Ислам принесли на Кавказ арабы. Это произошло еще в VII веке, во времена стремительных завоеваний Халифата. Арабы построили в Дербенте первую мечеть, существующую и поныне.

Считается, что главным проповедником ислама в Дагестане был шейх и полководец Абу-Мулим, похороненный в Хунзахе. Арабы ушли, но ислам остался, постепенно вытесняя древние языческие культы.

К началу XIX века все дагестанцы были мусульманами, за исключением горских евреев, часть которых в свое время также приняла ислам.

В Чечню и Ингушетию ислам проник в XIII-XV веках. К середине ХГХ века ислам стал религией большинства народов Северного Кавказа, что значительно изменило жизнь горцев и способствовало их единению.

Ислам не признает национальных или расовых различий, отвергает рабство, утверждает равенство людей перед Аллахом. В одном из хадисов (хадисы составляют сунну - собрание преданий о деяниях Пророка и его сподвижников, - являющуюся руководством в жизни мусульман) приводятся слова Пророка Мухаммеда: «Дети Адама и Евы! В Судный день Аллах не спросит вас, к какому роду или клану вы принадлежите. Уважайте Аллаха и бойтесь Его».

Коран утверждает единство происхождения людей и единство религий: «О люди! Воистину, Мы создали вас мужчинами и женщинами и сделали народами и племенами, чтобы вы познавали друг друга. Ведь самый благочестивый из вас перед Аллахом тот, кто наиболее богобоязнен». Или: «Скажите: "Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Ибрахиму, Исмаилу, Исхаку, Иакубу и всем (двенадцати израильским) коленам, и в то, что было даровано Мусе и Исе, и что было даровано Пророкам от Господа их. Мы не различаем между кем-либо из них, и Ему мы предаемся». О принципах поведения людей в Коране говорится: «И помогайте одни другим в благочестии и богобоязненности, но не помогайте в грехе и вражде…»

Пять основ ислама: свидетельствование, что нет божества кроме Аллаха, и, поистине, Мухаммад - Его раб и Посланник; совершение ритуальной молитвы; выплата закята (налога с имущества); совершение паломничества в Мекку; соблюдение поста в месяц Рамазан. Этнограф Н. Львов, хорошо изучивший быт и нравы дагестанских горцев, писал об аварцах: «Один из важнейших мусульманских религиозных обрядов следующий: мусульманин ни в каком случае не должен добровольно пропускать ни одного намаза (намаз слово татарское; на аварском языке молитва называется «как». «Как бази» - творить молитву) и обязан творить его непременно в назначенное время. Молятся мусульмане пять раз в сутки. Распределение этих молитв следующее:

1) Рухалил-как (ругьалил как) - молитва рассветная, творится между утренней зарей и восходом солнца. Не успевший помолиться до появления первых солнечных лучей впадает в большой грех и должен отмаливаться в определенное для следующего намаза время. Это называется как-беци - наверстать молитву.

2) Кады-как (къади-как) - полуденная молитва, творится, когда солнце поднимается так высоко, что стоит над Каабою, или домом Божиим в Мекке (вскоре после того, как солнце проходит зенит и склоняется к западу - Авт.).

3) Молитва перед заходом солнца - баканы-как (бакъаин-как) - творится между 4 и 6 часами пополудни (незадолго до заката, когда тени предметов становятся вдвое длиннее самих предметов - Авт.).

4) Маркачу-как (маркачул-как) - сумеречная молитва - творится, когда на горизонте совершенно исчезнут лучи солнца.

5) Боголил-как - вечерняя молитва - когда совершенно стемнеет, то есть около 7 часов пополудни зимою и около 10 летом.

Горцы говорят, что они не только по времени узнают час, назначенный для молитвы, но от привычки часто молиться чувствуют приближение даже минуты молитвы. Последнюю фразу горцы выражают словами «чорхолъ лъала», то есть «тело чувствует». Несмотря на такую чувствительность мусульманского тела, в каждой деревне назначается человек, на которого возлагается обязанность напоминать народу приближение времени для молитвы.

Этот человек носит название будун (будун, мудун - измененное арабское слово муэдзин). Для призыва правоверных к молитве будун с высоты минарета или с плоской крыши мечети читает следующие стихи: Велик Бог! Велик Бог!…»

Из опасения исказить текст некорректным переводом приведем здесь призыв к молитве по книге М. Камилова «Пять основ ислама»:

Азан (призыв к молитве)

Аллах велик (4 раза).

Я свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Аллаха (2 раза).

Я свидетельствую, что, истинно, Мухаммад - Посланник Аллаха (2 раза).

Спешите на ритуальную молитву (2 раза).

Спешите к спасению (2 раза).

Аллах велик (2 раза).

Нет никакого божества, кроме Аллаха.

При призыве на утреннюю молитву после «Спешите к спасению» добавляется

«Ритуальная молитва - лучше сна» (2 раза).

Готовясь к молитве, мусульмане совершают обязательное омовение определенных частей тела, в определенной последовательности и с произнесением специальных формул. Затем, если молящийся находится не в мечети, он становится на молитвенный коврик, обратившись в сторону Каабы, и сам произносит азан.

Среди основных молитв, употребляющихся мусульманами во время намаза, следующие:

«Аль-Фатиха» («Открывающая» -1-я сура Корана)

Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного.

Хвала Аллаху, Господу миров,

Милостивому, Милосердному,

Царю в День Суда!

Только Тебе мы поклоняемся и только Тебя просим помочь!

Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты благодетельствовал, - не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших.

«Аль-Ихляс» («Очищение», 112-я сура Корана)

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

Скажи: Он, Аллах - Един, Аллах - Вечный,

Не родил и не был рожден

и не был Ему равным ни один!

Добавим, что мусульмане вообще не начинают какое-либо серьезное дело, не произнеся «Бисмиллахир рахманир рахим» (Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного).

Вот что вспоминал А. Омаров: «…Следить за своевременным и точным исполнением религиозных обрядов лежит на обязанности сельских дибиров (мулл)…Когда начинались сумерки, толпа расходилась понемногу. Кто шел в мечеть на вечернюю молитву, кто домой поужинать. Я же обыкновенно отправлялся в мечеть. По окончании молитвы я поджидал отца, чтобы он видел меня в мечети и избавил от расследования, которое он всегда производил, если не видел меня в мечети во время молитвы, спрашивая: молился ли я, где и при ком? - угрожая притом, что если я пропущу хоть одну молитву, то Бог ниспошлет большое несчастие на весь дом наш…Мои набожные родители строго исполняли повеления шариата, который предписывает обучать детей с 7-летнего возраста всем молитвам, а за нерадение подвергать их выговорам, за такое же небрежение к молитве детей с 10-летнего возраста должно подвергать телесному наказанию… Вероятно, мне еще не было 10 лет, потому что меня не били за неисполнение молитвы, а только бранили и есть не давали, что мне казалось хуже всякого телесного наказания.

…Когда мудун воспевал на крыше мечети призыв к молитве, все умолкали и водворялась тишина, прерываемая лишь голосами стариков, повторявших слова мудуна вслух. (Каждый мусульманин должен слушать муэдзина, когда он воспевает призыв к молитве, и повторять каждое слово его вслед за ним. По окончании призыва каждый более или менее порядочный мусульманин читает про себя молитву следующего содержания: «Боже, Господь наш и Господь сего полного призыва, ниспошли Магомеду милость и высокую степень, Воскреси его на похвальном месте, которое Ты обещал ему (в Коране обещано Богом Магомеду похвальное место в раю). Аминь. О, Всемилостивейший!») По окончании призыва старики двигались в мечеть на совершение молитвы вместе с муллою, а за ними шли и другие, которые молились отдельно. Пришедший в мечеть сначала отправлялся в бассейн, где совершал омовение… (По мусульманскому закону человек должен молиться на чистом месте и в чистом платье…)

Между тем мулла продолжал читать свои молитвы нараспев, сидя в михрабе. (Михраб - слово арабское, значит - углубление, вдающееся в южную стену мечети; в михрабе молится мулла, стоя впереди народа, который располагается за ним рядами во всю ширину мечети. Мулла или имам читает молитву вслух, а народ повторяет ее за ним шепотом.)

Мечеть освещалась зажженною тряпкою, пропитанною салом и лежавшею на треугольнике, выточенном из камня, с углублением в середине. Перед этим факелом лежали каменные гири разных величин кучею, и недалеко от каменного столба, около которого стоял факел, на потолке висели деревянные весы для взвешивания мечетских сала и хлеба из вакфа (пожертвование. Говорят: «На такой-то земле столько-то весу сала для мечети», то есть владелец этой земли обязан принести в мечеть ежегодно известное количество сала. Таких пожертвований бывает очень много. В мечетях хранятся книги, в которых записаны все вакфы и за кем именно. Осенью, после того как жители окончат резку баранов, чтобы мясо их коптить на зиму, чауши собирают с жителей бараний жир и потом растапливают его в больших чугунных котлах, и сало это хранится в самой мечети для зажигания факела. В конце года излишек от сала продается в пользу мечети. Если вакф состоит из известного веса хлеба, то его раздают в мечети жителям, приходящим молиться. Если же вакф состоит из зернового хлеба, то его продают и из вырученных от продажи денег некоторые мечети составляют порядочные капиталы).

Направо от михраба, в трех шагах, стояла деревянная будка (тахт) с пятью ступенями в середине и с дверьми шириною в аршин и длиною в 2,5 или 3 аршина. В этой будке мулла читает в пятницу нараспев проповедь, составляющую часть джумы, то есть молебствия в пятницу…

Еще утром мудун предупреждает одного из муталимов или из ученых мулл, что он должен читать в этот день проповедь (хутба)… Хутбы хотя бывают различного содержания, но смысл их всех состоит в почти одинаковых наставлениях (Почитать Бога и пророка Магомеда, молиться, не грешить и т. д.) Мудун читает следующие фразы из Корана: «Господи наш, не отводи наших сердец от истины, после того как Ты направил нас на прямой путь; даруй нам от Себя милость. - Ты еси дарующий».

Потом проповедник встает и воспевает хвалу Богу и посылает благословения пророку. Затем следует молитва за всех правоверных в следующих выражениях: «Господи, прости правоверных рабов и рабынь - мусульман и мусульманок, всех, какие существуют между востоком и западом»…

Стены около михраба были обвешаны листами бумаги, привезенными из Мекки разными пилигримами (хаджи); на этих листах изображены яркими и грубыми красками виды храма в Мекке и окрестностей его. В передней стене мечети были широкие отверстия, которые наполнялись экземплярами Корана, для чтения жителям… Пол в мечети был устлан разноцветными коврами.

По окончании своей молитвы я садился всегда в углу мечети, ожидая отца, который в это время хотя и оканчивал уже обязательную молитву, но продолжал свои обычные земные поклоны. Кругом факела сидели или полулежали мечетские ученики (муталимы), имея перед собою раскрытые книги и уча свои уроки… По окончании молитв отца вместе с ним мы отправлялись домой ужинать…»

Особым благочестием у горцев считалось и теперь еще считается помочь нуждающимся, накормить путника, устроить родник, починить дорогу или мост, а для тех, кому это по средствам, - построить мечеть.

Заметим, что дороги в горах весьма трудны, извилисты, порой представляют из себя вбитые в отвесные скалы бревна с деревянными настилами, и надлежащее содержание их было делом весьма нелегким.

Как и все верующие, горцы придавали особое значение религиозным праздникам. Приведем здесь перечень основных праздников, святых дней и ночей мусульман (по лунному календарю) из книги М. Камилова «Пять основ ислама»:

Ид-уль-фитр - праздник разговения. День торжества и веселья, отмечаемый в честь завершения Поста месяца Рамазан первого числа месяца Шавваль (X месяц).

Ид-уль-Азха - праздник жертвоприношения Аллаху, отмечаемый в память о послушании Всевышнему Пророка Ибрагима с 10-го по 13-е число месяца Зуль-Хиджа (XII месяц).

Мавлид-ан Набий - день рождения Пророка Мухаммада (да благословит Его Аллах и приветствует), отмечаемый 12-го числа месяца Рабиу-ль-авваль (III месяц).

Рас-ас-Санат - Мусульманский Новый год, отмечаемый первого числа месяца Мухаррама в честь переселения Пророка (да благословит Его Аллах и приветствует) из Мекки в Медину в 622 году (I месяц).

Явм-уль-Ашураа - день Ашураа, отмечаемый 10-го числа месяца Мухаррама соблюдением Поста и совершением благих дел (I месяц).

Явм-уль-Арафа - особенный день Арафа, отмечаемый 9-го числа месяца Зуль-Хиджа соблюдением Поста теми, кто не совершает Хадж, обильными мольбами о прощении грехов, совершением благих деяний и раздачей милостыни (XII месяц).

Лайлат-аль-Исра -ночное Путешествие и Вознесение Пророка (да благословит Его Аллах и приветствует), отмечается ночью 27-го числа месяца Раджаб (VII месяц).

Лаилат-нисфу-Шабан - Ночь Шаъбана, отмечается ночью 15-го числа месяца Шаабан (VIII месяц).

Лайлат-аль-Кадр - Ночь Могущества, отмечается 27-го числа месяца Рамазан в честь ниспослания в эту великую святую ночь, по милости Аллаха, Священного Корана. Очень желательно всю эту ночь проводить в коллективном служении Всевышнему, щедро угощая нуждающихся и друг друга (IX месяц).

В Дагестане и теперь еще можно увидеть древнейшие на планете наскальные солнечные календари и небесные карты. Начало сельскохозяйственного года, сева, сбора урожая и другие важнейшие этапы жизни в горах определялись с большой точностью.

С приходом ислама время стало также определяться по лунному календарю, а летоисчисление велось по Хиджре - со времени переселения Пророка Мухаммеда из Мекки в Медину (622 г.)

Длина лунного года - 354 дня, и для перевода какой-либо даты (по Хиджре) на Григорианский (солнечный) календарь пользуются специальными таблицами. Таким образом, начало месяца поста не имеет фиксированной даты в солнечном календаре и каждый год меняется.

В повседневной жизни время измерялось общеизвестными событиями. Когда горец хотел назвать какую-то дату, он обычно ориентировался на землетрясение, солнечное затмение, появление кометы, эпидемию, другие природные явления. В горах и теперь можно услышать, что такой-то родился или умер, когда землетрясение разрушило такой-то аул или когда была страшная засуха.

В названиях месяцев тоже превалирует природная составляющая. Например: месяц, когда замерзает чеснок, месяц жалящего овода и др.

Дни обозначаются по-арабски и по их привычному значению: базарный день и др. Во многих аулах время дня определялось по солнечным часам, которые представляли собой деревянный или каменный столб, украшенный специальными знаками. Как правило, такие столбы стояли на общественной площади, перед го деканом.

Особое место в календаре занимает Луна. В период завершения месячного поста, даже если он формально кончился, горцы обязательно должны увидеть молодой месяц. Если погода туманная и месяца не видно, они все же предпочитают дождаться его появления.

В Средние века многие народы гор ощутили на себе влияние христианства. Н. Грабовский писал: «Осетины в большинстве своем были христианами, хотя часть их исповедовала ислам (особенно дигорцы)». Христианство проникло в Осетию в Средние века из Грузии. С утверждением здесь в конце XVIII века России грузинских миссионеров сменили русские православные священники.

По данным чиновников, составлявших в 60-70-е годы XIX века описание округов Терской области: «На пути от Джераховского до Аргунского ущелья нередко приходится встречать остатки развалившихся церквей и часовен, ясно свидетельствующие, что в этой местности некогда существовало христианство… Можно положительно сказать, что христианство существовало у ингушей не как догматическое учение, а только как новый обряд; оно действовало, как видно, только на воображение народа внешностью богослужения, не касаясь нравственной стороны его жизни. Поэтому-то христианская вера не могла укорениться в среде ингушей, да и те обряды, которые они приняли от христиан, стали забываться». Попытки царской администрации на Кавказе обратить ингушей в православие окончились неудачей. Даже законопослушные назрановцы пригрозили отъездом в Турцию, если им запретят исповедовать магометанство - «религию предков». Посетивший Кавказ в 1842 году военный министр А. И. Чернышев доложил о демарше назрановских ингушей Николаю I. Кавказская война была в самом разгаре, и российский император распорядился прекратить насильственную христианизацию и использование книг с текстами православных молитв при обучении детей горцев русскому языку. Среди многочисленных сохранившихся памятников и действующих христианских учреждений на Северном Кавказе особо выделяется Новоафонский монастырь, основанный в 1875 году у подножия Афонской горы в Абхазии.

Из народов Кавказа только горские евреи исповедовали иудаизм. Этнограф И. Анисимов писал: «История переселения горских евреев на Кавказ достоверно не известна, и никаких письменных указаний не сохранилось на время этого переселения; но, основываясь на народных преданиях, эти евреи ведут свое происхождение от израильтян, выведенных из Палестины и поселенных в Мидии еще ассирийскими и вавилонскими царями. Таким образом, их предки принадлежат еще к временам 1-го храма… Еще в Персии евреи смешались с иранским племенем татов, причем одни приняли господствующую языческую религию последних, другие распространяли религию Моисея между иранцами, вследствие чего, во-первых, теперешний язык евреев принадлежит к группе иранских языков… а во-вторых, в религии горских евреев остались и до сих пор некоторые языческие верования. Затем в Средние века, по преданиям же, таты-евреи смешались с хазарами, жившими на западном берегу Каспийского моря, так что хазарских царей этих времен они считают в то же время своими. И наконец, по вторжении арабов на Кавказ множество тагов-евреев целыми аулами приняли магометанство, а остальные остались верны религии Моисея и получили наименование «Даг-Чуфут», то есть горские евреи. Многие местности Табасаранского и Кюринского округов Дагестанской области, а затем Кубинского уезда Бакинской губернии, где преимущественно живут горцы-евреи, населены и теперь татами-магометанами, которые имеют сходный тип с горскими евреями и говорят одним языком с ними».

В той же книге автор указывает, что горские евреи «хотя уверены в существовании единого Бога, но предполагают, что кроме Него есть и другие необыкновенные существа божественного происхождения, которые пользуются покровительством Бога во всех своих предприятиях и имеют обширную власть над природой и человеком. Некоторые из этих божеств видимы и являются человеку в образе какого-либо животного, чтобы наказать его за тот или другой проступок или наградить за доброе дело… Правда, в последнее время горские евреи, знакомясь с европейскими или русскими евреями, у которых вполне установлены законы Моисея, начинают постепенно очищать свою веру от прежних языческих верований и забывают своих второстепенных богов, но к таким пуристам относятся только городские евреи или те, которые имеют раввина, получившего иудейское образование между русскими евреями или у какого-либо своего святого рабби. Но жители аулов, которые продолжают жить в первобытном состоянии, чтут этих духов и теперь и справляют в известные дни и времена года различные церемонии».

Составители этнографического очерка «Горские евреи», опубликованного в третьем выпуске «Сборника сведений о кавказских горцах», писали, что в Дагестанской области в конце 60-х годов XIX века «имелось 1040 «дымов» (дворов) татов-иудеев, на которые приходилось: раввинов - 21, синагог - 22, духовных училищ - 30. Основное число татов проживало в Северном Дагестане, Дербенте, Кайтаго-Табасаранском и Кюринском округах. В соседней Терской области, по тем же данным, насчитывалось: татских «дымов» - 453, раввинов - 9, синагог - 8, духовных училищ - 9…Молитвы у горских евреев те же самые, как у европейских евреев-талмудистов, большею частию по ритусу знаменитого раввина X. И. Азулои. Молитвы они совершают: утреннюю, когда солнце восходит, и вечерние - при захождении солнца и при явлении звезд на небе. Синагоги у горских евреев устроены везде по одному плану, в татарском вкусе, и все похожи на мусульманские мечети. Женщины не посещают синагог, и во время молитвы некоторые приходят и становятся под окошками синагоги до окончания богослужения. Большею частию читает только раввин, все же остальные стоят или сидят молча и слушают моления раввина…».

Основные праздники татов, как пишет С. Нахшунова, - «хомуну» (праздник начала весны), «нисону» (Пасха), «суруни» (летний праздник тепла), «руше-шуни» (татский Новый год), через неделю после которого отмечают «купур» (когда вспоминают всех родственников, умерших и живых, и после которого начинается строгий пост - «тахнит», в течение которого отмаливают грехи за всех живых). Завершает годовой цикл праздник «суко» (начало осени).

Отмечая роль ислама в преодолении древних суеверий горцев, Н. Пэабовский пишет: «Магометанство укрепило в их верованиях понятия о едином Боге, о бессмертии души и будущей (загробной) жизни; оно поспособствовало также уменьшению тех предрассудков, которые так мешают благосостоянию ингушей-горцев».

Вместе с тем в XIX веке в горах оставалось еще немало памятников древних культов и верований.

Продолжали пользоваться традиционным уважением Столовая гора, «на которой, - пишет Н. Грабовский, - есть часовня, известная под именем Мацели (в переводе на русский язык - Божией матери), пещера Тамыч-эрды, находящаяся около аула Хули, и скала вблизи того же аула, на которой лежит железный крест, вделанный в камень. У галгаевцев - часовня Дзорах-деэль и церковь Тхабяй-эрды (Тхаба-Ерды). Святость этой последней галгаевцы настолько уважают, что оставляют около нее без всякого присмотра хлеб, сено, дрова и прочее, нисколько не опасаясь, что кто-нибудь осмелится похитить вверенное под защиту церкви. По рассказу стариков, в одной из полуразрушенных келий, окружающих церковь, есть отверстие (заложенное), ведущее в подземелье, в котором хранится человеческая кость - бедро, имеющее в длину с лишком два аршина. Когда в горах бывает засуха (редкое явление), жители окрестных аулов собираются к церкви и поручают одному из почтенных стариков отправиться в названное подземелье достать оттуда кость. С нею, сопутствуемый народом, выборный идет к реке Ассе, погружает ее несколько раз в воду и затем опять относит в место хранилища ее. Туземцы уверяют, что всегда, как они прибегнут к этой церемонии, дождь льет ливмя. Кроме того, некоторые туземцы по секрету рассказывают, что там же, в другом подземелье, хранятся книги и церковная утварь, но никто не вызывается указать это место, как и то, где хранится благодетельная кость…».

Современный ингушский ученый-исследователь X. Акиев приводит весомые доводы в пользу того, что Тхаба-Ерды изначально было древним святилищем, посвященным богу солнца Тьха, почитавшемуся чеченцами, ингушами и абхазами, и было построено в «вайнахском» стиле. Позже постройка претерпела ряд архитектурных изменений. Солнечному богу Арду было посвящено и множество других святилищ в Ингушетии: Молыз-Ерды, Тумгой-Ерды, Галь-Ерды, Маго-Ерды и др. Со временем место Ар да занял бог Дяла.

Н. Грабовский описывает, как в почитаемых местах совершались жертвоприношения, на месте которых оставляли кости и рога принесенных в жертву животных. При жертвенниках святых или патронов (у каждого аула был свой патрон-покровитель) состояли жрецы, которые избирались обществом пожизненно. Они же руководили торжественными церемониями. Жрецы выбирали самую красивую девушку и, держа ее за платье, вели за собой на празднество.

К помощи жрецов прибегали и в случае, к примеру, болезни или неудачи в предприятии, которые считались следствием какого-либо прегрешения. Причину несчастья жрец выяснял посредством гадания. Как рассказывали аксакалы Н. Грабовскому, «гадание это известно под названием «качътох», то есть бросание жребия святым, и заключается в следующем. Жрец берет палочку, разрезает ее на три или четыре части и каждую помечает особым знаком, говоря, что часть с таким-то знаком пусть будет жребий святого Мацели или, правильнее, Мятцели, а с таким знаком - Херха-ерда… Сделав это, жрец берет деревянную ложку и кладет в нее намеченные отрезки; затем качает ложку, и если три раза выпадет из нее жребий или метка Мятцели, то, значит, ингуш заболел по воле Мятцели, или больной согрешил, то есть, как у ингушей говорят, - «гам» против Мятцели. Согрешивший дает обет, что он в день следующего праздника Мятцели принесет ему, кроме обыкновенного жертвоприношения, лишнего барана или барашка. После обета этого жрец вторично бросает жребий, и если опять из ложки выпадет метка Мятцели, то жрец объясняет, что святой недоволен обещанным и требует, чтобы согрешивший увеличил свое жертвоприношение. «А иначе, - говорит жрец, - ерда не смилостивится над тобой за твои грехи».

Были и женщины-знахарки, которые гадали «посредством измерения платка локтем или обматывания около ложки ваты». «Гадальщица, приступая к решению вопроса, - продолжает Н. Грабовский, - начинает перебирать всех непричастных к делу святых, приговаривая при измерении покрывала следующее: если причиною болезни такого-то такой-то святой, то пусть покрывало увеличится или уменьшится…По окончании гаданий знахарка назначает прогневанному святому двойную жертву, уверяя, что больной поправится, потому что святой согласился снизойти к его ошибкам и простить их, открывшись, что он является причиною болезни.

Гаданье посредством оборачивания ватой ложки тоже довольно оригинально: оборачивается ложка ватою, потом гадальщица кладет ее в чашку, наполненную водой; если ложка перевернется в воде, гадальщица объявляет своему пациенту, что у него там».

У осетин, наряду с христианством, определенную роль продолжали играть рудименты древних верований.

В. Пфаф, посетивший Осетию в начале 70-х годов XIX века, писал; «Осетины…верят в одного главного бога, которого они называют Хцау и который наравне с другими божествами имеет у них свои храмы… После Хцау главным божеством признается ими Уашкирки (Уасджирлжи, Уастырджи, Уаскерке - смотря по местности) - бог и покровитель воинов и путешественников (святой Георгий). Третье главное божество - Бацилла, бог полевых плодов; он же приготовляет дождь и управляет молниею. Четвертое божество - Ма или Майрем, богиня плоти…

Третий вид осетинских божеств - ангелы (подзах, дауег), помощники богов, но они действуют иногда и самостоятельно. Число их весьма значительно и названия различны. Они разделяются на две группы: добрых ангелов и злых. В числе последних главный - Хоейроег (то есть черт), потом Ренебар-дауег - ангел, управляющий ходом болезней, но лечить он не может…

Четвертый вид коренных осетинских божеств - так называемые дзуары, в собственном смысле этого слова - покровители отдельных деревень и родов. (Дзуаром иначе называются и капища. На грузинском языке слово «джуари» означает крест, но это значение новое…)

…Осетины поклоняются и некоторым святым христианской религии, но приносят им свои жертвы по языческому обряду. Фытыван - Иоанн Креститель; святой Георгий - называемый настоящим именем или именем Уашкирки, значение которого, собственно, совершенно другое; святой Илья, которого по сходству имени называют и Бацилла, святой Никуда (Николай), архангелы Михаил и Гавриил (Михал - Габрил)…

У осетин некоторые семейства молятся священным мечам. Верование это происходит от аланов Аммиана Марцеллина.

Осетинские обряды жертвоприношения в высшей степени характеристичны… Каждому божеству в день его праздника приносят в жертву: высшим божествам - быков, баранов и козлов, иногда в значительном числе, а низшим только баранов. Жертвенное животное должно быть мужского пола; коровы же и овцы приносятся только в таких местах, где древняя языческая религия уже утратила свое назначение. Жертвы закалываются или в каждом дворе отдельно, или от имени нескольких дворов, или же от целого аула…

В день праздника, утром, закалывается сперва жертвенный бык или баран. Потом вынимаются известные части внутренностей для жертвы богу… Части внутренностей жертвуемых богам животных сжигались на том же очаге, где потом варилось мясо жертвенного животного… В праздники Бациллы режут непременно козла. Прежде сдирали с этого козла кожу и, выделав из него бурдюк, вешали шкуру наверху высокого шеста. Этот символ божества Бациллы выставлялся в продолжение нескольких недель и проходящий непременно должен был поклониться и произносить молитву. Этот замечательный обычай явно относится к вакхическому культу. Козел, как известно, был посвящен Вакху, и козел-вожак стада до сих пор называется у осетин «вац».

Жертвенные животные часто закалываются не в домах, но на месте дзуара, где в торжественные праздники все население аула живет и веселится в продолжение целой недели. В первый день все жители от малого до старого отправляются утром к месту дзуара в праздничном наряде, привозя с собою и жизненные припасы. К этому дню являются для поклонения дзуару и все дальние родственники.

Приближаясь к месту дзуара (прежде ходили туда босиком и с непокрытою головою), все молчат или говорят между собою только шепотом; в физиономиях выражается чувство, смешанное со страхом, благоговением или таинственным ожиданием чего-то сверхъестественного. Мужчины отделяются от женщин, и те и другие садятся полукругом, все еще говоря между собою только шепотом; затем выступает жрец или дзуарилаг и обращается к присутствующим с торжественной речью…Оканчивая свою речь, дзуарилаг отправляется в капище, в которое он один и имеет право вступать. Затем он возвращается оттуда и отбирает у каждого по порядку кусочек ваты с ниточкой канители и мелкою серебряною монетою: многие приносят дзуару, кроме того, еще орехи, нанизанные на веревку пуговицы, стеклянные бусы, фигуры, грубо выделанные из глины, платки, ковры, кусочки материи, преимущественно шелковой (салдаг, последнюю вещь приносят только женщины), рога жертвенных животных, оружие и т. д. Все эти приношения уносятся жрецом в дзуар, откуда он возвращается уже после молитвы. Тогда все встают, и на поле начинается веселый пир, который в иных местах продолжается по целым неделям…»

Свидетельства В. Пфафа подтверждает осетинский этнограф и собиратель народных сказаний Джантемир Шанаев: «Как в Греции каждая страна и каждый город имели особых богов и богинь, которые считались патронами этой страны или этого города, так и в древней Осетии каждая местность и каждое местечко имели своего святого или покровителя (дзуар). Эти святые и покровители почитались в Осетии по древнеязыческим представлениям; вера народа в них была так крепка, что даже и теперь отражается на потомках его, хотя нужно сказать, она сильно поколеблена нарождающимся молодым поколением; но все-таки наружное признание всех этих святых существует и между молодежью.

Вот список этих божеств:

Хархы-дзуар - на Военно-Грузинской дороге, между станцией Балта и Джераховским укреплением. Божество это… уже и вовсе перестали признавать.

Ног-дзуар - в Кани, в горах, в земле Шанаевых. Он почитается еще хорошо. О нем рассказывают следующее: какой-то священник, приехав в Кани и узнав о том почете, каким пользуется Ног-дзуар у жителей аула, начал поносить его ругательными словами и осыпать насмешками. Прошло немного времени, как жители Кани услышали о внезапной смерти священника с его семейством. Разумеется, это приписывают могуществу Ног-дзуара. Еще те, которые веруют в него, рассказывают, что кто из почитающих его не ведет себя прилично во время жертвоприношения и в день его праздника, тот падает в обморок и страдает тяжкою болезнью. Фарниджи-дуаг - в Ганалгоме, тоже в горах. Он имел такое значение в народе, что человек, убивший кого-либо, избавлялся от мести, если только успевал спастись бегством в место, назначенное для жертвоприношения в честь этого божества, и если просил заступничества его. Преследователи смирялись и возвращались назад. Точно такое значение имел храм в Древней Греции. Место, где приносят ему жертвы, назначено и для празднования Уастырджи, почитаемого всеми осетинами. Он считается божеством исключительно мужчин. По верованию осетин, он сопутствует каждого мужчину, предпринимающего что-нибудь. Он же считается осетинами божеством скота, хлеба и вообще всякого богатства. День его с особенным торжеством празднуется в горах; на народном языке праздник его называется Джоргуба и бывает 10 ноября.

Уасхо - в Кани, в горах. Хотя это божество и потеряло почти все свое значение теперь, но прежде оно весьма почиталось. К нему сходились тагаурцы пофамильно и принимали присягу, произнося клятвы, что они будут жить дружно между собою, подобно двум братьям, друг друга любящим. Свидетелем таких клятв они приглашали быть Уасхо. Теперь Уасхо стал на степени второстепенного божества. Праздник его 4 ноября. 338

Кау-зад - тоже в горах, в Тмени-Кау. Почитается жителями Тмени-Кау. Праздник его во время сенокоса.

Фыры-дзуар - в Даргавсе, в горах. Это божество имело вид барана, почему и называется Фыры-дзуар (святой барана, или имеющий вид барана). Он взят генералом Абхазовым во время экспедиции его на Кавказ (в 1830 г. - Авт.). Но верующие в него осетины поставили на место взятого другого, хотя далеко не имеющего вида барана, но носящего, однако, то же название. Почитается жителями Даргавса. Тбауцилла - в Какадуре, в горах. Самое почитаемое из всех божеств. Оно считается божеством домашним, дающим изобилие и достаток всего. В день его праздника каждый дом в Осетии имеет у себя зарезанного барана.

Дзивгиси-дзуар - в Куртатах. Почитается всеми куртатинцами.

Дзири-дзуар - тоже в Куртатах. Почитается всеми куртатинцами. Праздник его продолжается целую неделю. Каждый дом в день его праздника имеет у себя в жертву быка.

Мкалы-габута - в Аллагире. Почитается аллагирцами. В день его праздника каждый дом имеет у себя откормленного быка.

Халысти-Саниба - в Аллагире. Почитается жителями Аллагира. День его празднуется целую неделю.

Хетаджи-дзуар - в Суадаге, на плоскости. Почитается хорошо…

Гудзи-дзуар - в Педанте, на земле Дударовых. Почитается как второстепенное божество…»

Многобожие, в свое время, было у многих народов. Кумыкские племена, к примеру, некогда поклонялись верховному богу Тенгири, божествам и духам Солнца, Луны, Земли, Воды и т. д.

Сложные религиозные процессы происходили на Западном Кавказе. В раннем Средневековье сюда из Грузии и Византии проникло христианство. В Абхазии оно утвердилось в IV веке. Христианские обряды здесь причудливо переплетались с языческими.

Абхазы в XIX веке совершали жертвоприношения святому Георгию. Старейшина с молитвой резал козла, которого затем варили. Готовились мамалыга, пирог из пшеничной муки с сыром и делалась восковая свеча. Затем все это несли в сарай, где открывался самый большой кувшин с вином. К горлышку кувшина прилепляли свечку, на уголья клали ладан, и всей семьей читали молитву. Затем старейшина семьи отрезал от мяса по куску каждому члену семьи и давал запить вином из кувшина. Затем начинался пир с приглашением соседей.

После падения Византии и образования Крымского ханства на Западный Кавказ приходит ислам, чему весьма способствовали торговые сношения турок и татар с местным населением, а также строительство турецких укреплений на восточном берегу Черного моря. Влияние ислама особенно усилилось в XVII-XVIII веках, в том числе - под воздействием соседних народов Северного Кавказа, у большинства которых ислам давно стал основной религией. По словам П. Услара, «муллы начали теснить христианских священников…».

Исследователь Рейнегго, путешествовавший по Кавказу между 1782 и 1784 годами, рассказывал об абхазах: «Их догматы весьма разнообразны… Следуя древнему обычаю, они празднуют весеннее равноденствие, окрашивая яйца в разные цвета, причем пируют. В этот день и в два следующие у них происходят скачки, борьба и другие увеселения. В начале мая собираются в густом лесу, который почитают священным и в котором никто не смеет срубить дерева, что, по их мнению, прогневало бы Всевышнего, которому достойно и успешно молиться можно лишь в этом лесу. Посреди леса, как уверяют, находится большой и тяжелый железный крест, который охраняют благочестивые отшельники. Никто не знает, когда и кем он был поставлен. Но отшельники рассказывают о нем много чудесного и сверхъестественного, не имеющего никакого отношения к христианству. Этим привлекают они даяния народные…»

В 1838 году английский агент Белл, проживавший среди черкесов, записывал в своем дневнике: «Думаю, что народонаселение берега, на протяжении от Анапы до Гагр, заключает в себе столько же приверженцев старой веры (языческо-христианской), сколько и мусульманской. Которая возьмет верх? Это зависит от политической развязки судьбы края».

Примерно в это же время «кавказский пленник» Ф. Ф. Торнау вел горячий диспут на религиозные темы с навещавшей его очаровательной черкешенкой Аслан-Коз. «Она принялась нешуточно учить меня черкесскому языку и магометанским молитвам, - вспоминал Торнау. - Она умела, что у черкесов встречается нечасто, читать и даже переводить Коран, а по-турецки писала не хуже другого эфенди. Случалось, сидя около меня, она принималась изгонять злого духа, затемнявшего мой разум, читая молитву и дуя мне на голову. Она не переставала объяснять мне, согласно толкованию Корана, почему одна магометанская вера дает спасение, и в этом случае истощала все свое красноречие. Все религии от Бога, говорила она, все пророки от него и передавали людям только его заповеди…»

Составляя в начале 1839 года для Военного министерства «Краткий обзор горским племенам, живущим за Кубанью и вдоль восточного берега Черного моря, от устья Кубани до устья Ингура», Ф. Ф. Торнау писал: «Большие только шапсуги и часть натухайцев последовали ревностно учению Корана и строго исполняют предписываемые им обряды… Есть несколько шапсугских обществ, которые хотя и утратили совершенно учение христианской веры, но продолжают уважать крест и ему поклоняться, сохранив память некоторых христианских праздников…Много абадзех не следуют учению Корана; они удержали привычки идолослужения, жертвуют ветрам, чтут священные леса и в распрях предпочитают шариату суд по обычаям».

При этом Торнау отмечал, что феодальные верхи адыго-черкесов являются более ревностными магометанами, чем рядовые горцы. Выводы Ф. Ф. Торнау поддержал в своей записке об Абхазии другой генштабист - полковник фон дер Ховен: «Влияние Порты на край мало его изменило. Приняв вместе с верою от турок некоторые из их привычек, освоившись с понятиями их, жители Абхазии между тем не изменяли обычаю предков, заменяющему им закон. Даже в магометанстве они удержали многие обыкновения христианской религии: продолжают праздновать Светлое Христово Воскресение, меняются в сей день окрашенными яйцами, празднуют Рождество Христово и Троицын день, и не переставали есть свинины и пить вино. Многоженство у жителей из магометан не в обыкновении. Существуют между абхазами и следы язычества, как, например: уважение их к священным деревьям близ села Матригелас, совершение тризны по умершему, состоящей из пиршества, конской скачки, стрельбы в цель и т. д.».

Различные языческие обряды и суеверия, перейдя из области верований в сферу народных традиций и праздников, продолжали играть определенную роль в повседневной жизни горцев. Большинство из них были связаны со скотоводством - одним из главных источников существования народов Северного Кавказа. У адыгов, например, отчасти сохранилось почитание покровителей коров (Ахин), волов (Хакусташ), овец и коз (Емишь). Ахин поначалу являлся святым патроном шапсугских фамилий Еуас, Синепс, Горкау, Тгахуаго (буквально «пастух божий»), которые в определенный день приносили ему в жертву корову, именовавшуюся «ахинова корова». Со временем Ахин стал общеадыгским божеством - покровителем коров, чье празднование сопровождалось закалыванием этого животного. Праздник бога Емиша отмечали в день выпуска баранов в стада. Хакусташа шапсуги и натухайцы считали, по словам исследователя верований и религиозных обрядов черкесов Л. Я. Люлье, «своим гением-хранителем, а также покровителем волов пахотных».

У осетин наиболее почитаемыми святыми покровителями скота являлись Фалвар и уже упоминавшийся Фыры-дзуар (святой барана). Культ первого был особенно распространен на западе Осетии. В молитвах, обращенных к главному осетинскому языческому божеству - Хцау (Хуцау), жители края просили: «О, бог богов! Ты наделил Фалвару овцами и счастьем, одари ими и нас. О, Фалвара! Богу угодно было вручить тебе головы наших овец, а потому молим тебя, отврати от них всякую болезнь, умножая многих на столько, сколько на небе звезд». Фалвара в Нартском эпосе упоминается как покровитель мелкого рогатого скота. Так, в сказании «Чем небожители одарили Сослана» записано: «И тот добрый Фалвара, которому послушны овцы и козы, и весь мелкий рогатый скот, поднял здравицу за Сослана…» Когда осетин хотел похвалить кого-нибудь за смирение и кротость, то говорил: «Похож на Фалвара».

В осетинской мифологии Фалвар нередко фигурирует рядом с Тутыром - покровителем волков. В одной из языческих молитв есть такие слова: «О Фалвара и Тутыр, просим вас вместе, защитите головы наших овец от волков, коим заткните глотки каменьями». Легенда гласит, что однажды Тутыр, в шутку борясь с Фалваром, нечаянно ударил его кулаком в левый глаз, вследствие чего тот стал плохо им видеть. Вернувшись к себе домой, Тутыр рассказал волкам о случившемся. «С тех пор, - заканчивает легенда, - волки подкрадываются к стадам с левой стороны». Фыры-дзуара больше почитали на востоке Осетии - в Тагаурии, Даргавском и соседних с ним ущельях. Культ его восходит еще ко времени Кобанской культуры, в могильниках которой находили фигурки овец и коз. По словам В. Ф. Миллера, обследовавшего в 80-х годах XIX века этот район, здесь в прежние времена находили в святилищах грубые глиняные изображения баранов, к которым приходили женщины, чтобы обратиться к Фырыдзуару со словами: «Молим тебя, призри нас и учини так, чтобы от невестки нашей рождались здоровые мальчики, тучные, как бараны». Таким образом, главной функцией Фы-ры-дзуара являлось обеспечение стада здоровым и сильным потомством.

Священный баран считался символом плодородия, материального благополучия у многих народов. У адыгов бараньи рога вешали над очагом, у осетин - на центральный столб жилого помещения или использовали в качестве сосуда для напитков. Балкарцы и карачаевцы при переходе на новые пастбища или через перевал приносили барана в жертву «хозяевам мест». Весь скотоводческий производственный цикл (случка, окот, таврение, стрижка овец, перегон на летние и зимние пастбища и т. д.) сопровождался у горцев жертвоприношениями баранов. Череп барана нередко служил в качестве оберега, его насаживали на шест и ставили на оградах и заборах скотных дворов и покосов.

Шапсуги, для которых козоводство было основой хозяйства, наиболее подходящим жертвенным животным считали козла (или козленка). Почти ни одно увеселительное мероприятие у них не обходилось без участия маски козла с белой бородой. Под маской скрывался местный острослов и балагур, импровизатор на семейных и общественных торжествах. У карачаевцев и балкарцев человек в маске козла символизировал охотничьи божества (Афсати, Апсати). Осетины, отмечая ежегодно 25 декабря праздник чертей, приносили ему в жертву козла. Ведь, согласно поговорке, «Бог создал овцу, а черт - козу». Считалось, что отказавший дьяволу в жертве горец может навлечь на свое хозяйство неурожай зерновых, падеж скота и т. п. К скотоводческим культам осетин можно отнести и поклонение Атынагу, с праздника в честь которого в июле начинали сенокос и жатву. До праздника Атынага никто не мог выйти на покос. Нарушившего запрет, по преданию, ожидало наказание в виде плохой погоды: святой посылал на его ущелье «или частые дожди, или жгучие жары, отчего бывает дурной урожай травы и хлеба». Виновный должен был уплатить в пользу общины штраф - двух волов, приносившихся в жертву богам.

Горцы по- особому относились к священным животным, предназначенным в жертву. Например, священного быка не запрягали и не продавали, его нельзя было помянуть дурным словом, наказать даже в случае потравы посевов. Такого быка отличали по бирке на шее или трем надрезам на правом роге, а иногда по разноцветным лентам на рогах. Его откармливали в отдельном помещении или содержали в стаде. Закалывали быка обязательно в воскресенье, в день празднования святого, отчего этот день назывался у некоторых горцев (осетин, балкарцев, карачаевцев) «воскресенье заклания быка» -Хуцабон. Во время праздника осетины, навесив на рога быка разноцветные ленты, обводили его три раза вокруг аула. Карачаевцы и балкарцы считали, что если священный бык перед закланием начинает мычать, поднявши вверх голову, их ждет хороший урожай.

Схожая традиция бытовала и у ингушей, которые некогда верили, что земля покоится на рогах огромного быка и, когда он шевелит головой, происходит землетрясение. Ряженных в масках домашних животных, диких зверей и даже чертей можно и сегодня еще увидеть на народных праздниках в Дагестане.

Особое место у народов Северного Кавказа занимало почитание коня. По верованиям, бытовавшим у некоторых народов, покойник должен был иметь на том свете все, что ему было необходимо в земной жизни, в том числе и коня. В случае смерти горца его коня в полном снаряжении трижды обводили вокруг покойного, затем отрезали ему кончик уха и клали в могилу в знак того, что конь умершего будет в ним в загробном мире. Затем проходили поминальные скачки, в которых участвовали лучшие джигиты аула. Скачки начинались в дальнем селе и заканчивались у дома покойного.

Культ коня ярко отражен во всех национальных вариантах Нартского эпоса, в которых лошадь героя - его друг и советчик, обладающий даром речи. В осетинском варианте эпоса, кроме того, фигурирует легендарный трехногий конь Аевсург, принадлежавший небожителю Уастырджи, на котором он, мгновенно спускаясь с неба, часто появляется среди земных обитателей.

Череп лошади, насаженный на шест, использовался в качестве оберега для «ограждения благополучия хозяев от дурного завистливого глаза и всякой напасти». Имелись у горцев и особые обряды, целью которых было отвести беду от домашних животных, сохранить молодняк, увеличить поголовье стада.

У карачаевцев во время случки овец пекли круглый пирог с начинкой из мяса или сыра («къочхар») и треугольные пирожки («берек»). Один из них клали на самую приметную овцу и давали ей съесть. Во время окота пекли толстые лепешки, чтобы было «густое» стадо. В день начала ягнения скотоводы устраивали богатое угощение для родственников и односельчан, иначе, по поверию, скоту грозила беда - ягнята могли умереть. У осетин, балкарцев и карачаевцев существовал обычай первого родившегося ягненка посвящать божеству-покровителю. Такой ягненок назывался у осетин «фосы саср» («голова овцы»), у балкарцев и карачаевцев - «телю баш». Мясом жертвенного животного не полагалось угощать посторонних, чтобы не повредить скоту. У ногайцев всякие добрые пожелания выражались в песнях, посвященных верблюдам, крупному рогатому скоту, лошадям и овцам.

У осетин, ингушей и причерноморских черкесов под Новый год пекли из теста фигурки различных животных, разводили костры, лучшим кормом кормили скот. Считалось, что после исполнения таких обрядов год будет изобильным.

Культы плодородия в древности были весьма многочисленны. Распространенной формой был культ фаллоса, символы которого и теперь еще можно встретить в различных уголках Кавказа.

Одним из таких уцелевших памятников был фаллический символ божества плодородия Тушоли в ауле Кок в горной Ингушетии. Как писал исследователь X. Акиев, это был «четырехгранный каменный столб с грибовидным навершием (къобыл-кхера). Во время засухи головка фаллического памятника снималась и ставилась в виде чаши на землю. Люди резали жертвенный скот и совершали обряд вызывания дождя. По степени наполнения головки определялся уровень будущего урожая и приплода скота. Такую же роль выполняли уплощенные камни с отверстиями, располагавшиеся во дворах большинства святилищ Ингушетии».

После утверждения ислама традиция почитания Тушоли некоторое время сохранялась в виде женского праздника.

В 1929 году памятник был вывезен из аула Кок в Грозный, где экспонировался в музее.

Сохранилась древняя песня, обращенная к Тушоли:

Скотину лучшую кормим и нежим
На воле, как для себя,
А тучною станет - ее зарежем,
Тушоли, мы для тебя.
В день твой пришли мы, как в прошлые годы,
К тебе, и ты счастья нам дай,
Избавь от горя, беды, недорода
Родимый наш край.
Чтоб нерожавшие жены родили,
Чтобы рожденные дети жили,
Дождей чтобы было
Ни много ни мало,
Чтоб солнце светило,
Но не сжигало.