РУССКИЕ, АНГЛИЧАНЕ, АМЕРИКАНЦЫ в качестве приветственного жеста пожимают друг другу руки; КИТАЕЦ в прежние времена, встречая друга, пожимал руку себе самому; ЛАПЛАНДЦЫ трутся носами; МОЛОДОЙ АМЕРИКАНЕЦ приветствует приятеля, хлопая его по спине; ЛАТИНОАМЕРИКАНЦЫ обнимаются; ФРАНЦУЗЫ целуют друг друга в щеку; ВОЕННЫЕ отдают честь; САМОАНЦЫ обнюхивают друг друга.

Когда Елена Келлер была маленькая, она не знала, что дети друг с другом разговаривают. Она не знала даже о том, что мир полон детей, понятия не имела, что они смеются, кричат и всерьез спорят. Она не догадывалась, что можно прошептать секрет подруге на ухо.

С полутора лет Елена была слепой, глухой и очень одинокой. Когда она потеряла слух, она только-только начинала узнавать первые слова, а потом ей пришлось жить в мире безмолвия. Даже самое воспоминание о звуке изгладилось из ее памяти, поэтому она не умела и говорить.

Однажды, когда Елене было уже семь лет, ее воспитательница, которая умела учить таких детей, взяла девочку за руку и стала нажимать пальцами на ладонь — то в одном месте, то в другом. В том, как она нажимала пальцами, был какой-то порядок, и Елена могла его ощутить. Это походило на игру, в которую могут играть двое, и Елена стала в том же порядке нажимать своими пальцами на руку учительницы.

РАЗГОВОР ПРИ ПОМОЩИ ЖЕСТОВ. Люди в наше время объясняют многое при помощи рук, совсем как их далекие предки. Вот несколько жестов, которыми вы часто пользуетесь, В других странах некоторые из этих жестов тоже применяются. У многих народов есть свои собственные жесты.

На самом деле эта игра подводила к письму. Нажатия пальцев в определенном порядке обозначали букву. Скоро Елена запомнила и могла передавать сама изображения простых слов. Только она не знала, что это слова. Она все еще думала, что это новое занятие — просто для того, чтоб веселее проводить время.

А потом она вдруг сделала удивительное открытие. Нажатия пальцев называли разные предметы. Когда ее учительница нажимала пальцами: «вода», она называла то, что пьют из стакана. У предметов были имена. Елена обрела язык.

Вскоре для нее ожил весь мир и окружающие люди. Каков он, этот мир, она узнавала только из слов, но слова творили чудеса.

В древности все дети — да и все взрослые тоже, — наверно, чувствовали себя немножко как Елена Келлер, до того как она обрела слова. Конечно, первые люди и видели и слышали, но они не слышали слов, потому что никто еще не умел говорить. Как и Елена Келлер, они жили в мире безымянных вещей — в мире без языка.

Вам бы в мире без слов показалось тесно и скучно. Но этот тесный мир, где жили первые люди, вмещал немало трудностей и опасностей. Случалось, что доисторические матери весь день напролет искали ягоды или съедобные корни — и ничего не находили. Нередко доисторический отец не приносил домой с охоты ни кусочка мяса. И в довершение всего ребенок не мог сказать: «Я хочу есть». Не умел.

Хотя он умел, конечно, поднимать крик в надежде, что ему дадут еды, да, наверно, и поднимал. Может, он хныкал и хватался за живот, намекая, что он пуст. Может, он пытался показать, что ему нужно, руками или губами. А может, и то, и другое, и третье, да еще и плакал вдобавок.

Без сомнения, дети пещерных людей как-то выражали свои чувства. Они кряхтели, показывая, как они, не жалея сил, помогают взрослым работать. Ворчали, когда им что-то не нравилось. Визжали от волнения, страха или злости. Наверно, какими-то звуками они выражали и дружелюбие. Звуками они выражали свои чувства, так же как делаем изо дня в день и мы. Но звуки радости, гнева, боли и т. д. не были словами.

Первые люди могли и по-другому обнаружить свои чувства. К примеру, покраснеть, когда что-то приводило их в замешательство. Ну, вогнало человека в краску — много ли нам скажет? Краска-то одна-единственная. Мы не зеленеем от радости и не синеем от удивления.

Вот руки куда лучше объяснят, что мы чувствуем. Сколько разных движений можно сделать руками? У нас 10 пальцев, каждый палец сгибается в трех местах. Да кроме того, каждая рука подвижна в запястье. А если двигать к тому же и локтем или предплечьем, то можно придать руке и пальцам еще больше разных положений. Один специалист подсчитал, сколько различных движений и положений доступно рукам. Он утверждает, что их 700 000!

Доисторические люди, должно быть, вовсю пользовались руками, показывая, что они чувствуют и чего хотят. Поначалу каждый должен был сам для себя придумывать жесты по ходу «разговора». Руками — да и всем телом — он показывал, он хочет сообщить. Потом всей семьей сходились на том, что такой-то набор движений будет обозначать то-то и то-то. Определенный жест приобретал определенное значение. Дети, подрастая, перенимали жесты у взрослых. Соседи тоже запоминали эти жесты. Постепенно все окрестные жители начинали определенные движения рук и тела понимать одинаково.

Люди и по сей день многое выражают определенными движениями рук, головы, плеч, губ и глаз.

Пожимая друг другу руки, хотя бы и молча, мы тем самым говорим «здравствуй». Махая рукой, говорим «до свидания», хлопая в ладоши — «хорошо» — и много-много есть еще других жестов-слов. Это видно по картинкам, приведенным выше.

В одних странах люди жестикулируют очень много. В других — очень мало. Но даже если человек в разговоре совсем не помогает себе руками, наверно уж, он кивает головой, улыбается или хмурится. А ведь это тоже «жесты», и зачастую они заменяют слова. Более того, мы часто словами описываем жесты. Например:

Он задирает нос.

Он рвет на себе волосы.

У него вытянулась физиономия.

Выше голову!

Не вешай нос.

На тебя будут пальцем показывать.

Что губы надул?

Вообразите, насколько с языком жестов легче — и интереснее — стало жить древним людям, которые словами говорить еще не умели. Движениями они могли «поговорить» о том, как будут охотиться завтра на оленя, или о том, что в дальней части леса можно набрать ягод. Люди могли извещать друг друга об охоте, которая была накануне, и обсуждать то, что может случиться в будущем.

Может быть, и не все древние люди научились разговаривать руками. Для тех же, кто научился, это стало большим подспорьем. Но не безупречным. Поставь себя на место пещерной женщины: ты собираешь зерна, и, чтобы «поговорить» с подругой, тебе всякий раз приходится бросать работу. А если ты доисторический охотник и заостряешь наконечник нового копья, тебе тоже приходится откладывать работу, чтобы «сказать» что-то собрату. Не видя друг друга — не поговоришь. В темноте — не поговоришь.

Нет, нашим далеким предкам нужен был другой способ общения, который помогал бы работе, а не прерывал ее. Им надо было сообщаться друг с другом и в темноте, и в лесу, где их заслоняли деревья. Ты скажешь: «А что бы им просто взять да и заговорить?»

Голос у людей, конечно, был, но за десятки тысяч лет никто не додумался, что звуками, идущими из горла и рта, можно заменить движения рук. Очень легко показать пальцем на камень, имея в виду камень. Легко изобразить, как плывет по реке олень с большими рогами. Легко завыть по-волчьи. Но ни жесты, ни звуки сами по себе не передают, какого цвета олень, какая мокрая вода, старый волк или молодой. Чтобы выразить подобные понятия, человеку пришлось обзавестись совсем новой привычкой. Пришлось звуками не изображать, а только обозначать понятия, действия, предметы. Странная это штука, если вдуматься. Звуком, который едва прозвучал и мигом растаял, можно обозначить камень — такой тяжелый и твердый. Люди, которые это придумали, открыли величайший секрет языка.