Три пирамиды Гизы образуют, должно быть, наиболее узнаваемый образ Египта и, в сущности, древнего мира. Но они не единственные; для большинства людей становится открытием, что в Египте имеется около девяноста пирамид. Большая их часть протянулась на семьдесят миль к югу от Гизы, вниз по западному берегу Нила. Остальные находятся гораздо южнее – в Абидосе, к примеру, в Эдфу, на острове Элефантина и в других местах.

Довольно большое их число в руинах, и ни одна из них не имеет таких размеров, как Великая пирамида. Но даже при этом многие представляют собой внушительные памятники зодчества древних. Самой первой считается ступенчатая пирамида фараона Джосера высотой 204 фута, построенная в Саккаре около 2650 г. до н.э. Последней, построенной специально для фараона, является, вероятно, пирамида Амосиса, в Абидосе, датируемая примерно 1530 г. до н.э. Эпоха пирамид, таким образом, была относительно коротка и длилась немногим более 1100 лет.

Однако ни одно из остальных мест не обнаруживает столь строгого и последовательного плана, как комплекс сооружений в Гизе. Ни в одном из остальных мест нет той мощной ауры таинственности и скрытой мудрости. Гиза продолжает зачаровывать всякого посетителя – от глотнувшего на своем веку пыли заматерелого профессионала до любителя, чье чувство истории может быть настолько искаженным, чьи критические способности могут быть настолько неразвиты, что он готов приписать этим сооружениям внеземное происхождение. Но и тот и другой испытывают одинаковое благоговейное чувство перед лицом такого свершения.

Общеизвестно, что относительно пирамид Гизы мало о чем можно говорить с уверенностью. Их можно измерить – и это почти все. Мы до сих пор даже не знаем, как они были построены. Великая пирамида в особенности ставит перед исследователями бесчисленное количество вопросов, остающихся без ответа. Попросту говоря, тут слишком много странностей, слишком много необъяснимых конструктивных излишеств, потребовавших от строителей титанических усилий и огромной организованности; но, спрашивается, для чего?

Кроме того, нельзя доказать, что в этих пирамидах были когда-либо погребены фараоны Хуфу, Хафр и Менкаур. Они могли быть тайно захоронены в каком-то другом месте по окончании погребальных церемоний в храмах и, возможно, в пирамиде. Мать Хуфу, к примеру, не была похоронена в своей просторной гробнице. Вместо этого ее тайно погребли в подземном склепе на плато Гизы, причем ведущий в него туннель глубиной в 99 футов был замурован. Даже вход был скрыт последним слоем песка, предназначенным замаскировать всякие следы шахты. Такое использование секретных склепов в сочетании с фальшивыми пирамидами и гробницами не было редкостью; это затрудняло возможность грабежа или умышленного осквернения.

Тем не менее, как ни странно, в Великой пирамиде имеется три усыпальницы: две пусты и, по-видимому, не завершены, а третья – усыпальница царя – кажется завершенной, но имеет незавершенный гранитный саркофаг, крышка которого столь плохо отшлифована, что на ее поверхности по-прежнему ясно видны следы, оставленные рабочими инструментами. Это резко контрастирует с идеально отполированными стенами самой усыпальницы, образуя с ними очень странное сочетание. Кроме того, поскольку этот саркофаг слишком велик, чтобы его могли внести в усыпальницу по внутренним проходам, его, очевидно, водрузили на место во время строительства пирамиды, до того как была закончена сама царская усыпальница.

Этот саркофаг ставит перед исследователями характерную проблему, вызывающую очень простой вопрос, который, однако, не имеет очевидного ответа: почему же у него такая грубая поверхность? Пытался ли Хуфу сэкономить деньги? Был ли он обманут льстивым строителем, который знал, что Хуфу будет мертв раньше, чем заметит это?

Обычно это объясняют тем, что первоначальный тщательно отполированный гроб либо разбился на очень поздней стадии строительства вследствие трещины в породе, либо пропал при кораблекрушении во время своего 500-мильного путешествия по Нилу из каменоломен в Асуане. И тогда, чтобы не задерживать строительные работы, был быстро доставлен и установлен незаконченный гроб, пока еще в усыпальницу был возможен доступ сверху.

Тем, кто верит в такую чепуху, не место в египтологии: правдоподобность этого объяснения мнимая, создается впечатление, что словами судорожно пытаются прикрыть зияющую брешь. Если учесть все, что нам известно о египтянах и об их одержимом стремлении все довести до совершенства, трудно допустить, чтобы они позволили себе подобное небрежное отношение.

Шлифовка саркофага могла быть легко завершена каменотесами, работавшими внутри царской усыпальницы на протяжении последующего многолетнего строительства. Это совершенно ясно. Внутренние стены усыпальницы царя вместе с ведущей в нее Большой галереей были сделаны из одного и того же асуанского гранита и при этом самым тщательным образом отполированы. Их окончательной шлифовкой, должно быть, занялись после того, как камни втащили наверх по насыпной дороге и водрузили на место. С тем же вниманием вполне можно было отнестись и к саркофагу.

Больше смысла, чем большинство объяснений, имеет предположение о том, что грубая поверхность гроба была намеренной, что в некотором роде она имела символическое значение, была частью требований ритуала, которым следовали строители пирамиды. Правда, ни одного подобного ритуального требования не было обнаружено – или, по крайней мере, не было как такового распознано.

С другой стороны, несмотря на все сомнения, пирамиды Гизы могли и вправду быть гробницами. Но они явно также были чем-то гораздо большим. Мало кто сомневается, что пирамиды были ориентированы по звездам. Без соотнесения с положением звезд на небе такой точный учет частей света был бы невозможен. Мало сомнений также в том, что пирамиды были намеренно связаны друг с другом единым геометрическим рисунком. Единственное, что вызывает неуверенность, – это насколько далеко выводы, делаемые на основании этого, могут отходить от простой геометрии и вдаваться в область тайных религиозных знаний.

К примеру: мы уже видели, что если, как предложили авторы Бовал и Гилберт, проводить линию, связывающую центральные точки двух больших пирамид, то третья и меньшая пирамида оказывается смещенной; три пирамиды создают на Земле рисунок, соответствующий трем звездам пояса Ориона на небе.

Наоборот, египтолог д-р Марк Лейнер хотя и не оспаривает очевидности геометрического построения, но видит в нем скорее функцию методов наблюдения, нежели попытку обозначить звездные корреляции. Он указывает на то, что юго-восточные углы каждой пирамиды соединяются прямой линией. Если продолжить эту линию дальше на юго-восток до возвышенного места, то в точке соприкосновения обнаруживается внушительных размеров каменная глыба, вдавленная в склон горной породы. В ходе своих исследований Лейнер с удивлением выяснил, что от храма Сфинкса, во время весенних и осенних равноденствий, солнце восходило вдоль линии, проведенной через центр храма к южному основанию пирамиды Хафра. Он также обнаружил, что во время летнего солнцестояния, если смотреть с одного и того же места, солнце заходило «почти точно посередине между пирамидами Хуфу и Хафра». Он указывает, что это тем самым создает на площади в несколько акров гигантский образец иероглифического знака ахет, что значит «горизонт».

Как бы то ни было, интерпретация Лейнера не обладает тем соответствием религиозным текстам, которым обладает интерпретация Бовала. Означает ли это в таком случае, что Бовал прав? Сказать невозможно. В действительности может быть и так, что оба правы; одно объяснение не исключает другого. Модель наблюдения могла служить целям воссоздания звездного расположения на Земле.

Интеграция, впрочем, является ключевым словом для современного подхода ко всем археологическим изысканиям, ко всем попыткам понять прошлое. Контекст артефактов и сооружений оказывается важнейшим элементом в расшифровке их значения. Представляется, что Бовал со своим подходом работает в правильном направлении, ибо появляются все новые факты, подтверждающие идею о том, что пирамиды образовывали неотъемлемую часть тех ритуалов, которые лежали в основе представлений египтян о смерти и загробной жизни. Гораздо более сложное толкование, чем простая наблюдательная геометрия.

В этой связи д-р Эдвардс выдвинул любопытную идею о происхождении древнеегипетского слова «пирамида» – мер. Не могло ли оно быть, задумался он, сложным словом, составленным из слога м, что означает «место» или «инструмент», и глагола р, означающего «возноситься»?

Если это так, тогда это бы означало, что внутреннее, глубинное, тайное значение пирамиды выглядело как «место вознесения» или «инструмент вознесения». Пирамида в таком случае была, вероятно, и местом, и средством восхождения фараонов к богам. Другими словами, приспособлением, которое приводилось в действие с помощью тех, кто обладал требуемым тайным знанием и надлежащими магическими заклинаниями и ритуалами. Что не учел, однако, в своих размышлениях д-р Эдвардc, так это то, что это приспособление, возможно, также использовалось и живыми.

Пирамиды Гизы не скрывали никаких текстов. Не содержали их и более ранние сооружения в Саккаре. Первые такие надписи – «Тексты пирамид» – найдены в пирамиде фараона Унаса, выстроенной в Саккаре в самом конце правления 5-й династии – около 2350 г. до н.э. Впоследствии эти тексты обнаружены во всех пирамидах следующей династии в виде вырезанных на стенах внутренних гробниц надписей; это самые древние из известных египетских религиозных текстов.

Эти надписи являются магическими заклинаниями, чья цель – уберечь покойных царя или царицу в их путешествии в загробный мир и приготовить их к тому, что ожидает их впереди. Потому они представляют собой интригующее и загадочное собрание очень сложных инструкций и описаний. Ныне они известны уже более столетия, но мы до сих пор не можем сказать, что понимаем их, ибо есть слова и понятия, которые по-прежнему ускользают от перевода и глубокого понимания, и мы только нащупываем к ним дорогу.

Эти тексты, безусловно, не были составлены Унасом и его жрецами. По всей видимости, они существовали очень долгое время, возможно, даже до начала эпохи пирамид. Египтологи полагают, что частично они могли быть составлены около 2700 г. до н.э.

Посему возникает подозрение, что изначально пирамиды создавались не столько как памятники мирскому тщеславию, сколько как средство, с помощью которого можно было ускорить, обезопасить путешествие в загробный мир и обеспечить его счастливое завершение. Это, разумеется, также является объектом заклинаний, которые позже были высечены внутри их; эти заклинания были не просто причудливыми литературными виньетками – они преследовали определенную цель. И точно так же пирамиды были не просто примерами архитектурной виртуозности – они тоже преследовали цель. И пирамиды, и тексты являлись важнейшей частью единого религиозного таинства.

Эти ранние «Тексты пирамид» были в конечном итоге дополнены и модифицированы и послужили источником для «Текстов саркофагов», а позже, вслед за дальнейшими изменениями, и для собрания текстов под названием «Книга выхода днем», более известных, как правило, как «Книга мертвых», архаические элементы которой восходят, как полагают, к очень древним временам.

Все эти тексты содержали указания о том, как без труда перейти в мир мертвых, как «возродиться» в посмертном существовании. К ним прилагались заклинания, гарантировавшие, что все пройдет успешно, вместе с заклинаниями для защиты от многочисленных опасностей, которые подстерегали умершего на пути в загробную жизнь, – они давали знания и обеспечивали защиту.

Божественным автором этих текстов считался бог Луны Тот. В главе шестьдесят восьмой «Книги мертвых» недавно почивший именуется как «имеющий книги божественных глаголов письмен бога Тота». Тот был богом письма, знаний, речи и магии, а также божественным проводником мертвых. Он вершил суд над мертвыми, выносил и записывал приговор. Неудивительно, что в погребальном районе Хемену (позднее известном как Гермополь), центре культа Тота, обнаруживается наибольшее число этих похоронных текстов.

В качестве важного развития этой духовной традиции в конце второго тысячелетия до нашей эры заглавие «Книги мертвых» стало содержать слово саху, в значении «преображение», свидетельствуя о том, что эти тексты «трансформируют человека в ах» – то есть в «преображенный дух, ставший единым со светом».

Еще позднее, в четвертом веке до н.э., ряд «Текстов пирамид» и «Текстов саркофагов», бережно хранившихся на протяжении более тысячи лет в библиотеке храма Осириса в Абидосе, был воссоздан на папирусе; эти тексты были без обиняков названы «Текстами преображения» – текстами, приводящими мертвого к божественному свету. Глубокий мистицизм, который, без сомнения, всегда скрыто присутствовал в египетских текстах, окончательно проступил наружу – но, разумеется, только для жрецов в храме Осириса. Широкая публика не имела никакого доступа к этим знаниям, которые считались предназначенными лишь для избранных и держались в секрете.

Вряд ли можно считать совпадением появление поздней версии Тота, великой фигуры Гермеса Трисмегиста, с той же самой целью помочь преображению в свет – но преображению не мертвых, а живых.

Для храма, вроде храма Осириса, сохранение древних текстов в течение тысячи лет, по-видимому, не было чем-то необыкновенным; в большинстве культовых храмов имелось заведение, именовавшееся Домом жизни. Это был древнеегипетский аналог современного университета или семинарии: здесь была библиотека, где хранились свитки папирусов, и скрипторий, где переписывались и составлялись тексты. И здесь же была школа, где обучали искусству чтения, письма и ритуалов наряду с астрономией, магией, математикой, юриспруденцией и медициной. Возможно, эти предметы были распределены по разным отделениям, как это бы сделали в современном мире: в одной надписи упоминаются «отделения домов жизни, ведающие медициной». Писцы и жрецы получали в Доме жизни все необходимое образование, чтобы служить царю, государству или храму.

Первостепенной заботой Дома жизни было сохранение сакральной традиции. Важной задачей являлось обеспечение того, чтобы продолжали свое существование великие священные книги ритуалов и заклинаний. На территории все того же Дома жизни посвящали жрецов, тех самых жрецов, которые по окончании курса своего обучения проводили в храмах магические обряды. Оппоненты не замедлили обвинить писцов Дома жизни в колдовстве и магии. Естественно, что большая часть того, что они изучали, держалась в тайне. Некоторые из магических заклинаний, переведенных археологами, содержат положения, требующие, чтобы, вследствие их важности, их никогда никому не открывали за пределами стен Дома жизни.

Этот институт имел фундаментальное значение для древнеегипетского общества, ибо сохраняемые им священные тексты являлись основой сакральных ритуалов, которые составляли самую сердцевину египетской культуры. Без этого превращенного в ритуал пестования традиций культуру ожидал распад.

О значимости и высоком положении жрецов Дома жизни было лаконично сказано на стеле Птолемея, ныне хранящейся в Лувре: «О, все вы, жрецы, которые проникаете в глаголы бога и сведущи в письменах, вы, которые просвещены в Доме жизни и открыли пути богов… вы, которые высекаете гробницы и истолковываете тайны…»

В 332 году до н.э. греческая армия Александра Великого вторглась в Египет. Ему потребовалась всего неделя, чтобы войти победителем в столицу, Мемфис. Там, по свидетельству современников, он был коронован. Никогда больше урожденный египтянин не будет править как фараон Египта.

20 января 331 года до н.э. Александр основал в свою честь город Александрию, где он в конце концов и будет похоронен. Почти на 300 лет она станет домом для греческих царей и цариц семейной династии Птолемеев, последний из которых, знаменитая Клеопатра, умрет в 30 году до н.э.

Александр Великий оказался непобедим. Он был величайшим из завоевателей, которых к тому времени узнал мир. И однако, проследив за началом работ в своем новом городе, он сделал нечто неожиданное и очень странное: с горсткой людей он исчез в западной пустыне. Он искал отдаленный оазис, где находился древний храм и оракул египетского бога Амона-Ра, которому он желал задать некие важные вопросы.

Амон-Ра является, может быть, наиболее мистическим из всех египетских богов. Амон был известен как «скрытый» бог; Ра был животворящим солнцем. Сочетание обозначало вечную и вездесущую божественную силу, скрытый и невидимый мистический свет, пронизывающий и оживляющий мир.

В какой-то момент своего путешествия Александр сбился с пути и едва не умер, прежде чем, восемь дней спустя, добрался до места назначения, оазиса Сива. Там его проводили в храм Амона-Ра, под пристальной опекой жрецов. В этом храме Александр испытал глубочайшее переживание в своей жизни, переживание, которое отныне повлияло на его поступки, но по поводу которого он сохранял величайшую таинственность. Все, что нам известно, это скудное заявление жрецов, что Амон-Ра принял Александра в качестве своего сына: он стал «сыном бога».

После завоевания, в Египет хлынули греческие искатели приключений, большая их часть – чтобы извлечь выгоду из своего положения представителей правящего класса, владеющего баснословно богатой страной. Другие приезжали, чтобы узнать все то, что могли узнать в храмах, несмотря на то, что жрецы славились своей скрытностью и относились к грекам с презрением, считая их немногим лучше варваров. Но греки любили знания: цари построили знаменитую библиотеку в Александрии, где ученые могли жить бесплатно, а проживание и еда оплачивались из царской казны.

Со всех книг снимались копии и переводились на греческий язык. Заказывались истории всякой известной страны, а завершенные труды помещались в библиотеку. Всякое заходившее в Александрию судно, о котором было известно, что оно везет на своем борту книги, должно было отдавать их в библиотеку, а взамен получать копии. По всей империи скупались и доставлялись сюда частные библиотеки. Знания процветали, но знания определенного типа. Ибо знания также имели и политический подтекст; они способствовали культурному господству. Во многом так же, как в современном мире Голливуд и американское телевидение распространяют по всему миру английский язык и американские ценности (спортивную обувь, силиконовые груди и гамбургеры).

Поначалу, видимо, египетские жрецы полагали, что греки придут, разворуют все, что можно унести, и в конце концов покинут страну. Но египтяне недооценили своих захватчиков; греки проявляли гибкость и умело вели политические игры. Со временем египтяне осознали свою ошибку; греки и не собирались уходить. А благодаря школам и библиотекам, которые они создали, население Египта – особенно дети – обучалось греческому языку, греческой культуре, греческим ценностям, словом, стало воспитываться в греческом духе.

На каком-то этапе, никто не знает когда именно, египетские жрецы осознали, что их древним традициям и знаниям угрожает реальная опасность быть утраченными. Они предприняли шаги, чтобы сохранить их. Они радикально поменяли свой подход. Для населения, воспитанного в духе греческой культуры, жрецы начали излагать свои древние учения на греческом языке. Начали учить и начали посвящать в таинства. Придумали систему, которая могла существовать сама по себе за пределами храмов и за рамками какой-либо религиозной иерархии.

Так появились священные Книги Гермеса Трисмегиста (Гермеса Трижды Величайшего), явившиеся результатом соединения учений и таинств греческого бога Гермеса с учениями и таинствами египетского бога Тота. По всей вероятности, это произошло во втором веке до н.э. Не лишено значения, что в культовом центре Тота, Хемену, была библиотека, славившаяся своими книгами по магии.

Тот, который впервые появляется в египетских тайных текстах в качестве проводника мертвых, таким образом вновь появляется уже как Гермес Трисмегист, проводник живых.

Тайные знания в египетских храмах всегда передавались изустно и лично, все равно как от отца к сыну. Манера обучения, выраженная в Книгах Гермеса, продолжала эту традицию, но так, что уже больше не было нужды в храмовой ритуальной системе. Вместо этого она опиралась на широкую сеть посвященных наставников, действующих независимо друг от друга: никакого централизованного контроля не было.

Хотя существовали тексты, относившиеся к алхимии, магии и астрологии, непосредственно герметические книги, которые в первую очередь посвящались рассмотрению мистического пути, впервые появились, судя по всему, в первом веке нашей эры, примерно в то же время, что и христианские Евангелия и поздние рукописи Мертвого моря – возможно даже, что между этими тремя традициями имеется александрийская связь. Эти Книги Гермеса позже были собраны в ряд текстов, известных как «Hermetica»[18].

Эти книги представляют собой диалоги, обыкновенно касающиеся ученика, который ищет знания или посвящения, стремится пережить божественную тайну сразу и непосредственно. После такого переживания новый посвященный затем сам наставляет других. Таким образом неформальная, но эффективная сеть сама себя увековечивает.

Герметические наставники учили посредством символизма и аллегории, в частности используя терминологию алхимии – секреты супружества того, что вверху, и того, что внизу, дабы обрести знание божественного источника.

В этих поздних Книгах Гермеса познания древних египтян явлены в своей чистой сущности. И хотя тут используется немало магического и алхимического символизма, по сути они обращены к божественной тайне, которую сами слова, символы и видения могут передать только до определенной степени. В конце именно посвященному предстоит пройти последнее расстояние. И это последнее расстояние проделывается не с помощью веры или с помощью убеждения, а с помощью непосредственного знания.

Одна из самых кратких из этих книг известна в истории как «Божественный Пимандр Гермеса Трисмегиста». Более верно просто «Поймандр», что по-гречески означает «погонщик скота» или «пастух». Недавние исследования показывают, что это название происходит от более раннего египетского заглавия, означающего «Ум или разум Ра», солнечного бога. Египетский бог Тот был одним из сыновей Ра. Этот текст излагает то, что, несомненно, является самой сутью тайного учения, пришедшего из Египта. Он явственно мистичен, в нем говорится о Творце и Творении, наряду с переживанием того и другого, переживанием преображения.

Этот текст построен от первого лица; пишущий, посвящаемый в тайные обряды, рассказывает следующее:

«Однажды, когда я в тихом безмолвии размышлял над смыслом существования, явилось огромное существо, назвавшее мое имя и спросившее меня: „Что ты хочешь услышать и увидеть; что ты хочешь узнать и постигнуть?..“

– Кто ты? – спросил я.

– Я Поймандр, – ответил он. – Мне ведомо, чего ты хочешь, и я повсюду с тобой.

– Я желаю узнать о сущем, понять его природу и познать бога, – сказал я».

Поймандр ответил тем, что посоветовал ученику держать все, что он хочет узнать, на переднем плане своего ума. Сразу же после этого Поймандр исчез, и перед учеником открылась гигантская визионерская перспектива.

«Я видел бесконечное видение, в котором все стало светом – чистым и радостным, – и, видя все это, я полюбил его».

Вскоре после этого явилась тьма – она распространялась, извиваясь как змея. Потом эта тьма сделалась водянистой, «возбужденной и дымящей как огонь»; из нее исторгся мощный «вопль стенания». Но затем из света излетело святое слово, и из водянистой тьмы вырвался огонь и полетел вверх, преследуемый воздухом, пока оба, огонь и воздух, не повисли высоко над смешением земли и воды внизу. А по земле и воде двигалось святое слово.

После этого Поймандр спросил: «Ты понял, что означает это видение?»

Ученик ответил, что, должно быть, поймет его в конце концов. Поймандр объяснил: «Я есть тот свет, который ты видел… твой бог, который существовал прежде той водянистой сущности, которая явилась из тьмы. Свет дающее слово, которое приходит… является сыном бога». Он затем сказал ученику: «Потому уразумей свет и узнай его».

Потом Поймандр очень подробно рассказал о том, как произошло множество сотворенных вещей и как, даже при таком сложном разнообразии, единый источник божественности всегда доступен в своей простоте. И ученик узнал все, чему должен был учить Поймандр:

«Затем он послал меня в мир… наставленного в сущности Вселенной и высшем видении… И я начал провозглашать человечеству красоту благоговения и знаний: „Люди, земнорожденные человеки, вы, которые предались пьянству, впали в спячку и забыли о боге, протрезвитесь и покончите со своим пьяным отупением, ибо вы околдованы неразумием сна“». Люди собирались вокруг него, и ученик проповедовал им, призывая их оставить «дорогу смерти» и идти вместе с ним по дороге бессмертия. Некоторые смеялись над ним и уходили; другие приходили и слушали. «Я стал проводником для моего народа, уча их глаголам – как спасаются и как спастись, – и я сеял слова мудрости среди людей…»

Посредством этих Книг Гермеса мистические знания из Египта начали распространяться далеко за пределами долины Нила.

Главным образом они распространялись в своих символических формах – в форме алхимии, магии или астрологии. Внутренний смысл, хотя и нередко затемнявшийся неверным переводом или тяжеловесным стилем, никогда не терялся, даже по прошествии многих веков.

Тем не менее алхимикам нередко было опасно высказываться ясно и открыто, ибо они легко могли стать объектом преследования со стороны властей, подозрительно относившихся ко всякому отклонению от официальной доктрины. Потому алхимики продолжали затемнять подлинный смысл в своих трудах; герметический автор двенадцатого столетия Артефий писал в своей «Тайной книге»: «Глупец! Неужели ты будешь настолько беден умом, чтобы поверить, что мы учим открыто и явно величайшим и важнейшим из всех тайн?»

Примечания:

1

Дюйм равен 2,54 см. – Здесь и далее примечание переводчика.

18

«Корпус Герметикум».