Страна городов (Булгарский эмират)

«Вижу мир развалиной по существу, но он останется продолжительное время в покое».

(Булгарская эпитафия)

Три тысячи лет назад в степях Монголии и Северного Китая, на Алтае и в Прибайкалье жили тюркские племена, которые большей частью занимались скотоводством, но были среди них и оседлые группы. «Тюрк» буквально означает «сильный», «крепкий». Одно из племен (китайцы называли их гуннами) во времена правления кагана Модэ набрало особенную силу. Гуннам удалось разбить китайскую армию, численность которой превышала 320 тысяч человек. И в дальнейшем отношения между степняками и китайцами носили преимущественно агрессивный характер, так что последним пришлось отгородиться Великой Китайской стеной.

Постоянные войны, с одной стороны, закаляли гуннов, но с другой — ослабляли, потому что многие мужчины гибли до того, как успевали возмужать дети. Случались и внутренние раздоры. Один из них закончился тем, что гунны разделились на две части. После этого китайцам не составило большого труда разбить их в I веке. Уцелевшие гунны, не желая признавать власть китайских правителей, стали продвигаться на запад, вливая в себя по дороге другие кочевые племена и сгоняя с обжитых мест оседлые народы. Некоторые присоединились к ним волей-неволей, другие же пошли добровольно в поисках спокойной и достаточной жизни. Среди них были булгары и савиры (савары) — предки татарского народа. Переселение длилось около трех веков.

В 375 году гунны и их союзники переправились через Волгу и проникли на территорию Восточной Европы. Часть племен так и осталась здесь, гунны же пошли дальше, и в V веке их вождь Аттила достиг Франции, Италии и Испании. Но это уже другая история.

Первое свидетельство о булгарах оставил сирийский автор Map Абас Котина. Он писал о том, что булгары сначала поселились в степях Северного Кавказа, а затем они распространились по Приазовью и в низовьях реки Кубань. Это были тюркские племена, которые вели полукочевой образ жизни, оставаясь на месте лишь зимой. Основу их благосостояния составляли те занятия, к которым располагали климат и природные ресурсы: это были скотоводство, землепашество, рыболовство и ремесла. В VII веке разрозненные племена сумели организоваться в единое государство, которое получило наименование Великой Булгарии. Столицей ее стал древнегреческий город Фанагория, расположенный на Таманском полуострове (сейчас станица Сенная). Наибольшего расцвета и пика своей силы Великая Булгария достигла при правителе Кубрате. Известно, что булгары уже строили города, но пока ни один из них не найден. То есть городищ, имеющих слой этого времени, известно много, однако идентифицировать их наверняка именно с этим народом пока никому не удалось. Вероятно, ввиду сходства образа жизни с окружающими племенами. Более надежным свидетельством их присутствия в данном регионе служат некрополи, расположенные в верховьях Кубани, в Приэльбрусье. Здесь на плитах раннесредневековых склепов и на стенах вырубленных скальных пещерок были обнаружены надписи, выполненные тюркским руническим письмом на протобулгарском языке[64]. Приведем некоторые из них:

«Эгюнбеха надмогильный знак, поминания дом — погребение выдолбили мы. Предстанет перед богом».

«Поминальный дом — погребение, я, Эг-Бка… сыном своим (о горе!) не насладился, от родственников, от мужественных азов отделился».

Позже середины VII века Кубрат умер, и пять его сыновей не смогли договориться, кому быть наследником. Все хотели власти для себя.

Один из сыновей — Аспарух — увел принадлежавшее ему племя оногуров на берега Дуная. В 679 году они разгромили византийскую армию и в 681 году создали первое Болгарское царство. Другой сын — Котраг — перешел Дон и стал жить здесь со своим племенем. Еще два брата увели племена на территорию современных Венгрии и Италии. Судьба их была незавидна: там они совершенно растворились в местном населении.

Все эти действия политически очень ослабили старшего сына Кутлуга Батбая, который остался на родине. Его слабостью не замедлили воспользоваться арабские завоеватели. В 706 году они обрушились на Дагестан и затем совершали сюда походы на протяжении тридцати лет. С другой стороны, из низовьев Волги Великой Булгарии не давал покоя Хазарский каганат. Булгары оказались зажатыми с севера и с юга и вынуждены были платить хазарам дань.

Примерно через сто лет пришла беда в юрты булгар, которых Котраг увел за Дон. На них напали мадьяры, пришедшие с территории современного Башкортостана. Задонским булгарам пришлось вернуться на земли предков. В это же время в Хазарском каганате был официально принят иудаизм, хотя в стране жило множество мусульман и христиан. От этого в стране начались бесконечные смуты. Часть булгар решила воспользоваться этим случаем и во второй половине VIII века переселилась в район Заволжья, южнее устья реки Камы. Это были племена булгаров, барсилов, савиров, беленджеров и аскелов. Тюркские племена подчинили средневолжские племена аланов и носителей так называемой рогожной керамики. Язык тюркской группы вышел победителем при столкновении с местными языками. Археологически удалось детально проследить захват первобытнообщинного городища одним из булгарских князей и устройство на его месте замка. Рядом с Елабугой на Каме расположено Чертово городище, самое северное из булгарских поселений. На этом месте булгарский князь поставил великолепную каменную цитадель, квадратную, с четырьмя круглыми башнями и мощными стенами — лучшее из известных нам булгарских сооружений домонгольского периода.

На левом берегу Среднего Поволжья каждое племя первоначально занимало собственную территорию. Однако господствующее положение взяли на себя болгары, как наиболее многочисленные и лучше организованные. Их князья занимали ведущее положение. Когда великий князь булгар принимал послов, купцов или просто устраивал пир, то князей других племен он сажал справа от себя, а любимую жену и дорогих гостей слева. Левая сторона считалась более почетной, так как она «ближе к сердцу». (Впоследствии русские переняли этот обычай, но не разобрались в нем и объявили почетным место «одесную князя».)

Великий князь булгар носил титул эльтебера. У него была своя дружина. Дружинники сражались на конях, носили кольчуги, были вооружены мечами и копьями (сабля появилась позже, причем археологами прослежено, как она постепенно искривлялась). И в то же время эльтеберу по-прежнему приходилось платить дань хазарам. Тогда она выражалась в одной шкурке соболя в год от каждой семьи. Самому же эльтеберу булгары платили подать «кожами», то есть юфтью, которая до сих пор слывет в Азии под их именем, называясь булгар или булгари.

Лесостепная полоса, в которой оказались булгары, заставила их вести более оседлый образ жизни, чем это было в Приаральских степях, хотя скотоводство по-прежнему сохраняло решающую силу и богатство определялось числом голов скота, а не мешками с хлебом. Одновременно с этими традиционными занятиями большое развитие получили ремесла и бортничество. Но главным богатством для булгар оказалась торговля. В это время основной транспортной магистралью, соединяющей восток и север Европы, стала Волга. Булгары искусно воспользовались этим. Со всех проходящих торговых судов, как с севера, так и с юга, они брали пошлину в размере десятой части товара. Более того, они прилагали много сил, чтобы вся торговля происходила именно на их земле, то есть корабли с юга они старались не пропускать на север, а корабли с севера — на юг. Ради этого шли на разные меры, большей частью словесные, сводившиеся либо к уговорам, либо к пересказу «страшилок» об опасностях дальнейшего плавания. Роль булгар в торговле была столь велика, что даже главную водную артерию этого региона назвали их именем — Волгой.

К X веку в Булгарии сложилась сложная социальная система. Страна процветала, но по-прежнему мешала зависимость от Хазарского каганата. И эта проблема скоро была решена.

В 921 году в Багдад прибыло посольство из Булгарии. Возглавлял его человек по имени Абдаллах Ибн Башту. Он привез подарки и письмо от великого князя булгар Алмуша повелителю правоверных мусульман багдадскому халифу. В письме эльтебер просил прислать в Булга-рию знатоков мусульманского права и оказать содействие в строительстве крепости. Халиф настолько благосклонно отнесся к этой просьбе, что немедленно выслал требуемых людей, а от себя лично добавил 4000 динаров на постройку. Советником в это посольство был назначен Ахмед Ибн Фадлан, благодаря которому мы и знаем все нижеследующие подробности.

Надо сказать, что к тому времени значительная часть булгар уже была мусульманами. Некоторые роды приняли ислам еще в Дагестане. В Булгарии существовали мечети и медресе. Однако требовались люди, способные следить за тем, чтобы соблюдались первоосновы веры во всех областях жизни. К тому же принятием ислама, заручительством покровительства такого великого человека, как багдадский халиф, и постройкой крепости эльтебер Алмуш недвусмысленно давал понять хазарскому кагану, что платить дань он больше не намерен.

На пути в Булгарию посольство халифа чуть не погибло, проходя через земли огузов, живших в районе плато Устюрт. Их спасло только то, что мать огузского полководца была дочерью эльтебера булгар. 11 мая 922 года посольство прибыло в район современного села Три Озера.

Дальнейший ход событий Ибн Фадлан описывает так:

«Когда мы были только на расстоянии одних суток пути от царя славян[65], к которому ехало наше посольство, вышли к нам навстречу братья его, дети и четверо подвластных ему царей, неся хлеб, мясо и просо. Отсюда мы отправились далее вместе с ними; и когда до царского жилища оставалось только два фарсанга (около 13 километров), встретил нас сам царь. Увидев нас, он сошел с лошади и пал ниц, восхваляя и благодаря Аллаха. Потом он рассыпал перед нами серебряные деньги, бывшие у него в рукаве, и для помещения нашего велел разбить палатки, в которых мы и остановились… В этих палатках пробыли мы до среды, дожидаясь, пока соберутся цари и вельможи земли его для присутствия при чтении привезенной нами грамоты. В четверг приготовили мы два вышитых золотом чехла, бывшие с нами, украсили лошадь богатым тюрбаном; я вынул грамоту халифа, и он (Алмуш) прочел ее стоя. Потом он прочел (грамоту) верховного визиря Хамида Ибн эль-Аббаси, также стоя, хотя был очень дороден. Его вельможи осыпали нас серебряными деньгами. Мы вынули подарки халифа и представили их царю; потом надели мы жалованную шубу на его супругу, которая по обычаю той земли садится рядом с мужем. Потом царь позвал нас в свою палатку. Сам он сидел на престоле, покрытом греческой парчой; по правую руку его находились подвластные цари, прямо против него сидели его дети, а нас он посадил по левую руку от себя…

До нашего прибытия в хутбе поминали царя таким образом: Господи, дай благоденствие царю и владавцу, царю Булгара! Я ему заметил, что только Бог есть царь и что никому не позволительно величать себя так перед Богом, особенно с кафедры. Сам твой верховный начальник халиф, повелитель правоверных, сказал я ему, велел, чтоб на всех кафедрах Востока и Запада поминали его не иначе как — Господи, дай благоденствие рабу твоему и наместнику Джафару, могучему в Боге, повелителю правоверных. Царь спросил: Как же надо говорить? — Я отвечал: Надо, чтобы поминали тебя по имени и отчеству. — На это он возразил: Мой отец был недоверок, и я тоже; не хочу, чтобы меня поминали по имени, когда тот, кто дал его мне, был неверный. Как зовут верховного начальника моего, повелителя правоверных? — Джафаром, — отвечал я. — А можно ли мне называться его именем? — спросил опять царь. — Можно. — Так я принимаю для себя имя Джафара, а отец мой будет отсель называться Абдаллахом (рабом Божиим). — И он объявил об этом хатибу. С этих пор в хутбе стали поминать уже таким образом: Господи, дай благоденствие рабу твоему Джафару, сыну Абдаллахову, эмиру Булгара и слуге повелителя правоверных.

В столице этого царя видел я такое множество удивительных вещей, что и перечесть невозможно…»

К этому рассказу можно еще добавить, что глава посольства Сусан ар-Расси преподнес эльтеберу арабское знамя, и с этого момента эльтебер стал эмиром, а Булгария — эмиратом, добровольно отдавшим себя под опеку багдадского халифа. В июне того же года в урочище «Святой ключ», до сих пор почитаемом населением и расположенном в трех километрах от Биляра, прошел съезд представителей всех булгарских племен. Археологи считают «Святой источник» одним из древнейших сакральных центров булгар. На съезде племен ислам бьы объявлен государственной религией. Все семнадцать богов во главе с Тенгре — Хозяином Неба — канули в Лету.

Но вернемся к повествованию Ибн Фадлана, которому удалось подглядеть некоторые интересные детали жизни булгар:

«Желая потолковать с царским портным, который был из багдадских уроженцев, я вошел с ним в свою палатку. Мы побеседовали не более получаса в ожидании вечернего призыва на молитву и, услышав пение муэдзина на минарете, вышли из палатки. Вот вместо вечера на востоке уже видна заря! Я спросил муэдзина: К какой молитве призывал ты? — К утренней, — отвечал он. — А что же сделалось с вечерней? — спросил я опять. — Мы читаем ее вместе с предвечерней. — А ночь-то где же? — Она бывает еще короче нынешней; теперь начала прибавляться. — Тут муэдзин рассказал мне, что не спит уже целый месяц, боясь пропустить утреннюю молитву, потому что ночь так коротка, что если поставить казан на огонь во время первой вечерней молитвы, в нем ничего еще не успеет свариться, как уже надобно звать на утреннюю. Я сам испытал, как ужасно долго бывает там день…

В собачьем лае булгары видят хорошее предзнаменование, и по лаю заключают о том, плодороден, счастлив и мирен ли будет год. Змей видел я множество, так что часто на дереве около одной ветви обовьется штук до десяти и более. Их не убивают, да и сами они вреда никому не делают…..

Пища булгар состоит большей частью из проса и конины, хотя в этой земле их пшеницы и ячменя родится очень много. Всякий пользуется вполне произведением своего посева, не отдавая никакой части жатвы царю, которому платят только по бычьей шкуре с дому; сверх того царь, если пошлет войско грабить какую-нибудь землю, получает еще на свою долю часть добычи. Масла нет никакого, кроме рыбьего жира, который употребляют везде, где другие употребляют оливковое и кунжутное масло… Все носят шапки. Если царь выезжает куда, он всегда бывает один, без служителя и без свиты. Когда он едет мимо рынка, все встают, снимают шапки, кладут их под мышку и надевают опять не прежде, как он проедет. Таким же образом и все, кто входит к царю, вельможи и простой народ, даже собственные его дети и братья, лишь только увидят его, тотчас снимают шапки, кладут их под мышку, кланяются ему в пояс, потом выпрямляются и стоят, пока он не велит им сесть. Всякий, кто садится перед царем, делает это, преклоняя колена и не показывая своей шапки, которую он надевает только когда выйдет из царского присутствия.

Грозы случаются очень часто, и если молния ударит в дом, все удаляются оттуда и предоставляют строению разрушаться от времени, говоря, что над этим местом гнев Божий[66]. Если встретят человека с необыкновенным умом и глубоким познанием вещей, говорят: „Ему впору служить Богу“, — потом схватывают его, вешают на дереве и оставляют в таком положении, доколе труп не распадется на части. Если во время пути кто-нибудь станет мочиться, не снимая с себя оружия, у того отнимают оружие и все, что на нем есть… Таков у них обычай. Мужчины и женщины ходят купаться в реку и моются вместе, нагие, ничем не закрываясь друг от друга; но непозволительного сообщения между собой не имеют. Если кто будет в этом виновен, того, кто бы он ни был, привязывают за руки и за ноги к четырем столбам, которые вколачивают в землю, и топором рассекают ему тело от шеи до бедер. Таким же образом поступают и с женщиной. Потом каждую половину тела вешают на дерево. Я очень старался уговорить женщин, чтобы они в банях закрывались от мужчин, но не успел в этом. Вора наказывают таким же образом, как виновного в прелюбодеянии. Многое можно бы было сказать об этом народе, но мы ограничимся тем, что сказано», — заканчивает Ибн Фадлан свои записки о булгарах.

Сразу после съезда племен в урочище «Святой ключ» была заложена столица Биляр, как центр союза всех племен. Этимология слова Биляр достаточно проста: би — социальный термин, обозначающий богатых, знатных, великих князей; лер — суффикс, указывающий на многочисленность. В домонгольское время столица носила два имени — Булгар и Биляр. Под первым ее знали в странах Востока, отождествляя со всей страной, второе укоренилось среди собственного населения[67].

Итак, город был заложен одновременно с повсеместным принятием мусульманства в 922 году. Посольство Сусана ар-Расси, помимо секретарей и духовных лиц, включало также строителей и каменотесов, и последних, очевидно, было большинство. Всего же оно состояло из пяти тысяч человек. Если же к этому добавить и самих булгар, то получится весьма внушительная армия рабочей силы. Поэтому строительство было начато сразу и по единому плану на огромной территории. Город возник внезапно, точно из-под земли вырос, не имея под собой следов предшествующих поселений[68].

Билярское городище расположено почти в центре Западного Закамья в бассейне реки Малый Черемшан. Плодородные черноземные почвы и обильные травой луга обеспечили этому краю самую высокую концентрацию населения еще в древности. Археологи насчитали здесь двести селищ булгарского периода в радиусе 20 километров.

Биляр занимал обширную подпрямоугольную платформу, ориентированную по странам света и замкнутую вписанными друг в друга земляными валами и рвами, которые делили город на два основных: внутренний и внешний. Первый был обнесен двумя линиями укреплений, площадь его 130 гектаров. Внешний — тремя линиями укреплений, состоящих из валов[69] с частоколами и рвов, посреди которых тянулся ряд заостренных кольев. Общая площадь города составляла 620 гектаров. Активные раскопки последних десятилетий позволили установить, что в действительности город делился на четыре части. В центре внутреннего города были обнаружены остатки цитадели-крепости, огражденной деревянной стеной, а за пределами городских укреплений — пригород-посад. Вместе с ним общая площадь Биляра составляла 800 гектаров: он был одним из крупнейших городов в средневековом мире и совершенно незаслуженно не разделил с ними славу древних мегалополисов.

Как выше говорилось, во второй половине IX — начале X века ислам уже был распространен в Булгарии. Персидский географ Ибн Русте, написавший «Книгу драгоценных сокровищ» в 907 году, утверждал, что большая часть булгар и их царь исповедуют ислам, что в их селах есть мечети и медресе, муэдзины и имамы, что одежда их похожа на мусульманскую, кладбища их как у мусульман и совершают они походы на неверных — джихад. Марджани к этому добавляет еще одну интересную деталь: булгарский царь и народ, когда приняли мусульманскую религию, построили джами-мечеть, главную мечеть или Соборную, как символ единства всех булгарских племен.

С большой долей уверенности можно утверждать, что во время раскопок 1974–1977 годов в центре Биляра обнаружили ее остатки. Археологам удалось проследить 630 ям от столбовых оснований огромной деревянной мечети, площадь которой более 1400 квадратных метров. На этих столбах крепился когда-то пол. Внешние контуры мечети имели почти прямоугольную форму с михрабным выступом в юго-западной части. К углам мощных (почти в 2 метра толщиной) стен были привязаны башни диаметром около 5 метров. Центр храма занимал колонный зал с промежутками между колоннами в 3,5 метра. Посреди колонного зала располагался водосборный бассейн для ритуальных омовений. Нет сомнений, что это первое сооружение Биляра, построенное Алмушем. По стратиграфическим особенностям и по находкам в ямах установлено, что деревянная мечеть построена до основания самого города. На это же указывают мощные стены и башни по углам: помимо религиозных функций мечеть могла послужить и защитным рубежом при каком-нибудь неожиданном набеге.

Спустя некоторое время к мечети пристроили здание из белого камня, а на расстоянии 1,5 метра — минарет. Площадь Соборной мечети стала 2300 метров. Рядом с мечетью возвышался двухэтажный кирпичный дом, в котором скорее всего жил имам-хатип со своей семьей. Этот дом отапливался горячим воздухом, который нагонялся под пол и в стены.

Кроме Соборной мечети на территории цитадели располагался караван-сарай — гостиница для приезжих купцов. Это тоже было двухэтажное здание и также из сырцового кирпича. Территория караван-сарая была опоясана рвом и частоколом. На ночь всех приезжих запирали здесь. Вероятно, билярцы не разрешали им появляться в это время в других частях города, опасаясь какой-либо интриги или обычного шпионства. Надо думать, раз булгары пошли на столь крайние и трудоемкие меры — у них для этого были серьезные основания и прецеденты.

В цитадели же находился и дворец булгарских правителей. Остатки его удалось обнаружить.

Во внутреннем городе жили булгарская знать, купцы, чиновники и духовенство. Он был обнесен деревянной стеной и двумя рядами земляных валов. Вероятно, здесь же, во внутреннем городе, находился и монетный двор, так как монеты волжских булгар известны с первой половины X века. Это подражания багдадским монетам. На них читается мусульманский религиозный текст, название города, дата по мусульманскому летоисчислению и имя правителя. Все надписи по-арабски[70]. Разыскать остатки монетного двора археологам пока не удалось. Это и неудивительно: площадь городища огромна, а раскопы археологов, несмотря на многолетние труды, все еще напоминают булавочные уколы.

Во внешнем городе и посаде располагались торгово-ремесленные предместья. Через Биляр осуществлялась постоянная торговля с Хорезмом и Хорасаном посредством караванов. Предметами торговли были меха, шерсть, мед, орехи, юфть, клинки и «Мамонтовы зубы». Последние ценились особенно дорого, так как в Хорасане из них изготовляли гребни.

Существует множество преданий о Биляре и его гибели. Однако ни одно из них не называет главного виновника — Батыя и его полководцев. Народная память не сохранила их имена, вместо них везде действует Аксак Тимур (Тамерлан). Предания эти рассказывают о героической обороне Биляра, в которой женщины принимали участие наравне с мужчинами и даже превосходили их в доблести: легенда о сорока девушках; легенда о двенадцати девушках, превратившихся в звезды; легенда о вдове булгарского хана Джабашбека. Все эти легенды широко известны. Однако среди них нашлась одна, которая сильно навредила исторической памяти Биляра. В XVIII веке ее записал Н. Рычков:

«В городе когда-то жил храбрый государь, который очень обогатился военной добычей. Государь этот считал своих потомков недостойными наследовать его сокровища, поэтому построил столп и под ним подземную палату, куда и скрыл все свои сокровища».

Бытовали и другие истории о несметных богатствах Биляра, например, о золотых воротах[71]. Из-за этого с давних пор руинам Биляра не давали покоя кладоискатели. «Столп», упомянутый выше, — это устоявший в веках минарет Соборной мечети. Но уже во времена Н. Рычкова высота его составляла всего «от пяти аршин с четвертью» — около 4 метров. Кладоискатели изрыли всю землю вокруг «столпа», особенно глубокая траншея, повредившая древние слои, была проложена на восток. Из-за их усилий скоро и сами руины минарета перестали существовать, камень растащили на другие постройки.

Живущие вокруг Биляра татары — потомки древних булгар, для которых бывшая столица всегда оставалась святыней, не в силах «противопоставить силу», чтобы отпугнуть кладоискателей, сами сочинили множество легенд о страшных собаках, стерегущих сокровища Биляра. В одной из них, например, рассказывалось, как кладоискатели, уже подрывшись к сокровищам, «увидели при самом входе ужасную черную собаку, прикованную на цепях и стерегущую лежащие внутри сокровища. Она бросилась на похитителей с великой яростью, и ужасный голос ее принудил их возвратиться в домы свои, куда пришед увидели они себя лишенных чувств и ума».

Однако и это доброе и благородное намерение служило во вред, так как лишний раз подтверждало наличие сокровищ.

Город пал в 1236 году. Тем не менее, по иронии исторических судеб, само имя билярцев Европа знала еще полтораста лет. Сведения об этом очень скупы, но суть их сводится к следующему. Около 970 года во времена мадьярского короля Таксони в Венгрию прибыла большая группа волжских булгар под начальством некоего Хесена. Они основали на берегу Дуная, напротив Буды, город Пешт. Нет никакого сомнения, что эти люди пришли из Биляра, так как сами себя называли biliers. Венгры звали их билерами. Следы потомков этих булгар теряются в XIV веке.

Но Биляр был прежде всего столицей, главной резиденцией эмира и ремесленным центром. А вот главную «скрипку» в торговле играл другой город, который теперь называют Внешний Булгар (русские называли его Бряхимов).

Он был основан раньше Биляра и находился на левом берегу Волги, в 30 километрах ниже устья Камы и в 6 километрах от самой Волги. Он был меньше столицы, но тоже внушительным: его укрепления имели в окружности 7 километров. С падением Хазарии Внешний Булгар стал самым крупным торжищем на Волге.

Третий по значимости город — Сувар. Он находился южнее Внешнего Булгара, в 40 километрах от Волги на реке Утке. Длина его укреплений составляла 5 километров. Еще в X веке суварские правители соперничали с булгарскими, но к концу века (или немного раньше) они объединились. В Суваре тоже чеканили монету. Долгое время местонахождение Сувара оставалось неизвестным, хотя у окрестных татар это городище испокон века называлось Сувар. Этот город существовал до XIV века, когда был разрушен.

Существовали и другие города — Джукетау, Ашлы, Кременчук, Кашан. Их было так много, что можно только удивляться, почему звание «страны городов» досталось Киевской Руси. Вероятно, потому, что западные путешественники в те времена не забирались так далеко на восток.

Но кроме городов в XI–XII веках существовали городища, которые можно назвать феодальными замками. Они малы по площади, но обнесены валами, которые и по сей день потрясают воображение. Например, валы Кашкинского городища имеют высоту 10 метров (какой высоты они были в древности — неизвестно) при окружности всего в 600 метров. Понятно, что, не прибегая к помощи окрестных жителей, такие грандиозные сооружения построить было невозможно.

Перечислив многие из достижений булгар, нельзя не сказать о тех великих людях, которых подарила в это время булгарская земля.

Первым по праву стоит назвать Ходжу Ахмеда Булгари. Он жил в XI веке. Родился и вырос в Булгарии, затем переехал в город Газны (Афганистан), где прославился как выдающийся ученый, богослов и лекарь. Его перу принадлежат труды «Булгарский путь», «Полезные сущности», «Всеобъемлющий», к которым до сих пор обращаются мусульманские богословы. Умер он рано, не дожив и до сорока лет. Его похоронили недалеко от Газны возле минерального источника, который с тех пор так и называется: «источник Ходжи Булгари». Люди приходят сюда лечиться от болезней. В 1971 году над его могилой воздвигли беломраморный мавзолей.

В XII веке жил Тадж ад-Дин Ибн Йунус ал-Булгари. Образование он получил в Мосульском медресе и затем всю жизнь занимался фармакологией. После него остались книги «Возможности лекарственных трав» и «Лучшее лекарство от отравления».

Из поэтов нужно отметить Кул Гали, который жил в XII–XIII веках. Его поэма «Кыйсса и Юсуф», пронизанная стремлением к добру и справедливости, до нас дошла.

А вот сочинение «Тахир Булгар» — «История Булгар», — составленное в XI веке[72] кади Якубом Ибн Нугманом, исчезло бесследно. И надежды найти его эфемерны. И это особенно обидно, так как внешнеполитическую историю Булгарии приходится восстанавливать по инородным источникам. А они всегда дают однобокие суждения, взгляд с одной стороны.

Но все-таки попытаемся, хотя бы частично, по русским летописям, восстановить взаимоотношения Булгарии и Руси, ее западного и самого важного соседа.

С самого начала между этими государствами установились политические и культурно-экономические связи. Тесные контакты начали складываться с середины IX века. В этом и следующем веке серебро на Русь (деньги, ювелирные изделия и посуда) шло через Булгарию. Интересно отметить, что отношения Булгарии и Руси носили перманентный характер: клятвы в мире и династические браки перемежались военными походами друг на друга.

По-видимому, первое военное столкновение русских и булгар случилось в 913 году, когда булгары содействовали прекращению похода русских на южные берега Каспийского моря. Видимо, этот факт и послужил Святославу предлогом (после разгрома Хазарского каганата в 965 году) для похода на Среднюю Волгу. Тогда булгары были разбиты и даже сам Булгар взят, если верить русским летописям. На обратном пути Святослав обложил данью и вятичей. Как это ни парадоксально, но подобные походы князей не имели под собой каких- либо политических или стратегических целей. Каждый князь имел дружину, которую обязан был кормить и, естественно, следить, чтобы дружина свой хлеб отрабатывала. Поэтому именуемые летописями походы правильнее было бы называть набегами: территориальных приобретений за ними не следовало, зато существовал риск потерять последнее.

Очевидно, исходя из вполне понятного желания обезопасить свои западные рубежи, булгары подчинили себе племя буртасов (живших в междуречье Волги и Дона) и попытались взять в союзники вятичей. Такие действия не понравились следующему киевскому князю Владимиру. В 985 году «пошел Владимир на болгар в ладьях с дядей своим Добрынею, а торков (гузов) привел берегом на конях; и победил болгар».

Даже если и предположить, что в этом походе Владимир добился каких-либо военных успехов, то о его действительной победе говорить не приходится. На это указывают слишком многие факты. После «победы» Добрыня, указывая на плененных булгар, обутых в сапоги, сказал Владимиру примерно следующее: эти люди платить дань не будут, нам надо бы поискать таких, которые носят лапти. Из этого можно заключить, что вся «победа» Владимира состояла в пленении какого-нибудь передового или разведывательного отряда булгар. И действительно, сразу после слов Добрыни Владимир заключает с булгарами мир. Договор включал такую фразу:

«Тогда не будет между нами мира, когда камень станет плавать, а хмель тонуть».

Хмель у средневолжских татар и по сей день — символ дружбы. По этому договору якобы проигравшие булгары почему-то ничего Киеву не должны.

На следующий год посольство булгар привезло в Киев утвержденный эмиром текст договора и предложение принять мусульманство. Владимир ответил им исторической фразой: «На Руси есть веселье питие, не может бес того быти». К сожалению, слова его оказались пророческими.

Однако решительно не отказал, а на следующий год выбрал десять «мужи мудры и смыслены» и сказал: «Идета первые в Болгары, испытайте веры их». Послов, вероятно, принимали в Соборной мечети Биляра, которая выполняла функции зала приемов иностранных представителей. Мусульманское богослужение послам не понравилось. Возможно, они просто не разобрались в нем. Но, скорее всего, посольство состояло из варягов-христиан.

Договор 985 года, как установил немецкий историк Л. Мюллер, был скреплен династическим браком Владимира с булгарской принцессой. От этого брака киевский князь имел Бориса и Глеба — первых русских святомучеников. «Они — потомки брака, заключенного до его (Владимира) крещения с болгары-ней», — указывает летопись. «Я склонен полагать, — пишет Мюллер, — со знатной волжской булгаркой, ибо при смерти отца их в 1015 году мы застаем их князьями в удельных княжествах Ростове и Муроме, граничивших с державой волжских булгар. Брак Владимира с булгаркой мог скрепить мирный договор, заключенный в 985 году после его похода на волжских булгар».

После принятия христианства уже Владимир послал в Булгарию миссионером некоего философа Марка Македонянина. Но тот не добился ничего путного.

Впрочем, как знать. Не под его ли влиянием в 990 году к Владимиру в Киев явились четыре булгарских князя, которых он обратил в христианство. Вероятно, это были суварские князья, долее всех противившиеся централизации власти в Булгаре (вспомним, что они чеканили собственную монету). Их приход в Киев объяснялся не желанием встать в ряды воинства Христова, а внутренними распрями, надеждами при помощи русских вернуть утраченные политические позиции[73]. И действительно, в 994 и 997 годах Владимир снова ходил походами на булгар и в первом случае «победи», а во втором — «плени их». При этом мирный договор продолжал иметь силу, то есть походы Владимира были не более как демонстрацией военной мощи с целью вернуть изгнанникам их уделы и ослабить позиции булгарского эмира. Однако в этом он не преуспел.

В 1006 году мирный договор между Булгаром и Русью по инициативе булгар был возобновлен и значительно расширен. Отныне булгары получили право торговать в городах вверх по Оке и Волге, для чего им были выданы специальные печати. Это был значительный успех булгарский дипломатии, совершенно перечеркивающий всякую летописную возможность для Владимира «победи» и «плени их» десятью годами раньше. Правда, и русские купцы с печатями от своих посадников имели свободный доступ в Булгарию. Факт этот несомненен, так как при раскопках Биляра одна из таких печатей была найдена.

После этого отношения двух стран долгое время оставались дружественными, даже братскими. В 1024 году северорусские земли поразил страшный голод. Многие русские двинулись вниз по Волге, болгары дали им хлеба, с каковым они и вернулись. На протяжении всего XI века договор сохранял силу, и булгарские купцы продолжали плавать вверх по Волге и Оке. Во многих городах (особенно в Муроме) на этих путях возникали булгарские посады купцов и ремесленников. Крайним пунктом на севере было Белоозеро.

Но в начале XII века отношения ухудшились. Усилившиеся и разросшиеся княжества Владимирское и Новгородское были заинтересованы сами пользоваться волжским путем, исключив конкурентов и посредников. Уже в 1088 году, как пишет В. Татищев, «были на Волге и Оке разбои, и многих болгар торгующих пограбили и побили. Болгары же присылали к Олегу и брату его Ярославу просить на разбойников, но не по-луча управы, пришли с войском, Муром взяли и пограбили, и села сожгли». Управы они не получили, видимо потому, что многие князья имели долю в награбленном, а некоторые, может быть, даже инициировали подобные набеги.

В 1107 году булгары ходили на Суздаль, в 1152-м — на Ярославль, в 1184-м — опять на Муром, а в 1218-м — даже на Устюг. Ответно северорусские князья организовывали походы в 1120, 1164, 1172, 1183, 1205 и 1220 годах. В 1164 году был взят и сожжен Бряхимов, а в 1183 году русские дружины дошли до Биляра, но ушли не солоно хлебавши. Но чаще, как видно, булгары лишь оборонялись, будучи народом очень миролюбивым, что не сумели скрыть даже русские летописи. Во всех этих «походах» надо учесть весьма существенный факт: столкновения никогда не принимали религиозный или этнический характер, подоплека их была чисто экономическая. Если бы на месте булгар оказались киевляне, новгородцы или владимирцы, грабили бы их с не меньшим усердием.

Понятно, что в такой обстановке торговые и политические взгляды булгар обращались к южнорусским княжествам, и в Киев был проложен сухой путь, занимавший 20 дней.

Но несмотря на участившиеся военные стычки XII века культурные, и экономические обмены не прерывались и с Севером. Практически во всех крупных городах жили булгарские купцы, ремесленники и строители. Андрей Боголюбский был женат на булгарской княжне. Булгары участвовали в строительстве храма в Юрьеве Польском и храма Покрова на Нерли (сами пропорции этого храма указывают на нечто среднее между приземленным русским типом храмов и устремленным вверх минаретом). Есть сведения, что булгарские каменотесы помогали при строительстве знаменитых храмов Владимира. В 1229 году во время очередного голода на Руси булгарский эмир прислал в дар великому князю Юрию 30 насадов[74] с зерном. Тот тоже не остался в долгу: назад насады ушли не пустые.

В булгарских городах тоже жили русские купцы, ремесленники и даже священники. Было в Биляре (или Бряхимове) и православное кладбище, но пока оно археологами не обнаружено. Даже в цитадели Биляра найдены остатки ювелирной мастерской, в которой трудились русские. Об этом говорит не только общий характер находок, но и многочисленные кости свиней, нигде пока более в Биляре не найденные.

Такова была Булгария в IX–XII веках. Она жила, совершенно не подозревая, что в скором будущем ее ждут большие потрясения и изменения.

Казанский историк Г. Ахмаров отметил целый ряд доводов в пользу того, что потомки булгарского народа после разрушения своего царства продолжали существовать в составе татарского народа: 1) самосознание казанских татар, родовые воспоминания о своем булгарском происхождении, предания об основании булгарами татарских селений, почитание развалин Булгара и Биляра; 2) тождество мест поселения как в пределах района, так и в отдельных пунктах; 3) преемственность оседлости и земледелия, врожденная способность к торговле; 4) наконец, — тождество материального быта и единство духовной культуры.

Примечания:

6

До переезда в новую столицу Эхнатона звали Аменхотеп IV, но мы его сразу будем называть Эхнатон, чтобы не путать читателя.

7

Это тоже не совсем правильная постановка вопроса. Известно, например, что выезжавшие в Московию немцы и татары уже в первом поколении принимали русские имена и прозвища.

64

Как характеризовал его карачаевский ученый С. Байчоров, занимавшийся их исследованиями.

65

Так Ибн Фадлан называет эльтебера. Это сообщение породило массу литературы о принадлежности булгар к славянским племенам. Вопрос не решен до сих пор и, по-видимому, не будет решен никогда. Есть аргументы как „за“, так и „против“. Вполне возможно, Ибн Фадлан слышал о большой славянской прослойке среди дунайских болгар и перенес эту информацию на булгар.

66

Этот и последующие факты относятся, естественно, к домусульманской Булгарии.

67

После монгольского нашествия столица государства вместе с названием Булгар перешла в город на Волге, известный прежде как Внешний Булгар, а у славян как Бряхимов (искаж. Город Ибрагима). За старой, которая больше не восстанавливалась, осталось одно название Биляр.

68

К сожалению (но к счастью для археологов), погиб он тоже внезапно в 1236 году, и следов последующих возрождений не осталось.

69

Интересно, что валы булгарских и русских городов идентичны в конструкциях.

70

Тем не менее в Биляре обнаружено и много рунических надписей. Как правило, они на бытовых предметах.

71

Сейчас ученые склоняются к мысли, что одни из ворот города действительно могли называться Золотыми. Вероятно, они были обиты медными листами, или обиты были некоторые их составные части.

72

По другим источникам, в XII веке.

73

В этом случае Марка Македонянина надо рассматривать не как миссионера, а как шпиона и подстрекателя.

74

Насад — судно для перевозки сыпучих мер.