Средиземноморские проблемы

«Чтобы участвовать в мире, нужно участвовать в войне», – изрек вождь корпоративного государства Бенито Муссолини, и в июне 1940 года Италия вступила во Вторую мировую войну. Можно вспомнить, что четверть века назад итальянское правительство проявило гораздо больше циничного благоразумия, воздерживаясь от вступления в войну, хотя при этом ему пришлось нарушить подписанные соглашения с центральными державами. Тогда выжидание пошло на пользу Италии, тем более что итальянцы сумели выторговать у Антанты кое-какие обещания за свое участие в войне, а вот сейчас Муссолини не захотел ждать, он побоялся опоздать к дележу французского наследства. Ведь после капитуляции Франции (пусть сами французы упрямо называют Компьенское соглашение «перемирием») появилась возможность расширить африканскую империю и заполучить вожделенную Ниццу, на которую итальянцы давно точили зубы. Впрочем, итальянские адмиралы совсем не рвались в бой, имея на то веские причины. Прежде всего следовало как-то решить проблему обеспечения флота топливом, так как собственных источников нефти Италия не имела, а имевшихся запасов не могло хватить надолго. Но Муссолини был твердо уверен, что война против Англии окажется такой же скоротечной, как и все предыдущие кампании Гитлера. И как тут не уверовать в собственную непогрешимость, если на всех заборах красуются плакаты: «Duce ha sempre racione» – «Вождь всегда прав». Но, как выяснилось потом, правы оказались адмиралы, а не строитель корпоративного государства, причем ошибался он буквально по всем пунктам.

Прежде всего выяснилось, что Гитлер совсем не намерен усиливать Италию за счет разгромленной Франции, и в результате вместо дележа французского наследства Муссолини получил войну против Великобритании, которая совсем не собиралась капитулировать. Во многом война на Средиземноморском театре определялась успехом действий флота, ведь армии в Африке требовалось снабжать, а безопасность морских коммуникаций зависела от того, кому принадлежит господство на море. Интересно, что важнейшие коммуникации противников проходили по взаимно перпендикулярным направлениям: Италия – Африка и Гибралтар – Мальта – Александрия. От того, кто сумеет захватить господство в центральной части Средиземного моря, зависел исход не только морской войны, но и битвы за Африку. С этой точки зрения Средиземноморские кампании можно считать классической морской войной, но в то же время они чуть ли не каждый день опровергали постулаты классиков – Мэхена и Коломба. А уж от теорий апологетов воздушной мощи Джулио Дуэ и Билли Митчелла вообще не осталось камня на камне. Да, война на Средиземном море оказалась настоящим клубком парадоксов.

Все происходившее до сих пор в Атлантике казалось досадным недоразумением. Пусть себе немцы использовали свои тяжелые корабли в качестве рейдеров, это объясняли лишь колоссальным неравенством сил, которое не оставляло адмиралу Редеру иного выбора, но вот на Средиземном море все ожидали классической дуэли линкоров. Увы, суровая действительность развеяла все иллюзии, и пострадал не один только миф о генеральном сражении.

После объявления войны 10 июня 1940 года единственными событиями стали вылазки кораблей союзников к итальянским портам в Африке и Европе, но обстрелы Тобрука, Бардии и района Генуи имели скорее психологическое значение, нежели военное. Господа адмиралы по-прежнему никак не могли приспособиться к реалиям нынешней войны, и доказательством тому стал поход французского флота к Гибралтару, чтобы предотвратить прорыв немецких кораблей на помощь итальянцам. Каких кораблей – бог весть, ведь в это время остатки германского флота прочно увязли в Норвегии, но патрулирование организовали всерьез.

Казалось, так все пойдет и дальше – союзники будут нажимать, а итальянцы вяло отбиваться, но тут случилось непредвиденное – то самое Компьенское перемирие, и совершенно внезапно выяснилось, что сонная тыловая база в Гибралтаре приобретает важнейшее значение, а британских кораблей там нет, за исключением пары старых эсминцев. И тогда в авральном порядке создается импровизированная эскадра, ставшая впоследствии знаменитым Соединением Н, командовать им поручают вызванному из отставки вице-адмиралу Сомервиллу. В его состав включают линейный крейсер «Худ», модернизированный линкор «Вэлиант» и совсем ископаемый линкор «Резолюшн» – ведь линейный корабль есть основа морской мощи. К ним добавляется новейший авианосец «Арк Ройял», который совсем не предназначен для действий в Средиземном море, для этого строились бронированные «Илластриесы». Однако выбора нет, приходится довольствоваться имеющимся. Такой разномастный состав еще не раз будет мешать действиям британских адмиралов на Средиземном море, в основном из-за разницы в скорости кораблей.

И первая же операция, которую проводит новорожденное соединение, становится и первым из парадоксов. Первым крупным сражением на Средиземном море становится бой между недавними союзниками. (Заметили, как часто повторяется слово «первый»?) Более подробно операция «Катапульта» описана в книге, посвященной истории линейных кораблей, поэтому мы здесь не будем вдаваться в детали. Укажем только, что результатом удара по Мерс-эль-Кебиру стало потопление линкора «Бретань» и тяжелые повреждения линкоров «Прованс» и «Дюнкерк». Кстати, вслед за многими другими историками мы можем лишь повторить: та охота, которую англичане развернули за французскими линкорами во всех уголках земного шара, ясно показывает, что для британского Адмиралтейства линкор все еще являлся владыкой морей и главной угрозой безопасности Британии. Здесь следует отметить, что судьба французских крейсеров англичан не слишком волновала, и они не уделили этим кораблям практически никакого внимания. И еще операция «Катапульта» ясно продемонстрировала всему миру: расчеты Гитлера на быструю капитуляцию Британии совершенно напрасны, англичане будут сражаться до конца.

Черчилль ни секунды не верил заверениям немцев о том, что они не намерены посягать на французские корабли, и еще меньше он верил в способность и готовность французов отстоять свой флот от таких посягательств. Немецкие десантные баржи в Ла-Манше под прикрытием «Ришелье» и «Дюнкерка» – это был бы настоящий кошмар английских адмиралов, а совсем не та ахинея, которую описывает Кеннет Макси в книге «Вторжение, которого не было». Еще одной неожиданностью стала смелая и успешная атака французских кораблей, стоящих в порту, защищенном береговыми батареями, которые в этом бою не сумели сыграть никакой роли. Да, времена Порт-Артура и Дарданелл остались в далеком прошлом. А вот британский авианосец тоже ничем не отметился. Демонстративная постановка полудюжины магнитных мин французов не смутила, а попытка атаки уходящих кораблей провалилась с треском. То самое «решающее превосходство» в виде авианосца ничем не помогло адмиралу Сомервиллу. Действительно, каждый авианосец хорош настолько, насколько хороши его самолеты, а летательные аппараты марки «Суордфиш» и «Скуа» к категории самолетов можно было отнести лишь с большой натяжкой.

А вскоре, 9 июля 1940 года, состоялось и первое крупное столкновение британского Средиземноморского флота с итальянским, которое произошло неподалеку от берегов полуострова Калабрия. Бой состоялся потому, что пересеклись пути итальянского конвоя, следовавшего в Северную Африку, и английского, направлявшегося на Мальту. Британские историки охотно записывают его в решающие сражения, итальянцы бурно это отрицают. Но, если оценить темперамент, с которым итальянцы опровергают миф о «моральном превосходстве», полученном британским флотом после этого сражения, становится понятным, что дело обстоит отнюдь не так просто, как нам пытаются представить.

Итальянцы упрямо доказывают, что двум старым и слабым итальянским линкорам противостояли три мощных, гораздо более надежно забронированных британских, не считая ужасного авианосца «Игл». В действительности же все обстояло прямо противоположным образом. В бою участвовал один-единственный британский линкор «Уорспайт», который обладал более или менее приличной скоростью. Страдавшая постоянными неполадками в машинах «Малайя» только обозначила свое присутствие парой залпов с предельной дистанции, которые вдобавок легли большими недолетами, ну а «Ройял Соверен» вообще лишь при том присутствовал. Так что утверждения, будто бортовой залп британской эскадры весил 93 000 фунтов против 46 000 фунтов у итальянцев, грешат против истины. Поделите первую цифру на три и посмотрите, что получится.

А теперь посмотрим, чего сумели добиться грозные британские «Меч-рыбы», хотя кое-кто ехидно называл их «Авоськами». Мало того, что авиагруппа «Игла» была более чем скромной по размерам, она еще больше сократилась, когда самолеты 813-й эскадрильи получили приказ вести наблюдение за итальянским флотом, а атаки были возложены на 9 торпедоносцев 824-й эскадрильи. Кстати, итальянцы для наблюдения за противником использовали бортовые гидросамолеты Ro-43, почему этого не сделали англичане – непонятно.

В первый раз «Суордфиши» взлетели в 11.45, когда авианосец находился в 90 милях от противника. Лишь в 12.52 тихоходные аэропланы увидели замыкающие корабли противника – две дивизии тяжелых крейсеров в сопровождении эсминцев. Летчики приняли их за линкоры и пошли на сближение. Звучит странно, но совершенно точно, ведь лишь в 12.15 торпедоносцы вышли в атаку. Торпеды были сброшены на дистанции около 1000 ярдов, но итальянские крейсера сумели уклониться от них. Вторая волна, также из 9 «Суордфишей», догнала итальянцев в 15.45. И снова пилоты ошиблись, только теперь за линкоры они приняли дивизию крейсеров, возглавлявшую итальянский строй. Торпедоносцы, прорвав огневую завесу, сбросили торпеды, и пилоты были уверены, что сумели добиться попадания в крейсер «Больцано». Как ни странно, был атакован именно он, но вот попаданий не было. Кстати, ошиблись и итальянцы, утверждавшие, что сбили 2 торпедоносца. Один из английских летчиков с горечью признал: «Позднее мы поняли, что потерпели досадную неудачу, но мы впервые получили подобный опыт. «Суордфиш» – слишком медленный аэроплан».

В общем, первое настоящее генеральное сражение линейных флотов так и не состоялось, все свелось к попаданию единственного 381-мм снаряда в линкор «Джулио Чезаре» с рекордного расстояния 26 000 метров. Еще несколько крейсеров и эсминцев получили мелкие осколочные царапины.

А далее произошло то, что сами итальянцы назвали сражением между итальянским флотом и итальянской авиацией. Еще в самом начале боя адмирал Кампиони попытался вызвать свои бомбардировщики, однако те появились на сцене, когда уже все было закончено, и с похвальной энергией принялись бомбить все корабли, какие только видели. В налетах участвовали 126 бомбардировщиков, которые сбросили 514 бомб; сколько на какой флот – неизвестно. К счастью, обошлось без напрасных жертв.

Какие же выводы можно сделать из этого вроде бы незначительного столкновения? Первый и самый грустный для господ адмиралов, годами грезивших о генеральном сражении: дневная артиллерийская дуэль линейных флотов безвозвратно ушла в прошлое. Все началось и закончилось перестрелкой на большой дистанции, хотя командовавший английской эскадрой адмирал Каннингхэм жаждал решительного сражения и стрельбы в упор. Кстати, о нем, точнее, о его фамилии. Словарь Вебстера дает несколько смутное объяснение касательно того, как ее следует читать: Каннингхэм (шотл.) или Каннингэм (обычное англ.). Давайте предположим, что Эндрю Браун был верен своим шотландским корням.

Все карты смешал десяток уродливых полотняных аэропланов, которые обратили в бегство весь итальянский флот. Вообще создалась парадоксальная ситуация – английские авианосные самолеты не добились ни одного попадания, но при этом оказали решающее влияние на ход сражения. И на Средиземном море это повторится еще не один раз, хотя уже этот бой позволил сделать второй важнейший вывод: английская авианосная авиация совершенно не соответствует современным требованиям. Вот если бы адмирал Битти в 1918 году имел в своем распоряжении «Суордфиши», он наверняка устроил бы немцам Таранто прямо в Кильской бухте. Это также доказало потопление эсминцев «Дзеффиро» в гавани Тобрука 5 июля и «Панкальдо» в Аугусте 10 июля. Но действовать против современных кораблей в открытом море эти аэропланы не могли.

Третий и самый главный вывод состоит в том, что британский флот все-таки получил моральное превосходство над противником. Все итальянские офицеры, от адмирала до последнего мичмана, дружно утверждали, что ничего подобного не имело места, но присмотритесь повнимательнее к главному аргументу итальянцев: «Британский флот вышел в море с целью нанести решительное поражение противнику. Адмиралу Каннингхэму это не удалось, значит, англичане потерпели серьезную неудачу». Слава богу, никто из них не рискнул писать «потерпели поражение». Впрочем, все точки над умляутами были расставлены уже через 10 дней в бою у мыса Спада.

Командование итальянского флота – Супермарина – решило перевести на Додеканезские острова 2-ю дивизию крейсеров контр-адмирала Фердинандо Касарди – «Банде Нерее» и «Бартоломео Коллеони». После выхода в море крейсера были замечены английским самолетом, но адмирал решил не поворачивать назад, так как Супермарина обещала ему воздушную поддержку. Вдобавок он не стал поднимать собственные гидросамолеты для разведки, так как счел волнение слишком сильным. В результате рано утром 19 июля итальянские крейсера столкнулись с 4 британскими эсминцами, патрулирующими у северного берега Крита. Итальянцы немедленно открыли огонь, и английские корабли начали отходить на восток, где находился прикрывавший их легкий крейсер «Сидней». Погоня продолжалась почти час, но итальянцы так и не сумели добиться ни одного попадания, они даже не смогли сократить расстояние, хотя формально крейсера этого типа считались рекордсменами скорости, ведь на испытаниях «Банде Нерее» развил целых 42 узла. Но справочник Альдо Фраккароли скромно указывает, что во время войны они не могли развить более 30 узлов, да и эта цифра выглядит сомнительной. Во всяком случае, адмирал Касарди позднее заявил: «Вражеские эсминцы исчезли в дыму, и мои попытки снова обстрелять их из орудий оказались безуспешными». Однако остается вопрос: действительно ли он пытался нагнать британские корабли. Ведь современный историк Джеймс Садкович, не краснея, пишет: «Итальянские крейсера были уязвимы для огня британских эсминцев из-за тонкого бронирования… хотя итальянские 152-мм орудия превосходили британские 120-мм в дальнобойности на 5000 метров, британские орудия были скорострельнее…»

После затяжной погони итальянцы в 07.30 вдруг увидели в дымке на севере оранжевые вспышки – это прибыли «Сидней» и сопровождающий его эсминец. Британский крейсер сразу открыл огонь с дистанции 10 миль. Касарди писал, что итальянцы не видели ничего, даже силуэтов британских кораблей, только вспышки выстрелов. Зато англичане утверждают, что «Сидней» несколько раз был накрыт вражескими залпами. Практически сразу «Банде Нерее» получил попадание в трубу, которое не причинило особых повреждений. Командир «Сиднея» приказал эсминцам провести торпедную атаку, но это пока оставалось благим пожеланием.

Касарди сразу повернул на юго-запад и поставил дымовую завесу. Он думал, что встретил два крейсера типов «Сидней» и «Глостер», которые могли легко уничтожить его два небольших корабля. Вдобавок итальянский адмирал опасался, что его прижмут к берегу Крита, где у него просто не будет пространства для маневра. Началась такая же затяжная и изматывающая погоня, только теперь роли поменялись. В 08.21 «Сидней» получил попадание, причем тоже в трубу и столь же несерьезное. Казалось, ситуация складывается благоприятно для итальянцев, но в тот самый момент, когда они вырвались в открытое море, «Коллеони» получил несколько попаданий одно за другим. Сначала на нем был заклинен руль, потом последовало попадание в боевую рубку, и затем взрывом были выведены из строя два котла, перебит главный паропровод и повреждена система подачи 152-мм снарядов. Очень удачное попадание!

Крейсер потерял ход, и британские эсминцы быстро настигли его. Несмотря на попытки отогнать их огнем 100-мм орудий, эсминцы в 08.40 дали несколько торпедных залпов, кстати, достаточно неудачных. И все-таки сначала торпеда оторвала носовую часть крейсера до первой башни, а потом последовало роковое попадание в районе миделя. Касарди сначала повернул было ему на помощь, но тут же передумал и в 08.50 пустился наутек. В 08.50 «Коллеони» перевернулся и затонул.

«Сидней» сначала преследовал «Банде Нерее», но так как в носовых башнях к 09.37 осталось всего 10 снарядов, погоню прекратили. Этот бой наглядно иллюстрирует привычку англичан весьма свободно расходовать боеприпасы в надежде количеством выпущенных снарядов компенсировать недостаточную меткость. Итальянцы за 3 часа боя израсходовали около 500 снарядов, добившись одного попадания, зато «Сидней», имевший те же самые 8 орудий главного калибра, за 2 часа расстрелял около 1300 снарядов, но добился 5 попаданий. Процент вы можете подсчитать сами.

Итальянская авиация появилась только в 11.30, когда все уже было закончено, горизонтальные бомбардировщики атаковали эсминец «Хэйвок», но, к счастью для себя, безрезультатно. Почему «к счастью»? На этом эсминце находилось около 200 спасенных итальянцев из команды «Коллеони».

Почему мы столько внимания уделили этому, казалось бы, не слишком важному бою? Прежде всего потому, что он подтверждает утверждения англичан о том самом моральном превосходстве. Если сначала итальянцы и могли не разобраться, с какими кораблями они столкнулись, то после часа погони, когда английский отряд вышел из тумана, было совершенно очевидно, что двум итальянским крейсерам противостоит всего лишь один английский. Но это не поколебало желания адмирала Касарди продолжать удирать. И еще одна интересная деталь: бой у мыса Спада стал единственным результативным боем крейсеров в европейских водах за все 5,5 года войны.

А вскоре после этого боя британские «авоськи» еще раз доказали, что мелководный порт и темнота не могут служить укрытием от их торпед. Ночью 20 июля в Тобруке самолетами «Игла» были потоплены эсминцы «Остро» и «Нембо».

После нервических движений первых месяцев войны противники перешли к более осмысленным действиям по нарушению коммуникаций противника. Началась эпопея ливийских и мальтийских конвоев. Тем временем британские торпедоносцы продолжали систематически зачищать итальянские порты. 17 сентября в Бенгази был потоплен эсминец «Бореа», причем снова ночью! Так что была ли уж такой внезапной атака Таранто?

8 октября 1940 года англичане отправили из Александрии на Мальту 4 транспорта под прикрытием сильнейшей эскадры – 4 линкора, 2 авианосца, 5 крейсеров и 16 эсминцев. Вряд ли итальянцы посмели бы атаковать такой конвой, однако они его просто не заметили из-за плохой погоды. Однако 12 октября итальянский самолет, летевший в Ливию, обнаружил юго-восточнее Мальты британские корабли, и Супермарина направила на перехват легкие силы. Хотя итальянские крейсера приготовились к выходу в море, они все-таки не двинулись с места.

В результате итальянская дозорная линия (11-я флотилия эсминцев и 1-я флотилия миноносцев) столкнулись с британской дозорной линией (7-я эскадра крейсеров), точнее, с ее крайним кораблем, крейсером «Аякс». В 01.35 миноносец «Альчионе» заметил крейсер в ярком лунном свете на расстоянии 12 миль! Все три итальянских миноносца сразу пошли в торпедную атаку, зато эсминцы, ничего не подозревая, продолжали строем фронта безмятежно двигаться на запад.

Происшедшее далее опровергает все устоявшиеся стереотипы. Британский крейсер заметил какие-то корабли впереди по курсу только в 01.55, и сделали это наблюдатели, а не радар. Пока англичане медлили, запрашивая опознательные, миноносец «Альчионе» незамеченным подкрался на расстояние 2000 ярдов по левому борту и в 01.57 выпустил 2 торпеды, одновременно 2 торпеды выпустил «Айроне» и 1 торпеду «Альчионе». Увы, итальянцы грубо ошиблись с определением курса и скорости «Аякса», и все 5 торпед прошли мимо. Конечно, капитан 1 ранга Мак-Карти сразу приказал дать полный ход и отвернуть, не получив ответа на свой запрос, но расстояние было слишком мало, чтобы это могло уберечь «Аякс» от торпед. В 01.58 «Айроне» выпустил еще одну торпеду, теперь уже с дистанции всего лишь 1000 ярдов, и снова промахнулся. Теперь итальянские миноносцы открыли огонь из 100-мм орудий, и «Айроне» добился 3 попаданий, зато снаряды остальных миноносцев ушли в молоко.

«Аякс» открыл ответный огонь и сразу же накрыл «Ариэль», который затонул в считаные минуты. «Аякс» совершил еще один поворот, чтобы ввести в действие все башни и обстрелять «Айроне». Хотя миноносец поставил дымовую завесу, это его не спасло. Несколько снарядов вызвали пожар, затем был заклинен руль, затоплено машинное отделение. «Аякс» находился так близко, что даже открыл огонь из зенитных автоматов, а потом выпустил 2 торпеды, тоже промахнувшись. Впрочем, это уже не имело значения, так как миноносец тонул.

В 01.55 итальянские эсминцы наконец-то повернули на север, и в 02.10 «Авиере» заметил противника и дал залп, после чего попытался выйти в торпедную атаку. Однако луна находилась прямо позади итальянцев, что позволило англичанам стрелять, как в тире. «Авиере» получил несколько попаданий, но, к счастью для него, у англичан появились другие заботы. Возникший из темноты эсминец «Джениере» дал пару залпов, но промахнулся. Освещение играло на руку англичанам, поэтому не следует удивляться тому, что подошедший «Артильере» даже не заметил, откуда на него посыпались снаряды. Эсминец наугад выпустил торпеду, но тут же меткий залп «Аякса» снес мостик, убив командира флотилии. Эсминец потерял ход и, пылающий, начал беспомощно дрейфовать. Впрочем, «Аякс» не стал добивать и этот корабль, помчавшись дальше. Потом он повернул на юг и пошел на соединение с эскадрой, которую адмирал Каннингхэм отозвал, так как думал, что рядом находится весь итальянский флот. По пути он обменялся несколькими неточными залпами с эсминцем «Камичиа Нера». На этом бой у мыса Пассеро завершился.

Каковы его итоги? Итальянцы потеряли 2 миноносца, 2 эсминца были повреждены, причем потерявший ход «Артильере» был утром добит подошедшими английскими крейсерами. «Аякс» получил несколько попаданий 100-мм и 120-мм снарядами, но серьезно не пострадал, хотя один из пожаров пришлось тушить 3 часа. Главный же нюанс – британский радар в этом бою не сыграл вообще никакой роли! Более того, один из снарядов «Артильере» вывел его из строя. Итальянцы не сумели использовать преимущество внезапности, их торпедная стрельба была просто отвратительной. Капитан 1 ранга Мак-Карти тоже действовал далеко не лучшим образом, сначала опасно промедлив, а потом упустив возможность уничтожить оба серьезно поврежденных эсминца. Его отчасти оправдывает то, что, по мнению англичан, он сражался с 4 эсминцами и 2 крейсерами.

Анализируя этот бой, равно как и многие последующие, историки впадают в распространенное заблуждение, объясняя его результат техническим превосходством англичан. Но это не так, главным был фактор, который не отражен ни в каких справочниках. После Первой мировой войны англичане начали усиленно отрабатывать тактику ночных боев, памятуя о неудачном исходе Ютландского боя. Особенно много усилий для этого приложил адмирал Четфилд, долгое время командовавший Средиземноморским флотом. Он хорошо помнил уроки Ютланда, так как командовал там флагманом адмирала Битти линейным крейсером «Лайон». К будущей войне готовились все, но английская подготовка оказалась реальной, зато итальянская – чисто номинальной.

Дальше у итальянцев вообще все покатилось под откос. 28 октября Муссолини начал вторжение в Грецию, совершив еще одну грубейшую военно-политическую ошибку. Помимо вязкого болота Ливийской пустыни, итальянские войска застряли в таких же зыбучих горных ущельях Эпира. К этому времени выяснилось, что, несмотря на все свои «успехи», итальянцы окончательно потеряли контроль над Центральным Средиземноморьем, англичанам оставалось лишь нанести последний мазок, чтобы картина приобрела законченный вид. Адмирал Каннингхэм сделал это в ноябре 1940 года. Он реализовал старую идею, впервые возникшую еще во время Абиссинского кризиса в 1935 году, – нанести внезапный удар авианосными самолетами по итальянским линкорам, стоящим в Таранто.

Как и во многих предыдущих случаях, англичане затеяли сложную многофазную операцию, в которую были включены налет на Сардинию, удар по Таранто, рейд в Отрантский пролив, проводка нескольких конвоев на Мальту и в Грецию, в которые входили 15 транспортов. В общем, это можно понять, ведь при ограниченных силах британскому Средиземноморскому флоту приходилось решать слишком много задач, поэтому приходилось ловить нескольких зайцев сразу. Но это помогло в том плане, что состоявшийся налет самолетов «Арк Ройяла» на Кальяри сбил итальянцев с толку. Во всяком случае, итальянский историк Брагадин грустно заметил: «Если бы англичане после войны не объяснили, что происходило в те дни, итальянцы так и не узнали бы, что означают эти передвижения». Они решили, что главной задачей англичан является проводка очередного конвоя на Мальту, и развернули легкие силы в Сицилийском проливе, чтобы помешать этому. Во многом это помогло адмиралу Каннингхэму незаметно подобраться к Таранто.

Впрочем, у англичан имелись свои проблемы. Авианосец «Игл» не сумел выйти в море, так как ему потребовался срочный ремонт – внешне безопасные разрывы итальянских бомб сказались на старичке «Игле», на авианосце вышла из строя система заправки самолетов. 5 торпедоносцев перевели на новый быстроходный «Илластриес», но тут же корабль потерял еще 3 самолета. Из-за загрязнения бензина 3 «авоськи» совершили вынужденную посадку на воду, в результате для решающего удара на «Илластриесе» остался всего 21 торпедоносец. План операции «Judgment» – «Правосудие» – попахивал авантюрой. Дело в том, что бросок к Таранто авианосец должен был совершить в сопровождении только 4 крейсеров и 4 эсминцев, линкоры Средиземноморского флота оставались позади. Решение довольно спорное, так как авианосец должен был развить скорость 28 узлов только во время подъема самолетов, не слишком быстроходный «Уорспайт» вполне мог его сопровождать. Атака была назначена на ночь, что совсем не смущало британских пилотов, как мы видели, подобные атаки были для них делом обычным, хотя пока еще радар на «Суордфишах» не появился.

11 ноября примерно в 21.00 на расстоянии 170 миль от Таранто «Илластриес» поднял первую волну из 12 самолетов. Примерно через час взлетела вторая волна из 9 самолетов. Тихоходным «авоськам» понадобилось много времени, чтобы добраться до цели, лишь в 23.02 самолет-осветитель начал пускать осветительные ракеты вдоль береговой черты, чтобы пилоты торпедоносцев увидели стоящие в гавани корабли. И здесь можно согласиться с теми историками, которые упрекают британских адмиралов за неверный выбор оружия. 6 самолетов первой волны и 4 второй волны несли 250-кг бомбы для атаки крейсеров и эсминцев. Но это были слишком мелкие бомбы, чтобы можно было рассчитывать на серьезные результаты! Действительно, у англичан имелись все основания, чтобы больше «Суордфишей» использовать как торпедоносцы.

Впрочем, даже имевшихся торпед хватило. Первый удар получил линкор «Конте ди Кавур» в носовую часть с левого борта. Старый линкор не выдержал удара, а хваленая система Пульезе не сумела предохранить его. В конце концов он сел на дно гавани. Следующей жертвой стал новейший линкор «Литторио», который получил два попадания. И снова система Пульезе не выручила, новый корабль водоизмещением более 35 000 тонн начал медленно погружаться. Хоть в одном итальянцам повезло – малая глубина не позволила линкорам утонуть по-настоящему. Бомбардировщики первой волны добились попадания в эсминец, но бомба не взорвалась, так как была сброшена со слишком малой высоты.

Торпедоносцы второй волны всадили еще одну торпеду в «Литторио» и одну – в линкор «Кайо Дуилио». Бомбардировщики снова добились попаданий, и снова безрезультатно. Бомбы, попавшие в тяжелый крейсер «Тренто», не взорвались. В общем, англичане действительно не полностью использовали свои козыри, ведь если 11 торпедоносцев вывели из строя 3 линкора, что могло произойти, если бы торпедоносцев было, скажем, 18? Несколько самолетов все равно должны были действовать как осветители. Кстати, хотя англичане использовали торпеды с взрывателями «дуплекс», они все сработали при прямом ударе о борт цели. Зачем были нужны неконтактные магнитные взрыватели при минимальной глубине гавани, не слишком понятно.

Итальянцы поспешно увели уцелевшие линкоры в Неаполь и приступили к спасательным работам. В конце марта 1941 года был отремонтирован «Литторио», в мае – «Дуилио», а вот «Кавур» отремонтировать они не успели, Италия капитулировала несколько раньше. Итальянским историкам только и остается, что тянуть знакомый рефрен – англичане так и не сумели полностью уничтожить итальянский линейный флот. И вообще, так как линкоры были подняты и отремонтированы, более серьезные последствия имела вылазка британских крейсеров в Отрантский пролив.

Этот бой произошел ночью 11/12 ноября. Соединение Х вице-адмирала Придхэм-Уиппела в составе 3 крейсеров и 2 эсминцев нахально вошло в итальянские воды, чтобы попытаться перехватить конвой, идущий из Италии в Грецию. И ведь сумели, хотя и не совсем тот! 4 транспорта в сопровождении вспомогательного крейсера «Рамб III» и старенького миноносца «Фабрицци» возвращались пустыми из Валлоны в Италию. В 01.15 эсминец «Мохаук» заметил итальянцев на расстоянии 8 миль визуально, впрочем, итальянцы тоже заметили противника.

«Фабрицци» пошел навстречу неизвестным кораблям, но в 01.25 попал под сосредоточенный огонь английских кораблей и получил тяжелые повреждения. Первое же попадание вывело из строя системы связи, поэтому приказ командира о торпедной атаке не был исполнен. Попытка прикрыть дымовой завесой транспорты не удалась, все они были потоплены артиллерией и торпедами. Итальянский вспомогательный крейсер, находившийся на противоположном фланге конвоя, поспешно отвернул, дал наугад несколько выстрелов, и удрал, «чтобы избежать бесполезной гибели корабля», как потом объяснял его командир.

Бой получился скоротечным, к 01.50 все было закончено, причем английский адмирал даже недооценил собственные достижения, он полагал, что потопил 1 транспорт и повредил 3. Это был первый и последний рейд англичан в Отрантский пролив, еще 8 вылазок зимой 1940/41 года результата не дали.

И, словно всего этого было мало, вскоре состоялось еще одно столкновение, которое опять доказало: единственное, на что способны итальянцы, это искать оправдания своим действиям. Мы говорим о бое у мыса Теулада, состоявшемся 27 ноября 1940 года и ставшем результатом очередной конвойной операции англичан. Можно даже сказать, что после этого классическая морская война на Средиземном море завершилась, однако о том, что впереди новая фаза, пока еще не догадывались ни англичане, ни итальянцы.

Из Гибралтара вышел конвой на Мальту, одновременно еще один конвой вышел из Александрии. Первый прикрывало Соединение Н адмирала Сомервилла в составе линейного крейсера «Ринаун», авианосца «Арк Ройял», 2 легких крейсеров и 9 эсминцев. Еще 2 легких крейсера шли с войсками для Мальты, поэтому их боеспособность следует считать ограниченной. Правда, из состава восточного конвоя линкор «Рэмиллис» и тяжелый крейсер «Бервик» должны были перейти к Сомервиллу, чтобы отправиться далее в Англию. Поэтому, когда итальянцы говорят о колоссальном превосходстве англичан, перечисляя все задействованные корабли, они в открытую лгут. Ведь адмирал Кампиони вывел в море линкоры «Витторио Венето» и «Чезаре», 6 тяжелых крейсеров и 14 эсминцев. То есть Соединение Н он мог прихлопнуть в считаные минуты, «Ринаун» явно не мог сражаться с новейшим линкором. Впрочем, идущий с востока «Рэмиллис» продержался бы немногим дольше, если бы… Если бы итальянский адмирал желал сражения.

В 00.33 итальянский миноносец обнаружил неизвестные корабли недалеко от мыса Бон и сообщил об этом. Сомервилл тем временем отделил конвой в сопровождении крейсеров, оставив при себе канонический состав Соединения Н – «Ринаун», «Арк Ройял», «Шеффилд», ну и еще 4 эсминца. За полчаса до рассвета адмирал приказал поднять на разведку 7 «Суордфишей». Около 10.00 оба адмирала знали о присутствии противника, но Кампиони промедлил и позволил английским отрядам соединиться, хотя тихоходный «Рэмиллис» ничуть не облегчал его положения.

В 12.20 крейсера начали перестрелку на дистанции около 12 миль, причем итальянцы даже добились одного попадания в «Бервик». В 12.24 в бой вступил «Ринаун», обстрелявший итальянские крейсера, а вот «Рэмиллис» мог палить разве что для поддержания боевого духа товарищей, так как со своим парадным ходом около 20 узлов мог лишь наблюдать за боем издали.

Перестрелка продолжалась до 12.20, причем «Бервик» получил еще один снаряд. В этот момент торпедоносцы «Арк Ройяла» атаковали итальянские линкоры, но тоже безуспешно. Примерно в 13.00 «Витторио Венето» открыл огонь по британским крейсерам из кормовой башни с дистанции около 16 миль. Итальянский адмирал позднее писал: «Если бы дистанция сократилась до 14 миль (максимальная дальнобойность орудий «Чезаре»), я бы повернул вправо, чтобы ввести в действие все орудия». Но британские крейсера почему-то не пожелали догонять 2 линкора и отвернули. В общем, генерального сражения снова не получилось, «Ринаун» успел дать 16 залпов, «Витторио Венето» – 7, причем оба стреляли только по крейсерам противника. Дальше были традиционно безуспешные воздушные атаки британских и итальянских самолетов.

Главным следствием этого боя стали разборки в командовании. Черчилль обвинил Сомервилла в трусости, но попытка суда захлебнулась немедленно, так как все британские адмиралы встали на защиту товарища от нападок агрессивного дилетанта. Досталось и адмиралу Кампиони: уже 10 декабря он был снят с поста командующего флотом.

Ситуация резко изменилась с появлением на Средиземном море немецкой авиации, точнее, пикировщиков Х авиакорпуса. Январь 1941 года можно смело назвать завершением эпохи артиллерийских кораблей. Да, авиация уже добилась определенных успехов в борьбе против флота, но пока еще эти успехи нельзя было назвать решающими. Даже во время эвакуации из Дюнкерка жертвами авиации стали корабли не крупнее эсминца, а потопление «Кёнигсберга», стоящего в порту, рассматривалось как любопытный казус, и не более.

В декабре 1940 года на Сицилии появилось небольшое количество немецких самолетов: 54 Ju-87, 32 Не-111 и 13 Ме-110, и уже в начале января состоялась их первая встреча с британским флотом. Англичане начали операцию «Иксесс», которая заключалась, разумеется, в проводке очередного конвоя на Мальту. Между прочим, слово «excess» можно перевести и как «излишество». Первым под удар попало Соединение Н, вышедшее из Гибралтара, но атака итальянских самолетов была отбита. Зато вышедшему из Александрии Соединению А пришлось гораздо хуже. 9 января оно было атаковано 43 Ju-87 под командованием капитана Хоццеля и майора Эннекеруса, главной целью атаки стал, конечно же, авианосец «Илластриес». Палубные истребители погнались за случайно попавшимися итальянскими торпедоносцами, и пикировщики атаковали, как на полигоне. Авианосец получил 5 или 6 попаданий бронебойными бомбами, повреждения оказались довольно тяжелыми, но корабль атаку выдержал, хотя потом был вынужден отправиться на ремонт в Соединенные Штаты. Во многом ему помогла бронированная полетная палуба, и в результате «Илластриес» не потерял ни хода, ни управления. Еще одна бомба попала в линкор «Уорспайт».

Но на этом испытания не завершились. 11 января те же самые пикировщики атаковали группу британских крейсеров, возвращающихся в Александрию. Бомба, попавшая в крейсер «Глостер», не взорвалась, но две бомбы, попавшие в «Саутгемптон», вызвали сильнейшие пожары. После долгой и безуспешной борьбы команда покинула корабль, и крейсер «Орион» добил его торпедами.

Количество немецких самолетов в Сицилии быстро росло, и к 12 января там базировалось уже 245 машин, но британские адмиралы не сразу поняли, что началась новая эпоха. Во всяком случае, проведенный Соединением Н 9 февраля обстрел Генуи показывает, до какой степени они презирали итальянский флот. Повреждения были незначительными, но оплеуха оказалась звонкой. На перехват «Ринауна» и «Малайи» итальянцы отправили 3 линкора, но никого найти не сумели.

В марте 1941 года состоялось самое известное сражение на Европейском театре – бой у мыса Матапан. Первопричиной было все то же самое злосчастное вторжение итальянцев в Грецию. Уверовав в собственные успехи, германское командование заверило итальянцев, что в распоряжении адмирала Каннингхэма остался единственный линкор «Вэлиант», поэтому итальянский флот вполне может попытаться нанести удар по британским конвоям, следующим из Александрии в Грецию. Адмирал Вейхольд уверенно заявил, что немецкая авиация потопила два остальных линкора, поэтому Супермарина решилась-таки на небольшую вылазку. Благодаря работе «Ультры» англичане расшифровали некоторые приказы, и адмирал Каннингхэм решил воспользоваться представившейся возможностью. Полностью все детали работы «Ультры» англичане не раскрывают до сих пор, поэтому предполагается, что был раскрыт итальянский шифр C38m, использовавшийся для связи между немецкой и итальянской авиацией. Во всяком случае, даже сам Каннингхэм в своих мемуарах смутно высказывается насчет «необычного усиления радиопереговоров». Кстати, Супермарина осмелилась разрешить выход в море линкора «Витторио Венето» лишь потому, что и немецкий Х авиакорпус, и командование итальянской авиации твердо пообещали воздушную разведку и поддержку. Как выяснилось достаточно быстро, эти обещания так обещаниями и остались.

Итак, адмирал Иакино вышел в море, имея 1 линкор, 6 тяжелых и 2 легких крейсера, 17 эсминцев. Каннингхэм сумел набрать 3 линкора, 4 легких крейсера и 13 эсминцев. Но самое главное, взамен поврежденного «Илластриеса» британский командующий получил новый бронированный авианосец «Формидебл». Но предыстория сражения все равно остается неясной. Каннингхэм описывает чрезвычайные меры, которые он предпринял, чтобы обмануть японского консула и скрыть истинные время и цели выхода Средиземноморского флота. Не верить ему нет оснований. Но возникает интересный вопрос, на который до сих пор никто не дал ответа. Разве японский консул не мог пересчитать по пальцам британские линкоры, стоящие в гавани, и сообщить об этом союзникам, опровергнув Вейхольда?

И вот утром 28 марта возле маленького островка Гавдос у южного берега Крита противники встретились. Итальянские тяжелые крейсера адмирала Сансонетти заметили крейсерскую эскадру адмирала Придхэм-Уиппела, которая крейсировала в районе Крита, и погнались за ней. И снова, несмотря на формальное превосходство в скорости, погоня оказалась безрезультатной, а стрельба с дистанции 25 000 метров – бессмысленной. Особенно странно все это выглядит еще и потому, что крейсер «Глостер» испытывал проблемы с машинами.

Погоня длилась около часа, но потом это надоело адмиралу Иакино, и он приказал своим крейсерам отходить на запад, в то время как итальянский линкор шел им навстречу. Иакино надеялся поймать англичан в «клещи», и это ему почти удалось. В 10.50 он заметил британские крейсера и тут же приказал Сансонетти повернуть, чтобы образовать вторую половину «клещей». Если бы итальянцы сумели организовать авиаразведку, задуманное наверняка удалось бы, а так «Витторио Венето» преждевременно обнаружил себя, открыв огонь по английским крейсерам с дистанции 23 000 метров, но при этом находясь к северу от них. Вот если бы он сумел оказаться восточнее или, еще лучше, к юго-востоку… Но для этого требовалась идеальная координация действий.

Тяжелые снаряды итальянского линкора чудесным образом разрешили все проблемы «Глостера», и британские крейсера помчались на юг, навстречу своим линкорам. Опять же, объяснения англичан выглядят вполне логично – Придхэм-Уиппел намеревался навести итальянцев на свои линкоры. Но что дальше? Каким образом старички Каннингхэма, ни один из которых не мог развить более 24 узлов, должны были навязать бой «Витторио Венето», имевшему скорость более 30 узлов? За подобные «объяснения» вполне справедливо критикуют Шеера с его замыслами во время Ютландского боя, но сейчас британские адмиралы тоже оказались не на высоте.

В этот момент на сцене появились британские торпедоносцы, которые атаковали итальянский линкор, но попаданий не добились, хотя пилоты утверждали, что имелось одно вероятное. Чтобы авианосец не сковывал маневрирование флота во время проведения полетов, он отделился вместе с двумя эсминцами. Далее все происходило как обычно: итальянцы удирали, англичане догоняли и не могли догнать, ведь Иакино сначала держал скорость 28 узлов и лишь позднее снизил ее до 25 узлов, чтобы сберечь топливо на эсминцах. Далее следовали разрозненные и безуспешные атаки британских самолетов, которые представляли разительный контраст с мощными ударами немецких пикировщиков.

Лишь в 15.30 одному из торпедоносцев удалось-таки добиться попадания в корму «Витторио Венето». Корабль принял 3500 тонн воды и потерял ход, дифферент на корму составил 3 метра, но героическими усилиями ремонтных партий удалось исправить часть повреждений, через час линкор дал ход, а к 18.20 он уже делал 16 узлов. И все-таки первый и единственный раз за всю войну британские торпедоносцы сработали так, как предполагалось изначально: послужили «тормозом» для вражеского линкора. Каннингхэм догонял итальянцев, но происходило это слишком медленно, так как вскоре «Витторио Венето» уже делал 19 узлов.

Уже в самых сумерках английские торпедоносцы провели последнюю атаку и добились одного попадания в тяжелый крейсер «Пола», причем итальянский отряд не сразу заметил «потерю бойца». Лишь через 40 минут, когда Иакино получил сигнал бедствия, он отправил ему на помощь 1-ю дивизию крейсеров. Почему-то итальянский адмирал полагал, что его преследуют только британские крейсера, а линкоры безнадежно отстали.

На самом деле к этому времени британский флот разделился на три группы. Каннингхэм отправил в погоню за «смертельно поврежденным» итальянским линкором почти все свои эсминцы, крейсера Придхэм-Уиппела следовали самостоятельно, и позади всех ползли линкоры вместе с авианосцем. Эсминцы, которые не имели радара, вообще не видели никого и ничего, крейсера тоже в бою больше не участвовали. Тем не менее в 22.30 радар линкора «Вэлиант» обнаружил стоящий без хода крейсер «Пола», а в 22.23 – спешащую ему на помощь эскадру адмирала Каттанео – 2 тяжелых крейсера и 4 эсминца. Каннингхэм дождался, пока дистанция станет минимальной, и несколькими залпами разнес на куски тяжелые крейсера «Зара» и «Фиуме». При этом линкоры никакими радарами не пользовались, в добрых старых традициях цель осветил прожектором эсминец «Грейхаунд». Вспоминает флагманский артиллерист Средиземноморского флота:

«События следующих нескольких секунд не забудет никто из видевших это. Прожектор «Грейхаунда» показал нам неприятеля, застигнутого полностью врасплох. Башни стояли на нуле, по верхней палубе бегали люди. Первый залп «Уорспайта», возможно, оказался самым метким за всю войну. Пять из шести 381-мм снарядов легли под верхнюю палубу вражеского корабля с небольшими промежутками. Самый правый из них сбросил за борт вращающуюся часть башни Y. АБК особенно восхитила фраза командира линкора, бывшего артиллериста: «Великий боже! А ведь мы попали!» Сразу после боя он приказал записать это выражение на случай, если ему потребуется утереть нос артиллерийской школе флота».

Стрельба продолжалась всего 5 минут, заметив, что позади крейсеров идут итальянские эсминцы, которые вполне могут пустить в ход торпеды, Каннингхэм приказал немедленно отвернуть «все вдруг», и главная фаза боя у мыса Матапан завершилась. Правда, при этом англичане успели потопить еще и 2 итальянских эсминца. В 03.25 британские эсминцы подошли к ожидающему гибели крейсеру «Пола» и сняли с него команду. Сначала обсуждался вопрос: а не взять ли его на буксир, потом англичане попытались снять пару зенитных автоматов, но не удалось ни то, ни другое. В общем, «Полу» добили торпедами.

Результаты боя оказались очень впечатляющими. Итальянцы потеряли потопленными 3 тяжелых крейсера и 2 эсминца, 1 линкор был серьезно поврежден, погибло более 2300 человек; англичане потеряли 1 торпедоносец и его экипаж из 3 человек.

Почему мы столь подробно описываем эти бои? Да просто потому, что действительная картина резко расходится с бытующими заблуждениями. Как нетрудно заметить, совсем не британский радар решил исход этих боев, а подготовка артиллеристов и наблюдателей. Помощь радара была более чем ограниченной, тем более что артиллерийские радары появились позднее. То же самое можно сказать о роли британских торпедоносцев в этих боях, они скорее служили пугалом, завидев которое итальянцы старались побыстрее удрать. Зато те же самые «Суордфиши» и «Альбакоры» прекрасно отработали по кораблям в портах, и малая глубина не служила помехой для британских пилотов. Но мы явно имеем дело с парадоксом: недостатки самолета оборачиваются достоинством. Плохие летные качества британских этажерок приводили к тому, что торпеды сбрасывались на малой скорости и с малой высоты и практически не уходили на глубину.

Однако очень быстро картина резко переменилась, и торжествующие победители превратились в истекающую кровью жертву. На поле боя появилось Люфтваффе, которое одержало свою самую красивую и самую бесполезную победу. Мы говорим об операции «Меркурий» – захвате острова Крит, которая нас интересует не сама по себе, а в связи с тяжелейшими потерями, которые понес британский флот. Если в Норвежской операции удары Люфтваффе вызывали тревогу, во время эвакуации Дюнкерка они стали источником серьезных неприятностей, то теперь гордый флот владычицы морей был попросту разбит, причем теми самолетами, которым командование Королевских ВВС отказывало в праве на существование, – пикирующими бомбардировщиками. Эксперимент был поставлен в максимально чистом виде: у немцев не было ни одного корабля, у англичан – ни одного самолета.

Предыстория операции «Меркурий» была предельно простой. В апреле 1941 года немцы вторглись в Грецию, чтобы спасти окончательно запутавшегося союзника Муссолини. Они быстро разгромили и греческую армию, и отправленный ей на помощь крошечный английский экспедиционный корпус. Остатки сил союзников сумели переправиться на остров Крит, чему немцы не особо старались помешать, хотя все-таки потопили несколько кораблей. После недолгих обсуждений немцы решили занять этот остров, чтобы лишить англичан базы, находящейся в опасной близости к материку. Геринг настоял на том, чтобы операцию поручили его Люфтваффе, штурмовать остров должны были парашютисты (7-я парашютно-десантная дивизия), доставить их туда – XI авиакорпус (транспортная авиация), а поддерживать – VIII авиакорпус (истребители, пикировщики и горизонтальные бомбардировщики). Так как этих сил было слишком мало, для операции выделили также 5-ю горно-егерскую дивизию, но все равно немцы имели не более 29 000 солдат против 40 000 союзников. Кстати, адмирал Канарис по неизвестным причинам сообщил заведомо ложные сведения, будто на Крите находится всего 5000 англичан и никаких греков, при этом население острова ждет не дождется немецких освободителей…

На помощь итальянского флота рассчитывать не приходилось, после разгрома у Матапана, который, по уверениям того же Садковича, никакого влияния не оказал, Реджина Марина боялась даже выходить в море. Поэтому в Греции были собраны парусно-моторные суденышки и организованы в два небольших конвоя, каждый из которых получил по одному итальянскому миноносцу в качестве прикрытия. Но всерьез рассчитывать на эти «силы», конечно же, не приходилось.

Сильнейшие бомбардировки острова начались во второй декаде мая, а после особенно сильного налета 20 мая в 08.00 были выброшены первые парашютные десанты. Завязались тяжелые бои, так как англичан оказалось гораздо больше, чем предполагали немцы, и они не желали уступать. Однако и англичане не сумели уничтожить десант в первые часы, когда положение парашютистов было очень шатким.

Адмирал Каннингхэм пообещал, что ни один вражеский солдат не попадет на Крит морем, и, чтобы помешать этому, держал в готовности южнее острова крупные силы. На востоке это было Соединение С адмирала Кинга – 3 легких крейсера и 5 эсминцев, на западе – Соединение D адмирала Гленни: 3 легких крейсера и 4 эсминца. Тут же находились Соединение А1 адмирала Роулингса – 2 линкора и 4 эсминца и Соединение В – 2 легких крейсера и 2 эсминца. Словом, англичане совершенно не боялись встречи даже с главными силами итальянского флота, если таковые и рискнут появиться. Но появился противник, гораздо более опасный. 21 мая Соединение С было атаковано итальянскими и немецкими самолетами и потеряло один эсминец. Как ни удивительно, его потопили итальянцы.

В этот же день, в 23.30, Соединение D с помощью радара в 18 милях от острова обнаружило конвой, состоящий примерно из 50 каиков в сопровождении миноносца «Лупо». Естественно, английская эскадра рассеяла конвой, и высадка была сорвана. Однако бодрые утверждения, что было потоплено более половины суденышек и тысячи десантников утонули, предельно далеки от истины. На самом деле погибло всего около 300 человек, итальянский миноносец получил 18 попаданий, но тоже остался цел.

На следующий день уже Соединение С встретило второй конвой и атаковало его, но само попало под удар немецкой авиации. Снова конвой был рассеян, но без особых потерь, а сопровождавший его миноносец «Сагиттарио» уцелел, хотя теперь бой проходил среди бела дня. Кстати, немецкие самолеты бомбили все подряд, и тот же «Сагиттарио» подвергся 5 атакам. В этот момент адмирал Кинг совершил грубую ошибку, направившись на запад, вдоль всего побережья Крита, так как хотел соединиться с адмиралом Роулингсом.

Примерно в 13.30 соединения А1, С и D встретились и тут же были атакованы немецкими самолетами. Линкор «Уорспайт» получил попадание бомбы, которая причинила заметные повреждения, но скорость корабля не снизилась. И тут адмирал Кинг, который принял общее командование, начал совершать одну ошибку за другой. Сначала он отправил героя битвы у Матапана эсминец «Грейхаунд» топить замеченный вдалеке каик. Каик был потоплен, но эсминец попал под атаку 8 пикировщиков, получил 2 попадания и быстро затонул. Кинг отправил 2 эсминца, чтобы спасти его экипаж, приказав крейсерам «Фиджи» и «Глостер» прикрывать их, хотя на крейсерах кончались боеприпасы. В 15.50 «Глостер» получил как минимум 4 попадания бомбами, еще несколько бомб разорвались рядом. Погибло 722 человека – почти вся команда.

Но на этом испытания не закончились. В 18.45 одиночный «мессершмитт», выскочивший из облака, атаковал «Фиджи»; кстати, а где же был радар? Близкий разрыв пробил борт и вызвал сильный крен, скорость корабля упала. Поэтому следующая атака, которую провел Ju-88, стала для крейсера роковой. Он получил 3 бомбы в машинное отделение и быстро затонул, погиб 241 человек.

Кстати, в этот же день немцы избавили англичан от забот по спасению тяжелого крейсера «Йорк». Он был поврежден итальянскими взрывающимися катерами и стоял в бухте Суда. Немецкие пикировщики всадили в него несколько бомб, и все вопросы решились сами собой.

Адмирал Каннингхэм отозвал свои корабли в Александрию, чтобы они могли пополнить запасы, но несколько эсминцев остались возле острова. Наказание последовало незамедлительно. 23 мая эсминцы «Кашмир» и «Келли» были потоплены пикировщиками. Их командам повезло: третий эсминец группы отбил все атаки и спас почти всех уцелевших.

Адмирал Каннингхэм сдержал обещание, но его флот понес тяжелые потери. Успехи немцев оказались впечатляющими, но штаб VIII авиакорпуса впал в эйфорию и сообщил о потоплении 7 крейсеров, 8 эсминцев, 2 подводных лодок и 5 торпедных катеров, что было все-таки преувеличением.

25 мая к острову из Александрии отправилась большая эскадра в составе 2 линкоров, 1 авианосца и 8 эсминцев. Каннингхэм решил нанести удар по аэродрому противника на острове Скарпанто. Одновременно для проверки сообщения о новом морском конвое (сообщение оказалось ложным) вышла эскадра из 2 легких крейсеров и 3 эсминцев.

На рассвете 26 мая авианосец поднял ударную группу из 4 «Альбакоров» и 5 «Фулмаров». Если уж сами англичане не берут слова «ударная группа» в кавычки, то и мы не будем. Они сумели уничтожить несколько самолетов, но возмездие было быстрым и действенным. «Формидебл» получил 2 попадания в полетную палубу и надолго отправился на ремонт. Были также повреждены линкор «Барэм» и эсминец «Нубиэн».

В боях на острове сложилось зыбкое равновесие, верх не могли взять ни те, ни другие, причем обе стороны считали свое положение хуже. В таких случаях побеждает тот, чьи нервы крепче, крепче они оказались у немцев. Английское командование приняло решение начать эвакуацию, и решать новую задачу пришлось уже потрепанному Средиземноморскому флоту адмирала Каннингхэма. Это стоило ему новых потерь. 28 мая был потоплен эсминец «Империал», 29 мая – эсминец «Хируорд», повреждения получили крейсера «Дидо», «Орион» и «Перт». Особенно тяжелые последствия вызвало попадание бомбы в «Орион». Она взорвалась в кубрике, переполненном солдатами, погибли 260 человек и было ранено еще 280. В какой-то момент возникла идея прекратить эвакуацию, так как флот нес слишком большие потери. Но адмирал Каннингхэм отрезал: «Чтобы построить новый корабль, нужно три года, чтобы создать новую традицию – триста лет. Продолжать эвакуацию!»

И она продолжилась, хотя 1 июня англичане потеряли еще один крейсер. Немецкие самолеты атаковали крейсер ПВО «Калькутта», вышедший из Александрии навстречу возвращающимся с Крита кораблям. Бои на Крите завершились капитуляцией остатков войск союзников и полным разгромом Средиземноморского флота. Если ранее авиация доказала, что может бороться с легкими кораблями, то в мае 1941 года стало очевидно: самолет стал смертельной опасностью и для тяжелых кораблей. Именно тогда, а не во время походов японских авианосцев был совершен очередной переворот в военно-морском искусстве. А впереди еще был 1942 год, когда немецкая авиация захватила полное и безоговорочное господство на Средиземном море, и уже главные силы Королевского Флота в ходе операции «Пьедестал» не сумели поколебать такое положение.

Опорой всей британской стратегии на Средиземноморском театре была Мальта. В начале войны паркетные стратеги, испугавшись до судорог, предложили было оставить остров на милость победоносных макаронников, но трезвые адмиралы Средиземноморского флота послали лондонских мудрецов куда следует.

Если верить нашей историографии, то термина «конвойная битва» или «convoy battle» просто нет. Не существует его, не существует в принципе. Для наших адмиралов, а вслед за ними и для историков, которые в силу объективных обстоятельств носили погоны со звездами не того калибра и были вынуждены преданно заглядывать адмиралам в рот, проводка морского конвоя, похоже, представлялась даже не военной операцией. Где уж тут говорить о битве, это просто арифметическая задачка из учебника для четвертого класса. «Из пункта А в пункт Б вышел товарный поезд. Из пункта Б в пункт А навстречу ему вышел пассажирский…» И так далее. Самым наглядным примером такого вопиющего непонимания были истории с конвоями PQ-17 и PQ-18. Наше политическое (ну ему-то такой взгляд еще простителен) и военное руководство смотрело на происходящее, но просто не понимало его сути. Перечитайте телеграммы Сталина, перечитайте мемуары адмиралов Кузнецова и Головко. До них так и не дошло, что имели место две крупнейшие битвы стратегического масштаба. Первая завершилась тяжелейшим поражением союзников, даже разгромом, во второй неимоверным напряжением сил англичанам удалось одержать тяжелую, кровавую победу. Нет, по мнению нашего командования, не произошло решительно ничего замечательного. Просто на железнодорожной ветке из пункта А в пункт Б кто-то неправильно перевел стрелку, и один состав кувыркнулся с насыпи, хотя и не целиком. Да, неприятное происшествие, но не более того. И единственное, что их волнует, – это задержка с прибытием очередного товарного состава. О чем тут вообще говорить, если даже термин «Битва за Атлантику» неизменно сопровождался эпитетами «так называемая» или «пресловутая». При этом за Эль-Аламейном, Дюнкерком, Арденнами право называться «битвой» все-таки сохранялось. А вот огромную кампанию решающего стратегического масштаба наше командование, наша историческая и военная наука не видели в упор. Между прочим, рекомендую хотя бы для сравнения посмотреть состав сил Королевского Флота, привлекаемых для обеспечения проводки любого из полярных конвоев, и силы, которые англичане бросили в погоню за «Бисмарком». Они заметно превышают весь численный состав советского ВМФ на тот момент. При том, что «Бисмарк» вышел в океан один-единственный раз, а полярные конвои отправлялись чуть ли не ежемесячно.

Интересен еще один нюанс. Я достаточно хорошо знаком с западной историографией, так вот, даже те авторы, которые искренне (или неискренне) называют Эль-Аламейн и Монте-Кассино решающими битвами Второй мировой войны, нигде и никогда не употребляют термин «so called» – «так называемый» – по отношению к событиям на Восточном фронте. А у нас – свободно и даже обязательно. Нет, большевистское хамство, по-видимому, неистребимо, как неистребим класс люмпенов, в адмиральских погонах и без них. Нет, люмпен-адмиралы – это чисто российское явление.

О чем, собственно, можно говорить, если даже злосчастный Таллинский переход у нас не заслужил определения «битва». Так, мелочь, либо «переход», либо «эвакуация». Иногда попадается «операция», но не чаще одного раза из пяти. Причем дело не в привычной тенденции замалчивать чудовищные потери в людях и кораблях. Суть в том, что основной удар пришелся на транспорты, а это вовсе не на военные корабли. И следовательно, о результатах Таллинского перехода должна голова болеть у Министерства морского транспорта, а не у главнокомандующего ВМФ. Вы будете смеяться, но первые сведения о наших потерях во время этой битвы я увидел в книге «История мореплавания», выпущенной в 1972 году в издательстве «Транспорт» как «учебное пособие для высших учебных заведений ММФ». Все воениздатовские книги хранили гордое молчание на сей предмет. Процитируем адмирала Кузнецова: «Попытка врага уничтожить силами авиации основной костяк кораблей КБФ оказалась безуспешной», остальные издания пишут то же самое. Причем я совершенно убежден: это ни в коем случае не лицемерие. Наши моряки действительно так думали. «Киров» уцелел, а потоплены там 20, 50 или 80 транспортов – уже не важно.

Поэтому даже представить себе, что какой-то конвой мог иметь стратегическое значение, наши адмиралы не могли органически. А такие конвои англичанам приходилось проводить не единожды. Самым хорошим примером являются многочисленные конвои WS – «Специальные Уинстона», которые доставляли войска и оружие на Африканский театр. Перевозки американской армии в Европу тоже заслуживают подобного определения.

Но, разумеется, совершенно отдельно для англичан стоят мальтийские конвои. Это видно хотя бы из того, что каждый из них получал отдельное название – «Гарпун», «Вигерес», «Пьедестал» и так далее. То есть командование Королевского Флота рассматривало каждый из них как специальную операцию, а не дежурную проводку группы транспортов. Даже на том же Средиземноморском театре было множество литерных конвоев, всякие там MG, МА и тому подобные, хотя в 1941 году переход в Грецию был немногим менее опасен, чем прорыв на Мальту. И все-таки мальтийские конвои занимали совершенно особое положение. Они дают нам прекрасное представление о том, как развивались конвойные битвы, когда охоту за транспортами начинали не одни только подводные лодки, как это было в Атлантике. Им на помощь приходили авиация и надводные корабли, и тогда провести конвой становилось в сто раз сложнее.

Однако конвой «Пьедестал» выделяется даже среди мальтийских. Просто взгляните на силы, привлеченные к этой операции. Два линкора! Четыре авианосца! До создания британского Тихоокеанского флота и Оперативного Соединения 57 ни разу еще англичане не сводили вместе 4 своих авианосца. А уж включить их в непосредственное сопровождение конвоя… Такого, между прочим, не было ни разу за всю войну ни на одном театре. И это было не случайно.

Ситуация на театре складывалась самая тяжелая. Войска Роммеля стояли под Эль-Аламейном. Наступать они больше не могли, однако сумели в очередной раз разгромить армию Окинлека, попытавшуюся перейти в атаку. Сокрушительными налетами германской авиации Мальта была превращена в сплошные развалины. Ее авиация была уничтожена, итальянские конвои снова начали прорываться в Северную Африку, поэтому никто не мог поручиться, что в ближайшем времени Роммель не нанесет новый удар, который станет для англичан роковым. Вдобавок перед Мальтой вплотную встал призрак голодной смерти. Командование «Оси» не подозревало, насколько остров был близок к капитуляции, причем даже без высадки десанта! Для меня это тоже стало откровением. Например, в книге «Пьедестал» вы найдете упоминание о специальном выпуске мальтийской газеты, посвященном сдаче острова! Хорошо еще, что этот тираж не пригодился. Но какова предусмотрительность…

Когда я спросил у автора книги «Пьедестал», как это могло получиться, ведь не было вражеской высадки, Питер Смит ответил, что кормить население острова стало просто нечем. Гарнизон еще имел какие-то запасы продовольствия, но не гражданское население. Чтобы спасти его, приходилось капитулировать. И опять же, в который раз перед нами проявляется коренное различие образа мышления «загнивающей буржуазии» и истинных коммунистов-ленинцев. Они предпочли закопать на Пискаревском кладбище 800 тысяч ленинградцев (это по самым оптимистическим оценкам, сколько их погибло на самом деле, мы не узнаем никогда), но не сдавать «колыбель революции». Избави бог, я не утверждаю, что следовало сдать Ленинград. Я просто сухо констатирую, что советское командование даже не думало (какое там – пыталось) проводить никаких операций, подобных «Пьедесталу». Мрут себе – туда им и дорога. А вот коварные британские империалисты не могли допустить гибели мальтийцев. Хотя, казалось бы, что им до населения колонии. Не Бирмингем же, в конце-то концов. Но предпочли спасать, хотя это им стоило очень дорого.

В памяти были свежи провалы июньских операций «Гарпун» и «Вигерес», когда из 17 транспортов на Мальту удалось провести всего 2, поэтому командование Королевского Флота решило не рисковать и привлекло для обеспечения конвоя совершенно неслыханные силы. Но и противник хорошо подготовился к встрече конвоя. Развернулась жестокая битва, в которой обе стороны понесли большие потери. Остров был спасен, англичане удержали свои позиции на Средиземноморском театре, и уже осенью 1942 года союзники перешли в контрнаступление по всем направлениям. Высадка в Марокко и Алжире, Эль-Аламейн… Битва действительно оказалась решающей. И конвоем «Пьедестал» завершилась легендарная сага мальтийских конвоев британского флота, каждый из которых, безусловно, заслуживает отдельной книги.

Вообще-то из этого следует страшноватый вывод. После окончания Второй мировой Советский Союз собирался воевать со всем остальным миром, вместе взятым, от Норвегии до Австралии включительно. Но вот вопрос: как собирались воевать наши доблестные адмиралы (Кузнецов, Горшков, Владимирский, Трибуц, Октябрьский, Юмашев и прочие), если они просто не понимали, с чем и с кем намерены воевать?! Они не имели ни опыта организации конвойных операций такого масштаба, ни опыта противодействия им.

Но вернемся на Средиземное море. Мальта в осаде. Остров может капитулировать в любой день. Мартовская попытка провести конвой из Александрии закончилась провалом. Из 4 транспортов 2 были потоплены в море, 2 прорвались на Мальту, но были уничтожены прямо в гавани еще до окончания разгрузки. Из примерно 40 000 тонн грузов остров получил только 7500 тонн. Британский флот для прикрытия конвоя использовал 4 легких крейсера, 1 крейсер ПВО, 18 эсминцев и эскортных миноносцев, но успеха не добился, зато – зато! – понес серьезные потери. 20 марта возле Тобрука подводная лодка U-652 торпедировала и потопила эскортный миноносец «Хейтроп», 24 марта возле Мальты подорвался на мине и затонул эскортный миноносец «Саутволд», 26 марта возле Сиди-Баррани подводная лодка U-652 торпедировала и потопила эсминец «Ягуар». В тот же день на Мальте во время воздушных налетов были потоплены эсминец «Лиджен» и подводная лодка Р-39.

Налеты немецкой авиации на Мальту продолжаются. 1 апреля в гавани потоплены подводные лодки Р-36 и «Пандора». 4 апреля потоплена греческая подводная лодка «Главкос». 5 апреля тяжело поврежден эсминец «Галлант», отремонтирован не был, потоплен тральщик «Абингдон». 6 апреля при попытке прорваться в Гибралтар эсминец «Хэйвок» вылетел на берег возле мыса Бон, погиб. 9 апреля в сухом доке тяжело поврежден эсминец «Ланс», не восстановлен. 11 апреля в гавани потоплен эсминец «Кингстон». 11 апреля возле Тобрука немецкая авиация топит эсминцы «Лайвли», «Джакел», «Киплинг». 8 мая при выходе из гавани на мине подрывается и гибнет подводная лодка «Олимпус».

Наступает июнь 1942 года, англичане отправляют два конвоя на Мальту: с запада – «Гарпун», с востока – «Вигерес». 6 транспортов первого сопровождают 1 линкор, 2 авианосца, 4 крейсера, 18 эсминцев и эскортных миноносцев, другие корабли. 11 транспортов второго прикрывают 8 крейсеров, 26 эсминцев и эскортных миноносцев.

Из состава конвоя «Гарпун» на Мальту прорываются только 2 транспорта. Цена – соответствующая. Эсминец «Бедуин» и миноносец «Куявек» потоплены, повреждены 2 крейсера и 3 эсминца. Из 11 транспортов второго конвоя были потоплены 2, на Мальту не прибыл ни один. При этом немецкой стороной были потоплены эсминец «Нестор» и миноносец «Эйрдейл». Подводная лодка U-205 торпедировала и потопила легкий крейсер «Хермайона». Немецкий торпедный катер потопил эсминец «Хэсти». Повреждены еще 2 крейсера. Мимоходом 12 июля немецкая подводная лодка U-77 топит эскортный миноносец «Гроув».

Итого за 4 месяца вокруг Мальты были потоплены 1 легкий крейсер, 11 эсминцев, 5 эскортных миноносцев, 5 подводных лодок, не считая более мелких кораблей. Много кораблей было повреждено.

В это же время на Севере в Россию отправляются конвои PQ-12 и PQ-13 (март), PQ-14 и PQ-15 (апрель), PQ-16 (май), PQ-17 (июнь). Начиная с PQ-12, все арктические конвои прикрывают главные силы Флота Метрополии. При этом англичане понесли следующие потери: 1 мая эсминец «Пенджаби» протаранен и потоплен линкором «Кинг Джордж V»; 2 мая свои же корабли по ошибке потопили подводную лодку «Ястжеб»; 2 мая потоплен крейсер «Эдинбург»; 14 мая потоплен крейсер «Тринидад». И все это, опять же, не считая тральщиков и других мелких кораблей. За 4 месяца Флот Метрополии был вынужден провести в Арктике 6 операций с участием главных сил, привлекая даже американские корабли. Все это отлично демонстрирует, с каким напряжением воевал Королевский Флот.

Попытки провести конвой с востока из Александрии провалились, и тогда в Адмиралтействе родился план попытаться провести конвой с запада через Гибралтар, даже не провести, а прорваться силой. Для этого конвой из 14 торговых судов получил неслыханно сильный эскорт – 2 линкора, 4 авианосца, 7 легких крейсеров и 32 эсминца.

Мало кто знает, но в охранении конвоя находился и эсминец «Кеппел» под командованием одного из антигероев PQ-17 капитана 2 ранга Брума, который метался по всем океанам, словно водовоз на пожаре. Июль 1942 года, Арктика, сопровождение конвоя PQ-17. Август 1942 года, Средиземное море, сопровождение конвоя «Пьедестал». Сентябрь 1942 года, Арктика, сопровождение конвоя PQ-18. При этом учтите, что мечется по всем океанам корабль, построенный четверть века назад. Интересно, от хорошей ли жизни англичанам приходилось так усиленно эксплуатировать корабли прошлой войны?

Для сопровождения конвоя были выбраны линкоры «Нельсон» и «Родней», вооруженные 406-мм орудиями, поэтому эскорт мог свободно вступить в бой со всем итальянским флотом, даже если бы итальянцы рискнули выйти в море. Но командование итальянского флота предпочло пойти испытанным путем и сделав главную ставку на немецкую авиацию и подводные лодки. Конечно, 4 британских авианосца представляли собой серьезную силу, но против них командование «Оси» сосредоточило 784 самолета.

Первая стычка имела место рано утром 11 августа, когда подводная лодка U-73, прорвав кольцо охранения, всадила 4 торпеды в авианосец «Игл». Старый корабль не мог выдержать такого удара, он быстро перевернулся и затонул. Единственным утешением англичанам стало то, что корабли сопровождения спасли почти всю команду. В этот же день авианосец «Фьюриес» отправил на Мальту 37 «Спитфайров» и покинул конвой, так как его задача была выполнена. Сопровождавший его эсминец «Вулверин» протаранил и потопил итальянскую подводную лодку «Дагабур», но при этом так сильно повредил форштевень, что был вынужден уйти в Гибралтар. Вечером того же дня конвой подвергся сильнейшим воздушным атакам, которые пока были безуспешными.

Днем 12 августа начались новые воздушные атаки, которые безуспешно пытались отразить авианосные истребители. Но им элементарно не хватало скорости, чтобы догнать бомбардировщики Ju-88! Атаку удалось отбить, хотя в ней участвовали 138 самолетов! Потом эсминец «Итюриэл» протаранил и потопил итальянскую подводную лодку «Кобальто», но тоже получил при этом серьезные повреждения. После этого последовало несколько схваток между подводными лодками и эсминцами охранения, которые завершились вничью, а в 18.35 конвой атаковали еще 98 самолетов. Эсминец «Форсайт» был торпедирован и потерял ход, поэтому на следующее утро его пришлось затопить. Авианосец «Индомитебл» получил два попадания бомбами и на год отправился на ремонт. Вскоре после этого линкоры и единственный исправный авианосец «Викториес» повернули назад в Гибралтар. Но на этом испытания конвоя не завершились, уже в сумерках он был атакован итальянской подводной лодкой «Аксум», которая сделала очень удачный торпедный залп, повредив крейсера «Нигерия» и «Каир» и танкер «Огайо». Из строя разом вышли оба корабля наведения истребителей! Если «Нигерия» и «Огайо» выдержали удар, то «Каир» после попадания двух торпед затонул.

Однако до Мальты было еще далеко, подводная лодка «Аладжи» торпедировала крейсер «Кения», который, несмотря на повреждения, остался с конвоем. Ночью, когда конвой проходил через узости между Африкой и Сицилией, он был атакован торпедными катерами. Они повредили крейсер «Манчестер», который тоже пришлось затопить, эскорт таял буквально на глазах. После этого не погиб ни один военный корабль, но весь день 13 августа немецкие самолеты занимались охотой за транспортами. Для мальтийских конвоев отбирались быстроходные и хорошо вооруженные суда, но это плохо помогало при массированных воздушных атаках. В результате из 14 судов до Мальты добрались только 5, причем 2 из них были повреждены, а танкер «Огайо» поврежден настолько тяжело, что с него откачали топливо и потом затопили. Англичане еще легко отделались, так как эскадра итальянских крейсеров, высланная для атаки конвоя, в свою очередь налетела на завесу британских подводных лодок. Крейсера «Больцано» и «Муцио Аттендоло» были торпедированы и повреждены, после чего атака не состоялась. Этот конвой позволил Мальте продержаться еще некоторое время, а в ноябре 1942 года союзники высадились в Тунисе, и командование «Оси» просто забыло о надоедливом острове.

Почему мы рассказали об истории этого конвоя? Она стала доказательством очевидной истины: каждый авианосец хорош настолько, насколько хороши его самолеты. «Индомитебл» и «Викториес», входившие в состав главных сил Королевского Флота, фактически не сумели отразить ни одной атаки. Их «Си Харрикейны» и «Фулмары» могли разве что напугать пилотов Ju-88 и Ju-87, но не более того. А с осени 1942 года морская война на Средиземном море становится настолько правильной, что теряет всякий интерес. Начинает работать подавляющее превосходство союзников в силах, и все завершается в сентябре 1943 года переходом капитулировавшего итальянского флота на Мальту. Еще одна интересная подробность: ветеран двух мировых войн линкор «Уорспайт» становится участником двух уникальных событий. В 1918 году он принимает капитуляцию германского флота, а в 1943-м – итальянского. Жаль, что после получения тяжелых повреждений в 1944 году он не смог участвовать в морском параде в Токийской бухте осенью 1945 года, это было бы просто фантастически.