Доказательство от противного

Боевые действия на море в годы Второй мировой войны достаточно быстро опровергли буквально все логические построения, на основе которых господа адмиралы намеревались вести будущую войну. Более того, выяснилось, что опыт одного театра военных действий совершенно неприменим на другом, хотя бы даже они и находились совсем рядом. Специфика боевых действий в Атлантике резко контрастировала с характером боев на Средиземном море, а уж Тихоокеанский театр вообще стоял особняком. То же самое можно сказать о Балтийском и Черном морях. Хотя начиналось все вроде бы достаточно благопристойно с точки зрения «вечных» канонов морской войны.

Было совершенно понятно, что немецкий флот не в состоянии дать бой объединенному англо-французскому, собственно, любой из них поодиночке также без труда справился бы с Кригсмарине. Недаром немецкий главнокомандующий адмирал Редер мрачно заявил: «Надводный флот не сможет сделать больше, чем просто показать, что он знает, как нужно отважно умирать». Подводные лодки тоже были слишком немногочисленны, чтобы всерьез угрожать британским коммуникациям, вдобавок теперь англичане имели гидролокатор – асдик, который, как они были уверены, позволит им нейтрализовать подводную угрозу. Учитывая все это, у Редера просто не оставалось иного выхода, как попытаться начать крейсерскую войну, хотя и для ее ведения у немцев имелось всего три карманных линкора. Не слишком много для борьбы с самым большим в мире торговым флотом. И все-таки немцы попытались сделать хоть что-то, тем более что главной задачей этих рейдеров считалось не уничтожение транспортов, а нарушение системы судоходства. Однако и англичане учли уроки прошлой войны, когда упрямство судовладельцев и недомыслие Адмиралтейства привели Британскую империю даже не на грань, а за грань гибели, откуда англичан вытащили только американцы. Теперь система конвоев была разработана заранее и на важнейшем театре введена с первого же дня войны. Все выглядело хорошо, если бы не одно маленькое но: англичане испытывали острейшую нехватку эскортных кораблей, поэтому в начале войны многие конвои пересекали Северную Атлантику без охранения, военные корабли встречали их только на подходах к Англии.

Командование немецкого флота заблаговременно отправило в океан два рейдера – «Адмирал граф Шпее» и «Дойчланд», но результаты их походов оказались далеко не теми, на которые рассчитывал адмирал Редер. Проще всего разобраться с походом «Дойчланда». Рейдер проболтался в море целых три месяца, но за это время сумел потопить всего два транспорта. Успехи «Графа Шпее» были более значительными, однако его судьба оказалась гораздо более печальной.

Однако, прежде чем перейти к описанию боя у Ла-Платы, которым британские моряки заслуженно гордятся, следует сделать небольшое отступление. 21 ноября в поход отправились линейные крейсера «Гнейзенау» (под флагом вице-адмирала Маршалла) и «Шарнхорст». Увы, их поход тоже оказался бесславным. На следующий день они столкнулись с вспомогательным крейсером «Равалпинди», патрулировавшим в океане. Бой не мог затянуться, но германские корабли израсходовали непозволительно много снарядов для потопления бывшего лайнера. А вскоре на горизонте появился неясный силуэт, от которого немцы поспешили удрать. Таинственным противником, столь напугавшим Маршалла, был легкий крейсер «Ньюкасл». Немцы сумели ускользнуть от высланных на перехват британских линкоров, но испытали большие проблемы во время шторма.

«Граф Шпее» сумел проскользнуть в Южную Атлантику, где и приступил к охоте за британскими транспортами. Пока еще война велась в рамках правил и конвенций, командир рейдера капитан 1 ранга Лангсдорф старался по возможности щадить команды торговых судов, хотя при этом рисковал собственным кораблем. Слишком часто радист атакованного транспорта успевал давать сигнал бедствия, который могли перехватить корабли союзников. В начале войны британское Адмиралтейство отнеслось к задаче отлова германских рейдеров с чрезмерной серьезностью: было сформировано несколько оперативных соединений, в которые вошли британские и французские линейные крейсера. Исход встречи карманного линкора с «Ринауном» или «Дюнкерком» можно представить без всякого труда, а ведь в состав этих соединений были включены даже авианосцы. «Граф Шпее» забрел даже в Индийский океан в поисках легкой добычи и всего к декабрю 1939 года потопил 9 транспортов, но при этом не погиб ни один человек.

Однако всякому везению приходит конец. Сначала англичане пытались идти к месту потопления последней жертвы рейдера, что было заведомо бессмысленно. Но в конце концов командир Соединения G коммодор Харвуд решил сыграть на опережение. Он угадал, что «Граф Шпее» направится к устью Ла-Платы, и повел свою эскадру именно туда.

Рано утром 13 декабря 1939 года противники встретились, это был первый серьезный морской бой Второй мировой войны, который тоже во многом стал символическим для дальнейших отношений между Королевским Флотом и Кригсмарине. Эскадра Харвуда состояла из тяжелого крейсера «Эксетер» (6 203-мм орудий) и легких крейсеров «Аякс» и «Ахиллес» (8 152-мм орудий). Германский рейдер был вооружен 6 280-мм и 8 150-мм орудиями и без труда мог потопить любой из британских крейсеров. Он и открыл огонь первым в 06.18 с дистанции 19 000 ярдов, английские крейсера ответили через пару минут. Коммодор Харвуд, чтобы затруднить немцам управление огнем, разделил свою эскадру на два отряда – «Эксетер» действовал отдельно от легких крейсеров. Это дало ожидаемый результат: во время боя немецкий корабль несколько раз переносил огонь с одного британского крейсера на другой и в результате не сумел потопить ни одного, хотя «Эксетер» получил очень тяжелые повреждения. Четыре попадания тяжелых снарядов вывели из строя две башни, систему управления огнем, появился сильный дифферент на нос. Если бы Лангсдорф проявил чуть больше настойчивости, он сумел бы потопить этот корабль, и тогда результат боя смотрелся бы совсем иначе, тем более что прямым попаданием были выведены из строя кормовые башни «Аякса».

Но и немецкий корабль тоже получил заметные повреждения – в него попало около двух десятков снарядов. Хотя гибель «Графу Шпее» совсем не грозила, пострадала мореходность, что поставило под сомнение возвращение в Германию, была выведена из строя система управления огнем. Во многом карманному линкору помогли англичане, так как легкие крейсера стреляли полубронебойными снарядами, которые пробивали легкие надстройки «Графа Шпее», не взрываясь. Если бы англичане использовали фугасные снаряды, немецкому кораблю пришлось бы много хуже. Однако имелось еще одно повреждение, о котором не упоминает большинство авторов. 203-мм снаряд «Эксетера» в 06.38 пробил броневой пояс и взорвался на броневой палубе, повредив систему подачи топлива. Дизеля карманного линкора могли использовать лишь ближайшую цистерну, где соляра оставалось всего лишь на 16 часов хода! Исправить это повреждение в море под огнем противника было невозможно, поэтому «Граф Шпее» был просто вынужден уходить в ближайший порт, в 07.40 бой фактически завершился. Лангсдорф выбрал Монтевидео, «Аякс» и «Ахиллес» следовали за ним по пятам, но в бой благоразумно не вступали.

Дальнейшее хорошо известно. Сложная дипломатическая игра, трюки разведок, ошибки привели к тому, что было решено взорвать «Графа Шпее», заблокированного английской эскадрой в Монтевидео, что и было сделано. 17 декабря корабль вышел из порта и в 4 милях от берега был потоплен подрывными зарядами. 20 декабря капитан 1 ранга Лангсдорф застрелился в номере гостиницы.

Но в то же самое время нельзя сказать, что 1939 год завершился для Кригсмарине одними только неудачами. 17 сентября подводная лодка U-29 торпедировала и потопила авианосец «Корейджес», занимавшийся противолодочным патрулированием. 14 октября англичане получили новый удар. Подводная лодка U-47 под командованием Гюнтера Прина пробралась на стоянку Флота Метрополии в Скапа Флоу и потопила линкор «Ройял Оук». Это было уже форменное оскорбление.

Можно было подвести первые итоги. Немецкий флот попытался вести крейсерскую войну, но ничуть в этом не преуспел, более того, немецкие рейдеры действовали откровенно неудачно. Зато подводные лодки, несмотря на немногочисленность, показали себя с лучшей стороны, и в дальнейшем можно было ждать, что они составят серьезную угрозу британскому судоходству. А вот английский флот, несмотря на бодрые заверения адмиралов, к борьбе с ними был все-таки не готов. Но здесь несколько неожиданно возникает вопрос: а что именно намеревались делать немцы? Есть основания полагать, что ни Гитлер в первую очередь, ни адмиралы вести морскую войну всерьез не собирались. Конечно, открыто этого никто не говорил, и знаменитые «Совещания в Ставке фюрера по военно-морским вопросам» тоже помалкивают на сей счет, как и любые книги немецких адмиралов. Конечно, никто ничего подобного вслух не говорил, но действия, а точнее, бездействие, убеждают лучше всего. Гитлер, похоже, не собирался воевать с Англией и намеревался решить исход будущей войны исключительно на суше. Во всяком случае, Люфтваффе и Панцерваффе развивались очень интенсивно, а вот Кригсмарине так и остались на втором плане, даже главное оружие немецкого флота – подводные лодки – строилось как-то вяло и неспешно: в первой половине 1940 года в строй входили по две лодки в месяц и лишь во второй половине года началось некоторое ускорение.

В общем, в следующий год войны противники въехали, как говорится, ни шатко ни валко. Даже пресловутая Норвежская операция не слишком изменила положение, она больше напоминала внезапную вспышку молнии, после которой снова воцарилась блаженная тишина. Впрочем, эта операция осталась без серьезных последствий, как и многие другие победы немцев, причем началась она с тяжелых потерь.

Не вдаваясь в политическую подоплеку событий, скажем только, что немцы вторглись в Норвегию первыми, что бы там ни готовили коварные англичане, то есть снова вина за неспровоцированную агрессию лежит на Германии. Но началось вторжение для них совсем не блестяще. Одной из главных задач германских войск была оккупация столицы Норвегии и захват короля и правительства. Но десантный отряд во главе с новейшим тяжелым крейсером «Блюхер» и карманным линкором «Лютцов» встретил неожиданное сопротивление норвежских береговых батарей. И то, что стреляли совершенно ископаемые орудия, ничуть не повлияло на меткость и эффективность огня. Расстрелянный в упор «Блюхер» загорелся, потерял управление, а потом был добит береговым торпедным аппаратом. Погибло большое количество десантников, находившихся на крейсере. Следовавший за ним «Лютцов» тоже получил несколько попаданий и был серьезно поврежден, но успел отойти, прежде чем его постигла судьба флагмана. В тот же самый день, 9 апреля, британская подводная лодка потопила легкий крейсер «Карлсруэ», который выгрузил десант в Кристиансанне и уже направлялся обратно в Германию. Легкий крейсер «Кёнигсберг» был серьезно поврежден береговыми батареями Бергена, а на следующий день прямо в порту его добили британские пикирующие бомбардировщики «Скуа».

Но на этом несчастья немцев не закончились. На севере Норвегии, в Нарвике, отряду немецких эсминцев с помощью обмана удалось потопить норвежские броненосцы береговой обороны «Норге» и «Эйдсвольд» и высадить десант. Однако возмездие последовало незамедлительно. Рано утром 10 декабря стоящие в порту немецкие эсминцы были атакованы 2-й флотилией эсминцев капитана 1 ранга Уобертона-Ли, причем британского командира ничуть не смутило то, что его 5 эсминцам противостояли 10 немецких, каждый из которых был сильнее любого английского. Каждая из сторон потеряла по 2 эсминца потопленными, но у немцев вдобавок были уничтожены 6 транспортов и повреждены еще 5 эсминцев. В бою погибли оба командира отрядов – Уобертон-Ли и коммодор Фридрих Бонте, англичанин получил посмертно Крест Виктории, а немец – Рыцарский крест.

Эта полуудача ни в коем случае не устраивала англичан, поэтому через 3 дня в Нарвик ворвалась гораздо более сильная эскадра во главе с линкором «Уорспайт». Все оставшиеся 8 немецких эсминцев были потоплены, а по ходу дела бортовой самолет линкора потопил и подводную лодку U-64, не успевшую погрузиться. Потери англичан составили всего 3 эсминца поврежденными.

Флот союзников тоже понес потери в ходе боев за Норвегию, но размен корабля на корабль никак не устраивал немцев, потому что в итоге у англичан остался слегка потрепанный флот, а у немцев не осталось ничего. Ничего не изменила даже глупейшая гибель авианосца «Глориес», который был потоплен немецкими линейными крейсерами. Более того, адмиралы рассматривали это событие, как подтверждение довоенных теорий, гласящих, что авианосцы не имеют самостоятельного значения и должны уметь защищаться от нападения артиллерийских кораблей. Немцы потеряли потопленными 1 тяжелый и 2 легких крейсера, 10 эсминцев, 2 миноносца, 4 подводные лодки. Англо-французский флот лишился 1 авианосца, 2 легких крейсеров, 9 эсминцев и 5 подводных лодок. Однако к немецким потерям следует добавить получившие серьезные повреждения и надолго выведенные из строя линейные крейсера и карманный линкор «Лютцов». Поэтому тем, кто заявляет, что Германии следовало сразу после капитуляции Франции в июне 1940 года высаживать десант в Англии, то есть реализовать план «Морской лев», следовало бы немного задуматься. Прикрыть эту операцию могли 2 или 3 крейсера и штук 5 эсминцев. Не слишком много против всего Королевского Флота, не так ли?

Вдобавок во время боев в Норвегии немецкий флот сделал пренеприятное открытие – торпеды, которыми вооружены подводные лодки, ни к черту не годятся. Они либо не попадают в цель, а если даже попадают, то не взрываются. Правда, здесь следует сделать обязательную скидку на попытки немецких подводников оправдаться за свои неудачи, но тем не менее разразился пресловутый «торпедный скандал». Потребовалось время, чтобы исправить положение.

Но проблемы возникли не у одних только немцев, хотя англичане, похоже, не сумели в полной мере оценить внезапно возникшую угрозу. Дело в том, что именно во время Норвежской операции авиация впервые заявила о себе как о реальной силе в морской войне. Самое странное, что ведь именно британские пикировщики потопили первый в истории крейсер, но… Крейсер «Карлью» и 5 эсминцев были потоплены немецкой авиацией, однако выводы не последовали. Вероятно, британскому Адмиралтейству больше понравился случай с тяжелым крейсером «Саффолк». При попытке обстрела берегового аэродрома в Ставангере он получил попадание 500-кг бомбы, еще несколько бомб разорвались вблизи от борта. Корабль принял много воды, сел кормой до верхней палубы, но все-таки сумел добраться до Скапа Флоу своим ходом, хотя там он был вынужден выброситься на берег, чтобы не затонуть. Вероятно, Их Лордства решили, что тяжелым кораблям атаки авиации не страшны и жертвами самолетов становятся только эсминцы.

Как известно, главной причиной, по которой союзники были вынуждены поспешно свернуть Норвежскую операцию, стало наступление немцев во Франции. Канонический блицкриг привел к разгрому французской армии и стремительному отступлению англичан, и в результате получился Дюнкерк. Эта эвакуация стала тяжелым испытанием для легких сил Королевского Флота, однако британские моряки с честью выдержали его. За 9 дней операции «Динамо» флот сумел вывезти из Франции 338 000 английских и французских солдат, но заплатил за это 6 потопленными эсминцами, еще 19 эсминцев были повреждены. Практически все они стали жертвами немецких самолетов, хотя как любопытный парадокс можно упомянуть тот факт, что больше всего людей погибло на эсминце «Уэйкфул», торпедированном немецким торпедным катером S-30.

По результатам этих двух операций надлежало сделать выводы, причем обоим противникам, и таковые выводы были сделаны. Но в обоих случаях выводы оказались половинчатыми. Англичане начали усиливать зенитное вооружение своих кораблей, например на эсминцах стали снимать задний торпедный аппарат, заменяя его 76-мм зениткой. Конечно, это было лучше, чем ничего, но как-то неожиданно выяснилось, что у англичан просто нечем ответить на воздушную угрозу, флот просто не располагал достаточным количеством зенитных орудий. Зато выводы немцев оказались более чем странными. Принято говорить, что главным специалистом по охоте за вражескими кораблями стал Х авиакорпус генерала Гейслера. Может быть, и так, но состав авиакорпуса этого не подтверждает, и еще больше сомнений вызывают дальнейшие действия германского командования. В тот момент, когда начинаются бои под Дюнкерком, когда Люфтваффе начинают Битву за Англию с ударов по британскому судоходству в Ла-Манше, почему-то 26-я бомбардировочная эскадра этого корпуса так и остается в Норвегии, а во Францию перебрасывают лишь 30-ю эскадру. То есть командование Люфтваффе не ставит перед собой задачу целеустремленной борьбы с британским флотом, поручая это первому подвернувшемуся соединению.

В общем, авиация показала свои возможности, но господа адмиралы поспешили перевести борьбу на привычные рельсы, именно во время Норвежской операции в океан начинают выходить германские вспомогательные крейсера. Первым 31 марта 1940 года покинул Германию «Атлантис», в начале июля за ним последовали еще 5 рейдеров, и еще один – в декабре. «Атлантис» направился в Южную Атлантику, но вскоре рейдеры начали действовать на всех океанах. Например, «Комет» направился на Тихий океан Северным морским путем согласно условиям советско-германского пакта. Ледоколы «Ленин» и «Сталин» сопровождали корабль, несущий фашистский флаг, за это Гитлер уплатил Сталину примерно 300 000 долларов. Остальные рейдеры проходили через Датский пролив, многие из них с трудом уклонялись от британских подводных лодок у берегов Норвегии.

Немецкие авторы охотно рассказывают о мудрых действиях своего командования и капитанов рейдеров, которые долго и успешно водили за нос глупых англичан, но на самом деле все обстоит гораздо проще. Повторилась ситуация Первой мировой войны, британское Адмиралтейство решило просто не обращать внимания на эти вылазки, справедливо полагая, что большого вреда они не причинят и потому не стоит попусту гонять за ними крейсера. Соединения, гонявшиеся за немецкими рейдерами в начале войны, были расформированы, и сейчас лишь несколько крейсеров патрулировали в Атлантике, стараясь перекрыть ее наиболее узкую часть между Африкой и Бразилией. Ведь на отдаленных театрах даже не была создана система конвоев, то есть Адмиралтейство сознательно заложило определенный процент потерь, который считался приемлемым.

Однако адмирал Редер не желал отказываться от своей главной идеи, и осенью 1940 года, когда ночи стали длиннее и темнее, на охоту в Атлантику были отправлены и военные корабли, хотя их оставалось совсем немного. 28 октября из Ставангера вышел «Адмирал Шеер», которому повезло довольно быстро – уже 5 ноября он атаковал конвой НХ-84. В это время англичане еще не располагали достаточным количеством эскортных кораблей, и транспорты сопровождал только вспомогательный крейсер «Джервис Бей». Силы были неравными, однако командир британского корабля без колебаний принял бой, чтобы дать конвою время рассеяться, в результате рейдер сумел потопить только 5 транспортов, израсходовав при этом треть 280-мм и половину 150-мм боезапаса.

После этого командир карманного линкора капитан 1 ранга Кранке поспешно направился на юг, справедливо предполагая, что англичане отправят на поиски свои корабли. За время похода на юг «Адмирал Шеер» потопил еще 5 торговых судов и в начале февраля обогнул мыс Доброй Надежды. Рейд в Индийский океан принес ему еще 3 трофея, после чего рейдер направился обратно. В конце марта 1941 года «Адмирал Шеер» прошел Датским проливом, заметив несколько британских крейсеров и благополучно уклонившись от них. На следующий день был замечен «линкор типа «Нельсон», но по ближайшему рассмотрению он превратился в айсберг. 30 марта, в день рождения капитана 1 ранга Кранке, корабль прибыл в Берген, а еще через два дня он вернулся в отечественные воды, завершив самый успешный в истории поход германского корабля.

После этого наступила очередь крейсера «Хиппер». 30 ноября он вышел в море и незамеченным проскочил далеко на север, заправился с танкера и сумел прорваться в Атлантику через Датский пролив. Командир крейсера капитан 1 ранга Майзель намеревался атаковать один из канадских конвоев серии НХ, но начались стандартные для крейсеров этого типа проблемы с машинами, и все-таки Майзель решил продолжать поход, хотя все было против него – один за другим вышли из строя два бортовых самолета. И все-таки настойчивость немцев увенчалась успехом – после долгих поисков «Хиппер» нашел конвой, но это оказался не безобидный торговый караван вроде НХ или SC, а войсковой конвой WS-5A, который сопровождали целых 3 британских крейсера. Рано утром 25 декабря «Хиппер» открыл огонь по тяжелому крейсеру «Бервик». Англичане были застигнуты врасплох, но ответный залп прогремел уже через 2 минуты. Когда на помощь «Бервику» бросились «Бонавенчер» и «Дьюнедин», Майзель решил, что это слишком, и отвернул прочь, ведя огонь из кормовых башен. Перестрелка продолжалась 35 минут, и «Хиппер» выпустил 185 203-мм снарядов, добившись 4 попаданий, хотя взорвалось лишь 2 снаряда. Эта перестрелка произвела то самое впечатление, которого добивались немцы: на кораблях конвоя находилось около 40 000 солдат и угроза казалась вполне реальной. Британское Адмиралтейство решило выделять для сопровождения конвоев тяжелые корабли, что принесло определенную пользу.

А «Хиппер» тем временем добрался до Бреста, где был проведен необходимый ремонт. 1 февраля 1941 года «Хиппер» снова вышел в океан, и на сей раз ему улыбнулась удача! 12 февраля он атаковал конвой SLS-64, который не имел никакого эскорта. В 06.18 немцы открыли огонь, и транспорты бросились врассыпную, ставя дымовые завесы. Некоторые открыли ответный огонь из своих мелких пушек, но это никак не помешало рейдеру. К 07.40 крейсер расстрелял практически все фугасные снаряды, потопив 7 судов и повредив еще 3, хотя капитан 1 ранга Майзель почему-то был уверен, что потопил 13 транспортов. Но здесь возникает вполне резонный вопрос: если крейсер был отправлен на охоту за торговыми судами, почему боезапас оставался стандартным? Вести бой с британскими крейсерами немцы не собирались, зачем же им потребовалось такое количество бронебойных снарядов? Нужно было соотношение бронебойных и фугасных изменить на прямо противоположное: не 3:1, а 1:3. Отстреляться при случайной встрече хватит, а транспортам больше останется.

Следующую вылазку в Атлантику совершили «Гнейзенау» и «Шарнхорст», наконец отремонтировавшие повреждения, полученные во время Норвежской операции. Первый ремонтировался до 21 октября, а второй – до 21 ноября. Это в порядке маленькой справки для тех, кто любит рассуждать об операции «Морской лев». 22 января они вышли из Киля, но первая попытка проскочить в Атлантику не удалась. Южнее Исландии немецкие корабли едва не натолкнулись на эскадру британских линкоров и были вынуждены поспешно отойти на север. После дозаправки они пошли уже проверенным маршрутом – через Датский пролив. 8 февраля была замечена богатая добыча – конвой НХ-106, 41 судно, но в тот момент, когда немцы уже собирались атаковать его, выяснилось, что транспорты идут в сопровождении линкора «Рэмиллис». После некоторых колебаний адмирал Лютьенс, командовавший немецким отрядом, отказался от атаки. 22 февраля немцы все-таки сумели перехватить конвой судов, идущих в балласте в Канаду, их добычей стали 5 транспортов. После этого Лютьенс поспешно ушел к берегам Африки, чтобы сбить преследователей с толку. Там немцы обнаружили конвой SL-67, однако его сопровождал линкор «Малайя». И снова немецкий адмирал отказался атаковать транспорты. Однако Лютьенс сумел навести на конвой подводные лодки, которые потопили 5 транспортов и повредили линкор.

Здесь следует дать небольшую информацию. До декабря 1941 года англичане привлекали для сопровождения атлантических конвоев линейные корабли. Обычно старые линкоры из-за своей небольшой скорости шли непосредственно рядом с транспортами. Рекордсменом здесь стал «Ривендж», который участвовал в проводке 24 конвоев.

Немецкие корабли снова вернулись к берегам Ньюфаундленда и здесь наконец-то сорвали банк: за 15–16 марта они захватили и потопили 16 судов, но при этом лишь чудом избежали столкновения с линкором «Родней». «Гнейзенау» даже обменялся с ним сигналами, введя в заблуждение грозного противника. Лютьенс решил больше не испытывать судьбу и вернуться в Брест, что ему удалось, хотя по дороге его корабли были замечены самолетом авианосца «Арк Ройял». Более того, так как англичане все силы бросили на охоту за Лютьенсом, это облегчило возвращение «Адмиралу Шееру».

В этот момент адмирал Редер решил бросить на синий стол Северной Атлантики своего туза – линкор «Бисмарк». Увы, серьезная операция не получалась, практически все остальные немецкие тяжелые корабли ремонтировались, поэтому выстроить выигрышную комбинацию вроде флешь-рояля не получалось, в распоряжении немцев оказалась крупная, но всего лишь пара: «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген». Зато англичане сыграли против них по всем правилам шулерского искусства, начиная от подглядывания в карты противника, причем подсмотрел и просигналил вроде бы совершенно нейтральный наблюдатель – выход отряда, командовал которым все тот же адмирал Лютьенс, обнаружил шведский крейсер «Готланд», и эта информация немедленно попала в руки англичан. Они организовали слежение за немецкой группой, и самолет-разведчик своевременно обнаружил и прибытие немцев в Норвегию, и уход оттуда. Зато Люфтваффе подвело свой флот, снабдив его совершенно неверной информацией, поэтому все последующее было для Лютьенса форменной неожиданностью.

История операции «Везерюбунг» описана многими авторами, но далеко не все подметили противоречие, заложенное в ее план. С одной стороны, предполагалось, что «Бисмарк» свяжет боем корабли эскорта конвоя, пока «Принц Ойген» будет уничтожать транспорты, с другой – подчеркивалась необходимость избегать боя, если это повлечет за собой серьезный риск. Допускалась возможность боя с одним линкором, сопровождающим конвой, но только допускалась, однозначного толкования пункты плана не имели. При этом самый главный пункт плана, требовавший строжайшей секретности, был нарушен с самого начала. Поэтому, когда немецкие корабли вышли из Бергена, эскадра вице-адмирала Холланда в составе линкоров «Худ» и «Принс оф Уэлс» уже дежурила южнее Исландии, а командующий Флотом Метрополии адмирал Тови был готов покинуть Скапа Флоу с линкором «Кинг Джордж V» и авианосцем «Викториес».

Неудивительно, что Лютьенс выбрал для прорыва в океан Датский пролив, известный своими штормами и туманами, но неудивительно, что англичане ждали его там. Во всяком случае, два крейсера вице-адмирала Уэйк-Уокера уже патрулировали у северного входа в пролив. 23 мая в 19.22 «Саффолк» обнаружил два корабля и поспешил укрыться в тумане, так как встреча с новейшим немецким линкором не сулила крейсеру ничего хорошего. Немцы тоже засекли англичан, но Лютьенс предпочел продолжать поход. Примчавшийся на помощь «Саффолку» «Норфолк» неосторожно выскочил из полосы тумана всего в шести милях от «Бисмарка», который приветствовал его залпом тяжелых орудий. Пока что англичанам повезло – крейсер отделался попаданиями нескольких осколков и спешно нырнул обратно в туман, зато этот залп вывел из строя носовой радар «Бисмарка». В результате Лютьенс приказал «Принцу Ойгену» выйти вперед, что оказало влияние на ход завтрашнего боя. Это перестроение британские крейсера не заметили.

Тем временем адмирал Холланд шел навстречу противнику, надеясь перехватить немцев перед заходом солнца, когда их корабли будут ясно видны на фоне заката, но британские крейсера потеряли «Бисмарк» в налетевшем снежном шквале. Поэтому Холланд приказал повернуть на юг и лег на курс параллельно немцам. Наверное, это была единственная ошибка, за которую следовало бы критиковать британского адмирала, тем более что через 40 минут после этого «Саффолк» восстановил контакт. В 04.00 противников разделяли всего 20 миль, и бой стал неизбежен.

Когда в 05.35 противники заметили один другого, сказалась та самая ошибка британского адмирала. Вместо того чтобы сделать «crossing-T», Холланд сам оказался в этом неудобном положении. Вдобавок обе стороны допустили путаницу с определением кораблей противника, которую немцы исправили довольно быстро. А вот на флагмане Холланда «Худе» слишком долго считали головной корабль «Бисмарком». Собственно, в этом не было ничего особенно страшного, если бы «Худ» стрелял нормально, но гордость Королевского Флота в своем последнем бою показала себя не с лучшей стороны.

Британские корабли оказались почти на траверзе у немцев, и адмирал Холланд пошел на сближение, хотя при этом его корабли могли стрелять только из носовых башен. Бой начался в 05.52 залпом «Худа» по головному «Принцу Ойгену», «Принс оф Уэлс» сразу начал стрелять по «Бисмарку», не обращая внимания на приказ адмирала. Как ни странно, но адмирал Лютьенс никак не мог решиться отдать приказ открыть огонь, это сделал командир немецкого линкора капитан 1 ранга Линдеман уже после того, как англичане дали несколько залпов. Увы, все они легли мимо, а вот ответный огонь немцев оказался точным.

Кстати, здесь следует сделать одну оговорку. Принято считать, что немецкие артиллеристы стреляли гораздо более метко, чем англичане. Это было справедливо лишь для данного конкретного боя и не подтвердилось ни до, ни после него. Но в этот злосчастный день, 24 мая, боги войны были на стороне немцев.

Вторым или третьим залпом «Принц Ойген» накрыл британского флагмана, и его снаряд разорвался на шельтердеке среди зенитных установок. На «Худе» вспыхнул сильный пожар. Англичане никак не могли пристреляться, и адмирал Холланд приказал довернуть влево, чтобы ввести в действие кормовые башни. Именно в этот момент, в 05.59, пятый залп «Бисмарка» попал в цель. Результат нам прекрасно известен – «Худ» взорвался.

Оставшийся в одиночестве, почти небоеспособный (линкор вошел в строй всего пару недель назад, на нем еще находились заводские рабочие), «Принс оф Уэлс» продолжал бой и тоже получил несколько попаданий, которые, однако, не причинили линкору серьезного вреда. Выйти из боя он был вынужден потому, что начали отказывать недоработанные башни главного калибра, и линкор остался почти без артиллерии. Однако до этого он успел попасть в «Бисмарк» тремя снарядами и доказал, что повреждения, совершенно неопасные для обычного линкора, могут оказаться сверхтяжелыми для рейдера. Снаряд попал в носовую часть «Бисмарка» на уровне ватерлинии и даже не взорвался, но при этом пропорол две цистерны с нефтью и повредил систему подачи топлива. Дальнейший поход для «Бисмарка» сразу стал проблемным, а тут еще скорость корабля снизилась до 28 узлов, появились крен на левый борт и дифферент на нос.

Дальнейшее опять-таки описано в десятках книг. И споры на мостике «Бисмарка» – следует ли попытаться добить поврежденный «Принс оф Уэлс»; безуспешная погоня Флота Метрополии; неудачная атака торпедоносцев «Викториеса»; потеря «Бисмарка» и его обнаружение; драматическая атака торпедоносцев «Арк Ройяла» сначала на собственный крейсер «Шеффилд», а потом на немецкий линкор; последняя торпеда, попавшая в рули немецкого корабля и обрекшая его на гибель; появление британских линкоров, которые 27 мая поставили точку в истории самого большого в мире рейдера. Но все это уже выходит за рамки наших интересов. 24 мая 1940 года в Датском проливе была поставлена точка в истории крейсерской войны. Примечательно, что именно в эти дни Люфтваффе одержали блестящую победу, захватив остров Крит. Но как мрачно заметил один из немецких адмиралов, «островов у Англии много, а вот «Бисмарк» у Германии был только один».

Немцы еще пытались посылать вспомогательные крейсера, но англичане вылавливали их один за другим. 8 мая 1941 года тяжелый крейсер «Корнуолл» севернее Сейшельских островов потопил «Пингвин», а 22 ноября тяжелый крейсер «Девоншир» в районе острова Св. Елены уничтожил «Атлантис». В этих боях британские корабли доказали, что они полностью соответствуют тем задачам, ради которых их строили, – они расстреляли немецкие рейдеры издали, используя более тяжелые и более дальнобойные орудия. То, что 20 ноября того же года произошло с легким крейсером «Сидней», доказывает, что разгильдяйство обязательно бывает наказуемо, а на войне – кровью и смертью. Правда, вспомогательный крейсер «Корморан» этого боя тоже не пережил.

В 1942 году немцы попытались направить в океан вторую волну вспомогательных крейсеров, однако она уже не имела таких успехов, как первая. 27 сентября 1942 года вспомогательный крейсер «Штир» был потоплен в бою с американским транспортом «Стефен Гопкинс», еще раз доказав, что рейдерам следует всемерно избегать любого боя, так как даже слабый противник может нанести один, но решающий удар. Ну а после того как 14 ноября в Ла-Манше британские корабли потопили «Комет», который немцы пытались вывести в океан, завершилась океанская эпопея Кригсмарине. Кстати, считается, что действия немецких рейдеров были очень успешными, хотя и не оказали решающего влияния на ход войны. Однако не следует забывать, что для обеспечения этих самых действий немцы были вынуждены создать целый флот вспомогательных танкеров и кораблей снабжения, большинство из которых было уничтожено англичанами. Поэтому финальный счет выглядит далеко не столь убедительным, как может показаться на первый взгляд.

Впрочем, нельзя сказать, что адмирал Редер отказался от борьбы на морских коммуникациях. В 1942 году в Норвегии ему удалось создать довольно сильную группировку артиллерийских кораблей – «Тирпиц», «Шарнхорст», карманные линкоры и тяжелые крейсера. Они угрожали полярным конвоям союзников, шедшим в Россию, но эта угроза была обусловлена чисто географическим фактором – близостью маршрутов к немецким базам.

Наверное, здесь следует сделать отступление в прошлое, причем сразу лет на 300. Апологеты крейсерской войны охотно козыряют сотнями британских судов, перехваченных французскими пиратами и каперами, стараясь не вдаваться в детали. Но, как говорится, дьявол кроется именно в деталях. Дело в том, что подавляющее большинство этих призов было захвачено в прибрежных водах Ла-Манша и Северного моря пиратами из Бреста, Шербура и Дюнкерка, пользовавшимися удачным положением этих портов, появился даже специальный термин «дюнкеркские пираты». В большинстве своем это были мелкие суденышки, люггеры и куттеры, вооруженные парой фальконетов, которые успешно захватывали рыбацкие суденышки и хвастались великой добычей в виде пары тонн селедки. Самым знаменитым из дюнкеркских пиратов был Жан Бар, который, чуть ли не единственный из всех плавал на 50-пушечном корабле и заслужил известность, перехватив два больших конвоя. Вам это ничего не напоминает?

Правильно, именно таким «дюнкеркским пиратом» и стал линейный корабль «Тирпиц», который нависал, словно дамоклов меч, над всеми конвоями серии PQ. Точно так же, как и Жан Бар, он отметился парой удачных вылазок, которые не изменили ситуации в целом. И точно так же остальные пираты не добились ничего. Но обо всем по порядку.

Прологом к событиям на Севере стала знаменитая операция «Церберус» – прорыв германских кораблей из Бреста через Ла-Манш. Как мы помним, германские линейные крейсера после рейда в Атлантику остановились в порту Брест, однако он оказался довольно жарким местом. Британская авиация совершала практически ежедневные налеты, стараясь если не потопить, то хотя бы вывести из строя эти корабли. 6 апреля «Гнейзенау» получил авиаторпеду в правый борт. 10 апреля, когда корабль стоял в доке и ремонтировался, в него попали 4 бомбы. 24 июля жертвой очередного налета стал «Шарнхорст». Поэтому, как только были исправлены все повреждения, было решено увести их из Бреста. В немецком командовании разгорелся жаркий спор: какой именно маршрут избрать? Победу, разумеется, одержали Адольф Гитлер и его знаменитая интуиция. Он приказал прорываться прямо через Ла-Манш, и, как ни странно, дерзкий план удался. Неудачное стечение обстоятельств плюс обычное разгильдяйство позволили немцам прорваться, и не следует здесь искать злой умысел, как делали советские историки, утверждавшие, что «англичанка всегда гадит». Дескать, всё это злобные происки Черчилля, который пропустил немцев, чтобы те уничтожали конвои, идущие в Советский Союз. Английская авиация и легкие корабли попытались было остановить немецкую эскадру, но не преуспели. Были сбиты 42 британских самолета, причем погиб капитан-лейтенант Юджин Эсмонд, командир эскадрильи, торпедировавшей «Тирпиц», награжденный посмертно Крестом Виктории.

Кстати, именно в ходе этой операции снова был развеян миф о сверхметких немецких артиллеристах. 12 февраля 1942 года 5 старых британских эсминцев среди бела дня атаковали противника, который имел 2 линейных и 1 тяжелый крейсер, более десятка эсминцев и миноносцев. Эсминец «Вустер» выпустил торпеды с дистанции 2200 метров, но промахнулся. В свою очередь, немцы не сумели потопить его, хотя, по идее, должны были просто разнести нахала на куски. Оба линейных крейсера подорвались на минах и снова отправились на верфь для ремонта, и буквально через 11 дней «Гнейзенау» получил тяжелейшие повреждения, когда в него попала бронебойная бомба, и в конечном итоге на Север отправился один «Шарнхорст».

Так как «Тирпиц» не дождался прибытия других тяжелых кораблей, первую вылазку из своего убежища в Альтен-фиорде ему пришлось совершать в одиночку. 5 марта 1942 года вместе с 3 эсминцами линкор под флагом адмирала Цилиакса вышел в море на перехват конвоев PQ-12 и QP-8, началась операция «Шпортпаласт». Подводная лодка «Сивулф» обнаружила его, и адмирал Тови, имевший линкоры «Кинг Георг V», «Дьюк оф Йорк», линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Викториес», пошел навстречу ему, однако погода была настолько плохой, что ни один из кораблей не смог поднять самолеты.

7 марта германские эсминцы, которых Цилиакс отправил на поиски конвоев, перехватили и потопили отставшее от конвоя советское судно «Ижора», но при этом германский линкор остался без сопровождения. Утром 9 марта он все-таки был обнаружен и атакован самолетами «Викториеса», но выяснилось, что несчастье с «Бисмарком» – последняя торпеда! – и есть только несчастье и ничего более. «Тирпиц» отбил атаку 12 «Альбакоров», сбив 2 из них, причем на мостике линкора снова разгорелся спор между капитаном и адмиралом. Но если в Датском проливе капитан приказывал через голову адмирала, здесь адмирал попытался вмешаться в управление кораблем. Малочисленность авиагруппы «Викториеса» помешала англичанам организовать более серьезную атаку, и немцы отделались небольшой нервотрепкой.

Следующую вылазку совершила группа эсминцев – размах «крейсерской» войны сокращался прямо на глазах, и атака конвоя PQ-13 могла закончиться для немцев полной неудачей, если бы не отказ британских торпед в суровых условиях Арктики. 28 марта 4 германских эсминца вышли в море для поиска конвоя и даже потопили отставший транспорт. Однако рано утром 29 марта они налетели на прикрывавший конвой крейсер «Тринидад» и эсминцы. В ходе перестрелки «Тринидад» потопил эсминец Z-26 и успешно торпедировал сам себя из-за отказа одной из торпед. Еще одной из таинственных деталей этого боя стала перестрелка между эсминцами союзников. Есть все основания полагать, что в суматохе при плохой видимости сначала британский эсминец «Фьюри» обменялся залпами с британским же эсминцем «Эклипс», а вскоре попал под огонь советских эсминцев «Гремящий» и «Сокрушительный». Все детали этого боя полностью восстановить вряд ли когда-нибудь удастся.

1 мая три немецких эсминца атаковали конвой QP-11 и снова не добились серьезных успехов. Им удалось потопить советский транспорт «Циолковский», но тем дело и закончилось, хотя отражали атаку британские эсминцы, переоборудованные для несения эскортной службы – с них снималась половина вооружения и заменялась на стеллажи для глубинных бомб. В бою два таких эсминца были слабее одного немецкого, однако они не дали противнику прорваться к конвою. Поэтому немецкое командование решило отправить эсминцы на поиск крейсера «Эдинбург», который недавно был тяжело поврежден подводной лодкой и сейчас пытался доползти до Кольского залива. Утром 2 мая немцы его обнаружили, и эсминцы пошли в атаку. Однако снова вмешалась капризная арктическая погода, снежный заряд разделил атакующих, и кораблям пришлось действовать поодиночке. Атаку эсминца «Шёман» «Эдинбург» отбил, хотя на крейсере не действовали системы управления огнем, и из-за повреждений кормы он мог лишь описывать циркуляции, совершенно лишившись управления. Тем не менее немецкий эсминец был выведен из строя несколькими попаданиями, затем его атаковали британские эсминцы «Форестер» и «Форсайт» и нанесли дополнительные повреждения, сделавшие положение эсминца безнадежным. Тем временем Z-24 добился торпедного попадания в «Эдинбург», но крейсер пока еще держался на воде и даже отстреливался. В результате немцы отступили. Они затопили поврежденный «Шёман», предварительно сняв с него команду. То же самое англичанам пришлось сделать с «Эдинбургом».

Каковы же были итоги этих вылазок немецких легких сил? Хотя им удалось обменять два своих эсминца на два британских крейсера, главная задача оба раза осталась невыполненной. Оба конвоя проследовали к цели, и более слабый британский эскорт успешно отразил нападение немцев. Командованию Кригсмарине следовало бы задуматься над этим, но вскоре произошло событие, вселившее в адмирала Редера неоправданный оптимизм.

Мы говорим, конечно же, об истории конвоя PQ-17. Парадокс операции «Россельшпрунг» заключается в том, что своего самого большого успеха немецкий рейдер добился, не участвуя в бою. Главной же причиной этого успеха было то, что в первый и последний раз командованию Кригсмарине удалось наладить взаимодействие разнородных сил: надводных кораблей, подводных лодок и авиации. Странно, что истина, давно известная генералам Панцерваффе, для немецких адмиралов оказалась чем-то вроде божественного откровения, снизошедшего на них лишь однажды. Вдобавок в этой операции далеко не с лучшей стороны показало себя высшее командование Королевского Флота, не Флота Метрополии, непосредственно отвечавшего за проводку конвоя, а именно чины Адмиралтейства.

Для британского флота проводка каждого из полярных конвоев превращалась в крупную стратегическую операцию с привлечением большого числа кораблей. Легкомысленная критика поведения англичан со стороны советских адмиралов объясняется очень просто – у советского ВМФ элементарно не было опыта подобных операций, и никто не имел понятия о возникающих проблемах, хотя в данном конкретном случае основания для критики имелись.

Как обычно в таких случаях, конвой получил сильное сопровождение. Ближнее прикрытие состояло из 4 крейсеров и 3 эсминцев, дальнее прикрытие – из 2 линкоров, 1 авианосца, 2 крейсеров и 14 эсминцев, и это не считая непосредственно эскорта. Правда, и немцы затеяли операцию, самую крупную в истории Кригсмарине. Атаковать конвой должны были 1 линкор, 2 карманных линкора, 1 крейсер и 12 эсминцев. Эх, вот где простор для любителей альтернативной истории! Как мог бы развернуться бой между этими двумя эскадрами?

Однако случилось именно то, что случилось. Немцы начали нести потери еще до выхода в море, на выходе из залива Боген карманный линкор «Лютцов» и три эсминца налетели на камни и были вынуждены отправиться на ремонт. Тем временем конвой был атакован немецкими самолетами и потерял несколько транспортов. Но главное – разведка союзников временно потеряла тяжелые корабли немцев. В результате Первый Морской Лорд адмирал Паунд сделал разумное предположение, что они уже могут подходить к конвою, но вот его решение оказалось совершенно неправильным. Серия панических радиограмм Адмиралтейства, отправленных вечером 4 июля, потребовала распустить конвой и отозвать силы прикрытия, вдобавок из-за неразберихи эсминцы сопровождения тоже покинули конвой, оставив транспорты совершенно беззащитными. Немецкие подводные лодки и самолеты принялись за дело, и 5 июля началось побоище. Итог известен: потоплены 23 транспорта и 1 спасательное судно, немцы потерь в кораблях не имели.

Вы спросите: а что же «Тирпиц»? Утром 5 июля он вышел в море, достаточно быстро был обнаружен самолетами и подводными лодками союзников. Немцы перехватили несколько радиограмм с сообщениями об этом и повернули назад. История с атакой подводной лодки К-22 заслуживает совершенно отдельной книги, и мы ее касаться не будем. Из любопытства приведем одну потрясающую конспирологическую, гм, теорию. Капитан 2 ранга Лунин атаковал немецкую эскадру и попал торпедой в… «Лютцов»! Просто коварные фашисты решили выдать торпедное попадание за удар о скалу.

Летом 1942 года командование немецкого флота попыталось-таки в последний раз отправить карманный линкор в дальний рейд, но теперь оно предпочло выбрать более безопасную советскую Арктику вместо ставшей горячим местом Атлантики. Предполагалось попытаться атаковать советские конвои в районе пролива Вилькицкого. Одна беда – немцы понятия не имели об организации системы советских конвоев, и план операции целиком был основан на догадках и рассуждениях. И все-таки 16 августа «Адмирал Шеер» покинул базу, так как из Токио было получено сообщение об отправке Северным морским путем каравана ЭОН-18 из 4 ледоколов и 19 транспортов.

Но рискованно строить расчеты на столь зыбкой основе, поэтому, когда «Адмирал Шеер» после упорной борьбы со льдами подошел к Северной Земле, каравана там не оказалось, он находился в нескольких тысячах миль восточнее. Разочарованный командир рейдера капитан 1 ранга Меендсен-Болькен повернул обратно. 25 августа он натолкнулся на ледокольный пароход «Сибиряков» и потопил его. Кстати, сигналы «Шеера» вообще рождают сомнения в точности советских описаний. Пытаться выдать себя за японский военный корабль «Сисияма» в районе Диксона мог только сумасшедший, может, все-таки сигнальщики «Сибирякова» что-то переврали? В общем, «Сибиряков» был довольно быстро потоплен, и «Адмирал Шеер» двинулся дальше. 27 августа «Шеер» подошел к порту Диксон и обстрелял его. Меендсен-Болькен намеревался высадить десант, чтобы полностью уничтожить эту советскую базу, но ответный огонь советских береговых батарей не позволил ему сделать этого. И хотя рейдер повреждений не получил, сорвался еще один замысел немцев.

Итогом этой операции был полный провал для обоих противников. Немецкий рейдер не добился совершенно ничего, а советский Северный флот продемонстрировал полнейшую беспомощность, не сумев не только обнаружить лису, залезшую в курятник, но даже не заметив ее. А в целом был забит еще один гвоздь в гроб доктрины крейсерской войны. Но и это был еще не конец.

В декабре 1942 года немцы предприняли попытку атаковать очередной конвой союзников, теперь это был JW-51В. Сначала планировалось, что в море выйдут тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и 6 эсминцев, но в последний момент было решено задействовать также карманный линкор «Лютцов». Две боевые группы должны были атаковать конвой с двух сторон и расплющить его, точно между молотом и наковальней. Однако командование Кригсмарине продолжало фонтанировать идеями и решило после боя направить «Лютцов» в рейд, причем командир карманного линкора капитан 1 ранга Штанге узнал об этой светлой идее, уже находясь в море!

Однако в дальнейшем немцы продемонстрировали полнейшую неспособность наладить взаимодействие отрядов и непозволительную робость. Единственным оправданием командирам кораблей может служить ворох запретительных приказов от разных инстанций, связавших их по рукам и ногам.

31 декабря в 08.30 британские эсминцы заметили за кормой неясные силуэты, оказавшиеся тремя германскими эсминцами, и завязали с ними перестрелку. Англичане поставили дымовую завесу и прикрыли транспорты, а немцы не проявили настойчивости. В 09.30 на сцене появился «Лютцов», но не сделал совершенно ничего, Штанге на всякий случай предпочел держаться поодаль и даже отозвал свои три эсминца.

В 09.39 позади конвоя появилась еще одна неясная тень, превратившаяся в «Адмирала Хиппера». Однако командир эскорта капитан 1 ранга Шербрук без колебаний принял бой, спекулируя угрозой торпедной атаки, он сумел удержать крейсер на почтительном расстоянии от конвоя, одновременно сообщив об опасности группе ближнего прикрытия, состоявшей из двух легких крейсеров. Германские капитаны боялись таких атак сильнее чумы, так как перед ними постоянно маячил призрак поврежденного «Бисмарка». Поэтому командовавший немецкой эскадрой адмирал Кумметц не рискнул пойти на сближение и отвернул прочь. Если бы в этот момент «Лютцов» тоже атаковал конвой, все было бы кончено, однако карманный линкор продолжал соблюдать нейтралитет, хотя видел на севере вспышки выстрелов «Хиппера».

И все-таки эсминцы не могли на равных вести артиллерийскую дуэль с тяжелым крейсером, несколько британских кораблей получили серьезные повреждения, причем эсминец «Акейтес» затонул после боя, конвой шел прямо на «Лютцов», а британские крейсера находились пока еще в 15 милях от места боя. Однако события развивались по прежнему сценарию: британские эсминцы пугали немцев ложными атаками и немецкие корабли по-прежнему держались поодаль. Но это не могло продолжаться бесконечно, и в 11.30 прибыли крейсера «Шеффилд» и «Ямайка». Они сразу открыли огонь по «Хипперу», причем немцы их даже не заметили, так как английские корабли находились на темной стороне горизонта. «Хиппер» получил несколько попаданий, было затоплено котельное отделение, резко упала скорость. Но тут плохая видимость помогла уже немцам, британские крейсера потеряли резко отвернувший «Хиппер».

Снова приходится отметить, что пока еще британские радары не слишком помогали. Да, они помогли «Шеффилду» и «Ямайке» обнаружить «Хиппер», но стрелять англичане начали только после визуального обнаружения противника. И радар не помог отследить уходящий немецкий крейсер.

Но на этом неприятности немцев не закончились. Британские крейсера неожиданно для себя (и где снова был радар?) налетели на германские эсминцы, которые в это время топили тральщик «Брэмбл». Пока «Фридрих Экольд» пытался по радио выяснить, не «Хиппер» ли появился перед ним, англичане, не мучаясь сомнениями, открыли огонь и быстро превратили эсминец в пылающую руину. Позднее имело место еще несколько скоротечных перестрелок, но бой фактически завершился. Британский флот, точнее, эсминцы эскорта конвоя, одержал одну из самых славных своих побед. Они отбили нападение гораздо более сильного противника.

Вроде бы небольшая стычка – каждая из сторон потеряла по одному эсминцу – по своим последствиям может быть отнесена к решающим боям Второй мировой войны. Гитлер пришел в бешенство, узнав о позорном провале своего флота, и приказал разделать на металл все тяжелые корабли. Особенным оскорблением он счел то, что о бое ему стало известно из сообщения Би-би-си, а не от собственных адмиралов: «Адмиралтейство радо сообщить, что наши эсминцы под командованием капитана 1 ранга Роберта Сент-Винцента Шербрука этим утром в Арктике отразили превосходящие немецкие силы, позволив конвою без потерь проследовать в Мурманск. Один немецкий крейсер поврежден и один эсминец потоплен. Адмиралтейство с сожалением сообщает о гибели эсминца «Акейтес».

В результате фюрер отправил в отставку гросс-адмирала Редера. Сменившему его на посту командующего гросс-адмиралу Дёницу удалось частично отстоять свои линкоры, но успехов они уже не имели. Символом дальнейшего жалкого существования германских тяжелых кораблей стала операция «Айсберг» – набег на Шпицберген. «Тирпиц» и «Шарнхорст» вместе с эсминцами героически разгромили метеостанцию на Шпицбергене.

После этого прошел почти целый год, прежде чем в последний раз встретились в бою британские и германские тяжелые корабли. 26 декабря 1943 года состоялся бой у мыса Нордкап, «дюнкеркские пираты» совершили попытку перехватить конвой JW-55B. Главной ударной силой Кригсмарине в операции «Остфронт» стал линейный крейсер «Шарнхорст». Этот бой примечателен тем, что в нем впервые решающую роль наконец-то сыграл радар.

Конвой из 19 транспортов сопровождали 10 эсминцев, 4 корвета и 3 тральщика – как мы видим, эскорт усилился со времен злосчастного PQ-17. Ближнее прикрытие составляли 1 тяжелый и 2 легких крейсера, дальнее – линкор, тяжелый крейсер и 4 эсминца. На этом фоне «Шарнхорст» и его 5 эсминцев выглядели неубедительно. Но так или иначе, немецкой эскадре пришлось встречать Рождество в штормовом море, на что моряки совершенно не рассчитывали.

В очередной раз немцы не сумели наладить взаимодействие между эсминцами и линкором, что особенно удивительно, учитывая то, что командовавший операцией контр-адмирал Бей занимал должность командующего эсминцами германского флота. Но вышло так, что «Шарнхорст» в решающий момент остался один, что и привело к тяжким последствиям.

26 декабря в 08.40 крейсер «Белфаст» радаром обнаружил «Шарнхорст» на дистанции 33 000 метров, и адмирал Барнетт приказал своим крейсерам идти на сближение. Немцы об этом не подозревали, так как по неизвестным причинам радар на «Шарнхорсте» был отключен. В 08.50 адмирал Бей, который до этого шел курсом на север, приказал повернуть на юго-запад, эсминцы к этому времени далеко оторвались от своего флагмана и в дальнейших событиях не участвовали. В 09.21 легкий крейсер «Шеффилд» (как видим, он участвовал буквально во всех драматических эпизодах!) заметил немецкий корабль, и через три минуты английские крейсера открыли огонь осветительными снарядами. Немцы были застигнуты врасплох и начали отвечать с опозданием. К этому времени «Шарнхорст» уже получил несколько попаданий, одним из которых была уничтожена антенна носового радара. Бей приказал увеличить скорость и оторваться от противника, повторилась ситуация боя у Ла-Платы, хотя теперь трем британским крейсерам противостоял не карманный, а самый настоящий линкор.

После этого «Шарнхорст» снова начал поиски конвоя, но в 12.21 опять налетел на те же самые крейсера. На сей раз это уже был настоящий бой, «Норфолк» получил прямое попадание, которое вывело из строя одну из башен, «Шеффилд» был засыпан осколками. Однако в этот момент адмирал Бей вдруг решил, что незачем возиться с крейсерами, и раз конвой никак не удается обнаружить, то следует прекратить операцию. Около 13.15 он приказал поворачивать обратно, а через полчаса отправил по радио приказ эсминцам сделать то же самое. Но англичане совсем не собирались отпускать его просто так. Крейсера адмирала Барнетта висели у него на «хвосте» вместе с присоединившимися к ним эсминцами охранения конвоя. Самое же главное – «Шарнхорст» сам шел навстречу британскому линкору.

В 16.32 радар «Дьюк оф Йорк» засек немецкий корабль, а через 15 минут англичане открыли огонь. И снова немцы были застигнуты врасплох, башни «Шарнхорста» стояли по-походному. Бей немедленно отвернул, началась затяжная погоня, в ходе которой «Шарнхорст», используя свое превосходство в скорости, медленно, но верно отрывался. Он получил несколько попаданий в первые минуты боя, но не получил серьезных повреждений.

Кстати, все происходящее в очередной раз доказывает, что нельзя полагаться исключительно на бумажные характеристики кораблей, как бы красиво они ни выглядели. Британские эсминцы испытывали определенные проблемы во время шторма, однако держались рядом со своими тяжелыми кораблями. В то же самое время немецкие эсминцы, имевшие чуть ли не вдвое большее водоизмещение, только и жаловались на невозможность действовать в столь тяжелых условиях.

Все дальнейшее снова стало форменным надругательством над теорией вероятности. Британский линкор безуспешно стрелял целый час, хотя немецкий корабль за это время тоже не добился ни одного попадания. Однако пролетевший рядом с мачтой «Дьюк оф Йорка» снаряд оборвал несколько кабелей, и артиллерийский радар типа 284 вышел из строя, адмирал Фрезер уже был готов отказаться от преследования, но в самый последний момент… В 18.24 снаряд попал в самое уязвимое место корабля – тонкий гласис над котельным отделением (точь-в-точь как у «Бисмарка»!), и скорость «Шарнхорста» упала до 10 узлов. Героическими усилиями машинной команды повреждения удалось отремонтировать, но на скорости 22 узла уйти от англичан было невозможно. Подошли британские эсминцы, и через час все закончилось: последний из германских пиратов отправился на дно.

Какие же выводы можно сделать из действий германского надводного флота? Пытаясь реализовать доктрину крейсерской войны, он полностью и окончательно ее дискредитировал. Выяснилось, что в эпоху радиосвязи и авиации вопросом является лишь: как быстро будет выловлен рейдер, а система конвоев является надежной защитой для торговых судов. Мало что дал переход к тактике молниеносных вылазок из порта, находящегося рядом с судоходными маршрутами. Единственным успехом стала атака крейсером «Адмирал Хиппер» конвоя SLS-64, а история с PQ-17 доказывает лишь некомпетентность чинов британского Адмиралтейства. Рейдерам нарушить систему британского судоходства не удалось.