Заключение

Оканчивая настоящий очерк,[37] считаем нужным снова повторить сделанное уже нами, в начале, заявление, что мы не имели ни малейшей надежды вполне исчерпать вопрос о причинах того изумительного успеха, который, в эту войну, почти неразлучно шел по следам германских армий.

Выяснить все элементы этого успеха, указать причины, содействовавшие поражению французских войск, в настоящее время невозможно, не только в кратком очерке, какой мы представляем вниманию читателей, но и в более обширном труде, так как многие из этих причин и элементов могут выясниться вполне, лишь впоследствии, когда для событий настоящей эпохи, настанет справедливый и беспристрастный суд истории.

Указывая на состояние уровня образования в германской и французской армиях, на военную их организацию, способ приведения армий на военное положение, устройство тыла, способы передвижения и вообще на подготовку к войне, говоря о внутреннем порядке в войсках этих армий, их вооружении, способе действий и духе войск, — мы имели в виду, главным образом, показать ту разницу, какая существовала, во всех этих отношениях, между двумя воюющими сторонами. Поэтому, мы сочтем себя вполне удовлетворенными, если в настоящем очерке нам удалось бросить хотя один луч света на те причины, которые действительно имели влияние на ход военных событий.

При этом мы позволяем себе сказать следующее:

В военном деле, как и во всяком другом, обращается большее внимание на внешнюю сторону, на то, что более бросается в глаза и, таким образом, в рассматриваемом явлении обыкновенно стараются отыскивать причины видимые, относя к ним и конечные результаты того или другого явления. Нравственные же причины, трудно поддающиеся внешнему и поверхностному наблюдению, — по большей части остаются незамеченными, или же им приписывают значение второстепенное, тогда как, в действительности, они играют очень важную роль и весьма часто служат главными двигателями дела.

Затем, нам кажется, что было бы ошибочно не признавать влияния на ход военных событий, тех талантливых иногда гениальных личностей, энергия и искусство которых дают значительный перевес той стороне, на служение которой посвящена их деятельность.

Конечно, в настоящее время, отдельные личности не могут уже оказывать такого сильного влияния на ход исторических событий, какое, по всей справедливости, приписывается некоторым государственным и военным деятелям прошлого времени; но несомненно то, что и по настоящее время доля такого влияния еще остается за людьми, далеко выдающимися из общей среды.

Поэтому мы думаем, что, при оценке того или другого исторического явления, не следует оставлять без внимания влияния на них людей, политические или военные дарования которых бесспорно признаются, как современниками, так и потомством.

После войн Фридриха Великого, полагали, будто бы весь успех сделанных им кампаний зависел от ружейных приемов, маршировки и линейной тактики прусских воинских уставов.

Успешные действия прусских войск в войну 1866 года приписывают, почти исключительно, превосходству ручного огнестрельного оружия, которым были вооружены прусские армии.

Наконец блестящие результаты успеха германских войск в настоящую кампанию относят, преимущественно, с одной стороны, к превосходной организации армии и ее артиллерии, а с другой стороны, к совершенной неподготовке Франции к этой войне и неудовлетворительному состоянию ее военного управления.

Но, мы полагаем, что, как в победах германских войск, так и в поражениях Французских армий, кроме того, лежат более глубокие причины, и что, следовательно, было бы несправедливо успех победителей и неудачу побежденных относить только к одним видимым фактам: потому, что — на сколько в эту войну играли роль превосходство организации однех армий и неустройство других, — на столько же, если еще не более, действовали и нравственные причины.

Нам кажется, что некоторую, может быть весьма значительную, долю успеха прусского оружия следовало бы отнести к тому нравственному движению, какое охватило, перед настоящею войною, всю Германию от Северного и Балтийского морей до Альп и Дуная, — тому движению, которое, быть может, удержало правительство Австро-Мадьярской империи от тесного союза с Франциею и сплотило в одну громадную национальную армию разрозненные государства немецкого отечества.

Равным образом, причиною поражений, понесенных французскими армиями мы признаем не только неудовлетворительность их организации, неподготовку к войне и бездарность некоторых их главных начальников; но, по нашему мнению, во всех поражениях французских войск, в капитуляциях стотысячных армий, в сдаче крепостей, снабженных огромными военными запасами, — сказалось губительное влиявлияние управления последнего двадцатилетнего периода.

В заключение, мы еще раз повторим, что будем считать себя вполне удовлетворенными, если настоящий очерк, представляющий результаты кратковременного нашего пребывания на театре военных действий и наших личных впечатлений, — подчас очень тяжелых, — поможет разъяснить хотя некоторые вопросы, вызываемые в читателях настоящею войною, — этою борьбою, на жизнь и смерть, двух рас — германской и латинской, — за которою с таким напряженным вниманием и участием следит вся Россия.

Примечания:

3

Обручев: Военная статистика Европейских государств, выпуск 1-й.

37

Очерк наш был уже набран и последние листы его находились в печати, когда телеграф принес известие о заключенном под Парижем перемирии. Но, это важное событие нисколько не изменяет высказанного нами мнения о способе действий воюющих сторон.

Заявляя об этом акте современной войны, мы имеем, собственно, в виду объяснить читателям, почему, говоря в нашем очерке о расположении противников под Парижем, мы употребляем везде настоящее время, тогда как ныне расположение прусских войск может быть уже переменилось.