Итак, остается желать, дабы и Оренбургская губерния со временем такими же искусными людьми была исследована и описана.

П. И. Рынков(1)

Первым почвоведом Оренбургского края, по сути, был Э. А. Эверсманн, хотя в его времена такой профессии еще не существовало. Еще раз напомним слова основателя научного почвоведения В. В. Докучаева о том, что… "работы профессора Эверсманна в главном настолько верны природе и настолько рельефно передают общий характер почв Заволжского края, что дальнейшие исследования этой территории будут только подтверждать упомянутую почвенную схему и обставлять ее новыми и более детальными подробностями"(2). Для сбора этих "детальных подробностей" в 1898 году в заволжские степи был направлен отряд почвоведов-докучаевцев, которые начали исследования почв края по типу образцовых работ В. В. Докучаева в Нижегородской губернии.

Эдуард Эверсманн наметил лишь общую схему распространения почв в степном крае: "степи плодоносные, покрытые большим или меньшим слоем чернозема", степи "голые, вовсе лишенные тука… глинистые солонцеватые степи (у кайсаков каткил)" и т. д. Но дальше Эверсманн не пошел. У него не было того ключа к разгадке тайн степных ландшафтов, который подобрал в 70-х — 80-х годах прошлого столетия В. В. Докучаев. Открытие было сделано Докучаевым во время работ по изучению черноземных почв России, предпринятых по заданию Вольного экономического общества, основанного еще во времена Рычкова (1765). В 1883 году появляется монография "Русский чернозем", в которой он впервые устанавливает понятие о почве как особом естественноисторическом теле, которое образуется при взаимодействии горных пород, рельефа, климата, растительности и животных. Развивая гениальные идеи своих предшественников П. С. Палласа, Э. А. Эверсманна и других ученых, Докучаев стал основателем научного генетического почвоведения, разработал учение о широтных и вертикальных "естественноисторических зонах". Новое учение Докучаева составило главное содержание отечественной научной школы в физической географии.

Докучаевские взгляды на природу были взяты на вооружение и самарским отрядом почвоведов, который возглавил будущий академик Л. И. Прасолов. В составе этого отряда приступил к работе недавний выпускник Московского университета Сергей Семенович Неуструев, которому суждено было вскоре вписать одну из самых ярких страниц в историю естественноисторического изучения Заволжья, Казахстана, Средней Азии и Южного Урала. Впоследствии он стал первым в мире профессором географии почв.

Сергей Семенович Неуструев родился 23 сентября 1874 года в Нижнем Новгороде, в семье волжского капитана. С 1883 по 1893 год он учился в нижегородской гимназии. В 1893 году Неуструев поступает на естественное отделение Московского университета, где занимается в лаборатории выдающегося химика Н. Д. Зелинского. В 1898 году закончил университет с дипломом первой степени по специальности "органическая химия". Но химиком он не стал. Вернувшись на Волгу, в Самару, Неуструев участвует в качестве проводника в экскурсии по Волге членов VII Международного геологического конгресса. Здесь он знакомится с крупным русским геологом С. Н. Никитиным, и у него возникает желание посвятить себя изучению природы.

Вскоре Неуструев становится почвоведом Самарской земской управы. Вместе с Л. И. Прасоловым и рядом других специалистов он приступает к полевым исследованиям почвенного покрова Самарской губернии.

Так было найдено призвание. Сначала молодой исследователь увлекался геологией. Его первые геологические очерки занимали значительную часть научных отчетов. Но постепенно Неуструев все большее и большее внимание уделяет комплексным исследованиям. Почва, понимаемая последователями Докучаева как "зеркало ландшафта", заставляет изучать в равной степени все его компоненты.

К концу самарского периода (1898–1908 годы) Неуструев, по словам Прасолова, "стал действительно настоящим почвоведом, географом и генетиком", опубликовал 11 научных работ о почвах и геологии края.

В 1908 году Сергей Семенович становится сотрудником Переселенческого управления Министерства земледелия. В период с 1908 по 1914 год под его руководством было проведено 8 почвенно-ботанических экспедиций, изучавших Южный Казахстан и Ферганскую долину Узбекистана.

Первая экспедиция Неуструева по Туркестану состоялась в 1908 году в Чимкентском уезде. В течение двух с половиной месяцев было пройдено 2500 км. Сеть маршрутов охватила площадь около 100 тыс. км2: склоны Таласского Алатау, бассейны рек Арыси и Боролдая, восточную часть хребта Каратау; был совершен выезд в центральную часть пустыни Муюнкум. По результатам этих исследований Неуструев опубликовал "Почвенно-географический очерк Чимкентского уезда" (1912), получивший высокую оценку совета Русского географического общества, который отметил его одной из высших своих наград — золотой медалью имени Н. М. Пржевальского. Самым главным научным достижением Неуструева в этой работе является открытие и описание нового типа почв — сероземов, что имело большое значение для выяснения вопроса о происхождении лесса.

До Неуструева считали, что лесс — однородная, неслоистая, пористая, мергелистая или суглинистая порода — образует почвы предгорных районов Южного Казахстана и Средней Азии. Неуструев доказал, что верхние горизонты лессовых толщ представляют собой не типичный лесс, а нормальную почву, что лесс — продукт древних геологических процессов.

В 1909 году экспедиция Неуструева работает в Аулиеатинском уезде (ныне — Джамбульская область). Маршруты ее охватили площадь в 40 тыс. км2, были обследованы долина и дельта реки Талас, северо-восточный склон Таласского хребта, часть хребта Каратау, окраина пустыни Муюнкум.

В 1910 году Неуструев проводит исследования в Перовском уезде (ныне Кзыл-Ординская область) на площади 82 тыс. км2. Он посещает западную часть хребта Каратау, пески Арыскум, бассейны соленых озер Телекуль, Кулдунгтуз, нижнее течение реки Сарысу, обследует долину Сырдарьи. В своей работе "О геологических и почвенных процессах на равнинах низовьев Сырдарьи" (1911)

Неуструев дает развернутую географическую характеристику исследованного района. Он высказывает предположение, что река Сарысу некогда впадала в Сырдарью, а Дарьялык является ее древним руслом. Следует вспомнить, что в этом же районе за полвека до Неуструева работал Н. А. Северцов, который считал Дарьялык следом реки, соединившей Арал с Балхашом.

В архиве Географического общества СССР сохранились дневники Неуструева, писанные им во время исследования Южного Приаралья. Знакомство с ними убеждает, что С. С. Неуструев относился к числу таких же неутомимых и страстных путешественников, глубоко чувствующих все своеобразие окружающих ландшафтов, какими были Г. С. Карелин, Н. А. Северцов, Н. А. Зарудный и другие знаменитые исследователи края. Вот некоторые выдержки из этих дневников:

"Осенние и ранневесенние месяцы наиболее удобны для работ в пустынных местностях Казалинского и Перовского уездов, однако октябрь здесь уже довольно суров, перепадают снега и дожди, день короток и работа поэтому менее продуктивна; наиболее хороши пустыни и пустынные степи и пески в апреле и мае, когда можно застать эфемеры, недолговечную флору весны; осенние поездки имеют особую прелесть в тугаях Сырдарьи с их бесконечными желтыми тростниками, со стаями пеликанов и гусей в мягко колоритном осеннем небе, а также еще ярки в это время солянки на серых гладких такыровидных пространствах более высоких частей долины Сыра; пески же глубокой осенью имеют особенно мрачный и неуютный вид. Лето слишком жарко в сухих частях страны, где путник рискует погибнуть от недостатка воды, и крайне тяжело переносится в приречных и приозерных местностях, где, кроме душной атмосферы и жары, сильно мешают работе и отравляют свободное время комары, мухи и слепни"(3).

В дневниках Неуструева описаны староречья Сырдарьи — Жанадарья, Кувандарья, низовья реки Сарысу, северные Кызылкумы. О последних он сделал такую запись: "Саксауловые заросли шли большую часть пути. Вечернее освещение пейзажа с поникающими и желтеющими ветвями и листьями саксаула, усыпанными золотисто-полупрозрачными плодами, с белым такыром… придавало картинный вид какого-то сказочного царства в мягких осенних тонах" (4).

Осенью 1911 года Неуструев вновь едет в Приаралье. К этому времени у него был уже большой опыт почвенно-ботанических исследований пустыни, поэтому ему быстро и четко удается выделить основные виды и разновидности почв. Об этом свидетельствует, например, такая лаконическая запись в дневнике о маршруте станция Аральском море — Карачеганды: "Комплексы, виденные на пути, сводятся к следующим видам: 1) песчаная полынная степь, 2) менее песчаная полынная степь, 3) биюргунные пятна, 4) голые такырчики, 5) низинки-блюдца, 6) низинки-соры (кебиры)"(5). Далее следует краткая оценка названных комплексов.

Изучая Приаральские Каракумы, Неуструев устанавливает переходный характер почв приаральских полынных и солянковых пустынь от зоны бурых почв к сероземам. Он отмечает большую водоносность приаральских песков по сравнению с другими песчаными пустынями Средней Азии, высказывает мнение об аллювиальном (речном) происхождении Северного Приаралья.

Многие работы ученого проиллюстрированы его собственными фотоснимками. Как глубокий знаток ландшафта и тонкий ценитель пейзажа Неуструев удачно сочетал качества фотографа-документалиста и художника. Иногда фотоснимок он заменяет удивительно точным и проникновенным словесным "портретом": "При этой погоде Каракумы (Приаральские. — А. Ч.) не давали возможности снять хорошего вида. Однообразно холмистая песчаная страна при хмуром освещении не была живописна. Изредка вдали блеснут под солнцем пески более оголенные или барханы (их почти нет), а то кругом одно и то же. Буроватая растительность не красит пейзажа. Рельеф, как всегда в песках, плохо уловим. Бугры неправильные, невысокие, разъединены то плоскими ложбинами, то ямами выдувания, где песок оголен и из него торчат белые корешки ак-кырш, иногда на пути ложбинка округлой формы, впадинки с чием, камышом… ажреком и солянками, то блестя на солнце покажется белая от солей поверхность сора"(6).

Неуструев хорошо знал растительность обследованных районов и неизменно свои записи сопровождал краткими геоботаническими очерками.

Параллельно со службой в Переселенческом управлении Неуструев ведет большую общественную работу. В 1912 году в Петербурге был утвержден Докучаевский почвенный комитет. Его председателем избирается К. Д. Глинка, а секретарем С. С. Неуструев. Он организует регулярные научные заседания, участвует в создании почвенного музея комитета, редактирует новый печатный орган "Известия Докучаевского почвенного комитета".

Здесь же возникла мысль о создании Географического института, который должен был стать центром высшего географического образования в стране, с преподаванием очень широкого цикла наук. Руководство департамента земледелия вместо организации такого института согласилось на создание высших географических курсов, которые начали работать в январе 1916 года.

Большое значение на этих курсах уделялось организации работ в природе. Слушатели проходили практику по топографии, геологии, ботанике, зоологии, почвоведению. Лекции слушателям читали крупнейшие естествоиспытатели того времени: А. И. Воейков, Б. А. Федченко, К. Д. Глинка, С. С. Неуструев, Л. С. Берг, Ю. М. Шокальский и др.

В 1918 году, вскоре после революции, курсы были преобразованы в Географический институт. Впервые наша страна получила высшее географическое учебное заведение, осуществляющее комплексную подготовку будущих исследователей природы, о чем мечтали естествоиспытатели прошлого.

Вспомним хотя бы, как сожалел первооткрыватель Оренбургского края ученый-самоучка П. И. Рычков о том, что "посланные от Санкт-Петербургской императорской Академии наук господа профессоры Миллер и Гмелин"(7) не могли осмотреть Оренбургский край. Тогда же Рычков высказал пожелание, "дабы и Оренбургская губерния со временем такими же искусными людьми была обследована и описана".

И хотя после Рычкова в зауральских степях побывали академические отряды Палласа, Лепехина, Фалька, путешествовали здесь Эверсманн и Карелин, — в полном объеме пожелание Рычкова было выполнено только через 150 лет С. С. Неуструевым.

В конце 1914 года Оренбургская земская управа обратилась в Докучаевский почвенный комитет с просьбой провести обследование почвенного покрова губернии для нужд оценочно-статистического бюро. В январе 1915 года С. С. Неуструев выезжает в Оренбург и выступает на заседании губернского правления с проектом оценочных работ. Его назначают заведующим почвенными исследованиями Оренбургской губернии.

По плану, разработанному ученым, исследования губернии должны быть выполнены за период с 1910 по 1920 год. К этим работам по обследованию края С. С. Неуструев привлек около 50 человек. В их числе были опытные специалисты: геологи Н. Н. Тихонович и Д. Н. Соколов, почвоведы К. П. Горшенин и М. И. Рожанец, ботаник И. М. Крашенинников.

В 1915 году работа экспедиции носила рекогносцировочный характер. В сравнительно короткий срок были проложены маршруты через все характерные ландшафты с целью получить общее представление об их главных особенностях и внутренних различиях. Работа велась в очень напряженном режиме. Из писем С. С. Неуструева этого периода мы узнаем, что члены экспедиции вставали в половине шестого утра, в восемь выезжали на маршрут и на ночевку останавливались не раньше восьми часов вечера. За день обследовалось 40–45 верст маршрута, выкапывалось 4–5 почвенных ям, описывались почвенные разрезы, геологические обнажения, собирался гербарий.

К концу 1915 года была подготовлена почвенная карта Оренбургского уезда. В январе 1916 года в Оренбурге Неуструев вновь защищает в земстве и перед правлением казачьего войска планы и сметы почвенных исследований. После бурного обсуждения войсковое земельное правление вслед за земством принимает решение обследовать свои земли. Следует отметить, что около 7 миллионов гектаров угодий из 17 принадлежали казачьему войску. "Так рухнула стена, — писал Сергей Семенович, — между земством и казаками. Скажу, что здесь есть и капля моего меду. Приятно, что ты на что-нибудь годен" (подчеркнуто нами. — А. Ч.).

В 1916 году исследования Неуструева приобретают комплексный физико-географический характер. Наряду с почвенными, геологическими изысканиями ведется изучение рельефа, растительного покрова, накапливается материал для естественно-исторического районирования. "Таким образом, — пишет С. С. Неуструев, — почвенное исследование разрослось в естественно-историческое. Эта эволюция вполне объяснима тем, что народившимся и нарождающимся общественным учреждениям для организации правильного хозяйства весьма важен учет своих естественных ресурсов"(8).

К концу 1916 года была составлена предварительная карта почвенных районов губернии. На ней впервые в истории географических исследований края вырисовалась детальная ландшафтная структура Южного Урала и прилежащих степных равнин.

Большую ценность исследованиям Оренбургской экспедиции Неуструева придавало участие в ней И. М. Крашенинникова (1884–1947). Ипполит Михайлович был к тому времени уже опытным ботаником. Особое внимание он уделял изучению формирования растительного покрова лесостепной, степной и пустынной зон в непосредственной связи с историей ландшафтов. Им изучены вопросы взаимоотношения леса и степи, разработаны палеогеографические принципы ботанико-географических исследований. Его перу принадлежат оригинальные работы "Киргизские (казахские. — А. Ч.) степи как объект ботанико-географического анализа и синтеза" (1923), "Растительный покров Киргизской (Казахской. — А. Ч.) республики" (1925) и др.

Среди других участников экспедиции выделяется геолог Дмитрий Николаевич Соколов (1867–1919) — разносторонний ученый, написавший более 60 работ.

С. С. Неуструев ведет энергичную пропаганду своих почвенных и естественно-исторических исследований. В одной из статей, опубликованной в оренбургской газете, он пишет: "…Почвы вместе со всей естественной обстановкой… должны быть изучены в первую главу. Знание естественных условий есть тот камень, основание и фундамент, на котором должно покоиться сельское хозяйство"(9).

Вплотную столкнувшись с проблемами землевладения и землепользования, Неуструев пишет о необходимости изменения организации сельскохозяйственного дела, повышении агрономической культуры: "…Полное неумение бороться с природой, неумение извлекать из земли достаточно средств существования — одним общим образованием еще не устраняется". В октябре 1917 года, за несколько дней до Великой Октябрьской социалистической революции, в газете "Оренбургское земское дело" печатается статья Неуструева "Земля и наука", в которой он пророчески предвидит, что научные материалы экспедиции будут небходимы в предстоящей земельной реформе: "И, быть может, мы будем лицом к лицу не с земельной реформой, а с земельным переворотом… И знание учета естественных экономических условий сельского хозяйства есть задача неизбежная, требуемая жизнью, задача, за которую чем скорее приняться — тем лучше" (10).

В 1918 году Сергей Семенович принимает участие в организации в Оренбурге Высшей вольной школы. На торжественном открытии школы 20 октября 1918 года Неуструев выступил с докладом "География как наука о ландшафте". Этот факт выглядит особенно примечательным. В первый же год после революции прозвучали такие слова о значении географии и географических исследований: "Географическое разделение страны имеет в настоящее время огромное значение в практике. Жизнь требует учета естественных ресурсов. Не зная элементов хозяйства, нельзя хозяйничать. Не зная характера ландшафта и его значения, нельзя согласовывать хозяйственные мероприятия с естественными условиями. Разделение на районы губерний, областей, уездов и целых стран дает общественным и государственным учреждениям в руки возможность ориентировать свою деятельность наиболее правильно, принимать необходимые меры" (11). Талантливый ученый еще много мог сделать для исследования степного края, но события гражданской войны помешали ему.

1919 год застает С. С. Неуструева в Омске. Отрезанный от Петрограда фронтами, Сергей Семенович почти на два года поселяется в этой тогдашней столице Сибири. Здесь он работает профессором Сибирского института сельского хозяйства и промышленности, организует в нем первую в Сибири кафедру почвоведения, возглавляет естественно-исторический отдел Института исследования Сибири в Томске, руководит составлением карты районирования Сибири. По инициативе ученого в Томске организуются Географические курсы.

За два года, проведенные в Сибири, С. С. Неуструев много путешествует. Он обследует почвы различных районов Западной и Восточной Сибири, изучает геологию и почвы Иркутской губернии, совершает поездки по Амурской и Приморской областям.

В феврале 1921 года С. С. Неуструев вернулся из Сибири, и последние семь лет его жизни были связаны с Ленинградом. Здесь он без всяких формальностей был утвержден профессором Географического института, а затем географического факультета университета.

В Ленинграде Сергей Семенович ведет напряженную научную, педагогическую и общественную деятельность. Он продолжает региональные почвенно-географические исследования, пишет свои лучшие обобщающие произведения, активно участвует в деятельности международных организаций почвоведов.

В эти годы Неуструев разрабатывает университетский курс по географии почв и готовит цикл статей, которые вошли в книгу "Элементы географии почв", изданную в 1930–1931 годах. Эта работа стала первым в мире учебным пособием по географии почв. Как профессор почвоведения Ленинградского университета Неуструев положил начало школе почвоведов-географов.

Полевые исследования по-прежнему занимают большое место в работе ученого. В 1925 году он вместе с агрономом-геоботаником И. В. Лариным в течение месяца путешествует по Уральской области, обследует Джамбейтинские степи, Чижинские разливы и бассейн озера Шалкар, где изучает светло-каштановые почвы Северного Прикаспия.

В том же 1925 году Неуструев вновь выезжает в Среднюю Азию. Почвенные исследования низовьев Амударьи он проводит вместе со своими учениками Е. Н. Ивановой, И. П. Герасимовым, О. Э. Кнорринг. В 1925 году С. С. Неуструева за большие заслуги перед Географическим обществом СССР награждают золотой медалью имени П. П. Семенова-Тян-Шанского.

В марте 1926 года по предложению правительства Казахской АССР Академия наук СССР организовала комплексную экспедицию для исследования территории Казахстана. Почвенно-ботанический отряд возглавил С. С. Неуструев. В задачи отряда входило "изучение естественноисторических, главным образом почвенных и ботанических, а также некоторых хозяйственных условий территории кочевников-казахов рода Адай и Табын" (12). Под руководством Неуструева экспедиция принимает большой размах. Сергей Семенович приглашает в нее более 30 специалистов. В их числе И. М. Крашенинников и И. В. Ларин. Среди почвоведов преобладали ученики Неуструева, ставшие впоследствии крупными учеными.

Экспедиция обследует огромный район, расположенный в бассейнах Эмбы, Темира, Чагана, Сагиза на юго-западе современной Актюбинской области. В природном отношении в район исследований вошли южное Подуралье, западные склоны Мугоджар, северный Устюрт, северо-восточная часть Прикаспийской низменности. По результатам экспедиции был составлен комплексный отчет, явившийся первой работой по естественноисторическому описанию сухих степей, полупустынь и пустынь Западного Казахстана.

Неуструев дал краткий очерк физико-географических условий территории кочевания родов Адай и Табын, в котором выявил основные геоморфологические районы. Но полностью обобщить результаты исследований он не успел. Эту работу закончили его ученики И. П. Герасимов, Е. Н. Иванова, Е. В. Лобова.

В 1927 году Неуструев участвовал в Первом международном конгрессе почвоведов, на котором выступил с теоретическим докладом о генезисе почв. Конгресс проходил в Вашингтоне, а затем в течение месяца его участники путешествовали по территории США и Канады.

Западные ученые проявляли немалый интерес к русской науке. Генетическая школа докучаевского почвоведения постепенно стала занимать ведущие позиции в мировой науке. Один из участников конгресса профессор Джофоре писал, что "русские господствовали на конгрессе и намечали новые пути для почвоведов всего мира".

Большую роль в этом сыграл Неуструев, чей доклад отражал новейшие достижения по теории генезиса почв. На последнем заседании конгресса советский ученый был избран куратором комиссии по составлению почвенной карты Азии. Это было убедительной демонстрацией всемирного признания не только докучаевской школы почвоведения, но и личных заслуг Сергея Семеновича Неуструева.

После возвращения из США Неуструев активно участвует в подготовке будущего конгресса почвоведов, который намечено было провести в СССР.

Весной 1928 года Неуструев выезжает в командировку на все лето для проведения летней практики студентов в Бузулукском бору, а затем для руководства почвенными исследованиями в Казахстане и Башкирии. В дороге он тяжело заболел, был снят с поезда и 24 мая скончался в Сызрани.

Все, знавшие Неуструева, отмечали его необычайную скромность, такт и большое обаяние. Академик Л. С. Берг вспоминал: "Сергей Семенович был человек высоких моральных качеств, кристально чистой души, скромный, чуждый лицемерия и тщеславия. Это был высший тип ученого. Он был украшением географического факультета университета, где авторитет его — и как ученого, и как человека — стоял одинаково высоко и среди преподавателей, и среди студентов. В личном общении Сергей Семенович был необыкновенно мягкий, предупредительный и обаятельный человек, к чужим ошибкам всегда относился снисходительно, к себе же был необычайно строг" (13).

Многие свои замечательные идеи С. С. Неуструев не успел опубликовать, но о них известно со слов учеников, сотрудников или из записок самого ученого, сохранившихся в архивах.

Подобно Эверсманну, Далю, Карелину, Зарудному, С. С. Неуструев с глубокой любовью и подчас с необыкновенной выразительностью и эмоциональностью описывает пустынно-степные ландшафты Казахстана. И если когда-нибудь будет составлена научно-художественная хрестоматия этого края, в нее должны войти и строки из неуструевских работ. Как, например, вот это описание глинистой пустыни в низовьях Сырдарьи:

"Часами тянется блестящий от солнца белый такыр, ярко-зеленые никнущие ветки саксаула не дают защиты от палящего солнца; ярки, но однообразны краски, и во всей монотонной красоте этой пустыни есть что-то зловещее. Даже киргизы (казахи. — А. Ч.) мало используют эти пространства, только зимой и ранней весной, где, возможно, пасут баранов и верблюдов на полынных пространствах. И только там, где арык выводит воду из Сырдарьи, между саксауловыми зарослями начинает шуметь вершинами пирамидальные тополи; яркой зеленью контрастируют с белой почвой посевы проса и дженушки (люцерны), зреет рис на затопленном поле, и бахчи полны дынь и арбузов. Создается оазис, менее роскошный, чем оазисы Африки, правда, среди и менее страшной пустыни" (14).

Интерес к лучшим трудам естествоиспытателей прошлого не ослабевает. В них исследователи природы нынешнего поколения находят неиссякаемые источники новых идей, по ним учатся мудрости познания природы, учатся любить природу и уважать ее законы.