Взгляд на вещи здравый, ум быстрый и проницательный до конца. Уважение и любовь к науке безграничные. Дай бог, чтобы дела его оставили след и продолжателей.

С. Г. Карелина(1) Второго мая 1834 года на пустынном берегу восточного Каспия в урочище Кзыл-Таш высадилась экспедиция, имевшая целью постройку первой русской крепости на Мангышлаке. Новая крепость, названная Ново-Александровском, была торжественно заложена 18 мая того же года. Она состояла из двух бастионов и двух полубастионов, примыкающих к крутому обрыву Устюрта. Начальником экспедиции, автором проекта крепости и руководителем работ по ее строительству являлся известный путешественник и естествоиспытатель Григорий Силыч Карелин. Без этого имени невозможно представить историю исследования не только Мангышлака, но и Западного Казахстана, восточных берегов Каспийского моря, Южного Урала, Алтая, Тарбагатая, Джунгарского Алатау. Жизнь и труды Карелина тесно связаны с Урало-Каспийским краем и его знаменитыми естествоиспытателями. Карелин был учеником и последователем Э. А. Эверсманна, а другой выдающийся исследователь Казахстана Н. А. Северцов считал Карелина своим учителем.

Личность этого талантливого натуралиста и путешественника необычна и легендарна, а жизнь и деяния его могут быть приравнены к подвигу во славу отечественной географической науки.

Кем же был Карелин? "Бродягой по призванию", как утверждают некоторые его биографы, или великим путешественником, натуралистом-самоучкой, или профессиональным естествоиспытателем? Этот вопрос до сих пор не разрешен. Но, безусловно, очень справедливо утверждение Н. В. Павлова, что "в ряду имен натуралистов, незаслуженно позабытых и малоизвестных широкой публике, совершенно особым и глубоким светом озарено незаурядное дарование и недюжинная энергия Григория Силыча Карелина"(2).

Родился Г.С.Карелин 25 января 1801 года в имении отца Озерки близ Петербурга Отец будущего естествоиспытателя Сила Дементьевич, бывший крепостной музыкант, состоял придворным капельмейстером оркестра роговой музыки Екатерины II Благодаря успеху своих концертов он получил вольную, а затем императрица даровала ему чин, дворянство и крохотное именьице под Петербургом

Из биографии Г С Карелина, написанной его дочерью Софьей Григорьевной, известно, что он очень рано остался круглым сиротой и десяти лет от роду был отдан старшим братом на воспитание в 1-й Кадетский корпус в Петербурге. В 1817 году юный Карелин получает чин прапорщика артиллерии, а через год всесильный временщик Александра I А А Аракчеев зачисляет его в Штаб военных поселении Здесь он занимался топографическими съемками, осуществлял надзор за вырубкой лесов и осушением болот, а зимой чертил карты и планы(3)

Но в начале 1822 года с молодым Карелиным произошло событие, которое определило его дальнейшую судьбу. В один из февральских дней он был внезапно схвачен, посажен в курьерскую тройку и в сопровождении фельдъегеря помчался через Ярославль, Симбирск за две тысячи верст в заволжские степи "Застигнутый врасплох, без всякого сознания виновности в чем бы то ни было, очутившись на быстро мчавшейся день и ночь курьерской тройке, в сюртуке, без теплого платья, с единственным носовым платком в кармане, Карелин напрасно пробовал допытаться от фельдъегеря, за что и куда его везут. Он ни разу не получил ответа, пока не остановился в Оренбурге, где был сдан в гарнизон Оренбургской крепости", — писала в очерке о своем отце С. Г. Карелина (4)

Карелин так и не смог дознаться о причинах, загнавших его из столицы в глухую степную крепость Биографы его сходятся на том, что это несчастное событие было выражением гнева его "благодетеля" графа Аракчеева. В то время Аракчеев придумал себе герб с девизом "Без лести предан" В Петербурге это послужило поводом для сочинения многих песенок, шуток и эпшрамм Карелин, увлеченный общей веселостью, в кругу своих товарищей нарисовал чертенка в мундире с надписью "Бес лесги предан" и пропел какую-то комическую песенку. Это стало известно Аракчееву, который и расправился с молодым прапорщиком

Так в феврале 1822 года Каре тин навек связал свою судьбу с Оренбургом и Урало-Каспийскими степями.

Оказавшись в Оренбурге, Карелин быстро приобщился к изучению природы степного края. Этому способствовало ею знакомство с Эверсманном. От Эверсманна Карелин получил знания по ботанике, зоологии, минералогии. Эверсманн снабжал его книгами, руководил самостоятельными занятиями. И, видимо, приобщение к познанию природы помогло юному изгнаннику мужественно перенести незаслуженную опалу.

"Очутившись на чужой стороне, в ссылке, с совершенно пустым кошельком, никого не зная, Карелин не пал духом. Одаренный большим умом, крепким сложением и неистощимо веселым характером, он смотрел бодро, действовал прямо, честно и открыто, не любя углубляться в грустные размышления", — читаем мы в упомянутом очерке его дочери. И далее: "Он предался изучению естественной истории и, попав на этот желанный путь, не сошел с него всю жизнь. Природу он любил страстно, в изучении ее обретал свое счастье и прилеплялся к ней всей душой. Он стал делать экскурсии в степи и горы и занялся собиранием предметов естественной истории, которыми тот, дикий в то время край, был так богат"(5).

В Оренбургском артиллерийском гарнизоне Карелин прослужил с 1822 по 1826 год. Вскоре, оценив знания и способности ссыльного прапорщика, начальство крепости стало давать ему ответственные поручения, которые он успешно выполнял(6).

Уже летом 1822 года Карелин сопровождал известного русского археолога П. П. Свиньина(7) в его поездке по всей Оренбургской линии до границ Сибири. В 1823 году Г. С. Карелин совершил путешествие на Эмбу и плато Устюрт в составе военно-топографической экспедиции полковника Ф. Ф. Берга. В 1824 году он командируется в Башкирию, где открыл ряд месторождений горных хрусталей и дымчатых топазов. В том же 1824 году Карелина посылают на съемку и изыскание лучшего маршрута пути от Оренбурга до Симбирска и от Оренбурга до Екатеринбурга по случаю вояжа императора Александра I. В 1825 году Карелин принимает участие в экспедиции по изучению археологических памятников Малой Орды в казахской степи.

С 1826 по 1830 год Григорий Силыч находился в отставке. Не неся казенной службы, он в этот период выполняет разнообразные поручения оренбургских губернаторов: собирает статистические сведения об Оренбургском крае для профессора Арсеньева, сопровождает двух скандинавских ученых-геодезистов- профессора

Ганстена и лейтенанта Дуэ в их поездках для астрономических и магнитных наблюдений.

В 1829 году произошла встреча Г. С. Карелина с великим путешественником и географом Александром Гумбольдтом, совершившим поездку на Урал и в Сибирь.

В 1831 году Г. С. Карелин принимал участие в экспедиции Г. Ф. Генса в верховье Тобола. Здесь, на озерах, Карелин впервые научно описал и зарисовал "чудную розовую типу" фламинго.

Но особенно много Карелин путешествует в эти годы по междуречью Урала и Волги в пределах Внутренней, или Букеевской. Орды, расположенной в Рын-песках. Первое путешествие в Букеевскую Орду Карелин совершил в 1827 году вместе со своим другом Э. А. Эверсманном. Карелин составил первую топографическую карту этого края. Карта получила высокую оценку в министерстве иностранных дел, а ее автор получил в подарок бриллиантовый перстень. Вскоре Э. А. Эверсманн издает карелинскую карту Букеевской Орды в Берлине, но под своим именем. Это послужило причиной для разрыва между двумя натуралистами, хотя их жизненные пути еще не раз пересекались и они были связаны родственными узами (дочь Карелина вышла замуж за сына Эверсманна).

В 1830 году Г. С. Карелин возвращается на государственную службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. Он назначается советником хана Букеевской Орды Джангира, вместе с ним Карелин не раз объезжает земли Рын-песков (юго-запад современной Уральской и запад Гурьевской областей).

В Оренбургском областном архиве хранится донесение хана Джангира от 27 января 1831 года, в котором дано первое научное описание природы Рын-песков. Вот выдержка из этого документа: "Букеевская Орда занимает земли двух совершенно различных качеств: пески, называемые Нарын или Рын, и собственно степь. Последняя, по-киргизски каткылом именуемая, безводна, глиниста, солонцевата и не производит сама по себе ни малейшего кусточка. Первая… состоит из ряда песчаных холмов, пересекающихся в разных направлениях и производящих местами: лох или джиду (дикая маслина), джюзгун или торлок, тополь, осокорь, тальник и осинник. По особенной близости воды и всегдашней свежести зелени с большою достоверностью заключить можно, что разведение лесов в сих местах было бы весьма надежно…"(8). По содержанию и стилю донесения угадывается, что его автором на деле был Г. С. Карелин.

Служба Г. С. Карелина у хана Букеевской Орды постоянно прерывается все новыми и новыми заданиями "сверху", связанными с исследованием степного края, пока он не получает возможность осуществить мечту своего детства и юности и отправиться в морское путешествие по Каспию.

Около 9 лет провел Карелин в стенах кадетского корпуса. Во время учебы довелось ему быть вместе с товарищами в Царском Селе. Здесь для воспитанников корпуса была устроена встреча с лицеистами. Григорий Карелин познакомился с лучшими учениками лицея, другом А. С. Пушкина Владимиром Вольховским. Общие интересы и обширные познания позволили им разговориться и сблизиться.

Владимира Вольховского сильно занимала история неудачного похода Бековича-Черкасского (9) через Каспийское море в Хивинское ханство. Он поделился с юным Карелиным мыслями о судьбе Каспия, уровень которого понижается, и подарил ему том "Деяний Петра Великого" И. И. Голикова, где были собраны многочисленные документы и более 2000 писем Петра I, в том числе материалы о Каспийской экспедиции Бековича-Черкасского. Идея исследования Каспия, причин его усыхания и поиска древнего русла Амударьи, впадавшего в Каспийское море, стала главной целью жизни Г. С. Карелина. К исполнению этой мечты он приблизился в 1832 году, когда оренбургский губернатор граф Сухтелен получил "высочайшее соизволение" организовать экспедицию для осмотра северо-восточных берегов Каспийского моря. Начальником экспедиции на четырех судах с командой в 170 человек из уральских казаков был назначен Г. С. Карелин.

11 мая 1832 года экспедиция начала свое плавание из Гурьева-городка. Во введении к журналу экспедиции Карелин так определил ее задачи: "Цели: ни один естествоиспытатель не посещал берега, включенные между Гурьевом и старым Мангышлаком на протяжении с лишком 900 верст. Исследовать надо было: настоящее положение Эмбенских вод, неиссякаемого источника богатейшего рыболовства и поприща мнимых морских разбоев (царское правительство намеревалось навести порядок в этой части Каспия. — А. Ч.); осмотр устьев реки Эмбы, естественной нашей границы с дебрями Великой Татарии (так называлась на европейских картах того времени Азиатская Россия. — А. Ч.), истинное состояние киргизцев, могущественного адаевского племени, с давних времен утвердившегося по берегам заливов Мертвого Култука и Кайдака, исследование степени обмеления Каспийского моря…" (10).

Пролистаем страницы карелинского журнала, веденного им во время первой Каспийской экспедиции.

"13 мая… Каменный остров в немногих верстах от Гурьева по направлению на SW. Каменный остров необитаем. Пресной воды нет… Вскоре после полудня тюлени, не выходя на берег, играли на мелях и почасту выныривали из воды. Старые гурьевские казаки по движению сих животных предсказали шторм, что и сбылось…"

14 мая экспедиция подошла к острову Пешному (ныне здесь полуостров Пешной. — А. Ч.). Карелин отмечает, что несмотря на то, что суда находились уже в 12 верстах от берега, морская вода оставалась благодаря Уралу пресной, годной к питью. "Восточнее острова Большого Мокрого вода становится солона. При здешних берегах весьма охотно и во множестве водится красная рыба".

24 мая экспедиция впервые подошла к устью Эмбы. А 1 июня Карелин записывает в журнал: "В 6 часов утра отправились мы в Мертвый Култук, по мере того как выезжали из Прорвы, устье становилось мельче… На всех сих местах видели мы несчетное множество сазанов, от спин которых, по причине мелководья выставлявшихся наружу, поверхность воды казалась черною".

6 июня экспедиционные суда проходят Буинские острова, а 15 июня Карелин начал осмотр и съемку Новинских островов у северного побережья полуострова Бузачи.

В первых числах июля экспедиция подошла к гористым берегам Мангышлака, изрезанным оврагами. Карелин собирает богатейшие коллекции минералов, местных растений и животных.

"17 июля… Не прежде ночи добрались мы до острова и были встречены легионами комаров; возвратиться было поздно и темно, уступая необходимости, вышли па берег и зажгли огромные костры белой благовонной полыни. Но ни страшный дым, ни кутанье в паруса и палатки не спасли нас. Часовые не могли перекликаться, и едва открывали они рты, как несносные насекомые влетали целыми кучами".

29 июля, закончив обследование Мангышлака, Карелин отправился в обратный путь, а 4 июля благополучно прибыл в устье Урала.

Экспедиция продолжалась 80 дней. Г. С. Карелин представил правительству научные материалы под следующими титульными листами: 1. Дневник, или путевые заметки экспедиции. 2. Морской судовой журнал. 3. Астрономические и магнитные наблюдения. 4. Об обмелении устья Урала и вообще Каспийского моря. 5. О морских разбойниках в северной части Каспийского моря. 6. О тюленьем промысле. 7. Об Уральском морском рыболовстве. 8. Сигнальная тетрадь. 9. Отчет по издержкам экспедиции. Кроме того, были представлены 12 карт: впервые составленная карта всей северо-восточной части Каспийского моря, карты заливов и устьев рек, планы многих островов, подъема на Устюрт, карта Индерского соленого озера.

После особого донесения губернатора Сухтелена о результатах экспедиции Карелин был вызван в Петербург. Здесь путешественник представил проект основания военного укрепления в заливе Кайдак, "в Туманных горах", на утесе Кзыл-Таш. При этом он обратил внимание на чрезвычайно удобное местоположение: глубокий порт с моря, превосходные ключи свежей пресной воды, обилие камня, извести и глины для построек, близость морского сообщения с Гурьевом. Карелин лично доложил обо всем этом тогдашнему министру ийостранных дел графу Нессельроде и начальнику Азиатского департамента К. К. Родофиникину. По их докладу Г. С. Карелин был принят Николаем I. В беседе с императором исследователь дополнил свои соображения о необходимости постройки крепости на Мангышлаке тем, что это помогло бы прекратить постоянные пограничные конфликты между казахами с севера и туркменами с юга и приостановило бы продажу русских пленных в Хиву.

Разработанный проект Г. С. Карелину пришлось осуществлять самому. В 1833 году он получил приказание организовать и возглавить новую экспедицию с целью постройки русского укрепления на восточном берегу Каспия, о чем мы уже писали в начале этой главы.

Строительство Ново-Александровского укрепления(11) открыло большие перспективы для дальнейшего освоения и изучения Закаспийского края.

Карелин обследовал окрестности Ново-Александровска. Он собирает первые данные по флоре Северного Актау, не утратившие своей ценности и в наши дни."…Коллекции мои толстеют и преуспевают. Окрестности приводятся в большую известность и сделаны уже многие любопытные открытия" (12), — писал жене в Оренбург Карелин.

Исследователь отметил богатство минеральных ресурсов Мангышлака. В письмах оренбургскому губернатору В. А. Перовскому он писал так: "Неподалеку от Ново-Александровска есть соленый ручеек, которому ордынцы приписывают целебные свойства, далее течет горная смола, еще далее белая нефть, и, наконец, гора Кара-Тау с разными минералами, где видны древние копи… Есть и еще кое-какие ископаемые соли и даже селитра. В изобилии и подле нас великолепный белый камень, которого многие куски попадаются совершенно годными для литографии, и так называемый икряной камень. Образцы их всех вам пришлю" (13).

Труды Карелина по строительству Ново-Александровска получили высокую оценку губернатора В. А. Перовского.

Вернувшись к семье в Оренбург, отдыхал Карелин недолго. В январе 1834 года стало известно, что все продовольствие, закупленное в Астрахани для гарнизона Ново-Александровской крепости, не дошло по назначению, и запоздавшие суда зазимовали в устье Урала. Карелин лично возглавляет зимнюю экспедицию по оказанию помощи построенному им поселению. С этой целью он отправляется на лошадях в Гурьев, нанимает здесь около сотни казачьих саней и верблюдов, грузит на них продовольствие и под конвоем уральских казаков благополучно доставляет обоз по прибрежному льду Каспия в Ново-Александровск.

На подходе к крепости с Карелиным произошел случай, описанный его дочерью: "Крепость была уже в виду обоза, когда один из верблюдов, навьюченный пушкою, и сани, на которых ехал сам Карелин, вдруг ушли под лед, проломившийся неожиданно. Казаки бросились и вытащили Карелина; через час все было достано со дна морского, все до последней безделки… Сам он мокрый с головы до ног, дождавшись, когда казаки вынырнули назад, вскочил на верховую лошадь и скакал по взморью 7 верст до Ново-Александровска, при резком ветре и нескольких градусах мороза, отчего все платье на нем так обледенело, что он сравнивал себя с грецким орехом в сахарной корке" (14).

Зимнее купание обошлось Карелину дешево: он отделался небольшим насморком и ломотой в руках, но позднее поплатился за подобные случайности полным параличом обеих ног.

В 1836 году Г. С. Карелин возглавил новую, третью по счету Каспийскую экспедицию. На этот раз он подробно осмотрел все восточные и южные берега Каспийского моря и его островов, сделал новые съемки берегов моря и впервые обследовал заливы юго-восточного Каспия. Карелин побывал в Астрабадском заливе Ирана с целью завести торговые отношения для русского купечества. В письмах его к жене сохранились прекрасные описания природы иранского побережья Каспия. После унылых и суровых пейзажей пустынного северного и восточного Прикаспия берега Астрабадского залива казались путешественнику раем.

Но главной целью Карелина было обследование древнего устья Амударьи. Он находит старицу этой реки — Актам и обнаруживает в ней стоячую и соленую воду (ныне это русло полностью высохло).

Путешественник делает важные выводы о причинах изменения русла Амударьи.

От Актама Карелин направляется к уединенному хребту Большие Балханы и первым из естествоиспытателей обследует этот горный массив. Также впервые Карелин изучает острова Челекен и Огурчинский, отмечая обилие там нефти и соли.

Выдающимся достижением экспедиции Карелина было обследование залива Кара-Богаз-Гол (залив Черной Пасти). "Из Балханского проследовали мы в залив Карабугазский и были первыми из русских, ступивших на страшные, негостеприимные берега его".

"Огромный Карабугазский залив, называемый по-туркменски Кули-Дарья, до прошлого 1836 года никем не был посещаем, — писал Карелин после завершения экспедиции. — Окружность его, по единогласному показанию туркмен, так велика, что для объезда необходимо 12 дней конной езды… Вода в заливе солоней морской, но не так горька… Залив Кули-Дарья соединяется с Каспийским морем узким проливом, в высочайшей степени заслуживающим внимания ученых. Вода в нем с постоянною силою стремится из моря в залив. Быстрота течения от 2,5 до 3,5 узла в час. Восточные ветры имеют мало на него влияния. Пролив сей со стороны моря имеет 117 сажен, но далее ко выходу в залив расширяется и образует устье в полверсты, шириною. Длина пролива до 2 верст, глубина посередине до 3 сажен, грунт каменистый… Вход в Карабугазский залив невозможен по причине каменного бара, поперек его лежащего, на котором три фута глубины. Рейд со стороны моря необыкновенно опасен. Дно моря усеяно скалами, и один только счастливый случай сохранил суда экспедиции в 1836 году… В заливе Карабугазском, невзирая на солкость, водится много белуг и притом очень крупных, из черной рыбы держатся лещи и судаки" (15).

Не обошелся Карелин без опасных приключений и в заливе Черной Пасти. При попытке войти в пролив баркас был подхвачен сильным течением, которое чуть было не разнесло судна о торчащие из воды рифы и камни. "С величайшим трудом и напряжением всех сил нам удалось выбиться и возвратиться назад", — писал впоследствии Карелин.

Экспедиция 1836 года была необычайно плодотворной. Она дала науке множество новейших данных о восточном Прикаспии. Кроме того, Карелин решал важные военно-политические задачи, касающиеся отношений России с Персией и независимым иомудским народом Туркмении. Г. С. Карелин внушил туркменам такое доверие к себе, что они просили принять их племя в русское подданство. Однако таких полномочий у Карелина не имелось. В архиве Академии наук СССР сохранилось письмо, врученное "от туркмен-иомудского народа посланному для заведения торговли в Туркмении господину Карелину"(16), в котором туркменские старшины выразили готовность по примеру казахского народа войти в состав России.

В конце 1836 года третья Каспийская экспедиция Карелина блистательно завершилась и благополучно вернулась в Оренбург. Предстояло составление отчета экспедиции. "Началась работа, но как? У четырех разных столов сидело по писарю из спутников его экспедиции и в одной из комнат, расположенных анфиладой, у своего письменного стола мать наша, тоже с пером за работой. Отец ходит мимо всех и, заглядывая изредка в какие-то черновые тетрадки, диктует всякому свое, совершенна различное по содержанию донесение. Молодой, загорелый, как краснокожий индеец, казачий урядник Масленников писал а рыболовстве, топограф Алексеев — заметки географические, третий о туркменах, четвертый — о сношениях России с Азией через Каспийское море, и, наконец, мать моя, основательна знакомая с грамматиками нескольких европейских языков, писала отдел по естественной истории, не затрудняясь латинской номенклатурой по привычке… Так длилась работа по нескольку часов сряду…" (17)

Вскоре отчеты были готовы и Карелин лично отвез их в Петербург, где представил министру финансов Канкрину. Научный отчет Карелина о каспийских экспедициях был опубликован лишь через 40 лет, в 1883 году под редакцией М. Н. Богданова (Путешествия Г. С. Карелина по Каспийскому морю//Записки Императорского Русского Географического общества. Т. 10).

После третьей Каспийской экспедиции Карелин около трех лет провел в Петербурге и Москве. Сдав отчеты о предыдущем путешествии, неутомимый естествоиспытатель готовится к новому. Устанавливает тесное сотрудничество с Московским обществом испытателей природы (МОИП), членом которого он являлся с 1828 года и до конца жизни. 20 мая 1839 года состоялось чрезвычайное заседание МОИП, на котором был утвержден проект путешествия Карелина на Алтай для исследования местных "естественных произведений". С этим проектом он едет в Петербург на утверждение.

В столице Карелин знакомится с 18-летним студентом Санкт-Петербургского университета Иваном Петровичем Кириловым, одним из потомков И. К. Кирилова (1695–1737) — первого начальника Оренбургской экспедиции. Родился он в 1821 году в г. Ялуторовске Тобольской губернии, где отец его был исправником. Учился сначала в Тобольске, а потом в иркутской гимназии. Первоначальные знания по ботанике он получил в Иркутске от С. С. Щукина. В 1835 году Кирилов совершает свое первое путешествие вместе с Н. С. Турчаниновым (18) по южному берегу озера Байкал. В следующем, 1836 году Иван Кирилов осуществил уже самостоятельную поездку в Саяны, где собрал много редких и ценных растений.

В Кирилове Карелин нашел достойного ученика и помощника, которого ему очень не хватало в предыдущих путешествиях. Еще с дороги, из Москвы, Карелин пишет в Оренбург жене: "Не удивись, друг, я везу с собой юношу, которого прошу тебя принять как сына, этот молодой человек — Иван Петрович Кирилов, сирота, страстный ботаник, бедняга, но студент С.-Петербургского университета. Он едет теперь со мной, а потом я возьму его с собой в Сибирь, где надеюсь найти в нем помощника и товарища просвещенного…" (19).

Два с половиной года Карелин и Кирилов были связаны тесной дружбой и плодотворным сотрудничеством. Ванечка Кирилов был фактически усыновлен семьей Карелиных. Григорий Силыч стал для его "папкой", Александра Николаевна — "маменькой", а дочери Карелина — сестрами. В путешествии по Сибири с 1840 до 1842 года "этот милейший человек, — пишет С. Г. Карелина, — превзошел возлагаемые на него надежды отца нашего: он был неутомим в работе, предан отцу и полезен ему в качестве помощника, как еще никто не бывал"(20).

Жизнь И. П. Кирилова трагически оборвалась в 1842 году в г. Арзамасе на пути в Москву, куда он был направлен Карелиным с отчетом. Осталось тайной, действительно ли Кирилова сразил приступ аппендицита, или западносибирский губернатор Горчаков, опасаясь карелинского донесения, нашел свои средства убрать молодого ученого.

Пять лет — с 1840 по 1845 год — провел Карелин в путешествиях по Восточному Казахстану и Южной Сибири. Он значительно расширил знания о природе Тарбагатая, Джунгарского Алатау, выяснил орографические особенности хребтов, дал общую характеристику их геологического строения.

Рассмотрим по годам поездки Карелина в соответствии с его автобиографической запиской 1852 года(21).

1840 — обследование южного Алтая с высочайшим Нарынским хребтом и Тарбагатая.

1841-изучение флоры Семиреченского края, расположенного к востоку от р. Или, включая Прибалхашье и Алаколь. Осмотр снежных вершин Джунгарского Алатау.

1842 — путешествия по окраинным округам сибирских киргизов: Баянаульскому и Каркаралинскому, осмотр диоптазовых копей, поездка в восточную часть Алтая.

1843 — обследование озера Нор-Зайсан, сбор сведений о системе рек Верхнего и Черного Иртыша от его истока до Усть-Каменогорска на протяжении более 400 км.

1844 — исследование системы реки Бухтармы, поездка по Джунгарии и северо-западным окраинам Китая.

К сожалению, сохранилось очень мало сведений об алтайско-джунгарских путешествиях Г. С. Карелина. Видимо, отчеты о них так и остались необработанными, а черновики, вероятно, погибли во время пожара в Гурьеве в 1872 году. Судить о маршрутах Карелина можно только по коллекциям "произведений природы", собранным Карелиным совместно с Кириловым и регулярно направляемым в МОИП и лично упомянутому Н. С. Турчанинову. В одном из сохранившихся писем к президенту МОИП С. Г. Строганову, написанному 4 августа 1846 года, Г. С. Карелин приводит следующий состав коллекций, доставленных им в распоряжение Общества с 9 мая 1840 года по 16 марта 1843 года:

Зверей — 240 Ящериц — 169

Птиц — 1669 Растений — 90142

Насекомых — 9766 Семян — 442

Змей — 34 Минералов — 474

Несмотря на исключительно плодотворную для науки деятельность, дальнейшая государственная служба Г. С. Карелина была приостановлена. Правителям края стало известно, что ученый подготовил донесение в столицу о тяжелом положении сибирских киргизов (казахов северного и восточного Казахстана. — А. Ч.). В 1845 году генерал-губернатор Западной Сибири князь П. Д. Горчаков высылает опасного для него натуралиста из пределов края и добивается увольнения Карелина из Министерства финансов. Так знаменитый путешественник был "вознагражден" царским правительством за свой энтузиазм и самоотверженность.

Карелин вернулся в семью, находившуюся к этому времени в подмосковной деревне Трубицыно, перед самым новым 1846 годом. Дочь его Софья Григорьевна, вспоминая об этом, писала: "Тут только мы его увидели и, слава Богу, опять таким же, только седым совсем… Всем он наслаждался и беспрестанно повторял: "Ах, братцы, как у вас тут хорошо!"(22).

Впервые в 45 лет Григорий Силыч оказался надолго в кругу семьи, и, думается, пришло время и в нашем очерке рассказать вкратце о личной жизни и некоторых свойствах ума и характера этого удивительного человека.

Прибыв в Оренбург в 1822 году холостым, Григорий Карелин женился в феврале 1825 года на А. Н. Семеновой, кузине своего оренбургского друга генерала в отставке Н. А. Мансурова. Александра Николаевна училась в Петербурге, знала иностранные языки. У Карелиных было четыре дочери. Все они получили прекрасное образование. Три дочери стали писательницами, а самая младшая и любимая — Лилька (Елизавета Григорьевна) — одной из лучших переводчиков классической западноевропейской литературы. Родилась она в начале декабря 1834 года — в то самое время, когда Карелин должен был спешить в Ново-Александровск и, спасая его от голода, вести караван по прибрежному льду Каспия.

Елизавета Карелина впоследствии вышла замуж за молодого ботаника Андрея Николаевича Бекетова, выросшего в крупного ученого, ректора Петербургского университета. Внук А. Н. Бекетова, правнук Г. С. Карелина, великий русский поэт революции Александр Блок писал в своей автобиографии (1909): "…Моя бабушка, Елизавета Григорьевна Бекетова, дочь известного путешественника Григория Силыча Карелина, всю жизнь работала над переводами научных и, особенно, художественных произведений. Она была очень начитана, владела несколькими языками; ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль образный, точный, смелый русский язык, обличавший казачью породу… Характер до резкости отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать. И все это вязалось с пламенной романтикой…" Можно не сомневаться, что черты именно карелинского мировоззрения, свойства его живого ума и языка, и, наконец, романтизм передались его дочери, внукам и правнукам.

До 1842 года семья Карелина жила в Оренбурге. Какие испытания легли на женскую половину семьи путешественника, можно судить даже по хронологии бесконечных экспедиций Карелина. И они привели к тяжелым последствиям. "Частые и продолжительные отлучки отца, усидчивые занятия с детьми, домашние заботы, при крайней неправильности получения денег на свое содержание от отца, и жестокий климат Оренбурга — сломили здоровье нашей матери… Доктора наши по опыту знали, как много молодых женщин в Оренбурге умирают чахоткой, и, опасаясь начала ее у матери нашей, советовали ей переменить климат"(23), — писала Софья Карелина. Доктора настаивали на переезде в Москву, что и было сделано в мае-июне 1842 года. Здоровье А. Н. Карелиной поправилось, и вскоре она купила небольшое имение Трубицыно(24), в 35 верстах от Москвы.

В этот "милейший уголок, дом, утонувший в саду", с речкой и еловым лесом, "холодными ключами превосходной воды" и возвратился из Восточного Казахстана Г. С. Карелин.

Необыкновенную личность Карелина характеризуют его многочисленные письма к семье и воспоминания дочерей. Эпистолярное наследие Г. С. Карелина было изучено Г. Э. Блюминым, который пишет: "К письмам его многие десятилетия не прикасалась ничья рука. Вот почему с таким волнением вчитывался я в строки красивого карелинского почерка, полные юмора, жизнелюбия и отваги, раздумий, сомнений и оптимизма"(25).

В Трубицыно Карелин впервые долго живет с семьей. "Милый, добрый семьянин — как будто никогда и не уезжал. А шесть лет в этот раз его не было дома. Как, три своих несомненно нежных чувствах ко всем нам, мог он повторять продолжительные отлучки и, поехав на год, прожить шесть в дороге, не понять мне; но истинно повторяю, что раз дома, — трудно было видеть отца нежнее, семьянина счастливее его"(26), — вспоминала С. Карелина.

Но счастливая жизнь в кругу семьи, видимо, не вполне удовлетворяла Карелина. Вновь и вновь "отрава" степных просторов тревожит беспокойное сердце путешественника. В начале 1852 года он пишет оренбургскому генерал-губернатору В. А. Перовскому следующее письмо: "Шесть лет высидел я в Москве или в ее окрестностях и чувствую неотразимое желание еще постранствовать; предположил совершить нынешним летом небольшую поездку в Уральские степи до Каспийского моря. Цель моя: осмотреть подробно Индерское озеро и северные побережья Каспийского моря… Посему, прежде нежели окончательно решусь на изложенном предположении, принимаю смелость испрашивать на то согласие Вашего Превосходительства"(27).

Вскоре согласие было получено. 20 июля 1852 года Карелин уехал в свое последнее путешествие. Уезжая, он говорил детям: "Через полгода, детки, вернусь, а теперь прощайте". Но больше они его никогда не видели.

В судьбе Г. С. Карелина было много неясного и загадочного. Как, например, объяснить его долгое пребывание в Восточном Казахстане, в котором он пробыл шесть лет вместо намечавшегося одного или двух? Но еще более удивительно то, что в своем последнем путешествии в Урало-Каспийский край он пробыл 20 лет. Объяснения этим превратностям судьбы знаменитого путешественника мы находим в особом карелинском восприятии окружающего мира.

В одной из своих последних работ за четыре года до смерти Карелин писал: "В 1852 году приехал я на недолгий срок к устьям р. Урала с главной целью наблюдать оба перелета, гнездование и линянье птиц; но передо мною открылось такое поле для наблюдений по множеству других предметов, а также свобода и затишье для приведения в порядок многих моих путешествий, что вместо двух годов прожил я безвыездно в пределах урало-казачьих более 16 лет. Ну, и насмотрелся же…". И далее: "Сколько мог, не нарушая приличия, и чрез то, не вредя своему делу, удалялся я от так называемого общества, да по счастью негде было его и найти. Гурьев — место пустынное, глухое, захолустье донельзя невежественное"(28).

Из этих строк мы видим, что замысел Карелина обработать в тишине и уединении результаты своих многочисленных путешествий не был единственной причиной его отшельничества. Глубокий разлад с современным ему обществом и, в первую очередь, с теми, от которых зависели карелинские экспедиции, толкнул ученого на этот шаг. Не случайно К. Г. Паустовский в своей повести "Кара-Бугаз" вложил в уста Карелина такие слова: "…к стыду всей страны нашей, где одаренные люди в той же цене, что и гурьевские будочники!"(29).

Можно также догадываться, что, несмотря на сохранившиеся самые теплые чувства Карелина к дочерям, после экспедиции в Восточный Казахстан у него ухудшились отношения с женой Александрой Николаевной. Это может быть предположено в связи с тем, что в алтайском путешествии он сблизился с одной бедной девушкой, которая родила от него дочь. "Она живет у меня на квартире, — писал Карелин в феврале 1845 года в письме-исповеди своему оренбургскому другу Н. А. Мансурову, — Смотря на малютку, я нередко плачу, думаю о несчастной будущности этого невинного ангела. Кроткое, милое это создание привязано ко мне безмерно, и хотя я найду силы, чтобы расстаться с ним (подчеркнуто нами. — А. Ч.), но скорее сам буду питаться черствым хлебом, нежели брошу бедное дитя без помощи… Надобно купить им домишко рублей в 300 и оставить на пропитание рублей по 25 в месяц (что и было впоследствии сделано. — А. Ч.). Коллекции мои еще не проданы… Хотя я благоговею перед ангельскими свойствами жены моей, но она женщина, и при болезненном состоянии своем легко может огорчиться и вознегодовать на мою слабость"(30).

Эти строки из письма-исповеди проливают свет на причины долгого пребывания Карелина в Семипалатинске и его окрестностях, а также указывают на возможные осложнения его отношений с женой.

В Гурьеве Карелин продолжал плодотворно работать, хотя далеко не все, что было им написано в эти годы, сохранилось до наших дней. Главным трудом гурьевского периода жизни ученого следует считать критическую статью под названием "Разбор статьи г. А. Рябинина "Естественные произведения земель Уральского казачьего войска"", напечатанную Карелиным в 1867-68 годах в "Уральских войсковых ведомостях" и переизданную с дополнениями в 1875 году в "Трудах С.-Петербургского Общества естествоиспытателей".

Необычное название статьи заслоняет ее истинное содержание. На самом деле Карелин провел "разбор" не только статьи Рябинина, но и книги профессора Казанского университета Э. А. Эверсманна "Естественная история млекопитающих животных Оренбургского края". Да и сам этот труд Карелина является по сути монографией на 298 страницах, в которой автор приводит 8 естественноисторических перечней, или указателей, по области Уральского казачьего войска. Говоря современным языком, это был своеобразный кадастр природных ресурсов, растений и животных западноказахстанских степей.

К статье приложен перечень полезных ископаемых края — (строительных материалов, горючих веществ и т. д., общим числом 34), список 50 "точно и верно определенных дикорастущих" видов кустарников. В статье приводится перечень диких млекопитающих края и каталог 345 видов птиц "урало-казачьих владений" (шестнадцати видам названия даны Карелиным).

Кроме того, в этой последней печатной работе великого путешественника мы находим большое количество автобиографических сведений. В ней Карелин сообщает о том, что им начато новое сочинение "Естественноисторический очерк земель Уральского казачьего войска", а к концу 1868 года был готов труд под названием "Урало-казачья фауна".

О большой и усердной работе Карелина в Гурьеве свидетельствует сохранившийся черновик его письма к В. Е. Генкелю, редактору журнала "Северное сияние", от 17 февраля 1863 года: "Я целый век провел в путешествиях и более 50 лет занимался зоологией и ботаникой. Дайте совет: как лучше издать с картинками: 1) путешествие по Башкирии, 2 тома; 2) путешествие по Киргизии, 3 тома; 3) путешествие по Туркмении и северо-западным границам Персии, 3 тома; 4) путешествие по северо-западным границам Китая, 3 тома. Как Вы мне посоветуете, так и поступлю"(31).

Однако труды эти так и не увидели свет. А в мае 1872 года в Гурьеве случился пожар, который захватил и одноэтажный домик Карелина на высоком правом берегу Урала. Почти все его рукописи погибли в огне, а его самого, страдавшего последние два года параличом ног, вынесли на руках из пылающего дома. Потрясенный потерей трудов всей своей жизни, Григорий Силыч Карелин умер 17 декабря 1872 года.

Наступит время, когда имя Карелина, ныне забытое, будет с благодарностью помянуто в истории исследования Азии русскими людьми.

Д. Ф. Кобеко(32)

О Карелине — ученом и человеке написано немного. К уже упомянутым в книге биографическим источникам следует добавить публикации, посвященные 100-летию со дня рождения А. А. Блока (1980), когда имя прадеда знаменитого поэта не раз упоминалось и освещалось в печати. Одним из первых художественных произведений, в котором был показан образ Карелина, является повесть "Кара-Бугаз", написанная Константином Паустовским в 1932 году. В повести Карелин показан дальновидным мудрым ученым, предостерегающим от необдуманного вмешательства в природу. Вспомним, что ответил старый ученый на дерзкое предложение молодого лейтенанта Жеребцова устроить дамбу в Карабугазском проливе: "Сударь мой, я ошибался, подобно вам. Я почитал Кара-Бугаз бесплодным и как бы созданным природой назло людям. Но с недавнего времени, изучая дневники свои и думая о смертоносных водах залива, я пришел в сомнение, ибо в натуре, нас окружающей, почти нет такого зла, коего нельзя было употребить на потребу и выгоду человека (подчеркнуто нами. — А. Ч.)… уничтожение залива — преступление"(33).

Совсем недавно, в 1980 году, мы стали свидетелями перекрытия Карабогазского пролива грандиозной дамбой с целью сокращения якобы бесполезных потерь каспийской воды в "черной пасти" залива. Видимо, не читали проектировщики кара-богазской дамбы повести К.

Г. Паустовского, потому что уже через три года стало очевидно, что приток каспийских вод в Кара-Богаз следует сохранить. Печальный итог "укрощения" Кара-Богаза был широко освещен в нашей центральной печати. Выступили ученые, общественные деятели, журналисты. Член-корреспондент АН СССР А. Г. Бабаев в статье "Кара-Богаз зовет на помощь" (Правда. 1986. 10 февр.) писал: "Высыхание залива привело к нарушению экологической обстановки в районе, загрязнению окружающей среды, сельскохозяйственных угодий, засолению почв". В 1984 году был проложен трубопровод и каспийская вода вновь хлынула в залив. Экономисты еще подсчитают, во что обошлось государству исправление этой экологической ошибки. Мы же убедились, насколько был прав Карелин в повести Паустовского: "Закупорка залива вызовет перемену свойств воды и прекратит образование глауберовой соли. Утверждение ваше, что залив вызовет обмеление Каспийского моря, равно как и сожаление о погибающей рыбе, преувеличено"(34).

Кара-Богаз-Гол — одно из научных предвидений Карелина. Ныне земли, открытые и обследованные путешественником, превратилась в мощный промышленный пояс восточного Каспия. Низовья Эмбы дают нефть и газ, Мангышлак — нефть, уголь, фосфориты, Кара-Богаз — мирабилит, серу и другие химические продукты, Красноводск и Челекен — нефть и газ.

Велик вклад Карелина в изучение природы Западного Казахстана и, в особенности, Рын-песков, долины и устья Урала, Индерских гор. Карелин стал основателем краеведческого музея в городе Уральске — первого в западноказахстанском крае.

Немного печатных трудов оставил Карелин: сгорели в гурьевском пожаре его многочисленные рукописи. Но след неутомимого путешественника и натуралиста не исчез во времени. Его исследования в урало-каспийском крае продолжили Н. А. Северцов, Н. А. Зарудный, другие русские естествоиспытатели.

Завещанием Карелина последующим поколениям натуралистов стало его пророческое изречение: "Природа не действует бесцельно, а создавая — сохраняет. В случайностях и в самых страшных переворотах ее часто и бесследно гибнут дела рук человека: ее же творения только обновляются или улучшаются»(35)