НЕКОТОРЫЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВЕРСИИ

Есть предположение, что у Мартынова по отношению к Лермонтову присутствовал «комплекс Сальери» (пушкинского, смертельно завидовавшего Моцарту). Не исключено, что Лермонтов подтрунивал над тайной любовницей Мартынова, что и вызвало яростную реакцию последнего. Высказана странная версия, будто Лермонтов пал жертвой заговора масонов. (Хотя масонство было поставлено вне закона еще Екатериной II, тайные ложи продолжали существовать.)

Известно, что после рокового выстрела Мартынов бросился к упавшему Лермонтову и поцеловал умирающего. Одним исследователем это представляется «поцелуем Иуды», тогда как другие полагают, что убийца искренно сожалел о содеянном. Роман «Герой нашего времени» появился за год до гибели Лермонтова, но невольно представляется, будто речь в нем идет о событиях грядущей дуэли.

Если сам автор незримо присутствует в образе Печорина, то он не случайно наделил образ Грушницкого некоторыми чертами характера и внешности Мартынова. Современники поэта не без основания полагали, что Мартынов узнал себя в романе, и это якобы сыграло свою роль не только в ссоре с поэтом, но и, рискнем предположить, во время самой дуэли. Ведь именно к нему, Мартынову, были обращены слова из дневника Печорина: «…Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в душе его могла проснуться искра великодушия, и тогда все устроилось бы к лучшему; но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать» (версия Д. Алексеева, Б. Пискарева).

Действительно, быть может, гениальная проза Лермонтова стала мощным детонатором к взрыву ненависти со стороны Мартынова. Это было «литературное убийство»: Грушницкий отомстил Печорину.