Глава 6

СРЕДНИЙ И ПОЗДНИЙ БРОНЗОВЫЙ ВЕК: ТРОЯ VI

В соответствии с хронологической системой эгейской цивилизации период существования Трои VI относится уже к среднему бронзовому веку. Изучение остатков Шестого города, а также извлеченных из его культурного слоя разнообразных мелких предметов обихода и керамики сразу же выявило тот факт, что его материальная культура имеет большие отличия от материальной культуры его предшественников. Эти отличия показались мне настолько неожиданными, охватывающими все сферы жизни и имеющими такие далеко идущие последствия, что я сделал вывод: их можно объяснить только тем, что преемственность культуры нарушилась, связь времен прервалась, а на месте разрушенного города на Гиссарлыкском холме поселились пришедшие из какого-то другого места люди, принесшие с собой свою собственную культуру.

Дух перемен чувствуется во многих сферах материальной и духовной жизни. О нем свидетельствуют огромные масштабы изменений, результатом которых стало новое превращение крепости в оплот царской власти. Внушительного вида крепостная стена, возвышающаяся сейчас над окрестностями, говорит как о возросшем уровне мастерства каменщиков, так и о совершенствовании военно-технических знаний горожан. В Трое VI мы впервые наблюдаем новое явление: на внешней стороне стены появляются вертикальные выступы; их делают через практически одинаковые промежутки. (Фото 38.) Меняется вся схема застройки города: возводятся отдельно стоящие дома, которые свободно располагаются на поднимающихся уступами террасах. Архитектура самих зданий (они простые и прочные) говорит об энергичности и решительности горожан.

Культурный слой Трои VI принес множество артефактов, которые не встречались в более ранних отложениях. (Фото 51.) Необходимо отметить, что большинство из них относится к позднему периоду Шестого города, остатки которого были исследованы на достаточно обширных участках. Именно там была найдена основная часть этих материальных свидетельств прошлого. Тем не менее нет сомнения, что предметы, отражающие новые тенденции, в основном должны находиться в более ранних пластах этого культурного слоя. Эти пласты удалось исследовать на большой глубине только на весьма ограниченных участках, поэтому и находок было сделано очень немного.

Несмотря на то что предметов из металла было обнаружено мало, можно прийти к заключению, что чистая бронза в Шестом городе стала использоваться чаще, чем прежде. Подтверждением справедливости этого вывода являются три или четыре великолепных узких бронзовых ножа, а также множество точильных камней двух новых, более совершенных типов. Довольно большую популярность приобрели мечи. Несколько выточенных из камня головок рукоятей мечей как из ранних, так и из поздних пластов слоя Трои VI по форме сильно отличаются от подобных изделий раннего бронзового века. Хотя в поздней

Трое VI стала широко использоваться слоновая кость, люди продолжали делать из терракоты разные мелочи: грузики для ткацких станков (в этот период появились две новые формы грузиков), бусины и прочее. Как и прежде, пряслица из терракоты составляли большую часть находок археологов. Внешний вид пряслиц тоже претерпел довольно значительные изменения. В частности, одним видам явно стали отдавать предпочтение, а другие стали забывать; почти совсем перестали украшать их нарезным орнаментом, который был очень популярен в период с Трои II до Трои V включительно. (Фото 56 и 57.)

В пластах, изученных с применением метода стратиграфии, было обнаружено множество гончарных изделий. (Рис. 30.) Экспедиция университета Цинциннати первоначально планировала подготовить сводную таблицу гончарных изделий бронзового века, в которой нашло бы отражение все многообразие форм сосудов, изготавливавшихся и использовавшихся в каждый из периодов. В эпоху Трои I–V керамика была достаточно однородной: большинство ее видов и форм существовало на протяжении всего этого времени почти без изменений, и лишь время от времени появлялись новые типы. Однако начало периода Трои VI ознаменовалось появлением новых форм, вытеснивших старые. Поэтому мы столкнулись с необходимостью составить две отдельные таблицы. Мы определили, что для Шестого города были характерны сосуды 98 форм и их вариаций. Причем новыми из них являются 90, и похоже, что только восемь имеют какое-то отношение к троянской традиции. Да и эти восемь представлены – главным образом в начальные этапы Трои VI – не целыми или почти целыми сосудами, а разрозненными черепками, которых недостаточно даже для того, чтобы воссоздать сосуд.

Рис. 30. Характерные формы серой мининской керамики Трои VI

Вероятно, какое-то непродолжительное время люди продолжали пользоваться сосудами, сохранившимися от Трои V, однако большинство этих черепков явно попали в данный культурный слой из расположенных ниже культурных слоев. В любом случае в начале периода Трои VI, должно быть, произошла практически полная смена ассортимента используемых в домашнем хозяйстве керамических изделий.

Одновременно в жизни города случилось еще одно важное событие – появилась лошадь. Ни в одном из культурных слоев более ранних периодов кости лошадей членам экспедиции университета Цинциннати не встречались. Они появились только в пласте, соответствующем первому этапу Трои VI, и с того момента с большей или меньшей частотой встречались во всех остальных пластах. Скорее всего, в начале среднего бронзового века лошадей привели с собой новые поселенцы, оккупировавшие город. Не вызывает сомнения, что в конце раннего бронзового века пришельцы, имевшие лошадей, обладали большими преимуществами по сравнению с безлошадными троянцами. В центре крепости почти не сохранилось участков поселения Трои VI, пригодных для стратиграфического исследования современными методами археологии. Дело в том, что во времена эллинского и римского господства вершина холма была срыта для того, чтобы сделать открытую площадку вокруг храма Афины. Если с тех пор что-то и уцелело, то оно было почти целиком утрачено при раскопках Шлимана. Однако по периферии акрополя – с внутренней части оборонительной стены, с ее южной, восточной и юго-западной сторон – сохранились нетронутые участки. Культурный слой Трои VI составляет там от 5 до 6 и более метров. Как выяснила экспедиция университета, на южном и восточном участках холма он состоит из восьми последовательно образовавшихся пластов, получивших названия от Via до VI3. Независимо от того, насколько точно они соответствуют действительным периодам существования города, в любом случае они отражают хронологическую последовательность происходивших в его жизни изменений. Не вызывает сомнения, что на протяжении длительного периода, охватывающего средний и поздний бронзовые века, поселение развивалось последовательно, без каких-либо перерывов. Этот длительный период можно поделить на три крупные фазы, которые согласно привычной классификации можно назвать ранней, средней и поздней Троей VI.

Создается впечатление, что в величественных оборонительных стенах, которыми Троя VI может по праву гордиться, были последовательно воплощены три проекта строительства крепостных укреплений; возможно, по времени возведения каждая стена соответствует одной из упомянутых выше фаз существования поселения. (Фото 38.)

Оборонительная стена Трои VI по большей части принадлежит поздней Трое VI, однако ее ни в коем случае нельзя назвать единообразной. (Рис. 31.) Участки стены отличаются друг от друга как по материалам, из которых они сделаны, так и по технике возведения. Дёрпфельд, у которого был острый глаз на подобные архитектурные детали, предложил простое и очень убедительное объяснение этих различий. Он предположил, что эта стена была построена в поздней период истории Шестого города, для того чтобы заменить собой оборонительную систему более раннего периода, и что работы по замене стены велись постепенно, участок за участком. Таким образом, считал Дёрпфельд, на осуществление этого плана потребовался довольно большой период времени, на протяжении которого продолжали совершенствоваться приемы и методы строительства, а также техническое мастерство в целом. По неизвестной причине так и не была заменена одна сравнительно короткая секция старой стены, и она сохранилась в нетронутом виде. Эта секция находится на юго-западе, на плане она получила название «секция 5». Основываясь на имеющейся информации, экспедиция университета Цинциннати сделала заключение, что этот участок укрепления был сооружен ближе к концу средней фазы.

Рис. 31. План фортификационных сооружений и зданий поздней фазы Трои VI

Прямо за этим участком и почти параллельно ему идет еще одна подобная стена, отличающаяся меньшей монументальностью. Обнаруживший ее Дёрпфельд признал в ней оборонительную стену. Поскольку она в основном лежит под большим зданием (VIA) Шестого города, имеющим слишком важное значение для того, чтобы его просто снести, а также стоит слишком близко к заменившей ее секции 5, ее очень сложно изучать. Поэтому Дёрпфельду не удалось установить конструктивные особенности этой стены, хотя он и отметил наличие уклона на ее внешней поверхности, а также вертикальных выступов. Поскольку эта стена, как было вполне очевидно Дёрпфельду, была старше секции 5, он счел, что она принадлежала Пятому городу, не ведая о том, что начало периода Трои VI совпадает по времени со средним бронзовым веком. Экспедиция университета Цинциннати, которая первой нашла глубокие отложения, относящиеся к ранней фазе Шестого города, пришла к заключению об ошибочности вывода Дёрпфельда, касающегося принадлежности данной стены Трое V. По мнению археологов, она должна датироваться одним из начальных периодов существования Трои VI. Таким образом, получается, что в каждую из трех фаз Шестого города возводилась своя оборонительная стена, однако все эти фортификационные сооружения имеют общие характерные особенности.

Дополнительным подтверждением этого являются обнаруженные в южной части стены трое ворот; каждые были построены в стене, соответствующей одной из трех фаз Трои VI. Пройдя через ворота на территорию крепости, человек попадал на главную улицу, которая вела к находившемуся на вершине холма центру крепости. (Рис. 31 и 32.) Самые старые из трех ворот – ворота VI3 – были отнесены экспедицией университета к ранней фазе Трои VI, следующие за ними ворота VILLI, – к средней фазе Трои VI, и, наконец, ворота VIO – к поздней фазе.

От первой и второй оборонительных стен мало что дошло до наших дней, поэтому нам трудно говорить что-либо определенное о них как о законченных сооружениях. Третья в хронологическом порядке стена имеет более внушительный по сравнению со своими предшественницами вид. Она сохранилась на протяжении примерно 350 метров. Стена идет от северо-восточного угла акрополя, огибает город с юга, далее ведет на запад и заканчивается в крайней северо-западной точке поселения. Северная часть стены отсутствует почти полностью, за исключением небольшого участка в квадрате ЖЗ; тем не менее этот сохранившийся кусочек длиной всего около 5 метров развевает последние сомнения относительно того, что в свое время стена существовала и в северной части поселения. В основном она была разрушена во времена эллинов и римлян, хотя вполне возможно, что свой «вклад» внес и Шлиман в ходе первых археологических экспедиций. В сохранившейся части стены имеется пять ворот, расположенных через неравные промежутки. Они естественным образом делят ее на шесть частей или секций, которые можно обозначить как северо-восточная, восточная, юго-восточная, южная и северо-западная стены. На плане мы присвоили им номера от 1-го до 6-го.

Начнем описание стены с огромной башни, образующей мощный северо-восточный бастион крепости. (Фото 39.) С северного угла башни сохранилась стена, состоящая из 26 рядов кладки. Вероятно, это лучший образец кладки на всем протяжении стены.

Рис. 32. План южных ворот, ворот более раннего периода, «Дома с колоннами» и дома № 630

Длина башни (с севера на юг) составляла примерно 18 метров, а ширина ее внутренней части – 8 и более метров. Стены сложены из квадратных блоков долговечного твердого известняка, плотно подогнанных друг к другу. Высота рядов в кладке неодинакова, однако стена сложена аккуратно, и с особой тщательностью соблюден перепад высот от ряда к ряду. Острым углом башня ориентирована на север; благодаря тому, что уклон стены относительно ее основания равен почти 3 метрам, ее характерный профиль производит особое впечатление на зрителя. (Фото 40.) Эта башня – один из самых популярных символов Трои. Согласно измерениям Дёрпфельда, с северной стороны эта прекрасная кладка имеет высоту примерно 9 метров относительно скалы, на которой построена башня, а высота кладки от уровня пола внутри башни составляет около 1,5 метра. На определенной высоте каменная кладка заканчивалась и служила основанием для кладки из сырцового кирпича; многочисленные остатки последней были исследованы и описаны Дёрпфельдом. Нет сомнения, что мощная северо-восточная башня, возвышавшаяся не только над акрополем, но и над всей лежащей у ее подножия Троадской равниной, выполняла функции наблюдательного поста.

В башне находился колодец, или резервуар для воды, форма которого приближается к квадратной, с длиной стороны примерно 4x25 сантиметров. Со всех сторон он был огражден мощной стеной двухметровой толщины, которая опускалась на 2 метра ниже уровня пола и доходила до естественной скалы. Ниже этой точки колодец был выдолблен в скале – он опускался еще на 7 или 8 метров. Для обычного колодца это сооружение слишком велико, для обычного резервуара – слишком глубоко; возможно, как проницательно заметил Дёрпфельд, оно совмещало в себе обе эти функции. Нависающие стены не позволили добраться до донных отложений. От уровня пола башни в восточном направлении вела каменная лестница, по которой горожане спускались к колодцу из крепости, расположенной выше на холме.

От крайней южной точки башни, как продолжение ее стены, шло сооружение типа анта. Оно проходило вдоль северной стороны следующей секции оборонительной стены, оставляя между башней и оборонительной стеной лишь узкий коридор. Эта зона служила своего рода малыми воротами; в их южном конце находилась дверь, а в северном – четыре каменные ступени, спустившись по которым можно было попасть внутрь башни. Дверь открывалась в направлении восточной стороны коридора. Судя по всему, это был боковой выход, облегчавший сообщение между башней и внешним миром.

Нет сомнения, что северо-восточная башня была построена после возведения идущей в южном направлении секции 2 оборонительной стены в качестве дополнительного фортификационного укрепления. Вероятно, ее основной задачей была охрана колодца, обеспечивавшего жителей крепости водой в чрезвычайных ситуациях.

Восточная стена – секция 2 – соединяет северовосточные ворота с восточными. Протяженность этой стены – 41 метр 50 сантиметров. Как мы видели, в крайней северной точке она доходит до восточной стены северо-восточной башни и частично заходит за нее, а в крайней южной точке она частично перекрывает секцию 3 оборонительной стены. Несмотря на то что северо-восточная башня по качеству отделки оставляет секцию 2 далеко позади, тем не менее последняя тоже является прекрасным примером технического мастерства проектировщиков и строителей середины периода Трои VI. (Фото 41.) Толщина стены составляет 4 метра 50 сантиметров, высота – более 4 метров. Стена сделана из хорошо отесанных и тщательно подогнанных друг к другу блоков твердого известняка. Кладка сложена более или менее ровными рядами, в нижней части стены – крупные камни, в верхней – помельче. Четыре вертикальных выступа на наклонной внешней поверхности стены делят ее на пять частей, каждая примерно по 8 метров длиной. Основная часть стены сохранилась и по сей день, однако ее сложно увидеть, так как в одном месте ее пересекает мощный фундамент римского периода, а в другом он проходит прямо перед ней, скрывая ее от посторонних глаз на довольно большом участке. Стена находилась на пути северо-восточного раскопа Шлимана, – вероятно, в этом месте было очень сложно копать, ведь приходилось разбирать эти плотно подогнанные друг к другу блоки.

Восточные ворота, которые находятся между перекрывающими друг друга секциями 2 и 3, имеют вид прохода шириной 2 метра и длиной 5 метров; у северной оконечности секции 3 он резко сворачивает внутрь крепости. (Фото 44.) Обнаруженные рядом с поворотом немногочисленные свидетельства той эпохи говорят о том, что когда-то там существовала настоящая дверь, которую можно было открывать и закрывать; по мнению Дёрпфельда, эта архитектурная деталь была добавлена в конце периода Трои VI. С точки зрения отражения атаки врага ворота были отлично спланированы: в то время как нападающие, скопившись в тесном проходе, пытались открыть дверь, защитники крепости могли обрушивать на их головы град камней и прочего как со стен по обеим сторонам прохода, так и с торца секции 3. (Фото 42.)

Третья, или юго-восточная, секция стены построена точно в таком же стиле и, несомненно, в тот же временной период, что и вторая. Длина третьей секции – примерно 90 метров, она идет от восточных ворот к южным. На этом участке с внешней стороны стены сделано девять вертикальных выступов, которые делят ее, как выразился Дёрпфельд, на десять сторон многоугольника, углы которого отличаются друг от друга по величине, однако все вместе образуют радиус примерно в 100 метров. Несмотря на то что южная часть этой секции была сильно повреждена строительством непосредственно над ней здания совета римского периода, а также юго-восточным раскопом Шлимана, ее северная часть сохранилась достаточно хорошо и по-прежнему является наглядным свидетельством богатства и силы правителей, при которых этот масштабный проект был осуществлен.

Фортификационные сооружения Трои VI оставляли бы значительно более сильное впечатление, если бы в таком же состоянии до нас дошла расположенная почти посередине секции 3 высокая, выступающая за пределы стены башня. Дёрпфельд дал ей название VI3. Но и в таком полуразрушенном состоянии она говорит о мощи крепости в период поздней фазы Трои VI. Вероятно, башня была построена не одновременно со стеной, а позднее, уже в конце существования Шестого города, в качестве дополнительной защиты восточных ворот.

Двигаясь вдоль секции 3 в квадрате Ж9 в южном направлении, мы достигаем южных ворот, которые совершенно не похожи на восточные; южные ворота – это проем между секциями 3 и 4 шириной 3 метра 30 сантиметров. Дёрпфельд считал их главным входом в крепость. (Фото 47.) От ворот к вершине холма вела довольно широкая улица. Первоначально ворота защищала башня (Vhi) примерно семиметровой ширины, которая находилась почти в 9 метрах к востоку от них. Башня выступала вперед из стены почти на 5 метров, в свою очередь, стена была сдвинута относительно секции 2 примерно на 3,5 метра в северном направлении. Благодаря этому прямо перед входом образовался небольшой дворик, и защитники города могли отбивать атаки агрессора как со стороны ворот, так и со стен и с башни. Позже, вероятно на заключительном этапе жизни Шестого города, с западной стороны, прямо рядом с входом в крепость, была сооружена более мощная башня (VIh). Ее ширина составляла приблизительно 10 метров. Относительно внешней поверхности оборонительной стены башня выступала вперед в южном направлении тоже на 10 метров, а относительно секции 3 – на 5,5 метра. С появлением новой башни уменьшился проем между секциями стены, что стало для атакующих дополнительным препятствием при осуществлении их стремления попасть за крепостные стены, а для защитников – большим преимуществом при отражении нападения. Техника возведения башни и строительные материалы полностью идентичны использованным при возведении башни Тз близ восточных ворот.

Южная часть оборонительной стены – секция 4 – идет от южных до юго-восточных ворот; ее длина составляет примерно 121 метр. На этом достаточно длинном участке сделаны 13 вертикальных выступов (под разными углами к поверхности стены), делящих ее на 14 равных отрезков, каждый длиной в среднем около 9 метров. Похоже, на всем своем протяжении эта секция возведена прямо на природной скале. Она сложена опытной рукой мастера из великолепно обработанных блоков твердого известняка разного размера, которые тщательно подогнаны друг к другу. Здесь, как и в других секциях, в нижних рядах находятся крупные блоки, а в верхних – более мелкие. (Фото 43.) Кладка являет собой образец искусства каменщика: она ровная и аккуратная на всем протяжении; заметно, что особое внимание было уделено блокам, связывающим между собой разные по высоте ряды. После того как стена была возведена, вся ее наклонная внешняя поверхность была оштукатурена, что сделало штурм гладкой стены очень сложной задачей. Нет сомнения, что вверху на стене был мощный вертикальный парапет, а за ним – небольшая площадка.

Оборонительная стена со всеми фортификационными сооружениями – это шедевр военно-инженерной мысли позднего бронзового века. Определенное представление о величественности оборонительного комплекса дает – если призвать на помощь воображение – изучение участков стены в непосредственной близости от южных ворот, которые довольно неплохо сохранились в значительной степени благодаря большой башне, построенной перед ними. Даже дошедшие до нас в сравнительно худшем состоянии участки укреплений с западной стороны крепости вызывают восхищение. Но самый значительный ущерб стене, особенно с внешней стороны, был нанесен в конце классического периода и во времена господства Римской империи при возведении небольшого театра или одеона, а также прочих многочисленных публичных зданий и святилищ, возводившихся одно за другим рядом с ней, причем зачастую стена становилась задним фасадом или какой-то другой частью нового здания.

Южная стена продолжается в западном направлении и в квадрате А7 резко обрывается. Толщина стены в верхней части в этом месте составляет почти 5 метров. Вероятно, это было сделано намеренно: конец южной стены одновременно выполняет функции одной из стен юго-западных ворот, которым Дёрпфельд присвоил номер VIX. (Фото 46.) Без сомнения, там и прежде были ворота, а сейчас, на завершающей стадии существования Трои VI, было решено заменить их новыми воротами, отвечающими современным требованиям. Строительные работы были начаты, но, по какой-то неизвестной и неочевидной для нас причине, этот проект так и не был завершен. Старые ворота были закрыты для проезда, на месте проема была возведена мощная каменная стена, но следующий участок оборонительной стены – секцию 5 – оставили без изменения. Как мы уже отмечали, эта секция, или юго-западная стена, является, вероятно, последним из сохранившихся участков стены средней фазы Трои VI. Она не очень хорошо вписалась в новую систему фортификационных сооружений и, мягко говоря, неудачно соединена с соседними секциями 4 и 6. Старая стена значительно менее прочная и почти вполовину тоньше новой. Она сложена из камней меньшего размера, а ее основание находится выше природной скалы. Тем не менее ее внешняя поверхность тоже имеет уклон и вертикальные выступы. Похоже, что эти выступы – характерная черта оборонительных стен всех периодов Трои VI.

Когда от проекта реконструкции было решено отказаться, старую стену в отдельных местах подлатали, а кое-где довольно основательно отремонтировали, особенно рядом с воротами VIX. Ремонт производили каменщики, владевшие современными методами кладки и отдававшие предпочтение использованию более крупных камней.

В северо-западной части стены, в квадрате А5, мы видим еще одни ворота (VIЦ). Они представляют собой простой проем между двумя секциями стены, 5 и 6, причем по отношению к первой последняя выступает на 5 метров вперед в восточном направлении. Проем между секциями составляет около 2,5 метра, что довольно мало для ворот, играющих сколько-нибудь значительную роль в жизни города. С внешней стороны крепости к воротам вела дорога, которая поднималась вдоль секции 5, а затем резко сворачивала на запад в направлении проема. Нападающие оказывались в невыгодном положении: получалось, что их правая сторона оставалась открытой для удара защитников крепости, находившихся в секции 5, в то же время впереди, с северо-западной стены, их атаку готова была отразить другая группа защитников.

Секция 6 была впервые обнаружена в 1935 году, а в 1937 году раскопки были продолжены; всего – с большим или меньшим успехом – можно проследить стену на протяжении примерно 35 метров сначала в северном, а затем в северо-восточном направлении. (Фото 48.) Она выглядит столь же грандиозно, как и южная. Сохранились только нижние ряды кладки фундамента: вероятно, во времена греков и римлян верхняя часть стены служила своеобразной каменоломней. Тем не менее даже ее остатки выглядят очень впечатляюще. Не вызывает сомнения, что секция 6 строилась в тот же период, что и южная стена, – вероятно, во времена Трои \Тж. После того как заканчивается эта секция, на расстоянии еще 100 метров вдоль северного склона холма не сохранилось ни одного метра кладки. Исключением являются небольшие участки северной стены в квадратах Е—ЖЗ, один из которых относится к ранней фазе Трои VI, а другой – к поздней фазе. Возможно, эти участки на самом деле относятся к секции 7, современнице восточной и южной башен.

Фортификационные сооружения Трои VI дают нам огромное количество информации о достижениях жителей Шестого города в области строительства и архитектуры. Однако судьба милостиво сберегла для нас также остатки нескольких весьма примечательных зданий, стоявших когда-то на территории крепости. Царский дворец, судя по всему занимавший вершину холма, был утрачен еще в античное время, когда потребовалось освободить место для возведения храма Афины. Дома, располагавшиеся на террасе сразу же под ним, постигла та же участь. Но на самой нижней террасе, почти параллельно стенам крепости, Дёрпфельд обнаружил остатки восьми или девяти зданий, к которым в период с 1932-го по 1937 год добавилось еще одно обнаруженное строение.

Рис. 33. План дома № 630 ранней фазы Трои VI

Кроме того, в 1893–1894 годах на второй снизу террасе были найдены довольно большие части одного дома и плохо сохранившиеся остатки двух или трех других. Ни одного здания, стоявшего на расположенных выше террасах, не сохранилось. Прежде чем подробно описывать эти большие жилища, относящиеся к средней и в основном к поздней фазам Трои VI, стоит обратить внимание на дом значительно меньшего размера, принадлежащего к ранней фазе Шестого города. Этот дом, числящийся под № 630, довольно приблизительно ориентированный с севера на юг, почти целиком находится в квадрате Ж8. Похоже, он был построен в период Via. Стены дома, сложенные из сырцового кирпича, покоятся на сравнительно высоком фундаменте. (Рис. 33.) Здание стоит отдельно от других, оно в корне отличается от характерных для Трои V «многоквартирных» домов. Возможно, первоначально здание имело вход с южного торца, может быть, даже в виде портика, откуда человек попадал в основную комнату, из которой две двери вели в две задние комнаты. Позднее южная часть здания с помощью тонких перегородок из сырцового кирпича была поделена на четыре небольшие комнатки, а в середине длинной западной стены мог быть сделан новый вход. Четкий план здания, аккуратная кладка стен, выполненная из небольших плит известняка, сложенного ровными рядами, – все это говорит о том, что данное здание представляет собой образец строительного мастерства троянцев, достигшего максимального расцвета в позднюю фазу Трои VI.

Всего были найдены остатки по крайней мере 17 домов этого периода, почти все они были обнаружены и описаны Дёрпфельдом в 1893–1894 годах. Девять из них, которые он назвал домами VIT, VI3, VIK, VIJI, VIM, VIO, Vin, VIP и VIC, сохранились лишь фрагментарно и не могут дать сколько-нибудь целостной картины о плане их внутреннего устройства. Остальные дома довольно значительно отличаются друг от друга. У пяти из них длина сильно превышает ширину, и на первый взгляд они напоминают так называемые мегароны. Четырем из них Дёрпфельд присвоил номера VIA, VIE, VIB и VDK, a пятый был открыт экспедицией университета Цинциннати и получил название «Дом с колоннами».

Здание VIA, находящееся в основном в квадратах А—Б6, было найдено и частично раскопано Шлиманом и Дёрпфельдом в 1890 году, а в 1893 году Дёрпфельд закончил его раскопки. Именно в нем была впервые обнаружена микенская керамика. От дома остался практически один фундамент, да и то не весь. Он сделан из больших камней; на нем были возведены стены, похоже, из строительных блоков прямоугольной формы и меньшего размера. Длина дома – 19,18 метра, ширина – 12,30 метра. Он состоял из портика, глубина которого составляла 4,25 метра, и единственной довольно большой комнаты (длина – 11,55 метра, ширина – 9,10 метра). Пол не сохранился, какие-либо признаки существования баз колонн тоже отсутствуют. Однако, учитывая то, что ширина крыши была довольно большой – 9,10 метра, она, вероятно, опиралась на деревянные колонны. Вход дома ориентирован на юго-восток; это здание очень напоминает ррореи-мегарон периода ПА Второго города.

На север от дома VIA находятся руины здания, в которых Дёрпфельд распознал второе сооружение этого же типа, но большего размера. Он дал ему название VIE. От здания остались только обращенный на юго-запад портик и отдельные части большой комнаты. Тем не менее их пропорции говорят о том, что первоначально размеры здания составляли примерно 16x25 метров. Пол этого дома и базы колонн тоже не сохранились, однако у нас есть веские основания предполагать, что крышу поддерживали колонны или какие-либо другие опоры.

Недалеко от восточной границы акрополя, в квадратах 3—К5—6 лежат остатки здания VIB, которое было возведено на второй снизу террасе. Несмотря на то что его средняя часть находилась на пути северовосточного раскопа Шлимана и была срыта, стены до разрушения были измерены и описаны, а Дёрпфельд составил план здания. (Рис. 34.) Сооружение, вход которого обращен на северо-запад, тоже напоминает мегарон. Его размеры с внешней стороны составляют 10,20x20,07 метра. Вероятно, в доме была только одна огромная комната размером 8,40x15,50 метра и небольшой портик, выходящий, вероятно, на северо-восток, глубина которого составляла 2,05 метра. В северо-западной части комнаты сохранилась каменная база колонны – это говорит о том, что, вероятно, в давние времена вдоль всей комнаты стояли три деревянные колонны, опиравшиеся на каменные базы. Колонны служили опорой для потолка и крыши. Дёрпфельд был склонен считать, что это был настоящий мегарон, однако он подчеркивал, что в доме отсутствуют признаки существования дверного проема между портиком и комнатой – наличие такого проема является характерным признаком мегарона. В данном случае стена, отделяющая портик от комнаты, до сих пор настолько высока, что, для того чтобы перешагнуть через нее и попасть из портика в комнату, нужно подняться на две ступеньки. В южном конце восточной стены заметны следы какого-то узкого входа, но сделан он настолько грубо, что это вполне может быть переделкой более позднего времени. Таким образом, положение главного входа остается неизвестным.

Одна из самых примечательных особенностей здания заключается в том, что его боковые стены идут не параллельно друг другу, а слегка смещены в северозападном направлении, и поэтому в плане здание слегка напоминает трапецию. Такая же особенность характерна и для соседних домов VД, VIE, a также других домов и башен Vb и VIи. Все они были намеренно построены таким образом – вдоль линий, сходящихся в центре крепости. Не вызывает сомнения, что за планировкой домов акрополя следило какое-то могущественное, высокопоставленное лицо. Первым обратил внимание на тенденцию к схождению стен домов Дёрпфельд.

Рис. 34. План восточной части крепости периода Трои VI: дома VIB, VIA, VIE, VIЖ и восточные ворота (сравните с рис. 31)

Он предположил, что целью этого было стремление сделать так, чтобы все улицы и переулки, ведущие на вершину холма к центру города, на всем своем протяжении имели нормальную ширину и чтобы они не сужались за счет зданий с прямыми углами.

Здание VDK, находящееся в квадратах 3—К7—8, относится к этому же типу. Оно было длиной примерно 20,90 метра, а шириной – 9,40 метра и ориентировано с севера на юг. (Рис. 34.) Здание имело несчастье оказаться на пути юго-восточного раскопа Шлимана, который почти полностью поглотил южную треть дома. Поэтому о его южной части нельзя сказать ничего определенного. Правда, Дёрпфельд склонялся к тому, что там был портик, из которого открывался вход в основную длинную комнату, а за ней находилась небольшая задняя комната. В 1936 году археологи добрались до земляного пола, а на нем была обнаружена каменная база колонны большого размера. Судя по всему, она была предназначена для деревянной колонны. (Фото 49.) Неподалеку, на дне прошедшего через дом раскопа Шлимана, сейчас лежит вторая база, напоминающая первую по размеру и типу. Можно предположить, что первоначально вдоль основной продольной оси длинной комнаты стояли по крайней мере две колонны – подобно тому, как это было в доме VIB. И, подобно ему, это здание тоже предлагает нам целый ряд загадок.

В юго-восточной стене дома VDK, примерно в 7 метрах от северо-восточного угла, сохранились явные следы дверного проема: горизонтальная канавка, в которой когда-то был установлен большой деревянный порог, рядом с ним две канавки поменьше для толстых досок, к которым когда-то гвоздями был прибит порог, а также небольшие фрагменты каменных косяков по обеим сторонам двери. Точная ширина проема неизвестна, но, скорее всего, она превышала 1,20 метра. Примечательно, что на сохранившихся фрагментах косяков по обеим сторонам двери имеются характерные следы – одеждой входивших и выходивших через эту дверь косяки отполированы до блеска. Эти следы подтверждают предположение, что археологи правы и речь идет именно о дверном проеме, а не об окне. Однако это очень неудобный вход: уровень земли снаружи дома находится на 48 сантиметров ниже порога, а пол дома ниже земли еще на 40 сантиметров. Это означает, что, для того чтобы с улицы подняться на порог, были необходимы по крайней мере две ступеньки, а чтобы спуститься с него в комнату – четыре. Вероятно, со стороны комнаты должен был быть какой-то деревянный помост или своеобразное крыльцо, оно могло быть также и со стороны улицы. Без сомнения, этот самый необычный лестничный марш относится к последней фазе существования Шестого города, ведь очевидно, что он появился задолго до восстановления здания и повторного его заселения, что произошло в период Трои Vila. В доме \ТЖ было обнаружено множество кувшинов для хранения продуктов. Некоторые из них были найдены Дёрпфельдом и отнесены им к Трое VI, но экспедиция университета Цинциннати сделала вывод об их принадлежности к следующему периоду, к Трое Vila.

В ходе раскопок, проведенных с 1932-го по 1938 год, были выявлены и другие здания похожего типа. В частности, к ним относится так называемый «Дом с колоннами», находящийся в квадратах Е—Ж8—9. Это одно из самых больших зданий, найденных на настоящий момент в Трое. Его длина превышает 26 метров, а ширина – 12 метров. (Фото 50.) Фундамент здания, ориентированного с востока на запад, полностью соответствует массивности самого сооружения, особенно это касается фундамента южной стены. Толщина последней, выполняющей также функции подпорной стенки, составляет 2,95 метра; не вызывает сомнения, что она – часть какого-то более древнего сооружения, вероятно оборонительной стены средней или ранней фазы Трои VI. Подобно домам VIB, VIД и VIE, это огромное здание в плане напоминает трапецию, его южная стена значительно длиннее северной, а боковые стены расположены вдоль линий, сходящихся в центре крепости.

Внутреннее устройство «Дома с колоннами» таково: в его восточном конце находится одна сравнительно небольшая комната шириной примерно 3,80 метра, в средней части – большой зал длиной 15,50 метра и шириной 8 метров, а западный торец поделен на три крошечные комнатки. (Рис. 32.) Вероятно, здание имело плоскую крышу, которая опиралась на боковые и внутренние стены, а также на две мощные колонны, располагавшиеся по центральной оси большого зала. Одна из них, сделанная из хорошо обработанных блоков известняка квадратной формы, выложенных с использованием последовательной перевязки швов, по-прежнему возвышается на 1,70 метра над полом. Вторая колонна, разрушенная в ходе позднейших перестроек, представлена только массивным основанием; вероятно, она была сделана из того же материала и имела такую же форму, как и первая. Сохранившаяся колонна в сечении – почти квадратная, на уровне пола ширина одной ее стороны составляет примерно 1,07 метра; она заметно сужается кверху, однако это сужение происходит как-то неравномерно – так, наверху третьего ряда блоков ее размеры уменьшаются и достигают показателей 0,80 метрах 0,74 метра.

На верхней поверхности некоторых блоков (там, где она видна) имеются небольшие аккуратные углубления квадратной формы. Это специальные пазы для штифтов, скреплявших ряды блоков между собой, – такой прием является предвестником появления одного из новых технических приемов классической греческой архитектуры.

Фото 46. Оборонительная стена Трои VI: в центре справа – западная оконечность секции 4, слева – стена, перекрывшая ворота VIX; на переднем плане – поднимающиеся ступенями места для зрителей римского театра; сверху на заднем плане в центре снимка – подпорная стенка террасы, на которой стоял дом VIH.

Фото 47. Южные ворота – главный вход в крепость периода поздней Трои VI, по состоянию на 1937 г.

Фото 48. Северо-западный участок (секция 6) оборонительной стены, образующий самый крайний западный угол крепости; у нее столь же грандиозный вид, что и у секции 4. Однако во времена эллинов и римлян ее значительно чаще, чем секцию 4, использовали в качестве каменоломни.

Фото 49. Северо-восточная часть дома VIK. На глиняном полу установлена каменная база для деревянной колонны. Вид с юга.

Фото 50. Одно из последних крупных зданий поздней Трои VI – «Дом с колоннами», получивший такое название от баз колонн пирамидальной формы из каменных блоков, установленных по продольной оси здания. Вид с запада. Фото 1937 г.

Фото 51. Артефакты периода Трои VI: узкие бронзовые ножи, наконечники стрел с выступами и бронзовая спатула; подвеска из нефрита или жадеита в форме птицы; пуговица из стеатита; точильные камни – плоские и в виде карандаша; пуговица, колышек, фигурка божка и два фрагмента рукояти из рога или кости; пластины и диски из слоновой кости, декорированные в микенском стиле – «розочками» и «сеткой»; терракотовые бусины, ядра для пращи и грузики для ткацкого станка пирамидальной и плоскоокруглой формы.

Фото 52. Кучи мусора, оставшиеся после землетрясения, разрушившего Трою VI: слева – восточная стена дома VIJX, справа с краю – секция 3 оборонительной стены; в центре – камни, упавшие в результате землетрясения со стен с обеих сторон. Большие сосуды относятся к периоду Vila, когда пол в доме находился на одном уровне с горлышком сосудов.

Фото 53. Дом VIE, очищенный от земли и мусора до уровня пола: каменные базы колонн – два ряда по пять штук каждый – делят здание на три прохода, что поразительно напоминает внутреннее устройство базилики, появившейся значительно позже; две дополнительные базы колонн, расположенные по длинной оси здания, могут относиться как к более раннему, так и более позднему периоду.

Фото 54. Глубокий выступ на фундаменте дома VIE с восточной стороны – особенность, типичная и для микенской архитектуры того времени.

Фото 55. Западный угол дома VIH в том виде, как он был раскопан Дёрпфельдом в 1893 г.; слева – стены Трои Vila и VIIb.

Фото 56. Микенская керамика из культурного слоя Трои VI: две чаши для питья с высоким основанием характерной для изделий типа килика формы, глубокий алабастр с двумя ручками и высокая ваза со стремевидным горлом. Серая минийская керамика представлена шаровидным сосудом со стремевидным горлом (несомненно, подражание микенской керамике) и большим кратером, использовавшимся в качестве погребальной урны на кладбище, – он был прикрыт неглубоким сосудом, у которого была отбита ножка и поэтому он выполнял функции крышки.

Фото 57. Ручки сосудов, часто выполненные в виде головы животного. Похоже, что любимым мотивом троянцев была голова лошади, – не вызывает сомнения то, что это являлось отражением традиционно занимаемых Троей ведущих позиций в коневодстве. Две головы в верхнем ряду и две на ряд ниже (справа и слева) явно идентичны друг другу. На остальных ручках, возможно, изображены головы баранов и собак.

Фото 58. Сосуды из серой минийской керамики в месте нахождения – на кладбище погребальных урн. В них покоятся сгоревшие кости и прах взрослых и детей, чьи останки были кремированы в поздней Трое VI.

Фото 59. Огромные груды прямоугольных строительных блоков из обрушившейся в результате землетрясения верхней части оборонительной стены Трои VI на востоке акрополя.

Фото 60. Ряд небольших домов Трои VI в квадратах Кб—7, построенных у восточной оборонительной стены; после землетрясения последняя, несомненно, была восстановлена. Справа – восточная стена дома Vm, перед ней виден выступающий угол дома VIE. Вид с севера.

Фото 61. В доме VIIж находилось не меньше девяти больших, закопанных в землю ниже уровня пола сосудов. Сверху они были прикрыты толстыми каменными крышками, поэтому по полу можно было свободно передвигаться.

Фото 62. Дома периода Трои VII (справа) были построены вплотную к южной оборонительной стене (квадраты Е—Ж9); в этом месте стена тоже была восстановлена до необходимой высоты. Вид с запада.

Фото 63. Дом VIIф периода Трои Vila: глубоко под полом были закопаны шесть вместительных пифосов. Один сосуд по-прежнему накрыт каменной крышкой.

Фото 64. Артефакты из культурного слоя Трои Vila: двухчастная литейная форма из стеатита для отливки нескольких видов серег и бусин из серебра и золота (показаны обе части формы); костяной колышек; бронзовый наконечник стрелы, возможно принадлежавший одному из напавших на Трою ахейцев; длинный узкий точильный камень, почти прямоугольный в сечении; пуговица из стеатита конической формы; свинцовая отливка в форме пуговицы; фрагмент булавки или какого-то украшения из кости, возможно слоновой.

Фото 65. Типичная стена дома периода Трои VIIВ с несколькими ортостатами в кладке на уровне земли.

Фото 66. Некоторые артефакты из культурного слоя Трои VIIb. Сужающееся к кончику бронзовое шило с костяной рукояткой; точильные камни цилиндрической формы; пуговица из стеатита конической формы, вероятно микенская; наконечник копья или дротика с зубцами и стержнем для закрепления в древке. Наконечник стрелы (в центре), обнаруженный в этом же слое, вероятно, попал туда случайно и на самом деле принадлежит совершенно другому периоду. Фигурка из терракоты, примечательная небрежностью исполнения, – совершенно не характерная для Трои вещь и не имеющая близких аналогов ни в каком другом месте.

Фото 67. Четыре характерных сосуда керамики «с наростами»: две неглубокие чашки с парой ручек каждая, у одной чашки ручки сверху плоские, другая (только ее часть) украшена штампованным орнаментом в виде цепочки кругов, каждый с точкой посередине; небольшая чашка с большой ручкой, украшенная миниатюрными «наростами»; большой сосуд в форме чашки с единственной маленькой вертикальной ручкой и тремя большими «наростами» по бокам.

В одном случае, когда отколовшийся угол блока нужно было сначала вынуть, а потом вернуть на свое место, соответствующие пазы для штифтов были обнаружены в первозданном состоянии: один – на верхней стороне нижнего блока, а другой – прямо над ним на нижней части блока из верхнего ряда. В пазах осталась только тонкая пыль, не дающая представления о материале, из которого были сделаны сами штыри. Никаких следов наличия металла в пазах не было, поэтому вполне правомерным будет вывод о том, что они были изготовлены из дерева или из какого-то другого недолговечного материала.

«Дом с колоннами», как и дома VIA, VIE, VIB и VUK, с первого взгляда очень напоминает мегарон, однако при более внимательном изучении не обнаруживается никаких признаков того, что в его восточной части когда-либо существовала дверь. Вместо этого примерно в середине длинного зала у северной стены здания имеется каменная лестница из трех ступенек – нет сомнения, что дверь находилась именно там. (Фото 50.) Действительно, царапины на верхней ступеньке говорят о том, что двойные двери, закрепленные на осях, открывались внутрь комнаты. В любом случае наличие бокового входа уже исключает это здание из разряда мегаронов.

Судя по всему, люди жили в доме на протяжении всей поздней фазы Трои VI. Один из характерных для раннего периода этой фазы элементов внутреннего устройства дома – это большая, вымощенная камнем прямоугольная площадка. Она находится в северо-западном конце основного зала; на площадке, возможно, были возведены тонкие стены-перегородки из сырцового кирпича. В северо-западном углу зала на каменном возвышении был устроен очаг, в центре которого был установлен глиняный горшок грубой лепки. На самом верхнем полу остались запекшиеся от огня участки – вероятно, иногда там тоже были очаги. В северо-западной части зала большой кусок помещения одно время был отгорожен стеной – скорее всего, это место служило для приготовления пищи. Там находилась круглая печь с куполообразным верхом. Три небольшие комнатки в западном конце здания существовали с самого начала, позже они были отделены от зала каменными стенами неизвестной высоты, а полы в них были вымощены плоскими камнями. Ничего прямо или косвенно говорящего о предназначении этих комнат обнаружить не удалось.

В «Доме с колоннами» было найдено множество разнообразных мелких предметов и керамики, являющихся ценными свидетельствами для определения хронологии сменявших друг друга полов, а также пластов, соответствующих фазам Vie, Vж и VI3. Тем не менее и эти артефакты не помогают определить, каково было первоначальное предназначение этого монументального здания. (Фото 51.) Учитывая большое количество находившихся здесь терракотовых шариков или ядер и тот факт, что здание расположено рядом с основными воротами, можно предположить, что оно было предназначено для военных целей и имело самое непосредственное отношение к обороне крепости. С другой стороны, бесчисленное количество пряслиц и множество грузиков для ткацкого станка, сделанных из терракоты, могут указывать на ткацкую мастерскую. Однако наличие огромного количества бусинок из мятой глины и терракоты наряду с обычной керамической посудой позволяет сделать вывод, что какое-то время, по крайней мере в период VIз, здание, вероятно, использовалось в качестве жилого дома. Это одно из самых интересных сооружений Шестого города.

Дом VД, остатки которого сохранились на террасе в квадратах К5—6, хотя и меньше по размеру, чем его соседи, но может похвастаться отличной кладкой подпорной стенки – наверное, это лучший образец мастерства каменщика, дошедший до наших дней с времен Трои VI. (Фото 52.) Согласно канонам градостроительного искусства Шестого города, в плане дом имеет вид трапеции, его северная и южная стены выстроены вдоль сходящихся в центре крепости линий. Ширина строения примерно 10,10 метра, а длина, в связи с упомянутыми выше особенностями возведения зданий, уменьшается с 13,35 метра до 12,80 метра. В результате переделок в конце периода Трои VI и в более поздние времена была утрачена почти вся надземная часть здания и все сделанные изначально полы. Поэтому мы можем только строить предположения о внутреннем устройстве единственной большой комнаты, которая, судя по всему, занимала все пространство дома. Похоже, в центре северной стены находился дверной проем, и, хотя каменные основания колонн не были обнаружены, возможно, крышу поддерживали один или два деревянных столба. Скорее всего, крыша была плоской, с наклоном для стекания воды, и сделана из уложенных горизонтально, вплотную друг к другу стволов деревьев. Сверху она, вероятно, была покрыта слоем земли и глины; на этот слой, возможно, был насыпан слой песка или гравия.

Прямо на юг от дома V1Д, на расстоянии менее одного метра от него, находится здание более внушительных размеров, тоже в плане напоминающее трапецию. (Фото 53 и рис. 35.) Это дом VIE, обнаруженный и частично раскопанный Дёрпфельдом в 1893–1894 годах. Полностью, до самого пола, дом был очищен от мусора и позднейших наслоений экспедицией университета Цинциннати только спустя сорок лет. Каждая из мощных, состоящих из трех слоев камней стен имеет свою толщину. Как снаружи, так и изнутри стены выложены большими, грубо отесанными блоками, причем ряды не отличаются аккуратностью кладки. Середина между внутренней и наружной сторонами бессистемно заполнена камнями помельче, а промежутки и трещины между блоками – мелкими камнями. В южной, западной и северной стенах можно заметить широкую, расположенную горизонтально канавку или щель, в которой когда-то была закреплена массивная деревянная балка, придававшая жесткость всей конструкции. Такие балки имелись на наружной и на внутренней поверхностях всех трех стен. Этот прием возведения стен можно сравнить с приемом, применявшимся, хотя и не очень часто, в микенской архитектуре, в частности при строительстве дворцов в Микенах и Пилосе. Иногда такую особенность микенских зданий объясняют стремлением предотвратить смещение кладки стен во время землетрясений; однако также вполне возможно, что эта традиция сохранилась с тех времен, когда дома строили из необработанного камня.

Самая монументальная часть дома VIE – это его восточный фундамент, толщина которого составляет 2,66 метра. Тремя своеобразными ступенями разной ширины он опускается на 3,80 метра, то есть ниже уровня пола дома. (Фото 54.) Два довольно длинных вертикальных выступа делят внешнюю поверхность стены на три секции. С восточной стороны стена выше фундамента не сохранилась, и неизвестно, какова была ее толщина.

Рис. 35. План дома VIE, средняя и поздняя фазы Трои VI

Пол дома был сделан из сильно утрамбованной земли и покрыт тонким слоем красноватой глины; пол не отличался ровностью, кроме того, он имел явный наклон с запада на восток, причем у восточной стены его уровень был на 0,45 метра ниже, чем у западной. Здесь, как в здании базиликального типа, два ряда каменных баз колонн делят его внутреннюю часть на неф и два боковых прохода; базы расположены по пять в каждом ряду, какие-то из них возвышаются над уровнем пола больше, какие-то – меньше. В нефе оказалось две базы колонн отличного от остальных типа, сильно заглубившиеся в землю ниже уровня пола. Факт существования в одном и том же здании баз колонн двух типов, возможно, объясняется их различным предназначением. Тем не менее нельзя отрицать и вероятность того, что они принадлежат к двум разным периодам. Некоторые вещи свидетельствуют о том, что история здания состоит из двух этапов.

Дёрпфельд отмечал, что у дома VIE имеются две входные двери: одна – рядом с северным концом западной стены дома, вторая – недалеко от западного конца южной стены. Этот последний вход был закрыт и заложен каменной кладкой до того, как был разрушен Шестой город. Первая дверь выходит на запад, где уровень земли непосредственно вблизи дома по крайней мере на 2 метра выше уровня пола внутри его. В южном конце зала, справа от двери, по-прежнему на своем месте лежит большой камень – это ступенька лестницы, судя по всему нижняя. Остальные ступени, скорее всего, были сделаны из дерева. Лестница вела на второй этаж или на крышу дома. Вероятно, она была сделана после того, как южную дверь заложили камнем и перестали использовать для входа в дом. Должно быть, нижний этаж превратился в цокольный или подвальный, куда можно было попасть только с верхнего этажа по внутренней лестнице. Таким образом, для входа в дом пользовались западной дверью.

Любая попытка реконструировать верхнюю часть здания и его крышу сталкивается с многочисленными вопросами. Толщина стен и множество колонн внутри помещения, безусловно, означают, что дом имел достаточно большой второй этаж. Крыша, вероятно, была плоской; трудно сказать что-то более конкретное о ее устройстве, ведь оно могло быть любым, вплоть до наличия конькового фонаря. Однако при отсутствии точной информации все наши выводы будут лишь умозрительными.

В любом случае не вызывает сомнения, что дом был обитаем в течение длительного периода, соответственно время от времени он подвергался довольно значительным переделкам. В конце периода Трои VI юго-западная часть нижнего этажа, похоже, была превращена в кухню. В углу, образуемом южной и западной стенами, был устроен очаг треугольной формы; с внешней стороны его ограничивали грубо обработанные каменные ортостаты; пол под очагом был выложен камнем. На вымощенной камнем площадке в землю была врыта нижняя часть большого кувшина – возможно, это место служило для хранения огня, там могли держать тлеющие угли. Весь угол был заполнен пеплом, мусором и битой керамикой.

Дом VIE был построен в период V, ближе к концу средней фазы Трои VI, и, судя по всему, люди жили в нем и в более поздние периоды Vie и V^; в период Vb цокольный этаж был частично засыпан землей и мусором; если его вообще как-то использовали, то, скорее всего, в качестве хранилища. Из самых ранних напластований на полу ученым удалось собрать довольно внушительную коллекцию привозной микенской керамики – почти 20 сосудов, декорированных в позднем дворцовом стиле – микенском I и микенском II, по системе классификации, разработанной Фурумарком.

Здание VIH, обнаруженное и раскопанное Дёрпфельдом в 1893–1894 годах, отличается по своему внутреннему устройству от всех упомянутых выше. Оно находится в юго-западной части акрополя, в основном в квадратах В7—8. Это Г-образное сооружение, его длинная сторона ориентирована примерно с востока на запад, а короткая, отходящая от восточного конца, – на север. Дом стоит на террасе более 4 метров высотой, которая идет почти параллельно оборонительной стене на расстоянии от нее 6–7 метров. Во времена Трои VI пространство между домом и стеной крепости не было застроено, вероятно, там пролегала улица. Террасу поддерживает отличная подпорная стенка почти 27-метровой длины. (Фото 46, 55.) На ее наклонной внешней поверхности имеется четыре вертикальных выступа, которые делят стенку на пять отрезков. Это одно из наиболее примечательных из сохранившихся до наших дней сооружений Трои VI.

Восточное крыло дома VIH, похоже, занимала одна комната или зал шириной более 5 метров и длиной 13 метров. Ее внешняя стена, обращенная к востоку, почти полностью разрушена. А у западной стены так и остались стоять на своих местах шесть кувшинов для хранения продуктов и воды. Северная часть крыла, от которой сохранилась лишь осыпающаяся стена, возможно, была кухней. Здесь были найдены несколько маленьких сосудов, несколько жерновов, около 50 грузиков для ткацкого станка. Поскольку в период Трои Vila в этом здании вновь поселились люди, то, вероятно, все эти вещи относятся к данному периоду. Угол, образуемый крыльями Г-образного здания, был занят небольшим двориком, из которого, без сомнения, можно было попасть в две кладовые, располагавшиеся в южном крыле. С противоположной стороны дворика до сих пор сохранились шесть каменных ступеней; лестница, частью которой они являлись, судя по всему, вела на следующую, расположенную выше террасу крепости.

Здания города, о которых мы так подробно рассказывали, действительно заслуживают того, чтобы на них обратили внимание: кроме того, что каждое из них чем-то выделяется из общего числа, они, даже в таком сильно разрушенном состоянии, дают нам представление о жизни и характере тех, кто их построил. Без сомнения, эти люди обладали сильной волей, были отважны и изобретательны и способны в любой момент действовать смело и решительно. Эти люди сумели построить самую сильную крепость из всех, которые были на этом месте и до, и после нее. Они построили в этой крепости город, застраивавшийся в соответствии с планом. Они отнюдь не пренебрегали деталями, но в то же время обладали прозорливостью и были способны осуществить проект, чье величие не померкнет в веках.

О религиозной стороне жизни Шестого города известно мало. Параллельно южной стене башни VIh, в непосредственной близости от нее, стоит ряд каменных монолитов – столбов, или менгиров, прямоугольной формы. (Фото 45.) Два из них были открыты в 1894 году Дёрпфельдом, который, без сомнения, не ошибся, расценив их как свидетельство того, что это место было связано с отправлением какого-то религиозного культа. Два других камня такого же типа были найдены при раскопках 1932–1938 годов. Поскольку во времена римского господства они мешали строительным работам, верхушки всех четырех камней были срезаны, а один камень получил более серьезные повреждения. Принимая это во внимание, трудно сказать, какова была первоначальная высота камней. Тем не менее тот факт, что они были прочно закреплены в больших каменных блоках, служивших им фундаментом, говорит о том, что они были достаточно высокими. Вероятно, изначально столбов все же было не четыре, а шесть: к западу – там, где здания Трои IX возводились на толстом культурном слое, вполне достаточно места еще для двух столбов.

Эти столбы можно сравнить с менгирами Кипра и Анатолии. Несколько меньше они напоминают более элегантные столбы и колонны, известные по местам отправления культа минойской культуры. Возможно, что в башне VIh существовал храм: в ее центре плоскими камнями вымощен круг, в середине которого возвышается база. На верхней поверхности базы остались отметки, свидетельствующие о том, что на ней, очень близко друг к другу, стояли две колонны. В данном месте они едва ли выполняли чисто утилитарную функцию, поэтому с большой долей вероятности их можно отнести к числу предметов, использовавшихся при отправлении религиозного культа. В длинном и узком здании на противоположной стороне улицы, к востоку от башни VIh, не было найдено никаких бытовых керамических изделий, обычно в изобилии встречающихся в домах. Вместо этого там было обнаружено множество костей животных, а также кострищ, которые имелись на каждом из нескольких полов. Возможно, это здание тоже было святилищем, где во время религиозных обрядов в жертву приносились животные, сжигавшиеся на костре. Точно такой же каменный монолит и точно в таком же положении, как снаружи ворот VIO, стоял у западных ворот \ТЦ. Остатки этих архитектурных сооружений – единственные известные на данный момент свидетельства, относящиеся к религиозной стороне жизни Трои VI.

Довольно многочисленны разнообразные артефакты, найденные в культурном слое Трои VI. (Фото 51.) Однако, как было отмечено в ходе раскопок 1893–1894 годов и подтверждено во время последних археологических экспедиций 1932–1938 годов, чрезвычайно малое количество этих предметов обладает художественными достоинствами, соизмеримыми с великолепием оборонительных стен и зданий крепости. Возможное и разумное объяснение этого несоответствия заключается в том, что, вероятно, все ценные вещи были извлечены из-под руин города либо их хозяевами, либо теми, кто пришел им на смену и восстановил большинство из их жилищ. В любом случае для нас важность всех находок сводится не к их художественным достоинствам, а в основном к тому, что они подтверждают отсутствие преемственности между культурой Трои V раннего бронзового века и культурой Трои VI.

Помимо подтверждения наличия разрыва между культурой Пятого и Шестого городов, керамика Шестого города сама по себе представляет большой интерес. Еще на первом этапе существования Шестого города, в Трое Via, появляется серая минийская керамика, обладающая рядом отличительных особенностей. Сначала она почти идентична по технике изготовления и характерным формам минийской керамике, обнаруженной в городах среднеэлладского периода в материковой части Греции. Это не просто серая керамика – такая, какая появляется в ранний бронзовый век в Трое и во многих других, далеких и близких местах, – это особый, легко отличимый от прочих, в том числе и по форме, вид серых керамических изделий. (Фото 57.) В этот период вошли в моду ручки сосудов в виде голов животных. В Трое мы имеем дело не с несколькими случайно завезенными туда фрагментами сосудов – мы имеем дело с гончарными изделиями, производившимися на месте в больших количествах и в течение длительного времени. (Рис. 30, фото 56.) Археологами найдены керамические изделия по крайней мере 21 формы и их вариации, относящиеся к ранней фазе существования Шестого города; 26 различных форм и разновидностей сосудов средней фазы и более 49 форм и их разновидностей сосудов поздней фазы Трои VI. Большее по сравнению с двумя первыми фазами количество форм керамики поздней фазы объясняется тем, что культурный слой этого периода был исследован на большей площади.

Существует целый ряд теорий относительно происхождения и изготовления минийской керамики. Одно время считали, что ее делали из особого вида глины в каком-то одном месте, откуда потом она попадала в самые различные регионы. Сейчас установлено, что ее можно изготовить практически из любой глины. Оказалось, что ровный серый цвет изделий получался за счет обжига сосудов при определенных условиях. На протяжении долгого времени – весь период Трои VI – минийская керамика упорно сохраняла свои отличительные особенности, хотя нельзя утверждать, что она была совершенно не подвержена изменениям. Подтверждением последнего является увеличение к концу существования Трои VI числа новых форм и разновидностей керамики, когда сосуды чисто микенских типов, например стремевидные кубки и высокие сосуды с тремя ручками, изготавливались в технике минийской керамики. (Фото 56.) Подобную, но не точно такую же эволюцию претерпела под воздействием минийской минойско-микенская керамика в материковой части Греции.

В Трое, в период VI6 и позже, наряду с минийской керамикой появляются черепки керамики, расписанной в технике «мэтт». Сначала их немного, но затем, в отложениях средней фазы, они становятся достаточно многочисленными. Вероятно, эти черепки принадлежали довольно крупным сосудам, привезенным в Троаду с запада. Самая близкая к этому типу керамика изготовлялась в Центральной Греции и на Пелопоннесе. В следующие периоды, начиная с периода VIr, наблюдается увеличение числа черепков от привозных микенских сосудов. Несколько таких черепков от микенской керамики I были обнаружены в пласте, относящемся к периоду VIr, a в пласте \Ы встретились отдельные черепки от сосудов микенской керамики II, В отложениях Vie и VbK поздней фазы были найдены фрагменты привозных сосудов микенского типа II и ША. В пласте периода VП3 – именно в этот период было импортировано много микенской керамики – обнаруживаются преимущественно сосуды микенского типа ША и небольшое количество сосудов ШБ. Подобное наличие в пластах культурного слоя Трои VI керамики «мэтт» и различных типов микенской керамики бесценно для археологов – оно указывает нам хронологические рамки, основываясь на которых можно осуществлять датировку Шестого города. Похоже, оно существовало на протяжении половины тысячелетия, примерно с 1800-го до 1300 года до нашей эры.

Пробные раскопки 1934 года по краю плато Илиона, на расстоянии приблизительно 550 метров к югу от акрополя, оказались результативными – было найдено небольшое кладбище, явно относящееся к самому последнему периоду жизни Трои VI. Это место захоронения погребальных урн, в которых находятся сгоревшие кости и прах взрослых и детей, а также остатки предметов, которые были при них на момент похорон. В этом же районе в 1893 году Дёрпфельд уже нашел две такие урны, однако в то время никаких более масштабных раскопок там не было проведено. (Фото 58.) Экспедиция университета Цинциннати обратила внимание на множество валявшихся на земле черепков от сосудов Трои VI, поэтому она начала раскопки, в результате которых были обнаружены еще 19 урн различной степени сохранности, стоявших почти так же, как они были поставлены много веков назад. То, что они уцелели, – это чудо, и не только потому, что их покрывал лишь довольно тонкий слой почвы, но и потому, что непосредственно напротив кладбища во времена господства эллинов была построена оборонительная стена и во время войны в 1915 году прямо через нее были прорыты окопы; недавние раскопки также нанесли большой ущерб. Фрагменты человеческих костей и битые погребальные урны валялись по всей округе. На основе исследования имевшегося в наличии археологического материала был сделан следующий вывод: на кладбище было захоронено не менее 200 урн, и даже, вероятно, значительно больше.

Эти сосуды и их содержимое не могут претендовать на какую-то уникальность. Сами сосуды, большие и маленькие, а также черепки обладают характерными для периода \Тз особенностями. В числе предметов, обнаруженных в урнах, – три небольшие микенские вазочки и 95 фрагментов других изделий – вероятно, тоже привозных. В основном они относятся, по классификации Фурумарка, к микенской керамике ША, однако там есть отдельные черепки, которые должны быть отнесены к категории ШБ. Это вполне соответствует выводам, полученным в результате исследования материала, извлеченного из пласта \Тз в акрополе.

Это открытие важно по двум причинам: во-первых, это первое и единственное известное на данный момент кладбище Трои доклассического периода; во-вторых, оно свидетельствует о том, что кремация практиковалась здесь на заключительном этапе существования Шестого города. Исследовав останки, найденные снаружи и извлеченные из урн, доктор Эйнджел пришел к заключению о том, что они принадлежали 29 людям: 13 детям (от новорожденных до годовалых), семи женщинам и шести мужчинам. Принадлежность трех останков установить не удалось. Таким образом, складывается впечатление, что это было обычное место захоронения.

Обычай сжигания усопших был уже знаком хеттам, населявшим Богазкёй примерно в это же время, а именно ближе к концу XIV века до нашей эры или немного раньше. Такой вывод можно сделать, судя по надписи на табличке и по найденным там останкам. Имел ли место этот обычай в более ранние периоды существования Трои VI и значительно раньше, в эпоху ранней бронзы? Никаких свидетельств этого нет, и нам ничего не известно. Теория о том, что кремация была принята здесь с давних времен, возможно, является разумным объяснением отсутствия кладбищ в предыдущие периоды, с Трои I до завершающих периодов Трои VI. Если бы эта теория получила подтверждение, это послужило бы утешением для тех, кто ведет безуспешные поиски захоронений на земле Троады.

Существование Трои VI оборвала ужасающая катастрофа, оставившая свои следы во многих местах на протяжении более чем 120 метров – от восточных ворот в квадратах К—JI6 до территории в квадратах Е8—9, расположенной к западу от южных ворот. Здесь последний слой Шестого города, VIз, остался нетронутым, а во всех других местах он сильно пострадал в результате проведения различных работ в более поздние периоды.

Верхняя часть оборонительной стены была снесена, какие-то части оказались за ее пределами снаружи, но большинство попало внутрь крепости – возможно, благодаря конструкционным особенностям фундамента. Крыши и стены домов, стоявших на нижней террасе крепости, выше фундаментов были снесены, причем из-за естественного склона их обломки скатились вниз. В квадрате Кб обломки лежали такой компактной кучей, как будто бы упала целиком вся секция стены. (Фото 59.) Дом VIД, находившийся на западной стороне периферической дороги, судя по его остаткам, тоже упал целиком. Размеры стен строений, упавшие в этом месте и дальше к югу, безусловно, говорят о том, что подобные разрушения были не по плечу человеку, который в то время еще не знал ни взрывчатых веществ, ни других современных средств разрушения. Экспедиция университета Цинциннати убеждена, что катастрофа стала результатом сильного землетрясения, превратившего всю цитадель в руины. В отдельных местах были найдены кусочки обугленного дерева, а кое-где – пепел; однако признаков всеобщего большого пожара не отмечалось; не отмечалось даже признаков пожара какого-нибудь одного дома. Похоже, что в данном случае не было ни поджогов, ни убийств, что в древние времена было совершенно естественным при разграблении захваченного города. В пользу версии землетрясения говорит еще одно, весьма существенное обстоятельство: в последующий период, в Седьмом городе, оборонительная стена была сразу же отремонтирована, а частично и восстановлена, некоторые старые дома тоже были отремонтированы, и в них вновь поселились люди; было построено много новых домов, занявших почти все свободное место в крепости. Культура Трои VI сохранилась и продолжает развиваться без какого-либо заметного чужеродного влияния, и поселение Vila начинает свое существование без каких-либо привнесенных извне новшеств. При этом не наблюдается ни снижения жизненного уровня населения, ни уменьшения его численности. Взаимоотношения с находящейся к западу от Трои микенской цивилизацией, поддерживавшиеся на протяжении жизни как минимум одного поколения, сохраняются без изменений. В отчете о раскопках 1893–1894 годов Дёрпфельд и его сотрудники утверждают, что Троя VII-1 (мы называем ее Троей Vila) – это та же самая цивилизация, что и Шестой город. По этой причине они не смогли определить принадлежность керамики и разнообразных мелких предметов к каждому из этих периодов. В 1935 году Дёрпфельд предложил вместо понятия Трои Vila ввести в научный оборот понятие Трои VIh. Безусловно, это бы полностью соответствовало положению дел, однако мы придерживаемся установленной ранее терминологии, для того чтобы не ввести в заблуждение тех, кто давно к ней привык.

Что это были за люди – поселившиеся в расположенной на холме Трое и не покидавшие этого места на протяжении всей истории Шестого города, восстановившие свой город после землетрясения и продолжавшие жить там в период Трои Vila? Откуда они туда пришли? Учитывая отсутствие точных данных, на эти вопросы нельзя дать какой-то определенный ответ. Однако мы, безусловно, должны признать наличие в Трое чего-то нового, привнесенного извне, что в том числе нашло отражение и в традициях, отличных от традиций жителей Трои раннего бронзового века. Эти изменения в Трое являются частью более масштабных перемен, охвативших все Восточное Средиземноморье, включая Сирию и Египет, в те тревожные времена, когда человечество прощалось с эпохой ранней бронзы и вступало в среднебронзовый век. В это же время материковая Греция тоже была захвачена полчищами врагов. Я думаю, что именно под этим углом мы должны рассматривать проблему происхождения жителей Шестого города. Одновременно появляются две группы захватчиков – одна с восточного, другая – с западного побережья Эгейского моря. Они владеют одной и той же техникой изготовления керамики и делают сосуды характерных для серой минийской керамики форм. В каждом регионе они появляются со своим вьючным животным – лошадью, это новшество имеет огромное значение. На протяжении всего последующего периода они поддерживают отношения друг с другом. Исходя из вышесказанного, можем ли мы заключить, что эти группы имеют родственную связь, что они – две ветви одного дерева? Сейчас многие ученые придерживаются мнения, что захватчики, принесшие с собой в Грецию среднеэлладскую культуру, на самом деле были первым эллинским народом, чья нога ступила на землю полуострова. Если эта точка зрения верна (а мне кажется, что она хорошо аргументирована), то мы должны согласиться и со следующим выводом: основателями Трои VI тоже были греки – первые представители этого народа к тому времени уже закрепились в Малой Азии.

Относительно их происхождения и места, откуда они, видимо, отправились в новые края, пока не было выдвинуто ни одной достаточно убедительной теории. То ли они кочевали с севера к берегам Эгейского моря, то ли приплыли на кораблях с юга России через Черное море и проливы Босфор и Дарданеллы, то ли они пришли в Грецию морским путем с запада или востока – это установить не удалось. Ни керамика, ни артефакты, ни даже кости лошадей не дают нам никаких подсказок. Возможно, новые факты, проливающие свет на эту ситуацию, могли бы принести раскопки в прибрежных районах Балканского полуострова. А тем временем эта проблема предоставляет широкое поле для различных предположений и теорий.