НЕПОКОЛЕБИМЫЙ ДЖЕЙМС КУК

Во время боев за Квебек Бугенвиль принимал участие в особо опасной операции: буксировке брандеров в гущу кораблей английского флота, стоявшего в заливе Святого Лаврентия. Отважный отряд медленно продвигался под непрерывным ружейным огнем, слышались даже пушечные выстрелы. Командовал стрелявшими с борта одного из английских судов морской офицер (младшего состава) по имени Джеймс Кук.

И Бугенвиль, и Джеймс Кук оба были великими путешественниками, несравненными мореплавателями. Но помимо этого общего и исключительного качества у них больше ни в чем не было сходства. И прежде всего в происхождении.

Джеймс Кук родился 27 октября 1728 года в Мартоне, графство Йоркшир, в семье поденщика на ферме. Отец его, всю неделю работавший, не разгибая спины, воскресенье посвящал семье и Богу. Джеймс был девятым ребенком в семье. В маленькой школе в Стейте, где поселились его родители, он выучился читать, писать и считать. Когда ему исполнилось тринадцать лет, отец отдал его в услужение торговцу галантереей. Джеймс ненавидел свое занятие. Единственное, что привлекало его в Стейте, была близость этого городка к порту Ньюкасл. Он мог часами смотреть, как черные, мрачные суда бесконечно принимали в свои недра груз каменного угля. Это было для него отрадным зрелищем, потому что в своем воображении он уже видел, как суда рассекают волны Ирландского моря. И вот однажды Джеймс не вернулся домой: он ушел юнгой на одном из таких судов, милых его сердцу.

И с того самого момента начала проявляться его непоколебимая воля: Джеймс сберегал почти весь свой жалкий заработок.

– Зачем тебе это? – спрашивали матросы, мечтавшие лишь о еде и выпивке.

А когда они узнали, что деньги предназначались для книг, то подняли его на смех. Потом матросы стали даже злиться: ведь такой аскетизм и прилежание были укором для них. Чтобы отстоять свою свободу, Джеймсу нередко приходилось пускать в ход кулаки.

Расставшись с судами для перевозки угля, Кук становится матросом военно-морского флота. Безупречно исполняя эту трудную службу, он продолжал учиться. И так в течение почти пятнадцати лет. Джеймс Кук редко покидал свой корабль даже в дни увольнений на берег. Осмотр других кораблей или арсеналов – вот его развлечения. В тридцать два года Кук получает первую награду за свой труд – нашивки старшины. В какой-нибудь английской деревне старшина военно-морского флота был уже фигурой.

Участвуя в войне в Канаде, Джеймс Кук не довольствовался лишь военными действиями. Однажды он представил своему начальству составленную им карту эстуария реки Святого Лаврентия. А ведь даже среди офицеров хорошие картографы попадались не так часто. Кука перевели на специальное судно, предназначенное для картографической съемки берегов Лабрадора. Через некоторое время, держа в руках удивительно подробную карту острова Ньюфаундленд, капитан первого ранга, возглавлявший картографическую службу английского Адмиралтейства, спросил, кто ее составил.

– Один старшина, сэр. Его имя Джеймс Кук.

– Но мне кажется, я знаю это имя...

Имя Кука действительно появилось недавно в солидном научном журнале «Философские труды». Оно было подписано под статьей о солнечном затмении. Великая иерархическая машина морского флота сделала поворот в определенном направлении, и несколько месяцев спустя имя Джеймса Кука исчезло из списка старшинского состава и было вписано в ежегодник, который англичане вели для офицеров военно-морского флота, самых прославленных в мире: лейтенант Джеймс Кук. И отныне вся иерархия от низа до верха и даже министры и короли будут называть сына бывшего батрака сэр. Неважно, что это произошло в его жизни только к сорока годам. Железная воля победила.

Как известно, планета Венера, более близкая к Солнцу, чем Земля, проходит перед солнечным диском с очень большими интервалами и сложной периодичностью, так как ее орбита наклонена по отношению к орбите Земли. Такие прохождения наблюдались в 1761, 1769,1874 и 1882 годах. В XX веке их не было, но в будущем они должны произойти в 2004, 2012, 2117, 2125 годах. В XVIII веке прохождение Венеры через солнечный диск было всемирным астрономическим событием, потому что его наблюдение позволило (с тех пор нашлись и другие способы) вычислить довольно точно расстояние от Земли до Солнца. В определенных пунктах наблюдать это явление было лучше, чем в других, поэтому в 1767 году Королевское научное общество в Лондоне получает ассигнование для экспедиции в южное полушарие.

Ответственные лица нарисовали некий портрет командира, который, по их мнению, смог бы довести экспедицию до благополучного конца: «Хороший солдат, отличный моряк с задатками ученого, властный и энергичный». Все эти качества требовались в максимальной степени. Один крупный чиновник Адмиралтейства назвал имя Джеймса Кука. Организационная комиссия экспедиции просила просмотреть его личное дело. Исход был благоприятным.

– Однако следовало бы лично познакомиться с этим офицером, – сказал председатель.

Его слегка беспокоило скромное происхождение лейтенанта. Джеймс Кук явился. Уже через несколько минут экзаменаторы поняли, что сын крестьянина, бывший юнга на углевозном судне, приобрел манеры джентльмена. Джентльмен был несколько крутого нрава, но это никого не огорчало, совсем напротив.

В августе 1768 года Джеймс Кук, произведенный в чин капитан-лейтенанта, вышел из Плимута на судне «Эндевор» (что в переводе значит «Попытка»), паруснике грузоподъемностью 400 тонн. Через восемь месяцев, обогнув мыс Горн, экспедиция подошла к острову, которому два года назад другой англичанин, капитан Уоллис, дал название острова Георга III, а через год Бугенвиль переименовал в Новую Киферу.

Туземцы Таити оставались все такими же миролюбивыми, такими же щедрыми на любовь и все так же мало скованными понятием частной собственности. Матросы и офицеры то и дело жаловались Куку на исчезновение самых разнообразных предметов. Участник путешествия натуралист Банкс удивлялся, куда это могла запропаститься его парадная одежда и кое-какое белье. Из туземцев в его каюте побывала одна только королева Оберея. Кук распорядился произвести обыск. Белье и мундир оказались у нее. Их отобрали. Как человек учтивый, Банкс предложил царственной похитительнице взамен куклу. Впоследствии отношения между моряками и островитянами улучшились, когда удалось договориться, что, если кто-нибудь из туземцев пожелает такую-то вещь, он должен сказать об этом и в определенных случаях сможет получить ее в обмен на такой-то местный товар.

Астрономы наблюдали прохождение Венеры через солнечный диск. Художник Паркинсон делал отличные зарисовки животных и растений острова. Ботаник Банкс составлял опись растений с самыми замечательными свойствами, давая им названия по-латыни и по-гречески: растение, соком которого опьянялись островитяне, было названо Piperinebriana, листья и корни, предназначенные питать души умерших, принадлежали растению, получившему название Melostona, местная панацея, служившая для лечения всяких ран, превратилась в Stachys.

Матросы предавались любовным утехам, как в свое время люди Уоллиса и Бугенвиля. Кук решил примириться с таким положением вещей, лишь бы не страдала дисциплина. Плеть – та самая девятихвостая кошка, которая издавна ценилась командирами кораблей британского флота, – карала за нарушения правил, ясно сформулированных самим Куком и касавшихся отношений между чужеземцами и островитянами.

Когда астрономы закончили наблюдения, Кук сообщил, что у него есть и другое задание:

– Мы должны исследовать океан дальше к югу. Вопрос о существовании Южного континента пока не решен.

Осенью 1769 года «Эндевор» достиг Новой Зеландии. По утверждению мореплавателей прошлых времен, эта земля как раз и представляла собой выступающий мыс Южного континента.

– Это нетрудно проверить, – сказал Кук.

Он поплыл вдоль берегов Новой Зеландии, составляя точную карту, показавшую, что это был не материк, а два острова. Пролив между ними и теперь носит имя Кука.

В начале 1770 года у восточного берега Новой Голландии (Австралия) «Эндевор» налетел на коралловые рифы. Из-за отсутствия необходимых средств ремонт затянулся на несколько месяцев. Туземцы не проявляли открытой враждебности, но были не слишком приветливы. Их женщины, раскрашенные белыми и красными полосами, не вдохновляли матросов. Гораздо больше команду заинтересовали невиданные в других краях животные с сумкой на брюхе и прыгавшие на своих очень длинных задних ногах. Туземцы называли их кенгуру. Матросам удалось поймать одно животное.

– Эх, отвезти бы его в Англию!

Кук не мог не знать, что о возвращении домой люди говорили все чаще и чаще, и не только одни матросы. Ведь со времени отплытия из Плимута прошло больше двух лет. Научных сведений собрано было уже достаточно, починка корпуса «Эндевора» закончена.

– Хорошо, – сказал Кук. – Не будем больше задерживаться.

Он взял курс на северо-запад, прошел проливом Торреса между Австралией и Новой Гвинеей, сделал остановку на южном берегу этого острова, где туземцы встретили его с явной враждебностью, остановился еще раз в Батавии, пересек Индийский океан, обогнул мыс Доброй Надежды и сделал последнюю стоянку на острове Святой Елены. 11 июня 1771 года «Эндевор» бросил якорь на рейде Дьюнса, близ Дувра.

В газетах и документах того времени лишь кое-где мелькнул намек на единственную тень, несколько омрачившую этот подвиг. Восемьдесят человек уходило в плавание на «Эндеворе», а вернулось только пятьдесят. Основная причина смерти – цинга. Джеймс Кук получил поздравления Королевского научного общества и чин капитана второго ранга. 21 июня 1771 года его принимал первый лорд Адмиралтейства.

Не согласились бы вы возглавить новую экспедицию?

Одним из результатов путешествия Кука было уничтожение, можно сказать, знаменитого Южного континента, так и не открытого. Но некоторые ученые считали, что доказательств еще недостаточно и нужно исследовать более южные широты. Вновь произведенному капитану второго ранга предписывалось также, и это было особенно важно, «изучать возможные рынки во всех местах, где он будет плавать, чтобы способствовать развитию английской торговли».

Всего лишь десять дней назад Кук вернулся из плавания, длившегося тридцать четыре месяца, и только что женился. Выслушав внимательно предложение своего важного собеседника, он, не колеблясь, ответил:

– Я согласен, милорд.

Подготовка ко второму плаванию заняла год. В этот раз Кук отправлялся на двух корветах, «Резольюшен» («Решение») и «Адвенчер» («Приключение»). 13 июля 1772 года, когда оба судна, стоявшие на рейде Плимута, уже подняли якорь и поставили нижние паруса, к ним на веслах подошла лодка.

– В чем дело? – спросил Кук.

– Сэр! – крикнул старшина. – Миссис Кук разрешилась от бремени. У вас родился сын!

Люди, уходившие в это новое плавание, знали, что их ожидает. В своих рассказах моряки с «Эндевора» говорили и об исключительной строгости Кука. Это была не преднамеренная критика, а просто подробные воспоминания. Да и Кук ведь всего лишь старался с точностью придерживаться буквы устава, общего для всего английского флота.

Каждые четыре часа рулевой отбивал склянки, возвещая смену вахты, и вахтенный офицер отправлялся на доклад к командиру.

– Все в порядке, сэр.

Если во время вахты возникал вопрос о дисциплине, Кук всегда принимал решение в абсолютном соответствии с уставом. Двенадцать ударов девятихвостой кошки за малые грехи: воровство, сквернословие, плохое исполнение порученного дела. За попытку дезертировать полагалось минимум две недели карцера с кандалами.

Строгий, даже беспощадный к себе самому, Кук был суров со своими людьми, но даже те, кто приводил примеры его суровости, считали все это нормальным. Нормальным для них было и строгое обращение командира с туземцами. Все моряки, так же как и сам Кук, не могли даже вообразить, чтобы какой-нибудь туземец (или вообще не англичанин) посмел причинить хотя бы малейший вред британским интересам.

Чтобы иметь представление о том, как понимал Кук свои права и обязанности главы экспедиции, интереснее и проще всего привести здесь его описание одного «случая» во время плавания в прибрежных водах Новой Зеландии.

«Убедившись на горьком опыте, что с индейцами, которых мы видели в этом месте, каши не сваришь, я решил направиться с судами в глубь залива, чтобы поискать там пресной воды и попробовать захватить врасплох кого-нибудь из жителей, надеясь с помощью подарков и хорошего отношения завоевать их дружбу, а через их посредство установить дружеские связи и с остальными.

Со стороны открытого моря я заметил две пироги, одна шла под парусом, другая на веслах. Я подумал, что это и есть как раз благоприятный случай завладеть индейцами, не причинив им зла. Однако индейцы, плывшие на веслах, тотчас заметили нас и стали грести изо всей силы к ближайшему берегу, как будто хотели скрыться. Другая пирога, та, что под парусом, не разобрав, кто мы такие, шла прямо к нам, но в ту минуту, когда индейцы нас разглядели, они свернули парус и взялись за весла. Поскольку лодка была уже на расстоянии человеческого голоса, Тупия[15] крикнул, чтобы они подошли поближе, обещая не причинять им никакого зла, но они больше полагались на свои весла, чем на наши обещания, и продолжали удаляться со всей быстротой, на какую были способны.

Тогда я велел выстрелить разок в воздух. При звуке выстрела они сложили весла. Их было семь человек, и все стали раздеваться. Никто из нас не сомневался, что они собираются прыгать в воду, но это было не так. Они сразу решили не убегать, а сражаться и, когда наше судно подошло ближе, начали атаковать его ударами весел, камнями и другим наступательным оружием, какое только было в пирогах, и действовали так энергично, что нам пришлось открыть огонь для обороны!

К сожалению, четверо из них были убиты, остальные, совсем молодые парни, старшему не больше девятнадцати, младшему лет одиннадцать, сразу прыгнули в воду. Старший плыл очень напористо и с поразительной силой и отвагой отбивал все попытки схватить его, но ему все же пришлось уступить численному превосходству, а взять других было уже гораздо легче.

Не могу утаить, что всякая добрая человеческая душа порицает меня за то, что я позволил убить этих несчастных индейцев, я и сам не смог бы не корить себя за такое насилие, если бы взвесил все хладнокровно. Разумеется, они не заслуживали смерти за то, что отказались подняться ко мне на корабль. Однако характер моего задания обязывал меня узнать их страну, а я мог это сделать, только проникнув туда с оружием в руках или при доверии и доброй воле жителей. Конечно, в схватке, которой я совсем не ожидал, мы смогли бы добиться полной победы и не лишая жизни четверых индейцев; но следует учесть, что в подобной ситуации, когда отдан приказ открыть огонь, вы уже не вольны распоряжаться им и умерять его действие».

Искренни ли укоры совести в этой исповеди или просто рассчитаны на публику, решать читателю. Во всяком случае моряки с «Резольюшен» и «Адвенчер», даже те, кто лично пострадал от суровости начальника, признавали, что в конечном итоге строгость его была одним из факторов успеха. Когда после трех лет и восемнадцати дней плавания они вернулись к зеленым берегам Плимута, в экспедиции недосчитывалось всего пять человек, и лишь один из них умер от болезни. Они вновь обогнули мыс Горн и мыс Доброй Надежды, проделав путь в 110000 километров, четыре раза заходили за 60° южной широты, открыли новые острова.

Некоторые картины, запечатлевшиеся в памяти моряков, были фантастичны. Однажды, в конце декабря 1772 года, под 57° южной широты впередсмотрящий закричал:

– Прямо впереди лед!

Казалось, что во весь горизонт протянулся высокий белый барьер, а впереди него плавала целая эскадра айсбергов. Туман, скрывавший эти фантастические замки, неожиданно рассеялся, и солнце озарило лед. Синевато-белая цитадель с огромными выемками и трещинами засверкала, словно хрусталь.

Несмотря на всю красоту этого зрелища, оно вызывало невольный страх. Послышался долгий раскатистый грохот, как от пушечного выстрела. Потом еще и еще раз. Это сталкивались и с треском дробились айсберги.

«Перед нами была картина крушения распавшегося мира!» – записал в дневнике натуралист. Моряки, онемевшие сперва от страха, разразились бранью, проклиная льды, словно хотели отыграться на них за свой страх. Понадобился весь авторитет Кука, чтобы заставить их исследовать этот жуткий район и неделями продвигаться вдоль кромки льдов.

Не встретив нигде ни клочка земли, повернули обратно, возвращаясь к тропическим островам, к прелестным женщинам Таити.

Королевское научное общество и Адмиралтейство положительно оценили итог экспедиции. Джеймс Кук открыл архипелаг Тонга, Новую Каледонию, составил подробные карты и частично наметил границы южных льдов. А в высших сферах его отчет о рынках, куда со временем мог бы открыться путь для торговых английских кораблей, вызвал большой интерес.

Миссис Кук вышла встречать своего мужа, ведя за руку трехлетнего мальчика. Теперь сын крестьянина был произведен в капитаны первого ранга и удостоился высокой чести быть избранным в члены Лондонского Королевского общества. В случае если он сочтет свое жалованье недостаточным, его назначали на должность начальника госпиталя в Гринвиче.

Модный в то время художник-портретист изобразил Кука в капитанской форме. Серьезный вид, парик с косичкой и лентой, суровый взгляд, крупный нос, волевой подбородок. Куку было тогда сорок семь лет.

Поиски большого Южного континента теперь уже отпадали, возник другой географический вопрос: существует ли к северу от Америки «Великий проход», иначе говоря, можно ли пройти северным путем из Атлантического океана в Тихий? Началось снаряжение новой экспедиции, и Джеймс Кук сразу вызвался командовать ею.

– Я был бы счастлив еще раз отправиться в плавание на борту «Резольюшен». Люблю этот старый и надежный корабль.

– Вы его получите и вдобавок еще одну судно.

Это был корабль «Дискавери» («Открытие») под командованием Кларка, верного спутника Кука. Маршрут третьего плавания был таким же внушительным, как и первых двух. Если провести пальцем по линии этого маршрута, можно лучше всего понять, что наш земной шар следовало бы называть морским шаром: мыс Доброй Надежды, острова Кергелен, Новая Зеландия, архипелаг Кука, Таити и другие острова Общества, Гавайи; затем путь с юга на север до Верхней Калифорнии; проход через Берингов пролив до 71° северной широты, обследование берегов Аляски и обратный путь на юг до Гавайских островов. Однако здесь следует рассказать о некоторых событиях.

В июле 1777 года «Резольюшен» и «Дискавери» подошли к берегам Таити, благословенного острова, где английские моряки уже побывали пять лет назад. Приняли их очень радушно, тем более что Кук не забыл привести подарки. Король Оту пригласил офицеров на остров, не предупредив своих гостей, что одним из представлений во время этой экскурсии будет человеческое жертвоприношение. Моряки онемели от ужаса, но так как это был религиозный обряд, Кук, не желая осложнений, решил не вмешиваться.

Матросы, не присутствовавшие на этом зрелище и уже завязавшие приятное знакомство с таитянками, выслушали приказ об отплытии с кислой миной. На следующей стоянке на островах Общества, где они встретили таких же очаровательных женщин, несколько матросов дезертировали.

– Этого я ни в коем случае не потерплю, – сказал Кук.

Он тут же взял в качестве заложников всех членов семьи местного властителя и потребовал выдачи беглецов. Историки упрекают Джеймса Кука за то «назидательное наказание», какому он подверг матросов: их били плетью, а потом в кандалах посадили в трюм. Но ведь в такой дали от вербовщиков Калифорнии или Китая глава экспедиции рисковал остаться без экипажа.

На 160° западной долготы, почти у самого тропика Рака, показались острова, не отмеченные ни на одной карте. Кук назвал их Сандвичевыми в честь первого лорда Адмиралтейства, вдохновителя экспедиции. Когда оба парусника осторожно вошли в лучезарную бухту, сотни туземцев бросились в пироги с балансирами и поплыли им навстречу. Оружия в их лодках моряки не заметили, но у всех гребцов голова была закрыта чем-то вроде жесткого капюшона с прорезями для глаз и украшенного пучком перьев. Одежды на людях никакой не было, так что эти маски придавали им какой-то жуткий вид. Но уже через несколько минут стало ясно, что островитяне стараются просто показать свою радость. Они сновали вокруг английских кораблей, словно резвые стайки рыб, и громко выкрикивали слова, в которых угадывались добрые приветствия. Сам Кук должен был признать, что еще никогда ему не доводилось видеть более доверчивых туземцев.

Встреченные по-братски, моряки вышли на берег и узнали, что находятся они в бухте Каракауа и что все острова носят название Овайи. Впоследствии это слово превратилось в Гавайи. К морякам подошел старик очень маленького роста и весь покрытый какой-то белой паршой (по всей видимости это был жрец) и попросил, чтобы его непременно провели к командиру. Кук принял его в своей каюте. Прежде чем упасть перед ним ниц, человек набросил ему на плечи кусок красной ткани и протянул молочного поросенка. Как вскоре выяснилось, красная ткань и молочный поросенок были достоянием богов, а одна местная легенда предсказывала появление из-за моря белого бога.

Кук, вероятно, не сравнивал эту легенду с теми преданиями, какие спутники Кортеса узнали в Мексике, где тоже говорится о появлении белого бога на гигантской пироге, приплывшей с востока. Как и прежде, стремясь избегать осложнений, Кук подчинился обожествлявшим его ритуалам и согласился поменяться именами с королем Терриобу. Он отметил, что жители Гавайев прилежны в работе и лучше обрабатывают землю, чем таитяне. Язык их мало отличался от таитянского – свидетельство того, что они были прекрасные мореходы. 2300 морских миль, то есть 4250 километров, отделяют Гавайские острова от Таити, и, видимо, это расстояние пироги одолевали не раз.

17 февраля 1778 года экспедиция, покинув Гавайи, устремилась к своей более важной географической цели – «Великому проходу». Мореплаватели, уходившие на его поиски из Атлантики, назвали этот воображаемый путь Северо-Западным проходом. Кук намеревался открыть его с тихоокеанской стороны.

Корабли прошли Беринговым проливом и достигли 70-й параллели. Кук и его люди были первыми в мире моряками, которые пересекли оба полярных круга, и этот подвиг еще не скоро повторят потом другие. Но перед кораблями оказалось теперь то же самое препятствие, что преградило им путь в южной части Тихого океана в предшествующее плавание: по всему горизонту громоздились сверкающие льды, окруженные страшной эскадрой айсбергов. Матросы не могли вынести этого зрелища.

– Неужели снова плавать месяцами в этом ледяном аду?

Никто не бунтовал, все слишком боялись командира. Однако ропот и брань слышались всюду. Никакая сила не могла бы заставить Джеймса Кука отступить от намеченной цели, но капитан был слишком осмотрительным мореходом и хорошо понимал, что дело идет к зиме и лучше пока отложить попытку. Он отдает приказ повернуть обратно. 26 ноября 1778 года «Резольюшен» и «Дискавери» снова подошли к Гавайским островам.

Принимали их так же сердечно, как и первый раз, устроили даже многолюдные церемонии, где Куку воздавались божественные почести. Через несколько недель атмосфера, однако, изменилась. В конце января 1779 года Терриобу дал понять прибывшему из-за морей богу-капитану, что народ Гавайев желает отъезда экспедиции.

– Белые слишком много едят.

Это наивное заявление могло быть только предлогом. Ведь психология туземцев отнюдь не примитивна, и, возможно, король опасался за собственный престиж, если белый бог пробудет тут слишком долго. Может быть, появилась какая-нибудь оппозиция его двору. А ведь у Кука не было иной цели, кроме продолжения поисков «Великого прохода». Когда он сообщил королю о своих намерениях, отношения вновь стали дружественными, обменялись даже подарками, а 4 февраля 1779 года корабли тронулись в путь.

Время от времени почти на всем пространстве Тихого океана свирепствуют тайфуны. В наши дни радио извещает моряков об их зарождении и возможном пути продвижения, их обозначают определенным названием, чаще всего каким-либо женским именем. В XVIII веке ничего подобного, разумеется, не было, и безымянный тайфун, свирепствовавший с 4 по 7 февраля 1779 года в районе Гавайских островов, неожиданно обрушился на корабли экспедиции Кука, оборвав все паруса. На «Резольюшен» была сломана фок-мачта. Командир отдал единственно приемлемый приказ: вернуться в бухту Каракауа, откуда корабли недавно вышли.

Берег был пустынным. Ни пироги, ни рыбака, ни единой живой души. Можно было подумать, что тайфун уничтожил всех жителей острова. Нагрузили баркасы, перевезли на берег все необходимое для устройства ремонтной мастерской. Вдали показались туземцы и тут же убежали как бы в суеверном страхе. Так оно и было.

Когда английские суда вышли в море, Терриобу поспешил наложить табу на ту землю, по которой ступал белый бог перед отплытием. Пройти по этому пляжу никто бы не рискнул под страхом смерти. Королевское решение, внушенное, видимо, страхом, было воспринято как положено. Быть может, Терриобу думал таким образом обезопасить себя на случай возвращения соперника.

Увидев, что англичане шагают по священному пляжу, не навлекая на себя гнева богов и не падая замертво, туземцы тоже стали туда заходить. Первые дни отношения были внешне очень дружественные, но потом начали портиться. Из ремонтной мастерской, устроенной на берегу, пропадали инструменты. Иногда вслед матросам, носившим на корабль пресную воду, летели камни. Кук не решался прибегнуть к наказаниям, но, когда в ночь с 13 на 14 февраля с «Дискавери» была похищена шлюпка, он в сопровождении двух офицеров и восьми вооруженных матросов отправился к королю:

– Лодку надо вернуть. Я беру вас на свой корабль, и вы пробудете там до тех пор, пока нам не возвратят лодку.

После долгих объяснений Терриобу согласился наконец стать заложником. Когда он дал свое согласие, обезумевшие прислужники – или сообщники – бросились к его ногам, умоляя не покидать их, не идти навстречу неведомой опасности, грозившей ему на борту страшного парусника.

Снова начались переговоры. Желая примирения, Кук не стал брать короля в заложники, а король обещал, что воры будут найдены и лодка возвращена.

Направляясь к баркасу, Кук заметил, что число туземцев на пляже увеличилось. В море готовилась выйти пирога с довольно возбужденными людьми в масках. Капитан собирался сесть в баркас, когда прозвучал выстрел. Какой-то моряк, желая попугать людей в пироге, выстрелил без приказа. Целился ли он намеренно, но один человек был сражен насмерть. Услышав крики и стенания туземцев, Кук понял, что убит их вождь. Поднялась целая буря.

Кук только что поднял ногу, собираясь перешагнуть через борт лодки, когда в спину ему попал камень. Он в ярости оглянулся. Бросивший камень человек, облаченный в боевые доспехи из циновок – жалкая защита против огнестрельного оружия, – еще не опустил руку. Кук мгновенно дал отпор, выстрелив в противника дробью, желая лишь напугать его, а не убить. Все замерли. Человек, в которого целились, не упал, как и было рассчитано. Туземцы, потерявшие веру во всемогущество белого бога, бросились на него.

На этот раз командир выстрелил пулей. Один гаваец упал. Но было уже поздно, возбужденные туземцы даже не заметили этого. Еще один камень, тяжелее первого, угодил Куку в голову. Он потерял равновесие и выронил ружье. Длинные ножи пронзили его тело. Вместо того чтобы прийти командиру на помощь, его обезумевшие спутники бросились к баркасу.

Так повторилась трагедия Мактана, где нашел свою смерть Магеллан.

Кларк, ставший главой экспедиции, вступил с Терриобу в переговоры и добился, чтобы жрецы доставили на корабль останки капитана.

Корабли не могли сразу отплыть. Необходимо еще было запастись пресной водой, а туземцы вели себя теперь не только с явной враждебностью, но и с вызовом. Один из них появился на пироге у самого корабля, нацепив на себя шляпу Кука. Это было уже слишком. Кларк высадил на берег отряд вооруженных людей, которые спалили несколько деревень и перебили туземцев. Жестокая расправа дала свои плоды. Одежда и другие вещи Кука были возвращены.

Все, что осталось от знаменитого капитана, было уложено в гроб, и 21 февраля 1779 года корабли тронулись в путь. Погружение состоялось в открытом море с почестями, какие полагались командиру флота в дальних морях. Восемь раз гремели пушечные выстрелы под синим небом тропика Рака, в то время как опускали в море останки человека, который ради него готов был жертвовать всем. Англия надела траур, Европа и Америка выражали искреннее сочувствие.