Глава 15

После того, как отряд Валентца проехал мимо, Шатток долго не покидал своего укрытия, чувствуя себя неловко. Надо было немедленно отсюда выбираться и возвращаться домой. Здесь происходили события, в которых ему не хотелось участвовать. Да и примчался он сюда скорее, чтобы опровергнуть записку, чем подтвердить ее.

Без сомнения, Мария влюбилась в Райли. Дэну все время твердили, что новый ранчеро крадет скот, и он боялся убедиться в правдивости обвинений. Многие годы племянница являлась для него всем — его семьей, единственным оправданием его существования.

То, что Райли приобрел белоголовое стадо, раздражало его. В этом он себе неохотно признался… Дэн по-детски гордился тем, что среди соседей он единственный владеет породистыми коровами, и поэтому страдал не столько из-за потери скота, сколько из-за ущемленного самолюбия.

Он не верил, что кому-нибудь удастся пригнать стадо из Спэниш-Форк. Райли фокус удался. И Шатток догадывался, каким путем он шел. Хотя нелегальный Воровской путь, ставший известным позже, тогда был не более чем слух. Те немногие, кто проходил через пустыню Сан-Рафаэл-Свелл, говорили о недостатке воды, — ее едва хватало для небольшого стада. Однако мормоны, которые дошли до реки Сан-Хуан, где-то пересекли пустыню! Он смутно представлял их путь, но знал, что переход есть.

Факт оставался фактом: Райли перегнал свое стадо через безводные земли и за один перегон стал владельцем самого большого ранчо в округе.

Дэн вынул сигару из жилетного кармана, срезал конец и зажал его зубами. А теперь скорее назад!

Именно тогда он услышал вдали перестрелку, окончившуюся смертью Дарби Луиса и двух бандитов. Прислушиваясь, начал разворачивать коня, но остановился в сомнении.

Райли должен знать: Мария никогда не выйдет замуж за вора, крадущего чужой скот. Шатток направился к старому корралю. Солнце еще не встало. Утро едва брезжило тем серым цветом, который предшествует восходу, но было достаточно светло, чтобы увидеть: старый корраль не только пуст, но и не использовался в течение многих месяцев. Позади него тянулся склон, покрытый осинами. Какое-то движение привлекло внимание Дэна. Через секунду из-за деревьев вышел Мартин Хардкасл с винчестером в руках.

— Ты отверг меня, Шатток, — начал он резко, — выставил в дурном свете. Посчитал, что я не гожусь в мужья твоей племяннице…

Шатток смотрел в его глаза с легким презрением.

— Конечно, Хардкасл, моя племянница разумная девушка, она сама решит, за кого ей выйти замуж! Но только не за тебя! Ты занимаешься темными делишками, держишь салун, торгуешь женщинами… И не понимаешь, что не пара любой порядочной девушке?

— Она будет моей, — отрезал Хардкасл, — так или иначе. Кроме тебя, никто не встанет на моем пути, а ты умрешь.

Шатток прикинул в уме, успеет ли он вытащить револьвер, прежде чем его настигнет пуля. Он никогда не был скор в стрельбе, а сейчас ему придется поторопиться.

— Ошибаешься, — Дэн наблюдал за дулом, надеясь, что оно качнется и даст ему шанс, — моя племянница влюблена в Райли. Если бы ты не был так занят собой, то давно заметил бы это.

— Райли?! — Хардкасл стоял как громом пораженный. — В этого юнца? Ты с ума сошел!

Шатток сделал едва заметное движение, его рука на дюйм приблизилась к оружию,

— Мария мне призналась, — солгал он. — Она и сейчас на его ранчо.

— Ее убьют! На ранчо собираются напасть!

Дэн ничего не ответил и еще раз попытался дотянуться до револьвера. У него пересохло в горле, но он не отводил взгляда от Хардкасла.

— Она будет моей, — упрямо повторил тот. — Страт убьет Райли, и я получу ее.

— Тебе придется также убить Эда Ларсена и Сэмпсона Маккарти, — сказал старик. — Они не допустят такого кощунства.

— К черту, я…

Дэн сделал попытку. Его рука опустилась, но прежде, чем пальцы сомкнулись на оружии, он почувствовал удар пули, упал, когда вторая просвистела около головы, и, ударившись о землю, затих, теряя сознание.

Хардкасл вскочил в седло, поглядывая на тело, распростертое на земле в луже крови.

— Если ты еще жив, то скоро околеешь, — сказал он.

И, натянув поводья, повернул лошадь, держа ружье наготове. Но враг его лежал неподвижно, не дрогнул ни один мускул. Хардкасл поднял ружье, чтобы выстрелить еще раз, но… раздумал. Какие сомнения? Шатток мертв. И торжествующая улыбка появилась на его тяжелом лице.

— Старый дурень, хотел встать на пути Мартина Хардкасла!

Услышав топот скачущей лошади, он обернулся. Сквозь кусты мелькало знакомое сомбреро. Пико! Он совсем забыл о Пико!

Хардкасл поднял ружье и приготовился встретить его пулей.

Пико выехал на поляну. Раздался выстрел. Хардкасл промахнулся, развернувшись, опять поднял ружье и увидел, как Пико целится в него.

Хардкасл не был ни таким хорошим наездником, ни таким превосходным стрелком, как этот вакерос. Мексиканец несся к нему, и вдруг, когда между ними оставалось не более десяти футов, низко опущенный револьвер Пико расцвел малиновыми вспышками. Все пули угодили в живот Хардкасла.

Мартин почувствовал, будто лежит под механическим молотом, судорожно вцепился в луку, но лошадь, задетая пулей, понесла. Нога Хардкасла запуталась в стремени, и он ударился спиной о землю. Напуганное животное, не разбирая дороги, прорывалось через кустарник, мчалось по грудам камней и застывшей лаве. С четверть мили тяжелое тело Хардкасла билось о камни, пока с его ноги не соскочил сапог. Избавившись от лишнего, груза лошадь только ускорила свой бег. Но Мартин все еще был жив.

Он лежал, истекая кровью, его растерзанное тело саднило, боль раздирала живот, который разворотили три пули. Одна из них задела позвоночник.

Спустя час, испытывая нарастающую боль, лишенный возможности двигаться, он увидел в небе первого канюка, тот парил лениво, делая широкие круги… Потом появился второй.