Послание Сидонии

В 1989 году Хогленд и Торан продолжили публикацию результатов своих исследований, выпустив новую книгу под названием «Послание Сидонии». Учитывая шквал переходящей на личность критики, который обрушился на Хогленда после того, как двумя годами ранее он издал «Монументы», Хогленд и Торан решили, что не имеет смысла пытаться публиковать свои работы в специализированных изданиях, которые контролирует НАСА. Вместо этого они решили «идти в народ» и разместили документы на CompuServe — крупнейшем онлайн- форуме того времени. Эти документы содержали ряд прогнозов, основанных на их теории возникновения Послания Сидонии, а также еще более радикальную новую идею о том, что в тетраэдральной математике содержится не что иное, как совершенно новая физическая модель. Позднее Хогленд выяснил, что существует давно забытая теория, выдвигавшаяся первыми великими физиками, в число которых входил и Джеймс Кларк Максвелл. По этой теории некоторые задачи электромагнетизма могут решаться путем введения гиперпространственных величин в уравнения. Силы, идущие от этих гиперпространственных величин, будут «отражаться» в нашем более простом трехмерном мире в виде тетраэдральной геометрии. Это и было тем ключевым моментом, который, по мнению исследователей, стремились выразить строители Сидонии.

Редукционисты незамедлительно напали на модель Хогленда и Торана. Обоснование модели критиковалось по двум основным направлениям — либо измерения были произведены неточно, либо, если они все же точные, они вовсе не означают то, что им приписывают Хогленд и Торан. В конце 80–х в документах без подписи, исходивших из НАСА, использовалась та же тактика, что и в случае с д–ром Блэром. Утверждалось, что измерения Торана ненадежны по причине множества ошибок, которые имеются в ортогонально исправленных снимках. Критики часто оспаривали измерения как таковые, однако никто не удосужился попытаться воспроизвести их. Наиболее свежее обращение к такой точке зрения принадлежит д–ру Ральфу Гринбергу, профессору математики из Вашингтонского университета. Он написал несколько критических документов по поводу модели Хогленда и Торана и даже сделал что- то вроде личной мини–карьеры, обвиняя Хогленда во лжи относительно его (Гринберга) вклада в идею существования жизни под ледяной корой океанов спутника Юпитера Европы.

Д–р Майкл Малин из «Malin Space Science Systems» (который управлял камерами во время текущей миссии Mars Global Surveyor и планировавшейся миссии Mars Observer) придерживался несколько иного курса. Соглашаясь, что измерения, произведенные Хоглендом и Тораном, «спорны не во всем»,26 он, однако, утверждал, что, даже если цифры верны, вовсе не обязательно, что они означают что- то необычное.

Большая часть таких критических отзывов — это типичная реакция ученых, если возникает угроза для их собственных устоявшихся теорий или когда специалисты в узких областях применяют известные им законы в сферах, не относящихся к их компетенции. Спор об ошибках — вопрос, который и сегодня не понят даже квалифицированными математиками.

Проще говоря, Гринберг, как и многие до него, утверждал, что наличие ошибки, заложенное в самих измерениях комплекса Сидонии, делает их бесполезными, поскольку она достаточно велика, чтобы сделать «любые» математические константы и соотношения возможными. Гринберг, который стал во главе нападающих на модель геометрических соотношений Сидонии, также заявлял, что Хогленд и Торан «подбирали» углы, о которых идет речь, что предполагает, что они подгоняли специфические соотношения под свою теорию.

Чтобы внести ясность, необходимо сказать, что Гринберг также подвергал критике и математические, и астрономические пропорции египетских пирамид, хотя даже среди египтологов было мало тех, кто сомневался в их существовании. Сегодня хорошо известно, что в основании пирамиды Хеопса лежит квадрат, углы которого рассчитаны с точностью до одной двадцатой градуса. Все боковые поверхности представляют собой равносторонние треугольники, четко ориентированные по четырем сторонам света. Длина каждой стороны основания составляет 365,2422 древнееврейского локтя, что соответствует количеству дней в солнечном году. Наклонные стороны образуют пирамиду высотой 232,52 локтя. Деление площади основания на удвоенную высоту дает число 3,14159, Это число — окружность круга, если умножить ее на диаметр. Периметр основания пирамиды равен окружности круга, диаметр которого равен высоте самой пирамиды, умноженной на два.

Благодаря углу наклона сторон, по мере того как вы поднимаетесь по пирамиде на 10 футов, ваша высота над уровнем моря увеличивается на 9 футов. Умножив действительную высоту пирамиды Хеопса на десять в девятой степени, мы получаем 91,840,000, что является точным расстоянием от Земли до Солнца в милях. Кроме того, строителям, несомненно, был известен угол наклона земной оси (23,5°), они знали, как точно высчитывать градусы широты (которая изменяется по мере удаления от экватора) и длину земных циклов.

И все это, по мнению замечательного д–ра Гринберга, является простым совпадением. Еще один пример «силы случая».

Доводы Гринберга — редукционизм в чистом виде. Даже если на время забыть о том, что абсолютно невозможно найти явные последовательные математические связи между несколькими объектами, выделенными только из- за их аномальной геологии (на что Гринберг в своей аргументации внимания не обращает), а не из- за возможности наличия между ними математической связи, и использовать только ясно различимые точки объектов, на которые опираются измерения, Гринберг не может уяснить главного — измерения Хогленда и Торана являются номинальными, т. е. они наиболее точно соответствуют используемой методологии. Они не говорят: «это цифры в пределах широкого допуска», они четко утверждают: «это цифры». Допуск — это то, что относится к ожидающему решения вопросу фотографирования с более высоким разрешением. Далее, определив, что измерения отражают специальную тетраэдральную геометрию, а не просто набор математических чисел, как предполагает Гринберг, и что в них зашифрована физика, очень легко просто сравнить контекстуальную модель и редукционистскую точку зрения Гринберга. Гринберг старается вычленить сами числа и говорит о «силе случая», вместо того чтобы просто проверить соотношения в более широком контексте той физики, которую они подразумевают.

К счастью, в «Послании Сидонии» содержалось три прогноза, которые давали идеальную возможность сделать это. В то время «Вояжер-2» приближался к Нептуну, чтобы сфотографировать планету с более близкого расстояния. В конце книги Хо- гленд и Торан сделали три прогноза о том, что увидит «Вояджер». Они предсказали шторм или возмущение с точностью до нескольких градусов на тетраэдральной широте 19,5°. Основываясь на своей интерпретации гиперпространственной физики, они также предсказали, что это возмущение будет происходить в южном полушарии планеты и что дипольная полярность магнитного поля Нептуна будет зафиксирована на северном полюсе.

Все три прогноза, основанные, как мы помним, на предположительно «ложных» цифрах и вытекающие из предположительно «ничего не значащих» взаимозависимостей между объектами, которые, вероятно, являются развалинами Марсе, оказались…

Абсолютно точными.

Тогда Гринберг и редукционисты возразили, что «один прогноз, неважно, на чем он основан, не может служить основанием для доказательства чего бы то ни было». Тактика, когда три прогноза объединяют в один, стало обычным средством для того, чтобы не замечать успехи Торана и Хогленда. Как отметил в своей прекрасной книге «В красном свете» Хэлтон Арп, астроном из Гарварда, трюк здесь заключается в том, чтобы свалить все предыдущие наблюдения в одну кучу, назвать это гипотезой, а затем заявить, что нет последующих наблюдений, которые бы ее подтверждали».

Разумеется, Хогленд и Торан поступали не так, делая на основании «ничего не значащих» или «ложных» данных три точных прогноза об особенностях планеты, которую человечество до этого так близко не видело. Этим особенностям нет объяснений в обычных моделях. По крайней мере, обычные модели не дают объяснения механизму шторма, его местонахождению и связи с магнитным полем планеты. Другими словами, дело обстояло не так, будто исследователи пользовались известными моделями и им просто «повезло». Их прогнозы основывались только на модели Геометрических Соответствий Сидонии. Это не только красноречивое свидетельство истинности измерений и вытекающей из их результатов физической модели, но и суровое обвинение методов и мотивов Гринберга и Малина (однажды Гринберг вызвал Хогленда на «дебаты» по вопросам математики Сидонии, но при условии, что данные Крейтера по тетраэдральным холмам учитываться не будут, поскольку им Гринберг объяснения найти не смог).

Взяв на вооружение идею о том, что им удалось разгадать замысел строителей «Монументов Марса», Хогленд и Торан сосредоточились на возможном применении открытой ими геометрии.