Пульсары

Пульсары — это еще одна область, где можно проверить теорию гиперпространственной физики. Хогленд и Торан предсказали, что благодаря своему невероятному вращательному моменту и магнитным свойствам пульсары могут стать прекрасным испытательным стендом для гиперпространственной физики, И в самом деле, если взять один особый пульсар, это может дать ключ к проверке всей модели Хогленда/Торана.

Колебание (или прецессия) - это движение оси вращения пульсара, при котором он в течение времени описывает круговую коническую поверхность (см. темную и светлую оси). Движение очень похоже на колебание верхушки волчка. В результате мы видим конусообразный световой луч радиопульсара при различных углах, что приводит к изменению очертаний и времени прибытия радиоимпульсов.

Трое ученых из обсерватории Джодрел Бэнк (Ингрид Стейерс, Эндрю Лин и Сетнам Шернар) изучили данные за 13 лет по пульсару PSR B1828–11.

Этот пульсар делает 2,5 оборота в секунду, но, в отличие от других, колеблется в течение 1000–дневного периода. Движение очень похоже на колебание верхушки волчка. Колебания, или прецессия, имеет два проявления: наблюдаемый импульс меняет свою форму, вследствие чего меняется время его формирования, которое становится иногда короче, иногда длиннее. В статье «Nature» от 3 августа 2000 года астрономы из Манчестера доказывают, что такая вариативность указывает на то, что нейтронная звезда — не идеальная сфера, а немного сплюснута у полюсов.

У BI757–24, пульсара, который впервые наблюдали в июле 2000–го, был обнаружен намного больший вращательный момент, чем он должен был бы иметь. Фактически объект опровергает все известные «законы физики» и, вероятно, черпает дополнительный вращательный момент из невидимого источника. В соответствии с предсказанием Хогленда и Торана, этим невидимым источником является энергия высокого измерения, которая высвобождается в результате быстрого вращения пульсара.

В обычной физической модели предполагается, что звезды «рождаются» в результате вращения газовых и пылевых туманностей. Поскольку они сжимаются (под воздействием притяжения), то должны вращаться быстрее. Это основной принцип фундаментального закона (обычной) физики, который называется «сохранение вращательного момента». Предполагается, что единственный способ, которым звезда может избавиться от этой фиксированной величины вращательного момента, заложенного в ней при рождении, — «передать» его в космос при помощи одного из двух основных механизмов: прямая потеря массы и/или магнитное взаимодействие (ускорение) между звездами и любыми окружающими их туманностями или телами (такими, как система планет или еще одна звезда на орбите).

Предполагается, что в течение большей части жизни звезды «основной последовательности» превалирует период, когда она сравнительно стабильна в своем вращении и выработке энергии (хотя гиперпространственная модель утверждает, что эта выработка также не «постоянна», или не совсем «стабильна» — но это уже другое дело). Вышеназванные механизмы могут перемещать в лучшем случае три процента действительного вращательного момента звезды. Таким образом, звезда в конце своей долгой жизни в несколько миллиардов лет, по теории, должна иметь примерно такую же величину вращательного момента, как и при рождении.

Когда массивная звезда (масса которой составляет от пяти до двадцати масс Солнца) достигает конца своего существования (в обычной физике это называется «исчерпанием ее ядерного горючего»), она становится сверхновой. В этой модели приблизительно девяносто процентов оболочки звезды покидает ее (сверхбыстрое перемещение массы в космос — более 5000 миль в секунду!), оставляя сжатое сверхплотное ядро. Теперь это уже быстро вращающаяся «нейтронная звезда». Этот вращающийся, невероятно плотный объект (в сущности, имеющий массу Солнца и плотность атомного ядра, сжатые до размеров небольшого города), согласно теории, является сердцевиной пульсара.

Таким образом, при «рождении» на бурном завершающем этапе эволюции звезды этот быстро вращающийся объект предположительно должен получать (посредством упоминавшегося механизма) величину вращательного момента не такую, как у звезды, из которой он образовывается (поскольку при взрыве большая часть массы теряется, забирая с собой и определенный вращательный момент), а гораздо меньшую.

В вытекающем из этого «феномене пульсара», таком, как быстрое вращение, гораздо более вероятно, что сильно намагниченный объект взаимодействует с близлежащими газовыми облаками и т. п., а не с исходной звездой. Это происходит вследствие того, что оригинальное магнитное поле исходной звезды предположительно также должно сохраняться. Сейчас же оно сворачивается до нового объема «размером с город», который меньше исходного примерно в триллион раз. После этого очень сильные магнитные поля, вероятно, могут ускорять материю возле только что образовавшегося быстро вращающегося объекта и отбрасывать определенную ее часть от звезды посредством «магнитного ускорения» с околосветовой скоростью. Предполагается, что этот феномен создает пучки ускоренных частиц материи, которые вращаются вместе с вращением звезды (до ста раз в секунду), вызывая быстро вращающийся сверхстабильный «эффект маяка» при радиоизлучении, гамма–излучении или излучении в оптическом диапазоне, который характеризует «феномен пульсара», наблюдаемый даже на расстоянии тысяч световых лет.

Если планета, например Земля, находится на пути этих пучков материи, мы можем наблюдать эффект маяка. Если же нет — мы никогда не найдем пульсар. В соответствии с моделью, из- за того что этот необычный, быстро вращающийся, сравнительно небольшой объект (при этом имеющий массу Солнца) активно взаимодействует (посредством своих очень мощных электромагнитных полей поверхности) с по–прежнему медленно (образно говоря) раскрывающимся «бутоном» внешних слоев (от взрыва сверхновой звезды), он также должен передавать свою собственную конечную величину вращательного момента большему по размеру облаку. Это неизбежно должно привести к медленному, равномерному и различимому «замедлению вращения» нейтронной звезды. В ходе наблюдений радио-, оптического и рентгеновского или гамма–излучения почти 1000 известных пульсаров, которые велись с момента их открытия в 1968 г., эффект «замедления вращения» был зафиксирован в различных вариациях. Периодичность пульсаций радио-, оптического и рентгеновского или гамма–излучения этих звезд очень четкая. Время от времени наблюдается небольшое, однако поддающееся измерению увеличение интервалов между импульсами на протяжении нескольких лет, что является признаком очень медленного «затормаживания» этих маленьких звезд. Такое замедление вращения подтверждает известный закон сохранения вращательного момента и позволяет определять возраст этих звезд, являясь своего рода «импульсными часами» с предполагаемым постоянным полупериодом жизни.

Поскольку около половины известных звезд являются двойными, когда одна из них взрывается и становится сверхновой, она отталкивает себя от компаньонов в противоположном направлении с орбитальной скоростью. Пульсар в созвездии Стрельца с течением времени вылетает прямо из медленно расширяющегося газового обрамления, образовавшегося от взрыва (расходящаяся взрывная волна идет в межзвездное облако и замедляется, ядро нейтронной звезды — нет). Используя известное расстояние, космическую скорость и геометрию взаимоотношения пульсар/облако, новейшие измерения действительной космической скорости этого пульсара, произведенные при помощи радиотелескопа с большой антенной системой (VLA), показали, что она составляет только 300 миль в секунду — гораздо меньше прогнозировавшихся ранее 1000 миль в секунду.

Исходя из «скорости замедления», возраст нейтронной звезды/пульсара (при взрыве сверхновой) оценивался ранее примерно в 16000 лет. Однако исходя из «кинематического» возраста звезды (измеренного по ее известной скорости за пределами ее собственной внешней границы расширения), момент изначального взрыва отодвигается в прошлое примерно на 170000 лет. В результате мы имеем более чем десятикратную разницу в оценке возраста нейтронной звезды.

Поскольку современное измерение космической скорости пульсара обсуждению не подлежит (это очень простое измерение в сравнении с моделью затормаживания пульсара), время формирования пульсара (и отделения от своего компаньона) должно быть примерно тем же: 170000 лет. Итак, пульсар существовал 170000 лет, хотя скорость, с которой замедлялось его вращение, указывала на гораздо более молодой возраст. Очевидно, что принципиальная ошибка имеется в самой модели пульсара с конечной величиной вращательного момента, уменьшающегося при расширении.

Самое простое объяснение состоит в том, что звезда могла подпитываться от ранее неизвестного источника вращательного момента, который «непрерывно подзаряжал» вращение нейтронной звезды, даже когда ускорение заряженных частиц в пучках истекало из нее со скоростью, которая превышала срок активной жизни пульсара примерно в 10 раз в сравнении с наблюдаемой «скоростью» замедления. Этот «неизвестный источник» энергии точно предсказан в соответствии с теорией гиперпространственной модели, которая утверждает, что чем больший вращательный момент объект имеет изначально, тем больше он может «подпитывать» этот невидимый источник энергии для обеспечения момента в отличие от известных трехмерных механизмов передачи. Действительный механизм обеспечения вращения пульсара — это, вероятно, преобразование прецессионной энергии звезды (которая, как показали опыты ДеПалмы, не пропорциональна близлежащему гравитирующему компаньону) в энергию вращения. В качестве подходящего случаю примера можно привести ванны с отверстием. Вода вытекает из ванной через отверстие с наблюдаемой скоростью — однако «наблюдатель» не знает о скрытой водопроводной сети, через которую ванна наполняется вновь со скоростью, почти, но все же не совсем равной скорости убывания воды через отверстие. В результате «срок жизни» объема воды в ванне значительно увеличивается без видимых причин. В итоге: вода вытекает из ванны значительно медленнее, чем должна, хотя скорость вытекания воды через отверстие хорошо известна.

Откровенно говоря, другого объяснения «избыточного» вращательного момента пульсара В1757–24 не существует. Что бы ни выдумывали сторонники общепринятых взглядов, чтобы залатать прорехи в своих теориях, гиперпространственная модель не только косвенно, но и целенаправленно, усилиями Хогленда и Торана, предсказала именно эти открытия. Это дает пять специальных предсказаний гиперпространственной физической модели Хогленда, модели, основывающейся на якобы бессмысленных геометрических соответствиях монументов Марса, подтвержденных эмпирическими наблюдениями. Есть и еще один пульсар «для опытов» — PSR В1828–11, — который, вероятно, также может доказать правоту гиперпространственной модели при помощи целого ряда различных измерений: по- прежнему требующей подтверждения лабораторными опытами теории Брюса ДеПалмы относительно «свободной прецессии».

PSR B1828–11 — это «изолированный» пульсар (т. е. не входящий в двойную звездную систему), который также располагается в направлении созвездия Стрельца. В конце 2000 года три астронома из обсерватории Джодрел Бэнк при помощи радиотелескопа произведи ряд наблюдений, в результате которых было обнаружено удивительное свойство этой быстро вращающейся нейтронной звезды: у нее было три «периода» пульсаций радиоизлучения, в то время как обычно он один. Был обнаружен так называемый «основной период», составляющий около 1000 дней, и три «субгармоники», по 500, 250 и 167 дней каждая.

Сначала открыватели объяснили эти данные тем, что пульсар, несмотря на свою абсолютную изолированность, почему- то демонстрирует «прецессию безвоздушного пространства». Его радиолучи приходят к Земле со все больше меняющейся формой основного импульса и периодом пульсации… с повторяющейся цикличностью… что указывает на наличие физической прецессии у самой вращающейся нейтронной звезды!

Другие астрофизики сразу же предложили несколько альтернативных теоретических объяснений этого необычного поведения:

«Хотя пульсар PSR В1828–11 и состоит из сверхплотного моря свободных нейтронов, сжатых внутри сферы диаметром всего лишь 20 км, и гравитация на нем в сто миллиардов раз больше, чем на Земле, он не является абсолютно круглым; он имеет небольшую деформацию (менее чем одна десятая миллиметра), что заставляет PSR В1828–11 вращаться с легким отклонением оси… т. е. „прецессировать"».

Или:

«Плотное „нейтронное море"пульсара, заключенное под хрупкой корой и обладающее сверхпроводящей способностью, не успевает за замедляющимся вращением твердой поверхности (вызванным интенсивными магнитными тормозными силами пульсара); это, в свою очередь, ведет к возникновению „протекания"— главным образом „выплескивания"сдвигающегося внутреннего нейтронного моря».

Из другого источника;

«Пульсар, вероятно, окружен близко расположенными „аккреционными дисками" газа и пыли, вращающимися по орбите под значительным углом к экватору пульсара. Это вызывает скрытое „принудительное прецессионное кручение"посредством простого гравитационного приливно- отливного воздействия, оказываемого веществом, вращающимся на орбите…»

И:

«На орбите PSR В1828–11, вероятно, вращается странная „кварковая планета"(более плотная, чем нейтронная звезда), которая вызывает прецессию своим значительным приливно–отливным воздействием» и т. д.

Все эти теоретические попытки объяснить необычное поведение PSRB1828–11 вызывают серьезные возражения — начиная с «модели нейтронного выплескивания». По теории других астрофизиков, любое внутреннее движение жидкости («всплеск» в нейтронном море) должно «гаситься» (диссипация энергии) всего лишь после нескольких сотен оборотов пульсара. Поскольку PSR В1828–11 делает два с половиной оборота в секунду и его возраст оценивается в сто тысяч лет, очень сложно объяснить, почему же жидкость все- таки продолжает выплескиваться… после восьми триллионов оборотов нейтронной звезды.

У Хогленда есть совершенно другое (и более простое) объяснение этого приводящего в замешательство поведения. Это объяснение проистекает непосредственно из гиперпространственной теории и результатов опытов ДеПалмы с «вращающимися системами»: просто PSR В1828–11 может быть самым однозначным в Галактике свидетельством реальной гиперпространственной прецессии.

Другими словами, это прекрасный астрономический пример того вида лабораторных «гиперпространственных» опытов, которые Хогленд пытался организовать в НАСА для ДеПалмы, но ДеПалма умер, так и не дождавшись санкции руководства на проведение опытов.

Когда Хогленда спрашивали, каковы самые главные законы гиперпространственной физики, он часто с усмешкой отвечал: «вращение, вращение и вращение». Дэвид Уилкок, долгое время помогавший Хогленду, пару лет назад прислал ему несколько трудов почти неизвестных русских ученых. Когда он стал читать переводы этих статей, как современных, так и сделанных десятилетия назад в России, он обнаружил совершенно отдельную базу данных, в которой содержатся буквально тысячи опубликованных научных трудов, полностью согласующихся с такими же непостижимыми наблюдениями «ОД–поля» вокруг вращающихся масс, сделанными ДеПалмой в 70–х.

Как отмечалось в одной из статей, написанных в России (Ю. Н. Началовым и А. Н. Соколовым):

«…В течение XX века в разных странах в ходе разнообразных исследований, представлявших различные профессиональные интересы, неоднократно сообщалось об открытии необычного феномена, который не мог быть объяснен в рамках существовавших теорий. Поскольку авторы не понимали физики наблюдаемого феномена, они были вынуждены давать свои собственные названия полям, излучениям и энергиям, которые создавали этот феномен. Например, „эманация времени" Н. А. Козырева, „О–эманация", или „оргон" У. Райха, ,,Н–эманация" М. Р. Блондло, „Мон-эманация" И. М. Шахпаронова, „митогенная эманация" А. Г. Гурвича, „Z- эманация" А. Л. Чижевского, „хрональное поле", „М–поле" А. И. Вейника, „Д–поле" А. А. Деева, „ биополе" Ю. В. Чжан Канжчжэня, „Х–агент" Х. Мориямы, „мультиполярная энергия", „радиостезиологическая эмананация", „сила формы", „пустые волны", „ псевдомагнетизм" В. В. Ленского, „энергия поля тяготения"Х. А. Нейпера, „электрогравитация", „пятая сила", „антигравитация", „свободная энергия" Т. Т.Брауна. Этот список можно легко продолжить…»

Как видно из этой статьи, русские поняли, что все эти на первый взгляд несопоставимые аномальные феномены на самом деле были просто различными проявлениями одного феномена, получившего название «Физика торсионного поля».

Как отмечалось ранее, торсион для западной науки оставался почти неизвестным — и это неслучайно. До развала Советского Союза в 1991 году и внезапно хлынувшего в Интернет потока научной литературы о торсионе эта тема была буквально запрещенной для экспорта на Запад. Сегодня по теме торсионной физики опубликовано более 20000 исследовательских работ, при этом более половины из них принадлежит русским ученым (и ученым из стран бывшего Советского Союза).

Вот что говорит о современном положении дел инженер Пол Мюрад, который сейчас работает в американском учреждении, исследующем возможности применения теории торсионного поля для движения в космосе:

«Единственным полем, в котором возможна скорость, превышающая скорость света, по утверждениям некоторых русских физиков, является спин, или торсионное поле. Торсионное поле отличается от трех других полей (электростатического, магнитного и гравитационного), имеющих сферическую симметрию. Кручение (торсион) может быть право- или левосторонним. Оно основывается на цилиндрическом поле и может создаваться аккумулированием электроэнергии и вращением тела. При превышении определенной скорости поле расширится.

Торсион может служить причиной возникновения и других феноменов, в том числе — увеличения границ. В вакууме оно происходит, когда стержень концентрически вставляется в цилиндр и не имеет с ним физического контакта. Если стержень внезапно вытащить, цилиндр также сдвинется или будет тянуться вслед за стержнем. Другой пример — вращающиеся тела, которые тоже будут оказывать влияние на близлежащие вращающиеся тела благодаря взаимодействию одного спинового поля… с другим…

Очевидно, что кто- то захочет найти теорию, которая соотнесла бы все эти эффекты с результатом лучшего понимания гравитации. Самое похожее, что я нашел (читая существующую русскую литературу), — это комментарий Матвеенко о том, что торсионное поле идентично поперечной спиновой поляризации физического вакуума, а гравитационное поле идентично его продольной спиновой поляризации. Таким образом, два этих поля, гравитация и торсион, вероятно, связаны и могут дать ключ (т. е. взаимосвязь, которую мы должны понять) к тому, чтобы узнать, как черпать (безграничную) энергию из физического вакуума или поля нулевой точки. Все эти вопросы являются интересными теоретически и определенно должны разрабатываться далее, если человечество действительно хочет осуществить свою мечту о космических путешествиях к дальним мирам».

«Отцом» теории торсионной физики принято считать французского математика доктора Эли–Джозефа Картана, который в 1913 г. опубликовал уточнение общей теории относительности Эйнштейна, по которому искривленное пространство–время может закручиваться по спирали вокруг вращающихся объектов — феномен, который изначально не относился к теории относительности и был назван «торсион».

Впоследствии феномен получил название «Торсиона Эйнштейна–Картана» (ECT). Первые физические оценки были очень ограниченными и разочаровывающими. Было подсчитано, результирующие силы ЕСТ на «27 порядков (27 в десятой степени) меньше, чем гравитационные эффекты». Более того, рассчитанный эффект ограничивался статичными (неподвижными) геометрическими очертаниями поля вокруг вращающихся объектов, полей, которые не могли распространяться в пространстве как «волны».

Из- за таких жестких ограничений большинство физиков (даже из тех, кто знал о вкладе Картана в теорию относительности) в лучшем случае минимально интересовались ЕСТ и отводили ему очень малую роль во Вселенной, даже на субатомном уровне.

Однако позднее русские теоретики (например, д–р Геннадий Шипов), применяя отдельные идеи торсионной теории, первоначально высказанные философом XVII века Рене Декартом, — о том, что все движение (даже внешне прямолинейное) является «вращением» (в «искривленном» мире) - смогли продвинуться дальше, доказав, что торсионные поля не статичны (как получалось по расчетам Картана, которые он делал, исходя из своих неверных предположений о том, что значит «вращение»), а динамичны.

Динамический торсион (который также называют торсионом Риччи — в честь итальянского математика XIX века, который усовершенствовал идеи Декарта и объединил их с геометрией пространства Бернхарда Римана, открытой из теории относительности) производится любыми движущимися и при этом вращающимися объектами (от вращающихся атомов до планет, особенно тех, которые имеют прецессию, от отдельных звезд до целых галактик…). Вычисленная сила динамического торсионного поля была примерно на «21 или 22 порядка сильнее», чем «статичное поле» Картана. При этом поля могли путешествовать — как «торсионные волны» в пространстве–времени, и (по вычислениям некоторых русских ученых, которых цитировал Мюрад — см. ранее) имели скорость, превышающую скорость распространения света в вакууме как минимум в миллиард раз. (Это нижний предел, поскольку в действительности скорость может быть намного выше; теоретическая максимальная скорость, с которой может идти динамическая торсионная волна, на самом деле на сегодня остается неизвестной.

Тем, кому трудно представить, как «торсион» работает, с чем его можно сравнить из более привычных форм передачи энергии и информации, например, с электромагнитным излучением, вероятно, помогут следующие аналогии. Если пространство–время («эфир» Максвелла) изобразить как «двухмерную пористую структуру», например, очень тонкую губку или, к примеру, бумажное полотенце, то электромагнитную энергию можно изобразить как воду, просачивающуюся сквозь губку или полотенце с определенной скоростью (аналог «скорости света в вакууме»). Теперь в нашем мысленном эксперименте позвольте капле воды упасть на губку/полотенце и войти в его двухмерную поверхность (и привнести дополнительную энергию) из «более высокого измерения».

Одновременно произойдут две вещи: ударившись, капля создаст волны на воде (зыбь) в полотенце или салфетке (помним, что наша жидкость — это аналог электромагнитного излучения), почти как капли дождя в пруду. Одновременно удар создаст невидимые звуковые волны в материальной структуре полотенца/салфетки (по аналогии с геометрическим строением нашего трехмерного эфира).

Поскольку скорость звука в этой материальной структуре намного больше, чем скорость волны давления (зыби) в воде, информация о входе новой энергии из «более высокого измерения» в структуру полотенца/салфетки почти мгновенно распространится по всей структуре посредством звуковых волн, которые вызваны ее появлением, в то время как для крошечной зыби на воде, возникшей из- за этого же удара, физический путь до каждой точки полотенца/салфетки займет намного больше времени.

В нашей аналогии такая разность относительных скоростей говорит о значительном отличии скорости электромагнитного излучения, которое в обычном трехмерном мире ограничено «скоростью света», от динамического торсиона, который (в соответствии с астрономическими наблюдениями Козырева) может двигаться, как раскручивающаяся волна, в эфире с несоизмеримо большей скоростью.

Реальность существования «торсионной физики» — информация, передаваемая через эфир из более высокого измерения, аналогично невидимым и намного более быстрым звуковым волнам, что можно сравнить с «рябью на воде в луже» — меняет все.

Наблюдавшиеся ДеПалмой странные эффекты «ОД–поля», окружавшие вращающиеся гироскопы и каким- то образом влиявшие на спин других вращающихся объектов, даже находящихся в других комнатах, а также не менее загадочные «неньютоновские маятниковые аномалии», открытые нобелевским лауреатом д–ром Моррисом Алле во время полного солнечного затмения в Париже в 1954 г., — все это имеет идентичную основу — модификацию фундаментальной общей теории относительности Эйнштейна.

Если Эйнштейн и Картан являются «крестными отцами» существующей торсионной теории, то живший позднее русский астроном, д–р Николай Александрович Козырев — «главный архитектор» этой новой науки.

Советский астрофизик Козырев получил мировую известность в 1958 г., когда при помощи спектрограмм обнаружил выбросы газа на Луне (признак того, что она в определенной степени все еще геологически активна).

Параллельно с основной астрономической деятельностью, без привлечения внимания, за Железным занавесом Козырев в течение 33 лет проводил лабораторные исследования «вращения вращения». Эта работа велась совершенно независимо от почти идентичной, такой же кропотливой работы ДеПалмы на Западе. Указывая на точку входа в свою «новую физику», Козырев в 1963 г. писал:

«…Интересно, что даже на такой конкретный вопрос — почему светят Солнце и звезды, т. е. почему у них нет температурного равновесия с окружающим пространством — нельзя дать ответ в рамках известных физических законов…»

В конце концов, все эти ученые — ДеПалма, Козырев, и Хогленд, которых разделяли полмира и совершенно разные идеологии — независимо друг от друга подтвердили один и тот же необъяснимый феномен, связанный с «вращением», и в результате которого появляется аномальная энергия во всех вращающихся объектах — энергия, каким- то образом появляющаяся, по словам Козырева, «вопреки известным физическим законам».

Многочисленные лабораторные демонстрации этой физики, проводившиеся Козыревым в течение 33 лет (и имевшие соответствующие аномальные результаты), спустя десятилетия вдохновили новое поколение русских физиков–кинематиков, таких как Шипов, на поиски теоретического обоснования этих разнообразных «торсионных феноменов». С уверенностью можно сказать, что без основной работы Николая Козырева современной бурно развивающейся «торсионной физики», которая основывается на его многолетних повторяющихся опытах, просто не возникло бы.

А без открытия трудов Козырева, по счастливому стечению обстоятельств сделанного Хоглендом в 2005 г., «гиперпространственная физика» по–прежнему не имела бы хорошего экспериментального и математического обоснования, которое теперь дает ей открытая «торсионная физика».

Удивительно, но энергия и информация, существующие в более высоких физических измерениях, в трехмерном пространстве доступные только через физическое «вращение» масс, являются первоначальным источником всех «торсионных феноменов», которые наблюдал Козырев. В 1993 г. Фонд Ангстрема, Стокгольм, Швеция, наградил Хогленда «Международной медалью Ангстрема за успехи в науке» за его роль в повторном открытии гиперпространственной физики, на которой построена оригинальная теория Максвелла.

На основании всех приведенных сведений может сложиться впечатление, что теория «гиперпространственной физики», вкупе с соответствующими наблюдениями, проверяемыми прогнозами и успешными опытами, должна была наделать шуму в мире передовой теоретической физики. Невзирая на доводы редукционистов, Хогленд и Торан смогли создать четкую, продуктивную и фактически проверяемую модель реальности артефактов Сидонии. Эта модель содержит как минимум восемь специальных проверяемых прогнозов, пять из которых уже были подтверждены или опираются на начальные наблюдения. По всем правилам, этого должно быть более чем достаточно (как может показаться) для того, чтобы обычная наука хотя бы приняла всерьез идеи и их источник (Сидония).

Вместо этого, за исключением Фонда Ангстрема, тактикой реагирования было каменное молчание.

Хогленд, которого в свое время тепло принимали в различных программах и учреждениях НАСА, внезапно обнаружил, что после публикации работы по тетраэдральной математике его там уже не ждут. Казалось, его идеи приветствовались, пока не находилось реального средства проверить его гипотезу. Только когда Хогленд рискнул войти в царство гиперпространственной физики и решил придать ей такой же статус, какой имеет любая проверяемая теория, НАСА внезапно решило, что больше не может прислушиваться к его идеям.

В тот момент, когда мы вступили в 90–е, мы стали серьезно подозревать, что в этой картине что- то не так.