44. С КЕМ ПРИШЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬСЯ

Следующая статья называется «С кем пришлось встречаться». Цитируется по газетной вырезке от 4 июля 1957 г. Автор побывал во многих советских тюрьмах и ссылках и покинул Совдепию в 1956 году. Следует очень внимательно прочитать эту статью, чтобы убедиться, что после Сталина при правлении «коллективных дьяволов» жизнь нисколько не улучшилась.

Много интересных людей пришлось мне повидать в лагерях Советского Союза.

Встретился я там с генералом Эшкингом, членом ВКП(б) с 1903 года, осужденным по статье 58-7 за экономический саботаж. Эшкингу вменялось в вину подготовка взрыва завода «Динамо»

(Хорошая еврейская фамилия. Теперь, после 1991 года, мы точно знаем, что это не были наветы. Прим. Стол.).

в Москве. Его друг Яковлев «дело» это «своевременно открыл» и донес куда надо. Когда же на суде от Эшкинга потребовали указать его сообщников, он — ничего не сумняшася — назвал имя своего доносчика Яковлева и тот также получил двадцать пять лет.

Подобный же анекдотический случай произошел с комиссаром юго-западного фронта Ромом и инженером Кузнецовым, донесшими друг на друга и получившими одинаково по двадцать пять лет.

Знал я журналиста Гофмана, который сообщил в газете о взрыве советской атомной бомбы, но поспешил. Взрыв произошел преждевременно и снес с лица земли поселок, окружавший лабораторию, где бомба изготовлялась. Советские газеты дружно заговорили о землетрясении, а не в меру ретивый борзописец угодил в лагери с двадцатью пятью годами.

Москвич Борис Шапиро получил двадцать пять лет за то, что его родственник был членом международной сионистской организации.

Не повезло старшему лейтенанту Бабенко — контрразведчику из «Смерша». С 1945 по 1948 год он вербовал русских эмигрантов или «воровал» их по Европе, увозя их в СССР. Эмигранты в конце концов раскусили в чем заключается его работа. Лейтенант же получил двадцать пять лет, чтобы много не говорил о своих европейских «подвигах».

В Тайшетском лагере 215/020 встречал я профессора Позднякова. Царский дипломат, военный атташе в Париже, граф Игнатьев, перешедший к советской власти и ставший советским атташе, завербовал Позднякова в свою разведку. В 30-х годах Поздняков прибыл на родину и во время ежовской чистки, как шпион, угодил в Сибирь. Так он и сидит уже двадцать лет в инвалидном Тайшетском лагере, вспоминая былую парижскую жизнь.

В Сибири обитал в мое время и генерал Скоблин, «герой белой борьбы». Предав генералов Кутепова и Миллера, он отправился в Советский Союз под именем Ивана Соловьева. «Благодарный» Сталин отправил его в сибирский лагерь, как и других, оказывавших ему услуги. Некоторые из парижских эмигрантов-заключенных узнали Скоблина, и он был спешно переведен в другой лагерь.

Там же сидят и «ревнители» парижского «Союза Возвращения»: проф. Марков, И. И. Горбань, братья Борисовы, гардемарины братья Данишевские и еще много семейств эмигрантов-возвращенцев из Франции, приехавших в 1947 году и отправленных в тайгу на лесоразработки. Сидят там же и вывезенные насильно. Тут и колчаковцы, и семеновцы, и пепеляевцы.

В довоенные годы в Маньчжурии на японской службе находился русский легион, во главе которого стоял полковник генерального штаба Смирнов. После объявления войны Советским Союзом Японии, этот легион был отведен в тыл и нес охранную службу в районе Харбина. При наступлении Советской Армии на Харбин русский легион, объятый «внезапным порывом патриотизма», напал на японцев с тыла и помог Советской Армии занять город. За это оставшиеся в живых легионеры получили от Сталина щедрую награду: по двадцать пять лет в закрытых лагерях Сибири. Полковник Смирнов в начале был награжден по настоящему, а затем получил десять лет. Этот мягкий, по сравнению с другими, приговор вызвал взрыв негодования в рядах уцелевших легионеров.

Всю эту историю рассказал мне в Бутырках генерал Семенов, а затем, позднее, и сам Смирнов.

В закрытых лагерях Сибири встречал я многих офицеров из армии Жукова. В 1946 году, когда Жуков был отозван в Москву, многие чины его штаба были арестованы и рассеяны по лагерям. Обо всем этом рассказали мне бывший первый комендант Берлина полковник Берник и его сослуживцы полковники Ровенский и Гусев, сосланные в спецлагеря Сибири.

Там же в Сибири пришлось мне повстречаться с несколькими польскими офицерами, чудом спасшимися в Катыни, а также с офицерами польской армии краевой. (В каком смысле здесь упоминается Катынь, если вся Польша точно знает, что Катынь – это дело рук бериевского НКВД. Прим. Стол.).

Встречал я в спецлагерях и много евреев. Их число, особенно в закрытых режимных лагерях, доходило до 10—12 процентов всего лагерного населения. Были это, главным образом, ни в чем неповинные люди. Одна группа заключенных евреев — это евреи, присутствовавшие в московской синагоге на докладе прибывшей из Израиля делегации, рассказавшей собравшимся о возможности эмиграции и о государственном устройстве страны. Происходило это в 1951 году «с благословения» самого Сталина. Газеты, радио и городская милиция широко оповестили еврейское население Москвы об этом докладе. А через некоторое время все присутствовавшие на докладе в синагоге были арестованы.

Арестованы были даже те, кто не получил места в синагоге, но читал о докладе и позднее сознался в этом на допросе. Всякий интерес, проявленный к этому собранию, вызывал допрос, арест и затем отправка в «Озорлаг». И только те, кто с самого начала заявил, что «ничего не видел, не слышал и ничего не знает» — уцелели. (После 1991 года мы все окончательно убедились, что Сталин был по отношению к ним либералом. Прим. Стол.)

Встречаются в лагерях Сибири и троцкисты. Их в живых осталось очень мало. Гримберг, Кац и Белах — одни из последних. Они сидят с января 1924 года. Не успеют отбыть одного срока, как им сообщают о новом.

Особую группу составляет так называемая «ленинская гвардия». Назовем Рома, комиссара 8 армии или Андреева — комиссара Кавказского фронта, Розенберга — бывшего начальника снабжения фронта и комиссара обороны Когана.

Далее в лагерях находятся сотрудники МГБ — полковник Бердычевский, Яковлевич, Грич, Гофман и инженер Гербер, слишком много знавшие о делах диктатора и его сподвижников. Здесь же евреи фронтовики — участники последней войны: полковник Баринов, Гусев, Ровенский Шульц и другие.

Значительную группу составляют евреи, верные своей религии, главным образом раввины: Пинхасов, Борух, Ладаев, Каминский и так далее.

(Теперь эти фамилии «пострадавших» читать просто смешно. Прим. Столешникова. А.П.)

Много сидит евреев сотрудников Берии (Очень важный факт, что «У Берии много сотрудинков евреев». Кто бы сомневался. Проф. Стол.). После ареста своего начальника они были арестованы и сосланы в Сибирь. Сюда относятся генерал Эккерт, полковник Гребенщиков, полковник Дулин. Все они в мое время сидели в пересыльной тюрьме Свердловска. Они рассказывали много интересного о внутренней борьбе в правящей верхушке, о тайных планах, разрабатывающихся в ЦК КПСС и ведущих к одной цели — мировому господству.

За последнее время, как мне известно, из лагеря Потьмы были освобождены некоторые старые русские эмигранты. Отдельные из них добровольно остались в Советском Союзе, уехав к родственникам. К таким относятся известный по первой мировой войне летчик ген. Ткачев и ген. Саломахин, уехавшие на Кубань. Полковник Егоров, Ф. Лазарев, И. Мазанов, П. Шевырев, Б. Сутулов — уехали на Дон. Генерал Рубашкин, полковник Шмелев, Яеезич, войсковой старшина Кудинов — ожидали отправки в Болгарию. Игорь Кравченко, Ф. Вяткин, Б. Дабижа, Петрович-Странич, Новак — должны были выехать в Югославию. Ламзаки, Борисенко и Баран отправлялись в Румынию. Старый эмигрант из Маньчжурии Удачный выехал к сестре в Казань. Отец и сын Наумовы остались в Новосибирске. Старый дроздовец Михайлов, проживавший как эмигрант в Болгарии, выехал в Саратов.

Многие старые эмигранты попали в инвалидный дом в Потъме — Сомов, Погульский, Телегин, Серии, Писарев и другие.

По имеющимся у меня данным, из Советского Союза в Европу вернулись: в Германию 11 человек, в Австрию — 9, в Бельгию — 2, во Францию — 6, в Грецию — 3. Старые эмигранты, бывшие не в состоянии доказать свое иностранное подданство, задержаны в СССР.

Группа, в которой находился я, выехала из СССР в средине февраля 1956 года. Сначала мы были отправлены в Быково, где просидели до мая 1956 года. Там группа была погружена в поезд и отправлена через Брест-Литовск в Берлин. В восточном секторе Берлина была сделана попытка нас задержать: нам чинили всякие препятствия в отношении дальнейшей поездки. Однако, действуя твердо и настойчиво, мы добились своего.

А. Протопопов («Свобода»