Александр Второй. Первые шаги нового императора

19 февраля 1855 года новый император Александр II, выступая в Государственном совете, сказал: «Покойный родитель в последние часы жизни сказал мне: „Сдаю тебе мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляю тебе много трудов и забот“.

На первых порах эти многие «труды и заботы» оказались непосильными для Александра. А. Ф. Тютчева, внимательно наблюдавшая за царской четой, менее чем через год – в январе 1856 года – записала: «Император – лучший из людей. Он был бы прекрасным государем в хорошо организованной стране и в мирное время, где приходилось не только охранять. Но ему недоставало темперамента преобразователя. У императрицы тоже нет инициативы… Они слишком добры, слишком чисты, чтобы понимать людей и властвовать над ними. В них нет той мощи, того порыва, которые овладевают событиями и направляют их по своей воле; им недостает струнки увлечения… Сам того не ведая, он (Александр II) вовлечен в борьбу с могучими силами и страшными стихиями, которых он не понимает».

Тютчева и сама не понимала, какой страшной, но вместе с тем исключительно точной пророчицей, подлинной ясновидящей, она оказалась.

Александр всю жизнь был вовлечен «в борьбу с могучими силами и страшными стихиями», которые через четверть века погубили его.

Новому императору досталось тяжелое наследство: 28 августа 1855 года после генерального штурма союзников русские оставили южную сторону Севастополя, взорвав пороховые погреба и затопив последние корабли. Героическая оборона, продолжавшаяся 349 дней и стоившая России более ста тысяч жизней, закончилась.

Но Александр решил бороться дальше. Почти сразу после падения Севастополя в Николаев для приведения города в оборонительное состояние уехали Великие князья Константин и Николай, а 13 сентября туда же прибыл царь с младшим братом Михаилом. Поблизости шла война, англо-французский флот из 90 кораблей дрейфовал перед Одессой, а десант союзников высадился под Очаковом и занял Кинбурн. Александр из Очакова сам наблюдал за маневрами флота, а Великие князья организовывали в это время оборону Николаева. Михаил возглавлял артиллерию, а Николай – инженерные работы. В конце октября Александр с братьями прибыл в Крым, категорически запретив какую бы то ни было встречу, и четыре дня объезжал позиции, интересуясь истинным положением дел и подлинным состоянием войск. Он много и часто общался с солдатами, а уезжая, отдал приказ всех участников обороны Севастополя наградить серебряной медалью на георгиевской ленте с надписью «За защиту Севастополя».

Однако царь понимал, что война проиграна и следует подумать о заключении мира.

После нескольких попыток прозондировать возможность заключения мира без выплаты Россией контрибуции и территориальных уступок Александр II 20 декабря 1855 года созвал совещание ближайших своих сановников – Нессельроде, военного министра Долгорукова, Киселева, Орлова, Воронцова, статс-секретаря графа Блудова и Константина Николаевича – Военно-морского министра, чтобы принять решение, на каких условиях и каким образом должен быть заключен мир. П. Д. Киселев заявил, что перспективы победить союзников у России нет и дальнейшие кампании только ухудшат ее положение. Большинство присутствовавших высказались так же.

3 января 1856 года состоялось второе совещание, оказавшееся еще более единодушным, и Александр согласился приступить к мирным переговорам, которые начались в Париже 13 февраля и продолжились до 18 марта. Россия возвратила Карс, а союзники оставили Севастополь; Черное море объявлялось нейтральным; все державы дали обязательство не вмешиваться в дела Турции, – такими были главные итоги Парижского мирного договора. Стабилизировав внешнеполитическое положение России, Александр тотчас же приступил к приведению в устойчивое состояние и дел внутриполитических.

Серьезно было изменено правительство России: бывшие министры Николая I уступили место более либеральным и более прогрессивно мыслящим коллегам.

Весной Александр со всеми тремя братьями поехал в Финляндию, а затем в Варшаву, куда съехались члены императорской фамилии, представители коронованных особ и сами эти особы из разных стран Европы.

Великолепные балы сменялись не менее великолепными пиршествами, и Александр, желавший очаровать поляков и хорошо умевший это делать, на сей раз ограничился лишь тем, что разрешил революционерам-эмигрантам вернуться на родину, но категорически отверг какие бы то ни было попытки отделения Польши от России. «Будьте же, господа, действительно соединены с Россией и оставьте всякие мечты о независимости, которые нельзя ни осуществить, ни удержать. Сегодня повторяю вам опять: я убежден, что благо Польши, что спасение ее требует, чтобы она соединилась навсегда, полным слиянием, с славною семьею русских императоров, чтобы она обратилась в неотъемлемую часть великой всероссийской семьи». Это первое выступление Александра по польскому вопросу стало его принципиальной программой, которой он придерживался на протяжении всего своего царствования.

Пробыв в Варшаве шесть дней, Александр на четыре дня заехал в Берлин, где в его честь были проведены военные смотры, учения и парады. 29 мая царь вернулся в Петербург, а 14 августа вся царская семья выехала на коронацию в Москву.

Что же представлял из себя новый русский царь накануне коронации?

Ему было 38 лет, он был отцом четырех сыновей – Николая, Александра, Владимира и Алексея и дочери – Марии. Старшему сыну сравнялось 12 лет, Марии шел третий год. Все братья и сестры царя были младше него, и он мог бы считаться старшим в семье, если бы не вдовствующая императрица-мать, 58-летняя Александра Федоровна. Из девяти братьев и сестер его покойного отца в живых оставались лишь две тетки Александра – Великая герцогиня Саксен-Веймарская Мария Павловна и королева Нидерландов, тоже уже давно вдовствующая, Анна Павловна. Таким образом, Александр, как старший из мужчин, был бесспорным главой дома Романовых.

Александр вступил в пору государственной зрелости. После женитьбы по воле отца он стал членом трех комитетов: Финансового, Кавказского и Комитета министров. С 1845 года Александр, в отсутствие отца, оставался первым лицом государства. Параллельно с государственной шла и его военная служба – в 1846 году он стал генералом от инфантерии, пройдя перед тем все предшествующие звания.

В июне 1849 года Александр был назначен командиром гвардейского пехотного корпуса, который уже шел на подавление венгерской революции. Но командир оказался не на полях сражений, а рядом со своим отцом, который руководил всеми военными операциями, находясь в Варшаве. Зато, когда Паскевич разгромил венгерскую армию, к императору Францу-Иосифу поехал Александр с официальным поздравлением от императора Николая.

Но все-таки первым лицом в Вене был не цесаревич, а фельдмаршал и светлейший князь Иван Федорович Паскевич. К этому времени князь, безусловно, был самым доверенным человеком императора, глубоко им уважаемым и почитаемым. Александр выехал в Вену 2 августа 1849 года, а через два дня Николай издал специальный приказ по армии, которым повелевал воздавать Паскевичу точно такие же почести, как и царю. А двумя годами позже, в дни празднования 25-летия со дня восшествия на престол, царь сказал Паскевичу: «При грустных предзнаменованиях сел я на престол русский и должен был начать мое царствование казнями, ссылками… У меня не было людей преданных. Я остановился на тебе – само провидение мне указало на тебя!… Война в Польше! Новое испытание – испытание грустное. Дела наши были плохи! И снова я ухватился за тебя, Иван Федорович, как за единственное спасение России! Иван Федорович! Ты – слава моего двадцатипятилетнего царствования, ты – история царствования Николая I».

К моменту приезда Александра в Вену Паскевич был уже фельдмаршалом не только русской, но и австрийской и прусской армий, олицетворяя незыблемость монархических начал и строгость по отношению к мятежникам, хотя сам он был против казней руководителей восстания. При его поддержке Александру удалось добиться отмены смертной казни даже венгерскому главнокомандующему Артуру Гергею, который был интернирован в Австрию, но потом вернулся в Венгрию. Ему суждено было дожить до 98 лет и умереть в 1916 году, незадолго до Февральской революции.

А Александра ожидало новое повышение по службе: 28 августа 1849 года от холеры умер Великий князь Михаил Павлович, и Александру, как старшему по званию в гвардии, предстояло занять освободившуюся вакансию. Он стал главнокомандующим гвардией и Гренадерским корпусом и начальником всех военно-учебных заведений.

В 1850 году Александр совершил большое путешествие на юг, посетив Севастополь, Северный Кавказ, а затем и Закавказье – Тифлис и Кутаиси, Эривань и Эчмиадзин, Баку и Дербент. На левом фланге Кавказской линии, возле еще не покоренной Чечни, 26 октября произошло его боевое крещение. В этот день Александр выехал из Воздвиженской крепости в Ачхай, сопровождаемый наместником Кавказа, князем Воронцовым, с усиленным конвоем из нескольких сотен казаков, двух рот пехоты и артиллерией. Цесаревич ехал с авангардом, как вдруг заметил группу чеченцев и, не сказав ни слова, дал шпоры коню и помчался к неприятелю. Следом за ним помчался его конвой, свита, но под Александром был великолепный, кровный скакун, и его соратники не могли поспеть за ним. Чеченцы открыли огонь, но, увидев, с какими силами придется иметь дело, начали отступать. Однако их окружили, почти всех перебили и поднесли Александру оружие их погибшего начальника. Конечно, поступок Александра был чистой воды легкомыслием, но Воронцов в письме Николаю представил его подвигом и попросил наградить цесаревича орденом Георгия 4-й степени, что и было сделано.

13 ноября новоявленный георгиевский кавалер вернулся в Царское Село, а еще через две недели уже участвовал в Орденском празднике святого Георгия.

Вскоре после возвращения с Кавказа Александр был назначен в состав комитета, который должен был рассмотреть вопрос о целесообразности присоединения к России Приамурья. В 1850 году капитан Г. И. Невельской, выполняя приказ Сибирского генерал-губернатора Н. Н. Муравьева, спустился вниз по Амуру и в его устье заложил военный пост Николаевск, подняв над ним российский государственный флаг. Однако петербургские сановники, и прежде всего Нессельроде и Чернышев, опасаясь осложнения отношений с Китаем и Англией, признали инициативу Муравьева несвоевременной и рискованной. К счастью, сам Муравьев приехал в Петербург, встретился с Александром и сумел убедить его в перспективности и полезности совершенного им и Лисянским предприятия, после чего цесаревичу стало гораздо легче склонить членов комитета к защите точки зрения Муравьева.

Следующим важным государственным делом для Александра оказалось участие в делах Крымской войны. Он выполнял самые разные поручения Николая, а в последние дни его жизни нашел в себе силы взять бразды правления в свои руки.

Итак, в Москву на коронацию отправлялся достаточно опытный в государственных делах человек, по меркам того времени, уже и немолодой – Александру шел 39-й год, – искушенный в делах административных, военных, и дипломатических.

14 августа царская семья прибыла на Николаевский вокзал и отправилась в Москву.

Впервые коронационный выезд осуществлялся по железной дороге. Но не только это было новацией в предстоящих торжествах. После трех дней пребывания в Петровском дворце, расположенном у въезда в Москву, 17 августа Александр, вся его семья и блестящая свита въехали на Тверскую улицу, которую называли также и «Царской» из-за традиционных торжественных въездов в столицу царствующих особ.

Александр въехал в Москву под звон колоколов и грохот пушек, окруженный братьями и двумя старшими сыновьями – тринадцатилетним Николаем и одиннадцатилетним Александром – будущим императором Александром III. Начиная с 23 августа три дня в Москве шли народные гулянья и угощение простого народа. 26 августа в Успенском соборе прошла коронация, со строгим соблюдением всего «чина». Вел торжество семидесятичетырехлетний Филарет.

С самого начала все шло как нельзя лучше, но вдруг старик Горчаков, стоявший с державой на бархатной подушке, зашатался, потерял сознание и упал, выронив подушку. Держава со звоном покатилась по мраморному полу. Присутствующие ахнули, считая произошедшее верным признаком несчастья. Александр же не переменился в лице, а когда коронация кончилась, сказал Горчакову: «Не беда, что свалился. Главное, что стоял твердо на полях сражений». Так вспоминал этот эпизод, сохранившийся как семейное предание, правнук Горчакова Аркадий Столыпин.

По примеру прежних царствований были розданы чины, титулы и «многие милости».

А. Ф. Орлов, председатель Государственного совета и Комитета министров, недавно подписавший в Париже мир с союзниками, был возведен в княжеское достоинство. Князь М. С. Воронцов стал фельдмаршалом, четыре сановника – графами. Царь на три года отменил рекрутские наборы, простил недоимки, амнистировал или облегчил участь почти всех преступников, в том числе декабристов и петрашевцев. Всем амнистированным было разрешено возвратиться вместе с семьями из ссылки и жить, где пожелают, кроме Петербурга и Москвы. Им возвращалось дворянство, а князьям, графам и баронам и их титулы, а также конфискованные по суду имения. Среди тех, кто вернулся из ссылки, был и Ф. М. Достоевский. Отдельным актом были отменены высокие пошлины на заграничные паспорта, введенные Николаем и препятствовавшие выезду за границу.

Радость и надежды на лучшее будущее воскресли в сердцах многих людей, но более всего воодушевлены были начинаниями нового императора те, кто занимал крайне враждебную позицию по отношению к его отцу – Николаю I. И среди таковых не был исключением даже «Неистовый Искандер» – Герцен.

29 апреля 1857 года Мария Александровна родила пятого сына, Сергея, которому предстояла такая же участь, что и самому Александру II, – пасть от руки убийцы, но об этом – в свое время. И завершая эту скорбную линию, добавим, что и последний его сын, Павел, кому суждено будет родиться через три года – 21 сентября 1860 года, тоже окажется жертвой насилия: он будет расстрелян в Петрограде 28 января 1919 года в дни «Красного террора».

А в 1857 году, после рождения Сергея Александровича, Марии Александровне было предписано лечение минеральными водами на немецком курорте Киссингеме. Царь и царица, объехав многих своих немецких родственников, наконец приехали на курорт.

Одним из наиболее важных событий 50-х годов в жизни царской семьи, несомненно, было совершеннолетие Николая, старшего сына Александра II.

8 сентября 1859 года, в день своего шестнадцатилетия, цесаревич Николай Александрович принес присягу на верность службе, принял всех послов, аккредитованных в Петербурге, совершенно очаровав их умом и сердечностью. Но на следующий год с ним случилось несчастье – во время скачки на ипподроме в Царском Селе цесаревич упал с лошади и ушиб спину, на что сначала не обратили должного внимания, а потом болезнь запустили. Через пять лет это стало причиной смерти цесаревича, которая повлекла за собою важные изменения в ходе истории династии. Другим событием в царской семье стало появление на свет последнего ребенка – Великого князя Павла, родившегося 21 сентября 1860 года, а третьим была смерть матери императора – Александры Федоровны, скончавшейся 19 сентября 1860 года на 63-м году.