Глава VI

СТОУНХЕНДЖ И ЗАТМЕНИЯ

Когда Хокинсу указали на равноденствие и метонический девятнадцатилетний цикл, он тут же усмотрел в них дополнительный механизм, с помощью которого можно заняться разгадкой секретов Стоунхенджа. У него уже возникло чувство, что заголовок его первой статьи в журнале Nature был, по всей видимости, слишком «самоуверенным и преждевременным». Ньюхэм и особенно Ньюволл предоставили ему ключ к проблеме, когда позже Ньюволл задал интригующий вопрос: «Может ли полная Луна каждые девятнадцать лет устраивать что-либо впечатляющее в Стоунхендже?»

Однако Хокинс сначала занялся вопросом восхода Плеяд. Локьер и Пенроуз часто упоминали Плеяды в их связи с некоторыми монументами. В Древнем мире за этой группой звезд наблюдали особо внимательно и чаще всего обсуждали. Шумеры знали эти Семь Сестер как Семь Богов, а греки одно время считали их отдельным созвездием. Греческие земледельцы убирали зерновые культуры в день Гесиода, когда Плеяды поднимались при восходе солнца в мае, и вспахивали свои поля, когда те опускались на восходе Солнца в ноябре. В Библии Иов даже обращается к ним так: «Можешь ли ты ограничить сладкое влияния Плеяд или ослабить узы Ориона?» Одно племя австралийских аборигенов даже считало их более важными, чем Солнце, и связывало начало летней жары с Плеядами. Каждая цивилизация отмечала их присутствие на небе, и нет причин сомневаться в том, что они были хорошо известны также и людям времен неолита в Британии.

Вместе с тем Хокинс, будучи практикующим астрономом, понимал, что эта группа звезд 4-й величины не представляла собой достаточно яркий объект, когда поднималась над горизонтом или Пяточным камнем, и даже в незагрязненной атмосфере Британии с. –2000 они будут невидимы, пока не поднимутся на несколько градусов над линией горизонта из-за эффекта атмосферной абсорбции, который весьма значим возле или чуть выше горизонта.

Возвращаясь к ориентировкам, Хокинс теперь включил в их число ямы для камней В, С и Е, взяв в качестве подсказки значимую ориентировку Ньюхэма на равноденствие от 94 до С. Ямы для камней В, С и Е не вошли в первые расчеты Хокинса, так как он не считал их уникальными. Поскольку эти ямы для камней располагались довольно близко к центральной линии Пяточного камня, их просто не приняли во внимание как грубые маркерные точки для наблюдения за восходом Солнца в середине лета.

Хокинс рассказывал, что он вернулся к своему компьютеру в январе 1964 года, спустя два года после первых расчетов. В машину ввели новые данные, и опять полученные ответы оказались шокирующими. Линия, выстроенная от ям для камней В, С, Е и F к 93 и 94, показала на четыре почти нулевых склонения, близкие к двум из четырех признанных точек среднего положения Луны. Все новые ориентировки были обнаружены в пределах точности предыдущих ориентировок на Солнце и Луну.

Нижние средние точки имели большое значение, так как отмечали позицию половины пути – экстремальные значения севера и юга. На их основе Хокинс подтвердил некоторые из ранних средних точек Локьера – между солнцестояниями и равноденствиями, которые Локьер интерпретировал как подразделы года по солнечному календарю, но которые, как теперь определил сам Хокинс, вместо этого указывали на Луну в ее максимальном склонении ± 19°.

Теперь настало время Хокинсу вернуться к осмыслению метонического цикла и давно назревшему вопросу о возможном красочном представлении, которое «некто» исполнял над Стоунхенджем раз в каждые 19 лет. В литературе о Стоунхендже не раз упоминалось о затмениях. В 1796 году некий суконщик из Вильтшира, Генри Вонси, написал одну из ранних работ о возможном астрономическом характере Стоунхенджа и среди других замечаний отметил: «Стоунхендж занимает исключительно удобное положение для наблюдения за небесными телами, поскольку из него видно горизонт почти на три мили во все стороны. Но пока мы не узнаем методы, с помощью которых древние друиды столь точно рассчитывали время затмений, как отмечал Цезарь, мы не сможем объяснить теоретически использование Стоунхенджа». В своей первой статье в журнале Nature сам Хокинс уже прокомментировал тот факт, что монумент может оказаться надежным календарем и, возможно, его функция заключалась в предупреждении об опасных периодах затмений Солнца и Луны. Предположительные свидетельства тогда говорили о том, что затмения, возможно, были связаны с явлением, которое древние люди наблюдали в Стоунхендже. Тогда Хокинс задался вопросом: могло ли данное большое событие в Стоунхендже представлять собой затмение Луны над Пяточным камнем или, в альтернативе, в просвете Великого трилита?

Хокинс воспринял подход, который Редклиф Браун, легкомысленный антрополог из Кембриджа, однажды назвал «Если бы я был лошадью» – сравнительный метод, который практиковал его учитель Дж.Г. Фрейзер. Источником этой апокрифической истории послужил случай, когда некий американский фермер обнаружил, что его лошадь сбежала из загона. Он направился туда сам, пожевал траву, а затем стал обдумывать, как бы он сам повел себя и куда бы направился в таких обстоятельствах, если бы был лошадью! Применив эту теорию к Стоунхенджу, Хокинс сам попытался стать на место мегалитических жрецов, статус которых в обществе зависел от точности их предсказаний затмений...

Затмения, кометы и метеориты являлись астрономическими явлениями, за которыми внимательно наблюдали древние люди, но только затмения были предсказуемы (за исключением весьма сомнительных свидетельств нашего старого друга Диодора Сицилийского о том, что халдеи могли предсказывать возвращение комет). Считается, что именно халдеи первыми освоили искусство предсказания затмений с помощью так называемого метода Сароса (см. ниже), но не могли этого делать до с. –750. О методе Сароса часто вспоминают как о возможном методе, использованном для предсказания одного из наиболее известных затмений в истории – затмения Фалеса, ныне датируемого 28 мая –585, но, по всей вероятности, вся эта история о Талесе и его предсказании не что иное, как древняя, давно устоявшаяся мистификация. На самом же деле, если жрецы-астрономы Стоунхенджа действительно умели предсказывать затмения, то это предоставляет им пальму первенства перед любым другим древним обществом.

Мысли Хокинса вернулись к знаменитой, но апокрифической астрономической истории о двух китайских астрономах Хо и Хи, и он задумался над тем, зависели ли жизни жрецов-астрономов Стоунхенджа таким же образом от их предсказаний затмений. По легенде, Хо и Хи предположительно были казнены по приказу императора Ся Чункана за то, что не смогли точно предсказать полное затмение Солнца в –2136, и эти двое запомнились нам по одному из хорошо известных астрономам стихов:

Здесь покоятся тела Хо и Хи,
Чья судьба хоть и печальна, но видна —
Повешенные за то, что не могли проследить
Затмение, которого не было видно.

Но не только в Древнем мире не определенное вовремя затмение могло приносить неприятности. В 1880-х годах возник конфликт между британским армейским офицером и адмиралтейством. В данном случае офицер запросил у адмиралтейства сведения о важном космическом явлении, которое должно было произойти в конкретный период в Африке и имело большое значение для офицеров, отвечавших за Нильскую кампанию. В ночь полной Луны был запланирован важный стратегический ночной марш-бросок по труднопроходимой местности. В тот день стояла ясная погода, все было освещено светом полной Луны, и тогда был отдан приказ отправиться в поход. Но как только войска тронулись в путь, было замечено, что Луна стала заходить в тень Земли. Поскольку на местности ничего не было видно, марш-бросок пришлось спешно отменить, а так как офицеры не были оповещены об этом затмении заранее, данный армейский офицер позже обвинил адмиралтейство в халатности.

Затмения имеют настолько большое значение для понимания многих проблем астро-археологии, и в частности Стоунхенджа, что необходимо хорошо понимать основные факторы, сопровождающие эти впечатляющие космические явления.

Затмения бывают двух видов: солнечное и лунное. Солнечные затмения происходят в период новолуния, а лунные – во время полной Луны. В таких случаях Солнце, Луна и Земля выстраиваются в одной плоскости перпендикулярно эклиптике (это называется сизигией – когда три небесных тела выстраиваются в одну линию).

Луна двигается по орбите под углом примерно 5,15° к эклиптике, а затмения происходят, когда она приближается к нодальным или узловым точкам пересечения орбит – позиции на своей орбите, когда она пересекает эклиптику (рис. 18). Именно наклон орбиты Луны вызывает большие изменения в склонении Луны, которые являются основной причиной колебаний точек пересечения Луной горизонта в Стоунхендже.

Сложность возникновения затмений связана с тем, что нодальные точки орбиты Луны не имеют фиксированного положения в космосе, а вместо этого в течение года смещаются в обратном направлении примерно на 19,25°. Это приводит почти к полному обращению нодальных точек вокруг эклиптики за 18 лет и 218 и 7/8 дня (= 18,61 года).

Некоторые древние народы замечали, что затмения Солнца и Луны связаны между собой в определенной последовательности или цепи и необходимо гораздо больше времени, чем 18 лет, чтобы эта последовательность повторилась снова. Этот 18-летний период известен под названием Cароса. Принято считать, хотя и ошибочно, что в стародавние времена это название было дано халдеями вавилонянами. Фактически же старое вавилонское слово Saros трактуется двусмысленно, и, возможно, его значение лучше всего истолковать как «мера». Как число оно также означает 3600. Английский астроном Галлей, хорошо известный благодаря периодической комете, названной его именем, ошибочно предполагал, что это слово связано с циклами затмений. К сожалению, это название дожило до наших дней, несмотря на многочисленные протесты.

Чтобы произошло затмение Солнца, должны совпасть два момента: а) Луна должна оказаться поблизости или в одной из своих нодальных точек, б) в этот момент Луна также должна оказаться в наибольшем кажущемся сближении с Солнцем, двенадцать или тринадцать раз в году (время новой Луны). Солнце же проходит через нодальные точки орбиты Луны только дважды в год. Поэтому затмение Солнца не происходит и не может происходить в каждое новолуние.

Рис. 18. Происхождение затмений. Из-за того, что орбита Луны наклонена немногим более 5°, затмения могут происходить только при новолунии (NM) и полной Луне (FM), когда линия нодальных точек (N¹ – N²) орбиты Луны совпадает с направлением Солнца

Регрессия лунных нодальных точек в сочетании с фактическим движением Солнца по эклиптике заставляет Луну на ее ежемесячном пути вокруг Земли совершать оборот по отношению к этим ее точкам за меньшее время (27,2 дня), чем ей требуется, чтобы вернуться к наибольшему кажущемуся сближению с Солнцем (29,5 дня).

В результате этих движений Солнце, начиная точно от одной из нодальных точек орбиты Луны, возвращается по эклиптике к той же узловой точке за 346,6 дня. Первый названный период в 27,2 дня называется драконическим месяцем (нодальный месяц). Такое название дано по причинам, о которых мы расскажем позже. Другой период в 29,5 дня называется синодическим месяцем. Из этого следует, что 242 драконических месяца, 223 полные лунации Луны и 19 возвращений Солнца (19 эклиптических лет) к той же нодальной точке на орбите Луны – все это происходит в одно и то же время в пределах примерно одиннадцати часов.

Из этого следует то, что, если предположить, что Солнце и Луна начинают движение вместе из одной узловой точки, то по прошествии 6585 дней и еще части дня они снова окажутся вместе очень близко к этой точке. За время прохождения этого интервала времени произойдет 223 новых и полных Луны. Окончательный факт заключается в том, что затмения повторяются примерно, но не совсем, в том же регулярном порядке каждые 6585 и 1/3 дня (18 лет, 10 дней, 7 часов и 42 минуты) = халдейский Сарос.

Из-за различия во времени, составляющего примерно одиннадцать часов, это имеет ощутимый эффект. Например, если солнечное затмение происходит в полдень сегодня (время новой Луны), то спустя 18 лет и 10 1/3 дня фаза Луны вновь будет новой, но Солнце не будет располагаться точно в узловой точке, поскольку период Сароса примерно на 1/2 дня короче, чем 19 эклиптических лет. Поэтому Солнце будет находиться достаточно близко к точке пересечения орбит, чтобы произошло затмение, но в нашей местности затмение произойдет не в полдень, а в 8 часов долготы (120°) к западу от нашего меридиана из-за той самой трети дня в периоде Сароса. Для большей точности лучше всего объединить три периода Сароса, что составит 54 года и 31 день, но для достижения почти совершенной повторяемости серий затмений необходимо объединить 48 Саросов.

При лунных затмениях тень Земли (причина лунных затмений) путешествует по пути пределов эклиптики со скоростью 1° в день (что является тем же явным движением Солнца на восток). В 24-дневный период (12 дней до прохода через узловую точку и 12 дней после прохода через нее) и может произойти затмение Луны. Вместе с тем прохождение через эту нодальную точку может произойти и без затмения Луны, поскольку тень Земли проходит через пределы эклиптики в течение 24 дней, в то время как должны истечь 29 1/2 дня (синодический лунный период) перед тем, как диск Луны снова скроется в тени Земли.

Метонический цикл, о котором рассказывал Диодор, относится также и к другому, очень интересному циклу. В V веке до н. э. Метон обнаружил, что по прошествии 19 лет фазы Луны повторяются в те же дни и в те же месяцы (в пределах примерно 2 часов). Число 19 является наименьшим числом лет, составляющих этот синодический месяц = 1 полный период лунации, и в 19 юлианских годах (365,25 среднего солнечного дня) имеется почти 235 синодических месяцев. 19-летний цикл довольно точен, и только по истечении 310 юлианских лет рассчитанные средние новолуния происходят на один день раньше положенного. Именно этот простой метонический цикл и лег в основу календаря Вавилонской империи Селевкидов в древности, а также впоследствии еврейских и христианских религиозных календарей, в частности при определении дня Пасхи. Тот же самый цикл пробил себе дорогу в Индию, где замаскировался под другой тип. В Европе в Средние века этот цикл решал все проблемы с определением дат новой Луны. Он имел огромное значение для всех составителей календарей, а лунные фазы, показанные в «Книге часов», составленной братьями Лимбург для герцога де Бери (с. 1400), чтобы помочь ему коротать время в церкви, были получены со ссылкой на метонический цикл. Значимое число 19 стало известным в Средние века как золотое число, знаменательные даты писались золотом на общественных монументах, а один из современников сказал: «Это число превосходит все другие лунные пропорции, как золото превосходит все другие металлы». Это золотое число просто-напросто отмечает позицию любого года в лунном (метоническом) 19-летнем цикле. Оно рассчитывается прибавлением цифры 1 к данному году, а затем делением на 19. Тогда остаток равен золотому числу, если только остаток не равен 0 (зеро), и в этом случае золотое число составляет 19 (например, золотое число 1972 = 16).

19-летний метонический цикл сам по себе не является эклиптическим циклом, как и нодальный период в 18,61 года. К сожалению, Хокинс и другие запутали своих читателей, утверждая, что оба они являются циклами затмений. Но мы, естественно, видим, что число 19 все же является важным для затмений в эклиптический год = 346,62 дня = интервал между последовательными прохождениями Солнца через узловые точки орбиты Луны. Поэтому примерно 242 драконических месяца = 223 лунациям = 19 эклиптическим годам.

Вполне вероятно, что достаточно оклеветанные кельтские друиды в железном веке сами имели календарь в стиле 19-летнего метанического цикла в период непосредственно перед нашествием римских легионов в Британию. Вполне возможно, что они унаследовали его от гораздо более раннего общества Северной Европы[15].

Хокинс использовал цикл в 18,61 года нодального периода, поскольку считал, что он весьма близок к 19-летнему метоническому циклу. Во время этого нодального периода в 18,61 года зимняя полная Луна переходила от северного максимального склонения + 29° к северному минимальному склонению + 19°, а затем возвращалась обратно. Аналогичным образом Хокинс отметил, что летняя полная Луна проходит вперед-назад через линию наблюдения в арке Великого центрального трилита.

Хокинс рассказывал нам, что изучил стандартное произведение о затмениях («Затмения второго тысячелетия» Ван ден Берга), чтобы выяснить, какие из них происходили в период от –2000 до –1000, и определил месяц, в котором затмения Солнца и Луны действительно происходили. Используя компьютер для определения того, где имели место лунные затмения, он заметил, что затмения Луны или Солнца всегда происходили, когда зимняя полная Луна, ближайшая по времени к зимнему солнцестоянию, восходила над Пяточным камнем. Однако из Стоунхенджа можно было наблюдать не более чем за половиной таких затмений. Несмотря на это, по предположению Хокинса, возможность того, что затмение могло быть видимым, в достаточной мере стимулировало жрецов-астрономов отмечать случаи зимнего восхода Луны над Пяточным камнем как предупреждающий сигнал об опасности затмения. Хокинс усмотрел в этой идее вероятность того, что жрецы-астрономы могли таким образом приписывать себе умение предотвращать подобные несчастья (как в Древнем, так и в средневековом мирах затмения часто считались причиной несчастий).

Хокинс считал, что одним из ключевых значений был интервал между ночными восходами Луны зимой, который составлял 18,61 года. Другим ключевым числом являлся метонический цикл, насчитывавший 19 лет. Интервал, который он искал, составлял почти 19, но не совсем. Тогда Хокинс понял, что простой 19-летний интервал вполне подходит для двух последующих интервалов. Наилучшее соответствие предоставляло третичное измерение альтернативных полных чисел, то есть 19 + 19 + 18 = 56 лет. Основываясь на своих графиках, Хокинс предположил, что лунный феномен Стоунхенджа повторялся каждые 56 лет, а тройной интервал, составлявший в сумме 56 лет, точно совпадал с зимним восходом Луны в течение столетий. Таким образом, число 56, похоже, было положительно связано с циклом восходов Луны над Стоунхенджем, но 56 было странным астрономическим числом и не подсказывало Хокинсу напрямую какой-либо известный астрономический цикл.

Однако в связи со Стоунхенджем число 56 звучало весьма знакомо, и в самом деле – оно составляло 56 ям Обри!

Никто еще не дал удовлетворительного объяснения присутствию этих ям, кроме как мест для захоронения кремированных тел. Но почему же все-таки цифра 56? Археологи отмечали их четкое расположение. Только примерно половина из них была раскопана, остальные же были обнаружены методом простукивания («выстукивания») земли. Ньюволл вновь открыл их и назвал ямами Обри во время раскопок, проводившихся полковником Хаули в 1920-х годах. В раскопанных ямах обнаружили останки кремированных костей и другие доисторические предметы. Аткинсон считал, что эти ямы были вырыты примерно через 200 лет после сооружения вала. По всей видимости, они вскоре снова были засыпаны. Большинство ям имели признаки нарушений или повторных раскопок в более позднее время, а некоторые из них по нескольку раз, возможно для повторных погребений.

В своей книге о Стоунхендже Аткинсон выразил мнение о том, что эти ямы никогда не предназначались для удержания чего-то в вертикальном положении, будь то деревянный столб или голубой камень. Если какая-либо стоящая теория и выдвигалась, то непременно отражала их некое религиозное предназначение для кремированных останков или даже сожженных человеческих жертвоприношений.

Хокинс опубликовал вторую свою работу в Nature 27 июня 1964 года под интригующим названием «Неолитический компьютер». В ней он объяснял, как, по его мнению, 56 ям Обри служили эклиптическим компьютером – встроенная особенность монумента, с помощью которой жрецы-астрономы Стоунхенджа наблюдали за Луной и, возможно, другими небесными явлениями. Но как же мог работать такой грубый компьютер? Просто: если один маркер (возможно, камень) передвигался по кругу, по одной яме Обри каждый год, то по этому вполне можно было предсказать экстремальные позиции Луны, а также затмения Солнца и Луны. Наилучший modus operandi, как считал Хокинс, заключался в том, чтобы маркерные камни размещались с интервалами 9; 9; 10; 9; 9; 10 и каждый передвигался на одну яму против часовой стрелки каждый год. Таким образом можно было добиться «потрясающих» способностей к предсказанию. С помощью шести камней, три из которых были белыми, а три черными, каждое значимое лунное явление предсказывалось в течение сотен лет.

Однако новое предположение о том, что человек времен неолита имел интеллектуальные способности, чтобы создать, а затем пользоваться таким, напоминающим компьютер устройством, вызвало целую волну сомнений со стороны археологов. Когда Хокинс опубликовал популярную версию своей работы «Разгадка тайны Стоунхенджа» (1965), на него обрушились несколько несогласных, но просвещенных археологов. Но не только в научной прессе теории Хокинса о Стоунхендже привлекли к себе широкое внимание. Газеты всего мира перепечатывали эту историю с различной степенью точности, а некоторые даже на первых полосах. Популярные газеты в особенности свободно распространялись на тему квазидруидского, заимствованного у Локьера материала (естественно, никогда не присутствовавшего в работе Хокинса), чтобы привнести столь необходимые драматические нотки и завоевать более широкую аудиторию читателей. После этого почтовый ящик Хокинса был переполнен в течение нескольких месяцев. И даже спустя много лет письма продолжали приходить. Публика была под впечатлением. Такой вид научной журналистики был интересен всем, но вместе с тем он в значительной мере подкрепил мнение, позже высказанное Жакеттой Хокс: публика получила тот Стоунхендж, который всегда желала видеть!

Большинство археологов не прочь были принять идею наличия определенных астрономических ориентировок в Стоунхендже, особенно в том виде, в каком их осторожно изложил Ньюхэм. Такой подход вместе с оговорками был, в общем, приемлем. Идеи Ньюхэма принимались в качестве рабочей гипотезы, отталкиваясь от которой можно было совершить следующий осторожный шаг. Но объяснение ям Обри в Стоунхендже как доисторического инструмента прогнозирования затмений было полностью неприемлемым для всех, за исключением небольшой группки археологов, каким бы положительным ни было отношение к этой идее некоторых астрономов и широкой публики.

Нет сомнений в том, что затмения вызывали изумление у людей Древнего мира и оказывали на их дела глубокое воздействие. Естественно, мы не можем знать, что строители Стоунхенджа думали о затмениях, догадывались ли они об их настоящей причине. Нам не дано знать, что они думали о последствиях происходивших затмений. Но они несомненно разделяли взгляды, аналогичные тем, которые были распространены у более поздних древних народов, оставивших после себя письменные свидетельства. Сам «драконический месяц», продолжающийся 27,5 дня, обязан своим происхождением эклиптическому циклу. Многие считают, что это название, да и сама идея пришли из Древнего Китая (возможно, через Индию) и относятся непосредственно к битве дракона и Луны, которая предположительно произошла во время лунного затмения. В ориентальных зодиаках голова дракона рисуется как восходящая нодальная точка, а его хвост – как нисходящая. О Древнем Китае мы читаем, что во время лунного затмения император со своими мандаринами подобострастно молился богам, чтобы Луну не съел великий дракон, который напал на нее. Когда Луне удавалось спастись от дракона, устраивалась огромная пантомима, во время которой 200 – 300 жрецов с лампами, укрепленными на длинных шестах, танцевали и прыгали, воссоздавая это событие. Аналогичное описание солнечного затмения мы можем встретить в хронике майя «Книга Чилам-Балам из Чумайеля»: «...лицо Солнца было съедено», и «в темноте чудовище ринулось вниз на землю». Вавилонские таблички предсказаний и астрономические «дневники» рассказывают историю широко распространенного верования о фатальных и неблагоприятных последствиях затмений[16]. Аналогичные астромифологические легенды можно встретить и в более древних источниках. Шумерские тексты повествуют о той же истории в литературе, датируемой с. –3000.

Во время полных лунных затмений угрожающая тень Земли, постепенно поглощающая лик полной Луны, принимает медно-красный оттенок. Это происходит из-за эффектов рефракции и абсорбции, которые возникают, когда солнечный свет проходит через атмосферу Земли. Часто этот цвет сильно варьируется по своей интенсивности и при некоторых затмениях становится темно-красным. Это явление часто вызывало драматические комментарии и интерпретации древних писателей. В Англосаксонской хронике (+734) приводится типичное для тех времен описание: «Всем казалось, что Луна была залита кровью, и архиепископ Татвайн и Беда Достопочтенный скончались, а епископом был провозглашен Егберт». В 1044 году Рауль Глабер, французский летописец, так описал частичное лунное затмение, случившееся 8 ноября того года: «Каким образом это произошло, либо Господь сотворил чудо, либо в дело вмешалось некое небесное тело, ведает один Творец. Луна была словно залита темной кровью и лишь незадолго до рассвета начала светлеть».

В некоторых более редких случаях Луна может быть полностью закрыта тенью Земли. Обычно такое происходит после сильного вулканического извержения на Земле, когда ее атмосфера наполнена взвешенной пылью, и солнечный свет, обычно преломляемый верхними слоями атмосферы, почти полностью абсорбируется. Это так называемые «черные» затмения Луны. Такое затмение произошло ночью 23 января +753, когда, по словам одного из очевидцев, «Луну закрыло ужасное черное покрывало». Более современное «черное» затмение произошло в декабре 1964 года вскоре после интенсивного вулканического извержения в Западной Индии.

Многие неопримитивные народы до сих пор живут в страхе перед затмениями, и члены эклиптических экспедиций в отдаленные геологические районы были прямыми свидетелями истерического поведения людей, вызванного неожиданным исчезновением Солнца или Луны. Одну из наиболее известных историй затмения приводит Христофор Колумб. Когда он со своими сотоварищами был на грани голодной смерти на Ямайке, поскольку местные жители отказывались снабжать их провизией, он решил пойти на хитрость. Зная по календарю о предстоящем лунном затмении 1 марта 1504 года, он пригрозил аборигенам лишить их лунного света и, естественно, сдержал свое слово. Когда началось затмение, перепуганные местные жители стали умолять его о прощении и впоследствии обеспечивали его всей необходимой провизией.

Все эти примеры лишь поддерживают точку зрения Хокинса о том, что лунные затмения могли быть действительно значимыми событиями, за которыми следили жрецы-астрономы в Стоунхендже. Однако этих свидетельств самих по себе еще недостаточно, чтобы предположить, что комплекс из 56 ям Обри фактически использовался как неолитический компьютер. Одно из главных возражений против этой идеи заключается в том, что как компьютер этот комплекс мог использоваться несколькими путями. Сам Хокинс прекрасно об этом знал, но старался не подчеркивать этот момент, чтобы не давать в руки археологам оружие против его идеи об этом комплексе из 56 ям (см. также ниже об альтернативных идеях).

Вслед за этим 30 июля 1966 года Фрэд Хойл, британский космолог, опубликовал в Nature свою собственную работу о Стоунхендже под названием «Стоунхендж – неолитическая обсерватория». По утверждению Хойла, независимо от того, что археологи думают по этому вопросу, не может быть сомнений в том, что 56 ям Обри действовали как настоящий компьютер для определения эклиптического цикла. Хойл вернулся к вопросу об ориентировках Хокинса, которые, по его мнению (а оно имело большой вес в научном мире благодаря глубоким академическим знаниям Хойла), не могли быть случайными. Вместе с тем он считал, что предположение Хокинса о том, что ямы Обри служили только для отсчета цикла в 56 лет, было недоработано. С его точки зрения, не было необходимости располагать 56 ям с регулярными интервалами по кругу с таким большим радиусом лишь для того, чтобы отсчитывать цикл в 56 лет. Помимо этого, ему сложно было представить себе, как жрецы-астрономы могли практиковать предложенную Хокинсом систему расчетов. Он привел пример того, что Хокинс сам пользовался таблицами известных затмений, чтобы сделать такое открытие. Наиболее мощным аргументом Хойла был неоспоримый факт, что с помощью ям Обри предсказатель мог распознать лишь небольшую часть из всех происходивших затмений. Возникал вопрос: какова была польза для строителей от предсказаний, которые действовали лишь с интервалами в 10 лет? Таков был вывод из рассуждений Хокинса. И далее: что делать с затмениями, которые наблюдались, но не были предсказаны жрецами-астрономами?

В противовес идеям Хокинса Хойл предположил, что круг Обри представлял собой саму эклиптику (воображаемый круг вокруг небес, по которому передвигались Солнце и планеты и в углу которой (5 1/4°) Луна вращалась вокруг Земли). Это была довольно новаторская идея, вполне в духе порой нестандартного подхода Хойла к космологическим проблемам. Но как такая модель действовала на практике?

На рис. 19, где схематически изображен круг ям Обри, Хойл взял за основу период полной Луны. Первая точка в Овне (?) находится в яме Обри 14; S представляет положение Солнца; угол ? указывает солнечную долготу; М обозначает позицию Луны, спроектированную на эклиптике; N¹ – нисходящую нодальную точку; С, в центре, – положение наблюдателя.

С течением времени точки S, M, N и N¹ двигаются в указанном направлении (рис. 19). Отсюда следует, что S (Солнце) делает один оборот за год, но М (Луна) совершает один оборот в течение лунного месяца. Когда Луна расположена в N (восходящая нодальная точка), солнечное затмение происходит, когда Солнце находится грубо в пределах ± 15° N, а лунное затмение случается, если Солнце находится в пределах ± 10° N¹. Другими словами, если Луна находится в N¹, затмение Солнца произойдет, если Солнце расположено в пределах ± 15° от совпадения с Луной, а лунное затмение – если оно расположено грубо в пределах ± 10° с противоположной стороны от линии узловых точек орбиты Луны.

Идея Хойла заключалась в том, чтобы представить S, M, N и N¹ маркерами, и если оператор знает, как передвигать эти маркеры, чтобы они отражали фактическое движение Солнца и Луны с разумной точностью, то он сможет предсказать почти каждое затмение. Он сможет это сделать, несмотря на то что лишь половина из них будет видна из точки нахождения наблюдателя.

Хойл считал, что это значительно улучшает предложенную Хокинсом систему предсказания широко разбросанных по времени затмений.

И Хойл предложил следующий modus operandi для передвижения маркеров:

1. Перемещать S против часовой стрелки через две ямы Обри каждые тринадцать дней.

2. Перемещать М против часовой стрелки через две ямы Обри каждый день.

3. Перемещать N и N¹ по часовой стрелке через три ямы каждый день.

Рис. 19. Метод Хойла для предсказания затмений по ямам Обри

Хойл считал разумным предположить, что строители Стоунхенджа обладали знаниями о приблизительном количестве дней в году, количестве дней в месяце и периоде регрессии нодальных точек (18,6 года). Последний параметр следует из наблюдения за азимутом, по которому Луна восходит над горизонтом (колебания Луны).

Хойл отмечал, что когда периоды S, М и N известны с достаточной точностью, это предоставляет примерное «предписание», позволяющее наблюдателю ориентировки Стоунхенджа заранее предопределить, какими будут позиции S, М и N и, таким образом, предсказать любое предстоящее событие. Но все это будет работать лишь ограниченный период времени, поскольку заложенные в это предписание неточности заставят положения маркеров все больше отличаться от реальных позиций (в эклиптике) Луны, Солнца и восходящей узловой точки пересечения их орбит.

Первым станет отклоняться лунный маркер, так как предписание предусматривает лунный орбитальный период в 28 дней (вместо 27,32 дня). Вместе с тем корректировка лунного маркера (М) проводится дважды в месяц с помощью простого (практического) средства – выстраивания линии М против S во время полной Луны и путем ее совмещения с S в новолуние. Предписание для S дает орбитальный период в 364 дня, что, по мнению Хойла, было довольно близко к фактическому истинному периоду, так как позицию S можно скорректировать в четырех случаях каждый год. Это можно сделать методом практического наблюдения за ориентировками Стоунхенджа на фактическое летнее и зимнее солнцестояние, а также на равноденствие.

Хойл подчеркивал, что Стоунхендж построен также для определения момента, когда восходящая нодальная точка (N) становится в ?. Поместив N в ?, когда Луна восходит в самой дальней северной точке своей орбиты, калибровку маркера N можно делать раз в каждые 18,61 года. Поскольку погрешность одного оборота небольшая, маркер N, если изначально установлен правильно, в конце первого цикла отклонится только на 1° от истинной позиции. Тогда, если толерантность эклиптических предсказаний составляет примерно 5° по отношению к N в каждом цикле, это позволит предсказателю продолжать свою работу бесконечно без ощутимой неточности.

Вместе с тем Хойл признавал, что на практике минимальный азимут восхода Луны определить трудно и просто невозможно определить с помощью метода, который он впервые описал как модель работы ям Обри. Хойл продемонстрировал это графически путем пологого склона, задействованного в изменениях колебания минимального азимута (рис. 20). В этом месте Хойл выдвинул интересную идею о расположении маркеров в ориентировках Стоунхенджа – ям для столбов А1, 2, 3, 4, которые, по его мнению, имели регулярное и явно точное расположение. То, что Хокинс в своих теориях предположительно считал ошибками в ориентировках маркеров азимута, по мнению Хойла, было преднамеренным усилием заполучить более точные северные и южные экстремальные величины азимутов, когда Солнце и Луна кажутся «неподвижными» (солнцестояния). В девяти из двенадцати значений, которые Хокинс считал ошибочными (поскольку он предполагал, что строители Стоунхенджа намеревались наблюдать точные экстремальные значения азимута), Хойл считал возможным доказать, что такие явные ошибки можно исключить, поскольку строители не намеревались отмечать азимут точно из-за связанных с этим практических трудностей. Одним из особых случаев была ориентировка от центра к Пяточному камню, где ошибка азимута равнялась нулю. Это показалось Хойлу исключением из общего правила, и это могло быть связано с эстетическими и ритуальными действиями, когда строители придерживались направления на восход Солнца во время летнего солнцестояния. Другим необычным примером явилась ориентировка 91 – 94, которую Хойл опять же (но несколько произвольно) рассматривал как случай, где истинная ориентировка имела решающее значение.

Хойл также исследовал и другие методы, с помощью которых можно скорректировать маркер N. Один из таких методов был связан с ситуацией, когда полная Луна точно совпадает с равноденствием. Свидетельства того, что этот метод пытались использовать жрецы-астрономы Стоунхенджа, кроются в нескольких ориентировках. Однако Хойл отметил, что этот метод практически неработоспособен из-за неизбежных ошибок при определении путем практического наблюдения точного момента полной Луны, что может привести к большим ошибкам в позиционировании N, а также из-за низкого наклона орбиты Луны. Хойл рассуждал так: этот метод, если его когда-либо пытались использовать в Стоунхендже, мог бы вызвать фурор в те дни, ввиду значительной эмфазы, которую он возлагает на полную Луну и равноденствие, а это в действительности могло серьезно сказаться на традиционном определении даты Пасхи.

Хойл доказал, что калибровку затмения можно успешно провести почти полностью с помощью нумерологии. На деле S и N двигаются в противоположных направлениях. Солнце проходит через N за 346,6 дня, девятнадцать таких оборотов равны 65 858 дням, в то время как 223 лунации равны 65 853 дням. Поэтому после 223 лунаций маркер N должен соотноситься с S почти так же, как и прежде. Итак, если правильное отношение N к S известно наблюдателю в любое время, то N можно переустанавливать каждые 223 лунации (или раз в 18 лет и 11 дней). Эта почти полная сопоставимость достаточно точна для проведения удовлетворительных прогнозов в течение 500 лет и более. При этом S нужно установить как прежде, но преимущество заключается в том, что в этом случае N не требует никакого практического наблюдения для контроля за этой величиной, хотя без наблюдения коррекцию изначальной конфигурации невозможно определить, если эту проблему не рассматривать в обратном порядке. Хойл считал, что такую калибровку можно проработать методом проб и ошибок и предполагал, что именно такой метод, возможно, использовался для определения халдейского Сароса. И все же хоть и неохотно, но он признавал отсутствие свидетельств тому, что этот метод использовался в Стоунхендже.

Завершая изложение своих идей, Хойл приводит некоторые философские рассуждения, чтобы добавить несколько гуманистических оттенков к своей абстрактной цифровой аргументации. Основываясь на своих собственных исследованиях, он считал, что в связи с проблемой Стоунхенджа перед нами предстают несколько культурных особенностей. Предположив, что Стоунхендж придал Солнцу и Луне некоторые божественные черты, он задает вопрос: а что же относительно N? Во время затмения S и M исчезают, и тогда N может стать еще более могущественным богом. Но N не виден, и тогда Хойл задается вопросом: может ли это быть зарождением концепции невидимого и всемогущего бога, бога Исаии? Хойл рассуждает дальше: не могут ли М, N и S служить предпосылкой возникновения доктрины Святой Троицы: три в одном и один в трех лицах? По его мнению, было бы достаточно ироничным, если бы сами корни нашей современной культуры определялись божественными качествами узловой точки на лунной орбите. Однако Хойл, пересказывая свои собственные идеи, казалось, забыл про некоторые моменты из истории астрономии. Что бы произошло, если бы, как это отмечали некоторые комментаторы, древние китайцы не использовали эту же самую идею в своей концепции драконического месяца?

Рис. 20. График, показывающий минимальный азимут изменений орбиты Луны в Стоунхендже (по Хойлу, 1966)