Глава XI

ВОЗРАСТ МЕГАЛИТОВ

До конца 1960-х годов в среде археологов господствовал традиционный взгляд на британскую доисторическую культуру, в соответствии с которым на ее развитие оказали значительное влияние Европа или Восточное Средиземноморье, то есть известная гипотеза инвазии, или проникновения извне. Многие археологи и историки не воспринимали Стоунхендж без учета проникающего влияния Микен (или других мест), в результате чего тезис «Уэссекс без Микен» стал считаться некой археологической ересью. Как говорил в то время Грэхем Кларк, британские археологи так старательно отрицали принадлежность каких-либо инвенций или инноваций своим собственным предкам, что это превратилось в какую-то навязчивую идею инвазии. Особенно в первой половине XX века любое изменение, любое достижение приписывалось заморскому влиянию, и главным образом инвазии – одних культурных контактов для этого считалось недостаточно. Именно такой взгляд не позволял признать какой-либо вид «самостоятельного» доисторического развития Британии.

Вместе с тем для существования гипотезы инвазии имелось достаточно оснований. В конце концов, в пределах исторических времен Британия действительно пережила несколько крупных нашествий плюс ряд более мелких инфильтраций, поэтому была причина считать, что и в доисторические времена Британия также пережила ряд аналогичных вторжений. Крайнюю, гипертрофированную точку зрения на возникновение культуры Британии в 1920-х годах заменил более трезвый и модифицированный диффузионизм Гордона Чайлда с его тематикой «просветительского влияния восточной цивилизации на европейское варварство», но и тут просматривались оттенки старых идей. Типичными для такой видоизмененной старой точки зрения были высказывания Дж.Ф. Стоуна (1958) касательно последних фаз строительства Стоунхенджа: «...я полагаю, нам следует поискать в исконных цивилизациях Средиземноморья то вдохновение, которое могло привести к фактическому строительству этого мегалита под руководством и контролем некоего мастера или миссии из данного региона». Точку зрения самого Стоуна несомненно подкрепили находки изображений топора в Стоунхендже в 1953 году[24].

В 1960-х годах доводы плотно обосновавшихся сторонников инвазии стали подвергаться серьезному сомнению. Это совпало с зарождением так называемой Новой археологии, которую другие называли «новым мышлением» или «новым словом в археологии». Новая археология, подобно новой геологии и всем другим новым «логиям», явилась следствием разработки и широкого применения новых научных методов и технологий после Второй мировой войны. Это повлекло за собой небольшую революцию во всей сфере научной методологии. В частности, огромный успех Международного геофизического года (1957/58) привел к возникновению междисциплинарного подхода к естественным наукам и определил модель будущего научного сотрудничества. В начале 1960-х годов британская археология начала двигаться в ногу со временем.

Своим возникновением Новая археология во многом обязана новой науке радиоуглеродного датирования. Никакой другой новый научный инструмент не повлиял так значительно на археологию – по общему мнению, он внес самый большой вклад в археологию со времен разработки стратиграфических методов ранней новой геологии 1780 – 1830 годов.

Радиоактивный изотоп углерода был открыт в 1930-х годах. Этот материал имеет атомный вес 14, вместо обычного углеродного 12, и по этой причине его назвали углерод-14 (C₁₄). Первым этот изотоп открыл в природе В.Ф. Либби, американский ядерный химик. Либби знал, что космические лучи, бомбардирующие верхний слой атмосферы, производят большое число нейтронов, а когда они сталкиваются с атомами азота в атмосфере, некоторые из них преобразуются в радиоактивный углерод. Либби считал, что радиоактивный углерод в соединении с кислородом создает диоксид углерода, который распространяется по всей атмосфере. Растения абсорбируют диоксид углерода в процессе фотосинтеза. В свою очередь, животные и люди поглощают эти растения, и в результате этот радиоактивный углерод откладывается во всех их тканях.

Но что же происходит с радиоактивным углеродом, когда живой организм умирает? Либби обнаружил, что то, что накопилось в тканях, после смерти начинает постепенно убывать. На самом деле атом углерода-14 нестабильный, он выпускает свои отрицательно заряженные электроны и превращается в стабильный азот.

Найденное Либби значение его распада указывало на «период полураспада» в 5568 лет. За этот период половина радиоактивного углерода в любых тканях исчезает. Оставшаяся половина распадается в течение следующих 5568 лет, и остается лишь четверть от исходного количества. Впоследствии этот распад продолжается, пока весь радиоактивный углерод не исчезнет (за 70 000 лет или более). Тогда Либби понял, что путем определения количества радиоактивности, оставшейся в любой точке, и сравнения этого количества со стандартной шкалой, основанной на радиоактивности современного углерода, можно определить возраст хозяина этого вещества. Так был изобретен метод радиоуглеродного датирования (датирование C₁₄).

С помощью метода радиоуглеродного датирования можно определить возраст любого органического материала: дерева, ткани, кости, оленьего рога, торфа, испражнений, зерна и даже пчелиного воска. Любое вещество можно заставить рассказать о его возрасте. Для проверки своей теории Либби экспериментировал с предметами известного хронологического возраста, но некоторые первые результаты оказались далеко не обнадеживающими. Тем не менее, по мере совершенствования лабораторных методов, стало ясно, что посредством метода Либби можно определить дату с точностью до нескольких процентов от фактического значения. Была предпринята попытка определить точную дату жизни вавилонского царя Хаммурапи. Этот вопрос был тесно связан с противоречивыми данными в табличках Венеры вавилонского правителя Аммисадуга. Результатом опытов Либби в 1950-х годах в итоге стала цифра –1750 для Хаммурапи ± столетие. Либби также попытался представить убедительные доказательства точной корреляции западного календаря с календарем майя, что до сих пор является предметом споров. Его результат (451 ± 110 лет) показал, что корреляция Спиндена (481 год), похоже, более точная, чем корреляция Гудмана – Томсона (741 год).

По мере совершенствования лабораторных методов было признано, что данный метод достаточно точен. Либби предположил, что углерод-14 присутствовал в атмосфере в аналогичных количествах в различные периоды или, другими словами, более или менее стабильный поток космических лучей создавал постоянную пропорцию углерода-14 по отношению к другим изотопам углерода. Однако это предположение оказалось слишком упрощенным. В прошлом интенсивность космической радиации менялась. Например, вспышки на Солнце и таких отделенных космических телах, как новые, суперновые, пульсары, квазары и другие таинственные радиоактивные объекты, могли оказывать существенное воздействие на интенсивность космической радиации. Было также доказано, что даже вспышки молний могли повышать уровень углерода-14 в деревьях. Полученные с помощью радиоуглеродного метода хронологические даты египетского материала оказались более поздними, чем даты исторического календаря, что стало как загадкой, так и нелепостью. В то же время даты европейских мегалитических обществ, похоже, были правильными, если сравнить их с уже принятыми датами, полученными в результате исторических исследований. Например, дата примерно –2400, похоже, является правильной для Иберии, а даты –1620 и –1720 – для основной структуры Стоунхенджа. Датирование с помощью метода C₁₄ оказалось ценным для определения относительной хронологии. Несмотря на это, довольно скоро этот метод стал считаться сомнительным для точного хронологического датирования.

Чтобы решить эту трудную задачу, пришлось вернуться к методу датирования по кольцам деревьев. Это спасло радиоуглеродный метод, и особую роль в этом сыграла остистая сосна (Pinus aristata), найденная в Вайт-Маунтинз в Калифорнии – самое древнее из живых деревьев, возраст которого составлял 4600 лет. Ранее, в XX веке, А.Е. Дуглас, американский астроном, впервые изобрел метод датирования по кольцам деревьев. Дуглас заметил, что у деревьев некоторых пород имелись заметные вариации толщины колец, отражавшие сухие и влажные года. Это особо относилось к пихтам и соснам Роки-Маунтинз. Извлекая пробы из деревьев с помощью простого инструмента, рост их колец можно сравнить с соседними деревьями. Таким образом, можно выявить отсутствующие кольца, дополнительные кольца и другие нерегулярности роста и тогда провести точное датирование этих колец. С помощью этого метода стало возможным определить дату строительства доисторическими индейцами их деревень.

Затем этот метод применили к остистым соснам – возраст некоторых из них достигал нескольких тысяч лет. Длительные промежутки времени можно перекрестно калибровать, используя несколько проб старых живых деревьев и мертвых стволов, которые пересекаются по возрасту с пробами из более молодых деревьев. Это возможно благодаря повторяющимся характеристикам колец, вызванным различными погодными явлениями.

На деревья из одного района оказывается почти одинаковое воздействие, и поэтому все они имеют одинаковую структуру. Таким образом, остистая сосна предоставляла хронологию, уходящую назад в прошлое на 8200 лет. Кольца этой сосны дают пробы, по которым можно определить возраст дерева как путем подсчета колец, так и измерения содержания в них углерода-14, а затем сравнить оба результата.

Такие сравнения давали настолько шокирующие результаты, что весь этот метод тут же подвергся сомнениям. Если принять коррекцию C₁₄ по кольцам деревьев, то это может перевернуть с ног на голову всю структуру доисторической археологии.

Тогда была проведена проверка: на основе подсчета колец различных пород деревьев был разработан независимый календарь – результаты оказались такими же, оба календаря точно совпали. Эти результаты также подтвердили, что вопреки широко распространенному мнению одно кольцо дерева не соответствует одному году. Они также показали, что значительные несоответствия, наблюдаемые между дендрологическим и радиоуглеродным возрастом, невозможно объяснить главными систематическими ошибками датирования по кольцам деревьев.

Для археологии, а скорее для астроархеологии последствия были далеко идущими. Радиоуглеродные даты до –1000 были слишком молодыми. Считалось, что все необходимые поправки следует применять единообразно в мировом масштабе. Несмотря на это, осталось объяснить некоторые незначительные аномалии, и еще не ясно, приобрела ли кривая калибровки свою окончательную точную форму. Считалось, что определенный Либби период полураспада в 5568 лет – это ошибка. Масштабы этой ошибки до сих пор недостаточно ясны, но похоже, что это установленное Либби значение слишком мало. Пока не достигнуто общее согласие относительно этой важной величины полураспада, радиоуглеродные даты будут выражаться в терминах этой стандартной цифры Либби.

Новая кривая калибровки разрешила загадку египетских радиоуглеродных дат, и теперь они аккуратно ложились в схему дат традиционного исторического календаря. Но для мегалитической Европы новая калибровка не дала такой уверенности, так как она отнесла многие мегалитические гробницы назад к дате, предшествовавшей времени пирамид. Оказалось, что период в 700 радиоуглеродных лет порой охватывает до 1200 календарных лет. Такие мегалитические гробницы, так Ньюграндж в Ирландии, которые сейчас относят к с. –3100 (рис. 27), оказались гораздо старше, чем считалось ранее. Некоторые из них, расположенные в Бретани, оказались старше пирамид на два тысячелетия. Даты последней стадии строительства Стоунхенджа изменились в меньшей степени, но были отодвинуты назад почти к –2000, по крайней мере на четыре века до зарождения микенской цивилизации в Эгее.

Таким образом, хронология доисторической Европы была перевернута с ног на голову. Многие из так называемых средиземноморских инноваций, предположительно завезенных в Европу в процессе проникновения, теперь прослеживались в Европе раньше, чем на Востоке, и поэтому представления, существовавшие в последнее столетие, оказались ничем не подкрепленными. Одно из принципиальных значений такого переворота хронологии сводилось к обесцениванию всех трех путей, по которым это влияние доходило до Британии и Европы, то есть из Эгеи в Испанию, из Эгеи на Балканы и из микенской Греции в Центральную и Северо-Западную Европу. Теперь можно с уверенностью сказать, что в пятом тысячелетии до н. э. балканские общества были такими же сложными, как и во всем мире.

Одним из китов, на которых основывалось диффузиональное происхождение мегалитической культуры, был тот факт, что самые ранние мегалитические могильники в Европе найдены на Иберийском полуострове. Считалось, что оттуда мегалитическая культура распространилась на север в Бретань, а затем и в Ирландию. Финальная стадия северного направления этой диффузии была предположительно представлена великой мегалитической гробницей Мэйшоу в Оркни. Мегалитические поселения в Иберии считались эгейскими колониями, возникшими в результате разведывательных поездок торговцев. Археологические свидетельства, похоже, вполне подтверждают эту идею: они обладали аналогичными знаниями плавления руды, строили одинаковые фортификационные сооружения и, что очень важно, устраивали свои захоронения в мегалитических гробницах. Если связать воедино все эти свидетельства, то получится весьма впечатляющее досье, и даже самые ранние даты C₁₄ не противоречат этому.

В Британии самые убедительные аргументы в пользу микенской диффузии строились на таких артефактах, как рукоятки кинжалов, аналоги которым были найдены в Микенах. Когда Аткинсон обнаружил рисунки кинжала в Стоунхендже, этого уже было достаточно, чтобы поддержать эту теорию. Дополнительным свидетельством явилась знаменитая чаша Риллатон из Корнуолла, близко напоминавшая две золотые чаши из микенской гробницы. Кроме того, были найдены голубые фаянсовые бусы и двойные топоры, давно и бесспорно считавшиеся микенскими.

После новой калибровки радиоуглеродного датирования эти артефакты подверглись дальнейшему изучению. Чаша Риллатон теперь считается местного, британского происхождения, а фаянсовые бусы имеют другой состав по сравнению с аналогичными бусами Восточного Средиземноморья. Фактические и неоспоримые предметы микенского импорта в раннем бронзовом веке оказались очень редкими в Британии и других частях Европы, кроме Южной Италии. С археологической точки зрения родословная знаменитых двойных топоров оказалась весьма сомнительной, так как они могли быть привезены из эгейского региона гораздо позже. Сейчас невозможно признать, что происхождение хоть одного из них относится к доисторическим временам Западной Европы. Почти в одночасье прекрасная теория «восточного просвещения» Гордона Чайлда, царствовавшая так долго, оказалась безосновательной. Сегодня уже невозможно выстроить какую-либо надежную хронологическую цепочку эпохи ранней бронзы в Центральной Европе лишь на основе прямых культурных связей с микенским миром. Так называемая ранняя культура бронзового века Уэссекса, якобы имевшая микенскую основу и так тесно связанная с последним этапом развития Стоунхенджа, несомненно развивалась самостоятельно. Хотя радиоуглеродное датирование допускает некоторый перехлест в хронологии культур, теперь совершенно ясно, что Стоунхендж III можно справедливо отнести к чисто британской мегалитической культуре, и сейчас уже многие считают, что окончательная фаза строительства Стоунхенджа III могла быть завершена еще до того, как культура Уэссекса достигла пика своего развития. Таким образом, дизайн Стоунхенджа по всей справедливости можно считать оригинальной местной инновацией неолитических аборигенов Южной Британии.

Вполне возможно, что европейские мегалитические культуры развивались независимо в нескольких центрах, как в отдельных очагах культуры. Перекалибровка радиоуглеродных дат дала необходимый стимул снова заглянуть, теперь более глубоко, в доисторические европейские сообщества. Перед археологией, в ее социальном контексте, теперь стоит проблема: действительно ли великие гробницы и другие мегалитические монументы развивались независимо, как на то указывают сегодняшние свидетельства, и было ли это развитие вообще возможно в таких предположительно несложных неолитических сообществах. Египет, как источник мегалитического вдохновения, можно вообще сбросить со счетов, так как никаких сооружений из камня не было найдено там до –3000. Самостоятельные культурные характеристики каждого мегалитического центра связаны с индивидуальной стилистической моделью, нашедшей свое отражение в архитектуре мегалитов. В Бретани имеются мегалитические гробницы возрастом до –4000, а в Британии и Дании до –3000.

Лишь немногие специалисты новой археологии станут отрицать тот факт, что некоторая диффузия, «распространение культуры» или «инноваций в виде зарождающихся идей» из одной группы в другую действительно могла оказывать некоторое влияние на неолитическую Европу. В качестве параллели такой модели диффузии можно привести распространение и влияние вавилонских астрономических идей сначала в Индии, а затем в Китае. Более современным примером может служить тот фактор, что «идея-стимул-диффузия» подтолкнули Галилея к созданию его первого телескопа. Он никогда не видел инструмент, созданный голландскими мастерами по изготовлению очков, но, когда он услышал об этой идее, он тут же понял ее возможности и взялся за работу, чтобы создать что-то выдающееся. Однако никто, за исключением, может быть, наиболее рьяных гипердиффузионистов, не станет утверждать, что почти идентичные методы использовались как мезолитическими жителями озер в Европе, так и полинезийскими народностями в более современные времена, когда и те и другие связывали бревна в плоты. Человеческому разуму, даже разбросанному во времени и пространстве, свойственно работать идентичным образом при решении конкретных проблем.

Теперь археология занялась поисками мегалитического общества, соответствующего этим монументам. Какого рода социальная организация была необходима для функционирования такого общества? Хотя далеко не все доисторические общества, которые разработали небесные календари для своих аграрных целей, имели иерархическую структуру, некоторые свидетельства о британских иерархических обществах определенно можно найти в археологических записях (см. ниже). Было бы очень интересно однажды обнаружить, что местные британские мегалитические сообщества были эгалитарными, однако хорошо документированные свидетельства из Египта, Вавилона и более поздних мегалитических обществ Центральной и Южной Америки показывают, что эти общества были исключительно иерархическими. Исследования с использованием сравнительного метода могут оказаться весьма плодотворными, и если астрономические достижения окажутся ценными, то потребуется признать, что элитарный интеллектуальный класс жрецов-астрономов (в соответствии с моделью Локьера – Тома – Хойла) пользовался или должен был пользоваться поддержкой со стороны крестьян-земледельцев. Если заглянуть в историю, то можно найти четкие свидетельства существования элитных классов жрецов-астрономов в Египте, Вавилоне и обеих Америках. Некоторые из этих людей, несомненно, были гениальными, как, например, призрачный египетский жрец-полиглот Имхотеп – архитектор, астроном, основоположник медицины, который изобрел науку каменного строительства[25]. Поэтому нет никаких весомых причин отрицать возможность того, что британская мегалитическая культура также могла развиваться, а затем поддерживаться местными астрономами и инженерами аналогичного уровня.