Глава X

ЛИНЕЙНЫЕ ОРИЕНТИРЫ И ОХОТНИКИ ЗА НИМИ

Побочным продуктом исследований Локьером британских мегалитических ориентировок стал феномен так называемых линейных ориентиров и охотников за ними. Само это название ассоциируется с именем Альфреда Воткинса (1855 – 1935), но именно Локьер дал стимул и основание для развития этого феномена. Локьер указывал, что через Стоунхендж можно провести прямые линии, которые, если их продлить, пройдут через объекты, возможно относящиеся к глубокой древности. Одна из таких линий проходила через Сидбери, Стоунхендж, Гроувели-Касл и Касл-Дитчез (этот азимут Локьер принял для авеню Стоунхенджа), а другая – через Стоунхендж, Олд-Сарум-Маунд, Кафедральный собор Солсбери и Клиарбери-Ринг. Кроме того, эти линии были расположены таким образом, что Стоунхендж, Гроувели-Касл и Олд-Сарум-Маунд составляли «совершенный» равносторонний треугольник. После того как Локьер проследил эти любопытные взаимоотношения, его интерес к другим британским мегалитическим монументам возрос.

В своей книге «Старый прямой тракт» (1925) Воткинс рассказывает, что знал об этих так называемых ориентировках еще до прочтения работы Локьера, однако, без сомнения, широко популярная книга Локьера о Стоунхендже имела большое просветительское значение. Работа Локьера породила аналогичные идеи у Бойла Сомервиля, который впоследствии сам стал яростным охотником за линейными ориентирами.

Умелый фотограф-натуралист Воткинс родился в Хирфордшире. Именно в своих родных местах у него впервые созрели идеи, которые позже распространились по всем уголкам Британии. Бродя по стране в поисках объектов для фотографий, Воткинс начал замечать, что островерхие холмы, курганы, земляные сооружения, рвы и старые церкви, построенные на месте языческих святилищ, похоже, выстраивались в прямые линии. Дальнейшие исследования убедили его в том, что Британия покрыта сетью прямых трактов, идущих от одного холма с маяком к другому, и эти пути явно отмечены курганами или рощами на возвышенностях, разрезами на вершинах гор, а в низменностях – стоящими вертикально камнями или прудами, расположенными так, чтобы отражать свет маяка и указывать путешественнику прямой путь.

По утверждению Воткинса, некоторые из этих трактов имели доказанную ориентировку на Солнце, другие же представляли собой более обыденные торговые пути, в то время как третьи указывали направление на конкретную звезду в определенное время года.

Для определения просматриваемого пути Воткинс использовал слово ley, «правильно или неправильно», как он сам признавался читателям. Он соглашался с точкой зрения филологов, что это слово (или его альтернативные написания: lay, lee, lea, leigh) означало луг либо какое-то замкнутое поле. Вместе с тем он предполагал, что его доисторическое (доримское) значение явно было другим, но у него не хватало необходимых доказательств этому. В английских названиях мест ley и его альтернативные написания встречаются довольно часто.

Воткинс вывел свою теорию «линейных ориентиров» на основе своего опыта как практичного сельчанина, полевого натуралиста и уважаемого фотографа, а также (и в этом не стоит сомневаться) на основе мыслей, навеянных легким пером Локьера и других. Вместе с тем, похоже, на него глубоко воздействовали мирная атмосфера его родного древнего Хирфордшира и его почти забытый фольклор. Об этом человеке можно судить по его влюбленности в такие книги, как «Дни Хэмпшира» В.Х. Хадсона. Во введении к «Старому прямому тракту» («подробному» учебнику охотников за линейными ориентирами) Воткинс цитирует слова Хадсона, на удивление убедительные и трогательные: «Мы порой чувствуем странную привязанность и влечение к умершим, давно ушедшим от нас людям, которые не знали городской жизни и были хорошо знакомы с Солнцем, ветром и дождем. Именно в таком настроении этим вечером я отправился к одному из этих одиноких курганов...»

Воткинс был выходцем из давно устоявшейся деревенской семьи. Любопытство к древним монументам и древним трактам проснулось в нем, когда он разъезжал по различным районам страны в качестве представителя пивоварни. Какими бы ни были его промахи в качестве полевого археолога, он представляется нам абсолютно искренним человеком, и тем более обидно, что работа всей его жизни содержит так много вымысла.

Культ линейных ориентиров, основанный на теориях Воткинса, зародился одним жарким солнечным днем в начале 1920-х годов. В этот полдень, как вспоминает Воткинс, он ехал верхом через холмы Бредвордина примерно в 19 км (12 милях) к западу от Хирфорда и ненадолго остановился на вершине, чтобы полюбоваться открывшейся вокруг него панорамой. Именно в этот момент он заметил что-то такое, что, по его мнению, никто в Британии не наблюдал в течение тысяч лет. Казалось, что более современная поверхность этого впечатляющего пейзажа раскрылась и показала четкую сеть линий, связывающих между собой древние объекты, разбросанные по равнине. Каждый из них занял свое место в этой цельной схеме – древние камни, священные колодцы, рвы, курганы, пересечения дорог и языческие капища, скрытые под христианскими церквами, выстраивались в точные линии, которые простирались насколько хватало глаз. В этот решающий момент озарения Воткинс увидел то, что один из его последователей позже описал как «магический мир доисторической Британии», а сам Воткинс менее напыщенно назвал это «взглядом на мир почти забытый, когда римские легионы маршировали по нему». Он рассказывал, что «подобно Джиму Хокинсу в «Острове сокровищ», ощутил в своей руке ключ к карте давно утерянного факта...».

Но вполне вероятно, что Воткинса посетила та же муза, которая вдохновила Вордсворта на написание его великой, посвященной природе поэмы «Прелюдия» (версия 1805 года):

Виденья минувшего грезились мне:
Круги и курганы, ряды из камней.
Разбросаны всюду по мрачной равнине,
Таинственной формы творенья былые.
Истоки науки и космоса знания
Друиды скрывали в мирском созидании.
Седой, бородатый наставник, весь в белом,
Указывал жезлом то в землю, то в небо.

Воткинс утверждал, что так называемые старые прямые тракты, которые пересекали ландшафт доисторической Британии и проходили по горам, долинам, лесам и низменностям, определяли место расположения почти любого вида деятельности человеческого сообщества. Подобно сегодняшним энтузиастам астроархеологии, сторонникам поиска старых прямых трактов пришлось контактировать со специалистами во многих направлениях, так как Воткинс говорил, что нужно идти туда, куда ведет тебя данная линия, а «...она, как клубок ниток в легенде о королеве Элеоноре и прекрасной Розамунде, ведет к самым разным местам...».

Воткинс говорил, что, следуя по какому-либо старому прямому тракту, можно открыть новые факты в других областях за пределами ваших собственных познаний, но сам он отмечал, что старался не внедряться в них слишком глубоко, особенно в религию. Когда он писал это, то несомненно имел в виду печальный опыт самого Локьера, вторгавшегося в чуждые ему области. И все же, подобно ему, Воткинс считал, что человеческие знания невозможно хранить в водонепроницаемых контейнерах, и «...исследователь вряд ли добьется существенных результатов, если ему не велено касаться каких-либо других «логий», с областью которых может соприкасаться его тема».

Воткинс изложил свои первые идеи в буклете «Ранние британские тракты», который, как он впоследствии признал, был написан на одном дыхании. Фактически эта работа оказалась в печати через пять месяцев после его первого прозрения в тот солнечный полдень в Хирфордшире. Последовавшая за этим работа «Старый прямой тракт» явилась результатом более зрелых наблюдений и появилась в печати немногим более трех лет спустя под эгидой Metheun – весьма респектабельного лондонского издательства. На эту книгу Воткинса оказали большое влияние работы Фрейзера «Золотая ветвь», «Стоунхендж» Локьера и многие статьи Бойла Сомервиля.

Когда культ «старого прямого тракта» широко распространился и был основан почтовый клуб, Бойл Сомервиль стал его членом и оставался им до 1939 года, когда этот клуб был распущен накануне Второй мировой войны.

Однако навеянные видением теории Воткинса не растопили лед равнодушия у большинства археологов, которые доказывали последователям Воткинса, что случайные ориентировки характерны для ландшафта, подобно британскому, переполненному разбросанными повсюду следами нескольких тысяч лет человеческой деятельности. Кроуфорд, коллега Бойла Сомервиля по Обществу древностей и редактор Antiquity, отказался давать какие-либо рекламные объявления об этой книге, считая, как и большинство других его влиятельных коллег, что теории Воткинса были чистой воды глупостью и вполне могут быть отнесены к «безумному разделу» археологии.

Но, несмотря на такое неприятие со стороны археологов, книга Воткинса «Старый прямой тракт» завоевала широкую читательскую аудиторию, особенно ее второе, более дешевое издание, опубликованное в июне 1933 года. После Второй мировой войны вышли два новых ее издания в 1946 и 1948 годах. Это послевоенное издание беззастенчиво появилось в списке Metheun наряду с такими гигантами, как монументальная эпическая работа Ф.И. Зеунера «Датируя прошлое», «Археология и общество» Грэхема Кларка и «Доисторические строения Европы» К.Ф.К. Хокса. В конце концов книга вышла в тираж, а затем дипломатически была опущена в списке Metheun. В 1972 году она была переиздана Garnstone Press, издательством, специализирующимся на популярных книгах с сильным мистическим оттенком. Предисловие к этому изданию написал Джон Мичелл, самозваный энтузиаст летающих тарелок.

На чистосердечного и искреннего молодого читателя, невзначай наткнувшегося на книгу Воткинса в библиотеке, она и в самом деле может произвести большое впечатление. Неизвестным для такого нового читателя остается весь поток едкой критики академических обозревателей, работы которых остаются запрятанными в многочисленных недоступных томах. Еще будучи школьником, свободным от влияния таких работ Локьера, как «Рассвет астрономии» и «Стоунхендж», я однажды нашел «Старый прямой тракт» Воткинса на полке публичной библиотеки. Я жадно проглотил все страницы этой книги за одну ночь и усвоил ее послание. В эту ночь мне снились доминирующие на древнем британском ландшафте развалины давно забытых владений жрецов-астрономов, хотя сам Воткинс никогда не был уверен, было ли назначение этих доисторических строений мирским или религиозным. В следующий уик-энд, вооружившись 1-дюймовой топографической картой и компасом, я отправился в родные холмы Йоркшира в свою первую экспедицию охотника за линейными ориентирами, чтобы реализовать на практике послание моего нового учителя...

В послании Воткинса будущему полевому охотнику советовалось держать глаза открытыми, когда он едет на велосипеде или на машине по «участку прямой дороги», чтобы замечать любые маркеры, вершины холмов, церкви, курганы или земляные сооружения, так как такие наблюдения почти необратимо приведут к открытию тракта, проходящего через такую точку и вашу дорогу.

В приложении, «Охота за трактами», Воткинс предоставляет обширную информацию и дает много советов в стиле «Астрономических подсказок для археологов» Локьера, включенных в его книгу о Стоунхендже. Воткинс отмечал значение как домашней работы с картой, так и самих полевых исследований. Он справедливо говорил о том, что многие курганы, древние камни и земляные сооружения не указаны на крупномасштабных картах, масштабом 6 дюймов к 1 миле. Он также дает некоторые полезные советы относительно компасов, булавок со стеклянными головками, карт, планшетов, рейсшин, угломеров и т. д. – практически всего личного имущества, которое может потребоваться будущему охотнику в его полевых исследованиях.

Имея в руках 1-дюймовые карты, Воткинс советует своим читателям внимательно высматривать древние курганы, «которые могут называться tumulus, tump, barrow, cairn или как-то по-другому»; древние необработанные камни (но не те из них, которые обозначены как пограничные); рвы; обычные или священные колодцы; точки маяков; перекрестки дорог с названиями мест и древние придорожные кресты; церкви с древним основанием и приюты отшельников; древние замки и старые «названия замков».

При обнаружении подобных объектов их следует отмечать на карте кружочками. Когда исходная точка найдена (или другая отметка, типа кургана или камня), полевому охотнику следует, проведя от него прямую линию, проверить, не выстроятся ли в одну линию три кружка на карте (либо, в альтернативе, два кружка на карте и участок существующей прямой дороги или пути). Если вам такое удалось, то следует провести карандашную линию, обозначающую потенциальный тракт.

Воткинс подсказывает, что нечеткие контуры древнего тракта или земляных сооружений проще проследить в косых лучах заходящего Солнца, например поздним вечером. Зима, продолжает он, когда листва на деревьях отсутствует, – идеальное время для исследования трактов. При этом он осторожно предупреждает, что большое количество трактов на небольшом участке может «удивить» и озадачить охотника, но тут же добавляет, что с этим фактом следует смириться.

Путешественнику, которому нравится воспринимать все с открытыми глазами и обостренным чувством, охота за трактами в стиле Воткинса предоставляет довольно невинное времяпрепровождение во время экскурсий на открытом воздухе. Но насколько все это научно? Даже без помощи Кроуфорда и других критически настроенных археологов я вскоре стал подозревать, что что-то здесь не так. Идеи ориентирования на основе маркеров на отдаленных холмах, маяков, обозначающих тракты, христианских церквей, воздвигнутых на месте языческих курганов или святилищ, кажутся правдивыми и в некоторой степени таковыми и являются. Но я никогда не мог принять гиперспекулятивные идеи, особенно те, которые относятся к древним людям, так называемым дольменам, которые, предположительно, размечали эти тракты и ориентировки в доисторические времена, а также рассказы Воткинса об использовании длинных палок для визирования и их призрачной археологической связи с Вавилоном, Иосифом, Моисеем и Тутанхамоном. Все это противоречило моему быстро развивающемуся здоровому научному скептицизму, и вскоре я стал догадываться, что большинство его древних ориентировок было не чем иным, как простым совпадением.

Меня озадачило то, что ни один из современных авторов не ссылался на открытие прямых трактов Воткинса. В «Доисторической Англии» (1940) Грэхема Кларка, блистательном синтезе знаний того времени, не упоминается об открытиях Воткинса, хотя в самой книге Кларка была глава о древних путях, крепостях на холмах и священных местах. В конце концов информированный библиотекарь рассеял мои сомнения и подтвердил, что Воткинс был persona non grata в среде профессиональных археологов.

Для летчиков-штурманов, которые в военное время барражировали в небе над Британией, тракты Воткинса, включая меловые фигуры на холмах и кресты, обозначенные в торфяных низменностях, представляли собой прекрасные ориентиры. Они оказывали ценную помощь как британцам, так и их врагам, пока не были поспешно замаскированы по приказу министерства ВВС!

В 1960-х годах, познакомившись с некоторыми идеями Тома в его статье о мегалитических ориентировках, я вспомнил об аналогичных идеях Воткинса, подобных также взглядам Локьера и Бойла Сомервиля. Может ли такое быть, размышлял я, что Том также оказался под влиянием, хоть и подсознательно, теорий Воткинса о прямых трактах? Воткинс перечислял ориентиры на холмах, обозначающие линии визирования и древние тракты, но именно Бойл Сомервиль, а не Локьер развил дальше идеи ориентирования на вершины весьма отдаленных холмов. Бойл Сомервиль обнаружил множество ориентировок, которые порой продолжались через линии, отмеченные нагромождениями камней или земляными сооружениями, которые случайно проектировались через четкий прогал в отдаленных холмах. Он продолжил развивать эти идеи в нескольких статьях на эту тему, одна из которых, возможно классическая в своем роде, была напечатана в первом номере Antiquity (1927) и предшествовала обзорной статье А.П. Троттера, озаглавленной «Стоунхендж как астрономический инструмент» (см. выше).

В свой работе «Ориентирование» Бойл Сомервиль обсуждал оригинальное значение этого слова и то, как современное использование изменило его. Он отмечал тот факт, что ориентировки, обнаруженные в древних монументах, не являлись новым открытием, но и существование их до сих пор является сомнительным. Он утверждал, что связь между смертью и ориентировкой вполне доказана, приводя в качестве примера тот факт, что, по христианскому обычаю, усопшего кладут в могилу ногами на восток, и этот обычай существует до сих пор. Или, другими словами, такие погребения фактически делались «ориентированными».

Далее, Бойл Сомервиль говорит об интересных идеях по поводу предположительной ориентировки длинных курганов. Почти все они ориентированы в восточном направлении, но некоторые – на северо-восток или юго-восток и не придерживаются точной ориентировки запад – восток. По его мнению, это делалось потому, что именно с этого направления данная раса изначально прибыла в Британию. По аналогии он приводит примеры Полинезии, где умершего предположительно относили в западную часть острова и помещали в том направлении, откуда пришла великая полинезийская миграция. Вместе с тем также правдоподобно выглядит идея (не цитируемая Сомервилем) о том, что ориентировка курганов может указывать на точную календарную дату восхода или захода Солнца, когда произошло это захоронение (или смерть), либо, по-другому, она может указывать на какую-то значимую дату культа. Выбор направления (восток или запад) зависит от того, делается ли ударение на точку восхода или захода Солнца. Сам Сомервиль отмечал: «Если верить в воскрешение после смерти, то вполне логично за этим следует идея реинкарнации. Ориентировка на восход Солнца или звезды типична для этой идеи, в то время как ориентировка на заход (что также прослеживается в доисторических монументах), возможно, типична для верований некой другой, более мрачно настроенной расы, в конце своего пути нисходящей в какой-то подземный мир, расположенный на западе...» Последние версии в отношении мегалитической коридорной гробницы в Ньюграндже (с. –3000), которая ориентирована на точку зимнего солнцестояния, поддерживают эти общие заключения (рис. 27)[20].

Сомервиль не сомневался в значении Солнца как «ориентировочного календаря», и эту идею подкрепили аналогичные находки, сделанные в среде неопримитивных обществ в последнем тысячелетии1. Однако некоторые другие его примеры и взгляды относительно ориентировок далеко не всегда поддерживались его коллегами из Общества древностей. Как и Локьер до него, Бойл Сомервиль был слишком восприимчив, несколько доверчив и некритичен ко всей концепции ориентировок в целом.

Раскопки кургана были проведены в 1955 – 1956 годах Стюартом Пигготтом и Аткинсоном. Стены и пол галереи выложены массивными сарсеновыми плитами высотой в 2,4 м (8 футов) и простирались на 12 м (40 футов) в глубь кургана. В галерее было найдено более тридцати скелетов. В отличие от кургана в Ньюграндже (рис. 27) сарсены там не декорированы.

По более трезвым размышлениям, камни, которые использовались для фиксирования ориентировок, как правило, были значительно больше других камней в круге. Выбранная цель визирования или камень, ближайший к Солнцу во время наблюдения, был весь покрыт рисунками «чашек». В двух случаях дополнительные вертикальные камни были установлены на близком расстоянии вне самого каменного круга и представляли собой третий камень на линии визирования. Сомервиль считал, что это было сделано преднамеренно, чтобы не оставалось сомнений относительно линии, по которой выстраивалась ориентировка.

При внимательном изучении работ Бойла Сомервиля можно проследить генезис идей Тома. Интересно отметить, что более поздние идеи Тома, возникшие на основе идей одного из членов клуба старых прямых трактов, были с готовностью подхвачены новыми сторонниками теории этих трактов, такими как Джон Мишель. В его «Взгляде на Атлантиду» (1969) – постоянном спутнике переизданного «Старого прямого тракта» – работы Тома, Локьера и Сомервиля предстают как прочное подтверждающее доказательство многих идей Воткинса, включая их более поздние «интерпретации», сформулированные самим Мишелем.

В своей книге Мишель поддерживает пирамидологию и, манипулируя мегалитическим ядром Тома, увязывает его со всевозможными численными и метрическими загадками Древнего мира (добавляя к ним мистические оттенки). В примечательной главе, озаглавленной «Алхимическое бракосочетание», он утверждает, что Великая пирамида фактически была инструментом алхимии и это может быть доказано посредством исследования чисел пирамид и принципов, которые они представляют (превзойдя в этом даже сверхспекулятивные фантазии таких пирамидологов, как Тейлор и Смит, – см. ниже). В заключении говорится, что Великая пирамида была построена на перекрестке двух стихий: небесной и земной. Фактически она была инструментом вдохновения. Из этого единения в людях возникал дух Бога, а на Земле возник Новый Иерусалим.

Рис. 27. Коридорная гробница в Ньюграндже (Кантри-Мит) в Ирландии, возраст которой по радиоуглеродному анализу составил –3100 ± 100 лет. Вполне возможно, что могильник был преднамеренно ориентирован его строителями на восход Солнца во время зимнего солнцестояния (пунктирная линия), когда лучи Солнца светили вдоль проходов через отверстие в кровле (RB)

Мегалитический монумент Вудхендж предположительно был воздвигнут в соответствии с планом, созданным на основе магического квадрата Меркурия. В заоблачном полете фантазии Мишель сделал вывод, что близость Вудхенджа и Стоунхенджа вполне объяснима разумными космическими причинами, поскольку Вудхендж расположен менее чем в двух милях от Стоунхенджа, «прежней солнечной столицы».

Метрические схемы Мишеля просто захватывают дух. Даже если они правильны лишь частично, их можно сравнить с реализацией мечты астрофизиков: нахождением Розеттского камня, приравнивающего микроскопический мир атомной частицы к макромиру космоса. Мишель считал, что вся доисторическая наука в сжатой форме выражена в его так называемой формуле Великой пирамиды 1080 + 666 = 1746 (числовая игра, превосходящая все остальные числовые игры!). В той же манере Мишель говорит своим читателям, что эта пирамида была построена для представления четырех принципиальных линейных единиц древности: фута, ярда, локтя и мегалитического ярда Тома. И все же всепоглощающая (и легковерная!) охота за трактами постоянно требует большего от автора и издателя.

Мегалитические исследования Мишеля естественно охватывают и Стоунхендж, который он называет «Новым Иерусалимом», и Гластонбери, также называемый «Новым Иерусалимом». Используя мегалитический ярд Тома в «алхимическом соединении», он старается превзойти Тома в своих трактовках геометрического расположения Стоунхенджа, предоставляя графическую конструкцию метрической схемы, объединяющую этот британский монумент с Великой пирамидой. В дополнение он подбрасывает туда старую идею о том, что равнина Солсбери была огромной моделью планетной системы. По его утверждению, Силбери-Хилл возведен древней расой гигантов. Кафедральный собор Литчфилд увязывается с магическим квадратом Марса, чем бы это ни было. Литературно и метафорически, ни один камень не остается неперевернутым в этом великом турне. Даже ранние рассуждения Хойла о возможном барабанном бое в Стоунхендже притягиваются за уши для демонстрации того, что «камень, посредством его левитации звуком, может превратиться в летающую колесницу, двигающуюся по линии некой магнитной интенсивности, чей курс отмечен на земле ориентировками камней и земляных сооружений, связанных с отдаленными возвышенностями и проходящих через лес...». И действительно, под эгидой Мишеля теории Воткинса о старых прямых трактах были обновлены в угоду моде, чтобы соответствовать дешевым эффектам культов космического века. Во «Взгляде на Атлантиду» и других книгах Мишеля, написанных в этом же жанре, читателю постоянно приходится догадываться, действительно ли Мишель так искренне честен, или он просто блестяще ведет свой бизнес...

После повторного издания книги Воткинса и развития этой темы Мишелем неоохотники за прямыми трактами стали весьма активной организацией. Редактор Antiquiry снова отказал им в рекламе, но на этот раз не книге Воткинса, а культовому журналу «Охотник за трактами», который помимо самих трактов охватывал такие темы, как летучие мыши, камни желаний, старая мать-полночь, и даже включал статью, загадочно названную «Почему летающие тарелки следуют по линии трактов». Когда же один весьма доверчивый журналист открыл для себя тракты и бросился писать о них в ведущей и влиятельной британской воскресной газете, за этим последовал феноменальный поток писем. В ответ один скептически настроенный корреспондент написал о пятнадцати сельских пабах, выстроившихся в прямую линию. Другой читатель сообщил о «просветительской» ориентировке полудюжины школ. Один из лучших полученных откликов пришел от корреспондента, который обнаружил около сорока ориентировок телефонных будок в Чилтерн-Хиллз (рае для охотника за трактами). О другом искусном опыте охоты сообщил анонимный дока из Оксфорда, который корявым языком рассказывал, как обнаружил, что все римско-католические церкви в центре Лондона составляют совершенную логарифмическую спираль.

Естественно, находились и такие корреспонденты, чье отношение к трактам не было столь определенным. Кто-то из Корнуолла открыл глобальный тракт, который начинался с ориентировки, составленной дюжиной или более церквей Западного Корниша и доисторическими крепостями на холмах, а потом каким-то образом выстраивался в линию с Римом, Долиной царей (Египет) и основным средоточием пирамид ацтеков и майя!

Даже сдержанная, но влиятельная London Times изобрела свой «современный» подход к привлечению охотников за трактами и других псевдологов и теперь время от времени печатала положительные обзоры в противовес научным докладам Nature Times.

Дискуссии о мегалитах были постоянно связаны с проблемой отделения фактов от вымысла. Существует несколько хорошо документированных примеров тому, что христианские церкви не случайно были построены на местах прежних мегалитов или доисторических языческих святилищ. Также хорошо известно, что в ранний период церковь велела уничтожать все языческие места путем возведения на них других построек. В Ecclesiastical History Беды Достопочтенного есть ссылка на письмо папы Григория к аббату Меллитусу, в котором он пишет о том, что языческие храмы не следует разрушать, а их следует освящать и преобразовывать в церкви. Еще одну прямую историческую ссылку можно найти у Патрика, епископа Гебридских островов, который повелевал строить церкви повсюду, где будут найдены вертикально установленные камни. В Бретани многие старые церкви и кресты расположены возле дольменов и менгиров, и самые большие сельские ярмарки также проводятся в таких местах. Нантские эдикты в 658 году предписывают епископам и их подчиненным выкапывать, увозить и прятать такие камни туда, где их невозможно будет найти. Существует еще несколько исторических ссылок такой же направленности: эдикт Феодосия предписывает освящать языческие храмы и преобразовывать их в христианские церкви, а эдикт Гонория строго запрещает снос таких храмов.

Одним из самых интересных британских мегалитических/христианских объектов является Ноултон в Дорсете, где местная церковь воздвигнута внутри монумента типа «хендж». В Кардиганшире (Уэльс) возле деревенской церкви три менгира формируют круг и находятся внутри округлой стены церковного погоста. Всего лишь в 32 км (20 миль) в церкви Святой Марии, непосредственно под кафедрой лежит мегалит. В Йоркшире у Радстона высокий менгир из мелкозернистого песчаника («необработанный камень» или «красный камень») до сих пор доминирует на церковном погосте (см. вклейку). Этот камень ассоциируется со старой легендой Восточного Йоркшира, похожей на аналогичную легенду о пятке монаха в Стоунхендже. Территория вокруг этой церкви исключительно богата доисторическими остатками, включая три напоминающих тракты формирования, которые, если смотреть на них с церковной колокольни, похоже, ведут в долину Радстон. Менгир Радстона очень похож на три менгира из того же песчаника «Стрелы дьявола» в Бороубридже, примерно в 65 км (40 милях) к западу. Как свидетельствует о том название, вероятно, это еще один монумент, посвященный самому Сатане. По местному преданию, они представляют собой три обращенных в камень стрелы, которые он запустил в ближайшее поселение христианских миссионеров.

Исследователем, внимательно изучившим вопрос о британских языческих/христианских объектах, был Лайл Борст, американский профессор гражданской инженерии и астрономии. Он стал еще одним ученым, на которого явно подействовали ранние теории звездных ориентировок Локьера и Пенроуза, а также идеи Тома о стандартных мегалитических единицах измерения. Борст рассказывал, что его интерес к этой теме пробудился во время посещения Греции в 1960-х годах, куда он изначально отправился для изучения древней металлургии. Однажды в полдень он в качестве туриста посетил храм Геры на Аргосе, построенный в с. –500 и посвященный жрицам богини Весты. Там он заметил, что ось более позднего храма отличалась от оси предыдущего, уничтоженного пожаром. Борст предположил, что такое смещение можно объяснить процессионным циклом звезды Спику. Он пришел к выводу, что оба храма были ориентированы на восход этой звезды, и изменение их осей было вызвано процессионным циклом звезды в период между двумя датами строительства.

После изучения и анализа архитектурных планов кафедральных соборов в Кентербери, Уэльсе, Винчестере, Глочестере и Норвиче, а также церквей Ноултон в Дорсете и Винг (Бакингемшир), Борст утверждал, что открыл, по его словам, «мегалитический дизайн определенного типа». Его идеи во многом напоминали неотеории Воткинса о прямых трактах. В своих мегалитических исследованиях он посетил каждый объект поочередно и в результате пришел к выводу, что более поздние христианские строения носили в основном тот же характер, что и Стоунхендж, Вудхендж, Армингхолл (мегаксилический объект типа «хенджа» в Норфолке) и пять меньших по размеру каменных кругов, описанных Томом как яйцеобразные круги типа I. По его мнению, кафедральный собор Линкольна демонстрирует признаки отличной от них мегалитической модели, типичной для кругов типа II. Он заявлял, что его новаторское исследование кафедральной архитектуры проливает новый свет на геометрию монументов типа «хендж», и считал, что со своей стороны исследования монументов типа «хендж», а также длинных курганов может объяснить происхождение так называемых странных черт кафедральных соборов.

Подход Борста к проблеме языческих/мегалитических объектов конечно же новаторский, но, к сожалению, его идеи и методы основаны на довольно шатких и апокрифических свидетельствах, и в целом его тезис неприемлем для тех археологов, которые обладают специальными знаниями о церквах и мегалитических монументах. Основывая свое исследование a priori на принятии мегалитического ярда Тома, он заявлял, что обнаружил его определенные следы во всех объектах, выбранных им для исследования. И лишь в незначительном числе случаев он заметил следы половины ярда, его четверти либо других его частей, о которых говорили Том и другие. Вместо этого, по его заявлению, он обнаружил более крупную единицу измерения в 6 МЯ (5,03 м; 16,2 фута).

Он пытался доказать, что процессионное смещение кафедрального собора обычно равно по ширине 1 роду, а расстояние между крайними часовнями составляет интегральное число мегалитических ярдов, хотя редко умноженное на шесть. Опираясь на свидетельства Тома о мегалитическом использовании треугольников Пифагора, он считал, что они имели ритуальное значение для мегалитических культов, а те, которые присутствуют в кафедральных местах, предоставляют явные свидетельства того, что христианские церкви воздвигались на остатках монументов типа «хендж».

Борст составил список «мегалитических святилищ» и «церковных святилищ» со всеми предположительно заложенными в них геометрическими характеристиками. Среди христианских святилищ лишь церковь Винг имеет простую треугольную конструкцию 3 : 4 : 5. Даже не принимая во внимание идеи Борста, Винг потенциально интересный объект сам по себе. Это одна из трех уцелевших англосаксонских церквей, архитектура которых основана на римской basilica, где апсида полукруглая или полигональная. В Винге под апсидой находится саксонский склеп (возможно, V века или старше). По утверждению Борста, овал, основанный на треугольнике в 3 : 4 : 5 МЯ, так же соответствует очертаниям склепа, как любая другая сглаженная фигура должна соответствовать неравномерной полигональной структуре. Геометрический дизайн Винга весьма прост, и поэтому Борст посчитал его более ранним, чем более сложная мегалитическая геометрия других церквей.

Суть тезиса Борста заключалась в том, что строители церквей следовали модели святилища, заложенной мегалитическими строителями. Кроме того, они зачастую были ориентированы на звезды. По его мнению, Винг была ориентирована на Беллатрикс (Gamma Orionis) в период где-то между –2300 и –1500, а кафедральный собор Кентербери – на Бетельгейзе (Alpha Orionis) в то же самое время. И действительно, Винг в прошлом мог быть языческим/мегалитическим святилищем, поскольку имеется достаточно свидетельств деятельности человека в этом регионе, уходящей в прошлое вплоть до неолитических времен, однако свидетельства о его звездной ориентации весьма сомнительны. Борст заявлял, что Винг – современник мегалитического (мегаксилического) объекта у Армингхолла в Норфолке. Это еще один объект, который, подобно Вудхенджу, был открыт с помощью аэрофотосъемки. Проведенные там раскопки выявили восемь ям для столбов в форме подковы и округлый внутренний и внешний рвы с промежуточной насыпью. По мнению Борста, модель его расположения основывалась на главном радиусе в 8 МЯ треугольника 6 : 8 : 10 МЯ – что вполне удовлетворительно соответствует геометрической модели. Он, однако, признавал, что симметрия этой модели несовершенна и в позиционировании овала возможна некоторая излишняя широта. Он считал, что кафедральный собор Нидарос в Тронхейме (Норвегия) также восьмиугольный и соответствует геометрии Армингхолла.

Борст включил в свое исследование мегалитического ярда длинные камерные гробницы, представлявшие еще больший интерес для открытия так называемой скрытой геометрии Стоунхенджа. В своей геометрической реконструкции Стоунхенджа (1969) он использует базовые камни 92 и 93 для построения равнобедренного треугольника с Пяточным камнем по условиям треугольника Пифагора (120 : 50 : 130 МЯ). Он продемонстрировал, как круг сарсенов, круг голубых камней, великие трилиты и внутренние голубые камни могут быть связаны с яйцеобразными конструкциями и геометрией МЯ. Интересно сравнить его геометрию Стоунхенджа с более поздними попытками Тома. Среди наиболее примечательных треугольников можно назвать 12 : 72 : 73, которые Борст обнаружил в трех английских церквах в Кентербери, Норвиче и Глочестере, а также финский кафедральный собор в Турку.

В соответствии с его общими идеями мегалитическая геометрия может демонстрировать прогресс от простого к сложному. Характерный и самый древний пример являет собой кафедральный собор Тронхейма. Объекты, скрытые под церковью Винг, монументом Армингхолла, а также кафедральным собором Турку, предположительно одного возраста (с. –2500), а церкви, использующие модель 12 : 72 : 73 (Кентербери, Норвич и Глочестер), – одни из самых молодых. Эти открытия привели его к выводу о том, что мегалитические культы в их ранней форме несомненно скандинавские.

Когда Д. Кенделл, профессор статистики из Кембриджа, рецензировал работу Тома «Мегалитические лунные обсерватории» в журнале Antiquity, он отозвался о ней как о «замечательной книге замечательного человека» и счел ее исключительно трудной для чтения даже для математика. Вместе с тем обзор Кенделла был одним из наиболее глубоких и определенных. Он выдвинул ряд очень оригинальных предложений по проверке идей Тома, одно из которых сводилось к тому, чтобы осуществить процедуру Тома, заключавшуюся в нахождении ориентировок (склонений) мегалитического объекта, а затем измерить точные склонения возможных ориентиров на горизонте в обратном порядке. Кенделл считал полезным сначала найти в округе подходящие отдаленные «маркеры» на горизонте, а потом попытаться определить, какие мегалитические объекты будут им соответствовать.

В определенной степени это уже было сделано раньше Воткинсом и его братством охотников за трактами. В Центральной и Южной Англии действительно заметные «маркеры» на горизонте встречаются сравнительно редко, потому что там мало холмов со скалистыми вершинами. Большинство холмов в этой местности имеют округлые вершины и покрыты густой растительностью.

Типичными холмами Центральной и Южной Англии являются меловые отложения Чилтерна. Чилтерн-Хиллз и граничащая с ними на западе равнина Айлесбери уже давно считались оптимальной территорией для охотников за трактами в стиле Воткинса. Этот район также богат на астрономические ассоциации, но совершенно другого типа. Спешу отметить отсутствие каких-либо заявлений о том, что эти два явления связаны лишь отдаленно и случайно.

Поскольку весь этот район и окружающие его холмы были излюбленным полем деятельности для земледельцев, которые регулярно поселялись здесь аж со времен верхнего палеолита (и, вполне вероятно, со времен нижнего палеолита тоже), этот район, похоже, полезно проверить на наличие возможных маркеров на горизонте, полезных для определения ориентировок. Это касается не столько нахождения маркеров, которые давали бы точные значения наклона эклиптики, как поступал Том с угловыми маркерами в скалистых районах Шотландии, сколько маркеров (или углублений), которые могли бы быть полезными для древних земледельцев, следивших за движениями Солнца для составления своего рабочего солнечного календаря. В районе Чилтерн единственными участками, подходящими для таких календарных линий наблюдения, являются те, которые расположены в долине Айлесбери, простирающейся к западу, откуда наблюдатель мог смотреть на восток через откосы Чилтерна. Теоретически эти скалистые контуры предоставляют хорошие ориентировки на восход Солнца, Луны, звезд и планет.

Во многих частях мира имеются основательные свидетельства тому, что рудиментарные солнечные календари широко использовались по крайней мере с самого начала неолита. Один из наиболее документированных примеров – это календарь индейцев хопи на юго-западе Соединенных Штатов. Чередование сезонов измерялось этими индейцами на основании позиции восхода Солнца на горизонте. Важные горизонтальные позиции отмечались для дней празднеств и важных событий, особенно связанных с сезонными задачами в рамках сельскохозяйственного года. Например, такие точки на горизонте были известны как «работа в поле начинается», «пора сажать кукурузу» и т. д. Две точки солнцестояний были известны как «дома Солнца», и в целом было известно тринадцать точек горизонта, имевших большое значение, когда над ними поднималось Солнце (рис. 28).

Множество аналогичных примеров можно найти как в Старом, так и Новом Свете, и даже у эскимосов существовали аналогичные системы. В Старом Свете этот языческий метод использовался для определения солнцестояний вплоть до XIX века. На некоторых фермах имелись определенные врытые в землю камни, от которых производились наблюдения за солнечным календарем. В горных районах этот календарь регулировался восходами и заходами Солнца над определенными горными пиками либо когда его последние лучи касались той или другой вершины. Некоторые следили за длиной тени на каком-то утесе либо отмечали, когда она касалась границы холма или доходила до определенного камня. Таким образом люди могли определять важные дни года.

Рис. 28. Горизонтальный календарь индейцев хопи с юго-запада Соединенных Штатов

В Новом Свете для выполнения аналогичной задачи инки возводили искусственные маркеры. В Куско предположительно существовало 16 каменных башен – 8 на западе и 8 на востоке, объединенных в группы по 4. Две в середине были меньше других, а расстояние между ними составляло 8, 10 или 25 футов. Промежуток между низкими башнями, через который лучи Солнца проходили во время восхода и захода, являлся точкой солнцестояний. Для наблюдений за равноденствиями на открытом месте перед храмом Солнца воздвигались богато орнаментированные каменные колонны. Когда наступало время, люди внимательно следили за тенью от колонн. Длительный опыт научил их, куда следует смотреть, чтобы найти точку равноденствия, и по расстоянию от тени до этой точки они судили о приближении равноденствий.

В «потерянном» городе Мачу-Пикчу, открытом Хайрамом Бингхамом в 1912 году, был найден Инти-хуатана – «столб Солнца». Эта структура была высечена из местного камня и, как считалось, служила для наблюдения за летним и зимним солнцестоянием. Остатки таких столбов были обнаружены во всех основных объектах инков, а их целью было регулировать сельскохозяйственный календарь, но, поскольку конкистадоры считали их центрами индейского идолопоклонничества Солнцу, они разрушили их повсеместно. Однако один, в Мачу-Пикчу, полностью сохранился и служит доказательством тому, что испанские захватчики никогда туда не добирались.

В «Одиссее» Эвмей говорит (по поводу своей родины) о некоем острове, над которым Солнце поворачивало. Это и было направление маркера, над которым Солнце поднималось во время солнцестояния.

Эскимосы Гренландии использовали примитивный горизонтальный календарь, с помощью которого определяли важные сезонные дни года, но из-за высокой широты они также пользовались звездными ориентировками, такими как гелиакальный восход Альтаира.

В районе Чилтерн некоторые тракты Воткинса действительно дают приблизительные реверсивные ориентировки на восход и заход Солнца в период солнцестояния. Хорошо известный тракт между церквами Астон-Ровант и Марсворт указывают на восход и заход Солнца во время солнцестояния. Эта ориентировка совпадает с примерным направлением Лоувер-Икнильд-Вей, который благодаря характеру местности проходит по общей линии, продиктованной меловыми горами Чилтерна. Лоувер-Икнильд-Вей признан одним из старейших доисторических трактов Британии. Он интенсивно использовался во времена неолита и предоставлял прямой путь из Уоша до Беркшир-Риджвея, а затем в Эйвбери и к югу от Стоунхенджа. Помимо предоставления случайной ориентировки для путешествующих по Лоувер-Икнильд-Вей в период летнего и зимнего солнцестояния, тракт Астон-Ровант – Марсворт, похоже, не имел никакого другого значения.

Если смотреть на восток с плоской равнины Айлесбери на горы Чилтерна, можно видеть несколько сглаженных «ориентиров» и взгорков, которые представляют собой превосходные маркеры для ориентирования солнечного календаря. Эта равнина богата сельскохозяйственными землями и испещрена следами аграрной деятельности населявших ее народов времен неолита, железного века, саксонских и Средних веков. В районе же Чилтерна не обнаружено никаких известных нам мегалитических (или мегаксилических) объектов. Ближайший настоящий мегалитический круг находится в Грэйт-Роллрайте примерно в 56 км (35 милях) к северо-западу[21]. Он находится слишком далеко, чтобы иметь какое-то значение для Чилтерна, но довольно близко к древнему тракту, известному как Джурассик-Вей (или Торуфер), простирающемуся через всю Англию от Бристоля на Эйвоне до южного берега Хамбера в Северном Линкольншире.

Среди многих старых церквей, усеявших равнину и смотрящих на горы Чилтерна, есть одна в Стоуне (2 мили к западу от Айлесбери). Здесь можно видеть следы еще одного древнего тракта, проходящего по пересеченной местности от Джурассик-Вей до Лоувер-Икнильд-Вей. По ранним данным, сам Стоун и этот район являются одним из мест, известных своими исключительно случайными астрономическими ассоциациями. На древнем церковном погосте покоится адмирал В.Х. Смит («Средиземноморский Смит»), отец Пьяцци Смита, а в самой церкви находится изумительный мемориал в честь адмирала. Из всего семейства Смит, как правило, больше всего помнят самого Пьяцци, но и сам адмирал был известным астрономом, географом и историком. Его отец был эмигрантом-роялистом, который бежал из Нью-Джерси в Англию после американской революции и являлся прямым наследником капитана Джона Смита, которого теперь помнят по его «Истории Виргинии» (1624).

Адмирал Смит пошел служить на флот еще мальчиком и благодаря самообразованию и силе характера поднялся по служебной лестнице, что было весьма необычным достижением в те времена. В связи с Наполеоновскими войнами его направили в Средиземноморье, и именно этот случай привел его в Палермо, где в 1813 году он познакомился и подружился с Джузеппе Пьяцци, открывателем первого астероида (который по настоянию Пьяцци был назван Ceres в честь неолитической богини плодородия Сицилии). Когда у адмирала родился сын, он, естественно, назвал его в честь этого великого итальянского астронома. Помимо своей выдающейся военно-морской карьеры, адмирал Смит был известен как один из лучших астрономов-любителей благодаря своей книге «Циклы небесных объектов», которая до сих пор является учебником для начинающих.

В Стоуне рядом с адмиралом жил зажиточный доктор Ли, который, как и адмирал, отслужил положенный срок в качестве президента Королевского астрономического общества. В Хадденхэме, примерно в трех с половиной милях от них, проживал Вильям Руттер Даус, известный как «Даус – орлиный глаз», который стал одним из величайших наблюдателей XIX века.

Церковь в Стоуне очень старая, построенная явно до завоевания Англии норманнами, но ее ранняя история теряется в тумане саксонских времен. Важно, однако, что она была возведена на кургане, природа которого спорна, хотя многие считают его рукотворным, возможно языческим объектом, который использовался задолго до того, как на этом месте была возведена церковь. Еще большее значение имеет название самой деревни, которое происходит от слова «камень», так как в некие времена это место славилось своими каменными менгирами. Неудивительно, что в местности, небогатой строительными камнями, все они уже давно исчезли. Возможно, некоторые из них сейчас лежат в основании церкви. В двух милях к юго-востоку расположена деревушка Бишопстоун, и опять же в наше время там не видно камней, монументов или языческих объектов. Знаток местных названий Бакингемшира приписывает ее современное название непосредственно Одо, епископу Буае (графу Кента и сводному брату Вильгельма Завоевателя), который короткое время владел Бишопстоуном как частью более крупного поместья.

От Стоуна даже при слабом воображении можно найти несколько других маркеров солнечного календаря на горизонте плюс ряд лунных позиций вдобавок ко всему. Если довести дело до крайности (опять же в стиле Воткинса), то все хитросплетение ориентировок Чилтерна можно провести через Стоун, Винг и многие другие древние церкви, разбросанные по всей равнине. Либо их можно спроектировать в обратном направлении на линию горизонта меловых гор, чтобы отметить всевозможные точки восхода и захода, имеющие астрономическое значение. Направление на сам горный массив Чилтерна с его набором ориентиров, пиков и впадин можно использовать как большой компьютер для расчетов (в чисто произвольной манере!) любого числа солнечных, лунных, звездных и планетарных ориентировок...

После раннего предположения Кенделла в отношении «ориентировок» Чилтерна их связи с идеями Тома так и не были доказаны, и я думаю, что из-за характера местности это никогда и не могло быть сделано. Однако мои поиски ориентиров на линии горизонта несомненно показали, что Чилтерн-Хиллз действительно предоставляли древним земледельцам значимые и хорошо различимые горизонтальные маркеры для относительно простого определения их сельскохозяйственного года и дат празднеств.

Для неосмотрительного человека охота за «значимыми трактами» и древними языческими объектами – задача со многими неизвестными. Здравый скептический подход – единственный безопасный путь отделить факты от вымысла. Возьмем, к примеру, весьма интригующий отрывок «информации», который я не так давно нашел в статье, напечатанной в местном (Бакингемшир) журнале Археологического общества. В ней содержится рассказ о церкви Пенн (еще одной церкви Бакингемшира, тесно связанной с ранней американской историей: Пенн от Пенсильвании и т. д.). Это тоже весьма древняя церковь, основание которой явно датируется периодом еще до завоевания Англии норманнами[22]. В церковную колокольню заложены несколько сарсенов, и этот факт сам по себе уже вызывает любопытство любого специалиста по мегалитологии. Выдержка из этой статьи, относящаяся к истории Пенн, звучит так: «...В ближайшей (к Пенн) деревне до XIV века находился друидский круг из сарсеновых камней (указано на карте Джоном Спидом), пока эти камни не были повалены и отвезены на холм, чтобы лечь в основание церковной колокольни. Это потребовало огромных трудов, так как каждую ночь большинство камней самостоятельно возвращалось обратно. Но в результате все они были встроены туда, где и находятся по сей день. Все, кроме самого большого, который был зарыт в саду коттеджа...»

Легенда о самостоятельно передвигающихся камнях хорошо известна и связана с историей старых церквей. Фактически та же самая легенда повторяется и в связи со столь отдаленными церквами, как храмы Корнуолла и Слаген kirke[23] в Вестфорде (Норвегия).

Я не знал автора статьи и не мог связаться с ним, но я был знаком с викарием церкви, который даже знал то место, где когда-то располагался «круг друидов». Еще интересней то, что это место было точно обозначено на 6-дюймовой топографической карте как «церковь Ноул». Я почти поверил, что наконец-то напал на след чего-то действительно значимого. Разве не прекрасно найти остатки мегалитического круга не далее чем в 25 милях от самой площади Пикадилли!

Викарий смог добавить еще кое-что к этой журнальной статье. Считалось, что место церкви Ноул, на дне ближайшей сухой долины, представляло собой самую раннюю саксонскую церковь в Пенн. По легенде, эта ранняя церковь включила в себя или была построена над некими языческими и друидскими руинами. Позже, когда было решено перенести эту церковь вверх на холм, на ее нынешнее место, сарсены были уложены в ее основание и в часть стены новой церковной колокольни.

Посещение объекта оказалось результативным. Даже на расстоянии можно было заметить, что церковь Ноул стояла на искусственном кургане, и почти в центре этого объекта оказались три больших сарсена, лежащие прямо на поверхности!

Сразу же возник вопрос: почему эти сарсены не были замечены раньше? Ответ знал сам викарий. Фактически на эти камни натолкнулись рабочие за несколько лет до этого, когда рыли канаву для кабеля через объект. По другой версии, во время рытья траншеи было найдено множество таких сарсенов, и их пришлось удалять с помощью взрывчатки! Другие сохранились и не были затронуты, когда позже строители закапывали траншею...

Загадка сарсенов начала осложняться. Неясен был и вопрос с коттеджем, о котором говорилось в журнальной статье. На самом деле на высокой стороне церкви Ноул находился одинокий сельский коттедж, который, несомненно, и был объектом наших поисков, так как, по слухам, его прошлый владелец нашел «очень большие камни», когда копал в своем саду...

По чистой случайности этот коттедж был вскоре продан, а новый хозяин решил расширить его и проложить новый подъезд через старые сады. К счастью, он интересовался стариной. Когда для проведения этих работ прибыл бульдозер, он сообщил нам об этом. Как только ковш снял верхний слой почвы, сразу же обнаружилось несколько больших сарсенов – достаточное количество, чтобы составить значительный «круг друидов». Неожиданно я заметил, что самый большой из выкопанных сарсенов выглядел почерневшим. У меня в голове сразу же возникли образы Стакли и его современников-сельчан в Эйвбери с их пылающими кострами... Однако при дальнейшем и более внимательном рассмотрении оказалось, что черная окраска возникла всего лишь из-за разложившихся органических остатков листьев. Фактически бульдозер еще раз подтвердил то, о чем я догадывался почти с самого начала: то, что мы нашли, оказалось естественным отложением сарсенов, которые по прихоти водно-ледникового потока сосредоточились в этом конкретном месте среди гравия сухой долины Пенн-Боттом... Не имей я опыта полевой геологии, я мог бы легко ошибиться, а затем расстроиться. Как бы то ни было, сарсены выглядели вполне на своем месте среди нагромождений Ридинг-Бедз, почти в таком же естественном геологическом окружении, какое можно видеть и дальше на западе.

Что же тогда было фактом, а что вымыслом? Факт заключался в том, что большие сарсены существовали в достаточном количестве. Несмотря на ее заманчивое название, маловероятно, что здесь, на месте церкви Ноул (новая), когда-либо стояла более ранняя церковь. Однако вполне возможно, что более поздние строители церкви на возвышающемся холме знали это место как прекрасный склад строительных материалов и использовали его для возведения фундамента и стен церкви. Позднее, ниже в долине, эти сарсены скрылись под поверхностным слоем почвы, но название церковь Ноул сохранилось.

Что же касается «круга друидов», то от него здесь не осталось никаких следов, но если быть честным до конца, то большая часть этого объекта все еще остается нетронутой. Более того, я так и не могу с полной уверенностью сказать, что здесь никогда не существовало никакого древнего монумента. Вокруг на линии горизонта нет никаких значимых ориентиров, поскольку окрестные холмы покрыты густым лесом. Мне так и не удалось найти иллюзорную карту Джона Спида с отмеченным на ней «кругом друидов». Что же касается самой карты, то у меня есть предчувствие, что чье-то пылкое воображение ошибочно приняло за него один из декоративных округлых разводов, украшавших карты Спида и его современников. На самом деле кажется, что «круг друидов» в Пенн-Боттом является таким же надуманным, как и замок Норман, изображенный на линии горизонта на ранних рисунках Стоунхенджа.

Церковь Ноул представляет собой хороший пример современного мегалитического вымысла и должна служить предупреждением всем охотникам за трактами и им подобным. Оглядываясь назад, я размышляю над тем, что могли бы извлечь из всего этого Воткинс, Мишель и Лайл Борст...