Серия четвертая

Голгофа

Премьерный показ. Канал ОРТ

Каждый раз, перекладывая заново на бумагу то, что уже является фильмом, не перестаешь жалеть об утраченных возможностях. Ведь, кроме текста, несущего информацию, телезрители еще слышат музыку, видят редкую хронику, самих героев фильмов. Слышат интонации рассказчиков, свидетельства очевидцев. Именно такие свидетельства и являются наиболее ценными деталями наших фильмов. Пока еще ни одному актеру, даже самому великому, не удалось в документальном кино быть хотя бы не менее правдивым реальных свидетелей описываемых событий.

Обмануть трудно не только специалиста, но и простого зрителя тоже. Особенно зрителя со стажем. У людей есть свой жизненный опыт, они росли и взрослели вместе со страной, являясь частью ее истории. Однако Россия — это та страна, где мифотворчество является, наверное, частью национального характера. Правда как-то очень неохотно становится достоянием широких масс. Многие современники Сталина представляли его могучим красавцем-брюнетом и очень удивлялись, когда им доводилось видеть невысокого, рябого человека с подвысохшей рукой. Но мифы окружали не только Сталина. Например, существуют как минимум два стойких мифа о том, что у Сталина, кроме Якова и Василия, были еще двое сыновей. Причем оба родились в местах, где Иосиф Сталин отбывал наказание как ссыльный. Первый якобы родился в Усть-Курейке, назвали его Василием. В рассказах о Василии Джугашвили (не путать с Василием Сталиным!) существует масса подробностей и деталей, которые, естественно, оживляют повествование и делают его правдоподобным. Например, местные пацаны вроде бы называли Василия из Усть-Курейки «джугашвилем». А чего стоит апокриф о путешествии сына Сталина по Енисею в Москву! Тут тебе и митинги на пристанях, и весь Енисейск, украшенный флагами. Не хватает только плаката с надписью: «Все на тираж!» Тем не менее проводами в Москву история жизни Василия Джугашвили не закончилась, но чем дальше она развивалась, тем все плотнее и плотнее соприкасалась с судьбой Василия Сталина. Рассказывают, что Василий из Усть-Курейки закончил артиллерийскую и летную школы, а после развенчания культа личности спился и умер неизвестно где. Чуть ли не в купе проходящего поезда, что в общих чертах, очень напоминает фактические события из жизни реального Василия Сталина.

По еще одной легенде, еще один сын Сталина тоже появился на свет в поселке, где молодой Коба «тянул революционную лямку» — в Сольвычегорске. Строившие железную дорогу «враги народа» якобы часто видели пастуха, как две капли воды похожего на Сталина. В доме у матери этого пастуха и жил в свое время Иосиф. Поэтому рыжего пастуха все тоже называли Иоськой или Иоськиным сыном.

Мифы окружали обстоятельства появления на свет и самого Иосифа Джугашвили. Говорили, что его отцом был не пьяница сапожник, а богатый купец Русишвили, которого обстирывала мать Сталина. Люди, находящиеся во власти этой гипотезы, приводят десятки доводов в его пользу. Кто-то считает, что отцом Иосифа был революционер товарищ Артем, а кто-то — что чуть ли не известный путешественник Николай Михайлович Пржевальский. Здесь тоже существует масса аргументов, деталей, обстоятельств.

Размышляя о поставленных перед собой задачах, авторы сериала видели как одну из целей развенчание таких мифов. Но не ради сенсаций, а для определения исторической правды.

В этой серии фильма, посвященного старшему сыну Сталина Якову, нам удалось если и не совершить одно небольшое историческое открытие, то, во всяком случае, поставить знак вопроса в том месте, где всегда стояла точка.

Фильм назывался «Голгофа».

«Музыка», — пишет сценарист.

Люди среднего поколения много раз слышали эту музыку в фильмах о войне. Обязательно что-то радостное, бравурное.

Нас утро встречает прохладой…

Или:

Утро красит нежным цветом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля…

Утро 22 июня 1941 года в Москве было солнечным.

Эта фраза классическая, почти такая же, как «Волга впадает в Каспийское море». Но что поделаешь, если первый день войны выдался именно таким. Ярким и безоблачным в прогнозах и записях синоптиков — и мрачным, тягостным и тревожным в памяти советских людей. Этот день превратил обыкновенные, слегка облезлые крыши многих московских домов в режимные объекты. Что уж говорить о знаменитом доме на улице Грановского! Отсюда старшему сыну Сталина — Якову Джугашвили — было всего пять минут ходьбы до кремлевской квартиры отца.

«Музыка», — опять пишут сценаристы, и эта тоже музыка звучит в фильме. Но она уже совершенно другого характера.

Эта фраза, якобы произнесенная Сталиным в ответ на предложение обменять плененного старшего сына Якова на фельдмаршала Паулюса, вот уже шесть десятилетий гуляет из книги в книгу, из фильма в фильм. Не эти ли слова стали поводом к многочисленным разговорам и статьям о том, что Иосиф Сталин не любил своего старшего сына Якова Джугашвили? Работая над фильмом, мы не ставили перед собой задачу выяснить, была ли эта фраза когда-то произнесена, зато попробовали ответить на другой сенсационный вопрос: а был ли вообще сын Сталина в плену?

Со своим старшим сыном Иосиф Сталин не виделся 13 лет. Последний раз перед долгой разлукой он видел его в 1907 (?) году, когда умерла мать Якова — Екатерина Сванидзе. Их сыну тогда не было еще и года, именно поэтому не мог запомнить маленький Яша отца, сгинувшего после похорон жены на целых тринадцать лет. Тюрьмы. Ссылки. Обычная жизнь российского революционера. Кстати, и на похороны жены Иосифа Джугашвили отпустили из Бакинской тюрьмы. Каким-то чудом сохранилось фото, где молодой человек, который станет Сталиным, скорбно стоит у гроба и плачет.

Итак, Якову не было еще и года, а у него уже не стало матери и вроде бы не было отца. Заботу о ребенке взяли на себя сестра Екатерины Сванидзе, Александра, и брат Алеша вместе со своей женой Марико. Обожал внука и дед, Семен Сванидзе. Все жили в селении Бадзи под Кутаиси. Мальчик рос в любви и ласке, как часто бывает, когда ближайшие родственники стараются компенсировать отсутствие отца и матери.

Своего первенца Иосиф Сталин вновь увидел только в 1921 году, когда Якову было уже четырнадцать. К этому времени жизнь Яшиного отца круто переменилась. Они расстались, когда отец был обыкновенным политическим заключенным, а встретились, когда Сталин со своими соратниками взяли власть в самой большой в мире стране в свои руки. Еще немного времени, и у его отца начнется головокружительный взлет. Он станет вождем всех времен и народов, лучшим другом физкультурников, медиков, танкистов, трактористов и так далее, и тому подобное. И по его указанию потянутся на Север эшелоны с заключенными, врагами народа. По его указанию тысячи людей будут лишены жизни. «Великий грешник», — назовет его грузинский патриарх.

Но и это будет потом, позже.

А тогда, в двадцать первом году, в маленькой кремлевской квартире встретились два незнакомых человека.

Отец и сын.

Иосиф и Иаков.

Почти библейская история. Однако все это происходило на грешной земле.

Решение привезти сына в Москву далось Сталину, наверное, нелегко. Существует версия, что Яков сам приехал в Москву к отцу, чем даже вызвал его неудовольствие. Однако как бы там ни было, Яков остался жить в семье Сталина. К тому времени отец уже женился во второй раз. Надежде Аллилуевой в двадцать первом году было двадцать, и она всего на шесть лет была старше Якова.

— Он представлял в доме некоторое неудобство. Во-первых, чтобы пройти к себе в комнату, в спальню, нужно было проходить мимо Яши...

Эти подробности рассказывал нам Артем Сергеев. После смерти отца, известного революционера товарища Артема, он воспитывался в семье Сталина вместе с его детьми: Яковом, Василием и Светланой.

Спал Яков в небольшой столовой, в зале, где собирались гости.

— В левом заднем углу этой комнаты стоял диван черного цвета с высокой спинкой. Он был завешен белой простыней, и вот это было место Яши. Он жил на этом диване за простыней.

Надо отдать должное Надежде. У нее только что родился свой первенец, Василий. Наверное, ей, учившейся в лучших гимназиях Петербурга, трудно было сразу принять провинциальные деревенские манеры Яши. Но, по воспоминаниям родных, отношения с Яковом у нее сложились сразу, ровные и спокойные. Так что вопреки многочисленным слухам в семье Сталина его старшего сына приняли нормально. Была якобы другая достаточно серьезная проблема. Он почти не говорил по-русски, а надо было учиться в обычной московской школе.

— Язык он знал недостаточно, и главное пробелы в образовании были... Он оказался переростком среди соучеников своих...

И это хорошо помнит Артем Сергеев.

Понятно, что учеба давалась Якову нелегко, зато он побеждал во всевозможных шахматных турнирах, был одним из лучших школьных футболистов и очень симпатичным молодым человеком.

— Девочки все очень влюблялись в него, а у него такой вот добрый характер, что он как-то не мог отказать поухаживать или там грубо отказать, у него этого не было.

А это уже рассказывала нам Кира Политковская — племянница жены Сталина Надежды Аллилуевой.

— К нему все девушки лезли. Даже не знали, что он Яков Джугашвили. Особенно никто и не знал.

К теме «лезущих» девушек очень болезненно относился по-своему любивший Якова Сталин. Первый конфликт на этой почве между отцом и сыном произошел через год после окончания школы. Якову было семнадцать лет. Отказавшийся вопреки совету отца от поступления в институт Яков объявил, что решил жениться на красавице Зое Гульне. Необходимо отметить, что Зое, слушательнице курсов английского языка из подмосковного города Дмитрова в тот момент было и того меньше — всего шестнадцать. Как и положено, в таких случаях отец и все родственники стали стеной против этого брака. Уж очень молоды были московские Ромео и Джульетта.

— Александр Семенович Сванидзе — это брат родной жены первой Сталина — тоже говорит: «Какая женитьба, ты должен сначала институт кончить, а потом уже жениться». И они так расстроили Яшу, что он решил стреляться.

В фильме это рассказал все тот же Артем Сергеев.

Где взял пистолет 19-летний Яков Джугашвили — неизвестно. Спусковой крючок он нажал ночью на кухне кремлевской квартиры. Целился в сердце, но не попал. Пуля прошла мимо жизненно важных органов. На выстрел сбежались домочадцы, охали, ахали. Потом на три месяца квартирой для Якова стала больница. Его навещали все: родственники, бывшие соученики, влюбленные в него девушки. Только отец не приехал ни разу.

Иосиф Сталин написал письмо своей жене Надежде Аллилуевой:

«Передай Яше от меня, что он поступил, как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего.

(Иосиф Сталин».)

Известна еще одна фраза, брошенная отцом сыну: «Ха, не попал!»

Так, по-сталински, холодным презрением он хотел вылечить своего мягкого и доброго сына. На самом деле Сталин был вне себя от ярости, но Яков оказался достойным сыном своего отца. Во всяком случае, он показал всем, что упрямства ему не занимать. Выйдя их больницы, Яков все-таки женился на Зое и уехал жить в Ленинград к родителям Надежды Аллилуевой. Там он прожил четыре года.

В 1929 году Зоя родила девочку Галю. Беглецам денег на жизнь катастрофически не хватало. Обиженный и рассерженный Сталин не помогал. Яков устроился работать электриком, но его зарплата позволяла лишь едва-едва сводить концы с концами. Свою первую внучку Сталин так и не увидел. Девочка умерла, не прожив и года. Молодая семья такого удара не выдержала. Вскоре Зоя стала обвинять мужа в том, что он не может устроить ее быт. Начались ссоры, и в конце концов брак распался.

Надо отдать должное Сталину-старшему. В этот трудный момент он простил сына и настоял на переезде Якова в Москву. Все туда же, в Кремль, в свою квартиру. Там Якову пригодились навыками электромонтера.

— Когда что-то было с электрикой, — вспоминает Артем Сергеев, — что-то там с выключателем случилось, с вилкой, с проводкой, он тут же включался — и молчком, молчком, только рассказывал: вот это нужно так, это нужно так делать.

Навыками электрика Яков пользовался всю свою недолгую жизнь.

В 1930 году Яков Джугашвили, не сказав отцу ни слова, поступает в Институт инженеров железнодорожного транспорта. Когда Сталин узнал об успешной сдаче сыном вступительных экзаменов, он позвонил ректору:

— Это правда, что к вам поступил Яков Джугашвили?

Получив утвердительный ответ от ошалевшего ректора, Сталин задал следующий вопрос:

— И вам никто не звонил?

— Нет, товарищ Сталин.

Ректор на самом деле ни о чем не подозревал до этого звонка.

— Ну, хорошо.

И Сталин повесил трубку.

В 1936 году Яков Джугавшили заканчивает МИИТ и получает назначение на московский завод ЗИС — завод имени Сталина, теперь более известный как ЗИЛ. Работает добросовестно. Во всяком случае, начальству его не в чем упрекнуть.

К этому же времени относится его знакомство с Ольгой Голышевой, приехавшей в Москву учиться. В красавца Яшу продолжали влюбляться женщины. На это раз выбор сына одобрил и отец. Он распорядился даже выделить молодым небольшую квартиру в центре Москвы.

Однако брак с Ольгой так и остался не зарегистрирован. Когда она уже ждала ребенка, начались размолвки. Рожать Ольга уехала в Урюпинск к родителям. Яков туда не поехал, но по его настоянию сыну все-таки присвоили фамилию Джугашвили.

И опять Иосиф Сталин внука не увидел.

В 1937 году по совету отца Яков поступает в артиллерийскую академию. Учитывая редкое по тем временам высшее образование, после окончания первого курса его сразу переводят на четвертый.

Из аттестации слушателя четвертого курса командного факультета артакадемии лейтенанта Джугашвили Якова Иосифовича:

«Партии Ленина, Сталина и социалистической Родине предан, общителен, учебная успеваемость хорошая, но в последнюю сессию имел неудовлетворительную оценку по иностранному языку.

(Старшина группы капитан Иванов».)

Обратим внимание на эту неудовлетворительную оценку по иностранному языку, полученную в 1940 году. Уже через год, в 41-м, немцы, составляя протокол допроса плененного Якова Джугашвили, напишут буквально следующее:

«Группа Арби. Центр. Отдел 1С/АО. Штаб.

19 июля 1941 года.

Джугашвили владеет английским, немецким и французским языками и производит впечатление вполне интеллигентного человека».

Вот такое получается несоответствие.

К тому, что стоит за ним, мы еще вернемся. А в 1938 году, еще будучи курсантом академии, Яков заключает свой третий брак. Его новой избранницей становится одесситка, артистка балета Юлия Мельцер.

Для нее это замужество было не первое. Активная, светская Юля общалась и дружила со многими известными в те годы людьми. Она познакомила Якова с певцом Иваном Козловским, композитором Дмитрием Покрасом, ввела в семью своей подруги Щербаковой.

Вот что помнит и рассказывает нам о Юлии Мельцер Артем Сергеев:

— Она обеспечила большой круг знакомых для Яши — именно людей, от которых он мог получить необходимые сведения, необходимые данные и многому поучиться.

Все было бы хорошо, если бы не отец. Иосиф Сталин опять не воспринял выбор своего сына Якова, причем не воспринял, если можно так выразиться, активно. Он просто был в гневе. Теперь, похоже, Сталина не устраивала национальность невестки. Точно такая же история потом произойдет и со Светланой. Но потом, гораздо позже. Яков тут был первопроходцем. И вновь пошел наперекор отцу.

В 1938 году у Якова и Юли родилась дочка Галя. Жили они в знаменитом доме на улице Грановского, в квартире № 84. И из этого самого дома 23 июня 1941 года, на второй день войны, Яков Джугашвили отправился на фронт. С отцом он увидеться не успел. Он лишь позвонил ему по телефону и услышал благословение:

— Иди и воюй.

И снова в сценарии значится: «музыка».

Догадайтесь сами какая. Услышьте ее.

Возможно, их провожали с оркестром и «Прощание славянки» или какой-нибудь старинный вальс рвал сердца провожающих на фронт молоденьких офицеров женщин. Возможно. А может быть, они грузились в вагоны в полной тишине, не привыкнув еще к новой реальности, имя которой война.

Воевать Якову долго не пришлось. Видимо, Иосиф Сталин чем-то сильно прогневил судьбу, если уже через три недели после начала войны именно его сын попал в плен. Не Молотова, не Кагановича, не Берии, а именно Сталина.

Попал в плен или сразу был убит.

Впрочем, не будем забегать вперед.

Яков Джугашвили не успел отправить с фронта ни одной весточки. У дочери Галины Джугашвили хранится единственная почтовая карточка, направленная отцом жене Юлии из Вязьмы по пути на фронт. Она датирована 26 июня 1941 года. Письмо для нашего рассказа очень важно — это еще и последний образец почерка сына Сталина.

Из письма Якова Джугашвили Юлии Мельцер:

«Дорогая Юля. Береги Галку и себя. Скажи ей, что папе Яше хорошо. При первом удобном случае напишу более пространное письмо. Обо мне не беспокойся, я устроился прекрасно.

(Весь твой Яша».)

О том, как отец уходил на фронт, Галина Джугашвили спустя годы узнала от соседки по дому.

Та слышала плачь мамы, после того как отец ушел. Юлия плакала долго. Даже не плакала — голосила. Просто как бабы в деревнях по покойникам голосят. Чувствовала, что ли, она, что он не вернется, ее Яша?

О том, что произошло в середине июля под Витебском написано много и эмоционально. Согласно общепринятой версии, 16 июля 1941 года в руки к немцам, уделявшим огромное внимание пропагандистскому прикрытию нападения на Советский Союз, попал такой козырь, о котором они и мечтать не могли. Весть о том, что им сдался в плен сын самого Сталина, мгновенно облетела все части и соединения как с той, так и с другой стороны. Как говорится, если бы этой ситуации не было, ее бы стоило придумать.

Ее и придумали.

А вот что конкретно и до какой степени врали, мы разбирались в нашем фильме под названием «Голгофа».

Итак, 11 июля 1941 года немцы ворвались в Витебск. В результате сразу три наши армии оказались в окружении. В их числе 14-й гаубично-артиллерийский полк 14-й танковой дивизии, в котором командиром батареи служил старший лейтенант Джугашвили. Теперь уже не секрет, какая паника и неразбериха творились в окруженных частях в начале войны. Приведем лишь две цифры: миллион убитых и 724 тысячи пленных бойцов и командиров Красной Армии за три недели.

Всего за три недели.

О Якове Джугашвили командование не забыло. Оно понимало, что может случиться с командиром любого ранга в случае гибели или пленения сына Сталина. Поэтому приказ командира дивизииполковника Васильева начальнику особого отдела взять Якова в свою машину при отступлении был жестким. Но Яков не был бы самим собой, если бы не отказался от этого предложения. Узнав об этом, комдив Васильев вновь приказывает, несмотря ни на какие возражения Якова, вывезти его на станцию Лиозново. Как следует из донесения начальника артиллерии, приказ был выполнен, однако в ночь с 16 на 17 июля, когда остатки дивизии вырвались из окружения, Якова Джугашвили среди них не оказалось.

Куда же исчез сын Сталина?

Здесь появляется первая странность. Если в момент выхода из окружения, несмотря на хаос, его так упорно пытались вывезти, то почему после исчезновения не искали четверо суток и лишь двадцатого июля начались интенсивные поиски? Начались, только когда из Ставки была получена шифровка. Жуков приказал немедленно выяснить и донести в штаб фронта, где находится командир батареи 14-го гаубичного полка 14-й танковой дивизии старший лейтенант Джугашвили Яков Иосифович.

Приказ — доложить о результатах поиска Якова Джугашвили — исполнили лишь 24 июля. Еще через четыре дня. Может быть, знали о том, что сын Сталина погиб?

Во всяком случае, рассказ мотоциклистов, посланных на поиски Якова, выглядит как попытка окончательно запутать ситуацию. Итак, мотоциклисты во главе со старшим политруком Гороховым встречают у озера Каспля красноармейца Лапуридзе. Он рассказал, что выходил из окружения вместе с Яковом. 15 июля они переоделись в гражданскую одежду и закопали свои документы. Убедившись, что немцев поблизости нет, Яков решает передохнуть, а Лапуридзе идет дальше и встречает ту самую группу мотоциклистов. Старший политрук Горохов, как бы не понимая, кого он ищет, возвращается назад, решив, что Джугашвили уже вышел к своим.

Звучит действительно не очень убедительно, почти фантастично.

Ситуация становится более понятной из письма близкого товарища Якова Джугашвили — Ивана Сапегина. Письмо было отправлено брату Якова Василию Сталину уже 2 августа 1941 года, по горячим следам.

«Дорогой Василий Осипович!

Я — полковник, который был у вас на даче с Яковом Иосифовичем в день отъезда на фронт. Полк попал в окружение. Командир дивизии бросил их и уехал с боя на танке. Проезжая мимо Якова Иосифовича, он даже не поинтересовался его судьбой, а сам в танке прорвался из окружения вместе с начальником артиллерии дивизии.

(Иван Сапегин».)

До 13 августа 1941 года информации о том, что же случилось на самом деле с сыном Сталина, не было. Человек сгинул, пропал без вести, как и сотни тысяч его соотечественников. Кроме красноармейца Лапуридзе особисты Западного фронта не нашли ни одного свидетеля, способного пролить свет на таинственное исчезновение Якова.

Ни одного.

Сведения поступили 13 августа. В политотдел Шестой армии Южного фронта была доставлена немецкая листовка. На ней резолюция:

«Разбросана в Никопольской области 13 августа 1941 года.

Начальник политотдела, бригадный комиссар

(Герасименко».)

На листовке была помещена фотография. На ней небритый мужчина, в красноармейской шинели, в окружении немецких солдат, а ниже был текст:

«Это Яков Джугашвили, старший сын Сталина, командир батареи 14-го гаубичного артиллерийского полка 14-й бронетанковой дивизии, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. Следуйте примеру сына Сталина, переходите и вы!»

О том, что Яков в плену, немедленно доложили Сталину. Для него это был очень сильный удар. Ко всем бедам начала войны добавилась еще и эта, личная. А немцы продолжали свою пропагандистскую атаку. В августе появилась еще одна листовка, где воспроизводилась записка Якова отцу, доставленная Сталину дипломатическим путем:

«19 июля 1941 г.

Дорогой отец, я в плену, здоров. Скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем.

(Яша».)

Как будто профессиональный драматург писал историю плена сына Сталина. Отношение Иосифа Сталина к сдавшимся в плен советским солдатам в тот момент уже было хорошо известно — как к предателям. Маниакально жесткое отношение. Сдался в плен — переходишь в разряд врагов.

И вот через три недели после начала войны в разряд врагов переходит собственный сын, да еще смеет писать отцу записки, вместо того чтобы застрелиться, как попытался сделать в недалеком 1926 году. Если бы не некоторые документы и свидетельства, рассекреченные уже после войны, могло сложиться впечатление, что этот сюжет был разработан профессиональным драматургом.

Впрочем, к подлинности этих свидетельств мы еще вернемся. А пока давайте проследим до конца историю нахождения в плену Якова Джугашвили.

На советские войска и прифронтовые территории продолжали сбрасываться тонны листовок, на которых сын Сталина был изображен рядом со старшими офицерами вермахта и германских спецслужб. Под фотографиями призывы складывать оружие. Никто тогда не замечал, что на каких-то фотографиях свет падает с одной стороны, а тень в другую, что китель у Якова застегнут на левую сторону, по-женски. Что в жарком июле Яков почему-то стоит в теплой шинели. Что ни на одной из фотографий он не смотрит в камеру.

У нас зародились сомнения в подлинности этих фотографий.

31 мая 1948 года в немецкой Саксонии при разборке архивов советская военная переводчица Прохорова обнаружила два листа бумаги. Это был протокол первого допроса Якова Джугашвили 18 июля 1941 года.

«Так как у военнопленного никаких документов обнаружено не было, а Джугашвили выдает себя за сына Председателя Совнаркома СССР Иосифа Сталина-Джугашвили, то ему было предложено подписать прилагаемое при этом заявление в двух экземплярах. Джугашвили владеет английским, немецким и французским языками».

Что это был за человек, протокол допроса которого нашла военная переводчица? Был ли это действительно Яков Сталин или кто-то, выдававший себя за сына вождя и таким образом надеющийся на смягчение участи в немецком плену?

Мы помнили, что еще в сороковом году в аттестации Якова отмечалось неудовлетворительное знание лишь одного иностранного языка — английского, а этот человек владел тремя языками!

Но вернемся к многократно описанному в литературе ходу событий. Читая протоколы допросов, создается ощущение, что присутствуешь на теоретическом споре непримиримых врагов — профессиональных пропагандистов. В протоколах допросов — сплошные клише. Тем не менее из этих протоколов следует, что Яков отказался от сотрудничества с немцами. Его отправляют в Берлин в распоряжение департамента Геббельса. Ход логичный. Куда бы отправили гипотетически плененного сына Гитлера или Муссолини? Конечно, в Москву. Надзор за пленным сыном Сталина осуществляет гестапо. После нескольких неудачных попыток заставить Якова Джугашвили участвовать в пропагандистских акциях его перемещают сначала в офицерский лагерь «Любек», а затем в концлагерь «Хомельбург». А вот это выглядит странно. Неужели в Берлине не нашлось места для сына Сталина? Неужели такие опытные асы идеологической борьбы и ведения переговоров с позиции силы, как немцы, отказались использовать в игре такой козырь, каким, несомненно, являлся сын Верховного главнокомандующего противоборствующей страны? Верится с трудом. Ведь то, что восточная кампания сразу пошла не совсем по плану, немцы поняли довольно скоро.

Иосиф Сталин не переставал интересоваться судьбой сына. Поэтому советская внешняя разведка отслеживала все передвижения Якова Джугашвили.Или человека, выдававшего себя за старшего сына Сталина. Почему мы сегодня имеем право так ставить вопрос? Потому что в процессе подготовки к съемкам фильма мы получили, что называется, «информацию к размышлению».

За два года плена немецкие спецслужбы и пропагандисты почему-то не сняли ни одного кадра кинохроники, пусть из-за угла, пусть с помощью скрытой камеры. Ведь ничего нет. А уж как немцы умели снимать то, что им надо, хорошо известно. Мы помним и германские войска перед вторжением в СССР, и глаза советских красноармейцев, попавших в плен в первые дни войны, и украинских старушек в белых платочках. Немцы снимали все, а вот Якова почему-то не засняли и не устроили так, чтобы пленку увидел его отец. Как, впрочем, нет и ни одной записи голоса Якова Джугашвили. Нет, это определенно странно, что немцы упустили такую возможность передать привет Сталину. Но об этом можем думать мы сегодня. Находясь на расстоянии шестидесяти лет от того времени. Тогда же было известно точно одно — Яков Джугашвили пропал. Во всяком случае, на территории, подконтрольной советским войскам, его не было, убитым его никто не видел. С той стороны шла информация, что сын самого Сталина якобы у них.

Сохранилось несколько воспоминаний тех, кто жил с Яковом в одном бараке и в «Любеке», и в «Хомельбурге», и в последнем месте пребывания Джугашвили — в особом лагере «А» в Заксенхаузене. Но дело в том, что никто из этих людей не знал и не видел Якова до войны. Похоже, что мы имеем дело с одной из самых изощренных операций немецких спецслужб. Одним ударом они убивали двух зайцев: держали в напряжении Сталина и ждали врага у себя в тылу. Известно о нескольких группах, получивших задание от советского руководства освободить Якова из плена. Все эти попытки окончились неудачами. Зато немцы получили возможность отслеживать связи и контакты действующих у них в тылу подпольщиков. И наконец, поведение Сталина говорит о том, что он нервничал, сильно нервничал. В ярости он наносит удар по своей невестке — Яшиной жене. В этом был весь Сталин. Юлию Мельцер арестовали, обвинили ее в том, что Яков Джугашвили попал в плен. Следствие, а значит, Сталин считал, что Юля передавала немцам информацию о Якове. Полтора года светская красавица Юля, невестка Сталина, провела в тюрьме в Куйбышеве.

Вспоминает Кира Политковская, племянница жены Сталина Надежды Аллилуевой. До войны она неоднократно встречалась с Юлией Мельцер.

«И она уже пришла седая, но все равно очень, очень красивая женщина была».

На свободу Юлия вышла уже тогда, когда пришло сообщение о том, что Яков Джугашвили погиб в плену.

Обстоятельства этой трагедии стали известны после войны из обнаруженного письма рейхсфюрера СС Гиммлера министру иностранных дел Риббентропу, а затем из опубликованных показаний охранника особого лагеря «А» в Заксенхаузене Конрада Харфика. Обратите внимание, что все это опять же немецкие источники. Из показания Харфика следует, что около 20 часов 14 апреля 1943 года он получил задание запереть дверь в проволочном заборе, разделявшем бараки с военнопленными. Вдруг Яков Джугашвили с криком «часовой, стреляй!» стремительно бросился мимо Харфика к проволоке, через которую проходил ток высокого напряжения. Харфик какое-то время пытался образумить Якова, но когда тот все-таки ухватился за проволоку, выстрелил ему в голову с расстояния 6—7 метров. Джугашвили разжал руки и откинулся назад, оставшись висеть на проволоке.

И опять мы позволим себе задать несколько вопросов. Представьте себе контакт человека с проволокой, по которой проходит напряжение в 500 вольт. Смерть от паралича должна наступить мгновенно. Зачем нужно было еще стрелять, причем не в ноги, не в спину, а сразу в затылок? Не означает ли это, что Якова или человека, выдававшего себя за Якова, вначале застрелили, а потом уже бросили на проволоку?

Почему неожиданная смерть Якова совпала с моментом, когда по линии Красного Креста активизировались переговоры об обмене фельдмаршала Паулюса на Якова Джугашвили? Случайно ли это совпадение? И наконец, почему фотография висящего на проволоке Якова, представленная в уголовном деле Имперского управления криминальной полиции фашистской Германии, такая нечеткая?

Вот мы и подошли к кульминации. Не в наших традициях рассказывать о технологии подготовки фильмов сериала «Кремль-9», о месяце кропотливой работы со свидетелями и документами. Но на этот раз мы сделали исключение.

Весной 2002 года после официального обращения в Федеральную службу охраны Российской Федерации были проведены несколько экспертиз фотографий, листовок и записок Якова Джугашвили. Они уже много лет фигурируют в истории пленения и гибели сына Сталина. Когда стали известны результаты, мы поняли: все наши подозрения о том, что мы имеем дело с одной из самых успешных операций абвера (немецкой армейской разведки) против советских спецслужб и лично Сталина получили веские подтверждения. Итак, прежде всего необходимо было установить авторство записки, якобы написанной Яковом Джугашвили в плену 19 июля 1941 года и адресованной Сталину. Эксперты Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации располагали подлинными текстами, написанными рукой старшего сына Сталина незадолго до начала и в первые дни войны. При сравнительном анализе, в частности, выяснилось: наклон при написании буквы «з» в спорном тексте отсутствует — Яков же всегда писал эту букву с наклоном влево; буква «д» в записке, присланной из плена, имеет в верхней части завиток в виде петли, абсолютно не характерный для почерка сына Сталина; верхнюю часть буквы «в» Яков всегда как бы сплющивал — в записке, адресованной Сталину, она прописана классически правильно.

Эксперты выявили еще 11 несоответствий!

Судебно-медицинский эксперт Сергей Зосимов участник нашего фильма:

— Имея достаточное количество рукописного материала, исполненного Джугашвили, скомбинировать такую записку из отдельных буквенных и цифровых знаков не представляет труда.

Справка консультации номер 7-4/02 из заключения экспертов:

«Письмо от имени Якова Иосифовича Джугашвили от 19 июля 1941 года, начинающееся словами „дорогой отец“, исполнено не Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом.

(Специалисты Виктор Колкутин, Сергей Зосимов».)

Итак, Яков Джугашвили не писал из плена отцу, не призывал складывать оружие, за него это делал другой или другие. Кто? Так ли это важно? Главное — не он. Не сын Сталина!

Второй вопрос: кто изображен на фотоснимках, сделанных немцами в период с июля 1941-го по апрель 1943 года во время возможного пребывания в плену старшего лейтенанта Якова Джугашвили?

На фотографиях, полученных из немецких архивов, после скрупулезных исследований методом сопоставлений и сканирования были отчетливо зафиксированы следы фотомонтажа и ретуширования.

Судебно-медицинский эксперт Сергей Абрамов специально для фильма «Голгофа»:

— Вырезалось изображение лица, переносилось на снимок вместо головы другого человека, переносилась эта голова.

Вот только забыли изменить форму всклокоченных волос, да и длина теней от двух фигур, изображенных на снимке, не соответствует расположению источника света, они подрисованы. Но это еще не все.

Промашку допустили немецкие пропагандисты и монтируя фотографию, где сын Сталина якобы запечатлен на допросе. Если изображение двух немецких офицеров не вызывает никаких сомнений, они настоящие, то фотооблик мужчины, выдаваемого за Якова Джугашвили, далеко не безупречен. Видны следы ретуши, и одет человек очень странно: китель на нем застегнут на левую сторону, по-женски. Оказывается, при изготовлении этого снимка было использовано зеркальное изображение другого снимка Якова Джугашвили, а вот перевернуть обратно немецкие спецы забыли.

Справка-консультация номер 194/02 из заключения экспертов:

«Снимки изготовлены путем фотомонтажа. Изображение головы исследуемого лица перенесено из других снимков и ретушировано.

(Судебно-медицинский эксперт Сергей Абрамов».)

Итак, фотомонтаж.

Главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны Российской Федерации Виктор Калкутин:

— Ни в одном, с авторством Якова Джугашвили, ни в другом случае ни одного достоверного фотоизображения на представленных снимках при криминалистическом исследовании не выявлено.

Оговоримся сразу — мы ничего не утверждаем. Лишь посчитали себя вправе поставить вопросы. Пока со стопроцентной уверенностью можно утверждать лишь одно: ушедший 23 июня 1941 года на фронт старший сын Сталина Яков Джугашвили домой не вернулся.

Хотя жена Юля продолжала его ждать.

— Моя мать мне поручила, мне писала на фронт, в двух письмах упоминалось о Якове и о том, что его ждут в Москве.

Это сказал нам Артем Сергеев.

Весной 1945 года в составе 31-й армии он принимал участие в боях под Кенигсбергом. Наверное, хотел знать точно, что случилось с его сводным братом, надеялся встретить кого-то, кто видел его.

Родственники очень долго не верили в смерть Якова. Светлане Сталиной многие годы казалось, что ее брат, которого она любила больше, чем Василия, не погиб. Между ними существовала какая-то невидимая связь; как она писала, внутренний голос говорил ей, что Яков жив, что он где-то в Америке. Или в Канаде. Об этом вы еще прочтете в нашей книге в главе, посвященной Светлане.

Сам Сталин до конца жизни был уверен, что его старший сын погиб в плену. Перед своей невесткой Юлией Мельцер Иосиф Сталин так и не извинился за ее надломленную жизнь. Однако свою внучку, дочь Яши и Юли, очень любил, может быть, поэтому в какой-то момент он позволил воссоединиться разлученным дочери и матери.

— Она мне казалась чужой. Я боялась к ней идти, и это привыкание длилось довольно долго. Мы со Светланой ездили туда, где жила тогда мама, сидели там какое-то время, потом обратно возвращались в Кремль или на дачу. Потом снова ехали. И вот так потихоньку, полегоньку, в общем, как-то и приучили меня к ней.

Это нам рассказала Галя, дочь Якова.

Полубога при жизни, всесильного Сталина, судьба в конце концов наказала через детей. На глазах спивался Василий. Он будто бы предчувствовал, что его ждет после смерти отца. Никак не могла устроить свою личную жизнь младшая и любимая Светлана — Сетанка, так любил ее называть отец. Трудно представить, как пережил бы Сталин известие о том, что Сетанка уедет из страны, из его страны. Сгинул на войне старший сын Яков, невольно оказавшись в центре самой громкой провокации против отца.

А может быть, вот так, через детей, Сталину мстила покончившая жизнь самоубийством Надежда Аллилуева, нанесшая своим поступком главный удар, от которого он так и не оправился до конца жизни? Кто знает.

И снова звучит музыка.

Какая? Выберите сами…