Хотя партизанская война на Восточном фронте во время Второй мировой войны и признается фактором, внесшим вклад в поражение немцев в России, такой особенности советского партизанского движения, как его тесная связь с советской разведкой, уделялось мало внимания. В этой главе на основе подробного исследования партизанского движения в различных районах Белоруссии и Российской Федерации предпринята попытка осветить разведывательную деятельность советских партизан. Эта деятельность рассматривается как одна из сторон партизанской войны и анализируется с точки зрения ее вклада в операции советской разведки. Используемые партизанами методы сбора разведывательных сведений для собственных нужд, несомненно, представляют интерес, но куда более важно то, что партизаны являлись для советской разведки практически неисчерпаемым источником агентов и осведомителей, действовавших в тылу у немцев.

Если говрить о проведении разведывательных операций, то, по всей видимости, на начальном этапе войны партизаны либо очень слабо сотрудничали с советской разведкой, либо такого сотрудничества не существовало вообще. Таково, во всяком случае, было мнение занимавшегося Восточным фронтом разведывательного отдела Генерального штаба германской армии, который в 1943 году приступил к изучению партизанской войны и стал публиковать доклады о состоянии дел в партизанском движении на всем Восточном театре военных действий под общим названием «Сводки о партизанской войне». В первом номере серии этих информационных сообщений мы находим довольно категоричное утверждение о том, что на начальном этапе войны партизаны и советские агенты действовали отдельно друг от друга: «На первом этапе войны отношений между партизанами и советской разведкой не существовало, и советским разведчикам и агентам даже запрещалось устанавливать контакты с партизанскими отрядами; но теперь [1943 г.] можно наблюдать усиливающееся сотрудничество между ними, находящее свое выражение в получаемых отрядами заданиях по сбору сведений в контролируемых ими районах…»

Это заявление подтверждается информацией, обнаруженной в донесениях немецких полевых частей, таких, например, как донесение 339-й пехотной дивизии, в котором сообщается о поимке в октябре 1941 года нескольких советских агентов-парашютистов: «Данная группа является одной из четырех групп парашютистов, получивших приказ, не вступая в контакт с партизанами или другими элементами, заниматься шпионажем в немецком тылу и регулярно сообщать по радио о передвижениях войск и погодных условиях. Имеющиеся у них рации были американского производства…» В июле 1942 года были арестованы три других советских агента, которые также были заброшены на парашютах и получили инструкции действовать самостоятельно, не прибегая к помощи партизан. Им сообщили о существовании большого партизанского отряда в зоне их выброски; «…в случае встречи с отрядом им было разрешено установить с ним связь, но строго запрещено работать вместе с отрядом или для него…».

Однако приведенное выше заявление разведывательного отдела Генерального штаба германской армии, пожалуй, является слишком упрощенным. Существуют свидетельства того, что советские агенты сотрудничали с партизанами и до 1943 года, на что указывает, например, донесение начальника полевой жандармерии немецкой армии, в котором характеризуется положение, существовавшее в период с июля 1942 по март 1943 года: «Группы парашютистов больше не действуют самостоятельно, а в основном присоединяются к существующим партизанским отрядам и с их помощью выполняют полученные задания (сбор разведывательных сведений, диверсии на наиболее важных военных объектах и т. д.)…»

Вместе с тем политика запрещения советским агентам контактов с партизанами сохранялась и в дальнейшем. В датированном январем 1943 года донесении немецкой 16-й армии говорилось: «Все группы агентов, действующие в тылу противника, полностью отделены от партизанского движения. Им запрещено сотрудничать с партизанскими отрядами…» Это относилось и к вышеупомянутым особым группам Красной армии. Согласно сведениям, содержащимся в «Сводках о партизанской войне», они являлись «самостоятельными группами, подчиненными разведывательному отделу Красной армии. Они действуют независимо от находящихся в немецком тылу партизанских отрядов…».

В немецких донесениях не указывается, почему проводившим свои операции советским агентам запрещалось прибегать к помощи партизан. Одной из причин, по всей видимости, была безопасность – о существовании агентов должно было знать как можно меньше людей. Другой мотив, видимо, вытекал из основополагающего принципа проведения советских разведывательных операций, о котором упоминалось выше: скрыть истинную цель проведения операции путем заброски различных групп агентов, действовавших полностью независимо друг от друга. На практике этот принцип независимости часто нарушался попадавшими в сложное положение агентами, которым так или иначе приходилось прибегать к помощи партизан.

Тот факт, что на начальном этапе войны контакты партизан с советскими разведчиками были ограниченны, отнюдь не означает, что между ними не было никакого сотрудничества вообще. Донесение начальника немецкой полевой жандармерии о положении партизан в течение второй половины 1941 года свидетельствует, что даже уже в то время партизаны выполняли отдельные разведывательные задания для Красной армии. Известно, например, что партизанам было поручено:

«…уничтожение оборудованных на грузовых автомобилях телефонных и радиостанций, легковых автомобилей, посыльных мотоциклистов, велосипедистов и всадников, а также пеших посыльных. Любыми средствами захваченные у курьеров документы и сведения должны быть переданы в ближайший штаб Красной армии или в вышестоящий партизанский штаб.

Всеми имеющимися в распоряжении силами и средствами необходимо собирать сведения о противнике: о его действиях, местоположении на линии фронта, о его танковых, артиллерийских, авиационных и других частях, а также о расположении штабов. Эти разведывательные сведения должны направляться во фронтовые части Красной армии».

Начиная с 1942 года в немецких донесениях все чаще упоминается об использовании партизан советской разведкой. Датированный 14 марта 1942 года отчет службы контрразведки 11-й армии предваряет следующее заявление: «Действия советской разведки и партизан часто во многом дублируют друг друга. Поэтому необходимо подозревать шпионаж в связи с любыми действиями партизан и предполагать, что подозреваемые в шпионаже также имеют отношение к действиям партизан».

В донесении 2-й танковой армии о ситуации с партизанами в районе Брянска в апреле 1942 года говорится о возросшей координации усилий партизан и Красной армии, проявлявшихся также и в области разведки: «В первую неделю апреля, например, около 750 человек перешли линию фронта и присоединились к партизанам. Вместе с тем разведывательная сеть постоянно расширяется и совершенствует свою организацию…» Тем самым, согласно донесению, отчасти проявлялось стремление привлечь партизан к полномасштабным военным операциям. Было отмечено и существенно возросшее использование специально подготовленных партизан, доставляемых в тыл противника самолетами. Этим партизанам поручались не только особые задания по проведению диверсий и укреплению местных партизанских отрядов, но также и задания по сбору разведывательных сведений для советской разведки и незамедлительной их передаче по радио.

Усиление проведения партизанами разведывательных действий по времени совпало с расширением поддержки партизан с воздуха. Авиация стала весьма полезным инструментом партизанской разведки, точно так же как она явилась важным фактором в реорганизации партизанского движения в начале 1942 года. Напрашивается вывод о том, что возросшее использование партизан для советской разведки было вовсе не случайным, а стало прямым следствием и одной из предпосылок реорганизации, направленной на повышение эффективности партизан и дальнейшую интеграцию партизанского движения в военный потенциал Советского Союза. Когда появились приказы о дальнейшем усилении партизанской войны в период зимы 1942/43 года, одной из основных целей, скорее всего, являлось увеличение притока разведывательных сведений для Красной армии и НКВД. В донесении немецкой 2-й танковой армии, дислоцированной в Брянской области, подробно описываются меры, направленные на усиление партизанской войны зимой 1942/43 года, и упоминается ряд особых задач, которые предстояло решить: «Принятие мер по усилению ударной мощи партизанских отрядов: а) организация специальной разведывательной службы для нужд отрядов. Для этого следует привлекать коммунистов, которые должны быть внедрены на руководящие должности в отряды вспомогательной полиции, набираемой из местного населения; б) более тесное сотрудничество между обычными агентами и партизанскими отрядами…»

В отчете начальника полевой жандармерии за период с июля 1942 по март 1943 года говорится: «Параллельно с реорганизацией и усилением партизанских отрядов увеличилось и количество агентов партизан. Они представляют собой основной контингент арестованных по подозрению в шпионаже».

Партизанский отряд под командованием Панченко, обнаруженный немцами в начале 1943 года после нескольких месяцев поисков, является ярким примером партизанского отряда на службе у советской разведки. Немцы приписывали ему особо важную роль во всей сети советской военной разведки на Брянском и Юго-Западном фронтах: «Расследование действий партизан в Михайловском районе, начатое в июле 1942 года, привело к обнаружению отряда под командованием Панченко. Несколько акций, направленных на уничтожение этого отряда, успеха не имели, и проводимое расследование, ускоренное в связи с операцией «Белый медведь» в январе 1943 года, дало возможность совершенно по-новому оценить эту группу. Сравнительный анализ результатов расследования указывает на то, что отряд под командованием Панченко следует отнести к разряду особо важных, чьи действия выходят далеко за рамки обычных партизанских действий».

По всей видимости, немцы смогли понять истинный характер и задание, выполняемое именно этим отрядом, лишь после его выявления, и в донесении дается ясно понять, что им еще никогда не приходилось наблюдать проведение партизанами разведывательных действий в таком крупном масштабе и в такой тесной связи с Красной армией.

Датированные 1944 годом документы доказывают, что советское Верховное командование все больше полагалось на добываемые партизанами разведывательные сведения. Подтверждением этому может служить донесение службы СД от 1 марта 1944 года: «Местонахождение партизанского центра тяжести во многом связано с проведением [советских] военных операций… Регулярные советские войска частично перемешаны с партизанскими отрядами, и в этих случаях советское командование использует точное знание партизанами местных условий и результаты проделанной ими разведывательной работы».

Имеющиеся в распоряжении материалы не дают точной картины порядка подчиненности партизан советской разведке. По всей видимости, партизаны начали собирать разведывательные сведения военного характера для Красной армии еще в первые месяцы войны, но нет указаний на то, что советское руководство до войны разрабатывало планы по использованию партизан для разведки. Советские агенты получали приказы держаться особняком от партизан, это отчасти объяснялось тем, что первоначально советское руководство слабо контролировало действия партизан и не хотело подвергать подготовленных разведчиков ненужному риску. Эти соображения утратили смысл, когда партизанское движение удалось взять под жесткий контроль.

С начала 1942 года партизаны прочно вливаются в советскую разведывательную сеть, и есть указания, что к зиме 1942/43 года был выработан официальный порядок подчиненности между НКВД и Красной армией, с одной стороны, и партизанскими штабами – с другой (рис. 4). Партизаны проходили специальную подготовку в советских разведывательных школах. Система связи партизан, в частности их радиопередатчики, являлась важным, а подчас и единственным связующим звеном между советскими агентами и внешним миром.

Рис. 4. Сотрудничество между партизанами и советской разведкой

Немецкие документы не дают точной картины «разделения труда» при проведении советской разведкой операций в немецком тылу, но, по всей видимости, в городах и крупных поселках такая работа выполнялась агентами, оставленными НКВД и Красной армией, а также завербованными на месте или заброшенными туда различными путями. В сельской местности, наоборот, по мере продолжения войны возрастала важность роли партизан в разведке, хотя советская разведка и продолжала засылать обычных агентов для выполнения особых заданий в сельских районах за линией фронта. Часть из них действовала самостоятельно; другие получали приказы присоединяться к партизанам или обращаться к ним за помощью. Действия этих агентов и партизан часто дублировали друг друга. Советская разведывательная сеть в немецком тылу имела очень сложную структуру, и поэтому неудивительно, что немцы так и не смогли полностью разобраться в ее организации и оказались не способны успешно противодействовать проводимым ею операциям.

В этом разделе разведывательная деятельность партизан будет рассмотрена с точки зрения поручавшихся им заданий и полученных результатов. Как отмечалось в предыдущем разделе, партизаны занимались сбором разведывательной информации не только для себя, но также и для Красной армии и НКВД. Разрозненные сведения об этом содержатся в ряде немецких донесений, датированных еще 1941 годом, но постичь всю широту размаха разведывательных действий партизан немцам удалось лишь к 1943 году. В сентябре 1943 года Восточный разведывательный отдел Генерального штаба германской армии охарактеризовал это так: «Что касается ведения разведки, то перед партизанскими бригадами и отрядами поставлена задача заниматься военным шпионажем для Красной армии, а кроме того, им поручено выполнение разведывательных заданий для органов, ведающих политическими и экономическими вопросами…»

Вероятно, самая краткая и четкая формулировка поручаемых партизанам разведывательных заданий содержится в захваченной немцами в конце 1942 года советской директиве, озаглавленной «Руководство для партизанского разведчика». В нем перед партизанскими разведчиками в тылу противника поставлены три основные задачи: 1) ведение разведки для Красной армии; 2) ведение разведки для политических органов области и 3) сбор разведывательных сведений, имеющих отношение к безопасности отрядов и проведению ими своих операций. Четвертый пункт, политическая разведка, который был добавлен к этому списку позже и отмечен в немецком донесении, был тесно связан со вторым пунктом. К «политическим», по всей видимости, относились партийные и правительственные органы области, а также органы НКВД, которые либо были эвакуированы, либо действовали нелегально в оккупированных немцами районах.

По понятиям разведки США первая и третья задачи являлись «тактическими», то есть имели непосредственное отношение к проведению военных операций: сбор информации о боевом порядке противника, дислокации частей и военных объектов, планах проведения операций, моральном состоянии войск и т. д. Вторую и четвертую задачи можно назвать «стратегическими» в том смысле, что информация о политической и экономической ситуации на оккупированной территории, структуре немецкой администрации и реакции местного населения на оккупацию была крайне важна для советского правительства в плане долгосрочной оценки потенциальных возможностей немцев. Однако вызывает сомнение, что подобное деление на «тактические» и «стратегические» задачи является правомерным, поскольку разведывательные действия партизан не всегда можно отнести к той или иной категории. Когда, например, партизанам удавалось внедрять своих агентов в отряды самообороны, которые использовались немцами в качестве местной полиции и вспомогательных сил в борьбе с партизанами, то, скорее всего, преследовалась цель не только собрать информацию для советского руководства о работе этой организации, но и обеспечить собственную безопасность путем получения сведений от своих агентов о планах противника.

Трудно точно определить, когда началось сотрудничество между партизанами и Красной армией в области разведки. Несомненно, что командование Красной армии и отделы НКВД, ответственные за ведение военной разведки, делали все возможное для получения информации о дислокации немецких войск, оперативных планах, местоположении штабов, аэродромов и массы других сведений, имевших важное значение для проведения боевых операций. Хотя советская разведка, по всей вероятности, стала использовать партизан в качестве источников необходимой информации сразу после начала войны, особые разведывательные задания редко упоминаются в немецких донесениях, относящихся к 1941 и даже к 1942 году. Первое упоминание о таком задании было обнаружено в датированном сентябрем 1941 года донесении V корпуса, где говорилось, что партизанам было поручено «собирать информацию об аэродромах, складах и штабах»

Захваченные немцами донесения одного из партизанских отрядов, действовавших в Смоленской области, свидетельствуют, что этот отряд систематически занимался сбором разведывательных сведений для Красной армии в период с мая по сентябрь 1942 года. Какую информацию Красная армия запрашивала у партизан в 1941 году, становится ясным из уже упоминавшегося выше по другому поводу отчета начальника полевой жандармерии немецкой армии за январь 1942 года: «Всеми имеющимися в распоряжении силами и средствами следует собирать информацию о противнике: его действиях, протяженности и расположении позиций на линии фронта, танках, артиллерии, авиации и других войсках, местоположении штабов. Эти сведения должны направляться во фронтовые части Красной армии».

Более подробный и уточненный список разведывательных заданий содержится в «Руководстве для партизанского разведчика». Помимо сбора обычных сведений – о войсках, военных объектах и коммуникациях – партизанские агенты получали инструкции по поиску сведений о подготовке немцев к химической войне и, при возможности, получению любых документов, в частности образцов удостоверений личности. Список содержит следующие задания:

«СБОР ИНФОРМАЦИИ О ПРОТИВНИКЕ ДЛЯ КРАСНОЙ АРМИИ

Определяйте род войск по петлицам на форме: белые петлицы – пехота; красные петлицы – артиллерия; зеленые петлицы – горнострелковые части; петлицы вишневого цвета – химические войска; розовые петлицы – бронетанковые войска; золотисто-желтые петлицы – кавалерия; голубые петлицы – медицинские войска; черные петлицы – инженерные войска; петлицы лимонного цвета – войска связи, голубые петлицы с изображением самолета – авиация.

Обращайте внимание на дорожное движение; подсчитывайте количество танков, легких танков, бронемашин, мотоциклов, велосипедов, орудий, автомобилей, прицепов, всадников и т. д. Делайте различия между открытыми грузовиками, которые появляются редко, и имеющими крышу. 7-тонные грузовики способны вместить 32 человека; 5-тонные грузовики – 18 человек с оружием и боеприпасами. Обращайте внимание, носят ли солдаты противника круглые контейнеры серого цвета, в них находятся противогазы.

Если войска находятся на марше, старайтесь определить, являются ли они немецкими, венгерскими, словацкими, итальянскими, румынскими или другими. Подсчитывайте их количество.

Запоминайте маркировки и цифры на военной технике противника. (Ниже приводятся маркировки немецких дивизий. Примечания А и Б содержат объяснения данных маркировок.)

Примечание В

Помните, что противник готовится к химической войне с нами; отмечайте прохождение по железной дороге платформ с танками и платформ с другими грузами; тщательно следите за разгрузкой средств ведения химической войны из вагонов, автомобилей и т. д. Запоминайте маркировки на транспортных средствах. Изображение желтого слона указывает на наличие ядовитого газа, который может находиться либо в стеклянных сосудах, напоминающих формой авиационные бомбы, либо в баллонах, бочках и т. д.

1. Слезоточивый газ – маркировка в виде белых полос или колец.

2. Вызывающие рвоту газы маркированы голубыми полосами или кольцами.

3. Удушающие газы маркированы зелеными полосами или кольцами.

4. Газы кожно-нарывного действия маркированы желтыми полосами или кольцами.

Старайтесь получить образцы химического оружия противника (химические бомбы, снаряды, мины, патроны, противогазы, защитные костюмы и т. д.).

Дополнительную информацию о противнике можно получить из большого количества источников «невоенного» характера:

1. Распоряжения на день, постановления, штабная корреспонденция.

2. Конверты, письма, сопроводительные письма на бланках.

3. Платежные книжки, идентификационные жетоны.

4. Технические и регистрационные документы на тяжелые и легкие танки, автомобили, мотоциклы и т. д.

Примечание Г

Всемерно старайтесь получать все сведения, а при необходимости зарисовывайте планы расположения блиндажей противника, окопов и танковых рвов, минных полей, проволочных заграждений, зенитных орудий (их количество); отмечайте на планах дома и улицы, где расквартированы войска; пути подхода, места расположения полевых кухонь и пунктов снабжения; ремонтных мастерских, гаражей для автомобилей и танков, резервуаров с горючим (и время заправки), конюшен и т. д.

Отмечайте места расположения отделов штабов с указанием номеров домов и названий улиц, а также сведений о том, на каком расстояния они находятся от церкви, пожарной каланчи, казарм, железнодорожной линии, заводских труб, рек, ручьев, шоссейных и проселочных дорог… Обращайте также внимание на вооружение войск, находящихся в гарнизоне.

Примечание Д

Ежедневно следует собирать следующие сведения о движении по железной дороге: количество проходящих военных эшелонов и направление их движения; количество перевозимых солдат; количество раненых, количество офицеров; количество легких и тяжелых танков, бронемашин, орудий, автомобилей, кавалерии, цистерн с горючим, крупногабаритных грузов и т. д.; места погрузки и разгрузки; местонахождение железнодорожных депо.

Следует вести наблюдение за движением по шоссейным и проселочным дорогам. Необходимо выяснять, где противник сооружает временные аэродромы и где ночью скрытно размещает самолеты; необходимо также определять количество самолетов и их типы (бомбардировщики, истребители, транспортные самолеты).

Настоятельно требуем, чтобы по завершении выполнения разведывательного задания документация и карты, имеющие отношение к дислокации противника, незамедлительно передавались вместе с другими материалами, способными помочь уничтожению противника».

Интересной иллюстрацией поручаемых партизанам для сбора сведений является список разведывательных заданий, которые один из партизанских отрядов должен был выполнить в течение месяца. Предстояло собрать сведения о количестве, составе и дислокации немецких войск; мерах по охране объектов, установленном распорядке в немецких гарнизонах, именах членов местной полиции и других коллаборационистов, местонахождении штабов, аэродромов и их охране.

Ниже приводится разведывательное донесение партизан командованию Красной армии. Это донесение, датированное сентябрем 1941 года, поступило от партизан, действовавших к югу от Ленинграда, и было адресовано маршалу Ворошилову, командующему Северо-Западным фронтом.

«РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ ДОНЕСЕНИЕ ИЗ ГЛУБОКОГО ТЫЛА ПРОТИВНИКА

Карта масштаба 1:100 000

района к югу от деревни Ляды

3 сентября 1941 года

В районе по линии расположения деревень Грязно – Домище – Батово противник организовал оборону. В деревне Домище (в школе) расположен штаб крупной части; его охрану осуществляет усиленное подразделение, имеющее на вооружении танки и грузовики. К западу от деревни Домище противник концентрирует тяжелые танки и тяжелую артиллерию. В районе деревни Петькина Гора, координаты 62, 64–80, противник выдвигает на позиции тяжелую артиллерию; на аэродроме в деревне Домище находятся несколько самолетов; аэродром защищен зенитными орудиями. Позиция рядом с высотой 184. Противник ежедневно осуществляет патрулирование района Домище – Ляды с помощью танков и разведывательных машин. По дороге Волосово – Грязно противник подтягивает новые резервы тяжелых танков, бронемашин и противотанковых орудий с тягачами. Техника базируется на кладбище деревни Домище и в вышеупомянутом районе; вся техника хорошо замаскирована.

Оценка

В данном районе противник использует в качестве резерва бронетанковую дивизию, чьей задачей является нанесение удара по нашим войскам, сражающимся на участке Сиверская – Вырица. Прошу вас отдать приказ о выброске парашютного десанта в район будановских болот с координатами 58, 68, откуда мы выведем его прямо на противника. Противник не ведет наблюдения за районом выброски. Сигнал: три костра, расположенные на одной линии. Мы ожидаем выброску десанта с 7-го по 11-е. Жду дальнейших указаний.

Командир отряда Копытов (подпись) 5 сентября 1941 г.».

Образцы полученных партизанами разведывательных сведений, которые были одинаково полезны и для Красной армии, и для партизанских отрядов, можно найти в приводимых ниже выдержках из донесений так называемой Сталинской бригады – партизанского отряда, который действовал под командованием подполковника Охотина в районе Полоцк – Невель на северной границе Белоруссии.

«РЕЗУЛЬТАТЫ РАЗВЕДКИ

4 сентября 1943 г.

1. Деревня Рыбанково. 20 августа на смену оккупационным войскам прибыли 100 казаков. Как они вооружены, определить не удалось.

. . . . . . . . . . . . .

4. Оккупационные силы в деревнях Стайки, Духино остались на месте. Используемые партизанами тропы между деревнями Боровково, Заволчиха и Тропки заминированы немцами. Вдоль дорог оставлены засады. Подходы к поселкам Тапорский и Стайки также заминированы… Источник: донесения агентов и разведывательной группы.

7. Начиная с 27 августа по железной дороге от Полоцка в направлении Бигосово ежедневно следовали пять составов, перевозивших гражданское население, скот и раненых из Брянска, Гомеля, Витебска и Минска.

8. Пятьдесят процентов рабочих железной дороги на участке Полоцк – Бигосово отправлены в Германию.

. . . . . . . . . . . . .

11. Моральный дух немецких войск и полиции низок.

12. Полоцк. Охрана аэродрома была усилена. На аэродром приземляются транспортные самолеты…

24 августа 1943 г.

Дретун: для охраны железной дороги выделен 1 батальон 406-го полка. На аэродроме находятся до 40 бомбардировщиков.

Баравуха: в районе находится до 5000 немцев. Идет обучение пополнения. Вооружение: 3 зенитных орудия, тяжелые пулеметы, 3 полевых орудия; количество пулеметов и минометов определить не удалось.

Белое: полицейская школа. 100 человек, 15 из них немцы; 76-мм орудие, две противотанковые пушки, два 80-мм миномета, количество пулеметов определить не удалось.

Все вышеперечисленные посты оборудованы блиндажами, окопами и проволочными заграждениями. Подходы заминированы.

Всего в находящихся в округе поселках находится 6376 немецких солдат, 182 полицая, 139 власовцев. Вооружение: 4 76-мм орудия, 3 зенитных орудия, 11 80-мм минометов, 26 50-мм минометов, 26 тяжелых пулеметов, 40 легких пулеметов, 49 автоматов.

12 августа начались ежедневные бомбардировки и поджоги деревень в Россонском районе. В налетах участвовали до 10 самолетов «Юнкерс-88», взлетавшие с аэродромов на участке Полоцк – Дретун. В Полоцке, Идрице и других оккупированных немцами местах молодежь 1925 и 1926 годов рождения собирают для отправки в Германию.

Начальник разведывательного отдела Капитан Козловский»[293].

Образцы наиболее подробных разведывательных донесений партизан содержатся в немецких документах, относящихся к так называемому гришинскому полку – партизанскому отряду, действовавшему в зоне операций группы армий «Центр» с декабря 1941 до 1944 года. На немцев произвели впечатление количество и важность добытых и отправленных партизанами в Москву сведений: «Донесения батальонов по форме S-2 были собраны и оценены штабом полка, а затем направлены в Москву. Ежемесячные разведывательные донесения Попову, начальнику штаба партизанского движения при ставке Западного фронта, отличаются большой детализацией. Передаются самые подробные сведения о передвижениях войск, личном составе гарнизонов в городах и деревнях, охране мостов, складах продовольствия и боеприпасов, передвижениях по дорогам, сборе урожая, отправке зерна и рабочей силы в Германию…»

Ниже приводятся образцы таких разведывательных донесений:

«7. 5-й батальон, 20 сентября 1943 г.

В Смоленской области на основном маршруте следования на участках Смоленск – Красное и Смоленск – Гусино наблюдается отступление немецких войск в направлении Орши. В районы Починково, Духовщины и Ярцево ежедневно прибывают беженцы, среди которых в основном полицаи, старосты и члены их семей. Происходит эвакуация из Смоленска. Редакция издаваемой немцами газеты «Новый путь» переведена в Белосток. Ускорены сбор урожая и отправка зерна в Германию. Штаб немецкой армии переведен из Смоленска в Толочин. Ускорено строительство фортификационных сооружений вдоль рек Днепр и Сож; сооружаются огневые точки и отрываются окопы.

Завершена эвакуация из Рославля; на шоссе Рославль – Мстиславль происходит непрерывное движение транспортных средств. Немцы вывозят все, вплоть до мебели и цветочных горшков. Крупное хранилище топлива расположено в небольшой роще, примерно в 200 метрах от станции Могилев-2 на железнодорожной линии Могилев-2 – Шклов. Налет нашей авиации сильно повредил аэродром Шаталово; было сожжено 45 самолетов и все склады запасных частей.

2. 2-й батальон, 5 сентября 1943 г.

По сведениям жителей Могилева, подготовка разведчиков из числа подростков завершена 4 августа.

3. Разведывательное донесение из Могилева,

7 сентября [1943 г.]

«25 августа 500 солдат пехотного подразделения заняли лагерь рядом с аэродромом. В концентрационном лагере, прилегающем к Дмитровскому заводу, находится около 500 человек, в том числе 276 евреев. Небольшой полигон, способный вместить до 1500 человек, находится за мастерскими по ремонту автомобилей. Охранный полк «народной» армии [по всей видимости, имеется в виду воинская часть, набранная из коренного населения] расквартирован в расположении артиллерийского полка неподалеку от железнодорожной станции Могилев-2. Этот полк сражается с партизанами. Командует полком полковник Кононов. Хранилище для овощей было сооружено рядом с железнодорожной станцией, примыкающей к путепроводу. Локомотивы ремонтируются в авторемонтных мастерских. Работает мясокомбинат; колбасный цех находится в бывшем здании редакции газеты. Запасные части для самолетов производятся на трубопрокатном заводе. В Могилеве находится до 1000 солдат, без учета находящихся на полигонах. Бронетанковых частей нет. Зенитные батареи расположены на мостах. В настоящее время в Могилеве находится около 500 автомобилей.

4. 5-й батальон, 8 сентября 1943 г.

В настоящее время происходят изменения в составе и переброска частей 4-й и 9-й немецких армий. Распространяются слухи, что понесшая крупные потери 9-я армия получает подкрепление из резервов и отдельных частей 4-й армии. К ним относится штаб 4-й армии со следующими офицерами [перечень фамилий]; штаб переводится в 9-ю армию и останется в Кричеве, куда будет переведен и штаб 9-й армии. Штаб 4-й армии вместе с командующим по-прежнему находится в селе Шумахи, к югу от Рославля. Он надежно защищен зенитными батареями. В самое ближайшее время ожидается переброска 4-й армии на Украину или в Италию. После этого 9-я армия займет сектор 4-й армии. Начальник тыла армии находится в Климовичах, к юго-востоку от Кричева. Зенитные батареи практически отсутствуют.

Имеющий хранилище топлива большой аэродром, используемый в качестве базы авиации дальнего действия, находится в деревне Шумковка рядом с шоссе. Автопарк… расположен в деревне Селец на дороге Кричев – Рославль. Автомобили расположены по обе стороны шоссе под деревьями. Имеются зенитные батареи. Большой склад зимнего снаряжения (лыжи, сани, одежда) расположен рядом с железнодорожной станцией Кричев-2»[294].

Но советское руководство, по всей видимости, осталось недовольно разведывательными донесениями полка Гришина и, в частности, резко критиковало полученные тактические сведения. Вот что говорится по этому поводу в немецком донесении, составленном на основании захваченных документов: «[Качество] разведывательных сведений неоднократно критиковалось в приказах [поступавших из Москвы]. Например, майора Лазарева упрекали за то, что он не сумел узнать и вовремя сообщить о разработанных противником планах окружения. В донесении от декабря 1942 года указаны имена четырех женщин-разведчиц, не выполнивших полученного задания; в донесении от января 1943 года упомянута женщина-разведчица, приговоренная к смертной казни за неоднократное невыполнение заданий и другие проступки»[295].

Полк Гришина в октябре 1943 года под Могилевом понес большие потери в боях с немцами, но продолжал действовать и в 1944 году. В немецком донесении от февраля 1944 года указано, что этот отряд выполнял разведывательное задание для Красной армии в зоне действия группы армий «Центр»: «По сведениям из надежных источников, 13-й (гришинский) полк, дислоцирующийся к юго-западу от села Белиничи, получил приказ вести разведку для Красной армии, несмотря на тяжелое положение…»

Другие примеры масштабной разведывательной деятельности партизан в интересах Красной армии найдены в документах, относящихся к району Ельни и Дорогобужа. Захваченные немцами партизанские документы и протоколы допросов попавших в плен партизан свидетельствуют, что направляемые из отрядов разведывательные сведения были довольно точными.

Что касается более позднего периода, то имеющиеся материалы предоставляют крайне скудные сведения. Можно предположить, что проводимый партизанами сбор разведывательных сведений для Красной армии приобрел больший размах и стал важной стороной партизанских действий, в особенности по той причине, что проводимые партизанами операции тесно координировались с операциями Красной армии.

Помимо ведения военной разведки партизаны собирали и направляли в Москву сведения о политическом, экономическом и социальном положении на оккупированных немцами территориях. В особенности советское руководство интересовало следующее: система организации и функционирования оккупационной власти, насколько удалось немцам укрепить свои позиции, реакция населения на оккупацию, каково ее влияние в социальном и экономическом плане и тому подобные вопросы.

Зимой 1941/42 года советская разведка, по всей видимости, прилагала существенные усилия для получения такой информации, используя огромное количество агентов, среди которых были специально подготовленные члены партии и политработники, а также женщины и дети. Согласно разведывательному донесению немецкой 11-й армии от марта 1942 года, таким агентам поручались задания по сбору следующих сведений: 1) какие заводы были восстановлены и начали работать; 2) есть ли дезертиры и где они находятся; 3) кто из жителей не подчинился приказу об эвакуации; 4) имена старост; 5) имена полицаев.

Хотя партизаны не включены в число агентов, упоминающихся в этом донесении, предположить, что они тоже использовались в этой связи, можно на основании фразы, с которой начиналось донесение 11-й армии: «Действия советской разведки и партизан часто во многом повторяют друг друга…»

Если донесения командиров немецких полевых частей не содержат упоминаний о сборе партизанами разведывательных сведений политического и экономического характера, подробный список разведывательных заданий в этой сфере прилагается к № 4 «Сводок о партизанской войне». Этот список был подготовлен на основании захваченных немцами советских документов. Представляя собой директиву Центрального штаба партизанского движения по сбору разведывательных сведений, он содержит 172 вопроса, сгруппированных в 21 раздел, и может служить доказательством тех масштабных усилий, которые советское руководство прилагало для получения подлинной картины положения, существовавшего на оккупированных территориях. Следует отметить ряд наиболее интересных вопросов, относящихся к политической, административной, экономической, социальной и культурной сферам.

Организационная структура местной администрации.

Главы наиболее важных органов местной администрации.

Действующие предприятия (заводы, фабрики, частные мастерские).

Положение с коммунальными услугами.

Положение рабочих: регламент работы, продолжительность рабочего дня, заработная плата, условия жизни.

Формы использования земли и методы ведения сельского хозяйства.

Существующие налоги.

Способы сбора налогов.

Какими промышленными товарами и продуктами питания снабжается население?

Функционируют ли в городах начальные и средние школы?

Медицинское обслуживание населения.

Какие издаются газеты и каков их тираж?

Отношение немцев к различным религиозным течениям. Какому отдается предпочтение?

Как решается национальный вопрос на оккупированных территориях?

Отношение городского населения к административным мерам оккупационных властей (рабочих, служащих, интеллигенции, и в особенности деятелей науки и искусства).

Из представителей каких слоев населения состоит вспомогательная полиция?

Вышеперечисленные вопросы дополнялись другими, предназначенными для получения наиболее полной информации о всех сторонах немецкой оккупации.

Вышеприведенные примеры показывают, что разведывательные задания партизан преследовали самые различные цели, начиная от получения простейших разведывательных сведений до выполнения сложных заданий политического характера. К сожалению, в документах не указывается, каким именно заданиям отдавалось предпочтение, и на их основании трудно сделать соответствующий вывод. Тем не менее с большой долей уверенности можно предположить, что в первую очередь партизанские отряды стремились получить разведывательные сведения для обеспечения собственной безопасности, в особенности на ранних этапах войны. Вторым по важности, вероятно, было получение разведывательных сведений, необходимых для проведения военных операций Красной армией, а сбор разведывательных сведений политического и экономического характера по важности стоял на третьем месте. Очевидно, многое зависело от существовавшей обстановки и местных условий. Таким образом, вполне вероятно, что при соответствующих условиях все усилия партизан были направлены на получение разведывательных сведений для Красной армии, а в другие моменты их разведывательная деятельность была сосредоточена на политических вопросах, в особенности когда такая информация оказывалась необходима советскому руководству для ведения психологической войны. Детальный анализ тех основ, которые определяли характер поручаемых партизанам разведывательных заданий и их первоочередность, станет возможен только после привлечения подробной информации об отдельных районах и периодах времени.

Для выполнения различных заданий, кратко охарактеризованных в предыдущем разделе, партизаны постепенно создали хорошо организованную разведку и тщательно продуманную систему безопасности. Эту систему можно сравнить с концентрическими окружностями. Первыми, расположенными близко к центру, являлись часовые и передовые посты, обеспечивавшие охрану убежищ и лагерей партизанских отрядов.

«Меры безопасности зависят от размера и мощи отряда. Они всегда направлены на окружение всего лагеря и осуществляются на основе наблюдения. Задача отряда – избежать встречи с противником и остаться необнаруженным. В любой обстановке наблюдательные посты должны выставляться вдоль дорог и троп, по которым отряд движется к своему лагерю. Это является необходимым, потому что отряд может преследоваться войсками обнаружившего его противника. Если существует опасность обнаружения отряда, часовые должны предупредить об этом условленными сигналами. Для выполнения этой задачи в отряде выделяются специальные часовые. Часовые могут использовать сигнальные ракеты, но огнестрельное оружие лишь в исключительных случаях и только тогда, когда они уверены, что прикрываемый ими отряд способен отойти, не вступая в бой».

Следующими были разведчики, которые являлись членами партизанского отряда или людьми, тесно связанными с ним. Они служили, как говорилось в одной из советских директив, «глазами и ушами» командира отряда и собирали большую часть сведений. Судя по подробно описанным в предыдущем разделе заданиям разведчиков, ясно, что они являлись ядром разведывательной сети партизан.

И наконец, отряды имели прикрытие из внешнего кольца осведомителей, находившихся в городах, поселках и деревнях. По большей части такие осведомители не являлись постоянными агентами и часто ничего не знали о местонахождении партизанских отрядов. Они поддерживали контакты с партизанами через связных и предупреждали отряды о планах и передвижениях немцев.

«Желательно, чтобы каждый отряд имел осведомителей в населенных пунктах, оккупированных противником. Через них необходимо получать важнейшие сведения о противнике и его целях, а при случае пополнять запасы. Для этой цели [действовать в качестве осведомителей] необходимо подбирать людей, вызывающих у противника наименьшие подозрения (стариков, женщин, подростков и т. д.), с тем чтобы иметь к ним доступ в период боевых действий. Особое внимание при связи с такими осведомителями следует уделять тому, чтобы им ничего не было известно о местонахождении отряда».

На характер сети партизанских осведомителей указывает сообщение партизана, взятого в плен подразделением СС в начале 1943 года: «Партизан из местных жителей собирают в разведывательные отряды и отправляют посещать своих живущих в округе родственников для сбора информации. Родственники и знакомые партизан представляют собой настоящую сеть осведомителей для отрядов. Объединение партизан из местных жителей в разведывательное подразделение гарантирует безопасность сети осведомителей…»

Жители деревень, работавшие в городах, также использовались в качестве осведомителей: «Во многих случаях наблюдается существование сети осведомителей в деревнях, расположенных поблизости от базы партизан. Также удалось выяснить, что шпионажем занимаются люди, живущие в округе, и те, кто работают в небольших городах и возвращаются в свои деревни по воскресеньям. Там они передают собранную информацию отрядам и получают новые задания. Такая система весьма эффективна и не связана с риском для противника».

Лица, завербованные в разведывательную сеть партизан, давали торжественную клятву:

«ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПАРТИЗАНСКОГО ИНФОРМАТОРА

Я … обязуюсь:

1. Сообщать обо всех людях и группах, занимающихся шпионажем против Красной армии и партизанского движения.

2. Сообщать все наблюдения о противнике и его технике.

3. Честно и добросовестно выполнять все задания, порученные мне начальником разведывательного отдела.

4. Никогда никому не сообщать о моей связи с разведывательным отделом.

5. В целях безопасности подписывать все донесения присвоенным мне кодовым именем.

Если я не выполню порученное мне задание, я буду расстрелян».

Немецкие документы не содержат исчерпывающей информации о принципах отбора партизанами агентов для выполнения разведывательных заданий. Но можно предположить, что для этого существовали по меньшей мере два критерия: 1) агент должен был быть хорошо знаком с местными условиями; 2) он должен был иметь хорошее прикрытие, то есть иметь возможность свободно передвигаться и привлекать к себе как можно меньше внимания. Именно в силу последнего обстоятельства партизаны широко использовали женщин, детей и стариков, о чем свидетельствует приведенная выше цитата из донесения начальника полевой жандармерии. Ряд других донесений также подтверждают это. В марте 1942 года командование тыла немецкой 4-й армии сообщало: «Они [партизаны] обладают отличной разведывательной службой, для которой они предпочитают использовать женщин и детей, с тем чтобы не вызывать подозрений». В донесении 339-й дивизии за тот же период отмечается: «Маленькие дети и старики, кажущиеся совершенно безобидными, являются лучшими агентами. Через них они [партизаны] постоянно получают сведения о предстоящих операциях и имеют возможность уклониться от столкновений».

221-я дивизия немцев получила от дезертировавших партизан сведения о том, что в одном случае 14-летний мальчик собрал подробные сведения о существующей обстановке для партизанского отряда, планировавшего нападение на строительную часть немцев. Высоко оценивая разведывательную службу партизан, командование тыла 2-й танковой армии сообщало следующее о людях, используемых партизанами в качестве агентов: «Их источниками информации являются разведчики, симпатизирующее партизанам население, женщины, дети или агенты, переодетые в немецкую военную или железнодорожную форму…»

Партизан, захваченный в плен 83-й пехотной дивизией в мае 1942 года, сообщил, что его отряд использовал в качестве агентов двадцать женщин. Даже калеки и физически неполноценные люди использовались для разведки: «Пользуясь доверчивостью немецких солдат, советские партизаны часто использовали в качестве агентов калек. Известны также случаи, когда физически здоровые люди маскировались, накладывая повязки или нанося себе увечья». Аналогичное сообщение содержалось и в отчете начальника полевой жандармерии за период с июля 1942 по март 1943 года: «Противник все чаще использует калек, в особенности лиц с ампутированными конечностями, в качестве агентов, поскольку считается, что такие лица вызывают меньше подозрений и не будут задержаны во время проверок…»

Однако на вопрос о том, насколько активно местное население помогало партизанам в их разведывательных операциях, не столь легко ответить. В немецких донесениях, ряд из которых процитирован выше, дается понять, что такая помощь была довольно значительной и широко распространенной. В 1942 году начальник полевой жандармерии сообщал, что, даже несмотря на существование угрозы смертной казни для лиц, помогающих партизанам, кое-кто по-прежнему был готов рисковать и оказывал им поддержку различными путями.

С другой стороны, большинство немецких донесений 1941 и 1942 годов характеризуют население на оккупированных территориях как дружественно настроенное по отношению к немцам и даже готовое помогать им в борьбе с партизанами. Например, многие выражали готовность стать осведомителями немецких разведывательных подразделений. В результате последовавшего развития событий, которые не рассматриваются в данной главе, отношение населения изменилось, но даже тогда более типичным по отношению к немцам было скорее молчаливое безразличие, чем открытая враждебность. Можно предположить, что в этих условиях и в силу того, что выполнение разведывательной работы для партизан было сопряжено с огромным риском, лишь наиболее активные и преданные советскому режиму лица добровольно соглашались на такую деятельность, а другие лишь стремились получить гарантии личной безопасности, необходимые им после восстановления советской власти. Что же касается остальной части населения, то партизаны могли рассчитывать лишь на ее пассивный нейтралитет или, в лучшем случае, на предупреждения в случае грозящей им опасности. В захваченном датированным сентябрем 1941 года советском документе, содержавшем инструкции советским агентам и описание условий, в которых им предстояло действовать, говорилось: «…среди населения есть много элементов, симпатизирующих партизанскому движению и советскому режиму. Но, опасаясь последствий, они действуют с большой осторожностью. Так, например, наши агенты получали сигналы покинуть деревню, когда в ней находились немцы; их снабдили продовольствием… и посоветовали уходить, поскольку иначе их могли захватить немцы…»

Население не всегда было столь лояльно к советскому режиму, тем не менее остается фактом то, что партизаны могли рассчитывать на пассивную, а иногда и активную поддержку населения, о чем свидетельствует, например, следующее донесение немцев из Брянской области: «Запуганное партизанами население не выдает никого и не разглашает никаких сведений. В большинстве случаев информацию можно получить лишь путем постоянных уговоров и заверений в том, что мы хотим помочь. В принципе население, в особенности женщины, девушки и дети в деревнях, редко посещаемых немцами, симпатизируют партизанам, которые даже предлагают вознаграждения за особо ценные разведывательные сведения…»

Подобное положение создавало проблему, с которой немцы пытались бороться несколькими путями. Автор процитированного выше донесения, офицер разведки немецкой тыловой дивизии, предлагал расстреливать всех лиц, застигнутых за пределами мест их проживания. Менее радикальным, но широко используемым методом было ограничение передвижения гражданского населения, в особенности ночью и в районах, расположенных близко к фронту. Директивой Верховного командования немецкой армии от октября 1941 года было приказано установить строгий контроль за дорожным движением гражданских транспортных средств. Еще до этого, в сентябре 1941 года, командование 9-й армии ввело комендантский час и установило запретные зоны: «а) жителям запрещено покидать места их проживания в темное время суток (то есть через час после захода солнца и за час до восхода); б) вдоль железнодорожных линий жителям запрещено заходить в полосу шириной один километр по обе стороны от насыпи, за исключением необходимости прохода по общественным дорогам или проведения полевых работ».

Во многих немецких приказах также подчеркивалась угроза безопасности, возникавшая в результате существования возможности относительно свободного передвижения для гражданского населения, что вынуждало командование запрещать такое передвижение. Один из самых строгих приказов был выпущен командованием тыла 4-й армии в октябре 1941 года: «Свобода передвижения во всей тыловой зоне армии запрещена. Все лица призывного возраста (от 17 до 65 лет), которые в дневное время передвигаются между населенными пунктами, должны быть задержаны и отправлены в лагерь. По гражданским лицам, замеченным ночью на шоссе или открытой местности, будет открываться огонь…»

Положение ухудшилось, когда зимой 1941 года потери немцев возросли, многие участки фронта оказались оголенными и на линии фронта образовались большие бреши. Это сделало значительно более легким проникновение и переход линии фронта, на что было указано командованием 4-й армии в феврале 1942 года: «[Русские] видят, что происходит на нашей стороне, а то, чего они не видят или с чем не сталкиваются напрямую, они узнают от своей отлично организованной разведывательной службы. Поскольку у нас не существует непрерывной передовой линии фронта, стало возможным дорожное движение с советской стороны и в обратном направлении, и этим широко пользуются для перехода линии фронта. Происходит проникновение новых партизанских отрядов и выброска русских парашютистов, принимающих на себя командование…»

Слабые места на фронте, в особенности на стыках между корпусами и дивизиями, использовались не только для проникновения советских агентов, но и для нанесения ударов при попытках прорыва. Информацию о таких слабых местах, согласно донесению 2-й танковой армии немцев, получали от местных жителей: «Стало известно, что русские широко пользуются сведениями, полученными от местных жителей. Неоднократно отмечалось, что противник имеет точные сведения о слабых местах на нашей линии фронта и часто выбирает стыки между корпусами и дивизиями для нанесения ударов. Поэтому передвижение жителей вблизи линии фронта должно быть прекращено всеми возможными средствами».

По всей видимости, запрещение свободы передвижения гражданского населения оказалось эффективной мерой, сдержавшей размах разведывательных действий, проводимых кадровыми советскими агентами и партизанами. В октябре 1942 года в донесении 3-й танковой армии говорилось: «Запрещение передвижения гражданского населения оказалось эффективным средством для сдерживания враждебных банд и проникновения вражеских агентов».

Помимо ограничения передвижений гражданского населения и введения комендантского часа немцы также организовали строгую регистрацию жителей всех населенных пунктов с целью выявления находящихся среди них партизан и советских агентов. Суммируя результаты ограничения передвижения и предпринятые немцами меры по контролю за ним, начальник полевой жандармерии в середине 1942 года заявлял:

«Назначение надежных старост и полицейских из местных жителей в населенные пункты, недавно очищенные от партизан, оказалось эффективным средством для предотвращения формирования новых партизанских банд в этих населенных пунктах и прилегающих к ним лесах. Старосты и полиция во взаимодействии с немецкими войсками, подразделениями полевой жандармерии и военной полиции тщательно следят за «усмиренными» районами, обращая особое внимание на проверку и регистрацию всех лиц, прибывающих в данные районы.

С целью уменьшения опасности, возникающей в результате миграции населения, полевая жандармерия постоянно проводит крупномасштабные проверки. С их помощью удалось выявить, что среди мигрирующих масс населения, состоящих из эвакуируемых, беженцев и спекулянтов, находится большое количество партизан и агентов противника.

Положительные результаты дали и проверки прохожих на улицах».