X: Две опасные шпионки

Мюра сдал нам Раймон Корбо, по прозвищу Сааб.

Этот странный персонаж – двойной агент, как мы об этом сказали – заслуживает того, чтобы рассказать о нем подробнее. Госпожа Ворона – давайте назовем Корбо на этот раз именно так – оказался сильнее немецкой Лисицы, и она это доказала. [Здесь игра слов. «Корбо» на французском означает «ворон», и автор обыгрывает сюжет известной басни «Ворона и лисица».]

Он дезертировал в ноябре 1916 года, умудрился добраться до Швейцарии, и добился, чтобы его завербовала немецкая разведывательная служба.

– Я, – говорил он, – получил номер A. F. 94. Этот номер мне дала «Рыжая» из Фрейбурга, которая ко мне особенно привязалась, и давала задания, важные для Антверпена и ее подруги и коллеги мадемуазель Доктор.

Корбо был арестован швейцарскими властями 2 мая 1917 года. После выхода из тюрьмы он явился в немецкое консульство в Женеве, которое его послало в школу в Лоррах. Для виду его интернировали на некоторое время в лагере военнопленных, затем вернули в Швейцарию под чужим именем Сааб.

В то время, как он был завербован немецкой разведкой, Корбо предложил свои услуги и французской службе, которая их приняла.

Кёнигер, как мы уже знаем, поручил Корбо доставлять во Францию платки, пропитанные невидимыми чернилами (мы об этом будем говорить, когда речь пойдет о химической службе) и получать точные сведения о местах падения снарядов.

Мы говорили, что немцы обещали большие премии за эти сведения; они не пренебрегали ничем, чтобы их получить.

С нашей стороны те, кого мы пытались искать, главным образом, были вражескими шпионами; нашему агенту мы поручили собрать информацию, прежде всего, о банде из «Кафе Амодрю».

Корбо скрывал свою двойную профессию под так называемой торговлей платиной, которая была его ширмой. Кёнигер, так сказать, чтобы облегчить ему покупку этого драгоценного металла, связал его с Кайе и Мюра. Корбо нам об этом тотчас же сообщил.

Какова была роль Кайе? Весьма значительной. Именно он, при помощи двух женщин, организовал методическое наблюдение за точками падения снарядов в Париже.

В апреле и в мае 1918 года два военных вопроса волновали немецкую разведслужбу: прибытие американцев и результаты обстрелов.

Враг пытался знать численность войск, которые США могли выгрузить и отправить на фронт, транспорт, который должен был использоваться американцами и новые линии коммуникаций, построенные между морскими портами, Парижем и фронтом.

Другой вопрос касался морального состояния парижского населения, которое днем и ночью подвергалось обстрелу из немецких дальнобойных тяжелых пушек. Чтобы оказывать влияние на дух парижан, надо было точно знать о местах и о точном времени падения снарядов, и о произведенных ими разрушениях.

С этой целью Мюра в пятый раз был послан в Париж. Но так как он был арестован на границе, Кайе решил заменить его двумя женщинами.

15 мая 1918 года Ивонна Шадек, закройщица обуви, родившаяся в Обервилье в 1896 году, и Анна Гарнье, по мужу Дежарден, гладильщица, прибыли в Париж. Они были обеспечены фальшивым пропуском комиссара полиции Плезанса. За ними незамедлительно установили слежку, по уведомлению агента, который нам их «сдал».

И вот что сделали эти две женщины.

Анна Гарнье вначале оказалась на Пляс-де-ла-Насьон, где, как говорили, упал снаряд; она бродила на бульварах, телеграфировала своей сестре, живущей в Уй, что она приедет вечером, и направилась на Северный вокзал, чтобы опрашивать солдат в отпуске.

Ивонна Шадек захотела сначала проконсультироваться с гадалкой по картам! Затем она пошла на Рю-Лафайет чтобы встретиться с Шарио, другом Гуаспара, ее любовника.

В первое время обе женщины проводили свои наблюдения вокруг Восточного и Северного вокзалов. Прибывшие с фронта солдаты-отпускники были очень болтливы и любили прохаживаться по «дороге дам».

На распорядительной станции Буржа Анна и Ивонна познакомились с солдатом по имени Руло, который объяснил им, как предупреждают посты в случае тревоги; он дал им даже свой адрес: «Сектор 23, 9-й территориальный, 9-я рота». Этот адрес понадобился Ивонне Шадек, чтобы под именем Жоржетты продолжать переписку с фронтовиком.

Затем женщины отправились в Нуази-ле-Сек и приставали к артиллеристам.

На следующий день было две большие воздушные тревоги. Они быстро отправились посмотреть на причиненный ущерб – на Орлеанский вокзал и на станцию метро Кампо-Формио.

Эти дамы были неутомимы: во вторую половину дня они возвратились на Северный и на Восточный вокзал «посмотреть на солдат», и – вершина усердия – чтобы не терять времени, они ели прямо там в бульонной Дюваля, расположенной рядом с вокзалом.

Естественно они познакомились с многочисленными военными, с которыми провели долгие часы…

Тем временем Анна писала своей матери: «Тут обстреливают. Но не надо бояться. Это – судьба».

Большая пушка стреляла каждый день.[Речь идет о сверхдальнобойной 210-мм пушке «Колоссаль».] Снаряд упал на Рю-Палестро, на углу Севастопольского Бульвара: они устремились туда, чтобы зарегистрировать ущерб. Грохот… Они были арестованы!

Эти отвратительные женщины совершали свои предательские действия как раз в трагическую неделю марта 1918 года. Обстрел Парижа начался 27 марта в половине седьмого утра и длился весь день. Мощное вражеское наступление началось между Суассоном и Реймсом. Когда замолкали пушки, прилетали тяжелые бомбардировщики «Гота».

28 марта наши войска отступали к югу от реки Эны, Суассон был взят немцами, и они угрожали Реймсу.

Обе женщины признались. Между тем, сначала они не хотели выдавать Гуаспара. Но стоило им узнать, что он уже в тюрьме, они заявили, что именно он им дал необходимые инструкции.

У них были найдены незаполненные бланки пропусков. Был обнаружен также совсем маленький фрагмент бумаги, тонкий как папиросная бумага, покрытый заметками о портах выгрузки американцев. Все это было скрыто в пакетике из серой ткани, привязанном к платью.

Когда старшая надзирательница во время обыска нашла его, госпожа Шадек ей наивно сказала:

– Сожгите эту бумажку. Она не имеет никакого значения!

Старшая надзирательница ответила:

– Слушаюсь!

Обе шпионки не пытались что-то отрицать. Они заявили, что посылали в Швейцарию требовавшиеся сведения о передвижениях американцев, о прибывавших и отправлявшихся на фронт отпускниках, с номерами их полков, дивизий, мест дислокаций, районов обороны и мест, куда их посылали в отпуск.

По их возвращению, эти женщины должны были получить 600 франков в начале и 1000 франков потом, то есть всего 1600 франков. В ту эпоху жизнь еще не была так дорога! И это правда, что Анна Гарнье собиралась потратить эту сумму только на покупку лодки, чтобы кататься на ней по Женевскому озеру!

А теперь вернемся к главарю банды; он еще не взят, но до этого момента, в сущности, осталось уже недолго.

Гуаспар был приказчиком у мясника в Ла-Вилетте. Он принадлежал к призывному контингенту 1905 года, и сведения, предоставленные вначале префектурой полиции, были правильны. Родился он 20 апреля 1885 года в Реймсе и слыл приличным человеком.

Призванный в 5-й полк колониальной артиллерии, Гуаспар дезертировал 7 ноября 1916 года, выпросив разрешение на увольнение с возвратом. Укрывшись в Женеве, он занялся торговлей скотом, маслом, бутылками, картофелем, и т.д…

И Кайе предложил ему пойти на службу к немцам.

Умный, смелый, без угрызений совести, он признался, что совершил четыре поездки во Францию в французской форме. Он не выражал никакого сожаления и говорил о своих предательских действиях как об увеселительных путешествиях.

В октябре 1917 года он в военной форме уехал с Рипером, «марсельцем», под чужим именем Кастиль.

На юге Франции, оба создали разветвленную шпионскую сеть, насчитывающую более десяти агентов, которая функционировала очень активно благодаря вялости и равнодушию нашей службы контрразведки в этом регионе, что нам еще часто придется отмечать.

В ноябре он предпринял новую экспедицию, на этот раз с Кайе. Этот был одет в форму альпийского стрелка и ехал под именем Буйон. Они отправились в Лион и в Париж и передали немцам много важных сведений.

И вот мы в декабре 1917 года. Гуаспар еще в Париже, одетый в мундир артиллериста. Там он остался на шесть недель, проживая с Ивонной Шадек, на Рюдю-Пон-де-Фландр.

Во время большого наступления в марте 1918 года, когда Реймсу угрожают немцы, Гуаспар проявил большую активность и сообщал в Швейцарию ценную информацию о дислокации наших дивизий.

В это время агент А. F. 337 получал значительные суммы. Мы ожидали его прибытия в Париж, чтобы арестовать.

Ивонна, как известно, была уже под замком.

Гуаспар был в Швейцарии и беспокоился, что не мог снова встретиться со своей любовницей Ивонной Шадек. Он решился поехать, чтобы узнать новости о ней. В Париже он начал с того, что стал кутить, так как шпионы обычно страстно любят развлечения, и когда он вошел в кабачок с Дежарденом, они оба были арестованы 23 июня 1918 года.

У главаря банды нашли 3450 франков в немецких, швейцарских, итальянских и французских банкнотах. В Женеве у него был сейф на имя Ивонны Шадек.

Дежарден не знал, чем занималась его жена Ивонна, которая утверждала, что ездила в Париж, чтобы увидеть свою мать. Но он прекрасно знал, что Гуаспар и Кайе были агентами на службе Германии.

У обеих женщин, арестованных одновременно, было различные позиции. Шадек заявила, что она занималась шпионажем, «чтобы собрать маленький запас на черный день». Гарнье раскаялась и сказала:

– Я сделала гадкие вещи, не отдавая себе отчет в этом. Если вы полагаете, что я заслуживаю смерти, я умру с мужеством.

22 августа 1919 года Второй военный трибунал вынес следующие приговоры:

Луи-Эмиль Гуаспар был приговорен к смертной казни. Кайе, он же Баррио, заочно был приговорен к смертной казни. Эли Мюра – к пожизненным каторжным работам; Анна Мюра, его сестра, получила один год тюрьмы; Анна Гарнье, по мужу Дежарден, была приговорена к тюремному заключению, Ивонна Шадек получила такое же наказание.

Это дело было одним из наиболее запутанных, которые военной юстиции Военного губернаторства Парижа пришлось расследовать.

Мюра, который всегда демонстрировал большую ясность разума и прекрасную память, хотя и был сыном алкоголика, внезапно принялся симулировать сумасшествие к концу следствия и сумел получить от экспертов врачебное заключение о нарушениях психики, что его спасло от каторги. Сумасшествие его состояло в том, чтобы кричать постоянно: «Никаких ружей, только гильотина, я не хочу быть расстрелянным, я хочу, чтобы мне отрубили голову на гильотине, и прямо сейчас!»

Он был настолько «безумен», что в конце недели сбежал!… Его не нашли.

Его сестра, Мари Мюра, она же Марта, медицинская сестра, была осуждена только на один год тюрьмы за укрывательство шпиона.

Господин Гуаспар увидел, что симуляция приносит хорошие плоды, и принялся имитировать Мюра, потому за полчаса до отправки его на расстрел в Венсен, его наказание было изменено на пожизненные каторжные работы. Его помиловали буквально в последние минуты. В досье военной юстиции значилось, что Гуаспар был расстрелян 2 февраля 1920 года, тогда как на самом деле в этот день был казнен Фюнк Рюлольф, осужденный по совсем другому делу. Сейчас Гуаспар жив и находится на каторге.

Гуаспар хотел заключить брак с госпожой Шадек. В тот момент он еще полагал, что будет расстрелян. Но эта женщина уже уехала в Гайану, и церемония не состоялась. Впрочем осужденный просил об этом, похоже, только для того, чтобы прервать монотонность своего заключения и слегка развлечься.

Корбо, он же Сааб, был куда менее счастлив. Он был осужден на двадцать лет каторжных работ. Председатель трибунала сказал ему:

– Услуги, которые вы предоставили Франции, не стирают вред, который вы ей причинили.

Два других солдата из той же больницы № 17 в Лионе, по имени Можо Эмиль из 14-го взвода, и Суперба из, 99-го пехотного, предстали перед тем же трибуналом по обвинению в торговле наркотиками. Они были оправданы.

Что касается Кайе, он же Баррио, разбойника, столь же грозного, как Гуаспар, то он, приговоренный заочно к смертной казни, так и ускользнул от наказания. Он, вероятно, сейчас мирно живет где-то в швейцарских долинах, пожиная плоды своей измены.

Такова была одиссея этой банды предателей, которые принесли столько зла нашей стране, но смогли избежать финальной поездки на Венсенский полигон.