Знаменитый натуралист — естествоиспытатель, основоположник научной эмбриологии, географ — путешественник, исследователь К. М. Бэр родился 28 февраля 1792 года в небольшом местечке Пипа Иервинского округа Эстонской губернии.

Его родители, числимые дворянами, были выходцами из мещанской среды. Раннее детство К. М. Бэр провел в имении своего бездетного дяди, где он был предоставлен сам себе. До 8 лет он не был знаком даже с азбукой. Когда ему исполнилось восемь лет, отец забрал его в свою семью, где он в течение трех недель догнал своих сестер по чтению, письму и арифметике. К 10 годам под руководством гувернера он освоил планиметрию и научился составлять топографические карты. В 12 лет он умел пользоваться определителем растений и приобрел солидные навыки в искусстве составления гербария.

В 1807 году отец отвез сына в дворянскую школу в Ревеле, и того после испытаний приняли сразу в высший класс. Прекрасно успевая в учении, юноша увлекался экскурсиями, составлением гербариев и коллекций.

В 1810 году К. М. Бэр поступил на медицинский факультет Дерптского университета, готовясь к карьере врача. Пребывание в университете было прервано в 1812 году вторжением Наполеона в Россию. К. М. Бэр отправился в русскую армию в качестве врача, но вскоре заболел тифом. Когда армия Наполеона была изгнана из пределов России, К. М. Бэр вернулся в Дерпт продолжать учение.

Дерптский университет К. М. Бэр закончил в 1814 году и защитил диссертацию «Об эпидемических болезнях в Эстляндии». Однако, не считая себя достаточно подготовленным к ответственной и высокой роли врача, он отправился совершенствоваться за границу, в Вену. Но те медицинские светила, ради которых молодой врач приехал в Вену, ни в какой мере не могли удовлетворить его. Самый знаменитый из них — терапевт Гильденбрандт — прославился, между прочим, тем, что не прописывал своим больным каких?либо лекарств, так как испытывал «методу выжидательного лечения».

Разочаровавшись в медицине, К. М. Бэр намеревается стать зоологом, анатомом. Собрав пожитки, К. М. Бэр пешком отправился в Вюрцбург к известному анатому — профессору Деллингеру. При первом же свидании Деллингер в ответ на высказанное К. М. Бэром желание совершенствоваться в зоотомии (анатомии животных) сказал: «В этом семестре я ее не читаю… Но к чему Вам лекции? Принесите сюда какое?нибудь животное, потом другое, анатомируйте его и исследуйте его строение». К. М. Бэр купил в аптеке пиявок и начал свой зоотомический практикум.

Счастливый случай выручил его: он получил от дерптского профессора Бурдаха предложение занять место прозектора- ассистента анатомии при кафедре физиологии в Кенигсберге, куда Бурдах к этому времени переехал.

Как заместитель профессора К. М. Бэр стал читать с 1817 года самостоятельный курс с прекрасно поставленными демонстрациями и сразу же завоевал себе известность; сам Бурдах неоднократно посещал его лекции. Вскоре К. М. Бэр организовал прекрасный анатомический кабинет, а затем и большой зоологический музей. Слава его росла. Он стал знаменитостью, и Кенигсбергский университет избрал его ординарным профессором и директором Анатомического института. К. М. Бэр проявил исключительную творческую плодовитость. Он прочел ряд курсов и провел ряд исследований по анатомии животных. Его исследования увенчались в 1826 году блестящим открытием, «завершившим многовековую работу естествоиспытателей» (академик В. И. Вернадский): он открыл яйцо млекопитающих и публично демонстрировал его в 1828 году на съезде естествоиспытателей и врачей в Берлине. Для того чтобы составить себе представление о значении этого открытия, достаточно сказать, что научная эмбриология млекопитающих, а следовательно, и человека, была совершенно невозможна до того времени, пока не было открыто то исходное начало — яйцо, из которого развивается зародыш высшего животного. В этом открытии — бессмертная заслуга К. М. Бэра в истории естественных наук. Мемуары об этом открытии он в соответствии с духом времени написал на латинском языке и посвятил Российской академии наук в благодарность за избрание его в 1827 году членом — корреспондентом. Много лет спустя по случаю 50–летнего юбилея научной деятельности К. М. Бэра Российская академия наук преподнесла ему большую медаль с барельефным изображением его головы и надписью вокруг нее: «Начав с яйца, он показал человека — человеку».

В 1828 году К. М. Бэр опубликовал первый том своего классического сочинения «История развития животных»; в 1837 году — второй; третий, незаконченный том вышел посмертно в конце XIX столетия.

В Кенигсберге К. М. Бэр получил признание всего ученого мира, здесь же он обзавелся семьей, но его тянет в родные края. Он ведет переписку с Дерптом и Вильно, где ему предлагают кафедры. Он мечтает о большом путешествии по северу России и в своем письме к первому русскому кругосветному мореплавателю знаменитому адмиралу Ивану Федоровичу Крузенштерну просит его дать ему «возможность бросить якорь в своем отечестве».

Вскоре он получил предложение от Российской академии наук приехать на работу в Петербург, однако полнейшая неустроенность академических учреждений того времени не позволила ему сразу принять это предложение, и он временно возвращается в Кенигсберг, где ведет, по его же выражению, жизнь «рака — отшельника», погрузившись всецело в науку. Напряженные многолетние занятия сильно подорвали его здоровье. Прусское министерство народного просвещения придиралось к нему буквально по каждому поводу. Министр фон Альтенштейн официально попрекал его тем, что его научные исследования обходятся дорого, так как К. М. Бэр израсходовал на свои бессмертные исследования по истории развития цыпленка… 2000 яиц. Конфликты с власть предержащими росли. К. М. Бэр запросил Петербург о возможности его приезда на работу в Академию наук и в ответ на это в 1834 году избирается ее членом. В том же году он с семьей покидает Кенигсберг. Как он сам писал, «решив променять Пруссию на Россию, был одушевлен только желанием принести пользу своей родине».

Что же сделал К. М. Бэр в эмбриологии? Несмотря на то что в XVII и XVIII веках в разработке учения о зародышевом развитии животных приняли участие многие крупнейшие исследователи, существенно продвинуть исследования им не удалось. Было принято считать, что в половых клетках существует готовый зародыш с совершенно развитыми частями тела — по сути, взрослый организм, только крошечного размера.

Наука того времени очень сильно заблуждалась, считая, что зародышевое развитие есть не что иное, как простой рост маленького организма до взрослого состояния. Никакого преобразования при этом якобы не происходило.

К. М. Бэр окончательно похоронил эти неверные представления и создал подлинно научную эмбриологию. Его «История развития животных», по отзыву выдающегося соратника Ч. Дарвина — Томаса Гекели, представляет «сочинение, которое содержит самую глубокую философию зоологии и даже биологии вообще», а известный зоолог Альберт Келликер утверждал, что эта книга является «самым лучшим из всего, что есть в эмбриологической литературе всех времен и народов».

Исследуя развитие цыпленка, К. М. Бэр шаг за шагом проследил картину его развития. Процесс зародышевого развития впервые предстал перед изумленными взорами натуралистов во всей своей простоте и величии.

С переездом в Петербург молодой академик резко изменил как свои научные интересы, так и образ жизни. На новом месте его влекут и манят беспредельные просторы России. Громадная, но мало исследованная Россия того времени требовала всестороннего изучения. К. М. Бэр становится географом — путешественником и исследователем природных богатств страны.

За всю свою жизнь К. М. Бэр совершил множество путешествий в пределах России и за границей. Его первое путешествие на Новую Землю, предпринятое им в 1837 году, продолжалось всего четыре месяца. Обстоятельства были крайне неблагоприятными для путешествия. Капризные ветры задерживали плавание. Парусная шхуна «Кротов», предоставленная в распоряжение К. М. Бэра, была чрезвычайно мала и не приспособлена для экспедиционных целей. Топографические изыскания и метеорологические наблюдения экспедиции К. М. Бэра дали представление о рельефе и климате Новой Земли. Было установлено, что возвышенность Новой Земли в геологическом отношении представляет собой продолжение Уральского хребта. Особенно много сделала экспедиция в области познания фауны и флоры Новой Земли. К. М. Бэр был первым натуралистом, посетившим эти острова. Он собрал ценнейшие коллекции обитающих там животных и растений.

В последующие годы К. М. Бэр совершил десятки путешествий и экспедиций не только «по градам и весям» России, но и за границу. Вот далеко не полный перечень главнейших из этих путешествий. В 1839 году вместе с сыном он совершил экспедицию на острова Финского залива, а в 1840 году в Лапландию. В 1845 году совершает поездку на Средиземное море. За промежуток 1851–1857 годов предпринял ряд экспедиций на Чудское озеро и Балтику, в дельту Волги и на Каспий с целью изучения состояния рыболовства в этих районах. В 1858 году К. М. Бэр вновь ездил за границу на съезд естествоиспытателей и врачей. В последующие годы (1859 и 1861) он вновь путешествует по Европе.

Им была предсказана катастрофа Аральского моря еще в далеком 1861 году, когда он ездил в те края для выяснения причин его обмеления. Причем он опроверг версию, раздуваемую в меркантильных целях каботажной компанией о том, что будто это обмеление происходит за счет балласта, выбрасываемого с приходящих кораблей. Страсть к путешествиям у К. М. Бэра была неуемной: будучи уже восьмидесятилетним старцем, он мечтал о большой экспедиции на Черное море.

Самой продуктивной и наиболее богатой по своим последствиям являлась его большая экспедиция на Каспий, которая продолжалась с небольшими перерывами четыре года (1853 1856).

Хищнический лов рыбы в устье Волги и на Каспии — районе, дававшем пятую часть всей рыбной продукции тогдашней России, — привел к катастрофическому падению улова рыбы и грозил потерей этой главнейшей рыболовецкой базы. Для исследования рыбных богатств Каспия была организована большая экспедиция, во главе которой встал шестидесятилетний К. М. Бэр. Он избороздил Каспий в нескольких направлениях от Астрахани до берегов Персии. Он установил, что причина падения улова вовсе не в оскудении природы, а в хищнических способах лова рыбы и нерациональных примитивных методах ее обработки, которые он назвал «безумным расточением даров природы». К. М. Бэр пришел к выводу, что причиной всех бедствий является непонимание того, что существующие способы лова не давали рыбе возможности размножаться, так как вылавливали ее до нереста (икрометания) и этим обрекали промысел на неизбежное падение. К. М. Бэр выступил с требованием введения государственного контроля за охраной рыбных запасов и их восстановления.

Практические выводы, основанные на работах этой экспедиции, К. М. Бэр изложил в своих известных «Предложениях для лучшего устройства каспийского рыболовства», в которых он разработал ряд правил к «выгоднейшему употреблению продуктов рыболовства». Стараниями К. М. Бэра новая каспийская сельдь пришла на смену «голландской» сельди, ввоз которой к нам прекратился из?за Крымской кампании. Научив заготовлять каспийскую сельдь, К. М. Бэр на миллионы рублей увеличил национальное богатство страны.

Из географических открытий К. М. Бэра необходимо отметить его знаменитый закон — «закон Бэра», по которому все реки Северного полушария перемещают свои русла в сторону своего правого берега, который в силу этого постоянно размывается и становится крутым, тогда как левый берег остается пологим, исключая места крутых поворотов; в Южном полушарии отношения будут обратные. Это явление асимметрии берегов рек К. М. Бэр поставил в связь с суточным вращением Земли вокруг своей оси, увлекающим и отклоняющим движение воды в реках к правому берегу.

К. М. Бэр был одним из инициаторов и учредителей Русского географического общества, в котором он был выбран первым вице — президентом.

«Как можно продолжать требовать от образованного человека знать подряд всех семерых царей Рима, существование которых безусловно проблематично, и не считать позором, если он не имеет понятия о строении собственного тела… я не знаю задачи более достойной свободного и мыслящего человека, как исследование самого себя».

Помимо этого К. М. Бэр много работал в области краниологии — учения о черепе.

Он же положил начало краниологическому музею Академии наук, который является одной из богатейших коллекций этого рода в мире. Из всех остальных его работ мы остановимся только на его исследованиях, посвященных папуасам и альфурам, которые, в свою очередь, вдохновили нашего выдающегося исследователя и путешественника Миклухо — Маклая на изучение этих народов в Новой Гвинее.

К. М. Бэр читал лекции по анатомии в Медико — хирургической академии и организовал при ней для подготовки врачей Анатомический институт. В качестве руководителя его он привлек нашего знаменитого соотечественника, выдающегося хирурга и гениального анатома — Н. И. Пирогова. К. М. Бэр написал ряд блестящих статей для широкой публики по антропологии и зоологии.

К. М. Бэр был чрезвычайно жизнерадостный человек, очень любивший общение с людьми и сохранивший эту черту до самой смерти. Несмотря на всеобщее преклонение и восхищение перед его дарованием, он был чрезвычайно скромен и многие свои открытия, как, например, открытие яйца млекопитающих, приписывал исключительно острому зрению в годы своей юности. Внешние почести его не прельщали. Он был убежденным врагом титулов. За время его долгой жизни ему пришлось поневоле присутствовать на многих юбилеях и торжествах, организуемых в честь него, но всегда он был ими недоволен и чувствовал себя жертвой. «Гораздо лучше, когда тебя бранят, тогда, по крайней мере, можно возражать, а при похвалах это невозможно и приходится выносить все, что над вами делают», — сетовал К. М. Бэр. Зато он очень любил устраивать празднества и юбилеи другим.

Заботливое отношение к чужим нуждам, помощь в несчастье, участие в восстановлении приоритета забытого ученого, восстановление доброго имени несправедливо пострадавшего человека, вплоть до помощи из личных средств, были обычным явлением в жизни этого большого человека. Так, он взял под свою защиту Н. И. Пирогова от нападок прессы и личными средствами помог венгерскому ученому Регули закончить научные работы.

К. М. Бэр высоко ценил заслуги простого народа в деле научного исследования своей страны. В одном из своих писем к адмиралу Крузенштерну он писал: «Простонародье почти всегда пролагало путь научным изысканиям. Вся Сибирь с ее берегами открыта таким образом. Правительство всегда только присваивало себе то, что народ открывал. Таким образом присоединены Камчатка и Курильские острова. Только позже они были осмотрены правительством… Предприимчивые люди из простонародья впервые открыли всю цепь островов Берингова моря и весь русский берег Северо — Западной Америки. Смельчаки из простонародья впервые прошли морской пролив между Азией и Америкой, первыми нашли Ляховские острова и Много лет посещали пустыни Новой Сибири до того, как об их существовании что?либо знала Европа… Всюду со времен Беринга научное мореходство только следовало по их стопам…»

Обладая слабым голосом, он не был ни оратором, ни искусным лектором. Но его письменная речь была безукоризненно Изящна, и ей мог бы позавидовать даже писатель.

Он был большим знатоком истории и литературы и написал даже несколько статей по мифологии.

В 1852 году К. М. Бэр в связи с преклонным возрастом вышел в отставку и переселился в Дерпт.

В 1864 году Академия наук, празднуя пятидесятилетний юбилей его научной деятельности, преподнесла ему большую медаль и учредила Бэровские премии за выдающиеся заслуги в области естественных наук.

До последнего дня К. М. Бэр интересовался наукой, хотя глаза его так ослабели, что он вынужден был прибегать к помощи чтеца и писца. Умер Карл Максимович Бэр 28 ноября 1876 года тихо, точно уснув. Ровно через 10 лет, 28 ноября 1886 года, граждане города, в котором родился, учился, жил и умер великий ученый, воздвигли ему памятник работы академика Опекушина, копия которого находится в бывшем здании Академии наук в Петербурге.

К. М. Бэр был одним из крупнейших зоологов мира. Своей деятельностью он положил начало новой эры в науке о животных и этим оставил неизгладимый след в истории естественных наук.

1807 г. — К. М. Бэр поступает в дворянскую школу в Ревеле, где его после испытаний приняли сразу в высший класс.

1810 г. — К. М. Бэр поступил на медицинский факультет Дерптского университета.

1814 г. — К. М. Бэр закончил Дерптский университет и защитил диссертацию «Об эпидемических болезнях в Эстляндии».

1816 г. — К. М. Бэр получил место прозектора — ассистента анатомии при кафедре физиологии в Кенигсберге.

1826 г. — К. М. Бэр открыл яйцо млекопитающих и публично демонстрировал его в 1828 г. на съезде естествоиспытателей и врачей в Берлине.

1827 г. — К. М. Бэр избран членом — корреспондентом Российской академии наук.

1828 г. — К. М. Бэр опубликовал первый том своего классического сочинения «История развития животных».

1837 г. — Первое путешествие К. М. Бэра на Новую Землю.

1839 г. — Вместе с сыном К. М. Бэр совершил экспедицию на острова Финского залива.

1840 г. — Экспедиция в Лапландию.

1845 г. — Поездка на Средиземное море.

1852 г. — К. М. Бэр в связи с преклонным возрастом вышел в отставку и переселился в Дерпт.

1853–1856 гг. — Большая экспедиция К. М. Бэра на Каспий.

1864 г. — Академия наук, празднуя пятидесятилетний юбилей научной деятельности К. М. Бэра, преподнесла ему большую медаль И учредила Бэровские премии за выдающиеся заслуги в области естественных наук.

Имя гениального русского хирурга и анатома Н. И. Пирогова — родоначальника научной хирургии и основоположника военно- полевой хирургии — известно не только врачам, но и всем культурным людям. Он был почетным членом многих русских и заграничных научных обществ. Корифеи медицины называли его великим. В честь его названы Пироговскими улицы, общества, музеи, больницы, научные съезды и литературные издания. Н. И. Пирогов в хирургии занял такое же место, какое Менделеев в химии, Сече нов и Павлов — в физиологии, Лобачевский — в математике. Лите ратура, посвященная Н. И. Пирогову, очень велика. О нем писали анатомы, хирурги, патологоанатомы, физиологи, терапевты. Его труды переведены и изданы во всех странах Европы.

Н. И. Пирогов родился в Москве 25 ноября 1810 года в военной семье. Отец старался дать детям лучшее по тому времени образование; семья его была дружной и культурной. Однако старший брат Н. И. Пирогова Петр принес семье много несчастий крупными проигрышами и растратами казенных денег. Это разорило семью Пироговых, и Н. И. Пирогов был вынужден оставить лучший по тому времени пансион Кряжева, куда он был отдан одиннадцати лет вместе с братом Амосом. Следующие годы жизни Н. И. Пирогова, включая и его студенческие годы, прошли в тяжелых материальных условиях.

Уже в семи — восьмилетнем возрасте Н. И. Пирогов читал много книг, журналов разнообразного содержания; среди книг были иллюстрированные издания на латинском, немецком, французском языках. Большое впечатление на Н. И. Пирогова произвели сочинения Н. М. Карамзина. По совету профессора Е. О. Мухина — физиолога, анатома и терапевта, хорошего знакомого семьи Пироговых — Н. И. Пирогов поступил в 1824 году, когда ему было 14 лет, на медицинский факультет Московского университета.

Студенческие годы будущего хирурга проходили в условиях, весьма неблагоприятных для развития самой хирургии. Публично раздавались требования прекратить «мерзкое и богопротивное употребление человека, созданного по образу и подобию Творца, на анатомические препараты». В Казани дело дошло до предания земле всего анатомического кабинета, с целью чего были заказаны гробы; в них поместили все препараты, сухие и в спирте, и после панихиды в параде, с процессией отнесли на кладбище. Это было в XIX веке, хотя еще в начале XVIII века Петр I сам занимался анатомией и купил за высокую цену анатомические препараты.

Будучи студентом, Н. И. Пирогов видел на живом человеке лишь две операции, а сам ни одной операции не только на живом, но и на трупе не делал. В таких условиях в единственной хирургической клинике университета готовился знаменитый хирург.

Окончив медицинский факультет в 1827 году, Н. И. Пирогов отправился для усовершенствования в области хирургии в г. Дерпт, где при университете было создано отделение для подготовки к профессорскому званию. В числе 20 «природных русских» хорошо успевающих студентов был направлен и Н. И. Пирогов. В 1831 году Н. И. Пирогов блестяще защитил диссертацию «О перевязке брюшной аорты» и получил диплом доктора. Вскоре диссертация была переведена на немецкий язык и напечатана в Германии; анатомия там еще не пользовалась успехом у хирургов. В 1833 году Н. И. Пирогов с другими товарищами получил командировку в Берлин, где в течение двух лет знакомился с состоянием хирургии, посещая клиники крупных хирургов — Граффа, Лангебекка, Диффенбаха. Эти годы были периодом расцвета операционной техники.

Операции в то время делали 2–3 минуты, поскольку их крайняя болезненность — не было ни наркоза, ни местного обезболивания — могла привести к смерти пациента.

В 1835 году по окончании командировки Н. И. Пирогов направился в Москву, где должен был занять кафедру в Московском университете. Но в Москве кафедра хирургии была предоставлена его товарищу по работе в Дерпте — Иноземцеву. Н. И. Пирогов, тяжело переживая этот отказ, вернулся в Дерпт. В Дерпте он с блеском проявил свое изумительное мастерство хирурга, всех удивляя своими смелыми операциями. Слава Н. И. Пирогова как «чудесного доктора» росла. Клиника была переполнена ожидавшими его лечения. Недавний студент становится руководителем хирургии в Дерптском университете. После прочтения пробной лекции в Академии наук (1836) Н. И. Пирогов был утвержден профессором.

За пятилетний период профессорской деятельности в Дерпте популярность Н. И. Пирогова как хирурга, знатока анатомии чрезвычайно возросла. Изданные им за этот период капитальные научные труды и монографии укрепили его авторитет как крупнейшего ученого.

Н. И. Пирогов отправился в Париж осмотреть лучшие клиники. Был у знаменитого Вельпо, застав его за чтением монографии самого Н. И. Пирогова, о которой Вельпо дал очень лестный отзыв. Из Парижа Н. И. Пирогов уехал, однако, разочарованным, так как практическая работа в больницах была неудовлетворительна, а смертность очень высока.

В 1840 году Н. И. Пирогов получил приглашение на кафедру хирургии в Медико — хирургическую, ныне Военно — медицинскую, академию, где была создана особая клиника — Госпитальная хирургическая. Н. И. Пирогов сделался первым в России профессором Госпитальной хирургической клиники и получил госпиталь на 1000 коек.

Напряженный 16–18–часовой труд в неблагоприятных, часто антигигиенических, условиях в полуподвальном, непроветриваемом помещении, освещенном лишь масляной коптилкой, сильно расстроил здоровье Н. И. Пирогова.

В 1842 году Н. И. Пирогов переехал в Петербург. Там он написал «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела» (1843–1845).

Едва раздались первые выстрелы Крымской войны, Н. И. Пирогов подал рапорт с просьбой командировать его в действующую армию. С началом Крымской войны Н. И. Пирогов во главе группы врачей и сестер милосердия выехал в действующую армию в Севастополь, где самоотверженно, целыми сутками работал в госпиталях. Популярность его быстро росла, особенно среди солдат. Участвуя в Севастопольской обороне, он провел огромную научную работу по изучению дела организации помощи раненым.

Н. И. Пирогову был предложен пост попечителя Одесского учебного округа. Это административное повышение заставило распроститься еще молодого талантливого профессора и ученого с Медико — хирургической академией. Через некоторое время Н. И. Пирогов был переведен на должность попечителя Киевского учебного округа. Здесь он пробыл три года.

Когда в России обсуждался вопрос о наказаниях учеников и Н. И. Пирогов согласился с применением розог, по его адресу разразилась буря общественного негодования. Тяжело переживая это, Н. И. Пирогов подал в отставку и в 1861 году уехал в свое имение Вишня Подольской губернии. Здесь он пробыл не более года. В 1862 году он выехал за границу в качестве руководителя группы молодых русских ученых, готовящихся к профессорскому званию. На этом поприще Н. И. Пирогов также проявил себя как вдумчивый и чуткий педагог, и много молодых русских юношей, отправлявшихся за ученой квалификацией за границу, обязаны ему своими удачами. В частности, Н. И. Пирогов первый увидел в И. И. Мечникове его исключительную одаренность и оказал ему необходимую помощь во время пребывания за границей.

В 1870 году Н. И. Пирогов выехал на театр военных действий Франко — прусской войны в качестве представителя Российского общества Красного Креста. В 1877 году он отправился на театр военных действий русско — турецкой войны и издал капитальный труд «Военно — врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии в 1877—78 гг.». Последние три года жизни Н. И. Пирогов прожил в своем имении, занимаясь частной Практикой.

25 мая 1881 года Московский университет торжественно Праздновал юбилей 50–летней деятельности Н. И. Пирогова.

Приветствовать Н. И. Пирогова собралось много иностранных гостей и все представители русской хирургии. За несколько месяцев до того Н. И. Пирогов заметил язвочку на языке. Во время юбилея консилиум группы врачей — Склифосовский, Гру- бе и другие — осмотрел Н. И. Пирогова и сообщил ему роковой диагноз: злокачественная опухоль языка — и предложил операцию. Н. И. Пирогов дал согласие, но его жена не согласилась и отправила его в Вену к знаменитому врачу А. Бильроту. Диагноз последним был подтвержден, но процесс уже стал неоперабельным. 5 декабря 1881 года Н. И. Пирогов скончался.

Заслуги Н. И. Пирогова перед мировой и русской хирургией и русским обществом поистине огромны. Н. И. Пирогов был первоклассным анатомом, положившим начало разработке таких отделов анатомии, которыми никто раньше не занимался. Великий хирург, он обладал не только блестящей техникой, но и создал свои собственные методы операций. Н. И. Пирогов создал лучшие работы и атласы по анатомии. Он явился родоначальником научной школы хирургии.

В результате громадного труда Н. И. Пирогов издал иллюстрированную топографическую анатомию — величественный памятник, навсегда обессмертивший имя Н. И. Пирогова и прославивший русскую медицину. О том, какой колоссальный труд был положен в основу этой работы, можно судить хотя бы из следующего. Только за время пребывания в академии Н. И. Пирогов произвел 12 000 патологоанатомических вскрытий, а в 1848 году во время холерной эпидемии вскрыл более 800 трупов холерных больных и издал в 1849 году «Патологическую анатомию азиатской холеры» с атласом.

В 1846 году он создал Анатомический институт, которым сам заведовал.

Н. И. Пирогов является основоположником военно — полевой хирургии. В основу ее он положил богатый собственный опыт участника войн на Кавказе, в Крыму, Франко — прусской, русско- турецкой. Он первый ввел не только в России, но и в Европе оказание частной помощи на войне. Так появились сестры милосердия на войне. Н. И. Пирогов обессмертил свое имя введением эфирномасляного обезболивания, которое он проводил на фронте. 10 000 наркозов было проведено им в Севастополе.

Н. И. Пирогов был автором операции по сохранению ноги после тяжелого ранения.

«Операция Пирогова бессмертна, —

говорил известный русский хирург и ученый Разумовский, — она будет существовать и не заменится ничем, пока будет существовать человеческий род и хирургическое искусство».

Эта операция, как и многие другие, была названа Пироговской.

В работе о лечении ранений Н. И. Пирогов дал точный анализ реакции организма при ранении. В тот период еще не была доказана роль витаминов, но Н. И. Пирогов указал на значение дрожжей, моркови, рыбьего жира при лечении раненого и больного. Он прекрасно изучил тромбофлебиты, сепсис, выделил особую форму «раневой чахотки», которая наблюдалась и в войну 1941–1945 годов как форма раневого истощения; он изучил сотрясение мозга, местную асфиксию тканей, газовый отек и т. д. Еще не была известна антисептика, но он применял ряд антисептических средств (камфорный спирт, хлористую воду, йод и др.). Он близко подошел к великому открытию Листера — антисептике. Он убедился, что не воздух — причина нагноений ран, а загрязненные предметы: белье, перевязочный материал и др., а также скученность раненых.

Н. И. Пирогов как врач пользовался исключительной популярностью. Его практика с первых дней самостоятельной работы до смерти была громадна. Это был поразительно бескорыстный труженик. В числе его пациентов были люди всех классов: от бедного крестьянина до придворных царского дома и членов императорской фамилии. Часто Н. И. Пирогов добивался успеха там, где другие хирурги были бессильны. Известно, что в 1862 году, когда лучшие европейские хирурги не могли определить местонахождения пули в теле Гарибальди, раненного при Аспромонте, был приглашен Н. И. Пирогов. Он не только извлек пулю, но и вылечил знаменитого итальянца.

Н. И. Пирогов неустанно стремился совершенствовать медицинское образование в России. Он был талантливым профессором. Он ввел демонстрации препаратов, добился организации госпитальных клиник, приближающих студента к практике. Он был честным и искренним учителем научной молодежи. Н. И. Пирогов говорил: «Для учителя такой прикладной науки, как медицина, имеющей дело прямо со всеми атрибутами человеческой натуры (как собственного я, так и другого чужого я)… необходима, кроме научных сведений и опытности, еще добросовестность, приобретенная только трудным искусством самосознания, самообладания и знания человеческой натуры. В бытность мою за границей я достаточно убедился, что научная истина далеко не есть главная цель знаменитых клиницистов и хирургов… Было везде заметно старание продать товар лицом. Товар худой и недоброкачественный продавался за хороший и кому? Молодежи — неопытной, не знакомой с делом, но инстинктивно ищущей научной правды… Видев все это, я положил за правило, при первом моем вступлении на кафедру, ничего не скрывать от моих учеников, и если не сейчас же, то потом немедля открывать перед ними сделанную мною ошибку, будет ли она в диагнозе или в лечении. В этом духе я написал свои «Клинические анналы», описав в подробности все мои промахи и ошибки, сделанные при посещении больных, и не щадя себя».

Учениками Н. И. Пирогова считали себя все русские врачи.

Еще при жизни Николая Ивановича ученый европейский мир признал его, и признал не только великим ученым, но в известных областях своим учителем, своим вождем… Это наша Русская гордость и прежде всего гордость русских врачей.

1824 г. — Н. И. Пирогов поступил на медицинский факультет Московского университета.

1827 г. — Н. И. Пирогов окончил медицинский факультет и отправился для усовершенствования в области хирургии в г. Дерпт.

1831 г. — Н. И. Пирогов защитил диссертацию и получил диплом Доктора.

1833 г. — Н. И. Пирогов получил командировку в Берлин.

1836 г. — Н. И. Пирогов утвержден профессором.

1840 г. — Н. И. Пирогов получил приглашение на кафедру хирургии в Медико — хирургическую академию.

1842 г. — Н. И. Пирогов переехал в Петербург, где он написал «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела».

1862 г. — Н. И. Пирогов выехал за границу в качестве руководителя группы молодых русских ученых, готовящихся к профессорскому званию.

1870 г. — Н. И. Пирогов выехал на театр военных действий Франко — прусской войны в качестве представителя Российского общества Красного Креста.

1877 г. — Н. И. Пирогов отправился на театр военных действий русско — турецкой войны.

Деятельность и труды С. П. Боткина являются одной из самых блестящих страниц русской медицины второй половины XIX века. С именем С. П. Боткина связано начало подлинного расцвета русской научной и практической медицины и образование замечательной русской школы терапевтов.

Для биологических наук начало второй половины XIX столетия стало периодом бурного расцвета. Тогда появился ряд исследований, совершенно изменивших старые представления о жизни и жизненных процессах. Это была эпоха, когда появились учение Дарвина о происхождении видов, работы Пастера о бактериях, физиологические исследования Гельмгольца и Клода Бернара. В России 60–е годы были также периодом бурного развития науки, ознаменовавшимся и новыми веяниями в области медицинской науки.

Родился С. П. Боткин 17 сентября 1832 года в Москве. Дед его был крестьянином Псковской губернии, а отец был зажиточным московским купцом. Он имел обширные торговые дела, занимался чайной оптовой торговлей в Китае. Петр Боткин был человек недюжинного ума и способностей, которые сказались в его детях — писателе Василии, лейб — медике Сергее, художнике — академике Михаиле Петровиче и внуках, из которых двое были почетными лейб — медиками, а двое имели придворное звание и служили на дипломатическом поприще.

Воспитанием Сергея Петровича Боткина занимался старший брат Василий Петрович Боткин, личный друг Белинского, Грановского и других деятелей 40–х годов и последующей эпохи. В доме у Василия Петровича Боткина часто собирался небольшой кружок мыслителей и литераторов, к которому принадлежали Белинский, Грановский, Герцен, Огарев, Станкевич… Редкий из тогдашних корифеев литературы не побывал в доме Боткиных. Здесь, в этом доме в Петроверигском переулке (на Маросейке), повидавшем на своем веку чуть ли не всех лучших наших деятелей 40–х годов, протекали детство и юность Сергея Петровича.

Окончив курс в лучшем московском пансионе, С. П. Боткин в 1850 году поступил на медицинский факультет Московского университета. С. П. Боткин вскоре сделался на своем курсе лучшим студентом, счастливо соединяя в себе блестящие способности с замечательным трудолюбием.

Тотчас по окончании медицинского факультета, в 1855 году, С. П. Боткин отправился в Крым на театр военных действий и в течение трех с половиной месяцев работал ординатором в Симферопольском военном госпитале. Здесь его руководителем оказался знаменитый русский хирург Николай Иванович Пирогов.

По окончании Крымской кампании С. П. Боткин вернулся в Москву. Он пришел к убеждению, что ему необходимо продолжать свое медицинское образование, и в начале 1856 года выехал за границу.

В Германии он работал в Патологическом институте Р. Вирхова.

Затем С. П. Боткин переезжает в Париж, где в течение года работает в лаборатории известного физиолога Клода Бернара.

Во время своего пребывания за границей С. П. Боткин написал докторскую диссертацию «О всасывании жира в кишках» и ряд других работ.

По возвращении в Россию в числе прочих русских молодых ученых — медиков С. П. Боткин получает место адъюнкта по терапии в Петербургской медико — хирургической академии (1860), а через год — кафедру академической терапевтической циники, которой и руководил до конца своей жизни.

Первым его шагом была организация клинической современной лаборатории. В первое время С. П. Боткин сам руководил занятиями в ней. Основная масса работ клиники С. П. Боткина вышла из этой лаборатории. В ней с 1878 года, в течение 10 лет, играл руководящую роль знаменитый русский физиолог Иван Петрович Павлов, который провел здесь свои выдающиеся исследования и написал диссертацию о сердечных нервах. Здесь же И. П. Павловым и Стольниковым для изучения влияния сердечных средств была придумана методика с искусственным кругом кровообращения. Эта методика являлась прообразом того, что через много лет было предложено английским физиологом Старлингом в виде его сердечно — легочного препарата.

В 1884 году С. П. Боткин открыл при клинике и бактериологическую лабораторию.

Сергей Петрович в обращении к студентам на вступительной лекции осеннего семестра 1862 года говорил: «Чтобы избавить больного от случайностей, а себя от личных угрызений совести и принести истинную пользу человечеству, неизбежный для этого путь есть научный… а потому в клинике вы должны научиться рациональной практической медицине, которая изучает больного человека и отыскивает средства к изучению или облегчению его страданий… Больной есть предмет вашего научного исследования. Собрав сумму анатомических, физиологических и патологических фактов, вы делаете заключение, представляющее уже не диагностику болезни, а диагностику больного. Собирая факты, вы получите не только патологические явления того или другого органа, на основании которых дадите название болезни, но вместе с этим увидите состояние всех остальных органов, находящихся в более или менее тесной связи с заболеванием. Вот эта?то индивидуализация каждого случая, основанная на научных данных, и составляет задачу клинической медицины и вместе с тем самое тверже основание лечения, направленного не против болезни, а против страдания больного».

Медицина как знание, как искусство врачевания существует века, но медицина как наука, как естествознание возникла, в сущности, лишь в XIX веке; одним из ее основоположников и был Сергей Петрович Боткин.

С. П. Боткин в 1875 году, задолго до английского физиолога Баркрофта, раскрыл роль селезенки как депо — органа в системе кровообращения. В своих лекциях по поводу многих заболеваний Сергей Петрович сделал предположение о существовании в головном мозге особых центров — теплового, сахарного, потового, кроветворного и других, что в настоящее время считается аксиомой.

С. П. Боткин был прекрасным преподавателем. Среди учеников С. П. Боткина насчитывается много блестящих имен; все русские университеты и академии имели среди своих профессоров учеников Сергея Петровича.

С. П. Боткин воспитал поколение врачей, которые ставили во главу угла не свои личные интересы, а интересы общества, которые самоотверженно служили русскому народу.

Сергей Петрович Боткин положил начало русской медицинской литературе; в течение многих лет (1869–1889) он редактировал и на собственные средства издавал «Архив клиники внутренних болезней», под его редакцией выходила «Еженедельная клиническая газета» (1881–1889).

Сергей Петрович Боткин умер 24 декабря 1889 года в возрасте 57 лет, в самом расцвете своей научной деятельности. «Вся обширная деятельность этого в высшей степени замечательного человека на поприще медицинского образования в России, деятельность как ученого, как учителя и профессора-клинициста, как врача и общественного деятеля была так велика и многостороння, что имя его, будучи одним из наиболее блестящих медицинских имен для современников, навсегда останется и для потомства в высшей степени почетным и вечно памятным в истории развития русской медицинской науки» (профессор Л. В. Попов).

1850 г. — С. П. Боткин поступил на медицинский факультет Московского университета.

1855 г. — С. П. Боткин по окончании медицинского факультета отправился в Крым на театр военных действий.

1856 г. — С. П. Боткин выехал за границу.

1860 г. — С. II. Боткин получает место адъюнкта по терапии в петербургской Медико — хирургической академии.

1875 г. — С. П. Боткин задолго до английского физиолога Баркрофта раскрыл роль селезенки как депо — органа в системе кровообращения.

1884 г. — С. П. Боткин открыл при клинике бактериологическую лабораторию.

И. В. Склифосовский, выдающийся русский хирург, профессор и ученый, родился 6 апреля 1836 года около города Дубоксары Херсонской губернии. Окончив Одесскую гимназию, он поступил в Московский университет на медицинский факультет, который окончил в 1859 году. По окончании курса И. В. Склифосовский стал ординатором, затем заведующим хирургическим отделением Одесской городской больницы. В 1863 году им была защищена диссертация на степень доктора медицины. В 1866 году Н. В. Склифосовский был командирован за границу на два года. За это время он побывал в Германии, Франции и Англии. Эта командировка позволила И. В. Склифосовскому ознакомиться с хирургическими школами и направлениями в передовых странах Европы.

В дальнейшей своей жизни Н. В. Склифосовский всегда следил за европейской наукой и всегда поддерживал связь с западноевропейскими клиниками, часто посещая их и участвуя в международных съездах. В 1866 году И. В. Склифосовский работал с согласия русского правительства военным врачом во время австро — прусской войны. По окончании командировки Н. В. Склифосовский возвратился в хирургическое отделение Одесской городской больницы, а в 1870 году был приглашен в Киевский университет. Но в Киеве он был недолго. Как истинный последователь Н. И. Пирогова, Н. В. Склифосовский правильно оценивал важность и значение для хирурга практического образования, особенно знания военно — полевой хирургии, и, временно оставив кафедру в Киеве, отправился на театр военных действий во время Франко — прусской войны, где изучал постановку работы военных госпиталей. В 1871 году Н. В. Склифосовский был приглашен в Петербургскую медико — хирургическую академию, _где преподавал хирургическую патологию, одновременно заведуя клиническим отделением военного госпиталя. Через 5 лет Н. В. Склифосовский был участником Балканской (1876), а затем и русско — турецкой (1877–1978) войн.

В Черногории Н. В. Склифосовский по поручению русского правительства работал консультантом Красного Креста, а в русско — турецкой войне был не только организатором хирургической помощи в госпиталях, но и практическим врачом — хи- рургом, нередко оказывая помощь раненым под неприятельскими пулями.

В 1880 году Н. В. Склифосовский был единогласно выбран руководителем кафедры факультетской хирургической клиники медицинского факультета Московского университета. Этой клиникой Н. В. Склифосовский заведовал 14 лет. В 1893 году он был назначен директором Института усовершенствования врачей, где работал до 1900 года.

Последние четыре года Н. В. Склифосовский тяжело болел, перенес несколько припадков апоплексии и жил у себя в усадьбе около Полтавы, где занимался любимым им садоводством.

13 декабря 1904 года Николая Васильевича не стало. Он был похоронен вблизи Полтавы.

Значение Н. В. Склифосовского в истории русской хирургии очень велико. Он жил в одну из самых интересных эпох хирургии: середина XIX века ознаменовалась важными открытиями — введением метода Листера, т. е. введением антисептики, и введением общего наркоза эфиром и хлороформом. Эти открытия разделили историю хирургии на два периода. Гнойные воспаления и гангрены (омертвления) приводили к высокой смертности среди пациентов. Отсутствие наркоза вело к значительному ограничению применения хирургических вмешательств: только кратковременные операции можно было перенести без тяжелых мучительных болей. Хирурги сделались техниками — виртуозами. Чтобы сократить время операции, они старались развить технику быстрого оперирования. Надо удивляться блестящей оперативной технике, которую приобрели хирурги того времени; продолжительность операции исчислялась минутами, а иногда и секундами.

Н. В. Склифосовскому принадлежит большая заслуга внедрения в хирургическую практику принципов антисептики, то есть обеззараживания. Как часто бывает, новые открытия не всегда входят в жизнь легко. Так было и с антисептикой. Даже крупные специалисты Европы и России долго не хотели признать метод, который открыл новую эпоху в хирургии.

Как хирург Н. В. Склифосовский пользовался заслуженной мировой славой. Можно сказать, что во второй половине XIX века среди хирургов он был наиболее крупной фигурой. Талантливый ученик и последователь Н. И. Пирогова, Н. В. Склифосовский тщательно изучал анатомию. Уже в начале своей работы в Одессе он обычно после занятий в операционной и палатах шел заниматься изучением анатомии и оперативной хирургии. Он засиживался за изучением анатомии иногда до полного изнеможения, так что однажды его нашли лежавшим около трупа в состоянии глубокого обморока.

Благодаря постоянному изучению основ хирургии, Н. В. Склифосовский блестяще владел оперативной техникой. Он шел не только в ногу с веком, но как ученый и хирург часто опережал его. Н. В. Склифосовский оперировал во всех областях хирургии; он был одинаково блестящим хирургом как в мирной, так и в военно — полевой хирургии. Это явилось следствием исключительной одаренности Н. В. Склифосовского и его неустанных занятий в операционной, на поле боя, в библиотеке, в заграничных и отечественных клиниках. Неудивительно, что даже крупнейшие хирурги называли Н. В. Склифосовского «золотыми руками».

Работа Н. В. Склифосовского в военно — полевых госпиталях стала настоящим подвигом, ведь через руки Н. В. Склифосовского прошло 10 000 раненых.

Занимаясь всю жизнь научной хирургией, Н. В. Склифосовский сделал много для организации науки в России.

Много сделал Н. В. Склифосовский для создания клинического городка на Девичьем поле в Москве, где в дальнейшем возникли клиники Московского университета (ныне 1–го Московского медицинского института).

Придавая большое значение усовершенствованию врачей, Н. В. Склифосовский с жаром взялся за дело организации Института усовершенствования врачей в Петербурге. Как из Одессы не хотели отпустить еще молодого хирурга Склифосовского и предлагали ему профессорское содержание «не в пример прочим», так неохотно отпускала Н. В. Склифосовского и Москва.

За семь лет заведования Институтом усовершенствования врачей Н. В. Склифосовский (в эту должность он вступил в 60 лет) построил новые здания, электрифицировал их, добился значительного увеличения ассигнований на институт, перестроил операционные, увеличил штаты, оклады и т. д. За это время институт вырос в учреждение, каким могла гордиться Европа. Неудивительно, что в день 25–летия профессорской деятельности среди сотен телеграмм, полученных Н. В. Склифосовским, была телеграмма из Лозанны от профессора Ларгье де Вексель: «Вы стоите во главе учреждения, которому другие народы Европы завидуют».

Мы видим в Н. В. Склифосовском не только блестящего врача, хирурга, профессора, оратора, но и гражданина своей страны, гордого успехами отечественной хирургии, смело потребовавшего от Европы и Америки на международном съезде признания за русской хирургией прав самостоятельности.

Международный съезд хирургов в Москве в 1897 году притек большое число участников. Немецкий ученый Р. Вирхов обратился от имени съезда к Н. В. Склифосовскому как организатору съезда:

«Мы встретили здесь человека, авторитет которого признается представителями всех отраслей медицинской науки, человека, который с полным знанием всех требований врачебной практики соединяет в себе также и качество врача, который обладает духом братства и чувством любви ко всему человечеству… Вы подняли знамя учителя хирургии из охладевшей руки великого Пирогова и высоко несете его впереди многочисленных учеников и соратников, как достойный преемник знаменитого наставника».

Накануне Международного съезда хирургов состоялось торжественное открытие памятника Н. И. Пирогову. Этот памятник был воздвигнут благодаря инициативе, энергии Н. В. Склифосовского, лично добившегося «высочайшего разрешения» на установку памятника, и сооружен на собранные частные пожертвования, а не на казенный счет. Это был первый памятник ученому в России.

Россия высоко почтила память Н. В. Склифосовского, присвоив его имя одной из лучших больниц и лучшему институту неотложной помощи в Москве, являющемуся об разцом постановки лечебного дела. В этом — лучший памятник тому, кто отдал свою жизнь этой идее.

Блестящая речь Н. В. Склифосовского при открытии памятника, произнесенная накануне Международного съезда хирургов в присутствии крупнейших ученых всего мира, подчеркивает, что русская наука вступила на самостоятельный путь. «Собирание земли русской, — говорит он, — закончено… а период детства, подражательности и культурных заимствований миновал. Мы заплатили роковую дань исторического ученичества и вступили в колею самостоятельной жизни. У нас есть своя литература, есть наука и искусство, и стали мы на всех поприщах культуры деятельными и самостоятельными, и вот, за исключением некоторых памятников из эпохи исторического периода нашей истории, нет у нас почти никаких свидетельств пережитого — народ, имевший своего Пирогова, имеет право гордиться, так как с этим именем связан целый период врачебноведения…»

Н. В. Склифосовского любили за честность, объективность в научной работе; «персональных отношений» в научных вопросах для него не существовало. Н. В. Склифосовский стойко отстаивал права скромного русского врача, о работах которого часто забывали. Так он отстоял на 12–м Международном съезде хирургов приоритет авторства операции Владимирова — Микулича, которая шла только под именем второго автора.

Касаясь заслуг Н. И. Пирогова, Н. В. Склифосовский говорил: «Начала, внесенные в науку Пироговым, останутся вечным вкладом и не могут быть стерты со скрижалей ее, пока будет существовать европейская наука, пока не замрет на этом месте последний звук богатой русской речи…» Эти слова в полной мере применимы и к самому Николаю Васильевичу Склифосовскому.

1859 г. — Н. В. Склифосовский окончил медицинский факультет Московского университета.

1863 г. — Н. В. Склифосовским защищена диссертация на степень доктора медицины.

1866 г. — Н. В. Склифосовский командирован за границу на два года.

1866 г. — Н. В. Склифосовский работает военным врачом во время австро — прусской войны.

1870 г. — Н. В. Склифосовский приглашен на кафедру Киевского университета.

1871 г. — Н. В. Склифосовский приглашен на кафедру в Петербургскую медико — хирургическую академию.

1876 г. — Н. В. Склифосовский участвует в Балканской войне, работая консультантом Красного Креста.

1877–1878 гг. — Н. В. Склифосовский служит практическим врачом — хирургом во время турецкой кампании.

1880 г. — Н. В. Склифосовский единогласно выбран руководителем кафедры факультетской хирургической клиники медицинского факультета Московского университета.

1893 г. — Н. В. Склифосовский назначен директором Института усовершенствования врачей.

К. А. Тимирязев внес огромный вклад в исследования процесса фотосинтеза, с которым связано существование всего животного мира.

В Москве К. А. Тимирязеву воздвигнут памятник в ближайшем соседстве с памятником величайшему поэту А. С. Пушкину. Его имя носят научные, учебные и просветительные учреждения страны: старейшая Сельскохозяйственная академия. Образ К. А. Тимирязева вдохновил известного писателя В. Г Короленко, который вывел его образ под именем профессора Изборского в повести «С двух сторон».

К. А. Тимирязев родился в Петербурге 3 июня 1843 года. Отец его — Аркадий Семенович Тимирязев — происходил из старинного служилого дворянского рода. Значительное влияние на воспитание К. А. Тимирязева оказала его мать Аделаида Климентьевна. Благодаря ей он уже в детстве знал несколько европейских языков и прекрасно изучил художественную литературу. Это развило в нем вкус к художественному слову и впоследствии дало неисчерпаемый запас для удачных образов и метких сравнений, которыми изобилуют его речи и статьи.

Еще в детстве К. А. Тимирязев любил наблюдать явления природы. Своего брата, устроившего дома маленькую химическую лабораторию, он считал своим первым учителем естество — знания. К поступлению в университет К. А. Тимирязев готовился дома. Однако еще до поступления К. А. Тимирязева в университет отец его как «политически неблагонадежный» был вынужден покинуть службу, и большая семья из 8 человек жила на ничтожную пенсию. Поэтому с пятнадцати лет Климент Аркадьевич должен был зарабатывать средства к жизни переводами, причем через его руки, по его словам, прошла не одна погонная сажень томов.

Много позже, обращаясь к студентам первого рабочего факультета, он писал: «Путь приобретения научных знаний для человека труда — тяжелый путь; говорю это на основании целой жизни тяжелого опыта. С пятнадцатилетнего возраста моя левая рука не израсходовала ни одного гроша, которого не заработала бы правая. Зарабатывание средств существования, как всегда бывает при таких условиях, стояло на первом плане, а занятие наукой было делом страсти, ей я отводил редкие часы досуга. Зато я мог утешать себя мыслью, что делаю это на собственный страх, а не сижу на горбу темных тружеников, как дети помещиков и купеческие сынки. Только со временем сама наука, взятая мною с бою, стала для меня источником удовлетворения не только умственных, но и материальных потребностей жизни — сначала своих, а потом и семьи».

В 1861 году восемнадцатилетний К. А. Тимирязев поступил в Петербургский университет на камеральный факультет, с которого вскоре перешел на естественный. В этом году в университете разразились крупные студенческие волнения. К. А. Тимирязев принял в них активное участие и был исключен из университета. Он перешел на положение вольнослушателя. Это не лишило его возможности слушать лекции, работать в лабораториях и даже участвовать в конкурсе на соискание золотой медали, которую он получил за первую свою научную работу «О строении печеночных мхов».

Из профессоров он с благодарностью вспоминает ботаника — систематика А. Н. Бекетова и гениального химика Д. И. Менделеева. По окончании университета К. А. Тимирязев избирает своей специальностью физиологию растений. По — видимому, это произошло под влиянием участия в полевых исследованиях в Симбирской губернии, организованных и руководимых Д. И. Менделеевым. К. А. Тимирязев, участвуя в этой работе, произвел свои первые опыты над воздушным питанием растений, о которых в 1868 году доложил на I съезде естествоиспытателей в Петербурге. В этом докладе он уже тогда дал широкий план исследования фотосинтеза.

В том же 1868 году К. А. Тимирязев по предложению профессора Бекетова получил командировку за границу, где работал сначала в Гейдельберге у Кирхгофа и Бунзена, а затем в Париже у основателя научной агрономии Буссенго и знаменитого химика Бертло. Наступившая в 1870 году франко — прусская война прервала его работу, и он возвратился в Россию.

Весной 1871 года К. А. Тимирязев защитил в Петербургском университете магистерскую диссертацию «Спектральный анализ хлорофилла» и занял кафедру ботаники в Петровско — Разумовской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной академии в Москве. В 1877 году он был избран Московским университетом на кафедру анатомии и физиологии растений.

В 1892 году Петровско — Разумовская сельскохозяйственная академия, как «беспокойное» учебное заведение, была закрыта, и весь персонал уволен. Когда через некоторое время она была вновь открыта, К. А. Тимирязева не оказалось в числе тех профессоров, которые были приглашены занять кафедры.

В 1911 году он был вынужден покинуть и Московский университет вместе с 125 профессорами и доцентами в знак протеста против увольнения ректора и его двух помощников. Университет он оставил уже больным стариком. За два года до этого у него произошло кровоизлияние в мозг, после чего остались парализованными левая рука и нога, так что он не мог двигаться без посторонней помощи. Но умственная работоспособность сохранилась полностью, и он не прекращал научной и публицистической деятельности.

После революции, несмотря на болезнь, К. А. Тимирязев принял деятельное участие в работе Московского Совета как его депутат.

20 апреля 1920 года, возвращаясь домой после заседания, К. А. Тимирязев простудился и в ночь на 28 апреля скончался от воспаления легких.

К. А. Тимирязев как ученый представляет редкий тип исследователя, экспериментально работавшего всю свою жизнь над разрешением одной проблемы. Но значение этой проблемы — проблемы воздушного питания растений, или фотосинтеза, — далеко выходит за пределы физиологии растений, так как с этим процессом связано существование не только растений, но и всего животного мира. Мало того, в фотосинтезе растение берет и усваивает не только вещество, а именно углекислоту воздуха, но и энергию солнечных лучей. Это дало право К. А. Тимирязеву говорить о космической роли растений, передающих энергию Солнца нашей планете.

Что же сделал К. А. Тимирязев для решения этой громадной проблемы, имеющей общебиологическое значение?

На этот вопрос отвечал он сам, подводя итог своим исследованиям в последней предсмертной статье: «Главным содержанием моей полувековой научной деятельности был всесторонний экспериментальный ответ на запросы, предъявленные науке двумя мыслителями — Г. Гельмгольцем и Р. Майером — основателями закона сохранения энергии. Главным стимулом, руководившим ими в их стремлении обосновать этот закон, по их собственному признанию, было покончить навсегда с бытовавшим тогда учением «о жизненной силе», которым пресекается, по мнению Майера, путь к дальнейшему исследованию и делается невозможным применение законов точной науки к изучению жизни».

Чтобы обосновать закон сохранения энергии в применении к организмам, Майер считал необходимым на опыте решить вопрос, «действительно ли тот свет, который падает на живое растение, получает иное потребление, чем тот свет, который падает на мертвые тела». К этому же вопросу пришел и Г. Гельмгольц, который считал необходимым на опыте показать, «точно ли живая сила исчезающих при поглощении их листом солнечных лучей соответствует накопляющемуся запасу химических сил растения». «Осуществить этот опыт, — говорит К. А. Тимирязев, — превратить блестящую мысль двух великих ученых в несомненную истину, доказать солнечный источник жизни — такова была задача, которую я поставил с первых же шагов научной деятельности и упорно и всесторонне осуществлял в течение полувека».

Чтобы вполне оценить найденную им связь хлорофилла с фотосинтезом, следует указать, что в то время значение зеленой окраски растений было совершенно неясно. Считалось, что окраска хлорофилла является чистой случайностью и ни — какого значения не имеет. К. А. Тимирязев впервые доказал, что зеленая окраска хлорофилла специально приспособлена для поглощения солнечной энергии.

Дальнейшие работы К. А. Тимирязева были посвящены развитию его учения о хлорофилле как поглотителе энергии для фотосинтеза. Обычно это были краткие сообщения, отличавшиеся оригинальностью постановки вопросов, остроумием и изящностью их решения. Сводку всех своих работ за 35 лет Климент Аркадьевич дал в блестящей лекции, озаглавленной «Космическая роль растения». Эту лекцию К. А. Тимирязев прочитал по приглашению в Лондонском королевском обществе.

Научная деятельность К. А. Тимирязева нашла высокую оценку за границей. Кроме Лондонского королевского общества университеты Кембриджа, Глазго и Женевы избрали его своим почетным членом.

«С первых же шагов своей умственной деятельности, — говорит К. А. Тимирязев, — я поставил себе две параллельные задачи — работать для науки и писать для народа, т. е. популярно». В его понимании наука невозможна без популяризации. «Безнадежно состояние науки, — говорит он, — когда она находится среди безграничной пустыни всеобщего равнодушия. Только делая все общество участником своих интересов, призывая его делить с нею радости и горе, наука приобретает в нем союзника, надежную опору дальнейшего развития».

К. А. Тимирязев не ограничивался научно — исследовательской работой. Он был в то же время писателем — популяризатором, широко распространявшим достижения биологической науки.

Делу популяризации научных открытий К. А. Тимирязев отдал столько творческих сил и таланта, что сделанное им в этом отношении стоит на одном уровне с научной деятельностью.

Весь свой творческий ум и исключительную эрудицию ft. А. Тимирязев посвящает дальнейшей разработке учения о причинах и закономерностях развития органического мира.

К. А. Тимирязев был одним из крупнейших историографов науки о жизни. Его перу принадлежит ряд прекрасных и выдающихся работ. Таковы «Основные черты истории развития биологии в XIX веке», «Пробуждение естествознания в третьей четверти века», «Наука. Очерк развития естествознания за три века (1620–1920)», «Главнейшие успехи ботаники в начале XX столетия», «Развитие естествознания в России в эпоху 60–х годов», не считая большого числа мелких статей — характеристик, посвященных ряду отдельных крупнейших деятелей науки (Пастер, Бертло, Столетов, Лебедев, Буссенго, Бербанк и много других).

К. А. Тимирязев гармонически сочетал в своем творчестве единство теории и практики.

Благодаря художественному, образному изложению, такие популярные книги К. А. Тимирязева, как «Жизнь растений», «Чарльз Дарвин и его учение», «Исторический метод в биологии» и другие, переиздаются и читаются до сих пор с захватывающим интересом. Даже в переводе на английский язык «Жизнь растений», через 30 лет после своего появления, оказалась, по отзыву английского критика, «на целую голову выше других исследований по этой теме».

Блестящие и увлекательные по форме популяризаторские и публицистические статьи К. А. Тимирязева до сих пор сохранили свою актуальность.

Причина столь долголетнего успеха кроется не только в исключительно увлекательном изложении сухого научного материала, но и в том, что исследования и выводы К. А. Тимирязева уникальны и насущны для наших дней.

1861 г. — Восемнадцатилетний К. А. Тимирязев поступил в Петербургский университет.

1868 г. — К. А. Тимирязев произвел свои первые опыты над воздушным питанием растений, о которых доложил на I съезде естествоиспытателей в Петербурге.

1868 г. — К. А. Тимирязев уехал в командировку за границу.

1871 г. — К. А. Тимирязев защитил в Петербургском университете магистерскую диссертацию «Спектральный анализ хлорофилла» и занял кафедру ботаники в Петровско — Разумовской сельскохозяйственной академии в Москве.

1877 г. — К. А. Тимирязев избран Московским университетом на кафедру анатомии и физиологии растений.

1911 г. — К. А. Тимирязев покинул Московский университет.

1920 г. — К. А. Тимирязев простудился и скончался от воспаления легких.

Проблемы, над которыми работал замечательный биолог и врач И. И. Мечников, и в наши дни остаются вполне актуальными и современными. Биология и медицина обязаны И. И. Мечникову не только многими блестящими открытиями и твердо установленными фактами, но и теоретическими обобщениями, положившими начало ряду наиболее перспективных направлений современной биологии и медицины.

И. И. Мечников родился 15 мая 1845 года в имении Панасовка Купянского уезда Харьковской губернии.

В 1864 году девятнадцатилетним юношей, окончив Харьковский университет и имея уже несколько печатных работ, И. И. Мечников уезжает за границу, где проводит три года. Он работает в лабораториях крупнейших ученых Запада и делает в эти годы ряд открытий в области зоологии и эмбриологии.

Вместе с А. О. Ковалевским, с которым у И. И. Мечникова установились самые близкие, дружественные отношения, он становится основоположником особой отрасли биологии — сравнительной эмбриологии.

В Италии И. И. Мечников познакомился и близко сошелся также и с другим своим великим соотечественником И. М. Сеченовым.

Ко времени возвращения в Россию в 1867 году И. И. Мечников, совсем еще молодой ученый, успел сделать очень много.

Изучив развитие головоногих моллюсков, он впервые совершенно точно установил у беспозвоночных наличие в эмбриональном развитии трех зародышевых листков, хорошо известных и изученных у позвоночных животных. Этим было получено доказательство единства развития позвоночных и беспозвоночных животных. Работа о развитии головоногих стала его магистерской диссертацией, которую он защитил в Петербургском университете.

Помимо этого И. И. Мечников провел ряд исследований развития насекомых. Изучая ресничных червей — планарий, он сделал свое первое наблюдение над внутриклеточным пищеварением. Вместе с А. О. Ковалевским в 1867 году он получил премию Карла Бэра первой степени, присуждавшуюся за выдающиеся работы по эмбриологии. В том же году он был выбран доцентом Одесского университета. Но уже в 1868 году после успешных выступлений на съезде естествоиспытателей и врачей в Петербурге он стал доцентом Петербургского университета и в том же году защитил докторскую диссертацию.

В период с 1868 по 1870 год И. И. Мечников с краткими перерывами снова работал за границей, главным образом в Неаполе и Мессине, изучая развитие губок, кишечнополостных, иглокожих, асцидий, насекомых. Он сделал ряд открытий и установил много важных обобщений о единстве происхождения различных групп животных.

В 1870 году И. И. Мечников был избран профессором Одесского университета и занимал эту должность до 1882 года. Этот период жизни И. И. Мечникова полон самой напряженной работы и глубоких переживаний.

Несмотря на крайне неблагоприятную обстановку, сложившуюся в Одессе, И. И. Мечникову удалось в эти годы сделать немало замечательных научных открытий. Продолжая исследования в области сравнительной эмбриологии, он высказал свою теорию паренхимеллы, являющуюся существенным этапом в развитии учения о происхождении многоклеточных животных. Согласно этой теории, многоклеточные животные происходят от вымершего предка — существа, в строении которого имелись лишь две части: слой наружных клеток и внутренняя часть, состоявшая из сплошной массы клеток, способных захватывать и переваривать пищевые частицы, — паренхима. Это несуществующее животное И. И. Мечников и назвал царенхимелла, а позднее — фагоцителла.

Подтверждение своей теории И. И. Мечников видел в открытом им животном из группы червей — планарий, имевшем на месте кишечной полости сплошную массу клеток, переваривавших пищу.

Занимаясь проблемой внутриклеточного пищеварения, И. И. Мечников создал новую, особую отрасль современной биологии — экспериментальную морфологию. Так родилось учение о защитных свойствах крови.

Осенью 1882 года И. И. Мечников уехал в Италию и работал в Мессине. Эта осень и весна 1883 года стали знаменательным этапом в его научной жизни. Изучая личинки морских звезд и их клетки — амебоциты, наделенные способностью к перевариванию заглатываемых ими органических частиц, И. И. Мечников задумался над тем, какую роль могут играть эти клетки в организме, кроме участия в процессах пищеварения. Ему пришла в голову мысль, что значение этих клеток может заключаться в их защитной роли как элементов, которые способны захватывать, переваривать и тем самым обезвреживать внедряющиеся в организм вредные для него инородные тела.

Блестящими по своей простоте и убедительности экспериментами И. И. Мечникову удалось подтвердить свое предположение. Искусственно введенные в тело личинки инородные тела уничтожались собиравшимися вокруг них клетками — амебоцитами. Основываясь на способности подвижных клеток поглощать (пожирать) инородные частички, И. И. Мечников назвал их фагоцитами. Термин этот стал столь же популярным и общепринятым, как слова «клетка», «ткань» и др.

Эти эксперименты оказались поворотным пунктом в творчестве И. И. Мечникова. Вот что он сам писал об этом: «В Мессине совершился перелом в моей научной жизни. До этого зоолог — я сразу сделался патологом. Я попал на новую дорогу, которая сделалась главным содержанием моей последующей деятельности».

В целой серии работ последующего периода И. И. Мечников показал, что явления, вполне аналогичные тем, которые он наблюдал в своих экспериментах над личинками морских звезд, имеются у всех типов животных. У высших животных, например у всех позвоночных, основными защитными клетками, с помощью которых организм изолирует и обезвреживает внедряющиеся в него посторонние тела, являются белые клетки крови — лейкоциты.

Тезисы своего учения о защитных факторах организма И. И. Мечников изложил в докладе «О целебных силах организма» на съезде естествоиспытателей и врачей в Одессе в 1888 году.

Начиная с 1883 года И. И. Мечников почти все свое внимание посвятил изучению воспалительных процессов, инфекционных заболеваний и их возбудителей — патогенных микробов. И. И. Мечников подготовил новую отрасль биологии и медицины — сравнительную патологию.

Используя свое двукратное пребывание за границей у моря, он в 1884 и 1885 годах продолжил исследование развития иглокожих и медуз.

В 1886 году И. И. Мечников стал руководителем первой в России Одесской бактериологической станции.

В 1887 году он уехал за границу, чтобы выбрать наиболее подходящее место для работы. Во время этой поездки он участвовал в Венском международном конгрессе гигиенистов, на который собрались виднейшие бактериологи того времени. Воспользовавшись приглашением французского ученого Л. Пастера, давшего согласие на организацию самостоятельной лаборатории для И. И. Мечникова, он переселился осенью 1888 года в Париж, где и работал до самой смерти.

Двадцативосьмилетний парижский период жизни И. И. Мечникова — период зрелости, общего признания и мировой славы.

В круг его исследований входят самые разнообразные инфекционные заболевания — тиф, холера, чума, туберкулез, столбняк и другие — и их возбудители. Лаборатория И. И. Мечникова в Париже быстро стала центром медицинской мысли, к которому стремились со всех концов мира врачи и ученые. Вокруг И. И. Мечникова собрались талантливые сотрудники и ученики, из которых выросли крупнейшие бактериологи и иммунологи. Через лабораторию И. И. Мечникова прошло также немало русских врачей.

В 1891 году И. И. Мечников был избран почетным доктором Кембриджского университета и участвовал в Лондонском международном конгрессе, где он выступил с результатами своих исследований.

В том же году в Пастеровском институте И. И. Мечников провел свой замечательный цикл лекций о воспалении, опубликованный в следующем, 1892 году в виде отдельной книги под названием «Лекции по сравнительной патологии воспаления». Появление этой книги на русском и французском языках было одним из замечательных событий в истории биологии и медицины.

И. И. Мечников верил, что медицина позволит так перестроить человеческую жизнь, что смерть будет наступать лишь тогда, когда «инстинкт жизни» естественно и незаметно будет переходить в «инстинкт смерти».

В своих «Лекциях» И. И. Мечников с исключительной полнотой и блеском показал, какими путями от примитивных животных до наиболее сложно организованных организмов происходило эволюционное усложнение воспалительных процессов.

Все эти работы И. И. Мечникова как биолога и патолога внесли огромные изменения в общее понимание болезненных явлений и глубоко затронули самые основы медицинских знаний.

В 1894 году И. И. Мечников участвовал в Международном конгрессе бактериологов в Будапеште.

В 1897 году И. И. Мечников выступил на конгрессе в Москве с докладами по чумному вопросу и по итогам своих работ о фагоцитарных реакциях против микробных ядов — токсинов. Эти исследования, посвященные изучению токсинов самых Различных микробов, вызывающих инфекционные заболевали, явились последней, завершающей серией работ, позволившей И. И. Мечникову подвести итог своим многолетним исследованиям иммунитета. Этот итог и был подведен им в докладе на международном конгрессе в Париже в 1900 году и в знаменитом его труде «Невосприимчивость в инфекционных заболеваниях», вышедшем в свет в 1901 году.

С начала XX века внимание И. И. Мечникова привлекают вопросы старости и смерти, к разрешению которых он стремится подойти как биолог. В связи с этим возникает интерес к изучению природы человека и его особенностей как особого существа в общей зоологической цепи. Результатом этого интереса явилась серия работ, давшая материал для книги «Этюды о природе человека».

В работах о причинах старения И. И. Мечников особо выделяет отравления организма токсинами микробов, постоянно присутствующих и развивающихся в кишечнике. Исследования кишечной флоры взрослых, детей и животных привели И. И. Мечникова к мысли, что соответствующими режимами питания вполне возможно регулировать кишечную флору и таким образом сводить до минимума интоксикацию, ведущую к преждевременному старению.

В 1908 году И. И. Мечников вместе с инфекционистом и иммунологом П. Эрлихом получил международную Нобелевскую премию. Это послужило поводом для путешествия И. И. Мечникова в Швецию и в Россию, предпринятого им в 1909 год) и давшего ему случай встретиться со своим гениальным соотечественником — писателем Л. Н. Толстым.

В 1911 году И. И. Мечников возглавляет организованную им экспедицию по изучению туберкулеза среди населения калмыцких степей. Эта экспедиция собрала исключительно ценный материал и дала И. И. Мечникову возможность сделать весьма важные выводы о естественной иммунизации населения против туберкулеза.

В 1913 году вышла в свет книга И. И. Мечникова «Сорок лет искания рационального мировоззрения», в которой собраны его работы общего характера.

В 1915 году И. И. Мечников заболел и 15 июля 1916 года умер.

1864 г. — И. И. Мечников, окончив Харьковский университет, уехал за границу, где пробыл три года.

1867 г. — И. И. Мечников возвращается в Россию.

1867 г. — И. И. Мечников получил премию Карла Бэра первой степени, присуждавшуюся за выдающиеся работы по эмбриологии.

1867 г. — И. И. Мечников выбран доцентом Одесского университета.

1868 г. — И. И. Мечников после успешных выступлений на съезде естествоиспытателей и врачей в Петербурге стал доцентом Петербургского университета и защитил докторскую диссертацию.

1870 г. — И. И. Мечников избран профессором Одесского университета.

1882 г. — И. И. Мечников уезжает в Италию и работает в Мессине.

1883 г. — И. И. Мечников делает знаменитый доклад «О целебных силах организма» на съезде естествоиспытателей и врачей в Одессе.

1886 г. — И. И. Мечников стал руководителем первой в России Одесской бактериологической станции.

1887 г. — И. И. Мечников участвует в Венском международном конгрессе гигиенистов.

1888 г. — По приглашению Л. Пастера И. И. Мечников уезжает в Париж, организовывает самостоятельную лабораторию, где и работает до самой смерти.

1891 г. — И. И. Мечников избран почетным доктором Кембриджского университета.

1894 г. — И. И. Мечников участвует в Международном конгрессе бактериологов в Будапеште.

1897 г. — И. И. Мечников выступает на конгрессе в Москве с докладами по чумному вопросу.

1908 г. — И. И. Мечников получает международную Нобелевскую премию.

1909 г. — И. И. Мечников встретился с писателем Л. Н. Толстым.

1911 г. — И. И. Мечников возглавляет организованную им экспедицию по изучению туберкулеза среди населения калмыцких степей.

В. В. Докучаев — основатель почвоведения. Всю жизнь он боролся за признание этой столь необходимой сельскому хозяйству науки. В ней он видел лучшее средство борьбы с неурожаями и голодом.

В. В. Докучаев родился 1 марта 1846 года в селе Милюкове Сычевского уезда Смоленской губернии в семье сельского священника. Учился сначала в Вяземском духовном училище, а потом в Смоленской духовной семинарии. Из семинарии В. В. Докучаев был направлен в Петербургскую духовную академию. Но уже через год, в 1866 году, он перешел в университет на физико — математический факультет.

После окончания университета в 1870 году В. В. Докучаев занялся изучением речных наносов у себя на родине, в верховьях Днепра. Постепенно эти занятия расширялись и привели его к изучению вопросов геологии ледниковых отложений. Уже в 1871 году он читал на эту тему научные доклады в Обществе естествоиспытателей. В 1878 году В. В. Докучаев за работу «Способы образования речных долин Европейской России» получил ученую степень магистра геогнозии. Ещё до этого, в 1875 году, он участвовал в редакции почвенной карты России, а после смерти секретаря Статистического комитета В. И. Чаславского в 1878 году Департамент земледелия и сельской промышленности поручил ему закончить обработку материалов Чаславского о почвах. Эти работы в сочетании с занятиями В. В. Докучаева как геолога, специализировавшегося по поверхностным отложениям, привели его к почвоведению. Он вошел в число членов «черноземной комиссии» Вольного экономического общества, в которой участвовал Д. И. Менделеев.

В связи с неурожаями 1873–1875 годов общество решило произвести исследования чернозема, собрав на местах образцы для химического анализа. В. В. Докучаев разработал программу химического исследования и для выполнения геологогеографических исследований за два лета — 1877 и 1878 годы — проехал около 10 000 километров через всю южную полосу Европейской России. В 1881 году он совершил путешествие на юго — запад страны. Результаты наблюдений В. В. Докучаева над черноземом и подзолами северной полосы включены в «Картографию русских почв», опубликованную в 1879 году; она содержит историю прежних исследований почвы и ее подробные анализы, выполненные при участии Д. И. Менделеева.

В 1883 году В. В. Докучаев представил Вольному экономическому обществу подробный отчет, изданный в виде большого труда «Русский чернозем». В этом труде излагаются основы учения В. В. Докучаева о происхождении чернозема и других почв. Академией наук автор «Русского чернозема» был удостоен Макарьевской премии, а Вольное экономическое общество выразило ему особую благодарность. В. В. Докучаев успешно защитил работу «Русский чернозем» в качестве докторской диссертации. Это дало ему возможность занять освободившуюся в университете кафедру минералогии; почвоведение не входило тогда еще в программу университета как отдельный предмет, а являлось лишь частью общего курса агрономии.

В 1882 году В. В. Докучаев принял предложение земства Нижегородской губернии «определить качество грунтов с точным обозначением их границ».

Эта работа была проведена за четыре года (1882–1886), главным образом молодыми учениками В. В. Докучаева и приглашенными им специалистами. Так образовалась группа почвенников — докучаевцев, постоянных сотрудников, помогавших В. В. Докучаеву в других его работах.

В 80–х — начале 90–х годов XIX века деятельность В. В. Докучаева вышла далеко за пределы его личных работ. Под его редакцией было опубликовано несколько десятков «Трудов», выработана общая классификация почв. При Вольном экономическом обществе была учреждена Почвенная комиссия — первый центр почвоведения (1888). Работы русских почвоведов были представлены на Парижской всемирной выставке, где они получили высокую оценку (1889). К этому же времени относится организация В. В. Докучаевым очередного, VIII съезда русских естествоиспытателей и врачей и особой комиссии для изучения окрестностей Петербурга. В. В. Докучаев составил проект создания государственного Почвенного института и деятельно отстаивал его в различных ведомствах. Этот проект тогда не был утвержден. Министерство земледелия и Министерство финансов отказались одобрить и проект Постоянного почвенного комитета, подобного открытому тогда Геологическому комитету. Только в 1913 году, уже после смерти Василия Васильевича, Почвенная комиссия была преобразована в Докучаевский почвенный комитет.

В 1892 году В. В. Докучаев был назначен директором Института сельского хозяйства и лесоводства в Новой Александрии, где провел 5 лет (1892–1897). Он выработал устав этого института, который служил потом образцом для других сельскохозяйственных институтов. В этот период В. В. Докучаев организует новые большие исследования по борьбе с засухой. Он добился утверждения ведомством государственных имуществ «Особой экспедиции лесного департамента». По программе В. В. Докучаева и под его руководством экспедиция предприняла изучение нескольких участков степей с одновременным устройством на них различных опытов по обводнению, облесению и полеводству. Намечалась широкая программа рационального устройства всей южной засушливой полосы. Удалось устроить несколько опытных лесничеств, отчасти на основе старых лесных посадок. Было издано два десятка томов научных трудов этой экспедиции; большой успех имело участие ее в выставках в Америке в Чикаго в 1893 году и во всероссийских выставках — Нижегородской и Московской (1895).

В целях распространения знаний среди сельских хозяев Докучаев организовал в Петербурге курс общедоступных лекций для земледельцев, в чтении которых участвовали виднейшие ученые, в том числе и Д. И. Менделеев.

Много труда В. В. Докучаев отдал составлению новой почвенной карты Европейской России. К 1900 году карта была составлена и напечатана. Эта карта с тех пор служила основой всех работ ведомства земледелия вплоть до 1930 года. Руководство институтом в Новой Александрии в сочетании с большой общественной деятельностью стоили В. В. Докучаеву большого напряжения сил. Под конец он заболел и должен был выйти в отставку.

В. В. Докучаев рассматривал почвоведение как предмет, необходимый каждому земледельцу. Он говорил: недостаточно владеть землей, нужно научиться ею пользоваться.

Оправившись после болезни, В. В. Докучаев предпринял в 1898–1899 годах большое путешествие на Кавказ, пересек горы, побывал в Закавказье, сделал доклад в Тифлисе и начал читать там лекции. В своем докладе В. В. Докучаев обрисовал общую последовательность чередования типов горных почв, установив закон так называемых вертикальных зон почв, которые в горных странах сменяют горизонтальные, т. е. широтные, почвенные зоны. В настоящее время эти выводы В. В. Докучаева о вертикальной зональности почв подтверждены во всех странах.

Кипучая деятельность В. В. Докучаева была прервана на 57–м году его жизни. 8 ноября 1903 года он скончался.

В. В. Докучаев оставил богатое научное наследство.

Докучаевское почвоведение введено в круг наук как самобытное русское направление учения о земле. По В. В. Докучаеву, почва — это особое тело природы, а не только скопление веществ, служащее опорой растениям или средой их питания.

В книге «Русский чернозем» и затем в «Материалах по оценке земель Нижегородской губернии» В. В. Докучаев дал классификацию почв, в основном не изменившуюся до настоящего времени. В. В. Докучаев установил правильную закономерность залегания почв в виде целых полос или зон (поясов), подмеченную сначала на равнинах Европейской России, а потом на всей земной поверхности. Он доказал, что смена этих зон соответствует полосам климата.

Известная почвенная карта В. В. Докучаева, изданная в 1900 году, представляет подтверждение его правила зональности почв и последовательности чередования их в зависимости от климата.

В докладе «Кучению о зонах природы», сделанном им в Тифлисе, В. В. Докучаев положил начало современному пониманию землевладения как географической науки.

В своей небольшой, но непревзойденной работе «К учению о зонах природы» он так формулирует сущность географии как науки о зонах — ландшафтах и ее отличие от прочих естественных наук: различные естественные науки (геология, минералогия, метеорология, ботаника, зоология и пр.) изучают отдельные тела, а «не их соотношения, не ту генетическую вековечную и всегда закономерную связь, какая существует между силами, телами и явлениями, между мертвой и живой природой, между растительным, животным и минеральным царствами, с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром — с другой».

Основу подобного понимания предмета географии В. В. Докучаев усматривает в том, что «почвы и грунты есть зеркало, яркое и вполне правдивое отражение весьма тесного векового взаимодействия между водой, воздухом, землей, растительными и животными организмами и возрастом Земли — этими вечными почвообразователями».

В. В. Докучаевым была основана наука о ландшафтах.

Весьма ценные до настоящего времени данные имеются и в работах В. В. Докучаева по геологии, в его магистерской диссертации о происхождении речных долин и в ряде статей о лесах.

В. В. Докучаев в практических предложениях по поднятию земледелия опередил свое время на несколько десятков лет. Поднятие земледелия он считал одним из главных стимулов своей работы. В период самой усиленной своей научной и организационной деятельности он занимался вопросом борьбы с неурожаями, наметив широкую программу обводнений и создания лесных защитных полос для борьбы с суховеями и оврагами.

В. В. Докучаев был выдающимся ученым, жизнь и деятельность которого составляют блестящую и поучительную страницу в истории русской и мировой науки.

1865 г. — В. В. Докучаев направлен в Петербургскую духовную академию.

1866 г. — В. В. Докучаев перешел в университет на физико — математический факультет.

1870 г. — После окончания университета В. В. Докучаев занялся изучением речных наносов у себя на родине, в верховьях Днепра.

1875 г. — В. В. Докучаев участвовал в редакции почвенной карты России.

1878 г. — В. В. Докучаев за работу «Способы образования речных долин Европейской России» получил ученую степень магистра геогнозии.

1879 г. — В. В. Докучаев опубликовал составленную им «Картографию русских почв».

1881 г. — В. В. Докучаев совершил путешествие на юго — запад страны.

1882 г. — В. В. Докучаев принял предложение земства Нижегородской губернии «определить качество грунтов с точным обозначением их границ».

1883 г. — В. В. Докучаев представил Вольному экономическому обществу подробный отчет, изданный в виде большого труда «Русский чернозем».

1892 г. — В. В. Докучаев назначен директором Института сельского хозяйства и лесоводства в Новой Александрии.

1898–1899 гг. — В. В. Докучаев предпринял большое путешествие на Кавказ.

1900 г. — В. В. Докучаевым была составлена и напечатана почвенная карта Европейской России.

И. П. Павлов был признанным вождем мировой физиологической науки. Целое поколение русских врачей считало его своим учителем. И. П. Павлов родился в г. Рязани 26 сентября 1849 года в семье священника. Одаренный живым воображением и эмоциональным темпераментом, юноша Павлов, помогая отцу в садово — огородных работах, пристально наблюдал за окружающей живой природой. Он часами простаивал у муравейников, задумывался над особенностями поведения насекомых и животных и навсегда полюбил природу.

Особенно сильное впечатление на И. П. Павлова в юношеском возрасте произвела одна книга, о которой он потом всю жизнь вспоминал с благодарностью. Это была книга нашего великого соотечественника, отца русской физиологии Ивана Михайловича Сеченова. Уже в конце своей жизни, подытоживая огромный опыт по изучению высшей нервной деятельности, И. П. Павлов писал: «При изучении собаки, ближайшего и вернейшего спутника человека еще с доисторических времен, главным толчком к моему решению, хотя и не сознаваемому тогда, было давнее, еще в юношеские годы испытанное влияние талантливой брошюры Ивана Михайловича Сеченова, отца русской физиологии, под заглавием «Рефлексы головного мозга».

Непреодолимое влечение к естествознанию заставило И. П. Павлова в 1869 году бросить семинарию и вместе со своими товарищами — единомышленниками отправиться в далекий Петербург, чтобы поступить на естественный факультет университета. Здесь он навсегда связал свою жизнь с физиологией. После окончания университета И. П. Павлов решил пополнить свои знания по физиологии, в частности по физиологии и патологии человека. С этой целью он в 1874 году поступил в Медико — хирургическую академию. Блестяще окончив ее, И. П. Павлов получил двухгодичную заграничную командировку. Снова вернувшись в Россию, он целиком отдал себя науке.

Все работы по физиологии, проведенные И. П. Павловым на протяжении почти 65 лет, в основном группируются около трех разделов физиологии: физиологии кровообращения, физиологии пищеварения и физиологии мозга.

Очень скоро было определено и направление его поисков: только раскрыв нервный механизм простейших функций организма, можно было разрешить проблему мозговой деятельности.

Работы И. П. Павлова по кровообращению связаны главным образом с его деятельностью в клинике знаменитого русского клинициста Сергея Петровича Боткина с 1874 по 1885 год. Правда, лаборатория С. П. Боткина была очень небольшой; она помещалась в бывшей деревянной бане клиники. Заведовать лабораторией С. П. Боткин пригласил И. П. Павлова. Хотя И. П. Павлов до этого интересовался вопросами пищеварения, здесь под влиянием общей атмосферы клиники С. П. Боткина он целиком отдался изучению механизмов сердечно — сосудистой системы. И. П. Павлов целыми днями занимался работой с лекарствами, но вместе с тем он не мог не заметить новых для физиологии явлений в сердечно — сосудистой системе. Как азартный охотник пробирается все глубже и глубже в густые заросли в поисках долгожданной дичи, так и И. П. Павлов с жадностью набрасывался на всякое наблюдение или случайное явление в эксперименте. Он забросил дом, забыл о материальных нуждах, о своем костюме и даже о своей молодой жене. Его товарищи не раз принимали участие в его судьбе, желая чем?нибудь помочь ему. Однажды группа товарищей собрала в складчину некоторую сумму и предложила ее И. П. Павлову. И. П. Павлов принял эту товарищескую помощь, но каково же было удивление товарищей на другой день, когда они убедились, что он на эти деньги накупил целую свору собак, чтобы поставить интересующий его эксперимент. Он весь был полон той всепоглощающей страстью к исследованию, о которой он писал в своем знаменитом письме к молодежи: «Будьте страстны в ваших исканиях».

Первым серьезным открытием, которое создало ему славу, было открытие так называемого усиливающего нерва сердца. До И. П. Павлова было известно, что сердце регулируется в своей работе блуждающим нервом. Этот факт подробно был исследован братьями Вебер, немецкими учеными — физиологами, с именами которых и связано открытие тормозящего действия блуждающего нерва на сердце. Экспериментируя на собаках, И. П. Павлов обратил внимание, что при раздражении некоторых нервов сердце начинает сокращаться более сильно. Замечательным было также то, что уже остановившееся сердце могло быть вновь приведено в действие, если раздражать этот нерв. Впоследствии этот нерв получил название «нерва Павлова». Весь этот цикл работ И. П. Павлова был оформлен в виде его докторской диссертации под названием «Центробежные нервы сердца», за которую он в 1883 году получил звание доктора медицины. Уже в этот период обнаружилась одна принципиальная особенность научного творчества И. П. Павлова, которая впоследствии создала самое плодотворное из всех физиологических направлений. Эту принципиальную особенность можно формулировать так: изучать животный организм в его целостном, естественном поведении. Изучение всех проявлений организма должно производиться в условиях, максимально приближающихся к естественным условиям жизни животного. Между тем обстановка большинства физиологических экспериментов того времени коренным образом отличалась от естественной. Животное погружалось в наркоз, и на таком наркотизированном животном производилось измерение кровяного давления, учет работы сердца и т. д. Получал ли экспериментатор при этом правильные сведения? Теперь мы знаем, что выключение наркозом огромного влияния центральной нервной системы на работу внутренних органов делает все наблюдения неполноценными. И. П. Павлов нарушил установившуюся традицию экспериментирования и разработал способ измерения кровяного давления у животного в нормальном состоянии.

Эти нововведения И. П. Павлова не обошлись, конечно, без курьезов. Некоторые наблюдатели, присутствовавшие на опытах с животным, решили, что перед ними ненормальный исследователь, и написали жалобу в полицейское управление.

Наиболее полно в лаборатории И. П. Павлова была разработана физиология слюнных, желудочных и поджелудочных желез. Обычные приемы получения слюны, употреблявшиеся до И. П. Павлова, заключались в том, что у животного, находящегося под наркозом, раздражался нерв, управляющий слюноотделением, и в результате этого раздражения из протока слюнной железы вытекала слюна. Этот способ не мог удовлетворить И. П. Павлова. Вместе со своим сотрудником доктором Глинским он разработал аппарат, с помощью которого слюнный проток выводят наружу через прокол щеки. Тогда при еде животного происходит выделение натуральной слюны наружу, которая и собирается экспериментатором в специальные сосуды. Количество и качество выделяемой слюны всегда зависело от пищи, которая попадала в рот животного. Так, например, если в рот попадала сухая пища, то слюна содержала большое количество воды; если жесткая пища, то в слюне появлялись слизистые вещества, которые обволакивали пищу и тем самым предотвращали ее вредное воздействие на слизистую оболочку пищеварительного тракта.

Но особенно много новых идей И. П. Павлов применил при изучении работ желудочных желез. На этом пути им было сделано такое количество новых операций и открытий, что можно по праву сказать, что настоящая физиология желудка стала существовать только после работ И. П. Павлова. Его первое важное открытие в этой области заключалось в том, что он установил наличие специальной сокоотделительной функции желудка в тот момент, когда еще пища не попадала в желудок. Животное только лишь видело пищу, а желудочные железы уже выделяли сок. Особенно отчетливо эта закономерность проявилась при опыте с так называемым «мнимым кормлением». Он заключался в следующем. Животному перерезался пищевод на середине шеи, и оба конца перерезанного пищевода выводились наружу и пришивались на кожу. После такой операции пища, съедаемая животным и проглатываемая им, выходила наружу через верхнее отверстие и падала в ту чашку, из которой животное ело. Таким образом, одна и та же пища могла без конца пережевываться и проглатываться животным, и создавалось действительно «мнимое кормление». Хотя в этом опыте целиком устранялось действие пищи на слизистую оболочку желудка, тем не менее из желудка вытекал желудочный сок. Следовательно, для того, чтобы эта первая порция желудочного сока начинала выделяться, совсем не нужно было, чтобы пища попадала в желудок.

И. П. Павлов впервые в истории физиологии применил в больших масштабах стерильные операции на животных. Данные И. П. Павлова о различных фазах отделения желудочного сока сейчас же были использованы практической медициной.

Благодаря методам, разработанным И. П. Павловым, теперь удается получать большое количество натурального желудочного сока для лечения людей, страдающих заболеванием желудка. Пользуясь им, тысячи людей, страдающих недостаточностью желудочного сока, могут восстановить свое здоровье.

Эти работы по исследованию желудочного пищеварения проводились уже в новой лаборатории И. П. Павлова — во вновь открытом в то время Институте экспериментальной медицины. Работа И. П. Павлова в Боткинской лаборатории приносила ему огромное творческое удовлетворение, но сама лаборатория была недостаточно удобна. Не хватало ни места, ни средств. Вот почему И. П. Павлов с радостью принял в 1890 году предложение взять на себя заведование отделом физиологии во вновь организуемом Институте экспериментальной медицины. Здесь И. П. Павлов и построил по своему вкусу «чистую операционную» для экспериментов на собаках, которая ни в чем не уступала человеческой операционной. После этого количество успешных операций стало повышаться, и И. П. Павлов смог осуществить все свои творческие замыслы. Работа привлекла всеобщее внимание, и лаборатория Ивана Петровича Павлова стала излюбленным местом для диссертантов, прикомандированных и всякого рода энтузиастов научного исследования как русских, так и иностранных. Это позволило И. П. Павлову произвести огромное количество научных исследований.

В 1904 году за свои работы по пищеварению Иван Петрович Павлов получил Нобелевскую премию. Но в этот момент его творческий гений открыл уже новую страницу в истории физиологии — страницу, получившую название «учения о высшей нервной деятельности», или «учения об условных рефлексах».

Его учение об условных рефлексах явилось логическим завершением всех тех экспериментов, которые И. П. Павлов в большом количестве проделал по кровообращению и пищеварению.

Как объяснить факт выделения слюны или желудочного сока, когда животное не ест пищу, а только видит ее? Сказать, что животное «хочет есть», что ему «приятно видеть пищу», — значит уклониться от ответа на вопрос. Исследования И. П. Павлова показали, что, например, выделение слюны или желудочного сока может быть вызвано не только видом пищи, но любым внешним раздражением (звонком, вспышкой света, стуком), действие которого по времени совпадало с актом кормления животного. И. П. Павлов показал, что в основе такого рода явлений лежит условный рефлекс.

Для изучения этого вида мозговой деятельности животное Подвергалось действию какого?нибудь внешнего искусственно — го раздражителя, который до того животному был безразличен, например звук бульканья воды, трещотки, стук метронома или вспыхивание лампочки, но вслед за этим раздражением собака получала корм. Вначале, естественно, слюноотделение происходило только в тот момент, когда пища попадала в полость рта. Но уже после нескольких совпадений, например звонка с кормлением, достаточно было прозвучать звонку, как собака начинала облизываться и у нее выделялась слюна. Так образовался условный слюнный рефлекс.

Были проделаны опыты, в которых щенки с самого рождения питались только одним молоком. Когда щенки выросли и превратились во взрослых собак, то оказалось, что они совершенно не интересуются ни мясом, ни хлебом, ни какими?либо другими продуктами. Они отворачивались от них. Тем самым было показано, что условные рефлексы — результат индивидуальной жизни, они образуются как ответные реакции организма на внешние раздражения. Условные рефлексы ложатся затем в основу всего жизненного опыта в целом и являются свойством коры мозга. Сущность их сводится к установлению новых нервных связей в коре головного мозга.

И. П. Павлов заглянул в самые глубинные и таинственные процессы человеческого мозга. Он разъяснил механизм сна. Вслед за этим последовал ряд исследований, которые позволили дать характеристику типов нервной деятельности животного. Была создана классификация нервных систем животных, вполне применимая и для разделения людей по характеру их нервной деятельности — на сангвиников, флегматиков, холериков и меланхоликов.

В 1925 году И. П. Павлов открыл при своей лаборатории две клиники: нервную и психиатрическую — и с успехом применял экспериментальные результаты, полученные им в лаборатории, для лечения нервных и душевных заболеваний.

Трудно перечислить огромное количество проблем, которые И. П. Павлов поставил и разрешил в своей лаборатории. Он создал крупнейшую в мире физиологическую школу и новые разделы физиологии. Его работы открыли науке наиболее таинственные стороны нервно — мозговой деятельности.

Нет такой страны в мире, где бы учение И. П. Павлова не имело горячих почитателей, учеников и продолжателей.

В Америке, Англии, Франции и других странах были созданы специальные павловские лаборатории. Лабораторию самого И. П. Павлова посетили сотни экскурсантов из?за границы; в ней работали присланные к И. П. Павлову в специальную командировку ученые других стран. Множество ученых вело оживленную переписку с И. П. Павловым и его учениками по разнообразнейшим вопросам созданного нового направления в науке. Ни один журнал по физиологии и психологии не выходил без статей, посвященных учению об условных рефлексах.

И. П. Павлов, выбрав предмет исследования, не оставлял его до тех пор, пока он не был исчерпывающе изучен. Факты многократно проверялись, точность их неустанно контролировалась.

И. П. Павлов говорил: «Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты! Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не могло бы поднять ее ввысь, не опираясь на воздух. Факты — это воздух ученого, без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» — пустые потуги».

«Никогда не пытайтесь прикрыть недостаток знаний хотя бы и самыми смелыми догадками и гипотезами. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами этот мыльный пузырь — он неизбежно лопнет, и ничего, кроме конфуза, у вас не останется».

Страстный до азарта, искуснейший экспериментатор, он гневно и резко осуждал сотрудника, допустившего вольно или невольно ошибку в наблюдении. И. П. Павлов был тогда беспощаден, и виновному приходилось даже на время оставлять лабораторию. Как никто другой, И. П. Павлов умел организовать коллективную творческую работу. Своей горячей страстностью, целеустремленностью он заражал окружающих, и вокруг него кипела дружная общая работа.

В жизни И. П. Павлов был скромным и чутким человеком. Он не любил парадности, рекламы и ненужной роскоши. Когда в тяжелый 1919 год правительственная комиссия, во главе которой стоял А. М. Горький, хотела оказать ему персональную помощь, он ответил: «Продукты надо расходовать бережно. Давайте, как всем, не больше».

И. П. Павлов увлекался русской классической музыкой. Любил русскую литературу, особенно произведения Л. Н. Толстого и А. П. Чехова. Полный любви к жизни и жажды к труду, он даже в преклонном возрасте занимался спортом. «Очень, очень хочу жить еще долго, — говорил он, — хоть до ста лет. И даже дольше».

27 февраля 1936 года Ивана Петровича Павлова не стало. После непродолжительной болезни на 87–м году жизни он скончался. Умер «некоронованный король мировой физиологии», как назвал И. П. Павлова известный американский ученый У. Кеннон. В своей телеграмме У. Кеннон писал: «Будущие поколения будут связывать его имя с революционными открытиями в области пищеварительного процесса и наиболее сложных функций мозга. Все, кто знал Павлова, восхищались им и любили его. Он надолго останется в памяти людей, этот гениальнейший человек».

Крупнейший английский ученый Э. Резерфорд, потрясенный сообщением о смерти И. П. Павлова, писал: «Хотя я не физиолог, а физик, я не могу, однако, не сознавать, какую колоссальную потерю понесла наука со смертью академика Павлова. Об этой потере будут сожалеть во всех странах. Академик Павлов был исключительно выдающимся физиологом, который сделал очень многое для развития науки. Его работы по изучению условных рефлексов вызвали восхищение во всем мире».

1869 г. — И. П. Павлов бросил семинарию и поступил на естественный факультет Петербургского университета.

1874 г. — И. П. Павлов поступил в Медико — хирургическую академию.

1874–1885 гг. — И. П. Павлов работает в клинике С. П. Боткина.

1883 г. — За работу «Центробежные нервы сердца» И. П. Павлов получил звание доктора медицины.

1890 г. — И. П. Павлов стал заведующим отделом физиологии в Институте экспериментальной медицины.

1904 г. — За свои работы по пищеварению И. П. Павлов получил Нобелевскую премию.

1925 г. — И. П. Павлов открыл при своей лаборатории нервную и психиатрическую клиники.

И. В. Мичурин в совершенстве владел техникой искусства создавать новую жизнь, взращивать новые чудесные сорта плодов, ягод и цветов. Это был поистине неугомонный, жадный преобразователь природы, творец новой жизни, поставивший себе целью обновить землю. Жизнь И. В. Мичурина — настоящий научный трудовой подвиг.

И. В. Мичурин родился в деревне Долгое Пронского уезда Рязанской губернии 27 октября 1855 года. Прадед, дед и отец И. В. Мичурина были любителями плодоводства. В бывшей Калужской губернии, где жили раньше предки И. В. Мичурина, до сих пор известны выведенные одним из предков И. В. Мичурина мичуринские груши.

И. В. Мичурин рано нашел свое жизненное призвание. Он писал: «…я, как помню себя, всегда и всецело был поглощен только одним стремлением к занятиям выращивать те или другие растения, и настолько сильно было такое увлечение, что я почти даже не замечал многих остальных деталей жизни: они как будто все прошли мимо меня и почти не оставили следов в памяти».

И. В. Мичурин окончил Пронское уездное училище и поступил в Рязанскую гимназию. Но из гимназии его скоро исключили под предлогом «непочтительности» к начальству, а на самом деле потому, что это начальство требовало взятки и не получило ее. И. В. Мичурин мечтал о высшем образовании, но ёму не удалось окончить даже среднюю школу. Девятнадцатилдетний И. В. Мичурин вынужден был стать конторщиком товарной конторы на станции Козлов Рязано — Уральской железной дороги с месячной заработной платой в 12 рублей.

В 1874 году И. В. Мичурин женился на дочери рабочего Александре Васильевне Петрушиной. Это привело его к разрыву с родителями — обедневшими дворянами, которые возмутились таким выбором сына. Почти в нищете начинал он свой самостоятельный жизненный путь. Скромный железнодорожный конторщик, заброшенный судьбой в глухой провинциальный городок Козлов, был полон радужных надежд и мечтаний. Он писал: «После тринадцати лет всестороннего теоретического и практического изучения жизни растений вообще и, в частности, дела садоводства и его нужд в местностях средней части России, после того как я объехал и осмотрел все выдающиеся в то время сады и садовые заведения, а также на основании личного испытания качеств и свойств плодовых деревьев, годных для культуры в средней и северной частях Европейской России, я в 1888 г. пришел к заключению о слишком низком уровне состояния нашего садоводства… Становилась очевидной крайняя необходимость радикального улучшения ассортиментов наших садов пополнением их более продуктивными сортами лучшего качества, что и вынудило меня в 1888 г. основать садовый питомник с исключительной целью выведения новых лучших и более продуктивных сортов плодовых растений».

Началось с крошечного палисадника около домика в городе. Здесь на маленьком клочке земли И. В. Мичурин мог развести лишь небольшое количество плодовых деревьев. Только в 1895 году И. В. Мичурин смог накопить денег на покупку усадьбы за городом, куда вместе с женой перенес на руках свои дорогие растения. Из рабочих дневников И. В. Мичурина видно, как широко и с какой энергией развернул он здесь свою творческую деятельность.

Из записей в дневнике видно, что И. В. Мичурин самым напряженным образом работал над множеством растений. Тут и плодово — ягодные — груши, яблоки, вишни, сливы и персики; тут и овощи — дыни, арбузы; тут и цветочные и декоративные — гвоздики, примулы, гладиолусы, петуньи, бегонии, глоксинии, цикламены, калистегии, лилии, георгины, нарциссы и др.; все перечисленные растения — разных сортов. В той же записи значатся различные пальмы, драцены, магнолии, камелии, саговик, эвкалипт, лимон, апельсин, померанец, кедр, ель Энгельмана и т. д.

И. В. Мичурин — ненасытный в своих поисках испытатель природы — собственными руками сеет, прививает, черенкует, ведет широкие экспериментальные исследования.

Дневники И. В. Мичурина показывают, какие трудности ему приходилось преодолевать. Он сажает черенки, не имея лабораторной посуды, в банки от килек и варенья, в стаканы, бутылки… Материальные заботы все время висят над творческим трудом исследователя.

Велико было удивление правительства, когда о козловском «чудаке» стали приходить известия из?за границы. «В 1898 г. Всеканадский съезд фермеров, собравшийся после суровой зимы, констатировал, что все старые сорта вишен как европейского, так и американского происхождения в Канаде вымерзли, за исключением «Плодородной Мичурина» из г. Козлова (в России)», — так писал канадский профессор Саундерс.

Пошла слава о новых чудесных сортах плодовых растений И. В. Мичурина и в Соединенных Штатах Америки. Оттуда Департамент земледелия послал к И. В. Мичурину своего специалиста — профессора Ф. Н. Мейера, и тот сделал И. В. Мичурину предложение продать в Америку все его живые коллекции. В то время И. В. Мичурин находился в тяжелом материальном положении. И тем не менее очень выгодное предложение американцев не соблазнило его.

Русское правительство наградило И. В. Мичурина крестом Святой Анны 3–й степени «за заслуги на сельскохозяйственном поприще», но никакой значительной поддержки И. В. Мичурину в его творческой работе так и не оказало. А между тем подходила старость.

В 1914 году в возрасте 60 лет у этого человека с железной волей вырвались горькие слова: «Годы ушли и силы истощены, крайне обидно проработать столько лет для общей пользы человека и на старости не иметь для себя никакого обеспечения».

Через три года произошла революция. И. В. Мичурин на другой же день, не обращая внимания на продолжавшуюся еще на улицах стрельбу, явился в только что организованный уездный земельный комиссариат и заявил: «Я хочу работать для новой власти».

Большевики проявили большую заботу об И. В. Мичурине. Два раза у И. В. Мичурина в Козлове побывал Калинин. Со временем в Козлове выросли новые научно — исследовательские и учебные заведения имени И. В. Мичурина: Селекционно — генетическая станция, Институт северного плодоводства, техникум, высшая школа. Сам город Козлов превратился в Мичуринск — крупный научный центр северного плодоводства. В 1934 году восьмидесятилетний И. В. Мичурин писал: «Жизнь стала другой, полной смысла, интересной, радостной».

Иван Владимирович Мичурин принадлежал к числу тех чудаков, которые, по выражению Максима Горького, украшают мир. Он хотел юг «перенести» на север. Он хотел, чтобы где?нибудь в Воронежской или Тамбовской губернии и еще дальше к северу росли зимостойкие сорта яблонь, груш, слив, винограда и другие растения с плодами не хуже прекрасных южных сортов.

Творческие изыскания Ивана Владимировича строились на двух главных основах. Эти основы — отдаленное скрещивание и воспитание растений.

Отдаленное скрещивание или отдаленная гибридизация называются отдаленными потому, что при них скрещивают между собой и получают потомство двух растений — родителей, отдаленных по своему родству в эволюции и по своему географическому происхождению.

Есть южный сорт яблони — Бельфлер желтый американский. У него крупные вкусные плоды. Кроме того, они поздно созревают и могут долго сохраняться зимой. Но яблоня Бельфлер не обладает достаточной зимостойкостью. И. В. Мичурин ставит себе задачу — получить новый сорт яблони, у которого плоды были бы не хуже Бельфлер, но само дерево хорошо выноси — ло бы зиму. Для этого И. В. Мичурин оплодотворяет Бельфлер пыльцой от Китайской яблони. Китайская яблоня родственна дикой Сибирской яблоне и отличается большой зимостойкостью, но плоды ее (райские яблочки) очень мелкие.

Бельфлер американский и Китайская яблоня являются отдаленными и по родству, так как принадлежат к двум различным видам яблонь, и по своему географическому происхождению. От их скрещивания И. В. Мичурин получил семечко, из которого вывел свой новый сорт Бельфлер — Китайка. Но для выведения этого сорта ученому пришлось много поработать.

Когда выросшая из семечка молодая яблоня на седьмом году жизни принесла первые плоды, то они созрели сравнительно рано — в августе, но оказались недостаточно крупными. Для улучшения свойств плодов И. В. Мичурин применил метод «ментора», т. е. воспитателя, сущность которого заключается в том, что, желая получить гибридные сорта с желательными свойствами, садовод прививает к гибридному растению, в крону, черенок того сорта растения, свойства которого он хочет передать гибридным плодам. Пересаженный черенок влияет на гибридное растение, как бы воспитывает его в желаемом направлении. Отсюда и название этого метода. И. В. Мичурин привил в крону этой молодой яблони в качестве менторов, или воспитателей, черенки материнского вида Бельфлера американского. Это, действительно, оказало на молодую яблоню свое влияние, и она стала приносить зрелые плоды позднее и более крупные. Но И. В. Мичурин этим не удовлетворился. Он привил к своему деревцу еще черенки зимних сортов яблонь с плодами, которые долго хранятся.

В результате всего этого вес плодов у нового сорта поднялся с 154 до 222 граммов, а время созревания отодвинулось приблизительно на 90 дней. В дальнейшем И. В. Мичурин довел вес плодов у Бельфлер — Китайки до 340 граммов. Этот сорт Бельфлер — Китайки оказался вполне выносливым к морозам в Ивановской области, на 500 километров севернее Мичуринска. По своей красоте и вкусовым качествам Бельфлер — Китайка не уступала материнскому растению — Бельфлеру желтому американскому. При хороших условиях хранения плоды в зимней лежке могли сохраняться до февраля, совершенно не теряя своих вкусовых качеств. Отдаленная гибридизация была только началом работы И. В. Мичурина над созданием этого сорта. Очень большое значение имели при этом применявшиеся им методы воспитания.

Зачем нужно было именно отдаленное скрещивание? При скрещивании между собою близко родственных мелких сортов, живущих в одной местности, нельзя добиться крупных изменений. Будут получаться только очень ограниченные мелкие улучшения. А при отдаленном скрещивании можно уходить далеко за пределы этих мелких улучшений. Характерно, что при отдаленных скрещиваниях И. В. Мичурин не брал местных диких сортов плодовых и ягодных растений, несмотря на их высокую морозостойкость. Дело в том, что эти сорта очень хорошо приспособлены к условиям местного климата и при скрещивании с растениями из других мест подавляют свойства этих растений, в том числе и ценные качества их плодов.

«Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача».

«Кто не владеет техникой какого?нибудь искусства, науки или ремесла, тот никогда не будет способен создать что?нибудь выдающееся…» (И. В. Мичурин).

И. В. Мичурин выдвинул и доказал положение, что «чем дальше отстоят друг от друга пары скрещиваемых растений — производителей по месту их родины и условиям их среды, тем легче приспособляются к условиям среды в новой местности гибридные сеянцы».

Метод отдаленного скрещивания И. В. Мичурин стал применять с 1884 года. Это замечательное открытие И. В. Мичурина долгое время не было понято теоретической наукой о наследственности и изменчивости — генетикой. Лишь в сентябре 1923 года на собрании немецкого общества наследственности известный генетик Реннер заявил: «Может быть, мы будем иметь больше успеха, если станем вдоль и поперек скрещивать между собой виды из удаленных и с давнего времени разделенных между собой географических областей обитания».

Когда Реннер говорил это только в форме предположения, у И. В. Мичурина уже давно была разработана научная теория отдаленного скрещивания, и он создал на основе этой теории много новых чудесных плодовых растений. При помощи отдаленного скрещивания И. В. Мичурин не только соединял в одном организме способность давать плоды нужных высоких качеств со способностью сопротивляться суровым зимним условиям. Полученные таким способом организмы были более гибкими в приспособлении к новым условиям жизни и более податливыми в переделке их природы.

Растения не всегда поддавались отдаленной гибридизации. Тогда И. В. Мичурин, глубоко понимавший природу растений, заставлял их это делать при помощи своих оригинальных методов: смешений пыльцы, вегетативного сближения, введения посредника.

I Если при отдаленной (межвидовой) гибридизации обычно применяемое искусственное опыление не давало результатов, то И. В. Мичурин наносил на рыльце пестика не чистую пыльцу одного какого?либо сорта или вида, а смесь из пыльцы многих сортов или видов и в результате добивался завязывания плода. Этот прием И. В. Мичурин назвал «методом смешанной пыльцы». Другой метод преодоления межвидового нескрещивания — метод вегетативного сближения, который ввел И. В. Мичурин, состоит в следующем. Черенки нескрещивающихся через опыление растений И. В. Мичурин прививает обычным путем, и когда на привое разовьются цветы, то их пыльца опыляет цветы подвоя и наоборот. Этот прием И. В. Мичурин назвал методом «предварительного вегетативного сближения», которое затем и облегчает размножение этих вегетативно сближенных путем прививки форм.

И, наконец, чрезвычайно эффективным в ряде случаев оказался прием «посредника», суть которого схематически состоит в следующем. Если вид А не скрещивается с видом В, который скрещивается с видом С, то И. В. Мичурин вначале пытается получить гибрид А + С, и в случае его получения легко скрещивает этот гибрид с видом В; вид С явился только тем «посредником», через который удалось скрестить нескрещиваемые формы А и В. С помощью этих и других методов И. В. Мичурину удалось широко скрещивать между собой различные виды, а иногда даже роды растений, например, вишню с черемухой, персик с миндалем, иргу с айвой или грушей и т. д. И. В. Мичурин считал особенно существенным в преобразовании живой природы два момента: гибридное происхождение растений (от отдаленного скрещивания) и молодой их возраст.

И. В. Мичурин создал много новых чудесных сортов плодовых и ягодных растений, ценных по качеству и выносливых к более суровому северному климату.

Когда перелистываешь сочинения И. В. Мичурина, то перед глазами проходит целая панорама различных плодов, которые манят своим замечательным вкусом: яблоки, груши, айва северная, рябины гибридные, вишни, черешни, сливы, абрикосы, миндаль — посредник, ежевика изобильная, малина, четыре новых сорта винограда, новые разновидности замечательного дальневосточного ягодного растения актинидии и т. д. Это — свидетельство чудесной творческой силы человека. В нем чувствуется не только великий творец, но и художник, страстно влюбленный в свои создания.

И. В. Мичурин оставил нам науку о том, как создавать новые чудесные сорта плодов. И. В. Мичурин обратил внимание на то, что дикие растения в стихийном процессе эволюции накопили ценные качества выносливости и плодородия. Он показал, как эти качества при помощи отдаленного скрещивания можно широко использовать для улучшения культурных растений.

Исключительно скромна была рабочая обстановка И. В. Мичурина. Вот сидит Иван Владимирович в углу кабинета за своим скромным письменным столом и набивает себе папиросы. Но табак для этих папирос особенный. Его вывел сам Иван Владимирович, он же придумал и сделал машинку для резки табака. А на стене за И. В. Мичуриным висит усовершенствованный им анероид. И. В. Мичурин был изобретатель в душе. В нем сочеталась неутолимая могущественная творческая мысль с золотыми руками. Сам Иван Владимирович писал: «Все, с чем я сталкивался, я старался улучшать: работал по разным отраслям механики, электричества, улучшал инструменты, изучал пчеловодство. Но самой любимой моей работой была работа по улучшению сортов плодово — ягодных растений».

7 июня 1935 года замечательный ученый ушел из жизни. Могила Ивана Владимировича Мичурина находится на площади города Мичуринска.

К сожалению, после смерти И. В. Мичурина почти все выведенные им новые сорта со временем деградировали и выродились, поскольку не нашлось достойного продолжателя этого дела.

1855 г. — Родился И. В. Мичурин.

1884 г. — И. В. Мичурин впервые применил метод отдаленного скрещивания.

1888 г. — И. В. Мичурин основал садовый питомник с целью выведения новых лучших и более продуктивных сортов плодовых растений.

1895 г. — И. В. Мичурин купил усадьбу за городом и проводит там научные опыты.

1898 г. — Всеканадский съезд фермеров констатировал, что все старые сорта вишен как европейского, так и американского происхождения в Канаде вымерзли, за исключением Плодородной Мичурина из г. Козлова (в России).

1899 г. — Русское правительство наградило И. В. Мичурина крестом Святой Анны 3–й степени «за заслуги на сельскохозяйственном поприще».

В. М. Бехтерев был одним из создателей неврологии и психиатрии.

В. М. Бехтерев родился 1 февраля 1857 года в семье мелкого чиновника. Первые годы жизни В. М. Бехтерев провел в деревне. В девять лет он поступил в Вятскую гимназию, а с 16 лет уже стад учиться в Медико — хирургической академии. Блестяще окончив академию, когда ему был 21 год, он начинает подготовку к получению профессорского звания и в клинике своего учителя профессора И. П. Мержеевского изучает нервные и душевные болезни. Через три года он защитил диссертацию на степень доктора медицины и получил звание доцента.

В 1884 году В. М. Бехтерев, имея уже более 40 научных работ, был послан в заграничную командировку, которая длилась около полутора лет. За границей он изучал анатомию и физиологию нервной системы и проводил собственные исследования в клиниках крупнейших ученых того времени. По возвращении из?за границы он получил кафедру психиатрии в Казанском университете. При Окружной психиатрической больнице он создал клинику и психофизиологическую лабораторию. Казанский период деятельности В. М. Бехтерева был необычайно плодотворным. Здесь создалась первая школа его учеников, было основано Общество невропатологов и психиатров. Но особенно широко развернулась научная деятельность В. М. Бехтерева с 1893 года в Петербурге, когда он получил кафедру нервных и душевных болезней в Военно — медицинской академии. Он ведет курс душевных болезней, изучает гипноз. Клиника В. М. Бехтерева становится центром, куда приезжают не только молодые, но и опытные врачи. Здесь под руководством В. М. Бехтерева пишутся докторские диссертации. В этот же период у В. М. Бехтерева возникает мысль о создании Психоневрологического института. Впоследствии этот институт стал базой Государственной психоневрологической академии, высшего научного и учебного учреждения, сыгравшего большую роль в развитии учения о нервных и душевных заболеваниях.

В 1925 году был торжественно отпразднован 40–летний юбилей профессорской деятельности В. М. Бехтерева. К сожалению, 24 декабря 1927 года ученый неожиданно скончался во время приезда в Москву, в разгаре своей кипучей деятельности.

Чтобы оценить достижения В. М. Бехтерева, нужно вспомнить, что без мозговой хирургии было бы невозможно спасти жизни очень и очень многих людей.

Разработка учения о локализации нервных функций в головном мозге — это результат целеустремленной работы целого ряда ученых как русских, так и зарубежных. Среди них В. М. Бехтерев занимает одно из самых видных мест. Именно он в своей работе «Проводящие пути спинного и головного мозга» дал тщательное описание нервных волокон, строения нервных клеток, играющих роль нервных центров, выполняющих ту или другую нервную функцию. Отталкиваясь от того, что было сделано до него, В. М. Бехтерев уточнил и пополнил сведения о строении нервной системы. Он впервые описал особые пучки нервных волокон и ядер, на которые раньше не обращалось внимания, хотя, как показал В. М. Бехтерев, они имеют строго определенные и иногда очень важные функции. Но для В. М. Бехтерева установление точных данных о строении нервной системы не было самоцелью. Это была база для ознакомления с функциями определенных частей нервной системы и с их расстройствами. Вскоре В. М. Бехтерев создает еще более фундаментальный труд «Основы учения о функциях мозга».

Он обладал талантом организатора, умеющего добиваться своей цели, преодолевая все препятствия. Сознание важности поставленной задачи и убежденность в правильности намеченного ее разрешения делали его необычайно настойчивым.

Будучи врачом — практиком, более всего думающим об интересах своих больных, В. М. Бехтерев применял свои обширные познания в области анатомии и физиологии нервной системы для изучения нервных и душевных заболеваний.

В медицине принято вновь найденные симптомы или заболевания, на которые раньше не обращалось внимания, связывать с именем ученого, выявившего их впервые и показавшего их значение. Именем В. М. Бехтерева назван ряд пучков нервных волокон, ядер, значительное количество рефлексов и ряд заболеваний, впервые им описанных и изученных. В своей клинике он впервые в России организовал нейрохирургическое отделение, где спас от смерти многих тяжелых больных. Широкое распространение получила предложенная В. М. Бехтеревым смесь бромистых солей с настоем адониса, ставшая известной под именем бехтеревской микстуры.

Не менее значительны достижения В. М. Бехтерева в изучении мозговых изменений, приводящих к тяжелым психическим заболеваниям. Опираясь на психологию, ученый ищет новые пути и методы исследования душевных явлений. Он создает метод исследования двигательных рефлексов, который и положил в основу своей объективной психологии. В. М. Бехтерев близко подошел к методу условных рефлексов, разработанному И. П. Павловым. Центральным понятием его работ становится рефлекс.

Своими исследованиями в области анатомии и физиологии мозга ученый много сделал для утверждения научной концепции психоза как мозгового заболевания, которое можно изучать и лечить так же, как всякое другое заболевание. Если к этому прибавить, что, как выяснилось последующими исследованиями, причины заболевания лежат в основном не столько в наследственности, сколько во внешних, по существу устранимых, моментах — инфекциях, отравлениях, травмах нервной системы, психических волнениях, то понятно, какие большие возможности открываются для успешной борьбы с нервно — психической заболеваемостью.

В. М. Бехтереву удалось сделать очень много для развития русской и мировой науки о мозге. Целеустремленность, ясные, твердые установки сделали его выдающимся ученым своего времени.

1866 г. — В. М. Бехтерев поступил в Вятскую гимназию.

1873 г. — В. М. Бехтерев поступил в Медико — хирургическую академию.

1881 г. — В. М. Бехтерев окончил академию и остался при ней для подготовки к профессорскому званию.

1886 г. — В. М. Бехтерев получил кафедру психиатрии в Казанском университете и при Окружной психиатрической больнице создал клинику и психофизиологическую лабораторию.

1893 г. — В. М. Бехтерев занимает в Петербурге кафедру нервных и душевных болезней в Военно — медицинской академии.

1913 г. — В. М. Бехтерев ушел в отставку.

1925 г. — Торжественно отпразднован 40–летний юбилей профессорской деятельности В. М. Бехтерева.