Эти люди гибли во множестве на промыслах и крушениях, но еще больше возвращались к своему порту без гроша, без одежды, голодные и донельзя изнуренные… Но все же они «заражались» неудержимой страстью к далеким плаваниям… и после короткого отдыха пускались снова и снова на океан, до тех пор, пока не убаюкала их где-нибудь неловкая волна или не изнывали они от цинги на далеком пустынном острове.

(Адмирал Д. М. Афанасьев. XIX век)

Дерзайте отчизну мужеством прославить.

(Михаил Ломоносов)

Какая бы страшная сила была бы в нашей деятельности, если бы мы совсем не заботились о том, как ее оценят люди.

(Лев Толстой)

Вряд ли российские первопроходцы XVI–XVIII веков думали, что совершали подвиги и что когда-нибудь их службу и работу потомки будут называть героизмом.

16 июля 1741 года с корабля «Св. Петр» Витус Беринг и его товарищи впервые увидели американскую землю. Из записей в судовом журнале, из воспоминаний участников Второй Камчатской экспедиции известно: путешественники радовались, ликовали, но никто из них не помышлял о славе первооткрывателей. И командор Беринг не мог представить, что когда-нибудь пролив между Азией и Америкой, море и остров в Тихом океане назовут его именем.

Недолго находился пакетбот «Св. Петр» у берегов Нового Света. Витус предупреждал офицеров — участников экспедиции: на обратном пути путешественников караулят две страшные беды — осенние штормы и цинга, и лишь поспешное возвращение домой, на Камчатку, может уберечь от смертельной опасности экипаж «Св. Петра».

Сбылись худшие опасения капитан-командора. Почти семнадцать суток шторм не давал покоя путешественникам. Многих из них одолела цинга. Помощник Витуса Беринга лейтенант Свен Ваксель писал о бедственном положении участников экспедиции: «В нашей команде оказалось теперь столько больных, что у меня не осталось почти никого, кто мог бы помочь в управлении судном.

Паруса к этому времени износились до такой степени, что я всякий раз опасался, как бы их не унесло порывом ветра. Заменить же их другими, за отсутствием людей, я не имел возможности. Матросов, которые должны были держать вахту у штурвала, приводили туда другие больные товарищи, из числа тех, которые были способны еще немного двигаться…

Наш корабль плыл, как деревянная колода, почти без всякого управления, и шел по воле волн и ветра, куда им только вздумалось его погнать…»

4 ноября 1741 года путешественники увидели землю. Многие приняли ее за Камчатку. Но, увы, это был необитаемый остров. Впоследствии, по предложению Свена Вакселя, ему дадут имя Витуса Беринга. А на географическую карту будут нанесены Командорские острова — ответвление Алеутской островной гряды.

«В течение долгого времени мы не могли определить свое положение по солнцу, — писал Ваксель. — Вместе с тем вследствие продолжительного плавания в шторме и непогоде мы не были уверены в правильности сделанных нами определений, встреченные же нами земли были неизвестны не только нам, но и никому на свете.

…5 ноября мы обнаружили, что все главные снасти по правому борту лопнули, а под рукой не было людей, которые могли бы при помощи обычных инструментов их починить…Увидя, что мы находимся в таком угрожаемом и беспомощном состоянии, я доложил об этом капитан-командору Берингу, который уже в течение многих недель не покидал постели. Он приказал собрать в его каюту всех старших и младших офицеров, а также всю команду, чтобы держать совет: как поступить лучше всего, чтобы добиться спасения…»

Экипаж «Св. Петра» все же сумел добраться до берега. Но какой ценой? Из 77 путешественников в живых осталось 46. Все были истощены и больны.

Через месяц после высадки на необитаемый остров от цинги скончался капитан-командор Витус Беринг.

О последних днях начальника экспедиции Ваксель вспоминал: «Не могу не описать печального состояния, в котором находился капитан-командор Беринг.

Тело его было наполовину зарыто в землю уже в последние дни его жизни. Можно было бы, конечно, найти средство помочь ему в таком положении, но он сам не пожелал этого и указывал, что те части тела, которые глубоко спрятаны в земле, сохраняются в тепле, а те, что остаются на поверхности, сильно мерзнут.

Он лежал отдельно в небольшой песчаной яме-землянке, по стенам которой все время понемногу осыпался песок и заполнил яму до половины…»

Смерть капитан-командора оказалась последней утратой экспедиции на острове. Остальные путешественники сумели перебороть цингу.

Витуса Беринга похоронили неподалеку от его товарищей, на пустынном берегу.

Участники экспедиции, несмотря на болезни и голод, сумели перезимовать на неприветливой земле. Разбитый штормами пакетбот «Св. Петр» пришлось разобрать. Из его частей и оснастки удалось соорудить небольшое одномачтовое суденышко. 10 августа 1742 года новый корабль был спущен на воду. На нем через несколько дней путешественникам удалось вернуться на Камчатку.

«Я не в состоянии описать радость и восторг, которые каждый из нас испытал, убедившись в своем спасении. От величайшей нужды мы перешли к полному изобилию — целый склад, наполненный продовольствием, теплые и удобные квартиры…», — отметил в своем дневнике Свен Ваксель.

Но Америка нелегко покорялась. Из ушедших в плавание в 1741 году на «Св. Петре» и «Св. Павле» вернулось на Камчатку чуть более половины участников. Но и эти счастливчики ощущали последствия трудного путешествия. Пережитые во время экспедиции голод, холод, цинга сыграли свою роковую роль в судьбе мореходов.

К 1748 году из экипажей «Св. Петра» и «Св. Павла» в живых осталось лишь около двадцати человек. По-разному сложились их судьбы. Одни успешно продолжали службу, другие оказались не угодны властям. Сибирский казак Савва Стародубцев стал дворянином. Талантливый ученый, исследователь Георг Стеллер был обвинен в «бунте». После пыток и побоев в тюрьме он скончался.

Алексей Чириков по возвращении в Санкт-Петербург получил звание капитан-командора и возглавил Морскую академию. Но его деятельность на новом поприще длилась недолго. В конце 1748 года он скончался в возрасте 45 лет.

Несколько участников экспедиции Витуса Беринга стали исследователями сибирских берегов и островов Северного Ледовитого океана.

Так стоило ли идти на такие жертвы?

Подобный вопрос возникал у людей, знакомых с биографиями путешественников.

Возможно, такой же вопрос задавали самим себе те, кто возвращался из опасных экспедиций. И все же многие из них снова и снова отправлялись в неведомые земли и моря, навстречу новым приключениям и опасностям, не зная, удастся ли вернуться домой.

Большие географические открытия не обходятся без человеческих жертв — так говорили путешественники в XIX веке. Вторая Камчатская экспедиция открыла часть Алеутских и Шумагинских островов, остров Укамок, исследовала материковый участок Северной Америки, открыла Командорские острова.

Участник похода Витуса Беринга натуралист Георг Стеллер за десять часов пребывания на американской земле сумел сделать научное описание 160 видов растений. Некоторые из них еще не были известны науке. В Новом Свете и на Командорских островах Стеллер также открыл несколько видов птиц.

Вторая Камчатская экспедиция выполнила поставленную перед ней задачу — к такому мнению пришло большинство специалистов и исследователей и в XVIII, и в XXI столетиях. Хоть и звучало немало критических замечаний в России и за рубежом в адрес Витуса Беринга и его помощников, командор исполнил замыслы Петра: окончательно было доказано существование пролива, отделяющего Азию от Америки, состоялось открытие Нового Света со стороны Тихого океана, подтвержденное официальными документами. Вторая Камчатская экспедиция доказала всему миру, что Россия стала морской державой, обладающей флотом, способным покорять океанические просторы, и воспитавшая опытных моряков, ученых, исследователей.

Сделанные в первой половине XVIII века открытия, исследования, записи русских путешественников Михаила Гвоздева, Ивана Федотова, Алексея Чирикова, Степана Малыгина, Дмитрия Лаптева, Дмитрия Овцына, Ивана Елагина, Степана Хитрова, Василия Прончищева и других вызвали интерес ученых многих стран.

Английский географ и историк Д. Бейкер в середине прошлого столетия писал о Великой Камчатской экспедиции под командованием Витуса Беринга: «…Этими путешествиями были решены все важнейшие проблемы северной части Тихого океана в той мере, в какой они были предусмотрены данным Берингу заданием».

Освоение новых мест на материке требовало не только обширных экспедиций, но и основания прочных заселений. Укрепляться внутрь страны было невозможно без создания укрепленных опорных пунктов, без систематической посылки экспедиций для их снабжения, без планомерной деятельности.

(Профессор С. Б. Окунь. «Российско-Американская Компания». 1939 г.)

В столице Российской империи государственные деятели и предприниматели с интересом отнеслись к сообщениям путешественников об изобилии земных и морских зверей в Новом Свете.

В начале XIX века академик Василий Берх писал: «Последнее путешествие капитан-командора Беринга к Америке познакомило жителей северо-восточной Сибири с сею неведомою им частию света. Возвращение же капитана Чирикова (1741) обратило на оную особенное их внимание: большая часть команды его вывезла, кроме множества драгоценных мехов, 900 бобровых шкур.

Молва о богатствах сей новооткрытой страны возбудила предприимчивый дух сибирского купечества, а рассказы сопутников Беринга и Чирикова воспалили еще более желание обогатиться бобровыми шкурами…»

В XVIII веке морскими бобрами называли каланов — зверей, обладающих ценнейшим мехом.

Не только весть о пушных богатствах Америки будоражила государственных мужей Российской империи и купцов. И в Санкт-Петербурге, и в сибирских селениях ходили слухи о несметных запасах золота, серебра и меди в Новом Свете. Трудно определить, откуда пошли такие слухи. В отличие от ценных мехов, доставленных из-за океана, золота и серебра, добытого в северо-восточной Америке в XVIII веке, в России никто не видел. По крайней мере, в официальных документах ничего не сообщалось о драгоценных металлах с тихоокеанского побережья Нового Света.

Но и пушные богатства вновь открытых земель взывали к действию и государство, и предприимчивых людей. И в начале своего правления императрица Елизавета Петровна заявила: «Открытия — требуют закрепления».

Через год после возвращения на Камчатку экипажа «Св. Петр» задумал добывать морского зверя на Командорских островах сержант Емельян Басов. Собрал он команду из мореходов и охотников и отправился на своем шитике (судно, построенное без гвоздей) к островам Беринга и Медный.

Помощниками Басова стали участники Второй Камчатской экспедиции Лука Наседкин и Петр Верхатуров, которые и указали путь к Командорам. В августе 1744 года охотники возвратились на Камчатку с добычей: 4 тысячи шкурок песцов и более тысячи шкур каланов.

Удача окрылила Басова, и вскоре он снова отправился на промысел. Сохранился документ того времени:

«В Канцелярию Охотского Порта от сержанта Емельяна Басова покорнейший Рапорт.

По вступлении моем с козаками в морской вояж, в прошлом 1747 году, для прииску неведомых островов, на судне Петре шитике, на своем собственном коште… прибыли на прежде обысканной второй малый остров (вероятно, на Медный) …на лайдах собрано самородной меди 50 фунтов. На том же острове в подуношной стороне нашли незнаемую вещь, руда ли она или какая незнакомая вещь, которой взяшо и привезено фунта с два. Да найдено на берегу служителями 205 камешков, больших и малых, в том числе два желтых, один малиновый. Да еще найдена новокурьезная рыбка…

Вывезено нами в Нижний Камчатский острог: бобров (каланов)… 970, хвостов бобровых тож число, песцов голубых 1520. И оные звери разделили обще всем по паям; кто со мною в вышеупомянутом вояже был…

Сержант Емельян Басов».

Согласно документам, к Алеутским островам и к берегам Аляски с 1743 по 1764 год русские промышленники совершили сорок два похода. Но есть предположение, что подобных экспедиций было несколько больше. Не все они отмечены в официальных бумагах. Да и бумаги, содержавшие сведения о различных путешествиях XVIII века, нередко пропадали.

Сохранились имена участников этих походов: Михаил Наводчиков, Евтихий Санников, Адриан Толстых, Семен Глотов, Алексей Дружинин… Но большинство имен первопроходцев тех времен все же затерялось в истории.

Разные люди в те времена пробирались на Дальний Восток. Были среди них и беглые преступники, и крепостные, которые скрывали свои настоящие фамилии.

Что заставляло русских казаков, моряков, промышленников, купцов, ученых отправляться в рискованные путешествия? Жажда наживы? Романтическое желание увидеть, что там — за горизонтом? Стремление к открытиям и освоению неведомых земель? Бедность, вынуждавшая искать лучшей доли в чужих краях? Любовь к опасным приключениям? Бегство от наказания?..

А может, еще какие-то причины, недоступные пониманию современного человека?..

Истинный ответ знали только они — первопроходцы прошлых веков.

В «Хронологической истории открытия Алеутских островов…», изданной в 1823 году, есть упоминание о том, как организовывались в XVIII веке промысловые экспедиции к берегам Аляски и к Алеутским островам. Поскольку подобные путешествия требовали больших затрат, купцы и состоятельные промысловики объединялись в компании. Каждый участник такого сообщества имел паи в зависимости от вклада.

«Когда кто из помянутых купцов намеревался отправить судно на острова для промысла, то извещал о сем комиссионеров своих, в Иркутске, Якутске или Кирежке обитавших…

Прикащики, наняв несколько человек, снабжали их достаточною одеждою, и высылали в место назначения. По прибытию туда употребляли людей сих к вооружению судна и прочим подобным занятия…

Перед самым отправлением сочинялся список паям, вносился в книгу и каждый должен был подписаться под оным или поставить свой знак…

При возвращении делили весь груз мехов по числу наличного экипажа, а из лишних пяти или шести паев давали три мореходу, два передовщику и один на церковь или училище; потом брал себе хозяин половину из остальных 40 паев, а другую делили между собою промышленники по жребию. Случалось, что по окончанию счастливого путешествия, доставалось каждому промышленнику от полу-пая его мехов на две и на три тысячи рублей; но ежели вывоз был не так удачен, то несчастные странники сии оставалися в вечном долгу у хозяев своих…».

Набирались команды на промысел в Тихий океан чаще всего из поморов, из жителей Вологодской губернии, Сибири и камчадалов. В основном это были люди, имевшие мореходные навыки и опыт охоты на зверя.

Императрица Екатерина II понимала, что нельзя позволять бесконтрольный промысел на землях Нового Света ни своим подданным, ни, тем более, иностранцам.

Приоритет в освоении островов северной части Тихого океана и Аляски должен принадлежать России, а для этого необходимо дальнейшее изучение земель Нового Света под строгим государственным контролем, а также поощрение русских первопроходцев и промышленников, — считала она.

В марте 1766 года Екатерина писала сибирскому губернатору Чичерину: «Денис Иванович, реляцию вашу о сыскании и проведении мне в подданство неизвестных до ныне шести алеутских островов, так-как и копию с рапорта от казака Васютинского читала я с удовольствием и сие приобретение мне весьма приятно; жаль только, что обстоятельное всему описание и жителям переписные книги пропали. Что вы купцу Толстых обещали пожалованные от меня преждевышедшим из такого морского вояжа компаниям привилегии и выделенную у него из собранного с оных островов ясака десятую часть ему возвратить, оное я апробую и прикажите то самым делом исполнить, также казаков Васютинского и Лазарева, для поощрения их произвести в тамошние дворяне.

Дай Бог, чтоб они и предприемлимый ими нынешнею весною вояж окончили благополучно и с добрыми успехами. Желала бы я знать не слыхали-ли они от жителей оных островов были ли когда там прежде их европейцы и какие, и не видали-ли они там какого разбитого судна…

Промышленым подтвердите, чтоб они ласково и без малейшего притеснения и обмана обходились с новыми их собратиями, тех островов жителями».

О необходимости государственного контроля в освоении островов и тихоокеанского побережья Нового Света писали сибирские губернаторы Василий Мятлев, Федор Соймонов, Денис Чичерин. Все они подчеркивали, что успешное освоение открытой русскими северо-западной Америки возможно лишь при соответствующем развитии экономики и промышленности Сибири и Дальнего Востока.

Екатерину II информировали, что успехи русских в северной части Тихого океана и в Новом Свете не дают покоя многим европейским политикам. Агенты Англии, Испании, Франции, Португалии любыми способами выуживали информацию о планах России относительно Северной Америки. Между морскими державами XVIII века шла гонка за укрепление своих позиций в Новом Свете.

В 1764 году императрица передала секретный указ в адмиралтейств-коллегию. В документе предписывалось как можно быстрее и в строжайшей тайне снарядить экспедиции в северные воды Тихого океана. При личной встрече с командованием адмиралтейств-коллегии Екатерина приказала не оповещать об этом плане даже Сенат.

Для маскировки секретную экспедицию назвали «Комиссией для описи лесов по рекам Каме и Белой и по впадающим в них реки». Михаил Васильевич Ломоносов, Федор Иванович Соймонов и Денис Иванович Чичерин передали в адмиралтейств-коллегию свои предложения и рекомендации, какие цели и задачи поставить перед ней.

Занятия по астрономии с офицерами-участниками будущего похода проводил лично Ломоносов.

Начальником экспедиции был назначен капитан второго ранга Петр Кузьмич Креницын, а его помощником — капитан-лейтенант Михаил Дмитриевич Левашов. В 1768 году на четырех судах путешественники покинули Камчатку и взяли курс к Алеутским островам и к Аляске.

«… 14-го Августа, Креницын увидел острова Алеутской гряды Сигуам и Амухту, и 20-го вошел в пролив между Умнака и Уналашки (Уналакша). Здесь встретили первого Алеута, с которым после пришлось так коротко познакомиться! Этот Алеут, повидимому уже знакомый с Русскими, подъехав к галиоту, закричал — здорово! — И стал расспрашивать через толмача: зачем пришли? Будут ли мирно обходиться с жителями? Ему отвечали, что не только будут жить мирно, но и дадут подарков. Первая встреча на том закончилась…

22-го, пришел сюда и Левашов. Оба судна вышли в залив на северной стороне Уналашки…

На другой день опять приезжал один Алеут, который донес, что в нынешнем году, с промышленного судна купца Лапина, зимовавшего у о. Умнака, жители островов Акутан и Кугалгу (?) убили 15 человек.

В тот же день, оба судна снялись с якоря, и пошли к северу.

30-го Августа, проходили проливом между Унимака и Аляски, и здесь гукор стал было на мель, однакож был стащен на другой день.

1-го и 2-го Сентября, осматривали Аляскинский берег, а потом отправились искать зимовья.

5-го Сентября, оба судна разлучились, и уже не встречались до весны следующего года.

Креницын, 18-го Сентября, зашел к о. Унимаку, у которой найдена удобная гавань…

Когда Креницын еще не совсем устроился на месте зимовки (делали юрты из выкидного леса), в половине Октября, подъехали на двоих байдарах Американцы, и стали просить подарков: им дали шапку и рукавицы, и обещали еще что нибудь подарить, если пристанут к судну.

Между тем они разспрашивали: сколько у нас людей, и подговаривали толмача предаться. Вдруг один из них пустил стрелу, которая однакож ни в кого не попала, и затем все удалились. С судна и с берега открыли по ним огонь, ядрами и картечами, но также не причинивший вреда…

12-го Ноября, в бытность нашей байдары у Аляскинского берега, ранены два казака стрелами, пущенными из-за травы. В ночи 16-го Ноября, один туземец подкрался было к нашим юртам сажень на 70, но был замечен и скрылся…

В ту же ночь, услышали голоса ехавших по проливу, и «палили» у нас из ружей два раза…

22-го Ноября Американы подъезжали в двух байдарах…, уговаривали толмача передаться и уехать ли. На другой день, видели байдару за северным Унимахским мысом.

С Декабря месяца люди стали ослабевать, и открылась цинга. Первым умер казак, раненный туземцами.

В Январе 1769 года, число больных уже простиралось до 22; а в Апреле, здоровых осталось только 12, да те были слабыми. Всего за время зимовки, умерло 36. В Декабре и Январе, туземцы не показывались; в Феврале, снова стали подъезжать, и некоторые из них соглашались на мену, отдавая за кожи, и пр. тюленей и китовый жир…

…В течение зимы, три раза было чувствуемо землетрясение: 15-го Января, 20-го Февраля и 16-го Марта.

10-го Мая, Американцы привезли донесение от Левашова, зимовавшего в Уналашке, и были щедро награждены за услугу.

20-го Мая, спущен гальот на воду.

6-го Июня, пришел сюда Левашов.

Зимовка Левашева была также бедственна. Туземцы, правда, не нападали на него, потому что зимовавшие на Уналашке Русские промышленники доставили до 33 амонатов (заложников) детей старшин; но беспрестанно доходили слухи, о замышляемых нападениях, и потому, надобно было иметь крайнюю осторожность. Более же всего терпели от недостатка пищи и лесу: на судне не могли все помещаться, а юрта, построенная из выкидника, с большим трудом набранная, протекала и беспрестанно разваливалась…

Теперь, по недостатку провизий и за множеством больных, решили идти обратно в Камчатку. 23 Июня, снялись с якоря. На пути разлучились, и Креницын пришел к реке Камчатка 29-го Июля, а Левашов 24-го Августа».

В приведенной записи не сказано обо всех трудностях, пережитых участниками команды Креницына. Но голод, болезни, стычки с туземцами не помешали экспедиции обследовать и описать часть побережья Аляски, американских островов Умнак, Унимак, Уналяски, произвести астрономические определения, отметить особенности океанических течений в районе Алеутской гряды.

Немало современников Петра Креницына упрекали его в жестокости по отношению к туземцам: «33 амоната» (заложника), стрельба картечью за каждую выпущенную аборигенами стрелу и т. д. Но встреча двух цивилизаций, двух народов — это не всегда обмен любезностями, подарками, установление добрососедских отношений, взаимовыгодной торговли. Такие встречи нередко сопровождаются и кровавыми драмами, и непониманием, и желанием одного народа подчинить себе другой.

Петр Креницын, Михаил Левашов, как и многие их товарищи по экспедиции, честно исполняли свой долг офицеров, исследователей, мореплавателей. Им не всегда удавалось уладить мирным путем конфликты с аборигенами. И все же, несмотря на вооруженные столкновения, Креницын и его люди сумели привлечь к сотрудничеству многих жителей островов Нового Света.

На Камчатке в XIX веке еще можно было услышать предание о том, что один из 33 амонатов — сын какого-то индейского вождя — сумел сбежать от русских. Парень вскочил в лодку и направился прочь от острова, где находился в плену. Не успел далеко отойти от берега, как океанская волна перевернула лодку. Сын вождя племени утонул.

За это племя прокляло Креницына. Летом 1770 года, переплывая реку Камчатку на «однодревном бате», Петр Кузьмич и казак Иван Черепанов погибли. Их лодка опрокинулась в бурном течении, и оба путешественника мгновенно пошли ко дну. Некоторые участники экспедиции посчитали, что подействовало проклятие.

Командование отрядом принял на себя Михаил Левашов. В 1771 году он составил географо-этническое описание Алеутских островов и доставил материалы экспедиции в Санкт-Петербург. По-разному оценивали эти отчеты специалисты. Звучало немало критических замечаний в адрес руководителей экспедиции. Академик Миллер считал, что капитан Креницын не до конца справился с поставленной перед ним задачей.

И все же экспедиция Креницына и Левашова стала важной вехой в освоении тихоокеанского побережья Северной Америки. Как отмечал член Петербургской академии наук Петр Паллас, благодаря отчетам этих путешественников, ему удалось составить описание геологии и минералогии северных берегов Тихого океана. А исследователи Алеутских островов и Аляски, промышленники и купцы и в XVIII, и в XIX веках пользовались материалами экспедиции Креницына и Левашова.

Американские этнографы, географы, историки нередко ссылались в своих научных трудах на записки этих русских путешественников.

С трудностями и утратами, но Россия все же укрепляла свои позиции на тихоокеанском побережье Северной Америки и на ее островах.

Ценный мех, как золото и самоцветы, будоражит людей, опьяняет сознание, заставляет совершать самые рискованные поступки.

(Генри Торо. Американский писатель, философ. XIX век)

В 1763 году в России мех значительно подорожал. Сокращались пушные богатства Сибири. А потребность в меховых изделиях возрастала не только в России, но и во многих странах Европы и Азии. Увеличивался спрос и на шкуры морских зверей: котиков, каланов, сивучей.

Тысячи охотников из разных стран устремились на промыслы к северным островам Тихого океана и к побережью Америки: от Аляски до Калифорнии. Добытчики пушнины понимали, что им необходимо привлекать к делу аборигенов. Жителям тихоокеанских островов и Северной Америки промысловики привозили иголки, ножи, медные котлы, бусы, ткань и другие изделия. Взамен получали продукты, китовый и моржовый жир, но самое главное — пушнину. Со второй половины XVIII века туземцев стали снабжать огнестрельным оружием и спиртом. Правда, многие представители власти, да и сами купцы, возражали против этого.

Русские заставляли местное население Аляски и северных тихоокеанских островов платить ясак (налог) пушниной. Это нередко вызывало недовольство туземцев, и порой дело оборачивалось вооруженными конфликтами.

Одни русские промышленники умели находить общий язык с аборигенами и мирно решали все проблемы, другие при малейших обострениях немедленно пускали в ход оружие. Пушной промысел в Тихом океане помогал развивать экономику и торговлю России, способствовал усовершенствованию флота, стимулировал научные исследования.

Губернаторы Сибири в конце XVIII — в начале XIX века наказывали промысловикам и экспедиционным отрядам: к диким народам больше употреблять слов, нежели оружия. Людская кровь не должна обагрять звериные меха…

В 1763 году к Лисьим островам, расположенным вблизи полуострова Аляска, подошли корабли русских промысловиков. В предписании, выданном им властями Камчатки, говорилось, чтобы охотники не причиняли обид туземному населению: «…харчевых припасов или чего самовольно грабежом и разбоем не брать и не отнимать; ссор и драк от себя не чинить и тем в сумнение тамошних народов не производить под нижесточайшим штрафом и телесным наказанием».

Но какие самые строгие предписания могут повлиять на отчаянных охотников, когда они находятся за сотни километров от властей?

Прибывшие в тот год на Лисьи острова русские промышленники не церемонились с местными жителями. Алеуты уже привыкли, что подобные встречи с «пришельцами на больших лодках» начинались с подарков и выгодного обмена российских товаров на продукты и пушнину. Неизвестно, почему в 1763 году традиция была нарушена.

Сын одного из алеутских вождей не сдержался и украл у русского промышленника нож. Подростка поймали с поличным. Виновника тут же высекли розгами на глазах у его соплеменников.

Для гордых алеутов это считалось страшным позором. Унижен был не только мальчишка, но и его отец, а значит, и все племя.

Священник, просветитель, ученый и знаток Русской Америки Иннокентий Вениаминов, ссылаясь на воспоминания свидетеля того события, писал, что наказание сына вождя островитяне «…почли за великое бесчестие и ужаснее самой смерти… И сверх того, как говорят старики, Алеуты, видя от Русских и другие притеснения и обиды, касательно их жен и дочерей, положили намерение избавиться от таковых неприятных им гостей и о которых они думали, что истребя их они уже навсегда избавятся… от подобных пришельцев».

Начался заговор алеутов Лисьих островов против русских промышленников. Это восстание в 1763–1764 годах превратилось, вероятно, в самое кровопролитное и массовое выступление жителей американских островов за всю историю Русской Америки.

Искра любого восстания существует лишь мгновения и минуты, а топливо для него накапливается месяцами и годами. Разрозненные очаги недовольства порой объединяются незаметно — и возникает великое пламя массового гнева. Так произошло и на Лисьих островах.

Незадолго до знаменитого восстания 1763 года мореход Петр Дружинин со своими товарищами на острове Сиданак построил крохотную деревянную крепость. Вероятно, это было первое русское оборонительное сооружение на островной Америке.

В начале XIX века историк Василий Берх писал: «В один день отправил Дружинин пять человек осматривать клепцы (капканы), и по уходе их разсудил с остальными, Степаном Карелиным, Дмитрием Брагиным, Григорием Шавыриным, Иваном Коковиным и еще одним промышленным, коего имя неизвестно, посетить жилища островитян.

Побыв там некоторое время, начали уже они собираться домой; вдруг один Алеут ударил Дружинина дубиною по голове, а остальные… зарезали его ножами. После сего напали они на Шавырина; но он имел при себе топор, оборонялся оным, и убежал в свое зимовье. Коковин… был также окружен, повергнут на землю, и уже островитяне начали колоть его костяными ножами, как вдруг прибежал к нему на помощь Карелин и разогнав сих неистовых Алеутов, спас своего товарища».

Берх был уверен, что островитяне действовали по заранее обдуманному плану. Заговор сложился до встречи с Дружининым и его людьми. Вскоре алеуты сожгли крепость. Лишь немногим русским удалось спастись.

В конце 1763 года на Лисьих островах алеуты совершили нападения на разрозненные отряды русских, добывавших пушнину. Внезапные атаки погубили десятки промышленников.

Вдохновленные победами на суше, алеуты не побоялись нападать и на промысловые корабли русских. На острове Уналакше им удалось сжечь судно «Св. Захарий и Елизавета», а на Умнаке — судно «Св. Иоанн».

Печальная участь постигла и галиот «Св. Николай». Он бросил якорь в небольшом заливе полуострова Аляска. С острова Унимак, расположенного в нескольких милях от этого места, пришло тревожное сообщение: местные жители готовят нападение на галиот «Св. Николай».

Иннокентий Вениаминов отмечал: «Может быть это было и правда, потому что Унимакские Алеуты и между самыми Алеутами считались как самые не дружественные».

Русские промысловики поверили сообщению и решили нанести упреждающие удары. На следующий день они ринулись на Унимак. Один за одним были уничтожены четыре алеутских селения. Память о погибших от рук островитян соотечественниках обозлила промышленников до того, что они убивали женщин и стариков.

Но возле пятого селения русские получили отпор. Внезапная атака не удалась. Алеутов здесь было в несколько раз больше, чем промысловиков, и они подготовились к встрече с противником.

После перестрелки и рукопашной русские бросились бежать к судну. К островитянам подошло подкрепление из других селений. Лишь горстке промысловиков, отстреливаясь и отбиваясь топорами и палашами от наступающих, удалось добраться до своего судна. Огнем из пушек галиота они смогли остановить атаку алеутов. Несколько раз туземцы кидались в наступление, пытались захватить корабль «Св. Николай», но потеряли много людей.

Совершив нескольких неудачных попыток уничтожить судно и его экипаж, туземцы наконец отступили. Но судьба русских на галиоте оказалась незавидной. В записках того времени не упоминается, почему «Св. Николай» после кровавых событий тут же не отправился на Камчатку, а остался на месте на зимовку.

Поломки на корабле, не позволявшие совершить долгий океанический переход? Желание промышленников, несмотря на большие потери в своих рядах, продолжить добычу зверя? Какие-то другие причины?..

Остается лишь предполагать.

Русские на галиоте оказались в осаде. К началу зимы кончилась провизия. Голод, цинга, холод добивали остатки экипажа «Св. Николая». Изможденным, больным людям приходилось постоянно быть начеку. Туземцы периодически совершали атаки на корабль. Кое-как удавалось отбиваться от этих нападений.

Одна молодая алеутка, влюбленная в русского морехода, попыталась доставить на галиот продукты. Но соплеменники схватили ее и искромсали девушку ножами. Казнь совершили так, чтобы это видели русские. Ружейные выстрелы с корабля не смогли спасти отважную влюбленную. Несколько дней ее окровавленные останки лежали на берегу для устрашения русских и в назидание другим алеутам.

Захватить «Св. Николая» туземцам удалось, лишь когда последние пятеро мореходов уже не смогли взяться за оружие. Обездвиженные от голода, болезней и ран, они молча наблюдали, как алеуты ворвались на корабль. Едва живых русских островитяне добили копьями и ножами.

Сам галиот алеуты объявили проклятым и принадлежащим отныне духу смерти. Поэтому туземцы не взяли с корабля ни одного предмета. «Св. Николай» они подожгли. Запасы пороха на галиоте островитяне то ли не обнаружили, то ли намеренно оставили, чтобы они тоже достались духу смерти.

Радость и ликование победителей прервал мощный взрыв. Большинство находившихся на корабле и рядом с ним людей были убиты или ранены. «Дух смерти принял дар» — объявили алеутские старейшины. Теперь он, по их мнению, навсегда защитит алеутов от русских.

Но старейшины ошиблись. Через год или два на Унимаке снова появились чужеземные промысловики. Многие жители острова стали сотрудничать с ними. Вот только не показывали им проклятое место, где погиб галиот «Св. Николай» и была казнена молодая алеутка.

Во время восстания на Лисьих островах (о. Унимак, о. Уналяска, о. Умнак) в 1763–1764 годах туземцы убили примерно 162 человека, входивших в состав экипажей русских промысловых судов. По другим данным, это число значительно больше. Неизвестно точно, сколько русских умерло за тот период от голода и болезней. Четыре корабля алеуты сожгли.

Количество погибших в ходе этого восстания туземцев не установлено. Вероятно, более пяти тысяч жителей Лисьих островов…

Пожалуй, не было ни одного года во второй половине XVIII века на Аляске и на северных тихоокеанских островах Америки без вооруженных стычек и кровопролития. И все же и в те времена преобладала тактика мирного освоения земель Нового Света и сотрудничества между русскими и аборигенами.

О том, как стремительно осваивался промысел русских в первые сорок лет (с 1743 по 1783 год) у северозападных берегов Америки и в районе Алеутских островов, можно судить по данным о судах, бороздивших воды Тихого океана, приведенным в книгах Р. В. Макарова, А. С. Полонского, В. Н. Берха:

1743–1744 гг. — судно «Св. Петр» («Капитон») — под командованием Е. С. Басова. Основные места промыслов — Командорские острова;

1745–1746 гг. — «Св. Евдокия» («Евдокия») — М. В. Неводчиков. Ближние Алеутские острова;

1747–1749 гг. — «Св. Иоанн» — Г. Чудинов. Ближние Алеутские острова;

1749–1752 гг. — «Св. Иоанн» — Е. Санников. Ближние Алеутские острова;

1750–1752 гг. — «Св. Симеон и Иоанн» — А. Воробьев. Ближние Алеутские острова. Судно разбилось у острова Беринга;

1750–1752 гг. — «Св. Петр» — Д. Наквасин. Судно потерпело крушение у острова Атту;

1750–1753 гг. — «Св. Николай» — С. Шеверин. Ближние Алеутские острова;

1753–1755 гг. — «Св. Иеремия» — П. Башмаков. Алеутские острова;

1753–1755 гг. — «Св. Иоанн» — В. Обухов, Ф. Жуков. Остров Атту;

1754–1757 гг. — «Св. Николай» — Р. Дурнев. Остров Атту;

1756–1758 гг. — «Св. Петр и Павел» — П. Башмаков. Андреяновские и Крысьи острова;

1756–1759 гг. — «Св. Андреян и Наталья» — А. Толстых. Ближние Алеутские острова;

1757–1761 гг. — «Св. Капитон» — И. Студенцов. Остров Кыска. Судно разбилось на Крысьих островах;

1758–1762 гг. — «Св. Иулиан» — С. Г. Глотов. Лисьи острова: Умнак, Уналашка;

1758–1763 гг. — «Св. Владимир» — Д. Панков. Алеутские острова до Унимак;

1758–1763 гг. — «Св. Иоанн Предтеча» — П. Верхатуров, Р. Дурнов. Остров Атту;

1758–1763 гг. — «Св. Николай» — Л. Наседкин. Ближние Алеутские острова;

1759–1761 гг. — «Св. Петр и Павел» — П. Башмаков. Ближние Алетуские острова;

1759–1762 гг. — «Св. Захарий и Елизавета» — С. Я. Черепанов. Ближние Алеутские острова;

1760–1762 гг. — «Св. Гавриил» — Г. Пушкарев. Полуостров Аляска;

1760–1763 гг. — «Св. Иоанн Устюжский Чудотворец» — А. Воробьев. Крысьи и Ближние Алеутские острова;

1760–1764 гг. — «Св. Андреян и Наталья» — А. Толстых. Андреяновские острова;

1761–1763 гг. — «Св. Иоанн» — Д. Медведев. Остров Умнак. Судно уничтожено алеутами;

1762–1763 гг. — «Св. Живоначальная Троица» — И. Коровин. Остров Уналашка. Судно уничтожено алеутами;

1762–1763 гг. — «Св. Петр и Павел» — П. Башмаков. Ближние Алеутские острова;

1762–1766 гг. — «Св. Андреян и Наталья» — С. Г. Глотов. Остров Кадья и Лисьи острова;

1763 г. — «Св. Николай» — Л. Наседкин. Аляска, остров Унимак. Судно уничтожено алеутами;

1764–1766 гг. — «Св. Петр и Павел» — И. М. Соловьев. Лисьи острова;

1764–1766 гг. — «Св. Иоанн Устюжский Чудотворец» — В. Шошин. Ближние и Лисьи острова;

1765–1769 гг. — «Св. Владимир» — А. Сапожников. Остров Атту;

1766–1770 гг. — «Св. Апостол Павел» — А. Очередин. Лисьи острова;

1767–1772 гг. — «Св. Андреян и Наталья» — Д. Вторушин. Лисьи острова;

1767–1770 гг. — «Св. Петр и Павел» — И. Коровин. Андреяновские острова;

1768–1773 гг. — «Св. Николай» — С. Я. Черепанов. Ближние и Андреяновские острова;

1770–1774 гг. — «Св. Александр Невский» — Д. Панков. Андреяновские острова;

1770–1775 гг. — «Св. Апостол Павел» — И. Соловьев. Лисьи острова и Саннах;

1772–1776 гг. — «Св. Петр и Павел» — И. Коровин. Андреяновские острова;

1772–1779 гг. — «Св. Владимир» — П. К. Зайков. Аляска. Острова Кадьяк и Унимак;

1772–1778 гг. — «Св. Михаил» — Д. Полутов. Кадьяк и Лисьи острова;

1773–1779 гг. — «Св. Евпл» — Я. И. Сапожников. Лисьи острова;

1776–1781 гг. — «Св. Апостол Павел» — Г. Г. Измайлов. Лисьи острова;

1770–1782 гг. — «Св. Андрей Первозванный» — Г. Пушкарев, К. А. Самойлов. Острова Амчитка и Атту;

1777–1781 гг. — «Св. Варфоломей и Варнава» — С. Корелин. Андреяновские острова;

1777–1781 гг. — «Св. Изосим и Савватий» — И. Должанов. Ближние острова;

1778–1785 гг. — «Св. Климент» — А. Очередин. Кадьяк и Лисьи острова;

1778–1785 гг. — «Св. Николай» — Д. Покутов. Аляска, Лисьи острова и Кадьяк;

1779–1785 гг. — «Св. Иоанн Предтеча» — А. Сапожников. Андреяновские и Ближние острова;

1780–1786 гг. — «Св. Евпл» — Д. Панков. Аляска. Унимак. Шумагинские острова. Судно потерпело крушение у острова Амля;

1780–1786 гг. — «Св. Михаил» — Ф. Мухоплев. Лисьи острова;

1780–1786 гг. — «Св. Иоанн Рыльский» — Ф. Меншиков. Ближние Алеутские острова. Судно разбилось;

1781–1786 гг. — «Св. Петр и Павел» («Павел») — Т. Сапожников. Крысьи острова. Судно разбилось у острова Амчитка;

1781–1786 гг. — «Св. Алексей Человек Божий» — Е. И. Деларов. Лисьи и Шумагинские острова;

1781–1789 гг. — «Св. Георгий Победоносец» — Г. Л. Прибылов. Лисьи и Прибылова острова;

1781–1791 гг. — «Св. Александр Невский» — П. К. Зайков. Аляска. Лисьи и Прибылова острова;

1782–1786 гг. — «Св. Изосим и Савватий» — П. Савельев. Алеутские и Прибылова острова;

1782–1791 гг. — «Св. Варфоломей и Варнава» — С. Корелин. Лисьи и Шумагинские острова;

1783–1786 гг. — «Три Святителя» — Г. Г. Измайлов. Остров Кадьяк;

1783–1789 гг. — «Св. Павел» — С. Зайков. Остров Кадьяк. Судно разбилось у Командорских островов;

1783–1792 гг. — «Св. Архистратиг Михаил» («Св. Михаил») — В. Олесов. Остров Кадьяк;

1783–1793 гг. — «Св. Симеон» — Д. И. Бочаров. Кадьяк и острова Прибылова…

Вероятно, это не полный список русских судов, бывавших у тихоокеанских берегов Северной Америки и Алеутских островов. В основном они строились на Камчатке и на верфях побережья Охотского моря.

Несмотря на человеческие жертвы и экономические потери, добыча пушнины в Новом Свете оказалась весьма выгодной для России.

В своих исследованиях Василий Берх приводит сведения о результатах этого промысла в северных тихоокеанских землях Америки: «Обозрев ведомости мехам, вывезенным разными компаниями от 1743 по 1823 год, выходит, что в течение 80 лет, включая казенный ясак, вывезено следующее количество мягкой рухляди:

Котов морских — 2 324 364;

Бобров морских (каланов) — 200 839;

Хвостов бобровых — 143 689;

Голубых песцов — 108 865;

Лисиц красных — 57 638;

Речных бобров — 58 729;

Лисиц сиводушек — 44 904;

Лисиц чернобурых — 30 158;

Выдр — 22 807;

Соболей — 18 121;

Норок — 5349;

Белых песцов — 5130;

Зубу моржеваго — пудов 2761;

Медведей — 2650;

Усов китовых — пудов 2988;

Рысей — 1819;

Росомах — 1234;

…получила казна — кроме ясака, означенного в особой графе, значительные выгоды. С каждого груза частных компаний выделяли одну десятую часть в казну».

И выгоды от промысла в Новом Свете, и связанные с ним человеческие жертвы, и экономические потери приводили к мысли о необходимости создания мощной компании, объединяющей финансистов, судовладельцев, промысловиков, торговцев, военных. Это понимали и в правительственных кругах, и в купеческой среде. Российскому государству и предпринимательству требовалось монопольное объединение для защиты и освоения территорий Нового Света, для успешной конкуренции с иностранными компаниями. Необходимо было проведение научных экспедиций по островной и континентальной Америке, создание там постоянных поселений, оборонительных сооружений и снабжение колоний продуктами, оружием, жизненно важными предметами.

Пушнина

Кто мог это осуществить?..