Зима! Рейхсмаршал, торжествуя…

28-е января 1725 года. Где-то в задних комнатах еще хрипел Петр I, но жить ему оставались считанные часы, и пора было позаботиться о преемнике… или преемнице.

Стояла ночь. Во дворце собрались «верхние люди», сановники – сенат, генералитет, синод. Вот только в углу огромной залы зачем-то толпились гвардейские офицеры, которым по незначительности чинов, в общем, делать здесь в столь серьезный момент было нечего. Те из знатных особ, что не знали, какого рожна тут делает гвардия, спросить то ли стеснялись, то ли боялись, а другие и так прекрасно знали, что к чему.

Как мы помним, Петр коченеющей рукой нацарапал на грифельной доске «Отдайте все…» и более не смог вывести ни буквы. А впрочем, некоторые историки считают, что рассказ о незаконченном распоряжении – не более чем красивая легенда. Ну, какая разница…

Одни предлагали возвести на трон внука Петра и его тезку, Петра Алексеевича, сына убитого Алексея Петровича, поскольку мальчишка, как ни крути, был самого что ни на есть благородного происхождения, не в пример отпрыскам от второго брака с чухонкой непонятного рода-племени.

Однако против выступила крепко сколоченная троица – князь Меншиков, Петр Толстой и генерал-адмирал Апраксин. Мотивы Толстого лежали на поверхности – в деле царевича Алексея он сыграл самую зловещую роль, одну из главных, и опасался возмездия (которое его через пару лет и настигло). Мотивы Меншикова тоже не представляли собой особой загадки: он, всем известно, пользовал Катьку Скавронскую в период меж драгунами и государем Петром Алексеевичем, и мог вертеть ею, как хотел…

И, едва вслух было озвучено предложение насчет юного Петра, началась заваруха. С улицы послышался сухой треск военных барабанов – и обнаружилось, что на дворе в полном составе выстроились оба гвардейских полка, Преображенский и Семеновский. Князь Репнин простодушно начал возмущаться: «Кто осмелился привести их сюда без моего ведома? Разве я не фельдмаршал?»

На что генерал Иван Бутурлин – лицо, подчиненное Репнину по службе! – невозмутимо ответил, что гвардии велел сюда прийти именно он, по воле императрицы, которой обязан повиноваться всякий, в том числе и фельдмаршал.

Дальше было совсем просто. Меншиков (по некоторым воспоминаниям, со шпагой наголо) объявил, что, выражаясь современным языком, есть предложение избрать на царство государыню императрицу Екатерину. А если кто против, пусть смело выскажется в полный голос – интересно будет послушать и Меншикову, и господам офицерам вон там, в уголочке, и всей наличной гвардии, трещащей на дворе барабанами…

Упомянутые господа офицеры довольно громко, словно хор в греческой трагедии, загомонили, на хорошем и смачном русском языке объясняя, что они сделают с тем врагом народа, который станет противиться избранию матушки Екатерины. Впрочем, особого садизма они не проявляли, обещая лишь поразбивать головы и ноги повыдергать. Зато Меншиков, по свидетельствам очевидцев, браво добавил что-то вроде: «Насмерть пришибем, к чертовой матери!»

В этих условиях сопротивляться внесенному Меншиковым предложению мог разве что самоубийца – а среди собравшихся таковых не нашлось. И кандидатура Меншикова была принята единогласно: все «за», ни единого против, а также воздержавшегося. Так что все обстояло весьма демократично: в конце концов, никому ноги так и не повыдергали и ни одной головы не расшибли…

Дело получилось неслыханное: пожалуй, впервые за всю историю европейских монархий на троне (к тому же – огромной империи, не какого-нибудь Монако!) оказалась особа, мягко выражаясь, специфическая. Пьющая, вздорная, туповатая бабенка так до сих пор и не установленной точно национальности, но самого что ни на есть простонародного происхождения. Взятая при штурме города пленница, которую сначала раскладывали в обозе драгуны, потом пользовали господа сановники… Наконец, она попала на глаза государю императору Петру Алексеевичу, да как-то незаметно вспорхнула в законные супруги и полноправные императрицы… Что ей, впрочем, не помешало потом наставлять грозному «херу Питеру» развесистые рога, такие, что любой олень позавидует.

Пожалуй, это был наивысший успех, какого только добился в своей причудливой и противоречивой жизни рейхсмаршал Александр Данилович Меншиков…

Этот титул – не ошибка и не ирония. Меншиков официально именовался в свое время «господин рейхсмаршал», поскольку был главой сухопутной армии и главноначальствующим русского флота. Вот и ввели специально для него очередной позаимствованный из немецкого языка титул.

Мне не удалось установить, несмотря на долгие и тщательные поиски, бывали ли еще в европейской истории рейхсмаршалы, кроме Александра Меншикова и Германа Геринга. В любом случае, если сравнить обоих рейхсмаршалов, петровского и адольфовского, без малейшей натяжки обозначается череда очень уж зловещих, полумистических совпадений. И Александр, и Герман происходили из низов. Оба в молодости храбро воевали. Оба потом, заматерев в высших сановниках своих государств, печально прославились прямо-таки фантастическим казнокрадством и стяжательством. Оба, как барбоска блохами, были увешаны орденами, должностями, почетными званиями (разве что в титулах Александр обскакал Германа). Оба кончили скверно – один умер в ссылке, в стоящей на вечной мерзлоте убогой избушке, другой отравился в тюремной камере в ожидании виселицы. Положительно, что-то есть в титуле рейхсмаршала, приносящее несчастье!

И началось «бабье царство»… Нужно упомянуть, что высокие сановники все же приняли некоторые меры против гвардейского самовольства – они создали высший орган управления государством, Верховный тайный совет. Совершенно непонятно, что в нем было тайного, если его членов все прекрасно знали, и собирались они на заседания не в конспиративном подвале, а в роскошных палатах, но так уж он именовался согласно очередным заимствованиям от немцев. Нельзя сказать, что орган этот очень уж ограничивал власть монарха, но кое-какую роль в управлении государством все же играл.

Двухлетнее царствование Екатерины, если приглядеться к нему пристально, особого интереса не представляет. По инерции, ни шатко ни валко, государственные дела кое-как тащились через пень-колоду, сопровождаемые мелкими реформами, касавшимися третьестепенных деталек государственного аппарата. Из мало-мальски заметных событий следует отметить лишь отправку во Францию русского торгового корабля, да и то курьеза ради: судно послали в плавание не столько ради обучения навигацкому делу мореплавателей, сколько «для слуху народного, что русские корабли ходят во французские гавани».

Что еще? В народе ходили упорные слухи, что помер не настоящий царь Петр, а как раз тот подменыш, которого прислали из «града Стекольны» зловредные шведы, ввергнув в узилище настоящего. И вот теперь настоящему удалось освободиться из плена, он вот-вот доберется до России и сделает всему православному народу неслыханное облегчение. Что любопытно, в дополнение к этим слухам так и не появилось ни одного самозванца, хотя момент был самый подходящий…

Но это, конечно, были только слухи. Царь Петр был один, настоящий, и он, когда гвардия решала судьбу трона, еще корчился где-то в задних комнатах, умирая то ли от жесточайшей простуды, то ли от нелеченного сифилиса – и мебель издавала странные скрипы, а по темным углам осиротело таились мохнатые тени…

Ну, и царствование Екатерины, разумеется, было ознаменовано прежним, непрестанным и лишенным особой фантазии казнокрадством Меншикова. Александр Данилыч как-то незаметно ухитрился отложить про черный день в лондонских и амстердамских банках девять миллионов рублей, бриллиантов и прочих драгоценностей еще на миллион (для сравнения: весь государственный бюджет Российской империи в 1724 году составил шесть миллионов двести сорок три тысячи сто девяносто семь рублей).

Размах, с которым лихоимствовали Меншиков и прочие тогдашние «верховные господа», пожалуй, даже не превзойден во времена достопамятной нашей приватизации, что бы про нее ни говорили…

Вот вам для примера два славных орла, родные братья Дмитрий и Осип Соловьевы. Митенька – обер-комиссар в Архангельске, заведующий всей тамошней внешней торговлей. Осипушка – комиссар в Голландии по приему и продаже российских товаров. Ну, и развернулись! Митенька через подставных лиц скупал в Архангельске зерно и, минуя таможню, отправлял его в Амстердам, где на бирже сидел Осипушка. Прибыль шла опять-таки в лондонские и амстердамские банки (причем Осип, в добавление к русскому, оформил еще и голландское гражданство). Ясно даже ежу, что без «крышевания» Меншиковым тут просто не могло обойтись: не таков был Александр Данилыч, чтобы упустить из виду столь привлекательные негоции…

Да, еще ее величество Екатерина I издала именной указ об ужесточении правил кулачных боев: настрого запрещалось закладывать в рукавицы какие бы то ни было посторонние предметы вроде подков и булыжников, а также, войдя в раж, гоняться с ножами друг за другом. Шутки шутками, но Екатерина, похоже, была первым в истории лидером России, оставившим писаные распоряжения насчет спортивных мероприятий. В июле 2006 года этому указу исполнится двести восемьдесят лет – чем не праздник для Федерации бокса?

Через два с лишним года Екатерина умерла – как деликатно тогда объявлялось, от «горячки». На деле бабенку сгубило запойнейшее, без малейшего перерыва пьянство: Екатерина изволила вкушать любимое венгерское вино годами, без перерыва даже на денек. Человеческий организм таких забав не в состоянии выдерживать бесконечно – он и не выдержал однажды…