В любой объективной науке личность автора не имеет существенного значения. Набор вопросов, который будет затронут здесь, зачастую настолько первичен, что рассуждения во многих случаях будут носить интуитивный характер, и привести какие-то серьезные доводы и доказательства объективности будет крайне сложно или невозможно вовсе. А потому вместо строгих логических построений я буду вынужден на суд читателя отдать самого автора с элементами его биографии, чтобы исходя из известной формулы классиков марксизма-ленинизма: «Бытие определяет сознание», читатель сам мог решить, каким образом та или иная чушь родилась в его (автора) голове.

В заголовке книги присутствует элемент, который у многих читателей вызовет ощущение некоторой противоестественности. Слова «философия» и «прикладная» очень плохо согласуются в нашем сознании, потому, что наша философская культура происходит из коммунистических времен, когда философия была туманной, абсолютно бесполезной лженаукой. Однако, это не шутка и не завлекающий заголовок, а реальная тема, и насколько удалось автору оправдать претензии, обозначенные в заглавии книги, решать читателю.

В моей биографии отсутствуют острые жизненные ситуации, захватывающие приключения, резкие повороты судьбы, другими словами, ничего увлекательного, что могло бы привлечь читателя. Повторюсь, что в этой части изложения, да и в других, где будут присутствовать какие-то личностные элементы биографического характера, преследую всего одну цель: дать читателю представление о моем образе мысли и менталитете, сильных и слабых сторонах моего интеллекта, а также событиях, заставивших думать в определенном направлении.

Родился в 1957 году в г. Саратове, в семье госслужащих, как тогда говорилось. Отец – геохимик, мать – геофизик. Все известные мне (о ком хотя бы приходилось слышать) предки по всем линиям были русскими. Достаток в семье был по тем временам средний. На еду и на одежду хватало, но например, покупка автомобиля, даже самого дешевого, никогда не обсуждалась.

В 1974 году окончил среднюю школу с золотой медалью и поступил в МФТИ (Московский физико-технический институт). Окончил в 1980 году с отличием. По распределению попал во ВНИИФТРИ (научно-исследовательский институт в Подмосковье), откуда в 1992 году был уволен из-за общего сокращения и развала науки. После двух лет случайных заработков организовал небольшое собственное дело. До настоящего момента (весна 1999 года) держался на плаву, но доходы были самые минимальные.

Проживаю в Московской области. Есть двухкомнатная квартира в хрущевке 1960 года постройки (квартира жены), гараж, автомобиль «Волга», огород три сотки, доля в нескольких небольших производствах. Жена безработная с 1991 года. О ее национальности слово в слово можно повторить то же, что выше написал о себе.

С раннего детства и до 1991 года было одно увлечение – интеллектуальные игры (после 1991 года стало не до того). Если попадалась интересная игра, то очень быстро осваивал ее, доходя до относительно высокого уровня, потом либо бросал, либо иногда играл в зависимости от наличия партнеров. С удовольствием обучал других, несколько лет вел детские секции по шахматам и го.

Вторым детским увлечением, сохранившемся на многие годы, было – задавать вопросы. Еще в дошкольном возрасте понял простую истину, что правильных ответов в этом мире, как правило, от других не дождешься, а потому на базе этого развилось другое увлечение – самому находить ответы на поставленные вопросы. Это умение давало плоды в школе, в детских олимпиадах по математике и физике, позже в научной работе. Но иногда результат получался в областях иного рода. Вот этим результатам и посвящена данная книга.

Период моего увлечения философскими и околофилософскими науками пришелся на коммунистические времена. Это, естественно, наложило существенный отпечаток на образ мысли. Во-первых, каждый советский человек находился под мощнейшим идеологическим прессингом, безапелляционно навязывавшем ему установку о полном превосходстве марксизма-ленинизма над любой другой философской школой, во-вторых, работ философов иного направления просто невозможно было достать, в-третьих, несмотря на то, что марксизм впихивался в людские головы в неограниченных объемах, изучение носило поверхностный характер, путем заучивания определенного набора штампов, а сути учения, по моему мнению, не понимал ни один преподаватель общественных наук, с которым мне пришлось иметь дело, а среди них были и люди с опытом политической и дипломатической работы, и наконец, в-четвертых, хотя это были уже не Сталинские времена, но как мне пришлось убедиться, самостоятельно мыслить в этой области знания, даже не афишируя своих выводов, было не совсем безопасно.

Будучи студентом, я не поленился разобраться с марксизмом-ленинизмом, нашел в основах теории грубые ошибки, которые уничтожают теорию как таковую, но не об этом сейчас речь. Главное в данном случае в том, что марксизм всецело был нацелен на узконаправленную задачу: доказать роль классовой борьбы в истории и неизбежность победы коммунизма. Вся философская коммунистическая мысль вертелась вокруг этого, а другие направления мысли, которые должны принадлежать предмету философии находились в столь абстрактном и бессодержательном состоянии, что ни в малейшей мере не могли удовлетворить думающего читателя. Из того набора слов, который можно было прочесть в коммунистических учебниках диалектического материализма, я не мог найти ни одной мысли, которая позволили бы сказать: да, от этой науки есть хоть какой-то прок, хоть минимальное прикладное значение. Это была наука ни о чем, не дающая практического результата ни в одну область знания.

Первый небольшой прорыв в моем понимании предмета философии произошел совершенно случайно. Где-то прочел, о том, что в средние века венерические заболевания успешно лечили соединениями ртути, причем натолкнулись на этот факт алхимики, исходя из того, что Меркурий (бог коммерции) = ртуть являлся в античной мифологии антиподом Венеры (богини любви). Я был просто очарован абсурдной красотой логики, лежащей в основе этого решения. Но минимальное размышление поставило вопрос, на который не просто оказалось дать логичный ответ, а почему собственно эта логика абсурдна и чем моя лучше. Чуть позже мне встретился еще один образец похожей средневековой логики. Ряд схожих внешних свойств грецкого ореха и головы человека (форма круглая, оболочка твердая, внутри мягкая, растут в верхней части дерева и туловища соответственно, внешний вид внутренности ореха напоминал мозг и т. д.) средневековый автор рассматривал, как указания Бога на сродство ореха и головы, и на основании этого предлагал использовать настойку грецкого ореха для лечения головной боли. Как утверждает практический опыт результат получался положительный. Тот же образец абсурдной логики и при этом положительный практический результат.

Современный медицинский трактат на ту же тему звучал бы приблизительно так: «В настойке грецкого ореха присутствуют следующие вещества, обладающие антигипертоническим действием (понижающими давление), далее шел бы список веществ, далее говорилось бы о возможных побочных действиях, и соответственно показаниях и противопоказаниях к применению».

Первый подход требовал указаний Господа Бога, второй – объективно действующих механизмов (вещества, обладающие свойством понижать давление, понижают его и снимают головную боль, вызванную гипертонией). На основе логики доказать, что первый подход хуже второго невозможно. Сказать, что второй подход доставляет практические результаты, а первый нет, из приведенных примеров было бы тоже неверно. Сослаться на интуитивное приятие второго подхода, он де мол понятен, объективен и т. д. и неприятие первого, поскольку непонятно каким указания можно доверять, а каким нет, было бы в корне неверно, поскольку такая позиция уже основана на прежнем нашем воспитании в духе второго подхода. Именно это воспитание и определило то, что я и не подозревал о существовании других подходов, считая научный единственно возможным, и не видел здесь предмета для философского осмысления.

Из ныне распространенных вариантов ненаучного анализа мира может быть названа религия. И здесь я вынужден чуть подробнее остановиться на своем воспитании. Мои родители никогда не были в компартии, но по возрасту были чуть моложе Павлика Морозова (страшный символ из нашей истории), т. е. принадлежали к поколению, воспитанному в период сильнейшего Сталинского идеологического давления. Поэтому в семье было агрессивно негативное отношение к религии. Средства массовой информации и школа в Хрущевско-Брежневские времена моего детства тоже религию не жаловали. В институте, на первом же общем собрании зачисленных, сразу же после поздравления, было сказано, что за любой самый минимальный интерес к религии студенты с физтеха отчисляются без разбирательства. На достаточно естественный вопрос в школе: «А что, на протяжении столетий, люди верившие в бога, были глупее нас?». Следовал очень убедительный ответ: «Они, конечно, были не на много глупее нас, но во-первых, не созрели объективные экономические условия для возникновения научного марксистско-ленинского мировоззрения, а во-вторых, господствующим классам всегда было выгодно держать народ в невежестве, и религия являлась одним из таких институтов, который помогал угнетать трудящихся». Это как раз один из тех примеров, убедивших меня в детстве, что путных ответов от других не добьешься, нормальные ответы надо искать самому. В этом ответе есть и многозначительная важность, и наукообразие, и коммунистическая идейность. Нет только живой человеческой мысли, позволяющей понять как это миллионы людей на протяжении столетий так заблуждались насчет религии. И пусть большая часть из них довольствовалась идеологическим продуктом своего времени без критического осмысления, но ведь среди верующих были например и такие интеллектуальные гиганты, как Ньютон, которому Маркс, Энгельс и Ленин вместе взятые в подметки не годились.

Поэтому моя неподготовленность к рассматриваемому философскому вопросу была вполне простительна, но как только появился повод для анализа (примеры средневековой логики), лично для себя я так сформулировал отношение к познанию мира. Назовем подход к явлению, когда для его объяснения требуется объективно действующий механизм, т. е. совокупность причинно следственных связей, научным, или материалистическим. Человеческая цивилизация сделала свой выбор в его пользу, видимо на основании многочисленного практического опыта, потому, что такой подход в большинстве случаев оказывался более плодотворным, чем иные. Но утверждать, что он единственный правильный, и что остальные окончательно отброшены как неверные, нет оснований, хотя в дальнейшем изложении я намерен придерживаться именно научного, но не исключая иные варианты, если они могут доставить хоть какой-то практический результат. Это есть один из принципов моей философской позиции. Доказать или обосновать его строже, чем сделано выше, едва ли возможно.

Чтобы в науке строго пользоваться каким-то приемом или принципом надо знать область его применения, т. е. необходимо ответить на вопрос: какие предположения, допущения или ограничения мы использовали. Именно это мы и должны были бы проделать с самим научным принципом исследования мира. Если попытаться формально следовать такой логике, то мы попадем в ловушку, которая потребует от нас оговорить бесконечное число самых невообразимых допущений, начиная от того, что этот мир реально существует, адекватно отражается сознанием, однородность пространства, времени и т. д. А по каждому использованному понятию можно также потребовать формальных определений, например, что такое однородно, что такое адекватно и т. д. А поскольку многие определения будут носить зачастую первичный характер, то задача становится просто невыполнимой. Встав на этот путь, мы не сделаем ни одного практического шага, застряв на этапе формализации задачи.

Аналогично при решении любой конкретной задачи, мы должны будем оговорить ничем не ограниченное количество свойств исследуемого объекта. Эту трудность научный подход обходит следующим способом: он предполагает, что основная часть свойств предмета не влияет на рассматриваемую задачу, и их можно не принимать во внимание, поэтому никогда не рассматривает напрямую изучаемый объект, а всегда имеет дело с некоторым его упрощенным отражением в нашем сознании, называемым моделью, в котором и оговаривает тот набор свойств объекта исследования, который будет учтен в дальнейшем обсуждении. Практическое решение любой научной задачи должно состоять из создания модели, решения поставленной задачи для модели, переноса результатов анализа на объект исследования с оценкой отличий реального объекта от модели. Этот практический метод является неотъемлемой частью научного подхода. Сам научный подход, как некий принцип исследования мира, строго говоря, является объектом для аналогичного же исследования. Поэтому говоря, что я намерен пользоваться научным подходом к исследованию мира, и не оговаривая здесь никаких дополнительных свойств этого мира, считаем, что я построил модель этого мира, где ничто не искажает исследуемые объекты, и в рамках этой модели намерен вести дальнейшие рассуждения.

Уже после окончания института мне попались лекции Вивекананды. Биографию этого человека, причем написанную весьма восторженно, можно найти в собрании сочинений Ромэна Ролана, но чтобы не напрягать читателя дополнительными поисками, очень коротко изложу ее здесь. Родился он 12 января 1863 года в Индии в семье индийского чиновника. Школьное образование получил в английской школе в Индии, но после смерти отца семья осталась без средств к существованию, и он как старший должен был заботиться о пропитании. Высшего образования он не смог получить.

В это же время он стал учеником РамаКришны. Два слова я вынужден сказать и об этом человеке. В это время уже старик, работавший жрецом в храме богини Кали, он был почитаемым мудрецом в некоторых районах Индии. Он сам не умел ни читать ни писать, но среди двадцати пяти его учеников, двадцать четыре были молодые люди, знавшие по несколько европейских языков и воспитанных в атеистическом или христианском духе, как тогда было принято в высшем колониальном свете Индии.

Та культура, в которой был до того воспитан Вивекананда и почти все другие ученики, противилась ученичеству у «полоумного» языческого жреца, и учителю стоило немалых трудов удерживать учеников на первом этапе обучения, пока они сами не почувствовали потребности в его знании.

В 1893 году в Чикаго состоялся первый (и последний, как оказалось) Всемирный съезд религий. РамаКришны в это время уже не было в живых. Вивекананда отправился на этот съезд, где царила весьма демократическая обстановка, и принимали представителей любых, самых экзотических сект. На съезде он неожиданно добился огромной популярности. Если в программе дня было выступление Вивекананды, то входных билетов не хватало, в другие же дни зал пустовал. После съезда сразу несколько университетов Европы и Америки предложили ему свои кафедры. Несколько лет он читал лекции в университетах Европы и Америки, практически все зарабатываемые деньги тратил на то, что снимал помещения и читал те же лекции для всех желающих. Умер он в 1902 году вскоре после возвращения в Индию.

Вот эти лекции, читавшиеся в конце прошлого века, переведенные на русский и изданные в начале нашего столетия в России, в значительной степени определили мое мировоззрение. Предмет философии, как я его понимаю и который намерен сформулировать ниже, есть часть этого мировоззрения.

Основным и по-настоящему единственным вопросом философии является вопрос о смысле жизни. Не абстрактный вопрос о смысле жизни всего мироздания или всего рода человеческого, а о смысле жизни меня как индивидуума. Сразу же предвижу резонный вопрос: «Откуда такой индивидуализм, даже эгоцентризм, почему вдруг такое отделение себя от рода человеческого, родных, близких, страны и т. д., разве тебе безразлично, что происходит с ними?». Но я искусственно не отделяю себя ни от кого, за меня все это уже сделала природа. Боль или радость Я испытываю, как индивидуум. Если Я обжег руку, то чувство боли испытываю Я, индивидуум, а не вся страна или человечество. Пусть даже кто-то из человечества испытывает ко мне по этому поводу сострадание (а может быть злорадство), то это еще вопрос для обсуждения – возникновение этих чувств, а Моя боль в данном случае абсолютна, в отличие от эмоций которые у меня тоже могут быть различны по этому поводу.

Когда человек умирает, с ним не прекращается ни жизнь страны, ни всего человечества. Умирает индивидуум, заканчивается его жизнь, что происходит с ним – полное исчезновение его самосознания, его Я, или переход в некое новое качество? А человечество или страна даже не могут однозначно ответить на этот вопрос, т. е. это вопрос за пределами их интересов, да и вообще, общество не замечает смерти отдельного индивидуума, а для индивидуума его смерть – практически центральный вопрос в жизни.

При такой постановке вопроса философия из абстрактной интеллектуально-элитной науки, как говорили древние, любви к мудрости, превращается в самую жизненную, самую практическую и приземленную науку, так сказать, для повседневного приложения, поскольку каждому человеку практически ежедневно приходится делать выбор, чем-то жертвовать во имя чего-то. Очевидно, что без решения вопроса о смысле жизни, ни одно важное решение не может быть принято. И хотя я уверен в том, что только ничтожнейшее меньшинство людей способно более или менее внятно определить в чем же смысл их жизни, все люди живут, делают выбор, зачастую достаточно принципиальный. Как же такое может быть? Ответ прост: у каждого есть некоторое понятие о индивидуальном смысле жизни, пусть и неосознанное, или нечто, что заменяет это понятие, некий автопилот, который вполне позволяет делать выбор и не испытывать комплексов от того, что человек по большому счеты не понимает для чего он все делает.

Если основной вопрос философии определен так, как это сделано выше, то он влечет за собой целый ряд вытекающих из него вспомогательных вопросов. Во-первых, это вопрос картины мира. Как будет показано ниже, из разных возможных вариантов мироустройства возможны и совершенно различные решения вопроса о смысле жизни. Во-вторых, это вопрос познания, рассмотренный выше, и наконец, в-третьих, это целый комплекс социальных вопросов, являющихся частными проявлениями основного вопроса философии. Что за набор вопросов намерен я включить в этот социальный комплекс? В моем распоряжении есть всего один инструмент – это мое сознание. Наверно, кое-что можно о нем сказать путем прямого наблюдения и анализа, но каждый, берущийся за задачи подобного класса должен отдавать себе отчет в том, само наше сознание, его содержание, методы работы и анализа, есть продукт очень многих факторов: нашей биологической природы, социальной, и возможно каких-то иных, поэтому анализ этих сторон, если даже не даст прямых ответов на основной философский вопрос, то по крайней мере, поможет понять природу многих элементов нашего сознания. А кроме прочего в человеческой истории наверно было немало и других индивидуумов, задававшихся подобными вопросами, поэтому их мнение и результаты анализа весьма интересны для рассмотрения, как возможные подсказки или даже уже готовые решения.

Не берусь утверждать, что все виды на Земле возникли согласно теории Дарвина. У этой теории, как известно, есть определенные нерешенные проблемы. Но то, что в природе в пределах любого одного вида действует механизм естественного отбора, это факт, видимо, не вызовет возражений.

Суть механизма естественного отбора может быть сформулирована следующим образом. Индивидуальные отличительные биологические особенности особи определяются ее генетическим кодом или генотипом. Рассматриваем двуполый вид, потомство наследует генотип родителей пятьдесят процентов от отца, пятьдесят от матери. Естественный отбор – это природная игра, механизм саморегуляции в природе, при котором у особей с более подходящими биологическими особенностями организма к среде обитания больше шансов на оставление потомства, чем у менее подходящих. Эта тенденция проявляется из поколения в поколение, таким образом постепенно количество особей с неподходящим наследственными признаками уменьшается, а с подходящими признаками увеличивается до установления некоторого равновесия, вызванного другими механизмами. И такая регуляция может быть по любому биологическому свойству, если только оно определяется генотипом.

Любой природный вид состоит из множества особей этого вида. Для всякого вида свойственны некоторые наиболее часто встречающиеся особенности этого вида. В данном случае речь может идти практически о любом характерном параметре: рост, вес, цвет, продолжительность жизни, уровень интеллекта, обычный рацион, привычная среда обитания, цвет глаз, характерные видовые привычки и т. д. и т. д. Но все особи чем-то отличаются, и по любому характерному параметру, как правило, существует отклонение от нормы. Особей с наиболее распространенным параметром, так сказать средним, больше всего, а чем больше отличие от среднего, тем меньше таких особей. Величину, характеризующую разброс какого то параметра для всего вида назовем дисперсией этого параметра. Чем чаще встречаются отклонения и чем больше они в среднем по величине, тем больше дисперсия. Если по какому-то параметру для вида природа уже сделала однозначный выбор, т. е. отсутствует отклонение от среднего, например число пальцев на руке человека, то дисперсия для этого параметра будет ноль. Если же отклонение от среднего возможно, как например рост человека, то дисперсия будет иметь какое-то значение большее нуля. Наличие отклонения от среднего, т. е. ненулевая дисперсия, это одно из средств выживания вида в условиях изменения среды обитания. Представим, что что-то изменилось в природе, потеплел или похолодал климат, появился новый хищник, опасный для рассматриваемого вида, или вид – конкурент, питающийся тем же кормом, расширение ареала обитания вида и т. д. Любое изменение среды обитания может привести к тому, что наиболее распространенный параметр перестанет быть самым удобным, и естественный отбор в течение смены нескольких поколений приведет как бы к некоторому изменению биологического вида. Примеров такого изменения внутри биологических видов на протяжении человеческой цивилизации (малый срок для этих процессов) не так уж много, но отдельные все же можно привести.

Известный пример из истории сельского хозяйства, когда применение ядохимикатов ДДТ в течение нескольких лет практически уничтожило вредных насекомых. А некоторое время спустя те же насекомые, но уже нечувствительные к данным ядохимикатам, размножились сильнее прежнего.

С точки зрения рассматриваемого вопроса произошло следующее: пусть существовал некий вид насекомых. Подавляющее большинство представителей этого вида не обладали иммунитетом по отношению к ДДТ, но дисперсия вида по этому параметру – чувствительность к ядохимикату ДДТ, была не нулевой, т. е. существовали отдельные особи менее чувствительные к подобным химическим соединениям. Это и спасло эти виды насекомых от уничтожения. Большая часть насекомых погибла, получив смертельную дозу ядохимикатов и не оставив потомства, а освободившуюся биологическую нишу заполнили быстро размножившиеся особи с наследственной нечувствительностью к ДДТ. Как бы один подвид внутри вида вытеснил другой в условиях изменившейся среды обитания.

Казалось бы, что чем больше дисперсия по каждому параметру, тем это выгоднее для выживания вида, однако сама дисперсия является результатом естественного отбора. Т. е. естественный отбор сам отрегулирует оптимальное соотношение между количеством особей с неким видовым параметром вблизи среднего и количеством особей с видовым параметром отличающимся от среднего. Для устойчивого существования биологических видов необходимо, с одной стороны, сохранение наследственной информации из поколения в поколение, с другой стороны, возможность изменения с максимальной скоростью. Оптимальное соотношение между стабильностью и готовностью к изменениям внутри вида определяется дисперсиями различных видовых параметров, которые сами регулируются естественным отбором.

Точно так же, как биологию видов, естественный отбор регулирует и видовую стратегию поведения. Правильную, с точки зрения сохранения вида, стратегию поведения, естественный отбор закрепил в виде набора стереотипов, свойственных практически всему живому, которые мы называем инстинктами самосохранения и продолжения рода. Очевидно, что те особи, которые жили в соответствии с этими инстинктами, из поколения в поколение, имели гораздо больше шансов для оставления потомства, чем те, которые жили вопреки им.

Однако, каков может быть наследственный биологический механизм действия этих инстинктов? Разнообразие ситуаций в жизни таково, что закодировать их все в наследственной памяти вместе с адекватными реакциями, невозможно. Инстинкты по всей видимости должны опираться на некоторые чисто физиологические отклики на раздражение, а на базе этих физиологических реакций уже возникает все разнообразие действий животного в сложившейся ситуации, которое регулируется иными, не физиологическими механизмами. Таким основным физиологическим полуфабрикатом, на ряду с некоторыми другими, является реакция организма «удовольствие – неудовольствие».

Инстинкт самосохранения включает в себя чувство голода и реакцию на опасность. Вопрос о потреблении пищи решается просто. Если животное давно не ело, то у него возникает набор физиологических ощущений, вплоть до болевых, называемых голодом, сопровождающихся раздражением центра неудовольствия. Соответственно, когда голодное животное ест, то с одной стороны, очень быстро исчезают отрицательные ощущения, вызванные голодом, с другой стороны, сам процесс еды сопровождается раздражением центра удовольствия.

Реакция организма на опасность организуется несколько сложнее. Во-первых, это также раздражение центра неудовольствия, во-вторых, в помощь животному для борьбы с опасностью включаются еще некоторый дополнительный набор физиологических реакций из которых сразу можно выделить два основных типа: возбуждение и торможение. Торможение свойственно биологическим видам, для которых лучшей с точки зрения выживания реакцией на опасность, является – замереть, затаиться. Их страх парализует. Возбуждение свойственно видам, основной реакцией которых на опасность является атака. Естественный отбор для этих видов должен был позаботиться о возбуждении злости, ярости, повышенной собранности в случае опасности. Для полноты картины можно, видимо, выделить и некий промежуточный вариант, назовем его заторможенным возбуждением, которое будет свойственно видам животных привыкших спасаться бегством.

Другая, важнейшая для выживания вида, группа инстинктов может быть названа инстинктом продолжения рода. Сюда входит сексуальна тяга к особям своего вида противоположного пола и материнские инстинкты, обеспечивающие выживание потомства после рождения. Сексуальная тяга обеспечивается через удовольствие – неудовольствие, удовольствие от секса и дискомфорт от его недостаточности. Забота о потомстве, может быть и сопряжена с каким-то физиологическим механизмом возбуждения центра удовольствия, но основным в этом случае, как и конкретная реакция животного на опасность, видимо программируется в поведении путем общественного воспитания. Поэтому продуктом естественного отбора, во-первых, является биологическая способность запоминать информацию, т. е. у животного естественный отбор создал биологический компьютер с блоком памяти и системой программирования через общественное воспитание, а во-вторых, опять же естественный отбор позаботился выработать у животных навыки правильной стратегии поведения в различных жизненных ситуациях, привязанных к среде обитания, которые передаются через воспитание.

Попробуем из теории естественного отбора получить хоть небольшие результаты для практического использования. Берем к рассмотрению биологический вид животного, соответствующий или физиологически близкий к человеку, и для различных видовых параметров будем угадывать оптимальную наиболее выгодную для продолжения рода, т. е. сохранения своего генотипа, величину рассматриваемого характерного видового параметра или стратегию поведения. Для начала определим в чем состоит различие полов с точки зрения естественного отбора. В процессе производства потомства участвуют две особи мужского и женского пола, но биологическое участие их в этом процессе различается. Женская особь на производство одного ребенка должна потратить, как минимум, около двух лет своего времени (беременность и выкармливание), то мужская особь биологически в состоянии свое участие в производстве потомства ограничить всего несколькими минутами. Соответственно женская особь физиологически в состоянии иметь максимально порядка десяти детей, а мужская – в тысячу раз больше. Из этого отличия будут проистекать совершенно разные стратегии поведения и во многом различающиеся биологические особенности мужского и женского организмов, напрямую вроде бы и не связанных с детопроизводством.

Перед особью стоит одна стратегическая игровая задача – оставить как можно больше потомства. С этой точки зрения для женской особи (в условиях до возникновения устойчивых парных семей, когда естественный отбор и должен был потрудиться над видом), этот вопрос решен без какой-либо борьбы. Она гарантированно должна оставить после себя порядка десяти детей. Ей не надо бороться за самцов, даже в случае их малочисленности, все равно ее оплодотворят и ее гены сохранятся приблизительно в пятикратном размере (10 детей по 0.5 генотипа от матери =5). Совершенно другая ситуация для самцов. При соотношении количества самок и самцов приблизительно один к одному, от поведения самца зависит останется после его смерти генотип размноженный в пять тысяч раз (10 000*0.5) или ничего вообще не останется.

При таком разделении участия в воспроизводстве потомства, чтобы оптимизировать соотношение между стабильностью вида и его готовностью к изменениям, дисперсия по любым видовым параметрам для женских и мужских особей должна различаться. Изменчивость вида должна в основном определяться мужскими особями, т. е. теми между которыми имеет место конкуренция, а женские особи должны быть существенно ближе к среднему параметру т. е. больше предназначены для хранения наследственной информации. (Это можно доказать математически с точки зрения скорости адаптации вида к изменяющимся условиям, но строгое доказательство будет сложным для неподготовленного читателя, поскольку потребует знания генетики и некоторых специальных разделов математики).

Конкретно для человека, как биологического вида, получается, что мужчины сильнее различаются между собой, а женщины слабее, т. е. все женщины гораздо более одинаковы практически по любому параметру. Возьмем к примеру интеллект. Среди женщин во всей истории человечества практически отсутствуют выдающиеся личности, кругом одни мужчины, но и не дотягивающих по развитию до средней нормы женщин гораздо меньше, чем таковых мужчин. Выполнение простой рутинной, но требующей аккуратности работы, как к примеру бухгалтерия, больше подходит для женщин, а творческую, нестандартную естественнее выполнять мужчинам. Если условно за социальную норму взять например законопослушание, то отклонения от нее среди мужчин будут встречаться гораздо чаще, чем среди женщин. Число спившихся или наркоманов мужчин значительно превосходит число аналогичных женщин и т. д.

Один из возможных практических итогов сделанного вывода получается таким: женская мечта найти себе «принца» не лишена смысла, они хоть редко, но все же встречаются, а вот найти «принцессу» не представляется возможным, их практически нет в природе. Хотя конечно самое трудное в этом деле – знать как выбирать, а это рассмотрим чуть позже, в другом разделе.

Из правильных игровых стратегий мужских и женских особей в вопросе производства потомства, с точки зрения естественного отбора, можно сделать некоторые выводы о биологической природе любви. Для самца основной стратегией будет – как можно больше самок охватить своим сексуальным вниманием, и как можно меньше других самцов допустить к ним. В переводе на современный житейский язык моногамной семьи (с одним постоянным партнером) это выливается в отсутствие для мужчины любви к одной женщине, биологическое стремление мужа к «беганью» из семьи, при сильно развитом чувстве мужской ревности и отсутствии любви к детям.

Для самки стратегия несколько иная. Основным элементом ее стратегии поведения становится забота о детях. В первом приближении ей все равно от кого рожать детей, ее гены уже гарантировано останутся, и другим самкам она не в состоянии помешать иметь детей. Но во втором приближении ей выгоднее рожать от суперсамца, так, чтобы ее дети унаследовали и его признаки, одновременно ей выгодно отгонять других самок от суперсамца, чтобы они рожали от худших самцов, и ее дети, унаследовав лучшие признаки от отца имели бы фору в дальнейшем естественном отборе перед другими. В переводе на язык современных отношений это проявляется в сильной любви женщины к своим детям, несильной любви к мужу, т. е. любовь есть, но при этом есть и потенциальная готовность уступить ухаживания другого, и относительно небольшой ревности к другим женщинам, почему в принципе достаточно естественны женские гаремы.

Хотя сделанные выводы верны, в чем каждый в состоянии убедиться сам, не будем их переоценивать. Биологическая природа сильна, но она не единственная формирует человеческую личность. Для рассматриваемого круга вопросов, по-моему, удовлетворительной будет модель, учитывающая, кроме биологической природы, общественное воспитание и самовоспитание человека. А в некоторых вопросах придется рассматривать и духовную природу. Каков относительный вклад каждого из этих начал? Даже для более простого объекта, чем человек, примитивных ярлыков навесить не удастся. Например, попытка отобрать кусок мяса у голодной собаки может плачевно кончится и для хозяина, пересилит инстинкт. Но специальное воспитание служебных собак позволяет перебороть этот инстинкт, и обученная собака не будет есть без разрешения хозяина, как бы голодна она ни была.

Модель личности (не только человека но и многих видов животных) с учетом этого может быть сформулирована следующим образом: внешний мир воздействует на органы чувств, информация от органов чувств поступает в анализатор – мощный биологический компьютер в мозгу, который в свою очередь, после обработки информации, воздействует на центр «удовольствия – неудовольствия». Из центра «удовольствия – неудовольствия» сигнал поступает обратно в анализатор, который сообразно ситуации во внешнем мире, опыту и эмоциональной оценке центра «удовольствия – неудовольствия», отдает команды на исполнительные органы биологического организма.

Органы чувств состоят из внешних датчиков, непосредственно испытывающих воздействие внешнего мира и преобразующих это воздействие в нервные импульсы, и соответствующих отделов мозга, которые обрабатывают поступающую нервно-импульсную информацию, преобразуя ее в образную форму, с которой далее оперирует наше сознание. Ведь строго говоря, мир, пусть он реально и существует, никакой. Красным или зеленым, холодным или горячим, скользким или шершавым, кислым или сладким его делают наши органы чувств после обработки поступающих от внешнего мира сигналов. Вся цепочка от внешних рецепторов, т. е. нервных окончаний, взаимодействующих с окружающей средой, до участков мозга, представляющих информацию от них в образной форме нашего представления внешнего мира, это всего лишь продукт естественного отбора. В природе не могла стоять задача, чтобы эта цепочка «адекватно» отражала внешний мир, но зато естественный отбор должен был позаботится о том, чтобы эта цепочка так отражала этот внешний мир, чтобы биологическим особям с этим отражением внешнего мира было легче выжить и оставить потомство. И так, исходя из этого заключаем, что мы располагаем набором биологических приборов (органов чувств), которые оптимальным образом, с точки зрения нашей защиты в этом мире, отражают в сознании внешний мир. Эти биологические приборы состоят из неизменной приборной и программируемой части Т. е. естественный отбор создав оптимальный инструмент, предусмотрел в нем и программируемый блок и инструмент для программирования. Как известно, ребенок в раннем детстве проходит определенное обучение, приводя в соответствие свои ощущения от различных органов чувств с внешним миром. С совсем маленьким ребенком обсудить эту тему невозможно, но со взрослым человеком с врожденным дефектом какого-то органа чувств, например слепотой, после успешного лечения, вполне можно обсуждать и исследовать этот процесс программирования.

Центр (или центры) «удовольствия – неудовольствия» реально существует в мозгу, специалисты нейрохирурги умеют вживлять в него электроды для прямого воздействия. Он, как и все прочее, является продуктом естественного отбора.

Анализатор состоит из приборной части, т. е. собственно компьютера и системы для программирования этого компьютера. Часть программного обеспечения уже заложена в компьютер с рождения, часть программного обеспечения вносится в детстве во время знакомства с миром, часть постоянно вносится и корректируется в процессе жизни через набор психологических механизмов общественного воспитания, и наконец, последняя часть вносится сознательно самим человеком через осмысленный анализ мира.

Человеческая личность, ее Я, определяется содержанием программного обеспечения, заложенного в анализаторе. Насколько может меняться это содержание, настолько же может и меняться личность в процессе жизни. Здесь же те начала человеческой личности, о которых говорилось выше. Биологическая природа это неизменная часть анализатора плюс врожденная часть программного обеспечения, которая отвечает за физиологические ощущения и управление физиологией организма. Общественное воспитание – часть программного обеспечения, которая вносится через психологические механизмы, другими словами, общественный гипноз и неосознанное самовнушение. Самовоспитание это часть программного обеспечения, соответствующая осознанному самовнушению и аналитическому осмыслению мира. Условно можно считать, что анализатор состоит из множества каналов, обрабатывающих информацию параллельно. Специалисты утверждают, что мощность каналов, обрабатывающих подсознательную информацию, приблизительно в миллион раз выше, чем аналитического канала, а мощность физиологических каналов в миллион раз выше, чем подсознательных.

Проанализируем возможность эволюции человека из животного. Для начала определим, какой биологический вид лучше подходит для дальнейшей эволюции.

Он должен быть с максимально развитой нервной деятельностью, т. е. в его компьютере должно быть как можно больше различных программ, да еще программы, определяющие какой из них необходимо воспользоваться конкретно сейчас. Из того обязательного для естественного отбора арсенала, который рассмотрен выше, наибольший объем вариантов нервной деятельности доставляет реакция на опасность. Если взять крупного хищника, ему большой запас подпрограмм не нужен, его реакция на любого врага может быть достаточно однообразной – атаковать. Если взять мелкое животное, то в его арсенале преобладают тоже однообразные решения – спрятаться. Поэтому нужно животное среднего размера, которое может сильно варьировать свои действия в зависимости от ситуации: прятаться, убегать, атаковать, пугать, изображая атаку, но с возможностью быстро переключиться на убегание или на действительную атаку и т. д.

Вид должен быть коллективным животным, чтобы из коллективных отношений могли развиться социальные отношения. Это значит, что несколько особей этого вида должны иметь возможность кормиться на небольшой территории, т. е. вид вероятнее всего должен питаться в основном растительной пищей, но с возможностью перехода на животную.

Вид должен иметь руку, способную что-то держать, и некоторую естественную склонность к хождению на двух нижних конечностях, чтобы для него было естественно что-то в этой руке держать.

Если выбран биологический вид, отвечающий перечисленным выше условиям, то исходя из стратегии поведения самца должна сложиться гаремная форма семьи. Самый сильный в округе самец должен собрать самок в гарем, отгонять от него других самцов. Как говорилось выше, самки этому не должны противиться. Куда податься остальным самцам, при естественном соотношении для приматов самцов и самок один к одному. Я считаю наилучшей стратегией для них обитать рядом, в безопасной зоне от хозяина гарема, и постоянно быть готовыми к уводу части гарема, вступлению в сексуальную связь с самкой из гарема, если хозяин зазевался, или атаке хозяина гарема, с целью занять его место. При этом между холостыми самцами должна быть установлена иерархия, в смысле кто кому уступает, если подвернулся благоприятный случай. Если этого не будет сделано, то вместо возможности воспользоваться благоприятным случаем, они начнут выяснять отношения между собой, и благоприятный случай наверняка будет упущен. Таким образом я нарисовал вполне логичную картину для возникновения иерархической структуры в среде холостых самцов, а стало быть естественный отбор должен был такую систему поведения закрепить. Если к этому добавить, что хозяин гарема тоже когда-то был молодым холостым самцом, то он прошел через эту систему. Поэтому вполне логично будет включить его в общую иерархическую схему, поставив на первую позицию. Суть иерархической схемы получается в следующем: младший по рейтингу самец всегда уступает старшему, младший при случае готов оспорить рейтинг старшего, но тот готов защищать свое место в иерархии и очень яростно, проигравшая сторона должна ретироваться, это сохраняет ей жизнь, победитель в этом случае не добивает побежденного. Наряду с зачатками социальных отношений возникают и зачатки морали. А самец воспитывается в среде, проходя общественное воспитание, в котором у него развивается чувство хозяина, собственника. Естественно, место в иерархии регулирует не только отношение к самкам, но и по любому принципиальному вопросу: еды, удобного места, и чего угодно другого, что может иметь ценность в среде обезьян.

Мы логически естественным образом (на основе механизма естественного отбора) подошли к возникновению зачатков общественных отношений, которые сегодня можно обнаружить у многих видов животных, живущих стаями. Попробуем выявить тот качественный переход, который все же отделяет человека от животного, и найти механизм для его преодоления.

Есть мнение, что эта грань проходит через изготовление орудий труда. В научно-популярном фильме «Обезьяний остров» (около 1980 года) исследователи несколько месяцев наблюдают за группой шимпанзе, выпущенных в теплое время года на небольшой необитаемый остров, иногда ставя перед своими подопечными практические задачи. Приведу одну из таких характерных задач. На земле закреплен прозрачный ящик с дверцей, в ящике лакомство. Дверца хорошо подогнана, не туго, но плотно закрыта. Ее можно открыть, но устройство, управляющее дверцей находится в трех метрах от ящика. Пока тянешь за кольцо, дверца открыта, отпускаешь – дверца закрывается. Обезьяна изучает устройство, пытается ногтями подцепить дверцу и открыть; не удается, дверь хорошо подогнана. Пытается ногой оттягивать кольцо, а рукой достать лакомство; роста немного не хватает. После этого обезьяна отправляется в кустарник, выламывает там ветку, обдирает с нее мешающие мелкие ветки. Ногой тянет за кольцо, а рукой конец ветки вставляет в приоткрывшуюся щель, не давая дверце захлопнуться. После этого отпускает кольцо и неплотно прикрытую дверь открывает руками. Т. е. обезьяна в состоянии делать простейшие орудие труда, при этом заранее представляя, каким оно должно быть (абстрактное мышление). Высказанная выше версия о грани, отделяющей человека от животного, не проходит.

Авторы фильма провели эту грань в другом месте. Задача для нескольких обезьян была такой: под тяжелым камнем лежит лакомство. Одна обезьяна не в состоянии поднять камень, но силы двух обезьян достаточно. Чтобы решить задачу, они должны были бы объединить усилия, договориться. Этого не произошло. По мнению авторов фильма грань между человеком и животным проходит через организованную коллективную деятельность.

Не берусь оспаривать результата опыта, но с выводом авторов фильма позволю себе не согласиться. Многие хищники, живущие стаями, охотятся коллективно, более того с разделением функций. Одни загоняют, другие из засады нападают. Стало быть в компетенции естественного отбора обеспечить совместный коллективный труд с разделением функций у животных. При этом схемы охоты на разных животных в принципе отличаются, значит существуют и какие-то механизмы (видимо предварительное обучение), позволяющее совместно решить, когда какую схему использовать.

Даже попытки провести грань, отделяющую человека от животного, через заведомо человеческие занятия, как земледелие и животноводство, обречены на неудачу. Можно построить очень естественные схемы на основе часто повторяемых случайных событий и естественного отбора, приводящие животных относительно высокого уровня развития к этим занятиям. То, что естественному отбору это вполне по плечу, можно видеть на примере муравьев, разводящих тлей. А земледелие вполне может сложиться из широко распространенной у многих животных привычки прятать что-то съедобное, закопать, да еще пометить территорию. Если в качестве закапываемого будет, например, корнеплод, размножающийся вегетативно, то это очень хороший способ класть на хранение, и он вполне может войти в привычку.

Попытки провести грань, отличающие человека от животного, через умение говорить, могут быть состоятельны только отчасти. Во-первых, речь – вторичный инструмент, развивающийся вместе с потребностью, диктуемой родом занятий. Во-вторых, звуковых сигналов не врожденного происхождения, в арсенале различных видов животных вполне достаточно, чтобы служить зародышем для будущего языка. Животные вполне в состоянии различать и запомнить десятки различных звуковых сигналов от человека, сами только не могут их воспроизводить в таком объеме. Голосовой аппарат вместе с участком, мозга, отвечающим за речь, оказывается к этому не готов. Т. е. если идти по пути наименьшего сопротивления, то можно предположить, что у животных не подготовлен участок мозга, управляющего некоторыми тонкими движениями, такими как развитая речь (Такую версию мне приходилось слышать), и им необходим еще период в десятки тысяч лет для биологической эволюции мозга, создания в нем соответствующего отдела.

Лично мне эта версия не нравится. Очень сложно допустить, чтобы природа, создав биологический компьютер колоссальной мощности, не сделала память в нем достаточно унифицированной для любого рода информации. Эволюция вероятно начала с создания компьютера для управления физиологией организма. Для этого нужны огромные вычислительные мощности. Запас по ним тоже должен быть и немалый, потому что это вопрос выживания организма. Можно ли представить себе, что из-за случайной гибели одной нервной клетки в мозгу, нейрона, вдруг перестанет функционировать сердце или почки. Естественный отбор обязан был позаботиться о запасе объемов памяти, и вычислительных мощностей, вариантах дублирования программ и т. д.

Если мы немного проанализируем работу собственной памяти, то обнаружим в ней очень много интересного и рационально устроенного. Например, то что нам требуется часто, лежит в памяти где-то очень близко. Мы можем пользоваться им неосознанно, автоматически, даже если это интеллектуальная информация. А память о чем то давно прошедшем, хранится где-то очень далеко в «архиве», не мешая сиюминутным делам, но при желании может быть там обнаружена и извлечена.

Поэтому вполне естественно предположить, что эволюция создав компьютер для физиологии, заложила там многократный запас по мощности. Практически параллельно с работой по созданию этого компьютера велась и эволюционная работа по созданию в нем программируемых блоков и систем для программирования в процессе жизни. Под это отводилась ничтожная часть (порядка одной миллионной) от всех вычислительных мощностей. При этом, естественно, как-то решался вопрос о перераспределении памяти, ведь объем программ, поступающих в течение жизни заранее не известен, как то должен был быть решен о приоритете хранящихся в памяти программ, если места перестает хватать и т. д. Поэтому, наиболее естественно, чтобы в ходе эволюции и на программируемые участки памяти отвелись объемы с многократным запасом. А в этой памяти по мере надобности выделяется объем и для абстрактного аналитического мышления. Ведь четкую грань между конкретным и абстрактным мышлением тоже провести едва ли удастся. Аналогично и для участка мозга, управляющего речью. Изначально под него какой-то минимальный объем зарезервирован, но если его не будет хватать, то добавятся новые объемы памяти в соответствии с потребностью. Другими словами, человек с рождения находится в состоянии интенсивного обучения человеческой речи, идеально подходящей под его физиологические голосовые данные. Это приводит к развитию в мозгу соответствующего центра, который изначально (с момента рождения) находился в рудиментарном состоянии. Предлагаемая гипотеза состоит в том, что если другое высокоорганизованное животное (обезьяна, дельфин, касатка, может быть волк) поместить в аналогичные с их точки зрения условия, когда с детства их интенсивно обучают речи, адекватно подходящей под их голосовой аппарат, и эта речь вписывается, как часть, в общее освоение ими мира, то они вполне могут заговорить, уже в человеческом понимании значения этого слова. Между прочим, женская разговорчивость – продукт естественного отбора, сложившийся для обучения ребенка речи. В результате обсуждения, проведенного выше, я бы взялся так сформулировать окончательный вывод: какой-то качественной революционной грани, отделившей человека от других животных, не видно. Вероятнее всего, человек просто опередил идущих следом за ним в процессе эволюции. Для объяснения появления человека нет нужды привлекать идеи о внесении сознания в бессознательную животную оболочку Прометеем, каким-то Божеством или инопланетным разумом. Косвенным подтверждением этого утверждения может быть и тот факт, что у многих животных (тигр) в наследственной памяти, видимо, сидит запрет нападать на человека. Это возможно, только как результат естественного отбора, т. е. для этих животных человек был человеком на протяжении очень многих тысячелетий.

В заключение раздела о естественном отборе я рассмотрю еще один специальный вопрос, стоящий в стороне от общего изложения, чтобы больше к нему не возвращаться. Теории этногенеза Л. Н. Гумилева, я намерен посвятить существенный раздел данной работы, а сейчас коснусь всего одного аспекта введенного им понятия «пассионарности». Гумилев утверждает, что это свойство антиинстинктивно, что оно противоречит естественному отбору, инстинкту самосохранения. И в качестве примера приводит факты из поведения животных, когда вожак стаи защищает стаю, часто жертвуя собой. В этой части изложения я не намерен обсуждать корректность введенного им понятия, но с оценкой поведения вожака стаи как антиинстинктивной абсолютно не согласен, считая такую оценку поверхностной, примитивной. В природе очень часто случается, что один инстинкт противоречит другому. Ведь само понятие инстинктов это наше упрощенное (модельное) представление о механизмах, регулирующих поведение животного, и теоретическое решение очень усложняется, когда между собой начинают конфликтовать различные инстинктивные установки. Чтобы получить строгое решение необходимо вернуться к первопричине, формирующей инстинкты, т. е. основной установке естественного отбора – оставить после себя как можно больше потомства. Вот с этой точки зрения и надо рассматривать поведение вожака, чтобы иметь право утверждать является его поведение естественным или противоестественным. В моем понимании естественны следующие варианты поведения вожака в зависимости от его возможностей и характера опасности: бежать впереди стаи, уводя ее за собой от опасности; давать убегать стае, прикрывая ее отход, и как вариант, уводя за собой преследователей; защищать стаю на месте. Я только совершенно исключаю вариант, который по мнению Гумилева, видимо должен быть наиболее естественным в соответствии с инстинктом самосохранения, – в случае опасности бросать стаю и «делать ноги», забыв о своем гареме. И дело здесь совсем не в морали, а в том, что самец с подобной установкой поведения никогда не будет иметь своего гарема и не оставит потомства, хотя сам и спасется.

Рассмотрим некое относительно замкнутое устойчивое человеческое сообщество. Это может быть род, племя, народность, государство и т. д. В понятие «устойчивое» я вкладываю смысл, что оно существует в слабо меняющемся виде на протяжении многих поколений. А это автоматически означает, что оно организовано так, что должно воспроизводиться с течением времени. Под относительной замкнутостью я подразумеваю, что это воспроизводство происходит самостоятельно, без необходимого участия других сообществ. Другими словами речь будет идти о самовоспроизводящихся на протяжении многих поколений человеческих сообществах.

Существует ли альтернатива таким сообществам? Конечно, да. Например монашеские ордена, существующие столетиями, не самовоспроизводятся, поскольку контингент для пополнения черпают из вне. А некоторые другие объединения оказываются неустойчивыми и быстро распадаются, хотя вполне могли бы быть самовоспроизводящимися.

Самовоспроизводящееся человеческое сообщество не смогло бы существовать, не решив трех задач, обеспечивающих его устойчивость. Во-первых, сообщество должно уметь создавать все необходимое для нормального существования своих членов (еда, одежда, жилье и т. д.). И это умение должно не теряться со временем. Во-вторых, в сообществе должны существовать нормальные условия для воспроизводства новых членов сообщества (рождение, выращивание, воспитание, обучение). В-третьих, сообщество должно уметь обороняться от различных внешних разрушающих сил, в первую очередь со стороны других сообществ. Решение всех этих задач базируется на материальной базе, которой располагает сообщество: природные ресурсы территории обитания сообщества и научные, технические, культурные ресурсы самого сообщества. А суть решения в конечном итоге сводится к одному – созданию механизмов, опирающихся на человеческую природу, регулирующих взаимоотношениями между членами сообщества, таким образом, чтобы сообщество успешно решало три обозначенные выше задачи.

При этом полученное решение должно подходить для ситуаций с огромным количеством существенных параметров, часть из которых меняется монотонно и постоянно, как технический прогресс, экология, часть – резко и достаточно случайным образом, как эпидемии, стихийные бедствия, часть – прогнозируемым, но с катастрофическими последствиями, как войны. Сложность решения усугубляется тем, что несмотря на определенное сходство человеческих личностей, между ними существуют значительные различия. А механизмы, регулирующие человеческие отношения, в некоторых случаях должны нивелировать эти различия, а в некоторых наоборот усугублять их. Солдат в строю должен быть максимально лишен индивидуальных отличий, а актер, напротив, выделяться своей индивидуальной неповторимостью. Поэтому можно однозначно утверждать, что идеального решения для этой задачи в природе просто не существует, и исторический опыт тому подтверждение.

Раз невозможно строго решить задачу, проанализируем различные тенденции, и возможно, определим область не очень плохих решений. Во-первых, рассмотрим вопрос семьи и сексуальных отношений. Мировой исторический опыт предлагает достаточно широкий выбор возможных решений в этой области. Однако если не углубляться в историко-национальный экскурс, то можно ограничиться следующим относительно очевидным выводом, что при приближенном биологическом соотношении мужчин и женщин один к одному, экономическом уровне развития и богатства общества, позволяющем одному из родителей вырастить и воспитать даже нескольких детей, сложившиеся в христианском мире к настоящему моменту отношения практически оптимальны. Они могут быть сформулированы так: основной социальной ячейкой по воспроизводству новых членов общества является моногамная семья, но на ряду с ней относительно распространены полигамные сексуальные отношения с равноправием участвующих в них партнеров. Основным, и практически, единственным общественным инструментом, регулирующим соотношение первого и второго типов, является действующая в обществе мораль, т. е. общественный инструмент относительно мягкий и сам довольно легко адаптирующийся под общественные потребности. Соотношение вкладов первого и второго типов в рождении и воспитании детей может меняться в зависимости от множества факторов, но не должно очень сильно влиять на воспроизводство новых членов общества.

Другим исключительно важным элементом механизма, регулирующего отношения в обществе, является дележ ценностей и распределение общественных повинностей. Основой, на базе которой строятся эти отношения будет человеческая природа и естественные человеческие потребности. Прежде всего, это физиологический минимум. Любые попытки создать систему дележа ценностей, не учитывающим эту грань для существенной части членов сообщества, ведет к неустойчивости всего сообщества, и устойчивость теряется по мере приближения к этой грани. А в общем, основным человеческим стимулом является желание получать удовольствие и как можно меньше неудовольствия. Отсюда в принципе проистекает шкала человеческих ценностей. Ценностью обладает все, что доставляет удовольствия и уменьшает страдания (неудовольствия) в настоящем и будущем. Во-первых, это физиологический уровень. Во-вторых, эстетический уровень, который основан на человеческой культуре, привнесенной в сознание (анализатор в модели человеческой личности) через обучение, но большей частью, через общественный гипноз и самовнушение. В-третьих, опосредованные через интеллект (интеллектуальный канал обработки информации в личностном анализаторе) будущие варианты физиологического и эстетического уровня.

С физиологическим уровнем все и так более или менее ясно, это физиологическое удовольствие (или страдание), страх и т. д. эстетический тип удовольствия – неудовольствия интуитивно тоже понятен, это удовольствие (или раздражение) от произведений искусства и культуры, спорта, оригинального решения задачи, приятного общества и т. д. К третьему, интеллектуальному типу, я отношу социальные категории, которые для человека не имеют самостоятельного значения, но за то определяют в будущем удовольствия – страдания двух предыдущих уровней. Это, например, богатство (бедность), власть над другими (власть других над собой), хорошие (плохие) медицинские анализы и т. д. В некоторых случаях для несклонных к самоанализу личностей возможна определенная смена понятий из второй и третьей группы. Человек может, например, начать получать эстетическое удовольствие от накопления богатства, как Пушкинский «Скупой рыцарь», или стремиться к власти ради нее самой. Эти примеры могут быть предметом для психоанализа, но они ни в коей мере не портят предложенной классификации.

Если говорить о втором типе, то он в большинстве случаев является продуктом социального воспитания, т. е. проявляется у человека из достаточно зрелого общества, и мы его пока рассматривать не будем. Что касаемо первого, то он проистекает из физической природы и всегда присутствует в человеке. На основе будущих удовольствий-неудовольствий первого типа первоначально возникает третий тип. В принципе он уже видимо в зачаточной форме присутствует и у животных, к примеру тех, которые делают запасы. Естественный отбор, как мы уже обсуждали, в состоянии привести животное к занятиям дающим не только сиюминутный эффект, но и в отдаленном будущем. У человека, по мере его развития практически вся деятельность становится ориентированной на более или менее отдаленное будущее. Поэтому постепенно третий, интеллектуальный, тип получения удовольствия-неудовольствия становится преобладающим в человеческой жизни и основным в его трудовой деятельности. А на основе этого соответственно возникают человеческие устремления, выражающиеся в экономическом интересе или корысти. Эти устремления, как вариант, могут быть ошибочными, но человеческий опыт, основанный как на позитивных данных, так и негативных, очень быстро приведет все в соответствие. А в результате в человеческой деятельности возникает вполне естественный принцип «экономической оправданности действий», т. е. закрепляется и остается в человеческой практике только то, что экономически обоснованно.

Взглянем с этой точки зрения на конкретный объект. Рассмотрим например общество скотоводов кочевников. Их экономический уклад слабо менялся на протяжении столетий, поэтому сделанные выводы будут применимы и к началу этого века, и к заре человеческой цивилизации.

Минимальная социальная ячейка такого общества – семья. Муж один, жен одна или больше, в зависимости от национально-религиозной традиции, дети кочуют вместе с семьей проходя воспитание и обучение в соответствии с культурой, традициями. Дробление мельче невозможно, иначе нерешенным оказывается вопрос воспроизводства новых членов общества, либо для его решения потребуется усложнять социальную конструкцию, что влечет за собой дополнительные затраты, т. е. делает систему менее рациональной.

Если кочевники живут в условиях, неблагоприятных, как например северные народности, то прироста населения практически нет, дефицита пастбищ из-за этого нет, повода для конфликтов тоже нет. Социальные структуры наращиваться не должны. Естественно из-за родственных связей остается понятие «род», возможно более крупные объединения, но они остаются символическими, не имеющими важного социально-экономического значения. Человек остается миролюбивым, готов прийти каждому на помощь, нет агрессивности, эгоизм минимален.

Если природно-ландшафтные условия более благоприятны, то будет прирост населения в регионе. Постепенно возникнет дефицит пастбищ. Начнется борьба за более удобные или более плодородные пастбища. Появляется стимул к укрупнению социальных структур. Теперь объединение нескольких семей (род) в случае конфликта, а они становятся все более частыми, в состоянии выгнать с лучших пастбищ одну семью или малочисленный род. Предложенный механизм должен приводить к неограниченной концентрации. Но срабатывает другой механизм, останавливающий процесс укрупнения. Рост человеческой группы, живущей вместе ведет и к увеличению стада, от которого эта группа кормится, а стадо питается подножным кормом. Поэтому увеличение стада приведет к более частым кочевым переходам, меньше времени остается животным на свободный выгул. Очень крупный род, кочующий вместе, больше времени проводит в пути меньше откармливает скот, начинаются трудности, экономически выгодным становится раскол крупного объединения. Таким образом, через два различных механизма, один из которых ведет к слиянию а второй к дроблению, устанавливается некий оптимум для размера основной социально-экономической ячейки, соответствующий максимуму производительности труда, т. е. богатству общества. Повышенная плотность населения и нехватка пастбищ вовлекает человека в постоянные конфликты с соседями за недостающие пастбища. Он должен постоянно отстаивать свои интересы, что делает его агрессивным, эгоистичным, воинственным.

Одновременно с этим, из рассматриваемого региона возможен отток родов на другие территории, причем родов агрессивных, воинственных, готовых к конфликтам с каждым встречным. Мало того, что у них образовался избыток энергии, который гонит их с привычных мест, но у них есть еще энергия и опыт решать спорные вопросы на новой территории путем силы. Вот один из механизмов возникновения того, что Гумилев назвал пассионарностью, при этом предложен простой естественный механизм без привлечения излучения из космоса и прочей антинаучной чуши.

Что может явиться стимулом к дальнейшему усложнению социальной структуры, т. е. объединению родов в государство? Производственно-экономических предпосылок к этому нет. Недостатка в желающих объединить множество родов под своим началом конечно тоже нет, но как уже говорилось, никакой производитель без острой нужды не желает иметь над собой лишних нахлебников, и только необходимость делает объединение устойчивым, сохраняющимся и после смерти объединителя. Единственным возможным стимулом в этих условиях становится подготовка к войне. Либо это будет объединение под угрозой вторжения извне, либо объединение тех родов, которые приняли решение – сообща ринуться на покорение новых территорий.

С точки зрения, изложенной выше, взглянем на возникновение в Монголии в двенадцатом – тринадцатом веке условий для создания мировой империи. Судя по природно-климатическим условиям современной Монголии там даже сейчас нет очень благоприятных условий для быстрого прироста и возникновения переизбытка населения. А поэтому в двенадцатом веке, скорее всего, жители этого района находились в стадии слабо оформленных родовых отношений, были достаточно миролюбивы, неагрессивны, и их было относительно мало. От натиска соседних народов их спасало то, что в столь тяжелые для жизни условия никто особенно и не стремился переселиться. Как вариант, они сами оказались там в результате вытеснения их напористыми агрессивными народами из более плодородных районов.

С очень большой долей скепсиса я готов рассмотреть вариант изменения климата, предлагаемый Гумилевым. Пусть в одиннадцатом – двенадцатом веке там были превосходные условия для быстрого прироста населения. Но мы видели, что естественные внутренние причины могут привести только к созданию сильных родов. Что могло послужить стимулом к дальнейшему объединению? Внешняя агрессия со стороны Китая? Но более цивилизованное государство с «дикарями», может само начать воевать только при условии серьезных экономических видов на территорию. Природные ландшафты Монголии не пригодны для сельскохозяйственной культуры Китая, полезных ископаемых, представляющих ценность для средневекового государства там тоже нет. Стало быть китайская агрессия отпадает. Объединять Монголию нет причин. Если один или даже несколько воинственных родов ушли на освоение новых территорий, то у них просто неоткуда взяться установке на покорение других народов. Они этого не умеют делать и не знают, для чего это. Они умеют пасти скот и максимум, на что способны, это прогнать с хороших пастбищ попавшихся им других кочевников, или в крайнем случае ограбить и разорить селение встретившееся на пути. Но они еще не знают государственности, тем более государственности многоступенчатой, когда целые государства подчиняются другому государству, выплачивая дань, они скорее всего еще не имеют денежных отношений и готовы только к натуральному обмену (своих денег у них естественно нет, но в принципе могли научиться у китайцев) и т. д. Т. е. гипотеза о том, что дикие кочевые роды, не знавшие государства, сходу, в течение одного поколения, создали колоссальную империю, охватившую полмира, – это просто невежественный бред.

Поэтому на мировую империю, зародившуюся в горных степях Монголии я смотрел, как на некую историческую несуразность. Таких противоестественных алогичных аномалий в традиционной исторической картине, которые вскрываются после простейшего анализа, я встречал достаточно, но не мог их разумно объяснить. Наиболее логичное и естественное, с моей точки зрения, объяснение всем им даны в книгах А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, предлагающим новую хронологию и иную историческую картину мировой цивилизации. Я сторонник предлагаемой ими теории в той мере, в которой хватает моей эрудиции. Впредь, в дальнейшем изложении, если это будет принципиально, я намерен придерживаться именно их версии мировой истории. Предлагаемые мною трактовки зачастую будут отличаться, но это как правило будет относиться к менее существенным элементам, чем вся картина в целом. Природа этих расхождений вероятно будет в том, что в силу колоссальности материала, который им пришлось охватить, по многим деталям они прошлись бегло, не вникая в подробности, мой же подход, основанный на иных методах обоснования, больше связанных с экономикой и психологией, иногда будет давать более углубленное рассмотрение именно этих деталей.

Человеческие существа, несмотря на сильные индивидуальные различия, во многих поведенческих вопросах оказываются удивительно похожи. Причина этой схожести в общественном воспитании индивидуумов. Через воспитание общество формирует личности таким образом, чтобы иметь в своем арсенале необходимые инструменты для управления ими в общественных интересах. Во-первых, это прямое обучение в школе, дошкольных учреждениях, и других учебных заведениях. Во-вторых, – общественный гипноз.

Поскольку далеко не каждый читатель знаком с гипнотическим воздействием, я вынужден буду несколько слов сказать и об этом. Обычный гипноз (без телепатии) основан на свойствах психики человека, в нем нет ничего сверхъестественного. Гипнотическое состояние – это некое промежуточное состояние между сном и бодрствованием, когда в подавленном (спящем) состоянии находится отдел сознания, отвечающий за самоконтроль личности, а некоторые другие отделы сознания, прежде всего слуховой центр, бодрствуют. Таким образом, человек под гипнозом любую понятную ему звуковую команду воспринимает как руководство к действию без критического осмысления. Гипнотизеру совсем не надо, как кажется многим, иметь сильную волю. Ему только необходимо владеть методиками, помогающими человеку попасть в необходимое состояние. За исключением нескольких специфических методик все они основаны на авторитарных методах. Гипнотизер тем или иным способом добивается авторитета (не критичного подхода) в глазах гипнотизируемого, а за тем используя этот авторитет, проводит свой сеанс, отдавая необходимые команды.

Обществу нет необходимости специально добиваться авторитета у личности. В большинстве случаев это уже обеспечено, подавляющее большинство людей мыслит категориями: также как другие; не хуже, чем у других; хочу также, как у кого то; чтобы оценили другие и т. д. Такой тип мышления, соответствующими штампами, возникает не просто так, а как некий вспомогательный механизм, позволяющий максимально использовать чужой и свой прежний опыт, чтобы облегчить мышление, ускорить его, заставить эффективно работать в реальных временах. Представьте себе парня, оказавшегося, например, в среде сверстников – футбольных фанатов, у которых половина всех интересов вертится вокруг своего увлечения. Его никто специально и не будет убеждать, что футбол это интересно. Но если он хочет быть частью коллектива, общаться с другими, то невольно обязан увлечься их интересом, участвовать в разговорах, мыслить некими общепринятыми в их среде штампами. Чем больше он будет участвовать в этом, тем больше будет повышать свою заинтересованность в данном предмете. Это уже самовнушение. Одновременно он становится частью коллектива с его общественным интересом, гипнотизируя своим интересом других членов этого коллектива. Таков механизм навязывания индивидууму общественной шкалы ценностей через общественное внушение.

Рассмотрим с этой точки зрения такое явление, как любовь. С самого раннего детства, еще задолго до того, как человек начинает понимать о чем идет речь, на него начинается внушающее воздействие общества. Берем к примеру распространенный сказочный сюжет. Есть идеальная любящая молодая пара. Ее захватывает и уносит злодей. Он отправляется на поиски, преодолевает кучу препятствий, рискует жизнью. Она на все происки злодея отвечает категорическим отказом, не покупается ни за какие ценности, готова на смерть. Герой находит злодея, в бою побеждает его, освобождает любимую, они живут долго и счастливо, в любви и согласии.

Очень ненавязчиво, как бы исподтишка, ребенку внушается представление о счастье, о смысле жизни. (Я не обсуждаю сейчас правильно это или нет, а только рассматриваю механизм общественного внушения). Во-первых, любовь это то, ради чего можно отказаться от любых материальных ценностей, рисковать жизнью, во-вторых, когда любимые соединились, больше особенно и рассказывать не о чем, все как нельзя лучше, достигнут идеал.

Чуть позже детские сказки сменяются приключенческими романами. Аппарат внушения должен соответствовать уровню подготовки гипнотизируемого, он должен увлекать его (пользоваться авторитетом) и не содержать слишком наивных трактовок (чтобы авторитет не падал). Позже чтиво и другие произведения культуры будут постепенно меняться, но все равно будут продолжать вращаться вокруг этой темы, которой касается большая половина всей человеческой культуры. С возрастом начинают проявляться физиологические потребности, которые подогревают установку на рассматриваемую тему, интерес сверстников тоже вносит свой вклад в общественное внушение и самовнушение, а завершается все взаимным внушением двоих. При идеальном совпадении всех составляющих и сильной гипнабельности партнеров возможна страсть как у Ромео и Джульетты. Такая крайность, которая может приводить к трагическому исходу в случае социального сбоя, обществу конечно не нужна, но вся система для воспроизводства новых членов общества наверно полезна, иначе этот общественно-физиологический механизм не сложился бы.

Набор общественных установок об относительной ценности вещей, понятие о добре и зле, правила и нормы приличия и т. д. составляют в любом человеческом сообществе некоторую культурную систему. Эта система существует, как совокупность индивидуальных человеческих систем, которые, в свою очередь, являются продуктом общественного обучения и внушения. Таким образом можно ввести понятие общественного сознания, которое существует как совокупность индивидуальных сознаний членов сообщества и постоянно воспроизводится через описанные выше механизмы. Естественно, это общественное сознание сильно неоднородно. Разброс индивидуальных систем может сильно варьироваться в зависимости от образования, культуры, материального достатка, среды обитания, пола, профессии, интеллекта и иных особенностей человека. Но все же можно практически для любого существенного понятия этой системы ввести среднее значение, как наиболее распространенное для сообщества, и некоторую величину, назовем ее дисперсией, характеризующую разброс возможных отклонений от среднего и их частоту.

Пусть в сообществе сложилось к некоторому моменту общественное сознание с определенной дисперсией. Дисперсия сама является результатом социальных норм, сложившихся в обществе. Если общество устроено так, что оно сильно карает за отклонение от среднего, то дисперсия будет меньше. Если же речь идет о вопросе, где за отклонение практически не наказывают, дисперсия будет больше. Если принцип «не укради» подтвержден неотвратимым наказанием за содеянное, то воров в обществе останется мало, т. е. дисперсия по данной общественной установке будет минимальна. Если же в обществе отсутствует система наказания и пресечения этих деяний, то остается меньше стимулов для подобной общественной установки, и сознание многих членов общества все больше начинает склоняться к возможности воровства, дисперсия начинает расти. На прежней общественной установке остаются те, в ком очень сильна норма морали, те, кто, не имея возможности красть, задним числом нагнетают в себе, часто из зависти, осуждение воровства, и те, для кого сдерживающим фактором является мнение о них окружающих. Такие изменения в общественном сознании могут происходить очень быстро. Если поставить людей на грань нищеты и в качестве единственной альтернативы жить нормально предложить им воровство (или иное преступление, например торговлю наркотиками), то очень многие достаточно быстро пусть и болезненно, с мучениями перешагнут в себе этот барьер. Но окончательный сдвиг в общественном сознании произойдет при смене поколений, т. е. приблизительно за десять-двадцать лет. Подрастающий молодой человек изначально не будет иметь моральной установки «не укради», потому, что ее уже не будет в обществе в том виде, как было раньше. Поэтому в молодом поколении будут отсутствовать две основные группы, хранящие этот принцип: с жестко внедренной в сознание нормой морали и те, кто ориентируется на мнение о себе окружающих. Если же принять во внимание, что в молодости еще все дороги представляются возможными, и нет четко установившегося порядка жизни, то среди молодежи реально будет отсутствовать и третья группа – тех, кто не имеет возможности украсть. Принцип «не укради» будет вытеснен. Итогом изменения социальных условий будет изменение общественного сознания.

У читателя может возникнуть ощущение, что приведенный пример уж очень утрирован. Думаю, что нет. В России сдвиг в общественном сознании за последние годы произошел очень сильный, а ведь не прошло еще и десяти лет с начала изменения социальных условий, основные изменения еще впереди, после смены поколений. Огромное количество людей, вынужденно торгующих сегодня на рынке, десять лет назад и представить себе не могло такого поворота судьбы, что они станут торгашами. В советские времена наркомания была исключительно редким явлением, с которым большинство было знакомо только понаслышке, а сейчас она хотя бы косвенно, через свои негативные проявления, уже касается практически всех. Если раньше для большинства слово «преступник» носило явно отрицательный характер, то сегодня большинство молодежи с уважением воспринимает понятие «преступный авторитет» и все, что с этим связано.

Возьмем к примеру Америку. Эта нация большей частью происходит из христианского мира, и сегодня большинство американцев исповедуют различные направления христианства, но попытки в общественном сознании обнаружить христианскую заповедь «не укради», думаю, будут мало результативны. Воровство осуждается законодательством, но только лишь в сочетании с судебной процедурой. А в результате общественное сознание осуждает не вора, а вора попавшегося и признанного виновным судом. Кажется, что это почти одно и тоже, но на самом деле в общественном сознании получается совершенно иной результат. Воровство рассматривается просто как сверх доходный рискованный бизнес, а осуждается то, что позволил суду признать себя виновным. Виноват не тем, что воровал, а тем что попался. Аморально не воровать, или скажем, торговать наркотиками, а аморально попадаться. Не важно, чем ты занимаешься, главное иметь успех. Морально преуспевать, аморально быть неудачником.

Это очень характерный пример противоречивости нашего мира. Из христианской заповедь «не укради» и презумпции невиновности, в общественном сознании возникает очень неприглядная общественная установка, более того установка вредная для общества, закладывающая в него разрушительные механизмы. Причин для этого две.

Во-первых, общественное сознание таким образом отражает в себе объективный факт несовершенства правовой системы. У предпринимателя, занимающегося незаконным бизнесом, остаются огромные возможности для защиты, от подкупа до запугивания и физического устранения неугодных. При чем объектом такого давления могут быть и полиция, и свидетели, и суд. И это в Америке, с ее правовыми традициями и огромным богатством. Попробуем мысленно перенести аналогичную правовую систему на Российскую почву с ее нищей беспомощной и продажной милицией, такими же судами, беззащитными свидетелями. Прогноз на установку в общественном сознании по этому вопросу будет более, чем неутешительным, а процесс уже идет…

Во-вторых, общественное сознание само далеко не беспристрастно отражает в себе внешний мир. Основным человеческим мотивом, как было сказано выше, остается экономический интерес или корысть. Поэтому в человеческом сознании внешний мир не просто отражается, а преломляется с учетом этого.

После того, как наработан некоторый материал, можно сделать попытку проанализировать практический вопрос посложнее, культурно исторический тип некоторых наций. И прежде всего интерес здесь представляет еврейский феномен в мировой цивилизации. Безусловно, это самая деловая нация, большая часть мировой экономики находится под еврейским контролем, еврейское влияние на всю мировую политику огромно, наконец, евреям в огромной степени обязана Россия той ситуации, в которой она пребывает после семнадцатого года. С одной стороны, по конкретному вкладу ее представителей во все отрасли мировой культуры это самая талантливая нация, и в то же время, в мире нет другой нации, название которой стало бы нарицательным именем для обозначения продажности, предательства. С одной стороны, традиционная версия мировой истории утверждает, что это одна из самых старых наций, а с другой, в их культуре (гигиена, некоторые сексуальные вопросы, см. еврейские анекдоты на эту тему) явно присутствуют следы меньшей цивилизованности, чем, например, европейцев.

Теории о еврейском мировом заговоре, о том, что миром правят евреи из некоего центра, – очевидный бред. Нет у евреев единства, позволяющего это утверждать. Просто в любом движении они ухитряются оказаться на ключевых постах, при чем движениях разнородных, зачастую, конфликтующих между собой. Для меня совершенно не было бы удивительным, если бы выяснилось, что и антисемитские организации возглавляются евреями.

Этнические теории о том, что еврейский этнос паразитирует на всех других этносах земли, в принципе имеют право на существование. Но лично я никогда бы не взялся евреев за это осуждать. Это паразитирование сродни паразитированию всего рода человеческого на других биологических видах Земли. Как самый развитый биологический вид эксплуатирует всю биосферу Земли, включая иные биологические виды, так и самая талантливая, самая трудолюбивая и целеустремленная нация мира эксплуатирует другие, более отсталые народы, ничуть ни больше, аккурат в соответствии с уровнем развития.

Другой не менее интересный для анализа феномен, особенно для нас, это русская нация. Согласно традиционной истории это фактически самая молодая европейская нация. Но при этом есть определенные симптомы зрелости, которые выделяют ее из общего ряда европейских государств. Это существенно меньший национализм, эгоизм и агрессивность по отношению к другим, повышенная духовность, и одновременно с этим какая-то надломленность, усталость. Что, если сходить из аналогии с фазами человеческой жизни, соответствует старости. Конечно можно говорить о том, что тяжелая судьба быстро старит, но эти же ощущения лично у меня сохраняются и по отношению к прошлому веку, а не только современности, с ее тяжелым коммунистическим наследием. А кроме этого, то, что я здесь имею ввиду, это определенные культурные и духовные особенности, именно душевный колорит, русского народа, которые сохраняются и передаются на протяжении многих поколений, хотя их крайне сложно рационально выделить и описать, а иностранцу, скорее всего, вообще будет непонятно, о чем я говорю. Т. е. здесь интуитивно ощущается присутствие каких-то очень глубоких, древних корней, которых в принципе нет у большинства других европейских народов.

Предлагаю свою гипотезу, которая растянется на несколько глав, и ее изложение придется начать с ревизии традиционной истории, вычленении из нее некоторых мифов.

Классическая история считает, что первые очаги цивилизации, города и государственность возникают за несколько тысячелетий до новой эры у народов с земледельческой культурой, в Египте, Междуречье Тигра и Евфрата, Индии, Китае. За несколько тысяч лет их культура постепенно проникает в дикие районы. Приблизительно за тысячу лет до новой эры возникает рабовладельческая цивилизация в Греции, чуть позже в Италии (Рим), в середине первого тысячелетия нашей эры, уже феодальная цивилизация приходит в Западную Европу, в конце первого, начале второго тысячелетия в Восточную Европу.

В такой картине мировой истории мне очень многое представляется противоестественным.

Для начала рассмотрим механизм расселения народов. Если в некоторой природно-климатической зоне сложились очень благоприятные производственные земледельческие условия на основе какого либо технического достижения, то здесь начнется быстрый прирост населения. Если раньше численность населения сдерживалась нехваткой пищи, то при ее избытке прирост может быть до нескольких раз за время смены одного поколения, т. е. порядка двадцати лет. Если взять к примеру прирост всего два раза за двадцать лет, то это за двести лет даст увеличение численности населения в тысячу раз. Рост населения в регионе приостановится, когда людям перестанет хватать свободных земель и начнется нехватка пищи. Для очень многих в этой связи самым естественным решением будет отправиться на освоение новых земель, пригодных для земледелия, даже, если природно-климатические условия будут там несколько отличаться. При этом не надо переселять огромные массы людей, достаточно, чтобы на поиски ушли например две – три молодые семьи (четыре-шесть человек). В случае удачного поиска через пятьдесят лет эта группа превратится в два-три рода, живущих сообща. Стало быть характерное время расселения народов с более высокой культурой по пустующим удобным землям, в период до возникновения государств, порядка нескольких столетий. С возникновение государств это характерное время сокращается, благодаря тому, что на переселение могут отправляться существенно большие группы, и возникает больше механизмов для организации этого процесса. Теперь рассмотрим механизм переноса государственности.

Представим ситуацию, когда по соседству с цивилизованным государством живут относительно дикие земледельческие народы, организованные в роды или деревни. Если у них отсутствует власть, то эта ниша легко может быть заполнена группой лихой молодежи, из соседнего государства, отправившейся на поиски места под солнцем (поход Аргонавтов по качественному и количественному составу). Имея лучшую организацию и вооружение они без особого риска и труда в состоянии подчинить себе несколько деревень, создав таким образом новое государство. Через поколение, максимум два, они неплохо ассимилируются в новой среде. Это новое государство естественным образом через культуру, родственные связи, торговлю оказывается тесно связанным с метрополией, т. е. на первом этапе становится ее вассалом. Вполне естественно возглавлять такой отряд завоевателей родственнику правителя, но не прямому наследнику престола. Его убирают в почетную ссылку, как возможного конкурента в борьбе за трон, да и организационная субординация отряда становится естественной, когда возглавляет ее принц или иной родственник царя, и делается все это по повелению правителя. Таким образом характерное время огусадарствления населенных районов порядка полвека. Поэтому в традиционной исторической картине очень странно выглядит соседство цивилизации и пустующих благодатных для земледелия районов Европы, измеряемое тысячелетиями.

Попробуем понять механизм возникновения государственности у земледельческих народов. Исторический опыт всего человечества однозначно показывает, что в земледелии самый эффективный – семейный труд. Если у скотоводов-кочевников был определенный экономический стимул к укрупнению производства, то у земледельцев и его нет. Земледельцы могут проживать сообща, одной деревней, родом или группой родов, во-первых, потому, что не мешают друг другу, а во-вторых, есть дополнительные минимальные удобства от такого проживания: оборона от разбойников, какие-то общественные ирригационные работы и т. д. В более высокой культуре приблизительно на такой же масштаб нужен специалист другой профессии – кузнец, мельник и т. д. Это выглядит очень странно, исходя из истории, которую нам преподавали еще в школе, но получается, что и у земледельческих народов нет серьезных причин для возникновения первых очагов государственности.

По поводу существования рабовладельческих государств есть и еще ряд серьезных возражений, некоторые из них обсудим позже, а сейчас рассмотрим единственный реальный механизм для возникновения первых очагов государственности.

Людям, живущим в одной природно-климатической зоне, и занимающимся одним делом торговать друг с другом нечем, но вот людям, живущим в разных зонах, торговать есть чем. Наиболее удобное место для торговли – граница природных ландшафтов. Каждый подошел к месту встречи из своей зоны, торг на границе. А еще лучше, чтобы в этой точке встречались несколько ландшафтных зон, и торг был между представителями нескольких культур. Так начинают складываться первые традиционные рынки, на которые люди отправляются специально на торговлю, первоначально обмен. Но есть класс людей, которые не привязаны ни к какому определенному природному ландшафту. Это ремесленники: кузнецы, гончары, сапожники и т. д. Для них естественнее всего привязаться к месту удобному для торговли. Они селятся и свои мастерские организуют вблизи рынков. Их концентрация в одном месте диктуется экономическими соображениями. Так возникают первые города, которые из-за своего размера и разнородности состава жителей требуют уже наличия профессиональной власти, т. е. усложнения социальной структуры.

Я думаю, что попытка найти хоть один древний город вдали от реки и морского берега, т. е. от наиболее экономически удобного способа транспортировки товаров, окажется безрезультатной. Заодно мы ответили на вопрос, на который, например, Гумилев ответа не смог дать, хотя и обращал внимание, почему новые этносы возникают на границе ландшафтных зон.

С появлением первых городов появляются профессиональные купцы, которые торгуют чужими товарами, покупая их в одном городе и продавая в другом. На пересечении торговых путей тоже возникают рынки, поселения ремесленников, города. Несложно видеть, что это значительно повышает эффективность торговли. Наиболее крупные и богатые города возникают именно на пересечении оживленных торговых путей. Первые крупнейшие центры мировой цивилизации так и складываются. Так возникает Первый Рим (Александрия Египетская). Здесь встречаются природные ландшафты земледельческие, кочевые, морские, здесь же проходит крупнейшая река Африки, т. е. идеальный торговый маршрут для всех, кто на ней живет. Но самое идеальное с географической точки зрения расположение у Второго Рима (Константинополь). Здесь пересекаются сухопутные и водные пути, связывающие колоссальные территории, находящиеся в различных природно-климатических зонах и соответственно разных ландшафтах, и расположен он так, что его с большим грузом ни обойти, ни объехать, ни оплыть (все дороги ведут в Рим).

В связи с этим возникает совершенно иной взгляд на мировую цивилизацию. Не из первых империй культура постепенно распространяется на дикие соседние районы, а сами эти первые империи возникают на торговых путях, связывающих уже достаточно цивилизованные соседние районы. И этот наш логический результат очень хорошо согласуется с предыдущим выводом о том, что и земледельческая и скотоводческая культура очень быстро распространяется по всем благоприятным природным зонам. Не Византия цивилизовала дикую Европу, а благодаря тому, что в Европе и Северной Африке была достаточно высокая культура, наступил расцвет Византии (Римской империи).

С этой точки зрения можно взглянуть на Грецию или Италию, или то, что в традиционной истории называют Карфагеном. Таких географических условий, которые у Константинополя, ни у одного города этих стран и отдаленно нет. А потому приходится теоретикам традиционной истории выдумывать сомнительные истории о возникновении там мегаполисов. Гумилев, например, сочинил сказку о наличии банды на месте современного Рима, которая грабила округу, а потом и вовсе подчинила всех себе. Не было в древности условий для возникновения столицы мира в Итальянском Риме. История знает немало фактов, когда прежде цветущий город быстро угасал, если исчезала экономическая причина, его породившая. А вроде бы и жители уже были, да и городская власть – это посерьезнее, чем банда разбойников, а не расцветают города без экономики.

Кроме прочего из проведенного анализа напрашивается и еще один вывод. Первые очаги государственности в мире возникли вблизи Средиземноморья, где встречается большое количество разных природных ландшафтов, это нормально. А вот древнейшие государственные цивилизации Китая и Индии с этой точки зрения выглядят более чем сомнительно, земледельческие культуры там были, а вот государства, вряд ли.

С появлением городов возникает новый тип власти, городская, которая не связана с производством. Она возникает, как продукт потребностей городских жителей, купцов и ремесленников. Первоначально высшим органом власти является общее собрание жителей (вече), но по мере роста городов и соответственно числа организационных задач, возникающих в городской жизни, все большие исполнительные полномочия передаются выборной власти. По своему назначению выборная власть призвана защищать общественные интересы, и только лишь для общественных интересов она организует общественные повинности и налоги. Никто не заинтересован платить налоги больше, чем это вызвано острой общественной потребностью. Так возникает естественный механизм по сбору налогов.

В общем-то очевиден следующий круг вопросов, решаемых этой властью: охрана порядка, разрешение спорных ситуаций между горожанами, строительство и поддержание городских стен, ворот, их охрана от разбойников, регулирование вопроса о пропуске в город посторонних, санитарные работы, планирование построек, сбор налогов. Возможно какие-то менее существенные вопросы и упущены, но хотелось бы обратить внимание на то, что в городе необходима полиция (стража), но нет армии. И полиции ровно столько, на какое количество жители решат собирать налоги. Выборная власть пока еще полностью послушна жителям, т. е. государство-республика. Государственность существует очагами в городах, отстоящих друг от друга на большом расстоянии, территория между ними ничья, спорных вопросов у городов практически нет. Из проведенного выше анализа следует, что в Римской империи (Византии), в общем то, не было армии. Вывод несколько странный, исходя из классической истории, но вполне естественный, если идти к нему логическим путем. А с кем, собственно, воевать, и ради чего тратить огромные деньги? Сбор налогов на содержание армии – очень непростая процедура, и за их увеличение должны «проголосовать» сами жители. Армия должна самоокупаться, т. е. от ее наличия должен быть какой-то приход или отсутствие убытка, который бы мог быть в случае ее отсутствия, не меньше, чем цена ее содержания. По мере роста города, начиная с некоторого уровня (думаю, что больше ста тысяч жителей) власть в силу больших возможностей (большой бюджет, многочисленность стражи, развитый чиновничий аппарат) и отдаления от народа будет иметь тенденцию к сохранению, т. е. выборная власть постепенно будет узурпироваться, превращаться в императорскую, но при всем этом она будет оставаться весьма слабой и постоянно должна будет оглядываться на народное мнение.

Итак первая столица мира (Рим) могла быть только в Константинополе, и никаком другом географическом месте. Государство было республикой. Армии не было. Основной доход казны – налоги с жителей. В экономике города, грубо говоря, можно выделить две основные экономические группы. Во-первых, это ремесленник, рыбак, крестьянин или скотовод, который продает продукты своего труда, т. е. производитель, производственник. Во-вторых, профессиональный торговец, купец. Рассмотрим этот вид бизнеса чуть подробнее.

Изначально нишу по перепродаже товаров из одного города в другом естественно занять кочевникам. Во-первых, они привычны к переездам с грузом на большие расстояния, во-вторых, они контролируют пространство между городами, т. е. решают кого пропустить, кого нет, кого ограбить и с кого какие «пошлины» за проезд взять. Это делает бизнес, торговлю в сочетании с разбоем исключительно доходным, обеспечивая монопольно высокие прибыли. Начинает формироваться клан сверх богатых купцов, имеющих целые торговые империи, разбросанные по разным городам. Они вынуждены передоверять ведение дел в своих филиалах приказчикам и другим доверенным лицам. Но приказчик может воровать, продаться конкурентам, лениться или просто из боязни риска вести дела не самым эффективным образом. Поэтому очевидно, что максимум доходности в торговле должен приходиться на размеры капиталов, не превышающие того, что может работать в одном месте под непосредственным руководством хозяина. Для повышения эффективности торговли целесообразно изменить характер отношений. Приказчик филиала должен сам стать хозяином, с полным своим интересом и риском соответственно, а очень богатый купец превратиться в финансиста, ссужающего деньги под заранее оговоренные проценты. Так из очень богатой купеческой прослойки возникает класс ростовщиков, работорговцев (не сумевший возвратить кредит становится рабом).

Назывались представители этого бизнеса «жидами», либо как то похоже, например, слово «иуда» всего лишь другая транскрипция этого же слова. Вероятно латинскими буквами без огласовок это было JD. Первоначально оно вероятно означало просто «купец», «торговец». Отсюда «земля иудейская» (жидовская) – рынок, или даже город, поскольку, город первоначально это и есть место торгов. От сюда же «народ иудейский»-горожане, «Царь иудейский (жидовский)» – правитель города. Но на этом отрезке истории, практически все остальное население Римской (Византийской) империи ненавидело жидов, которые грабили все остальные сословия, почему собственно и сложился резко отрицательный смысловой оттенок у этого слова. В современном русском языке для такого бизнеса я и не могу подобрать название лучше, чем «иуда», но далее по тексту, чтобы избежать тавтологий, и двусмысленности, буду использовать традиционное русское название «жид», имея в виду только этот смысл, без какой либо национальной окраски.

Естественно, что слабая выборная власть ничего не могла сделать с жидами, более того, они во-первых, в состоянии были ее купить, во-вторых, обеспечить победу на выборах своему приказчику. Ясно, что подконтрольная власть создает огромные дополнительные удобства и дает дополнительные доходы, поскольку может решить многие вопросы, наехать на конкурентов, освободить от налогов, отдать на откуп сбор налогов, пошлин, общественные работы, регулировать вопрос, кому можно въехать в город, кому нет и т. д. Но от разбойников, действующих за пределами городских стен, тоже отказываться не следует. И лучше других подходят на эту роль кочевники. Один кочевой род в состоянии перекрыть торговые пути в своем районе, а несколько, объединенных вместе под одним началом, совершить набег на область, правители которой притесняют жидов, или выполнить жидовский заказ товара на невольничий рынок. При этом содержание таких разбойников исключительно дешево. Кочевники живут по своим традиционным законам, сами себя обеспечивают, а подкармливать и контролировать достаточно только верхушку.

Я почти согласен с исторической трактовкой отношений Руси и Поля предлагаемой Олжасом Сулейменовым. Кочевники, продолжавшие жить по родовым законам, были в среднем честнее, чем русские князья того же периода, поскольку на Руси в это время шло усложнение социальных структур, и родовые законы, да и частично сами родственные связи, утрачивали свое значение. Но это было бы совсем так, если бы не часть кочевников, работавших на жидов. Поэтому не случайно в исторической русской памяти сохранились набеги кочевников, уводящих людей на невольничьи рынки, а войны с Хазарами русские летописи называют войной с «жидовинами».

Деятельность жидов разрушала Римскую империю. Они разоряли жителей Константинополя, натравливали одни народы на другие, стимулировали разбой на дорогах, купленные власти Римской империи устраивали погромы тех, кто чем-то был неугоден жидам (Христианский миф о избиении младенцев). Соответственно жидовская власть (иудейская власть) в народе именовалась властью Ирода. Не было государства Иудеи, была жидовская власть в Риме (Второй Рим = Константинополь = Иерусалим). Не было Римского императора (или выборного правителя) с таким именем, это изначально имя нарицательное. Заниматься этимологией я не могу в силу недостаточности подготовки, да и сам этот процесс требует слишком многих предположений, обоснованность которых недоказуема. Однако ясно, что превращение имен собственных в нарицательные (садизм от маркиза де Сад) или изменение значений слов на противоположное возможно только в поздние времена, когда отношение к словам существенно изменилось. Изначально слова и письменность были частью магии. В древних словах и алфавитах зашит сложный эзотерический смысл. Например синонимы в древних языках имеют, подсчитанные определенным образом, равные суммы. Вероятность такого случайного совпадения всего около 11 процентов. Поэтому, думаю, можно утверждать, что ирод в то время уже был изувером, жид=иуда уже тогда был продажным предателем. В подтверждение такой исторической реконструкции я приведу всего одну цитату из последнего Библейского пророчества Даниила: «… и воцарится Антихрист и соделает чудеса обманом. И возвеличит иудеев…». (Текст дан по книге Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко «Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? Русь и Рим» 1997 г. стр. 606). По Даниилу Антихрист и иудеи (в моей терминологии читай «жиды») – одна компания, что полностью было бы лишено смысла, если бы действие происходило в государстве Иудейском, где все люди, да и сам пророк Даниил, были бы иудеи, как это представлено в классической истории. (Между прочим эта цитата перечеркивает и версию авторов Новой Хронологии о значении слова «иудей», которое, вероятно, более поздняя еврейская фальсификация, искажение первоначального смысла). К примеру Л. Гумилев, который верит всему, что написано в древних письменных источниках, и очень лихо строит версии, дополняющие их, что власть над Хазарами захватили евреи и долго правили ими, что Византия рухнула тоже с помощью евреев и т. д. Очень странная версия, и я совершенно не вижу реального механизма для ее реализации. А вот искажение заинтересованными лицами значения одного слова, которое в древности писалось без огласовок, вполне реально.

Естественно, в Византии были попытки бороться с жидовством. На каком-то этапе борьбу возглавил основной прототип Христа, Папа Римский (так его трактует классическая история, я полагаю, что он был правителем) Григорий Гильденбранд (1053 —? г.). В Христианском мифе это отразилось в проповеди, осуждающей богатство, разгоне торговцев в храме, легенде о Вечном Жиде, а также то, что жиды (иуда) предательски погубили Христа. Борьба на многие годы приняла очень острый характер. На Григория Гильденбранда было совершено покушение, но не принесло успеха (в Христианском мифе он чудом воскрес). Эти события позже составили основу Христианских мифов, однако в экономике серьезных изменений произойти и не могло, что привело к падению Рима при столкновении с первой же реальной военной силой через несколько веков. Само Христианство в Римской империи вероятно утвердилось позже, в конце двенадцатого века. По-видимому, стойкие рассказы-легенды о царе, народном герое, гонявшем жидов, распространенные в беднейших слоях населения, (это должно было произойти лет через семьдесят, когда живых очевидцев уже не осталось) привели власти к необходимости канонизировать его и создать культ из его учения. Хотя основная масса Христианских праздников и обрядов вероятно происходила из более ранних культов и имело длительную традицию.

Вернемся вновь к исторической теме и рассмотрим вопрос о природе власти. Первоначально власть существует только лишь как родственная и экономическая власть. Вполне естественно, что до некоторого возраста дети подчиняются родителям. После достижения ими совершеннолетия характер отношений определяется традициями, которые в основном проистекают из производственных отношений. В обществах, где господствует семейный труд, дети, как правило, отделяются после создания ими своих семей (рассматриваем только мужскую линию, поскольку она существенна для вопроса власти и наследства). В обществах с родовым устройством молодой человек остается в подчинении главы рода. Поэтому процесс пересмотра способа организации производства стоит практически постоянно, и регулируется через определенную борьбу внутри семей. Главе рода желательно все сохранить под своим контролем, молодежи желательно отделиться и при этом получить свой пай, который до его выделения контролируется главой рода.

Рассматриваемые вопросы завязаны на собственность и способы ее наследования, поэтому взглянем на проблему с юридической точки зрения. При малой плотности населения и отсутствии государства, правовые формы регулирования отношений складываются стихийно. Понятие собственности включает в себя три правовых компонента: владение, пользование, распоряжение. Производитель (семья, род, или другая производственная единица) пользуется пустующими землями. Вопрос о собственности возникает только тогда, когда другой производитель проявляет какой-то интерес к этой же земле. И вот здесь в зависимости от вида деятельности возникают разные следствия. Если речь идет о земледельцах, то они постоянно находятся на земле, где трудятся. Т. е., выражаясь юридически, они владеют этой землей, и при необходимости готовы свое право владения отстаивать. Из их таким образом возникшего владения вытекает пользование и распоряжение, т. е. полная собственность в юридическом смысле. Если мы говорим о скотоводах, кочевниках, то по роду своей деятельности они постоянно переходят с места на место, не имея возможности постоянно осуществлять владение участком земли. Отсюда проистекает и невозможность ее собственности, единоличного пользования и распоряжения. Т. е. у скотоводов в силу специфики их труда существенный компонент производительных сил – земля, вынужденно находится в общем пользовании. И свое право пользования ею иногда приходится отстаивать силой, что и приводит к укрупнению производственной ячейки до размера рода. А отсюда возникают основные народные традиции: либо большая самостоятельность, раздробленность, свобода, инициатива, эгоизм, и как следствие большая производительность труда, либо большая дисциплинированность, коллективность, авторитарность руководства, меньше инициатива, меньший эгоизм, определенная тенденция к застою.

В способе производства с родовым устройством наиболее экономически обоснованным является способ наследования по старшинству, так, чтобы руководство родом переходило от главы к старшему близкому родственнику, оставшемуся в роду, а не сыну главы рода. Такое равноправие стимулирует всех родственников в роду к честному эффективному труду на благо рода. Наследование главы рода старшим сыном ставит его дядьев в невыгодное положение с самого начала и создает у них предпосылки к внутриродовой борьбе с их детства (покушения на старшего брата, пока у него нет детей), попыток раздела рода (сепаратизма), или по крайней мере, незаинтересованному труду в роду. С этой точки зрения изменение формы наследования (старший сын вместо младшего брата) является признанием перехода от родовых отношений к семейным. Для любого вида производства семейный труд более эффективен, чем коллективный, поскольку больше стимулирует личный эгоизм, но этот переход возможен только если развиты какие-то властные социальные структуры, способные защитить мелкого семейного производителя и его права собственности. Как мы видели, у кочевников именно отсутствие социальных структур, стоящих над родом, приводило к усилению родовых связей, делая род основной производственной ячейкой. А форма власти в роду – неограниченная главы рода над всеми остальными, только так может быть обеспечена необходимая дисциплина и устойчивость объединения при столкновении с другим человеческим сообществом.

Итак, изначально могут возникать два варианта экономики, семейная и родовая. Родовая постоянно через борьбу внутри семей будет иметь тенденцию к переходу в семейную, поскольку в этом большая заинтересованность у молодежи, и объективно такая форма организации труда эффективнее за счет стимулирования личного эгоизма. Родовая форма удерживается только за счет определенной организации всего общества, которая не дает необходимых гарантий мелкому семейному производителю. Как только за счет изменения организации всего общества такие гарантии появляются, система из-за экономических преимуществ и определенного интереса внутри родов должна непременно переходить в семейную. В принципе, те же самые механизмы будут определять и форму наследования политической власти. Если ситуация позволяет, то она неизбежно перейдет в семейную, а если политическая ситуация более жесткая, то будет необходимость иной, более коллегиальной формы наследования, допускающую меньше слабостей в переходные периоды.

С появлением городов возникает новый тип власти. Любая власть исключительно выгодна для того, кто ею обладает, поэтому естественны попытки с одной стороны узурпировать ее, а с другой стремление горожан ограничить эту власть. В условиях, когда нет внешних противников, т. е. по чисто внутренним механизмам в таких городах-государствах должна установиться республика, т. е. демократия. Возникает выборная власть, наиболее дешевая и практически не мешающая горожанам жить. Так было в Византии (Константинополе=Риме), так же было и в Западной Европе. Несколько иная ситуация складывается в Восточной Европе. Основное отличие в том, что в этом же регионе обитают кочевники. Города как правило возникают на границе ландшафтов, поэтому приход целого кочевого рода к городу для торговли вполне естественен. Нормальное соотношение численности: город – несколько тысяч жителей, большой род – несколько сотен. Одновременно может на торг явиться, скажем, два-три рода. Что у кочевников на уме неизвестно, может быть они поторгуют и уйдут, а может быть по команде несколько сот вооруженных всадников неожиданно ворвется в город. При такой атаке возможен не только грабеж, но и власть в городе может запросто поменяться, особенно, если она рыхлая, как в Западной Европе. В этой ситуации в Восточной Европе вполне естественно, опять же, как потребность горожан, возникает власть готовая к такому повороту событий, и система организации города-государства должна быть соответствующей, вроде системы отношений в роду (там, где этого не сделали основатели города, власть захватят кочевники и организуют ее опять же по подобию своей родовой). Таким образом в Восточной Европе в городах-государствах складывается абсолютная власть князей (при этом неважно, местные это князья, родственники Византийских императоров или захватившие власть кочевники). Форма организации и наследования власти тоже, естественно, будет родовая. И это в общем-то не противоречит традициям жителей этого региона. Переход от оседлой жизни к кочевой и наоборот был достаточно широко распространен. А переход от родовых традиций к чисто семейным даже при оседлом образе жизни происходит, как правило, на протяжении жизни нескольких поколений, поэтому и у земледельцев родовая форма организации в этом регионе оставалась наиболее распространенной.

Городская власть (возникшая самостоятельно или привнесенная из Византии, неважно) распространяет свое влияние на окружающие оседлые народы, собирает с них налоги, защищает от разбойников, позволяет в случае нужды укрываться в городе, а кочевники под ее юрисдикцию не подпадают и еще длительное время живут самостоятельно по родовым законам. Глава кочевого рода может стать вассалом городской власти, но может стать и вассалом города, находящегося по другую сторону его ареала обитания, а может до поры до времени жить независимо. Кочевой род – объединение, которое в состоянии защищаться от разбойников, а налоги платить просто так никто не будет. Вот почему в традиционной истории и возникает иллюзия, что города первоначально возникают у земледельческих народов. По моей схеме механизм несколько иной, города возникают, как очаги торговли на границе разных культур, в городах возникает городская власть, которая потом распространяет свое влияние на окружающих, и в первую очередь, земледельцев, живущих рядом. Первые города-государства славян поэтому существуют в тесном соседстве с кочевыми народами, живущими по своим традициям и со своим интересом. Чаще всего это мирное соседское сосуществование с торговлей и родственными связями, но в некоторых случаях, и не очень редких, кочевники совершали набеги, для выполнения поставок товара жидам на невольничьи рынки, либо как некоторые ответные мстительные шаги (смотри трактовку «Слово о полку Игореве» Олжасом Сулейменовым), либо из-за спровоцированной кем-то ссоры и т. д.

Естественная, экономически обоснованная реакция славянских городов – создание малочисленных мобильных пограничных отрядов-застав со стороны возможного прихода кочевников (три богатыря), для предупреждения внезапного набега. Это уже дает заметный экономический выигрыш, окупающий наличие таких пограничных войск. Не будет неожиданных разбойничьих набегов кочевников. С появлением таких пограничных отрядов возникает возможность контролировать степные территории, и объявить их своими. Это естественно не вызовет радости у кочующих там степняков, но перед ними возникнет альтернатива, уйти из этого района, признать власть города, начать бороться. Решение, просто так уйти, бросив родные привычные места, рассматривается как правило в последнюю очередь, когда нет других вариантов. Попытки бороться оказываются безуспешными, потому, что город, подготовленный к набегу, кочевникам не по зубам, а воевать с малочисленными мобильными отрядами пограничников, которые могут наносить урон производству и убегать от преследования тоже дело безнадежное. Не может мирное население и трудиться, и постоянно находиться в состоянии войны с профессиональными военными отрядами. Поэтому, если условия вассального договора для главы кочевого рода приемлемы, он вынужден будет пойти на него.

Признание власти города для кочевников приведет к тому, что они должны платить налог в виде коней и людей для этого войска, а также общие вассальные обязанности, особенно в случае военного конфликта с кем-то. Таким образом, пока во всем мире практически отсутствует понятие регулярной армии, есть городская стража (полиция) и ватаги бандитов, которые могут превращаться временами в наемников, у славянских городов складывается конная хорошо организованная профессиональная армия, выросшая из пограничной стражи.

Прежде, чем перейти к дальнейшему историческому изложению сделаем одну принципиальную ремарку. До этого в мире не было войн. Были разбойники, которые могли ограбить, убить мирных жителей, купцов. Были пираты. Могли совершаться разбойничьи набеги, чтобы угнать на невольничьи рынки мирных жителей. Но в мире в принципе не было армий. Не было спорных вопросов, которые должны были бы решаться на уровне военного конфликта. Споров из-за территории еще нет, большинство земель пустует. Принципиальный вопрос – это власть в городе, особенно таком, который расположен на торговых путях или на месторождении полезных ископаемых, но даже при восточном варианте абсолютной власти этот вопрос все равно определяется тем, кого поддержат жители, а при западной выборной власти вопрос вообще не стоит. У двух родов кочевников может возникнуть конфликт из-за пастбищ, но этот конфликт все равно не должен переходить в кровавое военное столкновение, потому что негативные последствия такого столкновения значительно превосходят любые позитивные даже для рода одержавшего победу. В частности, институт родовой кровной мести это тоже своего рода барьер против войны, обязывающий стороны, ввязавшиеся в войну, вести ее на уничтожение, половинчатый результат там невозможен. Поэтому какие-либо действия, наносящие обиду даже более слабому роду, и обязывающие его согласно традиции на кровную месть, совершаются крайне редко, или в силу стечения обстоятельств или только очень основательно подумав. Дело в том, что любое производство рассчитано на мирную жизнь, оно очень уязвимо в случае войны, и переходить от нормальной жизни к работе в состоянии боевой готовности на неопределенный срок – очень дорогое удовольствие. Поэтому сложно даже представить, какие экономические выгоды может получить один род, чтобы они превысили экономические потери от войны на полное истребление, в том числе и партизанской, пусть даже с более слабым противником.

Это только в классической трактовке история – сплошные войны. Если делать десятки фантомных дублей с каждого военного события, то так оно и будет, но реально не может себе человечество на этом этапе истории позволить так непроизводительно тратить ресурсы. С точки зрения любого правителя, война – это огромные затраты, которые не всегда окупятся даже в случае полной победы, риск потерять все, даже жизнь, опасность получить удар в спину от третьих лиц, пока он занят разборками и т. д. Т. е. решение о начале войны – очень непростое решение, и для него нужны либо очень серьезные экономические или династийные причины, либо абсолютная уверенность в своем превосходстве. Какие могут быть экономические причины? Ну прежде всего это сбор в дальнейшем налогов (дани), выход к торговым путям, чтобы самим освободиться от пошлин, и обложить ими других, либо захват какого-то сырья, например драгоценных металлов или камней. Экономический расчет возможных затрат и доходов легко просчитывается, политические следствия тоже. При приблизительном равенстве сил, т. е. неопределенности военного результата или сложности политической ситуации, когда в этом узле завязаны интересы очень многих, война оказывается маловероятной. Естественно, в истории шло такое перераспределение, но оно должно быть редко и только в более поздний период, когда произошел окончательный дележ территорий.

Возникновение профессиональных армий у нескольких славяно-тюркских государств в Восточной Европе и возможность контролировать территории неизбежно приводят к столкновению. Во-первых, теперь им есть что делить. Территории становятся экономическим объектом, дающим доход. Теперь реально становится обложить данью деревни, далеко отстоящие от городов и обеспечить им необходимую защиту, чтобы договор был взаимовыгодным. Теперь тот, кто владеет степными территориями соответственно становится и властью для кочующих там степняков. При этом неизбежно возникают спорные вопросы, поскольку часть ареала обитания кочевого рода может быть на степной территории одного города, а часть на территории другого. Поскольку рассматриваемый процесс в разных городах шел с разной интенсивностью, то тот город, который опередил соседей в этом процессе вероятнее всего выиграет и в результате военного столкновения. Однако эти войны, по-видимому, самые трудные, поскольку воевать приходится с равными по технике и организации противниками. Но это столкновение неизбежно, и заканчивается оно объединением Руси в единое славяно-тюркское государство. А после этого объединенное русское государство практически без сопротивления начинает захватывать всех остальных. Наемники – не противники. Они относительно грозная сила, когда реальна их победа, и будет грабеж, и оплата их труда нанимателем. Но при первых же неудачах они разбегаются, им смысла нет проявлять упорство. Городская стража может оказать сопротивление, но она малочисленна и не подготовлена к борьбе с регулярным войском. Население городов, может быть и привыкшее проявлять упорство против немногочисленных бандитов (наемников), здесь готово сдаться на милость победителя, если все ограничивается умеренной данью и гарантиями сохранности города от грабежа, а в случае сопротивления угроза поголовного истребления. Демократия в большинстве городов-государств Европы – это слабость в случае военной угрозы. Война для Руси превращается в экономическое предприятие без серьезных потерь и с явным экономическим наваром, в виде постоянной дани с завоеванных народов. Под такую реальную экономическую программу можно провести всеобщую мобилизацию славянских и тюркских народов на территории Руси, т. е. выставить на войну практически все взрослое мужское население, хорошо его вооружить и обучить. Ясно, что такая по численности и качественному составу армия в то время в состоянии покорить весь остальной мир без серьезных сражений, зафиксированных в истории, у нее просто в природе не было достойных оппонентов. Серьезное сражение могло быть только при взятии Константинополя, который был очень велик, т. е. стража была многочисленной, и очень хорошо укреплен (свою версию этой победы я дам позже).

Кроме этого не видно никаких других ограничителей, кроме естественных природных препятствий типа океанов, для остановки такого завоевания. Проходя где-то и покоряя целые народы эта армия в общем-то даже не обязана оставлять там свои гарнизоны, достаточно представителей для сбора налогов. Ослушаться их или причинить им вред это получить ответ возмездия, который большую часть населения отправит в рабство, а остальную уничтожит. Местное население пуще всего должно бояться, чтобы какие-нибудь залетные разбойники не обидели сборщиков налогов или не похитили уже собранные налоги. Поэтому все территории мира, где была к тому времени цивилизация, эта армия должна была покорить. Так возникла Монгольская (Великая) Русская империя, созданная Владимиро-Суздальским княжеством. На основании сделанной выше реконструкции единственным местом на планете для ее зарождения могла быть территория Руси, где ареал обитания кочевников тесно соприкасается с ареалом земледельцев и природно-климатические условия благоприятны для обеспечения численности населения достаточной для подобного завоевания.

Судя по сделанным выше выводам, эта империя включала в себя (в современном понимании этих географических районов) Китай, Индию, Ближний Восток, Северную Африку, всю Европу, включая Скандинавский, Пиренейский полуостров и т. д. Естественно, близко расположенные острова такие, как Англия, Ирландия, Япония тоже были оккупированы.

Попробуем смоделировать отношения в таком государстве. Если исходить из сделанной выше реконструкции, то следы этих отношений следует искать в государственных системах, которые на протяжении многих лет оказались изолированными, либо по иным причинам менялись не очень сильно, к примеру Япония. Вероятно, кодекс чести самурая окончательно сформировался несколько позже, но за основу он безусловно должен был взять систему отношений в войске Монголов (русских). Это беспрекословное подчинение младшего (в смысле организационной субординации) старшему, абсолютная честность, железная дисциплина, определяемая внутренними установками человека, а не системой наказания, взаимовыручка, самопожертвование и т. д. Одновременно с этим неограниченная власть вышестоящего над нижестоящим, и забота о нем. На смену абсолютно безнравственному жидовскому мировому порядку пришла предельно нравственная система. Ее военная прочность несравненно выше, поэтому в прямом военном столкновении она практически без усилий покорила весь остальной мир, обеспечив следующий качественный шаг мировой цивилизации.

Знакомство с работами Л. Гумилева и некоторыми идеями, изложенными в них создало у меня впечатление перспективности такого подхода, однако углубление в проблему показало, что научный уровень работ самого Л. Гумилева чрезвычайно низок. Во-первых, один из его принципов это верить абсолютно всему, что дают исторические материалы, без критического осмысления, во-вторых, он на житейском уровне сходу этот материал дополняет своими очень вольными версиями, запутывая уже и без того запутанную картину, в-третьих, также лихо приобщает к делу данные из других областей знания, в которых, как оказывается, он абсолютно ничего не понимает и не удосуживается вникнуть.

Так он вводит понятие пассионарности (от passio – страсть), некоей биохимической энергии, которая вызывает у человека непреодолимое стремление что-то делать, ген пассионарности, с которым это свойство передается по наследству, регулирование уровня пассионарности в обществе через естественный отбор, первоначальный толчок пассионарности считает результатом мутации от космического излучения и т. д. Но если строишь научную теорию, мало обозначить идею, ее надо дополнить механизмом действия и результатами действия этого механизма. Этого Л. Гумилев даже не пытается сделать, оставляя свой подход изначально дилетантским. Лично у меня на первом этапе знакомства с его работами очень сильное неприятие вызвало введение им вполне определенного времени жизни этноса, около полутора тысяч лет, независимо от эпохи и без малейших попыток построения механизма для такой скорости старения.

Я попробовал дополнить эти теории механизмами действия, и исходя из принципа экономии мышления, для начала отбросил все его антинаучные гипотезы, а за основу взял естественную природу человека, которая вероятно не должна была сильно измениться за время цивилизации, и требование экономической обоснованности для любого социального изменения. А историческое время, наиболее простое для такого анализа, – это этап становления цивилизации, пока скорости всех общественных процессов минимальны, роль выдающихся личностей мала, случайности не должны сильно влиять. Результат получился достаточно своеобразный. Все, что изложено выше от начала цивилизации до возникновения мировой русской империи, я получил чисто теоретически (думаю, что это видно по изложению). Но было совершенно непонятно, что с этими данными делать, поскольку они не укладывались в историческую мировую картину. Получалось, что я не учитываю что-то существенное. Предположить, что прав я, а вся историческая мировая наука лжет, это было слишком. Поэтому появление публикаций группы авторов Новой Хронологии было для меня величайшим откровением, поскольку их системный анализ дал стопроцентное совпадение с моим в зоне их пересечения. Через пару месяцев после первого знакомства с некоторыми их работами я взялся за эту публикацию.

Определение: Этнос это относительно замкнутое устойчивое человеческое сообщество, выделяющее себя по принципу «мы» и «все остальные» (что такое «относительно замкнутое устойчивое» смотри выше). За основу я взял определение Л. Гумилева, но чуть поправил его. Вторая существенная идея, взятая из теории Гумилева состоит в том, что этнос можно рассматривать как некоторый социальный организм, который имеет специфические возрастные фазы, начинающиеся с его рождения и заканчивающиеся смертью. Я предлагаю следующие фазы, которые хотя и похожи, но несколько отличаются от Гумилевских: формирования, роста, инерционная, распада. Переход от одной фазы к другой может быть быстрым, а может представлять целую эпоху в жизни людей, но при этом всегда сопровождается определенными структурными перестройками, которые должны быть заметны в истории. Все дальнейшее в теории Л. Гумилева я полностью отбрасываю и строю свое на принципах, сформулированных в начале книги. В частности особенностью этнического подхода к истории будет необходимость экономической и психологической обоснованности исторических процессов. В условиях, когда выяснилось, что практически вся историческая картина фальсифицирована, этот подход становится тем более плодотворным, что позволяет выявить явные подделки в традиционной исторической науке, а также подчистить некоторые неточности в Новой Хронологии.

Для этнического толчка необходима та или иная причина, влекущая за собой экономический или демографический всплеск. Это может быть что угодно: техническое достижение, новый способ организации общества или даже норма морали. К примеру в доисторический период один из этнических толчков вероятно был связан с определенными запретами на инбридинг, т. е. близкородственное скрещивание (половая связь сына с матерью и брата с сестрой, позже отца с дочерью), что привело к демографическому всплеску из-за устранения многих наследственных заболеваний, и распространению этой традиции по всему миру.

Фаза формирования состоит в том, что эта причина всплеска закрепляется в определенном ареале, повсеместно распространяется и принимается, и даже, быть может, становится отличительным признаком, по которому происходит деление на «свой– чужой». Фаза роста связана с тем, что сформировавшаяся на первом этапе группа населения, владеющая причиной этого всплеска начинает свою экспансию на остальной мир. Т. е. люди делают то, что умеют, и то, что им выгодно. Любая причина, прекращающая экспансию, это может быть достижение естественных природных границ, проверка временем истинности причины толчка и т. д., приводит к завершению фазы роста. Это обязательно должно вызвать структурную перестройку общества, меняющую жизнь и многие установки этноса, поскольку по-старому, как в период экспансии, жить уже не удается.

После завершения перестройки этнос будет продолжать существовать в соответствии со своими этническими традициями, но постепенно под действием внешних сил или неизбежных внутренних изменений он должен прийти к состоянию, когда основной этнический принцип становится объективным тормозом прогресса, а стало быть и препятствием для чьих-то интересов. Если эти силы достаточно сильны, то этнос, как правило, в результате очередной системной перестройки распадается на части, когда каждый кусок уже сам в большей или меньшей степени сохраняет этнический принцип. Этнос в прежнем виде практически перестает существовать. Это фаза распада. Она тоже может тянуться различное время в зависимости от множества факторов. Чуть позже я намерен сформулировать основные тенденции мировых этнических процессов и соответственно, основные механизмы для распада различных этносов. Но для дальнейшего рассмотрения этнических вопросов необходимо дать хотя бы вводное представление о религии.

Согласно традиционной исторической концепции происхождение религий связано со страхом человека перед силами природы, которые он начинал обожествлять и поклоняться им. У меня такая модель вызывает, по крайней мере, два принципиальных возражения. Во-первых, мне понятен страх цивилизованного человека, оказавшегося один на один с непривычной и непонятной ему природной стихией, но переносить эти же чувства на дикого аборигена, единого с этой природой, воспитанного на опыте множества поколений предков, – необоснованная экстраполяция. Возьмем к примеру героя книги Арсеньева, Дерсу Узала. Я не могу представить ситуации в природе, которая могла напугать его, до такой степени, что он, впал бы в беспомощность и начал молиться той силе, которая ему грозит бедой. Во-вторых, у меня совершенно нет оснований считать наших предков непрактичными, более того, я уверен в том, что они гораздо практичнее нас, поскольку были беднее и не могли себе позволить непроизводительно расточать ресурсы. А религия предусматривает, как минимум, затрату сил, времени, принесение жертв, содержание штата профессиональных служителей.

Поэтому разговоры о страхе мы полностью отбросим, как вульгарные, и будем искать в религии, по крайней мере на этапе ее возникновения, какой-нибудь практический смысл, другими словами экономическую (производственную или иную) выгоду от первоначальных форм религии. Например, ритуальные танцы племени диких охотников, которые вполне могут быть прототипом первых форм религии, наверняка дают участникам танца определенный настрой, концентрацию на предстоящей работе, обучение молодежи и т. д. Но перенести эти же выводы на скотоводов и земледельцев, а именно они интересуют нас в первую очередь, рационально едва ли удастся, поэтому ритуальные танцы охотников рассматривать не будем. Второй тип религий, которые классическая наука преподносит часто, как первичные, типа: поклонение солнцу, разливам Нила, и иным глобальным явлениям, на которые никакими мольбами повлиять невозможно, я бы тоже отбросил, из-за их непрактичности. Ну какой смысл молиться солнцу, если ничего в его поведении изменить все равно не удастся.

Изначально я вижу одну тему, которая больше всех других должна интересовать скотовода или земледельца. Это его урожай или приплод скота. На эти вещи будут влиять и глобальные природные явления, типа осадков, налет саранчи и т. д. Но в первую очередь, все определяется размером приплода, сколько детенышей родится у самок и сколько зерен будет в завязи колоса. В зарождении новой жизни есть и глобальная непостижимая тайна природы, которая вполне может стать предметом обожествления, и одновременно здесь же могут иметь место очень тонкие природные механизмы, на которые как-то можно повлиять совершаемыми ритуалами, и обеспечить таким образом практическую выгоду. Отсюда проистекают фаллические и вакхические культы плодородия. Их следы можно обнаружить практически у всех народов мира, т. е. эти культы можно считать некоей прарелигией догосударственного этапа истории, которые еще долгое время сохраняются в культуре народов. Их повсеместное распространение однозначно указывает на то, что практическая (производственная) польза от этих ритуалов была.

По происхождению очень тесно с культами плодородия связаны праздники любви, во многих случаях они, видимо, нераздельны. Вопрос прироста населения в роду или семье стоит не так остро, как урожай или приплод скота, но все же дети это и производственная и военная сила через некоторое время, т. е. с точки зрения деревни, рода или племени это тоже очень важный элемент. Строго говоря, например главе рода, достаточно безразлично от кого будут дети, важно, что когда они подрастут, они будут подчинятся ему, составлять его опору и в производственном процессе и в конфликте с кем-то. А если учесть, что половые связи внутри одного рода или малого круга родов с большой вероятностью приводят к близкородственному скрещиванию и следовательно высокому проценту наследственных заболеваний, то праздники любви с участием в них пришельцев должны быть весьма плодотворны для обновления генофонда малых сообществ, т. е. увеличения их численности и здоровья. Поэтому некоторый положительный практический выход, хоть и не по основному вопросу, от культов плодородия обнаруживается.

Сложившаяся культовая система приводит к ряду практических социальных последствий. Во-первых, сходный образ жизни и особенно единые культовые традиции приводят к образованию пусть и рыхлых, экономически не связанных, но все же объединений сообществ. Во-вторых, через сложившуюся культовую систему, в которой задействованы все люди сообщества, появляется дополнительный механизм управления ими. В-третьих, формируется профессиональная каста шаманов-жрецов, которая автоматически получается большего масштаба, чем основная производственная ячейка общества, и она получает власть, т. е. складывается новый общественный институт.

С возникновением городов ситуация несколько меняется. Жители городов изначально происходят из той же вакхической культуры, которая господствует на всей окружающей территории, но во-первых, у них уже нет того интереса к этим культам, поскольку занимаются они уже другим бизнесом (ремесло, торговля), во-вторых, в городе существенно большее скопление народа, и праздники любви дают больше негативных последствий, чем позитивных. Близкородственное скрещивание из-за малой величины популяции не актуально, поскольку популяция значительно выросла, а вероятность венерических заболеваний существенно возросла. В-третьих, каста профессиональных служителей культа начинает терять свою власть. Другими словами, ситуация в городах начинает требовать изменения культов и обрядов. Если на этапе возникновения религии я считал необходимостью практическую производственную пользу от нее, поскольку она должна была возникнуть стихийно, то на этапе изменения культов, такой необходимости уже нет. Народ потенциально подготовлен к институту религии и готов играть в эту игру, каста жрецов заинтересована в обновлении, коррекции культов, так, чтобы восстановить уходящую власть, и как можно больше разнородного народа вовлечь в свою систему. Поскольку у определенной группы профессионалов, более того, наиболее грамотной части населения, присутствует такой интерес, то они и решают какой создать культ, который бы увлек все население городов с разнородными производственными интересами. В этот период в городах могут формироваться различные более абстрактные культы. В Византии, складывается достаточно абстрактный культ, поклонение Единому Богу.

Безусловно процесс изменения культов сопровождался напряженной идеологической борьбой, переходящей в физические столкновения. Конкретный спор о том, какой культ победит решается на площади, перед большим стечением народа. Представитель каждого культа должен представить доказательства имеющихся у него полномочий от того божества, которое он представляет. Победит в конечном итоге тот, чьи доказательства будут впечатлять больше. Поэтому наипервейший вопрос в Евангелие – это чудеса. Переизбыток чудес в Евангелие, это одно из отражений идеологической борьбы, реально имевшее место в то время.

Описанное в Библии наказание городов Содома и Гоморры, это тоже отражение идеологической борьбы вакхического культа и раннего христианства. Если исходить из того, что эти события имели место после возникновения письменности, то наиболее вероятное их место, действительно, в Италии, поскольку только в этой части цивилизованного мира того периода есть следы вулканической деятельности и именно здесь вакхические культы сохранялись дольше, чем во многих других местах.

Но для того, чтобы выиграть идеологическую борьбу, мало условий, названных выше. Все это касалось тактики, но не существа борьбы. Я опять повторюсь, что народ в древности был практичнее нас. Вакхические культы давали практический выход (повышение урожаев или приплода скота). Горожан это касалось не так остро, как сельских жителей, но все же реально затрагивало и их интересы через рыночные цены на эти продукты. Что практическое мог предложить посланник абстрактного Бога простым горожанам, вместо пусть и мало, но все же полезного для них культа плодородия?

Посланник Единого Бога, мы это знаем практически, обещал своим прихожанам «Царство Божие» после смерти. Насколько такое обещание практично – очень непростой вопрос. В принципе всем суждено умереть, и поэтому этот предмет может заинтересовать каждого, но реально он начинает волновать человека, только тогда, когда он поставлен на край жизни. Пока же человек живет активной жизнью, все его интересы здесь, в этом мире. Поэтому в мире торжествует эгоизм и атеизм.

Но все же в древнем Риме (Константинополе) победил монотеизм (Единобожие) и затем распространился на всю планету. Я вижу для этого единственный практический механизм. Из социально значимых для древнего Рима групп за «Царство Божие» могла проголосовать только одна, это люмпены. Никакой человек, занятый делом, будь то крестьянин, ремесленник, купец, чиновник не стал бы голосовать за столь непрактичную вещь. За нее мог бы проголосовать умирающий, но ему не до того, и его мнение не могло повлиять на расстановку сил. Только нищее развращенное отребье, привыкшее жить подачками, не умеющее и не желающее работать, при этом озлобленное, безжалостное, завистливое, могло в древнем Риме поддержать культ «Царства Божия» после смерти. В реальном мире им нужны только «хлеб и зрелища». В загробном мире им обещали Рай, но главное, что туда не должны пускать всех тех, кому они сейчас завидуют, и кого ненавидят. В Евангелие мы найдем огромное количество свидетельств того, что именно с этим электоратом, и практически только с ним, работал Иисус, именно на него и рассчитаны по своему характеру творимые чудеса.

Возникает вопрос, неужели в древнем Риме люмпены играли столь важную роль. Получается, что да. Этому мы имеем множество прямых и косвенных исторических подтверждений. Из Евангелие я приведу два, для меня наиболее убедительных. Во-первых, это народное голосование о том, кого помиловать Иисуса или разбойника, накануне праздника. Кто участвует в этом голосовании?

Если бы речь шла о маленьком городе, то этот митинг можно было бы трактовать, как вече, т. е. собрание всех жителей города, но когда мы говорим о городе с населением порядка миллиона, то присутствует там существенно меньше, и состав голосующих не ясен. Едва ли на митинг в рабочее время пойдет, человек занятый делом. Там, естественно, присутствует всякий сброд, нищие, воры, работающие в толпе, и заступаются они, естественно, за своего – разбойника, а общественным мнением этого сброда манипулируют большие начальники. Во-вторых, это рассказ о том, как Иисус учинил погром в Храме, разогнав там торговцев. Любой здравомыслящий человек обязан задаться естественным вопросом, а как это реально могло произойти, почему торговцы не защищались, где, наконец, была стража. И единственный разумный ответ, что погром Иисус учинил не в одиночку, а во главе разъяренной толпы бродяг, против которой беспомощна и городская стража. Между прочим, в связи с прежней нашей реконструкцией, вполне естественно предположить, что это был не просто разгон торговцев, а первый зафиксированный погром жидов, которые власть купить были в состоянии, а всех люмпенов, естественно, нет. А многочисленность этого класса в значительной степени была продуктом монополизированной экономики древнего Рима, так что практически каждый представитель этого класса имел к жидам свой личный счет, но главное это просто ненависть нищего к богатому.

В развращенном древнем Риме власть с трудом управлялась с этой толпой, поэтому, когда появился дополнительный механизм для управления ею, то власти, далеко не сразу, а видимо, в результате сложной борьбы, поддержали его. Так в Риме утвердилось древнее Христианство, культ «Царства Божия» в загробном мире (вторая половина двенадцатого века).

Правители некоторых городов Европы были выходцы из Византии, вся Европа торговала с Византией, поэтому Христианство широко разошлось, но повсеместно не прижилось в Европе. В демократических городах-государствах Европы с большинством населения занятых сельским хозяйством или иным бизнесом, полностью привязанным к сельской экономике, культ Загробного мира, в отличие от вакхических культов, не представлял никакого практического интереса. Иная ситуация возникла на Руси. Здесь воля руководства могла во многих случаях оказаться решающей из-за родовых традиций, господствующих в этой зоне, и абсолютной власти князей. Т. е. решение могло приниматься не демократическим голосованием большинства населения, а единолично, властью, из каких-то политических соображений. Не знаю, насколько далеко вперед заглядывали князья, принимая подобное решение, плоды оно дало только через несколько поколений, но для абсолютной власти этого региона такая дисциплинирующая религия оказалась наиболее подходящей. В Киевской Руси, как известно по летописям, крещение прошло насильственно (полагаю, что в середине тринадцатого века, около 1240 г.).

Во-первых, не стоит полностью отождествлять Христианство Византийское и Русское. В основе их лежала одна идеология, но преследовались совершенно разные цели. В Византии – управление всяким сбродом, живущим в демократическом государстве, а на Руси – дополнительная система повышения дисциплины и ответственности перед начальством в абсолютистском государстве. Наверно это отличие возникло не так быстро, но через несколько поколений, когда Христианство прижилось на Руси, оно стало и очень важным этническим принципом цементирующим Русь и одновременно нравственным стержнем, делавшим русскую армию непобедимой. И это понятно, если везде действовала мирская корысть, то русские воины, были абсолютно бескорыстны в этом мире, их не привлекало богатство, не было страха смерти, они выполняли свой долг ради Царства Божия. Кодекс чести самурая это, видимо, более поздняя традиция, возникшая на основе древнего русского Христианства. Легенды о неустрашимости викингов (древних русских воинов) и о том, что они употребляли для этого наркотики из ядовитых грибов, это поздняя попытка западной культуры, не способной понять такую бескорыстную идеологию, как то объяснить эти факты.

Во-вторых, не стоит отождествлять современное Христианство с древним русским. Если в современном главный элемент это любовь, то в том, главным был долг. Не случайно первой книгой, выпущенной на Руси, был «Апостол». Это была суровая идеология служения, беспощадно требовавшая выполнения своего долга в этом мире несмотря ни на что ради счастья в мире ином. Думаю, что современный дисциплинирующий Ислам – скромное отражение дисциплинирующего сурового древнерусского Христианства. По современным литературным произведениям, описывающим раннее средневековье, военный захват города обязательно сопровождается грабежом, который начинается, пока еще не прекратился бой. Это нормально для современной западной культуры, идеологии стяжательства, попытка сделать художественное произведение (фильм или книгу) реалистичным для современного западного читателя. Полагаю, что в древнем русском христианском войске не было ничего даже отдаленно напоминающего это. И это было не просто требованием дисциплины под страхом наказания, а внутренняя установка, которая даже и мысли не допускала выйти из боя для грабежа, и тем более в свой карман, а не общую казну. В легендах многих народов мира есть упоминания о Богах, которые не умели лгать, думаю, что прототипом для этих легенд служило древнерусское христианское войско.

Вокруг города Константинополя, основой существования которого являлась торговля с другими городами, неизбежно должна существовать и серьезная экономическая ниша, связанная с разбоем на торговых путях. Сухопутный разбой, естественно, существовал и оказывал сильное влияние, но нас сейчас будет интересовать больше морской разбой, т. е. пиратство. По мере развития техники мореплавания все большее значение приобретают торговые маршруты по водным магистралям, особенно морю. Наиболее естественная стратегия для пиратства – иметь базу где-то неподалеку от торговых путей, на затерявшихся островах, на пиратских судах совершать нападения на торговые суда и с добычей быстро укрываться на базе, где не смогут найти, а если даже и найдут, то можно было бы отбиться. С географической точки зрения места лучшего, чем скалистые греческие острова, позволяющие контролировать выход из Эгейского моря, для этого не найти. А потому немного вернемся к традиционной истории Древней и Средневековой Греции.

При изучении традиционной истории Древней Греции для меня с самого начала оставался нерешенным один существенный вопрос. Как экономически существовала греческая цивилизация, что было основой ее экономики? Для серьезного земледелия природные условия Греции с каменистыми почвами и гористой местностью, мягко выражаясь, мало пригодны (Между прочим, там же на Балканах, чуть севернее, есть куда более благодатные районы). Традиционная история утверждает, что греки были скотоводами, разводили коз и т. д. Для сравнения взглянем на древних скотоводов кочевников наших регионов, Южного Урала, Казахстана, Южнорусских степей. Природные условия существенно лучше, богатейшие степи. Величина возможного стада во много раз больше. Предельно рациональная экономика, никаких лишних затрат, дома – переносные юрты, хозяева все время перемещаются за стадами, чтобы обеспечить их кормами. И при всем этом экономического сверх изобилия нет, для своего времени нормальные сносные условия, не больше. Оседлые греки, не могли позволить себе в своих природно-климатических условиях и десятой части того стада, которое имели наши кочевники. Спрашивается, откуда греческое экономическое благополучие, когда они еще в древности понастроили монументальных зданий, когда большая часть греческого населения могла заниматься философией, театрами, спортом, устраивать олимпийские игры. Нонсенс. Утверждается, что все делали рабы. Но раб это только одна часть производительных сил, вторая земля, если речь идет о сельском хозяйстве, или развитые технологии в сочетании с более или менее ценными полезными ископаемыми, если речь идет о ремеслах. Кроме этого рабов тоже надо кормить. Не позволяли греческие природные ландшафты создать в древности экономику изобилия, торговые маршруты там не проходили, а ремесленникам, как мы видели, выгоднее селиться у торговых центров. Получается, что нет у Древней Греции экономических причин для расцвета и превращение в центр мировой цивилизации.

При обсуждении в традиционной истории вопроса о происхождении греческих рабов указывалось три источника. Пиратство, войны, самовоспроизводство. Активных захватнических войн Греция не вела, стало быть этот источник, если и был, то носил эпизодический характер. Если самовоспроизводство рабов станет господствующей нормой, то это будет, строго говоря, уже не рабовладение, а феодальный строй, поскольку для рабов в этом случае должны быть созданы нормальные условия для жизни, т. е. содержание достаточно дорого, они становятся относительно равноправными членами общества. Остается последнее – пиратство, и традиционная история скромно, умалчивая обо всем остальном, утверждала, что это был основной источник рабов. Но из предыдущего анализа мы видели, что одни рабы не могли решить всех экономических проблем. Поэтому остается предположить, что пиратство вообще было основой экономики Древней Греции. Взглянем с этой точки зрения на греческую мифологию героического периода. Что делает Геракл? По приказу царя куда то отправляется, чтобы что-то добыть и принести царю. Что делает Тесей?

Отправляется на Крит, там имеет какие-то разборки, кое-что прихватывает и на корабле удирает от погони в Грецию. Что делают Аргонавты? Отправляются на корабле в Колхиду, кое-что там прихватывают и спасаются от погони. Если отбросить легендарный антураж, то вся их мифология это описание разбойных и пиратских подвигов. Но пиратство, как и иные формы разбоя, это всего лишь налог на какую-то экономику. Стало быть где-то по соседству существовало государство, или государства, экономика которых была настолько мощна, что позволяла на откусывании части налогов (основную часть налогов наверно собирало само государство) процветать целой группе мелких греческих государств.

Приблизительно к тем же выводам приводила меня и традиционная трактовка завоеваний Александра Македонского. Он с войском отправляется в Персию, богатейшую страну, с огромной армией, несметными богатствами, в военном сражении одерживает победу, и даже свою столицу переносит на новую территорию из-за богатства и роскоши, которую там обнаружил. С точки зрения военной, явных изъянов версии нет, а сточки зрения экономики и культуры есть. Богатая страна, позволяющая верхушке жить в роскоши, это условия для развития культуры в этой правящей верхушке, поэзии, философии, живописи и т. д. Необычайная роскошь – это технологии строительные, производства тканей, посуды, металлообработки, т. е. оружия, драгоценностей и т. д., т. е. развитие ремесел. Другими словами, вот где условия для истинного культурного центра мира, а не в нищей скотоводческой Греции. (Приблизительно в таком духе я задавал вопросы еще в школе, и разумных ответов, естественно, не получал)

О Средневековой Греции в отличие от древней в традиционной истории рассказывается немного. Известно, что именно она стала основным местом концентрации сил крестоносцев для крестовых походов, при этом длилось все это на протяжении столетий, и крестоносцы организовали там множество средневековых рыцарских государств. А чем жили эти государства между крестовыми походами? На какие средства вообще организовывались войны за Гроб Господень? Война ведь очень дорогое удовольствие. Получается единственное разумное решение – разбой и пиратство, при этом для профессиональных военных, которые ничего больше и не умеют, это более чем естественно. Если к этому добавить, что согласно реконструкции истории по Новой Хронологии сам Иерусалим = Константинополь = Троя = Вавилон = Царьград все один город, т. е. войны шли вокруг него, Христа в это время еще и не было в Христианстве, гроб его соответственно никого не мог интересовать, в Европе этого периода Христианство вообще не могло прижиться, т. е. эти средневековые рыцари были язычниками, то наиболее рациональным решением будет следующее. Древняя языческая Греция – дубль в истории со средневековой рыцарской языческой Греции. Возникли Греческие государства сначала как пиратские базы вблизи морских торговых путей, ведущих к Константинополю. Потом разрослись и возможно объединились в государства, хотя наверняка и объединения практически не было. Сонм греческих богов понятен, это в основном воители, что соответствует главному виду деятельности. Занятия спортом – профессиональная подготовка владения оружием, рукопашного боя, по технике десантирования с корабля на корабль. Между собой они могли изредка воевать, но разве, что делили зоны работы, иногда объединялись, но в основном экономических претензий и симпатий друг к другу у них не было. Византия могла иногда против разбойников посылать карательные экспедиции. Те прятались от них, иногда отбивались, что в традиционной истории дало дубль в виде грандиозных войн древних греков с персами. Превращение их в христовых воинов – более поздняя фальсификация. Ясно также, что государства, живущие разбоем имеют средства для развития культуры, хотя утверждать, что эта культура была самой передовой наверно было бы чересчур, да и греческие монументальные здания я полагаю более поздними постройками, вероятно, уже христианскими.

Создание русской империи первой половины четырнадцатого века в частности включило в себя разгром этих греческих пиратских государств, просуществовавших несколько столетий, и практически полное искоренение пиратства и прочего разбоя. При этом каких-то громких сражений в истории не зафиксировано, а это подтверждает ту же мысль, что даже государства живущие войной, состоящие сплошь из профессиональных военных, не были достойными противниками русскому Христианскому войску. Отсюда в частности возник ряд исторических и культурных следствий. Лишившись экономической основы своего существования, греческое население занялось тем, чем позволяли природные условия, рыболовством, немного земледелием и скотоводством. Естественно, эти виды деятельности не могли прокормить всю ораву пиратов-«рыцарей», прежде живших разбоем. Поэтому они начали разбегаться по Европе, разнося греческую культуру и традиции: философию, рыцарские турниры, театр, литературу и т. д., создав иллюзию того, что именно Греция была культурным центром мировой цивилизации. Отсюда же и такое хорошее знание в Европе языческой греческой мифологии, философии и литературы.

По крайней мере в традиционной истории, при разрыве почти в два тысячелетия, очень странно выглядела эта осведомленность и необычайное почитание средневековой Христианской европейской культурой именно языческой греческой цивилизации, которая и территориально тоже несколько в стороне от Западной Европы. Книгопечатания ведь в древней Греции не было. Для сравнения давайте взглянем на нашу историю времен Ивана Четвертого (Грозного). Много ли мы об этой истории знаем достоверного, а ведь книги уже печатали, и времени прошло меньше полтысячелетия. Предполагать, что христиане очень берегли античную языческую культуру, тоже нет оснований. К примеру в «Деяниях святых Апостолов» описывается, как христиане устраивали костры из древних священных языческих книг, и это еще на заре Христианства, до введения инквизиции.

Между прочим, когда я в детстве прочел «Фауста» Гете, у меня возникла одна логическая несостыковка, которую я отнес на какое-то свое непонимание текста или дефект переводчика. Гете Троянскую войну относит к средневековому рыцарскому периоду (прямого такого указания в тексте нет, но косвенных, культурно-технических, огромное множество, т. е. это как бы само собой разумеется, в частности, греческого царя Менелая открытым текстом называют пиратом). А это означает, что фальсификация шла не в один этап. Первоначально Троянская война в традиционной трактовке относилась, как и следует это делать, к средневековому периоду. И образованный человек восемнадцатого века (сам Гете и его читатель) это знал, несмотря на идущую работу фальсификаторов. После причисления фальсификаторами средневековых греческих государств к войскам крестоносцев, всплыл вопрос, а почему эта война проходит под знаком язычества, получается, что средневековые греки были язычниками и не могли быть крестоносцами. Чтобы спрятать концы Троянскую войну на всякий случай отодвинули в глубокую древность, создав таким образом исторический дубль.

Честно говоря, на уровне здравого смысла, исходя из возможной практической логики действующих лиц, тех сведений, которые до нас дошли, и предыдущей моей реконструкции, согласно которой к этому моменту в мире просто не было других армий, способных штурмом или осадой брать Константинополь, я бы дал такую реконструкцию событий вокруг Троянской войны. События происходят в начале четырнадцатого века, во время Монгольского завоевания. Перед штурмом Константинополя русские войска, естественно, захватили весь Балканский полуостров. Поскольку не имели здесь своего флота, то предложили грекам участвовать в штурме города, с моря блокировать Константинополь, возможно высадить десант. Город удалось захватить без особых боев, хитростью, проникнув в него через какую-то старую городскую водную коммуникацию, водопровод или канализацию. Лингвистический анализ, как «акведук» мог превратиться в «Троянского коня» сделан авторами «Новой Хронологии». Один из греков, Омер описывает эти события. Сто с лишним лет спустя, во время Крестового похода, бежать вынуждена практически вся знать Греции, в том числе и потомок участника тех событий, называемый в традиционной истории графом Сент-Омером. Какое-то время спустя, уже в период Реформации, на основании записок его предка делаются произведения, описывающие эти события. Роль русских в них, ставших теперь уже врагами, забывается, и появляется мифологическое произведение по литературному уровню уже гораздо совершеннее, чем первые греческие мифы. Поэтому время появления в Западной Европе первой волны греческой мифологии и культуры – это середина четырнадцатого века, вторая волна эмиграции, уже в конце пятнадцатого – начале шестнадцатого века, вроде бы и Христианская, но одновременно находящаяся к русскому Христианству в аппозиции, потому активно двигавшая языческие идеи и культуру, причем более высокого уровня, чем в первую волну эмиграции. При этом она неплохо ложится на Западно-Европейскую культуру уже подготовленную первой волной эмиграции. Позже в период фальсификации (семнадцатый – восемнадцатый век) вторая волна греческой эмиграции естественным образом по срокам попадает в состав участников Крестовых походов, а еще позже эти походы вообще растягиваются на всю историю средневековых греческих государств.

Все прочие военные версии я отбрасываю, как экономически не обоснованные. Не могут пираты длительной осадой брать огромный город, столицу мира. Осадой берут когда собираются взять его навсегда, установить там свой порядок, заменить власть на свою. А когда речь идет о разовой добыче, это нелогично, экономически не оправданно, да и соотношение сил абсолютно нереальное даже для того, чтобы просто удержать уже захваченный Константинополь под контролем, не говоря уж о захвате его в результате длительного сражения.

После Монгольского завоевания Христианство насильственно разносится по всему миру, видимо делаются попытки насильственного крещения, чтобы получить дополнительный механизм послушания завоеванных народов, подобно тому как это получилось на Руси. Однако политика была вполне разумной. Во-первых, если нормально выплачивалась дань, то в экономику совершенно не вмешивались, в вопросах веры и традиций тоже допускали разумную терпимость, чтобы не сильно восстанавливать против себя население. Поэтому во всех уголках мира Христианство приживается, но с учетом своих местных особенностей и традиций, которые очень глубоко сидят в культуре народов и не могут быть изменены никакими указами. Так в Западной Европе это практически повсеместно синтез Христианства и вакхических культов, (следы можно найти в произведениях западной культуры этого и чуть более позднего периода). В Константинополе вариант демократического Древнего Византийского Христианства, идеологически нацеленного на беднейшие, по большей части люмпенизированные слои населения, льстящего этому развращенному сословию. В результате этнический принцип, цементирующий всю империю постепенно начал размываться. На первом этапе он практически не касался самой Руси, но начал затрагивать русские оккупационные части по всему миру и русских наместников. При этом, если принять во внимание, что из-за догматичности и ограниченности простых русских христиан они в большинстве случаев далеко не сразу понимали, что попали в несколько иную христианскую конфессию, лгать не умели, не допускали ее в других, но очень тонкую ложь распознать были не в состоянии, то это процесс начал действовать разлагающе, если не в первых, то последующих поколениях. В этом же направлении должны были влиять нравственная и культурная среда обитания. Особенно это должно было сказываться на рожденных и выросших здесь поколениях, матери которых тоже, как правило, были местными. Поэтому приблизительно через семьдесят лет (~ смены трех поколений) этот процесс должен был зайти в опасную зону и привести к практически полной потере русских национальных корней, попыткам отделения, невыплаты дани и т. д.

Естественной реакцией русского руководства империи на такие тенденции должна была стать карательная экспедиция, возвращающая прежний порядок. При этом за прошедшее столетие идеология Христианского служения русским духовенством тоже развивалась и вероятно, достигло периода своего наивысшего идеологического расцвета и законченности. При этом всем было ясно, что это один из основных факторов, на котором держится империя. Поэтому кроме военной операции необходимо было навести определенный идеологический порядок в среде имперских наместников по всему миру. Таким образом, экономической целью экспедиции было организовать собираемость налогов, политической – восстановить целостность разрушающейся империи, идеологической – борьба с ересями в рамках Христианства, подрывающими идеологическую основу империи. Вероятно походу предшествовала длительная дипломатическая работа, и решение о самой экспедиции было принято, видимо, с учетом определенных политических и дипломатических реалий. Подготовка велась тайно без раскрытия целей и направления, ушла экспедиция тоже тайно, как бы самовольно. Когда направление первого удара – Константинополь, стало очевидно всем, была объявлена официальная причина – борьба за Гроб Господень. Это и есть истинное начало Крестовых походов, русской экспедиции израильтян – слуг ангела смерти (Израил – ангел смерти, мусульм.).

Вероятно только во время этого похода появилось название Иерусалим, в котором явственно присутствует корень «рус». Возможно даже город официально переименовали после взятия. Это является косвенным подтверждением данной реконструкции истории, и в частности указывает на то, что включение в Крестовые походы пиратского греческого периода – есть более поздняя фальсификация, поскольку само понятие Крестовых походов в истории неразрывно связано именно с названием Иерусалим. Первое взятие русскими Константинополя= Царьграда в начале Монгольского завоевания я не включаю в Крестовые походы, поскольку тогда еще не могло быть столь явного идеологического уклона всего завоевания. Другое название, возникшее вероятно в этот период «Станбул»– стан болгар. Таким образом истинное начало Крестовых походов соответствует середине пятнадцатого века и является чисто русской славяно-тюркской экспедицией. В традиционной фальсифицированной исторической картине этому же событию соответствует захват Константинополя турками, хотя откуда они взялись традиционная история скромно умалчивает и впервые упоминает о них только на Балканах. Некоторые традиционные историки согласны с тем, что пришли они из южнорусских степей, но происхождение их там и высокий уровень их военной культуры все равно оставляет серьезные проблемы в этой традиционной реконструкции. В частности очень большой странностью в традиционной истории является факт, что турецкие янычары были христианами (исторический факт, который оказался по ряду исторических причин не вычищенным в традиционной картине фальсификаторами). Вероятно это было изначально «иоаны цари», т. е. русская царская гвардия. (немецкое «рус Иван» и вообще отождествление русских с именем Иоанн, Иван, Ян, Жан и т. д. имеет многовековую традицию кое-где уже забытую). (Аналогично в традиционной истории так же необъяснимо выглядит некий исторический документальный след, о том, что телохранителями у японских императоров были русские, что для центра восточных единоборств более чем странно). Дублем с этих же событий является библейское покорение «Земли Обетованной» Иисусом Наввиным, начавшееся со штурма города Иерихона. В этом описании, как известно, есть тоже немало странностей. В версии Новой Хронологии странностей нет, все логично, вплоть до штурмовых орудий (Иерихонские трубы), от которых рушились стены осажденного города. Дублем с этого же завоевания является война Александра Македонского с Персией.

Приблизительно в это же время был всплеск эпидемий чумы. Во-первых, с этой точки зрения, время достаточно удобное для начала военных действий, когда возможные противники ослаблены и деморализованы, во-вторых, при средневековой логике сам факт такой страшной эпидемии практически однозначно трактовался русской военно-религиозной экспедицией, как наказание за ересь, и в результате, как следствие, технология борьбы с ересью очень похожая на карантинные меры при борьбе с эпидемией чумы, которые были получены экспериментально (все очищение через огонь). Поэтому борьбу с эпидемией можно рассматривать, как эпизод в общей борьбе с ересью.

При сильно монополизированной экономике Константинополя, когда основное население было бедно, вопрос выплаты дани в основном ложился на состоятельное сословие, т. е. жидов. У них был острейший экономический интерес в ослаблении имперской власти, развале империи, поэтому они питали любые варианты, подрывающие эту власть, в том числе и еретические учения. Кроме этого, именно они имели разветвленную финансово-торговую сеть по всей Европе и остальному миру, и достаточные средства для финансирования международного заговора. Отсюда становится ясно, почему основной удар экспедиции был направлен в Константинополь, и почему Крестовые походы преследовали жидов по всей Европе (факт совершенно непонятный в традиционной истории, на который обращает внимание Л. Гумилев, но не берется объяснить даже при его фантазии). В частности именно поэтому русское духовенство официально объявило все ереси этого периода жидовствующими. После Византии карательная экспедиция прокатилась по всей Европе. Навела там порядок, поставила новых русских наместников, обеспечила собираемость налогов, ввела инквизицию. Позже, после победы Реформации, инквизицию объявили плохой, списав на нее в частности большинство преступлений самих Реформаторов. Инквизицию интересовали только колдуны-антихристиане, в основном жиды, а то что в Германии инквизиция уничтожила всех красивых женщин, обвиняя их в колдовстве, это ужасы придуманные позже Реформаторами.

Период Крестовых походов это массовое переселение целых народов в Европе, во многом определившее ее сегодняшнее лицо. В это время с Руси переместились болгары, угры (венгры), тюрки (турки). Позже эти народы создали отдельные государства. Во многие районы Европы с Руси направляются русские удельными князьями, причем народу для этого явно не хватает. Процесс продолжается несколько десятилетий. Часть этих списков с отмеряемыми уделами сохранилась. В некоторых случаях географические названия не вызывают разночтений, явно указывая на области далеко отстоящие от Руси. В наиболее опасные районы посылаются более многочисленные контингенты представителей, для иных районов наблюдается явная нехватка кадров. Так основной оккупации подвергаются Византия, Балканы, Пиренеи, несколько меньше Центральная Европа, существенно меньше северо-запад Европы, вероятно, из-за худших природно-климатических условий, бедности и технической отсталости этих районов было мало желающих. Крестовый поход вовсе не затрагивает Скандинавию и Англию. Вероятно он слабо касается Апенинского полуострова, поскольку там был значительный контингент русских еще после Монгольского завоевания (в традиционной истории называемых этрусками), и ереси почти не было.

Согласно реконструкции Новой Хронологии открытие Нового Света приходится на этот же период, при этом имен конкретных руководителей экспедиций не сохранилось, а остались только обобщенные нарицательные имена Христофор Колумб – позднее искажение обобщенного понятия «Крестоносец колонист», Кортес – «К+Орт+ес», т. е. ордынец и т. д. Именно поэтому же в традиционной и мифологической истории очень много имен собственных, которые по происхождению явно нарицательные. В частности очень распространено слово «новый», что вполне естественно для периода распространения цивилизации, от которого в разных языках получились Ной, Невий, Нефий, Наввин, Эней и т. д. В принципе такими же нарицательными именами, которые позже превратились в исторические имена собственные этого периода, можно считать, Жанна Д Арк – вероятно Ордынец Иван, Ян Гус – вероятно Казак Иван. (По тюркски каз – гусь, ак – белый. От сюда казак=гусар, т. е. гусары, конные войска первоначально появившиеся в Венгрии, это есть просто казаки, от сюда гуситские войны). Соответственно в истории, связанной с этими именами, есть два исторических этапа, когда они побеждают, что соответствует периоду Крестовых походов, и в конце они все же погибают, это уже период победившей Реформации, сумевшей в конечном итоге разделаться с ними.

Основной антиимперский центр – Константинополь захвачен, начинаются преследования жидов. В частности, запрещается ростовщичество. Жесткие меры дают положительный эффект, жиды, спасаясь от преследования, разбегаются по всем уголкам империи по своим торговым филиалам. Первый Крестовый поход по Европе длится около тридцати лет. Но он совершенно не захватывает Англию и Швецию, вероятно вообще не касается севера Европы (Голландия, Прибалтика и т. д.). Здесь хуже природно-климатические условия, поэтому низка плотность населения, вероятно еще заметно техническое и культурное отставание, слабее торговля, меньше присутствие жидов, соответственно пока и не развита ересь. Через некоторое время будут новые волны борьбы с ересью, уже из Константинополя, но они опять же в основном будут касаться Южной Европы и частично проникать в центральную ее часть. Именно такая политика в значительной степени и определит окончательное лицо Европы. Наиболее передовые в техническом, экономическом и культурном отношении районы оказались в условиях оккупации, жесткого догматического мышления, тормозящего прогресс, отсутствия экономических свобод, физического преследовании жидов. Устремившись в более свободные районы жиды принесли туда с собой инвестиции в экономику, новые технологии, экономическое и культурное оживление. Предполагаю, в частности, что центр изготовления драгоценностей, а это очень сложные и передовые технологии для того времени, переместился в Амстердам именно тогда, из разгромленного Константинополя. Передовая техника строительства, кораблестроения, иных технологий с юга вероятно тогда же переместилась в эти глухие районы: Англия, Голландия, Швеция. Через некоторое время, порядка двух-трех поколений, это дает свои плоды. Эти районы догоняют по техническому и культурному развитию южные районы Европы. В шестнадцатом веке на севере Европы, вокруг Балтийского моря возникает технический, культурный и экономический центр, способный конкурировать со Средиземноморьем.

Традиционная история предлагает в частности считать, что у скандинавских викингов своя древняя государственность, культура, техника. Что они в течение многих веков наводили ужас на всю Европу, регулярно добирались до Греции, грабили там, принесли государственность на Русь. Поскольку объяснить такое превосходство нечем, то предлагается неустрашимость воинов скандинавов. Этого для естественного объяснения, мягко говоря, недостаточно. Мало ли какой туземец будет обладать смелостью, против цивилизации и более высокой техники не попрешь. Поэтому единственное, что пришло на ум фальсификаторам, или точнее тем, кто подчищал за ними «хвосты», это объявит, что скандинавы – искусные мореходы, и их корабли опережали весь остальной мир на несколько столетий, в частности, только они умели ходить против ветра. В тот период, когда фальсифицировалась истории, это выглядело разумно, за полтора века и скандинавы и англичане действительно уже стали хорошими мореходами. Но привести хоть какие-то минимальные доводов экономического порядка, объясняющих, как могла цивилизация развиться в этих районах, неблагоприятных и с природно-климатической точки зрения и отдаленности от иных центров цивилизации, традиционная история не в состоянии. И то, что государственности там тоже неоткуда взяться, я достаточно строго доказал. Да и опережение в технике кораблестроения при разумном анализе, естественно, оказывается мыльным пузырем. Невозможно в этой области что-то сохранить в тайне. Что же они не терпели отдельных поражений, не попадали в плен, не нанимались на службу? И с экономической точки зрения пиратский набег из Скандинавии на Грецию (из варяг в греки) выглядит более чем сомнительно. Поэтому как разовое явление он имеет право на существование, а как система, зафиксированная в истории, – нет.

Приблизительно через семьдесят лет (те же три поколения) после окончания первого Крестового похода, процесс еретического разложения в Европе вновь достигает опасного предела. Но центрами ереси теперь становятся новые районы, не подвергшиеся чистке во время Первого Крестового похода, и куда соответственно, сбежали жиды. В первую очередь это районы Англии, Голландии, Швеции, Прибалтики, вероятно в Казани (другая по происхождению ветвь жидов). По крайней мере других причин для разгрома Казани в правление Ивана Четвертого (Грозного) не видно. На Руси начинается подготовка похода в Западную Европу (к Ливонской войне). Но очередная смута в царской династии полностью ломает эти планы. Жидовствующая ересь проникает в царскую семью, начинается многолетняя кровавая междоусобица с переменным успехом, в результате которой физически устраняется старая ордынская династия, и власть в государстве захватывает новая, прозападная, жидовствующая, династия Романовых. Между прочим, это вероятно, псевдоним, означающий Рим Новый, а не настоящая фамилия. После этого России становится не до наведения порядка в Европе. Там начинается эпоха Реформации, освобождение от господства Руси и русской Христианской традиции. Отдельные государства, верные прежним обязательствам, пытаются подавить мятеж. Это Испания, Турция, вероятно Венгрия (гуситские, т. е. гусарские, казачьи войны). Но сил без России не хватает, Реформация побеждает.

Существеннейшим итогом Реформации явилось возникновение по всему миру множества самостоятельных государств, прежде всего в Европе. Но угроза страшного русского нашествия будет висеть над Европой еще минимум два с половиной столетия, определяя в значительной мере политику многих европейских государств. Большинство независимых государств и религиозный центр Западной Европы (Ватикан, вероятно от одного из имен его основателя Батый Хан) сошлись в общем интересе, предотвратить возможность нового русского вторжения. Их усилиями начинается колоссальный совместный труд по фальсификации исторической картины, чтобы стереть из истории существование мировой русской империи, делающей такой поход оправданным. С огромным трудом этот процесс в Европе запускается. Новый, ответный этап идеологической борьбы, развязанной уже Реформацией, костры из старых, опасных, правильно описывающих историю, книг. Но вычистить абсолютно все не удается. Отдельные противоестественные несуразности в созданной ими исторической картине все же остаются и до нашего времени, кое-где выявляются в старых произведениях искусства. Многие события, историческую память о которых, не удается уничтожить, переносятся преднамеренно в глубокую древность, удлиняя, фальсифицируя историю и запутывая всю картину. Я готов поспорить, что в государственных архивах многих Европейских государств, сохранены старые библиотеки, и они до сих пор считаются секретными. Наличие таких библиотек для меня очевидно, например, в Англии и Ватикане, кое-что наверняка сохранено в Швеции. Два века назад они еще были и во многих других странах Западной Европы, но военные и революционные потрясения многие из них уничтожили. На Руси в искажении истории заинтересована новая династия. Ей необходимо доказать свою легитимность, скрыть активное участие в организации смуты и жидовствующих ересях. Для этого полностью переписывается история периода смуты. Потом центр Монгольского завоевания из Руси смещается далеко на восток, делая Россию тоже его жертвой. Процесс целенаправленной фальсификации длится те же самые два с половиной века. Наиболее активно он начинается в правление Петра Первого, когда живых участников тех событий уже не остается, и за работу берутся профессиональные историки, иностранцы. На протяжении ста с лишним лет русские не подпускаются к историческим архивам, собираются и уничтожаются монастырские книги, создаются подложные. Только в середине девятнадцатого века, когда чистка проведена, появляются русские историки, но их удел только строить версии на основе уже фальсифицированной картины, пытаться построить логичную историю на местах оставшихся нелогичностей в глобальном фальсификате. Возможно, что экономико-исторический анализ о начале цивилизации до меня делали и другие, однако этих рассуждений было явно недостаточно, чтобы объявить мировую историческую картину подложной. А вот когда появился системный анализ историко-культурных данных по всему миру, позволяющий сделать подобное утверждение, то мой анализ становится очень веским дополнительным аргументом в его пользу.

После развала мировой империи Романовская Россия оказывается существенно меньше, чем мы ее себе представляем, и в окружении враждебных государств, живущих в прежней традиции и не признающих новой династии. Турция, Астраханское ханство, Донская область, Великая Тартария, включающая Урал и Сибирь (возможно и большую часть современных Соединенных Штатов Америки). Север формально принадлежит Романовым, но там иная традиция, сильны староверы, не признающие новой династии. И на территории Романовской России новая династия не пользуется большим авторитетом. У нее почти нет шансов удержаться. Но вся Европа бережет ее, как зеницу ока, чтобы не позволить восстановлению старой традиции. Первая серьезная проверка на прочность – война с Астраханью, что в традиционной истории названо восстанием Степана Разина. Судя по всему устоять удалось только благодаря помощи наемных иностранных войск, все русские считались ненадежными.

Можно немного пройтись по нелогичностям в русской истории и вокруг нее, многие из которых становятся понятны, с учетом изложенных данных. Почему, к примеру, Петр Первый больше ориентировался на немок, чем русских, и откуда в русской истории после него сплошное засилье царей и цариц немецкого происхождения? Вся Романовская династия оттуда. Почему он столицу перенес на болота по ближе к границе, в общем-то в опасную зону от Швеции и других европейских государств? Нормальная дипломатическая практика, к примеру, предполагала, что наиболее мощные представительства надо было иметь в ближайших соседних государствах, с которыми недостаточно хорошие отношения, с целью разведки. Петр самое мощное представительство организовал в Голландии, стране далекой и предельно дружественной ему. Он Европы не боялся, а при необходимости рассчитывал на помощь или готовил плацдарм для бегства туда. Он не был по-настоящему русским царем, он был представителем враждебной Руси немецкой династии, со своими корнями и традициями, забравшимся на русский престол. Русских он боялся и ненавидел. Становится понятна жестокость, с которой он подавил бунт стрельцов. Это было не просто выступление недовольных отдельными начальниками или несвоевременной выплатой жалованья, корни бунта были глубже, соответственна и ответная реакция царя. Понятен его конфликт с русским духовенством. Понятно становится его желание максимально поломать русские традиции, в том числе и христианского аскетизма, целенаправленное развращение, спаивание, курение и т. д. До него вино на Руси практически не употреблялось, табак, естественно, тоже (традиции староверов когда то были на всей Руси). Считается, что он очень много сделал для государства Российского. Я это принимаю (с некоторыми оговорками экономического характера). В этот период европейская культура и техника объективно была намного впереди (немалая заслуга и его предков, что Россия отстала), но он все сделал, чтобы убить душу русского народа, стереть его историю, традиции, культуру. Эти потери серьезнее, чем любые его достижения.

К примеру подарок Петра Третьего и Екатерины Второй, немецкому императору, передача ему захваченной русскими Восточной Пруссии, становится вполне объясним, с учетом открывшихся исторических реалий, а не просто списывается на дурость царя. Порча отношений с ближайшим союзником и родственником была совсем не нужна при надвигающейся (или планирующейся) войне на Востоке с Великой Тартарией. В традиционной истории это называется восстанием Пугачева, которое случилось уже в правление Екатерины Второй.

И с военной и с политической точки зрения мне совершенно было непонятно наступление Наполеона на Москву в кампании 1812 года. Для достижения его целей куда как естественнее было двинуться на Петербург. Дорога короче, меньше нужно времени, соответственно меньше времени остается противнику на организацию ответных мер, проще снабжение, меньше пришлось бы дробить свою армию на охрану коммуникаций и гарнизоны, наконец более сильное давление на русского царя для заключения в нужный момент мира на выгодных условиях, Питер не сдали бы, как Москву. Тут не спишешь на умственную слабость, этот план принимал гений. До конца я бы не взялся оправдывать это решение Наполеона. Вероятно он все же зарвался, будучи абсолютно уверенным в успехе, не сумев оценить всех реальных возможных ответных шагов, которые и привели его к поражению. Но с учетом вскрытых исторических реалий, частично его логику при принятии такого решения становится проще понять. Естественно, будучи осведомленным о настоящей истории, и нанося удар, он не желал ослаблять позицию русского царя, еще учитывая возможность (и вероятно, переоценивая ее) восстановления прежней династии в России, поэтому больше воевал с Россией, чем с царем Александром из Романовской династии. Эту династию все еще оберегала вся Европа. Кроме этого, забравшись на вершину, признанный всеми при жизни гений, Наполеон в это время играл в величие, для его внутреннего самоутверждения в собственном превосходстве было важно покорить именно столицу всего мира. Так же становится понятным, почему Наполеон не попытался заварить смуту на Руси путем отмены крепостного права, что он не мог не оценивать, как определенный военно-политический ход. Если бы это планировалось, то он должен был границу пересекать под лозунгом отмены рабства в Европе. Для представителя революционной Франции это было бы более чем естественно. Война с Александром велась по джентельменски, «удары ниже пояса» не наносились, поэтому его, в частности, раздражали не джентльменские ответные действия, партизанская война и участие в ней крестьян.

Первый, возникший в истории этнос это Римский (Византийский). Он чисто экономического свойства. Возник стихийно на пересечение торговых путей, благодаря исключительно выгодному географическому положению. Сами римляне выделяли себя из окружающего мира, считая прочих варварами. Основания для этого были. Уровень богатства, развития технологий, общей и правовой культуры у них был выше. Но возникнув стихийно, он продолжал так же стихийно существовать, у него не было поводов заботиться о собственной устойчивости. На первом этапе существования она автоматически обеспечивалась техническим и экономическим превосходством над остальным миром. Но по мере изменения ситуации вокруг, развития техники и культуры у других народов выявилась его слабость, совершенная неспособность противостоять внешнему воздействию.

Сначала он был не в состоянии как то ограничить пиратство, хотя обладал экономическими возможностями несравненно большими, чем греческие государства. Столкновение с русским завоеванием выявило его полную беспомощность, неспособность защищаться. И наконец Крестовый поход уничтожил этот этнос окончательно.

Устойчивость этноса определяется заинтересованностью его жителей в нем, готовностью идти на определенные жертвы ради всего сообщества. Как правило богатейшие сословия, имеющие различные запасные варианты своего экономического благополучия и за пределами рассматриваемого сообщества, не обладают необходимым патриотизмом. Рисковать жизнью не очень интересно, когда можно сохранить значительную часть своего богатства и продолжать жить припеваючи, даже в случае поражения сообщества. Беднейшей, люмпенизированной части общества на общественные интересы глубоко наплевать, ей нечего терять. Безнадежная нищета развращает хуже богатства. Устойчивость чисто экономического сообщества, без иных связующих элементов, определяет средний класс, все интересы которого находятся внутри сообщества, у которого нет запасных вариантов подобно богатеям, и в тоже время достаточное экономическое благополучие в сообществе, ради которого стоит бороться, быть может чем-то жертвовать и даже рисковать жизнью.

Предельно монополизированная экономика древнего Рима (Византии), господство в экономике жидов обеспечило то, что в нем реально в основном и присутствовали только два класса, которые оба не отличались особым патриотизмом. Средний класс был весьма малочисленен. Для повышения устойчивости необходим был более нравственный внутриэтнический климат, перераспределение доходов, экономика, позволяющая нормально существовать среднему классу, который и стал бы защищать сообщество в случае военной или иной угрозы. Но возникнув по чисто экономическим основаниям этнос по инерции продолжал существовать в том же режиме и далее. Попытки борьбы с жидовством в результате оказались безрезультатными. Это и предопределило гибель этноса. Кроме этого к слабостям экономических этносов можно отнести и определенную неготовность его членов к неэкономическим методам решения конфликтов, отсутствия в шкале ценностей элементов отличных от корыстных, эгоистичных. Т. е. когда доходит до военного столкновения они гораздо больше ориентированы на то, чтобы откупиться от противника или нанять наемников, чем самим рисковать жизнью.

Полной противоположностью экономическому безнравственному этносу будет этнос, объединенный определенной связующей идеей, которая преобладает над всеми остальными эгоистическими, в том числе личной корыстью, желанием удовольствий, страхом смерти. Самый яркий и наиболее полный пример этого – древнее русское Христианство. Здесь внутриэтническая нравственность доведена практически до своего предела, нравственности муравейника. Естественно, без экономической обоснованности и у такого этноса нет шансов для распространения, но при наличии экономических стимулов, у него в природе нет противников, кроме аналогичной силы. Поэтому то, что древнее Христианство было разнесено Русью по всему миру, исторически совершенно закономерное явление.

Фаза формирования его завершается объединением Руси, близких по культуре, традиции, религии, языку государств в одно этнически единое в начале четырнадцатого века. Фаза роста – процесс завоевания всего цивилизованного Старого Света Русью-Ордой. Она завершается достижением естественных природных границ. За этим должна последовать перестройка, которая обязана оставить след в истории. Такой след действительно остался. Это внутренняя государственная смута, изменение формы наследования, переход от родовой к чисто семейной. В истории сопровождается грандиозной, не имевшей аналогов до того и долгое время после того, Куликовской битвой в 1380 году. Битва проходила, как обстоятельно доказано авторами Новой Хронологии, на территории современной Москвы на Кулишках (м. Китай-город). В традиционной истории место битвы не обнаружено. Некое, официально признанное поле не подтверждено ни одним объективным доказательством, что там вообще было какое-то крупное сражение, не говоря о конкретном.

После структурной перестройки этнос переходит в инерционную фазу своего существования, когда жизнь продолжается по старой традиции, но в обществе начинаются процессы, готовящие его распад. Характерное время этого этапа, когда общество подходит к опасной черте около 70 лет, что приблизительно соответствует времени смены трех поколений. Причина намечающегося распада этноса в вырождении определенной части руководящей части сообщества, полный или частичный отказ в ее среде от этнического принципа, цементирующего этнос. Как правило, после этого нравственный этнос должен переходить в следующую фазу. Переход должен сопровождаться структурной перестройкой, легко обнаруживаемой в истории.

Крестовый поход, начавшийся в середине пятнадцатого века, упредил этот переход. Он провел чистку в отступившем от этнического принципа правящем сословии русских наместников, заменив их на надежных представителей своего этноса, таким образом омолодив этнос. Этнические процессы как бы отступили на семьдесят лет назад. Но следующие семьдесят лет вновь подводят этнос к опасной черте. На этот раз из-за смуты в царской династии карательная экспедиция срывается. Этнос, распыленный по всему миру раскалывается и его куски, сильно пораженные ересью в течение некоторого времени поглощаются новыми, чужеродными, молодыми возникшими на этих территориях этносами. Структурная перестройка в Европе, это Реформация, уничтожающая цементирующий этнический принцип старого этноса. После этого его куски начинают выживать по отдельности.

В России это смута в царской династии. По этническим соображениям, она строго говоря, не является обязательной. Все дело в том, что когда мы говорим о самой правящей верхушке, то несмотря на ее принадлежность к той же религиозно-идеологической системе, нравственная идеология этого слоя изначально иная. Здесь всегда живет корысть, как правило в виде властолюбия, честолюбия и т. д. Не будь этого свойства в самом верхнем правящем клане, этот этнос изначально не имел бы стимулов к экспансии на весь остальной мир. Т. е. такая этническая неоднородность есть необходимый элемент для роста этноса, она же создает элемент риска для его существования. Пока вся руководящая прослойка этноса однородна и крепка, любые временные сбои в самом верхнем клане не приводят к распаду этноса, когда же накладываются друг на друга два процесса, разложение, проникшее в правящую прослойку и одновременно кризис в самой династии, то наступает распад. В этой связи становится понятно значение изменения формы наследования, как элемента повышения риска смуты в самой династии. Смута началась из-за появления в царской семье всего одного тайного жидовствующего еретика, специально несущего раскол (действующего по приказу своего клана), жены Ивана Четвертого (Грозного). При родовой, более коллегиальной власти и форме ее наследования, возможность такого влияния со стороны всего одного вражеского агента заметно меньше.

Устойчивость высоконравственного этноса в его цементирующем нравственном этническом принципе, его психологической воспроизводимости внутри сообщества. Но для этого необходимо, во-первых, чтобы уровень жизни членов этноса был выше, чем тех, кто к нему не принадлежит, и уж по крайней мере, не было бы нехваток, ставящих его членов на грань нищеты. Только при таком условии члены этноса могут продолжать догматически, не ставя их под сомнение, на протяжении многих поколений относиться к своим этническим традициям и культуре. Во-вторых, и пониженный внутриэтнический эгоизм и догматичность мышления ведут к определенному техническому застою, так что если не грабить всех прочих, должно неизбежно привести к нарушению предыдущего принципа. Поэтому, третьим необходимым условием является совершенно неэтичное отношение к тем, кто не принадлежит к рассматриваемому этносу. В средневековье это выразилось в том, что было разделение на знать и простолюдинов. Вся знать принадлежала к одному русскому Христианскому этносу, т. е. вся мировая аристократия была с Руси. Постепенный отказ от принципа русского христианского аскетизма, идеологии служения и долга привел к нарушению этнического единства, отказу от связи с Русью, от уплаты дани. Потомки русских ордынских наместников стали королями, герцогами, их поддержала своя знать, потомки русских воинов ордынцев, они превратились в национальные (иногда региональные) аристократические этносы, искусственно удлинившие свою историю и родословные.

В отличие от заключений экономического характера, предлагаемые здесь соображения я не считаю достаточно строгими для однозначных трактовок, однако они могут быть хорошим подспорьем для иллюстрации предлагаемой версии мировой истории, делающей ее понятной на житейском уровне, а стало быть и этнически, поскольку это в значительной мере совпадает. В качестве объекта для анализа меня привлекает одна из маленьких трагедий А. С. Пушкина «Скупой рыцарь». Это короткое произведение замечательно прежде всего с точки зрения описания психологических типов, но известно, что Пушкин сделал его по сюжету более ранней европейской комедии, причем там, естественно, этой психологии и в помине не было, поэтому предлагается рассмотреть событийную часть, отставив в сторону Пушкинскую психологию.

В принципе в этом произведении показан конфликт отцов и детей, и этот конфликт видимо не единичный, а достаточно распространенный, раз он закреплен литературно. Вот эта его распространенность и вызывает определенные размышления. Очень сложно предположить, что к примеру, половина всех баронов определенного поколения вдруг выжила из ума, помешавшись на накоплении золота. Хотелось бы какого-то более естественного объяснения, и я возьму на себя смелость сделать такое предположение, так чтобы конфликт действительно стал распространенным и не требующим дополнительного условия, что один из его участников свихнулся. А кроме прочего, это мое предположение логично ответит на вопрос, почему в период острейшей идеологической борьбы времен Реформации стало вдруг актуально высмеивание одного из участников этого конфликта.

Старый барон – рыцарь крестоносец, участник крестового похода конца пятнадцатого века, истинный русский богоборец, аскет, служитель долга. Он не скуп, а просто живет в старой русской христианской традиции, он не понимает необходимости развлечений для молодежи и в своем непонимании фанатичен, пытается и сына воспитать в том же духе. Да он собирает золото, оно для него действительно сила, возможность, когда потребует ситуация, вооружить на него свою дружину, чтобы служить, выполнять свой основной долг, о чем он и заявляет герцогу. Это мы, далекие от того времени, не вникнув в ситуацию, можем подумать, что он, старик, выжив из ума, только себя предлагает герцогу в случае войны. Ясно, что речь идет о том, что барон обязан быть с собственной дружиной, экипированной, вооруженной на его деньги, это его вассальная обязанность, его долг. И то, что его ценили и уважали прежние герцоги, и дед, и отец молодого герцога, полностью подтверждает эту мысль. Для него трата денег на наряды и развлечение – это нарушение своего долга. Молодой барон рожден уже здесь в Западной Европе, рос в новых условиях, оторванный от русских корней и традиций. Он не разгулен, не развратен, он просто нормальный молодой дворянин, подчиняющийся условиям своего времени. Он из-за молодости и разрыва культур не в состоянии понять отца, и единственная версия, которая ему доступна, что отец его скуп. А отец, которому из-за возраста и мудрости следовало бы понять сына, принадлежит к суровым аскетам фанатикам, не умеющим понимать другое мнение, но умеющих только выполнять свой долг и уничтожать инакомыслие силой. То, что сын живет своей отличной жизнью, готов растратить то, что должно служить исполнению долга, для него это непостижимо, это предательство, это покушение на него самого. Старый барон не лжет герцогу, говоря это о сыне, он высказывает свое сокровенное, свою трагедию. Он бы мог высказаться о новых порядках и вообще молодежи, включая самого молодого герцога, но этого он не может опять же из-за своего чувства долга, субординации, поэтому сохраняет почтительность, и только косвенно напоминает молодому герцогу о долге через свою готовность служить. В этом напоминании звучит немой укор молодому герцогу, но тот этого не понимает. Трагедия взаимного непонимания отцов и детей.

Но быть может самое интересное, что в этом конфликте отцов и детей есть третий участник трагедии и очень неслучайный, это жид. Он ссужает молодого барона деньгами и уговаривает отравить отца. Совершенно не подозревая этого, Пушкин в этом миниатюрном произведении показал суть целой эпохи, фазу распада русского Христианского этноса, крушение мировой империи, ее главных участников. Конечно конфликт отцов и детей есть продукт разрыва их культур и изменившейся политической и экономической ситуации, но жид, финансирующий заговор, подталкивающий к нему молодое поколение, очень существенный компонент, ускоряющий этнический процесс в фазе нравственного упадка. По произведению Пушкина молодой барон отказался от убийства отца. Но следующее поколение дворян уже будет презирать этих стариков, будет абсолютно безжалостно к ним, их традициям, их непонятному долгу. Они станут объектом насмешек, высмеиваемыми героями комедийных пьес. И история подтверждает это, следующее поколение Западно-Европейских потомков русских рыцарей, христовых воинов, вместе с жидами разрушили Великую (Монгольскую) русскую Христианскую мировую империю. Наверно они также презирали жидов, как и молодой барон, герой художественного произведения, но в плане развала империи их интересы совпали, и они выступили сообща.

Но на этом этническая история не закончилась. У разных осколков русского Христианского этноса была различная судьба. В Западной Европе аристократия со временем ассимилировала внутри «своих» национальных этносов, причем этот процесс ассимиляции происходил, как правило, далеко не безобидно. Часть из них еще больше выродилась, пришла к полному нравственному упадку и была сметена национальными буржуазно-демократическими революциями. В частности становится понятна одна из причин, почему во Франции революционеры с таким удовольствием гильотинировали аристократию. Образованная часть французского общества конца восемнадцатого века еще помнила, что это иностранные интервенты, прижившиеся здесь, предавшие и прежнюю родину и презирающие, грабящие свою новую. Часть осколков, оставшихся в прежней традиции, из-за технического отставания были уничтожены, поглощены более развитыми нациями. Их история была переписана завоевателями, заботящимися о стирании следов русской мировой империи. Значительная часть более отсталых кусков постепенно поглотилась Романовской Россией, где уничтожение памяти о том, что русские правили миром, а не были скотами, цивилизованными только династией Романовых, уничтожалось тщательнее и злее, чем во всем остальном мире. Испания и Венгрия, проиграв военное столкновение пошли на принятие условий сторонников Реформации, тем более, что их знать при этом получила тоже удлинение своей родовой истории и аристократические привилегии. Только один кусок мировой империи, Турция, сохранил до поры до времени традиции, культуру и память о прежних событиях, но будучи обреченным на техническое и научное отставание, свойственное жестким догматическим системам, оказавшись в условиях мировой изоляции и после длительной военной схватки, ее руководство тоже подписало капитуляцию перед Реформаторами. Мировая история оказалась переписанной.

Крестовый поход в значительной мере определил культурно-нравственный и экономический рисунок Европы и всего будущего мира вплоть до настоящего времени. Во-первых, это Западная Европа, центр Реформации. Здесь в результате сложился самый свободный режим, способствующий быстрому развитию экономики. Практически полная свобода, т. е. низкая нравственность в смысле механизмов дележа общественного богатства. Сюда перекочевала большая часть жидов из Константинополя, неся инвестиции и стимулируя перемещение и развитие новых технологий. Здесь же возникли самые нейтральные варианты Христианства, меньше всего вмешивающиеся в частную жизнь людей, позволяющие все, что угодно за плату, и в принципе почти не затрагивающие внутренний мир человека. Здесь в результате всего этого развился и максимальный эгоизм, в свою очередь стимулирующий технический и экономический прогресс, при наименьшей духовности.

Второй культурно-нравственный регион, Православный мир, фактически весь оказался представленным Россией. Здесь в значительной степени сохранились традиции старого русского Христианства, но подвергшиеся очень мощному целенаправленному давлению Западной культуры. Поэтому, с одной стороны, здесь не было технического и культурного отставания от Запада в образованной среде, с другой стороны, беднейшие слои, оторванные от этой западной культуры, в значительной степени сохранили собственные традиции и культуру прежних времен, имеющую элементы архаичности и одновременно черты высокой нравственности. Поэтому народная традиция – жизнь сообща, сильная установка на общественные интересы, общественная дисциплина, как вариант, даже самопожертвование в общественных интересах. Высокая нравственность, низкий эгоизм. Аскетическое, дисциплинирующее Православие. Органическая неприязнь к власти и одновременно сильная подсознательная надежда на доброго царя, оставшаяся с прежних, доромановских, времен. Низкая предпринимательская активность, неумение работать самостоятельно. Широко распространенная безысходность.

Строго говоря, эти особенности русского народа, только отчасти происходят из глубокой древности. Так называемая соборность, жизнь сообща, крестьянская община, а потом колхоз, это не просто русская национальная традиция, на которую упирают славянофилы, а специально создаваемый государством инструмент для взимания сверхвысоких налогов, когда недоимки некоторых, а их всегда много из-за завышенных налогов, покрывают остальные члены общины. Эта форма уравниловки, как и ряд других, отработанных в русской истории, снижает заинтересованность людей в труде, делая его менее эффективным. Во-первых, работа на себя без особого интереса, спустя рукава, потому, что придут «большевики» и произведут продразверстку. Во-вторых, барщина, когда отбываешь повинность, а до результатов труда нет никакого дела. В-третьих, работа на «стройке коммунизма» или на казенном Петровском заводе.

В-четвертых, коллективная ответственность для простых людей при выплате налогов, выполнении повинностей или в бою, и здесь же коллективная бюрократическая безответственность чиновников. Весь этот комплекс вариантов авральной, мобилизационной и одновременно централизованной бюрократической экономики тянется в Русской истории с Петровских времен, создавая своего рода нравственные и культурные русские традиции, указанные выше.

Третья культурно-географическая зона – Исламский мир. Он возник первоначально, как вариант Древнерусского Христианства в его мобилизационной форме, для повышения иммунитета против еретической заразы во время Крестового похода (Второзаконие). Отсюда еще больший аскетизм, воинственность, непримиримость к другим верованиям, предельный догматизм. Его отличия от Древнего Христианства первоначально были вызваны тем, что руководил Крестовым походом представитель кочевой (тюркской) знати, и состав больше был из кочевников. Это определило, в частности, разрешение иметь гаремы, что в общем-то для родовой формы жизни при абсолютной власти главы рода было достаточно естественно. После победы Реформации и прихода на Руси к власти нелегитимной династии, большинство осколков Монгольской империи, особенно где жили кочевники, примкнула к этому, оставшемуся в прежней традиции имперскому центру. Соответственно первоначальный ареал распространения Ислама географически совпал с ландшафтами, подходящим для кочевников. Культурные традиции вышли из родовых отношений и Древнерусского Христианства: еще большая дисциплинированность, чем в Православном мире, очень сильная центральная власть, религия, регулирующая все стороны светской жизни, т. е. гораздо большая регламентация жизни людей, чем в Православии, религиозные государства. Технический прогресс еще медленнее, за счет религиозных ограничений.

Четвертая – Восточная и Юго-Восточная зона Евразии. Это территории, которые к моменту Монгольского завоевания вероятно не имели оформленной государственности (городов). Местные культурные традиции корнями уходят в земледельческую догосударственную эпоху. Минимальный эгоизм, почти полное отсутствие агрессивности. Соответствующие религии: Индуизм, Буддизм, Даосизм, мирно уживающиеся рядом. В человеческой традиции преобладает мирный спокойный индивидуализм свойственный доисторической эпохе, в отличие от агрессивного корыстного индивидуализма Западной Европы. Монгольское завоевание принесло диктуемые устройством общества традиции: дисциплину, послушность властям, определенные тенденции к коллективизму, но большая часть культурных традиций досталась от аборигенов, среди которых завоеватели постепенно ассимилировались.

Победа Реформации приводит к возникновению новых этносов в Европе. В большинстве случаев это происходит далеко не сразу, а спустя некоторое различное время, но все же для возникновения почти всех европейских национальных этносов можно выделить повторяющиеся черты. Первоначально в государстве уживаются два этноса, аристократия – осколок русского древнего Христианского этноса, уже ставшая национальной аристократией с удлиненной фальсифицированной историей родов, удлиненной фальсифицированной историей всей нации и простолюдины, которые постепенно усваивают эту фальсифицированную историю нации, привыкают к ней, начинают мыслить соответствующими категориями. Первый этнос продолжает загнивать, нравственно разлагаться, второй напротив набирается сил, в нем растет самосознание, которое цементирует его в единую общность, что в результате и станет позже этническим принципом, по которому будет происходить деление на свой-чужой.

Как правило, тот или иной кризис, который усугубляет и так обостренное противостояние этих двух этносов, приводит к их последней схватке. Достаточно распространенным, но далеко не обязательным, побочным эффектом этого бывает то, что королям рубят головы. Но непременным результатом становится то, что аристократическая система управления обществом упраздняется, что означает полное уничтожение осколка русского этноса, и окончательное оформление национального, что соответствует этнической стадии формирования. Устранив прогнившую аристократическую систему управления, общество заменяет ее на новую демократическую, несущую свободу, равенство, братство, и совершенно неожиданно получает не то, чего желали. Начинается необычайный разгул безнравственности, всплеск жидовства, сопровождающийся переделом собственности. Этот период сопряжен с определенным риском дальнейшего существования этноса. Он может распасться на куски, а в случае внешней агрессии вообще исчезнуть, поскольку в руководстве этноса в это время в основном собираются национальные жиды, способные только воровать и предавать национальные интересы, у основной массы нации после революционной эйфории наступает период релаксации, происходит опускание рук от полной безысходности. Этнос на это время становится беззащитным. В большей или меньшей степени через это прошли все страны, пережившие в полном объеме буржуазно-демократические революции. Если в такой момент к власти удается прийти высоконравственной силе, способной навести порядок в стране, то национальный этнос оказывается на нравственном подъеме и, вступая в фазу распространения, может творить чудеса.

Во Франции после революции, разгула безнравственности, к власти пришел национальный герой, установивший диктатуру. Этот результат был поддержан практически всем народом. Нравственность теперь качнулась в другую сторону, произошел резкий подъем национального самосознания (Жидовская власть развращает, а национально патриотическая нравственно поднимает народ). Наполеон исключительного таланта человек, но я не стал бы переоценивать эту сторону дела, потому как в России он в конечном итоге потерпел поражение от среднего военачальника Кутузова. Главное в том, что произошло, была его армия. Встречаясь с соизмеримым по численности противником, он имел уже изначально огромную фору в качестве войска, его коллективности, готовности солдат к самопожертвованию ради общего дела. А талант Наполеона проявлялся в том, что он этой скрытой форой грамотно пользовался. Как только в страну, с уровнем технического развития, соответствующему хорошему западному уровню, вносится повышенная нравственность, сразу становится реальным говорить о мировом господстве.

Но речь может идти только о господстве в Западном мире. Столкновение с Исламским миром или Православным для такого государства чревато, особенно если нет заметного технического превосходства. В России французская армия столкнулась с другой армией, не уступавшей ей по нравственным качествам. Не оказалось той форы, к которой привык Наполеон, и гениальность не помогла. Национал социализм в Германии также внес в технически развитую западную страну высокую национальную нравственность после безнравственности Веймарской республики (опять тот же переходный процесс). Сразу реально возник вопрос о германском мировом господстве. Западная Европа, как и в случае с Наполеоном, почти без сопротивления оказалась побежденной. А противником, способным противостоять нацистской нравственности, оказалась Россия, древний мировой центр нравственности.

Первоначальную основу жидов составили, видимо, кочевники семитского (арабского) происхождения, обитавших на пути от Первого Рима (Александрия Египетская) до Второго Рима (Константинополя), и кочевники тюркского происхождения, обитавшие севернее Константинополя. Далее шло чисто профессиональное формирование касты жидов, без учета происхождения, но поскольку родственные отношения в торгово-финансовых делах были основой доверия, к тому же выросла вся эта система из традиций кочевников, то вероятно в Византии должно было сформироваться несколько таких родственных кланов. После того, как жиды были вынуждены бежать из Константинополя, большая часть их перебралась в Западную Европу в основном северные ее районы, не попавшие в зону Крестового похода, часть к родственникам тюркам (хазарам). Местные правители принимали их за взятки, льготные кредиты и прочие финансовые услуги, но видимо, страховались на случай возможных разбирательств по этим фактам с руководством империи или карательной экспедиции, или просто ссылались на это. Поэтому держали их в изоляции, по возможности создавая вокруг них атмосферу нетерпимости. Особых трудов для этого не требовалось. Текущая их ростовщическая работа этому сильно способствовала.

С другой стороны, руководящая экономическая верхушка жидов тоже имела плюсы от такой изоляции и отношений близких к родовым в своей среде. Это обеспечивало гораздо большую внутреннюю устойчивость их структурам, что давало заметные плюсы в конкурентной борьбе с другими финансовыми силами. К примеру, сегодня сицилийсая мафия, построенная по родовому принципу также имеет некоторые преимущества перед другими. Поэтому жидовское руководство заботилось об обособлении, специально не давая своему контингенту ассимилировать в среде аборигенов. Для этого нужна была отдельная культовая традиция, а когда появилась возможность, и отдельная нация. В результате они оказались в изоляции и должны были жить обособленно, с собственной созданной инфраструктурой поселений: коммунальные службы, охрана, постоялые дворы, своя прислуга и т. д. Эти рабочие вакансии заполнились частично своими кадрами, а частично, видимо, местными люмпенизированными. Собственно с этого момента можно говорить только о начале формирования еврейской нации в современном понимании этого слова. Но человеческий материал это важнейший компонент, но не единственный для создания нации.

Поскольку жиды были одной из сторон, победившей в результате Реформации, более того основным ее организаторами и идеологами, то естественно они приняли участие в обсуждении результатов победы и необходимых условий для ее закрепления. Вероятнее всего идея глобального переписывания истории принадлежала им. Это был колоссальный труд, требующий удлинения родословных королей, соответственно удлинение историй их государств. Т. е. все нации как бы делались искусственно из ничего, создавались их вымышленные истории, так чтобы события в них совпадали. Основную техническую часть фальсификации жиды видимо взяли на себя, по крайней мере, делалась работа наверняка за их счет. Однако для них победа не была полной. Вернуться в Константинополь не представлялось возможным, Турция не была разгромлена и результатов Реформации не признала. Центр Христианства оставался под контролем враждебной силы. Видимо возможные варианты фальсификации обсуждались достаточно долго, при этом каждая из сторон отстаивала вариант, выставляющий ее в наиболее выгодном свете, и одновременно стороны оценивали правдоподобность всей картины в целом. Результатом этих обсуждений и явилась версия известная нам сегодня в качестве традиционной исторической картины. Специально для жидов была искусственно создана целая нация иудеев, значение этого слова пришлось конечно изменить из «торгаша» в «богослова», со своей древнейшей историей и монотеистической религией, Христос оказался ее представителем, посещающим синагогу, а столица этого вымышленного государства с реальным названием Иерусалим, перекочевала поближе к первоначальной родине жидов. Часть литературы, описывающей историю Руси и Крестового похода, некоторые иные исторические материалы, жиды присвоили себе, как историю своего народа, перенеся эти события в глубокую древность.

В таком колоссальном труде оказались и накладки, и несостыковки. В частности, так случайно в некоторые редакции Библии попали тексты, вроде приводившегося выше пророчества Даниила (вероятно созданного идеологами Крестового похода), когда Антихрист и иудеи (жиды) оказываются друзьями-единомышленниками. На самом деле здесь нет нелогичности, нелогичность возникла позже, когда в фальсифицированной истории Христианство превратилось в ересь в рамках иудаизма. Первоначально в качестве культовой части новой религии использовалась, вероятно, одна из Христианских ересей, родившихся в Константинополе, но позже она сильно трансформировалась специально, как антипод русскому Христианству, т. е. термин антихрист по отношению к ним вполне содержателен по сути и отнюдь не ругателен. Жид и антихрист фактически синонимы, и они сами изначально этого не скрывали. Что касаемо языков, то я полагаю, что это были языки, использующиеся для шифровок, которые первоначально применялись в торгово-финансовом бизнесе жидами. Это мое достаточно «сырое» соображение основано на двух моментах: острой профессиональной необходимости такой формы общения в этом бизнесе и физиологическом неудобстве для праворукого человеческого существа, а таких гораздо больше половины, писать справа налево. Позже письмо справа налево могло носить и какой-то ритуальный, колдовской характер, что также вполне естественно для антихристиан.

В городах Европы торговля и ремесла существовали тогда в виде профессионально-цеховых объединений со своей этикой и достаточно жесткими уставами. Для выживания профессионально-цехового союза необходим был, во-первых, высокий профессионализм, трудолюбие, усердие, во-вторых, достаточно этичные отношения внутри союза и совершенно безжалостные по отношению к остальным. По такому же принципу должны были существовать и жидовские объединения. Т. е. Талмуд, кроме прочего, это своего рода средневековый профессионально-цеховой устав, одновременно решающий, после ее официального оформления, проблему физического выживания изолированной и разбросанной по разным городам и странам нации. В средневековой Европе было немало уставов. Со временем они потеряли свое значение, и пласт, связанной с ними культуры растворился внутри своих наций. Что касаемо еврейского устава, то ему негде было растворяться, поскольку вся нация жила по нему, и пласт средневековой цеховой культуры, возведенный в ранг национальной доктрины, сохранился в почти нетронутом виде. Отсюда становится понятно происхождение в еврейской культуре повышенного настроя на социальный успех. Во-первых, это средневековые цеховые традиции отношения к делу, дающие трудолюбие и целеустремленность. Большая часть средневековой Европы, за небольшим исключением купцов и ремесленников, еще жила в условиях натурального хозяйства, а евреи все уже жили в условиях рынка. Во-вторых, их национализм, происходящий из той же, узко клановой средневековой торгово-ростовщической культуры, настраивающий на неэтичное отношение к представителям других наций при дележе общественного богатства, и превращающий евреев в исключительно прагматичную эгоистичную нацию. Чисто психологически житейски это выражается в следующем. Перед человеком возникла дилемма, заработать, совершив при этом подлость, или отказаться от этого из этическо-моральных соображений. Естественно, в любой нации найдутся и подлецы и порядочные люди, но в среде евреев будет лишний дополнительный мотив, связанный с их культурной националистической талмудистской традицией, навязывающей установку презрения к гоям (не евреям), который будет дополнительно подталкивать их к подлости. Поэтому порядочные евреи в среднем встречаются реже, но при этом заслуживают гораздо большего уважения.

Очень большие деньги это всегда власть, и как всякая власть она борется за усиление своего господства и снижение власти иных сортов, государственной, религиозной и т. д. Сначала жиды, а позже евреи, естественно, пытаются всячески ослабить и подчинить власти денег любую иную власть. Поэтому в их арсенале естественными становятся подкуп, политические убийства, ими специально подкармливаются практически любые заговоры и еретические учения, вносящие раскол в религии. А естественное желание контролировать то, за что платишь деньги, приводит к тому, что и во главе всевозможных заговоров, партий, масонских лож они тоже желают видеть своих людей. Так эта нация на протяжении многих поколений становится самой революционной и больше всех других играющая в тайную власть. А завершается все инерцией устоявшегося поведения и сложным общественным гипнозом, в плену которого находятся и евреи, и представители других наций, у каждой из которых сложился свой стереотип поведения по национальным вопросам, в частности, еврейскому.

Таким образом, фактически любая нация мира возникла как синтез аборигенов, живших здесь задолго до цивилизации, и русских славяно-тюрков, принесших на эту территорию свою культуру, Христианство, государственность. Евреи – самая молодая, искусственная, полностью фальсифицированная нация, единственная в мире, возникшая как антипод Руси. Хотя ее корни уходят в историю жидов Византии, но реально из всей этой древнейшей культуры вынесено только одно, самое древнее интернациональное звено – голая корысть, предельный эгоизм. Что же касаемо жидовства, то хотя евреев можно считать основными наследниками этой древней профессиональной касты, но в силу давности и полного тенденциозного переписывания истории этого древнего периода, не оно, а подменяющий его миф больше влияет на их сегодняшнюю культуру, хотя думаю, что в каких-нибудь тайных еврейских объединениях информация о подлинной истории в виде величайшего секрета хранится избранными. Я полагаю, что у них есть своя система хронологии, поскольку торгово-финансовые дела требовали аккуратного ведения и точной датировки, хотя бы для того, что бы знать, как начислять проценты по кредиту. Лично для меня, жидовство понятие интернациональное, присутствующее в любой нации, как крайняя степень человеческого эгоизма не затуманенного никакими этическими нормами. Это свойство человеческого общественного сознания, его дисперсия. В любой нации всегда присутствуют, хоть их очень мало, люди настолько бескорыстные и люди настолько эгоистичные, что никакое бытие и общественное внушение не может поколебать этого их состояния.

Первые славяно-тюркские города, расположенные на реках бассейна Черного моря возникли вероятно, в десятом веке, практически в след за Константинополем. По крайней мере к его расцвету привели именно они, как северные точки торговых маршрутов, проходящих через Константинополь. Вероятно, из-за близости кочевников, города на Дону, Днепре и Волге должны были возникнуть чуть раньше, чем на Дунае, но это различие в сроках было самым минимальным. Первоначально в городах должна была сложиться демократия. Следы этого можно обнаружить в летописях, где даже в Киев князя приглашали. Чуть позже из-за специфики культурных традиций региона и близости кочевников власть узурпировалась, на Волге этот процесс прошел несколько быстрее. Христианство вероятно принимается в середине тринадцатого века.

Монгольское завоевание начала четырнадцатого века разнесло цивилизацию по всему миру. Фактически за исключение районов вблизи Константинополя, дельты Нила, бассейна Дуная и отдельных очагов на Средиземноморском побережье, весь мир был нецивилизован, городов почти не было, кое-где были разбросаны деревни. Объединение в империю дает толчок развитию экономики всех районов, но особенно это касается тех, которые оказываются в зоне экономической досягаемости Константинополя на том уровне развития транспортных средств. Именно по этой причине начинает бурно развиваться все Средиземноморье и зона бассейна Дуная. Отстает в развитии север и северо-восток Европы, еще сильнее отстают Китай и Индия.

Технические достижения пятнадцатого века, развитие мореходства, освоение Нового Света приводит к тому, что появляются условия для развития и севера Европы. Первоначально это в основном пиратство на путях, ведущих к Новому Свету, в меньшей степени торговля. Крестовый поход второй половины пятнадцатого века усиливает этот процесс. К семнадцатому веку экономический центр смещается туда. Побеждает Реформация и вместе с ней наступает смута на Руси. Нация, давшая начало мировой цивилизации, оказывается завоеванной путем дворцового переворота. Новая династия заинтересована в искажении истории, уничтожении старых традиций, старого руководящего клана. Начинается целенаправленное привлечение иностранцев из Реформационной Европы, создание нового правящего клана в основном из дворян северо-западной Руси.

При Петре Первом фактически закончено формирование нового дворянского этноса, смешанного по происхождению, но с этнической установкой, поддержки правящей династии на основе культуры Реформационной Европы и полного стирания традиционной культуры Руси. Почти так же как в каждой стране Европы уживались два этноса, местных простолюдинов и аристократии, так же на Руси сложилось два этноса. Фаза роста правящего этноса это постепенное вовлечение в нее всего дворянского сословия России. Старый русский этнос в это время пребывает в состоянии хуже, чем любой покоренный народ, земледельцев делают фактически рабами, бывший правящий слой ставят в положение вынужденного перехода в иной этнос. Особого предательства вроде бы и нет, все идет под лозунгом освоения передовой Европейской культуры. Этот процесс завершается в течение смены двух-трех поколений. Старые традиции сохраняются только в быте и культуре простолюдинов, частично религии.

На религию, как основного носителя старого этнического принципа, оказывается мощное давление. Начало изменений положено расколом, тем, что устранено духовенство, не идущее на компромисс и поставлено новое, готовое к изменениям. С Запада приходит новый идеологический материал, в частности Евангелие. Они внешне не противоречат старому русскому Христианству, поэтому изменения проходят без глобальных потрясений, для нас, живущих три века спустя, практически незаметно, хотя локальных проблем в свое время, видимо, было немало.

Конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века ознаменовано тем, что из памяти народной стерты следы старой русской империи и прежних имперских традиций. Аристократический этнос стал един. К середине девятнадцатого века он уже более полагает себя русским, чем западноевропейским, сложилась своя русская культура. Уже возникла общая русская послереформационная героическая история этого и русского народного этноса. В принципе созрели культурно-этнические условия для их объединения. Все дело было за системой управления обществом. Она возникла как экстремальная управленческая система для подавления побежденного этноса (простолюдинов и старой аристократии). Пока существовало какое-то противостояние этносов, эта система действовала и отвечала задачам ее породившим. Отмена крепостного права фактически совершает объединение этносов в единый русский, с пока еще разобщенными культурами и огромным правовым разрывом. Последующие полвека частично стирают культурную грань между частями единого этноса, развитие купечества и буржуазии, рост числа разночинцев, одновременная деградация дворянства приводит к частичному стиранию и правовой грани, однако чиновничья бюрократическая система управления обществом, как остаток прежнего аристократического, иноземного этноса, сохраняется в неизменном виде.

Перегрузка, вызванная содержанием этой чиновничьей бюрократической машины, обостренная войной, толкает Россию в новую смуту. Победа большевиков и приостановление процесса разворовывания страны чиновниками, был вполне закономерный итог небывалого разгула жидовства, захлестнувшего страну. Получив ничем не ограниченную власть, большевики взялись за глобальные изменения в России. На месте двух, почти объединившихся этносов, возник новый, коммунистический, сметающий остатки своих предшественников. По всей стране уничтожались национальные и православные культурные традиции, насаждались новые, коммунистические. Для внедрения этой программы в жизнь страна была превращена в религиозное государство с главенством коммунистической религии над всеми иными сторонами жизни, включая экономику и политику. Коммунистическое общество, ограничившее эгоизм, повысило нравственность до очень высокого уровня, вернув обществу утраченную устойчивость. Именно такой противник оказался не по силам нацистской Германии. Высокая немецкая национал социалистическая нравственность столкнулась с религиозным государством, с еще большей нравственностью. Немецкую смуту обломала Россия.

Таким образом русская нация самая древняя из всех наций планеты. Она больше других сделала для создания мировой цивилизации, у нее самая длительная и тяжелая судьба. В ней возникали различные этносы, оставляя свой неизгладимый след в истории и культуре. На протяжении веков Россия остается древним нравственным полюсом планеты. Внешние обстоятельства могут этот полюс частично подавлять, но когда возникает критическая ситуация, в мире, как правило, не находится силы, способной этому полюсу противостоять. А отсюда происходит самая страшная беда этой нации, внутренние смуты. Какой бы силы смута не была в другой нации, ее способно относительно быстро погасить окружающее мировое сообщество и вернуть нацию к нормальной жизни. Смуты на Руси это страшно, серьезно, и очень надолго, поскольку русская смута может быть преодолена только внутренними силами. Россия проходит каждую свою смуту от ее зарождения до полного логического завершения. За периодом упадка, отставания, вновь следует подъем, который выводит Россию на первые рубежи в мире, и за все эти упадки, кровавые междоусобицы, и подъемы, достигаемые сверх напряжением сил, платит русский народ.

Предыдущее изложение должно было привести читателя к мысли, что максимальные свободы, эгоизм и предельная безнравственность при дележе общественного богатства, это объективно наилучшие условия для прогресса экономического, технического, культурного. В частности установление более жесткой власти, повышение нравственности в сообществе, приводит к техническому, экономическому торможению. Однако, если взглянуть на мировую цивилизацию глобально, то картина получится далеко не столь однозначной. Возьмем к примеру расцвет Константинополя в древности. Экономических механизмов для распространения его высокой культуры на более отсталые отдаленные районы нет. У купцов нет экономического интереса отправляться далеко, в малоразвитые районы, поэтому цивилизация в них должна сама достигать относительно высокого уровня и только после этого туда устремится купец. Но даже если цивилизация там появится, то торговля с жидом будет далеко не равноправной, а тормозящей развитие слаборазвитого района, в то время как в экономической столице мира богатство будет еще больше возрастать, способствуя дальнейшему разрыву в экономическом развитии.

С этой точки зрения высоконравственный этнос, организованный иной связующей идеей, кроме голой корысти, и скрепленный внутриэтническим единством, оказывается очень полезным для распространения культуры по отсталым районам, чем сильно, вероятно во многие разы, ускоряет развитие всей цивилизации. Кроме этого он выравнивает уровни развития разных районов, что обостряет конкуренцию, обогащает цивилизацию новыми техническими и культурными элементами. При этом выравнивание осуществляется различными, далеко не тривиальными способами. К примеру, введение более нравственного порядка в Константинополе во время Крестового похода ускорило развитие отсталых до того северных районов Европы, которые полтора века спустя стали экономическим центром всего мира. Повышение нравственности системы ведет с одной стороны к торможению технического прогресса, с другой повышает устойчивость сообщества, способность обороняться от внешнего нападения в том числе и экономического.

Эти же два полюса можно выделить и в человеческой природе, что как следствие проявляется в этнических мировых тенденциях. Первым основным стимулом человеческой деятельности является личный эгоизм. Это существенный элемент человеческой сущности, проистекающий из его биологической природы, созданной естественным отбором. В социальном мире это человеческое свойство превращается в набор корыстных эгоистических устремлений социального порядка, жажда богатства, властолюбие, честолюбие и т. д. При фазе развития человеческой цивилизации, когда природных ресурсов еще на всех хватает, и следовательно, не возникает экономической необходимости сокращения населения, человеческая цивилизация, естественно, должна была пойти по такому пути развития, когда основным мотивом человеческих взаимоотношений должно было стать добровольное непротивление сторон, т. е. взаимный обоюдовыгодный интерес.

Это вообще-то не аксиома. К примеру, при острой нехватке природных ресурсов характер отношений в цивилизации может поменяться, и в более позднее время такая тенденция уже наметилась. Поэтому в частности надо бы очень ценить то, что нам осталось от предков, огромные природные территории, которые в самом недалеком будущем станут основным богатством в мире, и по возможности их сохранить. На этапе становления цивилизации природные ресурсы на душу населения были практически неограничены, поэтому цивилизация должна была зарождаться мирно. В частности, по этой причине я и отметал любые модели первичных сообществ, основанных на прямом насилии. Пока есть пустующие территории, никто не пойдет на менее благоприятный вариант подчинения другому, чем к примеру, спокойная жизнь в одиночку вдали от человеческого сообщества. А это значит, что рабовладельческое общество в этот период невозможно. Естественно, какое-то количество рабов могло быть, но только в таких видах деятельности, где мог быть исключен побег или восстание, как на галере или в каменоломне, чтобы не требовалось большое количество охраны, и вся схема оказывалась экономически оправданной. А таких видов деятельности не так уж много, и основные виды производства того периода, земледелие и скотоводство, к ним не принадлежат. По этой же причине я и исключаю варианты появления государственности за счет прямого стихийного захвата группой людей власти в малом сообществе, не имеющем потребности в такой власти. Как временное явление это может случиться, но такую власть ждет либо бунт, в ходе которого ее перебьют в случае ее малочисленности, либо слишком большие налоги на население, которые разорят его, и сообщество зачахнет и распадется. И только при значительном увеличении сообщества наступает качественный переход, который позволяет власти, которую не любят, оставаться относительно малочисленной, т. е. сравнительно дешевой, и одновременно не позволять организовать бунт против себя всего населения.

Вторым полюсом в человеческой природе, влияющим на эволюцию будет нравственно-психологический. Первоначально он носит вторичный характер, т. е. возникнуть та или иная нравственная установка может только как вариант определенной экономической потребности, но далее после ее возникновения механизм ее общественного самовоспроизводства, и как вариант разрушения, будет лежать уже в области общественной психологии. В общественных отношениях, диктуемых этим полюсом, уже может быть существенный элемент общественного насилия. Но для скорости развития всей цивилизации сочетание этих двух начал объективно способствует мощному ускорению.

Соответственно, с точки зрения этнических подходов, каждый из этих полюсов дает свой тип этноса. Чистый, ничем не сдерживаемый эгоизм, жидовство, дает экономический этнос, не обладающий ни ярко выраженными фазами этнического развития, ни этнической индивидуальностью, ни прочностью всего сообщества. Такое общество, построенное на принципах развития личного эгоизма, изначально индивидуалистично и ничем не сцементировано, кроме сиюминутной выгоды. Любое изменение внешней ситуации может привести к его разрушению. Другой, нравственно психологический полюс, дает второй тип этноса, который имеет ярко выраженные фазы этнического развития. При этом процессы, происходящие в этносе, имеют, естественно, ту же экономическую причину, т. е. в конечном счете проявление человеческого эгоизма, но все общественные процессы происходят со скоростями общественных психологических изменений, поэтому достаточно просто и естественно могут быть сформулированы механизмы динамики таких этносов и скорости происходящих в них процессов. Так для зари цивилизации, характерное время психологических изменений в обществе, при массированной экономической атаке на представителей этноса, было около семидесяти лет, что соответствует приблизительно смене трех поколений. Для нашего времени, более высокой грамотности, развития средств массовой информации и глобального информационного давления, эти сроки сократились до смены одного поколения, т. е. составляют около двадцати лет, и ощутимые общественно-психологические изменения возможны уже и за половину этого срока.

На заре цивилизации эти два полюса дали два крайних типа этносов. В дальнейшей истории реально имеет место некий их синтез в разной пропорции, однако с характерным преобладанием того или другого начала. Это приводит к тому, что экономический этнос несколько увеличивает свою устойчивость, за счет повышения нравственности, но и нравственные этносы, вынужденные думать о экономическом развитии стимулируют личностный эгоизм, что делает их в экономическом плане более конкурентоспособными.

Таким образом эгоизм является стимулом для человеческой деятельности. Он же является стимулом для объединения людей в сообщества, пока это выгодно. Он же, если не организовать ему систему сдержек и противовесов, разрушает людское сообщество. Эта система противовесов отрабатывалась человеческими сообществами методом проб и ошибок на протяжении истории цивилизации и этот процесс продолжается и поныне. К настоящему моменту она сформировалась в виде писаных и неписаных законов общества. Писаные законы, это те, которые составляют правовые нормы каждого государства. Государство же создает механизмы для их выполнения. А неписаные законы составляют пласт в общественном сознании в виде этических (нравственных) норм или морали. Если государство обеспечивает стимул для соблюдения правовых норм, то для соблюдения этически норм стимулов гораздо меньше. Они внедряются в человеческое сознание через воспитание и внушение, а самым сильным возможным стимулом для их соблюдения является отношение окружающих через личное одобрение или осуждение.

В обществе, построенном на натуральном хозяйстве, когда каждый производитель все необходимое для жизни делает сам, общественные отношения достаточно примитивны. Но по мере общественного разделения труда и роста интеграции любой произведенный продукт становится все более и более общественным, и все острее встает вопрос дележа совокупного общественного продукта, производимого человеческим сообществом. Индивидуальным стимулом для участия каждого в этом дележе является личный эгоизм, толкающий на то, чтобы оторвать от общественного пирога как можно больше и любыми доступными средствами. Сдерживающие противовесы, в виде правовых норм, заботятся о том, чтобы сохранить сообщество, и для этого регламентируют вопрос дележа и ограничивают методы, используемые индивидуумами при дележе. Этические нормы в принципе делают то же самое, но в более мягкой форме, которая не подтверждена арбитражными возможностями государства, а как было сказано выше, проявляется только через личное одобрение или осуждение окружающих людей (хотя если говорить о некоторых профессионально цеховых нормах, то их реакция может быть серьезнее государственной).

Таким образом жизнь в человеческом обществе превращается в постоянную бесконечную игру по огромному набору писаных и неписаных правил, призом в которой является удовлетворение личного эгоизма. Каждый волен сам решать, как играть в эту игру. Один играет, соблюдая писаные и неписаные нормы с большим запасом, другой, желая урвать побольше, идет на нарушение неписаных норм, третий, рискуя войти в конфликт с государством, нарушает правовые нормы, но при этом получает сверх долю от общественного пирога. В принципе существуют различные вариации игровой жизненной позиции, например, возможно серьезное нарушение правовых норм, влекущее очень суровое наказание, но при этом строгое соблюдение этических правил своего круга.

Из сказанного напрашивается практическая форма общественного поведения индивидуума, которую вполне можно назвать разумным эгоизмом. Каждый должен быть настолько разумен в проявлении собственного эгоизма, насколько ему в этом позволяет общественная ситуация. Поэтому в обществе вполне естественно возникает норма морали: веди себя по отношению к окружающим так, как ты хотел бы чтобы они поступали по отношению к тебе. И эта норма безусловно должна была бы повсеместно восторжествовать, если бы не ряд элементов общественного устройства, которые зачастую, позволяют переступить через нее. Во-первых, это возможность оставить свои действия в тайне. Например, украсть и не попасться. Во-вторых, это прямое проявление силы, от которого общество не предусмотрело правовой защиты. Например, начальник и подчиненный, богатый и бедный и т. д. В этих случаях право не заступник, а на мнение окружающих сильному можно и наплевать, особенно, если слабый не из его круга общения и иных интересов. И наконец, в-третьих, неспособность людей реально просчитывать все последствия своих действий. Другими словами в уровне проявления личного эгоизма действует полный аналог рыночного механизма регулирования. Хочешь как можно больше – сам ищи оптимум, как с ценой на продаваемый товар. Назначишь цену ниже – недополучишь прибыли, но заведомо не прогоришь, назначишь цену выше – можешь сгноить товар. Будешь вести себя сдержано – займешь скромное, но устойчивое место под солнцем, запретендуешь на многое – может, повезет, а можешь оказаться у «разбитого корыта».

При общении с другими людьми каждый вольно или невольно оценивает их для определения отношения к ним и формы своего взаимодействия с ними. Ясно, что эти оценки сугубо индивидуальны. Однако и в них возможно на основании изложенного выше внести некоторую относительную объективность. Чтобы сделать процесс оценки более наглядным будем оценивать человека по шкале (числовая ось 0-10), которой я пользовался будучи еще школьником. Логика при введении шкалы была следующая. Основным стимулом для отрицательных дел является человеческий эгоизм. Для эгоистичного человека всегда можно подобрать цену за любое преступление. Заплати достаточно, и он продаст что угодно и кого угодно (философия, что все имеет свою цену). Поведение же человека более чем наполовину определяется мотивацией его поступков, поэтому эгоизм и был оценен чуть выше пяти, числовая ось 0-6. Если первый элемент определяет, что ждать от человека, то вторым важнейшим элементом будет то, каким способом он будет этого добиваться. Используемые методы значат никак не меньше чем половина мотивации поступка, т. е. числовая ось 0-3. Итак коэффициенты в этой шкале были расставлены так: от нуля до шести баллов оценивается эгоистичность человека (конкретные проявления ее: жадность, жлобство, учет интересов других, готовность оказать помощь другим, поделиться и т. д.), 0-предельно эгоистичному человеку, 6-предельно бескорыстному; от нуля до трех баллов оценивалась агрессивность (это совсем не обязательно нападение с оружием, ложь или интрига часто не менее остры, а внутренним проявлением агрессивности можно считать зависть), 0-агрессивному человеку, 3-абсолютно неагрессивному; и только один балл я оставлял на интеллект и всю прочую человеческую культуру (Дело в том, что этот остаток не независим от двух основных элементов шкалы, в них уже присутствует приличный вклад и культуры, и интеллекта). Человека, оцененного по этой шкале в диапазоне от 0 до 2, желательно обходить подальше, а если все же жизнь вынуждает к контакту, то не расслабляться с ним никогда и оружие держать наготове, как с диким зверем, даже, если он к вам благоволит, 3-5 это средний человек, с которым можно иметь дело на договорной основе с разумной долей доверия и осторожности, 6-8 хороший человек, на которого можно положиться, и от которого никогда не будет подлости, даже в случае конфликта.

Можно также дать определения некоторым достаточно широко используемым в нашем обществе интуитивным понятиям.

Честность – строгое выполнение принятых на себя, договорных, обязательств (Это и так ясно).

Когда отношения между людьми носят длительный разносторонний характер, то берясь за новое дело, они как правило не оговаривают всех тонкостей своих отношений в нем. Многое подразумевается на основании предыдущего опыта их совместной работы, так сказать, по умолчанию.

Порядочность – это честность в отношении к своим обязательствам, подразумеваемым по умолчанию между хорошо знакомыми людьми. Между людьми незнакомыми порядочность выражается в честном соблюдении общественных норм этики. Поскольку дисперсия этих понятий может быть велика, и личностные отношения тоже могут толковаться с достаточно большим разбросом оценок, то по настоящему порядочный человек отмеряет себе норму честности в этих вопросах с большим запасом, который заведомо должен удовлетворить оппонента.

Подлость – превышение допустимых по умолчанию пределов в методах решения спорных ситуаций. Это в некоторой мере антипод порядочности.

Совесть – порядочность, мотивацией для которой являются исключительно внутренние человеческие причины, без ориентировки на внешний мир, как мнение о себе окружающих или иной далекий практический интерес.

Счастье – возможность жить по совести. Это определение может показаться спорным, однако, рекомендую не отвергать сгоряча, а дать ему повариться в сознании. Такие не очевидные определения будут и дальше.

В принципе настало время вернуться к философии и ответить на вопрос, а зачем собственно в изложении такой объем был отведен истории цивилизации, да при этом еще взята не общепризнанная история, а новая, проблемная, более того, не признаваемая большинством специалистов всего мира.

Во-первых, посмотрим, из каких соображений сегодня господствует традиционная история? Почему Новую Хронологию отвергает большинство специалистов? Первый основной довод это выгода, тот же эгоизм. Пересмотр истории отразится в большей или меньшей степени практически на всех сторонах жизни общества. Это повлияет на политику, национальные отношения, исторические границы, экономику, туризм, религию, науку. Непредсказуемых изменений в мире не хочет в первую очередь тот, кто сегодня у руля, о какой бы области речь не шла, а просчитать все следствия от такого глобального переворота в человеческой культуре практически невозможно. Т. е. противников объективно заинтересованных в том, чтобы не дать победить этой точке зрения больше, чем достаточно. Итак, этот пример в очередной раз демонстрирует, что мир отражается в сознании не объективно, а преломляется с учетом корыстности человеческой сущности.

Во-вторых, каков метод познания сегодня в исторической науке?

Догматический. Большинство ученых-историков не владеют научными принципами мышления. Сформулировав их в начале, я в дальнейшем строго следовал им. Мне приходилось строить версии по ходу изложения, но не одного серьезного исторического вывода я не сделал, не обосновав его экономикой и человеческой психологией, т. е. не построив социальной модели происходящего. Зато достаточно основательно разрушил многие догматические версии из традиционной истории, сделав всю традиционную картину весьма сомнительной для здравого смысла. Т. е. я продемонстрировал определенную силу научного подхода. Мало ли, что где то сказано, что было так, и абсолютно все это повторяют. Кроме всего прочего необходима модель событий с понятным механизмом происходящего. И если такой модели построить не удается, или предлагаемые модели все противоречат здравому смыслу, то такая версия, по крайней мере временно, должна быть отнесена в разряд мифов, степень достоверности которых еще предстоит обсуждать.

В-третьих, поиском смысла жизни занимаются не для того, чтобы сделать публикацию или заработать. Философия это наука исключительно личная, в эту игру играешь сам с собой. Ценнее всего истина. Приводимые доводы и логика должны быть убедительны для себя, а не кого-то постороннего. И эта моя логика, лично для меня, достаточно убедительная, в очередной раз подтвердила, что основным мотивом человеческой деятельности является эгоизм. Традиционная историческая картина этот вопрос основательно запутала бы. Новая Хронология делает историю предельно простой и логичной, полностью соответствующей человеческой природе.

Человеческий эгоизм – это продукт естественного отбора, который развился, как средство выживания биологического вида. Подчиняясь этому естественному для нас требованию инстинкта, мы обеспечиваем дальнейшую жизнь нашему биологическому виду. При переходе к социальным вопросам ничего качественно не меняется. Все общественные механизмы саморегулирования работают на человеческом эгоизме. Эгоизм это двигатель прогресса, технического, научного, социального. Через общественные же механизмы создается и разносторонняя система ограничения человеческого эгоизма в виде религии, нравственности, права. Для их объяснения нет нужды делать какие-то дополнительные предположения об устройстве мира. В мире торжествует эгоизм и атеизм!

Честно говоря на этом можно было бы и закрыть основной вопрос философии. Живи, получай себе удовольствия, избегай страданий, если где-то мимоходом совершишь что-то общественно значимое, что потомки помянут добрым словом, вообще здорово. Хотя собственно, какое мне дело до потомков, я ведь не буду ни знать ни чувствовать того, что они обо мне думают, да если бы и знал, какое это имеет значение. Пусть сейчас в моей шкале ценностей даже присутствует какой-то элемент внушения, связанный с мнением окружающих обо мне, так это очень просто поправить. Немного самовнушения, и мне на всех глубоко наплевать, а на тех, кого я никогда не увижу, в особенности. И все это можно сделать за самое небольшое удовольствие сегодня. А если предлагается удовольствие побольше, то тогда, «после нас хоть потоп». И для такого эгоизма никаких сдерживающих ограничителей нет. Если при взаимодействии с современниками какие-то общественные механизмы для ограничения эгоизма есть, то при взаимодействии с предками и потомками в рамках такой картины мира его нет. Конечно, спасибо предкам, что они жили, так что и нам осталось кое-что в этом мире, но это совершено не обязывает меня так же относиться к потомкам. Таким образом истинная нравственность возникает не там, где есть определенные корыстные же мотивы для проявления нравственности (разумный, ограниченный эгоизм), а там, где их нет, при общении с предками, которые уже сошли со сцены, доживая свой век и не имея возможности активно влиять на ситуацию, и с потомками, которые еще не родились, и стало быть тоже ничего не могут противопоставить сегодняшнему эгоизму.

Конечно общество предлагает некоторые социальные психологические решения для обхода этого безнравственного тупика. Одно из решений такое: относись к старикам так, как хотел бы, чтобы в старости относились к тебе. Предполагается, что это через воспитание передастся молодежи, и она будет поступать так же. Психологическое ожидание – вещь имеющая право на существование, но пока это не подкреплено экономическим механизмом, система не будет четко работать. Психология это все же вторичный элемент, закрепляющая то, что создано экономическими условиями. Если экономическая ситуация обязывает, то обычаи предков постепенно выходят из употребления и заменяются на новые.

Биологический естественный отбор, общественные механизмы создают зачатки нравственности, дают определенное ограничение эгоизма, но не могут объяснить наличие нравственного закона внутри нас. Это одно из великих, непонятных и удивительных творений. Его природу надо искать где-то в другом месте, за пределами социальных отношений. Конечно, голос этого нравственного закона в человеческой природе очень слаб, во многих он заглушен другими более сильными чувствами, но в некоторых он прорывается и даже выходит наружу. Кроме этого слабо выраженного экспериментального факта, который в принципе его противники в состоянии оспаривать, есть и еще один, также достаточно слабый психологический довод. Не верится, что столь сложный и древний мир создан только для того, чтобы «венец творения природы» в какой-то момент своего развития до того бы дополучался удовольствий, что после него не осталось бы ничего живого. А рост технической мысли уже фактически приблизил нас к этой возможности. У меня нет логических доводов того, что это не так. Просто хочется верить, что все имеет какой-то смысл. Не должна сложнейшая эволюция завершиться тупиком на этапе появления мыслящих существ, когда, кажется, должны наоборот открыться новые возможности. Сегодня я называю это приходом к религиозности от противного. Вера в разумность устройства этого мира – это уже религиозность, она возникает не на ровном месте, а по мере познавания этого мира, восхищения его глубиной и совершенством.

Полученное выше решение вопроса о смысле жизни не совсем бесполезно, оно реально описывает подход к этому вопросу абсолютного большинства людей, т. е. может пригодиться при моделировании социальных явлений. Хотя лично для меня, такой смысл эквивалентен полному его отсутствию. Наверно найдутся и другие, солидарные со мной в этом, их я и приглашаю, приняв полученный результат к сведению, заняться дальнейшим анализом основного вопроса философии, поиском смысла бытия. Прежде, чем мы сделаем следующий шаг, выясним для себя, какой существенный элемент используемой нами картины мира привел к такому результату. Мы нигде в рассуждениях явно не использовали его, однако неявно он все и определил. Это конечность жизни человека на свете. Т. е. в мире, в котором мы живем, вопрос смысла жизни упирается в грань между жизнью и смертью, а точнее в информацию о том, что там, за этой гранью. Информация из-за этой грани очень скупа, отрывочна, и ее достоверность сложно проверяема. Однако эти сведения собирались людьми на протяжении жизни многих поколений и привели к одному из вариантов систематизации результатов, оформленному в виде религии.

Основой теории о каком-то продолжении жизни после смерти, является концепция «души», вечной, бессмертной субстанции, истинной сущности человеческого существа. В принципе это единственная по данному вопросу концепция во всех религиях мира. Из этого можно заключить, что либо все религии имеют общие корни, либо, если они пришли к этому независимо, то эта модель достаточно хорошо отражает истинную суть вещей. И в том и другом случае она заслуживает внимания.

Это концепция возникла не сразу, вероятно она развивалась, трансформировалась вместе с человеческой способностью к анализу. И дело вероятно вовсе не в том, что тот кто исследовал этот вопрос, не имел информации для цельного и окончательного изложения этой концепции, скорее всего дело было в общей культуре того общества, в котором это учение излагалось. Вероятно поэтому в разных религиях эта концепция застыла в момент изложения в разных фазах своего логического развития и завершенности.

С точки зрения нашего мира, когда вводится новое понятие, то хотелось бы получить его определение. Дать определение, это значит, найти какой-то более общий класс, в которое оно войдет, а затем указать какие-то дополнительные свойства, позволяющие конкретизировать его в рамках этого класса. Душа не имеет аналогов в нашем мире, поэтому такого определения получить не удастся, и приходится рассматривать его как первичное. Но тогда чтобы хоть как то обсуждать изучаемый объект, надо обозначить его свойства. А свойства всегда проявляются через взаимодействие с другими объектами. Возникает вопрос, с чем душа взаимодействует? Она как-то очень тонко взаимодействует с самим обладателем души, при чем так, что он ее, как правило, не ощущает, и плюс к этому, после физической смерти обладателя души, с Богом, т. е. тоже достаточно неопределенной субстанцией, являющейся какой-то зависящей от религии персонизацией всего мироздания или его части. Т. е. эти две концепции Души и Бога существуют в религии сообща, вместе развиваются, составляя некое концептуальное единство. Исследование этого концептуального единства с точки зрения внутренней логики и непротиворечивости нашему миру может дать некоторую информацию о совершенстве религии и ее возрасте.

С этой точки зрения наименее совершенной, т. е. наиболее древней религией из числа мировых выглядит Ислам. Он совершенно ничего не объясняет о взаимодействии этих двух субстанций. Коран гораздо больше напоминает служебную инструкцию или выступление обвинителя на суде инквизиции, чем философский или научный трактат. Предельный догматизм, полное отсутствие доказательности, отсутствие даже намека на механизм рассматриваемого взаимодействия. И пока нет и упоминания о нравственности. Суровое, агрессивное к инакомыслию, аскетическое, догматическое учение.

Чуть совершеннее, а следовательно моложе выглядит Христианство. Евангелие уже содержит какую-то минимальную философскую дискуссию, некоторые логичные объяснения, проповедует элементы нравственности, хотя и далеко не последовательно (Нагорная проповедь соседствует с легендой о том, как Иисус засушил смоковницу). Но учение еще остается весьма догматическим, не дающим удовлетворительного объяснения механизма взаимодействия Души и Бога. Идея объективно действующего механизма в философской концепции познания, в обществе, где излагались Евангелие, вероятно, еще не сложилась и потому это взаимодействие носит правовой догматический характер, другого просто и быть не может. И в Коране, и в Евангелие схема одна: за такие-то деяния получишь от Бога одно, за иные деяние – другое. Форме изложения соответствует и терминология: суд, наказание, прощение, свидетельство и т. д. Понятие греха это тоже некое модельное представление, являющееся частью общего правового подхода в религии.

Я не вижу особой нужды даже критиковать этот подход, набор примеров, доводящих такую логику до абсурда может быть бесконечным. Что, к примеру, случается с умершим младенцем? Попадать ему в «гиену огненную» вроде не за что, суд невинного должен оправдать. Но тогда самым большим благодетелем человечества должен стать серийный детоубийца, который отправляет младенцев в Рай до того, как они успели нагрешить.

В религиозной правовой логике есть и иной изъян. Правовая форма отношений предполагает двух субъектов таких отношений, учет интересов обоих. Если Бог как то ограничен, у него есть желания, чувства, интересы, тогда правовая форма отношений с ним имеет смысл, а если он лишен любого из человеческих качеств, то противоестественность договорных отношений с Богом очевидна. Персонификация Бога, делающая его участником правовых отношений, имеющая место в этих религиях, это часть общего несовершенства философской концепции познания в обществах того периода.

Многие более поздние теологи этих религиозных систем хорошо понимали такую логическую слабость своих учений и пытались ее как-то обойти, создав объективно действующие механизмы, по возможности оставшись в рамках застывших религиозных догм. Некоторые из этих идей исключительно остроумны. Приведу одну из них. Бог есть свет в своем Царстве; и грешники, и праведники, после смерти попадают в Царство Божие, но для праведников этот Свет – благодать, а для грешников – огонь пожирающий. Таким образом как бы исчезает понятие наказания и то, что получает грешник и праведник, становится объективным следствием их дел. Хотя строго говоря, этого недостаточно. Получается, что кто-то еще должен вести учет дел каждого, как для суда. То, что получает грешник и праведник, должно быть не следствием их дел, а следствием их сущности, а сущность их должна меняться как результат их дел. Т. е. для логической полноты картины ее необходимо дополнить еще двумя объективными механизмами, действующими в нашем и ином мире: изменения сущности человека под воздействием его собственных дел, и взаимодействия этой сущности с Божественным Светом, так чтобы объяснить существенно разный итог ощущений для грешника и праведника.

Качественный скачок от правовых отношений к объективно действующим механизмам происходит в восточных религиозных системах. И существенный элемент в этом процессе теория перевоплощения душ или реинкарнация. Одновременно с этим исчезает и персонификация Бога, которая становится ненужной после ухода от правовых отношений. Бог превращается в первотворца, абсолют, принцип, или отождествляется со всей природой. А процесс взаимодействия его с душой становится объективно действующим природным (или Божественным, что то же самое) механизмом. Вероятно первый такой шаг, еще не достаточно разработанный во всех деталях делается в Буддизме и Даосизме. Т. е. эти религии концептуально совершеннее Христианства с Исламом и стало быть моложе. А следующий шаг делается в еще более молодых религиозных системах, Индуизме и Дзен Буддизме, где эта концепция получает дальнейшее развитие.

Из этих рассуждений напрашивается по крайней мере два вывода. Во-первых, более совершенные концепции смысла бытия следует искать в Восточных религиозных системах. Во-вторых, в истории полностью отсутствует ясность по вопросу происхождения и истинного возраста религий. Поэтому для начала рассмотрим традиционную историческую хронологию.

Первая половина (-2000 -1500) второго тысячелетия до н. э. – приход арийцев в Индию.

12 в. до н. э. – События, изложенные в Махабхарате, написание Махабхараты, создание Вед. Жизнь Моисея, исход евреев из Египта, создание еврейского государства.

6 в. до н. э. – расцвет еврейского государства, окончательная редакция Библии. Жизнь Будды, возникновение и распространение буддизма, окончательная редакция Махабхараты. Жизнь Лао-Цзы, возникновение Даосизма в Китае.

2 в. до н. э. – написание сутр Патанджали (учебник раджа йоги).

1 в. н. э. – жизнь Иисуса Христа, создание Евангелие, появление христианства.

3 в. н. э. – жизнь Бодхидхармы, приход буддизма в Китай.

4 в. н. э. – победа христианства в Римской (Италия) империи.

7 в. н. э. – жизнь Мухаммада, написание Корана, распространение Ислама.

8—9 в. н. э. – жизнь Шанкары, научное мировоззрение в Индии. Расцвет Дзен-буддизма в Китае. Расцвет суфизма в исламском мире.

10 в. н. э. – крещение Руси.

13 в. н. э. – принятие Ислама Ордой.

16—17 в. н. э. – возникновение научного мировоззрения в Европе.

Традиционная история соответственно так распределяет религии по возрасту.

1. Иудаизм ранее 12 в. до н. э.

2. Индуизм 12 в. до н. э.

3. Даосизм – сам по себе, Буддизм – ересь в рамках индуизма 6 в. до н. э.

4. Христианство – ересь в рамках иудаизма 1 в.

5. Ислам сам по себе 7 в.

Сделанный выше анализ расставляет религии по возрасту практически в обратном порядке, чем предлагает традиционная история. Конечно возможно предположение, что мой анализ тенденциозен, или не учитывает что-то существенное. Поэтому укажу еще на некоторые противоестественности в традиционной исторической картине. Если учесть, что все религии согласно традиционной истории возникали в местах географически расположенных достаточно близко (исключая Даосизм), то вполне естественно предположение, что создатели новой религии были знакомы с ее предшественниками и более молодое учение концептуально должно быть совершеннее, чем ранние. Не может, скажем, ересь победить ортодоксальное учение, если она хуже. За последним стоит развитая социальная система с храмами, привычкой населения, традиции, штат служителей, поддержка властей. Чтобы перебороть все это ересь должна дать что-то настолько важное, чтобы существенная часть населения отказалась от традиций предков, пошла на конфликт со служителями культа. Поэтому какое-то колоссальное преимущество ереси перед основным учением просто обязано быть. Что касаемо независимого более молодого учения, эта тенденция будет менее жесткая, однако все равно обязана прослеживаться.

С этой точки зрения взглянем на некоторые нелогичности в традиционной исторической картине. Таких аномалий на уровне моей эрудиции, явно противоречащих здравому смыслу, можно указать несколько. Во-первых это Христианство и религиозные системы Индии. Чудеса, совершаемые Христом, трактуются не иначе, как доказательства его божественности. Но за два века до него в Индии уже существуют учебники, в которых не просто описываются аналогичные и более впечатляющие чудеса, но и дается система упражнений, как этих способностей достичь. Эти территории отстоят друг от друга не более, чем на месяц пути. Поэтому предположить, что между ними полностью отсутствовали контакты, было бы неестественно.

Между прочим есть теории и неплохо аргументированные, согласно которым Христос учился в Индии. Семнадцатилетний разрыв в его биографии это допускает. Тогда неизбежно должен возникнуть вопрос, а где в его учении следы реинкарнации. И существует вполне убедительный ответ, что некий вселенский собор в Риме, который решал, какие Евангелие считать каноническими, принял в частности решение признать теорию перевоплощений еретической и полностью исключить из Христианства. Хотя разумных объяснений для такого решения отцов церкви, пока учение не было канонизировано, я не нахожу.

В традиционной истории я не вижу разумных объяснений и достаточно большому набору данных, связывающих Христа с понятием Царь Иудейский. Объяснения, даваемые в Евангелие по этому поводу, малоубедительны. Большое количество произведений искусства указывает на то, что действия происходят в царских палатах, а не хлеву или ночлежках для нищих. Возникает ощущение каких-то изменений и подтасовок в этом вопросе, причем весьма недавних (времена написания полотен, т. е. семнадцатый – восемнадцатый век), а не уходящих в глубокую древность.

Другим фактом непонятным в традиционной истории будет распространение Ислама на территориях, где уже много веков было Христианство. Особых преимуществ Ислама перед Христианством не видно. Тогда становится непонятно как Ислам вытеснил Христианство, даже если предположить, что это делалось силой. В Коране на Ису (Иисуса) дается много ссылок как на великого пророка, поэтому было бы очень странно, если последователи Иисуса подвергались в тот период гонениям со стороны мусульман.

Раз уж зашла речь о ссылках в Коране на других пророков, то в этой связи мне совершенно непонятно, почему ссылок на Мусу (Библ. Моисей) во много раз больше, чем на Ису. Хотя временной разрыв с первым составляет почти две тысячи лет, а со вторым в трое меньше. Из этого факта гораздо естественнее было бы считать Мусу ближе к времени создания Корана, чем Ису.

На уровне здравого смысла лично мне непонятно, как вообще может возникнуть мировая религия при жизни ее основателя. Должно смениться минимум несколько поколений, чтобы придать событиям легендарный характер, чтобы появились новые поколения, уже воспитанные в новой традиции, потому что зрелые люди просто так по ходу жизни крайне редко меняют свои убеждения, тем более в средние века, когда отношение к религии было иное, нежели сейчас. С этой точки зрения несколько странно выглядят Ислам и Буддизм.

В истории Ислама этот психологический феномен не имеет разумного объяснения. А в истории Буддизма этот факт находит какое-то относительно логичное обоснование, которое я приведу ниже.

Достигнув просветления в возрасте около сорока лет и постигнув истинный смысл всего, Шакия Муни (Будда) начинает набирать себе приверженцев. При этом метод, которым он действует очень специфичен и характерен, по-видимому, только для Индии с ее культурой и традициями. Он не апеллирует к толпе, подобно Христу, а использует уже сложившуюся систему поклонения местным святым. Приходя в новый район, он находит здесь ключевого мудреца, устраивает с ним научный философский диспут и доказывает свое превосходство. В результате мудрец, искренний и настоящий искатель истины, признает себя учеником Будды, автоматически переводя в режим поклонения Будде всю свою паству. Так путешествуя много лет, пройдя пешком всю Индию, Будда успевает заложить основы мировой религии еще при жизни. Психологически это несколько напоминает сказку, особенно если чуть подробнее начинаешь вникать в индийские традиции, где заниматься духовными вопросами разрешено было только наследственной варне (касте) брахманов, но все же как то условно принять можно.

Гораздо менее постижима для меня личность Шанкары. С этим мыслителем связано очень много. Во-первых, он изложил индуистское учение с позиции уже явно научного мировоззрения, которое в Европе должно будет сложиться спустя почти тысячелетие. Во-вторых, с его именем связываются самые крупные достижения в Раджа йоге. И наконец, в-третьих, то, что сделал Будда за пятнадцать веков до него, он повторил, но на этот раз будучи сторонником индуизма, и борясь с буддизмом. Отсутствие в Индии философской школы буддизма, хотя храмы и религия есть, связано с его именем. При всем этом по одним источникам он умер в возрасте двадцати девяти лет, а по другим в тридцать два. Если принять во внимание, что пешком пройти Индию, выполняя работу аналогичную Будде, нужно никак не меньше пяти лет, а разумная цифра по моему около десяти, то начал он свою социальную работу, будучи очень молодым, но имея за собой серьезные научные результаты. Гениальный математик в возрасте двадцати пяти лет, это относительно реально, гениальный физик в этом возрасте уже менее вероятно, но гениальный философ, достигший больших высот в двадцать пять, – это полный абсурд, нонсенс, какими бы задатками он ни обладал, и к какой бы школе ни принадлежал. Для философа двадцать пять – это возраст младенца, в котором все только начинается, потому, что в философии работа идет на неформализованном, зачастую интуитивном поле, где передать знания молодому ученику, пусть и талантливому, крайне сложно, и философ должен интуитивно, через собственный жизненный опыт, прочувствовать основные аспекты человеческой жизни, понять, что такое юность и зрелость, хотя бы ощутить дыхание старости и т. д. Минимальный возраст для серьезного философа – это тридцать лет. С этой точки зрения Христос реальнее, он начал свои проповеди именно в этом возрасте.

И наконец последнее. Как могло быть, что Индия, имея научную культуру, опережающую Европу почти на тысячелетие, пусть даже в этой культуре был явный сдвиг в сторону созерцания и философии, могла технически отставать от Европы. Европейская история показывает, что наука и техника достаточно сильно связаны во многих аспектах, и их влияние далеко не одностороннее. Древнему Китаю, думаю, именно из-за этой нелогичности, приписываются многие научно-технические достижения, но это только усугубляет противоестественность всей картины в целом. Набор предложенных выше примеров, явно выходящих за пределы здравого смысла, вызывал у меня многолетнее желание получить разумные объяснения.

Предлагаю свое видение исторической картины возникновения религий в рамках концепции Новой Хронологии.

Практически повсеместно в мире господствуют вакхические культы. 1053 год рождения основного прототипа Христа Григория Гильденбранта, ставшего позже правителем Константинополя. В конце одиннадцатого века происходят события с его участием, давшие начало Христианской легенде. Через несколько десятилетий эти события обрастают легендарным ореолом в беднейшей среде населения Константинополя. Светская и духовная власть в городе считают целесообразным обожествить народного героя – царя Константинополя, который ради бедных боролся с богатыми. При этом культ, который он проповедовал, «Царства божьего после смерти», очень дешев, не требует новых храмов и иных вложений, и дает дополнительный механизм управления беднейшим сословием. В конце двенадцатого века Христианство становится государственной религией Византии.

Через торговые связи Христианство распространяется по многим районам мира, но не приживается, поскольку не может выиграть спор с вакхическими культами. Только на Руси с абсолютной властью князей происходит насильственное крещение приблизительно в середине тринадцатого века. Несколько поколений спустя Христианство становится собственной религией Руси, ее внутренней идеологией. Но идеологически это несколько иное Христианство, чем в Византии. На Руси это суровое аскетическое учение о долге и служении, ради Царства Божия в мире ином. Это русское Христианство и разносится насильно по всему миру во время Монгольского завоевания в четырнадцатом веке.

В Константинополе постепенно развиваются различные ответвления Византийского Христианства. В одном из таких учений Манихействе, получило дальнейшее развитие концепция души и возможность ее переселения. Одновременно возникают и другие течения в Христианстве, прежде всего делающие упор на непротивление, ненасилие и т. д. Т. е. такие элементы Христианского учения, которые могли бы действовать разлагающе в военном отношении на суровое русское Христианство. Увидев в этих еретических учениях опасность, Русь объявляет их жидовствующими (идущими от жидов) и отправляет в середине пятнадцатого века в Константинополь, а позже и в другие районы мира, карательную экспедицию, Крестовый поход. Карательная экспедиция идеологически подготовлена, для нее написаны специальные идеологические (Второзаконие, позже перешедшее в Ислам) и санитарные инструкции по борьбе с ересью и чумой, которая трактуется, как наказание за ересь. В частности, иконоборчество в Византии, это результат этих инструкций, один из критериев отличия ереси, согласно инструкции. Из разгромленного Константинополя еретические учения разносятся спасающимися жидами по всему миру.

В шестнадцатом веке в Европе новый всплеск жидовствующей ереси и антиимперских настроений. Во второй половине шестнадцатого века на Руси начинается длительная смута, в результате которой к власти приходит новая династия Романовых, связанная с жидовствующими еретиками из Западной Европы. В Западной Европе побеждает Реформация. Ее пытаются подавить Испания, Турция, Венгрия, т. е. провинции империи, где сильны имперские настроения, но без самой Руси они терпят поражение. Страны победительницы, религиозный центр Западной Европы Ватикан и жиды – византийские эмигранты, как основные организаторы победы, заботясь о закреплении ее результатов и желая навсегда исключить восстановление мировой русской империи принимают решение фальсифицировать многие вопросы истории, географии и религии, чтобы устранить юридические основы для восстановления империи. В этом с ними солидарна новая правящая династия России. Она является проводником решений Реформации на Руси. Фальсификация представляет собой длительный, многоэтапный процесс, решение по каждому этапу принималось отдельно, уже в меняющейся политической и религиозной ситуации.

Работа по фальсификации, проделанная после Реформации была настолько глобальна, что очень сложно представить, что нашелся гений, способный сходу разработать такой проект и представить на утверждение собрания заинтересованных сторон. Кроме всего прочего, интересы участников этого фальсификата были настолько разнородны, что прийти к консенсусу по всему комплексу вопросов по итогам такого фальсификата, причем весьма тяжело просчитываемым, им было видимо крайне сложно. Поэтому попытаемся хоть как-то понять логику его участников и смоделировать этот процесс, уже зная многие его итоги.

Во второй половине шестнадцатого века разворачивается процесс отделения государств Западной Европы от империи. Он начинается сложной борьбой внутри этих государств, в результате которой побеждают партии еретиков, физически устраняющие своих противников. Я к примеру, совершенно неуверен, что во время Варфоломеевской ночи во Франции громили именно еретиков, а не наоборот. На уровне здравого смысла, без серьезной аналитики, мне представляется это еретическим переворотом, организованным правящей династией. В результате этого переворота была разгромлена южная партия, где сильны были имперские настроения. А много лет спустя после этой победы понятия переиначили, и южан стали называть еретиками. У победившей стороны всегда есть возможность потом поправить официальную историю. В Англии тоже побеждает ересь, при этом королевская династия насильственно прерывается. Церковный раскол (реально он происходил при Петре Первом. Именно его многие староверы считали основным антихристом. 1652 год, это только начало) на Руси это в принципе победа еретиков над старым ортодоксальным Христианством, и старая ордынская династия в результате борьбы тоже устраняется физически.

Вероятно в других странах Европы, и возможно всего мира, проходили сходные процессы. Происходили они очень жестоко, через борьбу за власть различных группировок, и с переменным успехом. Победа новых сил в ряде государств в значительной степени оказалась обусловленной финансовой поддержкой жидов. Мнение народа в этих разборках было гораздо менее существенно. А вот подкуп сильных политических фигур, оплата наемных убийств и т. д. вероятнее всего и решили исход этой борьбы, победили деньги.

Итак основные участники заговора понятны. Во-первых, это правители государств, пришедшие к власти в результате борьбы, либо правящие династии, признавшие ересь. У них реальная сила и власть внутри своих государств, но они опасаются, что через некоторое время Россия сможет восстановиться и пересмотреть итоги, возникшие к этому моменту. Возможно у них есть территориальные претензии к соседям, но сейчас не до них, и они отодвигаются на второй план. Важнейшим участником заговора является западный религиозный центр, Ватикан. У него очень высокий статус, но в основном созданный ролью Христианства в империи благодаря Руси. С одной стороны хотелось бы самостоятельности, независимости от Руси, а с другой, пропадет реальная силовая поддержка. Собственной силы у Ватикана нет, поэтому занять имперскую позицию он не может, но в нем очень заинтересованы остальные участники заговора, поэтому можно торговаться. И есть еще один участник заговора, это финансовые круги Европы, в основным жиды. Они могут быть даже непосредственно и не участвовать, но имеют возможность влиять на всех других участников переговоров, и их мнение по многим вопросам было достаточно веским, но все же нерешающим. Главное слово было за правителями государств. Вероятно Романовы участвуют в этом процессе в конце шестнадцатого века тайно, а после 1612 года уже как правящая династия России. От позиции русского руководства зависит очень многое, но оно очень заинтересовано в финансовой поддержке из Европы и силовой, если возникнет необходимость. Основной противник Сияющая Порта (Турция), не признавшая итогов Реформации. Против нее складывается Европейская коалиция.

Но в этом противостоянии возникают серьезные трудности разного порядка из-за того, что Константинополь крупнейший мировой экономический центр, древняя столица Римской империи, исторический центр возникновения Христианства, центр вновь возникающего ответвления Христианства (позже Ислам). Военное противостояние тоже далеко не простое, поскольку военная мощь Турции значительно превосходит любого из участников антитурецкой коалиции. Поэтому каждый из них, проявляет осторожность, ему не хочется принимать на себя основной удар. Коалиция осуществляет многоплановый бойкот своего противника. Поскольку противостояние крайне тяжелое, то хороши любые методы, но такие, чтобы любому участнику коалиции по возможности сохранить политические и дипломатические нормы, не вызвав гнева противника именно в свой адрес. Так возникает серия таких тонких осторожных юридических дипломатических шагов, причем абсолютно безопасных для участников коалиции. Они решают создать серию географических дублей с регалий Сияющей Порты и ее столицы Константинополя. Так на Пиренейском полуострове крошечному захолустью дается статус самостоятельного государства и название Португалия (вероятно это название совпадает с тем, как официально именовалась в то время Турция). Населенному пункту вблизи Ватикана присваивается одно из имен бывшей столицы мира, Рим. Крошечному арабскому поселению вблизи Мертвого моря присваивается имя Иерусалим. Формально обвинить участников коалиции абсолютно не в чем, во-первых, они то вообще ни причем, а во-вторых, и власть этих дублей тоже вроде бы ничего плохого не делает, какое нравится название, такое и дает, себе же, а не другому, и ни для кого это не оскорбительно.

Но результатом этих шагов становится преднамеренная юридическая и дипломатическая путаница, максимально принижающая статус Сияющей Порты. Во всех публикациях и переписке между участниками коалиции, чтобы «не вносить путаницы», «только из этих соображений», решено Португалией называть новое государство, а великую империю Турцией, по названию ее жителей (тюрки или турки, тут уж ошибки или двусмысленности быть не может). Название Рим использовать только по отношению к новому городу в Италии, Иерусалим новому городу у Мертвого моря, а столицу Турции именовать Стамбул, самое неизвестное, но зато однозначное название. Наверно при общении с самой Турцией такая терминология не использовалась, дабы не вызвать гнев султана, но этих отношений было гораздо меньше. Поэтому новая терминология постепенно приживается и закрепляется в европейском сознании. Вероятнее всего последующие шаги на этом этапе и не планировались, но по прошествии заметного срока, когда новая географическая терминология прижилась, стало возможно создавать дополнительную юридическую и дипломатическую путаницу, позволяющую нарушать прежние договоры с Турцией. К примеру, какой-то новый договор с Португалией мог отменить какие-то пункты прежнего договора с Сияющей Портой. Естественно, эти шаги опять же делались очень осторожно, когда для них созревала экономическая и военная ситуация, но фактически появлялась юридическая возможность в одностороннем порядке рвать любой прежний договор с Турцией и при этом сохранять видимость дипломатичности.

Первые удачные шаги по созданию дублей, накопленный в этой области опыт, начало колониальной политики странами коалиции по отношению к отсталым осколкам монгольской империи приводит к мысли создать дубль для центра новой религии, которая начала складываться во время Крестового похода и оказалась достаточно широко распространена на территориях кочевников. Это учение приписывается правителю крохотного арабского поселения Медина. Учения как такового и нет. Использованы уже имеющиеся материалы, причем не философского или религиозного содержания, а вероятнее всего служебный городской архив, содержащий, свод светских норм и правил жизни (гражданский кодекс), который использовался в суде, старые протоколы инквизиций, текст Второго закона, данного руководителем Крестового похода и т. д. Наверно текст редактировался, но вряд ли очень сильно. Дубль «лепился» на скорую руку. В (исламском) мире никто «нового» учения не заметил, во-первых, потому что ничего нового там не было, во-вторых, наказывать тех, кто это учение якобы излагал тоже было абсолютно не за что. А определенные ссылки на новую религию и ее центр делаются в Европе и ее колониях. Но эти ссылки опять же очень осторожные.

Небольшие, пока еще косвенные, плоды от этих шагов пожинают и жиды. После работы по началу фальсификации столицы мира Рима и центра возникновения Христианства Иерусалима всплыл вопрос, а как назывались жители тех районов, где происходили события, поскольку Рим и Иерусалим теперь разделились. Тексты всех Евангелий однозначно отвечают на него, что события происходили в земле иудейской, среди народа иудейского в Римской империи. Из-за этого пришлось землю иудейскую (торговую), т. е. просто город превратить в государство Иудею, а его жителей, т. е. горожан, превратить в соответствующую нацию. Эта нация, естественно, еще была без корней, истории, религии. Никто конечно не поднимал шума по этим поводам. Если даже в какой-то научной богословской среде и возникали соответствующие вопросы, то компетентные органы все разъясняли, и вопросы снимались без излишнего шума. Началось привыкание европейцев и к этой новой нации, в среде которой якобы жил Христос.

Качественный прорыв в этой истории наступает видимо после окончательного безальтернативного закрепления династии Романовых на русском престоле. Я полагаю такой исторической вехой победу над Разиным (воевода Астраханского государства). В традиционной истории об этой четырехлетней войне с «беглыми крестьянами» и «казаками-разбойниками» известно очень мало, поскольку сохранились только документы стороны победительницы, т. е. Романовых, и небольшое количество «копий» с грамот Разина. В частности из этих копий следует некий, очень непонятный в рамках традиционной истории, идеологический лозунг, известный еще из школьного курса истории, под которым воевали разинцы: «за царя против бояр». Чтобы понять этот лозунг приходится дополнять его очень искусными психологическими построениями, несколько противоречащими здравому смыслу, что казаки и крестьяне верили царю и считали, что его обманывают бояре и чуть ли не держат род домашним арестом. В рамках Новой Хронологии этот лозунг вполне объясним. Всю московскую власть того периода, включая и династию Романовых, разинцы считали боярами, узурпировавшими власть, а в качестве законного царя, вероятно, предлагали альтернативную фигуру из княжеской ордынской династии, стоящую в династийной иерархии на много ступеней выше простых бояр Романовых. Настоящее имя этого более законного царя, естественно, в романовских документах не сохранилось.

Чтобы понять как, кем и когда принималось решение о фальсификации истории, хорошо бы разобраться в политической ситуации того периода. Попробуем хотя бы на уровне здравого смысла восстановить основные интересы сторон. Во-первых, ключевой стороной в этом вопросе является Россия. Без ее согласия этот фальсификат принципиально был невозможен. В России хранились документы о всех государственных назначениях в империи, начиная с пятнадцатого века. Т. е. по каждой Европейской династии было известно кто есть кто. Поэтому попробуем понять позицию Романовых, исходя из здравого смысла.

Забравшись на русский престол, они, вероятно, как-то полностью или частично оплатил свои долги тем западноевропейским силам, которые им в этом помогли, но у каждого интерес все равно свой. Поэтому оказавшись на вершине власти, думаю, они рассматривали варианты сохранения мировой империи. Но чтобы восстановить ее, надо было для начала хотя бы стабилизировать ситуацию на Руси, объединиться, устранить все последствия смуты, восстановить полноценный контакт с Турцией, и только после этого пытаться что-то делать в Европе. Наверняка такие попытки были, и вероятно, очень серьезные. Но, видимо, дипломатия оказалась безуспешной. Осколки империи, оставшиеся в прежней традиции, с Романовыми не договорились. Во-первых, они не признавали этой династии, во-вторых, считали, ее ненадежным партнером, одновременно торгующимся и с Западом. Очень может быть, что Западная дипломатия тоже внесла свою лепту в срыв таких переговоров, путем подбрасывания сторонам необходимой информации и дезинформации. Война с Астраханью видимо явилось окончательным итогом этих зашедших в тупик переговоров. Европа спасла Романовых. Во-первых, победа была одержана только с помощью иностранных войск, все свои были ненадежны, во-вторых, вероятно, Запад как-то сумел удержать Турцию от поддержки Астрахани.

Потеряв полностью надежду на свое признание, а также поняв, что сидят на пороховой бочке, Романовы (Федор Алексеевич) окончательно отказались от этой идеи и решили получше закрепиться на русском престоле. Династийные вопросы вышли на первый план, кроме этого наверно постоянно висели вопросы о долгах Европе, в том числе и за поддержку против Разина. Ясно, что идеи фальсификации могли обсуждаться и раньше, но решение Романовыми принимается вероятно около 1680 года. Первым и решающим началом этого мирового процесса становится отмена местничества в России 12 января 1682 года и сожжение разрядных книг, содержащих историю всех государственных назначений в империи и замена их новыми подложными, где европейские назначения уже полностью отсутствуют. Думаю, что Запад хорошо заплатил Романовым за это, может быть списал долги за поддержку в войне и т. д. Только после этого у Западной Европы оказываются развязанными руки. Теперь Западная Европа и Романовы становятся полностью союзниками в этом вопросе.

Вероятно, в течение одного-двух последующих десятилетий Европа, сговорившись, вычищает основные следы мировой империи. К примеру, с главного венского собора св. Стефана убрали звезду с полумесяцем в 1686 году. В принципе в Европе все за. Королям удлиняют родословные. Не могли же многие из них из ниоткуда появится во второй половине пятнадцатого века уже с организованными государственными структурами. Потом это же делает вся аристократия. Историю семнадцатого века не трогают. Шестнадцатый век изменяют, но главное редактируют суть многих исторических событий. К примеру, войну сохраняют, поскольку в ней участвовали реальные предки нынешней аристократии, а кто с кем воевал и по какому поводу, полностью переписывают. Пятнадцатый правят радикально. При этом прежние, уже прижившиеся, за многие десятилетия фальсификаты, тоже вплетаются в общую историческую канву, поскольку Турция еще остается противником номер один и все равно не признает этой фальсификации.

Этот процесс далеко не прост. Государства существуют в окружении друг друга, поэтому события должны состыковываться. Многие из них могут в дальнейшем влиять на территориальные претензии друг к другу, династийные вопросы и т. д. Поэтому вся эта таким образом утрясенная между заинтересованными сторонами история Европы должна уместиться в сроки от Рождества Христова до текущего момента (~680 лет, при достоверной династийной истории последних 200 лет). Кроме всего прочего все это должно согласоваться с существованием Римской империи со столицей Римом вблизи Ватикана, и настолько огромной, что Иерусалим на берегу Мертвого моря его провинция. Получается, что почти все города Европы, существовавшие в это время, должны были в эту империю входить. Кроме этого нужна была история того, как за эти же века эта империя распалась. Задача стала невыполнимой. И отцы фальсификации принимают решение, которое по их мнению является наиболее простым, – удлинить историю. Для этого есть очень простая техническая возможность. На большинстве документов дата записывалась так, латинское I, что означало от Рождества Христова, а далее шла дата. Решено было эту первую букву считать арабской цифрой один. История христианской цивилизации искусственно удлинилась на 1053 года. Места во времени стало хватать на все проблемы, наоборот в истории образовалось слишком много пустот.

Вероятно в общих чертах, но учитывая многие существенные для политики и истории подробности, эта версия истории была создана в течение двух-трех десятилетий. Т. е. к 1720 году она скорее всего была опубликована. Профессиональные европейские историки, посвященные в суть проблемы, ее не критиковали, зато были публикации непосвященных непрофессионалов. Одним из них был величайший физик Исаак Ньютон (1643—1727). Из временных рамок предложенной реконструкции истории я могу строго утверждать, что растянутая история явилась не результатом случайной ошибки из-за неправильного прочтения учеными – историками дат на документах, а спланированной фальсификацией. Эта моя уверенность основана на том, что сама эта хронология приписывается ученым историкам Иосифу Скалигеру (1540—1609) и Дионисию Петавиусу (1583—1652). Поскольку время фальсификации по моей реконструкции не могло быть ранее 1680 года, напрашиваются два возможных варианта событий. Либо двум действительно существовавшим добросовестным и авторитетным ученым фальсификаторами приписаны публикации, либо сами эти личности являются полностью вымышленными. Поэтому называть традиционную хронологию именами этих ученых можно только условно по причине неизвестности действительных фальсификаторов. Но вероятно их имена должны всплыть в последующих, уже более радикальных публикациях по этой хронологии, вероятно в самом конце семнадцатого – начале восемнадцатого века. Заказчики понятны. Их имена история сохранила. Это все правящие династии Европы и руководство Ватикана указанного периода.

Изменение истории и географии привело к тому, что во-первых, потребовалось делать историю иудейской нации, во-вторых, переписывать Евангелие с измененной географией, а заодно и иудейской родословной Христа, естественно, исчезло его царское происхождение, поскольку тут с вымышленной династией было бы сложнее. Наличие в тексте Евангелие даже минимального намека на еврейские корни, еврейскую культуру, еврейскую религию уже однозначно доказывает, что данное Евангелие редактировалось в конце семнадцатого века. Т. е. с исторической точки зрения, только Евангелия, не содержащие этих элементов, исторически более достоверны, все остальные тенденциозно перерабатывались. Как показывают математико-статистические исследования авторов Новой Хронологии, практически вся библейская история, это дубль с истории Руси до великой смуты. Исход из Египта и покорение земли обетованной это дубль с Крестового похода. Отсюда в частности становится понятно, почему ссылок в Коране на Мусу во много раз больше чем на Ису. Муса это руководитель Крестового похода, и фактически является основателем ответвления Христианства, которое позже стало Исламом. История династии Габсбургов – дубль с истории русской ордынской династии. История древнего Рима – серия дублей уже с истории Габсбургов. В начале восемнадцатого века до языческой Греции у историков еще не дошли руки, она ведь к Христианству не имела такого же важного отношения, как Рим и Иерусалим. Поэтому еще Гете во второй половине восемнадцатого века относит Троянскую войну к средневековому периоду, но позже такие несостыковки вычищаются на протяжении двух последующих веков. При этом основная масса более поздних ученых искренне заблуждалась и пыталась в рамках навязанной хронологии вносить локальные исправления, чтобы сделать историю логичной. Большая часть литературы, трактующая историю по-другому уничтожается по всему миру в начале восемнадцатого века, остатки позже, на протяжении еще двух веков.

Первые дубли фальсификаты, Рим, Иерусалим, Португалия, вероятно, самые ранние, предположительно самое начало семнадцатого века. Кастилия является аналогичным дублем с Руси (см. договор о разделе мира между Португалией и Кастилией), а это значит, что эти дубли, вероятно, делались до победы Романовых. Коран, представляет собой уже технически более сложную фальсификацию, на которую требовалось время. Я предполагаю дату запуска этой фальсификации чуть позже 1622 года. Основное летосчисление во всем мире, в том числе и том, который позже стал Исламским, в это время было от Рождества Христова. Поэтому Коран вероятно был создан около 622 года. Но поскольку этот фальсификат претендовал на статус новой независимой религии, то соответственно дата была написана без латинской буквы I. Вероятно, позже эта дата в чистом виде и была использована в истории Ислама. Однако реальные исторические корни Ислама происходят из Древнего русского Христианства, слабо измененным вариантом которого можно считать старообрядчество. При этом Ислам по духу, вероятно, гораздо ближе к первоначальному русскому Христианству, чем современное Православие, не говоря уж о Западных христианских конфессиях.

Чуть моложе Евангелие. Вероятно его окончательные редакции делались в конце семнадцатого – начале восемнадцатого века. Работа над этим фальсификатом велась более тщательно, кроме всего прочего, недостатка в библиографическом философском материале, берущим свое начало еще из двенадцатого века, уже не было. Причем именно в это время уже происходил существенный сдвиг в сторону научного мировоззрения, что и проявилось в чуть более развитой культуре изложения Евангелие. Вероятно в это время ученые, занимавшиеся этим вопросом, уже понимали слабость правового подхода в религии, и докладывая ситуацию отцам церкви, могли заострить внимание на этом вопросе и обсуждать возможность внесения идеи реинкарнации в Евангелие. Думаю, что по чисто политическим соображениям руководство Ватикана отвергло эту идею, считая, что столь революционный шаг в религии вызовет дополнительные проблемы, совершенно ненужные в тот период. Канонизация Евангелий произошла по результатам этой работы, соответственно в протоколах заседаний могли быть и следы обсуждения идеи реинкарнации.

Реальный возраст Православия проистекает из истории старообрядчества, самой древней в мире религиозной конфессии уцелевшей к настоящему моменту, и элементов Христианства, принесенных из Западной Европы уже в восемнадцатом веке. Религиозный раскол в середине семнадцатого века ничего качественно не поменял. Сейчас сложно судить о том, что в действительности поменялось в русском Христианстве в ходе церковной реформы, поскольку следы конфликта позже могли быть стерты. Вероятнее всего это был некоторый умеренный тест династией Романовых (Алексей Михайлович) церковного руководства на готовность к серьезным изменениям под их диктовку. В результате этого остались только лояльные к светской власти, готовые практически к любому сотрудничеству руководители церкви. И только после этого стали возможны серьезные изменения. В правление Петра Первого стали уничтожаться старые церковные книги, и на смену им пошел фальсифицированный идеологический христианский материал из Западной Европы. Это привело к новой волне церковного раскола, но она как бы явилась продолжением предыдущего этапа и потому оказался незаметной в истории, хотя в этот период фактически произошла смена идеологии русского Христианства. Традиции, обрядовая часть, общий дух в значительной степени остался от прежнего периода, но на протяжении восемнадцатого века они постепенно менялись в соответствии с новыми идеологическими христианскими установками. Культ Царства Божия после смерти, заменился на культ любви.

Некоторые соображения мне хотелось бы высказать о наиболее легендарной личности в истории Православия, Сергии Радонежском. Я не вижу оснований подвергать ее сомнению. Вероятнее всего основатель монастыря, рядом с которым позже возник город Сергиев Посад, реально существовал. Очень похоже на правду, что он благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву, послал с ним двух своих монахов Пересвета и Ослябу. Это тем более естественно, что столица государства в то время был Ярославль, а битва проходила на территории современной Москвы. Сергиев Посад и Радонеж как раз и расположены на пути от Ярославля в Москву. Однако я позволю себе усомниться в качествах, приписываемых Сергею Радонежскому, и прежде всего любви к ближнему и необычайной демократичности. Не было этого в старом русском Христианстве. Тем более такими качествами не мог обладать настоятель монастыря. Это обязан был быть суровый аскет, фанатик, служитель культа смерти, идеологии служения и долга, не допускающий даже мысли о демократии. Вероятнее всего современный образ Сергия Радонежского возник существенно позже, не раньше девятнадцатого века, списанный, как вариант, с Серафима Соровского, что соответствует уже совершенно другому Христианству.

Соответственно, в старом русском Христианстве, подобно Исламу, не разрешалось изображение людей, т. е. современные иконы появились не раньше семнадцатого века. Следовательно русский иконописец Андрей Рублев, современник Куликовской битвы, является либо вымышленным лицом, либо более поздним живописцем, отнесенным в ранние времена. Соответственно, все легенды о чудотворных иконах Божьих матерей, которые обращали вспять вражеские войска, возникли не раньше восемнадцатого века.

В отличие от исторических событий в семнадцатом веке в Европе, которые уже достаточно надежно зафиксированы, история Востока покрыта тайной. Традиционная история о китайских императорах сообщает, что с приходом каждого нового из них к власти история редактировалась. Если это соответствует истине только отчасти, то и тогда вопрос достоверности реконструируемой истории будет оставаться под вопросом. Приблизительно сходная картина будет и с Индией. Поскольку истории этих государств фальсификаторы растянули на тысячелетия, то заполнили образовавшиеся пустоты весьма свободным образом. Отличить правду от вымысла крайне сложно, и надежных исторических ориентиров в традиционной истории практически нет.

С различной степенью достоверности и как результат предыдущего анализа известно следующее. До монгольского завоевания в Индии господствовали вакхические культы. Многие из них были еще широко распространены вплоть до двадцатого века. В четырнадцатом веке во время монгольского завоевания в Индию и Китай было принесено русское Христианство и государственность. В пятнадцатом веке сюда могли быть занесены различные христианские ереси из Константинополя в результате Крестового похода. Манихейство идеологически близко к религиям, считающимися местными в Индии и Китае. В Индии большая часть населения сегодня исповедует различные варианты Индуизма, меньшая часть Буддизм, однако до самого недавнего времени Дели (столица Индии) было султанатом и руководство страны исповедовало Ислам. Традиционная история объясняет этот факт дворцовым переворотом, устроенным мусульманскими рабами гвардейцами. Мне в это верится с трудом. Приблизительно с семнадцатого века до почти середины двадцатого Индия была колонией Англии. Традиционная история считает, что до того она была колонией Португалии, причем в какой степени, остается не совсем ясно.

В рамках предлагаемой реконструкции мировой истории, история Индии мне представляется так. Четырнадцатый век, это Монгольское завоевание, оно же завоевание Великих Моголов, оно же приход арийцев в Индию. Но население относительно слабо воспринимает Христианство, большая его часть продолжает придерживаться вакхических культов. Пятнадцатый век, Крестовый поход, который доходит и до Индии. Вся аристократия Индии уже исповедует Христианство, которое после Крестового похода постепенно переходит в Ислам. Большая часть населения еще продолжает пребывать в смешанной христианско-вакхической традиции. События, происходящие в империи здесь также известны, как и по всему миру. Многие из них, позже преобразившись с учетом местных традиций и легендарных наслоений дадут свой эпос. Некоторые предположения о параллелизме с русской историей я выскажу ниже.

Развитие восточных религий Буддизма и Даосизма связано вероятно с началом колониальной политики Англии, которая вытесняет Сияющую Порту (а не Пиренейскую Португалию) из Индии, как и из многих других районов (та самая преднамеренная путаница, на которую теперь попадают современные исследователи). Дели остается султанатом, но благодаря колонизаторам, с целью ослабления Ислама и забывания русского Христианства, специально создаются условия для свободного развития альтернативных религий. В принципе и до того в традиции Индии была максимальная веротерпимость (общая культура, характерная для догосударственного периода и благодаря обилию нецивилизованных районов при благодатном климате). С приходом Христианства и особенно Крестового похода, эта веротерпимость заметно уменьшается. Английские колонизаторы «приносят духовную свободу». Вероятно с их помощью и при непосредственном участии ученых Запада начинается распространение новых вероисповеданий.

Может показаться, что обнаружив следы фальсификации организованной с помощью стран участниц Реформации в Христианстве и Исламе, я теперь в силу психологической инерции пытаюсь подобное распространить и на другие религии. Это нормальное психологическое явление, попытка мыслить по аналогии. В частности, что касается авторов Новой Хронологии, то подобное явление я отношу к ним, например, в части, где они дают свою версию происхождения евреев от монгольской империи. Найдя свою жилу, они по инерции пытаются все объяснять из нее. Это явный перебор. Моя версия принципиально отличается Но дело не только в этом. Наше расхождение по казалось бы не очень принципиальному вопросу, как происхождение одной нации, приводит и к более серьезным расхождениям, которые зачастую покоятся всего на значении одного слова. Из разного, с наших точек зрения, происхождения еврейской нации, следует разное отношение к еврейским идеологическим материалам. Мое доверие к текстам, ставшим еврейскими, более осторожное, чем у авторов Новой Хронологии, поскольку с моей точки зрения они проходили более основательную правку, чем иные. Так в частности они утверждают, что слово «иудей» имеет явно положительный смысл. А я утверждаю, что этого не может быть. Даже если отвлечься от кому-то неочевидной связи со словом «жид», то со словом «иуда» эта связь очевидна всем, и не может оно в Христианстве иметь положительного смысла. Это поздняя фальсификация, подмена значения слова, которое оказалось невозможно выбросить из христианской легенды.

Аналогично для слова «израильтяне» авторы Новой Хронологии используют значение «богоборцы», вероятно еврейского происхождения. И хотя оно вполне прилично вписывается в версию применительно к участникам Крестового похода, лично мне кажется естественнее другое его значение, происходящее от мусульманского «Израил» – ангел смерти. (Между прочим, из реконструированной истории следует, что мусульманские источники вообще обязаны заслуживать большего доверия, чем христианские и тем более еврейские). Само древнее русское Христианство это культ Царства Божия после смерти, ангел смерти должен в нем быть одним из наиболее почитаемых. Тем более, все еретики тоже были христианами и тоже верили в Бога. Израильтяне или слуги ангела смерти, это как раз и подчеркнет различие между ортодоксальным русским Христианством, его передовым ударным отрядом, и всеми христианскими ересями того периода. В частности психологически становится понятно, почему среди староверов на Руси самосожжение было очень распространено после раскола. С точки зрения нашей сегодняшней культуры, это дикость, а с их, вполне естественный шаг, и руководители общин, организовывавшие самосожжение скорее всего не были провокаторами, которые сами избегали смерти, как их пытаются представить идеологические противники. Естественно, для еврейской версии такое значение этого слова «израильтяне» не подходило, оно ведь остро подчеркивало отличие господствующей ветви Христианства от прочих. Поэтому у евреев этот смысл в результате фальсификации заменился на менее конкретный, «богоборцы». А в результате использования фальсифицированного значения двух слов авторы Новой Хронологии делают с моей точки зрения уже достаточно принципиальный неверный вывод о разделении властей в Руси-Орде на военное сословие израильтян и сословие священников – иудеев. Княжеская власть изначально была абсолютной, разделения никогда не было. Все легенды об отлучении королей от церкви имеют место только в фальсифицированной истории.

Честно говоря, у меня нет даже минимальных доказательств того, что расцвет Восточных религиозных систем связан с вмешательством Запада, и в большинстве случаев, конкретно, с англичанами. Просто я на их месте действовал бы именно так, а считать тех политиков глупее себя у меня нет ни малейших оснований. Скорее даже наоборот они имели больше конкретной информации, которая должна бы была подтолкнуть их к подобным шагам, и были профессионалами своего дела с накопленным опытом фальшивок и разобщения на религиозной почве (разделяй и властвуй). Думаю, что вообще возникновение различных «древних» религий связано с колониальной политикой, и места их появления как правило там, где проявляли активность англичане. Вероятнее всего, ученые, занимавшиеся этими вопросами были честными энтузиастами своего дела, находившими в местных условиях какие-то следы философских течений, а потом уже сами достраивали версии с учетом своей научной европейской культуры и избытка восторженности. Возвращаясь в Европу они и создавали образцы философской мысли, которой вероятнее всего не было в первоисточниках, которыми они пользовались. Именно отсюда в Европе колоссальный интерес и даже увлечение Восточной культурой, возникшие в конце восемнадцатого века, и продолжающиеся в какой-то степени до сих пор. Научная атеистическая мысль ограничена в своих возможностях значительным скепсисом. Религиозная Западная мысль зажата канонизированными догмами. И только Восточная религиозная мысль оказалась свободной от этих недостатков, причем значительно дополненная европейской научной культурой. А шел весь этот процесс, целенаправленно управляемый политиками, привлекающими в колонии нужных ученых, и давая им соответствующие возможности для работы. Возможно, кто-то из добросовестных ученых иногда делал «не совсем верные выводы», обнаруживая где-то следы русского или турецкого присутствия. Но тогда его осторожно поправляли, объясняя его патриотический долг. Одновременно с этим шел и процесс европеизации местной колониальной аристократии, которая в результате, через некоторое время, не уступала по культуре европейцам. Основная масса образцов культуры своих стран, в том числе и философской, была чуть позже создана ими. В частности Вивекананду я отношу к этому слою.

В результате более ранние Восточные религиозные системы Буддизм и Даосизм можно видимо отнести к концу семнадцатого века. Т. е. по возрасту это соответствует времени последней редакции Евангелий. Но в отличие от Запада здесь был сделан шаг к теории перевоплощений и соответственно Бог из персоны, участника правовых отношений, превратился в принцип, абсолют, часть мироздания. Вероятно основным прототипом Будды является царь Иван Четвертый, ушедший от дел и ставший нищим Василием Блаженным. По крайней мере я не знаю других сходных фактов, которые могли бы служить прототипом для превращение принца Гаутамо в нищего Шакия Муни. Шанкара – более поздний дубль с самого Будды. Вероятно, Махабхарата это дубль с Куликовской битвы. В самом названии Маха-Бхарата, присутствует корень близкий к корню ОРДа; главный герой ее Арджуна в имени явно содержит корень почти ОРД, т. е. ордынец; бой происходит на поле Курукшетр; что неплохо перекликается с Куликовым полем; война-междоусобица между близкими родственниками, что соответствует версии о истинной причине Куликовской битвы; описываемый масштаб соответствует мировым событиям; само поле в Индии не найдено.

Мы закончили краткую реконструкцию истории цивилизации и религиозно-философской мысли. Новая Хронология сжала историю цивилизации до одного тысячелетия. Предлагаю отвлечься от привычного нашего воспитания в духе традиционной истории и той модели истории, которая предложена здесь, и бросить на две картины общий беспристрастный взгляд. Взглянем на развитие техники. Ясно, что в этой области обязана наблюдаться определенная логическая монотонность. Технический скачок за последние абсолютно достоверные с этой точки зрения два века мы видим, и предположение, что несколько тысячелетий до того человечество пребывало в умственной спячке, выглядит довольно странно. Но самое странное здесь то, что как нам предлагает считать традиционные историки, спячки то в общем не было. Еще несколько тысяч лет назад люди совершали чудеса изобретательности, можно сказать, гениальности. Я к примеру и сегодня, при нашем уровне культуры, чисто технически не взялся бы построить аналог египетской пирамиды из цельных обтесанных глыб, как нам описывает этот процесс традиционная история. Изготовление таких блоков в каменоломнях технически возможно, хотя и не просто. Доставка таких по размеру и объему блоков к месту строительства даже сегодня крайне сложный и дорогостоящий технический процесс. В древности он был просто невозможен. Но самое главное, что эти блоки достаточно мягкие. Если блок из твердого материала такого веса и размера сегодня хоть с трудом, но может быть транспортирован, то мягкий блок, готовый рассыпаться от приложенных к нему усилий, я не вижу принципиальных способов даже на современном уровне техники транспортировать, а потом поднять на свою позицию в пирамиде. То, что экономически задача такого строительства непосильна для всей экономики древнего Египта, это и так очевидно. Поэтому вариант того, что много тысяч лет наши предки пребывали в умственной спячке уже выглядит странно, но еще страннее выглядит то, что они проявляя чудеса технической изобретательности, ухитрились все же несколько тысяч лет оставаться на уровне каменного века.

Новая Хронология все эти и аналогичные логические проблемы снимает. Конечно она требует принять одно, очень сильное условие, к которому большинство из нас психологически не готово, что при переходе от средних веков к новому времени, вся историческая картина была фальсифицирована. На уровне здравого смысла очень сложно допустить, что этот процесс прошел как-то слаженно в разных странах по всему миру. Но никто и не утверждает, что он прошел очень слаженно, если за три века еще не все его следы уничтожены и согласованы. А нам, живущим в эпоху перемен, когда вскрываются многие тайны и совершенно по иному расставляются многие акценты, сам бог велел уже привыкнуть, что ради политики возможна любая ложь. По крайней мере, официально объявить черное белым и заставить все население, и средства массовой информации, и прочие печатные источники хором это повторять, – в тоталитарной системе решается запросто. Думать, что такая психологическая и силовая обработка только изобретение двадцатого века, большевиков или национал-социалистов, это детская наивность. В эту игру человечество играет с самого рождения. А после того, как мы психологически будем готовы к такому варианту в истории, можно уже вновь более скептически и аккуратно взглянуть на два предлагаемых нам варианта истории, традиционной длинной и новой краткой. При беспристрастном сравнении (когда у нас нет корыстного интереса в том или ином варианте) итог для умеющего думать человека не вызывает ни малейших сомнений. При этом, если авторы Новой Хронологии в основном пошли по пути сбора астрономических данных, культурно-исторического материала и математико-статистических расчетов, которые помогают косвенно разрушить традиционную версию и опять же косвенно подтвердить их новую (косвенно, потому, что существует гораздо большее количество аналогичных материалов, решающих противоположную задачу). То мои модельные рассуждения для раннего этапа цивилизации, являются прямым и независимым научным методом доказательства истинности предлагаемой исторической картины, не имеющим даже близких по уровню аналогов, защищающих традиционную историческую картину. И вся история становится простой, логичной и понятной.

Между прочим, сейчас идет тысячный год от Рождества Христова (В форме записи, принятой до семнадцатого века I = 1000. Если латинскую букву I заменить на тысячу и прибавить к остальной, цифровой дате, мы попадем в наше фальсифицированное летосчисление). Т. е. в районе предстоящего нового года с 2000 в 2001 год предстоят крупнейшие христианские праздники, тысячелетие со дня рождения Христа, и окончание первого тысячелетия, начало второго тысячелетия от Рождества Христова.

Один из выводов, сделанных выше состоял в том, что хорошие философские ответы имеет смысл искать в достаточно молодых Восточных системах. С одной стороны испытываешь определенное разочарование, когда приходишь к логическому выводу, что Даосизм, Буддизм, Йога, Веды имеют не многотысячелетнюю традицию, а всего-то насчитывают несколько веков и во многом происходят от нашего же русского, или византийского Христианства, но с другой стороны, становится понятна и высокая научная культура этих учений при традиции, измеряемой все же столетиями, что лично для меня добавляет им авторитета. Со своей сегодняшней позиции в один ряд я ставлю три относительно независимых системы: Йогу, Дзен-буддизм, Суфизм. В них достаточно много общего и во многом равный уровень, но есть и определенны отличия, связанные с исторической, географической и культурной спецификой. В Йоге из-за большей веротерпимости Индии сильнее развита философия, в Суфизме из-за большей дисциплины и меньшей свободы, присущих Исламу, сильнее развита практика, в Дзене из-за географической удаленности и определенной исторической изолированности сложилась более цельная культура. Первое, что мне попалось в 1980 г. из этой области были популярные лекции Вивекананды по йоге. Культура изложения, набор обсуждаемых проблем, тип мышления идеально совпали с моими потребностями того времени. Именно йогу я и возьму за основу, дополняя по необходимости элементами двух других учений. Ниже я приведу выдержки из лекций Вивекананды, по возможности сохранив его логику.

– На страницах истории, начиная с древнейших ее летописей, встречаются рассказы о разных необыкновенных явлениях и случаях, которым люди были очевидцами. И в поздние времена, даже среди обществ, просвещенных ярким светом новейшей науки, нет недостатка в свидетелях, удостоверяющих действительность таких же явлений. Огромная масса подобных рассказов не заслуживает доверия, как исходящая от людей невежественных, суеверных и лживых; так называемые чудеса во многих случаях были поддельны. Но не было ли между ними настоящих чудес, послуживших образцами для подделки? Поверхностные ученые, неспособные объяснить различные необыкновенные психические явления, стараются игнорировать самое их существование. Но отворачиваться от чего-нибудь без надлежащего исследования еще не признак беспристрастного научного ума; и такие люди заслуживают большего порицания, чем люди, думающие, что их молитвы исполняются одним или несколькими существами, обитающими над облаками, или верящие, что своими молитвами они могут побудить такие существа изменить ход мировых событий. Последним может служить извинением их невежество или ложная система воспитания, вследствие которой они с детства привыкли во всем полагаться на помощь таких существ, и эта привычка стала частью их врожденной натуры; у первых же нет и такого оправдания.

В течение тысячелетий упомянутые явления исследовались, изучались и приводились в систему; было подвергнуто тщательному анализу все, что послужило основанием к развитию в человеке религиозности, и в результате получилась Раджа Йога.

– Все наши знания основаны на опыте. То, что называется выводным знанием, в котором мы идем путем заключений от менее общего к более общему, или от общего к частному, имеет своим базисом опыт. Положения так называемых точных наук легко признаются верными потому, что всякий приглашается проверить их личным опытом. В каждой точной науке есть основание, известное всему человечеству, так что каждый может судить о верности или ошибочности делаемых из него заключений. Теперь является вопрос: ну а религия имеет она такое основание или нет? На этот вопрос мне приходится отвечать и утвердительно и отрицательно. Религии, как им учат вообще во всем мире, основаны на предании и вере и в большинстве случаев состоят только из разных теорий, которые, в свою очередь, основаны на вере, и не могут привести никаких доказательств. Но при всем том я должен сказать, что опытное основание для всеобщей религиозной веры все же существует, и именно из него вытекают все различные теории и все изменяющиеся идеи разных сект в разных странах.

Если обратиться к источнику христианства, то вы найдете, что в основании его лежит опыт: Христос говорил, что видел Бога, его ученики говорили, что чувствовали Бога, и т. д. Подобным образом в Буддизме имеется опыт Будды. То же самое у индусов: в их книге авторы, называемые Риши, или мудрецы, заявляют, что они путем опыта добыли истины, которые проповедуют.

Из приведенных примеров ясно, что религии мира основаны на единственном всемирно вечном основании всех наших знаний – на прямом опыте. Но в большинстве религий, особенно позднейшего времени, мы находим странное утверждение, что такой опыт был возможен только для немногих людей бывших первыми исследователями религий, настоящему же времени такой опыт якобы недоступен, и поэтому теперь мы должны принимать религию на веру. Я решительно отрицаю это.

Если в этом мире, в какой бы то ни было отрасли знания, был наблюдаем какой-нибудь факт, то необходимо следует, что наблюдение этого факта было возможно миллион раз раньше и может повторяться бесконечное число раз в будущем. Однообразие есть строгий закон природы.

Учителя науки Йоги поэтому и заявляют, что не только религия не основана исключительно на опыте древних времен, но что ни один человек не может быть религиозным, если сам личным опытом не познает истины своих религиозных воззрений. Йога есть наука, которая учит нас достигнуть такого опытного знания.

Какое право имеет человек говорить, что имеет душу, если он ее не чувствует, или что есть Бог, если он Его не видит? Если Бог есть мы должны видеть Его; если душа есть, мы должны ощущать ее, иначе лучше не верить. Лучше быть открытым атеистом, чем лицемером. Согласно современному взгляду «ученых», религия и метафизика – вздор; полуобразованные же думают, что эти вещи сами по себе не имеют реального основания, а польза их состоит только в том, что они служат могущественною побудительною причиною для человека делать добро другим.

Мы не можем порицать их за то, что они держатся таких взглядов, так как знаем, что все, чему учат этих людей, это верить в вечно бессмысленно повторяемые слова, не имеющие никакого внутреннего содержания. Но человек нуждается в истине, ему необходимо убедиться в ней лично, овладеть ею, удостовериться в ней, чувствовать ее в глубине своего сердца. Только тогда, заявляют Веды, исчезнут все сомнения, рассеется всякая темнота, и все кривое выпрямится. Вы, дети бессмертия, живущие как здесь, так и в высочайших сферах! Путь найден; есть путь из этого мрака, и он состоит в познании Того, кто выше всякого мрака, и другого пути нет.

Наука Раджа Йога предлагает человечеству практический и научно выработанный метод убедиться в этой истине. Но каждая наука имеет свой метод исследования. Раджа Йога прежде всего имеет в виду дать человеку средства для наблюдения внутренних состояний; орудие для этого – сам разум. Это единственный источник знания, находящийся в нашем распоряжении. Обратить сознание как бы внутрь, задержать его там, и затем сосредоточить все его силы и направить их на самое сознание, чтобы оно могло узнать свою собственную природу, анализировать самое себя, – дело очень трудное. Тем не менее это единственный путь сколько-нибудь научно подойти к предмету.

Какая польза в таком знании? Прежде всего знание само по себе есть высшая награда за труд, употребленный для его достижения, а затем есть и огромная польза. Это знание уничтожит все наши страдания.

Существует только один метод приобрести это знание – это сосредоточение. Конечно легче сосредотачивать внимание на внешних предметах, но где дело идет о религии, психологии или метафизике, там субъект и объект – одно. Силы ума должны быть сосредоточены и обращены на него самого; и как темные места обнаруживают свои тайны при проникающих лучах солнца, так этот сосредоточенный ум проникнет в свои собственные самые сокровенные тайники. Так мы подойдем к основанию веры, источнику чистой, истинной религии. Мы увидим сами, имеем ли мы душу, продолжается ли жизнь пять минут или вечность, есть ли во вселенной Бог или нет. Это то, чему научит нас Раджа Йога. Она никогда не спрашивает нас, какая наша религия: деисты ли мы или атеисты, христиане, евреи или буддисты. Мы – человеческие существа, и этого довольно. Каждое человеческое существо имеет право искать религию, каждое человеческое существо имеет право ставить вопрос «почему?» и возможность разрешить его, если только даст себе труд заняться им.

Итак, мы видим, что для изучения Раджа Йоги нет надобности ни в каком доверии или вере. Она сама учит нас: не верьте ничему, в чем сами не убедились. Истина для поддержания себя не требует никаких подпорок.

– Приведенные выдержки из введения в Раджа Йогу Вивеканады дают представление о подходах, используемых в этом учении. Далее я дам самый поверхностный обзор Раджа Йоги с моей привязкой к нашему привычному миру.

Итак Раджа Йога это наука о происхождении религиозности человека. Люди, достигшие в ней успеха, строят свою картину мира, несколько отличающуюся от сегодняшней общепринятой. Поэтому разговор надо начать прежде всего с уточнения картины мира согласно данных этой науки.

Раджа Йога утверждает, что в природе существуют явления грубые, и тонкие. Тонкие – причина, а грубые – следствия. Наши органы чувств дают нам информацию только о грубых явлениях, тонкие же ими не фиксируются. К тонким субстанциям относится, прежде всего, тонкая материя, называемая Аказа, из которой происходят все другие более грубые виды материи, от мысли, которая согласно Раджа Йоге материальна, до грубой физической материи. Во-вторых энергия, называемая Прана, при посредстве которой происходят все процессы во вселенной. Любое проявление энергии в природе, от грубой физической силы до энергии разума, есть проявление Праны.

Мне не хотелось бы сейчас обсуждать, насколько такая модель согласуется с современными представлениями естественных наук. В науке достаточно часто применяются, так называемые, феноменологические модели, которые могут даже противоречить основным научным воззрениям своего времени, но для определенного класса задач давать вполне точное решение. Например, задачи по теплопроводности часто решаются методами, развитыми на основе теории теплорода, тепловой жидкости, хотя сейчас это теория уже давно отброшена, как ошибочная. Я мог бы попытаться навести определенное соответствие терминологии и моделей современной науки с принятыми в Йоге, но не вижу в этом нужды, а предлагаю относиться к предложенной модели, как к феноменологической, которая быть может и не впишется сходу в общую теорию поля, но даст очень хороший практический результат в своей области и некоторых смежных.

Во-первых, йог ставит себе задачу достигнуть такого утонченного восприятия, чтобы начать чувствовать тонкие явления, во-вторых, научиться управлять непосредственно Праной. Первым этапом в этом должно стать умение чувствовать отдельные этапы ощущений. Йог хочет чувствовать отдельно, как возникает ощущение во внешних датчиках органов чувств, как оно передается в соответствующий участок мозга, как затем сознание воспринимает его в образной форме, и как все это взаимодействует с душой. А научившись тонкому восприятию постепенно найти и возможность влиять на тонкие процессы, т. е. овладеть управлением Праной.

Раджа Йога делится на восемь ступеней. Первая, Яма, – непричинение вреда, правдивость, неприсвоение чужого, воздержание и неприятие каких бы то ни было подарков.

Следующая, Нияма, – чистота, довольство, укрощение страстей, размышление и предание себя на волю Божию.

Далее идут Асана, или положение тела, Пранаяма, Прадьяхара, или направление сознания внутрь, Дхарана или сосредоточение, Дхияна, или созерцание, и Самадхи, или сверхсознательность.

Чтобы неподготовленный читатель хотя бы отдаленно понял о чем идет речь, перейдем к более привычным данным. Практическим известным, не вписывающимся в традиционную науку, проявлением Праны может быть биоэнергетика. Управление психической или нервной энергией используют многие целители. Таких данных во все времена было более, чем достаточно, и значительная часть этих врачевателей действительно оказывали людям помощь, при чем именно биоэнергетически, а не внушением. Христос, в частности, исцелял биоэнергетически. Научиться на примитивном уровне управлять психической энергией не так уж сложно каждому, это не очень высокий уровень.

Вторым достаточно распространенным проявлением экстрасенсорики является умение предсказывать, что-то находить, ясновидение, диагностика болезней и т. д. Сегодня существует множество различных теорий феноменологического уровня, употребляющих новомодные слова, типа информационные поля, для объяснения подобных фактов и способностей. Научиться некоторым азам экстрасенсорики способен опять же каждый и за очень короткое время. Другое дело, что браться за это просто, так сгоряча, я бы не рекомендовал, потому что возможны не совсем предсказуемые последствия такого умения.

После этих дополнительных замечаний можно перейти к некоторым объяснениям, причем начать их лучше будет с предпоследней ступени. В мире есть что-то, что сознательно делается, контролируется кем-то, и то, что случается. Если мы рассмотрим выстрел из лука, то он состоит из двух частей. Сначала это процесс натяжения тетивы, прицеливание. Это стрелок «делает», сознательно контролирует. После спуска стрела летит сама, и для стрелка, все что следует за этим является волей случая, оно «случается». Стрела может долететь в цель, а может отклониться под случайным порывом ветра, у стрелка уже нет возможности на что-то повлиять. Любое оккультное действие (магия, колдовство, управление биоэнергией, получение видений, молитва о чем-то практическом и т. д.) состоит из двух частей. Концентрация на цели, и созерцание достигнутого результата. Прицеливание и спуск стрелы. «Делание» и «неделание». Дхарана и Дхияна (по-японски Дзен). Из сегодняшнего распространенного лексикона наиболее употребительной будет пара: «концентрация» и «медитация». Что такое концентрация и так более или менее ясно. А слово медитация имеет два перевода на русский язык, созерцание и размышление. Для начала примем во внимание только первое значение.

Итак стали понятны две ступени в Раджа Йоге. От овладения каждой из них зависит успех. Дхарана нужна для того, чтобы уметь точно прицелиться. Во время концентрации в сознании должна быть только одна мысль, одна цель, иначе выстрел получится непонятно куда. Одно практическое определение в этой связи. Сила воли – способность к концентрации. В оккультном смысле – это умение оставлять в сознании на какое-то время всего одну идею. В житейском – умение отвлечься от посторонних возмущающих факторов и строго действовать с единственной целью, подчинив все свои действия только ей. Эти два определения хорошо согласуются и дополняют друг друга.

Практически та же задача стоит и во время медитации. В сознании не должно появляться посторонних мыслей. Любая такая мысль будет иметь тоже влияние, что и случайный порыв ветра на летящую стрелу. Но только теперь в сознании должна быть пустота, только созерцание достигнутого результата.

В этой связи для достижения результата в Дхаране и Дхияне становится понятна ступень Прадьяхара. Она состоит в успокоении сознания, в умении отключать его от внешних мешающих и отвлекающих факторов.

Ступень Пранаямы связана с дыханием, ее цель на первом этапе, пока не развита сверхчувствительность синхронизовать свои усилия в этом направлении с дыханием. Управление движением легких, это тоже проявление Праны. При этом это проявление периодическое, то расслабление, то напряжение. Если правильно синхронизовать (заставить работать в едином ритме) дыхание и сознание, то через некоторое время тренировок, начнут развиваться экстрасенсорные способности. Пранаяма – первые практические упражнения в этом направлении. Для тех, кто знаком с радиотехникой, понятной аналогией будет работа синхронного детектора. Если считать, что в человеческом теле постоянно течет огромное количество переменных нервных токов, направленных совершенно разными способами и разных по величине, то синхронизация с дыханием позволяет выделить из этого шума сигнал, отвечающий за управление легкими. Отношение сигнал-шум всей системы в этом случае может быть повышено во много раз, что и даст необходимую чувствительность на фоне шумов (других нервных токов).

Значение ступени Асана, занимающейся позой, тоже понятна. Неудобная, неестественная, ухудшающая кровоснабжение или не позволяющая расслабиться поза может стать препятствием для концентрации и особенно медитации. Любое неудобство, напряжение мышц – это отвлекающий фактор, посторонняя мысль. Концентрация может сопровождаться физическим напряжением, иногда это даже полезно синхронизовать для усиления эффекта, а медитация должна проводиться в предельно расслабленном состоянии. Чем сильнее расслабление, тем лучше может быть достигаемый результат.

Можно достигать гораздо большего эффекта расслабления, если перед этим дать усиленную физическую нагрузку. После нагрузки наступает естественная релаксация организма, которая и позволяет достичь большего расслабления. На этом эффекте основана техника динамической медитации, известная как танец дервиша. Во время танца дервиш концентрируется на одной цели. Достигнув пика физического и мысленного напряжения, падает расслабленный.

Для магии и колдовства часто применяются наркотики. Во-первых, некоторые из них позволяют лучше сконцентрироваться, но самое главное они лучше позволяют расслабиться, отключиться от всего постороннего для медитации. Идеальным вариантом для медитации является клиническая смерть, или состояния близкие к ней. В этом случае достигается полное расслабление, прекращаются посторонние движения Праны в организме, т. е. уменьшаются шумы. У многих, перенесших клиническую смерть, спонтанно развиваются экстрасенсорные способности. Некоторые галлюциногены своим эффектом обязаны тому, что они воздействуют на сердечно-сосудистую систему, приводя к эффекту близкому к клинической смерти, что приводит к медитации с видениями.

Оказывается в нашей жизни магия распространена гораздо шире, чем это может показаться на первый взгляд. В принципе любое сильное желание, за которым следует расслабление, это магия. Человек выплескивает часть своей нервной энергии, но таким образом создает предпосылки к тому, чтобы его желание исполнилось. Чем сильнее концентрация и чем глубже достигаемое расслабление, тем больше нервной энергии тратится на достижение желаемого результата, и тем сильнее эффект от такой магии. То, что большинство людей не способно к настоящей концентрации (слабая воля) и расслаблению, это своего рода защитный механизм и для общества и для них самих. Во-первых, потери нервной энергии не бесследны для организма, ее недостаток приводит к заболеваниям и даже смерти, а во-вторых, какое-нибудь сильное отрицательное чувство типа зависти или ненависти может нанести далеко не безобидный удар по объекту этого чувства. Отсюда становятся понятны две первые ступени йоги, Яма и Нияма. Это своего рода техника безопасности для себя и окружающих, когда входишь в мир мощных энергий, каковым и является оккультный мир.

На казалось бы очень простой вопрос, как мы мыслим, едва ли большинство сумеет дать хоть какой-то разумный ответ. Сам процесс мышления для нас естественен и привычен, мы этим постоянно занимаемся в жизни, а дать приемлемое объяснение механизма этого явления не так уж просто. По некоторым теориям мысли генерируются в мозгу на основе уже имеющейся там информации, некоторые теории, в том числе и Раджа Йога, утверждают, что мозг только приемник, улавливающий мысли, которые существуют в пространстве идей. Не будем сейчас этого обсуждать, но чисто практически я могу утверждать, и каждый умеющий думать это может проверить практически, понаблюдав за собой со стороны, следующее: все виды мышления можно очень грубо разделить на два типа. Во-первых, это мышление чиновника. Когда перед чиновником возникает вопрос, то он перебирает в уме имеющиеся приказы и инструкции, и выдает свой ответ. Чиновничье мышление – простой перебор возможных ответов из числа предварительно в него заложенных. Второй крайний полюс – это мышление творческой личности, при этом не важно, в какой области эта личность трудится. Мышление это рождение идей новых, забытых старых, создание по аналогии с чем-то и т. д., в общем поиск идет по бесконечному полю возможностей. Эти мысли создаются только в режиме медитации. Они как бы приходят в пустое, подготовленное для улавливания их сознание. Реально в большинстве случаев практическое мышление человека состоит из смеси в разной пропорции этих двух типов мышления: чиновничьего и медитации.

Предположим стоит научная задача. Человек изучает все условия задачи, настраивается на данную научную тему, вспоминая что-то и т. д. Это этап концентрации или прицеливания. После этого следует момент очень короткого расслабления, медитации или спуска стрелы. И в сознании появляется некоторая идея. Она может быть сразу настолько плохой, что отбрасывается автоматически (стрела ведь не всегда попадает в цель, особенно если стрелок не мастер), а может быть сходу и похожей на правду. Тогда сознание переводится в режим чиновничьего, и предложенное решение проверяется на пригодность. Если оно оказалось нормальным, то все здорово, задача решена. Если же нет, то процесс прицеливания (дхарана) осуществляется заново с последующей медитацией, и так пока задача не решится, либо процесс не будет прерван волевым путем.

Таким образом, способности к творческому труду состоят в умении концентрироваться на задаче, а главное в умении медицировать, т. е. расслабиться после этапа концентрации, оставив сознание пустым. Продуктивность интеллектуальной творческой работы определяется эффективным временем медитации, хотя оно реально составляет всего доли секунды. Тот, кто умеет делать это лучше, будет достигать результата быстрее, и ему потребуется меньше циклов, состоящих из концентрации, которая в основном и дает затрату времени и сил, и медитации. Тот, кто специально обучен концентрации и медитации, может быть намного продуктивнее в интеллектуальном творческом труде. Таким образом творческое мышление это магия, и становится понятно второе значение слова медитация.

Секс это тоже магия. Половой акт состоит из этапа сильного физического и эмоционального напряжения, за которым следует глубокое расслабление, т. е. уже физиологически заложен механизм, идеально подходящий под магические действия. Все определяется только тем, на чем концентрируются половые партнеры. В зависимости от этого возможна магия как примитивная эгоистическая так и очень возвышенная. В зависимости от этого и чувство любви может носить совершенно различный характер.

Такая особенная физиологическая близость полового акта к магии очень давно сделала его частью магических обрядов, различных культов, колдовства и т. д. Если концентрироваться не на сексе, а на специальной магической задаче, то это может давать очень даже результативную магию, в том числе и в случаях, когда применяют ее люди специально не обученные. Отсюда становится понятно повсеместное распространение вакхических культов. Такая магия действительно влияет на урожаи, приплод скота и т. д., причем эффект магии значительно усиливается от коллективной магии, синхронной концентрации и медитации большой группы людей. Таким образом, древние храмы со жрецами и жрицами любви и вакхические культы по своему происхождению далеко не тождественны публичным домам и современным групповухам.

Для магии, необходим достаточный запас психической энергии, поэтому надо беречь ее, особенно перед совершением магических действий. Христианские посты представляют собой именно такое сбережение психической энергии (есть только легко усваиваемую пищу, воздерживаться от секса, не употреблять алкоголь, вести сдержанный образ жизни без развлечений, т. е. сильных эмоций). Если исходить из того, что в христианстве непрофессиональной магии как таковой в общем-то нет, (хотя магия присутствует, например, в молебнах о дожде) т. е. обычным прихожанам эта подготовка ни к чему, то можно практически однозначно утверждать, что это пережиток вакхических культов, в которых участвовало все население, почему собственно поститься обязывали всех, а не только священнослужителей. Здесь, вероятно, сработал один из методов идеологической борьбы, когда новая вера включила в себя старые обрядовые элементы, придав им иной смысловой оттенок. В частности Великий пост и следующий за ним праздник Пасхи, в общем то самый большой праздник христианства, очень хорошо вписываются в этот переход из природно-вакхических традиций. Во-первых, Пасха по времени приходится на период оживления природы, цветения растений, т. е. ключевые слова для обозначения этого процесса – воскрешение, начало новой жизни и т. д. Эти ключевые слова и вошли в христианскую легенду, их постарались сохранить, только придав им иной смысл, чтобы не было резкого культурного переворота в сознании людей. Во-вторых, именно в этот период, видимо, закладывается урожай, т. е. время Пасхи идеально для магии повышения урожая, и великий пост для всех людей перед этим – накопление психической энергии для коллективной магии. В частности, если эта логическая реконструкция верна, то можно ориентировочно указать и широту района зарождения праздника Пасхи с действующими сегодня в христианстве сроками. Это Европа, широта севера Черноморского побережья. Для более южных районов, как например Палестина, он бы должен быть раньше, а для широты Москвы позже. Данные рассуждения лишний раз показывают фальсифицированный характер еврейской легенды, связывающая этот праздник с исходом евреев из Египта. Ну с какой стати не природный праздник вычислять с расчетными сложностями, привязываясь к каким-то природным явлениям? Даже если само празднуемое событие произошло до изобретения календаря, то после его введения дата праздника обязана была застыть. А это значит, что связанные с этим праздником природные традиции были очень сильны и долго сохранялись уже и после введения Христианства. Там, где дата праздника не так крепко привязана к природным явлениям, она застыла в календаре, хотя перед этими праздниками, как к примеру, Рождество, тоже есть пост, т. е. наследие вакхических культов.

Сделанный выше обзор показывает, что в нашем обычном мире магия достаточно распространена, и она не замечается в силу ее обыденности. Список при желании можно было бы продолжить, например, очень разноплановая магия возможна во сне, но я ограничусь последним примером. Смерть это тоже магия. Физиологически переход от жизни к смерти заканчивается глубочайшей медитацией, по крайней мере в течение нескольких минут состояния клинической смерти, пока еще в организме не начались необратимые процессы. Поэтому, если умирающий сконцентрировался на какой-то идее, то она превращается в его последнюю волю, имеющую очень большую силу для выполнения. Вот почему, умирающий, во всех религиях, должен уйти из этого мира примеренный со всеми.

В заключение несколько поясняющих слов надо сказать и о черной магии. Чисто технически это стандартная магия, концентрация, переходящая в медитацию, но использующая одну особенность сознания. В своем обычном состоянии человеческое сознание в состоянии одновременно поверхностно обрабатывать несколько каналов информации, например, читать книгу и одновременно, «краем уха», улавливать шумы, доносящиеся с улицы и от соседей. Сознание настроено так, что эти шумы практически не отвлекают, но если вдруг там случается что-то существенное, какое-то изменение, то внимание само автоматически переключается на это. Такая способность сознания нормальный продукт естественного отбора. Охотник или объект охоты в лесу должен одновременно улавливать огромное количество информации от почти всех своих органов чувств, формируя таким образом картину ситуации в которой он находится. Такая особенность сознания очень мешает концентрации и медитации. Способность к концентрации на чем-то одном значительно возрастает, если сознание вывести из его обычного состояния (по К. Кастанеде это значит сдвинуть точку сборки). Таких факторов, которые выводят человека из нормального состояния и повышают способность к концентрации можно предложить несколько, как правило это различные варианты шока, например, сильный испуг. Это также могут быть какие-то действия, идущие в разрез с его глубинными моральными или иными установками, то что он сам должен расценивать как кощунство, святотатство или иной страшный грех. Это путь к магии тех, кто не желает долго ей учиться, а хочет быстро добиться магических способностей любой ценой, чтобы использовать их в корыстных целях. Так возникают всевозможные культы поклонения сатане, ритуалы на кладбищах, с принесением человеческих жертв (здесь и ужас и кощунство одновременно), сексуальными извращениями и т. д. Инквизиция преследовала сексуальные извращения, считая их связанными с колдовством, по-видимому, в тайных жидовских антихристианских организациях сексуальные извращения и ритуальные убийства действительно были широко распространены. Кое-что из этого арсенала использовалось и в вакхических культах. В частности кара постигла Содом и Гоморру согласно библейской легенде за сексуальные извращения.

Расширив картину мира, включив в нее и оккультный мир, мы тем не менее пока ни сколько не преуспели в решении основного вопроса философии. Например К. Кастанеда, один из современных популяризаторов магии, читается сначала с увлечением, а потом все больше и больше начинает надоедать своим однообразием, и у читателя на первый план выходит недоумение, а зачем собственно все это нагорожено. Вся его философия может быть сведена к утверждению, что этот мир очень непрост, в нем много интересного и необычного, но почему он такой и для чего живет в нем человек, сказать ничего определенного нельзя. За всей системой, которую он преподносит, стоит некоторая мудрость, явно превышающая бытовой атеистический уровень среднего человека, но не способная дать в общечеловеческую копилку философского знания чего-то существенного.

Йога утверждает, что ответы по основному вопросу философии в пределах нормального человеческого опыта и логики получить невозможно. Некоторым косвенным подтверждением этому может служить и изложенное выше. Ответы можно получить но только, достигнув последней ступени Йоги. Вот что пишет по этому поводу Вивекананда.

– Поле разума узко и ограничено малым кругом, за который не может выйти рассудок. Всякая попытка идти дальше невозможна. Тем не менее за этим кругом рассудка лежит все то, что человечество считает самым важным: бессмертна ли душа; есть ли Бог; есть ли высший разум, управляющий всей вселенной. Рассудок говорит, что он агностик и не знает – да или нет. Однако эти вопросы так важны для нас! Без прямого ответа на них человеческая жизнь невозможна. Все наши этические теории, все наши нравственные положения, все, что есть хорошего и великого в человеческой природе, – все это вылилось из ответов, полученных из-за пределов этого круга.

Вся этика может быть выражена в одном слове «несебялюбие». Но где польза от моего несебялюбия? Если пользой считается наибольшее количество счастья, моя польза заключается в том, чтобы быть эгоистом. В чем же ответ? Ответ же в том, что этот мир есть только капля в бесконечном океане, одно звено в бесконечной цепи. Но откуда те, кто проповедует несебялюбие, добыли эту идею? Мы знаем, что она явилась у них не инстинктивно и не рассудком. Изучая историю, мы находим один общий факт, признаваемый всеми великими учителями религии, каких когда-либо имел мир: все они заявляли, что получали эти истины свыше, только многие из них не знали, в каком состоянии они получали их. Йога утверждает, что все они правы, утверждая, что эти знания не есть продукт их собственного размышления, и вместе с тем объясняет, что эти знания получились не от кого-то другого, а из глубины их самих.

Йога учит, что сознание само имеет высшую сравнительно с рассудком форму сверхсознательного состояния, и что когда сознание достигает этого высшего состояния, тогда человек становится обладателем знания выше, чем рассудочное, обладателем метафизического знания, которое выше всякого физического знания. Чтобы разобраться в той массе несообразностей, которая называется человеческой жизнью, нам необходимо возвыситься над своим рассудком, но мы должны делать это научно, медленно, правильно упражняясь и отбросив всякое суеверие. Приниматься за это следует совершенно так же, как и за всякую другую науку: мы должны принять за основание рассудок и следовать за ним до тех пор, пока он будет вести нас, а когда рассудка окажется недостаточно, он сам укажет нам путь к высшему уровню. Поэтому каждый раз, как вы слышите, что человек говорит: «На меня нашло вдохновение» – и затем болтает неразумный вздор, не обращайте на него внимания. Потому, что три состояния сознания, несознательное, сознательное и сверхсознательное принадлежат одному и тому же сознанию, и одно никогда не противоречит другому. Итак, когда бы вы не повстречались с диким утверждением, которое противоречит человеческому рассудку и здравому смыслу, отвергайте его без всякой боязни, потому, что настоящее вдохновение никогда не противоречит рассудку, но только дополняет его. Великий пророк сказал: «Я пришел не разрушить, но дополнить».

Все различные ступени Йоги имеют целью привести нас к сверхсознательному состоянию, или самадхи. Вдохновение в такой же мере свойственно каждой человеческой натуре, как оно было свойственно древним пророкам. Эти пророки не были исключением, они были только великие Йоги. Они достигли сверх сознательности, но каждый может достигнуть того же. И это не только возможно, но каждый человек обязан стремиться достигнуть такого состояния, и в этом и состоит религия. Опыт есть единственный наш учитель. Мы можем толковать и рассуждать всю нашу жизнь и никогда не поймем ни одного слова истины, пока сами не убедимся в ней опытом.

– Когда посредством предварительных упражнений наше сознание укрепится и будет вполне подчинено нам, и мы приобретем способность тонкого восприятия, тогда следует перейти к упражнению сознания в созерцании. Созерцание должно иметь своим предметом сначала грубые явления, а затем медленно подниматься к более и более тонким, пока не станет беспредметным: сначала оно должно быть направлено на восприятие внешних причин ощущений, потом – внутренних движений и затем – реакции сознания. Когда оно достигнет познавания внешних причин ощущений как таковых, оно приобретет способность видеть все тонкие материальные тела и формы. Достигнув способности воспринимать внутренние движения как таковые, оно будет в состоянии управлять всеми умственными волнами в себе и в других. А когда оно сделается способным воспринимать умственную реакцию как таковую, Йог приобретает знание всего, так как всякий чувственный предмет и всякая мысль ест результат этой реакции. Тогда он как бы увидит настоящие основания своего сознания и станет полным его властелином. Йог приобретет разные сверхъестественные способности. Если он достаточно тверд, чтобы отречься от пользования этими способностями, он достигнет совершенного подавления волн в океане сознания. Тогда величие его души, не затемненное никакими развлечениями сознания или движениями тела, воссияет в полном блеске, и Йог увидит наконец себя, каков он есть и каким всегда был, – всеведущим, бессмертным и вездесущим. Когда же цель будет достигнута, прекратятся все горести, исчезнут все страдания, последствия поступков будут уничтожены, и душа сделается свободною навеки.

Сформулирую в общих чертах существенные с моей точки зрения элементы картины мира, предлагаемой этой философской системой.

Существует бесконечная, вездесущая, неизменная во времени нематериальная субстанция, в которой содержится полная информация о всем нашем мире, каждой его самой микроскопичной частице, любом кванте энергии, прошлом и будущем, и еще, возможно, о том, что находится за пределами нашего мира. Эта субстанция может быть названа информационным полем или пространством, как мы далее ее иногда и будем называть, но без материального носителя. Она не принадлежит нашему миру и не может быть адекватно описана в его даже наиболее первичных понятиях как пространство, время, изменение, причина-следствие и т. д., но имеет связь и взаимодействует с каждым объектом этого мира, живым, неживым, гигантским или относящемся к микромиру. Взаимодействие состоит в получении объектом информации из этой субстанции. Но для того, чтобы ее получить надо уметь эту информацию усваивать, т. е. обладать инструментом для ее использования. В частности, живые объекты имеют доступ к информации по управлению энергетическими потоками в пределах своих физиологических и биологических потребностей и возможностей. Любая живая клетка имеет доступ к соответствующей информации по управлению энергетическими потоками, определяющими ее биохимию. При этом, если что-то в среде обитания клетки меняется, соответственно что-то меняется и в самой клетке, и она перенастраивается на другую информацию, что в результате меняет происходящие в ней процессы. Такая регулирующая цепочка – продукт естественного отбора.

Мозг представляет собой многоклеточный прибор, в котором меняется состояние клеток и соответственно изменяется считываемая информация. Он условно может быть разбит на множество относительно независимых считывающих блоков. Например есть физиологические блоки, которые получают через нервы информацию о состоянии соответствующих им органов чувств: сердца, печени, почек и т. д. Эта нервно-импульсная информация определяет состояние соответствующих нервных клеток в мозгу, и соответственно информацию, которую они прочтут с информационного поля и передадут обратно в виде управляющих нервных импульсов на соответствующий им орган. Все это имеет место помимо того, что каждая клетка физиологического органа тоже напрямую связана с информационным полем по своим внутренним вопросам. Такая модель управления физиологическими органами, между прочим, неплохо объясняет тот факт, что при травме мозга, определенного физиологического центра, его функции могут взять на себя другие участки мозга, переучившись. А это значит, что управляющая информация хранится не в клетках (нейронах) соответствующего участка мозга, а где-то еще. Отсюда, в частности, становятся понятны огромные ресурсы памяти и вычислительные мощности нашего биологического нейрокомпьютера.

Нервные импульсы от органов чувств воздействуют на клетки мозга соответствующих участков, задавая их состояние. Это состояние определяет информацию, которую считают эти участки мозга из информационного поля, а в результате получаются образы зрительные, слуховые, обонятельные и т. д., соответствующие раздражению органов чувств и символики мышления существа, которому эти органы чувств принадлежат.

Символика мышления – это некий набор штампов или шаблонов, по которому происходит упорядочение получаемой информации. Это биологический механизм, сформировавшийся как продукт естественного отбора, позволяющий быстрее обрабатывать полезную информацию и отбрасывать бесполезную, которая не укладывается в определенные рамки. Такое упорядочение информации относится, как к простейшим случаям, которое делает, например, насекомое, так и к сложным научным теориям. Просто существенно различается объем и качество упорядоченной информации. Символика мышления, это во-первых, те категории, которыми существо мыслит. Это могут например быть зрительные образы, обонятельные, слуховые, если речь идет о человеке, то вообще могут быт абстрактные символы или понятия и т. д. Во-вторых, даже для образов, соответствующих определенному органу чувств, возможно упорядочивание информации разными способами. Если мы к примеру говорим о зрительных образах, то при идентификации объекта используются размеры, общие контуры предмета, средние детали, мелкие детали, цветовая гамма и т. д. У каждого существа, даже в пределах одного биологического вида, своя более или менее специфическая система группировки информации. Эта система, естественно, тоже информация, хранящаяся в информационном поле. Информация, которая не упорядочивается по привычному шаблону, не переводится на привычный язык образов и отсеивается мозгом, как шум.

Центров, которыми мы «думаем», в мозгу тоже несколько. Обычно человек в жизни пользуется только двумя, самыми медленными из них, первым – интеллектуальным и вторым – моторным. Первый центр самый медленный из всех, и наиболее подконтрольный. Это центр чиновничьего мышления. Им мы осуществляем перебор возможных вариантов. Этот центр отвечает за ввод-вывод медленной наиболее абстрактной информации, во время разговора, чтения и т. д. Второй центр в несколько раз быстрее. Он менее подконтролен, и программируется при помощи первого. Когда мы чему-то обучаемся, мы пользуемся первым центром. При этом программируется второй. Научившись, мы многим своим умением пользуемся автоматически, не задумываясь. Мы например не думаем, как поставить ногу во время ходьбы, или как делать жевательные движения во время еды, это делается автоматически, подсознательно. За такого сорта умение отвечает второй центр. При этом ему подконтрольны отнюдь не только самые примитивные действия, но при достаточном навыке и многие интеллектуальные. Например, шахматы блиц (пять или менее минут на всю партию) играются этим центром, а длинная партия – интеллектуальным. И качество игры быстрой партии не сильно уступает качеству длинной.

Работа мозга организована так, что каждый более медленный центр имеет приоритет над быстрым. Если в работу по вопросу, над которым уже работает быстрый центр включается медленный, то быстрый центр блокируется, и заставить его вновь работать не всегда просто, поскольку, чем быстрее центр, тем менее он подконтролен. Если во время длинной шахматной партии игрок попадает в цейтнот (нехватка времени), то качество игры резко падает, хотя быструю партию он, как правило, в состоянии играть и быстрее и лучше. Это связано с тем, что после длительной работы интеллектуального центра не удается быстро включить моторный, а интеллектуальный при нехватке времени дает и меньшую скорость и более низкое качество игры.

Кроме двух рассмотренных у человека есть еще несколько интеллектуальных и моторных центров (всего два типа). Каждый последующий во много раз мощнее и быстрее однотипного предыдущего, а потому способен расшифровывать и усваивать его информацию, но зато требует гораздо больше нервной энергии при работе. Какова совместимость центров мышления разных людей? Во-первых, совместимость тем лучше, чем выше номер центров мышления, поскольку растет их мощность и быстродействие, т. е. способность к расшифровке чужой информации; во-вторых, чем больше похожи друг на друга люди в смысле типа мышления; и наконец, в-третьих, чем информация ближе к биологической, тем более однотипны символики и кодировки ее у разных людей, а чем сильнее в ней социальный уклон, тем больше ее индивидуальность и стало быть хуже совместимость. Первым центром практически невозможно прочесть чужую информацию. Вторым можно улавливать наиболее простую, близкую к биологической, типа эмоций, простых чувств, да и то при сильной схожести людей, как например, в случае однояйцовых близнецов. Следующие центры делают возможным усвоение чужой информации у похожих людей, а более высокие у всех. Таким образом телепатия возможна, но с учетом сделанных оговорок.

В обычной жизни работа других центров мышления, кроме первых двух, не заметна. Она в виде редких всплесков озарения проявляется в творческой работе. Второе ее проявление это сны. Многие наверное испытывали, что во сне скорость мышления иногда очень сильно возрастает. Известно много случаев, когда человека будило что-то, звук или прикосновение, и за время пробуждения он успевал во сне прожить целую жизнь, в конце которой был этот самый звук или прикосновение, его разбудившее. Причина того, что мы не помним многих своих снов, в том, что их информация шла из центров выше второго и не всегда запоминается медленными центрами.

В принципе предложенная модель позволяет на многие вопросы из нашей жизни и культуры взглянуть более конструктивно, получить какие-то интересные объяснения и выводы. Чтобы проиллюстрировать такую возможность, я чуть подробнее остановлюсь на человеческой способности творить. Творчество автоматически подразумевает создание чего-то нового, т. е. чиновничье мышление для этого не подходит по определению, твочество это магия, и следовательно продукт деятельности центров мышления выше второго. Эта способность происходит из простейшей, к примеру, бытовой деятельности. Если человек делает, что-то понятное, привычное, то у него есть программа действий, и ему достаточно двух первых центров мышления. Но как только ситуация заставляет заняться чем-то новым, не совсем привычным, начинается, пусть и примитивный, процесс творчества, когда человек делает шаги на основе интуиции. Поэтому в большей или меньшей степени творчески мыслить, т. е. заставлять работать центры мышления выше второго, способны все человеческие существа.

В этой связи немного остановимся на технике стимулирования такой работы. Это в общем-то непросто. Желание через волевое усилие над собой, собраться, сосредоточиться, и творчески поработать – абсурдно. Такое волевое усилие делается через первый интеллектуальный центр, который будучи активно включен, блокирует высшие центры. Поскольку творчество это магия, то для достижения творческого состояния годится весь спектр приемов, подходящих для магии, в том числе и черной. Поэтому становится понятно, почему спивались или скатывались до наркомании многие творческие люди, почему некоторые из них занимались сексуальными извращениями. Если опять вспомнить «Маленькие трагедии» Пушкина и рассуждение о совместимости гения и злодейства, то мой ответ будет положительный. Гений и злодейство очень даже совместимы, более того, для некоторых типов, извращения, насилие и садизм, – способ перейти в творческое состояние. Конечно есть примеры личностей, которые умели достигать этого благодаря йогической практике, как Рерих или Тагоры, из которых наиболее известен Рабиндранад. Но это в общем-то экзотика. А основная масса простых творческих личностей довольствуется доступным им набором приемов, среди которых слабые наркотики типа алкоголя или курева занимают далеко не последнее место, но чуть подробнее остановимся на иных.

Во-первых, необходимо отключить центр чиновничьего мышления, во-вторых, заставить моторный заниматься простым, однообразным, почти физиологическим делом, желательно приятным, чтобы создать условия психологического комфорта, расслабленности. Таким делом может быть прогулка, небольшая физическая нагрузка типа бега трусцой или катания на велосипеде, у многих мыслительный процесс стимулируется едой. Именно так же физиологически действует и процесс речи. Когда начинаешь что-то вслух излагать, то и мысли лучше «приходят» в голову, в частности, этим отчасти объясняется привычка мысленного проговаривания, так называемого внутреннего диалога. Многие работники высокоинтеллектуального труда «любят» заниматься каким-то очень примитивным интеллектуальным занятием, к примеру, раскладывать несложные пасьянсы или разгадывать кроссворды. При достаточном навыке моторный центр выполняет эту несложную интеллектуальную работу, что служит хорошим фоном для медитации. Практически так же может действовать любая развлекательная программа, в которую не погружаешься. Это может быть и телевизор, и чтение, и что угодно другое, но оно должно быть как бы фоном для основной умственной деятельности, создавать психологический комфорт и не увлекать.

Чтобы перейти к дальнейшему изложению, сформулирую полную цепочку творческого процесса.

Внешний мир → Идея → Творческий результат → Проверка ← Внешний мир

↓

Внешний мир

Начинается все с внешнего мира. Он дает основание, исходный материал, толчок и стимул для всего творческого процесса. После этого следует идея. Далее, оформление идеи в форму, пригодную для усвоения внешним миром. Потом проверка полученного результата, на его адекватность внешнему миру. И только после этого выдача окончательного творческого результата внешнему миру. В полном объеме такая схема реализуется крайне редко, в жизни мы, как правило, имеем усеченные варианты. Однако каждый этап имеет свое значение и его отсутствие в том или ином случае приводит к ущербности всего процесса творчества. Без идеи и ее оформления в виде социально усваиваемого продукта, остальной мир никогда и не узнал бы об акте творчества. А форма этого готового продукта может быть самой различной, но обязательно удобной для общественного потребления, от просто высказанной вслух мысли в присутствии других, до более сложного объекта, как художественное полотно, литературное произведение, научная теория, оформленное изобретение и т. д.

Следующим существенным элементом творчества является проверка полученного результата на соответствие внешнему миру. Иногда, как будет показано ниже, это процесс не тривиальный, но даже в относительно простых случаях, когда это делается на основании формальной логики при помощи первого центра мышления, этому надо учиться, и далеко не каждый им владеет. Тот, кто этого не умеет, иногда может выдавать очень интересные идеи, нестандартные решения, но иногда и полнейший бред, при этом сам он, как правило, не в состоянии будет отличить одно от другого. Т. е. процесс формальной проверки не самый сложный, но необходимый элемент творчества, которым по-настоящему владеют далеко не все. В частности такой социальный феномен, который получил название «женской логики», состоит в следующем. Женская «любовь» к разговорам это физиологический продукт естественного отбора. Поэтому это достаточно любимое, а следовательно, психологически комфортное занятие, и приводит к рождению мыслей, которые тут же и высказываются. Теперь бы хорошо остановиться, проверить их корректность, совместимость одной с другой, но выясняется, что этому не совсем обучены, а к тому же очень не хочется прерывать приятный процесс говорения. В чем-то сходная картина имеет место в областях человеческой культуры, где формальная проверка невозможна или затруднена. В первую очередь это относится к различной творческой гуманитарной работе, к примеру, искусству. Процесс творчества здесь физиологически ни чем не отличается от любого творческого процесса. А при проверке в значительной мере отсутствуют объективные критерии, и стало быть возможен полный субъективизм, приход к единому мнению затруднен, более того, он зачастую конфликтен и болезненен. Поэтому, во-первых, большая часть этого контингента не обучена проверке, во-вторых, очень неохотно ей занимается, потому как из комфортного творческого состояния приходится переходить в существенно дискомфортное, в-третьих, здесь гораздо сложнее выявлять шарлатанов. Отсюда возникает множество социальных последствий. Частые ссоры, переходящие в распад, в творческих коллективах. Сильное влияние на популярные виды искусства, моды и временных тенденций, большой процент бездарей, повышенная роль имиджмэйкеров и т. д. Достаточно высокий процент среди некоторых профессиональных творческих групп как бы расслабленных, инфантильных людей, не от мира сего, которые почти постоянно пребывают в состоянии отключенного первого центра. И это не придурь, а форма существования в процессе творчества, которая из-за отсутствия производственной необходимости возвращения в реальный мир, т. е. перехода в состояние проверки, оказывается практически постоянной. Попытки заставить таких людей тянуть рутину, примитивную однообразную или просто требующую мелочной конкретности работу, будут болезненны для них, и самое главное, абсолютно бесперспективны.

В видах деятельности, где форма изложения творческого результата более формализована, а это относится к технике и особенно к математизированым областям знания, методы проверки лучше отработаны. Творческих личностей опять же немного, как и везде, но зато квалифицированно оценить уже полученный результат, способен почти каждый, работающий здесь. И идеальным инструментом для этого является математика. Однако и здесь люди зачастую трудятся сообща, осуществляя некоторое разделение труда. Один творит, дугой за ним формализует работу, включая проверку. Безусловно первый способен выполнить и вторую часть, но если это не было бы выгодно обоим, то такие творческие коллективы не складывались бы. Для личности, способной творить, тянуть рутину – тяжкое наказание, и она охотно идет на такое разделение труда. Творческий режим существования гораздо комфортнее, нежели обыденный. Наличие отработанной культуры формального изложения результатов деятельности, хорошо приспособленной для последующей проверки и использования, приводят к существенно иной научной культуре именно в этой среде. Поэтому, в частности, есть очень серьезная доля истины в утверждении, что в любой науке, науки ровно столько, сколько в ней математики. Именно в этих областях человеческого знания и сложился в первую очередь тот подход, который я в начале книги назвал научным. Естественно, его далеко не всегда удается перенести на все области человеческого творчества, но если за какую-либо науку, в которой пока еще не очень прижился научный подход, как к примеру философия или история, берутся люди с физико-математической культурой, то вероятность научного прорыва серьезно возрастает. Именно такой результат получился у авторов Новой Хронологии. И одна из причин, кроме социальных, уже указанных выше, почему их результаты отвергаются учеными-историками, состоит в том, что основная масса этих ученых пока еще не владеет научным методом мышления, а остается на позициях догматизма. Поэтому в условиях наличия противоречащих друг другу исторических материалов, ученые-историки видимо полагают, что вопрос установления истины будет решаться голосованием в их среде. Именно по этим причинам и я адресую эту свою работу к соответствующему контингенту, который способен относительно легко воспринимать новые идеи и работать с ними, а не тем, кого целый год большая толпа хором должна уговаривать (общественный гипноз, а не логика).

Творческий процесс по реконструкции истории, в условиях, когда возможна преднамеренная фальсификация, исторические материалы разрознены, зачастую противоречивы, особое значение и наибольшая сложность ложатся на этап проверки сформулированной идеи. Если в частности говорить о Новой Хронологии, то основная концепция сформулирована. Над ее оформлением пришлось творчески основательно поработать. Но далее, когда устанавливаются детали истории, выбор вариантов в каждом конкретном случае невелик. Наиболее творческим процессом становится не высказывание идеи, а ее проверка. Проверка превращается в сложную медитацию над идеей по поводу ее совместимости со всем историческим материалом, причем с учетом возможности его искажения, т. е. учет конкретных политических интересов и технической возможности для фальсификации, учет экономики, психологии и т. д. Из-за обилия фактического материала, нехватки времени, а может быть и умения, именно это не всегда делают авторы Новой Хронологии. Отсюда и набор наших расхождений в реконструкции истории. К примеру, они считают, что Христианство в Византии возникло до Христа, Крестовые походы начались еще при его жизни. Я допускаю это как вариант, но моя реконструкция представляется более логичной с множества точек зрения. Аналогично, вероятно, используя еврейские источники, они переносят слова «иудеи» на русскую почву, что психологически очень сложно смоделировать, т. к. слово «иуда» в русском языке не могло никогда иметь положительного значения. Т. е. в процессе этой реконструкции надо было выбрать психологически и технически оптимальный вариант для фальсификации, чтобы потом правильно реконструировать историю. Я таким вариантом посчитал еврейскую фальсификацию значения одного слова, которое невозможно было выкинуть из легенды, а по версии авторов Новой Хронологии, надо пренебречь отрицательным значением в Христианстве слова «иуда» и в древние времена, и в наше, не заметить определенного родства со словом «жид», причем употреблявшегося официально в резко отрицательном смысле, и назвать словом «иудеи» очень уважаемое сословие на Руси. Естественно, исходя из экономии мышления моя версия гораздо предпочтительнее, хотя она все равно остается только версией. Вполне может быть, что откроются новые данные, которые заставят и меня пересмотреть ее.

Наиболее сложной для творчества областью знания является философия. Во-первых, здесь наивысший уровень обобщения, и потому медитация должна идти по существенно более широкому полю, чем в любой конкретной области знания. Во-вторых, определения, даваемые здесь, зачастую, являются первичными, что крайне осложняет процесс формализации, и по этому поводу приходится делать очень значительные дополнительные усилия. В-третьих, после того как некоторая формализация проведена, в части теории или хотя бы в одном определении, проверка в отличие от математизированных наук не становится формальной, а по сложности превосходит проверку при реконструкции истории. Она осуществляется опять же через медитацию по предельно широкому полю, на корректность, внутреннюю непротиворечивость, предельные переходы, контр-примеры и т. д. А это в принципе становится возможно, только если предмет размышления хорошо формализован, поэтому в этой области человеческого знания научная культура становится нужна как нигде. Т. е. существенным критерием качества философской работы является качество ее формализации, культура изложения, и следовательно доходчивость и простота. Если результат не может быть объяснен «на пальцах», то что-то не так, либо результат плох, либо тот кто излагает, недостаточно сам в нем разобрался. К философии это относится больше, чем к любой другой науке, поскольку из-за ее первичности автор работы отвечает за все. Если результат сложно понимаем, как у немецких классических философов, это значит, что первичный базис философом выбран неудачно! А из-за этого философия перестает быть массовой наукой, хотя по своей сути это самая жизненная, самая прикладная из всех наук.

Итак мы подошли к одному из основных вопросов, что такое Я? Можно отождествлять себя с собственным телом. Чуть более интеллектуальному существу естественнее будет отождествить себя с суммой всех своих мыслей, впечатлений, воспоминаний, своей личной историей и т. д. Исходя из модели, предложенной выше, еще более естественно будет отождествить себя со всей информацией, к которой существо когда-либо имело доступ, не только мозг, но каждая клетка организма. Блок этой информации – это соответственно индивидуальная душа материального объекта, которая есть и у человека, и у животного, и одноклеточного организма, и даже у неживого предмета. Все информационное поле это соответственно Мировая Душа или Святой Дух.

Далеко не вся информация персональной души доступна сознательному восприятию. Например, недоступна практически вся бессознательная информация, отвечающая за физиологию. Это защитный механизм, закрывающий доступ к сознательному управлению физиологией, что в большинстве случаев могло бы быть разрушительным для организма. Если когда-то, например, во сне, был доступ к информации одного из быстрых центров, то пока человек не научится управлять работой этого центра, эта информация также будет для него недоступной.

Развитие организма животного происходит из одной клетки. В первый момент после своего появления (от слияния половых клеток) она получает доступ к информации, и с этого момента развитие организма идет по уже определенной программе, состоящей из последовательных блоков информации, к которым развивающийся организм получает доступ, поскольку каждая последующая информация определяется состоянием организма на тот момент, а состояние организма предыдущей информацией. Поэтому по одной и той же программе могут развиваться разные организмы, если их первоначальные клетки были генетически похожи и какие-то еще дополнительны условия (расположение планет, циклы Земли, Луны или что-то иное) определили их первоначальное обращение к одной и той же информации.

Если исчезает (умирает) физический объект, то его персональная душа, как блок упорядоченной информации, естественно, сохраняется, душа бессмертна. Если вновь родившийся организм, точнее его первая клетка, в силу своей генетической похожести и дополнительных природных факторов получит доступ к информации, к которой в свое аналогичное время имел его предшественник, то программы их биологического развития будут тождественны. В результате новое существо будет с очень похожим мозгом, и следовательно, оно будет иметь доступ ко всему блоку информации своего предшественника и воспринимать его как свой собственный. Однако в силу различия социальных условий жизни системы символик будут различны, и информация первого центра мышления не будет усвоена. Част информации второго центра будет усваиваться и влиять на подсознательном уровне, облегчая обучение многим вещам, но получить полный доступ к информации своего предшественника (вспомнить свои прежние перевоплощения) новый хозяин сможет только при помощи следующих центров мышления. Естественно, что после этого, он начинает себя отождествлять со всеми своими ощущениями, в том числе и принадлежащими жизням в другом физическом теле. Человек, овладевший всеми своими центрами мышления, получает доступ ко всей информации Мировой Души, прошлому и будущему, в том числе и власть над всеми энергетическими потоками во вселенной, и он будет отождествлять себя со всем миром. Это состояние Бога.

После того, как сформулированы существенные элементы картины мира, перейдем к практическим выводам. Во-первых, это касается экспериментальной проверки предложенной модели. Система не призывает чему-либо верить на слово, она предлагает систему упражнений, которая позволит во всем убедиться лично. Никто не заставляет этому верить, но если у Вас есть достаточные побудительные причины и необходимая сила воли, это можно проверить экспериментально. Сразу оговорюсь, что это не просто система упражнений, а образ жизни, и времени, и сил на ее реализацию надо потратить больше, чем в свое время потребовалось на достижение Северного полюса. Любому человеку сложно без веры произвести столь кардинальные изменения в своей жизни. Поэтому, хотя формально все вроде бы и честно, практически – не совсем. Чтобы сделать систему психологически более корректной, она дополняется описанием промежуточных результатов, каждый из которых сам является достаточным вознаграждением за проделанный труд, а также может служить дополнительным подтверждением верности всей системы и психологически стимулировать ее дальнейшую реализацию.

Во-вторых, предложенная модель очень просто и естественно дает объяснения по центральному вопросу первой части этой публикации, о природе нравственности. Все знание, о котором идет речь, связано с работой центров мышления выше второго. Но для их работы надо научиться выключать хотя бы на время два первых центра. Отключить первый центр относительно просто, надо выключить внутренний диалог, т. е. мысленное проговаривание того, о чем думаешь. На этом в частности основана техника скорочтения. При прекращении мысленного проговаривания читаемого текста начинается чтение вторым центром, который в несколько раз быстрее первого. Но при этом не всякая информация может усваиваться этим центром мышления.

Отключить второй центр, существенно сложнее. Во-первых, надо прекратить все занятия, которые мы делаем автоматически, т. е. принять позу поудобнее и расслабиться. Но среди них все равно останется одно – дыхание. Поэтому дыхательными упражнениями приходится еще специально заниматься, чтобы научиться усыплять второй моторный центр, продолжая при этом дышать. В принципе, простейшие, почти физиологические действия, типа дыхания или спокойной ходьбы являются относительно слабой помехой, основная проблема состоит в том, что этот центр запрограммирован на эгоизм. Главная задача сознания в социуме – обеспечить интересы своего хозяина. Это продукт естественного отбора и социального воспитания с самого раннего детства. Поэтому, когда на время сознание освобождается от всех сиюминутных дел, начинают всплывать мысли, связанные с собственным эго: планы, переживания, зависть, обиды и т. д., и приостановить этот процесс почти невозможно. От этого частично можно освободиться, заставив второй центр заниматься физиологией типа дыхания, но по большому счету решение одно – перепрограммировать этот центр, освободиться от эгоизма. Строго говоря, есть еще решения. Во-первых, это повреждение первых двух центров. При инсульте, например, это возможно самопроизвольно. Временная блокировка этих центров возможна при отравлении алкоголем, токсинами или наркотиками, но это вредно для мозга. Во-вторых, это методы шока, о которых упоминалось выше в связи с магией. Но эти методы, позволив подняться выше второго центра мышления, полностью закрывают доступ к дальнейшему движению, потому что на следующем этапе препятствием становится уже само желание пользоваться открывающимися возможностями.

Но продолжать жить и полностью избавиться от эгоизма невозможно. Человеку необходимо кормиться, одеваться, иметь хоть какое-то жилье, поэтому и возникает множество решений, призванных обмануть второй центр. Наиболее распространенное из них – это поклонение Богу. В Йоге такой путь называется Бхакти. Бхакт все свои дела посвящает Богу, все свои мысли, чувства, желания относит на счет Бога, за собой оставляет только одно, чувство безграничной любви к Богу, которое его переполняет. Любая настоящая религия – это путь Бхакти. Другой путь, называемый Джнана, состоит в стремлении познания. Постичь этот мир, себя, смысл бытия и т. д. Если эти задачи стоят перед человеком на первом плане, вытеснив все эгоистические побуждения, то задача перепрограммирования второго центра решена, эти задачи не доставят пищи для его работы, поскольку центр моторный а не интеллектуальный.

О пути, Раджа йоги, научного психологического самопознания, мы выше уже говорили. Отметим только, что кроме сохранения психической энергии, необходимой для работы центров мышления, ступени Яма и Нияма выполняют еще и функцию перепрограммирования второго, моторного, центра, подавление эгоизма.

Самый, казалось бы, противоестественный из возможных путей подавления эгоизма, это путь называемый Карма йогой. Это путь для тех, кто живет в социуме, т. е. вольно или невольно участвует в дележе общественного пирога. Отказаться от участия в этом дележе – значит обречь на голодную смерть себя и своих близких, участвовать – значит подчинить свои действия корысти, т. е. эгоизму. Карма-Йога предлагает несколько уловок для обмана своего сознания. Одна из них это материально обеспечивать себя и семью не из корысти, а из чувства долга.

Чуть подробнее остановимся на теории Кармы, потому, что это понятие уже достаточно широко проникло в наш мир и в смыслах весьма далеких от первоначального. Наиболее распространенное, бытующее сегодня в России, с подачи всяких оккультных группок, школ, центров, это чуть ли не предписанная судьба, то, что с человеком должно случиться, чего ему не избежать, расплата за его грехи и грехи его предков, в том числе и в прежних жизнях. А кроме этого еще находятся «специалисты», готовые, естественно, за плату помочь исправить плохую Карму, избежать того, что ею предначертано. Большая часть этого – невежественный вздор, противоречащий как природе, так и самой теории Кармы.

Согласно этой теории весь мир управляется тремя природными началами, называемыми гунами: Тамас – центробежные силы, Раджас – центростремительные, Саттва – равновесие, баланс сил. Они проявляются в разных видах во всех природных явлениях, но если говорить о человеческой природе, то здесь они предстают в виде: Тамас олицетворяет собой лень, тупость, невежество; Раджас – деловая активность, вызванная корыстными побуждениями; Саттва – спокойствие, уравновешенность, мудрость. Каждый человек есть смесь этих трех начал в разной пропорции. Первоначально в человеке преобладает Тамас, потом постепенно, через механизмы этого мира, вовлекающие человека в свой водоворот, Тамас вытесняется Раджасом. Но по мере жизни приходит понимание, что вся погоня за удовольствиями это бессмысленная суета. И в человеке постепенно начинает преобладать Саттва. Человек начинает свой путь из состояния покоя и приходит к нему же, но на другом качественном уровне. Первоначально это был покой камня, а в конце пути это покой мудреца, постигшего суть мира и вышедшего из его круговорота.

Этот мир – сложная машина, которая сама, через свои внутренние механизмы, втягивает нас в свою работу до тех пор, пока мы всему не обучимся и не выйдем из нее. Источником энергии и мерилом нашей подготовленности является эгоизм. Первоначально мы приходим в этот мир абсолютно неразвитыми, еще не осознающими даже собственного я, но постепенно, сначала через самые основные биологические потребности, а потом через систему удовольствия-неудовольствия мир вовлекает нас в свой механизм, развивая наше эго. Невежда думает, что он трудится в этом мире, изменяя его. На самом деле у этого мира нет другого предназначения, кроме как наше обучение, поэтому любая работа в этом мире, это только работа над собой. Если он и меняется то только так, чтобы лучше способствовать нашему здесь обучению. Цель обучения – через развитие эго прийти к освобождению от него, и в результате стать свободным от этого мира.

Основное значение слова Карма – работа. Любое наше действие в мире, любая мысль, чувство, переживание оставляет след в нашей душе. В теории Кармы речь идет о душевной работе. Каждый человек должен пройти определенное обучение. И когда говорится, что у человека определенная Карма, это только означает, что он находится на определенной стадии развития и до окончания курса обучения ему предстоит совершить еще определенную душевную работу. Добро и зло, радость и страдание, любовь и ненависть это только человеческие понятия, абстрактные образы, термины, обозначающие нечто, оставляющее след в душе. Этот мир не плохой и не хороший, не злой и не добрый, он идеальный с точки зрения нашего душевного развития. Вроде бы мы все брошены в одинаковый круговорот этого мира, но каждый находит здесь задачи по своему Кармическому уровню. Один борется за власть, переживает, страдает от неудач и радуется победам, а другой проходит по жизни, даже мысленно ни разу не примерив на себя это занятие. Кто-то всю жизнь может страдать из-за психологических проблем в семейной жизни, а у другого все складывается как нельзя лучше и вроде бы без каких-то усилий с его стороны. Это можно отнести на случайное везение или попадание в определенные жизненные условия, но если разобраться поаккуратнее, то все дело окажется в самих людях, в их культурном, интеллектуальном, нравственном уровне, что является следствием их кармического возраста. Более зрелому в кармическом отношении человеку это обучение ни к чему, он все это уже проходил (быть может в прошлых жизнях), и даже если подобие этой проблемы возникнет перед ним, то он решит ее мимоходом, не задумываясь и не переживая, а другому еще предстоит обучение, и задачи по его уровню сами находят его в этом гениально устроенном мире. Перед ним быть может только мелькнет призрак этой задачи, но он сам все так закрутит, что увязнет в ней основательно.

Существует очень распространенное суеверие, что пока что-то важное планируемое, ожидаемое еще точно не произошло, то лучше об этом не говорить, лишний раз не обсуждать, и не планировать, поскольку можно сглазить. Во всем этом деле есть только одно «но». Это психологическое наблюдение сбывается не всегда, но настолько часто и с совершенно разными людьми, что похоже, что за этим суеверием все же что-то есть. С точки зрения теории Кармы получается вполне приличное объяснение механизма этого «суеверия». Когда человек очень эмоционально переживает то, что только еще должно случиться, то этим он уже выполняет соответствующую эмоциональную работу, и надобность в том, чтобы это случилось уже отпадает, поскольку соответствующая «кармическая работа» уже совершена. Сам процесс эмоционального переживания планируемого события сопровождается выбросом нервной энергии, которая оказывается направленной на то, чтобы отменить это планируемое событие. Такая направленность этого нервного импульса – природный кармический механизм. В частности, это одна из проблем обучения магии. Очень сильное желание чего-то может приводить как раз к противоположному эффекту – отменять то, что желаешь.

Путь Кармы самый естественный с точки зрения нашей обычной жизни путь. Мы совершаем его помимо нашей воли. Мы живем в социуме, радуемся, страдаем, совершаем поступки и при этом переживаем, эмоционально проживаем то, что происходит с нами и вокруг нас. С точки зрения совершенствования души только это переживание и существенно. Просто большинство людей устроено так, что всерьез думать и переживать они начнут только тогда, когда их вынудит ситуация, да и думает большинство не перед тем как сделать дело, а после этого, в основном выдумывая себе оправдания и подводя логическую базу под свои действия задним числом. Но есть какой-то процент людей, которые не нуждаются в том, чтобы их подпихивали в развитии, и им не нужны конкретные поступки, для того, чтобы они начали думать и переживать по их поводу. Для тех, кто без этого способен проводить внутри себя духовную работу без внешних стимулов и объектов, кто умеет мыслить не только конкретными категориями, но и абстрактными, тому подходит путь Джнаны. Для тех, кто все свои душевные переживания может связать с чем-то не связанным с жизнью в этом социальном мире, подходит путь Бхакти. А тому, кто достаточно много времени из своей жизни способен тратить на саморазвитие – путь Раджи. В жизни, конкретный путь каждого человека – некий синтез их всех, просто преобладают какие-то элементы, характерные для данного человека в зависимости от его психологических особенностей, уровня культуры, интеллекта, среды обитания и т. д.

Если в теории Кармы отбросить претензию на глобальное философское обобщение в части касающейся гун, и чисто практически подходить к оценке человека через пропорцию в нем трех качеств: невежества, деловой активности и мудрости, то, в моем понимании, получится очень приличная практическая модель, хорошо соответствующая этапам взросления человека, которой я тоже иногда пользовался при оценке людей, с которыми приходилось иметь дело. Это всего лишь чуть иной базис для практической, социальной оценки личности, чем я давал в начале книги. В чем-то лучше один базис, в чем-то – другой. А практическая, прикладная суть теории Кармы состоит как раз в таком устройстве нашего мира, что будучи все помещенными в него, мы сами находим себе задачи в зависимости от нашего кармического уровня. Этот социально-психологический феномен интуитивно понятен, поскольку все отношения в этом мире возникают как некий баланс сил, и абсолютной жесткой детерминированности (предопределенности) в этом вопросе нет. Если у человека, к примеру, избыточный эгоизм, то он найдет в мире задачу по своему уровню, либо эквивалентный или более сильный эгоизм, обращенный против него, либо наоборот, пустоту перед собой, которая доведет его до состояния понимания, что он оказался в вакууме из-за своего избыточного эгоизма, либо какой-то иной отклик. И каким окажется этот ответ внешнего мира, зависит от множества случайных с точки зрения самого этого человека факторов.

Вся наша жизнь проходит в различных ограничивающих рамках. Мы ограничены законами природы, своими физическими возможностями, нас ограничивают различные обстоятельства, нас ограничивают законы общества и т. д. Куда не ткнешься, везде встречаешь препятствия, границы. Вся наша жизнь – сплошная борьба с преодолением препятствий, борьба за свободу. Биологическая эволюция, это развитие различных свойств и способностей, снимающих те или иные природные ограничения, т. е. повышение свободы. Вся мировая цивилизация – это движение по пути освобождения человека в физическом мире от различных ограничений. Холод, голод, болезни, старость, земное притяжение, сила мышц, острота зрения и т. д., все это ограничивает свободу человека. Человечество борется с этими ограничениями, пытаясь расширить свободу. Жизнь в физическом теле, это ограничение жизни биологическими границами. Попытка выйти за это ограничение это тоже поиск свободы. В общественных отношениях свобода – независимость от других, и это тоже основное устремление личности в социуме.

Но специфика нашего мира состоит в том, что добавляя свободы человеку, мир отнимает свободу в чем то другом. Что такое, к примеру, деньги? Деньги – это свобода, различные возможности. Эту истину лучше других наверно понимают те, у кого их мало, когда не хватает на еду, одежду, жилье, медицинское обслуживание, не говоря уж об отдыхе и развлечениях. Но вместе со свободой, которую дают деньги, общество создает и цепь, приковывающую человека к этому миру: его зависимость от цивилизации, жесточайшую потребность для него добывать эти деньги. За свободу в одном, приходится платить ее отсутствием в чем-то другом. Это закон нашего мира, внутреннее неустранимое противоречие. Полная свобода может быть только при освобождении от этого противоречивого мира. Но освободиться от мира, оставшись в нем, быть его частью, а не полностью исчезнуть, это может означать только одно, стать властелином этого мира, т. е. получить доступ ко всей информации о нем и власть над всеми энергетическими потоками в нем, осознать себя в качестве Мировой Души. Это называется духовным освобождением.

В принципе, вопросы касающиеся Души изначально относятся к религии, поэтому духовность как бы прерогатива религии. Однако все мы в этом мире движемся к одной цели – духовному освобождению. Независимо от того, хотим мы этого или нет, понимаем или нет, цель у всех одна – осознание себя в качестве Мировой Души. Каждый находится на своем этапе этого пути. Основной наш помощник в этом процессе – этот мир, в котором все мы живем. У него нет другого предназначения, кроме как помочь нам пройти по пути от полного невежества до света абсолютного знания. Мир – это тренажерный зал, в котором все мы проходим тренировки. На темном, неосознанном этапе пути, он через свои механизмы создает для нас какие-то цели, ориентиры, стремясь к которым, мы совершаем поступательное движение. Подавляющая масса людей пребывает еще в темноте, но помещенные в этот мир, участвуют во взаимном тренировочном процессе, осуществляя каждый в отдельности движение вперед. И каждый наш шаг в этом мире оставляет след в душе. Поэтому отделить духовное от недуховного можно только чисто условно.

Эту условную грань можно провести по отношению к этому миру. Мир – это машина, которая втягивает человека внутрь и удерживает там, пока он не освободится. Каждый человек проходит часть пути, в которой мир затягивает его все сильнее, – это материализм. Но по мере развития и самоосознания человек начинает мало-помалу освобождаться от этого мира, постепенно постигая его суть, Мировую Душу. Это идеализм, начало духовного пути. Но путь еще не стал полностью духовным. Человек еще может совершать шаги и обратно внутрь мировой машины. Духовность человека тем выше, чем больше его путь направлен на освобождение от этого мира. Эгоизм удерживает человека внутри. Потакание своему эгоизму – это движение внутрь. Нравственность – это ограничение эгоизма, шаг к свободе Нравственно то, что неэгоистично, бескорыстно. Корысть безнравственна. Духовность начинается с нравственности.

Но то, куда движется человек, зависит не только от него самого, но и от мировой машины, которая его держит, и прежде всего от общества. Взглянув на русскую историю, теперь можно сказать, что это такое, святость, духовность Руси. Прежде всего, это древнейший в мире полюс нравственности, где она впервые сложилась в государственном масштабе, как господствующая общественная идеология, просуществовала много веков. И хотя эта нравственность была во многом ограниченной, неполной, но она заложила фундамент в народные традиции, культуру: самопожертвование ради общественных потребностей, готовность уйти из этого мира ради иных, духовных ценностей (самосожжение староверов).

В восемнадцатом веке на смену Древнему русскому Христианству пришла новая идеология христианской любви. Эта идеология была создана на Западе, но оказалось, что она гораздо лучше легла на подготовленную нравственную почву русского Православия, чем на развитый эгоизм Запада. Одновременно с этим, начиная с династии Романовых и до наших дней, в России сложилась власть, чуждая народу, в гораздо большей степени, чем в других государствах. Поэтому святость Руси, это не какое-то мифическое загадочное свойство, а в первую очередь, постоянная из века в век организация общества, которая отторгается значительной его частью. При чем среди тех, кто уходит от мира велик контингент, способных к духовному развитию, движению по одному или нескольким из четырех возможных путей: Бхакти, Джнана, Раджа, Карма. В России прошлого века велик был процент отшельников-старцев, которые своим присутствием создавали в стране климат особой духовности. Есть даже легенда, подтвержденная большим количеством косвенных данных, что в старцы ушел царь Александр Первый. Большевики создали режим насилия и террора, прижали церковь, уничтожили старчество. Исключив в России возможность для духовного пути Бхакти, они одновременно с этим создали серьезные предпосылки для распространения пути Джнаны и Кармы. С одной стороны возможность практически для всех получить бесплатное образование, широкий доступ к культуре и знаниям, с другой – уравниловка в плане доходов, режим лжи и насилия. Думающая, творческая часть интеллигенции в значительной степени отвергала созданный коммунистами социум. Одни становились десидентами, другие всю энергию направляли на любимое хобби, третьи начинали заниматься поисками смысла бытия, духовным совершенствованием, при чем это шло, как правило, мимо религии.

Если говорить о духовном пути, то можно выделить два типа ухода от мира. Малый уход, когда человек забирается в глушь, физически устраняется от мира, от его суеты и борьбы, становится отшельником, старцем или уходит в монастырь. Большой уход – внутренний, когда человек остается в мире, участвует в его суете, но внутренне ни к чему не привязан, спокоен и бескорыстен. Этот большой уход почти не заметен постороннему взгляду, внешне человек практически не отличается от окружающих, делает, что и все. Большой уход гораздо сложнее, но он проще реализуем в условиях тоталитарного режима, следящего за любым инакомыслием. В заключение темы можно дать интересное определение понятия интеллигентности. Человек тем интеллигентнее, чем меньше физического, культурного и интеллектуального пространства он занимает. Очень неожиданное определение, но при внимательном рассмотрении оно становится вполне понятным, и подходящим под наше русское житейское понимание интеллигентности.

Количество абсолютно новых для подавляющего большинства читателей идей, которые я попытался уместить в эту часть книги, постоянно ставило передо мной дилемму, объяснять подробнее, больше приводить выводов и результатов или сдерживать себя, оставляя читателю возможность в случае возникновения интереса выступать соавтором. В первом случае объем мог запросто вырасти раз в двадцать, и я рисковал отпугнуть им думающую часть читателей. Я вынужденно пошел по второму пути. Излагал предельно, как мне кажется, кратко, обрывая мысли и безжалостно убирая тривиальные выводы и все, что, в случае интереса, способен логически получить из написанного думающий читатель. Естественно, так я теряю другую, очень значительную часть читательской массы, но издержки здесь неизбежны. Все же несколько достаточно разрозненных выводов, которые в неразвернутой форме присутствуют в предыдущем изложении, я сформулирую чуть подробнее.

Идея переделать этот мир абсурдна. Он совершенен, и идеально подходит под ту цель, для которой создан. Реформаторы пытаются поправить его, улучшить, но делается это из каких-то своих соображений, ничего общего не имеющими с его истинным предназначение. А его назначение – наилучшим образом в любой момент обеспечивать наше движение к свету. И мир сам изменяется по своим очень сложным и тонким законам, чтобы лучше отвечать этой своей задаче. Во-вторых, в мире нет ничего плохого и ненужного. Все, что здесь присутствует – это наши учителя. Если это человек, то он и сам проходит обучение здесь, и является учителем, для тех, на кого он как то влияет. Поэтому не должно быть отрицательных (да и положительных) эмоций по отношению к кому то бы ни было. Идеал – это спокойное созерцательное состояние. Этому и надо учиться. Если он достигнут в полной мере, то обучение закончилось, поскольку созерцание не оставляет следа в душе.

Хотя при объяснении технологии борьбы с эгоизмом я пользовался терминологией «обмануть» сознание или второй центр, но практически это означает, по настоящему стать бескорыстным, поскольку со своим сознанием надо быть честным до конца. Эта игра, в которую каждый играет только сам с собой, здесь не надо притворяться, стараться кому то понравиться. Основная проблема в том, что жизнь оставляет у человека и жизненные потребности и обязательства перед другими в этом мире. И это очень непростая внутренняя работа, сложный самоанализ, позволяющий отличить, например, исполнение долга от проявления личного эгоизма. Где то в глубине может сидеть эгоистическое стремление, а сознание будет усиленно подсовывать объяснение, что все делается из чувства долга. И привести какие-то формальные критерии для отличия одного от другого невозможно, поскольку сознание вполне может в виде самообмана потом подсовывать выполнение этих критериев. Оценка своего состояния, в конечном счете, будет делаться интуитивно.

Важным принципом устройства этого мира, является то, что мы никому и ничем не можем помочь. Каждый в этом мире проходит весь путь сам, сам отрабатывает свою Карму. Делая что-то в мире мы помогаем только себе, отрабатываем свою Карму, но никак не можем повлиять на Карму других. Но может быть можно хотя бы давать знание? Дать то его можно, но сможет ли его взять тот, кому оно дается. Все определяется его уровнем. Если его кармический уровень таков, что он уже отработал стоящую перед ним задачу, быть может в прошлых жизнях, т. е. внутри него это знание уже есть, то тогда небольшая подсказка поможет, и после нее проблема решится очень легко. А если знания внутри нет, то можно расшибиться от желания его передать, а набивать шишки каждому придется самому и в полном объеме. При этом тот, кому знание дается, будет понимать слова, их смысл, но ему все это будет казаться неубедительным или неважным. Если делаются предупреждения и предостережения, то он может переоценивать себя, считая, что все держит под контролем и т. д. Т. е. сознание само найдет логичный способ отмахнуться от предлагаемого знания.

Подобных ошибок каждый из нас делает немало, но ошибки, во многих случаях являются лучшими учителями, чем успехи. Я, к примеру, в самом начале своих занятий Раджа йогой, желая быстрее достигнуть практических результатов, переусердствовал с некоторыми упражнениями, о которых предупреждалось, что они могут повредить сердечно-сосудистой системе при превышении рекомендованных норм. Предупреждение я воспринял, но посчитал свою эрудицию по части физиологии выше, чем у того, кто это предупреждение делал, и надеялся, что сумею вовремя почувствовать возникающие тенденции и остановиться, если будет необходимость. А на деле результат получился несколько хуже, чем планировалось.

Другим принципиальным вопросом, который стал передо мной на каком-то этапе было пользование открывающимися сверхъестественными способностями. Среди них есть достаточно скромные в плане духовного развития, но позволяющие при желании и умении зарабатывать на их эксплуатации. Сознание подсовывало вроде бы очень логичное решение. Надо пользоваться этим, зарабатывать, экономить время, которое тратится на добывание средств на существование, а освободившееся время посвятить занятиям для достижения быстрых результатов. Погоня за быстрыми результатами одна из самых больших ловушек на этом пути.

Другая логическая ловушка это в предназначении ступеней Ямы и Ниямы. Во-первых, в них можно упражняться до бесконечности и все равно не достигнуть потолка. С первым, интеллектуальным, центром все относительно просто, пришел к логическому выводу – вот оно и перепрограммирование, а перепрограммировать второй, моторный, куда сложнее. К примеру, элементарное срабатывание инстинкта самосохранения – это уже хоть малая, но капля в программировании эгоизма. А полностью давить инстинкт самосохранения в себе нельзя, попадешь под машину или упадешь с балкона. Поэтому встает очень непростой вопрос, когда можно начинать всерьез переходить к другим ступеням, и сознание подсовывает очень логичные варианты обоснования полностью проигнорировать нравственные ступени.

В этой связи лично у меня был очередной повод для восхищения эти миром, его способностью меняться, чтобы создать каждому оптимальные условия для совершенствования. В коммунистические времена я совершил некий уход от мира, нечто среднее между малым уходом и большим, ближе к малому. Забился на работу в научно-исследовательский институт. Шел небольшой, но гарантированный заработок, да еще и за работу, доставляющую удовольствие. Для себя принял однозначное решение: никакой карьеры, защит диссертаций, хотя выполняемые работы давали такую возможность, никакого участия в дележе премий и т. д. В дополнение ко всему система очень способствовала в упражнении Ямой и Ниямой. Способов унизить человека коммунистическая чиновничья бюрократическая система имела в своем арсенале достаточно, даже если и максимально уходишь от нее, тем, что ничего для себя не добиваешься.

Но как показал мой последующий самоанализ, совершенствоваться было еще куда. Начало реформ (1991—1992 г) привело к тому, что мой малый уход от мира благополучно завершился, тем что доходов перестало хватать даже на еду. Направление науки, которым я занимался, полностью рухнуло, в это же время без работы осталась жена, все сбережения сгорели. Пришлось сходу, без подготовки, без денег вгрызаться в неустойчивую рыночную ситуацию. Через два года полной безысходности и редких проблесков надежды, немного повезло, и удалось создать кое-что свое, и это при том, что по сравнению с большинством населения страны я имел очень приличную фору в интеллекте, научно-технической и экономической эрудиции и опыт игрока. На жизнь стало хватать, но ностальгия по коммунистическим спокойным временам осталась. Теперь малый уход стал невозможен. Мир организовал для меня задачу большого ухода: жить в жестком несбалансированном рынке, торговаться за каждую копейку, и при этом оставаться бескорыстным; жить во время, когда в бизнесе со всех сторон окружают воры и проходимцы, просчитывать возможные варианты мошенничества, и при этом как бы наблюдать за всем происходящим со стороны, не погружаясь в это; общаться с чиновниками, все мысли которых направлены на то, как залезть к тебе в карман за взяткой, и при этом не питать к ним отвращения; видеть, что сделал со страной Ельцин со своими подручными, и при этом не испытывать к нему ни ненависти, ни брезгливости; наблюдать, как умирает Россия, и не испытывать желания как-то вмешаться, считая наш мир идеально организованным. Видимо, и сегодня научился я еще далеко не всему, раз написал эту книгу, вторая часть которой в некоторой степени коснется вопроса, как еще можно попытаться спасти страну, хотя шансов уже почти нет. По моим оценкам Россия обречена. За времена характерные для этнических изменений (еще осталось около десяти лет) мы необратимо придем к Латиноамериканскому варианту, а анализ расклада сил показывает, что свернуть с этого пути практически невозможно.

То, что я изложил, ни в коей мере не является истиной в последней инстанции, хотя бы потому, что истины в природе вообще не существует. Истина может быть или не быть только в рамках модели. А любая модель это всегда только какое-то приближение к реальности. Насколько она хороша, каждый решает сам, особенно в вопросах, где погрешность модели не может быть формально рассчитана, а определяется на личностном интуитивном уровне.