Скандинавы были знакомы с медициной и умели врачевать раны. Им были ведомы и целительные свойства растений. Впрочем, во многих случаях люди того времени предпочитали обращаться к колдунам, поскольку считали, что болезнь приходит к человеку как кара за нарушение баланса между миром своим — миром людей — и миром чужим, то есть миром сверхъестественных сил.
Особенно искусными были древние скандинавы в лечении ран, что не удивительно: люди в те времена с самого раннего детства имели дело с оружием, воины получали тяжелые увечья в походах и битвах. В сагах встречаются рассказы об умелых целителях, которые обладали искусством ухода за ранеными.
Так, в «Саге об Олаве Святом» рассказывается о Тормоде Скальде Черные Брови, который получил смертельные раны в битве при Стиклистаде. После сечи он заходит в дом, где был открыт, как мы бы сейчас сказали, «полевой госпиталь». «Там было много тяжелораненых, и какая-то женщина перевязывала им раны. На земляном полу был разведен огонь, и она грела на нем воду для промывки ран. Тормод сел у дверей. Люди, которые ухаживали за ранеными, входили и выходили. Один из них, проходя мимо, повернулся к Тормоду, взглянул на него и сказал:
— Отчего ты такой бледный? Ты ранен? Почему не просишь, чтобы тебя подлечили?
Тогда Тормод сказал такую вису:
Мглист челом, куда мне С румяным равняться — На нас и не глянут — Мужем Нанны кружев. Сегодня я бледен Неспроста, растратчик Злата: много выжгло Ран оружье данов.
Тормод встал, подошел к огню и постоял там некоторое время. Лекарка сказала ему:
— Эй ты! Пойди-ка принеси дров, которые лежат там снаружи у дверей.
Тормод вышел, принес охапку дров и бросил ее на пол. Тут лекарка посмотрела ему в лицо и сказала:
— Ужас, какой ты бледный! Что с тобой? Тормод сказал:
Вот, страшит лещину Брашен бледность наша, Никого, хозяйка Бус, не красят раны. Знай, от мощной длани Летели в нас стрелы. Рядом с сердцем, чую, Встал зубец железный.
Тогда лекарка сказала:
— Покажи-ка мне твои раны, я перевяжу их.
Он сел и сбросил с себя одежду. Осмотрев его, лекарка стала ощупывать рану в боку и почувствовала, что там застряло железо, но она не могла определить, как глубоко оно вошло. В каменном котле у нее варилась смесь лука с другими травами, и она давала эту смесь раненым, чтобы узнать, глубоки ли их раны: если рана оказывалась глубокой, то из нее чувствовался запах лука. Она дала этой смеси Тормоду и велела ему съесть. Он говорит:
— Унеси это, я не голоден.
Тогда она взяла клещи и хотела вытянуть железо. Но оно сидело крепко и мало выдалось наружу, так как рана распухла. Тогда Тормод сказал:
— Вырежи все вокруг железа, чтобы можно было ухватить его клещами, и дай их мне, я сам вытащу.
Она сделала, как он сказал. Тормод снял золотое обручье с руки, отдал лекарке и сказал, что она может делать с ним, что захочет.
— Это хороший подарок, — говорит он. — Олав конунг подарил мне это обручье сегодня утром.
После этого Тормод взял клещи и вытянул из раны наконечник стрелы. На его крючьях зацепились волокна сердца, одни красные, другие белые. Увидев их, Тормод сказал:
— Хорошо кормил нас конунг! Жир у меня даже в сердце.
Обратим внимание, что серьезность раны проверяли при помощи лука. Лук в древней Скандинавии вообще пользовался особым уважением, его считали оберегом, который может отвести болезни и колдовство (сравним с действием чеснока против вампиров в европейской традиции). В «Старшей Эдде» есть такие строки:
Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу; тогда знаю твердо, что зельем волшебным тебя не напоят.[49]
Кроме того, на амулетах также часто встречается вырезанное рунами слово laukar — лук.
Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это видно из рассказа одного умного исландца Снорри Годи. Найдя после одного сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке, положил на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».
Если верить известиям, попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать самые тяжелые раны, для чего употребляли мази и теплые припарки из лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов.
Очень большие раны зашивались. В одной саге конунг Хрольф спрашивал Торира Железный Щит, много ли получил он ран. «Не так, чтобы слишком много, — отвечал Торир, — но у меня такая царапина от твоего меча, что я нахожу себя гораздо неповоротливее против прежнего, однако ж не думаю, чтобы она была глубока». Конунг захотел осмотреть рану. Торир снял одежду, и все увидели, что живот у него был распорот и внутренности чудом держались у него внутри. «Ты ранен тяжело, — сказал король, — едва ли можно помочь тебе; однако ж внутренности не выпали; я найду лекарство и берусь вылечить тебя». Конунг обмыл рану, взял иголку с ниткой и сшил ее; потом приложил к ране пластырь, перевязал ее. Он ухаживал за больным, как только мог. Вскоре Торир выздоровел.
Особым умением врачевания ран славились женщины. Саги часто говорят о них как о хирургах, которые не только делали операции, но и выхаживали раненых в «послеоперационный период».
Считалось, что для проведения операций и ухода за больными были необходимы легкие и нежные руки.
Так, в «Саге о Магнусе Добром» рассказывается о том, как после великой битвы при Хлюрскогсхейде в Ютландии норвежцев и славян (вендов) в 1044 году конунг Магнус стал обходить поле боя. «Из войска конунга пало немного народа, хотя многие получили раны. После окончания битвы конунг Магнус приказал перевязывать раны своим людям, но лекарей в войске оказалось меньше, чем требовалось. Тогда конунг пошел к тем, которые показались ему пригодными, и ощупал им руки. Он брал их ладони и гладил их, и так он выбрал двенадцать человек с самыми мягкими руками и сказал им, чтоб они перевязывали раны. И хотя никто из них прежде не делал перевязок, все они стали превосходными лекарями. Среди них было два исландца: Торкель сын Гейра из Вересков и Атли, отец Барда Черного из Долины Тюленьей реки. От них вели свой род многие лекари».
Есть «Сага о Храфне сыне Свейнбьёрна», который приходился родичем одному из упомянутых выше исландцев. В ней рассказывается о многих случаях врачебного искусства Храфна из Арнефьорда. Одного больного, у которого распухли голова, живот, руки и ноги, он излечил тем, что выжег ему на груди, голове и между пальцами крестообразные рубцы. Не прошло и полугода, как больной выздоровел. Потом просила его помощи какая-то женщина: она была близка к отчаянию от сильного давления в груди. Храфн отворил ей кровь из руки, и больная поправилась. Сумасшедший, которого едва могли удерживать несколько человек, вновь обрел рассудок, когда Храфн выжег ему несколько рубцов на голове. Другой больной страдал каменной болезнью; Храфн начал пользовать его, но больному стало хуже: все тело опухло. Некоторые умные люди приглашены были на совет — консилиум. Посоветовавшись с ними, Храфн решился на операцию: велел больному лечь, отыскал, где находится у него камень, подвинул его с места, сколько было можно, и принял предосторожности, чтобы он не скрылся опять, потом сделал разрез и вынул два камня. Наконец перевязал рану и приложил к ней пластырь. Больной выздоровел. За это, как и за другие лечения, Храфн не взял денег.
Иногда медицинские представления были откровенно фантастичны. Так, считалось, что у храброго человека сердце меньше, чем у труса, потому что в большом сердце больше крови, а она поселяет робость в людях.
Один исландец по имени Торгейр сын Хавара слыл на всем острове за бесстрашного человека. В «Саге о Греттире» говорится, что жили три храбреца и все они были люди большого мужества, вот только Тормод боялся Бога, Греттир — темноты, а Торгейр — ничего не боялся. Когда он умер, осмотрели из любопытства его сердце; нашли, что оно очень невелико. По замечанию сочинителя саги, тем подтвердилось мнение сведущих людей, выдаваемое ими за истинное, что Торгейр сын Хавара был настоящим храбрецом.
Исследования и наблюдения привели северян к открытию, что в теле человека 214 костей, 30 зубов и 315 жил. Думали, что гнев человека имеет начало в желчи, крепость сил — в сердце, память — в мозге, смелость — в легких, смех — в селезенке, вожделение — в печени, как о том рассказывается в «Саге о побратимах».
Саги донесли до нас много примеров того, что викинги лечили, накладывая руки на больные части тела или погладив их. Так Олав Толстый (Святой) избавил одного мальчика от опасного нарыва на шее, а другого — от сильной боли в боку. «В руках короля, — говорит сага, — жила такая же исцеляющая сила, какую приписывают людям, имевшим особенную способность в этом искусстве; о таких говорили, что у них добрые руки».
Весьма распространенным заболеванием в эпоху викингов был ревматизм.
Кроме того, у многих скандинавов в то время наблюдались проблемы с зубами, однако совсем другие, чем у современных людей. Кариесом страдали немногие, зато зубов люди лишались постепенно из-за твердой и грубой пищи.
Выше мы уже говорили, что болезнь считалась викингами проявлением «мести» потустороннего мира, которая наступала после неправильного, с точки зрения общих правил поведения коллектива, поступка человека. В «Старшей Эдде» говорится: «Если телом ты здрав, / то здоровье, а также жизнь / у тебя без порока».
Объяснение болезни колдовством людей — одно из наиболее распространенных и устойчивых в сагах и других произведениях древнескандинавской литературы, если не считать рассказов о ранениях в боях и на поединках. Напускать такую болезнь могли прежде всего колдуны и колдуньи, а также люди, владеющие магией. Вылечить от «насланной» болезни могли тоже только колдуны, поэтому часто «врачевание» и «колдовство» практически приравниваются друг к другу, ибо всякое лечение в архаическом обществе обязательно включает в себя ряд магических актов, рассматриваемых как необходимое условие для восстановления исходного благополучия, телесного и душевного здоровья пострадавшего.[50]
Мы уже говорили выше о вёльвах, владевших всеми видами скандинавской магии. Но были во времена викингов и другие, очень сильные колдуны. Это — лопари, саамы, жившие на самом севере Скандинавского полуострова. Их колдовство считалось особенно зловредным. В «Круге Земном» рассказывается о сыне конунга Харальда Прекрасноволосого. Эйрик женился на девушке по имени Гуннхильд, которую родители отправили на север Норвегии в Финнмарк к двум сильным колдунам-саамам поучиться у них волшбе. Эти колдуны превосходили всех своей хитростью и коварством и были столь злобными, что, если рассердятся, «земля вертится под их взглядом, и попадется им на глаза что-либо живое, то сразу же падает замертво».
После распространения христианства в Норвегии лапландское колдовство, как и любое другое колдовское искусство, преследовалось и каралось смертной казнью.
В сагах колдуны заговаривают оружие или другую вещь, при помощи которой насылается болезнь или наносится смертельная рана. Вещи, принадлежащие колдунам, лучше вообще не брать в руки, чтобы не рисковать собственной жизнью и здоровьем.
Особенно был опасен посох вёльвы, троекратным ударом которого по щеке можно, например, отнять или, наоборот, возвратить память.
Многие лекарки, о которых мы писали выше, знавшие искусство врачевания, при случае могли и навредить. Им были ведомы руны, которые из «целебных» при необходимости могли стать и «насылающими болезнь». В «Старшей Эдде» есть такие строки:
Целебные руны для врачеванья ты должен познать; на стволе, что ветви клонит к востоку, вырежи их.[51]
По скандинавским источникам, колдуны в те далекие времена на Севере, как, впрочем, и по всему миру, не гнушались насылать на страну или «избранные» хутора эпидемии. Для их предотвращения необходимо было ликвидировать источник колдовства. Во время эпидемии падал скот и умирали люди. Бедствию, как правило, предшествовало явление живого мертвеца. Тот же, кто умирал первым, был либо колдуном, либо его жертвой.
В «Саге о людях с Песчаного Берега» рассказывается о случившейся на хуторе беде, которая началась со смерти пастуха. По мнению окружающих, во время своего пребывания в горах на пастбище он был околдован. Но доказательств тому колдовству никаких не было — до тех пор, пока через несколько дней после смерти пастух не стал по ночам являться людям. Те, кому он являлся, вскоре заболевали и умирали, а в назначенное время сами выходили из могил. В результате вокруг хутора стали уже разгуливать толпы живых мертвецов, которые с каждым днем становились все многочисленнее. Избавиться от проклятых покойников смогли только после сожжения их тел.
В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается тоже об одной эпидемии на хуторе в Гренландии, которая началась со смерти надсмотрщика по имени Гарди.
Однако не стоит думать, что абсолютно все эпидемии и болезни объяснялись в сагах колдовством. Древнескандинавские литературные источники содержат много сведений о самых реальных причинах болезней. Так, норманны во время длительных морских путешествий страдали от разных недугов, связанных с недостатком витаминов, в частности от цинги, которую даже называли «болезнью викингов». Ее лечили отваром из хвои.
Можно предположить, что эпидемии, которые саги объясняют появлением живых мертвецов, также были вызваны какими-то вполне материалистическими причинами — например, плохими продуктами или инфекцией.
Довольно часто в памятниках древнескандинавской словесности встречаются упоминания о дурном, тяжелом взгляде, который может «испортить» человека. Такой взгляд и последующая за ним болезнь в русской традиции называется сглазом.
Варяг в Константино поле. Византийская мозаика. XI в.
В одной из песен «Старшей Эдды» («Речах Высокого») даже дается такой совет:
Вверх не смотри, вступая в сраженье, не сглазил бы враг, — воины часто разум теряют.[52]
Как правило, таким взглядом обладают колдуны, ведьмы или знахарки. В «Речах Сигрдривы» есть предостережение об опасности взгляда ведьмы:
Бдительный взор каждому нужен, где гневные бьются; придорожные ведьмы воинам тупят смелость и меч.[53]
Помимо колдунов и ведьм «дурным» глазом, как полагали, обладали и некоторые люди, близкие к Иному миру и находившиеся в «дружбе» с темными силами. Это бездетные женщины и женщины в период менструации, люди с врожденными уродствами и нарушители общепринятых норм поведения, то есть убийцы, совершившие свое грязное дело «неправильным» образом, предатели, сексуальные извращенцы. Дурным взглядом обладали и люди, подверженные зависти.
Это чувство, как считали норманны, разрушало душу, толкало на дурные поступки. Такой человек был опасен. Впрочем, точно такого же мнения придерживается и русский народ, когда после общения с завистливым человеком рекомендует сплюнуть или произнести специальный заговор.
Как в русской, так и в германской традиции считалось, что сглаз может произойти из-за вмешательства низших мифологических существ — например, темных альвов, то есть представителей Иного, враждебного человеку, мира. Альвы также могут быть причиной и многих болезней.
Они, в соответствии с северной традицией, живут в земле, и люди часто называют их гномами или карлами. Совсем не похожи они на светлых альвов ни видом своим, ни повадками: светлые альвы прекраснее солнца, темные же альвы — чернее смолы. Карлики живут во мраке ночи. И стоит лишь лучу солнца пасть на них, как тут же превратятся они в мертвый камень. И много черных альвов погибло такой бесславной смертью.
Как все мифологические существа, они не всегда проявляют враждебность к человеку, поэтому в жизни от них ожидали не только вреда, но и помощи в разных делах, в частности при лечении болезней. Так, в «Саге о Кормаке» рассказывается о Торвальде, который был ранен. Рана его долго гноилась и все никак не заживала. Тогда он принес жертву жившим в холме альвам и выздоровел. Сигват Скальд во время поездки по Швеции попал на осеннее жертвоприношение альвам, которое справляли бонды. Такие обряды должны были «гарантировать» здоровье всем членам семьи.
Альвы могли насылать различного рода «прострелы», болезни суставов, глазные и кожные болезни, а также психические расстройства.
От болезни, несмотря на героические представления о том, что смерть на поле брани предпочтительнее «смерти на соломе», все-таки желали излечиться. В сагах постоянно повторяются волшебные сюжеты о целительном «камне жизни», который вытягивает из ран яд и заживляет их, о «траве жизни», благодаря которой срастаются разрубленные части тела.
Ученые также описывают существовавший в те времена обычай, правда, запрещаемый древненорвежски-ми законами, согласно которому женщины откусывали пальцы на ногах или руках новорожденных, чтобы продлить себе жизнь.
Большое внимание при диагностировании болезней в эпоху людей саг уделялось толкованию снов. По снам часто предсказывалась болезнь или понимали причины ее возникновения. А часто сны рассматривали как предупреждение о грядущей смерти.
Так, в «Саге об Олаве Святом» говорится, что конунгу приснился сон, о котором он рассказал, что ему снилась высокая лестница и что он поднялся по ней так высоко, что перед ним открылись небеса, так высоко поднималась лестница.
«— Когда ты меня разбудил, я поднялся до самой высокой ступеньки.
Финн говорит:
— Мне твой сон не кажется таким хорошим. Боюсь, что он предвещает твою смерть, если только это не пустое сновидение».
Целительные народные ритуалы были весьма разнообразны.
Лечились, прежде всего обращаясь к природе, ибо верили в целительную силу земли, воды и огня, о чем повествуют саги и что, как отмечают исследователи, несомненно, связано с хтоническим культом. Когда хотели излечиться при помощи силы земли, вырезали полоску дерна, и больной голыми ногами наступал на нее, как бы умирая и переходя в объятия Матери Земли, а в следующее мгновение он сходил с дерна «заново рожденным». По завершении обряда болезнь должна пройти. В канун летнего солнцестояния прыгали через костер, сжигая в его пламени все болезни и приходя в мир «обновленными».
Особой целительной силой обладали кровь, пот и другие выделения человеческого тела, кровь и внутренности жертвенных животных. В крови содержалась сила жизни. Вытекающая из раны по капельке кровь лишала человека жизни и, падая на землю, делала его уязвимым, «нечистым». И во времена викингов, и в более позднюю эпоху считалось, что, испив чужой крови, можно омолодиться, приобрести новые силы и даже изменить судьбу. Поэтому кровь часто используется и в колдовстве, и при лечении.
В одной из песен «Старшей Эдды» («Песне о Хюндле») есть такие строки:
Взял силу земли он, студеного моря и силу кабаньей жертвенной крови. И такой «коктейль» из земли, соли и жертвенной крови защищает от злых сил.
Что же касается экскрементов и других мало приятных человеческих выделений, то им приписывали силу избавления от зловредных духов. Например, чтобы избавиться от живущих в кургане или холме рядом с усадьбой альвов, иногда было достаточно просто справить там нужду.
Во все времена и во всех странах народная медицина лечила больных и раненых травами. Из них готовили отвары, делали припарки, ими окуривали больных и всё помещение, подвешивали над кроватью или зарывали под порогом, носили как обереги.
Норвежский исследователь И. Райхборн-Хьеннерюд высказал предположение о том, что на медицину викингов оказала большое влияние античная медицина — через ирландцев, англосаксов и походы викингов. Его исследования были проведены в 1930—1940-х годах, и до сих пор эта точка зрения остается общепризнанной. Тем не менее несомненно, что в обществе скандинавов были и собственные рецепты лечения травами.
Викинги лечили корой дуба диарею, а семя льна, смешанное с луком, повышало сексуальность. Паслен, девясил, мята применялись при болезнях, вызванных альвами, а тимьян, зверобой, лук-порей, как и луковицы чеснока и полынь, отгоняли всякую нечисть и лишали силы колдовские чары.
Практически все растения употреблялись викингами в «дело»: крапива, тысячелистник, подорожник, чистотел, рута, зверобой, белена, болиголов, волчий борец, можжевельник.
Отваром из исландского мха лечили туберкулез, кашель, можжевельник применяли при прерывании беременности, ревматизме и болях в желудке, из дягиля варили отвары для получения мочегонного эффекта.
При помощи чистотела избавлялись от бородавок, лечили и другие кожные заболевания, а также водянку и печень.
В те далекие времена травы собирали в определенные, обычно связанные с языческими празднествами дни. Впрочем, так же делают и современные травницы, выбирая строго определенные, закрепленные в народной традиции, дни для своей «жатвы».
Многие отвары не столько лечили, сколько калечили. Судя по всему, в норманнском обществе женщины умели избавляться от греха тайной страсти. В отвары, прерывающие беременность, кроме упоминаемого можжевельника входили печеночница, лютик, полынь, спорынья (паразит ржи, ядовитый грибок).
Считалось также, что есть отвары, которые могут помочь женщине зачать ребенка, даже если в течение многих лет брака ей не удавалось родить. В «Саге об Олаве сыне Трюггви» рассказывается о колдуне Эйвинде, который появился на свет благодаря ворожбе финнов, хотя раньше у его отца и матери не было детей.
Примечания:
4
Карл II Лысый (823—877) — король из династии Каролингов.
5
Повседневной жизни Исландии посвящена отдельная глава этой книги.
48
Пер. Ю. К Кузьменко, стихи в пер. О. А. Смирницкой.
49
Пер. А. Корсуна.
50
Подробнее см. об этом книгу Ю. Е. Арнаутовой «Колдуны и святые».
