Значение огня в жизни человечества на всех этапах его существования заслуживает отдельного разговора. Вот уже полмиллиона лет, как огонь сделался непременным атрибутом человеческой жизни. В те бесконечно далекие времена его практическое значение было огромным. Огонь — самая надежная защита от хищников. Огонь — источник тепла, давший возможность зажарить мясо, запечь плоды и коренья. И, наконец, огонь — немаловажное средство обработки деревянных орудий (и копья, и дубины уже триста тысяч лет назад стали обжигаться для прочности)…

Однако не меньшую роль он играл в деле упрочения чисто человеческих, социальных отношений. Священный огонь — символ единства коллектива, источник его силы, своенравный друг и охранитель. Его нужно любить и беречь и быть с ним осторожным, дабы его неистовое могущество не обратилось против самого человека. «Тепло домашнего очага» — как далеко в глубь человеческой истории уходит это понятие! Оно знакомо нам всем, хотя наши жилища давным-давно обогреваются не очагами, а батареями центрального отопления и электроприборами. Но, пожалуй, в еще более глубокую древность уводит та тяга к огню, к живому пламени, которая заставляет современных людей сооружать в своих квартирах камины, гасить электричество и зажигать свечи на праздничном столе, собираться у походных костров.

Ко времени появления верхнепалеолитических племен охотников на мамонтов человечество уже давно знало огонь и в совершенстве владело основными способами его добычи. Судя по этнографическим данным, таких способов было три: «огневой плуг», «огневая пила» и «огневое сверло».

Первый способ самый простой и быстрый, хотя и требует очень больших усилий: по лежащей на земле деревянной дощечке с сильным нажимом водят концом деревянной палочки — как бы «вспахивают». Образуется узкий желобок, а в нем — древесный порошок и тонкая стружка, которая от нагревания при трении начинает тлеть. К ней подсоединяется легко воспламеняющийся трут и раздувается огонь. Этот способ распространен сравнительно мало; чаще всего им пользовались на островах Полинезии (Чарльз Дарвин научился ему у жителей острова Таити). Изредка он применялся австралийцами, тасманийцами, папуасами и некоторыми отсталыми племенами Индии и Центральной Африки, хотя везде здесь предпочтение отдавалось другим способам.

«Огневая пила» имеет много разновидностей, но все они сводятся к одному принципу: мягкий сухой кусок дерева, лежащий на земле, как бы «пилят» поперек волокон куском твердой древесины. Интересно, что австралийцы, довольно часто прибегающие к этому способу, используют в качестве основы деревянный щит, а в качестве пилы — копьеметалку. Далее все происходило так же, как при «вспахивании» (только там работа велась вдоль волокон): образовывался и возгорался древесный порошок. Часто при таком способе в заранее подготовленную щель подкладывался трут. Иногда вместо деревянной дощечки в качестве «пилы» использовался гибкий растительный шнур. Этот способ употреблялся в Австралии, на Новой Гвинее, на Филиппинских островах, в Индонезии и в некоторых местах Индии и Западной Африки.

Высверливание — самый распространенный прием добывания огня. Он состоит в следующем. Небольшую дощечку с заранее выдолбленным углублением кладут на землю и зажимают ступнями ног. В углубление вставляется конец твердой палочки, которую начинают быстро вращать между ладонями, с одновременным нажимом вниз. Делается это настолько мастерски, что руки, невольно соскальзывающие вниз, периодически возвращаются в исходное положение, а вращение при этом не прекращается и не замедляется. Через несколько минут из углубления показывается дымок, а затем тлеющий огонек, который и раздувают при помощи трута. Этот способ распространен практически у всех отсталых народов Земли. В усовершенствованном виде к стержню сверху присоединяется упор, а с боков — ремень, который попеременно тянут за концы, приводя сверло во вращение. Присоединив к концам такого ремня небольшой лук, получим простейший механизм, довольно распространенный в первобытности: лучковое сверло. Далеко не каждый современный человек способен добыть огонь, вращая палочку между ладонями: здесь нужна большая сноровка, даже когда исходные материалы хорошо подобраны. А вот с помощью лучкового сверла это, по-видимому, доступно многим… Попробуйте сами, только помните: дощечка должна быть из мягкой и сухой древесины, а палочка — из твердой.

А как же высекание огня ударами кремня о кремень? Казалось бы, наблюдая за искрами, возникающими при раскалывании кремня, людям было проще додуматься до такого способа получения огня, чем изобретать довольно сложные операции с деревом. Некоторые ученые считают именно так. Б. Ф. Поршнев, например, полагал, что высекание огня, возникшее в процессе изготовления каменных орудий, предшествовало способам получения его трением. Такой же точки зрения придерживался и английский археолог К. П. Оакли. Однако этнографические данные говорят об ином.

Наиболее отсталые народы в XIX веке повсеместно добывали огонь трением, тогда как высекание огня (особенно ударами кремня о кремень) у них было распространено очень слабо. С другой стороны, народы, стоящие на более высокой ступени развития, добывали огонь преимущественно высеканием (кремнем о железо или железную руду — пирит). Порой они тоже применяли трение — но лишь в ритуальных, культовых целях. Да и опыты показывают, что хотя искра при ударе кремня о кремень образуется постоянно, «превратить» ее в огонь достаточно трудно, тогда как разжигание пламени трением доступно, при известном старании, даже современному человеку.

Не исключено, впрочем, что в некоторых случаях люди действительно вначале научились высекать огонь, и лишь потом стали добывать его трением. По крайней мере, в языке одного из племен южно-американских индейцев термин, обозначающий добывание огня, происходит от слова «высекание ударом». Это явно говорит о какой-то давней (возможно, действительно первоначальной!), а в дальнейшем забытой традиции. Я говорю: «забытой» — потому что и здесь, вплоть до недавнего времени, главным способом добывания огня служило опять-таки трение. Однако это — единственное исключение.

Первобытные народы отличаются большим искусством в хранении, поддержании огня. Вот что пишет, например, об австралийцах известный российский этнограф Н. А. Бутинов:

«Австралийцы очень искусны в устройстве и поддержании костра, он горит у них ровно, не давая большого и слишком яркого пламени. Они смеются над европейскими колонистами, которые устраивают такие большие костры, что к ним опасно приближаться, а пользы от них мало, и поддерживать их долго они не умеют. Напротив, у своего маленького костра австралиец спокойно спит всю ночь, и печет, и жарит на нем пищу».

Нет сомнений в том, что этим искусством люди овладели очень давно. Свидетельство тому — остатки кострищ и очагов, находимые археологами. Особенно интересны и разнообразны очаги на поселениях, датирующихся второй половиной верхнего палеолита, прежде всего — на стоянках с долговременными жилищами. Здесь наряду с простыми очагами, представляющими собой чашеобразное углубление, заполненное золой и углем, встречаются гораздо более сложные конструкции. Обкладка очагов камнями применялась издавна; известна она и в некоторых очагах виллендорфско-костенковской культуры охотников на мамонтов (Зарайская стоянка, верхний культурный слой). В других памятниках этой культуры кроме обкладки применялась обмазка глиной. Там же, где изготавливались керамические фигурки животных (Дольни Вестонице, Костенки 1/1), — отдельные очаги с глиняной обмазкой напоминали простейшие печи.

В непосредственной близости ко многим верхнепалеолитическим очагам в земле вырывались небольшие ямки. Часть их использовалась для запекания пищи, другие служили опорами для столбиков (в них иногда встречаются вертикально торчащие кости, заклинивавшие эти столбики). Сейчас мы устанавливаем на таких опорах перекладину, на которую подвешиваем котелок, чтобы вскипятить чай или сварить уху, а тогда они могли служить основой для вертелов, на которых жарилось мясо.

В основании некоторых очагов были выкопаны канавки. Порой такая канавка уходила от очага в сторону. Зачем? Петербургский археолог Павел Иосифович Борисковский, нашедший такой очаг во время раскопок стоянки Костенки 19, существовавшей около 20 тысяч лет назад и тоже оставленной охотниками на мамонтов, предположил, что по такой канавке в очаг поступал воздух, усиливавший процесс горения. Был поставлен эксперимент: вырыты рядом два очага: с канавкой и без оной. Действительно, в первом из них пламя горело намного лучше.

В романе Олега Микулова «Закон крови» есть такой эпизод: один из охотников приводит домой, к общему очагу, девочку, выросшую среди одичавших людей («лаши»), забывших огонь. Далеко не сразу его сородичи соглашаются допустить чужачку в свою среду:

…—А что делать с лаши? — раздался из темноты чей-то голос.

Девочка, не отходившая от Дрого, конечно, не понимала, да и не интересовалась происходящим. Гораздо больше занимал ее очередной кусок мяса, какой-то странный, непривычный на вкус: это был первый жареный кусок в ее жизни. Еще никогда не бывала она такой сытой, как в этот день, — все ела, и ела, и не могла насытиться. За себя Анга больше не боялась: если бы ее хотели съесть, — не кормили бы.

— Она не лаши; она человек! Найденыш! Пленница! — возмутился Дрого. — Лашии людей не спасают!

(Он стерпел, когда Туйя назвала так его спасительницу, но больше ни от кого не потерпит такого!).

— Утром! — сказал вождь. — Разговор на ночь бесполезный…

…Люди разбредались по своим жилищам. Анга, обглодав кость не хуже лиски, хотела было бросить ее в огонь. Дрого едва успел перехватить руку.

— Нельзя! Нельзя! Обидишь Огонь, — всем большая беда будет!

Взяв обглодыш, Дрого швырнул его за спину, в темноту. Увидев его строгое лицо, девочка поспешно закивала: она поняла!

— Дро-га! Ан-га!

— Поняла? Вот и хорошо!..[1]

Примечания:

1

Здесь и в дальнейшем научный текст чередуется с избранными страницами романов О. В. Микулова «Закон крови» и «Тропа длиною в жизнь». Художественные тексты набраны в данном издании курсивом. Они дополняют и обогащают книгу увлекательными поэтическими картинами повседневной жизни охотников на мамонтов Русской равнины, составляя самоценный и самостоятельный повествовательный ряд. — Прим. ред.