Глава шестая

Отношения с Белым домом

Рано утром 30 августа 1952. года два офицера ЦРУ прибыли в резиденцию Дуайта Эйзенхауэра. Верховный командующий союзными силами в Европе сначала принимает их в библиотеке. Через несколько минут после обмена комплиментами генерал предлагает перейти в смежный зал, где им будет более удобно приступить к обсуждению.

Офицеры представляют ему документ на нескольких страницах. Он обрисовывает в общих чертах военное и политическое положение в мире — взгляд ЦРУ. Расположения советских сил занимает важное место в докладе. Но Эйзенхауэр не задерживается на сведениях, которые он уже имеет через свои личные контакты. Он больше интересуется переговорами между Китаем и Японией, направленными на окончание корейской войны. Эйзенхауэр проявил также особый интерес к кризису в отношениях британского правительства с премьер-министром Ирана. Наконец, он спрашивает офицеров ЦРУ о проблемах, с которыми столкнулась Франция в Северной Африке. «Если французы не предпримут срочные меры, — комментирует Эйзенхауэр, — они скоро получат новый Индокитай…»

В заключение генерал выразил удовлетворение беседой и предложил, чтобы другие были в таком же ключе организованы в предстоящие недели.

Эта встреча состоялась в результате личной инициативы Трумэна в начале августа 1952 года. На встрече со Смитом президент затронул проблемы, с которыми он столкнулся в начале своего мандата. «Было слишком много дел, которых я не знал», — признался он директору ЦРУ. Трумэна держали на расстоянии от важных вопросов, имеющих отношение к национальной безопасности. И он игнорировал почти полностью все, что касалось разведки. Трумэн искренне хотел, чтобы его преемник не столкнулся с теми же трудностями. Чтобы избежать этого, ЦРУ обеспечит переход от одной администрации к другой.

Поэтому Трумэн предлагает кандидатам на президентских выборах, чтобы ЦРУ им передавало конфиденциальные доклады и комментировало их. Это касается Эдлая Стивенсона, выдвинутого демократами, и генерала Эйзенхауэра, номинированного республиканской партией.

Первый соглашается сразу. Второй проявляет осторожность и отказывается. По его мнению, это маневр, нацеленный на подрыв его шансов на победу, и к тому же стремление оказать влияние на нового президента. Необходимо отметить, что впервые разведка становится объектом политического интриганства. Противники постоянно обвиняют друг друга в недооценке возможностей советского «медведя» и, соответственно, в отсутствии должной реакции.

Для своего оправдания Трумэн посылает телеграмму в избирательный штаб Эйзенхауэра. Он прежде всего извиняется за неудобство, которое он мог принести генералу. Его намерение было искренним. Он не хотел ничего другого, кроме как предоставить ему сведения, позволяющие обеспечить наилучшим образом продолжение внешней политики США. «Партийная политика должна заканчиваться на границах страны», — уточняет он в торжественном стиле. С другой стороны, ЦРУ — организация вне политики, на службе института президентства, вне зависимости от того, кто на посту президента. Переданные Смитом (личным другом Эйзенхауэра, под командованием которого он служил во время Второй мировой войны), эти объяснения убедили генерала. Он также соглашается знакомиться со сводками ЦРУ. Это произошло четыре раза до выборов в ноябре 1952 года, на которых он одержал победу.

Перед передачей власти Трумэн отправляется в ЦРУ, чтобы объяснить причины своих конфиденциальных переговоров. Он заявляет, что президент «в настоящее время обладает полномочиями, беспрецедентными в истории страны… Именно поэтому я так озабочен тем, чтобы передать эти полномочия моему преемнику так, как если бы выборы не проводились. Я предоставляю новому президенту такую информацию, какой не имели никогда другие в момент вступления в должность».

Инициатива Трумэна будет «увековечена»: в последующие десятилетия все кандидаты в президенты будут встречаться с офицерами ЦРУ. Управление от этого также выиграет, так как эти беседы позволят ему устанавливать отношения со всеми президентами США еще до их избрания. На таких встречах ЦРУ сможет продемонстрировать свои взгляды, ноу-хау и, если представится необходимым, свою полезность Белому дому.

В отличие от Трумэна нового президента нет необходимости убеждать в важности разведки. После Джорджа Вашингтона это первый президент, кто действительно осознаёт ценность сведений, предоставляемых разведкой. Другие были настроены более или менее скептически к аппарату разведки, не питая к ней доверия. Эйзенхауэр вскоре сам оценил как возможности, так и ограничения разведки, благодаря своему опыту, приобретенному во время Второй мировой войны. Для службы разведки он также был идеальным собеседником. Доверие, подлинное взаимопонимание: такова природа установившихся отношений между президентом и ЦРУ.

Управление вступает в своего рода золотой период. Он продлится почти десять лет до того, как фиаско в Заливе Свиней[12] приведет к осознанию ограниченных возможностей разведки. Согласие между Эйзенхауэром и новым директором ЦРУ не является необычным в этот благоприятный период. Смит подал прошение об отставке за несколько недель до победы Эйзенхауэра на выборах. Он надеялся, что его друг и бывший начальник согласится с его желанием возглавить Генеральный штаб. Но Эйзенхауэр имел другие планы. Одной из его главных задач было усиление координации между Госдепартаментом и ЦРУ. Он полагал, что таким образом ему будет намного легче сбалансировать влияние военных на оценки разведки. Он прекрасно знает, насколько военные стремятся преувеличить угрозы: либо чтобы обосновать свои предвзятые идеи, либо в целях увеличения финансирования. Вот почему он назначает Смита на ключевой пост в Госдепартаменте. Там он будет заместителем Джона Фостера Даллеса, нового шефа американской дипломатии. А тот, кого он поставил во главе ЦРУ, — не кто иной, как Аллен Даллес, младший брат госсекретаря!

Аллен Даллес, в это время второй номер в управлении, становится первым ветераном УСС, поднявшимся до руководства ЦРУ Он также первый гражданский, получивший пост центрального директора. Даллес сохранит этот пост почти в течение девяти лет — абсолютный рекорд в истории ЦРУ. До такой степени, что вся организация будет полностью отождествляться со своим харизматичным лидером. Этот период стабильности (за время президентства Трумэна сменилось пять директоров ЦРУ) способствовал взлету ЦРУ в центр галактики американской разведки, бурно развивающейся в то время. ЦРУ будет поддерживать новаторские идеи и рискованные операции как в оперативном, так и в интеллектуальном плане.

Во время назначения братьев Даллес раздавались критические голоса, высказывались опасения, что это приведет к сговору ведомств. Опасались, что объективность ЦРУ будет скомпрометирована политическими интересами. Их можно понять. Но то, что сегодня кажется немыслимым, в то время не представлялось таковым. Критики остаются маргиналами, потому что конгресс разделял стремление президента укрепить отношения между ЦРУ и Госдепартаментом. Более того, Аллен Даллес был специалистом высокой квалификации. Он даже предчувствовал, что станет первым директором управления. Итак, сенат утвердил его назначение в феврале 1953 года.

Эйзенхауэру нравился этот бывший юрист, выпускник Принстона. Выходец из престижной семьи дипломатов, Даллес с юного возраста интересовался международными делами. В 1917 году, в самом начале его дипломатической карьеры, он предпочел партию в теннис с очаровательной женщиной вместо того, чтобы уступить просьбе неизвестного ему русского политика, пожелавшего с ним встретиться. Это был Владимир Ильич Ульянов, кто использовал также псевдоним: Ленин. Это было как раз накануне революции большевиков… Но Даллес извлечет урок из этого эпизода и распространит в ЦРУ такое напоминание: все лица, которые «постучат в двери» офицеров, заслуживают быть принятыми. По крайней мере один раз. Ибо никогда не знаешь…

Эйзенхауэр ценил в Даллесе превыше всего его способность получать различные сведения благодаря его многочисленным контактам, установленным с самого начала его карьеры. Похожий на Донована, Даллес, кроме того, являл собой настоящий кладезь идей. Его воображение было безгранично. Уверенный в себе человек, необычайно смелый. Особенно когда это касалось разработки планов влияния на другие страны и кражи их секретов. По мнению Эйзенхауэра, служба разведки «является наиболее необычным инструментом, имеющимся в руках правительства. Чтобы она оставалась эффективной, требуются особые, гениальные идеи». Эйхенхауэр находит их у директора ЦРУ.

Однако Даллес не проявит себя настолько же эффективным во всех сферах. Его отличало неуместное стремление сосредоточиться на работе ЦРУ в ущерб обязанностям координатора. Даллес также часто поддается своим настроениям. И он почти не соблюдает правила иерархии. Нередко он отдает приказы офицерам на проведение операций, не соблюдая порядок их передачи по командной цепочке. Когда Эйзенхауэру предлагают подобрать более хорошего администратора, он отвечает: «Я не думаю, что мне следует заменить Аллена… Я его сохраню как моего главного офицера разведки вопреки ограничениям, какие повлечет это решение, и проблемам, которые известны всем». Эйзенхауэр и Даллес демонстрируют чрезвычайную лояльность по отношению друг к другу. Эту верность подкрепляет личная дружба, которая постепенно завязалась между ними. Даже некая фамильярность. Даллесу, который страдал подагрой в результате операции на искривленной ступне, например, разрешалось ходить в мягких тапочках в Овальном кабинете президента.

Во время работы в УСС, а затем в ЦРУ Даллес не уделял должного внимания аналитической деятельности. Чтобы не поставить под удар свое превосходство в области тайных операций, он избегает конфронтации с военными, когда дело касается оценки советской угрозы. Недовольный тем, как оценивали его работу, один из аналитиков Информационно-аналитического департамента свидетельствует, что Даллес «имел привычку определять качество аналитических оценок, в зависимости от их веса… Он прикидывал их вес на руке и принимал решение, даже не читая их и не говоря, что он думает об этом». Короче, анализ его не интересовал.

Всё, что его увлекало — это интрига, связанная с его профессией: секреты, шпионаж, тайные операции, которым он посвятит большую часть своего времени. Это другая точка совпадения взглядов Даллеса и президента. Ибо последний пришел в Белый дом с твердым намерением вести холодную войну, но так, чтобы военные расходы не слишком подрывали бюджет государства. А тайные операции представляют практическую альтернативу, не требующую больших затрат как денег, так и человеческих жизней, для борьбы против подрывных действий СССР. Впрочем, Даллес и Эйзенхауэр убеждены, что предыдущая администрация не использовала в полной мере возможности, предоставляемые тайными операциями, особенно полувоенными.

Итак, тайные операции становятся ключевым элементом стратегии президента, его секретным оружием в холодной войне.

Два президентских срока Эйзенхауэра будут отмечены непрерывным рядом крупномасштабных тайных операций. ЦРУ учло уроки поражений ОПК. Оно чувствовало себя готовым уточнить линию поведения и опробовать новые методы. В то время фронт холодной войны стабилизировался в Европе, отныне эти операции нацелены на Средний Восток, Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию. Первая из них проведена через несколько месяцев после вступления президента в должность. Ее цель — Мохаммед Мосаддык, премьер-министр Ирана. Детали этой операции стали известны после начала рассекречивания в 2000 году архивных документов.

Чтобы понять истоки, надо возвратиться во времена Второй мировой войны. Британцы оккупировали тогда Иран, чтобы нефтяные скважины не попали в руки Гитлера. После войны они сохраняют над ними контроль через англо-иранскую нефтяную компанию — предшественника БП (Бритиш петролеум). Но в 1951 году иранский парламент решает освободиться от британской опеки. Компания национализирована, а Мохаммед Мосаддык, главный виновник этого решения, избран премьер-министром. Журнал Time назвал Мосаддыка человеком года. Несмотря на эту популярность, Великобритания решает его усмирить путем унижения и экономических санкций против его страны. Однако Мосаддык, будучи человеком эксцентричным (он принимает посетителей в кровати в шерстяной пижаме…), не сдается.

В ноябре 1952 года Великобритания решает вмешаться, используя свои секретные службы. Правительство отныне полагается на них, чтобы лишить Мосаддыка власти. МИ-6 имеет очень хорошие позиции в Иране, но не имеет средств. У ЦРУ их было много. МИ-6 предлагает тогда организовать совместную операцию. И чтобы склонить американцев, они выбирают хороший довод: национализация иранской нефти является следствием влияния коммунистов на Мосаддыка. Если верить британцам, необходимо действовать, иначе Иран уйдет к коммунистам. Следуя рекомендациям Госдепартамента, Трумэн не поддерживает этот проект.

Приход новой президентской администрации совпадает с изменением ситуации в Иране, что способствовало реализации этого проекта. Прежде всего, возросло влияние Иранской коммунистической партии, по крайней мере по мнению американцев. Кроме того, наметился раскол в коалиционном правительстве Мосаддыка под влиянием всё более ощутимых экономических санкций. Но именно неожиданное событие окончательно убеждает Эйзенхауэра и братьев Даллес перейти к действиям. Весной 1953 года ЦРУ докладывает им, что генерал Захеди вступил в контакт с американским посольством в Тегеране: он готов организовать государственный переворот и просит для этого помощи у Соединенных Штатов.

Спустя четыре месяца Эйзенхауэр подписывает приказ о проведении операции, которая определяет судьбу Мосаддыка. Кодовое название операции — Аджакс (Adjax). Она спланирована и финансируется ЦРУ в тесном сотрудничестве с МИ-6. Британцы мобилизуют свои агентурные сети, чтобы подорвать политическую поддержку иранского премьер-министра. ЦРУ преследует те же цели, размещая афиши на улицах Тегерана. Офицеры ЦРУ усиливают влияние на прессу, армию, полицию и духовенство Ирана. По их инициативе в американских газетах появляются статьи, направленные на дискредитацию Мосаддыка на международной арене.

Ключевым элементом операции является не кто иной, как шах Ирана лично. Монарх рассматривался аналитиками ЦРУ как «человек нерешительный, терзаемый страхом и сомнениями». На него можно влиять, оказывая небольшое давление. Конституция дает ему право сместить премьер-министра. ЦРУ намерено подтолкнуть его к этому и назначить генерала Захеди на его место.

ЦРУ в этих целях обеспечивает участие родной сестры шаха, принцессы Ашраф. Она жила во Франции на Лазурном Берегу, когда офицеры ЦРУ убедили ее поддержать их план. Кермит Рузвельт, ветеран Нью-Йоркского клуба, в то время возглавляющий отдел ЦРУ стран Ближнего Востока и Африки, также отправляется в Иран по фальшивому паспорту. Там он встречается с шахом неоднократно. Его миссия заключается в оказании максимального давления на шаха. «Надо действовать, — говорит он, — пока Иран не стал коммунистическим, или, того хуже, не разразится вторая «корейская» война». Кермит Рузвельт заверяет его, кроме того, что «споры по поводу иранской нефти играют, на самом деле, второстепенную роль» и что инициатива в проведении операции исходит лично от президента Соединенных Штатов.

Как ЦРУ и предполагало, шах чувствует, что полностью отстает от хода событий. Он слишком колеблется, всячески увиливает, но в конце концов сдается. И 15 августа подписывает декрет, который приводит к смещению премьер-министра. В столкновениях, вспыхнувших между верными Мосаддыку группами и теми, кто поддерживал шаха и Захеди, оказались сильнее вторые. Чтобы утвердить свое положение в стране как можно скорее, генерал мог рассчитывать на пакет с пятью миллионами долларов, тут же полученный им от ЦРУ. Что касается шаха, то он возвращается на трон, который он сохранит в течение четверти века.

Операция Аджакс завершилась полным успехом: проамериканское правительство было назначено во главе Ирана и сохранены поставки иранской нефти. Кермит Рузвельт получает за свое участие личные поздравления от президента. Во время одной секретной церемонии, организованной в Белом доме, он даже получает медаль Национальной безопасности.

Вашингтон очень доволен, потому что в смене режима в Иране не была видна роль ЦРУ. Это походило на чисто иранское дело. Не вдаваясь в детали и сохраняя дистанцию от принципа благовидного предлога, официальные американские лица и лично Эйзенхауэр не медлят, всё же, похвалиться тем, что они считают большим успехом Соединенных Штатов. Конечно, намеками, но они не могут устоять от искушения записать этот переворот на счет политики администрации. Причастность к этому ЦРУ станет постепенно известна, задолго до официального подтверждения. И неудивительно, что память об этом проявится в исключительно антиамериканском характере исламской революции на рубеже 1980-х годов.

Операция Аджакс создала прецедент. Впервые была спланирована и осуществлена тайная операция по свержению правительства и замене его другим, дружески расположенным к американцам. Итак, для этого оказалось достаточно небольшого толчка, сделанного ЦРУ! Удовлетворение, испытанное в Вашингтоне, вызвало желание повторить подобную операцию. Случай не заставил себя долго ждать, на этот раз в Латинской Америке.

Жакобо Арбенс Гусман правил Гватемалой с 1951 года. Он стал президентом в результате вторых всеобщих выборов в истории страны. Это произошло на фоне обещания сделать страну менее зависимой от Соединенных Штатов и благодаря поддержке армии и левых сил, включая слабую коммунистическую партию, которая насчитывала около двухсот членов. После прихода к власти Гусман принимает большую программу реформ сельского хозяйства. Она угрожает интересам американской компании «Юнайтед фрут», главному землевладельцу в Гватемале. Братья Даллес, а также Уолтер Беделл Смит, также член команды Эйзенхауэра, — все связаны так или иначе с этой мощной американской корпорацией.

В апреле 1954 года директор ЦРУ подстрекает Отдел национальных оценок дать заключение, что «коммунисты в настоящее время контролируют политическую жизнь в Гватемале». Действительно, их влияние выросло, но не до такой степени, как утверждают аналитики ЦРУ. Их оценки находят, тем не менее, отклик среди членов конгресса. Некоторые среди них даже хотят поддержать Аллена Даллеса, чтобы заставить его действовать. Сенатор от штата Висконсин, например, требует от него использовать ЦРУ, пока «коммунистический спрут» не распустил свои щупальца по всей Центральной Америке.

Через несколько недель Белый дом узнает, что две тысячи тонн оружия из Чехословакии доставлены секретно Гусману. По мнению Даллеса, это неопровержимое доказательство связей с СССР и того, что Гватемала «превращается в мост проникновения Советов в западное полушарие».

Запущена тайная операция, направленная на свержение правительства Гватемалы. Эта операция «Успех» (Success) опирается на повстанцев Карлоса Кастильо Армаса, базирующихся в Гондурасе. По-настоящему они не представляют угрозы ввиду малочисленности: их всего 400 человек, то есть намного меньше регулярной армии. Тем не менее они достигают цели благодаря помощи ЦРУ, которое организовало мощную пропагандистскую кампанию против правительства. Оно устанавливает также связи с военными и членами гражданского гватемальского общества, чтобы ослабить Арбенса Гусмана.

Успех операции зависит особенно от ее психологической поддержки. Использование радио окажется решающим в этих целях. В июне 1954 года, в момент пересечения повстанцами границы между Гондурасом и Гватемалой, сотрудники ЦРУ вопят по радио о том, как их много, что они вооружены до зубов, и быстро продвигаются внутрь страны. Через несколько дней радио, контролируемое ЦРУ, объявляет, что повстанцы уже на подступах к столице. Обман действует прекрасно! Все этому верят, включая правительство. Охваченное паникой, оно находится в полном смятении. Президент объявляет о своей отставке. На самом деле, маленькая армия Армаса все еще была далеко от столицы! Она к тому же будет поспешно доставлена в столицу самолетом для участия в параде победы.

В течение последующих одиннадцати дней пять военных хунт сменят друг друга в президентском дворце. Что касается страны, то она погрязнет в десятилетия политической и экономической нестабильности и отсутствия безопасности. Операция Success также усилит антиамериканские настроения в Центральной Америке. Она укрепит радикализм многих революционеров, таких как Фидель Кастро и Эрнесто Че Гевара.

В 1999 году во время визита в Гватемалу президент Клинтон заявит, что «поддержка вооруженных повстанцев не была правильным шагом и что Соединенные Штаты не повторят эту ошибку».

Другая эпоха, другие приоритеты. И другие приемы, как мы увидим.

Зато в обстановке 1950-х годов эта операция выглядела как большой триумф, состоявшийся спустя год после государственного переворота в Иране. На этот раз — торжественный прием в Белом доме! Эйзенхауэр дает обед в честь организаторов операции. Ее успех еще более громкий, чем в Иране: как по мановению волшебной палочки, рухнуло враждебное правительство.

Соединенные Штаты делают вид, что не имеют к этому никакого отношения. Но склонность Даллеса к бахвальству выше требований конспирации. При его участии пресса узнает о причастности ЦРУ. Возможно, он считает, что попал в лучи славы лично он сам и его управление. Но такая реклама не нравится Эйзенхауэру. Как это подчеркивает один из будущих директоров ЦРУ Тернер, президент «начинает понимать, что тайные операции невозможно сохранять секретными в течение длительного времени».

Это не помешает Даллесу сказать позднее, что 1953-й и 1954-й были лучшими годами в его карьере.

Успехи ЦРУ в Иране и Гватемале способствуют укреплению мифа о его могуществе. Оперативный директорат научится извлекать из этого пользу в своей работе. Его офицеров боятся или ожидают их помощи. Также начинают видеть повсюду их руку, доброжелательную или опасную, в зависимости от обстоятельств. Стэнсфилд Тернер, возглавлявший управление в конце 1970-х годов, свидетельствует об этом: «Когда я, будучи директором ЦРУ, приезжал в страны третьего мира, меня принимали главы государств и постоянно выражали свое беспокойство, связанное с возможностью проведения тайной операции ЦРУ, направленной против них…»

Другим следствием тайных операций в Иране и Гватемале является преувеличенная вера Белого дома в их эффективность. Он рассматривал их как все более и более быстрый и наименее дорогой способ решения политических проблем за границей. В Вашингтоне такой подход встречал мало противников. ЦРУ нет больше смысла опасаться прессы, разделявшей его отношение к холодной войне. Она признает право Соединенных Штатов на секретные военные действия. Пресса соглашается не копаться в делах, проводимых под покровом официальной политики.

Конгресс также поддерживает такого рода параллельную политику, проводимую президентом. Это принципиальное согласие. Почти акт доверия. Так как очень мало конгрессменов знает в деталях, как функционирует ЦРУ, и еще меньше — о его операциях. Даллес этим очень доволен. Он встречается с членами конгресса один на один или с группами из нескольких человек. Он знает, что в таком случае его не будут забрасывать вопросами. Это позволяет ему также более легко доминировать в разговоре и неохотно выдавать по каплям конфиденциальную информацию.

Доверие — это то слово, которое характеризует, возможно, лучше всего характер отношений между ЦРУ и конгрессом в 1950-е годы. «Если и есть правительственное агентство, которому можно верить на слово, без постоянного контроля над его методами деятельности и источниками, то это, несомненно, ЦРУ!» — считает, например, сенатор Ричард Рассел. Сенатор Леверетт Салтонстэлл дополняет: «Ответственные лица ЦРУ не пренебрегают общением с нами. Скорее, наоборот: это наше собственное нежелание получать сведения и уточнения по вопросам, по которым я предпочитаю знать как можно меньше…»

Короче, кредо конгресса простое: «Делайте то, что считаете необходимым, но будьте скромны и не говорите нам, как…»

В сентябре 1954 года Эйзенхауэр получает сверхсекретный доклад о тайных операциях ЦРУ. Они отражают преобладающее тогда настроение в Вашингтоне: «Сегодня ясно, что мы столкнулись с беспощадным противником, чья конечная цель заключается в достижении доминирования в мире любыми средствами и ценой. В этой игре нет правил. И в ней не действуют общепринятые нормы человеческого поведения».

«Если Соединенные Штаты хотят выжить, — предлагает автор, — должно быть пересмотрено традиционное американское представление о честной игре (fairplay). Мы должны развивать эффективные службы разведки и контрразведки; мы должны научиться ниспровергать, саботировать и уничтожать наших врагов более тонкими, изощренными и эффективными способами, чем те, которые они применяют против нас. Кроме того, необходимо, чтобы американский народ научился понимать и поддерживать эту отвратительную философию…»[13]

Ввиду важности тайных операций в политике правительства Эйзенхауэр решает учредить Наблюдательный комитет по этим делам. Он разместится в Белом доме. Комитет состоит из доверенных лиц, назначаемых президентом, госсекретарем и министром обороны. В его задачи входят координация, утверждение и контроль над проведением тайных операций, предложенных ЦРУ. Известный под названием «Комитет 5412», он должен будет следить также за строгим соблюдением «благовидного предлога» для проведения этих операций. В том или ином виде аналогичные комитеты будут создаваться всеми последующими президентскими администрациями.

«Комитет 5412» дает свое согласие на проведение серии тайных операций в Азии. Например, в Тибете ЦРУ поддерживает вооруженное сопротивление китайской оккупации. Десятки тибетцев проходят полувоенную подготовку в штате Колорадо. В Японии управление секретно финансирует либерально-демократическую партию, чтобы сдержать социалистов, получавших помощь из СССР. Эта тайная операция, одна из наименее известных, возможно, в силу ее секретности и достигнутого успеха.

Такой взгляд американцев на свою страну носит массовый характер

Эпоха президента США Г. Трумэна (1945–1953) — это начало холодной войны

Руководитель Центральной группы разведки Сидней Соере

Среди первых руководителей ЦРУ — Хойт Ванденберг..

…и Роско Хилленкоттер

Война в Корее отмечена грубыми ошибками аналитиков ЦРУ

Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли

Директор ЦРУ Аллен Даллес стал для советских людей символом антикоммунизма

У. Смит сменил в Р. Хилленкоттера после ошибочных оценок ситуации в Корее

Президент Эйзенхауэр (1953–1961) с новым «президентом» Гватемалы полковником Армасом после операции ЦРУ «Дьявол»

Д. Эйзенхауэр и Н. С. Хрущев. Сентябрь 1959 г.

Погибший в 1963 году президент США Дж. Кеннеди

Жертва тайной операции ЦРУ лидер демократического Конго Патрис Лумумба

Президент США Л. Джонсон (1963–1969)

Пилот самолета-шпиона «У-2» Гарри Пауэрс на судебном процессе в Москве

Директор ЦРУ У. Рэборн

Дж. Маккоун — директор ЦРУ в 1961–1965 годах

Провал операции ЦРУ против Кубы в Заливе Свиней

Семь лет (1966–1973) возглавлял ЦРУ Ричард Хелмс…

…и лишь несколько месяцев — Джеймс Шлезингер

К многочисленным покушениям на Ф. Кастро привлекались мафиози, в том числе Сэм Джакан — подручный Аль Капоне Дж. Буш-старший занимал кресла и директора ЦРУ, и президента США

Дж. Буш-старший занимал кресла и директора ЦРУ, и президента США

Президент США Джеральд Форд награждает директора ЦРУ У. Колби медалью «За национальную безопасность»

В годы правления Д. Картера (1977–1981)…

…ЦРУ возглавлял С. Тернер

Президент США Р. Рейган (1981–1989)…

…и «его» директор ЦРУ У. Кейси

По страницам западных газет: карикатура на Кейси

Директор ЦРУ Р. Гейтс

Директор ЦРУ У. Вебстер

Президент США Б. Клинтон (1993–2001) и Б. Н. Ельцин

Директор ЦРУ Джон Дейч

Директор ЦРУ Джеймс Вулси

Директор ЦРУ Джордж Тенет

За колючей проволокой тайных тюрем ЦРУ широко используются пытки

Спецслужбам США не удалось предотвратить трагедию 11 сентября

Цена «ошибок» ЦРУ

Дж. Буш-младший с директором ЦРУ Портером Госсом

Медаль «За победу в холодной войне»

К какой награде будет представлен М. Саакашвили?

Столица Южной Осетии Цхинвал после агрессии Грузии

Майкл Хайден стал директором ЦРУ в год 60-летия управления

«С ЦРУ вы сможете вершить великие дела». ^{Из объявления ЦРУ о приеме на работу}

ЦРУ также все более и более укрепляется во Вьетнаме, который становится одним из важных направлений внешней политики Соединенных Штатов. Действия управления в Индокитае начались за несколько лет до этого операциями поддержки французской армии. С конца Второй мировой войны она противостояла партизанам, поддерживаемым СССР и Китаем. При посредничестве одной авиакомпании, которую тайно контролировало управление (Civil Air Transport, переименованная позднее в Air America), пилоты ЦРУ сбросили французам на парашютах продовольствие и оружие во время битвы при Дьен Бьен Фу. После поражения французов в мае 1954 года правительство Пьера Мендеса Франса подписало Женевское соглашение, предусматривающее, что французская армия покидает Вьетнам, Лаос и Камбоджу; и, кроме того, проведение референдума для того, чтобы вьетнамцы сделали выбор между коммунистическим режимом к северу от семнадцатой параллели и националистическим на юге.

Но Эйзенхауэр хочет избежать любой ценой того, чтобы Вьетнам попал в руки коммунистов. Тогда, согласно знаменитой теории домино, появился бы риск потерять всю Юго-Восточную Азию. Поэтому Соединенные Штаты тайно действуют через ЦРУ. Офицеры управления, например, участвуют в формировании полицейского подразделения, которое жестко подавляет буддистов и коммунистов, выступавших против сайгонского режима. И с территории Лаоса они организуют крупномасштабные полувоенные операции против северных вьетнамцев. Эти операции усиливаются после того, как гражданская война разделит Вьетнам на две части.

Белый дом также обеспокоен положением в Индонезии. Ее президент Сукарно сотрудничает с сильной Индонезийской коммунистической партией. До такой степени, что, по мнению ЦРУ, эта страна особенно «предрасположена к коммунистическому перевороту». И это не всё. Президент Сукарно — очень активный политик. Обращаясь к странам Азии и Африки, только что освободившимся от колониальной опеки, он защищает идею, согласно которой они должны стоять в стороне от обоих блоков. Сукарно выступает, таким образом, за политическую независимость для стран третьего мира, что нашло свой отклик Чтобы придать этому движению международный масштаб, индонезийский президент приглашает их собраться в Бандунге в 1955 году.

Эйзенхауэр видит очень плохой знак в появлении движения неприсоединившихся стран. Все страны, вовлеченные в это движение, пополнят ряды тех, кто не участвует в холодной войне против СССР. Поэтому индонезийский смутьян должен быть лишен власти, и это поручается сделать ЦРУ. Прежде всего очень осторожно. В то время как Индонезия вступает в период выборов, управление решает финансировать политических противников Сукарно, в частности, мусульманскую партию. Поражение. Опрос показал, что влияние коммунистов оказалось объединяющим, и президент Индонезии усиливает свои связи с ними.

Для его дискредитации ЦРУ проявляет чудеса изобретательности. Например, оно фабрикует фильм, демонстрирующий его любовные утехи с юной советской женщиной. Сексуальный аппетит Сукарно был, на самом деле, хорошо известен. Москва якобы воспользовалась этим, чтобы подложить одну из своих русских агентесс в постель к президенту. Для реализации своего сценария ЦРУ поручает одному калифорнийскому полицейскому найти двойника Сукарно. В компании одной прекрасной блондинки этот двойник должен принимать участие в эротических съемках. К несчастью, нет никого на улицах Лос-Анджелеса, кто напоминал бы индонезийского президента. ЦРУ не отступает. Оно изготовляет маску Сукарно, которую надевает актер порнографических фильмов.

Запоминающийся эпизод в анналах холодной войны, но без последствий для популярности президента Сукарно. Тогда ЦРУ запускает операцию, довольно похожую на реализованную в Гватемале. Индонезийские повстанцы, определенно, более многочисленны: десять тысяч человек получают оружие, оборудование и полувоенную подготовку за счет ЦРУ. Однако переворот «захлебнулся». Белый дом отвергает все попытки обвинения его в причастности к оказанию помощи повстанцам. Эйзенхауэр заявляет даже, что «наша политика остается исключительно нейтральной». Президентский отказ оказался полностью под вопросом, когда самолет секретной авиакомпании ЦРУ был сбит при полете над Индонезией. Его пилот схвачен даже с документами, указывающими на его связь с ЦРУ. Сукарно проявляет тогда свое особое коварство: вместо того чтобы публично обвинить Белый дом, он понимает, что может гораздо больше выиграть, используя этот эпизод в качестве инструмента давления. Эта тактика шантажа работает прекрасно. Сукарно получает тридцать семь тонн продовольствия, а также оружия на один миллион долларов; это в качестве открытой помощи для развития Индонезии!

Итак, провал полный: американцы не только не достигли цели, но им и не удалось подчинить страну своему влиянию. Эта неудача устраивает некоторых сотрудников управления, которые критикуют, конечно, очень сдержанно, чрезмерное использование тайных операций. Внутри ЦРУ, действительно, не все разделяют энтузиазм Даллеса и Эйзенхауэра в отношении этих операций.

Ричард Хелмс — один из них. Он полагает, что тайные операции «образуют брешь в секретной стене, которая защищает управление, и что они стимулируют критику со стороны средств массовой информации». И он добавляет, что хотя они составляют «5 % от нашего бюджета, они создают 95 % наших проблем».

Но эта критика по поводу провала в Индонезии ничто по сравнению с той, какая обрушится на ЦРУ после позорного фиаско в Заливе Свиней на Кубе и особенно в середине 1970-х годов после разоблачений наиболее темных тайных операций ЦРУ.

Примечания:

1

АНБ — National Security Agency (NSA). — Прим. пер.

12

Операция в Заливе Свиней — провалившаяся военная операция, проводившаяся руководством США в апреле 1961 года с целью свержения правительства Фиделя Кастро на Кубе. — Прим. ред.

13

Doolittle. The report on the Covert Activities of the Central Intelligence Agency, 30 September 1954. P. 67.