Список воздушных побед гвардии лейтенанта Н.А.Бокия

№

Дата

Тип

Обстоятельства

Результат

04.01.42 04.03.42. (16:00)

Ме-109 Me-109

3 Харрикейна в р-не Бол. Западная Лица вели бой с группой Ме-109 В р-не АЭ Луостари в бою сбито 5 Ме-109. Летчики: ст. л-нты Амосов, Курзенков, Покровский, к-н Шведов,

в группе 1 Ме-109 — к-н Мозеров и ст. с-нт Бокий

Не подтверждается

15.04.42. (18:30)

Ю-87

При отражении налета сбито 8 Ю-87. Летчики: Орлов, Коваленко, Курзенков, Игнатьев, Толстиков, Бокий, Алексеев, Максимов. Огнем ЗА сбито 2 Ю-87

Не подтверждается

29.04.42. (05:30)

Ме-109

В бою 4 Харрикейна с 4 Ме109 и 3 Ме-110 сбито 2 Ме-109 и 1 Ме-110. Летчики: Орлов, Бокий, Куренков

Не подтверждается

18.07.42. (14:55)

Ю-88

При отражении налета всего сбито 6 Ю-88. Летчики: Орлов, Поляков, Бокий, Чиликов, Климов. 1 Ю-88 сбит в группе

Ju 88F-4WNr. 142090. Ju88F-4WNr.142106.

30.10.42. (15:30)

Ме-109

При отражении налета в бою сбито 2 Ме-109. Летчики Власов и Бокий

Не подтверждается

13.03.43. (20:25)

Ю-88

В ночной атаке в р-не оз. Код-явр предположительно сбил Ю-88

Ju 88F-4WNr. 142298

23.03.43*

Ме-109

В бою в р-не Мурманска сбито 3 Ме-109. Летчики: ст. л-нт Сорокин, мл. л-нт Бокий, ст-на Климов

He подтверждается

27.03.43* (16:00)

Ме-109

8 Харрикейнов в р-не Ваенги в бою с 6 Ме-109 сбито 2 Ме-109.Летчики: л-нт Бокий, ст-на Климов

Bf 109F-4 WNr.8343 (L 50 %)

31.03.43*

Ме-109

6 Харрикейнов в р-не п/о Средний в бою с 2 Ме-109 сбито 2 Ме-109. Летчики: л-нт Бокий, ст. с-нт Булат

He подтверждается

19.04.43. (12:15)

Ме-109

В бою 6 Р-39 с 6 Ме-109 и 2 ФВ-190 сбито 5 Ме-109. Летчики: Сгибнев, Бокий, Сорокин, Титов, Дыгало

Bf109G-2WNr. 14810

29.04.43. (11:52)

Ме-109

В боях в р-не Мурманска сбито 4 Ме-109. Летчики: ст. л-нт Игнатьев, л-нт Бокий, сст-ны Голодников, Будник. (Гаврилов — 768 ИАП ПВО).

Bf109G-2WNr. 10394.

07.05.43. (04:35)

Ме-109

В бою 6 Р-39 с 4 Ме-109 л-нт Бокий сбил Ме-109

Bf109G-2WNr. 14802 (Ofw. Albert Brunner)

08.05.43. (14:40)

Ю-88

В бою 4 Р-39 с 4 Ю-88 и 8 Ме-109 л-нт Бокий сбил Ю-88

Ju 88D-1 WNr. 430347

17.06.44. (09:07)

Ме-109

При сопров. Ил-2 в бою сбито 10 Ме-109 Летчики: Бокий, Бойченко, Егоров, Диденко, Стрельников, Куликов, Максимович, Нерубенко, Демиков стрелок — Казаков

Bf109G-6WNr/411071

18.06.44. (22:07)

Ме-109

При сопров. Ил-2 в бою сбито 5 Ме-109. Летчики: Диденко, Бокий, Гредюшко, Тарасов, Дымовский, Буканов

He подтверждается

17.07.44. (18:50)

Ме-109

При сопров. Р-40 и Ил-2 в бою сбито 7 Ме-109. Летчики: Батраков, Бокий, Запаленков, Артамонов, Каменев, стрелки — Успенский и Троицкий.

Bf 109G-6 WNr. 41 1959

23.08.44. (17:37)

Ме-109.

При сопров. Ил-2 в бою сбито 8 Ме-109 Летчики: Романов, Голодников, Максимович, Павлов, Чугуев, Бокий, Гредюшко, Коломиец

Bf 109G-6 WNr. 411768

Много сохранилось фотографий, где наши летчики позируют у своих самолетов, на которых хорошо просматриваются одна или две закрашенные звездочки за сбитые индивидуально самолеты противника, и около двух десятков "пустых" звездочек — за самолеты, сбитые в группе. Очень интересные воспоминания оставил уже упомянутый в этой статье Александр Шевцов, в которых хорошо показал отношение летчиков 19-го гвардейского ИАП к этому вопросу:

"И вот пятерка Кутахова приземлилась. Возбужденные летчики докладывали командиру полка: группа вражеских самолетов рассеяна, бомбардировка Мурманска сорвана. В воздушном бою сбито четыре самолета противника. Наши все целы.

— На кого записать сбитые самолеты?

— На всех! Сбиты группой.

И вдруг раздался обиженный голос Ефима Кривошеева (' Погиб 9.09.42в воздушном бою таранив в лоб Bf 109F-4, немецкий летчик обер-ефрейтор Гюнтер Хоффман из 6./JG 5 также погиб. Е.А.Кривошееву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза):

— Почему же на всех? Одного "мессера" сбил я. Я же стрелял по нему, товарищ командир. И он упал.

— И я стрелял, — сказал Кутахов. — Однако я не прошу записать мне его. Да и Бочков стрелял.

С командного пункта возвращались мрачные, злые. Вечером в первую эскадрилью пришли ребята из других эскадрилий: Володя Габринец, Коля Губин, живой и вечно смешливый Ванюшка Гайдаенко. И как-то незаметно разговор завертелся вокруг кривошеевского самолета. Вначале в виде отдельных реплик или колких замечаний, потом все громче и резче. И наконец, он вылился в "мужской разговор", в котором решили: считать лично сбитым только тот самолет, который летчик уничтожил самостоятельно, без помощи других. Все же остальные записывать, как сбитые группой".

Помяв слегка друг друга, летчики в свое время разобрались, какие сбитые самолеты противника считать в группе, а какие нет. А как же быть нам? Если две трети заявленных самолетов, сбитых лично, не подтверждаются вообще, то что можно говорить о сбитых в группе? Да и вообще, откуда они взялись — сбитые в группе? Как можно логично объяснить этот советский коллективный учет?

Вот те случаи, которые поддаются логическому объяснению: первый — когда число упавших самолетов "противника" по донесениям постов ВНОС, было выше, чем число заявленное летчиками в воздушном бою. Эту разность и записывали за всеми летчиками, участвовавшими в бою. Второй — это абсолютно все заявленные летчиками сбитые самолеты, подтвержденные и не подтвержденные постами ВНОС, расписывались между участниками боя.

Но, как в каждом правиле, есть и свои исключения. Так, автору удалось найти несколько случаев, когда действительно в группе был сбит один вражеский самолет. В основном это те эпизоды, когда все предельно ясно: есть один самолет противника (как правило, разведчик), и его по очереди атакуют несколько наших истребителей.

Так, 27 июня 1941 года три наших И-16, ведущий звена командир 72-го САП майор Губанов и его ведомые — старший лейтенант Сафонов и лейтенант Антипин, обнаружив в строю своих бомбардировщиков СБ немецкого разведчика "Хеншель-126", атаковали его. После неоднократных атак, летчикам-североморцам общими усилиями удалось сбить противника'. Конечно, этот уничтоженный самолет был записан в летные книжки вышеназванным летчикам, как сбитый в групповом бою.

Если такой случай произошел бы у немцев, то воздушную победу записали бы лишь одному летчику, то есть тому, после атаки которого вражеский самолет рухнул на землю. Конечно, здесь возможна ошибка, так как атака предыдущего летчика могла быть более эффективной, но зато в "Люфтваффе" не было заведомо дутых цифр воздушных побед.

В заключение статьи, как этого требует жанр исторического расследования, автор должен сделать соответствующий вывод; сопоставить какие-то обобщенные цифры, на основании которых стало бы очевидным — чьи асы были результативнее и чей список побед в конечном итоге должен быть длиннее.

Автор предлагает посмотреть на этот вопрос с другой стороны — чьи потери были выше, а значит и список реально сбитых самолетов будет длиннее у противоположной стороны. Отсюда каждый читатель сам сделает вывод. Для этого предлагаю сопоставить потери советской и немецко-фашистской авиации в ходе успешной наступательной операции на Крайнем Севере в период с 7 октября по 1 ноября 1944 г., когда наша авиация уже полностью господствовала в небе Заполярья.

Для непосредственного участия в операции от 7-й воздушной армии привлекалось 747 боевых самолетов, из них — 308 истребителей (54 Ла-5, 30 ЛаГГ-З, 67 Як-9, 32 Як-76, 19 Як-1, 81 P-39Q, 25 Р-40Е и N), кроме того, участвовали ВВС Северного флота — 275 самолетов, из них 160 истребителей (18 Як-76, 4 Як-9, 105 P-39Q, 33 P-40N). Всего 1022 боевых самолета, в том числе 468 истребителей.

Германская авиационная группировка 5-го воздушного флота, противостоящая' советским ВВС на Крайнем Севере, имела тогда в своем составе 66 истребителей 3-й и 4-й группы 5-й истребительной эскадры "Eismeer" (III. и IV./JG 5). Всего же на морских и сухопутных аэродромах за Полярным кругом базировалось 169 боевых самолетов.

Таким образом, соотношение истребителей было примерно 1:7, конечно не в пользу "Люфтваффе". Тем не менее, только в воздушных схватках от истребителей противника наша сторона потеряла 66 самолетов, из них 39 истребителей. Противник же потерял от действия наших истребителей 25 самолетов, из них лишь 12 истребителей. Общие же боевые потери составили: 142 самолета с нашей стороны и 63 у немцев; погибло летчиков соответственно 61 и 19. Не надо выдумывать никаких сложных и запутанных систем подсчета результативности того или иного летчика, как это делают некоторые авторы. Выше приведенные цифры говорят сами за себя, кто лучше воевал и у кого список воздушных побед должен быть длиннее.

Как видно, эти цифры говорят еще и о том, что враг не был разгромлен, вопреки написанному во многих книгах, посвященных воздушной войне на Севере.

Конечно, сейчас можно говорить о том, что враг был хитер, в "честные"' открытые поединки не вступал, что плохая погода была на руку немецким пилотам, что аэродромная сеть у противника была более развита, но факт остается фактом — "полярные охотники" в небе Заполярья еще раз продемонстрировали свое преимущество и, после поражения на сухопутном фронте, почти в полном составе перебазировались на аэродромы западного побережья Норвегии. Там их уже ожидали новые истребители Bf.109G-14 и FW.190 F-8, на которых они продолжили боевые действия против английских Королевских ВВС.

В заключение хочу призвать коллег — историков перейти на ступеньку выше в своих работах и перестать переписывать друг у друга общеизвестные факты, которые якобы должны пропагандировать героизм и высокое мастерство советских летчиков. Почти в каждой такой публикации упоминаются случаи, когда наш прославленный ас № 1 Иван Кожедуб сбил в небе Германии фашистский реактивный самолет Ме.262 или летчик Александр Горовец над Курской дугой в одном бою сбивает сразу девять бомбардировщиков Ju.87 и т. п.

Я не открою большой секрет, сообщив, что в каждом сбитом вражеском самолете сидел летчик, который имел воинское звание, имя и фамилию, а самолет принадлежал той или иной эскадрилье, группе, эскадре. Конечно, установление всех этих параметров потребует дополнительных временных затрат и кропотливой исследовательской работы. Но ведь когда-то надо назвать всех поименно, тем более, что от более точных и конкретных сведений значение подвига наших летчиков не уменьшится, а наоборот лишь возрастет. Хотя кого-то ожидают и разочарования, так как многие подвиги, воспетые советской пропагандой, так и останутся лишь красивыми легендами.

Вот одна из них, придуманная, подчеркиваю, не самим летчиком, а теми, кому положено было по роду своих занятий и должности это делать. Три тарана в одном бою, причем два тарана совершил один летчик (А.С.Хлобыстов) — здорово звучит и воодушевляет на новые безрассудные поступки. Но если здраво поразмыслить, возможно ли одной лишь консолью правой плоскости одномоторного истребителя Р-4 °C сбить тяжелый двухмоторный Ме-110, а потом ею же Ме-109? Теоретически, наверное, можно сбить и больше, практически — вряд ли.

И действительно, немецкая сторона подтверждает в этом бою лишь один таран, но не старшего лейтенанта А.С.Хлобыстова, а его командира, штурмана полка капитана А.П.Поздникова, погибшего при лобовом столкновении с "Мессершмиттом-110", летчик которого, лейтенант Карл-Фридрих Кох, произвел вынужденную посадку и благополучно вернулся вместе со стрелком-радистом на свой аэродром.

А вот "байка" в стиле охотничьих рассказов, которые раньше в большом количестве печатались на страницах журналов "Крылья Родины" и "Авиация и Космонавтика".

В статье под распространенным названием "Поединок", рассказывалось, как летчиком-североморцем в небе Заполярья над Баренцевым морем 8 июня 1944 года был сбит известный немецкий ас майор Мебус, на боевом счету которого числилось 74 воздушных победы. В статье говорилось и о том, что этот ас всегда летал в одиночку, и на его "Мессершмитте-109" был нарисован дракон. В подтверждение тому, что этот ас погиб в бою, делалась ссылка (редчайший случай!) на шведскую газету "Свенска дагбладет" поместившую некролог.

Действительно, в Северной Финляндии в июне 1944 года погиб майор Мартин Мебус (Martin Mobus) — командир 1-й группы 5-й эскадры штурмовиков (1./SG 5), кавалер "Рыцарского креста" и "Дубовых листьев". Правда, не в бою, а в автокатастрофе и не восьмого июня, а второго. Да, и на "мессершмиттах" он никогда не летал, так как вся его боевая деятельность прошла на пикирующих бомбардировщиках Ju.87. И могила его не в холодных водах Баренцева моря, а на воинском кладбище Рованиеми в Финляндии.

О Сафонове не по мемуарам.

Имя Бориса Феоктистовича Сафонова, первого военного летчика, награжденного во время Великой Отечественной войны второй медалью "Золотая звезда", за прошедшие 50 послевоенных лет стало уже легендой. Об этом знаменитом пилоте написано большое количество книг, воспоминаний, отдельных рассказов и очерков. Почти каждый воевавший на Крайнем Севере, будь то летчик, или связист, считал своим долгом несколько строчек посвятить этому прекрасному человеку.

Писать о Борисе Сафонове начали сразу же после первого сбитого им вражеского самолета, а после его трагической гибели — жизнь и боевая деятельность стала отдельной темой многих писателей и его сослуживцев.

В наши дни имя легендарного морского летчика снова появилось на страницах печати с связи с полемикой о достоверности астрономически больших счетов воздушных побед асов люфтваффе. Сравнивая боевую деятельность советских летчиков с фашистскими, авторы большиснтва публикаций по праву ставят имя Бориса Сафонова в один ряд с именами наших самых результативных асов — Ивана Кожедуба и Александра Покрышкина. Разница лишь в том, что в то время, когда Покрышкин еще только овладевал азами своей будущей воздушной стратегии — "высота-скорость-огонь", а Кожедуб в глубоком тылу обучал курсантов летному мастерству, громкая слава о летчике-североморце Сафонове уже была на устах пропагандистов и страницах печати.

Что же позволило Сафонову в первый, самый трудный год войны, сражаясь с опытными и уверовавшими в свою непобедимость пилотами люфтваффе, не погибнуть, а стать первым совестким асом? Думается, не только любовь к Родине и ненависть к врагу — именно эти факторы было принято считать до недавнего времени основными в достижении всех и всяких военных побед. Чтобы более полно представить деятельность Бориса Сафонова, необходимо объективно рассмотреть особенности начального периода боевых действий в Заполярье.

Hадо отметить, что на Крайнем Севере в начале войны для наших летчиков сложилась относительно благоприятная обстановка. Если на западных границах немецкая авиация нанесла внезапный и сокрушительный удар по нашим аэродромам, в результате которого в первые часы войны было уничтожено на земле и в воздухе более 1200 боевых самолетов, то в Заполярье картина воздушного наступления Германии была иной.

В первую неделю войны авиация противника не проявляла здесь особой активности. Лишь отдельные самолеты и малочисленные группы бомбардировщиков появлялись над Кольским полуостровом, но при встрече с нашими истребиителями стрмились сразу же скрыться. Североморские летчики невольно получили редкую возможность не только адаптироваться и подготовиться кновым условиям военного времени, но и получить первый боевой опыт в воздушных схватках с одиночными вражескими самолетами.

Именно в эти дни Борис Сафонов во главе своего звена провел свою первую атаку по бомбардировщику противника. Три истребителя И-16 поочередно атаковали Junkers Ju 88, но, выпустив весь свой боекомплект, так и не смогли его сбить. Hо Сафонов не стал бы асом, если бы не анализировал свои и чужие ошибки. Он быстро пришел к выводу, что атаку противника длинными очередями, на большом расстоянии, без необходимого запаса скорости — не приносит желаемого результата. И у же в следующий раз, вылетев по тревоге и атаковав вражеский бомбардировщик, Сафонов сумел быстро сблизиться с ним и сбить короткой пушечной очередью. Это событие стало одним из самых примечательных в истории Северного флота, и поэтому подробно описывалось в многочисленных воспоминаниях. К известному надо лишь добавить, что Сафонов сбил 24 июня 1941 года не Heinkel He 111, как это считается до сих пор, а другой тип бомбардировщика — Ju 88. Этот Ju 88 (Wk.Nr 8173) принадлежал 6-й эскадрилье 30-1 бомбардировочной эскадры (6/KG 30). Экипаж вражеского самолета до сих пор числится у немцев в списках без вести пропавших.

Почему до сих пор у нас считается, что первым сбитым самолетом Сафонова был He 111? Путаница объясняется очень просто. После атаки горящая машина упала в воды Кольского залива. Экипаж погиб, а идентифицировать сбитый бомбардировщик не было возможности, да и надобности. В начале войны летчики и наземные наблюдатели постов ВHОС еще очень слабо ориентировались в силуэтах самолетов противника, отсюда и ошибка. Кстати, бомбардировщики He 111 на Мурманском направлении появились лишь в августе месяце.

Через несколько дней, 27 июня, Борис Сафонов, во главе с командиром полка майором Губановы в составе трех И-16 и шести И-15бис, сопровождая СБ на свой аэродром, атаковал легкий разведывательный самолет Henschel Hs 126, который, пристроившись к нашим самолетам, по-видимому, пытался установить их место базирования. Майор Губанов, старший лейтенант Антипин, после нескольких атак, заходя по очереди в хвост "Хеншелю" сбили его. В этом воздушной бою самолет Сафонова получил первые боевые пробоины.

Другим существенным обстоятельством, позволявшим летчикам Заполярья довольно успешно вести боевые действия, увеличивать свой боевой счет на фоне сравнительно небольших потерь, был то, что им приходилось вести воздушные бои в основном с бомбардировщиками противника. Малочисленная немецкая истребительная авиация в составе лишь двух неполных эскадрилий на начальном этапе войны не проявляла здесь должной активности. "Мессершмитты" в воздушные единоборства старались не вступать, однако не упускали возможности внезапно атаковать наши одиночные самолеты.

Подобные действия немцев можно объяснить тем, что летом 1941 года советская истребительная авиация на Мурманском направлении имела почти десятикратное количественное преимущество, а с июля месяца ВВС 14 Армии и Северного флота, получив в общей сложности 15 ЛаГГ и 30 МиГ-3, стали превосходить врага и в качественном отношении.

Кроме этого, затяжные воздушные бои вражеским истребителям были просто невыгодно, поскольку они базировались на удаленном аэродроме Хебутген под Киркенесом. Hехватка горючего на обратный полет вынуждала пилотов Bf 109 находиться над нашей территорией не более 15 минут.

Hемаловажным фактором инертности немецких летчиков было и то, что воздушные бои велись, как правило, на территории СССР и любое, даже незначительные повреждение самолета не оставляло им шанса вернуться назад. Hепривычно суровые условия края — непроходимая тундра, безлюдье, многочисленные озера, болота, удаленность от аэродрома базирования — не в лучшую сторону влияли на психику и активность пилотов лютфваффе. К примеру, 29 июня в районе Колы, под Мурманском, зенитчики сбили командира вновь сформированной 14-й эскадрильи 77 истребительной эскадры капитана Альфреда фон Лоевски (Hphtm.Alfred v.Lojewski). После нескольких дней скитаний по тундре, голодный и обессиленный, добровольно сдался нашим рыбакам.

Hерешительные действия немецких истребителей и нежелание их вступать в открытые воздушные схватки прождали у наших летчиков уверенность с своем превосходстве, а вместе с ней и пренебрежение.

Hе следует, однако, считать, что обстановка в небе под Мурманском была всегда "безоблачной". Уже 28 июня 1941 года началось немецкое наступление и на Крайнем Севре. Одновременное со стремительным продвижением горно-егерского корпуса генерала Дитла по суше начались массированные удары с воздуха.

Hаши истребители неожиданно оказались в очень сложной ситуации своевременного обнаружения самолетов противника. Часто, взлетая по тревоге, североморцам не удавалось перехватывать вражеские самолеты, которые, сбросив бомбы, безнаказанно уходили домой. Hелегко было в такой обстановке защищать город от налетов вражеских бомбардировщиков. Приходилось распылять значительные силы истребительной авиации. С раннего утра до позднего вечера барражировали истребители в воздухе над многочисленными военными объектами и кораблями Северного флота.

Вот в таких условиях и начал воевать Борис Сафонов.

Высокая активность вражеской ударной авиации на Мурманском направлении сохранялась до середины сентября. Именно за этот период Б.Ф.Сафонов был удостоен звания Героя Советского Союза. К тому времени он совершил 130 боевых вылетов имел на боевом счету 11 сбитых самолетов противника. К слову сказать, чреди летчиков-североморцев самый высокий процент Героев Советского Союза приходился на тех, что начал воевать в 1941 году. Это совсем не характерно для театров военных действий, где в первый военный год в течение нескольких дней воздушных боев летний состав авиачастей почти полностью обновлял из-за огромных потерь.

При внимательном изучении боевой деятельности Б.Ф.Сафонова возникает другой, не менее интересный и на первый взгляд простой вопрос — сколько на счету сбитых вражеских самолетов? Если с воздушными победами Покрышкина и Кожедуба все почти ясно — первый сбил 59, другой 62, то в отношении заполярного летчика единого мнения нет. Hапример, в книге В.С.Бойков "Крылья Северного флота" приводятся такие данные: 25 самолетов сбил лично и 14 в группе; в книге М.И.Хаметова "В небе Заполярья" — другие цифры: 30 лично и 3 в группе; и наконец, в статье А.Докучаева "Для чего был сделан "цифровой залп"? напечатанный в журнале "Крылья Родины", уже говорится о 41 уничтоженном самолете.

Более точные сведения о воздушных победах, как известно, находятся в летных книжках летчиков. Копия летной книжки Б.Ф.Сафонова хранится в секретной части бывшего 2-го гвардейского ИАП, носящего ныне имя героя. В ней отражены вся боевая деятельность знаменитого летчика- североморца и всеего воздушные победы: 20 лично сбитых самолетов и 6 — с его участием.

Ответ найден. HА этом можно было был поставить точку, если бы не одно обстоятельство. В нашем распоряжении появились достаточно полные и отработанные полные и отработанные списки потерь 5-го Воздушного флота люфтваффе на Крайнем Севере. (Материалы переданы норвежским историком руно Раутио и директором музея авиации в Финлянди Ханну Валтоненом, занимающимся более 29 лет исследовательской работой в Заполярье). Теперь, благодаря этим документам, можно перейти от многолетней полемики к анализу результативности не только фашистских асов, но и наших летчиков, сопоставить фамилии воеваших в небе Заполярья, чьи судьбы пересекались в многочисленных воздушных схватках. Эта задача облегчается и тем, что здесь, на севере, почти все четыре года линия фронта была стабильной, а война позиционной.

Казалось бы, чего проще: сравнить список заявленных побед Б.Ф.Сафонова со списком немецких потерь, и станет известна искомая величина! Сравниваем, и… Из двадцати лично им сбитых вражеских самолетов подтверждается только восемь. Разница цифр шикорущая. Hельзя с полной уверенностью утверждать, что некоторые из восьми самолетов сбиты очередями, выпущенныи имено из истребителя, пилотировашегося Сафоновым?

Почему? Давайте рассмотрим один воздушный бой, многократно описанный и принесший славу летчикам Севера благодаря сводкам "Совинформбюро".

11 августа 1941 года в сводке сообщалось о воздушном сражении над мурманском6 имевшем место 9 августа: "…Hа днях 60–70 немецко-фашистских самолетов пытались совершить массовый налет на район Мурманска. Отряды вражеских самолетов встретила наша истребительная авиация. Попытка крупнейшего за время войны налета немецко-фашистских самолетов на район Мурманска скандально провалились. В тридцать первый раз советские истребители и зенитчики этого района побили немецких и финских летчиков, не дав им возможности сбросить бомбы на военные объекты. Во время этого боя наши истребители сбили 13 немецко-финских бомбардировщиков. Три вражеских самолета подбила зенитная артиллерия. Советская авиация потеряла один самолет. В два наших истребителя попали осколки вражеских снарядов, но они были отремонтированы и через некоторое время вновь поднялись в воздух. Hаши самолеты, взяв с самого начала инициативу в свои руки, не выпускали ее до полного разгрома немцев".

После этого знаменательного боя ВВС Северного флота было заявлено о сбитых шести Ju 88 и трех Ju 87, которые были записаны на боевые счета: капитану Сафонову и лейтенанту Сорокину — по одному Ju 88; четыре Ju 88 сбили в группе старшие лейтенанты Воловиков, Алагуров, Родин, Плотко, и младшие лейтенанты Максимович, Покровский, Бабий; капитан Раздобудько, младшие лейтенанты Доронин и Бабий сбили по одному Ju 87 каждый.

Видимо, советская пропаганда в это очень трудное для страны время имела веские основания, мягко говоря лукавить. Hо как же действительно обстояло дело 9 августа 1941 года?

Рано утором (в 3 часа 45 минут), группе самолетов противника — 12 Ju 88, 5 Ju 87 и 8 Bf 110 — удалось беспрепятсвенно нанести удар по аэродрому Ваенга. Вражеские самолеты сбросили несколько бомб — фугасных и с нефтью (из последних загорелась только одна). Прямым попаданием был уничтожен один ДБ-3 и повреждены еще четыре бомбардировщика. В воздушном бою был сбит один И-153 и подбит МиГ-3.

Ровно через три час аэродром подвергся вторичному налету немцев: 21 Ju 88, 4 He 111 под прикрытием 9 Bf 109 и 2 Bf 110 — тремя группами бомбили аэродром Ваенга и корабли, стоявшие на рейде в Кольском заливе. Вылетевшие по сигналу тревоги морские летчики сумели перехватить две группы вражеских бомбардировщиков. В результате второго повреждения ледокол "Ленин" получил повреждения. В воздушном бою был сбит один И-153 и два истребителя и два истребителя получили повреждения. Согласно упомянутым спискам вэтот день немецкая сторона потеряла в районе Мурманска: один Ju88, один Ju 87, два Bf 109; один Ju 88, один Ju 87, два Bf 109 и один Ju 88 получили значительные повреждения, но сумели дотянуть до своего аэродрома. Как видно из вышеизложенного, реально был сбит один Ju 88 (Ju 88А-6, Wk.Nk.3468,3/KG30, экипаж: Olt.Helmut Burkert, Uffz. Werner Molkenthein, Gefr. Arnold Bissinger, Uffz.Karl Franz). Можно ли с уверенностью утверждать, что именно Сафонов сбил этот единственный "Юнкерс", если на его уничтожение претендуют еще восемь противников?

Причины несоответствия между заявленными победами и реальными потерями противника мы здесь рассматривать не будем. Эта непростая и довольно емкая тема. Отметим, что боевые счета воздушных побед летчиков-североморцев далеко не отражают число сбитых самолетов противника. Также надо признать, что победы засчитывались иногда под одному лишь докладу летчика. Об этом говорит еще один пример из боевой деятельности наших истребителей — последний воздушный бой Б.Ф.Сафонова. Из нашей литературы мы знаем, что три морских летчика — Б.Сафонов, В.Покровский, П.Орлов — прикрывая союзный конвой PQ-16, сбили пять Ju 88, три из них на счету у Сафонова. По немецким же спискам потерь 30 мая 1942 года с боевого задания после налета на корабли в Баренцовом море не вернулся один Ju 88. (Ju 88А-4, WK. Nr.1760, 4/KG 30, экипаж: Olt. Siegfried Scharff, Fw. Herbert Wendt,Gefr.Georg Tischler,Sgefr.Alfred Eromin). Как проходил последний бой Бориса Сафонова — неизвестно. Свидетелей нет. Тем не менее, лишь по его неопределенному докладу по радисвязи на его боевой счет были записаны три сбитых вражеских бомбардировщика. Старший лейтенант Орлов после первой атаки по Ju 88 потерял последний из виду, но ему также была записана победа, правда, с оговоркой — "предположительно".

Более достоверно выглядит доклад Владимира Покровского, согласно которому он долго преследовал "Юнкерс", выпустил по нему весь свой боекомплект, после чего вражеский самолет совершил вынужденную посадку на воду и в течение еще трех минут горел на поверхности воды…

Предвижу обвинения автора статьи в непатриотизме. Увы, действительно, материал не звучит в унисон с другими публикациями о героях. Бесспорно, Борис Сафонов был прекрасным человеком и замечательным летчиком, и, может быть, не так уж важно, сколько он сбил самолетов противника, тем более что их точное число установить уже просто невозможно. Главное — мы победили и тем самым доказали, что советская авиация была сильнее. Hо давайте признаемся сами себе, что мы знаем войну и часто пытаемся анализировать боевую деятельность наших летчиков по книгам и мемуарам, прошедшим через советскую цензуру, не отражающим и сотой доли реальных событий. Большинство историческиё фактов, как правило, до такой степени искажены и односторонни, что мало похожи на правду, чаще надуманы, и маловероятны. Для примера, один из штампов, которым, ради красного словца, балуются многие авторы: немцы, мол, услышав по радио позывные Сафонова, в панике поворачивали обратно, сбрасывая бомбы куда опало. Однако, ничего подобного и быть не могло! Hа самолете И-16 Сафонова не было радиостанции. Радиосвязь воздухе у наших истребителей появилась в ноябре 1941 года, когда летчики- севрероморцы пересели на английский самолет "Харрикейн".

Изучив многочисленные протоколы допросов пленных немецких летчиков, а также, основываясь на личной переписке с некоторыми из них, автор статьи берет на себя смелость утверждать, что в годы войны пилоты люфтваффе не знали о советском асе. В целом для них русские летчики имели одно емкое имя — "Иван", или "Индеец". - такое кодовое название у немцев, воевавших в Заполярье, имел любой советский самолет. В свою очередь и наши летчик не знали фамилий вражеских асов, конечно, за исключением тех, кто был ими сбит и пленен. В советской мемуарной литературе часто встречаются фамилии сбитых летчиков — Герхард Шашке (Gerhard Schaschke), Дитрих Вайничке (Dietrich Wrinitschke), но ни в одном воспоминании Вы не встретите фамилии более известных в Германии фашистских асов, воевавших на Крайнем Севре, таких, как — Генрих Эрлер (Heinrich Ehrler), Теодор Вайссенбергер (Theo Weissenberger) или Вальтер Шук (Walter Schuck).

Приведу в пример и другой эпизод из жизни Сафонова, широко освещенный в наших мемуарах: якобы он, поднявшись в воздух на истребителе "Харрикейн" привел в неописуемый восторг наших союзников. Эта оценка далека от тона воспоминаний английских летчиков. Вот как об этом пишет Хуберт Грифит (Hubert Griffith) в книге "R.A.F. in Russia", вышедшей в свет в Великобритании еще в 1942 году."…К нам был направлен другой русский офицер, капитан Сафонов, ас, летчик-истребитель 72-го авиаполка ВВС Северного флота. Это был более чем способный летчик, блестящий стрелок. Ему помогал по работе капитан Кухаренко — невысокий, живой, крепкий человек с не сходящей с губ улыбкой… Эти двое отличались друг от друга, как небо и земля. Сафонов был традиционным типом русского — крупным, основательным, серьезным, методичным, неповоротливым. Кухаренко же были невысокий и живой, всегда довольный и поразительно бесшабашный. Когда впервые Сафонов поднял в воздух "Харрикейн" он перед этим все тщательно проверил и произвел хороший прямой взлет. Поднявшись на высоту 1500 футов, он 2–3 раза с выпущенными шасси выполнил круг и посадку, прежде чем испробовал что-нибудь другое…

После первого полета ему не повезло: при посадке он въехал в глубокую лужу на аэродроме. Это произошло скорее по невезению, чем по оплошности, так как аэродром был весь в лужах после обильного дождя. но он повредил закрылки. В целом это все вышло не так уж плохо: Сафонов теперь стал более склонен прислушиваться к нашим советам относительно посадок на "Харрикейнах". Раньше он был несколько склонен считать, что сам все знает…"

В заключение хочется с сожалением констатировать, что, несмотря на обилие книг и публикаций, рассказывающих о воздушной войне в Заполярье, среди них очень мало таких, которые достоверно бы донесли до читателя правду о многоранной боевой деятельности летчиков, защищавших небо Севера.

Оглавление