Настоящее исследование представляет собой попытку описать историю и основные особенности партизанского движения в ограниченном по площади географическом регионе – в северо-восточной части Белоруссии, или, как он будет называться в этой главе, Полоцкой низменности. В данном регионе партизанское движение стало хорошо развитой и важной в военном отношении силой, представлявшей серьезную угрозу для немецкого тыла, а подчас и для фронта. Немецкие донесения содержат обширную информацию о действовавших там партизанах, поскольку в регионах, где партизанское движение представляло собой реальную опасность, немецкие наблюдатели были озабочены партизанской проблемой намного серьезнее, чем в регионах, где ее существование являлось всего лишь неудобством.

Партизанское движение в данном регионе не являлось тесно спаянным, а скорее состояло из нескольких слабо взаимосвязанных партизанских соединений. Изучение региона, где имелось более одного крупного партизанского формирования, дает возможность лучше понять взаимоотношения – или их отсутствие – между различными партизанскими соединениями, действовавшими в непосредственной близости друг к другу. Однако существование нескольких отдельных партизанских районов внутри одного региона значительно снижает возможность выявить такую же четкую и ясную картину, какую можно получить при выборе менее обширного географического района. С другой стороны, включение в данное исследование имеющихся материалов о различных партизанских соединениях на ограниченной географическими рамками территории Полоцкой низменности дает возможность лучше понять все многообразие целей партизан, их организации и операций.

Полоцкая низменность представляет собой четко определенный в топографическом плане регион в западной части СССР, где во время Второй мировой войны существовало несколько центров партизанских действий. Почвы данного региона имеют главным образом ледниковое происхождение, и их характеристики типичны для ледниковых отложений: слабый водосток; низкие, находящиеся на удалении друг от друга группы холмов, чья высота редко превышает тридцать метров; впадины; многочисленные озера, водоемы и болота. Озера являются характерной топографической особенностью данного региона. Они разбросаны по всей его территории, существенно различаются по размерам и в ряде мест сообщаются между собой. Кое-где находятся группы озер, к ним прежде всего следует отнести участки местности к северу от Лепеля и между Полоцком и Невелем. Болота и топи разбросаны по всему региону, но не занимают таких обширных пространств, как, например, припятские болота в южной части Белоруссии, а расположены между озерами и участками суши. Сток воды на Полоцкой низменности происходит в реку Западную Двину, которая течет в северо-западном направлении и впадает в Балтийское море; из этого же региона вытекают река Березина и другие притоки Днепра, впадающие в Черное море. В результате слабой системы стока воды, в особенности во время весеннего таяния снега, часто возникают паводки. По меньшей мере 25–30 процентов территории покрыты лесами, которые в отдельных местах образуют обширные зоны с плотной растительностью. Лишенные растительности участки отсутствуют.

Полоцкая низменность хотя и может считаться равниной, однако разбросанные по территории взаимосвязанные озера, болота, леса, участки холмистой местности и впадины ощутимо затрудняют передвижение по суше даже на небольшие расстояния. Возможность наземного наблюдения существенно ограничена в силу отсутствия командных высот, а наблюдение с воздуха затрудняют преобладающие густые леса. Отсутствие хорошо налаженной системы железных и шоссейных дорог резко снижает возможность движения транспорта и войск через этот регион и внутри его. Сеть дорог во всей западной части – к западу от Полоцка – особенно плохая. Лишь небольшая часть дорог, за исключением соединяющих такие крупные города, как Полоцк, Витебск, Невель, Борисов и Орша[68], являются проходимыми в любых погодных условиях. Большинство дорог пригодно для движения автотранспорта лишь в сухие летние месяцы и полностью непригодно для движения в дождливые осенний и весенний периоды[69]; зимой, в зависимости от толщины снежного покрова и других погодных условий, дороги могут иметь ограниченное использование.

Рис. 8. Полоцкая низменность по отношению к западным регионам СССР

Тем не менее местоположение данного региона является стратегически важным по отношению к нескольким крупным транспортным магистралям (см. рис. 8). Южная граница региона почти вплотную подходит к важной железнодорожной линии Варшава – Минск – Смоленск – Москва и шоссейной дороге, которая являлась главной транспортной артерией для продвижения и снабжения немецкой группы армий «Центр» во время вторжения в Советский Союз. По территории региона через Невель, Витебск и Оршу проходит железнодорожная магистраль Ленинград – Киев. Существуют несколько второстепенных железнодорожных линий. Одна из них проходит к северо-западу от Смоленска, через Витебск и Полоцк, и соединяет данный регион с Ригой и другими портами на Балтийском море. Ответвления этой же железнодорожной линии, пролегающие к юго-западу от Полоцка в направлении Вилейки и идущие далее к Варшаве, являются альтернативой маршрута Варшава – Минск – Смоленск. Во время Второй мировой войны условия местности и стратегически важное положение Полоцкой низменности по отношению к этим основным транспортным магистралям способствовали превращению данного региона в крупный центр партизанских действий.

Хотя сельское хозяйство и является основной отраслью экономики данного региона, его территория не вполне пригодна для успешного ведения сельского хозяйства. Главными отраслями являются молочное животноводство и выращивание льна. Хотя лен и выращивается повсеместно, он не имеет здесь такого важного значения, как в западных областях РСФСР. Для местного потребления выращивается гречиха. В прилегающих к Витебску районах выращиваются овес и в несколько меньших масштабах рожь и картофель. В Витебской области, занимающей основную часть восточной половины Полоцкой низменности, производство развито сравнительно лучше, чем в Полоцкой области, занимающей большую часть территории на западе.

Положение с сельским хозяйством в данном регионе, пожалуй, имело непосредственное отношение к успехам партизанского движения, в первую очередь потому, что неблагоприятные условия для развития сельского хозяйства создавали наилучшую среду для успешного проведения партизанских операций. Парадоксально, но партизаны, стремившиеся лишить противника продовольствия, произведенного на оккупированной территории, действовали наиболее эффективно в тех районах, где производство продуктов питания было сравнительно небольшим. Приводимые в таблице 3 цифры по Витебской области отчасти объясняют это. Доля земель, пригодных для ведения сельского хозяйства, в Витебской области была значительно выше, чем в Полоцкой.

Таблица 3

ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЕ В ВИТЕБСКОЙ ОБЛАСТИ В 1943 Г.

На слабое развитие сельского хозяйства и тем самым на наличие благоприятных условий для проведения партизанских операций указывает и уровень заселения территории. Средняя плотность сельского населения в 1941 году составляла от шестидесяти до восьмидесяти человек на квадратный километр; но существовало несколько крупных районов со значительно более низкой плотностью населения. К ним можно отнести район с большим количеством озер к северу от Полоцка и лесистые участки территории к северу от железной дороги Витебск – Смоленск, где плотность населения составляла менее двадцати человек на квадратный километр. Характер местности впрямую влиял на заселение этих земель – в основном здесь существовали отдельные крестьянские хозяйства, небольшие деревни (численность населения большинства из них была менее 300 жителей) и несколько сравнительно небольших сельских центров. К 1941 году коллективизация была проведена лишь в восточной части Полоцкой низменности.

В той степени, насколько климат данного региона малопригоден для сельского хозяйства, настолько, можно сказать, он благоприятен для ведения партизанских действий. По сравнению с самыми северными и восточными регионами европейской части России климат Полоцкой низменности довольно мягок. Однако по сравнению с остальной частью Белоруссии он более суров, и его можно охарактеризовать как резко континентальный. Таблица 4 составлена с учетом деления Белоруссии на четыре климатические зоны. Полоцкая низменность находится целиком в климатической зоне, обозначенной как Северная Белоруссия. Для сравнения представлены средние статистические показатели по трем другим зонам[70].

Таблица 4 КЛИМАТ БЕЛОРУССИИ

Самыми крупными городами были Витебск (население в 1939 году – 167 420 чел.), Полоцк (25 830 чел.), Невель (12 460 чел.) и Лепель (6500 чел.). До войны Полоцк и Невель являлись довольно важными транспортными узлами; промышленное производство в этих городах ограничивалось переработкой продуктов сельского хозяйства. В имеющем долгую историю Полоцке находились электростанция, консервный завод, несколько лесопильных заводов, заводы по производству спирта и мукомольные заводы. В Невеле действовали кирпичный завод, завод по производству сухого молока и мукомольные заводы. В Лепеле электростанция работала на местном торфе, имелись лесопильные заводы. Витебск, единственный крупный город данного региона, являлся вторым по величине городом Белоруссии, культурным и промышленным центром. Город был важным транспортным узлом, его заводы выпускали металлоизделия, оружие, станки и трактора; имелся также крупный завод по производству оптики. Были развиты также текстильная и легкая отрасли промышленности, а также налажена переработка хлопка и шерсти. Работали лесопильные, деревообрабатывающие и мебельные предприятия, консервные заводы и заводы по производству спирта.

В ходе войны численность населения этих городов катастрофически уменьшалась. В 1943 году население Витебск составляло 36 000 человек, или 22 процента от численности населения в 1939 году; население Полоцка в 1943 году насчитывало 15 046 человек, или 58 процентов от численности населения в 1928 году и не более 25–30 процентов от численности населения в 1939 году; численность населения других городов также резко уменьшилась.

Большую часть Полоцкой низменности занимают Витебская и Полоцкая области. Население Полоцкой области, чья площадь составляет 6900 квадратных миль (1 кв. миля равна 2,59 кв. км), насчитывало 460 000 человек; в Витебской области, имеющей площадь 7600 квадратных миль, проживало 640 000 человек. Поскольку границы данных областей не имеют точного совпадения с границами самой низменности, суммарные показатели площади областей и численности населения в них лишь приблизительно соответствуют показателям общей площади и численности населения региона. Можно сказать, что по самым приблизительным меркам площадь данного региона составляет одну пятую (14 500 кв. миль) от общей площади Белоруссии (в послевоенных границах) и в нем проживает примерно одна седьмая (1 100 000 чел.) от общей численности населения республики. Цифры численности населения представляют собой оценку по состоянию на 1947 год. Полные результаты переписи 1939 года по данному региону не были опубликованы. Можно предположить, что в годы войны численность населения была, по всей видимости, меньше, чем в 1947 году, а в предвоенные годы – несколько выше.

Каких-либо этнографических особенностей, которые были бы способны оказать влияние на развитие партизанского движения в этом регионе, не существует. Географические границы Полоцкой низменности на севере и востоке выходят за пределы границ распространения белорусского языка, но имеющиеся языковые различия крайне незначительны. Более важно то, что существовавшая до 1939 года польско-советская граница проходила по этому региону с севера на юг приблизительно в пятидесяти километрах к западу от Полоцка и Лепеля. Около 25 процентов этого региона до 1939 года являлись территорией Польши. На всем протяжении войны партизанское движение в этих западных районах было менее развито, чем на востоке, поскольку, по всей видимости, советское командование считало, что на этой «несоветизированной» территории не существует благоприятных политических условий для проведения партизанских операций. Верно и то, что западная часть региона не имела такого же важного стратегического значения, как расположенная дальше к востоку территория.

Статистические данные о населении данного региона мало чем отличаются от данных по остальной части Белоруссии. Наименее населенные районы находились в полосе, простирающейся на север от Борисова через Лепель и Полоцк. Плотность населения здесь составляла около двадцати человек на квадратный километр. Однако территория вокруг Витебска представляет собой наиболее густонаселенные районы Белоруссии, где плотность населения составляла более восьмидесяти человек на квадратный километр. В Витебской области городское население составляло 25 процентов от общей численности населения, тогда как в западной части данного региона, в частности на входившей до 1939 года в состав Польши территории, численность городского населения едва достигала 20 процентов.

Во время войны произошли существенные изменения, затронувшие народонаселение. Уже отмечалось уменьшение численности населения городов, происходившее в результате перемещения городских жителей в сельскую местность, где было больше перспектив для выживания. Вследствие этого во время войны примерно 83 процента населения Белоруссии было сельским. Существенные перемены произошли в распределении населения по возрастным группам и половому признаку, хотя это и было типичным для всей оккупированной немцами территории и отнюдь не являлось отличительной особенностью данного региона. В 1943 году 58 процентов населения составляли женщины и 42 процента – мужчины. Почти 50 процентов мужского населения составляли лица в возрасте старше шестнадцати лет; и только порядка 31 процента всего мужского населения были лицами в возрасте от шестнадцати до сорока пяти лет. Женщины составляли примерно 65 процентов от общей численности населения в возрасте от шестнадцати до сорока пяти лет.

Немецкие войска овладели Полоцкой низменностью в течение трех недель после начала войны. 22 июня 1941 года группа армий «Центр», в состав которой входили пять армий, включая 2-ю и 3-ю танковые армии, перешла существовавшую с 1939 года советско-германскую границу. В ходе первой фазы наступления немецкие войска продвинулись почти на 700 километров на восток; немцам было куда важнее не просто оккупировать территорию, а уничтожить советские силы. Используя тактику уничтожения противника путем взятия в клещи его частей, группа армий «Центр» за десять дней сумела создать в районе Минск – Новогродек – Белосток несколько крупных котлов, в которых оказались сотни тысяч советских солдат.

По мнению германского Генерального штаба, восточной границей, где советская сторона могла организовать линию обороны для защиты находящихся дальше к востоку промышленных районов, являлись реки Днепр и Западная Двина. Стремясь помешать попыткам организовать такую оборону, две немецкие танковые армии, являвшиеся острием немецкого наступления, 3 июля 1941 года возобновили свое продвижение, еще до того как был ликвидирован котел в районе Минска. Операции по уничтожению попавших в окружение советских войск предстояло проводить продвигавшимся значительно медленнее пехотным дивизиям, которые завершили выполнение этой задачи к 11 июля 1941 года. 4 июля 3-я танковая армия немцев, форсировав реку Западную Двину, создала несколько плацдармов к западу от Витебска. После форсирования Западной Двины части 3-й танковой армии повернули на север, стремясь соединиться с частями группы армий «Север» в районе Невеля. К 9 июля передовые подразделения пехотных дивизий, быстро продвигавшихся вперед, вышли к Западной Двине в районе Полоцка. Взятие Смоленска 16 июля помешало Красной армии организовать линию обороны вдоль Днепра и Западной Двины. Несколько дней в окрестностях Полоцка шли тяжелые бои, но немцы ударами с флангов не позволили советским войскам закрепиться на линии обороны. Менее трех недель понадобилось немецким войскам для оккупации Полоцкой низменности, где в окружении оказалась крупная группировка советских войск. Второе крупное сражение с оказавшимися в окружении советскими частями происходило вокруг Смоленска и было успешно завершено немцами к 5 августа 1941 года. Ход дальнейшего наступления немцев, остановленного на подступах к Москве в декабре 1941 года, не имеет отношения к данному исследованию.

Стремительное продвижение немцев и быстрая оккупация Полоцкой низменности оказали существенное влияние на развитие партизанского движения в этом регионе. В течение короткого промежутка времени, прошедшего от начала немецкой кампании 22 июня 1941 года до оккупации немцами Полоцкой низменности, советское руководство не имело возможности осуществить приготовления к партизанской войне, хотя начало ей было положено. Со своей стороны быстрое продвижение помешало немецким войскам полностью овладеть территорией и тем самым позволило советской стороне продолжить организацию партизанского движения в немецком тылу. На Полоцкой низменности не оказалось крупных группировок советских войск, отрезанных от основных сил. Этим положение здесь кардинально отличалось от положения, сложившегося в других крупных партизанских центрах, таких как Брянские леса и район Ельни и Дорогобужа, где солдаты Красной армии являлись потенциальным источником людских ресурсов для партизанского движения. Хотя попавшие в окружение красноармейцы и даже небольшие подразделения Красной армии находились на территории Полоцкой низменности, их количество было не столь многочисленным, как в других регионах.

Немецкие танковые части, шедшие впереди пехотных дивизий, двигались лишь по главным дорогам и часто шли в обход сил противника. Скорость была крайне важна и для немецких пехотных дивизий, хотя им и было необходимо ликвидировать представлявшие опасность крупные силы советских войск, оказавшиеся в котлах. После перемещения фронта дальше на восток в отдельные районы Полоцкой низменности временно направлялись одна или несколько немецких пехотных дивизий для проведения облав на отрезанных от своих частей красноармейцев и поисков складов оружия и боеприпасов, оставленных Красной армией. Окончательное наведение порядка в оккупированных районах предстояло осуществлять второразрядным тыловым войскам. В соответствии с планами немцев, рассчитанными на проведение быстрой и решительной кампании, даже эти тыловые войска должны были, главным образом, использоваться для защиты основных линий коммуникаций. До конца июля 1941 года на участке от Лезно до Минска и Орши всего лишь одна дивизия (286-я пехотная) осуществляла охрану железной дороги и шоссе, чья протяженность составляла почти 800 километров.

В начале августа 1941 года 286-й дивизии были выделены для охраны участки территории по обе стороны от железной дороги Борисов – Орша, где находились расположенные к северу города Лепель, Толчина и на юге Сенно и Могилев. Районы, расположенные к северу от Лепеля и Толчина, оставались без немецких войск, и лишь в конце августа 403-я немецкая дивизия продвинулась дальше на восток и заняла города Полоцк, Невель и Велиж. Помимо дивизий охраны на Полоцкую низменность были введены пресловутые карательные отряды СС, занимавшиеся уничтожением «нежелательных» элементов, в основном евреев и коммунистов. Этим отрядам, по всей видимости, удалось ликвидировать часть потенциальных организаторов партизанского движения, но многим из них удалось ускользнуть и продолжить свою работу.

Тыловые дивизии охраны создавали местные и региональные военные власти, назначали старост из коренного населения; создавались также органы, призванные использовать экономический потенциал данного региона. Большинство немецких чиновников находились в больших городах, в частности в Полоцке и Витебске[71], откуда предполагалось управлять оккупированной территорией. Районы крупных лесных массивов и болот Полоцкой низменности так никогда и не были полностью оккупированы, благодаря чему там существовала благоприятная среда для развития партизанского движения.

Ряд попыток создать партизанское движение был предпринят в имевшийся у советских властей короткий период, предшествовавший захвату Полоцкой низменности немецкими армиями. По словам Л. Цанавы, советского историка белорусского партизанского движения, «в первые дни войны Коммунистическая партия Белоруссии и ее Центральный комитет по приказу Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии и товарища Сталина начали создавать партийное подполье и организовывать партизанское движение»[72]. В широко распространявшейся в форме листовок директиве № 4 Центрального комитета Коммунистической партии и Совета народных комиссаров Белоруссии указывались основные предпосылки создания партизанского движения в Белоруссии.

«Партизанские отряды будут формироваться на каждом заводе, на каждом предприятии транспорта, в каждом совхозе и колхозе; в их составе будут мужчины, женщины и молодежь, способные решать задачи по защите населения (партизаны). Партизанские отряды будут состоять из добровольцев – патриотов нашей Советской Родины… При организации партизанских отрядов командиры и комиссары поставят партизанам задачи, позаботятся, чтобы партизаны прошли подготовку… ознакомят их с простейшей тактикой борьбы с врагом… Для командования партизанами будут созданы штабы при исполкомах и завкомах (на областном, районном и сельском уровнях)».

В восточных областях Белоруссии, в том числе и в Витебской области, для дальнейших действий в тылу противника создавались истребительные батальоны, в состав которых входили рабочие заводов и мелкие диверсионные группы.

М. Шмырев, один из главных партизанских командиров в Витебской области, работавший до войны директором фабрики, 7 июля 1941 года, за несколько дней до оккупации района немцами, организовал партизанский отряд в своей родной деревне Пудоть, расположенной неподалеку от Суража. По всей вероятности, в то же время шло формирование партизанских отрядов и в других населенных пунктах Полоцкой низменности. Пока местными партийными руководителями предпринимались попытки создать партизанское движение в первые недели немецкого вторжения, до и после оккупации этого региона немцами, сюда по воздуху или через линию фронта направлялись дополнительные командные кадры[73].

Прибыв в назначенное место, эти партизанские командиры связывались с секретарями местных партийных органов, председателями колхозов и другими лицами, оставленными здесь для работы. Поначалу организаторы партизанского движения ограничивались отдаленными деревнями, где приступали к созданию из представителей местного населения призывного возраста ополчения под командованием местных партийных работников и офицеров Красной армии.

Одна из немецких пехотных дивизий, выделенных для прочесывания в районе Полоцк – Витебск – Невель, докладывала о «партизанских районах» уже 20 июля 1941 года и сообщала о ежедневном минировании дорог. Дивизия оставалась в этом районе всего несколько дней и была переброшена в район Велиж – Усвят – Невель; в обоих районах ей так и не удалось вступить в бой с партизанами.

Первые сведения о партизанах приводятся в датированном 8 августа 1941 года донесении члена немецкой экономической комиссии, находившейся в Витебске. В Витебской области, говорилось в донесении, находится много попавших в окружение военнослужащих Красной армии и сторонников коммунистического режима, которые оказывают давление на местное население. Но любые действия немецких войск или полицейских формирований, сообщалось далее в донесении, окажутся бесполезными, поскольку партизаны действуют поодиночке или очень мелкими группами и их нельзя уничтожить с помощью обыкновенных военных или полицейских операций. Партизанские группы, по всей видимости, не были столь малочисленными, как считали немцы, поскольку они тщательно избегали столкновений с немецкими войсками и при возникновении малейшей опасности разбивались на очень мелкие группы.

Существуют свидетельства, что реакция населения на попытки советской стороны организовать партизанское движение, как правило, была негативной. Протесты населения, говорилось в одном из немецких донесений, были вызваны крайне жесткими методами проведения партизанами реквизиций, а отнюдь не идеологическими соображениями. На ранних этапах партизанам приходилось иметь дело исключительно с крестьянами, которые по вполне понятным причинам возражали против вмешательства в свою повседневную деятельность и жизненные устои. Поскольку с самого начала часто в ответ на действия партизан следовали репрессии со стороны немцев, в результате которых мирное население страдало значительно сильнее, чем партизаны, у крестьян была дополнительная причина испытывать неприязнь к партизанскому движению. Даже сами партизаны подтверждают, что население сначала принимало их плохо. Один из партизан, описывавший свои злоключения в северной части Полоцкой низменности, в 1942 году писал в письме: «Было много полицаев и других предателей, сражавшихся бок о бок с немцами [вероятно, имеются в виду сотрудничавшие с немцами местные жители]; население также было против нас»[74].

Вполне вероятно, что, когда немцы впервые появились в этом регионе, многие крестьяне приветствовали их приход, полагая, что наступило избавление от советской власти. Но партизанское движение, организованное коммунистами, доказало, что им не удалось вырваться из-под советского контроля. Тем не менее летом и осенью 1941 года у крестьян не было оснований полагать, что продолжение такого контроля неизбежно, поскольку советская власть находилась на грани уничтожения. Немецкие армии сопровождал миф о непобедимости, а партизанское движение еще не сумело завоевать прочных позиций. Дружественный прием, оказанный немецким войскам, отмечается во всех немецких донесениях, хотя совершенно очевидно, что те, кто не разделял этих чувств, вряд ли стремились открыто выражать свое негативное отношение к немцам. Благоприятное отношение к немцам вскоре охладело, причинами чего стали острая нехватка продовольствия и поведение самих немцев. В конце осени 1941 года в одном из немецких донесений отмечалось, что население все больше и больше выражает готовность принимать активное участие в борьбе с партизанами. Видимо, только тогда немцы стали понимать, что нельзя успешно бороться с партизанами без поддержки населения, и в дальнейшем отмечали, что попытки заручиться такой поддержкой не всегда оказывались неудачными.

Численность партизан на Полоцкой низменности осенью 1941 года была значительной, но дать ее точную оценку не представляется возможным. Немцы часто ставили под сомнение оценку численности партизан представителями местного населения, считая ее завышенной, поскольку им самим не приходилось сталкиваться с крупными силами партизан, которые обычно разделялись на мелкие группы и стремились избежать боя. По всей видимости, осенью 1941 года активность партизан впрямую не зависела от их численности. Отсутствие боевого опыта, трудности в отношениях с населением, низкий боевой дух в результате советских поражений и чувство героизма, возникавшее оттого, что просто удалось остаться в живых, были причинами относительно низкой активности партизан. В донесении 403-й немецкой дивизии от августа 1941 года указывалось, что в выделенном дивизии для охраны районе находилось несколько тысяч партизан.

В составе партизанских отрядов были бывшие красноармейцы, крестьяне, комсомольцы, работники местных партийных и советских органов и рабочие заводов, из которых до отступления советских армий на восток формировались истребительные батальоны. Пополнение, в частности командиры и комиссары, доставлялось по воздуху или по суше через линию фронта[75]. Помимо этого, в тыл к немцам забрасывались мелкие диверсионные группы, члены которых после выполнения или невыполнения порученного задания становились партизанами. Еще одним источником людских ресурсов являлись местные жители призывного возраста и сбежавшие военнопленные, чей опыт знакомства с немецкими лагерями делал из них решительных бойцов сопротивления. Партизаны были объединены в отряды, которыми руководили командиры и комиссары; часть их являлась работниками партийных органов и органов НКВД, а часть – офицерами Красной армии. Отряд был основным партизанским формированием[76]. Нет свидетельств того, что на данном этапе действия партизан строго контролировались извне, не существовало и тесной координации действий отдельных отрядов между собой и с частями Красной армии.

Летом и осенью 1941 года партизаны вели действия, предписанные им общими советскими директивами. Основной упор делался на разрушение немецких линий коммуникаций. Партизаны минировали железнодорожные пути, взрывали эшелоны противника, перерезали линии телефонной и телеграфной связи, минировали мосты. Нападения на немецкие войска случались редко и, как правило, представляли собой атаки из засад на отдельные транспортные средства или патрули. Концентрация партизан происходила в тех районах, которым в течение войны предстояло стать основными центрами партизанских действий: районы к северу от Полоцка; окрестности Россоно; район между Полоцком и Лепелем с центром в поселке Ушачи; расположенный к юго-западу от Витебска сектор; и, наконец, треугольник, вершинами которого были города Невель – Велиж – Витебск (см. рис. 9). Район Велижа очень рано стал одним из оплотов партизанского движения Белоруссии. Сообщалось, что партизаны там занимали те же позиции и укрепления, которые использовались «белыми» партизанами во время революции[77].

В целом действия партизан в немецком тылу в 1941 году не оказали существенного влияния на военные операции противника. Немцы понесли незначительные потери, было повреждено небольшое количество военной техники. Политические и психологические факторы по своему воздействию на население Полоцкой низменности оказались, по всей видимости, куда сильнее. Это подтверждают и советские источники. Так, Линьков пишет: «Чисто с военной точки зрения это [взрывы мостов и автомобилей] было не столь существенным, а являлось простыми диверсиями; но их политическое значение было огромным»[78].

С приближением зимы количество партизанских диверсий уменьшилось, поскольку реквизиции продовольствия и зимней одежды у местного населения требовали все больше времени и усилий. Вместе с тем усиливалось и давление на население: все чаще слышались угрозы, происходили похищения и даже убийства назначенных немцами сельских старост и других граждан, сотрудничавших с противником.

Трудно определить причины низкой эффективности партизанских действий по разрушению немецких линий коммуникаций летом и осенью 1941 года, но, по всей видимости, этому способствовал ряд факторов: 1) враждебное отношение населения вынуждало партизан действовать осторожно, избегая риска быть выданными противнику; 2) не имевшие боевого опыта партизаны были плохо организованы, не существовало централизованного руководства их действиями из советского тыла; 3) много времени уделялось оказанию давления на местное население с целью убедить его в том, что война еще не проиграна, и показать, что вовсе не немцы, а партизаны являются законной властью; 4) попытки усилить партизанское движение путем сбора бывших красноармейцев, обучения новобранцев и совершенствования организации в целом отвлекали партизан от выполнения задач по разрушению немецких линий коммуникаций; 5) действиям партизан, разумеется, мешали принимаемые немцами контрмеры.

В одном из немецких донесений говорилось: «Попыткам партизан сплотиться удалось помешать… Удалось рассеять несколько крупных скоплений партизан в районах к югу от Лепеля и к северу от Старой дороги… При преследовании часть партизан была уничтожена, часть – лишилась своих командиров. В результате партизаны ограничили свои действия грабежами окрестных деревень… Несколько попыток диверсий были вовремя замечены и успешно предотвращены».

В этом донесении преувеличиваются успехи немцев и игнорируется тот факт, что немецкие войска очень редко заходили в большие по площади районы, где партизаны в относительной безопасности продолжали свои операции; но в целом предпринимавшиеся немцами контрмеры отнюдь не всегда оказывались безрезультатными.

Зимой 1941/42 года произошли значительные перемены, затронувшие и партизанское движение, и положение на фронте. В начале декабря 1941 года немецкое наступление на Москву было остановлено всего в нескольких километрах от заветной цели (см. рис. 9). Почти сразу, словно ожидая сигнала, началось советское контрнаступление, вынудившее немецкие армии отступать на запад. Гитлер требовал, чтобы немецкая армия удерживала свои позиции, но сдержать советские силы на всем протяжении огромного фронта оказалось невозможно. Крупные города и важные в стратегическом отношении пункты удалось удержать, но в остальных местах Советская армия могла почти беспрепятственно маневрировать. Избежать катастрофы немцам удалось отчасти в силу того, что сама Красная армия была еще недостаточно сильна, чтобы использовать преимущество своих прорывов, а также отчасти потому, что консервативная военная стратегия и, по всей видимости, переоценка мощи немецких сил помешали развить успех. Советские войска тем не менее действовали в глубоком немецком тылу, а вклинившиеся в немецкую оборону части советских 3-й и 4-й ударных армий оказались всего в нескольких километрах от Витебска. Район Велиж – Усвят был захвачен этими частями, и образовавшаяся брешь, открывавшая проход в немецкий тыл, оставалась слабым местом на протяжении всей войны. Витебский коридор, как его стали называть, обеспечивал партизанам, действовавшим в районе Велиж – Витебск – Невель, возможность получения оружия и боеприпасов и передвижения через линию фронта в обоих направлениях. К началу весны мощь советского наступления ослабла, и силы немцев, получившие подкрепления, вновь заняли свои позиции на довольно протяженной линии фронта. Советские 3-я и 4-я ударные армии оставили район Велиж – Усвят и отошли на северо-восток. Но Витебский коридор теперь находился под защитой партизан, сохранявших эту жизненно важную линию сообщения с советским тылом до весны 1943 года.

Рис. 9. Немецкая линия фронта, 6 декабря 1941 г. – 11 марта 1942 г.

Нет свидетельств того, что партизаны Полоцкой низменности хоть чем-то оказывали поддержку советскому наступлению; скорее всего, они оставались инертными. Происходившее в то время не совсем ясно, но партизаны, похоже, бездействовали и стремились лишь реорганизовать свои силы. Советское наступление вынуждало немцев отправлять на фронт все больше войск, оставляя их минимальное количество для защиты линий коммуникаций. Но партизаны не прибегали к крупномасштабным диверсиям, и немецкие донесения зимы 1941/42 года содержат мало информации о партизанах. Инертность, по всей видимости, не являлась единственной причиной подобного бездействия. Суровая зима затрудняла операции партизан. Болота и озера, создававшие преграды при отходе партизан, теперь замерзли и позволяли легко преследовать партизан немецким войскам, хотя последние не имели достаточных сил для ведения крупномасштабных действий. Партизаны, по всей видимости, уделяли основное внимание процессу реорганизации, который начался в конце зимы. Период советского наступления, когда немецких войск почти не было за пределами крупных городов и опорных пунктов, создавал идеальные условия для оказания давления на местное население с тем, чтобы привлечь в ряды партизан новобранцев и заставить местных жителей сотрудничать, используя в качестве орудия психологической войны недавние успехи Красной армии. Весной 1942 года партизаны уже представляли собой грозную силу, способную действовать весьма эффективно. Витебский коридор давал возможность получать оружие, боеприпасы и подкрепления не только по воздуху, но и непосредственно по суше. В марте 1942 года в донесении 3-й танковой армии немцев говорилось: «Многое указывает на то, что на участке Великие Луки – Витебск – Рудная – Велиж полным ходом идет организация партизанского движения. Боевая мощь партизан усиливается за счет пополнения отдельными подразделениями регулярных войск. Тем самым партизаны получают подготовленных командиров, а также тяжелое вооружение, артиллерию, противотанковые орудия и т. д.».

Аналогичные процессы происходили и в других районах Полоцкой низменности.

На протяжении 1942 года продолжался рост партизанского движения. После советского зимнего наступления немцы вновь укрепили свои позиции, не предпринимая попыток ликвидировать крупный выступ в линии своей обороны, образовавшийся к западу и югу от города Торопец. С этого выступа советские 3-я и 4-я ударные армии угрожали флангам немцев в течение всего 1942 года до весны 1943 года и когда отход немцев привел к сокращению линии фронта. Регион к востоку от Полоцкой низменности в 1942 году не имел важного значения для операций на фронте до начала второго советского зимнего наступления в районе Великих Лук, приведшего к освобождению этого города в начале 1943 года.

На участке фронта к востоку от Полоцкой низменности у немцев был всего один корпус, неспособный создать непрерывную линию обороны. По этой причине партизанским отрядам легко удавалось сохранять открытым Витебский коридор, проходивший в районе Невель – Велиж – Витебск. Партизаны здесь, как и в остальных частях Полоцкой низменности, совершенствовали и укрепляли свою организацию. В ряде случаев несколько отдельных отрядов объединялись в бригаду. Но чаще отдельный отряд разрастался до размеров бригады, которая впоследствии делилась на несколько подчиненных отрядов. Командиром новой бригады обычно являлся командир партизанского отряда, на основе которого бригада создавалась. Командиры бригад, оставаясь самостоятельными в районе проведения своих операций, подчинялись вышестоящим партизанским штабам или оперативным группам, существовавшим по обе стороны от линии фронта. В советском тылу имелся находившийся около города Торпец Штаб партизанского движения Калининского фронта, возглавляемый офицером НКВД по фамилии Бельченко, под контролем которого действовали оперативные группы в составе 3-й и 4-й ударных армий. Связь с партизанскими бригадами поддерживалась по радио и по воздуху, но осуществлялась и непосредственно по суше через линию фронта. Партизанские бригады теперь устраивали свои нападения на железные дороги и проводили другие операции в тесном сотрудничестве с Советской армией.

В 1942 году партизаны могли почти не опасаться немецких войск, несущих охрану оккупированной территории. Во время первого советского зимнего наступления количество этих войск существенно уменьшилось и после этого уже никогда не достигало мощи, способной сдержать развитие партизанского движения. Большинство немецких исследователей согласны, что после того, как партизаны превратились в мощную силу, единственным способом совладать с ними путем военных действий являлось проведение крупномасштабных антипартизанских операций с последующим введением в очищенные от партизан районы крупных контингентов тыловых войск охраны. Но необходимых для таких действий войск всегда не хватало. В силу ряда обстоятельств немцы были вынуждены концентрировать свои войска вдоль основных линий коммуникаций даже после того, как им самим стало ясно, что справиться с партизанским движением путем подобной оборонительной тактики невозможно. Принимаемые немцами меры безопасности, в лучшем случае, могли помешать партизанам полностью парализовать движение по железным дорогам, но были не способны остановить проведение партизанами диверсий на железных и шоссейных дорогах. Мелкие операции против партизан, проведенные весной и летом 1942 года немецкой 201-й дивизией[79], просто заставили партизан искать временное убежище в других местах. Превосходно налаженная разведка и мобильность позволяли партизанам быстро менять дислокацию или скрываться до тех пор, пока не происходил отвод немецких войск. Сильнее всего от операций немцев страдало местное население. У немцев вошло в привычку сжигать без разбора все деревни, жители которых подозревались в сотрудничестве с партизанами. Однако часто немцы не могли проникнуть во многие сельские районы, где партизаны представляли собой грозную силу.

Таблица 5

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РАЙОНЫ ПОЛОЦКОЙ НИЗМЕННОСТИ, НАХОДИВШИЕСЯ ПОД КОНТРОЛЕМ НЕМЦЕВ И ПАРТИЗАН

Размах партизанского движения по состоянию на ноябрь 1942 года иллюстрируют собранные расположенным в Витебске экономическим штабом немцев статистические данные, где указано количество административных единиц, находившихся под контролем немцев и партизан (см. табл. 5). В трех областях партизаны полностью контролировали 45 процентов территории. Еще 21,7 процента территории партизаны контролировали частично, не имея возможности помешать немецким подразделениям проникать туда. Немцы контролировали всего 32,8 процента территории. На контролируемой немцами территории находились Витебск и Полоцк, прилегающие к ним районы, где была дислоцирована большая часть немецких войск, и участки, расположенные в непосредственной близости к основным железным и шоссейным дорогам. Без преувеличения можно сказать, что к концу 1942 года практически вся сельская местность Полоцкой низменности находилась под контролем партизан.

Витебский коридор, через который поддерживалась связь с Красной армией, играл важную роль в развитии партизанского движения на Полоцкой низменности. По этой жизненно важной линии партизаны получали оружие и подкрепление людьми, среди которых было большое количество солдат регулярной армии, направляемых для усиления партизанских бригад. Для снабжения оружием и доставки пополнения вместе с тем широко использовались самолеты. Помимо мощного партизанского соединения, охранявшего Витебский коридор, появлялись и другие крупные партизанские центры: район Россоно, расположенный к северу от Полоцка; район Ушачей между Полоцком и Лепелем; территория между Витебском и Лепелем на участке Сенно – Чашники; территория между Лепелем и Борисовом. В каждом из этих районов из партизанских бригад создавались крупные формирования под объединенным командованием.

Оказывая постоянное давление на изолированные немецкие опорные пункты, партизанские бригады устанавливали контроль над крупными районами; они нападали на немецкие автоколонны, на склады продовольствия и боеприпасов, а иногда и на небольшие гарнизоны. Стремясь избежать уничтожения гарнизонов, немцы были вынуждены отводить свои войска. Административные центры Освейского и Россонского районов перешли под контроль партизан в сентябре 1942 года, районный центр Ушачи был сдан в декабре того же года.

В районах, переходивших под контроль партизан, проводился призыв населения, отчасти призывники пополняли ряды самих партизан, но также становились дополнительным источником людских ресурсов для Красной армии. Новобранцев через Витебский коридор отправляли в советский тыл, где они проходили подготовку, иногда они возвращались, чтобы стать партизанами. Также через линию фронта переправлялись излишки продовольствия, скот и лошади для нужд Красной армии.

Учитывая мощь партизан и относительную слабость немцев, вовсе не удивительно, что местное население становилось все более лояльным по отношению к партизанам. Начиная с 1942 года партизаны стали символизировать собой стабильность, а присутствие немцев влекло за собой массу неприятностей. В 1941 году немцы контролировали сельские районы, даже не оккупируя их, тогда как партизаны проводили только отдельные вылазки. В 1942 году партизаны и существовавшие у них политические штабы установили контроль и осуществляли управление сельскими районами, куда немецкие войска и полицейские формирования вторгались лишь время от времени для реквизиций продовольствия и набора рабочей силы. Партизаны частично восстанавливали советскую власть. Находившиеся в партизанских бригадах коммунисты и комсомольцы занимались пропагандой и проводили политическую работу среди местного населения. Стихийные грабежи сменились более или менее упорядоченной реквизицией. Отношения партизан с местным населением становились узаконенными, приобретали официальный характер.

Трудно оценить, стремилось ли население добровольно сотрудничать с партизанами, или ему приходилось подчиняться имевшей превосходство силе. Многие вступали в формируемые немцами из коренного населения полицейские подразделения, принимавшие активное участие в борьбе с партизанами. Весной 1943 года 26 000 коллаборационистов, большинство которых были набраны в лагерях для военнопленных, сражались на стороне немцев в тыловых районах, находившихся в зоне ответственности немецкой 3-й танковой армии, но по мере того, как советские силы оттесняли немецкие армии на запад, росло количество дезертиров, переходивших на сторону партизан.

Широкомасштабные операции против партизан немцы стали проводить лишь начиная с конца осени 1942 года. Ряд мелких операций немецкая 201-я дивизия начала проводить летом того же года, но по приказу немецкого Верховного командования их пришлось приостановить, поскольку возникла острая потребность в дополнительных силах для защиты сети железных дорог от нападений партизан. В октябре 1942 года немецкая регулярная дивизия в полном составе (12-я танковая) была выделена для проведения операции против партизан на участке между Невелем и Полоцком. В результате проведенной этой дивизией операции было уничтожено и взято в плен восемьдесят партизан, а нескольким тысячам удалось уйти. Попытка доказать местному населению, что немецкие войска по-прежнему способны справиться с партизанской угрозой, лишь создала у людей впечатление, что партизаны в очередной раз перехитрили немцев. Остальные операции в этом районе были ненамного эффективнее.

В конце лета 1942 года тактика проведения немцами операций против партизан претерпела существенные изменения. Оккупированные территории перешли под юрисдикцию СС и полиции, а борьба с партизанами в районах боевых действий стала обязанностью оперативных отделов армий. Безопасность в тыловых районах больше не считалась проблемой, связанной просто с обеспечением нормального снабжения войск. Перемены в отношении немцев стали свидетельством осознания ими того, что действия партизан впрямую влияют на проведение боевых операций. Результат изменения подхода к борьбе с партизанами на Полоцкой низменности оказался не столь впечатляющим в силу нехватки у немцев войск, но привел к более широкому участию в борьбе с партизанами подразделений СС и полиции.

Операции СС и полиции против партизан Полоцкой низменности отличались особой жестокостью. Деревни в контролируемых партизанами районах сжигались дотла, обычным стало проявление жестокости по отношению к женщинам и детям. Партизаны поспешили использовать зверства немцев в пропагандистских целях. Одна из операций СС под командованием генерала фон Екельна проводилась на подступах к партизанскому центру в районе поселка Россоно. Район был превращен в пустыню; местное население было уничтожено или угнано, а деревни сожжены.

Под командованием генерала СС фон Готтберга в мае и июне 1943 года была проведена получившая название «Коттбус» операция против сильной партизанской бригады, действовавшей между Лепелем и Борисовом. Войска, чья численность составляла 16 000 человек, преодолевая упорное сопротивление, с большим трудом проникли в глубь контролируемого партизанами района. В своем докладе Розенбергу о проведении первого этапа операции немецкий генеральный комиссар Белоруссии отмечал, что среди 5000 человек, расстрелянных по подозрению в сотрудничестве с партизанами, было много женщин и детей. Он также высказывал предположение, что если после уничтожения 4500 партизан было захвачено всего 492 винтовки, то это является неоспоримым свидетельством того, что среди убитых было много крестьян, вовсе не являвшихся партизанами. Результаты этих операций слабо сказались на партизанах. Всего через несколько недель они обрели свою прежнюю мощь, вопреки утверждениям фон Готтберга об уничтожении почти 10 000 партизан. Во время операции действовавшие к северу от этого района партизанские бригады пришли на выручку подвергшимся атаке партизанам. Этим, по всей видимости, объясняются трудности, с которыми столкнулись немцы. Это также лишний раз свидетельствует о возросшей мощи, высоком боевом духе и координации действий внутри партизанского движения.

Первые операции против партизан, которые нанесли существенный ущерб партизанскому движению Полоцкой низменности, проводились 3-й танковой армией немцев в районе Велиж – Невель – Витебск в начале 1943 года. Участок территории к востоку от Витебска и Невеля в то время непосредственно прилегал к линии фронта. В начале 1943 года в ходе зимнего наступления советским войскам удалось освободить город Великие Луки. В начале весны отвод немецких частей для сокращения линии фронта привел к тому, что участок территории к северо-востоку от Витебска также оказался поблизости от линии фронта. Проведение операций против партизан вызывалось необходимостью ликвидации угрозы немецким линиям коммуникации, расположенным в непосредственной близости к фронту. Общая численность партизан в районе Велиж – Витебск, по оценкам немцев, составляла 6000 человек, значительная часть которых была уничтожена или попала в плен в ходе проведения первой операции, носившей название Kugelblitz («Шаровая молния»).

3-я танковая армия немцев сделала попытку не отталкивать от себя местное население. Было запрещено сжигать деревни, и в окончательном отчете о проведении операций отмечалось, что расстреливались лишь те, чья принадлежность к партизанам была доказана. За операцией Kugelblitz последовали еще две операции, носившие названия Donnerkeil («Громовержец») и Maigewitter («Майская гроза»). В результате этих операций немцам удалось захватить запасы продовольствия партизан, и уцелевшие партизаны серьезно страдали от его нехватки. После проведения операции Maigewitter начальник Центрального штаба партизанского движения Пономаренко посетил партизанские бригады и приказал доставлять партизанам продовольствие по воздуху. Проведение немцами операций против партизан, нехватка продовольствия и перемещение линии фронта дальше на запад – все вместе это привело к снижению действенности операций партизан, находившихся в районе Велиж – Витебск. Партизанские бригады, действовавшие к западу от линии Витебск – Невель и отчасти получившие подкрепления из остатков бригад, разбитых в районе Велиж – Витебск, теперь приобретали более важное значение.

Росту партизанского движения на Полоцкой низменности способствовало существование на ней большого количества озер, болот и крупных лесных массивов, которые препятствовали не вполне приспособленным для действий в подобных условиях тыловым немецким войскам выявлять и вступать в бой с партизанскими бригадами, когда те формировались и накапливали силы на протяжении 1941–1942 годов. Однако быстрый рост и усиление мощи партизан в 1942 году, продолжившиеся и в 1943 году, нельзя объяснить лишь наличием благоприятных условий. Партизанское движение обретало силу в результате целенаправленных усилий и стратегического плана, в котором отдельным бригадам и крупным партизанским формированиям отводились особые роли.

Существуют свидетельства тесной связи действий партизан с целями Красной армии. Призванные нарушить систему снабжения немецких войск диверсии на железных дорогах, проводимый партизанами призыв для обеспечения Красной армии людскими ресурсами и разведывательные донесения партизан могут служить примерами существования такой связи. Более того, самой Полоцкой низменности, с действующими на ней партизанскими бригадами, отводилась важная роль в стратегическом планировании Красной армии на завершающих этапах войны.

Усиление мощи и обеспечение техникой партизанских центров на Полоцкой низменности было продолжено в 1943 году. Все больше возрастала важность четырех хорошо укрепленных центров партизанского движения. Создание партизанского центра в Россонском районе, на стыке между группой армий «Север» и группой армий «Центр» происходило весной и в начале лета 1943 года. Там советский генерал Труфанов занимался созданием партизанских отрядов, в составе которых было до 2000 солдат регулярных частей, имевших тяжелое вооружение и постоянно снабжавшихся по воздуху. Общая численность партизан в этом районе, по оценкам немцев, составляла 10 000–12 000 человек, входивших в средние и крупные бригады, организованные по принципу армейских частей со строгой военной дисциплиной. Дороги в этот район были блокированы, и все подходы охранялись партизанскими подразделениями, а сам район полностью контролировался партизанами.

Аналогичные события происходили и в Ушачинском районе. Он простирался от Лепеля до Улла-Докшице; там находилось от 12 000 до 15 000 партизан, которыми командовал бывший секретарь Лепельского райкома партии Лобанюк. Благодаря блокированным партизанами дорогам, минным полям и другим оборонительным сооружениям этот район также был недоступен для немецких войск. Третий партизанский центр находился меду Лепелем и Борисовом, где оперативную группу возглавляли советский полковник Мачульский, являвшийся полномочным представителем Белорусского штаба партизанского движения в Борисовском районе, и один из секретарей Минского обкома партии.

Крупные силы партизан были сконцентрированы и к востоку от Лепеля, на участке Камень – Чашники – Сенно, хотя этот район и не был защищен также надежно, как остальные. Здесь партизанскими бригадами командовал генерал Дубровский, имевший, по всей видимости, отношение к партии или НКВД. Летом и осенью 1943 года Дубровский путем систематически проводимых атак и уничтожения немецких опорных пунктов, расположенных к востоку от Лепеля, пытался расширить границы контролируемой партизанами территории. Приказ от 5 июля 1943 года, подписанный якобы самим Сталиным, предписывал Дубровскому выработать план атаки партизанами города Лепеля и его окрестностей для уничтожения находившихся там опорных пунктов немцев. Для проведения этой операции предполагалось выделить до 4000 партизан, а еще 2000 должны были находиться в резерве. Дополнительную поддержку должна была оказывать советская авиация своими бомбардировками города Лепеля. Операцию не удалось провести в течение отведенных на нее приказом тридцати дней. Но давление партизан на этот район заметно возросло, и в конце сентября в донесении 3-й танковой армии немцев указывалось, что весь регион настолько наводнен партизанами, что сохранение в нем опорных пунктов вызывает огромные трудности. Большинство дорог было блокировано для немецкого транспорта, движение можно было осуществлять лишь по нескольким основным магистралям под надежной зашитой военных подразделений. В августе 1943 года партизаны при поддержке специальных отрядов подрывников из военнослужащих Красной армии совершили ряд крупных диверсий на железных дорогах, в результате чего движение было полностью парализовано на несколько дней. Нападения продолжались в течение всей осени этого года.

В октябре 1943 года началось крупное советское наступление на Витебском участке фронта. Командующий Калининским фронтом генерал Еременко приказал войскам уничтожить врага и овладеть «второй столицей Белоруссии – Витебском». О тесной координации действий партизанских бригад с операциями Красной армии, а также об особых задачах партизан в ходе советского наступления свидетельствуют строки из донесения 3-й танковой армии немцев от октября 1943 года:

«Развитие событий на фронте демонстрирует, что партизанам и отрядам подрывников Красной армии была поставлена задача проложить путь войскам Красной армии. В оперативных планах Красной армии два партизанских центра, в районе Сенно – Лепель и в районе Россоно, должны были способствовать достижению двух различных целей. В районе Сенно – Лепель партизаны недавно приступили к проведению операций, призванных нарушить сообщение на всех дорогах. Шоссе Витебск – Лепель всегда являлось объектом нападений партизан… Уничтожение мостов путем поджогов и взрывов происходило непрерывно. Однако с недавних пор партизаны перестали ограничиваться лишь этим шоссе и дорогами, ведущими к нашим опорным пунктам, а расширили свои действия на все ведущие от фронта в тыловые районы дороги, которые могут быть использованы немецкими войсками; проходимость по этим дорогам резко снизили проводимые партизанами разрушения дорожного полотна, устраиваемые завалы и минирование… Явно преследуется цель помешать отходу немецких войск в тыловые районы. Продолжение разрушений дорог даже тогда, когда происходит отход немецких сил, указывает, что Красная армия… не планирует продолжать свое наступление в этом регионе, а намерена использовать его в качестве буфера для оказания давления на отводимые немецкие армии.

Положение с дорожной сетью в Россонском районе существенно отличается от вышеизложенного. Здесь уничтожен мост через реку Дриссу и ряд мостов в глубине района, устраиваются завалы на дорогах, но свидетельства стремления полного разрушения дорог… отсутствуют. Существенных изменений в состоянии дорог за последнее время отмечено не было. Ремонт дорог не представит особых трудностей, поскольку для его проведения можно будет использовать местное население… Полученные от дезертиров сведения и разведывательные данные указывают на то, что Красная армия планирует продвижение в этом районе».

Советское наступление на Витебск в начале октября 1943 года завершилось прорывом между Невелем и Витебском. Красная армия освободила Городок, Невель и Дретун, и тем самым был создан глубокий выступ к северо-западу от Витебска (см. рис. 10 и 11). Одновременно проведенные атаки на северо-западе и северо-востоке от Витебска захлебнулись, и слабым силам немцев удалось предотвратить крупный прорыв. Такой прорыв привел бы к тому, что 3-я танковая армия немцев оказалась бы в котле между войсками Красной армии и партизанскими районами к западу от Витебска, между Полоцком и Борисовом. Одним из последствий советского наступления стала отмена крупной операции против партизан в районе Россоно, которой должен был лично командовать генерал СС фон дер Бах-Зелевски[80], а предназначенную для проведения этой операции оперативную группировку пришлось отправить на фронт, чтобы помешать русским расширить выступ в районе Невеля.

Рис. 10. Районы сосредоточения партизан и линия фронта, 1 января 1944 г.

Рис. 11. Контролируемые партизанами дороги, март 1944 г.

Зимой 1943/44 года намерения советской стороны вытеснить 3-ю танковую армию немцев в партизанские районы в тылу и тем самым помешать ее отступлению не были воплощены в жизнь, поскольку немецким войскам удалось удержать Витебск и на время остановить продвижение русских.

Советский прорыв севернее Витебска существенно уменьшил стратегическую важность Россонского района. В октябре 1943 года наиболее активные партизанские бригады переместились к востоку от Двинска и Барановичей. Численность партизан в Россонском районе в то время по-прежнему составляла от 10 000 до 12 000 человек. Оставшиеся партизаны считали себя передовыми частями Красной армии. Они осуществляли призыв семнадцатилетних и восемнадцатилетних новобранцев для Красной армии; включение партизанских бригад в состав частей Красной армии происходило лишь в отдельных случаях. Партизаны чаще действовали в качестве разведчиков, оказывая помощь частям Красной армии в продвижении по местности, условия которой были хорошо им знакомы.

Если Россонский район утратил свою стратегическую важность, то на территории от Лепеля до Ушачей происходило дальнейшее укрепление и рост численности партизан. Только в прилегающих к Ушачам районах насчитывалось от 12 000 до 15 000 партизан. Борьба за контроль над дорогами, жизненно важными для движения 3-й танковой армии немцев в случае возникновения необходимости дальнейшего отвода немецких войск, становилась основным видом противоборства между партизанами и немецкими силами охраны. После тяжелых боев немцам при поддержке подразделений коллаборационистов удалось на время установить контроль над дорогой от Лепеля до Витебска и создать вдоль нее опорные пункты.

В борьбе за контроль над регионом, расположенным между Лепелем, Витебском и Оршей, важную роль играла бригада под командованием Каминского. Эта бригада была сформирована в поселке Локоть, расположенном к югу от Брянска, где Каминский являлся главой местного самоуправления, созданного немцами в начале войны. Когда советские армии освободили Брянскую область, бригада Каминского, состоявшая примерно из 6000 бойцов, за которыми следовали 25 000 мирных граждан, была отведена для размещения в Лепеле и на контролируемой партизанами территории на участке Лепель – Полоцк – Витебск. После передислокации из Локтя в сентябре 1943 года бригада, в качестве предназначенного для борьбы с партизанами формирования, утратила свое значение. Трудности в отношениях с враждебно настроенным местным населением, заговоры некоторых офицеров и части личного состава, намеревавшихся перейти на сторону партизан, нехватка продовольствия и ряд других факторов способствовали тому, что бригада не могла успешно бороться с партизанами на новой территории. Однако при поддержке бригады Каминского немцы по меньшей мере имели возможность сражаться с партизанами. Партизаны же, со своей стороны, делали все возможное, чтобы не позволить бригаде Каминского укрепить положение. Это им отчасти удалось, поскольку силы Каминского и следовавшие за ними мирные граждане были сосредоточены в городе Лепеле и в нескольких опорных пунктах, расположенных вдоль дорог Лепель – Витебск и Лепель – Сенно. Там они подвергались постоянным атакам партизан. В ноябре 1943 года партизанам на время удалось полностью перекрыть все подступы к Лепелю. В начале весны 1944 года следовавшие за бригадой Каминского мирные граждане вновь были эвакуированы, но сама бригада продолжала сражаться с партизанами Полоцкой низменности в составе сил СС вплоть до освобождения Полоцка в ходе последнего советского наступления в июне 1944 года.

Хотя первая попытка советских сил взять Витебск зимой 1943/44 года потерпела провал, возобновление наступления было лишь делом времени. Советское Верховное командование верно предугадало намерение немцев уничтожить партизан в тылу немецких 3-й и 4-й танковых армий, с тем чтобы устранить угрозу для путей их отступления. Действовавшие в районе Ушачей партизанские бригады получили особые указания сорвать все попытки немцев захватить этот район. После остановки советского зимнего наступления 1943/44 года стало осуществляться снабжение партизан по воздуху, была повышена дисциплина и шли крупные приготовления партизанских бригад под командованием Лобанка к обороне этого района. Одновременно шли приготовления немцев к крупным операциям против партизан в районе Ушачей и на участках между Лепелем и Сенно и между Лепелем и Борисовом. Две из этих операций, носившие названия Fruehlingsfest («Весенний праздник») и Regenschauer («Ливень»), планировалось провести в апреле 1944 года в районе Ушачей, а за ними должна была последовать еще одна крупная операция, «Корморан», против партизанских бригад, находившихся между Лепелем и Борисовом. Проведение этих операций должно было способствовать достижению двух важных целей: обеспечить безопасность путей отхода немецким войскам и ослабить партизан, помешав их нападениям на железные и шоссейные дороги. Такие нападения мешали и без того крайне недостаточному снабжению немецких войск. В январе 1944 года численность партизан в районе Ушачей и на прилегающей к нему территории на востоке, по оценкам немцев, составляла 18 000 человек. Согласно немецким донесениям, они полностью утратили все характерные особенности партизан и больше напоминали регулярные войска.

Немцы смогли начать операции Fruehlingsfest и Regenschauer до начала советского наступления против группы армий «Центр». В середине апреля крупные силы немцев, численностью более 20 000 человек, начали наступление на находившихся в районе Ушачей партизан. Несмотря на упорное сопротивление, этим операциям удалось рассеять и нанести крупные потери партизанским бригадам, контролировавшим этот регион с 1942 года. Поддержке с воздуха партизан советской бомбардировочной и истребительной авиацией, а также действиям советских диверсионных групп в районе к северо-востоку от Полоцка не удалось помешать успешному исходу операций. По оценкам немцев, после нескольких недель боев потери партизан составили 7000 человек убитыми и более 7000 пленными.

Разгром партизан в районе Ушачей, по всей видимости, помешал полному и внезапному развалу немецкого фронта после возобновления советского наступления в июне 1944 года. Если бы партизаны по-прежнему продолжали контролировать этот район, пути отступления 3-й танковой армии немцев оказались бы отрезаны. Но успех немцев в действиях против партизан Полоцкой низменности на завершающих этапах войны не привел к их полному разгрому. Вторую крупную операцию против партизан на участке между Борисовом и Лепелем удалось начать лишь в начале июня, но завершить ее до начала советского наступления в этом же месяце немцы не смогли. Прямо перед началом наступления партизаны провели тысячи диверсий, превосходившие по масштабам аналогичные операции в августе 1943 года. Хотя большинство атак партизаны провели дальше к западу, значительно пострадали железные дороги Витебск – Орша и Полоцк – Молодечно. В критический для немцев момент железнодорожное сообщение вновь оказалось парализованным. Вопреки проведенным против них операциям, партизаны продолжали оставаться грозной силой.

В течение нескольких дней после начала советского наступления 22 июня 1944 года Полоцкая низменность была освобождена мощным натиском советских армий, чье продвижение через несколько недель остановилось около Вистулы.

Дальнейшая судьба партизанских бригад Полоцкой низменности после советского наступления не совсем ясна, поскольку немецкие источники того периода очень неполные и касаются в основном операций на фронте. Скорее всего, большинство партизан двинулось на запад, продолжая наносить удары по немецким линиям коммуникаций, но советское наступление шло столь быстрыми темпами, что многие партизаны, несомненно, оказались за линией фронта и были включены в состав частей Красной армии.

Начиная с середины 1942 года основной формой организации партизан стала бригада. В рамках данного исследования можно допустить, что все партизанское командование выше бригадного уровня являлось контролирующими органами либо коммунистической партии, либо Красной армии и потому должно рассматриваться отдельно от командования, осуществлявшего непосредственное управление войсками партизан. Штаб бригады обычно состоял из командира, комиссара, заместителя командира, начальника штаба, а в отдельных случаях в крупных бригадах в его состав входил адъютант командира бригады. Состав штаба в различных бригадах был различен; отдельные должности в нем могли быть вакантными. В состав штабов многих бригад входили начальник разведки и офицер НКВД. Кроме того, при штабе могли быть инспекторы и инструкторы, направляемые из партийных органов или из армии. Последние формально не являлись членами штаба бригады, но можно допустить, что пока они были прикомандированы к бригаде, то могли оказывать существенное влияние на проведение ею операций.

Деление бригады на отдельные подразделения было произвольным. Часть бригад делилась на батальоны (от четырех до пяти), а внутри батальонов на отряды. Другие бригады делились непосредственно на отряды, которых могло быть двадцать, а иногда всего четыре или пять. Командование батальонами обычно состояло из командира, заместителя командира и политрука.

Командир бригады, по всей вероятности, являлся самым главным лицом в партизанском движении. В немецком тылу над ним не было вышестоящих начальников. Получаемые командиром приказы вышестоящего руководства очень часто были неконкретными, носили общий характер, и способы их выполнения были оставлены на его усмотрение. Сама бригада часто являлась детищем командира. При отсутствии регулярного снабжения и пополнения людьми размер и эффективность действий бригады часто зависели от умения командира создавать запасы оружия и продовольствия. Важную роль играло и умение командира находить новобранцев и включать их в состав бригады. В определенной мере репутация командира, в основе которой лежали продемонстрированная им способность вооружить и накормить своих людей, а также его навыки боевого командира (то есть умение одерживать победы с незначительными потерями), способствовала привлечению новобранцев и созданию нужного морального климата в бригаде. От репутации командира зависели и размеры поддержки, получаемой бригадой из советского тыла. Эффективность самого партизанского движения почти целиком зависела от отдельных командиров бригад. Управление всеми операциями партизан было сосредоточено в штабах бригад. Приказы вышестоящего командования могли претворяться в жизнь только командирами бригад. Поскольку каждая бригада действовала как самостоятельная боевая единица, выполнение ею приказов зависело от энергии, мастерства и бесстрашия отдельного командира в значительно большей степени, чем в аналогичной по размерам боевой единице регулярной армии.

Было принято связывать успехи бригады с действиями ее командира, поэтому за бригадами часто закреплялись названия по имени их командиров – бригада Дубровского, бригада Охотина, полк Гришина и др. Прославившийся командир бригады мог обладать личным престижем, намного превышавшим заслуги подразделения, которым он командовал. Командир бригады превращался в овеянную романтикой фигуру, воплощал в себе лучшие черты партизан времен Гражданской войны и более ранних периодов советской истории.

Неумелый командир был способен нанести непоправимый вред своей бригаде. Показателен в этом отношении приводимый ниже отчет инструктора Витебского областного комитета партии:

«Довожу до сведения, что 27 августа 1943 года состоялось заседание штаба бригады Фалалеева, на котором были заслушаны отчеты командиров отрядов Семенова и Думина о проведении их отрядами в текущем месяце боевых операций и выполнении приказа № 0042. На собрании было установлено, что отряд Семенова в текущем месяце не уничтожил ни одного немца и не произвел ни одного взрыва на железной дороге. Семенов объяснил такое бездействие плохим оснащением своего отряда и тем, что диверсионные группы находятся в процессе подготовки…

На этом собрании я резко осудил бездействие отряда. Я особо подчеркнул низкую боеспособность отряда и плохое выполнение своих обязанностей его командиром Семеновым и комиссаром Андреевым; указал на их бездействие и неспособность командовать солдатами и направлять всю энергию отряда на выполнение боевых заданий. Кроме того, я отметил плохо организованную систему охраны и слабую работу штаба.

После этого, вместо того, чтобы осудить бездействие отряда и наметить конкретные меры по повышению его боеспособности, отдельные командиры, в частности Сазыкин и Семенов, стали выражать недовольство моими замечаниями. Семенов высказал упрек в том, что от него требуют всего, но никто не помогает ни одеждой, ни обувью, ни продовольствием.

Я отметил, что, кроме комиссара Шенделева, никто не осудил такого отношения, покрывающего бездействие путем высказывания претензий к нехватке материальных ресурсов. Что касается Фалалеева, то на совещании помимо мягкости, проявленной в отношении высказанных командирами требований, он не дал им никаких конкретных заданий по повышению боеспособности подчиненных им отрядов. Он не осудил проявленное командиром Семеновым отношение к бездействию его отряда. Вместо того чтобы признать свои ошибки, Семенов выдвинул обвинения в адрес тех, кто указал ему на его недостатки.

У меня сложилось мнение, что Семенову не хватает командирских качеств; занятый лишь самим собой командир не способен обеспечить четкого проведения боевых операций. Кроме того, Семенов пытается устраниться от командования во время выполнения заданий. Не в его привычках идти в бой плечом к плечу со своими бойцами. К тому же его личное поведение нельзя назвать образцовым, что пагубно сказывается на моральном состоянии отряда…»

Результатом столь неблагоприятного отчета инструктора стал приказ об отстранении Фалалеева от командования бригадой. (Обращает на себя внимание быстрота, с какой все произошло. Совещание проходило 27 августа. Инструктор сообщил о своих впечатлениях секретарю Витебского облисполкома, находившемуся в советском тылу, и уже 28 августа Фалалеев был отстранен от должности.) Приводимое ниже сообщение показывает, что даже усилий инструкторов, направляемых партией, подчас было недостаточно для исправления положения в бригадах.

«Сообщаю, что 28 августа 1943 года начальник Белорусского штаба партизанского движения товарищ Калинин передал по радио сообщение, подтверждающее назначение Сазыкина на должность командира бригады вместо Фалалеева.

По моему мнению, Фалалеев протолкнул на этот пост своего протеже и собутыльника с тем, чтобы продолжать прикрывать свои грязные делишки. Сазыкин уличен в причастности к расстрелам и другим нарушениям, происходившим в бригаде. Установлено, что Сазыкин распивал вместе с Фалалеевым самогон и считался заместителем командира бригады, хотя в настоящее время такой должности не существует. Солдаты и офицеры бригады относятся к Сазыкину за его интриги без всякого уважения. Сазыкин расстрелял много солдат, офицеров и мирных жителей.

Назначение Сазыкина на место Фалалеева произошло без ведома комиссара бригады Шенделева и меня. Шенделев передал направленное по радио сообщение, подписанное вами, Фалалееву, который воспользовался этим и, по всей вероятности, заменил фамилию Свириденко на Сазыкина… Поэтому я направляю к вам комиссара Шенделева и ожидаю ваших дальнейших указаний по этому вопросу».

Сложившаяся в бригаде Фалалеева ситуация, по всей видимости, возникала время от времени и во многих других бригадах. Бригадам была присуща инертность, которую даже энергичным командирам удавалось с трудом преодолевать. С нерасторопными командирами вроде Фалалеева вся бригада скатывалась к бездействию. Обычно было трудно отдавать бригадам приказы, касавшиеся способов выполнения заданий, и еще труднее было проверять результаты выполнения заданий, о которых они сообщали. Партизанский отряд, к примеру, мог уделять огромное количество времени грабежам крестьян или наносить удары по второстепенным по важности объектам, избегая атак важных целей, поскольку они надежно охранялись и это могло вызвать ответный удар немцев.

Существовавшая тенденция концентрации партизанских бригад в крупных, контролируемых партизанами районах позволяет сделать гипотетический вывод о том, что присущая отдельной бригаде инертность распространялась и на все партизанское движение в целом. Может создаться впечатление, что способность бригад контролировать обширные территории внутри зоны немецкой оккупации относится к достижениям партизанского движения. Вместе с тем прекрасно известно, что крупные районы немцы оставляли в распоряжении партизан в основном потому, что просто не пытались их удерживать. Из этого следует, что бригады в определенной степени шли по линии наименьшего сопротивления и собирались в наиболее безопасных районах, где риск столкновения с противником был не столь велик и где они могли в спокойной обстановке заниматься созданием своих лагерей, добывать продовольствие и строить фортификационные сооружения.

Существовало четыре категории партизанских офицеров: те, кто самостоятельно достиг этого звания внутри партизанского движения; офицеры, подготовленные в советском тылу для командования партизанами; офицеры регулярных частей Красной армии, направленные к партизанам; офицеры, оказавшиеся на оккупированной территории в 1941 году. Последние две категории составляли основную часть офицерского корпуса партизан. Точные статистические данные отсутствуют, но немцы всегда считали, и, по всей видимости, считали верно, что советское руководство ставило себе целью иметь среди офицерского состава партизан как можно больше офицеров регулярной армии. Проблемы командования партизанскими бригадами во многом были сходны с проблемами командования частями регулярной армии; и советское командование, в частности в таких центрах обороны, как Россоно и Ушачи, часто стремилось использовать партизан вместо регулярных частей. Поэтому нет ничего необычного в появлении большого количества офицеров регулярной армии в партизанских бригадах. Приведенный ниже приказ отчасти показывает, как производился отбор лиц для подготовки партизанских офицеров:

«Командиру партизан тов. Буланову

Согласно указанию Центрального штаба партизанского движения, штабом партизанского движения [4-й ударной армии] созданы курсы командиров рот для подготовки командиров партизанских подразделений, начальников штабов и командиров диверсионных групп. Для направления на курсы следует отобрать пять человек из числа бойцов, наиболее надежных, политически грамотных, морально устойчивых и беззаветно преданных социалистической Родине, а также уже отличившихся в бою. Двое должны быть отобраны для должности командиров подразделений, двое для должности начальников штабов и один на должность командира диверсионной группы. Отобранные для подготовки на должность командиров штабов должны иметь семь классов образования. Отобранные лица должны быть направлены 8 августа 1942 года в оперативный партизанский штаб при штабе 4-й ударной армии.

3 августа 1942 г.

Командир оперативной группы

партизанского движения при штабе

4-й ударной армии старший батальонный

комиссар Соколов».

Командиры, добившиеся офицерского звания внутри партизанского движения, символизировали собой дух движения. Командиров бригад из этой категории часто стремились представить героями, тогда как находившиеся в бригадах офицеры регулярной армии оставались в тени. Такие командиры по большей части были выходцами из рядов партийных чиновников низового и среднего уровней; некоторые из них являлись секретарями райкомов партии. Хотя, будучи в основном мелкими чиновниками, они принадлежали к советской элите и потому занимали особое и довольно важное место в партизанском движении. Если некоторые из них являлись лишь номинальными руководителями партизанских бригад, а основную работу делали офицеры регулярной армии, то другим удавалось добиваться успехов и становиться подлинными лидерами партизан. Одним из таких был командир бригады Лобанок, занимавший до войны должность секретаря райкома партии. Он стал сначала комиссаром бригады, затем ее командиром и, наконец, командиром оперативной группы, руководившей обороной всего партизанского района с центром в Ушачах. Еще одним из таких командиров был Марков, до войны являвшийся депутатом Верховного Совета Белорусской ССР, он командовал бригадой имени Ворошилова и руководил всеми партизанскими бригадами Вилейской области.

Но простому партизану, как правило, было трудно рассчитывать на повышение. Высшие командные должности почти всегда занимали те, кто сумел выдвинуться в рядах коммунистов. Простые члены партии имели возможность стать младшими офицерами, но в основном на все командные посты в бригаде стремились назначать офицеров регулярной армии или специально подготовленных офицеров.

Институт комиссаров не был ликвидирован в партизанском движении, как это произошло в Красной армии в 1942 году. Взятый в плен начальник штаба одной из партизанских бригад сообщал о партизанских комиссарах следующее: «Отношения между командиром и комиссаром… четко определены. Оба имеют равные права. В военных вопросах комиссар не может давать указаний командиру, а в политических вопросах командир не может руководить комиссаром. Оба имеют право наказывать за проступки, не прислушиваясь к мнению остальных. Отданный комиссаром приказ не может быть отменен командиром, и наоборот. Командир и комиссар питаются лучше остальных».

В каждой бригаде, полку, батальоне и отряде имелся комиссар или политрук. В выполнении различных функций командир и комиссар имели равные права. Поскольку степень самостоятельности партизанских отрядов при проведении операций была довольно высока, комиссар выполнял важную функцию сдерживания излишнего рвения командира и следил за сохранением боеспособности отряда.

Институт комиссаров прижился в партизанском движении намного лучше, чем в Красной армии. В армии он был предназначен в первую очередь для политического вмешательства в важнейшие военные вопросы. В партизанском движении четкого разграничения между военными и политическими вопросами не существовало. Как уже отмечалось, многие командиры бригад в мирное время являлись партийными чиновниками. Строгих функциональных различий между комиссаром, командиром и офицерами не существовало. К примеру, в бригаде Бирюлина ее командир начинал свою карьеру в качестве ее комиссара. На ранних этапах формирования 1-й Белорусской партизанской бригады в ней было три человека, в равной степени претендовавших на должность комиссара этой части. Двое из них заняли посты командиров подразделений, а один в конечном счете стал бригадным комиссаром. Следует заметить, что в данном случае двое стали именно командирами, а не политруками подчиненных подразделений. Командир отряда «За Родину» в прошлом являлся комиссаром Красной армии, а комиссаром отряда был секретарь Витебского обкома партии. Иногда бывшие партийные чиновники предпочитали становиться командирами отрядов. Лобанок, командир бригады имени Сталина, в прошлом, как уже отмечалось, был секретарем райкома и до лета 1943 года занимал должность комиссара в бригаде Дубровского, а затем сформировал собственную бригаду и стал ее командиром. Марков, командир бригады имени Ворошилова, был депутатом Верховного Совета Белорусской ССР. Другие партийные чиновники выбирали должность комиссаров. Когда в июне 1942 года был организован отряд «Мститель», отвечавший за создание этого отряда представитель партии выбрал для себя должность комиссара. В бригаде Охотина и командир, и комиссар были первыми секретарями райкомов партии[81].

Как правило, в партизанском движении комиссар не являлся таким возмутителем спокойствия, каким он был в Красной армии. У партизан между офицерским корпусом и комиссарами не наблюдалось различий, характерных для армии. По своему социальному происхождению, политическим взглядам и профессиональной подготовке партизанские офицеры и комиссары были во многом одинаковы, и между этими двумя группами не существовало четкой границы. Офицеры иногда переходили из одной группы в другую. Всегда, разумеется, существовала опасность, что без четкого разграничения обязанностей и подчинения одного другому в отдельных случаях могли возникать трения. Однако мало что указывает на то, что подобная проблема разрасталась до серьезных масштабов. Не вызывает сомнений, что в некоторых бригадах комиссар был выше командира по положению, поскольку занимал более высокий пост в партийной иерархии. В других бригадах командир, благодаря своему более высокому положению в партии, оставлял комиссара в тени, как это, например, происходило в бригадах имени Сталина и имени Ворошилова.

Комиссар был «сторожевым псом» партии. Кроме того, сама партия непосредственно вмешивалась в действия партизанских отрядов. В каждой бригаде были коммунисты. Например, в одной из бригад общей численностью 1113 человек 40 (3,5 процента) были членами партии, 87 (7,8 процента) кандидатами в члены партии, 334 (30 процентов) комсомольцами и 652 (58,7 процента) беспартийными. Низкое в процентном отношении количество членов и кандидатов в члены партии не являлось чем-то особенным. Оно, по всей видимости, соответствовало проценту членов партии среди всего населения. Более того, в последние годы войны численность отрядов существенно пополнилась за счет призыва новобранцев, не желавших служить в партизанах. Вместе с тем многие партизаны были слишком молоды для членства в партии, чем объясняется довольно высокий процент комсомольцев. Тем не менее партия обладала реальной силой внутри каждого партизанского отряда. Члены партии своим руководством должны были способствовать сплочению и служить примером для беспартийных.

Если мощь и успехи партизанского движения на Полоцкой низменности оценивать его способностью сохранить себя и даже развиваться на территории, которую немцы надеялись оккупировать и осуществлять на ней свое правление, то в этом случае оно являлось весьма успешным. Следующие факторы помогают понять, почему партизанские бригады в этом регионе смогли стать реальной силой:

1. Благоприятные условия местности: обширные болота, озера и девственные леса.

2. Близость к Красной армии на протяжении всей войны, что позволяло поддерживать устойчивую связь с регулярными войсками и базами снабжения.

3. Прилагаемые советским командованием серьезные усилия по увеличению мощи партизанского движения в этом регионе.

4. Поддержка коренного населения после его первоначально враждебного или безразличного отношения.

5. Неспособность немецкого Верховного командования выделить достаточное количество сил для решительных действий против партизан и разместить после проведения антипартизанских операций войска в сельских районах с тем, чтобы помешать реорганизации партизанских бригад.

Но эффективность партизанского движения нельзя оценивать, беря за основу лишь его численность. Необходимо охарактеризовать его в свете достижения поставленных целей. Партизанское движение в этом регионе имело две основные цели: 1) способствовать разгрому немецких армий путем подрывных действий у них в тылу, предоставления разведывательных сведений Красной армии и отвлечения от действий на фронте немецких войск; 2) восстановить и сохранять советский контроль над местным населением. Помимо этих двух целей на завершающем этапе войны дополнительно была поставлена еще одна: оказывать прямое содействие Красной армии в проведении военных операций.

Своими действиями, начиная с лета 1942 года и в еще большей степени в конце осени 1943 года, партизанам удалось нанести серьезный ущерб немецкому подвижному составу и снабжению немецких войск. По меньшей мере дважды на протяжении войны, в августе 1943 года и незадолго до советского летнего наступления 1944 года, партизаны сумели полностью парализовать движение немецкого транспорта по железным дорогам на длительное время. И хотя невозможно судить, как в целом подрывные действия партизан повлияли на военные операции, можно утверждать, что в двух этих случаях мобильность немецкой армии в решающий момент была серьезно затруднена. Наиболее весомым результатом подрывных действий партизан был постоянный отток материальных ресурсов немцев, в частности уменьшение количества подвижного состава. Занимаемое партизанами выгодное положение по отношению к главным железным дорогам играло важную роль в достижении успеха. Разведку партизан немцы всегда считали отлично налаженной, и в Красной армии, вероятно, знали практически все о численности и дислокации немецких частей. Постоянное выделение партизанам людских и материальных ресурсов, в которых нуждалась и сама Красная армия, свидетельствует о том, что партизанские операции считались весьма важными.

В целом партизаны оказались не способны оттянуть на себя немецкие войска в таких масштабах, чтобы это могло сказаться на действиях немцев на фронте. В какой-то момент максимальная численность партизан составляла от 35 000 до 40 000 человек, но им никогда не противостояли равные по количеству силы немцев. Партизаны, как правило, наносили удары небольшими подразделениями и всячески стремились избегать серьезных боевых действий. Крупномасштабные операции против партизан немцы неизменно проводили в заранее установленное время и в заранее намеченных местах. Немцы всегда учитывали, что нападения на линии их коммуникаций могут усилиться и отдельные опорные пункты придется сдать партизанам, и потому всегда имели возможность отвести участвовавшие в операциях против партизан войска и направить их на фронт, если в этом возникала острая необходимость. Они также могли проводить операции против партизан, когда на фронте наблюдалось затишье. Поэтому отток с фронта немецких войск не был чрезмерным, к тому же в многих операциях против партизан участвовали силы полиции и подразделения коллаборационистов, малопригодные для действий на фронте. В какой-то мере само партизанское движение несло ответственность за увеличение количества войск, которые немцы имели возможность использовать в военных действиях. Планами немцев по вторжению в Советский Союз использование коллаборационистов в качестве военной силы не предусматривалось. Немцы прибегли к политике использования этого источника людских ресурсов лишь после того, как на собственном опыте убедились, что такие силы необходимы для сдерживания партизан. Весной 1943 года около 27 000 коллаборационистов сражались на стороне немцев на Полоцкой низменности. Не будь партизанского движения, этих людей, скорее всего, отправили бы в качестве рабочей силы на немецкие заводы.

К числу крупных успехов партизан в этом регионе следует отнести их способность заручиться поддержкой значительной части местного населения. Весьма маловероятно, чтобы появление партизанского движения и восстановление советской власти соответствовало чаяниям большинства населения, судя по первоначально проявленному им враждебному отношению к партизанам и вполне благоприятной реакции на оккупацию немцами. Дальнейшее поведение немцев и их политика устрашения, проводившаяся в сельских районах, где уже де-факто партизаны установили свой контроль, не оставляли местному населению иного выбора, кроме как поддерживать ту или иную сторону. В таких районах, как Россоно и Ушачи, крестьянин находился целиком во власти партизан и был вынужден либо выполнять их распоряжения, либо дезертировать к немцам и становиться коллаборационистом. Крестьяне во временно контролируемых немцами районах – а в эту категорию попадали практически все сельские районы – точно так же были либо вынуждены сотрудничать с немцами, рискуя навлечь на себя гнев партизан, либо присоединяться к последним. Возможно, многие и хотели бы оставаться в стороне, не поддерживая ни тех ни других, но сам характер партизанской войны на Полоцкой низменности практически исключал такую возможность. Партизанам удалось расстроить, видимо, существовавшие у немцев планы проведения аграрной реформы и вместо этого восстановить советские порядки. По мере продолжения войны, когда военная мощь Германии истощалась прямо пропорционально росту мощи партизанского движения, даже коллаборационисты, смирившись с неизбежным восстановлением советской власти, в больших количествах переходили на сторону партизан.

Третья цель партизанских бригад Полоцкой низменности – оказание поддержки Красной армии – не была достигнута. Но этот провал существенно не отразился на эффективности действий партизан, поскольку партизанские отряды создавались вовсе не для выполнения подобной задачи, и она была поставлена им лишь тогда, когда накопленная партизанами мощь, казалось, позволяла им оказать такую поддержку. Судя по немецким источникам, советское наступление зимой 1943/44 года на Витебск имело целью вытеснить немецкие армии в район Полоцк – Лепель – Борисов, где партизаны были особенно сильны. Партизанам в этом плане отводилась пассивная роль, хотя их численность вполне позволяла им вести наступление на оборонительные позиции немцев. Попытка советского наступления потерпела провал, потому что Красная армия не смогла прорвать оборону немцев. Прежде чем советское наступление возобновилось, 3-я танковая армия немцев приняла меры к устранению угрозы, существовавшей для путей ее отхода. В апреле 1944 года, когда советское зимнее наступление было остановлено, а летнее наступление еще не началось, крупная антипартизанская операция немцев рассеяла партизанские бригады, действовавшие в районе Ушачей. Успешная операция немцев сорвала существовавшие, по всей видимости, планы широкомасштабного взаимодействия партизан с армейскими частями в ходе летнего наступления Красной армии в 1944 году.