Глава 6

Человек — будь то мужчина или женщина, — тот, кто поднимался сюда перед нами, долго осматривал лагерь индейцев. Следов было множество — вмятины от колен, следы ног и тому подобное. А затем этот человек сел на лошадь и уехал.

Мы тоже отправились дальше. Тропа, по которой мы теперь следовали, была похожа на оленью или тропу снежных баранов — их следы почти одинаковые. На ней виднелись и отпечатки копыт маленькой лошади, а когда всадник спешивался — следы сапог.

Вскоре мы оказались посреди каменистой местности, где высились острые зазубренные скалы и текли мутновато-белые ручьи. Вода в них была с горчинкой, но пригодная для питья. Нам то и дело приходилось спешиваться и вести коней в поводу, потому что над тропой нависали массивные каменные уступы.

Мы остановились посреди сосновой рощи. Тампико Рокка сел на корточки и уставился в землю. Испанец Мерфи повернулся ко мне.

— Телль, как ты думаешь, мы найдем твоего мальчишку?

— Ага.

Я знал, что он чувствовал. Тишина. Она подавляла нас. Мы находились в самом сердце Индейской Территории, где каждый звук был опасен. Мы знали, что нас ждет, если нас обнаружат. Придется драться не на жизнь, а на смерть, и единственный путь к спасению — бегство.

Если апачи обнаружат нас здесь, мы не сможем спасти мальчика. До сих пор нам везло. Отчасти благодаря Рокки — благодаря его опыту и знанию местности.

Тем временем мы двинулись дальше. Теперь нам стали попадаться следы индейцев. Прежде наш путь пролегал по пустынному высокогорью, куда они редко наведывались, а сейчас мы медленно спускались в долину, где водилась дичь и где в любой момент мы могли столкнуться нос к носу с апачами.

— Впереди еще одна стоянка, — сказал Рокки.

Эта тоже находилась внизу, рядом с высоким утесом, среди отлогих холмов, поросших соснами. Ее окружали огромные валуны и деревья, рядом протекал ручей. Когда мы выехали из-за деревьев к стоянке, вздымая пыль, то увидели индейцев и проворно соскочили с коней. Их было шестеро, четверо вооружены луками, у двоих винтовки.

Двое апачей везли мясо, возможно, они где-то украли корову. Третий раздавал одежду, скорее всего снятую с какого-нибудь мексиканца или с его жены — с такого расстояния мы не могли разобрать, мужская она или женская.

Неожиданно Баттлз схватил меня за руку и указал вниз. С охапками хвороста к стоянке приблизились несколько детей. По крайней мере один из них был белый — рослый мальчик лет восьми-девяти.

Он мог оказаться моим племянником. В любом случае с ним стоило поговорить.

Я ощущал свежий запах хвои и сухих иголок. От лагеря поднимался дым, слышались голоса индейцев. Я ждал, напряженно размышляя.

Если здесь были другие белые дети, этот мальчик наверняка их видел. Но что, если он уже стал наполовину апачем? Если детей крали совсем маленькими, они привыкали к индейскому быту и не хотели расставаться с людьми, которых считали соплеменниками. Разговор с, мальчиком — штука рискованная, но попробовать нужно.

Испанец поглядел на меня.

— Кажется, нам предстоит трудное дело.

— Я и не думал, что оно будет легким.

По здравому размышлению наше место было на редкость неудачным.

— Мы подошли слишком близко, — сказал Рокка. — Давайте-ка отойдем подальше в рощу. Если ветер переменится, нас могут учуять собаки.

Мы отошли назад и отыскали небольшую ложбину, окруженную деревьями и скалами. Это было идеальное укрытие от апачей, а заодно и от ветра.

Но меня не оставляла тревога. Когда я бродяжничал один, мне не о ком было беспокоиться, и если я попадал в переделки, то сам и выкручивался. Теперь же ситуация была совершенно иной, потому что эти парни приехали сюда, только чтобы помочь мне. Если с ними что-нибудь случится, виноват буду я, и никто другой. Тем не менее мы были здесь, и нам предстояла работа.

— Рокка, — сказал я, — возможно, чтобы мальчика оставили одного?

— Вряд ли. Зависит от того, сколько он живет с ними и насколько они ему доверяют. Может, и есть шансы, но мало.

— Он ведь должен знать всех детей на соседних стоянках?

— Должен. Слухи распространяются быстро, а дети апачей слышат разговоры взрослых. Во всяком случае, когда я был ребенком, я знал почти все, что происходит вокруг.

Пока что мы не готовы были к каким-либо действиям, поэтому мои спутники растянулись на земле и задремали, а я опять поднялся на утес, чтобы еще раз осмотреть стоянку.

В лагере индейцев царило спокойствие. Женщины, как обычно, хлопотали по хозяйству, рядом играли малыши. Один из воинов, недавно вернувшийся в лагерь, сидел скрестив ноги перед входом в вигвам. Сутулый, но мускулистый индеец примерно моего возраста. У него был новенький винчестер, который он держал под рукой. Они не расслаблялись даже здесь, в своем убежище.

Через некоторое время меня сменил Испанец, а я расположился отдохнуть под деревом.

Проснувшись, я с трудом сообразил, где нахожусь. Я устал как собака, и если обычно я сплю чутко, просыпаясь от малейшего шума, то сегодня меня сморил крепкий сон.

Первое, на что я обратил внимание, пробудившись, была тишина. Костра мы, естественно, не разводили. Быстро сгущались сумерки. Приближался вечер.

Некоторое время я продолжал лежать, вслушиваясь в тишину. Потом поднял голову, огляделся. Недалеко от меня лежало седло, его было достаточно хорошо видно в скудном свете уходящего дня. И никаких звуков, кроме легкого шелеста листьев над головой.

Правая рука автоматически скользнула к винтовке, ладонь сомкнулась на ложе. Один выстрел, и апачи слетятся сюда как мухи на мед.

Я осторожно скинул одеяло, подтянул под себя ноги и перекатился на колени. Взглянув туда, где должен был находиться Джон Джей Баттлз, я различил под одеялом очертания его фигуры. Он спал… по крайней мере, я так решил.

Рокки не было видно, только скомканное одеяло там, где ему полагалось находиться. Мы расположились в некотором отдалении друг от друга: это обеспечивало свободу маневра в случае нападения индейцев.

Я помедлил еще секунду, потом вскочил и одним прыжком достиг деревьев, где спрятался в тень. Все было тихо.

Тем не менее я знал, что это не простая предосторожность. Кто-то ходил возле нашего лагеря, а мы были слишком близко к апачам, чтобы спать спокойно. И все же я помнил, что апачи обычно не нападают ночью и в сумерках, ибо считают, что душа убитого ночью обречена вечно скитаться в темноте.

Вдруг я уловил какое-то движение рядом со мной.

Луны на небе не было, только звезды. Видны были только смутные очертания деревьев, а то и отблеск звезды на дрожащем листе.

Место, где располагался наш лагерь, показалось мне колдовским — горы, утесы, пропасти, обломки скал среди деревьев и обволакивающая их ночная тьма.

Я медленно опустил приклад на землю. На поясе у меня висел охотничий нож, такой острый, что им можно было бриться; кстати, иногда я так и делал. Но надеялся я не на нож, а на свои руки, сильные и мускулистые благодаря тяжелой работе. Я ждал, готовый к любому поединку.

Вновь повторилось беззвучное движение, даже не движение, а намек. Я почувствовал чье-то дыхание… всего лишь дыхание, и поспешно выставил руки перед собой.

Нечто неуловимое проскользнуло между моими руками. Я попытался схватить это нечто… пальцы коснулись чьих-то волос и… все пропало.

Баттлз проснулся и сел.

— Телль? В чем дело?

— По-моему, призрак, — тихо ответил я. — Кто бы это ни был, я не хочу, чтобы он посчитал нас врагами.

Но вокруг снова стало тихо.

Часа через два, на рассвете, мы обнаружили множество следов. Отпечатки сапог маленького размера. Женщина. Она ходила вокруг лагеря на цыпочках. Я почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки, и Рокка понял, что мне не по себе.

— Что с тобой? — спросил он. — Боишься?

— Вспомнил… кое-кого, ее уже нет в живых, — сказал я. — Но это не ее следы. Хотя и похожи: такие же маленькие и быстрые ножки… Но она мертва.

Тампико Рокка перекрестился.

— Она тебе является?

— Нет, это всего лишь воспоминания. Ее звали Энджи, ее следы я обнаружил когда-то. Но Энджи умерла, — сказал я. — Ее убили в Моголлонах.

— Ах, вот оно что! — воскликнул Испанец. — Значит, ты тот самый Сэкетт! — Он задумчиво поглядел на меня. — Я тогда находился возле Черри-Крик, но и туда дошел слух об этой истории… И о том, как родственники пришли тебе на помощь.

Он снова посмотрел на меня поверх горящей сигареты, и я догадался, о чем он думает. В западных землях, где новости передаются из уст в уста, человек быстро становится легендой. Так было с Беном Томпсоном, Диким Биллом Хикоком, Майком Финком и Дейви Крокеттом. Постепенно рассказ обрастает подробностями, возвеличивая героя.

— Мальчик, которого мы ищем — мой племянник Орри. Его отец был одним из тех, кто примчался тогда мне на помощь.

— У меня никогда не было семьи, — сказал Испанец. — Я всю жизнь был один.

Джон Джей набил трубку.

— Большинство людей одиноки, — сказал он. — Мы приходим в жизнь одинокими, худшие беды переживаем в одиночку и в одиночку умираем.

— Оказывается, мы шли по следам девушки, — сказал я. Пока мы разговаривали, я не терял времени даром. — Ей нужна была еда. Она взяла у нас немного хлеба, сушеных яблок и, кажется, чуть-чуть вяленого мяса.

Мы замолчали.

Все знали, что нам предстоит, и ожидание было томительным, поэтому мы стремились занять себя каким-нибудь делом, а не сидеть сложа руки. Мы привыкли действовать, и от того, насколько успешными были эти действия, зачастую зависела наша судьба. Времени на размышления порой не хватало. Поэтому так тяжело давалось сейчас ожидание. Путешествие по горам было опасным, наше пребывание здесь — рискованным, но под лежачий камень вода не течет.

Нам оставалось лишь наблюдать за индейской стоянкой, и это тоже был риск, так как тот, за кем наблюдают, начинает чувствовать чужой взгляд.

Белый мальчик появлялся время от времени, но всегда в сопровождении индейских ребятишек. Мы прождали еще целый день, а на следующий я увидел, как он взял копье и пошел один по тропе, вьющейся между скал. Я, как кошка, спрыгнул с камня, откуда вел наблюдение, и кивнул Рокке.

Испанец занял наблюдательный пост, а Джон Джей пошел на всякий случай седлать лошадей.

Тампико Рокка двигался по тропе бесшумно, как призрак. Мы проскользнули вниз среди скал, преодолели нагромождение огромных валунов и стали ждать мальчика.

Изменился ли он в плену? Стал ли апачем? А если так, не закричит ли, увидев нас?

Но если бы он и решил закричать, то не смог бы… Рокка неслышно спрыгнул на тропу у него за спиной, зажал ему рот и потащил в кусты.

Мальчик смотрел на нас дикими глазами, затем, поняв, что мы белые, попытался что-то сказать. Рокка убрал руку, зажимавшую мальчику рот.

— Возьмите меня с собой! — прошептал мальчик. — Меня зовут Брук. Гарри Брук.

— Как давно ты здесь?

— Года два, может, меньше. Но мне кажется, целую вечность.

— Где остальные пленники? Дети Крида и Орри Сэкетт?

— Дети Крида? Я о них слыхал. Они на соседней стоянке. — Он указал направление. — Вон там.

— А сын Сэкетта?

— Не знаю. Я не слышал больше ни о каком мальчике. С детьми Крида привезли девочку, но ей только пять лет… она совсем маленькая.

У меня душа ушла в пятки. Неужели индейцы убили моего племянника? Убили сына Оррина?

Об этом спросил мальчика Баттлз.

— Никого они не убивали, — заверил Гарри Брук. — Я находился в лагере, когда привезли мальчиков Крида и девчонку.

Опустившись перед ним на корточки, я спросил:

— Ты можешь увидеться с детьми Крида?

— Вы возьмете меня с собой? — В глазах Гарри стояли слезы.

— Возьмем, только не сейчас. Иначе нам пришлось бы немедленно бежать, так ведь? Пока ты останешься здесь. Но будь готов к побегу. — Я указал на высокую скалу. — Она видна из лагеря?

— Да.

— Прекрасно. Как только увидишь на ее вершине черный камень, сразу же приходи сюда. Нам надо освободить остальных детей.

— Вас убьют. Они находятся на стоянке у Катенни.

— У Катенни? Значит, он жив?

— Конечно, жив. И все индейцы на той стоянке подчиняются ему. Он там вроде вождя.

После этого мы поспешили в свое укрытие, поскольку опасались, что индейцы хватятся мальчика и заподозрят неладное. Апачи не доверяли ни одному пленнику, даже если тот уже свыкся с их образом жизни. Однако они глубоко заблуждались, полагая, что из Сьерра-Мадре убежать невозможно… или что никто не попытается спасти детей.

Первое, что я сделал, — отыскал кусок черной пемзы, чтобы в нужный момент он был под рукой. Я спрятал его под кустом, потом мы сели на лошадей и поехали в противоположном от стоянки направлении, по тропе, огибающей утес. Он так круто обрывался вниз, что создавалось впечатление, будто едешь по отвесной стене.

Сможет ли мальчуган скрыть от индейцев встречу с нами? Этот вопрос всерьез тревожил меня.

Вряд ли ему удастся повидаться с остальными пленниками. Впрочем, у индейцев было принято ездить друг к другу в гости. Как знать…

Но где Орри Сэкетт? Где мой племянник?