Бесконечная (крейсерская) история

Закончилась Первая мировая война, и наступило время делать оргвыводы, но эти выводы оказались почему-то довольно различными для стран-участниц. Англичане оказались вполне удовлетворены той ролью, которую сыграли их вспомогательные крейсера в борьбе против рейдеров, и не видели нужды что-либо менять. Единственное, что они сделали, – вывели магическую цифру – 70 крейсеров – как минимум, который достаточен для защиты морских коммуникаций империи. Немцы окончательно решили не использовать лайнеры для действий на коммуникациях, но все-таки учли значение скорости и впредь намеревались превращать во вспомогательные крейсера только те суда, которые имели скорость около 17 узлов, то есть попадали в не слишком многочисленную категорию быстроходных транспортов. Вторым требованием стала большая дальность плавания, чтобы свести к минимуму необходимость дозаправок, поэтому появление дизелей стало неизбежным. И еще один мелкий нюанс. Если в прошлую войну Германия выводила на океанские коммуникации всего один вспомогательный крейсер зараз, то теперь практически одновременно в поход отправились 6 кораблей, а следом за ними еще столько же.

Англичане, имевшие обширную сеть баз по всему миру, не придали значения необходимости отработать систему заправки кораблей в море. К тому же они не стали создавать надежную систему быстрого опознания судов, хотя в эпоху радио это было не так уж сложно. Теперь британское Адмиралтейство уже с первого же дня войны ввело систему конвоев на важнейших маршрутах, поэтому действия вспомогательных крейсеров в Северной Атлантике были исключены сразу, а в Южной – сильно затруднены.

Кстати, оба будущих противника почему-то верили, что в эпоху радио и авиации действия надводных рейдеров все еще возможны. Впрочем, в 1920-х годах произошел прорыв в развитии радиодела – искровые и дуговые генераторы исчезли, появились ламповые, сделавшие радиосвязь вполне надежной. А еще 10 лет спустя, в 1930-х годах, морская авиация прочно стала на ноги, но британские и германские адмиралы продолжали готовиться к прошлой войне. Впрочем, немцев особенно обвинять не приходится: в 1939 году у них имелось в готовности для действий на коммуникациях всего 2 карманных линкора и 23 большие подводные лодки.

Вот все и началось с похода в океан двух карманных линкоров. Англичане отнеслись к этой угрозе совершенно серьезно и создали для ловли рейдеров около десятка оперативных соединений, включив в них разномастную коллекцию крейсеров и самого главного врага немецких кораблей – линейные крейсера. Посильную лепту в это дело внесли французы, выделившие для этой цели «Дюнкерк» и «Страсбург».

Первым Германию покинул карманный линкор «Адмирал граф Шпее» под командованием капитана 1 ранга Лангсдорфа. Он вышел в море 21 августа и, никем не замеченный, прошел между Фарерскими островами и Исландией. 24 августа за ним последовал однотипный «Дойчланд», которым командовал капитан 1-го ранга Веннекер, причем обоим рейдерам было придано несколько судов снабжения. Хотя они благополучно избежали обнаружения англичанами, сначала атак не было, и лишь 25 сентября, когда окончательно стало понятно, что никакого близкого мира не предвидится, командующий Кригсмарине адмирал Редер дал приказ начать охоту.

Здесь нам следует немного поговорить о целях действий рейдеров. Главным здесь является не уничтоженный тоннаж, а нарушение системы судоходства. Рейдер должен заставить транспорты стоять в портах, а вражеские военные корабли – охотиться за собой. И хотя некоторые историки утверждают, что в Первую мировую немцы этого добились, более внимательный и беспристрастный анализ событий показывает, что дело обстояло совсем иначе. Союзники, а в первую очередь англичане, не выделили для охоты за рейдерами ни одного современного корабля, погоня за эскадрой адмирала фон Шпее представляет собой то исключение, которое лишь подтверждает правило. Старые броненосные и бронепалубные крейсера к 1914 году полностью утратили свою боевую ценность, и их отправка в далекие моря никак не меняла ситуацию на важнейших театрах. То же самое произошло и в новой войне. Сначала союзники бросили на охоту за карманными линкорами крупные силы: линейные крейсера «Ринаун», «Дюнкерк» и «Страсбург» впрямую были привлечены к поискам, были задействованы авианосцы «Игл», «Арк Ройял», «Гермес», «Беарн», 10 тяжелых и 6 легких крейсеров. Но это оказалась буря в стакане воды, буквально через пару месяцев все успокоилось.

Впрочем, поход «Дойчланда» оказался краткосрочным из-за проблем с дизелями, а главным его результатом стал политический скандал, вызванный захватом американского судна «Сити оф Флинт». В середине ноября корабль был отозван в Германию и спешно переименован в «Лютцов» по требованию Гитлера, который опасался, что гибель корабля, названного «Германия» – «Deutschland», – вызовет упадок морального духа.

«Адмирал граф Шпее» прославился совсем не своими успехами в борьбе с торговым судоходством. Он начал действия в Южной Атлантике, заглянул в Индийский океан и примерно за два месяца потопил и захватил 9 судов. Но всему хорошему однажды приходит конец, завершился и поход «Графа Шпее». После визита в Индийский океан, который оказался фактически пустой тратой времени, карманный линкор снова вернулся в Атлантику. К этому времени он уже прошел около 30 000 миль, и у него начались те же самые проблемы с дизелями, которые вынудили «Дойчланд» досрочно вернуться домой. Поэтому командир рейдера капитан 1-го ранга Лангсдорф решил потопить еще несколько судов, но для этого ему следовало пересечь Атлантику, выйдя в богатый добычей район возле устья Ла-Платы. Там он намеревался собрать богатую жатву, а в начале января 1940 года направиться домой.

2 декабря у берегов Анголы «Граф Шпее» потопил лайнер «Дорик Стар» (10 086 тонн), но это оказалась «отравленная пешка», как говорят шахматисты. Лайнер успел передать сигнал бедствия, который приняли англичане. За Южную Атлантику отвечало Соединение G коммодора Харвуда, которое состояло из 2 тяжелых и 2 легких крейсеров. Харвуд решил, что немцы могут направиться к устью Ла-Платы в расчете на легкую добычу, собрал те корабли, которые сумел, и сам двинулся туда же. В результате рано утром 13 декабря 1939 года «Граф Шпее» столкнулся с тяжелым крейсером «Эксетер» и легкими крейсерами «Аякс» и «Ахиллес». Интересно, что в качестве флагмана Харвуд выбрал легкий крейсер «Аякс».

Предстоящий бой не обещал англичанам ничего хорошего, ведь превосходство карманного линкора в артиллерии было просто подавляющим, он имел 6 280-мм и 8 150-мм орудий против 6 203-мм и 16 152-мм орудий англичан. Но Харвуд решил разделить свою эскадру, надеясь смутить немцев, и ведь это ему удалось! Легкие крейсера должны были действовать отдельно от «Эксетера».

Немецкие наблюдатели обнаружили на горизонте мачты в 05.52, и Лангсдорф пошел навстречу противнику, так как полагал, что встретил легкий крейсер и два эсминца. В общем, этот решительный поступок выглядит резким диссонансом с последующими вялыми действиями Лангсдорфа. Вероятно, он предполагал, что англичане отступят, и был в шоке, когда те приняли бой.

Англичане заметили неизвестный корабль в 06.08, и Харвуд приказал командиру «Эксетера» выяснить, с кем они встретились. Капитан 1-го ранга Белл через 8 минут передал: «Полагаю, это карманный линкор», а уже в 06.18 «Граф Шпее» открыл огонь, выбрав целью наиболее опасного противника – «Эксетер». Британский тяжелый крейсер начал отвечать в 06.20, когда дистанция сократилась до 18 700 ярдов, легкие крейсера открыли огонь с расстояния 19 000 ярдов. Здесь впервые было доказано, что довоенные теории артиллерийской дуэли на большой дистанции – не более чем мыльный пузырь. Никаких попаданий «Аякс» с «Ахиллесом» в начале боя не добились, хотя формально их орудия могли стрелять на 25 000 ярдов. Но когда они начали сокращать дистанцию, «Граф Шпее» открыл по ним ответный огонь из 150-мм орудий левого борта.

Как справедливо отмечает известный историк В. Кофман, описания этого боя, несмотря на его видимую простоту, грешат неточностями и лакунами. Например, до сих пор считается, что первыми добились попаданий немцы, хотя есть основания полагать, все было прямо наоборот. Именно «Эксетер» своим пятым залпом поразил «Графа Шпее», 203-мм снаряд попал в 105-мм установку правого борта, пробил ее и взорвался внутри корпуса карманного линкора. Другое дело, что попадания 280-мм снарядов оказались страшны для крейсеров. Восьмой залп немецкого корабля разбил башню «В» на «Эксетере», шквал осколков изрешетил мостик, выведя из строя рулевое управление и ранив капитана. Затем последовали новые попадания, и крейсер получил тяжелые повреждения, хотя и сумел огрызнуться в ответ.

«Граф Шпее» получил три попадания 203-мм снарядами, в том числе одно – в КДП. Его главный калибр остался совершенно невредим, и от уничтожения «Эксетер» спасла только настойчивость «Аякса» и «Ахиллеса». Они подошли достаточно близко, и когда дистанция сократилась до 13 000 ярдов, их 152-мм орудия начали наносить повреждения не слишком хорошо забронированному немецкому кораблю.

Поэтому Лангсдорф в 06.30 был вынужден перенести огонь главного калибра на эти 2 крейсера, тем более что англичане могли пустить в ход торпеды. Харвуд добился того, чего хотел: карманный линкор разделил огонь главного калибра. «Эксетер» выпустил 3 торпеды, но «Граф Шпее» легко от них уклонился, а вот орудия тяжелого крейсера нанесли немецкому кораблю опасный удар. В 06.37 снаряд пробил броневой пояс и взорвался при ударе о броневую палубу. Если бы он попал хотя бы на метр ниже, то влетел бы прямо в машинное отделение рейдера.

Лангсдорф отвернул прочь, дистанция выросла до 17 000 ярдов, и снова стрельба легких крейсеров превратилась в пальбу по воробьям. Зато снаряд «Графа Шпее» в 06.38 вывел из строя башню «А» «Эксетера», и теперь уже он начал увеличивать дистанцию. Снова вмешались легкие крейсера, которые отвлекли внимание немцев на себя. «Эксетер» получил передышку, его последняя башня продолжала вести спорадический огонь, который нервировал противника, но почему-то Лангсдорф не стал добивать тяжелый крейсер. Впрочем, он мог подумать, что «Эксетер» обречен, ведь даже бортовой самолет «Аякса», который корректировал огонь легких крейсеров, сообщил, что «Эксетер» тонет. В 07.29 тяжелый крейсер был вынужден окончательно прекратить бой, потому что механизмы башни «Y» встали в результате короткого замыкания.

Теперь бой превратился в неравную дуэль двух легких крейсеров с карманным линкором. План Харвуда сработал на все 100?%, постоянные повороты и переносы огня привели к тому, что в течение получаса ни один немецкий снаряд не попал в цель, хотя осколочные попадания оказались очень эффективными против британских кораблей, выводя из строя средства связи и другое оборудование. Точно так же и попадания 152-мм снарядов не могли отправить «Графа Шпее» на дно, но его надстройки были изуродованы, а в 07.17 был ранен и Лангсдорф. «Граф Шпее» пытался стряхнуть с хвоста назойливые крейсера. В 07.25 обе кормовые башни «Аякса» были выведены из строя одним попаданием 280-мм снаряда, причем дистанция в это время сократилась до 11 000 ярдов. Однако легкие крейсера не прекращали стрельбу, добившись в общей сложности не менее 17 попаданий 152-мм снарядами, карманный линкор потерял 36 человек убитыми и 59 ранеными.

В 07.46 бой прекратился «по обоюдному согласию», так как оба противника израсходовали слишком много боеприпасов. Дальнейшие события, политические интриги и принятые решения уже выходят за рамки нашей темы. Скажем только, что 17 декабря «Граф Шпее» вышел из Монтевидео в устье Ла-Платы и был взорван своей командой. Через два дня застрелился капитан 1-го ранга Лангсдорф.

Этот бой дал основания для серьезных размышлений. Прежде всего подтвердилась старая истина – рейдер, принимая бой даже с заведомо более слабыми кораблями, смертельно рискует. Повреждения «Графа Шпее» не были слишком серьезными, однако пара пробоин на ватерлинии, заделать которые собственными силами команда корабля не могла, делали его возвращение в Германию маловероятным. С такими дырками зимой в Северной Атлантике плавать не рекомендуется.

Когда германские корабли действовали в открытом океане вдали от своих берегов, у них имелись все основания уклоняться от боя, и, как мы увидим, они делали это постоянно. В таком бою у англичан не было необходимости топить своего противника, вполне хватило бы средних повреждений, как в случае с «Адмиралом графом Шпее», и мощный охотник сразу превращался в беспомощную жертву. Королевский Флот господствовал на всех океанах, и это означало, что любой поврежденный немецкий корабль сразу становился исключительно уязвим и обрекался на почти неизбежную гибель. Повреждений следовало избегать, а это означало уклонение от боя, каким бы ни было соотношение сил.

Оказалось, что легким крейсерам стрелять на дистанции свыше 70 кабельтовых не рекомендуется, попаданий они не добьются, то есть эффективная дальность стрельбы 152-мм орудий не превышает половины табличной дальнобойности. Впрочем, это же относится и к любым другим орудиям. Палубные щитовые установки показали свою полную неэффективность в эпоху центральной наводки. Исходя из этого, можно смело сказать, что японский флот вообще не имел легких крейсеров, ведь его корабли имели только щитовые установки и к тому же более легкие 140-мм орудия.

Кстати, смешная деталь. Из всех кораблей, принимавших участие в бою у Ла-Платы, радар имел один только «Граф Шпее». Ни один из британских крейсеров этого устройства не имел, поэтому обычные причитания историков «Оси», которые именно этим оправдывают свои поражения, лживы изначально. Этот радар модели FuMO-22 действовал на расстояниях не более 16 000 ярдов и не слишком помогал при стрельбе, но все-таки «Граф Шпее» стал первым в мире кораблем, оснащенным радаром, хотя полагаться ему приходилось на свои дальномеры.

В результате первых попыток крейсерской войны 2 карманных линкора потопили 11 торговых судов союзников, но один из них погиб. Ирония судьбы заключается в том, что задачей рейдеров было оттянуть на себя как можно больше кораблей союзников, но вышло все наоборот. Охота за «Графом Шпее» привела к тому, что немцы решили бросить два своих линейных крейсера против английских патрулей в проходе между Исландией и Фарерскими островами, «чтобы помешать противнику сосредоточить свои силы в Южной Атлантике для преследования «Адмирала графа Шпее». Все было поставлено с ног на голову! Но даже эта вылазка привела к потоплению вспомогательного крейсера «Равалпинди», после чего на горизонте мелькнул смутный силуэт легкого крейсера «Ньюкасл» и два немецких линкора поспешно бежали. Королевский флот начал внушать панический ужас офицерам Кригсмарине.

В общем, «Граф Шпее» проиграл этот бой, что дало союзникам обоснованный повод для гордости. Возродились победные традиции Хока, Хоу, Джервиса, Нельсона, а противник изначально был поставлен в положение виноватого и отыгрывающегося.

После отлова «Графа Шпее» наступило время вспомогательных крейсеров. Адмирал Редер желал начать борьбу против британского торгового судоходства, однако ему пришлось импровизировать, ведь война началась достаточно неожиданно для Кригсмарине. Настоящих крейсеров у Редера не имелось, поэтому пришлось полагаться на вспомогательные крейсера, но их подготовка затянулась, и в результате первая волна рейдеров начала выходить в океан только в апреле 1940 года. Первым из них стал «Орион».

А тут еще подсуетился Сталин, не упустивший возможности воткнуть нож в спину проклятым британским империалистам. С помощью Советского Союза по Северному морскому пути прямо на Тихий океан в августе 1940 года отправился вспомогательный крейсер «Комет». На этом маршруте британский флот не мог помешать немцам даже теоретически, и Кригсмарине возлагали большие надежды на этот вариант. Первоначально Редер планировал отправить этим путем 4 рейдера, но два диктатора не сумели договориться. За проводку «Комета» Сталин заломил 950 000 рейхсмарок, бережливые немцы сочли такую цену чрезмерной.

Однако англичане столкнулись со своими проблемами. Как мы уже писали, в годы Первой мировой они наштамповали много мелких крейсеров типов C, D, E, которые были совершенно непригодны для океанской службы. В результате, начиная с февраля 1940 года, патрулирование северного выхода в Атлантику было возложено на вспомогательные крейсера. Выделить большое количество крейсеров для охраны отдаленных районов океана Королевский флот тоже не мог, и опять пришлось прибегнуть к помощи вспомогательных крейсеров. После этого их встреча с немецкими рейдерами становилась только вопросом времени.

Принципиальным отличием новых рейдеров была значительно более высокая дальность плавания, так как вместо прожорливых угольных котлов они имели экономичные дизеля. Поэтому их автономность измерялась месяцами, и рекордсменом в этом плане был «Корморан», который мог без дозаправки плавать целый год. Но, несмотря на это, заправляться все-таки требовалось, и командование немецкого флота решило проводить возле заброшенных островов, как Тристан да Кунья или Кергелен. Но сформировать систему этапов, как это было в предыдущей войне, немцы не сумели. В общем, подготовка обоих противников к войне в океане оказалась какой-то скомканной и рваной. Например, англичане долгое время откровенно пренебрегали сбором разведданных относительно внешнего вида немецких рейдеров, раскачавшись выпустить крайне необходимый справочник только в январе 1941 года.

Рассказывать, как плавали немецкие вспомогательные крейсера, где, когда и какое именно судно они перехватили, не слишком интересно. Любопытствующим лучше обратиться к необходимым справочникам. Гораздо интереснее рассмотреть, как они сражались, тем более что в новой войне боевые столкновения происходили гораздо чаще.

В этом плане особый интерес представляет поход HSK-4 «Тор», который сражался с тремя британскими вспомогательными крейсерами, установив безусловный рекорд. 28 июля 1940 года у берегов Бразилии он столкнулся с британским вспомогательным крейсером «Алькантара». Это был классический британский корабль данного класса – быстроходный пассажирский лайнер, вдвое крупнее «Тора». Оба корабля были вооружены 6 152-мм орудиями, поэтому силы можно считать формально равными, однако более старые британские орудия имели меньшую дальнобойность.

Встреча стала результатом нелепого стечения обстоятельств. Англичане приняли сигнал бедствия, посланный судном, потопленным вспомогательным крейсером «Виддер», и отправили на поиск «Алькантару», которая столкнулась с «Тором». Командир «Тора» капитан 1-го ранга Кёлер, вместо того чтобы попытаться обмануть противника, почему-то решил развернуться и удрать. Но скорость немецкого корабля равнялась 15 узлам, тогда как английский мог дать 22 узла. Зато поступок Кёлера сразу подсказал командиру «Алькантары», что перед ним враг. Погоня продолжалась 3 часа, а потом «Тор» был просто вынужден повернуть и принять бой.

В 13.00 в ответ на запрос «Алькантары» «Тор» поднял немецкий флаг и дал первый залп. Хотя дистанция составляла 17 500 ярдов, немцы за первые 8 минут боя добились 5 попаданий, причем один из снарядов уничтожил пост управления огнем, что серьезно осложнило положение «Алькантары». Командир английского корабля капитан 1-го ранга Ингхэм допустил ошибку, подойдя слишком близко, хотя мог, используя превосходство в скорости, следить за рейдером издали и вызвать на помощь настоящий крейсер.

«Алькантара» получила снаряд в машинное отделение, ее скорость упала до 10 узлов, появился крен. И тут уже ошибку допустил Кёлер, который пошел на сближение, вероятно, надеясь побыстрее добить английский корабль, но вместо этого он подставил свой и получил два снаряда. Кёлер решил более не рисковать и не стал продолжать бой. Он поставил дымовую завесу и начал уходить, тем более что его радисты перехватили несколько радиограмм «Алькантары» с призывами о помощи.

В общем, Кёлер допустил несколько грубых ошибок, ведь снаряд мог попасть в машинное отделение не «Алькантары», а «Тора», и тогда судьба рейдера была бы решена, так как на помощь Ингхэму уже шел тяжелый крейсер «Дорсетшир».

Следующая встреча состоялась примерно через полгода и снова у берегов Южной Америки. 5 декабря 1940 года в 06.42 британский вспомогательный крейсер «Карнавон Касл» заметил подозрительное судно, которое немедленно пустилось наутек. Опять Кёлер не стал пытаться обмануть противника, чем сразу зародил подозрения у капитана 1-го ранга Харди. Его корабль обладал превосходством в скорости и был достаточно сильно вооружен – 8 152-мм орудий, поэтому оснований чего-либо опасаться Харди не имел. Но повторилась та же самая история, что и с «Алькантарой».

Погоня не затянулась, и в 07.57 английский корабль дал предупредительный выстрел. Кёлер понял, что дальше нет смысла тянуть, и приказал поднять германский флаг и открыть огонь. Но при этом он не пожелал форсировать события и предпочел вести бой на отходе, ведя огонь из кормовых орудий и одновременно ставя дымовую завесу.

Однако противник приближался, и Кёлер повернул вправо, чтобы ввести в действие все орудия, а в 08.38 выпустил 2 торпеды. Хотя цель находилась под крайне невыгодным ракурсом, торпеды прошли всего в 50 метрах по обоим бортам «Карнавон Касла». К этому времени попадания в английский корабль пошли одно за другим, была уничтожена радиостанция, разбит пункт управления огнем. Англичане упорно отстреливались, но пока ни одного попадания не добились. К 09.00 «Карнавон Касл» был весь охвачен пламенем, и Харди решил, что с него достаточно. Кёлер не погнался за ним, но и огня не прекратил, добившись еще нескольких попаданий. Всего британский корабль получил 27 попаданий и все-таки остался на плаву.

Более того, потери экипажа оказались не слишком велики – всего 4 убитых и 32 раненых. Кстати, потери экипажа «Алькантары» были еще меньше – всего 2 убитых и 7 раненых, интересная особенность, не правда ли? Еще одной любопытной деталью стал огромный расход боеприпасов, в первом бою «Тор» израсходовал 284 снаряда, во втором – 593, а ведь это составляло почти половину штатного боезапаса вспомогательного крейсера. «Карнавон Касл» выпустил 600 снарядов и не добился ни одного попадания, что говорит об отвратительной подготовке артиллеристов вспомогательных кораблей Королевского флота.

Судя по всему, ни один из противников не сделал никаких выводов, потому что капитаны старательно повторили прошлые ошибки: Кёлер – свои собственные, а Харди скопировал неумные действия Ингхэма. Ведь в это время в Южной Атлантике была сформирована поисковая группа из крейсеров «Камберленд», «Энтерпрайз» и «Ньюкасл». Это было следствием того, что на охоту вышел карманный линкор «Адмирал Шеер». То есть на действия вспомогательных крейсеров британское Адмиралтейство реагировало более чем вяло, зато не могло допустить мысли о том, чтобы позволить вырваться в поход военному кораблю.

После трех месяцев почти безрезультатного плавания, которые примечательны разве что 7 дозаправками, Кёлер совершил поступок, совершенно нехарактерный для командира вспомогательного крейсера. 25 марта он встретил пассажирский лайнер «Британия» и потопил его артиллерийским огнем, хотя на борту корабля находилось более 300 пассажиров и 200 человек экипажа. Так как лайнер успел передать по радио условный сигнал RRR, означавший, что он атакован рейдером, Кёлер поспешно удрал, оставив людей болтаться в шлюпках посреди Атлантики, хотя, со слов подобранного моряка, он знал, сколько людей находилось на борту «Британии». Они провели в море 23 дня, и почти 200 из них погибли. Кёлер мог спасти их, так как в тот же день встретил шведское судно «Троллехольм» с грузом угля. Он мог уничтожить его радиостанцию и направить на помощь людям, но предпочел утопить это судно.

Третья встреча состоялась, когда «Тор» уже возвращался в Германию, точнее, 4 апреля 1941 года. Рейдер, замаскированный под греческое судно, мирно двигался на север, когда в 06.15 его наблюдатели заметили дым на горизонте. Это был британский вспомогательный крейсер «Вольтер» под командованием капитана 1-го ранга Блэкберна. Кёлер, еще не зная, кого именно он встретил, пошел напересечку, намереваясь записать на свой счет очередную жертву, но и Блэкберн сделал то же самое. Самое любопытное, что противники оставались в заблуждении очень долго, лишь в 06.45, когда между кораблями осталось 9000 ярдов, Кёлер приказал дать предупредительный выстрел по курсу «неизвестного пассажирского лайнера». Немцы страшно удивились, когда в ответ прогремел залп боевыми снарядами, которые просвистели в неприятной близости от мостика «Тора».

У Кёлера не оставалось иного выбора, как принять бой, и немцы не замедлили ответить. Опытные артиллеристы рейдера быстро доказали свой класс, уже через 4 минуты «Вольтер» пылал, как деревенская изба. Огонь велся по мостику, поэтому практически сразу были уничтожены и рация, и пост управления огнем. «Вольтер» даже не успел передать сигнал RRR.

Вот как описывал происходящее английский сигнальщик: «Вольтер» беспорядочно дергался и содрогался, его палубы напоминали китайскую лавочку, после того как там побывал бешеный бык, – сплошные обломки. Взрывы расшвыривали окровавленных и оглушенных людей, а чудовищный шквал осколков косил их, словно траву. Они превращались в изрубленные куски кровавого мяса. Я кое-как выбрался на верхнюю палубу, где повсюду валялись убитые и раненые. Корабль был изрешечен пробоинами, в средней части бушевал пожар, поднимался столб густого дыма».

Огонь «Вольтера» быстро стал хаотичным и неточным. В 07.15 очередной снаряд повредил руль, и лайнер начал описывать круги на месте. Капитан 1 ранга Блэкберн сам побежал на корму, чтобы управлять огнем двух последних уцелевших 152-мм орудий, но единственным его успехом стало попадание в топ мачты «Тора». Когда дистанция сократилась до 7000 ярдов, Кёлер приказал выпустить две торпеды, которые прошли мимо. Однако это было уже лишним, «Вольтер» и так получил смертельные ранения. В 08.00 Блэкберн отдал приказ команде покинуть корабль.

Еще одна мелкая загадка – ряд источников утверждает, что он спустил флаг в тот момент, когда «Тор» готовился выпустить торпеды, единственным подтверждением этому служит рапорт самого Кёлера, который утверждал, что лично видел, «как они махали белыми флагами». Немецкий историк Йохен Бреннеке ему безоговорочно верит, а мы?

Так или иначе, но в 08.35 горящий «Вольтер» перевернулся и затонул. Погибли 76 британских моряков, но 188 были спасены, в том числе капитан 1-го ранга Блэкберн. Кёлер, памятуя о неприятном инциденте с «Британией», провел на месте боя 5 часов, разыскивая уцелевших.

Зато встречи с военными кораблями завершались для немецких рейдеров далеко не так удачно. Никакая бесконечная история на самом деле не бывает бесконечной. Первым попался один из наиболее удачливых немецких рейдеров «Пингвин». Пожалуй, он был единственным, кто нанес действительно серьезный удар союзникам, когда в январе 1941 года захватил 3 норвежские плавбазы китобойных флотилий, действовавшие в антарктических водах, и 2 флотилии малых судов-китобоев. Все они были отправлены в немецкие порты с призовыми командами, и, что удивительно, лишь 2 малых китобоя были перехвачены англичанами. Но наличие радио на торговых судах не могло не сказаться, и танкер «Бритиш Эмперор», который стал последней жертвой «Пингвина», успел послать сигнал RRR, хотя немецкий корабль уже обстреливал его. Моряки британского торгового флота были мужественными людьми, и их мужество приносило свои плоды. Сигнал был перехвачен тяжелым крейсером «Корнуолл», находившимся неподалеку. Капитан 1-го ранга Мэнуоринг повел свой крейсер к месту передачи сигнала, а капитан 1-го ранга Крюдер, не зная, с какой стороны ожидать опасности, совершенно случайно пошел прямо ему навстречу.

8 мая в 03.00 немецкие наблюдатели заметили британский крейсер еще до того, как англичане обнаружили рейдер. Характерный трехтрубный силуэт нельзя было спутать ни с чем, и Крюдер немедленно отвернул в сторону, британский корабль проскочил мимо. Однако в 07.00, как только рассвело, Мэнуоринг поднял в воздух оба бортовых гидросамолета, и уже в 07.07 один из них заметил «Пингвин», замаскированный под норвежское судно «Тамерлан». Мэнуоринг приказал пилотам соблюдать радиомолчание, чтобы не встревожить противника, поэтому он узнал о контакте только в 08.25, когда самолет вернулся.

Вообще Мэнуоринг совершил практически все мыслимые ошибки, для начала дождавшись возвращения второго самолета и не шевельнув пальцем, чтобы проверить ценную информацию. Разница в поведении британских командиров на главных театрах военных действий вроде Средиземного моря и на отдаленных театрах бросается в глаза. Пока Мэнуоринг размышлял, что ему делать, прошло целых 3 часа. Лишь в 13.45 командир «Корнуолла» снова поднял «Валрос» и приказал пилоту облететь подозрительное судно и точно выяснить его принадлежность. Пилот так и поступил… Сигнальным прожектором он запросил опознавательные и сфотографировал «Пингвин». Вернувшись на крейсер, он доложил, что видел «Тамерлан». Мэнуоринг снова погрузился в размышления. Он легко мог запросить штаб в Коломбо, однако он по-прежнему соблюдал радиомолчание.

Потеряв целых 8 часов (!), Мэнуоринг наконец решился: он приказал увеличить скорость до 29 узлов и пошел на перехват. В 16.07 «Корнуолл» заметил якобы «Тамерлан», но Крюдер отвернул прочь, продолжая разыгрывать невинную жертву. Он приказал радисту передавать в эфир сигнал RRR от имени «Тамерлана», и Мэнуоринг снова начал колебаться и размышлять. Лишь когда дистанция сократилась до 19 000 ярдов, «Корнуолл» дал предупредительный выстрел и приказал: «Остановитесь, или я буду стрелять!» Крюдер игнорировал это, продолжая посылать панические сигналы. Дистанция быстро сокращалась, и крейсер дал второй предупредительный выстрел.

Наконец Крюдер понял, что даже глупость английского капитана имеет свои границы, тем более что крейсер уже находился в пределах досягаемости орудий «Пингвина». Поэтому в 17.15 он круто повернул влево, поднял немецкий флаг и открыл огонь с дистанции 10 500 ярдов. Как раз в этот момент на «Корнуолле» произошло короткое замыкание в сети, и на 7 минут его башни вышли из строя. Вдобавок чуть ли не первым же снарядом было повреждено рулевое управление. В результате «Пингвин» беспрепятственно расстреливал противника, и Мэнуоринг был вынужден повернуть, увеличивая дистанцию.

А пока артиллеристы башен «А» и «В» вручную развернули их в нужном направлении и открыли огонь, наводя орудия самостоятельно. «Пингвин» успел выпустить две торпеды, но промахнулся. Наконец в 17.26 английский залп попал в рейдер, и все было кончено. Торговое судно не рассчитано на попадания 203-мм снарядов. Один из них уничтожил носовые 150-мм орудия, второй снес мостик вместе с отважным капитаном, третий попал в машинное отделение. Но больше всего бед натворил четвертый, который влетел в минный погреб, где находилось 130 мин. Последовало два сильных взрыва, и «Пингвин» затонул в считаные секунды почти со всем экипажем. Погибли 342 немца и 200 пленных англичан, «Корнуолл» спас 60 и 22 человека соответственно.

Бой длился 11 минут, «Пингвин» сделал около 200 выстрелов и добился 2 попаданий, «Корнуолл» израсходовал 136 снарядов, 4 из которых попали в цель. Если бы на месте «Пингвина» оказался «Тор», артиллеристы которого имели большую практику, все могло повернуться иначе. Глупость Мэнуоринга была по достоинству оценена Адмиралтейством, хотя он первым из английских капитанов перехватил и уничтожил германский вспомогательный крейсер, но не получил никаких наград. А когда в 1942 году «Корнуолл» был потоплен японскими самолетами, Мэнуоринга просто списали на берег. Вообще этот эпизод стал лишь прологом уже к настоящей трагедии Королевского флота.

Она случилась 19 ноября 1941 года у западных берегов Австралии. В этот день легкий крейсер «Сидней» встретился со вспомогательным крейсером «Корморан». Что именно послужило причиной этой встречи – мы можем только гадать. Дело в том, что свою последнюю жертву «Корморан» потопил 29 сентября, и это никак не было связано с дальнейшими событиями. То же самое можно сказать и о действиях «Сиднея», крейсер сопровождал лайнер «Зеландия», перевозивший подкрепления в Сингапур, и теперь возвращался домой. Судя по всему, это было крайне неудачное для австралийцев стечение обстоятельств.

«Сидней» отличился в боях на Средиземном море, в бою у мыса Спада он потопил итальянский легкий крейсер «Бартоломео Коллеони», участвовал в других боях. Однако в мае 1941 года капитана 1-го ранга Джона Коллинза, имевшего богатый боевой опыт, сменил капитан 1 ранга Джозеф Барнетт, который с начала войны служил только на берегу. Поэтому его неудачные действия не вызывают особого удивления, особенно если вспомнить решения Мэнуоринга.

19 ноября «Корморан» находился примерно в 150 милях на SW от города Карнавон на западном побережье Австралии и неспешно двигался на север со скоростью 11 узлов. В 15.55 слева по носу был замечен неизвестный корабль, который сначала приняли за парусник, но довольно быстро выяснилось, что это крупный военный корабль. Командир «Корморана» корветтен-капитан Детмерс приказал немедленно повернуть в сторону солнца и увеличить ход до полного, который не превышал 14 узлов. Однако «Сидней» заметил немцев примерно в это же время и увеличил скорость до 25 узлов.

Когда расстояние сократилось, «Сидней» сигнальным прожектором запросил у «Корморана» опознавательные, но немцы не поняли кодированного сигнала и не ответили. «Сидней» продолжал сигналы прожектором целых 30 минут, после чего поднял флажный сигнал. Как мы видим, действия Барнетта практически копировали действия Мэнуоринга. После некоторой задержки Детмерс приказал поднять флажный сигнал, соответствующий голландскому судну «Страат Малакка», которое изображал «Корморан». Сигнал был поднят так, что с «Сиднея» было трудно увидеть флаги, но даже немецкие документы не говорят, что это было: намеренная уловка или просто ошибка сигнальщика.

В 16.35 «Сидней» подошел на расстояние 9000 ярдов, но игра в кошки-мышки продолжалась. Детмерс приказал радисту передавать сигнал бедствия, якобы его атаковал немецкий рейдер. Как ни странно, береговые станции в Австралии перехватили этот сигнал и была объявлена тревога. Во время этого обмена сигналами «Сидней» неосторожно подошел на расстояние 1500 ярдов к «Корморану» – это было уже слишком даже для Мэнуоринга, но Барнетт такое себе позволил. Впрочем, башни крейсера были наведены на рейдер, а гидросамолет подготовлен к запуску, хотя в то же время немцы видели, что 102-мм орудия стояли без расчетов.

Тем временем «Сидней» поднял новый кодовый флажный сигнал «IK», на который «Страат Малакка» должен был ответить «IIKP» согласно секретному своду сигналов. Однако этот же сигнал «IK» означал: «Вам следует приготовиться к урагану», поэтому Детмерс предпочел не отвечать. Дальнейшие действия Барнетта вообще не поддаются объяснению. Он отменил запуск самолета, и катапульта была развернута в походное положение. В 17.30 «Сидней» передал прожектором: «Покажите ваш секретный позывной».

Дальнейшая игра была бессмысленна, и в 17.30 Детмерс приказал поднять немецкий флаг и открыть огонь. Первые залпы прогремели одновременно, причем оба противника промахнулись! К тому же «Корморан» выстрелил всего лишь из двух орудий, так как маскировочные щиты у 150-мм орудий в центральной части корпуса опускались медленнее, чем у тех, что стояли в оконечностях. Одновременно «Корморан» выпустил две торпеды и начал обстреливать крейсер из зенитных автоматов, благо дистанция позволяла.

Уже второй залп немцев попал в мостик, уничтожив КДП крейсера, радиорубку и повредив мачту. Третьим и четвертым залпами немцы разбили носовые башни крейсера, которые не успели дать второй залп. Пятый залп попал в ватерлинию крейсера в районе машинного отделения, но один снаряд прошел выше и уничтожил гидросамолет «Валрос» на катапульте. Лишь после шестого залпа «Корморана» начали отвечать кормовые башни крейсера, причем башня «Y» сумела дать только 4 залпа, выпустив снаряды в молоко. Но снаряды башни «Х» попали в цель, разорвавшись в машинном отделении рейдера, и перебили расчет одного из орудий. На «Корморане» вспыхнул пожар.

В этот момент в носовую часть «Сиднея» попала торпеда, она ударила чуть впереди башни «А» как раз в то место, где находился отсек асдика, то есть в самое слабое место корпуса. Часть немцев утверждает, что после этого носовая часть корпуса «Сиднея» надломилась и провисла. После взрыва торпеды «Сидней» резко повернул влево. Немцы были уверены, что он пошел на таран, но не менее вероятно, что крейсер просто потерял управление и проскочил за кормой рейдера. Десятый залп «Корморана» окончательно уничтожил носовые башни «Сиднея».

Бой фактически завершился, хотя продолжался не более 5 минут, начался расстрел беспомощной мишени. Кормовые башни «Сиднея» были заклинены развернутыми на левый борт и не могли отвечать. Крейсер весь окутался дымом пожаров в машинном отделении и в районе мостика. «Корморан» продолжал безжалостно расстреливать своего противника, и единственным ответом «Сиднея» стали две торпеды, выпущенные в 17.45 из аппарата правого борта. Разумеется, в цель они не попали, такие залпы отчаяния крайне редко, если вообще когда-либо, приносят результат.

В этот момент сказались немногие попадания австралийцев, и машины «Корморана» окончательно встали. Крейсер медленно уходил на юг со скоростью около 5 узлов, охваченный пламенем. Рейдер продолжал вести беглый огонь, по оценкам самих немцев, они выпустили в общей сложности около 450 снарядов, добившись примерно 86 попаданий. Стрельба прекратилась, когда дистанция увеличилась до 6600 ярдов, так как теперь Детмерсу предстояло решать собственные проблемы.

Постепенно темнело, но немецкая команда еще долго видела зарево пожаров. Говорят, что где-то около полуночи далеко на юге мигнула вспышка взрыва, но так ли это – сказать невозможно. Известно одно: крейсер погиб со всей командой, став самым крупным кораблем, с которого никто не спасся. Что именно произошло, сказать сложно. Может, сдетонировали погреба, может, просто отломилась носовая часть, ослабленная взрывом торпеды, и «Сидней» стремительно перевернулся.

Впрочем, не лучше пришлось и «Корморану». Дизеля запустить не удалось, пожарная магистраль была повреждена, и огонь вышел из-под контроля, поэтому Детмерс приказал команде покинуть корабль. В 21.00 все уцелевшие заняли места в спасательных шлюпках и на плотиках, а еще через полчаса огонь подобрался к минному погребу, «Корморан» взорвался и быстро затонул. Главные потери немцы понесли уже после гибели своего корабля, когда внезапно перевернулся и затонул один из резиновых плотов, на котором находилось 60 человек, в большинстве своем раненые. Спаслись только трое, при том, что общие потери немцев составили 82 человека. Через несколько дней «немецкий десант» достиг берегов Западной Австралии и сдался в плен. На «Сиднее» погибло 645 человек. Глупость капитана 1-го ранга Барнетта дорого обошлась Австралии.

Лишь в 2008 году удалось найти затонувшие корабли, так как глубина в районе боя превышала 2,5 километра. Первым 12 марта был обнаружен «Корморан», точнее его обломки, так как взрыв мин полностью разрушил корабль. 17 марта был найден и «Сидней». Кстати, тщательный осмотр его корпуса позволил исключить конспирологическую гипотезу о том, что крейсер был добит японской подводной лодкой: торпедное попадание было лишь одно.

Кстати, о беспечных капитанах. Почти такой же случай мог произойти уже с новозеландским крейсером «Линдер», который 27 февраля 1940 года недалеко от Мальдивских островов встретил неизвестное судно. Командир крейсера неосторожно подошел на расстояние 3000 ярдов, когда незнакомец неожиданно открыл огонь. Оказалось, «Линдер» налетел на итальянский вспомогательный крейсер «Рамб I», англичан спасло лишь слабое вооружение итальянского корабля, всего два 120-мм орудия. Если бы это был немецкий рейдер, трагедия «Сиднея» могла произойти гораздо раньше. А так крейсер успел дать пять залпов, «Рамб I» получил серьезные повреждения и спустил флаг. Спасти его не удалось, рейдер взорвался и затонул, но «Линдер» успел снять с него команду.

Слабым утешениям для англичан было то, что 22 ноября тяжелый крейсер «Девоншир» потопил вспомогательный крейсер «Атлантис». Вот его командир продемонстрировал просто идеальный способ действий в подобных случаях, хотя столкнулся с гораздо более сложной ситуацией.

Кстати, «Атлантис» оказался одним из немногих вспомогательных крейсеров, которые оказали серьезное влияние на ход войны, хотя и не количеством потопленных судов. 11 ноября 1940 года произошел вроде бы дежурный эпизод – в Индийском океане рейдер «Атлантис» захватил английский транспорт «Автомедон». Но в его штурманской рубке обнаружился тяжелый зеленый брезентовый мешок с надписью «Строго секретно». Его должны были выбросить за борт в случае опасности, но разрывом снаряда были убит офицер, отвечавший за это. В руки немцев попал целый набор секретных документов: кодовые книги, рапорты высших военачальников, сведения о составе сил армии и флота на Дальнем Востоке, планы укреплений Сингапура и многое другое. Глупость чиновников британского Адмиралтейства, отправивших все это на обычном трампе, просто неописуема!

Между прочим, не следует безоговорочно верить драматическому описанию, которое дает этому эпизоду Ульрих Мор в своей книге «Рейдер-призрак». Просто напомним, что практически все воспоминания немецких офицеров, написанные в 1950-х годах, были созданы при участии борзых американских журналистов.

Командир «Атлантиса» капитан 1-го ранга Рогге сразу оценил значение добычи и отправил ее на захваченном норвежском танкере «Оле Веггер» в Японию, куда танкер прибыл 4 декабря. Документы были отправлены по Транссибу в Берлин, а японцам переданы копии, за что Рогге получил наградную катану. Сначала японцы даже не поверили, что такие документы можно захватить на борту обычного сухогруза, и немецкому морскому атташе контр-адмиралу Вернике пришлось долго убеждать адмирала Кондо в их подлинности. Именно эти доказательства слабости англичан на Дальнем Востоке стали одной из причин, подтолкнувших Японию к нападению на Перл-Харбор.

Из данных радиоперехвата англичане узнали, что немецкие подводные лодки заправляются с судов снабжения у берегов Африки, и эта информация была передана контр-адмиралу Уиллису, командовавшему английскими морскими силами в Южной Атлантике. Он сформировал Соединение-3 из тяжелых крейсеров «Дорсетшир» и «Девоншир» и направил в подозрительный район. Хотя, если сказать честно, идея охотиться за подводными лодками с помощью крейсеров выглядит крайне сомнительно. И все-таки, когда была перехвачена радиограмма U-126, командир «Девоншира» капитан 1-го ранга Оливер получил приказ следовать в указанную точку.

Утром 22 ноября вспомогательный крейсер «Атлантис» должен был встретиться с U-126 в районе острова Вознесения, однако сразу после рассвета гидросамолет «Девоншира» обнаружил его, хотя сам остался незамеченным. Капитан 1-го ранга Оливер сразу увеличил скорость до 26 узлов и направился к месту событий. Командир рейдера капитан 1-го ранга Рогге не подозревал о неприятном соседстве, так как немецкая служба радиоперехвата не имела никаких сведений. U-126 подошла к рейдеру и начала заправку, а механик «Атлантиса» решил воспользоваться удобным случаем и начал переборку левого дизеля. И вот в самый неподходящий момент, в 08.16, наблюдатели «Атлантиса» заметили на горизонте корабль, который сразу был опознан как английский крейсер. U-126 немедленно погрузилась, причем в такой спешке, что ее командир капитан-лейтенант Бауэр так и остался на борту «Атлантиса», однако вездесущий «Валрос» успел заметить лодку.

Застигнутый врасплох Рогге решил до последнего пытаться обмануть англичан, и «Атлантис» продолжал притворяться невинным греческим судном «Полифемус». Он даже приказал передавать сигнал RRR, не подозревая, что британское Адмиралтейство недавно изменило этот сигнал на RRRR. Это еще больше усилило подозрения Оливера, и он приказал дать два предупредительных выстрела, не приближаясь к «Атлантису». Позднее Оливер писал, что намеревался таким образом спровоцировать судно на ответный огонь, если бы это был рейдер.

Оливер принял гидросамолет на борт и приказал заправить его и снова катапультировать для ведения воздушной разведки. Все это время он не приближался более чем на 15 000 ярдов к подозрительному судну, постоянно меняя курс и скорость, чтобы помешать атаке подводной лодки. Пилот имел на руках вырезку из американского журнала «Лайф», где была помещена фотография «Атлантиса», сделанная 7 месяцев назад. Поэтому пилот без долгих размышлений передал на крейсер, что видит немецкий рейдер. Оливер спешно запросил Фритаун, где находится «Полифемус», чего не сделали ни Мэнуоринг, ни Барнетт. Ответ последовал быстрый и убедительный: «Полифемуса» здесь быть не может. Поэтому в 09.34 Оливер приказал открыть огонь с дистанции 17 500 ярдов.

Рогге понимал, что дуэль не затянется, поэтому приказал не отвечать на стрельбу в последней отчаянной попытке обмануть судьбу и англичан. Но уже четвертый залп крейсера попал в цель, далее последовали новые попадания. Артиллерист «Атлантиса» просил разрешения дать хотя бы пару залпов для спасения чести флага, но Рогге запретил, так как это было бессмысленно, зато могло разозлить англичан. Попытка укрыться за дымовой завесой тоже провалилась, и Рогге отдал приказ команде покинуть корабль, чем спас практически всю команду, за исключением 5 человек. В 10.16 «Атлантис» пошел на дно, разумеется, после того, как сработали подрывные заряды. Разве хоть один немецкий корабль погиб иначе?

Капитан 1-го ранга Оливер не стал подбирать немцев, памятуя о подводной лодке, которая крутилась неподалеку. Впрочем, маневры неопытного старшего помощника U-126 лейтенанта Нойберта были неудачными, и реальная опасность крейсеру не угрожала. Он даже принял разрывы снарядов за атаку глубинными бомбами. Но если вы думаете, что на этом история завершилась, вы сильно ошибаетесь.

Для начала скажем, что в конце октября «Девоншир» вместе с легким крейсером «Коломбо» и вспомогательными крейсерами «Картейдж» и «Карнавон Касл» (тем самым!) недалеко от Мадагаскара перехватил французский конвой из 5 транспортов и шлюпа «Д’Ибервиль» и в лучших традициях сэра Френсиса Дрейка захватил все корабли и отправил в Кейптаун. Попытка маленького французского кораблика оказать сопротивление просто насмешила англичан, они даже не стали его топить.

После гибели «Атлантиса» U-126 всплыла, приняла на борт раненых и начала буксировку шлюпок, хотя это была тяжелая работа. Немецкое командование, узнав о происшествии, направило на помощь подводные лодки U-129 и U-124, но почти сразу переиграло планы. 24 ноября маленький караван встретился с судном снабжения подводных лодок «Питон», который принял на борт экипаж рейдера и все шлюпки. Рогге, когда настоял на этом, словно в воду глядел.

По пути подводная лодка U-124 капитан-лейтенанта Мора неожиданно столкнулась с легким крейсером «Дьюнедин», который занимался поисками рейдера. Наблюдатели крейсера заметили перископ, и его командир отвернул в сторону. Однако он не стал увеличивать скорость и переходить на противолодочный зигзаг, поэтому торпедный залп, который Мор дал наудачу вслед уходящему кораблю с дистанции 4000 ярдов, неожиданно оказался результативным. В 13.26 первая торпеда попала в среднюю часть корпуса, а вторая ударила в корму, сбросив ютовое орудие со станка. Через 17 минут «Дьюнедин» перевернулся и затонул. Только 27 ноября американский транспорт подобрал 78 человек со спасательных плотиков.

А «Питон» тем временем продолжал выполнять свою основную работу, он заправил U-68 и 30 ноября начал заправку подводной лодки U-А, когда вдруг на горизонте снова возник характерный трехтрубный силуэт. U-А немедленно погрузилась и начала маневрировать, чтобы атаковать крейсер. U-68 пришлось сложнее – лодка принимала торпеды и люки были открыты. В панике команда поспешно задраила люк и погрузилась так здорово, что проскочила предельную допустимую глубину, хорошо еще немецкие лодки отличались повышенной надежностью. Но командир «Дорсетшира» капитан 1-го ранга Эгер также действовал осторожно и не приближался к цели, поэтому 5 торпед, выпущенных U-А, прошли мимо. После предупредительных выстрелов капитан «Питона» Людерс приказал затопить корабль, и пригодились сверхкомплектные шлюпки.

Положение стало еще более пикантным – теперь в океане на 11 шлюпках и 7 плотиках болталось уже 414 человек. Потом лодки всплыли и взяли на буксир этот караван, командование «эскадрой» принял капитан 1-го ранга Рогге, перешедший на борт U-68. 3 декабря подошла U-129, а 5 декабря – U-124, после чего все люди разместились на борту 4 подводных лодок. Шлюпки и плотики были затоплены, ведь брать их на борт субмарин было бы слишком экстравагантно.

Рассказывать о склоках и спорах между немецкими командирами мы не станем, лишь намекнем, что спасательная операция проходила далеко не так гладко, как это описывают. Положение спасли итальянцы, направившие на помощь подводные лодки «Луиджи Торелли», «Энрико Таццоли», «Джузеппе Финци», «Пьетро Кальви», они приняли на борт часть людей и направились в Сен-Назер. К 29 декабря экипажи «Атлантиса» и «Питона» оказались на берегу.

Однако опасность исходила не только от крейсеров союзников, рейдер мог завершить свою карьеру раньше срока, столкнувшись с обычным сухогрузом, что доказал результат встречи вспомогательного крейсера «Штир» с американским транспортом «Стефен Гопкинс», обычнейшим «Либерти» военной постройки.

Рейдер «Штир» входил в состав второй волны, которую немцы начали выводить в океан весной 1942 года. Это с самого начала было более чем рискованное занятие, ведь когда «Штир» прорывался через Ла-Манш, сопровождавшая его 5-я флотилия миноносцев понесла тяжелые потери. Немецкий отряд был атакован английскими торпедными катерами, МТВ-221 торпедировал и потопил миноносец «Илтис», а МТВ-219 – миноносец «Зееадлер», миноносец «Фальке» получил тяжелые повреждения. Однако «Штир» все-таки сумел вырваться в океан, однако его плавание было недолгим и неуспешным.

27 сентября 1942 года в 08.52 транспорт «Стефен Гопкинс», шедший в балласте из Кейптауна в Парамарибо, заметил два неизвестных судна. Капитан был сразу вызван на мостик, и тут же выяснилось, что это был неприятель – корабли подняли немецкие флаги. Американский транспорт налетел на «Штир» и судно снабжения «Танненфельс». Командир «Штира» капитан 1-го ранга Герлах приказал дать предупредительный выстрел и передать приказ остановиться и не пользоваться рацией.

В ответ американский транспорт невежливо повернулся к немцам кормой и еще более невежливо открыл огонь из 102-мм орудия. Силы были совершенно неравны, ведь рейдер имел стандартное вооружение: 6 150-мм орудий и несколько зенитных автоматов против этого единственного орудия «Стефена Гопкинса». Но это не смутило американцев, хотя немцы быстро добились нескольких попаданий. Американские артиллеристы гибли один за другим, но их тут же заменяли добровольцы. Действия артиллерийской команды оказались гораздо более успешными, чем стрельба английских вспомогательных крейсеров. Впрочем, здесь уже Герлах повторил ошибку Мэнуоринга и Барнетта, ведь дистанция боя составляла всего 4000 ярдов. Один американский снаряд взорвался на мостике, второй попал в трюм, перебив топливопровод, а всего рейдер получил много попаданий (кстати, до сих пор остается неясно, сколько именно, приводятся цифры от 15 до 35). На нем начался пожар, который немцы потушить так и не сумели.

Впрочем, «Стефену Гопкинсу» пришлось хуже. Хотя уже в 09.18 Герлах приказал прекратить огонь – ему пришлось думать о спасении собственного корабля, – американский транспорт уже был обречен. Уже первые снаряды разорвались в машинном отделении, он потерял ход и в 10.00 затонул. Однако и пожары на «Штире» тоже вышли из-под контроля, несмотря на помощь «Танненфельса». В 10.58 Герлах был вынужден отдать приказ покинуть корабль, а еще через час огонь добрался до артиллерийских погребов, «Штир» взорвался и быстро затонул.

Но уже совершенно позорный случай произошел с японскими вспомогательными крейсерами «Хококу Мару» и «Айкоку Мару». К маю 1942 года японские адмиралы начали всерьез задумываться, как им обозначить свое присутствие в Индийском океане. Хотя британская морская мощь на Дальнем Востоке получила страшный удар во время рейда авианосцев Нвгумо в Бенгальский залив в апреле 1942 года, она не была уничтожена. Британский флот в конечном итоге мог стать новой угрозой для Японии, которая вела тяжелую борьбу с американским флотом, быстро восстанавливающим свои силы после первых поражений. С мая 1942 года стало ясно, что японский флот будет связан борьбой с американцами, особенно с их авианосцами, поэтому Индийский океан становился второстепенным театром. В таких условиях тактика диверсионных набегов, которую использовали немцы, становилась более привлекательной. Логичным решением становилось использование вспомогательных крейсеров.

Японцы, как и их учителя-англичане, в этой роли предпочитали использовать быстроходные пассажирские лайнеры. Была сформирована 24-я специальная крейсерская эскадра в составе «Хококу Мару», «Айкоку Мару», «Киёдзуми Мару» под командованием контр-адмирала Такеды. В мае 1942 года первые два направились в Индийский океан вместе с 8-й флотилией подводных лодок контр-адмирала Исидзаки для действий в районе Мадагаскара, но успехи японцев оказались довольно скромными. 5 ноября первые два рейдера снова покинули Сингапур, отрядом командовал капитан 1 ранга Имадзато Хироси, командир «Хококу Мару».

Уже 11 ноября они столкнулись с миниатюрным конвоев союзников: индийский тральщик «Бенгал» и голландский танкер «Ондина». Командир «Бенгала» капитан-лейтенант У. Дж. Уилсон писал: «Примерно в 11.45 был замечен неизвестный корабль, идущий прямо на нас… второй корабль был замечен на горизонте». Когда корабли приблизились, союзники открыли огонь. Если бы танкер следовал один, он, скорее всего, сдался бы, однако тральщик молодого индийского флота имел приказ защищать танкер. Кстати, неопытные индийские моряки сначала приняли рейдеры за авианосцы!

Превосходство японцев в артиллерии было колоссальным, каждый рейдер был вооружен 8 140-мм орудиями, тральщик имел одно 76-мм орудие, танкер – одно 102-мм. Когда Уилсон приказал «Ондине» уходить и повернул на врага, «Хококу Мару» остался разбираться с тральщиком, а «Айкоку Мару» обошел «Бенгал» и погнался за танкером.

«Бенгал» открыл огонь в 12.12 с дистанции 3500 ярдов, экипаж «Ондины» тоже вступил в игру, открыв огонь из своего 102-мм орудия с дистанции около 8500 ярдов. Японцы сильно удивились, но тоже открыли огонь и довольно быстро накрыли «Ондину». Однако союзники не смутились и довольно быстро добились нескольких попаданий в «Хококу Мару». Вскоре чей-то снаряд попал в торпедный аппарат правого борта, и рейдер скрылся в огромном клубке пламени. Когда дым рассеялся, стало видно, что он имеет сильный крен на правый борт и большой дифферент на корму. Взрывом была надломлена корма вспомогательного крейсера, выброшены за борт гидросамолеты, в надстройках начался сильнейший пожар. Положение корабля быстро стало безнадежным, и в 13.12 «Хококу Мару» затонул.

Тем временем «Айкоку Мару» добился нескольких попаданий в «Ондину», даже всадил в танкер две торпеды. Но эти корабли тонут крайне неохотно, тем более что пустые цистерны «Ондины» придавали ей дополнительную плавучесть. Один снаряд попал в «Бенгал». Положение тральщика стало критическим, дымовые шашки не загорались, снаряды подошли к концу, поэтому в 12.40 «Бенгал» пустился наутек. На прощание «Айкоку Мару» всадил ему еще один снаряд в корму и снова занялся расстрелом танкера.

Как ни странно, «Ондина» сохранила полный ход и попыталась было удрать, но «Айкоку Мару» легко ее догнал и продолжил расстрел. Это было слишком для голландской команды, капитан приказал спустить шлюпки и поднять белый флаг, но именно в этот момент был убит осколком. Японцы в лучших своих традициях принялись расстреливать спущенные шлюпки, убив еще нескольких человек. Так как танкер к этому времени имел крен 30 градусов и казался тонущим, командир «Айкоку Мару» капитан 1-го ранга Тамоцу приказал повернуть назад на помощь товарищу. Ему удалось подобрать 278 человек, 76 погибли, в том числе капитан 1-го ранга Имадзато.

В общем, положение было странным. На «Бенгале» были уверены, что «Ондина» потоплена, то же самое думали и японцы, а голландцы считали, что потоплен «Бенгал». Старшему помощнику удалось убедить команду вернуться на танкер, и 18 ноября «Ондина» прибыла во Фримантл. Впрочем, танкер до конца войны в море больше не выходил и служил плавбазой. «Бенгал» 17 ноября прибыл на Диего-Гарсиа. Кстати, голландцы и англичане до сих пор не могут решить, кто же именно потопил «Хококу Мару».

Точку в использовании вспомогательных крейсеров поставил этот бой, а также стычка в Ла-Манше 14 октября 1942 года, когда при попытке прорыва в океан был потоплен немецкий вспомогательный крейсер «Комет».

Ну а сейчас самое время подвести итоги деятельности рейдеров. Германские вспомогательные крейсера потопили и захватили 129 судов общим водоизмещением 800 611 тонн, военные корабли – 59 судов водоизмещением 232 633 тонны, японские вспомогательные крейсера – 5 судов водоизмещением 32 667 тонн. Но давайте посмотрим на эти цифры беспристрастно. Как мы уже говорили, главной задачей рейдеров является дезорганизация торгового судоходства противника. Добились этого рейдеры «Оси»? – Нет! Самым простым доказательством этого является тот факт, что ни в Южной Атлантике, ни в Индийском океане так и не была введена система регулярных конвоев. Теория крейсерской войны в очередной раз продемонстрировала свою несостоятельность, но внешне солидные цифры потопленного тоннажа маскируют это, тем более что рейдеры весьма успешно вели бои с кораблями противника. Но их неуспешность доказывает и та медлительность, которую проявили англичане при налаживании системы опознания торговых судов, ведь регулярные конвои в Северной Атлантике они начали вводить с первого же дня войны. Охота за немецкими вспомогательными крейсерами также велась спустя рукава, почему-то снова использовалась система патрулирования районов, доказавшая свою непригодность еще в Первую мировую войну. Вот когда в океан выходили карманные линкоры – тогда начиналась настоящая суматоха.

Кстати, мы до сих пор не знаем всех деталей действий вспомогательных крейсеров, потому что Рогге, Детмерсу и Эйссену было что скрыть. Но такими же пробелами страдают и английские описания, например, роль знаменитой системы «Ультра» вообще до 1980-х годов считалась секретной. Да и сейчас нет уверенности, что раскрыто все.