Линкоры для бедных и богатых

Использование крейсеров на Тихоокеанском театре носило совсем иной характер, нежели в Атлантике. Это объяснялось, разумеется, в первую очередь колоссальными размерами театра и относительной нехваткой кораблей у обоих противников. Союзники ощущали эту нехватку в начале войны, а японцы – от начала и до самого конца. Поэтому непозволительной роскошью было использование крейсеров в качестве разведчиков. Разведчиков перед кем? Те же самые огромные размеры океана сразу вывели из игры все старые линкоры, ведь их максимальная скорость была меньше крейсерской скорости авианосных соединений. Поэтому ни американцы, ни японцы даже не пытались бросить их в бой, а новых быстроходных линкоров было слишком мало. Впрочем, японцы до последнего старались беречь даже свои старые линейные крейсера типа «Конго». Вот так и получилось, что на Тихом океане тяжелые крейсера незаметно превратились в «линейные корабли для богатых» и играли эту роль до тех пор, пока на море полностью и окончательно не воцарился Его Величество Авианосец. И в качестве линкоров крейсера, увы, показали точно такую же неготовность к дневному артиллерийском сражению, как и их старшие братья. Они оказались столь же уязвимы для атак авиации, даже более уязвимы, чем на Средиземном море, потому что здесь обе стороны имели большое количество торпедоносцев. Но зато крейсера отыгрались там, где этого никто не ждал, – в ночных боях, однако и в этом случае события разворачивались не так, как ожидали адмиралы.

Правда, первое столкновение с участием крейсеров на Тихоокеанском театре можно считать во многом случайным. Оно стало результатом последовательного недомыслия британского командования. Сначала Черчилль и компания бессмысленно погубили линкоры «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», подставив их под удар японской авиации. И дело даже не в том, что на месте событий оказалось слишком много японских торпедоносцев. Само объяснение Черчилля выглядит как бред сумасшедшего: «Они должны оказать сдерживающее влияние на Японию». Какое влияние могут оказать два линкора на державу, которая решилась развязать войну против Соединенных Штатов и Великобритании одновременно? Причем державу, все-таки имеющую третий в мире флот. Нет, послали на убой и получили то, что заслужили. Кстати, очень интересно было бы, если бы Соединение «Z» все-таки добралось до японского флота вторжения, ведь они в ночь на 9 декабря 1941 года разминулись чуть не впритык, причем интересны оба варианта – и ночной бой, и дневной.

Но все это из области фантазий и альтернатив, а вот бой возле Эндау, состоявшийся 27 января 1942 года, уже факт из реальной истории. 20 января конвой из 11 японских транспортов вышел из бухты Камрань, чтобы высадить войска в Малайе возле Сингоры, после этого 2 транспорта должны были проследовать дальше на юг к Эндау, который находился уже в 80 милях от Сингапура. Это были «Кансай Мару» и «Канберра Мару», на которые были погружены части 18-й пехотной дивизии и 96-го БАО. Конвой прикрывали легкий крейсер «Сэндай», эсминцы «Фубуки», «Хацуюки», «Сираюки», «Асагири», «Амагири», «Югири» и тральщик W-1.

Утром 26 января японский конвой был замечен самолетом-разведчиком недалеко от Эндау. Королевские ВВС решили атаковать его, но посылать днем устаревшие тихоходные торпедоносцы «Уайлдбист» было сродни сумасшествию. Однако в те дни британское командование в Малайе способность мыслить трезво утратило начисто. Первая волна состояла из 12 «Уайлдбистов», 9 «Хадсонов», 8 «Харрикейнов» и 15 «Буффало». Самолеты прибыли к месту высадки около 15.00, когда часть японских войск уже находилась на берегу. Их встретил плотный зенитный огонь и истребители. Не менее теплый прием японцы организовали и второй волне (9 «Уайлдбистов», 3 «Альбакора», 12 истребителей), которая прибыла в 17.30. Во время этих атак англичане потеряли 8 торпедоносцев и 1 истребитель. Летчики сообщили, что транспорты стоят возле Эндау без всякой охраны. Этого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда, но командование флота в Сингапуре очень хотело одержать победу, хотя бы маленькую, и послало в атаку старый эсминец «Вампир» и очень старый эсминец «Танет».

В 02.37 английские корабли прибыли к цели и были встречены японским кораблем, который они приняли за эсминец. Впрочем, это не удивительно, так как тральщик W-1 был переделанным старым эсминцем. Завязалась перестрелка, англичане продолжали упорно идти к месту высадки. Однако в 03.18 появилось сопровождение конвоя, и все-таки «Вампир» первым выпустил 2 торпеды в эсминец «Сираюки», мелькнувший слева по борту, «Танет» выпустил все свои 4 торпеды, и все они прошли мимо. В бой вступил крейсер «Сэндай», и английские эсминцы были вынуждены повернуть на юго-восток, дав полный ход, чтобы оторваться.

Примерно в 04.00 «Танет» получил попадания в машинное и котельное отделения и потерял ход, он остановился с большим креном на правый борт и начал тонуть. «Вампир» попытался было прикрыть его дымзавесой, но «Сираюки» осветил тонущий корабль прожектором, а «Хацуюки» и «Амагири» продолжали обстреливать его. В 04.15 «Танет» скрылся под водой, «Вампир» повреждений не получил и сумел оторваться от противника.

В ходе боя оба японских транспорта получили повреждения, как считают англичане. Эсминец «Сираюки» подобрал 31 человека из экипажа «Танета», но далее они пропадают без вести. Кстати, вы знаете, что представляет из себя почтенный древний японский обычай кимотори? Полюбопытствуйте. Около 50 британских моряков сумели добраться до берега и вместе со сбитыми летчиками отправились в Сингапур.

Но это был всего лишь мелкий нетипичный для начала войны эпизод, главные события разыгрались примерно через месяц, когда японцы начали вторжение на острова Голландской Ост-Индии. Первые же настоящие столкновения с японским флотом показали, что европейским адмиралам нечем особо гордиться. Особенно оскандалились голландцы. Выяснилось, что поблекла слава гордых некогда де Рейтера и Тромпа, от них остались только бронзовые буквы на бортах крейсеров.

19 февраля два японских транспорта прибыли к юго-восточному берегу острова Бали и начали выгружать войска. Сначала их прикрывали легкий крейсер «Нагара» и два дивизиона эсминцев, но потом крейсер и один дивизион ушли. Союзное командование узнало о высадке от летчиков, которые отбомбились по транспортам и задержали их разгрузку. В результате японцы были вынуждены заночевать в Санур Роудз, чего они делать не планировали, хотя успел уйти еще один транспорт в сопровождении двух эсминцев.

Голландский адмирал Доорман решил атаковать их, но почему-то предпочел последовательную атаку тремя волнами вместо единого мощного удара. Первая волна состояла из крейсеров «Де Рейтер» и «Ява», эсминцев «Пит Хейн», «Поуп» и «Джон Д. Форд», последние два – американские. Предполагалось, что отряд самого Доормана сомнет эскорт, после чего вторая волна – крейсер голландский «Тромп» и американские эсминцы «Сьюарт», «Пэррот», «Джон Д. Эдвардс», «Пиллсбери» – уничтожит врага торпедами. 9 голландских торпедных катеров должны были довершить разгром. И все эти силы были брошены против транспорта «Сасаго Мару» и эсминцев «Асасио» и «Осио».

Но дела с самого начала пошли наперекосяк. Началось с того, что на выходе из Чилачапа сел на мель эсминец «Кортенар» из состава первой волны. В 22.15 эскадра Доормана вошла в пролив Бадунг, держа скорость 27 узлов. Крейсера шли впереди эсминцев, причем дистанция составляла 5500 ярдов, то есть фактически отряд был разделен на два. «Де Рейтер» держал орудия развернутыми на правый борт, а «Ява» – на левый. В 22.25 наблюдатели «Явы» заметили «Асасио», но крейсер огня не открыл, так как не было приказа адмирала. В дальнейшем союзники еще не раз повторят эту ошибку, которая в скоротечных ночных боях была почти смертельной.

В 22.30 «Асасио» включил прожектора, а «Ява» выпустила осветительный снаряд. Японский корабль снялся с якоря и пошел в море, не обращая особого внимания на стрельбу «Явы». Голландский крейсер вел огонь практически в упор, но не смог причинить серьезного вреда ни «Сасаго Мару», ни эсминцу. Один снаряд разбил-таки прожектор «Асасио», хотя этим дело и ограничилось, крейсера так быстро проскочили мимо якорной стоянки, что «Де Рейтер» даже не успел развернуть орудия на противоположный борт. Это говорит лишь о крайне плохой подготовке голландских моряков. Ведь если верить картам, этот проход занял не менее 5 минут. И вообще действия голландских крейсеров выдают полное нежелание ввязываться в бой.

А далее сказался слишком большой разрыв между крейсерами и эсминцами, и когда прибыл «Пит Хейн», японские эсминцы просто перекрывали ему путь. «Осио» заметил его в 22.35 и бросился навстречу. «Пит Хейн» сам резко повернул вправо, поставив дымовую завесу, одновременно он выпустил 3 торпеды по транспорту и попытался обстрелять его. Практически сразу появились американские эсминцы, которые с трудом заметили транспорт среди клочьев дыма, но все-таки сумели выпустить по нему 5 торпед и обстрелять из орудий. Наблюдатели, видевшие какие-то взрывы, приняли желаемое за действительное.

В это время «Асасио», находившийся всего в миле слева по носу «Пита Хейна», открыл по нему огонь. Бой постепенно принимал хаотичный характер, что характерно для ночных столкновений, но это трудно понять, учитывая минимальное количество участвующих кораблей: 3 с одной стороны, 2 с другой. И тем не менее «Джон Д. Форд» едва не протаранил «Пит Хейн» и был вынужден круто повернуть влево в сторону берега. Голландский эсминец остался один, но ведь и вел бой он только с «Асасио». Тем не менее японский эсминец сначала всадил ему снаряд в котельное отделение, а в 22.46 в голландский эсминец попала торпеда – знаменитый «Лонг Лэнс» нашел первую жертву. «Пит Хейн» повалился на борт и быстро затонул.

Американские эсминцы поставили дымовую завесу и повернули вправо, так как командир отряда решил, что не сумеет прорваться через пролив Бадунг. Этим ему неожиданно удалось обмануть японцев. «Асасио» погнался за ними, но потерял из вида. В 22.54 наблюдатели «Асасио» заметили какой-то силуэт справа по борту, и эсминец обстрелял его, хотя американцы в это время находились у него на левой раковине. Похоже, он стрелял по «Осио». Впрочем американцы тоже не разобрались в ситуации, и «Поуп» выпустил две торпеды влево, где не было вообще никого.

Потом эсминцы разобрались, что к чему, и начался бой, причем «Джон Д. Форд» буквально скрылся в дыму и всплесках. И свои, и чужие решили, что с ним покончено, хотя эсминец в 23.00 даже выпустил 4 торпеды в никуда. «Поуп» добавил еще 5 штук с тем же результатом. Японцы решили, что противник попытается все-таки прорваться на север, а дымзавеса – свидетельство гибели американских эсминцев. Они повернули на север, причем командир дивизиона капитан 1-го ранга Абэ через пару часов гордо сообщил по радио: «Два крейсера типа «Ява» ушли на север через пролив Ломбок. Два из трех эсминцев потоплены, а последний получил огромные повреждения. Мы не получили никаких повреждений».

Но это сообщение скорее испугало, чем обрадовало адмирала Кубо, командовавшего операцией. Он приказал эсминцам «Арасио» и «Митисио» присоединиться к Абэ, и сам тоже поспешил к месту боя с крейсером «Нагара» и 4 эсминцами. Однако он опоздал. Эсминцы Абэ вернулись к месту стоянки «Сасаго Мару», но примерно в 01.40 появилась вторая группа кораблей союзников, причем снова эсминцы и крейсер действовали раздельно, только теперь эсминцы шли в 5 милях впереди «Тромпа».

Союзники предполагали, что японцы имеют не менее 3 крейсеров и 7 эсминцев, а также «большое количество» транспортов. Поэтому, когда в 01.35 впереди был замечен какой-то зеленый огонь, «Стюарт» и «Пэррот» дали торпедный залп в сторону берега. «Асасио» и «Осио» в это время крутились рядом с транспортом, выясняя, какие же повреждения кто получил. Они заметили американцев и бросились им навстречу, завязалась перестрелка. И американцы, и японцы пустили в ход торпеды, но на сей раз были одни промахи. При маневрировании четверка американских эсминцев направилась в самые разные стороны, и японцы просто растерялись, не зная, за кем гнаться. «Сьюарт» получил снаряд в рулевой отсек, началась фильтрация воды в машинное отделение, но обошлось.

Все сомнения японцев разрешил не вовремя появившийся «Тромп». Японские эсминцы обстреляли его, «Асасио» добился 11 попаданий, разбив КДП, прожектора и дальномеры, в ответ «Тромп» добился всего лишь одного попадания в мостик «Осио». После этого японские эсминцы описали циркуляцию и потеряли «Тромп», который проскользнул на северо-восток.

К этому моменту эскадра союзников пришла в полное расстройство. «Стюарт» и «Джон Д. Эдвардс» шли на северо-восток, «Тромп» тащился за ними с большим отставанием, «Пэррот» крался на север вдоль берега, а «Пиллсбери» держался у него на правом траверзе. Примчавшиеся «Арасио» и «Митисио» натолкнулись на головную пару американских эсминцев. Вспыхнула новая перестрелка, в которую ввязался и «Пиллсбери», также обстрелявший «Митисио». Японский эсминец попытался выпустить торпеды, но вышла из аппаратов только одна, даже помятый «Тромп» успел дать по нему несколько залпов, добившись трех попаданий. Один из снарядов взорвался в машинном отделении, и «Митисио» остановился, окутавшись дымом и паром. Корабли союзников ушли, не пытаясь добить его.

Пришедшие позднее голландские торпедные катера никого не атаковали и фактически просто совершили приятную ночную прогулку. В общем, результат боя оказался совершенно парадоксальным сразу в нескольких отношениях. Два японских эсминца, вооруженные 12 127-мм орудиями, одержали победу в артиллерийской дуэли над тремя крейсерами, имевшими на вооружении 23 152-мм орудия. Правда, заявление капитана 1-го ранга Абэ о том, что он потопил 2 крейсера и 3 эсминца, выглядит уж слишком оптимистичным. Еще один смешной парадокс: если бы адмирал Кубо не прислал подкрепления, победа японцев выглядела бы еще более убедительной, так как «Митисио» остался бы цел. И еще: голландские корабли показали свою полнейшую небоеспособность.

Далее кампания в Ост-Индии развивалась примерно по таким же сценариям, и к концу февраля 1942 года остались лишь разрозненные очаги сопротивления на самом важном из островов Яве. Но требовалось подавить и их, поэтому 19 февраля из Йоло вышел большой конвой в составе 41 транспорта, который перевозил японскую 48-ю пехотную дивизию. Его сопровождала 4-я эскадра эсминцев контр-адмирала Нисимуры, а прикрывала эскадра вице-адмирала Такаги – 5-я дивизия крейсеров и 2-я эскадра эсминцев контр-адмирала Райдзо Танаки (мы еще не раз услышим это имя). Как обычно, началась неразбериха и взаимная путаница. Адмирал Доорман, командовавший сводной англо-голландско-американской (АБДА) эскадрой, вышел в море, чтобы перехватить конвой, но неправильно оценил ее скорость и был вынужден вернуться. Адмирал Такаги решил перехватить Доормана, но тоже ошибся и вернулся. Вдобавок ему пришлось поворачивать конвой, что кончилось уже совершенным бардаком.

И все-таки во второй половине дня уже на подходах к Сурабае флагман Доормана неожиданно поднял сигнал: «Иду на перехват вражеского соединения, следовать за мной, детали позднее». Союзники снова повернули навстречу японцам и своей судьбе. Но этот маневр был замечен японским самолетом-разведчиком, который известил адмирала Такаги. Он принялся спешно собирать свои разбросанные силы, а окончательно рассыпавшийся конвой опять повернул прочь.

Формально эскадра Доормана не уступала японской, но качественное превосходство противника было просто колоссальным. Контр-адмирал Карел Доорман имел в своем распоряжении тяжелые крейсера «Эксетер» и «Хьюстон», легкие крейсера «Де Рейтер», «Ява», «Перт», эсминцы «Витте де Вит», «Кортенар», «Джон Д. Эдвардс», «Олден», «Джон Д. Форд», «Пол Джоунс», «Электра», «Юпитер». Однако «Хьюстон» во время налета японской авиации лишился кормовой 203-мм башни, а маленький «Эксетер» изначально имел всего 6 таких орудий. Я всегда утверждал и сейчас не откажусь от своих слов: рассуждения о преимуществе крейсеров, имеющих 10 орудий против 9 или 9 против 8, носят схоластический характер. Одно лишнее орудие совершенно ничего не меняет, особенно если посмотреть на процент попаданий в бою, главную роль играют системы управления огнем и подготовка артиллеристов. Но совсем иное дело получается, если 12 орудиям противостоят 20, как в данном случае, это ведь почти двойное превосходство. И не слишком исправляли дело 152-мм орудия союзников, ведь предполагалась артиллерийская дуэль на дальних дистанциях, когда они могли добиться попадания лишь чудом. Контр-адмирал Такео Такаги имел тяжелые крейсера «Нати» и «Хагуро», легкие крейсера «Дзинцу» и «Нака», эсминцы «Токицукадзэ», «Амацукадзэ», «Юкикадзэ», «Хацукадзэ», «Ямакадзэ», «Кавакадзэ», «Садзанами», «Усио», «Асагумо», «Минэгумо», «Мурасамэ», «Самидарэ», «Юдати», «Харусамэ». Ах, как поэтично звучат эти имена: «Белое облако на горной вершине…» Но мы отвлеклись, – все эти красоты были вооружены страшным для союзников оружием: 609-мм торпедами, имевшими колоссальную дальность хода и огромный заряд. Другое дело, что японцы, слишком полагаясь на характеристики торпед, имели привычку стрелять ими с предельных дистанций, в силу чего процент попаданий был непристойно низким. Что, кстати, подтвердил и бой в Яванском море. Но все равно – 8 эсминцев против 14, да еще с ужасными «Лонг Лэнсами». Имелся еще один не столь явно видный фактор – ничтожная боевая эффективность голландских кораблей, о которой мы говорили, вдобавок эсминец «Кортенар» не мог развивать более 27 узлов из-за поломки котла и этим связывал всю эскадру.

Итак, в 14.27 эскадра АБДА, уже входившая в Сурабаю, повернула обратно в море. Союзники следовали тремя колоннами: британские эсминцы шли на правом крамболе колонны крейсеров, 2 голландских и 4 американских эсминца – на ее левой раковине. Японские адмиралы собрали свои разбросанные силы к 15.50, но также предпочли строй нескольких колонн. В 16.10 наблюдатели «Дзинцу» заметили мачты на горизонте, а в 16.12 японцев заметил и головной эсминец союзников «Электра». «Дзинцу» сразу повернул на противника и открыл огонь с дистанции 18 000 ярдов, что делать было бессмысленно, учитывая его 140-мм орудия. В 16.17 в бой вступили японские тяжелые крейсера, но им пришлось стрелять с дистанции 28 000 ярдов. Перед войной все адмиралы много разглагольствовали о чем-то подобном, и вот выпал случай проверить на деле свои измышления. «Хьюстон» и «Эксетер» ответили через 3 минуты.

В 16.20 Доорман повернул влево, так как опасался, что японцы могут перерезать ему курс, и в это же время «Дзинцу» повернул влево, так как адмирал Танака опасался слишком сокращать дистанцию. В 16.29 Доорман повернул еще раз и лег на курс WSW, в результате легкие крейсера союзников обнаружили, что их 152-мм орудия бесполезны. Так, слепо следуя довоенным доктринам, голландский адмирал лишил себя единственного реального преимущества – большого количества средних орудий. Первого попадания добились японцы в 16.31, но 203-мм снаряд, попавший в «Де Рейтер», не взорвался.

Завязалась безрезультатная перестрелка на дальних дистанциях. Унылый ход битвы разнообразили только действия горячих японских адмиралов, командовавших миноносными эскадрами. Завязку боя обеспечил Райдзо Танака, теперь в дело вступил Сёдзи Нисимура. Он повел свои корабли в атаку, и в 16.34 крейсер «Нака» дал первый торпедный залп с дистанции 15 000 ярдов. Между прочим, это 75 кабельтовых, что для европейских торпед было очень большое расстояние. Через минуту выпустил торпеды «Дзинцу», а потом еще 23 торпеды выпустили эсминцы Нисимуры. В 16.52 торпедный залп дал «Хагуро», теперь с дистанции 22 000 ярдов.

Тяжелые крейсера союзников вели энергичный, но неэффективный огонь, хотя сами моряки были убеждены в обратном. Они «точно видели», как получивший множество попаданий «Хагуро» взорвался и затонул. Впрочем, примерно в таком же блаженном заблуждении пребывали и японцы.

Все изменилось в 17.04, когда японский конвой сообщил, что подвергся воздушной атаке. Как-то неожиданно адмирал Такаги сообразил, что крейсера союзников постепенно довольно близко подобрались к конвою и следует действовать более решительно, чтобы не случилось неприятностей. Такаги пошел на сближение с союзниками, Доорман также чуть довернул к северу, навстречу японцам. И тут сначала в «Хьюстон» попал 203-мм снаряд, который не взорвался, а в 17.08 «Эксетер» получил попадание в 102-мм установку S2 (задняя по правому борту). Снаряд прошил ее насквозь, попал в вентилятор машинного отделения и взорвался в котельном отделении «В», выведя из строя 6 котлов из 8. «Эксетер» непроизвольно покатился влево, и 3 концевых крейсера последовали за ним, полагая, что это какой-то очередной маневр.

На «Перте» почти сразу поняли, что происходит, и австралийский крейсер, описав циркуляцию, прикрыл «Эксетер» дымовой завесой. В 17.13 одна из выпущенных японских торпед нашла-таки жертву – страшный взрыв переломил пополам эсминец «Кортенар». Лишь теперь Доорман заметил, что происходит что-то неладное, и «Де Рейтер» повернул на юг следом за остальными кораблями. Японцы продолжали погоню, хотя первую фазу боя можно было считать завершившейся.

Адмиралу Доорману потребовалось 20 минут, чтобы восстановить порядок. «Де Рейтер» поднял сигнал, который позднее очень любили повторять голландские историки: «Всем кораблям – следовать за мной». Но за ним последовали только «Перт», «Хьюстон», «Ява» и 4 американских эсминца, подбитый «Эксетер» медленно тащился в направлении Сурабаи, а остальные эсминцы старались его прикрыть. Весь район боя затянули рваные клочья дымовых завес, сильно затруднявшие наблюдение.

В 17.45 корабли Доормана выскочили из дыма и увидели японские тяжелые крейсера в 19 500 ярдах от себя на северо-западе. Бой возобновился, а в 19.54 «Нати» и «Хагуро» выпустили по 8 торпед в «Эксетер» с дистанции 27 000 ярдов. Спора нет, «Лонг Лэнс» – отличная торпеда. Но давайте займемся элементарной арифметикой. 27 000 ярдов это 13,5 мили. Имея скорость 40 узлов, торпеда потратит около 20 минут, чтобы пройти это расстояние. За это время корабль в нормальном состоянии при скорости 30 узлов (а кто в бою держит меньше?) пройдет 10 миль. Его конечное положение угадать совершенно невозможно. Если же добавить активное маневрирование, то вероятность попадания становится чуть ли не отрицательной величиной. И даже привычка японцев выпускать торпеды десятками ничего не меняет. Да и наводят торпедные аппараты не с помощью главного КДП и его 6-метровых дальномеров, так что ошибки в определении дистанции, скорости и курса цели становятся огромными. Может, потому японцы и пришли к мысли создания торпедных крейсеров типа «Ои», чтобы выпускать торпеды уже не десятками, а сотнями? Тогда можно было бы хоть на что-то рассчитывать.

Командиры японских флотилий эсминцев, видимо, решили добить «Эксетер» и пошли на сближение, но торпедные залпы производили все-таки с приличных дистанций. Британские эсминцы «Электра» и «Энкаунтер» бросились им навстречу, чтобы предотвратить опасность. «Электра» проскочила сквозь дымовую завесу, увидела стремительно идущие корабли Танаки во главе с «Дзинцу» и сразу обстреляла японский крейсер. То же самое сделал «Энкаунтер». Но в это время появились корабли Нисимуры, и британские эсминцы оказались в крайне тяжелом положении. Однако они сделали все, что могли, и даже больше. «Электра» всадила один снаряд в «Дзинцу», а опрометчиво подошедший слишком близко «Асагумо» получил снаряд в машинное отделение. Британский эсминец даже выпустил торпеды, но промахнулся. «Энкаунтер» нанес небольшие повреждения «Минэгумо», но потом английские корабли были просто раздавлены. «Электра» получила множество попаданий и затонула в 18.16. Но отчаянная атака этих двух эсминцев принесла плоды – ни одна из 98 торпед, которые японцы выпустили во второй фазе боя, в цель не попала. А 48 человек экипажа «Электры» были спасены на следующий день американской подводной лодкой S-38.

Тем временем крейсера АБДА описали циркуляцию и сейчас шли на юго-восток параллельно «Эксетеру». Доорман отдал американским эсминцам не слишком внятный приказ «Контратаковать», затем сразу отменил его, потом приказал поставить дымовую завесу и прикрыть его отход. Вконец сбитый с толку командир дивизиона все-таки решил атаковать торпедами крейсера Такаги. В 18.22 американские эсминцы разрядили торпедные аппараты правого борта с дистанции 10 000 ярдов, но японцы легко от них уклонились. Тем временем уже показались огни маяка Сурабаи, и Такаги, опасаясь попасть на минные поля, приказал отходить.

Адмирал Доорман упрямо отказывался признать свое поражение. Он отправил «Эксетер» в сопровождении эсминца «Витте де Вит» в Сурабаю и в 18.33 повернул вслед за противником. Теперь за «Де Рейтером» шли «Хьюстон», «Перт» и «Ява», английский эсминец «Юпитер» прикрывал их с левого траверза, а американская четверка шла на правом крамболе. Однако этот маневр был обнаружен самолетом-разведчиком «Дзинцу» в 18.46, причем союзники шли прямо на японский конвой. Нисимура поспешно приказал ему повернуть назад. Японское соединение тоже находилось в состоянии полного хаоса: тяжелые крейсера принимали свои гидросамолеты, эскадры эсминцев раскололись на отдельные группы, поврежденные «Асагумо» и «Минэгумо» и уходили прочь. В общем, все завершилось коротким обменом залпами примерно в 19.35, после чего Доорман снова повернул на восток, намереваясь обойти эскорт и прорваться-таки к конвою.

В 21.00 голландский адмирал опять повернул на запад, но командир дивизиона американских эсминцев по собственному решению отправился в Сурабаю, так как его корабли израсходовали торпеды и почти израсходовали топливо. В 21.25 союзников подстерегло новое несчастье – эсминец «Юпитер» подорвался на голландской мине, и спасать его было уже некому. Через 4 часа он затонул. В 22.00 эскадра АБДА прошла мимо места гибели «Кортенара», и Доорман приказал своему последнему эсминцу «Энкаунтер» подобрать людей, далее пошли только 4 крейсера. Японские самолеты сначала следили за ними, но потом связь оборвалась, и адмирал Такаги тоже оказался в потемках в буквальном и переносном смысле. Единственное, что он знал, – эскадра Доормана идет на север.

В 23.02 японцы увидели на юго-востоке какие-то силуэты. Такаги повернул влево и лег на параллельный курс. В 23.10 союзники заметили его, завязалась перестрелка. В 23.22 «Нати» выпустил 8 торпед, а через минуту «Хагуро» – еще 4 с дистанции 14 000 ярдов. Это был решающий удар. В 23.32 одна из торпед «Хагуро» попала в «Де Рейтер», а через две минуты торпеда «Нати» попала в «Яву». Старый крейсер не выдержал удара, у него отломилась корма, и он быстро затонул. Более новый «Де Рейтер» продержался на воде дольше, но потом затонул и он. Адмирал Доорман отказался покинуть мостик гибнущего корабля.

В общем, этот бой можно считать смертельным ударом по теории артиллерийской дуэли на большой дистанции. Японские крейсера израсходовали 1619 снарядов калибра 203 мм и добились всего 5 попаданий, причем взорвался лишь один снаряд. Правда, по счастливой случайности он оказался «золотой пулей», но нельзя же всерьез рассчитывать на подобное везение. 221 140-мм снаряд вообще был выкинут в море. Результаты союзников оказались не лучше, лишь «Перт» вроде бы добился одного попадания в катапульту «Хагуро». Японцы израсходовали 153 торпеды (по другим данным, даже 164), но добились всего 3 попаданий, что составляет два процента. Дальнейшие события только подтвердили эту дурную тенденцию, ну а бой у Командорских островов вообще стал осиновым колом в могилу теории дневного артиллерийского боя.

Как обычно, сразу после поражения между союзниками начались раздоры. Сразу вспыхнула склока между голландским адмиралом Хелфрихом, командовавшим морскими силами союзников, и британским контр-адмиралом Палисьером. Хелфрих намеревался продолжать борьбу, переведя все уцелевшие корабли на южное побережье Явы в Чилачап. Палисьер отказался и самостоятельно приказал всем уцелевшим британским кораблям уходить на Цейлон. Этот приказ спас стоявшие в Батавии крейсера «Хобарт», «Данаэ», «Дрэгон» и пару старых эсминцев. Они покинули порт в полночь в этот же день и проскочили пролив Сунда буквально в последний момент. «Перт» и «Хьюстон», которые пришли в Таджонг Приок на западе Явы, задержались, принимая топливо, и задержка стала роковой. Ну а судьба кораблей, ушедших в Сурабаю, была предрешена изначально.

Вечером 28 февраля «Перт» и «Хьюстон» вышли из Таджонг Приока, намереваясь проскочить через пролив Сунда, через пару часов следом за ними вышел эсминец «Эвертсен». Но надеждам на прорыв не суждено было осуществиться, пролив уже блокировала японская 5-я эскадра эсминцев, в бухте Бантам стояли два транспорта под прикрытием эсминцев «Сиракумо» и «Муракумо», поблизости находились и другие японские корабли. В Яванском море крутился легкий авианосец «Рюдзё» с сопровождением.

Поэтому нет ничего удивительного, что в 22.39 эсминец «Фубуки» заметил на подходах к острову Баби неизвестные корабли. Он сразу сообщил контр-адмиралу Хара, и тот поспешил навстречу на легком крейсере «Натори», имея при себе эсминцы «Сираюки» и «Хацуюки». Одновременно адмирал вызвал на помощь эсминцы «Харукадзэ», «Хатакадзэ» и «Асакадзэ». В 22.59, когда японский адмирал понял, что столкнулся с двумя крейсерами, он вызвал патрулировавшие севернее тяжелые крейсера «Могами» и «Микума», вместе с которыми находился эсминец «Сикинами». Вырваться из этого кольца союзники не могли.

В 23.15 «Перт» заметил впереди силуэт и быстро опознал его как японский эсминец. Крейсер повернул на север и открыл огонь. В это же время тащившийся сзади «Фубуки» выпустил 9 торпед. Крейсера союзников описали на месте две петли, стреляя по всему, что появлялось в поле зрения, причем один снаряд даже попал в мостик «Сираюки». Адмирал Хара приказал своим эсминцам атаковать их торпедами, что они и сделали в 23.40. Австралийский крейсер сам выпустил 4 торпеды по транспортам, которые виднелись в бухте.

Как записано в бортжурнале «Хьюстона»: «Бой превратился в свалку – орудия «Хьюстона» стреляли во все стороны, дистанция никогда не превышала 5000 ярдов». Выполнив атаку, японские эсминцы отошли, позволив вступить в бой тяжелым крейсерам. В 23.55 началась крейсерская дуэль, причем «Хьюстон» добился попадания в «Микуму». Японцы продолжали беспорядочную пальбу торпедами, хотя им следовало бы немного подумать. Крейсера союзников к этому времени решили прекратить бой и прорываться к проливу. Следует напомнить, что к началу боя у них оставалось по 50 снарядов на ствол на «Хьюстоне» и всего по 20 снарядов на ствол на «Перте».

В 00.05 японские торпеды нашли цель. Как выяснилось, крейсер «Могами» произвел исключительно меткий залп: 5 торпед из 8 попали в цель. Затонули тральщик W-2 и транспорты «Сакура Мару», «Хорай Мару», «Тацуно Мару», «Рюдзё Мару». Множество японских солдат оказались в воде, в том числе штаб 16-й армии во главе с генералом Имамурой. Но до берега, по счастью, было совсем недалеко.

Однако союзники исчерпали свой лимит везения. Торпеды японских эсминцев поразили «Перт». Сначала торпеда «Харукадзэ» попала в переднее машинное отделение крейсера, а затем еще две торпеды с «Муракумо» и «Сиракумо» попали в носовую и кормовую части корпуса. После этого японские эсминцы принялись с малой дистанции в упор расстреливать беспомощный крейсер, уничтожая пытающихся спастись людей. «Перт» повалился на левый борт и затонул в 00.13.

«Хьюстон» продержался немногим дольше. Сначала залп 203-мм снарядов попал в заднее машинное отделение, разорвав паропроводы. Затем в считаные минуты он получил еще несколько попаданий снарядами: две торпеды в правый борт и одну – в левый. В 00.25 капитан 1-го ранга Рукс отдал приказ покинуть корабль, но некоторые расчеты 127-мм орудий стреляли, пока не кончились снаряды. В 00.34 крейсер задрал корму в воздух и скрылся под водой. В этом бою японцы израсходовали 85 торпед, процент попаданий считайте сами.

Также вечером 28 февраля из Сурабаи вышел крейсер «Эксетер» в сопровождении эсминцев «Энкаунтер» и «Поуп». Но если адмирал Палисьер спас корабли, стоявшие в Батавии, то эти он погубил. Почему-то он решил, что находящийся по соседству пролив Бали слишком мелководен для «Эксетера», а по берегам пролива Ломбок обосновались японцы. Поэтому он отправил несчастный крейсер через все Яванское море к тому же проливу Сунда, где японцев ну просто не могло не быть. Результат получился предсказуемым. Кстати, американские эсминцы, плюнув на эти многомудрые рассуждения, ночью 1 марта проскочили пролив Бали и удрали в Австралию, хотя им по пути пришлось выдержать небольшую перестрелку с японскими эсминцами, патрулировавшими выход из пролива.

«Эксетер», который не мог развить более 16 узлов, в течение ночи шел на север, чтобы утром попытаться прорваться на запад под берегом Борнео. Но японский самолет обнаружил его и сообщил адмиралу Такаги. В 07.50 «Нати» и «Хагуро» возникли на горизонте, однако Такаги, израсходовавший слишком много снарядов накануне, не спешил идти на сближение. Он предпочел вызвать на помощь отряд вице-адмирала Такахаси, состоявший из тяжелых крейсеров «Асигара» и «Мьёко» и эсминцев «Акэбоно», «Икадзути».

В 10.10 эсминцы союзников завязали перестрелку с эсминцами Такахаси, а через 10 минут открыли огонь тяжелые крейсера. Адмирал Такаги также следовал за «Эксетером», но берег боеприпасы и в бой вступил только в 11.15. Вскоре появились еще два японских эсминца – «Кавакадзэ» и «Ямакадзэ». Положение союзников стало окончательно безнадежным, хотя машинная команда «Эксетера» сделала невозможное и довела скорость крейсера до 26 узлов.

Как обычно, японцы принялись стрелять торпедами, что в погоне дело вообще-то уже совершенно безнадежное. «Эксетер» и «Поуп» тоже выпустили свои торпеды, но безрезультатно. В 11.20 «Эксетер» снова получил снаряд в машинное отделение, и все закончилось. Крейсер потерял ход и остановился, безжалостно расстреливаемый японцами. В 11.35 на «Энкаутере» осколок перебил масляную магистраль, подшипники моментально перегрелись, и эсминец тоже потерял ход. Командиры обоих британских кораблей приказали командам спасаться. Последний удар «Эксетеру» нанес один из японских эсминцев («Икадзути» или «Инадзума» – разные источники утверждают разное), который всадил торпеду в уже неподвижный крейсер. Одно попадание на 25 выпущенных торпед! Кроме того, крейсера Такахаси израсходовали 1171 203-мм снаряд, а крейсера Такаги – еще 288.

Эсминец «Поуп» воспользовался дождевым шквалом и ускользнул. Однако днем его нашли японские самолеты и потопили. Долгое время писали, что это были пикировщики авианосца «Рюдзё», грозные «Вэлы». Но более тщательный анализ открыл несколько неожиданную вещь. Эсминец сначала подвергся атаке гидросамолетов «Пит» с гидроавианосца «Титосэ», а потом прилетели горизонтальные бомбардировщики «Кейт». Но ни те, ни другие не добились прямых попаданий, хотя близкие разрывы нанесли эсминцу серьезные повреждения. В конце концов командир «Поупа» принял решение затопить корабль. Так завершился бой в Яванском море.

А сейчас мы будем вынуждены нарушить стройную хронологию и перенестись на противоположный конец Тихого океана и на год вперед. Этого требует логика событий, потому что именно у Командорских островов состоялся следующий дневной артиллерийский бой крейсеров, поставивший жирный крест на теории этого самого боя. И, глядя на результативность артиллерийского огня в этих столкновениях, нельзя отделаться от впечатления, что все рассуждения о зонах свободного маневрирования и теоретические расчеты вероятности попаданий выдуманы адмиралами от осознания собственной беспомощности, для придания веса никчемным разглагольствованиям. Ибо оказалось возможным выбросить в воду несколько тысяч снарядов, добившись пары попаданий.

История войны на севере Тихого океана и вокруг Алеутских островов всегда представлялась несколько загадочной. Зачем японцы затеяли эту авантюру? Какую практическую выгоду они намеревались извлечь из оккупации пары никому не нужных островков? Сначала говорили, что это-де должно было отвлечь внимание американцев от операции при Мидуэе, но появившиеся в последнее время работы историков опровергли и эту теорию. Бессмысленность этой операции подтвердило и долгое затишье, наступившее после высадки японцев, – американцы проснулись только весной 1943 года. Но и тогда пробуждение носило весьма специфический характер.

Вообще создается впечатление, что Алеуты стали чем-то вроде чулана Тихоокеанской войны, склад ненужных вещей Pacific War или Тайхэйё сэнсо – кому как нравится. Недаром ведь американцы сначала сплавили туда свои ненужные старые линкоры, пережившие побоище в Перл-Харборе, затем туда отправились ненужные адмиралы вроде Фрэнка Флетчера и, наконец, подальше убрали ненужные тяжелые крейсера, не оправдавшие надежд в боях на Соломоновых островах. Нечто подобное мы видим и у японцев. 5-й флот адмирала Хосогая выглядит не вполне убедительно на фоне остальных, причем в отличие от 8-го флота никто не собирается его усиливать.

Примерно в такой обстановке командующий японским 5-м флотом в конце марта 1943 года затеял проводку 3 транспортов на Алеуты. Кстати, это тоже говорит о многом. На юге Тихого океана японцы очень давно отказались от мысли использовать транспорты, даже быстроходные, для доставки подкреплений. Американская разведка своевременно предупредила командование о том, что «японцы что-то затевают», и в море вышла Оперативная группа 16.6 под командованием свежеиспеченного контр-адмирала Чарльза Мак-Морриса. Она состояла из тяжелого крейсера «Солт-Лейк-Сити», легкого крейсера «Ричмонд» (та еще рухлядь!), эсминцев «Бейли», «Коглэн», «Дэйл», «Монагхэн». Американская разведка совершила только одну, зато очень грубую ошибку, сильно недооценив силы японцев. Вместо одного тяжелого и одного легкого крейсеров и 4 эсминцев адмиралу Мак-Моррису предстояла встреча с тяжелыми крейсерами «Нати» и «Майя», легкими крейсерами «Тама» и «Абукума», эсминцами «Вакаба», «Хацусимо», «Икадзути», «Инадзума». Кстати, такой аккуратный автор, как Винсент О’Хара, теряет последний из них, вероятно, на том основании, что «Инадзума» сопровождал транспорты. Но этот эсминец присутствовал в районе боя, а вот «Усугумо», который конвоировал тихоходный транспорт «Санко Мару», действительно мог числиться только на бумаге.

Рано утром 27 марта американское соединение патрулировало между островом Атту и Командорскими островами. Погода была штормовой, и кораблям приходилось нелегко, но еще хуже было японскому соединению. Мак-Моррис растянул свои корабли длинной цепочкой, где не было нужды заботиться об интервалах, а вот Хосогае приходилось сохранять строй, что при такой коллекции совершенно разнотипных кораблей было очень нелегко. Во всяком случае, когда в 04.00 японский адмирал приказал повернуть на север, эсминец «Инадзума» промедлил с поворотом, однако именно он увидел впереди и чуть слева по курсу мачты, дистанция составляла 27 000 ярдов, поэтому японских наблюдателей следовало бы похвалить за отменную зоркость. Но Хосогая предположил, что это появился «Санко Мару».

Как ни странно, первым сориентировался транспорт «Асака Мару». На нем пересчитали замеченные мачты, поняли, что их слишком много, и тут же передали сигнал тревоги командиру 1-й флотилии эсминцев контр-адмиралу Мори на «Абукуму». Ему потребовались 15 минут, чтобы убедиться, что все обстоит именно так, и лишь потом он сообщил о контакте командиру. Адмирал Хосогая повернул навстречу противнику, отправив оба транспорта в сопровождении «Инадзумы» на север.

Американцы заметили противника на полчаса позже, чем японцы. Адмирал Мак-Моррис немедленно приказал своим кораблям стянуться к флагманскому «Ричмонду», что потребовало времени, так как самый дальний из кораблей находился на расстоянии 24 миль от него. Когда же выяснилось, что американцы имеют против себя два тяжелых крейсера, МакМоррис забеспокоился, но все-таки не отказался от намерения прорваться к транспортам.

В 05.40 японские тяжелые крейсера дали первый залп с дистанции 20 000 ярдов. В это время японцы шли кильватерной колонной в следующем порядке: «Абукума», «Вакаба», «Икадзути», «Нати», «Майя», «Тама». У американцев эсминцы «Бейли» и «Коглэн» находились на левом крамболе «Ричмонда», «Солт-Лейк-Сити» шел за флагманом, а «Дэйл» и «Монагхэн» держались у него на правой раковине.

Японцев с самого начала боя преследовали неудачи. Первым же залпом «Нати» повредил собственный гидросамолет на правой катапульте, а затем из-за неполадок в электросетях вышли из строя башни главного калибра. Зато «Майя» уже вторым залпом накрыл «Ричмонд». Американцы открыли ответный огонь через две минуты после японцев, но их стрельба была неточной. Дистанция постепенно сокращалась, и в 05.44 «Нати» выпустил 8 торпед, которые прошли мимо, хотя американцы утверждали, что они «едва-едва…».

Постепенно Мак-Моррису стало понятно, что если кому сегодня и будет плохо, так это американским крейсерам, а не японским транспортам. Он повернул влево и увеличил скорость до 28 узлов, пытаясь оторваться. Однако именно «Солт-Лейк-Сити» добился первого попадания в бою. В 05.50 снаряд ударил в компасную платформу «Нати», убил 11 человек и ранил 21, хотя адмирал каким-то чудом не получил ни царапины. Однако японцы продолжали преследование, при этом адмирал Мори держался на правой раковине американских крейсеров, а Хосогая – на левой.

В 06.07 торпедный залп дал «Майя», следуя все той же порочной практике стрелять торпедами при первой же возможности, хотя торпедный залп вдогонку не может принести пользы по определению. В 06.10 первого попадания добились и японцы – снаряд разнес правый гидросамолет «Солт-Лейк-Сити», хотя особого вреда не причинил. Хуже оказалось другое – в результате хитрых маневров обоих командиров японцы перекрыли американцам пути отхода к своим базам, и вообще Мак-Моррис сейчас двигался на запад, то есть по направлению к Японии. Американцы получили небольшую передышку, так как крейсер «Майя» временно прекратил стрельбу, но в 06.30, когда «Нати» справился с неполадками в электросети, бой возобновился.

В 06.45, когда крейсер «Тама», шедший чуть впереди и севернее своих тяжелых крейсеров, оказался на расстоянии 18 000 ярдов от «Солт-Лейк-Сити», американский крейсер дал по нему пару залпов, отогнав подальше. Но чем мог ему угрожать старый и слабый японский корабль на такой огромной дистанции – 10 миль – совершенно непонятно.

А вскоре у американцев случилась настоящая неприятность. В 06.52 из-за постоянных сотрясений от собственной стрельбы и близких разрывов на «Солт-Лейк-Сити» отказало рулевое управление. Чтобы прикрыть его, адмирал МакМоррис направил «Ричмонд» в сторону «Абукумы» и открыл огонь, но японский крейсер сразу отошел. В 07.02 рулевое управление «Солт-Лейк-Сити» отремонтировали, но выяснилось, что нормально оно все равно не работает – повороты были ограничены 10 градусами.

Именно в этот момент адмирал Хосогая приказал всем своим кораблям атаковать противника. Но, как мы видели, 1-я эскадра эсминцев отвернула в сторону, и приказ исполнил лишь крейсер «Тама», выпустивший 4 торпеды. В 07.10 «Солт-Лейк-Сити» получил еще одно попадание 203-мм снарядом, в результате было затоплено несколько отсеков. Мак-Моррис был вынужден приказать своим эсминцам поставить дымовую завесу.

Американцы продолжали двигаться на запад со скоростью 25 узлов – больше поврежденный «Солт-Лейк-Сити» не давал. Но адмирал Хосогая потерял управление своей эскадрой, в результате чего его эсминцы уплыли в голубые дали и не смогли нанести решающий удар. Да и сам адмирал действовал достаточно вяло, продолжая держать дистанцию около 20 000 ярдов, вместо того чтобы сблизиться и добить противника.

Вялая перестрелка продолжалась. Мак-Моррис повернул сначала на север, потом опять на запад, а затем на юг, но японцы продолжали упорно его преследовать. В 07.55 в «Солт-Лейк-Сити» попал еще один снаряд, теперь 140-мм с «Абукумы». Он вызвал дополнительные затопления, появился крен. Но обратите внимание на временные интервалы между попаданиями! Один снаряд в час – вот она, дуэль на предельных дистанциях. Дымовые завесы помогли Мак-Моррису обмануть японцев. Хосогая просмотрел его поворот к югу и продолжал двигаться на запад. В результате дорога домой была открыта!

Японцы тем временем выпустили очередные 16 торпед с дистанции около 17 500 ярдов, но в цель, естественно, не попали. Затопления еще больше снизили скорость американского тяжелого крейсера, теперь он не мог дать больше 20 узлов. В 08.40 японцы несколько сократили дистанцию, которая все равно оставалась достаточно большой, и усилили огонь. Но это мало что дало, более того, «Нати» получил попадание, которое вывело из строя одно из его 203-мм орудий. Эсминцы «Вакаба» и «Хацусимо» выпустили очередную порцию торпед, но также безрезультатно. Однако японцам помогли механики «Солт-Лейк-Сити», которые ошибочно подали в котлы нефть, перемешанную с водой. В 08.55 крейсер полностью потерял ход.

Наступил критический момент сражения. Мак-Моррис приказал своим эсминцам атаковать японцев, и «Бейли», «Коглэн» и «Монагхэн» прошли прямо на врага. «Ричмонд» остался позади, чтобы в случае необходимости принять команду «Солт-Лейк-Сити». Но адмирал Хосогая был вынужден перенести огонь на эсминцы, и «Бейли» получил серьезные повреждения. Он выпустил 5 торпед и промахнулся, а вот два остальных эсминца просто не посмели выйти на дистанцию торпедного выстрела. Их командиры просто струсили.

И в тот момент, когда американцам оставалось только молиться, произошло чудо – в 09.04 японцы прекратили огонь и ушли. Как обычно, нашлась масса причин, объясняющих это решение. Хосогая считал воздушную атаку американцев неизбежной и боялся ее: он израсходовал слишком много снарядов и слишком много топлива. Особенно здорово звучала последняя фраза его рапорта: «Даже потопление американского корабля не оправдывало продолжение боя». Вот так!

Это сражение характерно чудовищным расходом боезапаса при минимальных результатах. «Солт-Лейк-Сити» выпустил 832 203-мм снарядов, «Ричмонд» 271 152-мм, эсминцы – 985 127-мм. Японцы израсходовали 1611 203-мм, 321 140-мм. Количество попаданий вы видели. Японские корабли израсходовали 43 торпеды, американские – только 5, попаданий не было вообще.

Доктрина дневного артиллерийского боя на большой дистанции приказала долго жить, и события, имевшие место 25 октября 1944 года, были уже совершенно излишним доказательством совершенно очевидного факта.