...безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список Ваших преступлений. Бесконечен список Ваших жертв... Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя,, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.

Ф. Раскольников. Открытое письмо к Сталину.

В конце 30-х годов Сталин сказал: «Чтобы выиграть сражение, нужны сотни тысяч красноармейцев, а чтобы провалить этот выигрыш, достаточно несколько шпионов. Из всех экономии самая дорогостоящая ? это экономия на средствах борьбы со шпионажем».

Так бдительность превращалась в подозрительность, нагнеталась шпиономания, обосновывалась политика репрессий.

Да, трудно жить в стране, которой управляют высокопоставленные лица, а не законы.

Мой приятель О. Е. женат на дочери полковника МГБ в отставке. Полковник этот был близким другом Берия и многое повидал. Он рассказывал о совещании военных, которое состоялось в 1940 году в Кремле. Совещание вел Ворошилов. Сталин с трубкой во рту ходил по комнате. За столом сидели высшие армейские командиры, перед входом в зал заседания сдавшие оружие, и работники МГБ, одетые в военную форму, с пистолетами в карманах. Полковник сидел за столом рядом с Окой Городовиковым, получив простое и недвусмысленное задание; держать руку в кармане и стрелять в Городовикова без предупреждения, если тот встанет с места. Таким был страх Сталина перед своим генералитетом даже после того, как Тухачевский, Якир, Блюхер, Егоров и тысячи других командиров были убиты. Факт поразительный даже для нравов тех времен.

Бывший охранник Сталина Василевский рассказывал о Переделкино.

Однажды, отдыхая у Черного моря, Сталин решил прогуляться на катере. Когда катер проходил мимо маленького острова, оттуда раздался пушечный выстрел. Испуганный Сталин приказал повернуть назад.

Инцидент расследовали. Выяснилось, что на острове находился небольшой гарнизон, лишенный связи с берегом. Случилось ЧП: получил увечье солдат. И чтобы вызвать моторную лодку, командир приказал дать холостой выстрел из пушки. Таким способом было принято в экстренных случаях вызывать морской транспорт.

Сталин ничего этого во внимание не принял. Он не мог простить виновнику выстрела свой испуг. И командир, отдавший приказ, и солдаты, стрелявшие из пушки, были арестованы, как покушавшиеся на жизнь вождя.

Пользуясь подозрительностью Сталина, Берия держал его в постоянном страхе. Это было для Берия средством политической карьеры. Однажды во время отдыха в Крыму Сталин совершал морскую прогулку. Когда катер шел вдоль гористого берега, группа переодетых сотрудников НКВД по тайному распоряжению Берия обстреляла катер холостыми выстрелами. Берия мужественно и решительно загородил Сталина своим телом. А тем временем другой отряд НКВД отнюдь не холостыми выстрелами ликвидировал группу, инсценировавшую нападение. У Сталина осталось полное впечатление покушения на его жизнь и преданных и бесстрашных действий Берия, рискующего собой во имя спасения драгоценной жизни вождя.

Однажды в конце 30-х годов у Смирнова-Сокольского собрались эстрадные артисты. Один из гостей сообщил, что арестовали администратора Москонцерта Поздняка. Это был добрый, мягкий, деловой, совершенно отрешенный от политики человек, и поэтому все возроптали; мол, уж совершенно невозможно, чтобы Поздняк был врагом народа. Тогда расхрабрившийся хозяин дома к ужасу всех присутствующих позвонил какому-то начальнику НКВД и попросил срочно его принять. Смирнов-Сокольский был известный артист, и ему было разрешено немедленно приехать. Все отговаривали его от этой поездки, предсказывая самое худшее, однако отступать было поздно ? и он отправился в учреждение, приводившее всех в ужас.

Принявшему его начальнику Смирнов-Сокольский сказал:

— Я уверен в невиновности Поздняка. Его арест ? ошибка.

Начальник затребовал дело. Ему принесли папку, полную бумаг. Полистав дело, тщательно прикрывая его от глаз посетителя, начальник заключил:

— Все правильно. Поздняк арестован, так как он пытался скомпрометировать вождя.

Смирнов-Сокольский обмяк. Вся храбрость из него вышла, как воздух из проколотого мяча. Извинившись за беспокойство, артист ушел. Когда он вернулся домой, гости облегченно вздохнули и стали наперебой расспрашивать, что же сказали в НКВД. Смирнов-Сокольский объяснил, что Поздняк арестован правильно: он пытался скомпрометировать вождя.

Тогда конферансье Гаркави удивленно спросил:

— Что же это за вождь, если его может скомпрометировать Поздняк?

Профессор Илья Деомидович Панцхава рассказывал в 1949 году.

Крупская как-то возразила Сталину. Он рассердился и призвал ее к порядку:

— Не лезь! Иначе мы скажем партии и народу, кто действительно был женой Владимира Ильича.

Крупская попыталась что-то объяснить, Сталин перебил ее:

? Молчи, дура, а то назначим вдовой Ленина Фотиеву или Стасову.

Сталин называл Крупскую вдовствующей императрицей.

Крупская собиралась выступить на XVIII съезде партии с осуждением сталинского деспотизма. Кто-то из друзей сказал, что ей не дадут слова. Крупская ответила: «Тогда я поднимусь из зала и потребую слова, ведь я сорок лет в партии». О намерении Крупской стало известно Сталину. 26 февраля 1939 года Крупская отмечала семидесятилетие. С диагнозом «отравление» она была доставлена в больницу, где, не приходя в сознание, скончалась.

Предание говорит, что она отведала торт, присланный Сталиным ко дню ее рождения. Эта версия выглядит недостоверной: ведь торт попробовали и гости, а между тем, нет свидетельств, что кроме нее кто-либо еще отравился. Эту легенду опровергает и секретарь Крупской В. Дридзо ? дочь С. Лозовского. Однако характерна сама версия насильственной смерти, упорно бытующая в устных преданиях.

Профессор Аркадий Самсонович Ерусалимский рассказывал, что он был автором предисловия к книге Бисмарка, изданной в 39-м году. Сталин внес в предисловие ряд поправок (например, вписал в характеристику Бисмарка слова «великий юнкер»). В связи с изданием этой книги Ерусалимский был приглашен к Сталину. Во время этого визита на столе Сталина лежала книга Платона на греческом языке.

Не желая сдаваться наступавшей лысенковщине, всемирно известный генетик, академик Николай Иванович Вавилов говорил: «Придется идти за науку на крест».

20 ноября 1939 года Вавилов был принят Сталиным.

С 10 часов утра до часа ночи Вавилов ждал приема. Наконец его пригласили. Он вошел. Поздоровался. Сталин ему не ответил и спросил:

— Ну что, гражданин Вавилов, будете заниматься цветочками или будете помогать нам?

Вавилов стал объяснять, чем он занимается.

— Вы свободны, ? сказал Сталин.

Но Вавилов был свободен 9 с половиной месяцев Вслед за ним были арестованы и его последователи

Борьба генетиков была единственной сознательной оппозицией Сталину в конце 30-х годов.

Пришел к Сталину академик Петр Леонидович Капица и говорит: арестован физик Ландау, прошу освободить ? он мне нужен. Сталин отвечает: Ландау арестован как англо-немецко-французский шпион. Сталин разводит руками, мол, ничего не поделаешь. Капица говорит: да, но он мне нужен. Сталин движением бровей передает заявление к Берия. Тот отвечает: Ландау признался в том, что он шпион. Сталин снова разводит руками: арестован, шпион, признался. Капица не отступает, да, но он мне нужен. Сталин вновь мимически отправляет реплику Капицы Берия. А тот отвечает: уже состоялся суд, и суд признал Ландау виновным. Сталин опять разводит руками: уж если суд решил ? ничего не поделаешь. Капица настаивает: он мне нужен. Сталин теряет терпение и говорит Берия: «Слушай, Берия! Видишь, он человеку нужен! Раз нужен ? отдай!» И Берия ничего не остается, как освободить Ландау.

Пойди Капица по тривиальному пути: Ландау честный человек, он не шпион ? и он, поставив под сомнение систему арестов, проиграл бы дело. Капица же говорил не политически, а прагматически: мол, все верно, однако рациональней использовать Ландау не в качестве удобрения почвы или в лучшем случае лесоповальщика, а для решения важных научно-технических задач.

Такова легенда. Сам же академик Лев Давыдович Ландау рассказывал, что Капица пришел к Сталину и сказал: арестовали Ландау, а он может сделать жидкий гелий, Ландау нужно вернуть. Сталин распорядился.

Жидким гелием Ландау никогда не занимался, но как обыкновенный гений, конечно же, быстро создал технологию приведения этого газа в жидкое состояние.

В 1939 году Сталин высказывал Юдину пожелание:

— Хорошо бы написать труд по истории культуры.

В руководимом Юдиным институте сразу же приступили к созданию проспекта первого тома (античная куль тура). Вскоре Юдин показал готовый проспект Сталину, который выразил недовольство:

— Вы не поняли. Я говорил о труде по истории культуры, а вы принесли проспект труда по истории гражданского общества. История культуры ? это то, что было в первобытном обществе (!!!) до возникновения классов и государства (!!!).

Господь бог и война спасли философию и культуру от осуществления этого замысла.

Незадолго перед войной Сталин сказал:

— Гегель ? аристократическая реакция на Французскую буржуазную революцию и французский материализм.

Диалектический закон « отрицания отрицания» он назвал отрыжкой гегельянщины.

Все эти высказывания противоречат не только всей мировой традиции в трактовке гегелевской философии не только фактам культуры и истории, но и определениям Гегеля в работах Маркса и Ленина, продолжателем учения которых объявлял себя Сталин. Видимо, философ Стэн, обучавший генсека философии и жаловавшийся на теоретическую ограниченность своего подопечного, так и не смог преодолеть этой ограниченности: Сталину не удалось ни самостоятельно, ни с помощью Стэна освоить наследие Гегеля.

В 1940 году на приеме у Сталина Юдин высказал суждение о великих преимуществах советской экономики перед капиталистической.

— Так-то оно так, ? сказал Сталин. ? Преимущества, безусловно, есть. Только можете ли вы Мне объяснить, почему в Выборге до нашего прихода была электростанция, на которой работало шесть человек (хозяин ? он же директор ? и еще пять инженеров и техников), а сейчас, при советской власти, на этой же электростанции работают 300 человек? И нельзя сказать, что от этого станция дает больше электроэнергии.

Как-то в присутствии Александрова Сталин спросил Любовь Орлову:

— Тебя муж не обижает?

(С женами Сталин разговаривал обычно «на ты»). ? Иногда обижает, но редко.

— Скажи ему, что если он будет тебя обижать, мы его повесим.

Тут, полагая ситуацию шутливой, Александров спросил:

— За что повесите, товарищ Сталин?

— За шею, ? мрачно и серьезно ответил вождь,

Вернувшегося из Испании Михаила Кольцова вызвал Сталин. Присутствовали ряд неизвестных Кольцову лиц, и он спросил, можно ли говорить откровенно.

? Да, говорите откровенно, товарищ Кольцов.

Кольцов начал правдивый рассказ, перемежая факты самостоятельным анализом событий. Сталин внимательно слушал, поощряя искренность сочувственным вниманием. Когда рассказ закончился, Сталин спросил:

? У вас, кажется, было в Испании прозвище? Как вас звали?

— Микаэль.

— Ну что же, идите, Микаэль.

Когда Кольцов был уже у двери, Сталин остановил его:

— Есть ли у вас личное оружие?

— Да, есть.

— А не приходила ли вам, Микаэль, в голову идея застрелиться?

— Нет, товарищ Сталин.

? Советую подумать над этой идеей.

В 1956 году художник Евгений Кацман рассказывал в Абрамцеве.

В конце 30-х годов в Москве подготовили выставку «20 лет советской индустрии». У входа была поставлена большая скульптура к тому времени уже умершего наркома, непосредственно занимавшегося индустриализацией, Серго Орджоникидзе. За день до открытия выставки ее посетили члены Политбюро во главе со Сталиным. Обойдя экспозиционные залы, руководители и принимавшие их художники прошли наверх в большую административную комнату. Кацман обратился к Сталину с вопросом:

— Товарищ Сталин, разъясните нам, что такое социалистический реализм?

Сталин ответил:

— А откуда я знаю? Пусть об этом расскажут те, кто об этом пишет.

На этом «пресс-конференция» закончилась.

Сразу после спектакля Ивана Семеновича Козловского вызвали в Кремль, где шел заранее не планировавшийся банкет.

Знаменитый тенор очень устал, пел он весь вечер через силу, так как плохо себя чувствовал ? болело горло. Однако отказаться ехать в Кремль Козловский опасался. Когда он явился, Сталин сразу же попросил его спеть «Сулико». И вдруг певец почувствовал, что его боязнь потерять голос сильнее, чем страх перед сталинским гневом. Он отказался петь и объяснил свой отказ. Тогда находившийся в добром расположении Сталин благодушно сказал:

— Пусть Козловский бережет свой голос. И пусть послушает, как мы с Берия споем. Иди, Лаврентий, петь будем.

Они стали рядом и действительно запели. Это был прекрасный дуэт палачей. Как же глубоки должны быть певческие традиции Грузии, если даже худшие представители этого народа способны ладно спеть грузинскую песню.

После выступления Козловского члены Политбюро стали вызывать его «на бис» и предлагать свои программы:

— Спойте арию...

— Спойте романс... Вмешался Сталин:

— Нельзя покушаться на свободу художника. Товарищ Козловский хочет спеть «Я помню чудное мгновенье».

По словам Зинаиды Гавриловны Орджоникидзе, Сталин любил поиздеваться над ближними. Объектом таких издевательств нередко был его секретарь Поскребышев. Однажды под Новый год Сталин развлекался таким образом: сидя за столом, он сворачивал бумажки в маленькие трубочки и надевал их на пальцы Поскребышева. Потом зажигал бумажки, подобно новогодним свечам. Поскребышев весь извивался и корчился от боли, но не . смел сбросить эти трубочки.

Жена Поскребышева была родной сестрой жены Седова ? сына Троцкого. Рассказывают, что ордер на арест своей жены Поскребышев должен был лично передать Сталину на подпись. При этом он попытался взять ее под защиту. «Раз органы НКВД считают нужным арестовать твою жену, ? ответил Сталин, ? значит это необходимо». И подписал ордер. Увидев выражение лица Поскребышева, Сталин рассмеялся: «Ты что, бабу жалеешь? Найдем тебе бабу». Действительно, вскоре в квартиру к Постребышеву пришла молодая женщина и сказала, что ей поручили заниматься его хозяйством.

Сталин очень забавлялся, когда начальник его охраны Пикель разыгрывал в лицах расстрел Зиновьева. Два охранника вели под руки еле передвигающегося, повисающего на их руках Пикеля, вошедшего в образ Зиновьева. Потом «актеры» отпускали его, и он рушился на пол, обхватывал сапоги охранников и умолял их пощадить его. Он выкрикивал жалкие, бессвязные слова.

Вскоре спектакль, разыгрываемый Пикелем на утеху вождя, стал для «актера» реальностью: он знал много лишнего и был расстрелян.

Одна из забав Сталина состояла в том, что во время завтрака он разбивал вареные яйца о голову своего помощника Поскребышева. Если во время застолья Сталин начинал разговаривать с Берия по-грузински, все присутствующие ежились от страха: такой разговор мог относиться к любому из гостей и угрожал жизни каждого. Иногда Сталин произносил по-грузински два слова, означавшие «перемена скатерти». Тотчас четверо мужчин из обслуги брали за края скатерть, покрывавшую стол, и складывали ее, превращая в своеобразный мешок, в котором оказывались перемазанные икрой апельсины и облитые хванчкарой цыплята табака, паштет с осколками хрустальных бокалов. Стол покрывался свежей скатертью и вскоре вновь ломился от изобилия вин, фруктов и блюд.

В три часа ночи в Совете Народных Комиссаров раздался звонок. Трубку снял дежурный. Из трубки донесся голос Сталина:

— Товарищ дежурный, у нас тут интересная игра. Товарищ Ворошилов утверждает, что над Кремлем находится Марс, а товарищ Молотов ? Юпитер. Надо узнать, кто выиграл пари.

Дежурный поднял с постели почти всех профессоров и академиков, имеющих мало-мальское отношение к звездному небу. Наконец астроном Василий Григорьевич Фесенков, ворча спросонья, подошел к своему окну, посмотрел на небо и сказал:

— Это не планета, а созвездие Кассиопея. Обрадованный дежурный позвонил в Кремль и доложил:

— Товарищ Сталин, ваше задание выполнено: никто не выиграл. Над Кремлем ? созвездие Кассиопея.

Сталин ответил:

? При чем тут звезды! Мы здесь уже играем в другие игры.

Александр Кривицкий в 1939 году опубликовал в газете «Красная звезда» острокритическую рецензию на роман Николая Шпанова о будущей войне с немцами. В романе могучий удар советской авиации по фашистской Германии одним разом (блиц криг!) решает исход всей войны. Кривицкий возражал: у Шпанова получается, что не люди, а техника решает все.

Рецензия вызвала недовольство Сталина, о чем Ворошилов сообщил в газету. Было дано указание изменить оценку книги, но автора отрицательной рецензии не трогать (оговорка весьма существенная, так как по тем суровым временам без нее судьба человека могла быть сломана).

Вторую, теперь уже положительную, рецензию подписал адъютант Мехлиса ( в те годы ближайшего к Сталину человека). Эту рецензию напечатали в той же «Красной звезде». Мнение Кривицкого при этом глухо упоминалось и мягко дезавуировалось.

Сталину нравилась шпановская легкомысленная уверенность в том, что война будет нетрудной и быстрой («малой кровью» и «на чужой территории»). Популярная предвоенная песня рисовала будущую схватку с врагом опереточно:

Полетит самолет,
Застрочит пулемет,
Загрохочут железные танки.
И пехота пойдет, и саперы пойдут,
И помчатся лихие тачанки...

Эти представления были близки Сталину. К тому же он считал, что пропаганда должна и своему народу, и потенциальному противнику внушать уверенность в несокрушимой мощи Красной Армии. Однако опыт боев на советско-финском фронте внес некоторые сомнения и отрезвляющие ноты в сталинское несерьезное отношение к современной войне. Это и предотвратило суровую расправу с Кривицким.

Сталин назвал Гитлера ледоколом революции.

Подписав договор с гитлеровской Германией, Сталин поднял бокал шампанского со словами:

— Я хочу выпить за Гитлера ? авторитетного вождя немецкого народа, заслуженно пользующегося его любовью. Я пью за осуществление всех планов вождя немецкого народа.

Второй тост Сталин поднял за Гиммлера ? человека, обеспечивающего устойчивость немецкой нации, стабильность национального порядка в Германии.