Глава 1 Что такое империя?

Ты ступаешь по огню, прикрытому обманчивым пеплом.

Гораций

Империи были всегда, потому что народы развивались с разной скоростью. Империи существовали задолго до появления государств. Даже в первобытном обществе, когда о государстве и речи не шло, какое–то племя или род порой обгонял в развитии соседей. Это племя или род начинал теснить и обижать других: отнимал их имущество, присваивал их землю, заставлял платить дань или работать на себя.

Империи возникают там, где одни общества сильно опережают в развитии другие. Настолько опережают, что могут без особого труда завоевать их, присоединить к своей стране. Возникает государство, объединяющее много стран и народов — иногда очень разного происхождения. Одна из стран — ведущая, «титульная» страна, — ее народ и вырвался вперед, получил возможность строить империю. Эта страна очень обогащается притоком богатств из завоеванных стран, а имперский народ пополняется не ХУдшими представителями завоеванных народов.

Еще раз уточню — передовая страна может вовсе не быть государством. Передовой народ может быть попросту первобытным племенем. Племена индоевропейцев расселились на колоссальном пространстве от Северного Китая до Северной Индии и Западной Европы; во все эти края индоевропейцы несли свои атрибуты: свастику, поклонение огню и солнцу. Везде на всем этом колоссальном пространстве, почти во всей Евразии, местные народы растворялись в пришельцах или становились их данниками.

Индоевропейские племена плохо помнили о своем родстве, и, уж конечно, ушедшие в Китай или арии Индии понятия не имели о судьбе германцев и кельтов в Европе. Между собой индоевропейцы воевали не менее жестоко, чем с другими, неродственными, племенами.

Персидский царь Кир воевал сначала с родственным племенем мидийцев — персы покорили мидийцев, заставили платить жестокую дань. А ведь мидийцы говорили на языке, который отличался от персидского не больше, чем сербский отличается от русского. Очень родственные народы.

Царь Кир воевал с мидийцами, потом завоевывал Малую Азию и Вавилон, а под конец жизни стал воевать со скифами — еще одним очень родственным племенем. Языки скифов и персов различались меньше, чем современный русский и украинский, но это не мешало персам пытаться завоевать скифов, а скифам не помешало разбить и почти поголовно истребить персидское войско.

По легенде, скифская царица Томирис велела положить голову персидского царя Кира в мешок с кровью.

— Ты хотел крови, царь? Так получи!

Но и воюя друг с другом, индоевропейские племена распространились на колоссальной территории. При том, что они вовсе не создавали могущественных государств, не выступали централизованными армиями.

Индоевропейцы расселялись по лику Земли с Южного Урала не от хорошей жизни — ученые считают, что их гнали засуха и голод. Но везде, где они оказывались, индоевропейцы неизменно оказывались сильнее местных племен. И в дикой Южной Сибири, и в цивилизованной Индии. Они были сильнее — вот и расселялись, где хотели. У первобытных племен это получал ось не ХУже, чем у цивилизованных англичан, в XIX веке расселившихся по Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии, Северной Америке.

РАЗВИТИЕ ВШИРЬ

Империя возникает, как продвижение вширь чьего- то передового опыта. Ведь опередив соседей, всегда можно было продолжать и дальше развиваться вглубь, то есть стараться получить все больше и больше с той же самой территории. А можно было развиваться и вширь, то есть нести в другие земли уже достигнутое.

Если вокруг лежат пустые земли, их можно просто занять и поселиться на них. Это колонизация, то есть освоение ничьей земли. Но такой вариант — чистейшей воды теория, потому что ничьих земель не существует уже десятки тысяч лет. Примерно 35 тысяч лет назад человек заселил Австралию и Северную Америку, примерно 1 О тысяч лет назад — Южную Америку. Ничьих земель уже не оставалось, разве что пустынные океанические острова — коралловые рифы в тропиках, прохладные острова на севере Тихого океана с лежбищами котиков и морских слонов.

Любое расселение и шло всегда по чужой земле — по уже кем–то освоенной, для кого–то родной, покрытой могилами предков. И потому самая мирная колонизация всегда связана с завоеванием. Мирное созидание, полезная колонизация — одна сторона империи. Завоевание, покорение, то есть жестокое колонизаторство, — это ее другая сторона. Обе стороны обязательно присутствуют.

Земля может казаться пустой. для русских пустой казалась Сибирь — огромные пространства, и даже в самых удобных местах нет ни одного хлебного поля! Даже на самой тучной речной пойме не посажены ни капуста, ни репа! Не мычит скот в березовых колках, не пылит деревенское стадо, да и самих деревень, в русском понимании, нет. Нет и дорог, по которым коровы могли бы пылить, возвращаясь домой.

Но все это — в понимании русских. Для жителей Сибири страна вовсе не казалась пустой или мало освоенной. Ни один кочевник никогда не признал бы землю пустой или брошенной только потому, что на ней люди работают не так интенсивно, освоили ее не так зримо, как привыкли к этому земледельцы.

При виде земель Поволжья, Предуралья и Сибири русские качали головами: какая богатая страна, и как плохо она устроена, неправильно используется. Но точно так же смотрели на роскошные почвы Мексики испанские завоеватели, на черноземы Южной Африки буры, на лиственные леса долины Гудзона — французы.

С тем же чувством американский колонист направлял свой фургон через колышащиеся под ветром травы прерий Великих Равнин, а римляне искали на Дунае места для новых колоний. И Америка англичанам, и Британия римлянам казались мало населенными, а их земли — плохо обработанными.

Имперские народы всегда чувствовали себя вправе нести достигнутый уровень развития соседям. Чувствовали себя вправе воевать и завоевывать.

ИМПЕРИЯ — ДИТЯ ЗАВОЕВАНИЯ

Империя рождается там, где есть большое военное превосходство. Такое большое, что соседи не могут эффективно сопротивляться, когда покориться им выгоднее, чем вступать в открытый бой. Когда завоевание не уносит множество жизней у самих завоевателей.

Судьба всех империй разворачивается по одному и тому же сценарию. Сначала несколько веков идет «собирание» и «устроение» земель. В это время строители империи не сомневаются в своем превосходстве, в своем праве строить империю. Лев Гумилев назвал бы этих, уверенных в себе и в своем праве, людей «пассионариями». В пору подъема совершаются светлые подвиги, и для потомков поведение предков становится образцом. В эпоху подъема Великого Рима Муций Сцевола положил правую руку на факел — галлы угрожали ему пытками, — Муций Сцевола показал, что не боится ни галлов, ни пыток.

В начале XII века Россия переживала такую же эпоху подъема. Участники ополчения Минина и Пожарского, осажденная в Смоленске армия московитов не сомневались в своей правоте и шли до конца.

Империя построена, она уже не в силах распространяться дальше. И следует короткий взрыв, культурный расцвет. Да, короткий! Редко когда расцвет продолжается больше, чем век или два! Расцвет империи прекрасен и удивителен; его будут вспоминать спустя века и поколения, как классический период, как однажды взятую вершину, как эталон культурной жизни. В эту эпоху живут те, чье творчество станет образцом. Предки были, может быть, и не глупее — но у них не было таких возможностей. Потомки будут не хуже — но место на культурном олимпе уже занято.

Поэт и философ Боэций не хуже Петрония, Овидия и Апулея. Его беда в том, что он жил поздно — в VI веке по Р. Х. А расцвет Римской империи, ее взлет приходится на 1–II века по Р. Х.

Николай Гумилев вряд ли слабее Пушкина. Куприн ничем не ХУже Льва Толстого. Но место занято. Русский XIX век — время культурного взлета, время сложения русской классической куль- туры. Этот образец народ по несет и дальше, как память о днях своего культурного величия.

Классические периоды в жизни империй сияют, как звездные часы человечества. Афины VI–V веков до Р. Х. — век Перикла. Рим от Юлия Цезаря до времен первых Антонинов. Франция XIII века. Россия XIX века. Попробуйте вынуть любую из этих глыб из здания современной цивилизации… Попробуйте — и здание обрушится.

Это грустно, но факт: длятся классические периоды недолго. За коротким ярким взлетом приходит долгий серенький упадок, сумерки классического периода. Рим поднимался от времен первых царей–рексов примерно пять веков. Два века длился расцвет, когда империя сияла, словно солнце, когда слово римских императоров было непререкаемым, римские купцы проникали в Центральную Азию и в Китай, и никому не приходило в голову, что все это может легко рухнуть.

Но с III века наступили сумерки империи. Вдруг оказалось, что Италия надорвалась, строя империю. Италия больше не может поставлять нужное число легионов. «Солдатские императоры» с Дуная, из Африки или из Галии стали захватывать корону императоров и играть ей, как хотели.

Еще более зловещее явление — выяснилось, что народы империи больше не хотят подчиняться ее центру. Части империи больше не нуждаются в целом, они могут жить самостоятельно. Империя начинает разваливаться, в нее вторгаются пришельцы, которых легко отбили бы еще сто лет назад. В V веке Западной Римской империи не стало.

Идея же империи намного пережила саму империю. В VI веке византийский император Юстиниан завоевывал отпавший от империи Запад в святой уверенности — он восстанавливает Великий Рим. Так думал даже франкский король Карл Великий, Шарлемань, который в 800 году от Воплощения Христа сделался императором. Идея империи жила в головах европейцев и в IX веке, и в Х, когда Оттон I в 962 году создал «Священную Римскую империю германской нации). Империя была скорее фикцией — в самой Германии в нее входили совершенно независимые государства. Власть императора была почетной, но нисколько не напоминала власть Октавиана Августа или Марка Аврелия. Но формально «Священная Римская империя германской нации» дожила до 1806 года: в ходе наполеоновских войн последний император Франц II отрекся от ненужного престола.

На примере Великого Рима и его наследников хорошо видно, как и почему обрушиваются империи. Происходит это потому, что неизбежно наступает день, когда завоеванные народы становятся не менее развитыми и сильными, чем завоеватели. Достигнув такого же уровня развития, как и завоеватели, народы перестают нуждаться в империи. Да и освободиться им уже нетрудно.

А народ завоевателей слабеет, потому что пока он строил империю, другие развивались быстрее него. Для строительства империи необходимо совершение усилий, трата сил, времени и энергии, даже человеческих жизней для завоеваний и удержания завоеванного. Получается, что общество, строящее империю, платит возможностями собственного развития вглубь. А подданные империи начинают обгонять в развитии метрополию.

НАСИЛИЕ И СОБЛАЗН

Легко заметить, что и завоеванные народы вовсе не только воюют с империей. Очень быстро они начинают участвовать в ее строительстве. С точки зрения и патриотизма, и элементарной логики кажется диким, что эллины, даки и египтяне быстро становятся вполне лояльны к Риму и сами участвуют в войнах за расширение империи. А галлы, иберы и бритты даже утрачивают родные языки и переходят на латынь.

Для объяснения причин этого надо понять, как и чем строится всякая империя, а строится она насилием и соблазном.

Насилием — это привычнее, понятнее. Но есть и соблазн. Имперский народ должен знать и уметь то, чего не знают и не умеют другие. Назовем вещи своими именами — это соблазн более высокой культуры. Соблазн без насилия заимствуют не все, заимствуют плохо и мало. Насилие без соблазна — бесплодно. В века строительства Римского государства римская армия была сильнее не только любого противника, но и любой возможной коалиции. Пойди против Рима одновременно все народы Средиземноморья — победил бы Рим. Империя объединяла силой, могучей поступью легионов, с которыми никто не мог бороться.

Рим был настолько сильнее соседей, что воевать ему сделалось выгодно — слишком малым числом усилий, материальных ресурсов и человеческих жизней платили римляне за добычу.

Но не только силой римляне строили империю. Римляне несли великий соблазн… даже сразу несколько соблазнов. Рим убивал и грабил, но Рим и давал очень многое. Империя объединяла языком — более логичным и богатым, чем другие. Империя объединяла законами — тоже более логичными, рациональными и справедливыми, чем законы других племен.

Империя давала гражданство — особое состояние, которое нельзя было отнять и которое делало человека независимым от кого бы то ни было, даже от властей самой империи. Вместе с гражданством шел индивидуализм — возможность быть самому по себе, без отеческого руководства СИ отеческой дубинки) вождя племени, старейшины клана, жреца, начальника, управляющего, стерегущего, проверяющего.

Империя охраняла и поддерживала своего гражданина. «Я — римский гражданин!» — презрительно бросал человек в перекошенные физиономии беснующихся германцаев, иудеев или даков. И опускались бронзовые мечи. Ссутулившись, вжав головы в плечи, расходились готовые на убийство. Сам по себе римский гражданин не был опасен; толпа соплеменников смела бы его, не остановившись. Но все знали, что смерть римского гражданина повлечет за собой страшное: неукротимую поступь легионов, прозрачно–дымное пламя над городами, рабство, смерть. Варвары приучались не трогать римских граждан.

Долгое время людей в империи не объединяла общая теплая идея, принимаемая на уровне эмоций. Закон, порядок, защита — все это было холодное, казенное, рациональное. Во всех краях и областях империи народы лепились к уютным племенным культам Зевсов, Мардуков, Изид, Яхве. Не было такой общей идеи.

Отсутствие общей идеи взорвало языческую империю. Новая идея — христианство — построила на месте языческого Рима христианскую Византию и христианский же Запад.

Но и до христианства — соблазн был. После же принятия христианства исходящий от Римской империи соблазн многократно усилился.

ИМПЕРИИ — ПОСТУПЬ ПРОГРЕССА

В последние годы россиян так убеждали во вредоносности империй, что мои слова могут показаться им нелепыми, даже зловредными. Но империи — это способ распространять, нести по лицу Земли достижения отдельных культур.

«Если бы нужно было нести идеи, то книгопечатание сделало бы это лучше солдат», — сказал Лев Николаевич Толстой. Сказано красиво, но неверно.

Возьмем историю той цивилизации, к которой мы с вами принадлежим, дорогой читатель. Рассмотрим ее с точки зрения того, как более совершенные формы культуры сменяли менее совершенные.

Уже на Древнем Востоке тот, кто вырывался вперед, тот становился и сильнее. Верхний. Египет завоевал Нижний, и возникло единое Древнеегипетское государство. В Двуречье Ур, Киш, Лагаш, потом Вавилон воевали друг с другом и бешено учились друг у друга.

Тысячелетием позже, окрепнув, богатые египтяне создали свою империю, воюя с такими же богатыми жителями Вавилона. Ассирийцы изобрели железное оружие — и тут же построили свою империю. Персы придумали много чего — мировую религию, совершенные формы управления и лучшую в тогдашнем мире армию. Они и создали Империю, которая включила в себя весь тогдашний Передний Bосток и дожила до Александра Македонского.

А греки придумали фалангу — ровный строй и такое вооружение, с которым не могли справиться восточные люди. Персы теряли тысячи людей, а большая часть эллинов, ушедших с Александром Македонским, вернулась домой. Возникла система эллинизма, без которой трудно представить современную цивилизацию. Рим сделал эллинистические страны своей второй половинкой, а Византийская империя дожила до XV века… После чего ее территория стала частью двух мусульманских империй: Арабского халифа и Турецкой (Оттоманской) империи.

На развалинах Западной Римской империи сложились независимые государства… Каждое из них было империей.

И в Новое время в Европе Каждая передовая страна пыталась создать себе империю… Только с изобретением океанских кораблей возможности очень расширились, начались завоевания на других континентах.

Разделяя между собой мир, страны Европы пытались покорить и друг друга… Все, что происходило в мире в XII — начале XX века, очень напоминает и Древний Восток, и отношения греческих полисов — ни одна европейская страна не может стать настолько сильнее остальных, чтобы ее власть была стабильна.

Испания, Франция, объединенная Германия XIX века — все они какой–то срок играли роль передовой страны. Они завоевывали, покоряли — но и несли Прогресс и просвещение. Вряд ли Кодекс Наполеона стал бы основой юриспруденции в Германии, если бы не завоевания 1800–1814 годов. Причем французов–то разбили, а Кодекс остался.

Совершенно неизвестно, как бы книги разносили идеи по Европе, если бы им не помогали солдаты.

Что бы я ни сказал о месте, которое занимает Российская империя в этом процессе, это вce равно будет объяснено моим этническим происхождением. Даже указание на мою смешанную кровь тут ничего не изменит.

Поэтому скажу коротко: всемирно–историческая роль Российской империи даже значительнее, чем Британской империи. После Римской империи и Византии роль Российской империи — третья. Я убежден, что имперские народы, народы–завоеватели, вовсе не должны мучиться комплексом исторической вины. Мы, русские, — имперский народ; народ — строитель Российской империи. Произошло это потому, что мы были передовым народом и несли другим то, чего у них не было.

Биться головой об стенку? Каяться за то, что мы сильнее и умнее других?

Я не собираюсь этого делать и никому из русских не советую.