Глава пятая

Перестройка феодальной власти и начало антифеодальной революции

В период с XVI по XVII век движение японского народа за освобождение от крепостничества было разгромлено, а ростки движения за установление системы республиканского правления в вольных городах уничтожены. В этот период шла перестройка и укрепление феодальной системы. В результате политики закрытой страны[54] японский народ на протяжении трех столетий стоял в стороне от достижений мировой цивилизации, страдая от жестокого феодального гнета.

В результате издания Хидэёси так называемого указа «катанагари» господствующий класс феодалов лишил народ права иметь оружие. При существовавшей тогда системе строгой социальной регламентации 90 процентов всего населения, принадлежавшего к сословию крестьян и горожан, а по существу, являвшихся крепостными, подвергалось жестокой эксплуатации и вследствие внеэкономического принуждения продолжало влачить жалкое существование под тяжестью бремени налогов и трудовой повинности.

В то же время самураи, составлявшие лишь 10 процентов населения и являвшиеся, по существу, классом феодалов, то есть классом крупных землевладельцев, с помощью внеэкономического принуждения, так как по своему социальному положению они имели право носить оружие, держали народ в крепостной зависимости. Они подвергали парод жестокой эксплуатации и создали такую систему, благодаря которой жили за счет налогов и трудовой повинности, тяжелым бременем ложившихся на плечи крепостного народа.

В основе феодального господства токугавского правительства лежала система, в силу которой подавляющее большинство народа было прикреплено к земле в качестве крепостных и вынуждено было нести тяжелое бремя налогов и принудительного труда. Правительство всеми силами поддерживало и укрепляло эту систему.

Основными законами, с помощью которых токугавское правительство поддерживало и укрепляло эту систему, были закон «О введении книг регистрации для гонингуми»[55], направленные против крестьян указы и закон «О строгом наказании за участие в восстаниях и бегство».

На основании этих законов подавляющее большинство народа было прикреплено к земле в качестве крепостных. Чтобы обеспечить сохранение власти феодалов, взваливших на плечи народа тяжелое бремя налогов, которые состояли из продуктовой ренты, достигавшей около 2/3 урожая, главным образом риса (его крестьяне должны были выращивать в обязательном порядке), трудовой повинности (она состояла из различных видов работ, например дзёгоэки — работы по перевозке и транспортировке товаров, принадлежавших феодалам), а также отработочной ренты и различных налогов, накладываемых на торговлю и промышленность, эти законы прикрепили народ к мелким участкам земли. В соответствии с этими законами была установлена взаимная слежка, основанная на принципе круговой поруки, создана феодальная полицейская система, основанная на принципе «разделяй и властвуй», при которой людей принуждали к тайным доносам и лишили народ свободы собраний, союзов и прочих свобод. Кроме того, была создана специальная полиция для контроля над населением, дабы оно не подверглось влиянию христианской религии. Вновь по всей стране были воздвигнуты заставы, которые ограничивали свободу выбора места жительства. Вся эта система, натравленная на поддержание феодального господства, могла существовать в конечном счете лишь благодаря политике изоляции страны от внешнего мира.

«Не удивительно поэтому, что историки, ориентировавшиеся на токугавское правительство, считали реакционную политику изоляции страны необходимой мерой, обеспечивающей мир и счастье Японии.

Однако и сейчас среди японцев еще немало людей, которые находятся под влиянием этой ошибочной точки зрения, о чем можно только сожалеть; это является самым лучшим и непосредственным доказательством того пагубного влияния, которое оказало на сознание японского народа чувство повиновения, привитое ему токугавским правительством. В силу существовавшего режима доносов и клеветы эти критики искажали действительность, и я сомневаюсь, что появится возможность восстановить истинное положение»[56].

После революции Мэйдзи Окума Сигэнобу[57], вспоминая период, предшествовавший революции, писал: «Существовала поистине страшная и поразительная система. Свобода личности ущемлялась. Вся страна была покрыта сетью шпионов. Народ слышал одни лишь грубые окрики: «Дурак! Идиот!»[58].

Такое положение продолжало существовать, ибо подавляющее большинство населения по-прежнему занималось натуральным хозяйством, объединявшим мелкое сельскохозяйственное производство и ремесло, носившее домашний характер; понятно, что люди были изолированы и разобщены. Это объяснялось также тем, что в то время еще не существовало условий, которые позволили бы объединить парод в производственном отношении в масштабах всей страны, это становится возможным лишь в условиях развития промышленности, основанной на разделении труда, что характерно для нового времени.

Хотя весь народ в условиях господства феодализма находился в одинаково тяжелом положении, но, будучи изолированным и разобщенным, он не имел возможности объединиться и создать свои организации, которые защищали бы его интересы. Поэтому и создалось такое положение, когда организацией обладала только абсолютистская система.

Несмотря на то, что японский народ подвергался в этих условиях жестокой феодальной эксплуатации, он все же продолжал развивать производство. Тенденция, направленная на утверждение новых производственных отношений, которые возникают с разложением изолированного и распыленного натурального хозяйства, объединявшего сельское хозяйство очень небольших размеров и ремесло, — эта тенденция па протяжении двух столетии возникала и подавлялась, подавлялась и вновь возникала, пока, наконец, в середине XIX века не одержала полной победы.

В конце XV века в результате крестьянского восстания в провинции Ямасиро было создано народное собрание. С середины XVI века Сакаи становится вольным городом. Ему удалось избавиться от власти феодала и, создав свой высший политический орган — городской совет, состоявший из 36 членов, установить республиканское правление. Эти факты свидетельствуют о том, что уже в то время в экономике Японии появились новые ростки, шло разложение феодальной деревни, началось освобождение от крепостничества, появилось третье сословие — сословие горожан.

Однако благотаря усилению феодальной власти, обусловленному перестройкой всей феодальной системы, в провинции Ямасиро было уничтожено народное собрание, а в вольном городе Сакаи — республиканская система правления. В дальнейшем вся страна оказалась под властью токугавского правительства, а также клановых правительств даймё[59], которые находились под контролем правительства Бакуфу. Постепенно развивавшиеся вольные города также подпали под власть феодалов. Все это чрезвычайно задерживало свободное развитие городов.

Но, несмотря на это, феодализм уже был не в силах приостановить развитие городов. Более того, стремясь предотвратить самостоятельное развитие городов, феодалы стали селиться в городах, в результате чего численность городского населения Японии в то время достигла значительной цифры.

Эдо[60] насчитывал миллион жителей, Осака — 500 тысяч, Киото — 300 тысяч жителей и т. д. Около 30 городов страны имели население свыше 30 тысяч человек. В городах с населением свыше 10 тысяч человек проживало 10 процентов всего населения страны. Эта огромная масса городского населения в основном зависела от феодалов, но вместе с тем в японских городах появилась возможность свободного развития торговли и промышленности, избавившихся от гнета и притеснения феодалов-крепостников.

В этот период началось расслоение феодальной деревни, о чем свидетельствуют отношения между помещиками и арендаторами. Помещики и арендаторы того времени были еще очень далеки от того ведения сельского хозяйства, какое характерно для нового времени. Само собой понятно, что эти помещики не были помещиками капиталистического типа, а арендаторы — капиталистическими арендаторами или сельскохозяйственными рабочими. Это были помещики и арендаторы феодального типа.

До середины XIX века одна треть всей обрабатываемой земли Японии принадлежала помещикам, поэтому уже в то время арендаторы, которые вынуждены были обрабатывать эти помещичьи земли, выдвинули требование о передаче земли крестьянам, то есть тем, кто ее непосредственно обрабатывает; кроме того, беднейшие крестьяне стали выдвигать требования, характерные для нового времени.

Рост числа безземельных беднейших крестьян, обусловленный расслоением феодальной деревни, вызвал приток беднейшего населения деревень в города. Таким образом, число городского населения, занятого на различных подсобных работах, возрастало.

Японские города в тот период все еще оставались в сильной зависимости от феодалов. Свободное развитие торговли и промышленности было еще сильно затруднено, поэтому городские массы не были еще в то время горожанами или промышленными рабочими в полном смысле слова, а находились в большой зависимости от феодалов.

Однако с ростом городского населения горожане начинают выдвигать требования освобождения от феодального господства, которые проявлялись в самых различных формах, а также требования, характерные для горожан нового времени.

С обострением нищеты беднейшее население японских городов и деревень стало выступать за уничтожение феодализма и создание нового общества.

Японский народ уже в то время развивал капиталистическое производство, хотя и в незначительных масштабах. В 1780 году в городе Кирю была создана компания (накама) по закупке шелка, состоявшая из 42 человек. Этот факт свидетельствует о развитии в то время ссудного капитала. Тогда же в городе Кирю была изобретена прядильная машина, использовавшая в качестве двигателя водяную мельницу и снабженная прибором, показывающим скорость вращения нитки. В 1760 году в Кирю насчитывалось 700 работниц, которые, по некоторым сведениям, бежали из деревни в город, желая спастись от нищеты и голода, вызванного в этом районе наводнением. Имеются также сведения о том, что в 50-х годах XIX века в городах Кирю и Асикага существовали мануфактурные предприятия, насчитывавшие от 10 до нескольких десятков ткацких станков.

Культура так называемого периода Гэнроку, то есть конца XVII столетня (ее представителями были писатель Сайкаку, поэт Басё, мыслитель Араи Хакусэки, математик Сэки Такакадзу), несмотря на всю свою ограниченность, все же свидетельствовала о развитии городской культуры. В своем произведении «Жители городов этой поднебесной» Сайкаку с позиций горожанина подверг уничтожающей критике феодализм, стремившийся удержать в крепостной зависимости крестьян и горожан, ратовал за освобождение людей. В театре кабуки городское искусство было представлено пьесой «Сукэрокусёэн Эдо Сакура».

Андо Сёэки был выдающимся мыслителем, придавшим критике феодального общества со стороны народа научную форму. Он писал: «Не должно быть ни богатых, ни бедных, ни высших, ни низших. Должно быть равноправие мужчин и женщин. Если не будет высших, то не будет притеснения низших, а следовательно, не будет необходимости борьбы. Не должно быть законов, по которым наказывались бы низшие. Не должно быть ни корыстолюбивых буддийских бонз, ни корыстолюбивого синтоизма. Истинная гуманность присуща трудовому народу. Пели ликвидировать такое положение, когда люди могут не трудиться и в то же время присваивать огромное количество одежды и еды, то не будет и бедных»[61].

Андо Сёэки, выступавший за уничтожение феодальных налогов, ложившихся тяжелым бременем на плечи народа, ратовал за равноправие крестьян. Его идеи составили оригинальную систему общественных взглядов, и он вписал одну из прекрасных страниц в историю общественной мысли японского народа.

В то время как ростки нового общества возникали и подавлялись, подавлялись и снова возникали, восстания крестьян, так называемые «хякусё икки», и восстания городской бедноты, известные под названием «утиковаси», непрерывно вспыхивали па протяжении ряда столетий.

Героизм народа проявился в таких восстаниях второй половины XVIII века, как восстание под руководством Сакура Сого, восстание под руководством юноши Мацуноки Сёдзаэмон в провинции Вакаса и восстание под руководством арендатора Сидзаэмон в городе Нумада провинции Кодзукэ.

В дальнейшем движение крестьян охватило всю страну. В начале XVIII столетия в различных районах страны в среднем ежегодно вспыхивало приблизительно пять крестьянских восстаний. Во второй половине XVIII века ежегодно происходило уже около 15 крестьянских восстании. Па 1833 год приходится в общей сложности 30 крестьянских восстаний. В 1866 году было около 40 крестьянских восстаний.

Наряду с крестьянскими восстаниями с начала XVIII века происходили и городские восстания. Во второй половине XVIII столетия городские восстания вспыхнули, в Осака и Эдо, а также почти во всех других крупных городах. О восстании в Эдо говорили, что такого восстания «Эдо не знал со времени его основания». В это же время вспыхнуло восстание в городе Кирю. В 1830 году, кроме Осака, восстания охватили и многие другие города. В 1837 году в Осака вспыхнуло восстание под руководством Осио Хэйхатиро. В воззвании восставших нашли отражение требования «низших слоев сельского населения», «тех, кто не имел земли, а также тех, кто хотя и имел землю, но находился в тяжелом положении, ибо они не имели никакой возможности прокормить родителей, жен и детей». Кроме того, можно предположить, что в этом восстании принимали участие массы «эта»[62], к которым относились с презрением, как к низшей расе, и которые не имели никаких прав согласно существовавшей в то время феодальной социальной иерархии.

Городские восстания, проходившие в 1866–1867 годах во многих городах страны, и особенно в Осака и Эдо, а также рост крестьянских восстаний в эти годы потрясли основы феодального господства токугавского правительства.

Во время восстания па острове Сато в 1837 году крестьяне потребовали предоставить им право самим определять размер подати (нэнгу), уплачиваемой рисом.

В 1842 году в провинции Оми восставшие крестьяне уничтожили кадастровые книги. Кроме того, было немало случаев, когда восставшие крестьяне требовали, чтобы деревенские старосты и дайка. пы были выданы в руки парода и предстали перед судом народа. Более того, о восстании в 1866 году в Анно района Симанэ сообщалось: «Беспорядки. Дайкан бросил правление и бежал, правление дайкана здесь прекратилось». Во время переворота 1868 года восставшие крестьяне изгнали дайкана из Кофу, входившего во владения правительства Бакуфу, а также членов сельских управ из ряда деревень восьми провинций района Кант о и бугё Ивахана Дзиноку из провинции Кодзукэ и, таким образом, избавились от господства правительства Бакуфу.

В августе 1868 года жители волости Симода уезда Минами-Камбара провинции Этиго заявили, что «число сельских чиновников должно определяться самим народом и что эти чиновники должны избираться на основе всеобщих выборов». В то же время в уезде Хигаси-Камбара восставшие крестьяне потребовали равного распределения обрабатываемой земли.

В октябре 1868 года в Айдзу крестьяне потребовали уничтожить книги учета феодальных налогов и трудовой повинности, заведенные еще в старое время, провести равное распределение обрабатываемой земли, сместить правительственных чиновников и избрать новых из народа.

Поражались тому, что восстания городской бедноты не представляли собой беспорядочных бунтов, в ходе этих восстаний не наблюдалось никаких случаев грабежа или разбоя; об этом свидетельствует следующее высказывание относительно восстания в Эдо 1856 года: «Удивительно, что во время восстания не было допущено никакого бандитизма». В действительности же в этом нет ничего удивительного. Это вполне естественно.

Таким образом, городские восстания, проходившие в 1866–1867 годах во многих городах Японии, и особенно восстания в Осака и Эдо, а также крестьянские восстания, которые вспыхивали в то время повсеместно, в конце концов полностью парализовали феодальную систему токугавского правительства и свергли феодализм, столь долгие годы существовавший в Японии.

Примечания:

5

И н о у э К и ё с и, О к о я о г и С >и и д з а б у р о, С у д з у к и С ё с и. История современной Японии, 1955; Хаттори Корафуса. Очерки по истории рабочего движения, М., 1955.

6

Автор имеет в виду демократизацию государственного и политического строя Японии после разгрома японского империализма в 1945 году. В результате требовании демократической общественности всего мира и невиданного размаха демократического движения японских трудящихся американские оккупационные власти и японская реакция вынуждены были провести ряд демократических преобразовании, сыгравших определенную роль в ослаблении полицейского режима в стране. — Прим. ред.

54

После объединения страны под властью сёгунов Токугава в начале XVII века сёгунское правительство, стремясь сохранить феодализм, проводило политику изоляции Японии, пс желая проникновения в страну экономического и политического влияния Европы. — Прим. ред.

55

Этот закон укрепил и разнил систему пятидворок (гонингуми), которая была насильно введена но всей стране. Гонингуми объединяли всех крестьян, а также дзинуси инануси (владельцев земли и старост). Во главе гонингуми стоял староста. Гонингуми выполняли полицейские функции и были связаны круговой порукой. В случае какого-либо преступления одного нз ее членов они (гонингуми) несли коллективную ответственность за их «благонадежность» и т. д. В каждой гонингуми существовал разработанный свод правил поведения ее членов, до мелочей регламентировавший их права и обязанности. Эти правила были занесены в специальные книги, которые периодически зачитывались перед членами гонингуми, чтобы последние постоянно помнили о них. — Прим. ред.

56

Стасэн, Цит. соч.

57

Окума Сигэнобу — одни из политических деятелей Японии периода после революции Мэйдзи. — Прим. ред.

58

Граф Окума, Мукаси дзицуфу (Рассказы о делах минувших).

59

Даймё — крупные феодалы Японии, местные владетельное князья. — Прим. ред.

60

Эло— столица токугавской Японии. После революции Мэйдзи Эдо был переименован в Токио. — Прим. ред.

61

См. «Сидзэн синэйдо» («Подлинный путь развития природы»)

62

«Эта» — каста отверженных париев, возникла в период раннего средневековья. По ритуальным обычаям буддийской религии, в феодальной Японии такие работы, как убой скота, обработка кожи и другие, считались позорными для «свободного» человека. Поэтому эти работы выполнялись либо рабами, либо людьми, осужденными за те или иные преступления (например, бродяжничество). Постепенно эти профессии стали наследственными, переходившими от одного поколения к другому. Так образовалась каста «эта». Она была лишена каких бы то ни было прав, «эта» могли заниматься только закрепленными за ними профессиями и проживать в специальных резервациях. — Прим. ред.