Когда в начале 70-х гг. IV века в степях Южной России появились гунны, первый народ, с которым они столкнулись, были аланы. В течение нескольких лет отряды алан и гуннов вели войну, предавая огню стоянки друг друга, воруя и угоняя скот. В результате гунны изнурили алан и заняли господствующее положение в степи. Часть непокоренных алан ушла на запад, остальные подчинились гуннам.

Некоторые племена алан вместе с гуннами выступили против остготов, живших на землях между аланами и гуннами, с одной стороны, и Римской империи, с другой. Когда король остготов Эрманрих увидел, какая опасность грозит его народу, он покончил с собой. Преемником Эрманриха стал Витимир, который заручился поддержкой гуннов в борьбе против захватчиков. Однако а жесточайших сражениях алано-гуннские войска нанесли сокрушительное поражение готско-гуннским объединенным силам. В одном из сражений Витимир был убит, и власть рад готами перешла к двум вождям — Алатею и Сафраксу, которые стали управлять готами. Считают, что имя Сафракс — аланское. Как бы там ни было, эта часть готов двинулась к южной границе Римской империи.

К 376 г. громадные массы степных народов, — это были в большинстве своем вестготы, — предприняли попытку пересечь границы Римской империи. Одной части варваров Рим открыл границу; другие группы перешли границу без разрешения. Чаще всего римские власти обращались с этими поселенцами плохо, отнимая у них имущество, вымогая непомерную плату за продовольствие и насилуя мальчиков и женщин.

В ответ на произвол варвары объединились в отряды для грабежа римских провинций, Аланы, готы и гунны, объединившись, пошли походом на Францию, территорию Рима. Другие аланы, действовавшие в Дакии, напали на императора Грациана, направлявшегося на восток для оказания помощи Валенсу против варваров. Еще одна группа алан примкнула к готам под предводительством Фритигерна и к силам готов Алатея и Сафракса, незадолго до этого тоже объединившихся. Эти силы варваров столкнулись близ Адрианополя в 378 г. с армией императора Валенсы, которая потерпела сокрушительное поражение.

Главный удар войскам императора нанесла кавалерия алан и готов, заставшая фланг римской армии врасплох и обратившая его в бегство.

После Адрианопольской битвы, в которой Валено погиб, а восточноримская армия потерпела страшное поражение, большая часть алан примкнула к победителям. Эти силы вместе с отрядом гуннов также присоединились к ним после битвы у Адрианополя и даже пытались — правда, безуспешно — захватить Константинополь.

Было бы, однако, не совсем правильно утверждать, что степные народы, включая и алан, вошедшие в империю, объединялись, чтобы разорять римские земли. Между самими варварами столкновения были отнюдь не редкостью: так, готы часто враждовали друг с другом, а также с аланами и гуннами, аланы и гунны, в свою очередь, воевали друг с другом в союзе с готами и без них. В дополнение ко всему, в армии Грациана состояли на службе в качестве наемников аланы, которые сражались против своих же из варварских отрядов. Такие временные и непрочные союзы и договоры являлись результатом хаоса, посеянного в варварском мире гуннским нашествием.

Среди вестготов во главе с Фритигерном и его преемниками оказалась большая часть тех алан, которые атакой своей конницы предрешили исход Адрианопольского сражения. Поеле того, как Аларих сменил Фритигерна, аланы продолжали играть значительную роль в планах вестготов. В одном документе того времени, повествующем о многочисленных битвах Алариха со Стилихоном, аланы, по крайней мере в одном случае, выделяются, как важный элемент вестготских военных сил. В 409–410 гг., когда войска Алариха угрожали Кампани, а затем взяли и разграбили Рим, Павлиний Нола, настоятель одного из монастырей, был весьма напуган возможностью оказаться в руках у «свирепых алан».

Следует подчеркнуть, что большая часть этих событий подробно описана автором VI века Иорданом, готом по происхождению, восхвалявшим достоинства готов и питавшим неприязнь к аланам.

Таким образом, известные нам сведения об аланах, сопровождавших вестготов, почерпнуты, не считая записей Иордана, большей частью из источников, в которых нет пристрастного отношения ни к готам, ни к аланам. Например, Аммиан Марцеллин сообщает о решающей роли аланской кавалерии у Адрианополя, хотя его больше интересовала судьба Римской империи в связи с исходом этой битвы. Огромная роль алан в военных предприятиях вестготов стала очевидной в 414 году, когда вестготский король Атаулф повел свой народ в Южную Галлию в поисках места для поселения. Вестготы установили контроль над Нарбонной, Тулузой и Бордо. Однако, у Базаса вестготы и их союзники-аланы были остановлены. Граф Павлиний Пелла, приятель аланского вождя, в это время находился в осажденном Базасе. Пав линий рискнул выбраться из осажденного города, чтобы поговорить с аланским военачальником в надежде, что ему с семьей позволят выбраться из города. Хотя аланский вождь не мог тут же помочь другу, все же он дал знать Павлинию, что у него есть свой план снятия осады, который он попытается осуществить. Были обговорены детали; Павлиний, в частности, пообещал даровать аланам землю для поселения. Аланский вождь в доказательство доверия к графу посла в Базас свою жену и любимого сына в качестве заложников. Павлинию разрешили вернуться в город, и аланы вместе с женщинами и детьми отделились со своими повозками от готов и расположились лагерем вокруг городских стен.

Готы, лишенные поддержки алан, сняли осаду. А дальше стычка с Константином, римским военачальником в Галлии, вынудила готов покинуть Южную Галлию. Они пересекли Пиренеи и в 415 году вошли в Испанию.

Аланы отошли от готов в обмен за обещание графа даровать им землю для поселения. Намерение алан поселиться в Южной Галлии устраивало Константина, который, конечно же, хотел, чтобы готы остались в Испании.

Он поспешил утвердить договор, который Павлиний заключил с аланами. Раздел земли был осуществлен в районе между Тулузой и Средиземным морем, так что аланы могли держать под контролем прибрежные пути, особенно Домицианскую дорогу, связывавшие Галлию с Испанией. В этом районе аланские воины-поселенцы или, возможно, их потомки, дали свои названия городам Аланскану (Од), который сегодня уже не существует, но раньше располагался в трех милях от Нарбонны; Аленье (Восточные Пиренеи) в 25 милях северо-западнее Эльна; Ланету (Од) к северу от Лансака; Алайну (Од) милях в 25 северо-западнее Ланета и Алану (Верхняя Гаронна) милях в 60 к северо-западу от Алейна.

Среди вестготов, союзников алан, были две сильные группировки: одна из них поклялась в вечной ненависти к Риму, в то время как другая стремилась перейти на службу к римлянам, Атаулф, Король другой группировки, в самом начале своей карьеры был резко настроен против Рима и даже хотел изменить Romania на Gothia.

Однако опыт собственного правления убедил его в неосуществимости этих планов, и тогда он решил служить Риму и даже вернуть ему прежнее величие с помощью готов.

Вскоре после того, как аланы короля Атаулфа примкнули к Romania или Gothia, Атаулф был предательски убит, и лидер враждебной Риму фракции Валлма сменил его на престоле. Не будет преувеличением сказать, что аланы, отделившиеся от готов в Базасе, поддерживали равновесие между двумя готскими фракциями и что их проримские настроения помогали Атаулфу, а до него Алариху, удерживать власть в своих руках. Уход алан от вестготов, по-видимому, имел следствием не только их вхождение в империю, но и смерть короля Атаулфа и, кроме того, привел к господству фракции, ненавидевшей империю.

В течение примерно десяти лет после расселения алан в Южной Галлии Клавдий Мариус Виктор, преподаватель риторики из Марселя, описал их религиозные верования. В своей поэме Alethia он, не касаясь происхождения алан, рассказывает об их «примитивных» формах религии. Он отмечает, что обычай жертвоприношения духам предков, который он характеризует, как элемент аланской религии, представляет собой явление более отсталое, чем политеизм греков и римлян, Отсюда ясно, что эти аланы, хотя и находились в союзе с готами более трех десятилетий, не приняли арианства своих германских союзников, С другой стороны, критические замечания Клавдия относятся только к религии алан. Этот факт следует, повидимому, относить к нетерпимости ортодоксальных христиан к язычникам. Комментарии Клавдия также позволяют предположить, что аланы выполняли свое обещание, данное графу Павлинию, — охранять мир в местах своего расселения. таким образом, в течение четверти века после обоснования алан между Тулузой и Средиземным морем, они оставались преданными союзниками империи, пользуясь благами римского госпиталитета. В то же время их соседи и союзники вестготы время от времени нарушали свои соглашения с Римом.

Поэтому Аэций, римский военачальник в Галлии, лишившись около 439 года поддержки гуннов, сразу же обратился за помощью к аланам.

В 440 г. аланский вождь Самбида согласился поселиться со своим народом на пустующих землях в пойме Роны, По-видимому, эти аланы были выходцами из района между Средиземным морем и Тулузой, поскольку жили ближе всех к новым аланским поселениям вдоль Роны.

Топонимические названия Аллан, Аллансон, Алленсон, наличествующие к югу от Валенсии в радиусе 45 миль, свидетельствуют о продолжа ющемся влиянии алан в период раннего средневековья.

Эти аланы, жившие в Валентинуа, не только помогали охранять границы в подвластной Риму Южной Галлии, но препятствовали и экспансии вестготов на восток. В дополнение к этому они охраняли западные подступы к Альпам и Италии. В 457 г. император Майоран призвал часть галльских алан, возможно из Валентинуа, на помощь в войне против вандалов в Испании. Император потерпел поражение от вандалов, и тогда аланы под предводительством своего нового вождя Беогара стали совершать набеги в Южную Галлию и угрожать Северной Италии. Майоран вынужден был выступить против них, но был убит в Тортоне. А аланы вторглись в Италию и опустошали ее северные области до тех пор, пока вестгот Рицимер, первое лицо после императора, не разгромил их. В этой битве, происшедшей у Бергамо в 464 г., аланский вождь Беогар был убит. Часть его разбитого войска поселилась среди уже живших в северной Италии алан, другие вернулись в Галлию.

Когда аланы появились на Западе, часть их была принята на военную службу императором Грацианом. Он добился этого, одарив алан золотом и обеспечив им привилегированное положение, вопреки недовольству в римской армии из-за особой расположенности императора к аланам. Впоследствии Грациан был убит за это.

Феодосии I, правивший империей после смерти Грациана, тоже привлекал алан на военную службу. Некоторые их этих алан, возможно, попали в Рим первоначально в качестве пленников, поскольку Феодосии часто и в общем успешно воевал против алан.

Согласно источнику того времени, вид связанных пленных алан не был таким уж редким явлением в городах Италии.

Вполне вероятно, что хотя бы часть алан, служивших Грациану и Феодосию, оставалась на военной службе и у Гонория, преемника последнего. В 401 г. Стилихон, один из полководцев Гонория, возглавил кампанию против вестготского короля Алариха, вторгшегося в Италию. Когда Стилихон встретил вестготов у Полленции, то в предстоящем сражении главную роль отвел аланскому войску. Аланский военачальник, который, несмотря на то, что был язычником, носил имя Саул, возможно, даже руководил всем сражением. Как бы то ни было, Саул настолько переусердствовал, что не позаботился отрезать пути отступления вестготам, вследствие чего Аларих, хотя и был разгромлен, смог избежать плена.

Это была третья по счету победа Стилихона над Аларихом и все три раза предводителю готов удавалось бежать. Поэтому появились слухи, что будто не только Стилихон, но и вождь алан, который, повидимому, и позволил Алариху уйти, не верны Риму. И наличие в войсках Алариха значительного количества алан косвенно подтверждало эти слухи.

Когда Аларих со свежим войском опять вторгся в Италию, Стилихон вновь обратился за помощью к аланам. И когда аланы выказали обиду из-за недоверия к ним, Саул, вождь алан, убедил воинов в том, что они теперь являются подданными Рима и поэтому настаивал на участии в сражении, а при необходимости даже отдать жизни за империю.

Стилихон не только доверял аланам, но и отводил им в Веронской битве против Алариха важную роль. Вождь алан Саул, изображаемый современниками как маленький, обезображенный шрамами воин с дикими сверкающими глазами и мужественным лицом, возглавил один из флангов Римской армии и нанес сокрушительный удар готам. Его гибель в самый разгар сражения сняла с него всякие подозрения в предательстве. Согласно Клавдиану, гибель Саула привела его войско в такое замешательство, что оно отступило. Это поставило фланг Стилихона под угрозу ответной атаки со стороны готов. Стилихон, однако, при помощи пехоты и «быстро оправившейся» аланской конницы, успешно выдержал напор готов. Возможно, правда, что это отступление алан было вариантом всего лишь их тактики ложного отступления. Это похоже на правду, тем более что аланы быстро вернулись на поле сражения и наладили согласованные действия с пехотой Стилихона.

Несмотря на потерю своего вождя, доказавшего таким образом свою верность империи, аланы, жившие в Италии, продолжали служить Риму.

В 405 г., когда орда варваров угрожала вторжением в Италию, Стилихон снова встретил со стороны алан готовность защищать свою новую родину.

Аланы, из которых состояла основная часть армии Стилихона, были не просто наемными солдатами; они были одержимы идеей стать подданными империи, Один из современников поэтически выразился об этом так: «Вы, аланы, которые переняли обычаи римлян». Это свидетельствует не только о желании алан стать частью римского мира, но и о необычайной предрасположенности алан к ассимиляции, отмеченной на Западе, как их характерная черта, которую они де монстрировали еще кочуя в степях России.

Расселение алан в Италии в качестве военных поселенцев, осуществлявшееся Стилихоном или, возможно, даже еще раньше Феодосием I, происходило в соответствии с долгосрочной политикой империи. Поселенцы получали от казны деньги, а взамен несли военную службу. Именно в это время в Италии дислоцировался отдельный аланский полк римской армии.

Этот полк нес службу в северной Италии, по крайней мере, до 487 г., когда он располагался в Равенне.

Служба алан в римской армии оказывала значительное влияние на развитие римской кавалерии, Вегеций напоминает, что военное искусство готов, алан и гуннов способствовало улучшению римской кавалерии, но, с другой стороны, выработало у римлян и пренебрежительное отношение к пехоте. Более того, Грациан пал, возможно, потому, что он первым намял алан для службы в римской армии, ускорив тем самым упадок пехоты, прежней основы римской военной силы. К концу IV века римские офицеры (если верить сообщениям Вегеция о существовании этой категории военных) считали римскую кавалерию настолько хорошей, что она не нуждалась в улучшении. И, в самом деле, боевые качества римской конницы, приобретенные благодаря аланам и другим кочевникам, стали предметом восхваления. Для Вегеция, например, высшей оценкой наезднических способностей императора было сравнение монарха с аланами и гуннами.

Современные источники, отмечающие факт ассимиляции алан римской культурой, сообщают о службе алан в римских войсках и о влиянии, которое они оказывали на развитие римской кавалерии. Тем не менее, Notitia Dignitatum, в котором следовало ожидать найти включенные в списки военных колоний аланские поселения, обеспечивающие армию Стилихона аланскими воинами, характеризует эти поселения не точным термином «сарматские». Сведения об аланах в Италии, приведенные выше, позволяют предположить, что определение «сарматские» применимо не ко всем поселениям. Статья из Кодекса Феодосия подтверждает это. Там ясно упоминаются Alamanni, как военные поселенцы в Италии. Вопрос, является ли наименование Alamanni ошибочным названием Alani (что, кстати, встречается довольно часто и в классических, и в раннесредневековых источниках) или пра вильным, не так важен, как сомнение, которое вызывает эта статья закона относительно термина «сарматские». В данном контексте следует обратить внимание на то, что вождя алан Саула его современники называли praefectus, то есть титуловали так же, как верховное лицо колонии.

Любая попытка, однако, установить, какое из поселений, внесенное в Notitia, как сарматское, населяли аланы, может быть, в лучшем случае, только догадкой. Надо помнить, что многие из действительно сарматских колоний в Италии, если не все, были известны еще в правление Константина Великого в IV веке. С момента литературной фиксации этих колоний до появления интересующего нас раздела МогШа прошло более 75 лет — срок вполне достаточный, чтобы некоторые по селения внутри колоний исчезли; таким образом, можно сделать вывод, что аланы поселились в местах, которые когда-то занимали сарматы и где последние, возможно, все еще жили. Вероятно, такие смешанные поселения были возможны и даже естественны вследствие большого сходства культур алан и сарматов, включая язык, а также принимая во внимание хорошо известную склонность алан к ассимиляции. Поэтому можно предположить, что поскольку аланы только «заполняли» существовавшие сарматские места обитания, составители Notitia не видели причины изменять названия, которые были в ходу в течение столетия или даже дольше.

Известно, что чиновники в основном консервативны, и у нас есть основания полагать, что составители Notitia были очень даже консервативны.

Продолжая наши рассуждения, следует отметить, что из трех сражений, проведенных римской армией Стилихона, преимущественно состоявшей из алан, два проходили в месте размещения аланских военных поселений, Полленция, которую аланы страстно желали освободить, так что даже напали на готов в Великую страстную пятницу, чем отдалили от себя своих христианских друзей, находилась только в 25 милях южнее поселения в Турине. Верона, где аланы храбро сражались, а их военачальник Саул даже пожертвовал жизнью, тем самым доказав свою преданность Риму, являлась в то время центром другой аланской колонии. И вряд ли будет преувеличением, если мы предположим, что семьи аланских воинов, так замечательно сражавшихся под Вероной и Полленцией, жили в стенах этих же городов. Это тем более вероятно, что войско алан, находившихся на службе у Стилихона в 405 г., было призвано защищать северную Италию, в которой размещались все аланские поселения, от громадных орд варваров.

По крайней мере еще два других города Северной Италии, которые были чем-то вроде штаб-квартир для военных поселений, стали ареной военных действий, в которых аланы принимали непосредственное участие во второй половине V века. На пути к месту восстания алан император Майоран, направлявшийся туда с карательной акцией, был убит в Тортоне. Через несколько лет Рицимер разбил алан у Бергамо, города, находившегося в самом центре аланских колоний Новара, Зармарат и Верона.

Упоминавшиеся выше сарматские военные колонии были расположены по всей Северной Италии и защищали большинство главных путей, ведущих к Альпийским проходам с севера на юг, а также дороги полуострова с востока на запад. Значительное число поселков с названиями, предполагающими либо присутствие здесь алан, либо их влияние, сосредоточено среди городов со штаб-квартирами этих военных коло ний. Так, в 5 милях севернее Аосты по дороге от прохода св.

Бернарда к сарматскому поселению Иврея, стоит город Аллейн. Он располагается в 30 милях восточнeе Алагны, стратегически важного военного центра. К югу от него, примерно в трех милях северозападнее колонии Верселли, располагается другой город Алагна. К юго-востоку от Варселли по дороге на Павию на широкой равнине По находится город Алагна Ломелина. Между городами со штаб-квартирами Тортона и Кремона, всего лишь в 10 милях севернее Сармато, стоит город, который упоминается в средневековых документах под названием Аландриано (современный Ландриано). Дальше на север и на восток по дороге в колонию Верона находится еще один город Аллегно, а к востоку на дороге, ведущей от Альп к колонии Одерза, располагается Алано ди Пиаве.

Очевидно, таким образом, что термин «сарматские», употребленный для описания римских военных колоний в Северной Италии, не совсем точен и что к началу IV столетия наиболее правильным, отражающим истинное положение дел, был бы термин «алано-сарматские».

Поскольку значительное число аланских названий сохранилось до наших дней, можно допустить, что историк из Ломбардии, священник Павел, использовал слово «сарматский» для обозначения и алан, когда указывал в VIII веке, что географические названия «сарматского» происхождения еще сохраняются в Северной Италии. В заключение следует отметить, что важные в военном отношении силы алан располагались в стратегических точках Северной Италии, в непосредственной близости от более ранних поселений родственных им сарматов.

Когда в 392 г. император Феодосии 1 выступил в поход против узурпатора Евгения, он увел с собой большую часть Восточной армии, B Константинополе император оставил править старшего сына Аркадия, однако, фактически там правил Руфин из среды галло-римской знати, человек незаурядных способностей. Так как восточная часть империи по существу осталась без войск, то Руфин счел необходимым пригла сить варваров для охраны Константинополя. Среди варваров, соблазнившихся римским золотом и перспективой привилегированной службы в восточной части империи, оказались и отряды алан и гуннов.

В 395 г. Гайнас, готский военачальник и сторонник Стилихона, возглавлявшего войска на западе, привел обратно в Константинополь большую часть войск Феодосия. Как только Гайнас вернулся в Константинополь, он убил Руфина. И это послужило сигналом к ожесточенной борьбе за власть между германской партией, во главе с Гайнасом, и антигерманской оппозицией. В 400 г. антигерманская партия одержала верх, и Гайнас вместе со своими готскими сторонниками был убит, после чего в течение двух десятилетий в Константинополе господствовали римляне.

В этой борьбе поддержку антигерманской партии оказали гунны во главе с Улдисом, который раньше вместе с аланами служил Руфину, Если гунны, однако, впоследствии потеряли всякий интерес к службе империи, то часть алан осталась верной Константинополю. По крайней мере к 421 г. один из них, некий Ардабурий, поднялся до высокого звания военачальника восточной римской армии. В том же году он повел римское войско против персов в Арзанене и нанес им пора жение. Он добился этой победы успешной осадой укрепленного города Нисобиса.

Три года спустя Ардабурий уже командовал восточно-римским войском, вторгшимся в Италию, чтобы свергнуть узурпатора Иону и посадить на престол Валантиниана III. Сын Ардабурия Аспар возглавлял кавалерию. После временных неудач восточно-римская армия добилась крупного успеха, так что в награду за удачно проведенную операцию Ардабурий в 427 г. был произведен в консулы, Хотя он и сохранял важные командные посты в Константинополе по крайней мере до 442 г., наибольшую популярность в Восточно-римской империи все же приобрел его сын Аспар, В 431 г. он во главе огромной армии вторгся в Северную Африку, занятую вандалами.

Вторжение римских войск вынудило Гейзериха, короля вандалов и алан, недавно занявших Северную Африку, временно снять довольно продолжительную осаду города Гиппо. Аспар повел свое войско против Гейзериха, но в открытом бою варвары одержали решительную победу над Восточно-римской армией. После этого Аспар еще три года пробыл в Африке, где ему удалось заключить договор между империей и Гейзерихом. По-видимому, этот договор имел большое значение для Рима, хотя он и был неофициальным до 435 г. Валентиниан, тогда правивший в Риме, произвел Аспара в консулы в 434 г. — вероятно, в награду за этот договор. До наших дней сохранился красивый серебряный диск, изображающий Аспара с его семейством во время присвоения ему консульского звания.

С 430 по 440 гг. Аспар возглавлял армию Восточной империи. Когда Гейзерих в 439 г. овладел Карфагеном, Феодосии II в ответ послал сильный флот и армию на Запад. Военачальники — это были и родственники Аспара — ни разу не напали на вандалов и довольствовались пустым времяпрепровождением в Сицилии и ее окрестностях. В 442 г. эти силы были отозваны для борьбы с гуннами на восточных границах. Однако еще до кампании Аспару удалось заключить договор с гуннами, которые в том году больше не беспокоили границы Восточной империи. В 443 г. войска Аспара, находившиеся со своими военачальниками на западе, наконец, возвратились и выступили против гуннов. Однако римляне потерпели поражение, а в последней битве при Херсонесе, как сообщает Приск, Восточно-римская армия практически перестала существовать.

Несмотря на это, Аспар продолжал играть значительную роль в Восточно-римской империи. В 447 г, старший сын его, названный в честь деда Ардабурием, был произведен в консулы. В 450 г., когда император Фоедосий II уже умер, сенат Константинополя предложил Аспару занять императорский трон. Согласно имеющимся сведениям, Аспар отклонил это предложение, объяснив, что он не желает создать прецедент, который мог бы оказать неблагоприятное влияние на судьбы империи, что однажды уже имело место, — почти два столетия назад, когда Максимин стал первым римским императором из варваров.

И он тоже был аланом. Аспар, однако, независимо от своего отношения к трону, интереса к политике не потерял. Он возвел на трон своего ставленника, Марциана, который не замедлил продемонстрировать свою верность Аспару, назначив Ардабурия командующим всеми войсками на востоке. А вскоре, кроме того, Марциан возвел Ардабурия в патриции.

Любопытная история о Марциане, рассказанная византийским историком Прокопием, наводит на мысль, что между Гейзерихом и Аспаром могло существовать некое неофициальное соглашение. Когда армия Аспара в 431 г. потерпела поражение от Гейзериха, Марциан, находившийся на службе в штабе Аспара, был захвачен в плен.

Согласно сведениям Прокопия, Марциан, приговоренный к смертной казни, был помилован, потому что на него упала тень орла, парившего в небе. Гейзерих, оказавшийся свидетелем этого чуда, усмотрел в нем предзнаменование, что Марциан станет императором. И даровал ему жизнь.

Эвагрий, современник Прокопия, предлагает несколько иную версию этой истории, вероятно, позаимствованную им из «Истории» Приска.

Эвагрий пишет: «Было еще обстоятельство, предсказывавшее императорский трон Марциану. Во время войны с вандалами Марциан был одним из многих, попавших к вандалам в плен… и, по требованию Гейзериха, выведен вместе с остальными на равнину…»

Гейзерих сверху вниз с удовольствием смотрел на пленных… Усталый Марциан прилег на землю с намерением отдохнуть и даже поспать на солнце, которое для этого времени года палило необыкновенно сильно. Орел, паривший в небе, распростер свои крылья и, точно облако, заслонил Марциана от палящих лучей. Удивленный Гейзерих углядел в этом предзнаменование будущего. Он освободил Марциана, взяв с него торжественную клятву, что если тот станет императором, то будет верен договорам с вандалами и не станет предпринимать против них враждебных действий. Прокопий отмечает, что Марциан оставался верен данной клятве.

Ученые, однако, допускают, что эта история могла быть всего лишь полуофициальной пропагандой, используемой правителями Восточноримской империи для объяснения своей неспособности воевать с вандалами, которые в 455 г. окончательно разграбили Рим, не встретив при этом никакого сопротивления со стороны восточной части империи.

В данном контексте следует помнить, что Марциан был ставленником Аспара, и трудно представить, чтобы политика невмешательства в дела вандалов и алан в Северной Африке, которую демонстрировал Марциан, направлялась еще кем-либо, кроме Аспара, алана по происхождению и высшего военного должностного лица в Восточноримской империи.

Предположение о том, что Аспар и Гейзерих возобновили между собой какой-то особый договор в 431 г., подтверждается не только событиями, имевшими место в период правления Марциана, но также и более ранними свидетельствами. Во время пребывания Аспара в Африке (431–434) он поддерживал близкие отношения с Гейзерихом; они обменивались подарками и, возможно, заключили соглашение, которое, как уже упоминалось, принесло Аспару консульство с соответст вующими почестями и влиянием. В 440 г., когда Феодосии II послал флот, чтобы отобрать Карфаген, незадолго до этого захваченный Гейзерихом, военачальники Аспара держали своих солдат в бездействии в Сицилии более двух лет, так что ни разу не вступили в бой. Когда в 457 г. Марциан умер и императором стал Лев, другой ставленник Аспара, отношения между Восточно-римской империей и Африкой оставались мирными, если не считать попытки Мажориана, императора Западно-римской империи, вовлечь Льва в опасную затею с завоеванием вандалов и алан.

В первые годы Аспар, по-видимому, успешно управлял Львом, Лев, в частности, пообещал отдать свою дочь Леонсию за сына Аспара, Патриция, и возвести будущего зятя в ранг кесаря, открыв ему, таким образом, дорогу к престолу. Лев также возвел младшего сына Аспара, Германериха, в консулы. Такая подчиненность, однако, не устраивала Льва. Отложив свадьбу Леонсии с Патрицием, он выдал другую дочь за исаврийского военачальника по имени Зено. Опираясь на поддержку Зено и его армии, Лев начал осторожно 'освобождаться от зависимости со стороны Аспара. Одно из разногласий, возникших между ними, касалось вопроса о том, кто будет Отправлен для Переговоров к Гейзериху. Вопреки мнению Аспара Лев послал к королю Тациана. Гейзерих, однако, решительно отказался иметь дело с Тацианом, поэтому тот вернулся обратно с сообщением о своей неудач ной попытке заручиться молчаливым согласием короля с планами Льва.

Восточно-римские отношения с Африкой, таким образом, продолжали ухудшаться, что совпадало с намерением Льва действовать независимо от Аспара и препятствовать политике Гейзериха в западном Средиземноморье. В итоге в 467 г. на востоке распространился слух, что Гейзерих намерен оккупировать Александрию. Можно предположить, что набеги вандалов, отмеченные Прокопием (но не датированные), направленные против Иллирии и Греции, были прологом к нападению на Александрию.

Лев, однако, надеялся, что сможет в конце концов освободиться от Аспара и уничтожить одним мощным ударом вандало-аланское королевство в Африке. Он потратил огромное количество золота и серебра, чтобы собрать флот и армию для осуществления своего замысла. Поэтому он не хотел поручать командование этой операцией Аспару или кому-либо из его сыновей. Прокопий указывает, что Аспар пытался уговорить Льва отказаться от вторжения в Африку, ибо знал, что если Лев победит вандалов и алан в Африке, то это будет означать конец его, Аспара, влияния на Льва. Получилось так, что командующий римской экспедицией Базилик потерпел поражение не без влияния Аспара, что означало укрепление позиций алан в северной Африке и Константинополе.

Однако, данные события еще не позволяют нам с достаточной уверенностью говорить о существовании личного соглашения с Гейзерихом, в соответствии с которым Аспар обещал всячески препятствовать попыткам вмешательства правителей Восточно-римской империи в дела Северной Африки, а Гейзерих, в свою очередь, обещал делать все возможное для поддержания влияния Аспара на дела в Константинополе. Было такое соглашение или нет, не имеет значения, однако события развивались так. будто оно имело место. Можно предположить, что явная дружба между аланским полководцем и королем алан и вандалов имела под собой и этническую основу. По этому поводу профессор Готье замечает, быть может, чересчур категорично: «Чтобы отрицать этнические взаимосимпатии между аланами Константинополя и Карфагена, нужно принимать apriori, что титул Rех Alanorum был всего лишь протокольным». Такое заключение действительно заманчиво.

Победа вандалов и алан над войсками Льва в 468 г. сильно упрочила позиции Аспара в Константинополе. Так что Лев был вынужден дать согласие на свадьбу сына Аспара и своей дочери, после чего возвел Патриция в ранг кесаря. Став кесарем, сын Аспара получил законное право наследовать императорский трон. Однако данные события вызвали волнения и беспорядки на улицах города, организованные оппозицией, не желавшей допустить к трону арианина.

Таким образом, православное население Константинополя во главе с духовенством и, возможно, подстрекаемое агентами Льва, еще раз поколебало положение Аспара и его семьи.

Вдобавок положение серьезно осложнилось, когда было раскрыто несколько заговоров, организованных Ардабурием, безуспешно пытавшимся подкупить нескольких сторонников Зено Исаврианина.

Стало известно также, что Ардабурий пытался заручиться поддержкой Анагаста, военачальника во Фракии. Об этом донесли императору, которому, однако, наиболее опасными и непростительными казались связи Ардабурия с персами. Попытка Ардабурия заручиться поддержкой персов была разоблачена в сенате, для чего император предъявил сенату письма Ардабурия к персам. В них достаточно четко рисовались контуры заговора. Аспар, который в тот день присутствовал в сенате, вынужден был публично отречься от Ардабурия.

Трудно утверждать, действительно ли Ардабурий был инициатором этих заговоров, или он просто исполнял распоряжения своего отца.

Более вероятно последнее. После этих событий Лев начал действовать решительно. Он во дворце коварно убил Аспара и Ардабурия, за что впоследствии получил прозвище «мясник». Тяжело раненному Патрицию, которого также пытались вероломно убить, удалось бежать.

Германериха, младшего сына Аспара, о котором мало что известно, в то время не было во дворце, и он, по-видимому, остался жив.

В течение почти полувека это аланское семейство занимало видное, а часто и господствующее положение в Константинополе, добившись этого своей отвагой, многочисленными победами над врагами и верным служением империи. Им благоприятствовало также их аланское происхождение, то есть будучи хотя и варварами, они тем не менее не были германцами, что избавило их от гонений против последних в начале V столетия, проводимых в Восточно-римской империи. Когда в конце IV столетия готы поклялись не служить империи и в большинстве своем оставались верны этой клятве, то Руфин пригласил алан и гуннов на службу в Константинополь. И когда часть готов и другие тевтонцы, служившие империи на востоке, стали объектом кровавой антигерманской реакции, то в этом римлянам помогли гунны и аланы. Именно в результате победы над германской партией Гайнаса и ее приверженцами в Константинополе выдвинулись аланские военачальники Ардабурий и его сын Аспар.

Личные способности и политические условия полностью не могут, однако, объяснить причину возвышения алан в Константинополе, если не принять во внимание, что Аспар и его сыновья опирались на значительную поддержку алан, проживавших на Черноморском побережье. Восточную часть Крыма, к примеру, аланы населяли многие годы. Раннесредневековый греческий географ подчеркивает, что аланы переименовали греческий город Феодосию в Ардабда. Аланы жили также вдоль западного берега Черного моря, в Нижней Мизии и Малой Скифии. Поселения алан, вероятно, образовались в конце IV или начале V веков. Аланы, населявшие этот район, были признаны императором Марцианом федератами. Кандак, аланский правитель этой области, был сторонником Аспара, в руках которого Марциан был марионеткой.

После Того, как Аспар и его семейство достаточно упрочили свои позиции в Константинополе, они уже могли открыто заключить союз с германцами, обладавшими значительной военной силой, — посредством установления родственных связей. Браки заключались также с римлянами, У Аспара было три жены и три сына; Ардабур, старший, носил аланское имя, Патрицию, среднему, дали римское, а Германериху, младшему, германское имя. Можно предположить, что из трех жен Аспара первая была аланкой, вторая — римлянкой, а третья — германкой, чем, собственно, и объясняются имена сыновей. Если дело обстояло именно так, то тогда действительно Патриций больше всех подходил для женитьбы на дочери императора, поскольку был, по крайне мере, наполовину римлянином. Его женитьба была очень выгодна Аспару, поскольку могла возвести на трон императора-алана.

Со своей стороны Кандак таким же способом добился выгодного союза с остготами, устраивая браки с имевшими влияние остготами, О процессе взаимного этнического влияния дополнительно свидетельствуют факты перехода собственных имен одного народа к другому. Так, если младший сын Аспара носил германское имя, то остгот Андак уже имел и аланское имя и жену-аланку, сестру Кандака.

Падение Аспара и его семейства в Константинополе знаменовало собой конец одного из примечательнейших эпизодов истории алан.

Однако это не означает, что аланы в дальнейшем не играли никакой роли в процессе образования Византии. Дело как раз обстоит наоборот. Поэтому история алан Южной России и Центральной Азии в период средних веков вполне заслуживает серьезного изучения, что однако, выходит за пределы данной работы.

Часть алан, спасаясь от нашествия гуннов, в 70-х годах IV века направилась на запад, объединившись с вандалами, проживавшими в Паннонии. Спустя несколько лет, вероятно, в начале 90-х годов, районы совместного проживания алан и вандалов уже не могли обеспечивать им достаточных условий существования. Это вынудило большие массы алан и вандалов устремиться на запад в поисках более богатых пастбищ. О возвращении на восток нечего было и думать, так как сзади наступали объединенные орды готов, гуннов и алан, которые тоже продвигались на запад в поисках лучших земель, что заставляло население Паннонии двигаться еще дальше на запад.

Это переселение алан и вандалов на запад не прошло мимо внимания римского полководца Стилихона, который сам был наполовину вандалом и имел в своем войске множество преданных ему алан из Италии.

Поэтому он не замедлил пригласить направлявшихся на запад алан и вандалов поселиться в Норикуме и Раэции в качестве союзников Рима.

К сожалению, Стилихон не мог организовать для них достаточно приемлемых условий существования на новых землях, так что зимой 401 г, они начали опустошать те провинции, которые должны были бы защищать. Стилихон перешел Альпы и положил конец опустошительным набегам. Потерпев поражение, аланы и вандалы, по-видимому, двинулись на север и на восток в германские земли за Рейном и за пределами империи.

Через 5 лет они вновь заявили о себе, когда 31 декабря 406 г. направили своих коней через покрытый льдом Рейн и вновь вторглись на территорию империи. Одна группа вандалов во главе со своим королем Годегизелем вступила в сражение с франкскими союзниками Рима, в котором Годегизель был убит. Его отряд уже находился под угрозой полного уничтожения, когда войско алан, возглавляемое, вероятно, Респендиалом, пришло им на помощь и, напав на франков, спасло оставшихся вандалов. Варвары, успешно вторгшиеся на территорию империи, оказались перед выбором — или стать союзниками Рима, поселившись где-нибудь на римских землях, или продолжать разбой и грабежи империи. Хотя у алан и вандалов оставались довольно неприятные воспоминания об их поселении в Раэции и Норикуме в 400 г., тем не менее римские власти в Галлии начали вести с ними переговоры. Поэтому, когда Респендиал и Годегизель воевали с франками, другой аланский предводитель, Гоар, заключил договор с римлянами.

Так как сторонники Гоара были расселены в стратегически важных пунктах, то аланы и вандалы, встретившись с недоброжелательностью со стороны империи, стали грабить Галлию. В источниках того времени перечисляется около двух десятков городов, которые подверглись опустошению, в том числе Теруан, Аррас, Турнэ, Амьен, Лаон, Реймс, Майенс, Вормс, Спир, Страсбург, Тулуза, Метц, Лангрэ, Безансон, Ото, Клермон-Ферран, Юзэ, Арль, Безьер, Оз, Базас, Ангулем и Менг-на-Лауре. Большая часть этой информации, однако, сомнительна. Но если хотя бы половина этих ссылок точна, то есть смысл допустить, что аланы и вандалы делились на несколько, если не на множество, групп. В источниках обычно упоминают вандалов и изредка вандалов и алан вместе, но аланы отдельно никогда не упоминаются. Поэтому следует предположить, что разделение алан и вандалов произошло во время этих походов не по племенному признаку.

Информации, указывающей на то, что захватчики встречали какоелибо сопротивление от галло-римлян, не сохранилось. Епископ Павлиний Безьер отчитал свою паству за то, что та не оказала сопротивления противнику. Он возмущается тем, что когда вандалы жгли, а аланы грабили, жители Безьера были заняты пересаживанием виноградных лоз. По мнению епископа, единственное, что их интересует, это театр и астрология, в то время как им крайне не хватает патриотизма и доброй нравственности. Павлиний сравнивает материальные выгоды и сильный религиозный дух в пользу последнего, утверждая, что именно этот дух способен надежно защитить даже от алан.

Следует заметить, что когда аланы и вандалы опустошали Галлию, там в это время дислоцировались войска империи. Когда Константин III захватил власть в Британии и в 407 г. высадился в Галлии, он из Британии привел с собой большую часть воевавших войск. Он также располагал поддержкой франкских федератов, потерпевших однажды поражение от алан Респендиала, а также поддержкой аллеманов, населявших берега Рейна. Вполне возможно, что между Константином, с одной стороны, и вождями алан и вандалов, с другой, была договоренность, согласно которой обе стороны не мешали друг другу.

Один из военачальников Константина, Геронтий, имел даже личную аланскую охрану в Галлии. Уже один этот факт наводит на мысль о возможности контактов между Константином и аланами.

Но сколько алан служило в войсках Константина? Из варваров, присоединившихся к нему, Константин создал особенный полк так называемых «гордых» — гонориан. Полком командовал Геронтий, захвативший Испанию. В награду за верную службу Геронтий отблагодарил варваров необычным способом — разрешил им грабить равнины Палантии. Впоследствии он выделил для алан землю с тем, чтобы они могли контролировать все пути из Пиренеев. Однако, в 409 г. гонориане позволили аланам и вандалам вторгнуться в Испанию.

Можно предположить, что гонориане сами были аланами, и поэтому они позволили своим собратьям беспрепятственно войти в Испанию. Среди топонимических свидетельств в пиренейских проходах обнаруживается название Breche d’Allans. Это сохранившееся до наших дней топонимическое название показывает, что, по крайней мере, часть гонориан, поселенных для защиты проходов, была аланской.

Вторгшись в Испанию, аланы и вандалы продолжали грабежи и разбой, которыми они отметили свое пребывание еще в Галлии. Испано-римское население, как и дружественные им жители Галлии, не пытались, кажется, даже сопротивляться. Они просто заперлись в укрепленных городах в надежде, что аланы и вандалы уйдут сами. Однако конные аланы и вандалы не предпринимали попыток осадить крепости. Жители же, которым удалось бы, рискуя жизнью, выбраться из укреплений, нашли там опустошенные поля. В некоторых районах люди были доведены до голода и, по утверждению современников, не было ничего необычного в том, что матери ели своих детей.

После двух лет опустошений и грабежей аланы и вандалы заключили соглашение с испано-римлянами о разделе земель. Аланы поселились в Лузитании и Картахене, вандалы — среди свевов. Их поселения были образованы на основе госпиталитета, то есть аланы и другие захватчики стали гостями римских землевладельцев, получая таким образом значительную часть с доходов от их поместий. В обмен на это гости «защищали» своих хозяев. По-видимому, эти соглашения принесли Испании временный мир.

Аланы и вандалы, поселившиеся в Испании, рассчитывали, что Рим признает их в качестве федератов. Они обратились к императору Гонорию, прося мира и обещая дать заложников, а также предлагая воевать на стороне Рима в качестве союзников. Но Константин, командующий римскими войсками на западе, предпочел при помощи вестготов, перешедших на его сторону, разбить алан и вандалов в Испании и подчинить их себе. Вестготы напали на алан, проживавших в Лузитании, и зилингских вандалов в Баэтике. Согласно источникам, после длившейся три года войны вестготы сломили противника, почти уничтожив его. Король зилингских вандалов Фред-бал был захвачен в плен, а король алан в Лузитании Аддок был убит. Другой король вандалов в Каллакии, Гунтарих, был, видимо, признан союзником Рима. Вестготы не только не воевали с ним, но и выступили против алан в Картахене, где Гунтарих значительно подорвал силы Респендиала, Когда эти варварские группы были подавлены, Гунтарих в Испании взял верх над оставшимися вандалами и аланами. При этом он опирался на поддержку римского военачальника Константина, который отозвал вестготов из Испании и поселил их в южной Галлии.

Этот акт позволил предположить, что между Римом и Гунтарихом существовало некое соглашение.

Дальнейшую судьбу оставшихся алан — сторонников Ад-дока и Респендиала — нельзя отделить от истории вандалов во главе с Гунтарихом и его преемниками. После недолгого пребывания в Испании аланы и вандалы переправились через море и захватили Северную Африку. В течение более чем 100 лет их пребывание там было отмечено весьма важными событиями, свидетельствующими об их роли в Западном Средиземноморье, например, захватом и разграблением Рима аланами и вестготами, затем их поражением от Велизария. Хотя эти события не раз пересказывались в подробностях, однако роль алан в них всегда принижалась. Появилась даже тенденция утверждать, что аланы были полностью ассимилированы вандалами, численно их превосходившими. Современные источники, однако, показывают, что аланы оставались значительной и цельной силой в общей массе варва ров, среди которых были не только вандалы, но и другие племена.

Епископ Поссидий Кальмский, находившийся в Гиппо во время осады его аланами и вандалами, которая продолжалась более года, ясно различает алан и вандалов, добавляя, что среди них были также готы. Такая дифференциация алан и вандалов отмечается также поэтом Драконтием, творившим в конце V века в Северной Африке. Это был придворный поэт короля вандалов Гунтамунда, обидчивого и сентимен тального человека. Так, в поэме, бранившей варваров, Драконтий включает в их число алан, но опускает вандалов — явный расчет на потрафление глупости монарха, Прокопий утверждает, что и аланы и вандалы состояли в войсках Северо-Африканского королевства. И добавляет, что термин «вандал» часто употребляется для обозначения всех варваров немавританского происхождения в Северной Африке, Император Юстиниан, который в конце концов уничтожил королевство вандалов и алан, свидетельствует о существовании обоих народов.

Но наиболее убедительным свидетельством роли алан в королевстве является факт сохранения королем титула Rех Vandalorum et Alanorum, т. е. «Король Вандало-Аланский». После принятия Гунтарихом этого титула приблизительно в 419 г. все его преемники сохраняли его полоть до падения королевства под ударами Рима, Если бы аланы ассимилировались вандалами, то отпала бы всякая необходимость в подобной двойной титулатуре, которая служила постоянным напоминанием потомкам алан об их былой независимости.

Скорее наоборот, потому что двойная титулатура короля имела политическое значение, указывая на сохранение аланами определенной самостоятельности; и это было бы хорошим поводом для его сохранения.

Далее следует отметить, что в войсках королевства, где аланы играли важную роль, конные войска были преобладающим элементом; короли вандалов и алан относились к пехоте без особенного уважения. Это было, однако, свойственно не только аланам, но и всем степным кочевникам, хотя, с другой стороны, германцы, например, использовали и пешее войско.

Если вандалы, видимо, стали осваивать идею конного боя под влиянием своих аланских союзников, то аланы, в свою очередь, приняли от них арианство, удачно сочетая это со своей религией.

Таким образом, хотя аланы и вандалы стремились сохранить свои этнические традиции, что было замечаемо их современниками, тем не менее они оказывали влияние друг на друга по крайней мере в двух важнейших для них областях: религии м военном деле.

Когда в 406 г, зимой аланы и вандалы перешли Рейн, Рим оценил это прежде всего как угрозу Галлии. И поэтому пытался привлечь хотя бы часть алан и вандалов на свою сторону, От Гоара, предводителя алан, ставшего союзником Рима, возможно и не ожидали враждебных действий, особенно если помнить, что он 'был вождем тех алан, которые были поселены в Галлии для ее защиты. Граница вдоль Рейна была в большей своей части незащищенной. Франки, жившие вдоль реки, и сарматские военные поселения, которые занимали земли дальше к западу еще в IV веке и держали вторую линию обороны, оказались не способны остановить вторжение 406 г. Целью создания сарматских поселений была охрана важных дорог. Здесь же располагались мастерские для изготовления оружия.

Сарматы были поселены в колониях, начиная от Амьена на севере и в Сермьезе (Чаз), Сермуазе (Эйсн), Реймсе, Сермьере (Марн), Сермеце-ле-Бейне (Марн) и Лангрэ на юге.

С помощью топонимики можно установить приблизительное местонахождение некоторых по крайней мере поселений, в которых были размещены люди Гоара. Аллейно (Сомм) размещается в 30 милях к востоку от Амьена и защищает дороги, ведущие из Колонна в Амьен и Суассон. В 25 милях к юго-юго-востоку располагается Алейнкур (Эйсн), который контролирует дороги из Турнэ в Реймс. Дальше к юговостоку располагаются Алландви (Арденны) и другой Аллейнкур (Арденны); оба охраняют дорогу из Колонна в Реймс и размещаются в 35 и 25 милях соответственно от Реймса. К югу от Реймса располагаются Алланкур (Марн) и Сампигни (Марн). Алланкур находится всего в нескольких милях от Сермьеза, упомянутого выше.

Еще другой Сампигни был образован в 30 милях к востоку от Сермьезле-Бейна, контролируя дорогу из Тула в Вердан. Слово Sampigny происходит от аланского имени Самбида, хотя тесная лингвистическая связь аланского и сарматского языков не позволяет определить с уверенностью, были ли Самбида, в честь которых даны названия этим городам, аланами или сарматами. На возвышении стоит Алламон (Мерти-Мозель), контролирующий дорогу из Мэца через Вердан в Реймс. К югу от Мэца вдоль дороги в Тул лежит Алейнкур-ла-Кот (Мерт-иМозель). Точно к югу от Тула на пути к Лангрэ располагаются Аллейн (Мерт-и-Мозель) и Аллианвиль (Верхний Марн); последний контролирует дорогу в Вердан. Восточный доступ к Лангрэ охраняется еще третьим Алейнкуром (Верхняя Сона).

Пока Гоар и его сторонники оказывали союзническую поддержку империи, другие аланы вместе с вандалами опустошали части Галлии, впрочем, тем же занимался узурпатор Константин III.

К 411 г. римская власть в Галлии настолько ослабла, что Гоар начал действовать вполне открыто. Вместе с предводителем бургундцев Гундахаром в том же году он попытался возвести на трон некоего римлянина Иовина. Последний, как оказалось, был даже провозглашен императором в Монцене, городе в 30 милях к востоку от бургундских военных поселений в Варемме и в 75 милях к востокусеверо-востоку от Алейнкура (Эйсн).

Когда армия Иовина двинулась на юг в сторону Арля, к ней присоединился Аталф, ставший королем вестготов после Алариха.

Следует помнить, что со времени Адрианопольской битвы в 378 г. в составе готского войска действовала сильная аланская конница.

Аталф, однако в силу каких-то разногласий с Иовином перешел на сторону Рима, так что обязался помогать империи уничтожить Иовина.

После разгрома последнего Гоар, как, впрочем, и остальные сторонники Иовина, вернулся в свои поселения в северной Галлии, оставив юг Аталфу и его армии. Не следует, однако, полагать, что Гоар считал Иовина узурпатором. Иовин был римлянином, а для некомпетентного аланского военачальника расположение Иовина значило больше, чем официальная власть в Равенне. После поражения Иовина Гоар продолжал оставаться на службе империи; видимо, он и не порывал никогда с Римом.

В течение 25 лет Гоар и его аланы оставались верными сторонниками Рима, хотя их соседи бургундцы восставали несколько раз и были подавлены Аэцием и его гуннскими союзниками.

Приблизительно в 442 г., когда Аэций понял, что больше ждать поддержки от гуннов нет смысла, он обратился к Гоару и убедил его поселить часть своих людей в разных местах в Орлеане, чтобы они контролировали границы Арморики и мешали экспансии вестготов, стремившихся расширить свои владения к северу от Луары, Гоар действительно переселил большое количество своих людей в область на севере от Орлеана и вдобавок перенес свою столицу в Орлеан.

Топонимические свидетельства помогают нам идентифицировать некоторые места, заселенные, вероятно, аланами: Алейн (Евр), Алейнкур (Евр), Лез-Алдейн (Евр), Аллейнвиль-на-Друа (Евр-иЛуара), Аллейнвиль-на-Буа (Сейн-и-Уаз), Ал-лейнвиль-на-Босе (Луарет), Курталейн (Евр-и-Луара) и Ал-лейнс (Евр-и-Луара).

Аэций издал указ землевладельцам упомянутого выше района, предписав им поделиться землей с аланами и принять их как гостей.

Однако большая часть землевладельцев воспротивилась указу Аэция и оказала вооруженное сопротивление аланам. Тогда Гоар подавил выступление феодалов, чем и снискал себе недобрую репутацию среди некоторой части галло-римской аристократии. Автор латинской комедии Querolus, написанной вскоре после этих событий, намекает на разрушения, в которых, возможно, аланы были виноваты, а священник из Марселя Сальвиан порицает алан за хищнические наклонности.

Вытеснив значительное число галло-римских феодалов, аланы овладели их землями и осели на них, подчинив себе арендаторов, обрабатывавших эти земли. Относительно большое число аланских географических названий, сохранившихся в этих местах, возможно, объясняется тем, что значительная часть галло-римских феодалов была вытеснена; таким образом, среди влиятельных лиц, чьими именами назывались поселения, алан оказалось больше.

Поселения алан от Орлеана на юге до Алейна (Сейн) на севере частично были образованы, чтобы контролировать границы Арморики.

Этим размещением алан Tractus Armorican I делился на две части; аланы занимали выгодное положение, препятствуя объединению противников Рима на западе и востоке, Аланы могли напасть и на тех и на других, не рискуя встретиться с объединенными силами врага.

Южной границей этой части аланских поселений был хорошо укрепленный и удачно стратегически расположенный Орлеан. К северу от Орлеана располагался Аллейнс, стратегическое значение которого ценилось на протяжении всего средневековья. Его средневековые крепости стоят до сих пор. К сожалению, недостаточность археологического материала не позволяет точно установить какие именно места в Аллейное или в другом месте с аланским названием можно отнести к V столетию.

В 445–446 гг. армориканцы восстали против Рима, и Аэций приказал Гоару наказать их. В награду Аэций обещал Гоару все имущество восставших. Гоар собрал всех алан с поселений в Орлеане. И в окружении своих арлеанских соратников направился на подавление армориканских мятежников. На пути в Арморику аланское войско встретилось с епископом Германусом, который пытался отговорить аланского предводителя от задуманного им предприятия. После переговоров, проходивших через переводчика, Гоар, по-видимому, согласился отменить поход, но поставил условие, чтобы Аэций, правитель Галлии, отменил свой приказ. После этого Германус отправился в Равенну для переговоров с галльским правителем в надежде испросить прощение для армориканцев. Однако переговоры оказались безрезультатными и тогда около 450 г. Гоар подавил восстание.

Незадолго до 451 г. Гоар, однако, перестал править аланами в Орлеане. Его сменил Сангибан. Источники не упоминают смерти Гоара, хотя он был широко известной личностью в Галлии в течение более чем четырех десятилетий и был уже пожилым. Он был предводителем алан с 406 г. Кампания 446 г. показала, что Гоар был еще способен вести свое войско в бой. Следует помнить, что у алан не пользовались уважением воины, дожившие до старости. Они выбирали своих вождей из числа самых способных и молодых. В 451 г. Гоар, возможно, еще был жив, однако весьма стар и поэтому, вероятно, больше не участвовал в походах, так что его заменили новым вождем.

Поэтому престарелый Гоар не играл больше никакой значительной роли и даже, возможно, был презираем своим собственным народом, его смерть вполне могла пройти незамеченной современниками.

В 451 г. Сангибан получил приказ из Рима защищать Галлию от вторжения гуннов Атиллы. Гунны осадили Орлеан, где находилась резиденция Сангибана, после многих дней ожесточенной битвы город оказался на грани падения. Готский историк Иордан, живший и творивший в середине VI в., утверждает, что верность Сангибана Риму была сомнительной и что он намеревался сдать Орлеан гуннам без боя. Далее Иордан говорит, что только своевременный приход римлян и вестготов во главе с Аэцием спас Орлеан. Другие источники свидетельствуют, что Орлеан был подвергнут кровавой осаде и храбро защищался от стремительных атак гуннов и их союзников. Сидоний Апполинарий, галло-римлянин, живший во время этих событий и не испытавший особой любви ни к вестготам, ни к аланам, утверждает, что именно благодаря нерешительности вестготов Аттиле удалось осадить Орлеан. По-видимому, проготски настроенный Иордан изображает вестготов героями в ущерб аланам, которых он не любил.

За исключением явно предвзятого отчета Иордана, источники утверждают, что город подвергался кровавой осаде и что не было причин подозревать Сангибана в вероломстве. Не следует, однако, исключать вероятность того, что в условиях долгой осады, когда оборонять город стало тяжело из-за нежелания вестготов воевать с гуннами, аланский военачальник намеревался или даже обсуждал со своими советниками возможность капитуляции.

Однако римляне и вестготы прибыли в Орлеан вовремя и, отбросив гуннов, при поддержке аланского гарнизона преследовали Аттилу до Шалона. В знаменитой шалонской битве Западная Европа была спасена от гуннской угрозы, и именно аланы сыграли выдающуюся роль в этой битве. Войско Сангибана занимало центр в расположении союзников, причем римляне находились справа, а готы слева. Аттила находился в центре гуннского расположения со своими отборными частями. Римляне на правом фланге отбивали атаки неприятеля, в то время как аланы в центре стойко отражали натиск Аттилы. Во время одной из неудачных атак гуннов готы, согласно Иордану, напали с левого фланга и разбили противника, обратив его в бегство. Стойкие и эффективные действия алан Сангибана перед лицом наиболее грозных сил Аттилы свидетельствуют, однако, что утверждение Иордана о том, что Аэций поместил алан в центре строя для того, чтобы они не могли сбежать во время битвы — это не более чем выражение предвзятого отношения Иордана к аланам.

В последующие годы, согласно Иордану, аланы, гунны и вестготы еще раз встретились в сражении. Он пишет, что Аттила после ряда небольших успехов в Италии начал угрожать императору Марциану за то, что тот отказался платить дань, обещанную его предшественником Феодосием II. Пока римляне готовились отразить нападение гуннов на востоке, Аттила повернул на запад в Галлию в надежде разбить алан, живших в северной Аквитании. Согласно Иордану, в случае успеха Аттилы вся оборонительная система в этой части Галлии подвергалась опасности, так что угроза нависала над вестготами. Не следует недооценивать замечания Иордана о том, что аланы были «ключом» римской обороны Аквитании. Как бы там ни было, он сообщает, что вестготский король Ториэмунд узнал о планах Аттилы и повел свои войска на север к аланским поселениям на левом берегу Луары, Иор дан утверждает, что в состоявшейся битве, подобной Шалонской, Торизмунд разрушил надежды Аттилы на победу, обратив его в бегство. После этого Иордан превозносит вестготов: «Итак, — пишет он, — пока знаменитый Аттила, бог многих побед, пытался вычеркнуть hg памяти славу своих завоевателей (вестготов) и заставлял себя забыть таким образом поражение, нанесенное гуннам (в Шалоне) руками вестготов, ему было снова нанесено поражение и он бесславно отступил». Иордан продолжает эту хвалебную песнь очень любопытным предложением; «Торизмунд, выгнав гуннское войско с помощью алан, оставил Тулузу, не потеряв ни одного из своих людей».

Этот отчет Иордана хотя и имел целью прославление Торизмунда и вестготов, обнаруживает при внимательном прочтении нечто иное, ибо становится совершенно ясно, что аланы были непосредственным объектом атаки гуннов и что аланы разогнали гуннов без помощи вестготов, поскольку никто из воинов Торизмунда не пал в бою.

Иордан, надо полагать, раздул до эпических размеров фактические обстоятельства алано-гуннской встречи, украсив их похвалой в адрес вестготов и короля Торизмунда. Маловероятно, Однако, что именно сам Аттила вторгся на север Аквитании в 452–453 гг., однако возможно, что его войско осталось в Галлии после битвы в Шалоне в 451 г. и было разбито там же аланами в следующем году.

В 452 году или через год Торизмунд двинулся на север и напал на алан. Он нанес им поражение, согласно Григорию Турскому, и выгнал их из северной Аквитании. Отсутствие аланских географических названий в левобережье Луары наводит на мысль, что Торизмунд весьма упорно вытеснял алан. Однако известно, что аланская столица в Орлеане так и не была взята готами, которые, обезопасив Луару — северную границу, занялись Испанией, перестав беспокоить алан вдоль реки.

На небольшой территории, окружающей часть северо-западной Швейцарии близ озера Женева и департамента Эйн во Франции, встречаются географические названия, которые указывают на места былого поселения алан. В 25 милях к северо-востоку от Лиона расположены три маленьких города: Алейн, Алейнс, Аланье, Милях в 25 к востоку-северо-востоку в окрестностях Бурга располагается город Алаигна. Через границу, уже в Швейцарии, милях в 30 на восток, в окрестностях Женевы, протекает речка, первоначально называвшаяся Аландон, а к северу, в 5 милях севернее Лозанны, располагается город Аллан/ Эти географические названия говорят о раннесредневековом заселении этих мест аланами. Здесь встречается много изуродованных черепов. Практика деформации черепа у детей с помощью туго обмотанной вокруг головы ткани или сыромятной кожи составляла обычай кочевников Центральной Азии. Некоторые группы, ставшие частью аланского народа, как известно, практиковали этот обычай.

Захоронения на этой территории, датирующиеся серединой V столетия, разбросаны близ мест с аланскими названиями.

В 443 г. римское правительство вновь расселило часть бургундцев в этом районе. Ранее эти бургундцы жили вдоль центральной части Рейна в тесном соседстве с аланами Гоара. Эти аланы и бургундцы были союзниками Рима в течение более чем 30 лет. Географические названия и археологические свидетельства показывают, что маленькая группа алан примкнула к большой массе бургундцев, которые двигались в 443 г. в сторону Савойи.

При нанесении на карту этих поселений, или, точнее, этих названий и мест захоронений с деформированными черепами, видно, что предполагаемые военные колонии алан защищали северные доступы к Сан-Бернардскому пути. Эта дорога в Италию защищена с юга аланскими поселениями в Ал-лейне в пяти милях к северу от Аосты и в Алагна. Такое стратегическое размещение поселений, по-видимому, соответствовало планам Аэция в начале 40-х гг. V в., когда он повел две группы алан, одну в Орлеан и другую в Валентинуа, чтобы они защищали империю.

Переселение алан на запад и их расселение внутри империи показывает одновременно приверженность их обычаям степи и отход от этих обычаев при новом образе жизни. Живя в степях, аланы никогда не объединялись политически в орду, подобно гуннам и аварцам.

Кочевая жизнь требовала, чтобы отряды были ограниченного размера.

Таким образом, условия, необходимые для образования кочевой орды, никогда не были свойственны аланам. Поэтому, придя на запад, они большей частью примкнули к другим народам, таким, как вестготы или вандалы, или небольшими группами несли военную службу в Риме.

Смешанная природа аланских обществ, связанных друг с другом скорее общими обычаями, нежели внешним сходством, возможно, не препятствовала таким союзам с не аланами и, может быть, даже способствовала им.

В начальный период расселения все аланы выражали желание стать частью империи, чтобы, защищая ее, пользоваться ее благами. Одним из них это не удалось осуществить по не зависящим от них обстоятельствам, в то время как другие успешно вошли в империю.

Те, кто поселился в Италии и Галлии, могли служить империи, извлекая из этого для себя выгоду, хотя они не сразу приняли христианство и даже не знали латыни. Другие аланы, так же, как и те, которые отправились в Испанию и затем в Африку, никогда не имели продолжительного мира с империей, хотя и стали христианами арианского толка. В Константинополе аланы пользовались очень большой властью и, в сущности, некоторое время их вожди были здесь полноправными хозяевами.

В Константинополе аланы или, по крайней мере, некоторые из них, стали арианами, вступив в смешанные браки с представителями римской и германской элиты.

Неудачи алан в Испании, Африке и Константинополе ком пенсировались их успехом в Италии и Галлии, если понимать успех как выживание и интеграцию. Выживание, кажется, составляет главную человеческую ценность, а ассимиляция и интеграция, были, надо полагать, исключительно аланскими ценностями. Неустроенные аланы, видимо, представляли для империи большую угрозу, в то время как обосновавшиеся и пустившие корни на римской территории если и были Опасны, то весьма незначительно, либо вообще ничем не беспокоили Рим. Полное уничтожение неустроенных аланских групп было вызвано их действиями в восточной части империи, наиболее благополучной.

Аланы же Италии и Галлии жили в слабой западной части империи, не способной к подобным акциям и в конечном счете разделенной между завоевавшими ее захватчиками. Эти общие замечания не должны, одна ко, заслонять событий, в которых аланам сопутствовал успех. За два поколения с момента их появления на западе аланы из кочевых воиновскотоводов превратились в оседлых землевладельцев, владевших землями наряду с римскими потенциариями.

Еще будучи степным народом, аланы, способные воевать, составляли, военную элиту. Перейдя к оседлости, они в основном сохранили подобную социальную структуру. Для успешного применения своей прославленной конской тактики аланам было необходимо иметь возможность тренироваться и содержать в хорошем состоянии коней и оружие. Западноевропейский крестьянин V века, скованный постоянными хозяйственными заботами, а также ограниченный условиями крепостного права, не был, естественно, в состоянии осваивать военное искусство и не имел возможности приобрести лошадей и вооружение. Система госпиталитета давала аланам некоторую свободу от экономической деятельности, позволяя пребывать в постоянной боевой готовности. Эта система способствовала и их интеграции в структуру римского общества на наиболее высоком уровне. Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс особых воинов-землевладельцев. В рушившемся римском государстве аланы, в особенности те, которые жили в Галлии, обладали преимущественной возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии.