ПИСЬМО ЛЕЙТЕНАНТА П. ГЛУХОВА НЕВЕСТЕ

Не позднее 5 декабря 1943 г.

Родная Ная! Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.

Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.

Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегЭа ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.

И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь — награда и оазис для уставшего воина.

Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.

Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне — твой наказ, твой зов — выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.

Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои — глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты — незримая для меня — делаешь оценку каждому моему шагу.

Твои глаза… Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.

Будущее для меня — это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его — не обижайся. Значит, иначе не могло быть.

Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.

Прости за такое желанье.

Крепко и горячо обнимаю тебя.

С приветом.

Петр

Шел ожесточенный бой за опорный пункт противника. На пути бойцов находился вражеский дзот, пулеметный огонь из которого не давал поднять головы. Лейтенант Петр Глухов с гранатой в руке пополз к амбразуре дзота, в это время пуля сразила его. Когда бой затих, друзья с воинскими почестями похоронили друга. В личных вещах погибшего товарищи нашли неотправленное письмо любимой девушке и ее фото. На обороте фотокарточки имелась надпись: «Славный мой! Ты далеко, но ты всегда со мной. Посылаю это фото, чтобы ты чаще вспоминал меня. Привет, мой дорогой. Твоя Ная. Май 1943 г., гор. Уфа».

Заверенная копия письма хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (письма в редакцию «Комсомольской правды», 1943 г., № 6543, л. 3–6).