Введение

Я никогда не пущусь в рассуждения с еретиком. Я просто подойду и распорю ему брюхо мечом.

(Людовик IX Святой)

«Погром» — мрачное, гадкое слово. От слова веет дымом горящих домов, страшным криком убиваемых детей, дремучим безумием толпы. Очень нехорошее слово.

Если верить великому борцу за свободу и демократию Григорию Померанцу, на Западе два русских слова пишутся латиницей, но без перевода: «погром» и «интеллигенция». Так и пишут: «китайская интеллигенция в Индонезии» или «погром тутси в Центральной Африке».

Всякий раз Григория Соломоновича умиляет вклад России в виде слова «интеллигенция», всякий раз ему неловко за русское слово «погром». Неудивительно, ведь «в огромных глубинах душевных лабиринтов русской души обязательно сидит погромщик. Большое ли он занимает место или маленькое — дело индивидуальное, но факт его существования остается фактом…

Сидит, притаившись, временами выходя наружу во всем своем обличье. Сидит там также раб и хулиган. О рабской натуре русской души мало писали, ошеломленные всем треском русских военных побед и примерами храбрости… Однако я знаю, что такое русский характер на практике. А это проявляется в принципе «Сильного бойся, а слабого бей»{1}.

Как же не испытывать стыда за этого ужасного погромщика, раба и хулигана, сидящего внутри русской души? Впрочем, еврею Померанцу можно и не особенно стыдиться, потому что ведь внутри еврейских душ не сидит ничего даже отдаленно похожего. Речь только о русской душе, и к тому же именно для евреев эта сторона русских душ очень опасна.

«Иностранцы читают Достоевского и утверждают, что благодаря ему они в состоянии понять русскую душу. Но Достоевский не осветил одну весьма существенную сторону русской души… которая всегда заставляет евреев быть настороже, так как эта сторона неизменно направлена против них»{2}.

И вообще погром — это «нападение нееврейской толпы на еврейское поселение с целью грабежа и убийства евреев»{3}.

Круто, но один вопрос все же требует уточнения: если считать, что погром — это преступление, направленное строго против евреев, как же быть с китайцами и африканцами? С теми из них, кто сделался жертвами погромов? Неужели китайцы в Индонезии или тутси в Африке — это евреи, которых убивали и грабили?

Можно задать вопрос и еще более интересный: а что, если евреи нападают на неевреев с целью убийства и грабежа? Правда, некоторым евреям хватает совести заявлять, что иудеи никогда никого не громили. Так и пишут! Некий господин Флейшман в хасидском журнальчике «Лехаим» заявляет: его оппоненты не могут «привести ни одного случая убийства иудеями христиан или мусульман»{4}.

Я не в состоянии быть оппонентом настолько невежественному человеку, как Флейшман. Но случаев могу привести много.

Например, в ходе событий 1899–1905 годов на Юге России не раз и не два еврейские боевики врывались в кварталы, где жили христиане, и устраивали там резню. Например, в городе Гомеле в 1903 году, где евреи во время русского погрома зарезали то ли пятерых, то ли семерых христиан. Били и убивали людей ЗА ТО… вернее говоря, ПОТОМУ, что они христиане. Не свои.

Особенно сильное впечатление производит православный погром в Одессе в 1905 году. Еще один борец за светлое будущее, Исаак Бабель, с восторгом описывает, как действовали одесские уголовники: «Слободские громилы били тогда евреев на Большой Арнаутской. Тартаковский убежал от них и встретил похоронную процессию с певчими на Софийской. Он спросил:

— Кого это хоронят с певчими?

Прохожие ответили, что это хоронят Тартаковского. Процессия дошла до Софийского кладбища. Тогда наши вынули из гроба пулемет и начали сыпать по слободским громилам»{5}.

Не просто привести пример применения пулемета на еврейском погроме. А вот когда убивают христиан — оказывается, можно.

Еще имеет смысл заметить: злые русские погромщики дали траурной процессии выйти. Интересно, а в аналогичной ситуации евреи выпустили бы православных? Говоря откровенно, не уверен…

Только уважаемый Исаак бен Эммануил таки чуть-чуть неточно рассказал: бил пулемет не по «слободским громилам», а по мирным жителям Одессы. Как ни странно, в этом городе, кроме людей высшей расы, жили еще всякие там гои, необрезанная православная шушера. Далеко не все они имели к погрому хоть какое-то отношение. Город жил себе, как жил всегда, и по толпе, расходившейся из магазинов, бил пулемет из гроба. Так что кто тут громила — на месте Исаака бен Эммануила я придержал бы язык.

Это примеры нападения евреев на христиан: граждан одного государства, но разной веры.

А если евреи нападают на мусульман? В том числе на подданных одного с ними государства? Недавно весь мир обошли кадры: израильская полиция избивает палестинских арабов в секторе Газа, а праздная толпа стоит на высотках и любуется.

Ну, будем считать, это арабы — погромщики, еврейская полиция усмиряет их, напавших на еврейское поселение. А народ, значит, проверяет — соблюдают ли израильские полицейские права человека, когда проламывает мусульманам головы… то есть останавливает террористов.

А есть еще такое географическое название: Дейр-Ясин…

Дейр Ясин — это арабское поселение в Палестине, современный пригород Иерусалима. 9 апреля 1948 года это поселение было почти поголовно вырезано отрядом еврейских террористов из организации «Иргун». Начальником отряда был Менахем Бегин, будущий президент Израиля.

Убито почти все население — 253 человека, причем беременным женщинам вспарывали животы, младенцам разбивали головки о заборы и стены домов. Хотели убить всех поголовно, но вмешались евреи — религиозные фундаменталисты из соседней деревни. Пришли и стали кричать сионистам, что они преступники и убийцы. Поэтому убили не всех, уцелевших арабов «только» погрузили на грузовики, а потом вывезли в арабский квартал Иерусалима. Религиозные еврейские фундаменталисты не дали расстрелять их за деревней, спасибо им.

Деревню же сровняли с землей. Сейчас тут пригород Иерусалима.

С тех пор Дейр-Ясин — мрачный символ, как и Бабий Яр, Освенцим или Катынь. То есть, конечно, при определенном устройстве мозгов можно помнить только Бабий Яр, но совершенно забыть про Дейр-Ясин… Но это уже совсем другой вопрос, что именно помнит тот или другой человек.

А что, если нападают друг на друга, убивают друг друга совсем другие народы? В Индонезии начала 1960-х громили китайцев и убили до 100 тысяч человек. В Центральной Африке не так давно народ тутси пытался истребить народ хуту, а хуту громили тутси. Погромы это или не погромы?

Скажем сразу: еврейские погромы (когда убивали евреев) — мрачный факт истории. Но ведь и пулемет, бьющий по христианам из гроба, — тоже факт. И уж, конечно, факт — невероятный идеологический туман, скрывающий правду о погромах — и еврейских, и нееврейских. Пора хотя бы попытаться разобраться, что же тут было, а чего не было.

Разумеется, в своей новой книге я не буду становиться ни на чью сторону, никого не буду ни оправдывать, ни возносить. Всем да воздастся одной мерой. Если человек проламывает голову другому человеку, да будет он назван так, как заслуживает, — негодяем и преступником. Русский он, еврей, англичанин или папуас. А если человек, рискуя собственной жизнью, спасает соседей, к которым врывается толпа, — да будет назван его поступок светлым подвигом. Опять же, без разницы — какого цвета у него были глаза, обложка паспорта и обои в коридоре.

Собственно, об этом и говорит формулировка закона в государстве, которое я лично считаю своей Родиной, — в Российской империи. После погромов на Юге России российское правительство в 1891 году вносит в Уголовное уложение новую статью: «Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую». Вот этим и будем руководствоваться. Будем исходить из того, что погром — это нападение одной части населения одного государства на другую часть населения того же самого государства. Вот и посмотрим, кто кого громил.

Примечания:



Часть II. Погромы в России

Еще он проснется, народ-исполин!
И ток его мыслей свободных
Взовьется, как пух из еврейских перин
Во дни возмущений народных.
(И. Губерман)
>

Глава 1. Хмельничина и смерть

В российской нежной колыбели,
где каждый счастлив, если пьян,
евреи так ожидовели,
что пьют обильнее славян.
(И. Губерман)
Когда и почему евреев обижали на Руси?

Для начала — примечательный факт: до XVII века на Западной Руси практически не было погромов. В Польше были, но они сильно отличались даже от немецких, не говоря о погромах в Восточной Римской империи.

Судя по всему, ашкеназские евреи Польши и Западной Руси — коренной, местный народ, который хорошо знают и который не вызывает никаких напряжений. Даже у основания польской государственности стоит, среди всех прочих, и еврей Абрам Порохувник. В Древнем Киеве «в новых городских стенах (закончены в 1037 г.) имелись Жидовские ворота, к которым примыкал еврейский квартал{145}. Население «козар» или «Жидовского квартала» было киевлянам хорошо знакомо и с ним не было практически никаких конфликтов.

Подробно я говорю об этом в другой книге{146} и здесь останавливаться не буду. Правда, и в Восточной Римской империи иудеев знали прекрасно, что не сделало погромы менее страшными и кровавыми.

По мнению Ю. Бруцкуса, во время массового насильственного крещения в Киеве 988 года тогда же крестилась часть «козарских евреев» из Киева. Очень может быть, что из них, из «козарских евреев», происходит и Лука Жидята — новгородский епископ и духовный писатель.

Вообще русских христиан этого времени евреи интересовали очень живо, и не только как соседи или партнеры по караванной торговле, но и как оппоненты, и как носители какой-то иной, не христианской духовности. Может быть, дело в том, что русские — очень уж недавние христиане? Или активные местные иудеи сами навязывали полемику, заставляли думать о предметах, которые в более спокойных условиях не вызвали бы особенного интереса? По крайней мере, в первом религиозном сочинении на Руси — «Слово о законе и благодати»: «Полемика здесь так свежа и жива, как она представляется в писаниях апостольских»{147}.

Разница в том, что в Восточной Римской империи полемика кончалась резней, а в Киеве ничем подобным никогда не кончалась.

Да и иудеи у нас были какие-то другие: на Древней Руси не родилось ничего похожего на саккариев и зелотов. Евреи не бросались на христиан, не помогали завоевателям громить древнерусские города, не резали христиан, как злейших врагов.

В то же самое время знаменитый монах Феодосий Печерский специально ходил к евреям, спорил с ними о вере и притом ругал их и обзывал беззаконниками и отступниками. Может, монах просто срывался на крик, не в силах переспорить иудеев? Действительно, все как в Египте или в Сирии времен первых христиан, веке во II или в III. Но без погромов, вот в чем существенная разница.

Есть любопытное предположение — что Феодосий попросту искал мученической смерти. Тогда рассказывали, что киевский монах Евстафий, проданный в рабство в Крым, был распят своим хозяином-иудеем за отказ признать закон Моисея. В самой по себе истории многие исследователи сомневаются: в ней слишком много от византийских житий святых. Похоже, историю страдальца за веру придумали, чтобы и на Руси были такие святые. Весь антиеврейский пафос в житиях святых Древней Руси — явственно византийского происхождения. Кстати, в переложении церковного устава Ярослава Мудрого есть прямые заимствования из византийских кодексов — например запреты на половые связи христиан с евреями.

Но возможно, что на Древней Руси попросту придали форму византийского жития вполне подлинной истории — такое ведь тоже вполне возможно..

Если так, то в этом Феодосию Печерскому вполне определенно не повезло: как отругивались иудеи и как они обзывали в ответ Феодосия, история умалчивает, но вот распять святого они вполне определенно не распяли. И вообще — погрома не было. Это в Иерусалиме банди… я хотел сказать, террорис… Ой! Вечно забываю, что про иудеев так нельзя говорить… В общем, вооруженные фанатики Бар-Кохбы перебили христиан в Иерусалиме, а в Киеве иудеи не дали Феодосию даже пары затрещин. Какие-то совсем другие евреи.

Погром по-древнерусски

Князья на Руси использовали евреев примерно так же, как немецкие, — то есть покровительствовали в обмен на денежные дотации. Особенно старался в этом Святополк Изяславович, и хотя свою кличку «Окаянный» он заслужил явно по другому поводу, приходится отметить — и здесь Святополк как-то странно отметился.

В 1113 году, в междуцарствие, Владимир Мономах медлил занять киевский престол, и в эту пору безвременья киевляне поднялись на бунт. Побили они многих ненавистных за «неправды» бояр, а кроме того, «потом Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времени до прихода Владимирова». А когда Владимир Мономах подошел, «просили его всенародно о управе на Жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их закон».

Владимир отвечал киевлянам так: «Понеже их (Жидов. — А.Б.) всюду в разных княжениях вошло и поселилось много и мне непристойно без совета князей, паче и противно правости… на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погибнуть. Для того немедленно созову князей на совет»{148}.

Отмечу приоритет закона, действовавшего в Древней Руси, и поведение князя, который не хочет поступать «противно правости», его страх перед гибелью невинных.

«Некоторые ученые модернизируя события, называют эти беспорядки «погромами». В действительности же они были лишь косвенно направлены против евреев, причем протест вызывала только их экономическая деятельность, точнее, по всей вероятности, и то, что евреи выступали проводниками ненавистной соляной монополии, установленной Святополком»{149}.

И еще отмечу, что и еврейский погром вызван был жадностью князей. Стремясь получить побольше денег, они покровительствовали евреям, а те преступали обычаи и законы не только из жадности, но и понимая — их пребывание в Киеве и благополучие прямо зависит от сумм, переданных Святополку.

На княжеском совете принято было решение ограничить размер процентов при займе, что и было внесено в соответствующие Уставы Русской Правды, в Правду Ярославичей. Карамзин почему-то пишет еще о том, что по решению совета Владимир «выслал всех жидов; что с того времени не было их в нашем отечестве»{150}. Но, видимо, Николай Михайлович все же выдавал желаемое за действительное, потому что в летописях упоминается, что в 1124 году в большой пожар «погорели Жиды в Киеве».

Были евреи даже на Северо-Восточной Руси, тогда особенно плохо заселенной и диковатой. У владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского был по крайней мере один приближенный еврей, Ефрем Моизич, то есть Моисеевич. Князь Андрей Боголюбский был убит мятежными боярами в ночь на 29 июня 1174 года, в своем любимом Боголюбове. По данным Соловьева, Ефрем Моизич был в числе тех, кто убил князя Андрея{151}. Погром сторонников князя был. Расправа над повстанцами была. А вот еврейского погрома не было.

Полоцкий «погром»

В качестве погрома порой упоминаются события 1563 года, когда войско Ивана Грозного взяло Полоцк — город Великого княжества Литовского и Русского. Но посмотрим — правомочно ли тут говорить о еврейском погроме?

Шла Ливонская война. Взятие Полоцка — один из эпизодов этой жестокой войны. Уже после того, как воевода Давойна с депутацией в составе полоцкого епископа Арсения и лучших людей от шляхты вышел из замка и попросил пощады, сопротивление продолжалось: полоцкая шляхта и пятьсот коронных рыцарей отказались сдаваться. Они оборонялись еще несколько дней. Но судьба города была предрешена, и оказалось: полоцкая шляхта была глубоко права — сдаваться было нельзя.

О судьбе полоцких евреев Псковская летопись повествует: «Которыя были в городе люди жидове, и князь великий велел их с семьями в воду в речную вметати и утопили их». Утопили около 300 человек, отказавшихся принимать православие. А отказались как будто все.

Но тогда же и тем же способом истребили и католиков. Их еще жгли огнем, швыряя в полыхающие усадьбы. Шляхту же православную и жителей города, связав веревками, вывели в глубь Московии. После очередных поражений армии Ивана Грозного их варили в котлах, убивали голодом и топили. Иногда говорят, что этих русских людей «казнили». Но понятие казни предполагает хоть какой-то суд, приговор, объявление хоть какой-то, пусть выдуманной, вины. Тут же мы видим, что людей просто убили. Как иудеев, так и католиков и православных. Православных истязали даже более жестоко и убили не сразу. Этот эксцесс, типичный для правления Ивана Грозного и всех его войн, направлен вовсе не против иудеев, а против всех жителей Великого княжества Литовского и Русского, без различия вер и языков.

Евреи: между католицизмом и православием

Погромы в Польше и Великом княжестве Литовском и Русском все до единого какие-то чахлые: погромы греческого типа, то есть погромы конкурентов растущего польского посада. И погромы это немноголюдные, вялые, — ничего похожего на события 115–117 годов или 614 года, или на массовые нападения на евреев в Испании XV века или погромы времен Крестовых походов.

На востоке Римской империи, потом в Византии, с XI века и в Западной Европе евреев истребляли или стремились истребить. Евреи, если могли, отвечали еще более устрашающей резней. На Руси и в Польше больше грабили дворы еврейских богачей. О человеческих жертвах погромов или вообще ничего не сообщается, или эти жертвы единичны.

Погромами самого устрашающего вида ознаменовалось другое явление, на сто лет позже: восстание Богдана Хмельницкого. Причина лютого антисемитизма «казаков» — участие евреев в откупах, в сборе налогов. Паны (и православные, но особенно католические) легко отдавали на откуп любые «маетности» — в том числе и православные церкви. И получалось: мало того, что евреи собирали налоги и выколачивали недоимки, но и для совершения православных обрядов приходилось платить еврею-арендатору. Это становилось тяжелым оскорблением для православных.

Это ставит под сомнение утверждение некоторых еврейских историков: «Вообще, на Юге России над евреями не тяготело общественное презрение, усердно культивирующееся некогда в Польше»{152}. Вопрос: о каком именно времени идет речь? На Древней Руси не было никакого презрения, но не было тогда и в Польше. А вот в XVI веке — появилось, и не в Великом княжестве, а в землях польской Короны, в современной Украине.

Казачья Смута

Среди страшных дат, призванных пугать потомков, одной из самых зловещих «звезд» кроваво мерцает эта дата: дата «казацкого» мятежа, поднятого чигиринским сотником Богданом Хмельницким.

Нет ничего дальше от реальности, чем считать Богдана Хмельницкого и его шайку украинскими повстанцами, православными фундаменталистами или даже людьми, которых оскорбляла иноземная и иностранная власть. Первоначально восставшие казаки требовали одного: включения себя в реестр, в список казаков, получающих жалование, то есть, получается, превращения себя из вольных гуляк в слуг государства. Совершенно конкретного государства — Речи Посполитой.

Включить сорок тысяч казаков в реестр?! Сорок тысяч новых дворян?! Где взять деньги?! И государство всеми силами воюет с потенциальными шляхтичами. Дичайшее восстание: воюем за то, чтобы нас сделали слугами государства — того самого государства, с которым воюем!

Другое дело, что слишком многое в Речи Посполитой XVII века вело к тому событию, которое в Польше называли и называют «казачьим бунтом», в Российской империи называли то «восстанием малороссов против Польши», то «восстанием Богдана Хмельницкого», а в СССР стали называть «Освободительной войной украинского народа».

В Речи Посполитой получилось, как в Московии 1676 года, где казацкое восстание Степана Разина оказалось спусковым крючком к крестьянской войне, и страна в одночасье встала на пороге новой Смуты.

Казацкое восстание за включение себя в реестр наложилось на слишком большое количество противоречий, буквально разрывавших Украину. Противостояние католиков и православных, поляков и русских, униатов и католиков, униатов и православных, шляхты и «быдла», казацкой старшины и «черни», реестровых казаков и нереестровых, казачества и мещанства, католической шляхты и православных русских магнатов, иные из которых были гораздо богаче короля, — все эти противоречия моментально взорвались, стоило казакам и татарам войти на большую часть Украины.

Отмечу еще, что Запорожская Сечь вовсе не была вооруженной частью украинского народа. Это было жуткое сборище уголовников, бежавших из Московии, Западной Руси, Польши, татарского Крыма и даже из Германии и Франции.

Наверное, это многих огорчит… И многих казаков (вернее, их потомков), и людей, слишком хорошо учившихся по учебникам советского времени… Но Богдан Хмельницкий выигрывал сражения с поляками только в одном-единственном случае — если выступал в союзе с крымскими татарами. Победы у Желтых Вод, под Пилявцами, в Корсунском и Зборовском сражениях принято считать победами казаков над поляками… Это глубоко неверно. Все это примеры СОВМЕСТНЫХ татарско-казацких побед.

С самого начала крымский хан был теснейшим союзником Хмельницкого, а как только крымчаки отошли от казаков после Зборовского сражения — и пришлось подписать Зборовский мирный договор 1649 года, и это был договор, которого не подписывают победители. Богдану Хмельницкому не позавидуешь — поскольку единственным способом успешно воевать с поляками он мог только под лозунгом освобождения православной Украины от поляков-католиков. Но освобождать Украину он мог только вместе со злейшими разорителями Украины, с крымскими татарами, формально — мусульманами, фактически — чуть ли не шаманистами, которые непринужденно устраивали конюшни и в православных церквах, и в католических костелах. Не пытаться ограничить грабежи и увод татарами людей Богдан Хмельницкий не мог. Но теряя покровительство татар, он терял и возможность побеждать.

Беда еще, что восстание казаков пришлось на последние недели жизни короля Владислава IV. После его смерти в Польше установилось бескоролевье, и некоторое время не могли дать достойный ответ. В конце 1648 года Богдан Хмельницкий и его союзники-татары оказались владыками всей Украины. Население встречало его с разной степенью восторженности, а татар так вполне определенно видеть на Украине не хотело. Но «зато» множество крепостных и полукрепостных, нищих ремесленников и мещан, работавших по найму, почуяли великолепную возможность изменить свое положение, записавшись в казаки. К ним присоединялись и беглые поляки, и всевозможный приблудный люд, число казаков стремительно росло, и все они хотели бы попасть в реестр…

Только избрав нового короля и убедившись, что крымские татары отступились от союзника, в начале 1651 года польские войска переходят в наступление, громят казаков под Берестечком и в июне очищают от них Киев.

По Белоцерковскому мирному договору казаки теряли почти все, что завоевали: власть казацкого старшины признавалась только на территории Киевского воеводства, а выборный гетман должен был подчиняться коронному гетману и не имел права на внешние отношения без разрешения правительства Речи Посполитой. Реестр сокращался до 20 тысяч человек. Крепостные, сбежавшие в казаки, должны были вернуться под власть панов, шляхта имела право вернуться в свои поместья, а казаков обязывали разорвать союз с крымским ханом.

Если бы этот договор применялся на практике, казачье движение, вероятно, удалось бы ввести в некие приличные рамки. Но земля горела под ногами польской армии — и в Киевском воеводстве, и по всей Украине. Даже если бы Богдан Хмельницкий хотел остановить гражданскую войну, вряд ли это было в его силах. Страна уже оказалась ввергнута в Смуту, и действовать чисто репрессивными методами уже не имело никакого смысла. Война продолжалась… Мятеж продолжался…

С самого начала Богдан Хмельницкий, как он ни заявляет о себе как о «единовладном русском самодержце», прекрасно понимает — самому ему не усидеть. Уже 8 июня 1648 года он пишет письмо к Алексею Михайловичу о принятии Украины под руку Москвы. В начале 1649 года он повторяет такое же письмо.

В украинскую смуту оказывается втянутой еще и Московия, начинаются военные действия нескольких государств, а там приходит в движение и Турция…

Очень характерно, что все историки, пишущие о событиях того времени, как бы не замечают присутствия евреев. Польские, украинские, русские историки подробно описывают, как и куда ходили армии, какие решения принимали командиры и что делали солдаты и офицеры. Многие из этих описаний интересны, полезны, назидательны… Но все эти описания неполны. Потому что, даже описывая бедствия мирного населения, разорение жителей деревень и местечек, жестокость одичалых казаков, все удивительным образом «в упор не замечали» евреев. Исключение, конечно же, составляют еврейские авторы, но и у них другой перекос — они не замечают ничего, что бы не имело прямого отношения к евреям, а в результате картина получается еще более искаженной. Почитать того же мистера Даймонта, и получается примерно так, что «злобный, жестокий и хитрый Богдан Хмельницкий»{153} и начал-то военные действия из антисемитских побуждений. А это, мягко говоря, не совсем точно.

1648 год

Истина состоит в том, что Восточная Европа — родина многих народов. Любое событие на ее территории, хотим мы того или нет, отражается на всех других народах — даже на тех, которые вообще не хотели принимать участия в военных действиях и даже не очень понимали, что вообще происходит.

Понимал ли румынский цыган в 1941 году, почему танк со свастикой на броне вдруг повернул к его кибитке? Знал ли он вообще о существовании расовой теории, слыхал ли про доктора Геббельса и прочие теоретические изыскания? Вряд ли. Сидел человек у костерка, вдыхал запах дыма, любовался на синее небо и осенний убор леса да лениво прикидывал, куда поедет со своей кибиткой, когда докурит. Сидел на пеньке, добродушно усмехался в усы цыган: чего это поехал в его сторону немецкий танк? Он жил в других измерениях, предельно далеких от овладевшего людьми жестокого безумия. Он даже не понимал, что происходит, но тем не менее последними впечатлениями в жизни этого совершенно мирного человека могли стать хруст кибитки под танковыми гусеницами, страшный крик его детей, пулеметная очередь в упор. Независимо от понимания, почему так.

Так же точно евреи Западной Руси не имели никакого отношения к казацкому мятежу. Им было глубоко наплевать на все проблемы казаков, в том числе и на то, кто из них есть в реестре, а кого из них там нет. Они даже не противились включению казаков в реестр; справедливости ради, если бы они и захотели сократить или расширить реестр — у них не было бы такой возможности. В чем, в чем, а в вопросах составления реестра никому и в голову не пришло бы спрашивать мнения самого уважаемого раввина. Наверное, не очень многие из евреев вообще были способны понять, почему реестр — это так страшно важно для казака.

Тем более они были совершенно безразличны к животрепещущему вопросу: будет ли Западная Русь частью Речи Посполитой, войдет в Московию, станет частью империи Султана или сделается «самостийной» под новым именем Украины.

Единственно, в чем можно обвинить евреев, — это в неумении понимать других людей. Века были они откупщиками и арендаторами и так и не удосужились понять, как воспринимают их украинские крестьяне, кем они являются в их глазах. Евреи не умели смотреть на себя глазами других, а тем более не умели принимать во внимание свою репутацию. Мотивы тех или иных поступков христиан были так же непонятны их воображению, как и мотивы поведения самих евреев — для казака или шляхтича. Только этой поразительной наивностью можно объяснить изумление евреев: с чего это вдруг их начали резать?!

А казаки резали их еще более жестоко, чем польскую шляхту, чему можно найти и объяснения. Шляхта была все же понятнее, ее образ жизни и поведение было доступнее анализу для казаков. Поляк и русский человек были людьми разных народов, разных ветвей христианства, но людьми одной цивилизации. Евреи принадлежали к другой цивилизации и были совершенно непостижимы — почти как инопланетяне. И неприятны.

К тому же шляхта все же могла и отомстить. Были правила, нарушать которые небезопасно — в ответ на зверское убийство раненых, попавших в плен к казакам, на резню детей и женщин поляки отвечали. Нет, они не опускались до уровня запорожского зверья — но переставали брать пленных, например. Под Зброевом пленных не брали, раненым противника помощи не оказывали, несмотря на увещевания ксендзов. Казаки могли сколько угодно пить водку и буйствовать, но они очень хорошо знали: шляхту опасно доводить до озверения. Евреи были беззащитнее, на них проще было выместить накопившееся зло.

Похоже, что дело не только в накопившемся зле, но и в составе самих казацких толп. Наивно видеть в казаках украинцев, защитников своей земли. Среди казаков были и татары, и москали, и уголовные преступники из Польши, сбежавшие к казакам. Таковы уж были эти «мстители за народ» и «защитники православной веры» и вели они себя соответственно: «Убийства сопровождались варварскими истязаниями — сдирали с живых кожу, распиливали пополам, забивали до смерти палками, жарили на угольях, обливали кипятком; не было пощады и грудным младенцам (несомненно, самым главным врагам православия и самым лютым откупщикам. — А.Б.). Самое ужасное остервенение выказывал народ к евреям: они осуждены были на конечное истребление и всякая жалость к ним считалась изменой. Свитки Закона были извлекаемы из синагог: казаки плясали на них и пили водку, потом клали на них евреев и резали без милосердия; тысячи еврейских младенцев были бросаемы в колодцы и засыпаемы землей».

Очень часто казаки захватывали еврейских девушек, насильно крестили их и так же насильно венчались с ними. Само стремление брать в жены непременно евреек заставляет сделать довольно неприятное предположение: может быть, казаки считали евреев более высокой социальной кастой, чем они сами? Может быть, брак с еврейской женщиной был для них тем же, чем брак с графиней для расстрельщика из ЧК образца 1919 года?

Готовность же творить насилие ставит под сомнение верность казаков христианству: и принятие крещения, и уж тем более брак может быть делом только добровольным; в сам обряд венчания входит вопрос священника о согласии невесты. Что самое удивительное — православные священники крестили и венчали насильно, а это заставляет поставить под сомнение уже их христианство: принадлежность к христианской вере людей, которые носят рясы и махают кадилом, служат литургию и всерьез считают себя носителями апостольской благодати.

Трудно сказать, сколько трагедий видела Речь Посполита в эти месяцы казацкого безумия. Одна из еврейских «невест» бросилась с моста в реку, пока казаки волокли ее в церковь — крестить и венчаться. Другая сумела убедить своего будущего «мужа» в том, что она умеет «заговаривать пули». Казак был настолько темен и глуп, что поверил в эти сказки и для проверки выстрелил в «невесту». Естественно, казак убил ее наповал, но по крайней мере эта еврейская девушка не стала женой казака. Наверное, этот казак наслушался историй про «еврейское колдовство». Впрочем, психология казаков для европейца еще менее доступна, чем еврейская, трудно о чем-то судить.

Зная о своей судьбе в казацких руках, евреи бросались под защиту крепостных стен, но и тут не всегда им удавалось уцелеть. Узнав, что в городе Немирове укрепилось много евреев, Богдан Хмельницкий отправил туда казацкий отряд — специально для истребления евреев. Зная, что взять укрепленный город непросто, казаки переодели свой передовой отряд в польские кунтуши и подошли к стенам с польскими знаменами. Евреи решили, что эта польская армия идет к ним на выручку, открыли ворота… Резня, устроенная в этом городе казаками и местными русскими жителями в июне 1648 года, унесла больше шести тысяч жизней ни в чем не повинных людей.

Известно, какую смерть принял немировский раввин Иехиель: он скрывался со своей матерью на кладбище, когда некий местный сапожник нашел его и стал избивать дубиной, в явном стремлении убить. Старуха-мать умоляла сапожника убить ее и пощадить сына, но сапожник убил сначала раввина на глазах матери, а потом уже ее саму.

Эта история человека известного, ученого раввина, который был к тому же главой и преподавателем местной иешивы. Сколько людей менее знаменитых было убито таким же образом, мы знаем только очень приблизительно.

В этой истории хорошо проявляются две важные закономерности.

Во-первых, соседи убивают соседей. Это очень странно, потому что даже в случаях самой жестокой национальной вражды и резни лично знакомые люди стараются избегать участия в кровопролитии. Человек может быть самым злейшим антисемитом, но еврей, которого он лично знает, приобретает для него какие-то личностные, индивидуальные черты. Он уже выделился из толпы, из смутной массы «врагов». Даже если он выделен по каким-то скверным чертам, он все равно уже личность, а не пустое место, не абстрактный «христопродавец», а Мойша Рабинович с соседней улицы, любитель выпить и жуликоватый тип… И квасом он торгует разбавленным. Но это же не причина его зарезать?!

Всегда, организуя резню, правители старались не допускать, чтобы соседи резали соседей. Даже армянский геноцид в Турции или «хрустальная ночь» в Германии требовали участия тех, кто был лично не знаком с жертвами. А тут СОСЕДИ резали СОСЕДЕЙ, вот что совершенно удивительно.

Во-вторых, евреи, как видно, верили в помощь поляков. Во многих случаях не зря верили: для коронного войска и для большинства шляхты евреи были пусть странными, пусть даже не особенно приятными, но подданными короля. Коронное войско защищало евреев от казаков, как и всех других жертв бунтовщиков, совершенно на тех же основаниях. В некоторых городах евреи отсиделись вместе с поляками и выдержали по несколько штурмов (например в Чернигове). В конце концов, шляхту казаки тоже резали, и поляки не могли не чувствовать некоторую общность судьбы.

Но вот в городе Тульчине все получилось не так, хотя в городе поляки и евреи дали друг другу клятву, что будут друг другу верны и будут держаться до конца. Сначала удалось отбиться, причем евреи организовали эффективную самооборону, и казаки очень потерпели от их стрельбы из ружей с крепостных стен. А потом казаки предложили полякам сделку: мол, они не тронут католиков, на том они целуют крест. Только пусть поляки выдадут им врагов христианского человечества и своих злейших эксплуататоров. Поляки согласились и тайно открыли ворота.

Казаки начали с того, что ограбили евреев и поставили перед выбором — креститься или умереть. С удовольствием сообщаю, что ни один еврей не дрогнул; казацкий сброд зверски перерезал полторы тысячи человек. Я избавляю читателей от подробного описания, как именно убивали этих евреев, тут бледнеют описания погромов в Александрии.

С еще большим удовольствием могу сообщить, что в Тульчине, покончив с евреями, казаки начали резню католиков. Мрачная, но справедливость… Казаки целовали крест на том, что поляков не тронут? Но есть много признаков того, что христианство казаков — чисто внешнее; это как бы идеология, объясняющая, почему они «должны» резать евреев и католиков. Из католиков в Тульчине тоже не уцелел ни один человек: казаки убили даже младенцев, беременных женщин и священников.

Резня продолжалась в течение всего лета и осени 1648 года. Даже Иеремия Вишневецкий, «ужас казачий», не был в силах их остановить. Только когда был выбран новый король Ян-Казимир, брат Владислава IV, казаки остановились и начались переговоры. Для темы нашей книги особенно важно, что на территории казацкой Украины евреям было запрещено проживать.

Ян-Казимир разрешил всем евреям, которые под угрозой смерти перешли в христианство, перейти обратно в иудаизм. Насильно окрещенные еврейки убегали от «мужей»-казаков, и их принимали обратно в свои семьи.

Множество евреев казаки продали в рабство. Турецкие евреи собрали деньги и выкупили около двадцати тысяч невольников. Многие из них вернулись домой.

Какое-то время могло казаться, что жизнь возвращается в свое нормальное русло. К сожалению, так могло только казаться.

После 1648 года

В 1650 году начались новые военные действия между казаками и поляками. С 1654 года в эту войну ввязалась и Московия. В 1655 году Швеция начала войну с Польшей, и был момент, когда почти вся территория Польши оказалась занята шведскими войсками. Этот период получил у поляков выразительное название «Потоп». К тому же пришла чума… В Краковской, Калишской, Люблинской, Познанской областях вымерло до половины населения. Евреям было даже хуже других — они жили очень тесно, а разойтись по стране было опасно: повсюду ходили вражеские армии.

При этом ведь евреи были чужими для всех. Поляки относились к евреям лучше и терпимее всех других — уже как к чему-то привычному. Но ведь и польская армия была армией Речи Посполитой. Это ни в каком смысле не была еврейская армия; она никак абсолютно не была связана с евреями, хотя и готова была их защищать как подданных своего короля. Многие общины пострадали от «реквизиций», которые мало отличались от грабежей и даже от прямого ограбления солдат. Шведская армия грабила и поляков, а уж беззащитных евреев не теребил разве что ленивый. На Украине, особенно на отошедшей к Московии Левобережной, Восточной Украине, ужас Немировской резни постоянно висел над евреями.

Стоит ли удивляться, что многие пленники, выкупленные в Турции единоверцами, не захотели возвращаться на Украину и осели в Турции или уехали в Нидерланды?

Еврейские историки часто пишут, что уцелела от силы одна десятая еврейского населения. Это, выражаясь мягко, преувеличение, но и более реальные цифры ужасны: порядка пятисот тысяч жертв. В те времена в Польше жило порядка 18 миллионов человек, из них полтора миллиона евреев. Значит, погиб каждый третий. Это чудовищная цифра потерь за десять лет — с 1648 по 1658 год. Тем более чудовищная, что это потери не только мирного населения, но и вообще не воевавшего, не объявлявшего никому войны народа. Евреи ни с кем не воевали, но все воевали с евреями.

При этом в той части Украины, которая отошла к Московии, вообще пропали все еврейские общины. Эта часть Украины, на радость казаков, стала «свободна от евреев», «Judenfrei».

Евреи эти события запомнили, и даже в наше время в синагогах читают молитвы за упокой душ мучеников веры, принявших смерть от рук казаков. Натан Ганновер из Заслава, очевидец событий, написал об этом книгу, которая в XIX веке вышла и на русском и немецком языках.

Все эти бедствия не могли не наложить отпечатка на жизнь евреев, на их интеллектуальный и духовный уровень.

Не успели замолчать пушки, как новое бедствие — сама Польша начала клониться к упадку. Тут сразу надо оговорить, что независимость евреев от своего окружения — весьма условная величина. Два величайших взлета еврейской жизни прямо связаны со взлетом страны их проживания: Испании XIII–XV веков и Польши XVI века. XVI век называют порой «золотым веком» польского еврейства. Но это и «золотой век» самой Польши. XVII век взорвался чередой войн, упадком экономики, международного значения Польши и ее культуры. На евреях это отразилось самым непосредственным образом.

Новые полупогромы

Во-первых, возросло давление общества на евреев. Во множестве мест шляхта и городские магистраты стали ущемлять права и привилегии евреев, отдавать явное предпочтение христианам.

Только с этого времени известны случаи, когда польские школяры целыми толпами нападают на беззащитных евреев, избивают их, а порой и врываются в еврейские кварталы. Погромы, устроенные гимназистами, зафиксированы во Львове, Познани, Вильне. Появился даже термин «шилергельд» — то есть специальные суммы денег, собираемые евреями и вручаемые школярам, чтобы от них откупиться. Чтобы избежать «шилергелойфа», то есть налета школяров. И они брали эти деньги!!! Вот ведь что самое удивительное.

Можно ли допустить, чтобы старшие не знали о бесчинствах молодежи, о «шилергельде» и прочих безобразиях? Конечно же, нет. Стало быть, и взрослые поляки не имели ничего против такого рода «забав» и такого рода «доходов» своих милых мальчиков. Впрочем, иногда деньги платились руководству школ, и они удерживали своих учеников от бесчинств. Ах, гадкие люди, не давали молодежи заработать!

Польское общество всего XVII и XVIII веков словно бы бурчит сквозь зубы: «Нам самим мало…» Когда чего-то не хватает, хочется сократить расходы за счет «чужих», это закономерно. А в Польше начинает не хватать слишком многого — от хлеба до образования.

Во-вторых, стало более жестким кагальное управление. Войны и бедствия редко приводят к усложнению и гибкости системы управления. В экстремальных условиях обществом стараются управлять просто и жестко, чтобы каждое действие давало простой и хорошо предсказуемый результат.

Польское правительство окончательно отказывается иметь дело с отдельно взятым евреем. Оно имеет дело исключительно с кагалом: и когда речь идет о сборе податей, и когда речь идет о проступке или преступлении, совершенном евреем. Кагалы сосредоточивают в своих руках просто устрашающе большую власть над каждым отдельно взятым евреем. То есть, с одной стороны, кроме кагала, некому заступиться за еврея — польская власть чуть ли не официально заявляет, что ей на этого еврея наплевать. С другой стороны, еврей становится совершенно зависим от кагала, от благоволения его руководства…

Этот уровень зависимости несравненно больше, чем зависимость члена общины в Германии или у сефардов. Там еврей, которого обидела община, свободно может сменить место жительства, стать членом другой общины. Польский еврей практически прикреплен к своему месту жительства. Если кагал не велит — никуда он не уедет и в другом месте никто его не примет. К XVII–XVIII векам относится множество жалоб евреев на несправедливую раскладку податей, на чинимые жестокости по отношению к бедным и так далее. Евреи все еще надеются на справедливость польского суда, но этот суд уже не для них.

Эта жесткая привязанность к месту в общине очень напоминает традиции Древнего Востока, традиции крепостного права… Но никак не традиции вольных европейских городов, в которых жили западные евреи.

В-третьих, снижается уровень образования евреев. В XVI веке талмудическая наука была распространена во всех слоях еврейского народа. Теперь же она делается достоянием узкого круга книжников. Основная масса евреев слишком бедна, чтобы учиться, для них довольно самой элементарной грамоты.

Свято место пусто не бывает, и в этот период резко возрастает роль самых грубых суеверий, появляются чудотворцы-знахари, которые лечили от всего на свете заклинаниями и талисманами. Называли их «баалшемы», и у меня есть нехорошее подозрение, уж не Ваала ли они поминают в собственном названии.

Появилось множество «нравоучительных» книг, в которых речь велась о рае, аде, ангелах и демонах.

Растет и роль «тайной науки», каббалы. «Нет страны, где евреи занимались бы так много каббалистическими бреднями, чертовщиной, талисманами, заклинаниями духов, как в Польше». Хорошо, что эти слова произнес Иехиель Гальперин, крупный еврейский ученый. Минский раввин, он уже на пороге XVIII века написал серьезную историческую книгу «Порядок поколений», в которой изложил события еврейской истории с библейских времен до 1696 года. Любого гоя, который посмел бы так оценить духовную жизнь польских евреев, непременно обвинили бы в антисемитизме. Гальперину трудно кинуть такое обвинение.

Кое-что об усвоенных уроках

На что я еще хотел бы обратить внимание читателя: ни в книгах украинских историков, ни в современных учебниках нет никакого упоминания про казацкие зверства в отношении евреев. Совершенно. В книге классика украинской историографии М. Грушевского еще пишется, что «крестьянство убивало или прогоняло панов и жидов-арендаторов, грабило панские подворья и католические костелы»{154}.

В современных же украинских учебниках евреи на Украине вообще не упоминаются. Никак. Ни в каком контексте. 35 страниц из 380 страниц такого учебника посвящены «национально-освободительной войне» 1648–1649 годов{155}. Подробнейшим образом описывается каждое сражение с «поляками» — то есть с теми подданными польского короля, кто оставался верен присяге. Большое место уделяется международной политике Богдана Хмельницкого и созданию того, что автор учебника называет «украинской казацкой державой»{156}, его личности и его детству{157}. Особое место отведено для живописания восторга «всего украинского народа» по поводу «победы над поляками»{158}. Но о резне ни слова нет. Совершенно. Про «изгнание ненавистного панства»{159} — пожалуйста! Про взятие городов — пожалуйста! А вот про евреев на Украине, про их роль в экономике и политике — ни слова.

Тем более современный украинский школьник не получает никаких сведений о том, что выделывали его предки в местечках и «штетлах». Да и вообще в учебнике нет о евреях ничего. Наверное, их никогда и не было, потому не было и резни. Разумна ли такая политика — это пусть судит читатель.

В рассказе о гайдамацком движении — тоже ни слова про евреев.

В основе слова «гайдамак» лежит арабский глагольный корень: «гада» — смущать, беспокоить, и перешедший в турецкий язык в форме междометия «гайде» — прочь, пошел, и неопределенного наклонения «гайдемак» — гнать. На Южной Руси это слово приобрело значение человека, производящего смуту, гонящего или гонимого. Впервые встречается этот термин в акте 1737 года, в применении к разбойничьим шайкам, опустошавшим воеводства Киевское и Брацлавское.

В 1733–1734 годах некий Верлан объявил, что у него имеется Указ русской императрицы: избивать всех поляков и евреев, а освобожденные от них земли присоединить к России. Он самозванно объявил себя казацким полковником и стал вербовать из крестьян казацкое войско. Еле разгромили, но много тысяч евреев до того уже расстались с жизнью.

В 1735, 1750, 1754, 1768 годах шли новые выступления гайдамаков.

В 1768 году запорожец Железняк распустил слух, что у него имеется указ императрицы Екатерины — «Золотая грамота», предписывающая восстать против поляков и избивать их и евреев. Он собрал вокруг себя большой отряд и взял местечки Жаботин и Лисянку, где перебил до грудного младенца спасавшихся здесь шляхтичей и евреев. После чего направился к замку Потоцких в Умани. Против него выслали отряд приносивших польскому королю присягу казаков во главе с сотником Гонтой. Гонта перешел на сторону гайдамаков, и разбойники устроили в Умани такую же страшную резню.

В ответ на просьбы поляков Екатерина ясно объяснила, что не давала никакой «Золотой грамоты», и приказала своим войскам усмирить восстание. Русские войска разбили гайдамаков наголову, отдельные их отряды поляки истребляли еще года два. Железняка, как русского подданного, упекли в Сибирь, Гонту выдали полякам. Те его четвертовали.

В учебнике же повествуется так: «18 мая 1768 года повстанцы взяли Умань. В городе гайдамаки устроили страшный погром, перебив около двух тысяч шляхтичей, корчмарей, арендаторов, униатских ополченцев, учеников василианской школы. Этот всплеск народного гнева повстанцы считали справедливой расплатой за свое гнобление и несчастную жизнь»{160}.

Вот-вот! Уже интереснее — про корчмарей бы и про арендаторов… Но о том, кто были эти арендаторы и управляющие, в другом месте сообщаются совершенно фантастические сведения: оказывается, «особенно тяжело приходилось селянам тех сел, которые были отданы в аренду или управление мелкой шляхте»{161}. Какие там евреи… Вам почудилось.

И сам факт резни чуть ли не померещился полякам: с большим осуждением пишется об оставшихся в живых детях растерзанного гайдамаками губернатора Умани Младановича: «Через 60 лет в 77-летнем возрасте Вероника написала воспоминания про Уманьскую резню», а ее брат Павел свои домыслы так и назвал — «Уманьская резня». В этих домыслах подлинные события переплетаются с выдуманными жалостливыми историями, порожденными в польской среде»{162}.

В общем, полякам погром просто померещился. А евреям погром даже и мерещиться не может — на Украине их попросту не было.

С удовольствием сообщаю, что в польских учебниках по истории сведения даются другие, и уж по крайней мере про жидов-арендаторов школьник получает представление{163}.

>

Глава 2. Сто лет без погромов

Россия — страна с сильной традицией враждебности к евреям.

(М. Агурский)
100 лет без погромов

Российская империя многими чертами напоминает Римскую. В том числе и положением евреев в разных ее частях. Великороссия, создательница Российской империи, очень напоминает западную, латинскую, часть Римской империи.

В Великороссии изначально, до XVIII века, евреев практически не было. Были отдельные выкресты, попавшие в Россию явно с Запада.

После Украинской войны 1654–1667 годов многим «выведенным» из Великого княжества Литовского и Русского предложили остаться в Московии, в том числе и многим евреям. Некоторые из них приняли предложение, потом перешли в христианство и стали основоположниками русских дворянских фамилий{164}.

Другие крестившиеся евреи поселились на Дону, в станице Старочеркасской и от них пошло несколько казачьих фамилий.

В конце 1660-х годов англичанин Коллинз писал, что «евреи с недавнего времени размножились в Москве и при дворе», потому что им помогает и покровительствует придворный врач-еврей{165}.

На слободе Кукуй было много самого разного люда. Есть упоминания и о конкретных еврейских фамилиях. У меня нет никаких данных о том, были ли на Кукуе «настоящие» евреи — то есть люди, которые придерживаются иудаистского закона, едят кошерную пищу и ходят в синагогу. Вроде бы на Кукуе синагоги-то как раз и не было. Свидетельство Коллинза становится вполне понятным в одном случае — если речь идет о выкрестах.

Вот выкрестов на Кукуе было много, потому что в Россию ехали в основном от полной безнадеги (а безнадега у неприкаянных выкрестов случалась куда чаще, чем у гоев). Или ехали забубенные головушки, стремясь спрятаться вдали от цивилизации. То ли от полиции, то ли от кагала, то ли попросту от стыда — все одно ведь где спрятаться, верно?

Кукуй, как и всякое подобное место (например, колониальная армия Ост-Индской компании или пиратская республика на острове Тортуга), — это вообще классический случай невероятного смешения самых разнородных людей. На Кукуе за одним столом в таверне «Пестрый кобчик» могут мирно попыхивать трубками потомок шотландских королей, выкрест с юга Франции, лютеранский священник из Гамбурга и бежавший из-под собственной виселицы пират Индийского океана, в крови которого смешиваются три европейских и пять туземных народов. Эти тонкости хорошо различали сами обитатели Кукуя, но их вполне могли никак не замечать русские. Для них даже и различия между разными еврейскими народами были не очень важны, и шотландцы, голландцы, швейцарцы, французы и датчане смешивались в единую груду «немцев».

Можно уверенно говорить о еврейском происхождении целого ряда крупных, известных деятелей в эпоху, предшествующую Петру I, и в эпоху Петра. Часто говорилось о еврейском происхождении Франца Лефорта. Вполне определенно были евреями вице-канцлер Петр Шафиров и Антон Девиер, первый генерал-полицмейстер Петербурга и зять Меньшикова, начальник тайного розыска Вивьер и даже любимый шут Петра, Акоста.

Весьма приближены ко двору были и двоюродные племянники Шафирова, Абрам и Исаак Веселовские. О том, были ли крещены эти двое, и о вероисповедании Акосты мне ничего не известно. Сохранилось письмо Петра к Абраму Веселовскому: «Для меня совершенно все равно, крещен человек или обрезан, чтобы только он знал свое дело и отличался порядочностью». В пользу того, что Веселовские были не крещены, а обрезаны, говорят и их имена: при крещении ведь имена давали по святцам, христианские.

Но в том, что все остальные — выкресты, можно говорить совершенно точно. Причем люди с французскими фамилиями Лефорт, Девиер или Вивьер крещены были никак не в России. Это — евреи из Западной Европы, потомки сефардов. Польско-русские евреи при Петре представлены разве что Шафировым, да и тот — выкрест во втором поколении.

Приходится констатировать факт — и в начале XVII века в Российской империи, прямой наследнице Московии, нет евреев. Есть тоненький ручеек еврейских выкрестов, перетекающий из-за рубежа. Этим евреям, как и отдельным выкрестам из польско-русских евреев, Московия готова предоставить полное право ассимилироваться в русском народе, в том числе и в рядах самой высшей знати (дети и внуки Шафирова и Девиера вошли во многие фамилии высшего русского дворянства).

Наиболее многообразна, пожалуй, судьба некоего Грюнштейна, который выкрестился еще в Саксонии в лютеранство и стал купцом. Но персы почему-то торговать с ним не стали, отняли у него товар и самого чуть не убили. В чем тут дело: в особенностях характера самого Грюнштейна, восточном коварстве или в интриге конкурентов — я не знаю. Потеряв все свое имущество, Грюнштейн не впал в смертный грех отчаяния, а принял православие и вступил рядовым в гвардейский Преображенский полк.

Участник переворота Елизаветы Петровны, он получил, в числе прочих пожалованных, чин адъютанта, потомственное дворянство и 927 крепостных душ. Распорядиться «случаем» Грюнштейн не сумел — то гонялся со шпагой за генеральным прокурором, то стал разбойничать на большой дороге, причем ограбил и избил как-то родственника любовника царицы, Разумовского. Это не сошло ему с рук, и Грюнштейна сослали в Устюг.

Судя по его похождению, тип этот то ли уголовный, то ли не очень вменяемый… Но тут уж ничего не поделаешь, вот с таким выкрестом имела дела Елизавета.

Были евреи из стран, с которыми Российская империя оказалась тесно связана. Хотя бы финансист из Курляндии, Леви Липман, придворный банкир Анны Иоанновны. Возможно, он оказывал ей услуги, еще когда она жила в Курляндии, а уж после ее воцарения стал одним из влиятельнейших лиц.

При Анне племянники личного друга Петра Веселовского сосланы, но при Елизавете возвращены, осыпаны милостями, и дипломат Исаак Веселовский занимает видное место при дворе, а его брат Федор (видимо, крещеный?) стал куратором Московского университета.

Но это все политика по отношению к выкрестам, а не евреям. По отношению к евреям — к евреям ашкенази как особому народу, евреям как людям особой религии и особой цивилизации в Московии нет никакой определенной политики. Это касается как евреев Польши и Западной Руси, так и европейских евреев. Для Московии их как бы и нет.

Появляются ашкеназские евреи…

Ашкеназские евреи оказываются в Московии и во владениях Российской империи — на тех самых «Левобережных Украинах», которые Московия приобрела в ходе Украинской войны и закрепила за собой по Андрусовскому миру 1667 года.

Теоретически евреев там быть не должно, потому что в Московию их не пускали и всем было велено убираться. Но это теоретически, потому что в плане практики помещики нуждались в арендаторах, крестьяне — в кабаках, а те и другие — в продуктах ремесла и торговли. Ведь сами они ничем заниматься не хотели, кроме самого простого и привычного.

Екатерина I в 1727 году тоже издает указ о выселении евреев из Украины. Как он исполнялся, нетрудно себе представить.

При Петре II, в 1728 году, официально разрешается «временное пребывание» евреев на Украине. При Анне Иоанновне это разрешение распространяется на Слободскую Украину, к северу от Полтавы, на Смоленскую губернию. В 1734 году разрешили евреям брать в аренду помещичьи земли, торговать водкой — то есть жить постоянно. В 1736 году даже позволили «временное пребывание» в самой Великороссии для торговли водкой. Видимо, так и попал в Петербург несчастный Лейба Борухов…

В 1738 году, в правление Анны Иоанновны, в Петербурге сожжены на кострах смоленский еврей Лейба Борухов и капитан-лейтенант Возницын, родной племянник вице-канцлера П. Возницына. Борухов смог обратить «посредством разговоров» капитан-лейтенанта в еврейство. Откуда взялся в Петербурге Лейба Борухов, мне не удалось установить — ведь малоросским евреям категорически запрещено было въезжать в Великороссию! Разве что приехал по торговым делам, временно. И надо же было ему оказаться таким хорошим проповедником!

Елизавета Петровна в 1742 году, обнаружив, что, хотя жить евреям в империи запрещено, они «под разными видами жительство свое продолжают», повелела «из всей нашей империи всех мужеска и женска пола Жидов со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в христианской вере греческого исповедания».

Как ни уговаривали царицу и Сенат, и Войсковая канцелярия, как ни пугали сокращением государственных доходов, Елизавета осталась непреклонна и на докладе Сената начертала ставшее знаменитым: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли».

Но и этот указ никогда не был исполнен, по крайней мере, не был исполнен полностью.

Екатерина II приехала в Россию из страны, где эмансипация евреев уже готовилась. Она без особых проблем разрешила бы евреям жить во всей Российской империи, но Сенат протестовал, общественное мнение не было готово, и Екатерине даже для заселения евреями совершенно пустой, лишенной земледельческого населения Новороссии пришлось пойти на довольно забавный подлог.

Руководство всем делом было сосредоточено в Риге, а руководить поручили нескольким еврейским купцам, во всех документах называя их «новороссийскими купцами», тщательно скрывая их национальность и вероисповедание. Населять же пустынную Новороссию согласно инструкции следовало, «не спрашивая веры и народа».

Отмечу — Екатерина II, судя по всему, первая императрица, у которой вообще было какое-то определенное мнение относительно евреев. Но в конце концов она — чистокровная немка, выросшая и воспитанная в Германии. А для нее евреи — это или выкресты, или некие непонятные призраки, движущиеся через границу с Речью Посполитой. Призраки, о которых даже невозможно сказать точно — есть они вообще или только померещились со страху.

Но тут подоспели новые политические события…

Награда за храбрость русских войск

В 1772 году произошел первый раздел Польши: Австрия, Пруссия и Российская империя отторгли часть территории Речи Посполитой. Часть исторической Западной Руси вошла в состав Российской империи. В 1795 году, после третьего раздела Польши, Речь Посполитая полностью перестала существовать. Три державы-победительницы полностью разделили всю ее территорию; само понятие «гражданин Польши» исчезло, были только подданные трех империй с паспортами Австрии, Пруссии или Российской империи. В числе земель Речи Посполитой была и Страна Ашкенази, среди ее подданных — порядка миллиона евреев-ашкенази.

Во время войн с Наполеоном часть поляков пыталась воевать на его стороне: вдруг Наполеон восстановит… ну, пусть не Речь Посполитую, но хотя бы уже Царство Польское… Хотя бы даст независимость этнической Польше…

Нет оснований думать, что Наполеон собирался хоть как-то пойти навстречу полякам, но проверить это нет уже никакой возможности: разбитый наголову, Наполеон при всем желании не мог ничего и никому дать, ничьих государств восстановить, никаких договоров подписать.

После войн с Наполеоном к Российской империи отошел еще один изрядный кусок бывшей Речи Посполитой — сердце этнического польского государства со столицей Речи Посполитой Варшавой.

В Российской империи это понимали как блестящее завершение векового спора Польши и Московии. И как завершение объединения русских земель вокруг Москвы. После третьего раздела Польши только одна часть Древней Руси была еще не под скипетром русских царей: Галиция, древняя Галицкая Русь. Отошла она к Австрии, и хотя Петербург не объявил Вене войну за Галицию, воспринималось это как временное состояние. Рано или поздно, но Галиция должна была воссоединиться с остальной Россией!

Впрочем, и сама коренная Польша вовсе не казалась русским таким уж чужим государством. И в поляках текло много русской крови, и в русских — польской. Не так уж давно, всего сто лет назад, в начале — середине XVII века, ополячилось русское дворянство Западной Руси. Русские князья из рода Рюрика — Острожские, Сапеги, Понятовские, Чарторыйские, Вишневецкие — встали у трона польских королей. Поляки казались скорее заблудшими братьями, чем совершенно иным и чуждым народом. Их цепкое мужество во время восстаний вызывало уважение, культура дворянских имений и каменных европейских городов оставалась выше, чем дворянских гнезд Великороссии. Екатерина II ведь не потому так долго противилась прусскому плану — разделить Польшу, что старалась сохранить польскую государственность. А потому, что надеялась присоединить к России не часть польской территории, а всю Речь Посполитую…

Победители — русские, пруссаки и австрийцы — вполне сознательно разделили Речь Посполитую, но они даже не думали, что вместе с ней разделили и Страну Ашкенази, разорвали еще один народ.

В Австрии в 1774 году провели довольно тщательную перепись, которая установила 224 981 еврея на бывшей польской, а теперь на австрийской территории.

Пруссии «досталось» порядка 240 тысяч польско-русских евреев.

После трех разделов Польши к 1795 году в пределах Российской империи появилось порядка 700 или даже 800 тысяч человек обоего пола и всех возрастов. Определить точнее трудно потому, что Российская империя и для всех остальных подданных подробных летописей не вела, учитывалось только податное население — взрослые мужчины. А этих «податных евреев» кагалы скрывали изо всех сил, и по понятным причинам: чтобы платить меньше податей.

В любом случае Российская империя оказалась государством примерно половины всех живших тогда на земле евреев.

«Трофейными немцами» называли порой прибалтийских немцев. Тогда и евреи Речи Посполитой, Польши и Западной Руси — тоже «трофейные евреи». Эти евреи с полным основанием могут быть названы русскими евреями. Тем более что ведь и страны, которые сейчас называют Украиной и Белоруссией, исторически являются частями Руси, а там они жили по меньшей мере с VIII–X веков. Итак, евреи — это русские.

Но с таким же и даже с большим основанием эти евреи могут быть названы польскими. Ашкенази — это русско-польские или, если так больше нравится, это русско-польско-литовские евреи. Евреи Речи Посполитой.

Почему именно они — русские евреи?

В Российской империи и в СССР жило, а в Российской Федерации и по сей день живет много и разных евреев.

В СССР существовала традиция — считать началом всякого исторического явления то, что происходило с любыми народами, жившими на территории СССР. Скажем, были у греков каменные города в Северном Причерноморье, возникали и гибли целые эллинистические государства — и в курсе «Истории СССР» старательно описывалось их появление и история. Если применить этот метод — то русским евреям то ли две, а то ли даже две с половиной тысячи лет…

На территории эллинистического Боспорского царства, в городе Горгинии (там, где сейчас стоит Анапа), найдены надгробные мраморные плиты с надписями на иврите. В 1865 году А. Я. Гаркави опубликовал эти надписи; стало известно, что уже в 42 году до Р.Х. здесь существовала еврейская община.

Известно, что в VI веке до Р.Х. евреи проникли из Персии в Грузию и основали там несколько колоний. Грузия вошла в состав Российской империи? Вошла. Значит, и эти евреи — тоже русские. Логично?

Разумеется, и после этого в России появляются евреи из Западной Европы и Германии. Некоторые из них очень известны — хотя бы знаменитый канцлер Нессельроде, министр иностранных дел при Николае I, или Шафиров, сама фамилия которого явно происходит от «шафар» — ритуальная труба, которой сзывают на молитву в синагогах.

Но все это — отдельные люди, опять же, часть еврейства, уже ассимилированного в Голландии или в Германии. Эти этнические евреи выступают вовсе не как евреи, не как сефарды… а как голландцы или немцы. И так же быстро растворяются в рядах русского общества.

В начале XIX века присоединяют Кавказ, и в составе Российской империи оказываются горские евреи, говорящие на еврейско-татском языке. Это — потомки персидских евреев Средневековья.

Тогда же под Российскую империю уходит Грузия, со своими десятью или двадцатью тысячами грузинских евреев.

Середина — конец XIX века — завоевание Средней Азии, и русскими подданными становятся среднеазиатские евреи Коканда, Бухары и Самарканда.

Самый конец XIX — начало XX века, освоение Русской Маньчжурии — и в Дальнем, Харбине, Владивостоке появляются китайские евреи. Во Владивосток они порой приезжают как китайские купцы, и если специально не сказать, русские люди и не догадались бы, что имеют дело вовсе не с китайцами (привет расовой теории!). Никакой общины во Владивостоке не появляется, а когда в Харбине строится синагога — для русских евреев, разумеется, пришедших сюда вместе с русским населением, — в числе ее прихожан оказываются и китайские евреи.

Но все эти группы евреев — западноевропейские, среднеазиатские, кавказские, грузинские, китайские — все они не сыграли в истории Российской империи никакой самостоятельной роли. Есть только одна группа евреев, которая сыграла в истории России какую-то самостоятельную роль. Это те евреи, которые попали в российские подданные невольно, никак не по своему желанию. Они стали русскими евреями в составе остального населения бывшей Речи Посполитой.

Первая волна погромов (1821–1881)

С первого раздела Польши до 1881 года в Российской империи не состоялось ни единого погрома, во время которого русские нападали бы на евреев или наоборот.

Погромы в Одессе в 1821, 1859, 1871 годах, в Аккермане в 1862 году устраивали местные греки: хлынувшие в Новороссию евреи чинили им жестокую конкуренцию. Да еще прошел слух об убийстве в Стамбуле греческого патриарха Григория… Вообще-то Григория повесили, когда началось греческое восстание, а султанское правительство обвинило православное население империи и духовенство Стамбула в сочувствии греческому движению. Тогда по всей Оттоманской империи прокатились христианские погромы. Абдаллах-паша «гнал христиан, сажал в тюрьму архиереев и приматов во всех городах своего пашалыка, требовал непомерных контрибуций, для уплаты коих христиане были доведены до того, что даже церковное серебро обращали в слитки»{166}.

Но прошел слух — к убийству патриарха причастны и евреи…{167}

Свидетели безобразий повествуют, что самих евреев никто пальцем не трогал, погромщики только уничтожали их имущество. И возле часовых мастерских, например, высились груды осколков разбитых о мостовую часов.

Насчет «не трогали пальцем» мне трудно поверить — потому что должен был хотя бы один еврей попытаться защитить свое имущество. А кто кого сильней в этом случае ударил — честное слово, это уже вторично.

Главное же — никаких русско-еврейских или еврейско-русских погромов не было и в помине. Нигде.

Массовая ассимиляция

Была же очень многочисленная ассимиляция евреев в Российской империи. Причем буквально сотни тысяч людей и выкрещивались, и, оставаясь в иудаизме, всеми силами стремились войти в мир русского языка и русской культуры.

Много писалось о том, как проникали евреи в различные сферы русской жизни, как еврейский капитал проникал в экономику… Писалось по-разному: то очень сочувственно, то с ужасом, как самые зловещие проявления еврейского засилья и владычества.

Писал об этом и я — причем ни с той, ни с другой стороны. Просто старался объяснить, что же вообще происходило. Здесь я не буду приводить статистику, отсылая заинтересованного читателя к другим моим книгам{168}.

Главное — казалось бы, ничто и ни в какой мере не омрачало отношений русских и ашкеназских евреев. Но стоило погибнуть Александру II Николаевичу, и оказалось — противоречия есть, хотя и не в Великороссии.

>

Глава 3. Вторая волна погромов, или Первые настоящие погромы

События 1881 года

Рассказывают, что, когда до общества дошла весть о смерти Александра II, волнение, порой переходящее прямо-таки в ужас, охватило образованное еврейство. Мол, вот сейчас и начнется! Откуда такой страх? Откуда уверенность, что убийство царя хоть как-то отразится на судьбе образованных евреев, на судьбе евреев вообще, на еврейском вопросе? Ведь в убийстве Александра II замешана только одна еврейка, Геля Гейсман, и то замешана далеко не на первых ролях.

Объяснений может быть два, при всем разнообразии вариантов внутри каждого из них:

1. Евреи имели такую устойчивую репутацию врагов существующего режима, что гнев лояльных подданных неизбежно должен был обрушиться на них — независимо от реальной виновности.

2. Положение образованных евреев зависело только и исключительно от воли царя… Причем вполне конкретного царя — Александра II. Стоит ему исчезнуть — и этим людям тоже конец.

Во всяком случае, волнение возникло. Всего 6 недель после цареубийства — и погромы «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию»{169}.

Вот насчет «территории» и уточним: в 1881 году не произошло ни одного погрома ни в Белоруссии, ни в Польше, ни в России. Все поганенькие события этого рода произошли на территории Украины и Новороссии — то есть в первую очередь там, где еще в XVII и XVIII веках бесчинствовал Хмельницкий, а потом гайдамаки Железняка и Гонты.

Роль греческого Востока в Российской империи играл теплый Юго-Запад, в первую очередь территория Украины. Аналогия полная: район более старой цивилизации, из которого Великороссия взяла много полезного. В этом районе жило много евреев, и отношения с ними у местных жителей были… своеобразные.

Убили императора 1 марта, а уже 15 апреля произошел первый погром — в Елизаветграде (ныне Кировоград). Началось все с того, что некий мещанин распространял слух: якобы евреи убили царя и велено их всех перебить. А власти скрывают указ! Прямо как власти скрывали указ, что надо истребить поляков и евреев, а гайдамаки про этот указ прознали.

Очень может быть и был какой-то конкретный провокатор… Но как легко послушались его многотысячные толпы! Как, оказывается, был готов народ к тому, чтобы «бить и спасать»! Мало того, что заварилась каша в Елизаветграде, так еще и из соседних сел и деревень на подводах ехали крестьяне — хотели поживиться имуществом ограбленных евреев.

Гарнизон, стоявший в Елизаветграде, не был готов ни к чему подобному и бездействовал. Прибывшие кавалерийские части прекратили погром только 17 апреля. По одним данным, убитых, раненых и изнасилованных в этом погроме вообще не было, шла охота только за имуществом евреев. По другим данным, был убит один еврей. Это сообщение несколько странное… Впрочем, приведем его полностью: «…один еврей убит. Погром был подавлен 17 апреля войсками, стрелявшими в толпу громил»{170}. Странность в том, что стреляли в толпу громил, а убит тем не менее только один еврей… Солдаты по громилам то ли все до единого промазали, то ли специально били выше голов — так надо все это понимать? Или все проще — составителей Краткой еврейской энциклопедии больше никто не интересует? Русские для них — это такая двуногая фауна? Отметили гибель еврея, а сколько было убито русских — так им и надо?

Уже из Елизаветграда погромы перекинулись на селения и деревни; пошло в Одесскую губернию, особенно в село с чудесным названием Ананьино и на весь Ананьевский уезд. В селах погромщики главным образом разбивали кабаки и похищали спиртное.

В Киеве 23 апреля войска предотвратили вспышку, грозившую погромом, — рассеяли возбужденную толпу. Но 26 апреля погром в Киеве возобновился, и был это чуть ли не сильнейший из погромов 1881 года. По поводу его последствий одна и та же Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что то ли «несколько евреев было убито»{171}, то ли погром «обошелся без человеческих жертв»{172}.

Погромы широко раскатились по Киевщине, прошли в доброй полусотне селений, в Конотопе, Нежине, Ромнах, Переяславе, Борисове, Александровске, перехлестнули в села Полтавской, Черниговской, Екатеринославской губерний. В основном шло разграбление имущества евреев, как в их частных домах, так и в принадлежащих им кабаках и магазинах. В отдельных случаях это были какие-то микропогромы — например, об одном погроме на Черниговщине известно, что он состоял в разграблении магазина готового платья. Так что это было, спрашивается, все-таки погром, или местные уголовнички решили «пойти на дело», прикрываясь «необходимостью» «бить и спасать» и «царским повелением»?

Потом погром в Одессе… Главное же — власти в Одессе к 1881 году уже имели необходимый опыт. Несколько раз погромщики скапливались толпами, готовились пойти на еврейскую часть города, и власти рассеивали толпу заранее. А потом переловили самых агрессивных и «поместили на судах, отведенных от берега»{173}. Погром сам собой прекратился…

Современная же Краткая еврейская энциклопедия пишет, что погром в Одессе продолжался три дня…{174}, видимо, путая его с более поздними событиями.

Все, кто занимался тогда вопросом, отмечали: «Правительство считало необходимым решительно подавлять попытки насилий над евреями»{175}. «Для защиты евреев от погромщиков было употреблено огнестрельное оружие»{176}. Приводятся и конкретные факты: в Борисове «солдаты стреляли и убили нескольких крестьян»{177}. Современная Краткая еврейская энциклопедия пишет, что «в Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено»{178}.

Отметим два обстоятельства:

1. Тогдашние исследователи считали, что правительство сделало все необходимое для защиты евреев.

2. Убитые и серьезно раненные евреи исчисляются буквально единицами. Судя по всем данным, погромщиков убито и ранено гораздо больше — ведь армия палила по толпам, и всякий раз в кого-то ударяли пули. Жаль, точной статистики нет.

События в Балте

В своем докладе о погромах директор Департамента полиции В. К. Плеве писал о недостаточных мерах, принятых полицией в некоторых местах. Именно в этом месте Александр III сделал пометку: «Это непростительно». И действительно, весной 1882 года правительство заранее приняло меры. В Конотоп прислали два эскадрона драгун и две роты пехоты (квартирами солдат снабдила местная еврейская община). В Одессе по городу на Пасху разъезжал казачий патруль.

Даже там, где накануне Пасхи начинались волнения (в Меджибоже, Летичеве Подольской губернии, Дубоссарах Херсонской области, Карповичах Черниговской губернии), войска и полиция без особых трудностей остановили их. Грустным исключением стал город Балт Подольской губернии — в этом городе попросту не приняли нужных мер.

В Балте и по связанной с ним округе давненько ходили слухи о том, что «царь жидов тоже не любит», и где было много примеров того, что некоторые называли потом еврейским нахальством. По результатам событий начальник подольского губернского жандармского управления писал в департамент государственной полиции: «Евреи во многом сами виноваты в беспорядках: как только они видят, что сила на их стороне, они делаются вызывающе нахальными. В Летичеве беспорядки начались вследствие того, что четыре еврея побили одного русского. Евреи из боязни рассказывают вещи совершенно вымышленные, которые возбуждают народ. Так, неизвестный еврей рассказывал ямщику, что вследствие Балтских беспорядков двести человек расстреляно в Киеве. На ответ же ямщика, что этого быть не может, чтобы царь приказал за это людей расстреливать, еврей пояснил: нет, верно, царь нас любит, мы деньги платим»{179}.

Что подобную чушь можно нести разве что от комплекса неполноценности (еврейское «нахальство» очень часто коренится именно в этом свойстве личности) — тут нет вопросов. Вот только ямщики, насколько мне известно, не читали дедушки Фрейда и не кончали психологических факультетов. При желании в этом тоже можно усмотреть природную тупость русского народа и его исконную вражду ко всему интеллектуальному, но все эти рассуждения уже на большого любителя. А сама ситуация, конечно, провокационная, и этому еврею следовало бы вручить большую медаль «За организацию погромов». Увы, нет в этом мире справедливости.

Зная о слухах и взаимном недовольстве, главы еврейской общины предложили поселить в городе на время Пасхи «человек двадцать будочников» — то есть городовых. На что «мудрое» начальство Балта ответило в духе «Это не поможет», (а что поможет, позволительно спросить? В других местах именно это и помогло).

Началось все просто: 29 марта мальчишки начали кидать камнями в окна еврейских домов. Несколько взрослых евреев погнались за хулиганами, а те спрятались в здании пожарной каланчи на соборной площади. Появились русские (вернее — украинцы; этнические великороссы отродясь не жили на Подолии), защищавшие подростков. Постепенно накапливались толпы с той и другой стороны. Полиция стала разгонять их и проявила необъективность: арестовала нескольких евреев, от остальных потребовала, чтобы они «прекратили бунтовать».

29 марта все же начались драки между евреями и христианами, и начался погром. В данном случае особенно хорошо видно, что «погром» был не нападением одних, виноватых, на других, невинных, а дракой двух возбужденных, озлобленных толп. Можно ли было его сразу же остановить? Вероятно. По крайней мере, некоторым представителям местной интеллигенции не раз удавалось отговорить погромщиков врываться на какие-то улицы (особенно если там жили люди уважаемые и известные). Много раз останавливал возбужденную толпу протоиерей Радзионовский. Наверное, можно было если не совсем остановить погром, то уж, по крайней мере, убедить толпу «удовольствоваться» одним или двумя винными погребами.

Наутро 30 марта побоище вспыхнуло с новой силой. Городское начальство собрало в окрестных селах свыше 500 крестьян. Им объяснили, что надо пресечь беспорядки… Но крестьяне не поняли, о каких именно беспорядках идет речь; они решили, что надо подавлять еврейский бунт, и присоединились к погрому.

При этом полицмейстер куда-то исчез, во время погрома его никто ни разу не видел. Воинский начальник Карпухин патрулировал город, но что толку, если он не мешал творить насилие? Он даже велел арестовать нескольких евреев, которые сопротивлялись грабителям. Полиция и солдаты то были нейтральны, то присоединялись к погромщикам. Был эпизод, когда на крики молодой еврейки, которую насиловала толпа, и ее матери «явился пьяный городовой, который посягал, стоя, изнасиловать мать, но, будучи пьян, не был в состоянии этого сделать»{180}. Это сообщение — тоже из письма начальника подольского жандармского управления «наверх».

Когда местная интеллигенция кинулась к властям с требованием остановить погром, те ответили коротко и ясно: «Это не ваше дело».

Весь день продолжались бесчинства. За полтора суток были повреждены или разрушены 976 домов, 278 лавок, 31 винный погреб, причинен материальный убыток на полтора миллиона рублей. Что евреи осквернили собор — осталось слухом; вроде бы никаких признаков погрома в соборе зафиксировано не было. Но русские погромщики все время орали про осквернение святыни богопротивными жидами и «в ответ» осквернили семь городских синагог и молелен, а кроме того, уничтожили свиток Торы, найденный в частном доме.

Было ранено 211 человек, из них 39 — тяжело. 12 человек убито или позже умерло от ран. Зафиксировано 20 случаев изнасилований. Христиан убито не было, ранены несколько, и легко. Изнасилованных христианок тоже не было.

Сказывался огромный численный перевес христиан и готовность местных властей им помогать.

В ночь на 31 марта появился губернатор Милорадович с войсками. Губернатор лично выступал, расклеил объявления на улицах и предупредил, что, если беспорядки продолжатся, он прикажет войскам применять оружие. Он также велел сдать все похищенные у евреев вещи. И предупредил, что кто не сдаст — будет отвечать по всей строгости закона, как за разбой (многие сдали).

Было арестовано 50 человек. Правая пресса обвиняла губернатора в том, что он не арестовал ни одного еврея, а арестованных отпустил. На что Милорадович ответил, что не арестовывает людей, защищавших свои семьи и свое имущество.

Угаснув в Балте, погром переместился в уезд, где народ-богоносец громил еврейские колонии, уничтожал даже птицу и скот, пока не был усмирен войсками.

Почти все арестованные были осуждены (в том числе и судами присяжных) на различные сроки, причем двое — к смертной казни через повешение и трое — к каторжным работам на 15 лет. Судя по всему, они этого вполне заслуживали.

Самое неприятное в этой истории — попытки местного начальства представить события в виде «еврейского бунта». К этому — и арест евреев, которых представили «зачинщиками», и вызов 500 крестьян, сыгравших роль подкрепления. Начальству из Балта тоже официально сообщили о «бунте жидов». Первоначально Милорадович с войсками приехал подавлять еврейский бунт, а вовсе не прекращать погром.

Заступничество протоиерея Радзионовского, местной интеллигенции, те последствия погрома, который он видел своими глазами, заставили Милорадовича быстро переменить мнение о происходящем. После чего Милорадович осерчал не на евреев, а на местное начальство.

Уже 31 марта предводитель дворянства Бялогородецкий вызвал к себе раввина Шапиро и сказал ему: «Скажи вашим евреям, чтобы они не марали начальство перед губернатором и не жаловались бы на христиан, иначе им будет еще хуже: до сих пор грабили их имущество, а то может дойти еще и до резни».

С удовольствием сообщаю, что евреи этого грубого шантажа не испугались и «марали начальство» в своих показаниях. Приятно, что губернатор Милорадович до конца выполнил свой служебный долг. Местное начальство рассталось с хлебными местечками, а уж слава о них пошла по всей Руси великой.

После этих событий российское правительство в 1891 году и вносит в Уголовное уложение новую статью: «Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую». Тоже итог, в своем роде.

Отметим, как все похоже на события 38 года в Александрии! Как и греки в империи, местная верхушка Юго-Западной Руси занимает откровенно антисемитскую позицию. А центральная власть, как и в Римской империи, стоит на стороне порядка и законности.

После событий в Балте все на время улеглось. К сожалению, только на время.

>

Глава 4. Третья волна погромов, или Самые знаменитые погромы

Кишиневский погром 1903 года

Накануне этого знаменитейшего погрома в Кишиневе жило 50 тысяч молдаван, 50 тысяч евреев, 8 тысяч «русских» — то есть не великороссов, конечно, а малороссов, украинцев. Здесь тоже давно искрило и громыхало, как в Балте. 6 апреля 1903 года тоже все начиналось, как «обычные столкновения между евреями и христианами, всегда происходивших последние годы [подчеркнуто мною] на Пасху».

По словам полицейских протоколов, «за последние годы постоянно в это время повторялись драки между еврейским и христианским населением», но «полиция не приняла никаких исключительных мер предупреждения»{181}.

6 апреля все началось почти как в Балте: мальчишки кидали камни в окна еврейских домов. Пристав с околоточным пытались их задержать, но их самих «осыпали каменьями». Появились и взрослые, и «неприятие полицией решительных мер» привело к разгрому двух еврейских лавок и «нескольких рундуков». Полиция арестовала до 60 человек…

21 год назад в Балте это могло бы дать результат, но, как известно, мир становится все прогрессивнее и прогрессивнее. Аресты не остановили погромщиков.

С утра 7 апреля и евреи, и христиане стали вести себя неспокойно. Группы их вступали в столкновения. Кроме холодного оружия и палок, у евреев были еще ружья, «из которых по временам стреляли», и бутылочки с серной кислотой, из которых они порой плескали в прохожих. Отмечу два обстоятельства:

1. Евреи были вооружены явно лучше, готовились к нападению на христиан, но нет никаких данных, что стрельба нанесла хоть какой-то ущерб христианам.

2. Кислота из бутылочек предназначалась не только погромщикам, а всем вообще прохожим-гоям. Что уже не «нахальство», а уж, простите, прямое преступление, никак не оправданное самозащитой.

Христиане же подогревались не только напитками, но и рассказами потерпевших о том, как евреи обижают прохожих: стреляют в них, обливают кислотой. Ходили и слухи о ритуальном убийстве мальчика в Дубоссарах, о христианке-служанке, убитой евреем. Следствие показало, что служанка покончила с собой, но и в газетах писали, и друг другу рассказывали, что это «жиды довели», а полицию они подкупили.

В газете «Бессарабец» печаталась статья и про обескровленный труп мальчика, и про бедную служанку, убитую за отказ перейти в иудаизм. Сообщенные в газете сведения, конечно же, не подтвердились, но никто ведь не мешал передавать их друг другу.

Вскоре прошел новый слух: правительство, оказывается, разрешило бить евреев, потому что они враги престола и Отечества. Над Кишиневом витали не только призраки сожранных иудеями греков, но и призраки вполне живых, высокопоставленных греков, распространяющих об иудеях отвратительные слухи.

К середине дня начался собственно погром: группы христиан стали вторгаться в разные части города, уничтожая и расточая имущество евреев. Полиция принимала меры, но было ее мало, руководство отсутствовало, и каждый полицейский действовал фактически по своему усмотрению. В войсках по случаю Пасхи многие офицеры были в отпусках, управлялась армия плохо, нечетко. Если войска и вызывались, они, как правило, не заставали погромщиков, не успевали за событиями.

И вот тут «часть евреев, вооружась револьверами, прибегла к самозащите и начала стрелять в громил… из-за угла, из-за заборов, с балкона… бесцельно и неумело, так что выстрелы эти, не принеся евреям ни малейшей помощи, вызвали у громил дикий разгул страстей». При этом «дома, в окна коих были выставлены иконы и кресты, бесчинствующими не трогались»{182}.

Озверевшая толпа перешла от разгрома имущества евреев к насилию над самими евреями. Евреи продолжали стрелять, и «особенно роковым для евреев» стал «выстрел, коим был убит русский мальчик Остапов». С 1–2 часов дня «насилия над евреями принимали все более тяжелый характер», а с 5 часов произошел «целый ряд убийств». Примерно в половине четвертого обезумевший губернатор с «говорящей» фамилией фон Раабен (Рабе — по-немецки «ворона») передал командование начальнику гарнизона генералу Бекману. Тот разделил город на участки и стал передвигать части из одного квадрата в другой, тогда как раньше они были «бессистемно разбросаны по городу». «С этого же времени войска стали производить массовые аресты бесчинствующих»{183}. К вечеру погром стих.

Выглядел город как после «хорошей» бомбежки или долгих уличных боев: чуть меньше третьей части домов, 1350, оказалось повреждено, 500 еврейских лавок было разгромлено. Арестовали 816 человек, из которых привлекли к ответственности 664 человека — это кроме дел об убийствах.

«Всех трупов… обнаружено 42, из которых 38 евреев». Протоколом Врачебного отделения Бессарабского Губернского правления зафиксировано «раненых всего 456, из коих 62 христианина… 8 с огнестрельными ранами»{184}. Из раненых — 68 полицейских, 7 «воинских чинов» [цифры вступают в противоречие с приведенными выше… Или горожан считали отдельно, военных отдельно?]. Один из солдат «получил ожог лица серною кислотою».

Другие авторы дают оценку, очень мало расходящуюся с этими. Фрумкин называет цифру в 45 убитых евреев{185}, И. Бикерман — 53 убитых{186}, Краткая еврейская энциклопедия — 49 человек{187}.

Кишиневский погром оказался своего рода рубежом. Это первый погром совершенно нового типа, не похожий на события 1881–1882 годов.

Во-первых, во время этого погрома уже не только расточали или разграбляли чужое имущество. Противники старались друг друга ранить или убить.

Во-вторых, этого погрома ждут. К нему вполне могли бы подготовиться и власти, если бы у них такое желание было. Другой вопрос, что власти ленивы, сонны, как и уходящая в небытие Российская империя. Они пропускают мимо ушей и глаз множество признаков того, что сейчас вполне может начаться…

А уж евреи к нему готовы — заранее вооружились!

В-третьих, а погром ли это вообще? Все-таки погром — это когда «одна часть населения открыто нападает на другую». А тут — кто на кого нападает? В Нежине и даже в Балте евреи были скорее пассивными защитниками своих домов и своей части города. И оружия у них тоже не было.

Про Кишиневский погром известно до обидного мало, и я не могу сказать, были ли ружья у евреев охотничьего или боевого образца, нарезные. Как и откуда они взяли револьверы. Вряд ли ведь спокойные приличные закройщики и аптекари пошли да стали легально покупать оружие… Тем более револьверы ни в утиной охоте, ни на крупного зверя как-то не применяются. Видимо, оружие все-таки было контрабандным — то есть поступило в нарушение законов Российской империи.

«Погром», как вы помните, начался с того, что евреи стали стрелять по христианам, плескать В ПРОХОЖИХ серной кислотою, то есть, называя вещи своими именами, напали на русское население. И потом евреи вовсе не были невинными жертвами насилия. Их револьверная стрельба на удивление неэффективна: за весь день, за все время, когда расстались с жизнью несколько десятков человек, всего 9 попаданий — несчастный «мальчик Остапов» да 8 раненых, которым оказали помощь. Если вспомнить про «частую револьверную стрельбу» одновременно из разных мест — неправдоподобно плохая стрельба.

Но качество этой стрельбы — вопрос второй. Главное — евреи «начали первыми» и потом тоже применяли оружие. Уж как умели, так и применяли, но ведь получается — они ХОТЕЛИ убивать и ранить христиан. Они готовились к этому, и если у евреев хуже получалось, то все же они сделали, что могли: застрелили одного христианина, убили холодным оружием четверых, многих ранили, включая солдатика, на которого плеснули кислотой…

Христиан в городе не было намного больше, чем евреев: 58 тысяч на 50. Если они «победили», то есть если смогли убить больше евреев, разрушили практически всю еврейскую часть города, то причина этого только в одном — они оказались лучшими боевиками, чем евреи.

Зловещий факт: имущество евреев почти не разграблялось, оно почти всегда уничтожалось. В Балте было 20 изнасилований. Прошло 20 лет, и теперь никто не стал «бесчестить» еврейских женщин в Кишиневе. Было подано три заявления об изнасиловании, но одно из них отклонено сразу, а два других не подтвердились после расследования, проведенного прокурором Одесской судебной палаты А. А. Лопухиным{188}. Значит, шли не насиловать и не грабить. Тут шли друг на друга с иными целями: бить, убивать.

Но где здесь, простите, погром? То есть элементы погрома здесь тоже есть — потому что христиане стремятся уничтожать имущество евреев, разрушают их дома. Но все это — только фрагмент общей картины, некий способ покорения, уничтожения противника.

А главным образом здесь, во-первых, гражданская война: одни подданные Российской империи воюют с другими. Одна из сторон прибегает к погрому как способу ведения военных действий — истреблению имущества врага. Именно одна из сторон — потому что, когда евреи устраивали христианский погром, они не уничтожали ни лавок и магазинов, ни личного имущества христиан. Они пытались христиан убивать, не простирая руки на грабеж. Но погром — только фрагмент, часть событий.

Во-вторых, это чистейшей воды трайбализм. Само слово «трайбализм» родилось во время исследований в «новых» государствах Африки, только что освободившихся от колониализма. В таких государствах очень часто возникает борьба, а то и война с применением оружия двух племен-триб. В Кишиневе 1903 года сцепились две трибы — иудейская и христианская. Христианская оказалась сильнее, но повернись дело иначе — был бы погром христианский…

А знаете, что самое интересное? События в Кишиневе очень многими евреями так и понимались: «надо учиться». Скажем, Зеев Жаботинский произнес буквально следующее: «Кишиневская резня сыграла крупную роль в нашем общественном сознании, потому что мы тогда обратили внимание на еврейскую трусость»{189}. Трусость или просто неумелость, отсутствие опыта? Этот вопрос не задается.

Нужно ли оплакивать, что у твоего народа нет опыта убийств, и призывать его приобретать? Для Жаботинского, видимо, очевидно: конечно же, приобретать как можно быстрее.

Наконец, а что нужно, чтобы назвать евреев «храбрыми»? Истребить не четверых, а четыреста человек? Перестрелять христиан из пулеметов? Взорвать их вместе с собором? Сбросить атомную бомбу на христианскую часть города? На эти вопрос Жаботинский тоже не отвечает и конкретных советов не дает.

Виднейшие писатели и общественные деятели еврейского происхождения — Дубнов, Ахад-Гаам, Ровнинский, Бен-Ами, Бялик — призывали к созданию своих вооруженных сил: «Братья… престаньте плакать и молить о пощаде. Не ждите помощи от своих врагов. Пусть вам поможет ваша собственная рука»{190}.

Опять призраки… призраки зелотов и боевиков Бар-Кохбы, призраки резни 115 года и резни 614 года. Как все повторяется!

«Отряды еврейской самообороны» стали расти как грибы. Называя вещи своими именами, это было то, что в наше время называется таким неопределенным словом: «незаконные вооруженные формирования». Появляются они довольно часто и в разных неблагополучных странах, но везде правительство, пока ему достает сил, такие формирования разоружает, а виновных в незаконном провозе оружия судит (и осуждает, приговаривая к длительным срокам).

Здесь следует отметить два обстоятельства:

1. За 14 лет своего дальнейшего бытия, с 1903 по 1917 год, правительство Российской империи ни разу не разоружило ни одного «отряда еврейской самообороны» и не предало суду его организаторов.

2. Ни разу не было создано ничего похожего на «отряд христианской обороны», то есть незаконное вооруженное формирование христиан для нападения на евреев.

Если вам так легче пережить эти сведения, то считайте, что я — злобный антисемит, раз я смею говорить «такие вещи». Но факты — вещь очень упрямая, их обвинять в антисемитизме довольно трудно.

Гомельский погром

Интересно, кого следовало бы судить по статье о «нападении одной части населения на другую» после событий в Гомеле, 29 августа? Потому что в тихом белорусском Гомеле отряд самообороны развивался под руководством местного Бунда. Еще 1 марта 1903 года эта организация отпраздновала годовщину «казни Александра II»: выехала за город и палила из револьверов по портретам Государя. Потом пили водку, плясали… Одним словом, развлекались, как могли.

Впрочем, согласно полицейским донесениям, и в других случаях «некоторые гомельские обыватели имели возможность наблюдать целые учения еврейской молодежи… за городом человек до ста участников».

В наше время частенько рассказывают, что это вся образованная молодежь Российской империи пристреливала револьверы по иконам и портретам царствующих особ, евреи составляли лишь ее часть. Но свидетельства современников показывают иную картину.

«Поголовное вооружение, с одной стороны, осознание своего численного превосходства — с другой подняло дух еврейского населения настолько, что среди молодежи стали говорить уже не о самозащите, а о необходимости отомстить за кишиневский погром». Действительно! Ведь христиан в Кишиневе убили всего пятерых, а евреев — почти сорок. Геволт! С точки зрения племенной морали тут действительно необходимо отомстить.

«Евреи г. Гомеля… стали держать себя… прямо вызывающе; случаи оскорбления крестьян и рабочих, как на словах, так и действиями стали повторяться все чаще и чаще».

Все как в Киренаике в 115-м.

Случая ждали, и он, разумеется, представился: 19 августа 1903 года на рынке подрались торговка селедками Малицкая и некий Шлыков. По одним данным, Малицкая плюнула в лицо покупателя, по другим — ударила его селедкой. Один кавказский человек даже предположил, что Малицкая исполняла национальный танец с селедками и случайно рубанула по Шлыкову… Но эту гипотезу мы отклоняем как несерьезную.

Что сделал Шлыков Малицкой, история умалчивает, но несколько евреев напали на Шлыкова и стали его бить. Несколько крестьян пытались оттащить его, но тут раздались условные свистки, созывавшие евреев, и это «моментально подняло все еврейское население города». «Отовсюду раздавались крики: «Евреи! Евреи! На базар! Русский погром!»

Это очень важная деталь: у самих евреев — участников событий не было ни тени сомнения, что они устраивают погром.

«Побросав покупки, крестьяне… спешно стали выезжать из города…Очевидцы свидетельствуют, что, настигая русских, евреи били их нещадно, били стариков, били женщин и даже детей. Одну девочку, например, стащили с подводы и, схватив за волосы, волочили по мостовой». Крестьянин Силков стоял в стороне, ел булку. К нему подбежал еврей, нанес смертельный удар ножом в шею и убежал, скрылся в толпе.

До самого вечера «евреи избивали русских и главным образом крестьян, которые… не могли оказать никакого сопротивления, как по своей малочисленности… так и по отсутствию средств к самозащите». Ну, тупые они, русские крестьяне, ведь земледельцами становятся самые убогие, это «известно». Нет бы им запастись револьверами, а еще лучше — пулеметами…

«Обвинительный акт» местной прокуратуры свидетельствует, что события в этот день, «безусловно, имели характер русского погрома». Интересно отметить — были и русские, спасенные евреями от бесчинства толпы — например, за неким офицером гналась озверелая толпа, и этого офицера спрятал у себя раввин Маянц. И тут все как во времена Иудейских войн: озверелая толпа зелотов с кинжалами, с перекошенными мордами гонится за одиноким центурионом… А психически вменяемый раввин спасает несчастного от обезумелых фанатиков.

Даже 1 сентября не было револьверов у рабочих, когда после гудка на обед стали они выходить такими возбужденными, что полиция сразу же перегородила мост, ведущий в еврейскую часть города.

Тогда рабочие растеклись по боковым уличкам, там «полетели камни в окна ближайших еврейских домов». В общем, драка двух частей населения друг с другом все равно началась.

Но что интересно — христиане не трогали представителей власти. А вот евреи нападали в этот день не только на погромщиков, но и на полицию. Пристава, который пытался навести порядок, сбили с ног двумя кирпичами, попавшими в спину из еврейской толпы. Пристав упал и потерял сознание. «Жиды пристава убили!» — закричала русская толпа и «принялась ожесточенно громить еврейские дома и лавки».

Только солдатская рота смогла прекратить беспорядки, причем евреи бросали камни и стреляли из револьверов в военных. Как иудеи пытались сопротивляться римским легионам, загонявшим бунтовщиков в соплеменные кварталы Александрии.

Рота дважды стреляла в погромщиков — и в русских, и в военных, было несколько убитых и раненных солдатами. В этот день еврейская молодежь нападала на русскую толпу, не хотела расходиться и даже в полицию и военных бросала камни и стреляла. Ну, не хотели они прекращения погрома; они хотели драться с русскими, «мстить за кишиневский погром». Особенно часто еврейские боевики нападали на одиноко идущих русских, убили крестьянина и некоего нищего, — наверное, злейших врагов еврейского народа.

К вечеру, после второго залпа по толпе, погром прекратился. Число убитых называют очень разное: от 5 евреев и 4 христиан до 20 убитых с каждой стороны, плюс несколько раненых полицейских и солдат. Как мы видим, потери в любом случае примерно равные, причем солдат и полицейских стремились убить только евреи.

Описания этих событий у современных авторов-евреев отсутствуют. С их точки зрения, не было этого ничего: ни вооруженной до зубов еврейской толпы, ни выстрелов по русским рабочим, по полиции. Не было нападения на почему-то ненавистных евреям крестьян на базаре. Все это, наверное, придумали антисемиты в редакции газеты «Бессарабец», и не иначе — по заданию полиции.

Но вот современники событий, в том числе еврейские, были порой откровенны. «Гомельский погром не застал врасплох. К нему уже давно готовились, тотчас после кишиневских событий приступили к организации самообороны»{191}.

Теперь, наверное, Бялик и Жаботинский могли уже не так сильно презирать еврейскую покорность.

>

Глава 5. Призрак Бар-Кохбы

События 1905 года

Писать подробно об этой второй волне погромов трудно: слишком сложную вязь событий приходится анализировать. Погромы 1905 года проходили на фоне революции… то есть фактически в стране, охваченной гражданской войной. Тут страсти по трайбализму тесно переплетаются со страстями по политике. А евреи — ну что тут поделать! Евреи в революции 1905 года были самыми страстными агитаторами за свержение существующего строя, самыми активными участниками демонстраций, манифестаций.

Рассказывать кратко об этих событиях не имеет смысла, рассказывать подробно — значит написать целую библиотеку и все об одном киевском погроме. Поэтому я дам только несколько тезисов, отправляя читателя ко вполне доступным для него источникам.

Везде, в том числе в двух самых знаменитых погромах того времени — в Киевском погроме 13–20 октября 1905 года и в Одесском погроме 13–18 июня 1905 года, — события идут по одному и тому же сценарию:

1. Начинается революционная агитация, и еврейская молодежь играет в ней самую выдающуюся роль.

В ходе этих манифестаций революционная молодежь (и русская, и еврейская, но еврейской численно больше) чинит насилия над студентами и гимназистами, которые не хотят принимать участия в событиях. Рабочие-евреи чинят насилие не только над хозяевами предприятий, но и над теми рабочими, которые не хотят бастовать и участвовать в революции.

Потом начинаются насилия и над остальным населением. Скажем, когда в Киеве схваченных на улице людей заставляют кричать «Долой царя!» или «Ура революции!». Активнее всех в этом именно еврейская молодежь.

2. В ходе манифестаций, митингов, демонстраций много раз оскорбляются чувства русского населения. Еврейская молодежь (никуда от нее не денешься!) стреляет в портреты царя, демонстративно рвет их на части, выкрикивает оскорбительные лозунги. Некий «рыжий жид» просунул свою голову сквозь портрет Николая II и заорал: «Теперь я ваш царь, поклоняйтесь!»

«Непосредственным же поводом к погрому [в Киеве] явилось оскорбление национального чувства революционными манифестациями, в которых видная роль принадлежала еврейской молодежи». Опять именно «молодежь»! Некоторые киевляне, охотно прятавшие у себя евреев, не пускали именно еврейскую молодежь. Любопытно…

В Одессе — то же самое: тут возили по улицам чучело без головы с надписью: «Вот самодержавие», носили дохлую кошку, собирая деньги «на смерть Николая» и «на похороны царя». В Одессе дошло до криков из толпы пресловутой «еврейской молодежи» в толпу русских: «Мы вам дали Бога, теперь дадим и царя!», «Теперь мы будем управлять вами!».

Любопытно, что этот крик, подтвержденный множеством свидетелей, современные еврейские историки тоже пытаются отнести за счет «антисемитской публицистики»{192}.

Мне же это очень напоминает мессианские претензии всех трех Иудейских войн — с 66 по 134 год. Действительно, марксизм — движение социальное, поднимающее на щит в основном бедняков. Это «пролетариям» предстоит совершить социалистическую революцию, причем не какую-нибудь, а Мировую! И построить царство невообразимой справедливости, святое, правое и вечное.

В этом смысле чем Умлаказар лучше или хуже Карла Маркса, бундовцы и члены РСДРП — закариев и чем Троцкий отличается от Бар-Кохбы? Бар-Кохба был «сыном звезды», а у Троцкого эта красная гадость «во лбу горит», на пилотке. Разница?

Так что стремление дать «гоям» царя как «дали» Бога для еврейской молодежи вполне закономерно. Так иудеи бросаются на Рим в святой уверенности — Бог дарует им победу, они восторжествуют над этими противными греками и сирийцами и принесут им правильный Закон.

3. В ходе революционных событий именно еврейская молодежь проявляла самую отталкивающую жестокость. В той же Одессе толпа евреев с красными флагами долго гонялась за двумя городовыми. Один убежал через чердак и крышу; другой же, с грузинской фамилией Губия, сдуру спрятался на чердаке. Его нашли и так изувечили «колами, топорами, железными палками», что он по дороге в больницу умер, а отрубленные пальцы потом нашел во дворе дворник.

Кстати, вот характерный пример русского погрома во всей красе, демонстрация храбрости евреев, добивающихся освобождения своею собственной рукой. Жаботинский и Бялик могут радоваться, а призраки Иисуса Навина, Бар-Кохбы, Йоханана из Гуш-Халава, Шимона бар Гиора и Мордухая — радостно плясать «Хаву Нагилу» на фоне соплеменных пустынь.

Возможно, со стороны россиян было нехорошо, неправильно замечать национальность этих преступников. Спорить не буду. Но они вот, нехорошие такие, «почему-то» замечали, что евреи ведут себя в революции не так, как русские. Им это по странной причине не нравилось, и погром становился реакцией… скажем так: не самой образованной и разумной части российского населения.

4. Когда подводятся итоги событий, оказывается — в одной Одессе погибло больше 500 человек, из них больше 400 евреев. Но очень многие из них — вовсе не жертвы погрома, а активнейшие участники революционных событий, погибшие с оружием в руках.

Кстати, и во время всех этих событий происходит то, что я отметил для Кишинева — частая, шумная и очень неэффективная еврейская стрельба из револьверов.

Да! Я обещал дать ссылки на литературу. О Киевском погроме вы прочтете в книге В. В. Шульгина{193}, о Киевском и Одесском — у Солженицына{194}.

«Как!!!» — завопит иной «демократически настроенный» человек. Разве вы не знаете, что они — гадкие антисемиты! Их нельзя читать! Нельзя цитировать! Если Буровский рекомендует их читать, он сам злобный антисемит!!! Если читатель будет читать эти книги, он будет подвергаться антисемитской пропаганде!!!

Ответ простой: я напоминаю в очередной раз, что никому ничего не должен. Ни одной политической силе. Мне безразлично, какую общественную или политическую позицию занимает тот или иной автор. Меня интересует только, как насчет фактов у автора? Так вот, сообщаю: Шульгин и Солженицын наиболее объективны, приводят больше всего ссылок на источники. Приводимые у Шульгина и Солженицына факты пока никто и нигде не смог оспорить. Вся полемика с ними до сих пор сводилась к воплям «А мы не согласны!» — но без аргументации. Или к «обзывалкам»: «Они антисемиты!!!» То есть к оценке личности авторов, а не написанного ими. Мне же глубоко наплевать, семиты они или антисемиты, «хорошие» или «плохие». Так что если кого-то не устраивает позиция Шульгина и Солженицына — это дело тех, кого она не устраивает, и только. А не мое. И не читателя.

Попытка анализа

Самое главное, что можно сказать по поводу событий 1881 года: они грянули стихийно, и, этих событий совершенно не ожидал решительно никто и, может быть, меньше всех ожидало правительство — оно постоянно отставало, плелось в хвосте у событий… Только весной 1882 года были приняты решительные меры, и они тут же дали результат.

Что, собственно, произошло? Погромы происходили в тех частях империи, где антисемитизм — явление традиционное, привычное. Основной контингент погромщиков составили «местные люди, которые по самым различным причинам желали расправы с евреями, — они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, легкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако… даже разгоряченные спиртными напитками толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, — разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан»{195}.

Говоря о России, вообще очень трудно высказать мнение, справедливое для всей страны, всех ее исторических частей. В самой коренной России — Великороссии, как свидетельствуют очень многие «…было бы неблагодарным делом отыскивать даже и в подонках нашего простонародья каких-либо антисемитических тенденций»{196}. Примеров этому можно отыскать очень много, хотя бы телеграмма, которую евреи белорусского местечка дали купчихе М. Ф. Морозовой, известной как благотворительница. «У нас сгорела синагога… дай денег!» Купчиха денег дала. Или когда в Усманском уезде крестьяне не любят доктора по фамилии Смирнов — очень уж он груб с пациентами. А сменившего его доктора по фамилии Шафран как раз полюбили, и он много лет пользовался благодарным уважением всей округи.

Все это так, но в другой части России — в Малороссии антисемитизм традиционный, идущий со времен «жiдiв-арендарiв» и Хмельницкого. Погромы имели место быть именно здесь.

В точности как в Римской империи: ее запад не знал антисемитизма. И как римские войска несли порядок, так и русская полиция и армия старались его наводить.

Как и в Римской империи, все идет по нарастающей…Только в Российской империи все происходит быстрее… Началось в 1881, совсем плохо кончилось в 1917–1918 годах. В Риме началось после Цезаря и Августа (которых иудеи оплакали, как в России — Александра II), в 38 году, дошло до точки при Бар-Кохбе.

Но и там и там шла эскалация конфликта.

Как и в Римской империи, никто не был готов к событиям: ни русские, ни широкие круги евреев. Позже они будут огрызаться из револьверов, начнут организовывать отряды «самообороны», первыми нападать на русских… Пока нет ничего подобного.

Не готовы и люди образованного слоя России — независимо от своего происхождения. Они просто не понимают, что происходит, и придумывают событиям самые фантастические объяснения.

Одним из этих объяснений было тогда и осталось до сих пор: бунт черни, выплеск злобы люмпенов, уголовного элемента. Эта идейка не выдерживает ни малейшей критики. Без уголовников и бродяг местами не обошлось — но явно не они составили костяк погромщиков.

Как раз одно из самых поразительных явлений: в погромах участвовали самые обычные люди; вовсе не какие-то отпетые негодяи или подонки, а трезвенные, приличные мужики. Иногда складывается впечатление, что и они не очень готовы к происходящему, и собственные действия им то ли кем-то, то ли чем-то внушены. Они буквально сами не могут объяснить, какая муха их укусила и что и зачем они наделали.

Наверное, если бы можно было бы расспросить греков, которые удушали иудеев дымом или таскали на веревке труп, пока он не изотрется, многие из них удивились бы, а то и ужаснулись собственному поведению.

При этом очень часто грабили еврейские дома и магазины как раз те, кто был хорошо знаком с их владельцами (опять общая черта с востоком Римской империи). Разбивали винные погреба их завсегдатаи, «наводили» толпу на лавки те, кто в них много раз покупал. Это совершенно загадочный для меня, но как будто несомненный факт. Вообще-то известно, что все акции даже правительство нацистов старалось осуществить руками людей из других районов страны — чтобы исполнители не сталкивались со знакомыми.

И не случайно же возникло явление «народной дипломатии» — когда знакомятся и начинают общаться самые «простые» люди разных народов, сразу становятся очевидными все домыслы и стереотипы, рушатся стены самых злобных и хитроумных измышлений. Главное тут — перевести людей из состояния абстрактной вражды к «иноплеменникам вообще» к общению с конкретными людьми. Не зря же даже «хрустальная ночь» в Германии потребовала повторения. Нет-нет, каждый эсэсовец был убежденным антисемитом! Он «совершенно точно знал», что враждебная арийцам раса должна быть уничтожена, и он готов был собственноручно стараться для достижения этой благой цели. Чаще всего эсэсовец предупреждал только одного еврея… Только одного-единственного! Это был еврей, относительно которого эсэсовец точно знал, что этот-то еврей — хороший. Это мог быть сосед, старый приятель, могла быть дама, за которой эсэсовец ухаживал 20 лет назад, или киоскер, у которого он регулярно покупал «Фёлькишер беобахтер»… Неважно! Он предупреждал одного «своего» «хорошего» еврея, а в результате предупреждено оказалось все еврейское население Германии. Ведь свой «хороший» еврей был у каждого немца…

А тут, в маленьком городке, где все знают всех, избивают и грабят знакомых! Это наводит на размышления… В Кишиневе Мееру Вейсману, слепому на один глаз, выбили и второй. «На мой вопрос, знает ли он, кто это сделал, он ответил совершенно бесстрастно, что точно этого не знает, но «один мальчик», сын соседа, хвастался, что это сделал именно он, посредством железной гири, привязанной на веревку»{197}, «… и из официального Акта видно, что убийцы и жертвы очень часто хорошо знали друг друга»{198}.

Русская специфика погромов

В 1903–1905 годах в Российской империи как будто вернулись времена Иудейских войн, Крестовых походов, Германии XIII–XV веков!

Но с одним очень существенным отличием: несравненно более мирный, менее кровавый характер погромов. Евреев грабят, мало покушаясь на их личности. Не истребляют, а разоряют. Не требуют немедленно креститься, как это делали немцы в XIII веке и казаки в XVII.

В событиях сливаются сразу несколько явлений: классовые восстания, потуги части интеллигенции поднять революцию, аграрные беспорядки, национальные столкновения. Но еще раз подчеркну — намного меньше жертв, чем при погромах в древности и в Европе.

Вот эскалация конфликта — та же самая. Погромы 1880-х годов возникают стихийно, и сами участники событий плохо понимают происходящее. Уже эти первые погромы — только часть более значительных событий, гражданских и религиозных распрей. Первые сполохи гражданской войны дополняются войной национально-религиозных общин. Причин трайбализма много, основных можно выделить три:

— экономическая конкуренция;

— несовпадение «стереотипов поведения», то есть систем ценностей, представлений о должном и так далее. Способы, которыми евреи добывают пропитание, их экономическая успешность вызывают раздражение. С точки зрения украинцев, евреи живут и действуют «неправильно». С точки зрения евреев, «неправильные» как раз украинцы;

— участие в революционном движении огромного числа евреев, чуть ли не всей еврейской молодежи — то есть большинства целого поколения (в 1881 и 1905 годах — это разные поколения).

Славяне в своем большинстве не хотят менять политический строй в империи. Евреи в своем большинстве — хотят. Евреев столько в составе революционных партий и группировок, что русское население начинает считать и саму революцию делом рук евреев.

Начиная с Гомеля, трудно видеть в евреях пассивных жертв нападений. Евреи — активные участники событий, они ведут себя ничуть не лучше и не сдержанней русских, устраивая в числе всего прочего и русские погромы.

>

Глава 6. Сотворение мифа

— Ну, мы-то с тобой понимаем, что Спартак был просто разбойник… Но пусть он будет героем для детей.

(И. Фрумин)
Как создавался миф

Но, конечно же, между Римской и Российской империями есть и существенные расхождения. Римская империя осмысливала саму себя как центр мира. Российская считает себя периферийной и все время оглядывается на Европу. Не буду спорить, «правильно» это или нет. Так было, и это важнейшее отличие.

Римская империя опиралась на подданных, которые считали ее верхом совершенства, центром Вселенной, и категорически не хотели потерять. Они готовы были отстаивать ее у любого количества любых, даже самых страшных, врагов.

Российская империя опиралась на людей, «точно знавших» о ее «периферийности». Подданные Российской империи видели верх совершенства не в своей империи, а в государствах Европы. Многие из них тоже болели разного рода идеями преобразований. Они легко вставали под самые различные знамена и только искали предлога: как бы отыскать в Российской империи побольше несуразностей и гадостей?

Уже после погромов 1881 года либеральная интеллигенция высказала полную уверенность: погромы организует само правительство!

В либеральном фольклоре передавались слова, приписанные Александру III: «А я, признаться, сам рад, когда бьют евреев!» Вообще, либеральный фольклор начинает играть неоправданно большую роль в революционном движении. Если нет доказательств того, что хочется видеть, — приходится придумывать. В ход идут «сильные» аргументы типа: «Говорят, что…» или «Все знают, как…».

Тогда, в 1880–1900 годы, никто не упоминал ни массовых убийств, ни изнасилований, ни каких-то чудовищных зверств. Но прошло всего полстолетия, и в 1920–1930 годы об этих погромах стали писать в другом тоне: «Изнасилование женщин, убийство и искалечивание тысяч мужчин, женщин и детей. Позже выяснилось, что эти беспорядки вдохновило и продумало само правительство, которое подстрекало погромщиков и препятствовало евреям в их самозащите»{199}.

Даже Г. Б. Слиозберг, дающий обычно очень взвешенные оценки, в 1933 году заявил, что «нет… сомнения, что уже тогда нити погромной работы могли бы быть найдены в Департаменте полиции»{200}. Он даже бросает обвинение: а почему правительство не пыталось «оправдаться от обвинения в допущении погромов?»{201}

Правительство вовсе и не считало нужным оправдываться. Оно полагало, и не без оснований, что агитировали простонародье, мутили воду народники. Когда делегация еврейской петербургской общественности обратилась к Александру III, император говорил барону Гинцбургу, что погромы — дело рук «безответственных элементов», анархистов, а для правительства все подданные всех национальностей и всех вероисповеданий одинаковы.

Правительство полагало также, что дело в «экономическом порабощении» крестьян и городских низов евреями. Это мнение разделяло больше людей, чем можно было бы сразу подумать.

Агитация среди народовольцев и впрямь была, было и прямое участие членов Народной воли в погромах. В наше время это признается и еврейскими авторами: «активная пропаганда народников (как членов «Народной воли», так и «Черного передела»), готовых поддержать народное движение на какой угодно почве, в том числе и антисемитской»{202}.

Ни в то, ни в другое в еврейской среде не верили. Почему? Я могу найти только одно объяснение: а потому, что не хотели в это верить. В еврейских либерально-демократических и революционных кругах царила другая, более удобная для этих кругов версия: «Правительство желает погромов, оно должно иметь козла отпущения. И когда потом уже достоверные свидетели с юга точно подтверждали, что то подстрекали социалисты, — продолжали верить, что то вина правительства»{203}.

И дальше миф о погромах творится в двух направлениях: рассказы о том, как царское правительство организует погромы, и раздувание масштабов погромов.

Современные авторы уже не сомневаются не только в вине правительства, но и всего русского народа: «либеральная и, говоря условно, прогрессивная печать выгораживала громил»{204}, «около 20 женщин изнасиловано»{205}.

Но это еще что! После Кишиневского погрома, в революцию 1905 года, уже никто и не обсуждал — готовило правительство погромы или нет. Все и так «знали», что готовило, и доказательства не были нужны. Это, мол, у правительства такой способ бороться с революцией.

Не успел разразиться Кишиневский погром, как в Петербурге влиятельное «Бюро защиты евреев» уже точно знает: все это работа правительства! А ведь в «Бюро» входили такие фигуры, как М. Винавер, Л. Брамсон, М. Кулишер, С. Познер, Г. Слиозберг, М. Кроль. «Но как мы глубоко ни были убеждены в том, что кишиневская бойня была организована сверху, с ведома, а может быть, даже по инициативе Плеве, мы могли сорвать маску с этих высокопоставленных убийц и выставить их в надлежащем свете перед всем миром, лишь имея самые неоспоримые улики против них, поэтому мы решили послать в Кишинев известного адвоката Зарудного»{206}.

Зарудный охотно взялся «вскрывать тайные пружины кишиневской бойни», после которой полиция «для отвода глаз арестовала несколько десятков воров и грабителей». Сей адвокат свое обещание выполнил и привез в Петербург «исключительно важный материал», открывавший «с полной очевидностью» виновников… По его данным, начальник кишиневской жандармерии, Левендаль, и был самым главным виновником, а некий купец Пронин да нотариус Писаржевский «собирались в некоем трактире» и планировали погром — по заданию Левендаля…

Какая интересная история! Какой детектив! И, конечно же, какой срам Левендалю! Сволочь он! Убийца и насильник! Прохиндей. И вообще антисемит! Позор, позор, позор гнусному царскому правительству! Управлять не умеют, так на евреев кидаются, сатрапы!

…Вот только одна беда: сенсационные данные, привезенные адвокатом Зарудным по заданию «Бюро защиты евреев», никем и никогда не подтвердились.

Более того, привезенные Зарудным сведения никогда не были опубликованы — ни в открытой печати, ни для служебного пользования. Наверное, это патриотически настроенные евреи не дали делу хода! И правда — ведь правительство было настроено очень решительно, и попади к нему в руки доказательства виновности Левендаля и иных лиц — мало бы им не показалось. А так, за отсутствием необходимых данных, власти провели расследование и полностью оправдали поведение Левендаля.

Впрочем, наверное, это все было полнейшее лицемерие, как и выступление Плеве: в «Правительственном Вестнике» (тоже для отвода глаз, наверное) опубликован был циркуляр Министерства внутренних дел, в котором Плеве возмущался бездействием кишиневских властей и требовал решительно пресекать насилие всеми мерами…

Так же лицемерно вела себя православная церковь: Святейший синод издал циркуляр, тоже осуждающий погромщиков как устроивших вместо христианского праздника «скверноубийственный праздник сатане».

Архиепископ же Херсонский и Одесский Никанор в проповеди, произнесенной в Одессе в 1884 году, говорил о теснейшем родстве религий новозаветной и ветхозаветной: «Мы потому отделены от иудеев, что мы не вполне христиане, а они потому отделены от нас, что они не вполне иудеи. Ибо полнота христианства обнимает собою и иудейство, а полнота иудейства есть христианство».

Но интеллигенция знала точно — и тут сплошное лицемерие.

Так что нам надо, наверное, высоко оценить святые христианские чувства членов «Бюро защиты евреев» — имели они возможность раздавить и уничтожить гадкого Левендаля, а вот скрыли же от правительства, не захотели платить злом за добро!

Но всхлипнув от умиления, заметим: кое-какие сведения, привезенные в Петербург Зарудным, все-таки в печать просочились. С мая месяца в петербургских газетах сплошным потоком пошли сообщения об убийствах женщин с грудными младенцами на руках, о заваленных трупами улицах, о «множестве случаев» изнасилования несовершеннолетних девочек, о вырезанных языках, о насилии над женами в присутствии мужей и девушек в присутствии родителей. «Одному еврею распороли живот, вынули внутренности… одной еврейке вбили в голову гвозди насквозь» через ноздри{207}.

Все истории такого рода тут же подхватывала пресса в Европе и в США. «Балтимор Сан» и «Таймс» — газеты куда как респектабельные и серьезные — писали о событиях, повторяя опубликованное в России: про тысячные жертвы, жуткие зверства, истязания, изнасилования.

«Мы обвиняем русское правительство в ответственности за кишиневскую резню. Мы заявляем, что оно по самые уши погрязло в вине за это истребление людей». «Пусть Бог Справедливости придет в этот мир и разделается с Россией, как он разделался с Содомом и Гоморрой». «Резня в Кишиневе… превосходит в откровенной жестокости все, что записано в анналах цивилизованных народов» — это все из «Балтимор Сан». В этой газете впервые употреблено и слово «holocaust» (холокост) — истребление людей.

«Бюро защиты евреев» слало телеграммы во все столицы мира: скорее спасайте евреев! «Мы также послали подробные сведения об ужасных зверствах… в Германию, Францию, Англию, Соединенные Штаты». «Впечатление наши сведения всюду производили потрясающее, и в Париже, Берлине, Лондоне и Нью-Йорке происходили митинги протеста, на которых ораторы рисовали ужасные картины преступлений, совершаемых царским правительством»{208}. Еще бы! Ведь «солдаты всеми способами помогали их убийцам и грабителям делать их бесчеловечное дело»{209}.

Сэр Мозес Монтефиоре и Дизраэли включили все живописания погрома в свой протест, а взяли все описания жестокостей из «Санкт-Петербургских ведомостей». В лондонских синагогах обвиняли… Святейший синод в подготовке погрома.

Были и попытки физического насилия. Например, журналист Крушеван, который действительно разжигал антисемитские страсти в своих статьях и нес толику ответственности за события, был ранен Пинхасом Данишевским в Петербурге. Рассматривать ли это как «открытое нападение одной части населения на другую» или как другую форму уголовщины? Пусть с этим разбирается полиция.

Но и это еще не все! Неизвестно каким образом, но вскоре был обнаружен текст «совершенно секретного письма министра внутренних дел Плеве к кишиневскому губернатору фон Раабену. В письме Плеве просил губернатора — в случае беспорядков в его губернии ни в коем случае не подавлять их силой оружия, а только увещевать погромщиков.

Текст этого откровенно подстрекательского письма кто-то передал английскому корреспонденту в Петербурге Д. Д. Брэму, и тот опубликовал его в лондонской «Таймс» 18 мая 1903 года. В том же номере вышел и «Протест англо-еврейской ассоциации» во главе с Монтефиоре.

Царское правительство долго отмалчивается и только на девятый день после публикации выступило с опровержением. Но уже на третий день (21 мая) в «Нью-Йорк таймс» появилась статья со словами: «Уже три дня, как записка оглашена, а никакого опровержения не последовало!» — и вывод: «Что можно сказать о цивилизации такой страны, где министр может поставить свою подпись под такими инструкциями?»

Царское же правительство даже не пытается выяснить — а кто подсунул Брэму фальшивку и зачем? Оно попросту высылает его за границу.

Почему я так уверенно говорю про фальшивку? А потому, что уже после Февральской революции была создана специальная Чрезвычайная следственная комиссия, а потом «Комиссия для исследования истории погромов». В эти комиссии вошли и С. Дубнов, и Г. Красный-Адмони. Так вот — комиссии не обнаружили никаких признаков того, что царское правительство готовило погромы. НИКАКИХ.

Пусть председатель Чрезвычайной следственной комиссии публично обещал, что скоро представит документы Департамента полиции об организации еврейских погромов», но ни тогда, ни после, ни при большевиках таких документов не нашли. ИХ НЕТ.

Но это не мешало писать, что «власти действовали в тесном контакте с приехавшими» (то есть с погромщиками, приезжавшими на погромы из других мест. — А.Б.){210} и что «кишиневская кровавая баня, контрреволюционные погромы 1905 года были организованы, как достоверно установлено, Департаментом полиции» — «Речь», 19 марта 1917 года.

Поистине, «евреи никогда не приписывали погромов народу, они обвиняли в них исключительно власть, администрацию… Никакие факты не могли поколебать это совершенно поверхностное мнение»{211}. И Бикерман рассуждал примерно так: если даже и нет прямых данных о подготовке погромов со стороны властей, то все равно «мораль, укрепившаяся в Петербурге, такова, что всякий ярый юдофоб находит самое благосклонное отношение к себе — от министра до городового».

Сильное мнение! Интеллектуальная мощь такого подхода столь необъятна, что я в силах дополнить его только одним: несомненно, Иосиф Бикерман выпил кровь нескольких десятков христианских младенцев! Нет также ни малейшего сомнения, что попки и ножки младенцев он закоптил, засолил и употреблял за завтраком. Конечно, никаких доказательств этому не существует, но мы же знаем, что именно такова мораль господина Бикермана! А раз это «и так известно», что его мораль такова, — не будем отягощать себя дальнейшими доказательствами. Итак, «всем известно»: господин Бикерман — людоед!

Кишиневский процесс начался осенью 1903 года, в атмосфере уже подготовлявшихся политических баталий. Для правительства это была попытка подвести итог под произошедшим. Для либерального сообщества — еще одна баталия с ненавистным самодержавием. Виднейшие адвокаты — и христиане, и иудаисты — отправились на суд в качестве «гражданских истцов»: О. Грузенберг, С. Калманович, Н. Соколов, П. Переверзнев, А. Зарудный, привезший из Кишинева такие уникальные доказательства и не давший им хода по доброте душевной. Некоторые пошли в защитники обвиняемым, но с какой целью: «чтобы они не боялись рассказать суду… кто их подстрекал начать бойню»{212}.

Называя вещи своими именами, адвокаты вымогали нужные им признания — что подстрекало погромщиков правительство. «Гражданские истцы» уже заранее знали, кто виноват, — вот истинный пример для всех юристов на все времена! Они заявляли, что необходимо провести доследование дела и посадить на скамью подсудимых «истинных виновников».

Судебные отчеты в Российской империи не печатали, чтобы не разжигать страсти. Тогда активисты стали составлять собственные отчеты и через румынскую границу переправлять их на Запад.

Но вот беда! Как ни ярилась «прогрессивная общественность», как ни старалась получить необходимые ей свидетельства — их у нее не было. А ведь прогрессивные адвокаты совершенно точно знали — виноваты Плеве, другие министры и персонально Николай II. А никакой возможности привлечь их к ответу не открывается! И тогда группа «гражданских истцов» заявила, что «если суд отказывается привлечь к ответственности и наказать главных виновников погрома»{213}, то им на процессе делать нечего. Ведь они при такой позиции суда не могут «защищать интересы своих клиентов, а также интересы правды»{214}.

И ушли.

Погромщиков и без них судили, и, что характерно, осудили — в том числе по доказанным эпизодам убийств и насилий приговоры были суровые, вплоть до лишения прав состояния и каторги на 5 и на 7 лет.

Характерна реакция как раз западных кругов: еще 10 ноября 1903 года «Таймс» писала, что «Кишиневский процесс будет издевательством над правосудием». А в конце года выходящий в Филадельфии «Американский еврейский ежегодник» с удивлением констатировал: «Кишиневская драма заканчивается обычным русским противоречием: в самом Кишиневе бунтовщики, по-видимому, подвергаются решительному судебному преследованию».

Впрочем, и формулировка «Ежегодника» двусмысленна: можно понять и так, что в Кишиневе погромщиков карают, а их высоких петербургских покровителей скрывают от суда и следствия.

Что еще исключительно важно: совместный труд еврейских и русских интеллигентов по их общей попытке найти «истинных виновников» в лице высшей администрации и императора Российской империи. Не надо считать, что обвинение правительства и раздувание масштабов погромов суть занятия только еврейские. Лев Толстой был совершенно уверен, что все у властей в руках: «Захотят — накликают погром, не захотят — и погрома не будет!»{215}.

Приведу в пример еще широко известные рассказы человека, которого трудно обвинить и в русофобии, и в нехватке любви к исторической России. Александр Иванович Куприн гордился в первую очередь тем, что он русский офицер; на второе место он ставил то, что он внук татарского хана, и только на самое последнее — свою славу писателя.

Рассказ «Обида» написан в 1906 году и впервые напечатан в газете «Страна» в № 163 и № 169 от 17 и 24 сентября 1906 года. В этом рассказе «оклеветанные газетами воры» просят их не смешивать с погромщиками. Ведь воры… они какие-никакие, а все-таки труженики и умельцы; и у них есть своя честь, свой трудовой кодекс… А погромщики — это «ленивые и неуклюжие дармоеды, неумело проворовавшиеся приказчики». «…он способен обобрать и обидеть ребенка в темном переулке, чтобы отнять у него три копейки; он убьет спящего и будет пытать старуху. Эти люди — язва нашего общества»{216}. «О да, они услужливо примут приглашение идти на погром»{217}.

Эти воры, вызванные из небытия фантазией Александра Ивановича, разделяют убеждения и ожидания прогрессивной общественности: «Неужели вы не поверите тому, что мы — воры — с трепетом восторга встречаем каждый шаг грядущего освобождения?»{218}.

И уж, конечно, воры прекрасно понимают, кто настоящий виновник!

«Каждый раз, после крупной подлости или постыдной неудачи, совершив ли казнь мученика в темном крепостном закоулке, передернув ли на народном доверии, кто-то скрытый, неуловимый пугается народного гнева и отводит его на головы неповинных евреев»{219}.

«…можем присягнуть перед Богом, перед людьми, перед потомством, что мы видели, как грубо, не стыдясь, почти не прячась, организовывала полиция массовые избиения»{220}.

«Никто из нас не забудет ужасов этих кровавых дней. Этих ночей, озаренных пламенем пожаров, этих женских воплей, этих неубранных, истерзанных детских трупов. Но никто из нас зато и не думает, что полиция и чернь — начало зла. Эти маленькие, подлые, омерзительные зверюшки — они только бессмысленный кулак, управляемый подлым, расчетливым умом, возбуждаемый дьявольской волей»{221}.

В конце рассказа адвокаты словами своего председателя выражают ворам «глубокое уважение за ваши горячие гражданские чувства. Я же лично, со своей стороны прошу у представителя делегации [воров] позволения пожать ему руку.

И два эти человека, оба высокие и серьезные, стиснули друг другу руки крепким, мужским пожатием»{222}.

Зрелище профессионального юриста, который ручкается с профессиональным преступником, само по себе способно вызвать разжижение мозгов у кого хочешь. Отмечу еще, что офицер армии Российской империи, будущий белый офицер в армии Юденича, А. И. Куприн в этом рассказе разделяет все предрассудки и ожидания либерально-демократической, самой что ни на есть прогрессивной интеллигенции. Включая и готовность считать уголовников «социально близким элементом».

Но главное для нашей темы — и Куприн ведь «совершенно точно знает», что организовывает погромы правительство, а исполняют — полицейские агенты.

Чуть менее откровенно проводится эта линия и в еще более известном «Гамбринусе». И тут главные организаторы погрома, подонки, изуродовавшие Сашку, основные «патриотические личности» — это сыщики. Главный из них характеризуется так: «…некий Мотька Гундосый, рыжий, с перебитым носом, гнусавый человек — как говорили — большой физической силы, прежде вор, потом вышибала в публичном доме, затем сутенер и сыщик, крещеный еврей»{223}.

Интересная деталь — уже отдав рассказ для первой публикации в журнал и просматривая гранки, Куприн внес только одно изменение — добавил в число ужасных качеств этого «Мотьки Гундосого» еще и эти два слова: «Крещеный еврей». То есть присоединился к еврейской, агрессивной оценке выкреста как очень плохого человека.

Вот оно, яркое проявление отличий Российской империи от Римской. Можно представить себе римского центуриона, который описал бы греческих погромщиков с таким же отвращением. Но при любом напряжении фантазии невозможно представить себе римского центуриона, который возложил бы ответственность за погромы на полицию и администрацию Рима. Это было бы для него фактически изменой.

Причем «крещеный еврей», то есть еврей, вошедший в античную культуру, был бы для него «своим», однополчанином и согражданином, а не омерзительным типом. Как был «своим» для римлян этнический еврей Александр, активный помощник Тита Флавия в Иудейской войне.

>

Глава 7. Международная слава погромов

«Погром» — слово, вошедшее в политический словарь всего мира. Все знают, что такое погром. Этим словом описывают события, произошедшие за тысячи верст от России. Например, англо-саксонская пресса в 1960-е годы писала о погромах народа ибо в Нигерии. Тогда на городки и села небольшого народа ибо напали гораздо более многочисленные хауса. Хауса оставались первобытным племенем, а ибо занялись плантационным хозяйством и торговлей; они быстро богатели. Стоило уйти англичанам, и быстро выяснилось — хауса не прощают ибо их богатства и независимости. Число убитых называли разное — от десяти тысяч до миллиона, из чего следует одно — никто ничего точно не знает.

По поводу погромов в Нигерии порой проводились однозначные параллели с евреями в начале XX века в России. Такие же параллели проводились с погромами китайцев в Индонезии в 1960-м. Китайцы стали богаче и культурнее малайцев и яванцев, коренное население отплатило китайской диаспоре погромом.

Такие примеры можно продолжать и дальше, но думаю — все уже понятно. Для всего «цивилизованного мира» еврейские погромы в России стали моделью чудовищного события: когда дикие люди мстят более цивилизованной диаспоре. В трудах Григория Соломоновича Померанца есть даже более детальная схема: «Орудие торопящейся интеллигенции — террор; орудие взбаламученной массы — погром»{224}.

В общем, идейка нехитрая: плохо, конечно, что интеллигенция таки немножко постреляла в народ. Что для их собственного блага истребила почти все русское казачество и четверть всего крестьянства… Но чего не сделаешь для торжества великих идей! Ну, перестарались ребята, что поделаешь…

Но ведь и народ виноват! Сволочной такой народишко попался — собственного блага, необходимости прогресса не разумеет, и только попусти — тут же ответит погромом. Вероятно, для Григория Соломоновича в эту схемку укладываются и восстание Антонова на Тамбовщине в 1921 году, и рабочие восстания против большевиков (против интеллигенции, я так понимаю?).

Впрочем, почему надо включать в число погромов только простонародные, откровенно рабочие или крестьянские движения?! В логике Григория Соломоновича и любой из многочисленных заговоров царских офицеров против советской власти, в том числе «дело Таганцева», по которому убили Николая Гумилева, — тоже типичные погромы, учиненные зловредным отсталым народом назло прогрессивной интеллигенции.

Правда, о Николае Гумилеве спел другой русский еврей, Александр Городницкий:

Революция способна убивать своих поэтов
И уже поэтому от погрома едва ли отличима…

Позволю себе не согласиться с Александром Георгиевичем только в одном: Николай Николаевич Гумилев никогда не был поэтом революции. Вот что безобразие 1917-го — суть чистейшей воды погром — тут сложно спорить.

Но для Померанца все наоборот. На примере его высказываний вообще хорошо видно, какой жутчайший туман царит в голове человека даже очень умного, но находящегося в плену отвлеченных идей, почти не имеющих отношения к реальности. Октябрьский переворот и деятельность ЧК для него — это «революционный прогрессивный террор интеллигенции», а вот все Белое движение — это, вероятно, тоже растянувшийся на годы и годы погром — ведь белые отрицали право интеллигенции на «революционные эксперименты», да еще были врагами и в огромном числе — жертвами того самого «революционного террора».

Самая возможность зачислить Н. С. Гумилева, поэта класса А. С. Пушкина и А. К. Толстого, в ряды «отсталого народа» должна, вероятно, служить разве что симптомом, объектом профессионального интереса психиатров. Но в конце концов, мало ли кто и что пишет. Странно, что кто-то в состоянии воспринимать эти тексты Г. С. Померанца хотя бы относительно серьезно.

А такие, как ни удивительно, встречаются! Есть даже родственные высказывания: «Главной трагедией русской революции было то, что в ней столкнулись разные революционные утопии, и бескровная война утопий обернулась войной реальных миров — города и деревни»{225}.

Вот оно, где зло-то затаилось! Будь в России к 1917 году одна только революционная утопия, причем городская, естественно, и была бы не революция, а прямо-таки идиллия, бескровная и замечательная. Впрочем, как там насчет террора, неизбежного с этими скотами?!

А я наивный: мне-то все казалось до сих пор, что «главной трагедией русской революции» (как и всех остальных революций) было столкновение «революционной утопии» с миром нормальных людей, совершенно неодержимых утопиями…

И сегодня, через век после трагедии, Краткая еврейская энциклопедия сообщает только, что «текст опубликованной в лондонской газете «Таймс» телеграммы Плеве… большинство исследователей считают подложным»{226}. Эдак осторожненько. Но продолжается вал пропаганды: «В апреле 1903 года новый министр внутренних дел В. Плеве организовал при помощи своих агентов погром в Кишиневе»{227}. И даже похлеще: «Организуя погромы… власти хотели физически уничтожить как можно больше евреев»{228}.

В литературе, рассчитанной на массового еврея, доводится увидеть и такое: погром — это «нападение нееврейской толпы на еврейское поселение с целью грабежа и убийства евреев»{229}… Круто!

Естественно, разделяют старую байку про погромы Геллер и Некрич{230}.

Но и тут не имеет смысла сводить все к мнениям евреев. «Проявлением ненависти к евреям стали погромы…Между 1881 и 1914 годами примерно 2,5 миллиона восточноевропейских евреев эмигрировали в США, но также в Британию и Палестину»{231}.

Или вот: «Перед Первой мировой войной более миллиона евреев, исполненных отвращением к непрерывно усиливающейся сегрегации, приведенные в ужас погромами (самый знаменитый из них — Кишиневский погром 1903 года — показывает, что вину за тогдашнее усиление антисемитизма в народе несет правительство), покинули империю»{232}.

Издавая книгу А. И. Солженицына «Октябрь Шестнадцатого», немецкое издательство в 1986 году упоминание Кишиневского погрома комментирует так: «Тщательно подготовленный двухдневный еврейский погром. Министр внутренних дел Плеве дал указание губернатору в случае погрома не пытаться сдержать его силой оружия»{233}.

Приходится согласиться с А. И. Солженицыным: «Лжеистория Кишиневского погрома стала громче его подлинной скорбной истории»{234}. Революционное движение России было частью социалистического движения всей Европы. Позиция русских левых находила полное понимание у левых в Европе, и левые готовы были вставать на сторону «своих» в России — будь то евреи или русские.

В прессе Европы и Америки появлялись сообщения хотя бы такого содержания: «В тридцати городах одновременно вооруженные черносотенцы под руководством полицейских чинов и агентов охранки, с портретами царя и царскими флагами двинулись на еврейские кварталы: день и ночь они убивали, насиловали, грабили и поджигали. Вот что творилось в Баку, Одессе, Киеве, Николаеве, Елисаветграде, Ростове-на-Дону, Саратове, Томске, Твери, Екатеринославе, Тифлисе! Затем все стихло. Несчастные евреи — те, кто случайно уцелел, — сидя на развалинах сожженных домов, молча плакали над трупами зверски убитых родных и близких»{235}.

В этом отрывке из Анатоля Франса уже есть все составляющие современного мифа — и одновременность погрома, организованного правительством; и «вооруженные черносотенцы». И прямое руководство «полицейских чинов и агентов охранки»; и портреты царя и царские флаги, реющие над «сворой псов и палачей»; и чудовищный масштаб организованного преступления. Даже оплакать родных и близких могли только «случайно уцелевшие», так ужасен был масштаб массового истребления!

В лжеистории погромов мы видим очень характерную черту поведения… нет, не евреев, конечно. Но, несомненно, какой-то их части. Эта черта — невероятное преувеличение своих страданий и проблем. И сокрытие собственной вины. Погромы были? Были. Невозможно сказать, что погромы — от начала до конца выдумка. Но масштабы погромов были в сотни и тысячи раз меньшими, чем стократ живописанные масштабы лжепогромов, существовавших сперва в воспаленном воображении русских, еврейских и русско-еврейских интеллигентов, а теперь существующих в мировой прессе и даже в мировой исторической науке.

Ну и, конечно же, куда-то бесследно исчезают все случаи, когда евреи, говоря мягко, были виновной стороной. Все случаи провокаций, проведенных еврейской молодежью, все случаи нападений евреев на русских, все случаи зверских убийств, в том числе убийств русских детей, словно бы растворяются в воздухе. Формируется образ несчастных и милых евреев, испытывающих на себе буйство одичалой толпы. Пассивных жертв, не способных даже ответить на насилие. Жители Европы, до сих пор потребляющие эту интеллектуальную жвачку, вряд ли способны вообразить себе евреев, плещущих серной кислотой на прохожих, волочащих лицом по булыжникам девочку или убивающих железными палками полицейского Габию.

Описания же в духе Анатоля Франса сформировали некий стереотип, при котором русское слово «погром» сделалось международным и стало применяться для оценки событий кровавых, страшных и чудовищно жестоких.

Эти живописания сформировали образ Российской империи — тупой, средневековой, зверски жестокой. Образ народа — тупого, замордованного, глупого. Формировался и образ защитника Российской империи: грубого солдафона, тупого и преступного типа, готового на все ради исполнения воли начальства.

Естественно, этот образ России, образ русского народа, русской власти, образ ее защитника — все это сказалось во время страшных событий 1917–1922 годов. Естественно, Запад видел в убиваемом царе организатора погромов; в верных ему людях и во всем Белом движении — того самого держиморду, «охранителя». В любой попытке оказать сопротивление — погром. В любом проявлении патриотизма — антисемитскую вылазку.

Дело, конечно, не только в образе «погромщика», на который опирался Запад. Но и сформированный в начале века образ тоже сделал свое дело. Кровавое, страшное дело.

Если называть вещи своими именами, образ «русских погромов» — часть информационной войны против России. Вот и все.

>

Глава 8. Почему в явный миф так легко поверили?

Почему в ужасы погромов так легко поверили?

Действительно, что за странная доверчивость? Но у западных людей была причина безоговорочно поверить во всевозможные ужасы. Причина эта состояла в том, что в одной из населенных европейцами стран существовала традиция бессудной свирепой расправы — так называемого линчевания. В 1892 году, например, было убито 226 негров. В основном их сжигали живыми, и, по свидетельству Марка Твена, белые американцы очень беспокоились, а вдруг «негр подохнет слишком быстро»?{236}

В Российской империи вообще-то не было линчеваний; наш дикий отсталый народ еще даже сегодня не сделался таким же цивилизованным, каким был американский народ уже сто пятьдесят лет назад. Но в глазах Европы начала XX века Российская империя и США примерно одинаково находились где-то на периферии цивилизованного мира.

Чтобы отменить рабство негров, США, как и подобает истинному светочу демократии, потребовалась Гражданская война 1861–1865 годов, и во время этой войны страна с населением в 31 миллион человек потеряла только убитыми 623 тысячи. В союзной армии воевало 290 тысяч негров, из них 38 тысяч погибли. После этой войны Конгресс издал ряд законов в защиту прав негров. Закон 1870 года объявил преступлением лишение негров избирательных и других гражданских прав. Закон 1877 года объявил незаконной дискриминацию негров в гостиницах, театрах, на железных дорогах и во всех общественных местах. Надзирать за этим должны были федеральные чиновники, на юге их называли «саквояжники», потому что приезжали они с пустыми саквояжами, а вот уезжали почему-то с набитыми.

В 1877 году южные демократы за спиной северных демократов сговорились с республиканскими вожаками. Они обещали поддержать кандидата в президенты-республиканца, при условии — войска северных штатов будут уведены с юга. Федеральные войска и все чиновники, контролировавшие исполнение законов, были выведены. И началось…

Под лозунгом «равно, но раздельно» началась неприкрытая травля негров. Для них вводились особые средства транспорта, особые школы и особые скамейки в парках. В 1896 году негр-сапожник Плесси в Нью-Орлеане решил выяснить на опыте, означает ли конституция США равенство людей… Купив билет, он сел в вагон, предназначенный для белых. Его арестовали и судили за нарушение закона. Дело дошло до Верховного суда в Вашингтоне. Верховный суд утвердил расовую дискриминацию. Этим актом Верховный суд узаконил расизм официально.

Итак, с 1896 года сегрегация в США существовала официально! В то самое время, когда американцы посылали комиссии проверить — правда ли русское правительство так плохо обращается с евреями?!

В 1901 году несколько негров из Массачусетса написали письмо президенту Мак-Кинли. Они обвинили правительство в потворстве белым расистам. Мол, власти отлично знают, что происходит, и не имеют ничего против. Негры упоминали погром, происходивший в городе Вильтмингтоне, штате Северная Каролина, где негров убивали, как собак (выражение авторов письма), охотились за ними, как за дичью, а правительство не сделало ничего и только закрывало глаза. «Мы напрасно надеялись на защиту закона», — писали негры из Массачусетса.

«В те же годы американское правительство проповедовало России равенство и справедливость и требовало от русского правительства прекратить дискриминацию против этнических меньшинств. Это, между прочим, очень хорошее свойство для политиков. Чудесное свойство! Превосходное! Видеть сучок в чужом глазу, а в собственном бревна не замечать — это хорошая страховка от чувства вины»{237}.

То — про события 1901 года. А в городе Тулсе погром произошел в 1923 году. Американцу многое говорит, что город этот находится в Оклахоме. Только в 1907 году Оклахома стала полноправным штатом. До этого она была «индейской территорией» — этаким пережитком Дикого Запада.

«Это было то, что в Америке, и не только в Америке, известно под выражением дикий запад.

В 1920 году город Тулса насчитывал около 72 тысяч человек, из которых около десяти процентов были афро-американцы. Они жили обособленной жизнью в отдельной части города, как здесь говорят, за железной дорогой. Благодаря нефти работа находилась всем, кто хотел. Черное население жило сравнительно в достатке. Там были свои отели, пресса, больница и, конечно, свои школы.

Белых более-менее благоустроенная жизнь афро-американцев не вдохновляла, они посматривали на них с опаской и неприязнью. Бульварная пресса подстрекала ку-клукс-кланы, что, мол, вся Тулса скоро может превратиться в маленькую Африку или в негритянский городок. Каждый афро-американец был если не настоящим преступником, то, во всяком случае, потенциальным. Нужно их унять, чтобы они слишком не зажирели, не засиживались. В 1921 году 59 афро-американцев было линчевано в окрестностях Тулсы. Обычным поводом для линчевания было состряпанное обвинение, как правило, без расследования, что некий афро-американец хотел изнасиловать белую девушку. После Первой мировой войны, в которой участвовало много афро-американцев, некоторые участники войны вздумали было протестовать. Но это еще больше ожесточило ку-клукс-клан.

По такому же поводу был и погром в Тулсе в 1921 году. Некий афро-американец, молодой человек Ричард Роуланд, должен был спуститься на лифте. Девушка, обслуживающая лифт, увидя черного, нажала на спуск прежде, чем он вошел в лифт. Он заторопился и упал ей под ноги»{238}.

На вопли девицы сбежалась толпа. Тут же сделан был вывод, что негр пытался напасть на девушку. Толпа не разбиралась, что вообще произошло. Зеваки «точно знали», что собирался сделать молодой человек, и собиралась его линчевать. Полиция тоже не вникала в детали, но и полицейским было «вся ясно». Они арестовали Ричарда Роуланда и увели его в тюрьму. «Пресса подняла вой, что, дескать, время унять негров, что они якобы обнаглели, забыли свое место. Журналисты представили девушку 17-летней бедной сиротой, которая зарабатывала трудовые гроши на образование. Описали ее страдания, «разорванное платье», царапины на лице. Позже было установлено, что ничего этого не было, что девушка была совсем не девушка, а женщина сомнительного поведения…

Под вечер у здания суда, которое служило и тюрьмой, собралась толпа человек в 500, требуя выдачи черного юноши на расправу. Афро-американское население всполошилось. 25 черных с оружием прибыли к зданию суда»{239}.

Вот, собственно, и весь пусковой механизм начавшегося погрома. Кто первый начал стрелять и кто первый пустил в дело нож, выясняют до сих пор, и есть очень разные версии. Все эти версии выдвигаются в очень большой зависимости от цвета кожи и убеждений исследователя. Во всяком случае, началась драка с применением дубинок и холодного оружия, раздались револьверные выстрелы. Черных было меньше, порядка 75 человек против 2 тысяч белых, они отступали внутрь черного квартала.

«Когда погром начался, начальник полиции послал телеграмму губернатору штата с просьбой выслать национальную армию резервистов. Поезд с солдатами прибыл только утром, когда все уже было окончено. Солдаты не торопились, Да и вмешиваться уже не имело смысла»{240}.

Говоря коротко — негритянская часть города Тулсы перестала существовать. Число убитых называют разное — от 36, по официальной версии того времени (но власти, скорее всего, старались приуменьшить масштаб события), до 175 по версии бульварных газет (но они могли преувеличить). Наиболее вероятна цифра одного из современных исследователей — «около 100». Известно, что Красный Крест оказал помощь примерно 1000 человек, в том числе и женщинам, и детям. Известно, что грузовики, нанятые властями, вывозили трупы из города и потом эти трупы сваливали в реку или в наспех вырытые братские свальные могилы.

Черная молодежь и вообще все, кто мог, ушли из города. Те, кто уйти не мог или кому было некуда идти, зимовали в палатках и очень нуждались в самом необходимом. Городские же власти изо всех сил замалчивали происшествие, мешали оказывать помощь пострадавшим, а неграм мешали восстанавливать свои жилища.

75 лет спустя, летом 1996 года, городские власти официально извинились за погром и поставили мемориальную стену на одной из улиц бывшего афро-американского города с надписью: «1921, Черная Уолл-Стрит». Несколько уцелевших и доживших до нашего времени пострадавших заговорили о материальной компенсации… но не получили ни гроша.

Погром в Тулсе — вовсе не единичное явление. В Сент-Луисе погром произошел в 1917 году, причем убито было 125 черных, в Чикаго в 1919 году — 36 человек, в городе Элайн (штат Арканзас) в 1919 году убили 38 негров.

Все погромы в России просто в подметки не годятся Тулсскому ни по масштабам, ни по последствиям. Уже поэтому европейцы вполне могли представлять себе погромы в России по образцу американских — такими же страшными и жестокими.

Кроме того, правда задевала: русские оказывались намного приличнее американцев. А ведь американцам хотелось продолжать нас поучать. Всему Западу хотелось иметь моральное преимущество перед Россией и вести победоносную информационную войну.

Для этого и нужна была пропаганда. С ее помощью Запад информационную войну выиграл. Весь мир прекрасно «знает», что такое Кишиневский или Киевский погромы, хватается за голову и ужасается. А в Тулсе… Что, разве что-то было в Тулсе? А что это такое вообще — Тулса? Это где вообще находится?

И вообще, как выла «демократическая» интеллигенция еще в начале 1990-х: «Да здравствует великая Америка!!!»

Но мало погромов, даже расовая сегрегация в США официально существовала до 1960-х годов. Части американской армии, воевавшие во время Первой и Второй мировых войн, были раздельными. Это кажется настолько диким для сколько-нибудь вменяемого европейца, что возникают забавные казусы.

Скажем, в 1960-е годы на экранах всех стран Варшавского договора шел польский фильм «Ставка больше, чем жизнь» — про героического польского офицера, внедренного в вермахт и ставшего чуть ли не личным приятелем Гитлера. Эдакий предшественник Штирлица.

Один из кадров в последней серии «Ставки больше, чем жизнь» — негр, сияющий с танковой брони «генерала Шермана», среди таких же сияющих белых. Кадр, которого не могло быть потому, что не могло быть никогда — части американской армии были раздельные. Негры отдельно — белые отдельно.

Забавные шутки шутит история! Фильм про героического полковника Клосса снимали в 1960-е годы. Мировая пресса завывала про антисемитизм, царящий в Польше, и разделялась только в одном: одни считали антисемитизм родовой метой советского строя, другие — типичной чертой поляков, независимо от политического строя. Вой шел в том числе и в США.

А поляки в это время снимали исторический фильм, даже не подозревая о расовой сегрегации, царившей в американской армии. Наверное, полякам просто не приходило в голову, что рьяные борцы с нацизмом, спасители Европы от ужасов национал-социализма и лучшие друзья всех евреев мира могут быть вульгарными расистами. И притом расистами не «в душе», в частной жизни, а официальными расистами, согласно своим собственным законам.

Развращенные Европой, некоторые американские негры женились на европейских женщинах. Эти негры официально, по закону, не имели права появляться с женами на улицах родных городов. Только в 1948 году президент Трумэн, как главнокомандующий вооруженных сил Америки, специальным указом отменил сегрегацию, создал общие бело-черные части.

А вот в России не было никакой сегрегации. Ни по отношению к евреям, ни по отношению к кавказцам, мусульманам или жителям Средней Азии. Вообще никогда и ни к кому. На фронтах Первой мировой евреи шли в бой вместе с христианами… А американские негры — отдельно, в составе особых частей. Но кто это помнит и знает? Информационную войну выиграли не мы.

Что остается? Пожелать американцам, и в том числе американским евреям, дальнейшей героической борьбы за права человека во всем мире. В Никарагуа, Гренаде, Югославии, Сомали, Афганистане… Где еще?

Фронты информационной войны

Первый фронт информационной войны — это тезис об отсталости России, ее жестокости и грубости. Европа всерьез считала, что в отношении к евреям Российская империя в очередной раз оказывалась чем-то достаточно отсталым, неприятно примитивным. Так было не только в отношениях к евреям… Скажем, в «Записках охотника» П. Мериме увидел многие вопросы, которых «касаются в России всегда с осторожностью»: писатель «избегает говорить о том ужасном и трагическом, что связано с крепостным правом, и все же в его книге немало сцен, от которых сжимается сердце»{241}.

От законодательства времен Николая I, от погромов 1881 года тянет таким диким духом, что Европа невольно оказывается на стороне тех, кого «обижают». К этому можно относиться как угодно, но вот не нравится европейцам, когда в государстве торжествует примитивный, неприкрытый деспотизм.

Российская империя уже благодаря крепостному праву имеет весьма сомнительную репутацию. А уж из-за евреев…

Европейцы привыкли, что у Российской империи есть свои стыдные тайны и что Российская империя их постоянно скрывает. Им очень легко поверить в существование еще одной зловонной тайны или целой их дюжины.

О том, как в работах даже западных интеллектуалов Россия превращается в «империю зла», легко судить хотя бы по работам Пайпса — они не раз издавались крупными тиражами{242}.

Что же касается духовного окормления массового человека, возьмем хотя бы роман Сидни Шелдона «Узы крови». Кстати, роман хороший… В смысле, это хорошее литературное произведение. Герои и героини у Шелдона симпатичные, совершают привлекательные и психологически достоверные поступки, сильно любят друг друга, строят прочные семьи, богатеют исключительно на чем-то полезном для других людей. Да и написано хорошо, многие сцены берут за душу, даже если они чудовищно лживы с точки зрения истории. Хотя бы эта: «Самым первым воспоминанием Сэмюэля Роффа, читала Элизабет, была смерть матери в 1855 году во время погрома, когда Сэмюэлю исполнилось пять лет.

Самого его спрятали в подвале деревянного дома, который Роффы занимали вместе с другими семьями в краковском гетто. Когда, после бесконечно медленно тянувшихся часов, бесчинства вконец окончились и единственным звуком, раздававшимся на улицах, был безутешный плач по погибшим, Сэмюэль вылез из своего укрытия и пошел искать на улицах гетто свою маму. Мальчику казалось, что весь мир объят огнем. Небо покраснело от горящих вокруг деревянных построек. То там, то сям огонь мешался с клубами черного густого дыма. Оставшиеся в живых мужчины и женщины, обезумев от пережитого ужаса, искали среди пожарищ своих родных и близких или пытались спасти остатки своих домов и лавок, вынести из огня хоть малую толику своих жалких пожитков. Краков середины девятнадцатого века мог похвастать своей пожарной командой, но евреям запрещалось пользоваться ее услугами. Здесь, в гетто, на окраине города, им приходилось вручную бороться с огнем, воду ведрами таскали из колодцев и, передавая по цепочке, опрокидывали в пламя. Вокруг себя маленький Сэмюэль видел смерть и разорение, искалеченные мертвые тела брошенных на произвол судьбы мужчин и женщин, словно они были поломанные и никому не нужные куклы, голых и изнасилованных женщин, плачущих и зовущих на помощь детей.

Он нашел свою мать. Она лежала прямо на мостовой, лицо ее было в крови, она едва дышала. Мальчик присел на корточки рядом с ней, с бьющимся от страха сердечком.

— Мама!

Она открыла глаза и попыталась что-то сказать, и Сэмюэль понял, что она умирает. Он страстно хотел спасти ее, но не знал, как это сделать, и, когда стал вытирать кровь с ее лица, она умерла.

Позже Сэмюэль видел, как рабочие погребальной конторы осторожно выкапывали землю из-под тела матери. Земля была сплошь пропитана кровью, а согласно Торе человек должен явиться своему Господу целым.

Эти события и заронили в Сэмюэле желание стать доктором»{243}.

Вообще-то в Кракове в 1855 году не было погрома. Были в 1464 и в 1467 годах… Но это явно не то. В 1819-м были погромы в нескольких городах Польши. А в 1855-м — вообще ни в одном не было.

Погромы 1819 года в Польше почти не сопровождались убийствами, а изнасилований не было вообще. Во время этих погромов грабили жилища и оскверняли синагоги. Но вот чего определенно не было, так это заваленной трупами улицы, горящих домов, ужаса и массовой гибели. НЕ БЫЛО. Сидни Шелдон, попросту говоря, врет. А еще такой большой, книги пишет. Причем текст-то художественно сильный! Ребенку невольно сочувствуешь…

И остальные описания жизни краковского еврейского квартала — в том же фантастическом духе:

«Отец Сэмюэля, выходец из России, спасаясь от погрома, бежал из Киева в Польшу. В Кракове он и встретил свою будущую жену. С вечно согбенной спиной, седыми клочьями волос и изможденным лицом, отец был уличным торговцем, возившим по узким и кривым улочкам гетто на ручной тележке свои незамысловатые товары: нитки, булавки, дешевые брелки и мелкую посуду. Мальчиком Сэмюэль любил бродить по забитым толпами народа шумным булыжным мостовым. Он с удовольствием вдыхал запах свежеиспеченного хлеба, смешанный с ароматами вялившейся на солнце рыбы, сыра, зрелых фруктов, опилок и выделанной кожи. Он любил слушать певучие голоса уличных торговцев, предлагавших свои товары, и резкие гортанные выкрики домохозяек, бранившихся с ними за каждую копейку».

В общем, бежал бедный отец Самюэля из России — вероятно, там погромы были еще страшнее. А что в первой половине XIX века их не было и бежать попросту было не от чего — это уже скучная проза. Слушать такие комментарии, читая Шелдона, — это как читать сказки Шарля Перро в сопровождении серьезных рассказов о том, что колдовства не бывает, фея не могла превратить крыс в лошадей, а расколотую тыкву — в карету. Или получать новогодние подарки под аккомпанемент сообщения о том, что Деда Мороза нет.

А дальше — больше: «оказывается», еврейские торговцы могли выходить из «краковского гетто» только днем. «Когда садилось солнце, огромные двустворчатые деревянные ворота запирались на замок. На восходе ворота отпирались огромным железным ключом, и еврейским лавочникам позволялось идти в Краков торговать с иноверцами, но на закате дня они обязаны были вернуться назад».

«Каждый вечер Сэмюэля, его родственников, друзей и всех других евреев иноверцы загоняли на ночь в гетто, как те загоняют своих коз, коров и цыплят».

В самом же гетто «семья Роффов жила вместе с восемью другими семьями в узком трехэтажном деревянном доме. Сэмюэль обитал вместе с отцом, матерью и тетушкой Рахиль в маленькой комнатушке и за всю свою короткую жизнь ни разу не спал и не ел один. Рядом обязательно раздавались чьи-либо голоса. Но Сэмюэль и не стремился к уединению, так как понятия не имел, что это такое. Вокруг него всегда кипела жизнь, и это было в порядке вещей».

А в самом Кракове, в его христианской части, цветут садики перед домами, и все жители кажутся сказочными богачами в сравнении с евреями…

На фоне такого великолепного художественного вымысла историческая правда кажется тоскливой скучищей: что Казимеж, краковский еврейский квартал, по богатству и уровню благоустройства отродясь ничем не отличался от остального города Кракова. Что он никогда не был отделен стеной от остального города. Даже деревянной и даже по пояс человеку.

Тем более никто никогда не запирал в этом квартале евреев и не выпускал их по утрам. Истории про то, как главный герой не успевает вечером, проводит ночь в Кракове и вынужден убить мерзкого польского стражника — это антинаучная фантастика. Совершенно на уровне приключений Золушки, Мальчика-с-Пальчика и Кота в сапогах. Сказки о них красивы, поучительны и радуют сердце людей не первое столетие. Но трудно представить себе, что кто-то начнет относиться к этим персонажам как к реальным историческим деятелям. А Сидни Шелдон делает именно это.

Вот она и информационная война. Формируется совершенно фантастический, но очень уж непривлекательный образ и России, и Польши.

Кое-что о революциях

Второй фронт информационной войны — война с «отсталостью» и с «реакцией».

Весь XIX век бродил по Европе призрак коммунизма. Неподалеку от него ковылял его чуть более приличный братец — призрак социал-демократии. Интеллигенция же в Европе в основном была «левой», то есть или либеральной, или революционной. В разных странах в разной степени — скажем, Франция очень отличалась своей левизной и от Британии, и от Германии, и от рьяно католической Италии. Но в целом Европа была «левой».

И получилось так, что Россия как государство в глазах Европы стала пережитком, грубым полицейским государством. Тот, кто хотел сокрушить это государство, оказывался для Европы «своим», «правильным» человеком, и ему следовало помогать.

Евреи оказались и в самой Европе на 99 % «левыми», а 1 % «правых» евреев были в основном религиозные фанатики или иные дикие создания. Евреи были «свои в доску» как раз для «левых» — народ, выведенный из гетто Французской революцией, введенный в историческое бытие идеями Свободы, Равенства, Братства. Российская империя как государство не имела право на существование без кардинальной смены политического строя. Русский народ осуждался за то, что терпит царизм и не поднимается на революцию. «Своими» из русских были на Западе только крайние либералы и революционеры.

Эту позицию легко раскритиковать, причем сразу со многих позиций, но я ведь и не утверждаю, что позиция эта продуманная и разумная. Я утверждаю только, что так думало 90 % европейской интеллигенции и что это определило позицию Европы в отношении русских евреев.

Евреи стали для Европы или «жертвами царизма» — даже когда американские газеты писали о странных и забавных чертах евреев, приехавших из России, — их чрезмерной религиозности, нечистоплотности, неведении современного мира, — то и тогда эти черты оправдывались «гонениями», «мучениями», «сознательной политикой царизма держать народ в невежестве».

Или стали «героическими борцами за свободу». Порой даже левая пресса в Российской империи высмеивала преувеличенные, раздутые сведения об участии евреев в «освободительном движении» и понесенных ими потерях. «Варшава. Расстреляно в крепости 11 анархистов. Из них 15 евреев».

Опять же, можно засмеяться — но что поделать?! Вот такие сообщения вместе с историями про зверства погромщиков — все эти вбитые в головы гвозди, изнасилование младенцев в утробе матери, Николай II, лично составляющий инструкции погромщикам, и прочий бред и совершеннейший сюрреализм — они и формировали у Европы представление о происходящем.

То есть были действия эмигрантов-евреев, была поддержка их диаспоры, но не это главное. Главное было в том, что само государство российское и 99 % русского народа были «правые», а евреи на 90 % были «левые». И в результате вот история с Гершуни в качестве яркого примера.

Когда Гершуни наконец арестовали и приговорили к смертной казни, император все-таки его помиловал, причем по собственной инициативе, без его просьбы. Гершуни бежал с каторги, из знаменитого Акатуя, в бочке из-под капусты. Через Владивосток бежал в Америку, а оттуда в Европу (вот тема для детективного романа!).

Беглый каторжник Гершуни жил во Франции и Италии вполне открыто, под своим именем, даже писал в местные газеты. Царское правительство требовало его выдачи — но демократическая общественность стала горой и не позволила отдать на расправу борца с отсталостью и мракобесием. Одним из самых больших сторонников «не отдавать» был общественный и политический деятель Клемансо… будущий президент Франции, «большой друг Советского Союза».

>

Глава 9. Евреи и русская интеллигенция, или Новые греки и египтяне

Сидят на паперти двое: один юродивый, другой богоизбранный.

(Слова народные, автора скоро выпустят)
Еврейские европейцы и туземцы

Собственно говоря, есть только две страны, в которых известно само слово «интеллигенция», — это Россия и Польша. Нигде, кроме России и Польши, интеллигенции не было, и образованные специалисты становились не младшими братиками дворян, а частью бюргерства… Выражаясь по-польски — мещанства.

Образованные евреи в Европе становились частью бюргерства, а в России и в Польше входили в эту особую общественную группу, лежащую между народом и дворянством. С появлением этой группы у русских евреев происходил точно такой же культурный раскол, как и у этнических русских, — раскол на «народ» и «интеллигенцию».

Слово «образованный» применительно к еврею следует разъяснить — ведь этот народ был грамотен поголовно. Но ведь можно быть «образованным по-еврейски» — то есть знать сочинения еврейских философов и богословов, но совершенно не читать Пушкина, Толстого и Фета, не знать ни таблицы умножения, ни истории, ни анатомии, ни географии. Под «образованными», с позволения читателя, я буду иметь в виду только евреев, образованных по-европейски… в данном случае по-русски.

Марк Алданов считает, что участие евреев в культурной и политической жизни России надо начинать с конца 1870-х годов. Тогда начала развиваться вполне современная литература на иврите, на идиш, на русском языке{244}, и «немало было еврейских писателей, которые убеждали своих единоверцев учиться русскому языку и смотреть на Россию, как на свою родину»{245}. Появляется первое поколение русско-еврейских интеллигентов. А ведь были в этом поколении не только политические деятели и литераторы, но и врачи, инженеры, чиновники, учителя, самые разнообразные специалисты.

Соблазн более высокой культуры не в первый раз вел иудеев в этом направлении. Уже две тысячи лет назад он делал их ассимилянтами эллинизма и Римской империи. Сейчас в Российской империи евреи двинулись «по тому направлению, которое при аналогичных условиях привело интеллигентных евреев Западной Европы к односторонней ассимиляции с господствующим народом»{246}.

«С той, однако, разницей, что в странах Европы общекультурный уровень коренного народа всегда бывал уже более высок, а в условиях России предстояло ассимилироваться не с русским народом, которого еще слабо коснулась культура, и не с российским же правящим классом (по оппозиции, по неприятию), — а только с малочисленной же русской интеллигенцией, зато — вполне уже и секуляризованной, отвергнувшей и своего Бога»{247}.

Эти евреи, даже не выкрещиваясь в православие, фактически рвали с еврейской религиозностью, «не находя другой связи со своим народом. Совершенно уходили от него, духовно считая себя единственно русскими гражданами»{248}.

Еврейская интеллигенция вовсе не ощущала себя чем-то особенным, чем-то отделенным от русской интеллигенции. Еврей, вошедший в интеллигенцию, и вполне объективно становился, и субъективно себя ощущал никаким не «еврейским», а русским интеллигентом. Все это огромное сословие ощущало себя призванным вести народ, руководить народом, и в этом смысле — непримиримыми врагами и конкурентами дворянства, придворных кругов, царского правительства. Никаких принципиальных расхождений в этом между евреями и русскими внутри сословия не было.

Эта еврейская интеллигенция разделяла пристрастия и вкусы «старших братьев» в лице русской интеллигенции. Она точно так же любила «народ» и так же хотела быть его руководителем на пути к светлым вершинам прогресса. Она была так же полна желания «улучшить» народную жизнь, при точно таком же, а порой при еще большем неведении, чем же на самом деле живет народ.

По словам Ф. А. Степуна, еврейская молодежь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землей… Добавлю: толком не прочитав Маркса и не видав ни одного живого мужика, не обменявшись с ним никогда ни единым словом и понятия не имея, что он сам-то думает о владении землей.

Точно так же, как в русской среде, руководителями еврейской интеллигенции выступали литераторы и гуманитарная интеллигенция, которые были одновременно и политическими деятелями.

«Первые историки российского еврейства не были лишь тихими скромными учеными, скрывающимися в архивах и библиотеках. Они, как правило, являлись активными общественными деятелями, для которых наука служила оружием в борьбе за человеческие и политические права евреев… Кроме того, многие из них привносили в свои научные труды и личный опыт»{249}.

Эта интеллигенция была так же идеологизирована, как и русская. Не успев появиться, еврейская печать на русском языке тут же вступила в «борьбу с союзом капитала и синагоги»{250}. Так же точно кумирами этой интеллигенции сделались типы, вызывающие содрогание у современного культурного человека. Скажем, Писарев «пользовался среди еврейских интеллигентов… огромной популярностью»{251}.

Эта интеллигенция (в точности как и русская) была способна на довольно странные поступки для достижения своих целей. «В 60-х годах система репрессивных мер против идейных противников не оскорбляла совести даже вполне интеллигентных людей», и, например, некий А. Ковнер, еврейский публицист, сделал новороссийскому генерал-губернатору донос на одну из еврейских газет{252}.

Еврейский интеллигент перенимал то почти религиозное отношение к книге, ко всем проявлениям культуры, которое было свойственно русской интеллигенции. Такой же высокий, требовательный вкус, такое же неприятие всякой пошлости и даже малейшего снисхождения к вкусам «массового» человека.

Характерно, что Шолом-Алейхем, честно постаравшись эмигрировать в Соединенные Штаты, не прижился в Америке и вынужден был вернуться в Российскую империю — до этого воспев эмиграцию в «Мальчике Мотле»!

Шолом Рабинович нашел американскую литературу бульварной, а театр примитивным, не хотел упрощенной трактовки своих драматических произведений — даже во имя полной кассы. Он называл себя евреем, писал на идиш, но по своим вкусам и взглядам был скорее русским интеллигентом. И уж никак не был ни диким евреем из местечка, чешущим бока после тесного общения с клопами, ни бойким американским литератором. «В Америке не живут, в Америке спасаются», — сказал Шолом-Алейхем, как отрезал.

Из-за того, что к русской культуре приобщались в основном небольшие группы евреев в крупных городах типа Одессы или Москвы, у русских создавалось весьма преувеличенное представление о том, насколько глубоко зашло превращение евреев в европейцев, принявшее форму ассимиляции. Возможно, такое преувеличенное впечатление о степени русификации могло возникать и у еврейских интеллигентов — особенно у второго и третьего поколений, уже полностью оторванных от народной жизни, никогда вообще не видевших ни бар-мицвы в каком-нибудь штетле, ни застолья в малокультурной среде местечковых ремесленников, судивших о «всем народе» по своей среде и среде себе подобных.

Но в том-то и дело, что «широкая масса оставалась в стороне от новых веяний… она была изолирована не только от русского общества, но и от еврейской интеллигенции»{253}. Рядом с еврейско-русскими интеллигентами, русскими европейцами еврейского происхождения оставалось огромное общество евреев-туземцев, то есть образованных не по-европейски, а только традиционно. И это общество «необразованных» было обществом еврейского «народа» в специфически российском смысле — народом, ведущим традиционный образ жизни. И очень далеким от собственной интеллигенции.

Эти еврейские туземцы соотносились со своими европейцами в середине XIX века как 20 к 1 или в лучшем случае как 10 к 1 и только к началу XX века — как 3 к 1. В 1883 году в пределах черты оседлости было 25 тысяч хедеров и в них — 363 тысячи еврейской молодежи.

Даже к началу XX века 64 % еврейских детей получали только такое образование. В том самом хедере, о нравах которого так красочно писал Шолом-Алейхем: «Маленькая покосившаяся крестьянская хатка на курьих ножках, а иногда и вовсе без крыши, как без шапки. Одно оконце, в лучшем случае два. Выбитое стекло заклеено бумагой или заткнуто подушкой. Земляной пол обмазан глиной, а под праздник и накануне субботы посыпан песком. Большую часть комнаты занимает печь с лежанкой…

…Длинный стол посреди хаты с двумя длинными скамьями — это и есть собственно хедер, школа, где учитель занимается со своими учениками. Все здесь — и учитель, и ученики — громко кричат. Дети учителя, играющие на печи, тоже кричат. Жена, которая возится у печи, кричит на своих детей, чтобы они не кричали. Куры в «пiдпiчнике» отчаянно кудахчут: это кошка — тихонькая, смирная, гладенькая — спрыгнула с лежанки, забралась под печь и всполошила кур, провалиться бы ей!»{254}.

И пока образованные евреи радовали русских друзей своими быстрыми успехами, «массовый еврей остался в прежней изолированности, в силу специфических условий своей внутренней и внешней жизни»{255}. «Скученная в черте оседлости, еврейская масса в повседневной жизни не испытывала потребности в знании русского языка… Широкая масса оставалась в знакомых ей стенах первобытной начальной школы-хедера»{256}.

Эта «скученная масса» продолжала жить установками времен Норвичского дела и Крестовых походов. Когда при поддержке петербургских богачей Е. Гинцбурга и А. М. Бродского в 1863 году вышло «Пятикнижие» на русском языке, еврейские ортодоксы забушевали, поскольку для них это было кощунственное посягательство на святость Торы.

Перед началом Первой мировой войны существовало как бы два культурно-исторических мира — оба еврейские, но разные. В мир еврейских европейцев входило примерно 200 тысяч хорошо знающих русский язык, имеющих профессии, лихо воевавших за Россию в Русско-турецкой и Русско-японской войнах. Этот мир требовал гражданских прав, выпускал журнал «Русский еврей», возмущался антисемитизмом, учил детей в гимназиях, писал книги и статьи. Местом обитания этой части еврейской России были города с каменными строениями, просторные комнаты, библиотечные залы, парки в Петербурге, бульвары в губернских городах, где играет военный оркестр и продается мороженое. Мир, не лишенный проблем, но материально обеспеченный и добрый. И современный.

А с ним сосуществовал мир еврейских туземцев: гнилых местечек в черте оседлости; покосившихся заборов, черных от дождей деревянных домишек; околиц, плавно переходящих в луга, привязанных к колышку коз и копеечек, считаемых на ладони тайком, чтобы не подсматривал сосед.

В этом мире, где образование получали в хедере, а средства к существованию добывали мелочной торговлей и ремеслом, в мире бедности, а то и беспросветной нужды жило порядка 5 миллионов евреев. Эти пять миллионов говорили и думали на идиш, а по-русски говорили плохо, как на иностранном языке: они жили в большой скученности, а в жизни руководствовались правилами, пришедшими из Средневековья, а то и с Древнего Востока. Это был жесткий, порой жестокий мир, на сотни и тысячи лет отстававший от мира городов, от мира образованных людей.

Эта часть еврейской России продолжала бегать от призывов в русскую армию (стало быть, не считала Российскую империю своим государством). По свидетельству А. И. Деникина, уже в начале XX века множество евреев-призывников калечили себя: и это было не единичным, а массовым, типичным явлением{257}.

Первой частью еврейской России была еврейская интеллигенция, еврейские европейцы России. Второй был еврейский народ. У этих двух частей ашкенази был разный образ жизни, разное поведение, разные взгляды на жизнь и разная историческая судьба (как и у русской интеллигенции и народа).

У них были даже разные языки, чего все-таки не было даже у русских.

Интересно, что в России и немцы раскололись на интеллигенцию и «народ» — между «городскими» и «сельскими» немцами различия не меньше, чем между русскими интеллигентами и крестьянством. А в Германии ведь нет ничего подобного. У евреев в Германии, Франции, других европейских стран тоже такого разрыва между «народом» и «интеллигенцией» не возникало. В России не у одних русских «отрыв от животворных сил народа» — какое-то устойчивое интеллигентское заболевание.

Впрочем, помимо колоссальной общности взглядов и вкусов были и некоторые различия. Например, в отличие от русской интеллигенции, крайне разнообразной по своим политическим взглядам, еврейская интеллигенция практически вся была левой, устойчиво придерживалась «прогрессивных» убеждений. Министр Игнатьев полагал, что евреи, как и поляки, «благоговеют перед Европой», а «русскому народу это не личит». Немаловажная разница в том, что часть еврейской интеллигенции была либеральной, а часть — революционной. Но левыми, сторонниками реформ, прогрессенмахерами, сторонниками европейского пути развития (порой понимавшегося очень дико) были почти все.

Русскую интеллигенцию даже раздражала ее всегдашняя политическая и культурная расколотость. Каждая группировка со времен славянофилов и нигилистов стремилась представить себя единственной, имеющей право на существование и говорить от имени всего народа. Но таких группировок всегда, в любом временном срезе, было несколько, и только их сумма давала представление о том, чем жило общество в целом. Добавим к обычному «В столицах шум, кричат витии, идет словесная война…» еще и множество аполитичной интеллигенции, которая вообще не примыкает ни к какому лагерю и которой вообще плевать и на левое, и на правое, и на патриотизм, и на коммунизм. Они занимаются профессиональными и семейными делами, политика им безразлична или почти безразлична.

Повторюсь еще раз: каждую из группировок это многообразие скорее раздражало и огорчало… Но благодаря этой палитре поддерживалось и разнообразие в самой интеллигенции, что само по себе ценно, и многообразие возможных перспектив развития.

Еврейская интеллигенция не радовала таким разнообразием. Почему?

Особенности еврейской интеллигенции

Действительно, почему это так? «Вы сами загнали нас в революцию своими преследованиями!» — возгласил Гершуни на царском суде, и множество интеллигентов — русских, евреев и татар — рукоплескали ему (судьбу этих рукоплещущих в недалеком будущем поучительно было бы проследить, но книга не об этом).

Сказано хлестко, но как обычно у революционеров — на полметра мимо, потому что в Европе евреев никто и не думал преследовать, они тоже поголовно были левыми. Евреи на 80–90 % настолько убежденные «леваки», что много раз просмотрели выгоднейшие союзы с разными группировками «правых». Например, в США, несмотря на престижное положение «белых», еврейские общины Юга не раз голосовали за предоставление гражданских прав чернокожим. Если бы эти права были даны, евреи проиграли бы, а не выиграли, а своей позицией они вызывали раздражение и непонимание остальных «белых». Вплоть до того, что в темную голову южного «белого бедняка» вполне могла залезть мыслишка: а может, евреи «ненастоящие белые»?! Мыслишка же этого рода могла иметь весьма различные последствия…

Надеюсь, Гершуни не хотел сказать, что правительство США своими преследованиями заставило евреев голосовать за равноправие негров?

И так же точно в Европе. Когда в середине уже XX века среди евреев начались… эээ-эээ странного рода процессы в связи с «проблемой Израиля», главный редактор французского журнала «Эспри» Поль Тибо сказал следующее: «Для нас еврей — это борец за современное государство, секуляризованное, отделенное от церкви. Еврей — это наш соотечественник, которого мы как раз и обрели в этой борьбе, в процессе строительства этого нового государства. Такое государство по замыслу должно воплощать универсальные, общечеловеческие ценности, обладать полнотою терпимости и еврей в наших глазах — свидетель, без которого они утрачивают свое значение»{258}. Тезиса о том, что ценности Нового Времени утрачиваются без еврея, — не понял. А сама мысль очень даже любопытна: евреи в своем нынешнем качестве как-то и не существуют вне ценностей «прав человека».

Почему? Один ответ очень уж очевиден: потому, что эмансипация евреев произошла именно в ходе модернизации. То, что эмансипация произошла именно таким образом, после действий Наполеона, — это факт.

Пруссия и Австрийская империя мало похожи на демократическую Францию после 1815 года, на Голландию или страны Скандинавии, но и в этих государствах Восточной Европы эмансипация евреев происходила по мере проникновения в них определенного комплекса идей их стран «первичной модернизации».

Естественно, евреи всеми силами поддерживали такой тип государственного устройства — ведь только в нем они могли стать равноправными гражданами.

Но у евреев есть и более глубинные, если хотите — ментальные, духовные причины для поддержки идей демократии, секуляризма, прав человека.

Причина первая

Торжество общинной демократии, уравнивание всех в правах, создание единообразного социалистического общества есть религиозная ценность иудаизма. Даже уплата налога на содержание Иерусалимского храма здесь очень характерна: независимо от богатства еврея, он должен давать одну сумму — полшекеля. Больше давать и брать нельзя!

Так утверждается ценность экономического равенства, одинаковости перед лицом Бога.

Чтобы «бороться» за такое «общество равных», христианину предстоит отказаться от многих ценностей христианства, от установок общества, воспитанного на этих ценностях, то есть совершить своего рода «цивилизационное предательство». Для еврея в этом нет необходимости, он может быть социалистом и коммунистом, вовсе не порывая с национальными традициями евреев ашкенази и с иудаизмом. Более того: становясь либералом, демократом, революционером, он всего лишь исповедует одну из ценностей своей веры, и только.

Такова уж особенность всех народов иудейской цивилизации — легкость восприятия левой агитации, идей революции. Такова особенность народного характера всех евреев… по крайней мере, евреев Европы: они практически поголовно левые. В конце концов, что главное в иудаизме? Идея соблюдения Закона. Для иудея соблюдать некие правила, данные обществу извне, — вернейший путь к достижению благодати. В иудаизме Закон дан непосредственно Богом… Новое время — новые песни! Если наука дает некий новый Закон, почему бы не поставить его во главе угла и не прийти к блаженству именно через него? Точнее, конечно, будет сказать, что такой Закон выдумывают полуграмотные люди, дико понявшие данные науки… Но это уже второй вопрос.

В общем, опять в воздухе витают тени сакариев, не будь к ночи помянуты.

О том, что социальная инженерия, социальный утопизм возникают как «искажения христианского сознания в направлении ветхозаветных представлений»{259}, писали и С. М. Франк, и С. Н. Булгаков, и Н. А. Бердяев… Что социализм есть не что иное, как «утопическая мифологема… вдохновлявшаяся религиозно-утопическими мечтателями, осуществлявшаяся затравленно фанатичным народом», пишут и современные богословы{260}.

Причина вторая

Во всех странах Европы евреи — недавние граждане. В Российской империи даже такие интеллектуалы, как С. Дубнов или Л. Пастернак, имели всего лишь дедов, крайне далеких не только от образа жизни европейского интеллектуала, но и вообще от любых областей русской жизни.

Да, предки Дубнова, Маршака, Мандельштама, Пастернака, Гаркави жили в России века, быть может и тысячелетия. Очень может быть, их предки жили в России еще до того, как она стала Россией, — например, если их отдаленные предки жили в колониях античных евреев в Крыму или на Черноморском побережье. Но, живя на территории России еще до русских, они не имеют никакого отношения к большей части истории России.

Ни прадед Дубнова, ни прапрадед Маршака не лезли, зажав саблю в зубах, по приставным лестницам на стены Измаила, Нарвы, Ниеншанца, Казани. И не они зимним вечером, когда уютно стреляет в печке да трещит на улице мороз, набивались в теплую комнату, чтобы, затаив дыхание, слушать рассказы тех, кто участвовал и все же остался в живых.

Ни прадед Маршака, ни прадед Пастернака не отходили от горящего Смоленска под огнем французских пушек, не под их сапогами пылила старая Смоленская дорога в этом роковом, жестоком августе.

Это знамена не их армии плыли в пороховом дыму под Бородином — евреи про Бородино разве что читали в книжках Льва Николаевича Толстого (когда соизволили выучить русский язык). В русской армии, остановившей 26 августа 1812 года самую сильную армию тогдашнего мира, не было ни одного иудея… при том, что выкресты могли быть.

Пьер Безухов на батарее не мог пообщаться ни с одним евреем. Капитана Тушина никак не могли звать Тушинзоном. Когда князь Андрей проходил, заложив руки за спину, мимо строя своих солдат, за ним не следили ни одни еврейские глаза. И ни в один еврейский живот или бок не мог, металлически воя, вонзиться осколок той бомбы.

Эта тема почему-то очень часто воспринимается евреями крайне болезненно, но я от души не понимаю, почему? Во-первых, это святая истина, и мы ничего не выиграем, если будем ее отрицать. Во-вторых, я решительно не понимаю, почему эта истина способна кинуть на евреев какой-то сомнительный отблеск или поставить под сомнение их право проживать в России. То есть, может быть, кем-то и когда-то такие выводы и правда делались; но вот мною — не делались. И я не несу никакой ответственности за тех, кто до таких выводов додумался.

Я делаю совсем другие выводы: евреи имеют это личное, интимное отношение далеко не ко всем пластам российской истории. Разумеется, еврей может иметь личное, интимное, персональное отношение к России. Он вполне может быть русским, российским патриотом, и примеры такие известны.

Но к пластам российской истории имеет отношение — не ко всем. И потому видение русской истории, российского настоящего и российского будущего у еврейской интеллигенции, как правило, другое, чем у русской.

Очень многие русские евреи любят Россию ничуть не меньше русских, но любят другой любовью, за другое и считают благом России совсем не то, что большинство русских.

Когда еврей вполне серьезно предлагает провести какой-нибудь жуткий социальный эксперимент или пытается организовать нам какое-нибудь прегнусное «революционное преобразование общества», он, как правило, действует вполне искренне. Он честно считает, что так будет намного лучше и что сопротивляться этим идеям может только или негодяй, или дурак.

Более того — его предложения, если и выглядят как антирусские, вовсе не являются антироссийскими. Очень может быть, еврейская Россия и правда выиграет от этого преобразования. Еврейская Россия, чьи знамена не плыли в пороховом дыму под Аустерлицем и Иеной, залпы чьих кораблей не сметали в Черное море укрепления Синапа. Россия, народ которой не говорил по-русски всего лишь двести лет назад.

Вообще было бы крайне интересно написать историю еврейской России, в которой внутренняя история ашкенази плавно переходила бы в историю Российского государства и русского народа. Жаль, что написать такое мне просто не хватит ни ума, ни таланта.

Ну хорошо! Если так приятнее и удобнее — давайте считать, что все сказанное здесь — чистейшей воды оскорбительные бредни, проявление неполноценности, демонстрация идиотизма гоя, лишенного «правильной» матери-еврейки и чуткого руководства раввината. Но если даже это так, факты — упрямая вещь! А факт простой — еврейская интеллигенция цветет одним политическим цветом, хотя и разными оттенками — от бледно-розового до бордового.

Обожествляемое сословие

И еще одно исключительно важное различие: русская интеллигенция никогда не относилась к самой себе так восторженно, как еврейская и к самой себе, и к русской.

Опыт свидетельствует, что большинство евреев вообще-то невысокого мнения о русском народе. Мы для них, что называется, «не дотягиваем»: слишком уж неумны, недостаточно активны и к тому же слишком уж любим всякие глупости — березки там разные, равнины, над которыми несется ветер от Черного моря до Балтики, красные стены Кремля, серо-черные скалы Босфора и прочую патриотическую дребедень. Слишком интересуемся своими предками и своими царями, придаем слишком уж большое значение всяким вооруженным дуракам, которые (нет же сидеть тихо и читать Талмуд!) зачем-то брали то Измаил, то Берлин, то Париж, а евреям от этого одни неприятности. Для евреев мы недостаточно интеллигентны… Ну вот оно и прозвучало, это слово!

Потому что в нашем народе есть только одно сословие, к которому евреи относятся так же хорошо и с таким же искренним положительным чувством, как ко всему остальному народу большинство их — прохладно. Это — интеллигенция.

Поразительно, сколько хороших слов может сказать еврейский интеллигент об интеллигенции и сколько гадостей тут же наговорит о «народе», в первую очередь о крестьянстве.

«Народа больше нет, — утверждал господин Померанц. — Есть масса, сохраняющая смутную память, что когда-то она была народом и несла в себе Бога, а сейчас совершенно пустая. Окунать в народ — значит окунать в пустоту. Это испытание, которое может выдержать разве святой, а не спасение для слабого»{261}.

«Не я придумал (это сделала история), что крестьянские нации суть голодные нации, а нации, в которых исчезло крестьянство, — это нации, в которых исчез голод. Я не виноват, что обществу выгоднее большую часть сил тратить на умственную работу, а совсем малую — на обработку земли»{262}.

Восьмидесятые годы — это время, когда уже была написана «Образованщина», в которой А. И. Солженицын достаточно убедительно показал — нет больше никакой интеллигенции{263}. Семидесятыми годами датирует В. А. Сендеров время, когда «еще была интеллигенция»{264}.

Это позиция двух русских образованных людей, которые хоть и отождествляют самих себя с интеллигенцией, но приходят к грустному выводу — интеллигенции больше нет. Они к интеллигенции относятся по факту рождения и роду занятий, а вовсе не молятся на нее.

И в те же самые годы другой интеллигент, еврейский, никак не может с этим примириться! Даже понимая, что интеллигенция, мягко говоря, не соответствует требованиям, которые он к ней предъявляет, Григорий Соломонович пишет вполне определенно: «Я понимаю, что мой избранный народ [то есть интеллигенция] плох. Но ведь другие еще хуже».

Трудно сказать, что здесь характернее: само использованное слово «избранный народ» или полная убежденность в том, что «все остальные еще хуже». Воистину прав, тысячу прав Г. Честертон: одни люди пользуются умом, другие ему поклоняются.

Так же точно восторгаются интеллигенцией и братья Аркадий и Борис Стругацкие. Собственно, вне интеллигенции они и не видят вообще никаких людей, с которыми возможно нормальное человеческое общение. В любой книге А. и Б. Стругацких действуют отвратительные бюрократы, тупые простолюдины, нелепые вояки-фашисты, омерзительные сотрудники спецслужб и гадостные политиканы. А вот интеллигенция описана так, что диву даешься — как ее еще не взяли живой на небо?!

Что характерно — нельзя назвать ведь ни одного русского автора, который отозвался бы об интеллигенции так же восторженно, прямо-таки с обожанием.

Мало сказать, что образованные евреи ценили или любили русскую интеллигенцию. Нет, этого мало сказать! Евреи хотели принадлежать к интеллигенции, войти в интеллигенцию, считали самих себя природными интеллигентами. Были даже евреи, которые не на шутку обижались, когда весь еврейский народ отказывались поголовно признавать интеллигенцией!

Заметим — в этих претензиях много такого, что русский интеллигент или вообще не воспримет, или сочтет невероятным преувеличением. Претензии на изгойство, на демонстративное чайльд-гарольдовское отвержение «серой массы» и «убогих маленьких людей» совершенно не в духе русской интеллигенции. Скорее в ее духе поиски, чем бы она могла быть полезна «народу». Поиск этот можно считать очень наивным, само переживание «долга перед народом» и попытки его отдать — нелепыми, но в любом случае духовный поиск идет как раз в совершенно ином направлении.

Вот для иудаизма претензия на исключительность, обособленность, «отделенность» очень даже естественна. В конце концов, представители еврейской России не виноваты, что обособленность от остальных сословий русского народа интеллигенции чужда, а слово «отдельный» сразу будит в памяти русского человека нехорошее воспоминание про опричнину.

В этом месте самые основы душ еврея и русского различны.

Существует, по крайней мере, три серьезные причины, по которым еврейская интеллигенция любит русскую интеллигенцию и сама хочет быть интеллигенцией. И по которым она не любит остальных сословий русского народа.

1. При всем своем новаторстве, своей революционности, своей готовности «все поделить» интеллигенция очень консервативна, даже реакционна. Она готова бесконечно и кардинально менять форму, но изо всех сил цепляется за главное, за суть: за феодальное отношение к жизни, за образ мира, типичный для традиционного общества.

Русская интеллигенция — это не класс, не слой специалистов. Это средневековое сословие, из которого выходят специалисты, но которое не сводится к специалистам…То есть для того, чтобы войти в интеллигенцию, вовсе не нужно быть очень уж квалифицированным человеком и обладать высокими личностными качествами. Достаточно быть «своим» идейно.

…А кроме того, отношение к книге, как священному предмету; к знанию, как к священной ценности; к учению, как процессу восхождения, к святости очень типично для иудаизма. Это отношение легко может переноситься со священных книг иудаизма на любые другие книги, с обучения Талмуду на любое другое учение… Что и происходит у части евреев в середине — конце XIX века в России.

Так русская интеллигенция и еврейская обретают очень важную точку соприкосновения. И при этом и дворянство, и духовенство традиционно не любят евреев и не пускают их в свою среду, а вот интеллигенция — пускает и легко смешивается с евреями.

Это, кстати, тоже типичный средневековый и даже древневосточный принцип — «жениться только на своих». Интеллигенты готовы к брачным отношениям — и тем самым демонстрируют на языке времен Моисея: «Мы свои».

2. Интеллигенция осознает себя не народом, а чем-то находящимся вне народа. Классическая формула «интеллигенция и народ» очень понятна евреям и находит у них полное сочувствие.

3. Интеллигенция настроена оппозиционно к царскому правительству.

Комментарии тут не нужны.

Буду рад, если читатель сможет меня дополнить, но вот, по крайней мере, три причины, по которым евреи так пылко относятся к интеллигенции. При прохладном в лучшем случае отношении ко всему остальному русскому народу.

Казалось бы, эту идиллию ничем невозможно разорвать! А ведь разорвали, и очень просто — конкуренцией.

Поворот в представлениях общества

Смерть императора Александра II остановила поток эмансипации. О том, как постарался на этот счет благородный русский народ, «египтяне российской империи», несущий в себе Бога, известно — устроил серию погромов.

Что касается образованного русского общества, «греков Российской империи», то и оно вовсе не так расположено к евреям, как обычно пытаются себе это представить. Образ интеллигента, который играет роль спасателя евреев во время погромов, еврейского заступника перед официальными властями, так вошел в стереотипы массового сознания, что его трудно даже поставить под сомнение в глазах множества русских людей.

Но в этот стереотип очень трудно уложить позицию, скажем, И. С. Аксакова: смутно-доброжелательного к евреям и великого сторонника эмансипации в конце 1850-х годов. И такого же яростного антисемита уже спустя 8–10 лет, в середине-конце 1860-х, особенно же непримиримого врага «просвещенных евреев» (казалось бы, радоваться надо — «нашего полку прибыло», но тут какая-то совсем иная логика).

И таковы же были очень, очень многие из российских интеллигентов того времени. Почему?! В середине 1850-х годов русское общество практически не знает евреев. Еврей — это некий то ли забавный, то ли несимпатичный, то ли «природный» и потому по сути своей добрый… но неизвестный и непонятный никому туземец. Общество, жаждущее «реформ вообще», сначала проникается к нему неким общим расположением — просто потому, что еврей — угнетенный, а теперь подлежащий спасению. Дикий, а теперь подлежащий обучению и приобщению к цивилизации.

В процессе же эмансипации общество сталкивается с уже совершенно реальными, а не книжными евреями, и уж кому они нравятся, а кому и нет.

Кроме того, общество сталкивается со множеством проблем, порожденных самой эмансипацией: например, с проблемой конкуренции за места в учебных заведениях. Теоретические евреи, которых хотело пригреть на своей груди русское образованное общество, никогда не совершали таких нехороших поступков: не мешали поступать в гимназии и университеты, не оттесняли от хлебных местечек…

В результате если еврейский вопрос в 1850-е годы никого особенно не волновал, то к концу 1870-х годов он выходит на одно из самых первых мест по числу упоминаний в периодической печати. А русское общество оказывается резко поляризованным по этому вопросу: от ярких юдофилов до таких же ярких юдофобов.

Консерваторы, а их было много, своими аргументами о разлагающем влиянии евреев на русскую школу «мостили дорогу для процентной нормы при Александре III».

Получается что «за четверть столетия, прошедшие со времени начала реформ, евреи оказались в сложном и противоречивом положении. С юридической точки зрения их положение улучшилось. Но ценой тому стало неприятие еврейства значительной частью русского общественного мнения. Возникшее в самый канун реформ мнение, что положение евреев требует изменений, сменилось иными настроениями. «В лучшем случае еврейский вопрос рассматривался как проблема, решение которой оказалось более сложным, чем считалось прежде… В худшем — евреи в духе нигилизма были демонизированы, как активные враги русской христианской культуры, как кровавые вампиры, готовые пить кровь русских детей. Они представлялись зловредной эксплуататорской силой, угрожающей как бедным, так и богатым. Общественное мнение, одно время проявляя слабую симпатию к евреям, стало враждебным и скептически настроенным к любому решению еврейского вопроса. Это был заколдованный круг»{265}.

Всегда и везде за волной эмансипации и ассимиляции евреев обязательно следует волна жидоедства. Как у греков, которые начали с восхищения «народом философов», а кончили устрашающей резней.

Причину этого трудно не увидеть в особенностях евреев… Нет, я имею в виду не их привычку заманивать в лес и там поедать то упитанного эллина, то христианского младенца! Я имею в виду, что иудеи оказываются очень уж сильными конкурентами. Их легко и приятно любить, им удобно сочувствовать на расстоянии. А вот вблизи они постоянно оказываются очень уж неудобными объектами для любви и сочувствия. Они недостаточно слабые… Да к тому же по любому поводу каждые двое евреев имеют три разных мнения — в том числе и по поводу русской истории и культуры. Иметь дело с «ними», допускать «их» в образованный русский класс — значит постоянно иметь в виду эти другие, быть может, раздражающие и задевающие чем-то мнения и оценки. В результате у части общества всегда появляется реакция отторжения евреев, нежелание иметь с ними дела, а то и страх перед евреями как конкурентами.

Это общее замечание, согласно которому в Российской империи между 1855 и 1881 годами все шло как обычно, как всегда. Так было в Александрии Птолемеев и Европе XI–XIII веков.

В 1887 году правительство тоже приняло свои меры, чтобы «еврейский вопрос», паче чаяния, не решился бы и ассимиляции евреев не произошло бы. А то вдруг, не дай боже, и не стало бы на Руси никакого такого вопроса?! И что тогда со всеми нами было? Кто бы нам революцию тогда бы делал, а?! Кто бы нас научил демократии?!

Ну вот правительство и заботится, чтобы нам всем стало веселее — и евреям, и русским. Для начала оно не доводит до конца начавшуюся эмансипацию. К концу царствования Александра II все идет именно к этому. Трудно сказать, как все могло бы повернуться, но, по крайней мере, у всех участников событий, и у придворной знати в том числе, было полное ощущение — вот-вот отменят черту оседлости!

Вместо этого был знаменитый закон о процентной норме.

Строго говоря, не было никакого особого закона… То есть особого закона именно о процентной норме. Был совершенно иной закон в июне 1886 года — «О мерах к упорядочиванию состава учащихся в средних и высших учебных заведениях» — пресловутый «Закон о кухаркиных детях», и звучат его положения так: «Предоставить начальникам учебных заведений принимать только таких детей, которые находятся на попечении лиц, предоставляющих достаточное ручательство в правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства».

То есть закон был направлен на то, чтобы не допустить в учебные заведения детей простонародья — «кухаркиных детей», если угодно.

А одновременно правительство поручило министру просвещения Делянову издать НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ циркуляр на имя попечителей учебных округов.

Теперь по средним и высшим учебным заведениям. «В видах более нормального отношения числа учеников-евреев к числу учеников христианских вероисповеданий»{266} в черте оседлости поступать могло 10 % евреев; вне черты оседлости — 5 %, а в обеих столицах — не больше 3 %.

>

Глава 10. Приключения Швондера в России

Растет по чердакам и погребам
Российское духовное величие.
Вот выйдет и развесит по столбам
Друг друга за малейшее отличие.
(И. Губерман)
Орден борцов

За десятки лет советской власти революционная часть интеллигенции приложила огромные усилия, чтобы создать иллюзию: мол, «экспроприировала экспроприаторов» и «превращала войну империалистическую в войну гражданскую» вся интеллигенция, все это огромное сословие. Разумеется, это не так.

Во-первых, множество разночинцев были попросту аполитичны — со времен Екатерины и до 1917 года. И позже.

Во-вторых, интеллигенция была идейно очень разной.

Из полутора миллионов человек, которых относили к интеллигенции в 1880 году, из 3,5 миллиона интеллигентов 1914 года хоть какое-то отношение к революционной пропаганде имели от силы несколько десятков тысяч человек.

И вели эту пропаганду, «шли в революцию» люди не особенно элитные, в том числе и психологически не особенно благополучные. Период Большого террора, «охоты на царя» и высших чиновников Российской империи начался 4 апреля 1866 года — в этот день у ворот Летнего сада в Александра II стрелял некий Дмитрий Владимирович Каракозов. Потом уже стало известно, что этого самого Каракозова, родом из дворян, студента Казанского, а потом Московского университетов, вовлек в боевую организацию его двоюродный брат Н. А. Ишутин. До этого Каракозов уже распространял листовку «Друзьям-рабочим», в которой агитировал рабочих на восстание, но неудачно — устраивать революцию никому и ни за чем не было нужно. И тогда Каракозов купил револьвер, взял несколько уроков стрельбы и отправился в Петербург — убивать…

Об Ишутине и Каракозове подробно писала Е. И. Козлинская, которая хорошо знала обоих: «Любовь к молодой девушке необыкновенной красоты заставила Ишутина лезть в герои, он гонялся за славой, готовый купить ее хотя бы даже ценой жизни. Будь он человеком более культурным, он, вероятно, этой славы и сумел бы добиться. Как ни широко тогда шагала наука, но все же в ней не было ни единой области, которую нельзя было бы при упорной настойчивости еще и еще продвинуть вперед. Но в том-то и заключалась трагедия, что таким мелким людям, сереньким недоучкам, наука была не по плечу. Проще и легче людям этого типа прикрываться бутафорией и под флагом политической деятельности выжидать, не подвернется ли где кус послаще. А не ровен час попасть в герои».

«Каракозов был еще серее и еще озлобленнее Ишутина: он, хотя и кое-как переполз из бурсы в университет, учиться положительно не мог и, не умея по своей неразвитости ни к чему приспособиться, перекочевывал из одного университета в другой, нигде подолгу не уживаясь… И всюду его угнетала все та же беспросветная нужда. Это и сделало его всегда готовым на всякое злое дело в отместку за свои неудачи»{267}.

Такими были первые двое террористов, открывшие сезон охоты на русских царей. О продолжателях их дела говорит современный исследователь: «Наверное, это не очень объективная оценка. Но в архиве Красноярска хранятся сотни дел, где описываются не очень высоконравственные поступки политических ссыльных»{268}.

Большинство русских «борцов с царизмом» были таковы, что становится вообще непонятно, что им было нужнее всего — хороший психиатр или попросту дешевый публичный дом.

Так вот на фоне русских революционеров еврейские «борцы за народное дело» смотрелись очень даже неплохо. Почему?!

Очень распространено мнение, что на участие в революции толкало в основном неравноправие. Несомненно, было и это. О. О. Грузенберг вспоминает, что, когда он был студентом в Москве, к нему приехала мать. Приехала нелегально, и приходилось постоянно «греть» полицию мелкими взятками, чтоб отцепились. Ничего ужасного, даже есть над чем посмеяться, но как-то уж очень неуютно… Удивляться ли тому, что Осип Грузенберг жил и помер врагом существующего строя?

С Гершуни получилось почти то же самое, но еще хуже: во время полицейской облавы, которыми славился Киев, его старуху-мать выявили как подрывной элемент, живущий в неположенном месте. Сына-студента не тронули, он имел право жительства, но пожилая еврейка провела ночь на заплеванном полу полицейского участка, а утром была отправлена назад, в местечко. По собственным своим словам, Гершуни именно в эту ночь поклялся не успокоиться, пока не рухнет проклятая власть, посмевшая оскорбить его мать.

В семейной истории Самуила Маршака есть и такая: мол, как-то его отец спустил с лестницы пристава. Почтенный полицейский пришел к грязному жиду в ожидании — когда же ему сунут в карман установленные обычаем пятьдесят рублей. А Яков Маршак имел полное право жить вне черты оседлости — право по всем законам Российской империи и взятки давать не хотел. Кончилось тем, что в конце концов «пристав кубарем катился по всем ступеням, гремя шашкой и медными задниками калош», вынес полицейского из своего дома на пинках и спустил с лестницы{269}.

Эта история, которую передавали в семье Маршаков из поколения в поколение, сожалея, «что отец жил в ту пору во втором этаже, а не в третьем и не в четвертом…», да плюс «непонятная процентная норма», из-за которой маленькому Якову не довелось учиться в гимназии… Вот и психологическая основа некоторой нелюбви целой еврейской семьи к Государству Российскому. Осудить — повернется ли язык?

Но ведь вовсе не одни евреи шли в революционное движение! Они шли охотнее, больший процент молодежи оказывался там… Но и только. «Участие евреев в общероссийском революционном движении только в очень небольшой степени объясняется их неравноправием… Евреи только разделяли общее настроение»{270}. Остается уточнить сущую «мелочь» — почему же евреев в революционном движении оказалось так много. И почему если из русских шли немногие и не лучшие, то из евреев — многие и не худшие?

Любимая идейка нынешних послесоветских людей, стремительно возвращающихся в дико понимаемое идеологическое «иудейство», — мол, в большевики шли подонки еврейского общества! Выразить это можно и применительно к современности, и тоном вполне благородным.

«Знакомый нам тип обрусевшего еврея, встречающийся на политических собраниях различных организаций с приставкой «демократический…», может быть чутким и порядочным человеком, идеалистом и бессребреником. Однако он никогда не сможет предложить правильный рецепт страждущей России, ибо даже себе самому не нашел лекарства от беспочвенных метаний. Подобная близорукость свойственна сегодня еврейским ассимилянтам в России, не способным понять, что одной из основных сегодняшних трагедий этой страны является превращение слова «патриот» в ругательство.

…Не нам наставлять российских политиков, каким образом им следует бороться с недугами своего общества, но ассимилянты, ратующие за свободу разложения личности и общества, должны знать, что их позиция антиеврейская по своей сущности. Глядя на этих благомыслящих, но заблудших людей, незамысловатые окружающие могут подумать, что эти духовные сироты представляют исконно еврейскую точку зрения. А это подрывает шансы на подлинное сближение между Россией и Сионом»{271}.

Евреи начала XX века не поняли бы истерики своих внучков и правнучков. Они вовсе не считали свою работу в демократических организациях предательством еврейских интересов или нарушением неких жизненных правил.

Член Государственной думы Мейер Бомаш в 1916 году заявил: «Мы не раскаиваемся, что евреи участвовали в освободительной борьбе… Они боролись за вашу свободу».

В марте 1917 года О. О. Грузенберг, выступая перед руководителями Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов, сказал: «Мы щедро отдали революции огромный процент нашего народа — почти весь его цвет, почти всю его молодежь…»

Вот так: почти всю его молодежь. Так что Авигдор Эскин может надрываться, сколько ему влезет, но известнейшему юристу О. О. Грузенбергу я доверяю как-то больше.

«Евреи связали судьбу еврейского вопроса в России с торжеством в ней прогрессивных идей», — не слабее О. Грузенберга определила Еврейская энциклопедия{272}.

Да-да… в Римское время иудеи тоже связали судьбу своего вопроса с торжеством мессианских идей.

В царское время прозвучал только один голос, осуждающий массовое участие евреев в революционном движении: в 1905 году С. Дубнов обвинил еврейских революционеров в национальной измене. Из-за кучки подонков погромы обрушиваются на весь народ. Из-за кучки идиотов всех евреев считают предателями их Родины — России. В своей статье «Рабство и революция» он написал с предельной определенностью: «Та многочисленная армия еврейской молодежи, которая занимает самое видное место в рядах Российской Социал-Демократической партии и выдвигает там даже своих «командиров», формально порвала всякие связи с еврейством… Вы не творцы, а батраки революции или маклеры ее».

Но при всем благородстве тона С. Дубнов не остановил соотечественников.

Попытка анализа

Среди множества причин массовой революционности евреев — от злостной сущности еврея как такового до «мрачного давления царизма в тюрьме народов» — до сих пор почему-то никто не обратил внимание на факт, который, в общем-то, бросается в глаза: на массовую, почти поголовную приверженность евреев во всем мире к либеральному и леворадикальному лагерю.

К лагерю революционных утопистов. Как иудей времен Веспасиана Флавия и его вольноотпущенника Иосифа, современный еврей легко увлекается мессианскими идеями широкого социального преобразования.

Евреи, принадлежащие к разным народам и живущие в разных условиях, проявляют это качество с большой силой и во всем мире. Я уже присоединялся к мнению, что это качество связано с самой природой иудаизма.

Религиозный еврей живет не «здесь и сейчас». Он решает не вопрос «повезло ли мне» и «хорошо ли я живу», а «как относится ко мне Господь Бог». Во всем бытовом, повседневном видит он Господню кару или признак Его милости. Материальный же мир не имеет особого значения и легко может переделываться, перекраиваться, если это надо для Идеи.

В эпоху эмансипации традиционная ученость легко заменяется светской, да еще полученной на гойском языке. Так же легко идея изменения мира получает вовсе не религиозное содержание.

Кроме этой причины, существовало по крайней мере еще две.

Свойство русской интеллигенции

Русская интеллигенция всю историю своего существования не имела возможности добиваться индивидуального успеха. Это был слой, в котором не было ценностей индивидуализма, личного устройства или, паче чаяния, обогащения. Но в котором всегда существовала уверенность в том, что всегда возможно захватить власть и кардинально изменить «правила игры» в обществе.

То есть индивид не мог или почти не мог изменять своего положения в обществе, но «зато» мог планировать изменения самого общества — причем изменения, естественно, в свою пользу.

На протяжении всей своей истории русская интеллигенция создала множество различных идей переустройства общества, России, Европы… вплоть до идей кардинального переустройства всего мироздания. Но никогда ни один интеллигент не подал никаких идей индивидуальной карьеры, кроме творческой и чиновничьей.

То есть в самом положении этого сословия, в его жизни было нечто, некий «фактор X», провоцирующий революционность. И было бы по меньшей мере странно, если бы еврейская интеллигенция не проникалась такими же идеями и настроениями.

Свойство еврейской интеллигенции

В России еврею было гораздо труднее ассимилироваться, чем европейским евреям — в Европе. В Европе-то европейские евреи говорили на языке «титульной» нации! Это были люди, говорившие, писавшие и думавшие по-французски или по-немецки, как на родном языке (да, собственно, и почему «как»?).

Российский еврей, в отличие от них, ассимилировался в русской среде как иностранец, то есть по мере изучения иностранного для них русского языка. Ассимилировался, получая на русском языке светское образование. Немецкий-то еврей отдавал сына в немецкую гимназию, как только считал это нужным. Русский еврей сначала нанимал репетитора, парень учил русский язык… а потом уже можно и в гимназию.

Еврейская Германия говорила на одном языке с Немецкой Германией. Еврейская Россия с Русской Россией — на разных. Сама по себе эта языковая ситуация уже создавала сильное давление на евреев. Они превращались в иностранцев в России — как иудеи в Римской империи. Где давление и гнет — там и стремление освободиться от него. А тут еще законодательные ограничения, полицейские преследования, антисемитская пресса, погромы, не к ночи будь помянуты.

Михаил Агурский предполагает, что участие в революционном движении было своего рода «более приличной ассимиляцией», потому что позволяло войти в русскую общественную среду без унижений и без смены веры. Оно не требовало крещения, и к тому же оно и выглядело более благородно, потому что шла ведь пропаганда и против еврейской буржуазии, а не только против русской{273}.

Не бесспорная, но очень, очень интересная мысль…

«…еврейские историки конца XIX века совершенно не сомневались в том, что и власть, и народ России ненавидели евреев… Оглядываясь на XIX век, они нимало не сомневались в том, что политические, социальные, экономические условия жизни евреев постоянно ухудшались. Эти историки ставили перед собой задачу установить и выявить те принципы, которые опирались на казавшуюся неистребимой ненависть русских к евреям»{274}.

О «неистребимой ненависти» сказать несложно: точно так же и многим русским, полякам и немцам казалась неистребимой ненависть евреев к России, Польше, Германии и ко всему христианскому миру.

А в то же время каждый из нас знает проявления отнюдь не злобы между этими двумя народами — трудно ведь всерьез говорить о «неистребимой ненависти» друг к другу, когда треть русских евреев жената на русских, а треть евреек находит русских мужей. Тут, что называется, одно из двух: или «неистребимая ненависть», или смешанные браки (то же самое можно сказать и о польских и немецких ашкенази).

Имперский народ абсолютно убежден в том, что владеет истиной в последней инстанции. Если другой народ, особенно другие жители империи, не принимает этой «истины» — причем не принимает во всей полноте, без оговорок — реакция на это только обиженная, оскорбленная, возмущенная. И русские для евреев, и евреи для русских — это глупцы, не способные понять всей прелести, всей силы, всего сияния Высшей Истины.

У евреев к этому добавляется воспитанный иудаизмом двойной счет: они несут истину, которую другие народы просто не могут, не имеют права не принять. Их избрал Господь Бог, чтобы нести свет истины всем остальным народам! Это почти богоотступничество — не понимать и не принимать Истины, которую возвещает Израиль (а вся-то истина — мнение большинства евреев в конфликте — и только).

Еврейские историки XIX века как раз проявляют это не самое похвальное из традиционных еврейских качеств: неумение и нежелание понимать позицию «другого». И даже хуже: проявляют полное непонимание того, что вообще возможна какая-то другая позиция, другое мнение о том, что они считают «единственно верным».

В «борьбе за народное дело»

Первые еврейские фамилии революционеров известны с 1861 года. Это Михоэлс, Ген и Утин — они участвовали в волнениях студентов Петербурга в 1861 году. Утин участвовал и в кружке легендарного Нечаева.

Тем более в 1870-е годы буквально поток евреев хлынул в народничество. Многие из них происходили из кругов, связанных с контрабандистами или имевших близких родственников в Австро-Венгрии или Пруссии. Идеальная ситуация для получения нелегальной литературы (а если будет надо, и оружия)!

Уже в это время выделяются не только рядовые участники, но даже евреи — руководители народничества, в том числе такая яркая личность, как Марк Натансон. «Мудрый Марк» не упускал буквально ни одного способа хоть как-то нагадить официальным российским властям. Не выступая на митингах, не обладая никакими талантами литератора, он вошел в историю политического подполья, во-первых, как пропагандист, вовлекший в народовольчество множество посторонних до того людей. Во-вторых, как организатор дерзких и хорошо продуманных (а потому чаще всего и успешных) операций.

«Мудрый Марк» не вел теоретических споров; даже когда приверженцы Бакунина и Лаврова готовы были поубивать друг друга, он предлагал прекратить споры о «музыке будущего». Что проку спорить об этом, когда самодержавие еще стоит?! И каждого привлеченного им, в том числе таких звезд первой величины, как Дейч или Плеханов, он вставлял в организацию по его способности причинить властям как можно больше хлопот и вреда.

Это именно «Мудрый Марк» организовал дерзкий побег князя Петра Кропоткина из военного госпиталя на рысаке Варвар (лето 1876 года). И публичный митинг у входа в Казанский собор в день Николая Угодника в декабре 1876 года. Это был первый митинг в России, над которым реяло Красное знамя. Организовал митинг Марк Натансон, держала знамя Фелиция Шефтель. Я шлю воздушные лобызания современным «патриотам», совершающим великие открытия про «исконно русское» происхождение красной тряпки на палке, их излюбленного символа.

В эту эпоху только один кружок Л. Дейча в Киеве состоял исключительно из евреев, но уже не было в России нелегального кружка, в котором хотя бы не было одного еврея. По «процессу 50-ти» летом 1877 года проходит несколько евреек, которые занимались агитацией. По процессу 193-х проходит 13 евреев (очень много; гораздо выше их процентной нормы, тем более учитывая немногочисленность образованных евреев в то время).

Еврейские революционеры в целом разделяют все установки народничества — «ходят в народ», и усовершенствование этой практики тоже связано с одним из народовольцев-евреев: все тот же Натансон придумал «поселения в народе» — чтобы революционеры жили в деревне, приобретали бы влияние, а там и возглавили бы народ. И многие шли. Дейч описывает, как маленький, тощий, с ярко выраженными национальными чертами лица Аптекман поселился в народе фельдшером и стал проповедовать социализм через Евангелие{275}.

Они, эти первые народовольцы-евреи, и не думают работать на просвещение или на революционизацию евреев. Даже чисто еврейский «Социально-революционный Союз между евреями в России» не ставил задачи пропаганды внутри еврейского народа. Более того, «у многих сложилось страстно враждебное и презрительное отношение к старому еврейству как к какой-то паразитической аномалии»{276}.

Опять напомню: и фарисеи, и особенно саддукеи в своем большинстве погибли под ножами сакариев и зелотов. Наверное, они казались иудейской молодежи I века по Р.Х. «паразитической аномалией».

«Никому из еврейских революционеров в 70-е годы и в голову не могло прийти, что надо работать только для своей национальности»{277}, и практически вся еврейская радикальная молодежь «во имя идеалов народничества стала также все больше отдаляться от своего народа… стала усиленно ассимилироваться и усваивать русский национальный дух»{278}.

Перелом произошел после погромов 1881–1882 годов. Более чем вероятно, одна из причин этого — не только общий поворот в настроениях русского общества (как выяснилось, не так уж готового включить в себя евреев), но и проявления антисемитской пропаганды самими народовольцами.

Погромы приветствовал из эмиграции Ткачев, хотя и оговаривал — мол, это самое начало. И эдак промежуточно, уклончиво объяснял: погромы сами по себе — это плохо, но ведь надо же быть с народом… Надо поддерживать народ…

Многие представители «Народной воли» не только агитировали «за», но и сами лично участвовали в погромах: «предполагалось, что погромы приучают народ к революционным выступлениям»{279}.

Не все они были врагами евреев, но видели в погромах «движение, которое легче всего было направить против евреев, в дальнейшем развитии обрушиться на дворян и чиновников. В соответствии с этим были написаны прокламации, призывавшие к нападению на евреев»{280}.

Было издано немало листовок, которые распространялись разными организациями, от «Черного Передела» до «Южнорусского Рабочего Союза» исполнительного Комитета «Народной воли»:

«Хто забрав у своi рукi землi, лiса та корчми? — Жиди. — У кого мужик, часом скрiзь слёзы, просить доступить до своего лану? У жидiв. Куда не гянешь, до чого нi приступиш, — жиди усюди».

И завершается призывом: «Пiдимайтесь же, честнi робочi люде!»

Написано, как видите, по-украински. Если бы римские евреи хотели натравить население Александрии на евреев, на каком языке они писали бы?

В Листке «Народной воли» (уже в 1883 году): «Погромы — начало всенародного движения…»

Листок «Зерно» «Черного Передела»: «Невтерпеж стало рабочему люду еврейское обирательство. Куда ни пойдет он, почти всюду наталкивается на еврея-кулака».

Уже во время погромов в Балте правительство говорило, что раздувают погромы революционеры. Евреям очень не хотелось в это верить, но, судя по уклончивым полупризнаниям и ЕЭ, и Гессена, поверить пришлось.

Это все так, самое-самое начало, и скажу коротко: не было в Российской империи ни одной партии, ни одного фрагмента «освободительного движения», в котором не было бы евреев. И которое одновременно не было бы хоть немного антисемитским.

В 1883 году в Женеве нарождается российская социал-демократия… У ее истоков стоят Плеханов, Вера Засулич, Дейч, Аксельрод. В 1896 году Плеханов на конгрессе Социалистического Интернационала назвал еврейскую социал-демократию «авангардом рабочей армии в России».

Бунд возник в 1897 году, на полгода раньше РСДРП, и был типично революционной организацией. Уже к революции он намертво перессорился с РСДРП, а начинали-то они очень дружно. Бунд вел пропаганду на идиш и даже одно время отстаивал право любого еврея, где бы он ни жил, вести на идиш любые деловые документы. Зрелище профессора петербургского университета, читающего лекции и пишущего статьи строго на идиш, или вид еврейского ремесленника, пишущего на иврите прошение о допущении вне черты оседлости (а главное, конечно, станового, который это внимательно читает!), радует необыкновенно, но само по себе требование сугубо популистское; такие, как ни странно, порой сильно действуют. Вспомним хотя бы идею Жириновского снабдить каждую женщину мужиком, а каждого мужика бутылкой водки… Действовало ведь!

В остальном же бунд действовал вполне как революционная партия: подучивал подмастерий лет 14–15 гадить мастерам, потому что те их эксплуатируют, или выбивать стекла в домах более-менее зажиточных евреев. В Вильно «в день Йом-Кипура бундистская молодежь толпою ворвалась в большую синагогу, стала мешать продолжению молитвы и устроила невероятный дебош, распивая пиво»{281}.

То есть действовали совершенно так же, как спустя короткое время члены Союза воинствующих безбожников в православных церквах.

Впрочем, уже в 1914 году Жаботинский с удовлетворением констатировал, что «Бунд… по мере своего роста, заменяет космополитическую идеологию национальной»{282}.

I съезд РСДРП: «Из восьми делегатов… пятеро были евреями… В образованный на съезде центральный комитет партии в составе трех человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман»{283}.

Лидеры меньшевиков после III съезда РСДРП — Аксельрод, Дейч, Мартов, Либер, Троцкий, Дан, Абрамович, Плеханов. Да-да, я знаю — это не имеет никакого значения и вообще говорить об этом неприлично, но вот факты — 7 евреев из 8 людей в руководстве.

Покровский же сообщает, что «евреи составляли от четверти до трети организаторского слоя всех революционных партий»{284}.

Перечислять можно и дольше, но какой смысл? Уже полагаю, все ясно.

«Еврейство… подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, максимально беспочвенно, интернационально по сознанию и максимально активно…сразу же занимает в русской революции руководящее место… на моральный облик русского революционера оно наложило резкий и темный отпечаток»{285}.

Не надо думать и о том, что сионизм того времени было чисто «национально-освободительным» движением. Социалистический сионизм полагал, что именно ему предначертано привести будущий мир к свободе…»{286}

В России 1917–1922 годов сионисты выступали вовсе не как «еврейская буржуазная партия», а как еврейское народное по форме, социалистическое по содержанию широкое национальное движение. Сионисты писали программы, предназначенные вовсе не только для евреев{287}.

В начале XX века сионисты проводили съезды, на которых обсуждалось строительство социализма в России, и, судя по всему, вполне искренне верили в свою способность вести в будущее «эту страну». Или Россия хотя бы для некоторых сионистов была все-таки «нашей страной»?

>

Глава 11. Кошмар 1917–1922 годов: кто кого громил и почему?

Комунизмъ, политическое ученіе о… правахъ каждаго на чужое имущество.

(Словарь В. Даля, 1881 год)
Полная аналогия

Евреи в Российской империи относятся к ее строителям в точности как иудеи Римской империи — к римлянам: упорно-ненавидяще, приписывая им ответную патологическую ненависть к евреям. А те тоже поступают в точности как образованные римляне: отказываются видеть в евреях нечто особенное, пытаются обращаться с евреями как с одним из народов империи, чем доводят их до полного неистовства.

Теплый юго-запад России, Украина — это как эллинистический восток Римской империи. Кстати, и основной источник хлеба — как в Римской империи Египет.

А русские туземцы, крестьяне и простонародье — как бы египтяне Российской империи. Туземцы везде туземцы.

Закономерности те же: толерантность «римлян», пытающихся навести порядок. Упорная ненависть к евреям «греков» и особенно «египтян».

Те же закономерности разворачивания конфликта, те же мотивы поведения участников. «Русские революции» 1905 и 1917 годов как своего рода «Иудейские войны» Российской империи. Во всяком случае, это направление прослеживается очень четко.

Сложные события не хочется оценивать упрощенно. Но среди всего прочего, ашкеназские евреи смогли получить такой любимый ими переворот. И начать реализовывать свою ненаглядную утопию.

А в ходе Гражданской войны прошли самые страшные, самые жестокие еврейские погромы, какие только знала Россия. Эти погромы, в отличие от самых известных в мире, 1880-х годов, по своей кровавости, своему зверству не отличались от событий I–II веков в Римской империи. Причем, как всегда, зверство было с обеих сторон.

Террор — орудие торопящейся интеллигенции? Скорее это орудие тех, кто захватил и стал использовать для себя государственную машину.

Погром — орудие возмущенного переменами народа? Скорее это орудие деморализованных людей, плохо понимающих, что происходит. Они справедливо связывают беспорядки и гибель своего государства с евреями, но (по всем законам родо-племенного строя) переносят свою злобу на тех евреев, которые им доступны. И которые персонально, как правило, совершенно ни в чем не виноваты.

Чья это была революция?!

Революция грянула в государстве, где русские играли роль государственного народа, были создателями этого государства. В глазах всего мира это государство были империей русских и революция — тоже русской.

О национальном составе революционных партий уже говорилось, и как в те времена, так и в наши звучало — революция эта еврейская, потому что ее сделали евреи. Русская эмиграция никак не могла найти общего языка с европейцами, потому что мир смотрел извне: революция была в Русской империи. А они смотрели изнутри и видели, что революция эта еврейская.

Для обоих мнений есть своя логика и свои аргументы. Я же позволю себе предложить очень простое решение вопроса: революция эта не русская и не еврейская. Это революция, произошедшая в Российской империи. В империю входило много стран, в том числе и еврейская Россия. Жители этих стран играли разные роли в общей революции в империи. Складывались новые империи, возникали новые государства на обломках старых, место входивших в империю стран и народов изменялось.

Еврейская Россия сыграла исключительную роль в революции 1917 года и в Гражданской войне 1917–1922 годов. Еврейская молодежь? Племя младое, незнакомое? Но те, кого называли так в 1905 году, к 1917 году уже потеряли право быть молодежью. Видимо, каждое поколение еврейской России было достаточно революционно.

Но и евреи других частей Страны Ашкенази принимали в российской революции 1917 года пусть более скромное, но участие. Один Бела Кун, родившийся в Трансильвании венгерский еврей, тому порукой. Что было ему, венгру, в российской или русской революции? Наверное, Бела Кун вовсе не чувствовал, что он как-то связан с Венгрией, но считал революцию в Российской империи своим личным, кровным делом. Вера в спасительность марксизма, ожидания конца «старого мира» и жажды лично участвовать в строительстве «светлого будущего» было для него важнее своей «венгерскости».

Попав в Россию как военнопленный австро-венгерской армии, Бела Кун вернулся в Венгрию уже как представитель «армии революционного пролетариата».

Впрочем, Бела Кун — лишь один из множества других евреев, считавших своим долгом кинуться в революционную кровавую круговерть из сравнительно благополучных Литвы, Польши, Германии, Латвии, Венгрии (известен, впрочем, и случай приезда 2000 евреев из США). Тут проявлялось и желание вернуться на Родину, но ведь было и стремление реализовывать, воплощать в жизнь столь необходимую для евреев социальную утопию, коренящуюся в идеалах иудаизма.

В 1926 году перебрался из Литвы в нашу многострадальную страну отец шумного публициста Григория Померанца — пылкого ленинца в 1960-е годы, патологического ненавистника русского крестьянства до сих пор — Соломон Померанц. Уж, наверное, он был не один.

Евреи — один из столпов советской власти

Что, собственно, означают слова: «Большевики взяли власть»? Ровно одно — что в конце 1917 года большевики захватили власть в Петербурге и в Москве. И только. А Российская империя лежала фактически безвластная, можно сказать, без правительства.

Тогда же на национальных окраинах и в области Войска Донского стали возникать местные органы самоуправления, чтобы хоть как-то брать в руки хоть какую-то власть. На Юге и в Сибири начали формироваться будущие Белые армии, а множество российских дворян и интеллигентов засобирались за рубеж.

А большевики столкнулись с проблемой, о которой вряд ли думали раньше: с ними попросту никто не хотел сотрудничать. Что стоит хунта, захватившая власть, если у нее нет ни управленческого аппарата, ни полиции, ни армии? Чиновники не хотели выполнять своих прямых обязанностей, чтобы не работать на узурпаторов, и никакие декреты, грозившие смертной казнью за саботаж, никакие Чрезвычайные Комиссии не могли тут ничего изменить. В конце концов, чиновник может сидеть в своем кресле весь положенный рабочий день, усердно скрипеть пером и звонить по телефону… Но при этом он будет работать так, что лучше бы он этого не делал.

Русские европейцы были совершенно едины с еврейскими европейцами в этом упорном нежелании работать на творящееся безумие. Да и «эксперименты», приводящие в такой восторг престарелого господина Померанца, вызывали у них не так много положительных эмоций.

Большевики, хотят они этого или нет, вынуждены формировать новый аппарат управления. И «…когда после Октября русская интеллигенция в массе отказалась сотрудничать с большевиками… решительные и цепкие ленинцы обратились за помощью к евреям, энергичным, смекалистым, способным и дотоле униженным, подавленным, затоптанным «чертой оседлости» и иными «еврейскими законами».

Миллионам жителей гнилых местечек, старьевщикам, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда, власть предложила переехать в Москву, Петроград, Киев, взять в свои нервные, быстрые руки все, выпавшее из холеных рук потомственной интеллигенции, — все, от финансов великой державы до атомной физики, от шахмат до тайной полиции. Они не удержались от Исаакова соблазна, тем более что в придачу к чечевичной похлебке им предложили строить «землю обетованную», «новое Царство Божие на Земле», сиречь Коммунизм, которое являлось вековой мечтой народа (выделение мое. — А.Б.). Как видите, Хейфец сознался. «Кто имеет право осудить их за это историческое заблуждение и историческую расплату с Россией за черту оседлости и погромы — кто, кроме нас, их горько раскаивающихся потомков?»{288}.

Ну, допустим, и судить, и осудить имеют право многие: например, потомки тех, кого эти обладатели «нервных, быстрых рук» пытали и убивали для достижения своих целей, — а таких людей в современной России десятки миллионов человек.

Да ведь и раскаиваются далеко не все потомки.

Но в главном автор прав — большинство евреев 1918 года пошли на службу к большевикам. Кто — для карьеры, кто — истово веря в их цели, кто — увидев в большевиках «свою», еврейскую власть. Но пошли. И раскаиваются в преступлениях предков далеко не все потомки.

В 1920 году руководитель Евсекции Интернационала Диманштейн С. рассказывает, что он обратился к Ленину с просьбой запретить листовку Горького: листовка содержала такие похвалы евреям, что возникало впечатление, «революция держится на евреях и в особенности на их середняцком элементе». На что Диманштейн получил разъяснение, что для «дела революции» и правда оказалось очень важным, что во время войны много евреев было эвакуировано в глубь России и «значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в нужный момент»{289}.

Уинстон Черчилль, выступая в палате представителей 5 ноября 1919 года, сказал: «Нет надобности преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма и подлинного участия в русской революции интернациональных евреев-атеистов. Более того, главное вдохновение и движущая сила исходят от еврейских вождей. В советских учреждениях преобладание евреев более чем удивительно. И главная часть в проведении системы террора, учрежденного ЧК, была осуществлена евреями и в некоторых случаях еврейками. Такая же дьявольская известность была достигнута евреями в период террора, когда Венгрией правил еврей Бела Кун».

И вообще «все еврейство в целом… настолько себя с ней [с революцией] отождествляет, что еврея — противника революции всегда готово объявить врагом народа»{290}.

А ведь «в них [революционных партиях] огромное место занимали евреи; тем самым евреи приблизились к власти и заняли различные государственные «высоты» — пропорционально не их значению в России, а их участию в социалистических организациях. Но далее, заняв эти места, естественно, что — как и всякий общественный слой — они уже бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости…совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, которые надоедают и, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате»{291}.

Как мы видим, Г. А. Ландау видит здесь действие другого механизма, куда менее интересного, чем почти романтическое «призвание евреев» по Хейфецу. Причем видит он и еще кое-что, от внимания Хейфеца почему-то ускользнувшее:

«…большевистский строй, опрокинувший социальную пирамиду, давший господство социально — низам, морально — отбросам, культурно — невежественным, неизбежно и в еврействе вытянул на поверхность соответствующие элементы, открыв свободный путь наглости, проворству, всякому отщепенству, всему непомнящему родства»{292}.

То есть говоря попросту — путь был открыт в основном люмпенам из евреев, и они же в основном воспользовались предоставленными возможностями.

Руками этих выродков еврейства в огромной степени и шел так называемый «красный террор». Рассказывать о нем можно долго, приведу лишь один впечатляющий фрагмент: после взятия Крыма осенью 1920 года Фрунзе хотел дать амнистию и право свободного выезда из Крыма всех сдающихся. Ленин одернул: «Расправиться беспощадно!» Причем красная разведка принимала все меры для того, чтобы поменьше людей уехало: распространяли листовки об окончании красного террора, засылали агитаторов.

После взятия Крыма вся власть в Крыму была передана «особой тройке»: Беле Куну, председателю ЧК Михельсону, секретарю Крымского обкома РСДПБ, любовнице Куна, Розалии Семеновне Залкинд, еврейке из Киева, вошедшей в историю под одной из своих партийных кличек — Землячка. Любопытно, что в числе этих кличек была и такая, как Демон.

Перекоп перекрыли, выезд разрешался только по личному распоряжению Белы Куна. «Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выйдет», — говаривал Бела Кун.

Сначала объявили регистрацию офицеров, и те в массе своей явились — ведь остались в Крыму те, кто не хотел уезжать с Родины и кто поверил обещаниям большевиков. Все эти люди были уничтожены. Уцелели только те, кто почувствовал что-то и убежал в горы, к партизанам.

Потом погнали на расстрел членов семей офицеров, а также вообще всех, кто имел хоть какое-то образование и хоть где-нибудь служил. Для этого на улицах арестовывали всех, кто прилично одет, кто говорит, как образованный человек. Потом устраивали облавы, население целых кварталов сгоняли в концлагеря и «сортировали», истребляя всех «классово неполноценных». И тоже, разумеется, целыми семьями.

Часто убиваемых раздевали в ЧК и гнали или везли на телегах голыми к месту расстрела.

Мотивы убийств — происхождение, чистой воды геноцид. Людей истребляли по спискам «за дворянское происхождение», за «работу в белом кооперативе», «за польское происхождение».

«Окраины города Симферополя были полны зловония от разлагающихся трупов расстрелянных, которые даже не закапывали в землю. Ямы за воронцовским садом и оранжереи в имении Крымтаева были полны трупами расстрелянных, слегка присыпанных землей, а курсанты кавалерийской школы (будущие красные командиры) ездили за полторы версты от своих казарм выбивать золотые зубы изо рта казненных, причем эта охота давала всегда большую добычу»{293}.

Если родные и близкие шли искать и похоронить своих — их тоже хватали и расстреливали. Целую партию беременных и женщин с грудными детьми расстреляли в Симферополе за еврейским кладбищем. И тоже долго не закапывали.

Одна из самых страшных в мировой литературе книг: «Солнце мертвых», написана про Крым того времени Николаем Шмелевым{294}.

Впрочем, расстрелами не ограничились. Все бульвары в Севастополе были «украшены» сотнями повешенных. Офицеров вешали в полной форме, штатских — в одном белье, женщин — голыми. Иногда в задний проход убиваемым забивали разбитые бутылки или отрезали половые органы. Явно не для того, чтобы получить какие-то сведения, — это коммунисты так развлекались.

О погромах

Погромы — оружие тех, у кого нет в руках механизма государственной власти, кто озверел от творящихся ужасов, кто возлагал ответ за произошедшее не на кучку отщепенцев, а на народ как таковой.

Классическая байка: погромы организовывало «белое стадо горилл», а красные — друзья евреев и законности, они вырывали евреев из рук смерти. Так повествует и Н. Островский в своем романе «Как закалялась сталь», а современный Мелихов в «Исповеди еврея» взволнованно рассказывает, как злые «беляки» рубили евреев на части и сжигали их живьем, а вот красные наводили порядок и изучали чужие бесчинства. Такова официальная советская точка зрения, и она предельно далека от истины.

Для полной ясности сообщаю: еврейские погромы устраивали ВСЕ силы, участвовавшие в Гражданской войне 1917–1922 годов. Абсолютно ВСЕ. После революции коммунисты пытались обвинить в этом сраме только одну сторону и приложили для этого немало сил.

Выше я привел книги, изданные и переиздававшиеся сравнительно недавно и легко доступные читателю. А в 1920-е годы существовала буквально целая библиотека произведений на эту тему; книги эти практически никогда не переиздавались, потому что написаны они совершенно бездарно, в основном с целью пропаганды и уже много лет никому и ни за чем не нужны. Пропаганда началась еще в годы Гражданской войны и продолжалась потом{295}.

Любые политические события становились причиной вернуться к рассказу о евреях — жертвах погромов. В 1926 году один политический эмигрант, еврей Шварцбард, убивает в Париже другого политического эмигранта, Симона Петлюру. Причиной убийства становится месть за родственников, истребленных при погромах. Тут же вслед издается соответствующая книга{296}. Ответственность за погромы возлагается, ясное дело, только на один политический лагерь — на белых{297}, а часто и на конкретные яркие фигуры{298}. Издаются даже альбомы с фотографиями жертв погромов — часто по-настоящему страшные{299}.

В действительности как раз Белые армии из всех участников Гражданской войны 1917–1922 годов наиболее последовательно защищали законность. Добровольцы — люди из числа русских европейцев (среди них были и евреи) — единственные, кто вообще ни разу не устроил погромов. Учиняли их бравые союзники белых — то казаки, то махновцы, то еще какие-нибудь местные националисты. В чем белые не всегда были последовательны — не все командиры пресекали действия союзников достаточно быстро. Скажем, Дроздовский обычно не торопился наводить порядок, а были полевые командиры, готовые бросить добровольцев против казаков — чтобы немедленно остановить бессудную расправу. Свидетельств очень много, так много, что я не вижу возможности выделить какие-то отдельные работы. Информацию обо всем, что я отмечаю поневоле очень кратко, можно найти практически во всех воспоминаниях, во всех изданных документах Белых армий.

Есть множество свидетельств погромов, организованных и самими красными, а уж тем более самыми разными «батьками» и уж, конечно, маниакальным антисемитом Петлюрой. Ну вот хотя бы такой факт: 9-я дивизия Красной Армии разграбила и частично сожгла город Бахмут (ныне — Артемовск) под лозунгом: «Бей жидов и коммунистов!»

О погромах 1918–1921 годов можно уверенно сказать: они стали по-настоящему страшными. Теперь русские и украинцы не грабят евреев, не уничтожают их имущество, а стремятся убить их как можно больше. По разным данным, за этот период произошло от 887 до более 1500 погромов. Погибло от 50 до 120 тысяч евреев. Цифры расходятся, но не очень сильно, это вызывает доверие. Около 200 тысяч было ранено и искалечено. Тысячи женщин были изнасилованы. Около 50 тысяч женщин стали вдовами, около 300 тысяч детей остались сиротами{300}.

Евреев не просто убивают; совершаются чудовищные жестокости, кажущиеся порой совершенно неправдоподобными: людей сжигают живьем, забивают насмерть дубинками, рубят на части топорами, вливают в них ведрами воду. Остервенелые погромщики убивают младенцев на руках у матерей, целые семьи на глазах кормильцев, топят в сортирах стариков. Порой кажется, что они действительно обезумели, утратили все человеческое, превратились в шайку диких зверей, что по России катится вал буйнопомешанных и что единственный способ остановить эту публику — применять напалм и пулеметы.

Наверное, я бы и пришел к такому выводу, если бы… если бы эта информация не дополнялась кое-какой другой. Гражданская война унесла, по разным данным, от 3 до 5 миллионов жизней. То есть погибло примерно 3–5 % всего населения, в основном русского — то есть, говоря современным языком, русского, украинского и белорусского. После Гражданской войны 1917–1922 годов и появилось понятие «беспризорник», а было беспризорников несколько миллионов человек.

В общем, и методы, и итоги террора и погрома различаются мало.

Погромы за пределами России

Участие евреев в своей ненаглядной революции вызвало погромы во всех странах, охваченных смутой. В том числе в странах бывшей Австро-Венгрии. В 1918 году поляки и украинцы громили евреев во Львове, а евреи составили почти весь наличный состав местной Красной Армии. В 1919 году поляки и литовцы громили евреев в Вильно. Как и во Львове, это не один погром, а два разных, хотя и почти одновременных события: поляки не выступали вместе ни с украинцами, ни с литовцами.

Венгерская ССР пала после короткой, жестокой войны, повлекшей смерть до 70 тысяч человек. 1 августа коммунисты вышли из коалиционного правительства. Новое правительство распустило Красную Армию и отменило конституцию Венгерской Советской Республики.

Глава красной Венгрии Бела Кун бежал в Австрию, где был арестован. Его хотели выдать на расправу, но Ленин пригрозил, что расстреляет всех австрийских офицеров, попавших в царский плен в Первую мировую и еще находящихся на территории Советской России. В итоге Бела Кун прибыл в Москву. В освобожденном от белых Крыму он отыграется расстрелами беззащитных «контрреволюционеров» за поражение в Венгрии.

Он попадет в сумасшедший дом, его подлечат и пристроят трудиться в Коминтерн… А в конце концов в 1939 году Бела Куна забьют насмерть в НКВД за троцкизм. Жаль, не повесят голым на Севастопольском бульваре вместе с женой и обеими любовницами. Жаль. Добрые они, сталинские опричники из НКВД, гуманные не по делу.

А в Венгрии в 1919 году вспыхнут погромы. В Румынии погромы начнутся в 1927 году, когда в Трансильвании появится движение за присоединение к Советскому Союзу.

Серия погромов, часто очень страшных, произойдет в Польше и в странах Прибалтики в 1941 году: после того как Красная Армия уже займет эти государства, а потом будет вынуждена откатиться.

Слишком много евреев побежит навстречу этой армии: «Наши пришли!» Слишком много «еврейской молодежи» наденет красные нарукавные повязки и будет, с винтовками в руках, помогать Красной Армии и НКВД строить счастливую советскую жизнь. Одним из способов помощи станут доносы на соседей, не успевших спрятать военную форму Армии Крайовой, или на тех, кто прячет драгоценности.

Не буду еще раз описывать погром в Едвабно в 1941 году: один из вызванных этой еврейской позицией. Позицией предателей, если называть вещи своими именами.

Напомню лучше другие погромы, о которых то прочно забывают, то «вдруг» вспоминают, когда надо в очередной раз очернить Польшу и доказать, какая она скверная.

Это погром в Кракове 11 августа 1945 года и в Кельце 4 июля 1946-го. Обычно говорят, что погром вызвали рассказы о похищении евреями католических детей для ритуальных убийств. Этим пытаются скрыть, что евреи стали в послевоенной Польше мощным отрядом советских помощников. Помощников оккупантов, если называть вещи своими именами. В то время из НКВД евреев «вычистили» почти поголовно. А вот в польской «безопаске» на руководящих постах трудилось немало евреев. В том числе польских евреев.

В Польше ходили мрачные слухи о скором закрытии костелов — а синагоги стояли. Говорили и о закрытии «частного сектора», налоги все возрастали — а евреи, как «потерпевшие от холокоста», освобождались от налогов. Поляки были полуголодными — а у евреев было все в порядке.

11 августа 1945 года поляки ограбили несколько еврейских магазинов и мастерских, подожгли синагогу, — что было с их стороны, конечно, не хорошо. О числе погибших и раненых спорят до сих пор…

Официально правительство Польши заявило, что убит один человек, а пятеро жестоко избиты. Анна Цихопек, издавшая книгу в Историческом еврейском институте, пишет о пятерых погибших: ведь есть фотография похорон евреев, где видны 5 гробов! Хотя вообще-то документы указывают на гибель только одной женщины{301}.

Другой исследователь, Юлиан Квек, и тоже на основе документов, изданных в Историческом еврейском институте, утверждает, что была только одна жертва{302}.

Он вообще считает, что случившееся и назвать погромом будет неправильно.

Вот в Кельце спустя год был погром! 4 июля 1946 года было убито 47 евреев и ранено около 50. Погромщики выкрикивали и антисемитские, и антисоветские лозунги. Погром в Кельце вызвал массовую миграцию евреев из Польши… правда, «почему-то» не в Израиль, а в Британию.

После войны даже в Британии был погром: случай с III века уникальный. Произошел он в 1947 году, после убийства двух британских сержантов еврейскими террористами из банды «Иргун». Никого не убили, но морды нескольким евреям начистили. Как и во всех погромах, гнев погромщиков упал не на тех, на кого надо бы. Прекрасно понимая возмущение против террористов, отвращение к стреляющей из-за угла и взрывающей бомбы сволочи, замечу: в любом случае они били не тех. Это на сионистов-террористов надо было охотиться с вертолетов, применяя разрывные пули и отравляя колодцы.

>

Заключение. Как стать настоящим антисемитом, или Почему антисемит не должен становиться погромщиком

(Пособие для начинающего)

Погромы, как и все проявления варварства, совершенно отвратительное явление, кто бы кого ни громил. Хорошо, что в нашей стране и во всем христианском мире эта гадость уже позади — вместе с самосудами над конокрадами, судами Линча, вывешиванием рубашки молодой жены на забор и прочим гнуснейшим патриархальным маразмом.

Я же в заключение только задам один такой очень простой вопрос: а действительно ли погромщики ненавидят евреев? Полное впечатление, что они иудеев просто обожают, буквально жить без них не могут.

Ведь погромы, независимо от их причины, степени жестокости и масштаба, только пугают людей, укрепляют в желании сохранить свою культуру и преемственность от предков любой ценой.

Тот, кто уже готов был ассимилироваться, после погрома вполне может и передумать. Да что там «может»! Огромное число евреев обязательно передумает.

Так что погромщики — вовсе не антисемиты. Погромщики — это нежные любители евреев. Это люди, которые с огромными усилиями, даже с риском для жизни и здоровья стараются, чтобы евреи никуда не исчезли и продолжали существовать.

А еврейские погромщики — они таковы же? Несомненно! Выродки, убивавшие из-за угла британских солдат, очень старались, чтобы как можно большее число людей ненавидело и презирало евреев. И Мордухай был такой же. Множество персов после резни, устроенной им соплеменной гаремной сукой Эсфирь, стали ненавидеть евреев еще больше. А кто вообще не имел к иудеям определенного отношения или относился к ним хорошо, проникался совсем другими настроениями. Иногда я думаю, что современный антисемитизм Ирана идет из тех еще времен, от Мордухая.

А вот либералы — это настоящие антисемиты!

Там, где нет погромов, ограничений, насилия, жестокости, там евреи исчезают, как мокрый весенний снег под лучами апрельского солнца. Либералы говорят, что уважают евреев, но делают все необходимое, чтобы евреев становилось все меньше и меньше.

Лично я славлюсь логикой и либерализмом. Если надо «бить и спасать», я лучше буду спасать, чего желаю и читателям. Независимо от их национальности. Давайте славиться либерализмом вместе? Право же, без погромов и любого насилия жить на Земле станет приятнее. А если для вас это важно, дорогой читатель, при последовательной власти либералов и евреев на Земле скоро не будет.

>

Комментарии

id="c_1">

1 Наумов И., Флегон С. Русский антисемитизм и евреи. Лондон: Флегон-пресс, 1968. C. 51.

id="c_2">

2 Там же. С. 51.

id="c_3">

3 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_4">

4 Флейшман Л. У неиссякаемого источника великой ненависти // Лехаим. 2001. № 11. С. 22.

id="c_5">

5 Бабель И. Э. Избранное. М.: Гослитиздат, 1957. C. 156.

id="c_6">

6 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 239.

id="c_7">

7 Там же. С. 343.

id="c_8">

8 Абаев В. И. Перевод персидского текста Большой, или Бехистунской, надписи // Хрестоматия по истории Древнего мира. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1950. С. 255–263.

id="c_9">

9 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 541–542.

id="c_10">

10 Татищев В. Н. История Российская. В 7 т. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_11">

11 Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. М., 1993. С. 125.

id="c_12">

12 Сегель А. Я. Как человек стал великаном. М.: Детгиз, 1967.

id="c_13">

13 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. I. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166.

id="c_14">

14 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 10.

id="c_15">

15 Там же.

id="c_16">

16 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 411. № 170.

id="c_17">

17 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. II, С. 89.

id="c_18">

18 Бикерман Э. Дж. Евреи в эпоху эллинизма. М. — Иерусалим, 2000. С. 259 сл.

id="c_19">

19 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве. 1994. II. С. 65.

id="c_20">

20 Там же. II. С. 65.

id="c_21">

21 Там же. I. 25 (223).

id="c_22">

22 Страбон. География. М., 1994.

id="c_23">

23 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. I. С. 311).

id="c_24">

24 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2. С. 391. Приложение I, 14.

id="c_25">

25 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 224.

id="c_26">

26 Там же. С. 229.

id="c_27">

27 Там же. С. 229–230.

id="c_28">

28 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000.

id="c_29">

29 Кристи А. Подвиги Геркулеса // Кристи А. Избранные произведения. Т. 15. Новосибирск: Гермес, 1994. С. 398.

id="c_30">

30 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 832.

id="c_31">

31 Там же. С. 832.

id="c_32">

32 Там же.

id="c_33">

33 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 224.

id="c_34">

34 Большой путеводитель по Библии. М.: Республика, 1993. С. 400.

id="c_35">

35 Напрашивается аналогия «на уровне бреда» — Илья Рахлин, которого 29 августа 1991 года на Красной площади зашибло откинувшимся танковым люком.

id="c_36">

36 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 249.

id="c_37">

37 Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Заветов. Канонические. М.: Российское библейское общество, 1997. С. 1009.

id="c_38">

38 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. C. 82.

id="c_39">

39 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000. С. 265.

id="c_40">

40 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 22.

id="c_41">

41 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 373.

id="c_42">

42 Historia Ludzi 1 klasa gimnazjum. Od czasow najdawniejeszych do pierwszych odkryc geograficznych. Krakow, Znak, 2000. С. 166–181.

id="c_43">

43 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 18.

id="c_44">

44 Там же. С. 19.

id="c_45">

45 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 24.

id="c_46">

46 Боголюбский Н. П. Богословие в апологетических чтениях. М.: Изд-во братьев Сытиных, 1915. C. 199.

id="c_47">

47 Страбон. География. М., 1994.

id="c_48">

48 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 273. № 101.

id="c_49">

49 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 9.

id="c_50">

50 Геродот. История. М.: Ладомир, АСТ, 1999. С. 79.

id="c_51">

51 Флавий И. Иудейская война. Минск: Беларусь, 1991. Т. II. С. 18.

id="c_52">

52 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_53">

53 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 1. С. 319. № 396.

id="c_54">

54 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э. Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_55">

55 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 57. № 437.

id="c_56">

56 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_57">

57 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 58. Прим. к № 437.

id="c_58">

58 Там же.

id="c_59">

59 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_60">

60 Евсевий. Церковная история. М., 1982. С. 2–3.

id="c_61">

61 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 11.

id="c_62">

62 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000. С. 80.

id="c_63">

63 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002.

id="c_64">

64 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_65">

65 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_66">

66 Краткая еврейская энциклопедия, том 3, www.eleven.co.il

id="c_67">

67 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио. М.: АСТ, 2000.

id="c_68">

68 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_69">

69 Талмуд. М.: Эксмо, 2006. С. 56.

id="c_70">

70 Бюттнер Т. История Африки с древнейших времен. М., 1981. С. 195.

id="c_71">

71 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_72">

72 Смолвуд М. Евреи под властью Рима. // Евреи в Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Тель-Авив: Изд-во Открытого ун-та, 1999. С. 197.

id="c_73">

73 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_74">

74 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_75">

75 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_76">

76 Светоний. Божественный Веспасиан // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1993.

id="c_77">

77 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_78">

78 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 299, 307.

id="c_79">

79 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 208.

id="c_80">

80 Юревич Д. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. Спб.: Аксион эстин, 2004.

id="c_81">

81 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_82">

82 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_83">

83 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 329.

id="c_84">

84 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 326.

id="c_85">

85 Там же. С. 311.

id="c_86">

86 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_87">

87 Годблат Д. Евреи Земли Израиля в 70–132 годах // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). С. 76.

id="c_88">

88 Светоний. Божественный Тит // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. М., 1993.

id="c_89">

89 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_90">

90 Там же.

id="c_91">

91 Подборка талмудических преданий, посвященных столкновению с Римом («Эха Раба», «Трактат Таанит», 4 и «Трактат Гитин», 57 и др.), приводится в русском переводе в сборнике «Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей». С. 246–256 и сл.

id="c_92">

92 Анский С. А. Из легенд о Мстиславском деле // Пережитое. Сборник, посвященный общественной и культурной жизни России. СПб., 1910. Т. 2. С. 257.

id="c_93">

93 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_94">

94 На просьбы Плиния, желавшего, чтобы в Вифинию прислали архитектора из столицы, Траян отвечал: «Архитекторов мне едва хватает в Риме для работ, производимых в Риме и поблизости от него». Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший). Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950. С. 40.

id="c_95">

95 Гиро П. Быт и нравы древних римлян. Смоленск, 2002. С. 24.

id="c_96">

96 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 165.

Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994.

id="c_97">

97 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 78–79.

id="c_98">

98 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 38.

id="c_99">

99 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 60. Прим. к № 437.

id="c_100">

100 Дан И. Раскрытие «Тайны мира»: Зарождение тайной еврейской мистики // Вестник еврейского университета. № 3 (21). С. 226.

id="c_101">

101 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 79.

id="c_102">

102 «Международная еврейская газета». Январь 2004. № 450–451. С. 2.

id="c_103">

103 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 23.

id="c_104">

104 (Божественный Юлий, 84, 5).

id="c_105">

105 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 24.

id="c_106">

106 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 2.

id="c_107">

107 Флавий И. Иудейская война. Харьков, Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_108">

108 Буассье Г. Оппозиция при цезарях // Буассье Г. Собрание сочинений в 10 т. Том второй. М., 1993. С. 33.

id="c_109">

109 Ювенал. Сатиры. М. — Л.: Academia, 1937.

id="c_110">

110 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну») 1-е изд. М.-Л., 1950.

id="c_111">

111 Там же.

id="c_112">

112 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. I. Часть 1. С. 512, № 231.

id="c_113">

113 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2-х т. (Серия «Литературные памятники»). Л.: Наука. 1969. Т. II.

id="c_114">

114 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 262–264. № 506.

id="c_115">

115 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_116">

116 Там же.

id="c_117">

117 Там же.

id="c_118">

118 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_119">

119 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С 16. № 403.

id="c_120">

120 римляне

id="c_121">

121 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_122">

122 Бар Иохай

id="c_123">

123 Там же.

id="c_124">

124 Выступления Златоуста, посвященные отношению к евреям, традиционно собираются в книгу «Восемь проповедей против евреев». Первый английский перевод этой работы: Paul W. Harkins, Saint John Chrysostom, Eight discourses against judaizing christians (The Catolic University of America Press, Washington, D.C., 1979). Русский перевод помещен на сайте библейского общества: http://www.biblicalstudies.ru/Lib/Father4/IoZlat3.html

id="c_125">

125 Комментарии к словам из Евангелия от Луки (19:27).

id="c_126">

126 The Jews in Roman Imperial Legislation. Edited with Introduction, Translation and Commentary by Annon Linder. Detroit, Jerusalem, 1987. Р. 64–66.

id="c_127">

127 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 166. № 480.

id="c_128">

128 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим — Москва: Иерусалим, 1998. С. 31.

id="c_129">

129 Прокопий Кесарийский. Война с готами. / Пер. С. П. Кондратьева. М., 1950.

id="c_130">

130 Феофилакт Симокатта. История. М.: Арктос, 1996.

id="c_131">

131 Антиох Стратиг. Пленение Иерусалима персами в 614 г. (Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии. Кн. IX. / Груз. текст исследовал, издал, перевел и арабское извлечение приложил Н. Марр. СПб., 1909)

id="c_132">

132 Ачкинази В. В. Крымчаки. Историко-этнографический очерк. Симферополь, 2000. С. 57.

id="c_133">

133 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 7–8.

id="c_134">

134 Очерк истории еврейского народа. Том 1. Под ред. проф. Ш. Этингера. Библиотека-Алия. Иерусалим, 1994. С. 267–268.

id="c_135">

135 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 249.

id="c_136">

136 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 276.

id="c_137">

137 Вебер Г. Всеобщая история в 12 томах. Т. V. М.: Изд-во Солдатенкова, 1893. C. 487–488.

id="c_138">

138 Тьерри О. Избранные сочинения. М.: Соцэкгиз, 1937. С. 247.

id="c_139">

139 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 419.

id="c_140">

140 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 135.

id="c_141">

141 Иванов В. Д. Русь Великая. М.: Современник, 1992. С. 243.

id="c_142">

142 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим: Москва, Иерусалим, 1998. С. 117.

id="c_143">

143 Само по себе обвинение в казни Христа звучит уже абсурдом. И потому, что казнила Христа римская власть, о чем превосходно известно, и потому, что дико возлагать ответственность на людей XII века за то, что произошло за 1100 лет до их рождения.

Это похоже на попытку современных людей отомстить даже французам за 1812 год или монголам за сожжение Киева и Владимира в XIII веке.

id="c_144">

144 Yossef Bodansky. «Islamic Anti-Semitism as a Political Instrument» Co-Produced by The Ariel Center for Policy Research and The Freeman Center for Strategic Studies, 1999.

id="c_145">

145 Татищев В. Н. История Российская в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 253.

id="c_146">

146 Буровский А. М. Евреи — передовой народ Руси. М., 2010.

id="c_147">

147 Краткая еврейская энциклопедия. Т. 4. Иерусалим: Об-во по исследованию еврейских общин, 1982. С. 280.

id="c_148">

148 Татищев В. Н. История Российская: в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_149">

149 Карамзин Н. М. История Государства Российского. Т. IV. М.: Наука. С. 45.

id="c_150">

150 Там же. С. 89.

id="c_151">

151 Рабинович М. Г. Судьбы вещей. М.: Детгиз, 1973. C. 546.

id="c_152">

152 Еврейская энциклопедия. Т. 6. С. 712.

id="c_153">

153 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Имидж, 1994. C. 310.

id="c_154">

154 Грушевський М. Исторiя України, приладжена до програми вищих початкових шкiл нижчих класiв шкiл середнiх. Київ: Варта, 1993. С. 136.

id="c_155">

155 Швидько Г. К. Исторiя України. XVI–XVIII столiття. К.: Генеза, 1997. С. 148–183.

id="c_156">

156 Там же. С. 158–161.

id="c_157">

157 Там же. С. 135–137.

id="c_158">

158 Там же. С.155.

id="c_159">

159 Там же. С. 148.

id="c_160">

160 Швидько Г. К. Указ. соч. С. 315.

id="c_161">

161 Там же. С. 310.

id="c_162">

162 Там же. С. 316.

id="c_163">

163 Historia Ludzi 2 klasa gimnazjum. Od Renesansu do rewolucji radyiernikowej. Krakow. Znak. 2001. С. 110.

id="c_164">

164 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974. С. 9–10.

id="c_165">

165 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: Изд-во «Мет», 2000. С. 330.

id="c_166">

166 Базили К.-М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М., 1962. С. 89.

id="c_167">

167 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: 2002.

id="c_168">

168 Буровский А. М. Правда о еврейском засилье. М., 2010.

id="c_169">

169 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). C. 611.

id="c_170">

170 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. C. 562.

id="c_171">

171 Там же.

id="c_172">

172 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 256.

id="c_173">

173 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_174">

174 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562.

id="c_175">

175 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 1. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 826.

id="c_176">

176 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 222.

id="c_177">

177 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_178">

178 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_179">

179 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_180">

180 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_181">

181 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9.

id="c_182">

182 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 340.

id="c_183">

183 Материалы для истории антиеврейских погромов в России / Под ред. и со вступит. словом С. М. Дубнова, Г. Я. Краснова-Адмони. Пг., 1919. Т. 1. С. 340.

id="c_184">

184 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 4.

id="c_185">

185 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 59.

id="c_186">

186 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 57.

id="c_187">

187 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 427.

id="c_188">

188 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. с. 172–173.

id="c_189">

189 Жаботинский В. Введение // Бялик Х. Н. Песни и поэмы. СПб.: Изд-во Зальцман, 1914. С. 43.

id="c_190">

190 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 377.

id="c_191">

191 Бухбиндер Н. А. Еврейское рабочее движение в Гомеле (1890–1905) // Красная летопись. 1922. № 2–3. С. 69.

id="c_192">

192 Локшин А., Душенко К. Русские политические цитаты от Ленина до Ельцина. Что, кем и когда было сказано. М., 1996 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 220.

id="c_193">

193 Шульгин В. В. Что «нам» в «них» не нравится. СПб.: Вече, 1993.

id="c_194">

194 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 362–408.

id="c_195">

195 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 215–216.

id="c_196">

196 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 827.

id="c_197">

197 Короленко В. Г. Дом № 13 // Собр. соч.: В 9 т. М.: Худож. литература, 1995. С. 422.

id="c_198">

198 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 326.

id="c_199">

199 Raisin M. A History of the jews in Modern Times. New York: Herbert Publishing Company, 1923. Р. 163.

id="c_200">

200 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1934. Т. 3. С. 53.

id="c_201">

201 Там же. 1933. Т. 1. С. 106.

id="c_202">

202 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 173.

id="c_203">

203 Лесин А. Эпизоды из моей жизни // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944.

id="c_204">

204 Маркиш Д. О еврейской ненависти к России // «22». 1984. № 38. С. 216.

id="c_205">

205 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_206">

206 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 372.

id="c_207">

207 Санкт-Петербургские ведомости. 1903. 24 апр. С. 5.

id="c_208">

208 Кроль М. А. Страницы моей жизни. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. Т. 1. С. 302.

id="c_209">

209 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 371–372.

id="c_210">

210 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 612.

id="c_211">

211 Пасманик Д. С. Русская революция и еврейство (Большевизм и иудаизм). Париж, 1923. С. 142.

id="c_212">

212 Международная еврейская газета. 1992. Март. № 6 (70). С. 303.

id="c_213">

213 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 279.

id="c_214">

214 Там же. С. 280.

id="c_215">

215 Л. Н. Толстой о евреях / Предисл. О. Я. Пергамента. СПб.: Время, 1908. С. 7.

id="c_216">

216 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 92.

id="c_217">

217 Там же. С. 93.

id="c_218">

218 Там же.

id="c_219">

219 Там же. С. 94.

id="c_220">

220 Там же.

id="c_221">

221 Там же. С. 96.

id="c_222">

222 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С.97.

id="c_223">

223 Куприн А. И. Гамбринус // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 180.

id="c_224">

224 Померанц Г. С. Парадоксы модернизации // Человек. 1991. № 1. С. 168.

id="c_225">

225 Геллер А. Вселенная за пределом догмы. Советская научная фантастика. Лондон: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 54.

id="c_226">

226 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 533.

id="c_227">

227 Там же. 1993. Т. 7. С. 347.

id="c_228">

228 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 568.

id="c_229">

229 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_230">

230 Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. London: Overseas publications interchange Ltd, 1986.

id="c_231">

231 Grundriss der Geschichte. Band 2. Neuzeit seit 1789. Stuttgart-Dusseldorf-Berlin-Leipzig, Ernst Klett Schulbuchverlag, 2001. S. 206.

id="c_232">

232 Элен Каррер 'Анкосс. Расколотая империя. Национальный бунт в СССР. Лондон: Oversear publications interchange Ltd, 1982. С. 78.

id="c_233">

233 Solschenizin A. November sechzehn. Munchen — Zurich. Piper, 1986. S. 1149.

id="c_234">

234 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 335.

id="c_235">

235 Франс А. Бойня в России // Франс А. Рассказы. М.: Госиздат худож. литературы, 1954. С. 141.

id="c_236">

236 Марк Твен. Соединенные Линчующие Штаты // Марк Твен. Собр. соч.: В 12 т. М.: Госиздат худож. литературы, 1961. Т. 11. С. 470.

id="c_237">

237 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 190.

id="c_238">

238 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 191–192.

id="c_239">

239 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 192.

id="c_240">

240 Там же. С. 193.

id="c_241">

241 Мериме П. Крепостное право и русская литература. «Записки русского охотника». Сочинение Ивана Тургенева // Мериме П. Соб. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1963. Т. 5. С. 194.

id="c_242">

242 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004.

id="c_243">

243 Шелдон С. Узы крови. М., 1994.

id="c_244">

244 Кроль М. Национализм и ассимиляция в еврейской истории // Еврейский мир: Ежегодник на 1939 год. Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, 1939. C. 188–189.

id="c_245">

245 Паркс Дж. Евреи среди народов. Обзор причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932. С. 41.

id="c_246">

246 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 198.

id="c_247">

247 Там же. С. 178.

id="c_248">

248 Державин Г. Р. Мнение об отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта евреев // Державин Г. Р. Соч.: В 9 т. / С объяснительными примеч. Я. Грота. СПб.: Изд-во Академическое, 1876. Т. VI. С. 198.

id="c_249">

249 Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. Происхождение еврейского вопроса в России: 1772–1825. М.; Иерусалим: «Гешарим» — Мосты культуры, 2000. С. 6.

id="c_250">

250 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 172.

id="c_251">

251 Там же. С. 174–175.

id="c_252">

252 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 174.

id="c_253">

253 Гиляровский В. А. Мои скитания // Гиляровский В. А. Соч.: В 4 т. М.: Изд-во «Правда», 1967. Т. 1. С. 181.

id="c_254">

254 Шолом-Алейхем. С ярмарки // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Том 3. М.: Худлит, 1960. С. 370.

id="c_255">

255 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 618.

id="c_256">

256 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 178.

id="c_257">

257 Деникин А. И. Путь русского офицера. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1953. С. 284.

id="c_258">

258 Дикий А. Русско-еврейский диалог. М.: Витязь, 1995. С. 7.

id="c_259">

259 Булгаков С. Н. Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели) // Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 424.

id="c_260">

260 Митрофанов Г. Марксизм как ветхозаветный хилиазм // Посев. 2002. № 2. С. 24.

id="c_261">

261 Померанц Г. С. Квадрильон // Померанц Г. С. Неопубликованное. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1972. С. 102.

id="c_262">

262 Там же. С. 128.

id="c_263">

263 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974.

id="c_264">

264 Сендеров В. А. Россия без интеллигенции // Посев. 1994. № 1. С. 17.

id="c_265">

265 Локшин А. Klier J. D. Imperial Russia’s Jewih Question, 1855–1881. Cambridge University press, 1995. Клир Дж. Д. Еврейский вопрос в Российской империи, 1855–1881. Кембридж, 1995 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). C. 218.

id="c_266">

266 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) C. 835.

id="c_267">

267 Буровский А. М. Сибирская жуть-3. М.: Олма-Пресс, 2001. C. 238.

id="c_268">

268 Бердников Л. П. Вся красноярская власть. Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1995. C. 81.

id="c_269">

269 Маршак С. Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М.: Художественная литература. 1960. Т. 4. С. 355.

id="c_270">

270 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_271">

271 Эскин А. «Возвращение». 1991. №№ 3–4. С. 42.

id="c_272">

272 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 370.

id="c_273">

273 Агурский М. Совместим ли сионизм и социализм? // «22». 1984. № 36. С. 130.

id="c_274">

274 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 7.

id="c_275">

275 Дейч Л. Роль евреев в русском революционном движении. М.; Л.: ГИЗ, 1925. Т. 1. С. 83–185.

id="c_276">

276 Там же. С. 56.

id="c_277">

277 Там же.

id="c_278">

278 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) С. 336.

id="c_279">

279 Там же. С. 618.

id="c_280">

280 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 218.

id="c_281">

281 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1933. Т. 2. С. 156.

id="c_282">

282 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 10. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон).

id="c_283">

283 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 396.

id="c_284">

284 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_285">

285 Федотов Г. П. Лицо России. Париж: YMKA-Press, 1967. С. 113–114.

id="c_286">

286 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: изд-во «Мет», 2000. С. 160–161.

id="c_287">

287 Аронов А. Принципы пролетарского сионизма. Пг.: А. Р. Грушкин, 1917; Шварцман М. С. Община и сионисты. Пг.: Восток, 1917; Инструкции Сионистской организации в Севастополе. Севастополь: Севастопольской городской сионистский комитет, 1918; Гепштейн С. К. Пути еврейской революции. Пг.: Герцлия, 1918; «Геховер» — Всероссийская сионистская организация учащейся молодежи. Устав. Пг.: Кадима, 1917.

id="c_288">

288 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983. С. 44–45.

id="c_289">

289 Разрушение храма Христа Спасителя. London: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 264–265.

id="c_290">

290 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 74.

id="c_291">

291 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983.

id="c_292">

292 Ландау Г. А. Революционные идеи в еврейской общественности // Россия и Евреи. Париж: YMKA-Press, 1978. С. 110.

id="c_293">

293 Шамбаров В. Е. Белогвардейщина. М.: Алгоритм, 1999. С. 530.

id="c_294">

294 Шмелев Н. В. Солнце мертвых. М.: Согласие, 2000.

id="c_295">

295 Мозин М. В кровавом чаду. К истории добровольческой погромщины. Киев: Киевский горком ЕСДРП (Поалей-Цион), 1920; Ленинградский С. Кто и за что устраивал погромы над евреями? М.: Красная новь, 1924.

id="c_296">

296 Красный П. Трагедия украинского еврейства (к процессу Шварцбарда). Харьков: Госиздат Украины, 1928.

id="c_297">

297 Булацель А. На родину из стана белых. М.: Гослитиздат, 1924; Кантор Е. Д. Белые: рассказ о страшных делах. М.: Красная новь, 1924.

id="c_298">

298 Заславский Д. О. Рыцарь черной сотни В. В. Шульгин. Л.: Былое, 1925.

id="c_299">

299 Островский З. С. Еврейские погромы. Альбом иллюстраций погромного периода, 1918–1921. М.: Худож. печать, 1924; Островский З. С. Еврейские погромы 1918–1921. Альбом. М.: Школа и книга, 1926.

id="c_300">

300 Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. С. 7.

id="c_301">

301 Cichopek А. Pogrom-ydow w Krakowie, 11 sierpnia 1945 r. // — ydowski Instytut Historyczny, nr 1/2000. str. 87.

id="c_302">

302 Kwiek J. Wydarzenia anty-ydowskie 11 sierpnia 1945 r. w Krakowie: dokumenty. // Biuletyn ydowskiego Instytutu Historycznego, nr 1/2000 str. 77–89.


Заключение. Как стать настоящим антисемитом, или Почему антисемит не должен становиться погромщиком

(Пособие для начинающего)

Погромы, как и все проявления варварства, совершенно отвратительное явление, кто бы кого ни громил. Хорошо, что в нашей стране и во всем христианском мире эта гадость уже позади — вместе с самосудами над конокрадами, судами Линча, вывешиванием рубашки молодой жены на забор и прочим гнуснейшим патриархальным маразмом.

Я же в заключение только задам один такой очень простой вопрос: а действительно ли погромщики ненавидят евреев? Полное впечатление, что они иудеев просто обожают, буквально жить без них не могут.

Ведь погромы, независимо от их причины, степени жестокости и масштаба, только пугают людей, укрепляют в желании сохранить свою культуру и преемственность от предков любой ценой.

Тот, кто уже готов был ассимилироваться, после погрома вполне может и передумать. Да что там «может»! Огромное число евреев обязательно передумает.

Так что погромщики — вовсе не антисемиты. Погромщики — это нежные любители евреев. Это люди, которые с огромными усилиями, даже с риском для жизни и здоровья стараются, чтобы евреи никуда не исчезли и продолжали существовать.

А еврейские погромщики — они таковы же? Несомненно! Выродки, убивавшие из-за угла британских солдат, очень старались, чтобы как можно большее число людей ненавидело и презирало евреев. И Мордухай был такой же. Множество персов после резни, устроенной им соплеменной гаремной сукой Эсфирь, стали ненавидеть евреев еще больше. А кто вообще не имел к иудеям определенного отношения или относился к ним хорошо, проникался совсем другими настроениями. Иногда я думаю, что современный антисемитизм Ирана идет из тех еще времен, от Мордухая.

А вот либералы — это настоящие антисемиты!

Там, где нет погромов, ограничений, насилия, жестокости, там евреи исчезают, как мокрый весенний снег под лучами апрельского солнца. Либералы говорят, что уважают евреев, но делают все необходимое, чтобы евреев становилось все меньше и меньше.

Лично я славлюсь логикой и либерализмом. Если надо «бить и спасать», я лучше буду спасать, чего желаю и читателям. Независимо от их национальности. Давайте славиться либерализмом вместе? Право же, без погромов и любого насилия жить на Земле станет приятнее. А если для вас это важно, дорогой читатель, при последовательной власти либералов и евреев на Земле скоро не будет.

>

Комментарии

id="c_1">

1 Наумов И., Флегон С. Русский антисемитизм и евреи. Лондон: Флегон-пресс, 1968. C. 51.

id="c_2">

2 Там же. С. 51.

id="c_3">

3 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_4">

4 Флейшман Л. У неиссякаемого источника великой ненависти // Лехаим. 2001. № 11. С. 22.

id="c_5">

5 Бабель И. Э. Избранное. М.: Гослитиздат, 1957. C. 156.

id="c_6">

6 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 239.

id="c_7">

7 Там же. С. 343.

id="c_8">

8 Абаев В. И. Перевод персидского текста Большой, или Бехистунской, надписи // Хрестоматия по истории Древнего мира. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1950. С. 255–263.

id="c_9">

9 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 541–542.

id="c_10">

10 Татищев В. Н. История Российская. В 7 т. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_11">

11 Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. М., 1993. С. 125.

id="c_12">

12 Сегель А. Я. Как человек стал великаном. М.: Детгиз, 1967.

id="c_13">

13 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. I. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166.

id="c_14">

14 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 10.

id="c_15">

15 Там же.

id="c_16">

16 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 411. № 170.

id="c_17">

17 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. II, С. 89.

id="c_18">

18 Бикерман Э. Дж. Евреи в эпоху эллинизма. М. — Иерусалим, 2000. С. 259 сл.

id="c_19">

19 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве. 1994. II. С. 65.

id="c_20">

20 Там же. II. С. 65.

id="c_21">

21 Там же. I. 25 (223).

id="c_22">

22 Страбон. География. М., 1994.

id="c_23">

23 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. I. С. 311).

id="c_24">

24 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2. С. 391. Приложение I, 14.

id="c_25">

25 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 224.

id="c_26">

26 Там же. С. 229.

id="c_27">

27 Там же. С. 229–230.

id="c_28">

28 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000.

id="c_29">

29 Кристи А. Подвиги Геркулеса // Кристи А. Избранные произведения. Т. 15. Новосибирск: Гермес, 1994. С. 398.

id="c_30">

30 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 832.

id="c_31">

31 Там же. С. 832.

id="c_32">

32 Там же.

id="c_33">

33 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 224.

id="c_34">

34 Большой путеводитель по Библии. М.: Республика, 1993. С. 400.

id="c_35">

35 Напрашивается аналогия «на уровне бреда» — Илья Рахлин, которого 29 августа 1991 года на Красной площади зашибло откинувшимся танковым люком.

id="c_36">

36 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 249.

id="c_37">

37 Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Заветов. Канонические. М.: Российское библейское общество, 1997. С. 1009.

id="c_38">

38 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. C. 82.

id="c_39">

39 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000. С. 265.

id="c_40">

40 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 22.

id="c_41">

41 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 373.

id="c_42">

42 Historia Ludzi 1 klasa gimnazjum. Od czasow najdawniejeszych do pierwszych odkryc geograficznych. Krakow, Znak, 2000. С. 166–181.

id="c_43">

43 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 18.

id="c_44">

44 Там же. С. 19.

id="c_45">

45 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 24.

id="c_46">

46 Боголюбский Н. П. Богословие в апологетических чтениях. М.: Изд-во братьев Сытиных, 1915. C. 199.

id="c_47">

47 Страбон. География. М., 1994.

id="c_48">

48 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 273. № 101.

id="c_49">

49 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 9.

id="c_50">

50 Геродот. История. М.: Ладомир, АСТ, 1999. С. 79.

id="c_51">

51 Флавий И. Иудейская война. Минск: Беларусь, 1991. Т. II. С. 18.

id="c_52">

52 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_53">

53 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 1. С. 319. № 396.

id="c_54">

54 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э. Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_55">

55 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 57. № 437.

id="c_56">

56 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_57">

57 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 58. Прим. к № 437.

id="c_58">

58 Там же.

id="c_59">

59 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_60">

60 Евсевий. Церковная история. М., 1982. С. 2–3.

id="c_61">

61 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 11.

id="c_62">

62 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000. С. 80.

id="c_63">

63 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002.

id="c_64">

64 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_65">

65 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_66">

66 Краткая еврейская энциклопедия, том 3, www.eleven.co.il

id="c_67">

67 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио. М.: АСТ, 2000.

id="c_68">

68 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_69">

69 Талмуд. М.: Эксмо, 2006. С. 56.

id="c_70">

70 Бюттнер Т. История Африки с древнейших времен. М., 1981. С. 195.

id="c_71">

71 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_72">

72 Смолвуд М. Евреи под властью Рима. // Евреи в Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Тель-Авив: Изд-во Открытого ун-та, 1999. С. 197.

id="c_73">

73 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_74">

74 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_75">

75 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_76">

76 Светоний. Божественный Веспасиан // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1993.

id="c_77">

77 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_78">

78 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 299, 307.

id="c_79">

79 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 208.

id="c_80">

80 Юревич Д. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. Спб.: Аксион эстин, 2004.

id="c_81">

81 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_82">

82 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_83">

83 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 329.

id="c_84">

84 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 326.

id="c_85">

85 Там же. С. 311.

id="c_86">

86 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_87">

87 Годблат Д. Евреи Земли Израиля в 70–132 годах // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). С. 76.

id="c_88">

88 Светоний. Божественный Тит // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. М., 1993.

id="c_89">

89 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_90">

90 Там же.

id="c_91">

91 Подборка талмудических преданий, посвященных столкновению с Римом («Эха Раба», «Трактат Таанит», 4 и «Трактат Гитин», 57 и др.), приводится в русском переводе в сборнике «Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей». С. 246–256 и сл.

id="c_92">

92 Анский С. А. Из легенд о Мстиславском деле // Пережитое. Сборник, посвященный общественной и культурной жизни России. СПб., 1910. Т. 2. С. 257.

id="c_93">

93 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_94">

94 На просьбы Плиния, желавшего, чтобы в Вифинию прислали архитектора из столицы, Траян отвечал: «Архитекторов мне едва хватает в Риме для работ, производимых в Риме и поблизости от него». Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший). Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950. С. 40.

id="c_95">

95 Гиро П. Быт и нравы древних римлян. Смоленск, 2002. С. 24.

id="c_96">

96 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 165.

Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994.

id="c_97">

97 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 78–79.

id="c_98">

98 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 38.

id="c_99">

99 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 60. Прим. к № 437.

id="c_100">

100 Дан И. Раскрытие «Тайны мира»: Зарождение тайной еврейской мистики // Вестник еврейского университета. № 3 (21). С. 226.

id="c_101">

101 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 79.

id="c_102">

102 «Международная еврейская газета». Январь 2004. № 450–451. С. 2.

id="c_103">

103 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 23.

id="c_104">

104 (Божественный Юлий, 84, 5).

id="c_105">

105 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 24.

id="c_106">

106 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 2.

id="c_107">

107 Флавий И. Иудейская война. Харьков, Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_108">

108 Буассье Г. Оппозиция при цезарях // Буассье Г. Собрание сочинений в 10 т. Том второй. М., 1993. С. 33.

id="c_109">

109 Ювенал. Сатиры. М. — Л.: Academia, 1937.

id="c_110">

110 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну») 1-е изд. М.-Л., 1950.

id="c_111">

111 Там же.

id="c_112">

112 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. I. Часть 1. С. 512, № 231.

id="c_113">

113 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2-х т. (Серия «Литературные памятники»). Л.: Наука. 1969. Т. II.

id="c_114">

114 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 262–264. № 506.

id="c_115">

115 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_116">

116 Там же.

id="c_117">

117 Там же.

id="c_118">

118 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_119">

119 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С 16. № 403.

id="c_120">

120 римляне

id="c_121">

121 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_122">

122 Бар Иохай

id="c_123">

123 Там же.

id="c_124">

124 Выступления Златоуста, посвященные отношению к евреям, традиционно собираются в книгу «Восемь проповедей против евреев». Первый английский перевод этой работы: Paul W. Harkins, Saint John Chrysostom, Eight discourses against judaizing christians (The Catolic University of America Press, Washington, D.C., 1979). Русский перевод помещен на сайте библейского общества: http://www.biblicalstudies.ru/Lib/Father4/IoZlat3.html

id="c_125">

125 Комментарии к словам из Евангелия от Луки (19:27).

id="c_126">

126 The Jews in Roman Imperial Legislation. Edited with Introduction, Translation and Commentary by Annon Linder. Detroit, Jerusalem, 1987. Р. 64–66.

id="c_127">

127 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 166. № 480.

id="c_128">

128 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим — Москва: Иерусалим, 1998. С. 31.

id="c_129">

129 Прокопий Кесарийский. Война с готами. / Пер. С. П. Кондратьева. М., 1950.

id="c_130">

130 Феофилакт Симокатта. История. М.: Арктос, 1996.

id="c_131">

131 Антиох Стратиг. Пленение Иерусалима персами в 614 г. (Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии. Кн. IX. / Груз. текст исследовал, издал, перевел и арабское извлечение приложил Н. Марр. СПб., 1909)

id="c_132">

132 Ачкинази В. В. Крымчаки. Историко-этнографический очерк. Симферополь, 2000. С. 57.

id="c_133">

133 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 7–8.

id="c_134">

134 Очерк истории еврейского народа. Том 1. Под ред. проф. Ш. Этингера. Библиотека-Алия. Иерусалим, 1994. С. 267–268.

id="c_135">

135 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 249.

id="c_136">

136 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 276.

id="c_137">

137 Вебер Г. Всеобщая история в 12 томах. Т. V. М.: Изд-во Солдатенкова, 1893. C. 487–488.

id="c_138">

138 Тьерри О. Избранные сочинения. М.: Соцэкгиз, 1937. С. 247.

id="c_139">

139 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 419.

id="c_140">

140 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 135.

id="c_141">

141 Иванов В. Д. Русь Великая. М.: Современник, 1992. С. 243.

id="c_142">

142 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим: Москва, Иерусалим, 1998. С. 117.

id="c_143">

143 Само по себе обвинение в казни Христа звучит уже абсурдом. И потому, что казнила Христа римская власть, о чем превосходно известно, и потому, что дико возлагать ответственность на людей XII века за то, что произошло за 1100 лет до их рождения.

Это похоже на попытку современных людей отомстить даже французам за 1812 год или монголам за сожжение Киева и Владимира в XIII веке.

id="c_144">

144 Yossef Bodansky. «Islamic Anti-Semitism as a Political Instrument» Co-Produced by The Ariel Center for Policy Research and The Freeman Center for Strategic Studies, 1999.

id="c_145">

145 Татищев В. Н. История Российская в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 253.

id="c_146">

146 Буровский А. М. Евреи — передовой народ Руси. М., 2010.

id="c_147">

147 Краткая еврейская энциклопедия. Т. 4. Иерусалим: Об-во по исследованию еврейских общин, 1982. С. 280.

id="c_148">

148 Татищев В. Н. История Российская: в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_149">

149 Карамзин Н. М. История Государства Российского. Т. IV. М.: Наука. С. 45.

id="c_150">

150 Там же. С. 89.

id="c_151">

151 Рабинович М. Г. Судьбы вещей. М.: Детгиз, 1973. C. 546.

id="c_152">

152 Еврейская энциклопедия. Т. 6. С. 712.

id="c_153">

153 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Имидж, 1994. C. 310.

id="c_154">

154 Грушевський М. Исторiя України, приладжена до програми вищих початкових шкiл нижчих класiв шкiл середнiх. Київ: Варта, 1993. С. 136.

id="c_155">

155 Швидько Г. К. Исторiя України. XVI–XVIII столiття. К.: Генеза, 1997. С. 148–183.

id="c_156">

156 Там же. С. 158–161.

id="c_157">

157 Там же. С. 135–137.

id="c_158">

158 Там же. С.155.

id="c_159">

159 Там же. С. 148.

id="c_160">

160 Швидько Г. К. Указ. соч. С. 315.

id="c_161">

161 Там же. С. 310.

id="c_162">

162 Там же. С. 316.

id="c_163">

163 Historia Ludzi 2 klasa gimnazjum. Od Renesansu do rewolucji radyiernikowej. Krakow. Znak. 2001. С. 110.

id="c_164">

164 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974. С. 9–10.

id="c_165">

165 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: Изд-во «Мет», 2000. С. 330.

id="c_166">

166 Базили К.-М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М., 1962. С. 89.

id="c_167">

167 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: 2002.

id="c_168">

168 Буровский А. М. Правда о еврейском засилье. М., 2010.

id="c_169">

169 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). C. 611.

id="c_170">

170 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. C. 562.

id="c_171">

171 Там же.

id="c_172">

172 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 256.

id="c_173">

173 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_174">

174 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562.

id="c_175">

175 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 1. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 826.

id="c_176">

176 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 222.

id="c_177">

177 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_178">

178 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_179">

179 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_180">

180 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_181">

181 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9.

id="c_182">

182 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 340.

id="c_183">

183 Материалы для истории антиеврейских погромов в России / Под ред. и со вступит. словом С. М. Дубнова, Г. Я. Краснова-Адмони. Пг., 1919. Т. 1. С. 340.

id="c_184">

184 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 4.

id="c_185">

185 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 59.

id="c_186">

186 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 57.

id="c_187">

187 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 427.

id="c_188">

188 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. с. 172–173.

id="c_189">

189 Жаботинский В. Введение // Бялик Х. Н. Песни и поэмы. СПб.: Изд-во Зальцман, 1914. С. 43.

id="c_190">

190 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 377.

id="c_191">

191 Бухбиндер Н. А. Еврейское рабочее движение в Гомеле (1890–1905) // Красная летопись. 1922. № 2–3. С. 69.

id="c_192">

192 Локшин А., Душенко К. Русские политические цитаты от Ленина до Ельцина. Что, кем и когда было сказано. М., 1996 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 220.

id="c_193">

193 Шульгин В. В. Что «нам» в «них» не нравится. СПб.: Вече, 1993.

id="c_194">

194 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 362–408.

id="c_195">

195 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 215–216.

id="c_196">

196 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 827.

id="c_197">

197 Короленко В. Г. Дом № 13 // Собр. соч.: В 9 т. М.: Худож. литература, 1995. С. 422.

id="c_198">

198 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 326.

id="c_199">

199 Raisin M. A History of the jews in Modern Times. New York: Herbert Publishing Company, 1923. Р. 163.

id="c_200">

200 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1934. Т. 3. С. 53.

id="c_201">

201 Там же. 1933. Т. 1. С. 106.

id="c_202">

202 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 173.

id="c_203">

203 Лесин А. Эпизоды из моей жизни // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944.

id="c_204">

204 Маркиш Д. О еврейской ненависти к России // «22». 1984. № 38. С. 216.

id="c_205">

205 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_206">

206 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 372.

id="c_207">

207 Санкт-Петербургские ведомости. 1903. 24 апр. С. 5.

id="c_208">

208 Кроль М. А. Страницы моей жизни. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. Т. 1. С. 302.

id="c_209">

209 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 371–372.

id="c_210">

210 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 612.

id="c_211">

211 Пасманик Д. С. Русская революция и еврейство (Большевизм и иудаизм). Париж, 1923. С. 142.

id="c_212">

212 Международная еврейская газета. 1992. Март. № 6 (70). С. 303.

id="c_213">

213 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 279.

id="c_214">

214 Там же. С. 280.

id="c_215">

215 Л. Н. Толстой о евреях / Предисл. О. Я. Пергамента. СПб.: Время, 1908. С. 7.

id="c_216">

216 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 92.

id="c_217">

217 Там же. С. 93.

id="c_218">

218 Там же.

id="c_219">

219 Там же. С. 94.

id="c_220">

220 Там же.

id="c_221">

221 Там же. С. 96.

id="c_222">

222 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С.97.

id="c_223">

223 Куприн А. И. Гамбринус // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 180.

id="c_224">

224 Померанц Г. С. Парадоксы модернизации // Человек. 1991. № 1. С. 168.

id="c_225">

225 Геллер А. Вселенная за пределом догмы. Советская научная фантастика. Лондон: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 54.

id="c_226">

226 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 533.

id="c_227">

227 Там же. 1993. Т. 7. С. 347.

id="c_228">

228 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 568.

id="c_229">

229 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_230">

230 Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. London: Overseas publications interchange Ltd, 1986.

id="c_231">

231 Grundriss der Geschichte. Band 2. Neuzeit seit 1789. Stuttgart-Dusseldorf-Berlin-Leipzig, Ernst Klett Schulbuchverlag, 2001. S. 206.

id="c_232">

232 Элен Каррер 'Анкосс. Расколотая империя. Национальный бунт в СССР. Лондон: Oversear publications interchange Ltd, 1982. С. 78.

id="c_233">

233 Solschenizin A. November sechzehn. Munchen — Zurich. Piper, 1986. S. 1149.

id="c_234">

234 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 335.

id="c_235">

235 Франс А. Бойня в России // Франс А. Рассказы. М.: Госиздат худож. литературы, 1954. С. 141.

id="c_236">

236 Марк Твен. Соединенные Линчующие Штаты // Марк Твен. Собр. соч.: В 12 т. М.: Госиздат худож. литературы, 1961. Т. 11. С. 470.

id="c_237">

237 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 190.

id="c_238">

238 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 191–192.

id="c_239">

239 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 192.

id="c_240">

240 Там же. С. 193.

id="c_241">

241 Мериме П. Крепостное право и русская литература. «Записки русского охотника». Сочинение Ивана Тургенева // Мериме П. Соб. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1963. Т. 5. С. 194.

id="c_242">

242 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004.

id="c_243">

243 Шелдон С. Узы крови. М., 1994.

id="c_244">

244 Кроль М. Национализм и ассимиляция в еврейской истории // Еврейский мир: Ежегодник на 1939 год. Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, 1939. C. 188–189.

id="c_245">

245 Паркс Дж. Евреи среди народов. Обзор причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932. С. 41.

id="c_246">

246 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 198.

id="c_247">

247 Там же. С. 178.

id="c_248">

248 Державин Г. Р. Мнение об отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта евреев // Державин Г. Р. Соч.: В 9 т. / С объяснительными примеч. Я. Грота. СПб.: Изд-во Академическое, 1876. Т. VI. С. 198.

id="c_249">

249 Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. Происхождение еврейского вопроса в России: 1772–1825. М.; Иерусалим: «Гешарим» — Мосты культуры, 2000. С. 6.

id="c_250">

250 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 172.

id="c_251">

251 Там же. С. 174–175.

id="c_252">

252 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 174.

id="c_253">

253 Гиляровский В. А. Мои скитания // Гиляровский В. А. Соч.: В 4 т. М.: Изд-во «Правда», 1967. Т. 1. С. 181.

id="c_254">

254 Шолом-Алейхем. С ярмарки // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Том 3. М.: Худлит, 1960. С. 370.

id="c_255">

255 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 618.

id="c_256">

256 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 178.

id="c_257">

257 Деникин А. И. Путь русского офицера. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1953. С. 284.

id="c_258">

258 Дикий А. Русско-еврейский диалог. М.: Витязь, 1995. С. 7.

id="c_259">

259 Булгаков С. Н. Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели) // Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 424.

id="c_260">

260 Митрофанов Г. Марксизм как ветхозаветный хилиазм // Посев. 2002. № 2. С. 24.

id="c_261">

261 Померанц Г. С. Квадрильон // Померанц Г. С. Неопубликованное. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1972. С. 102.

id="c_262">

262 Там же. С. 128.

id="c_263">

263 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974.

id="c_264">

264 Сендеров В. А. Россия без интеллигенции // Посев. 1994. № 1. С. 17.

id="c_265">

265 Локшин А. Klier J. D. Imperial Russia’s Jewih Question, 1855–1881. Cambridge University press, 1995. Клир Дж. Д. Еврейский вопрос в Российской империи, 1855–1881. Кембридж, 1995 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). C. 218.

id="c_266">

266 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) C. 835.

id="c_267">

267 Буровский А. М. Сибирская жуть-3. М.: Олма-Пресс, 2001. C. 238.

id="c_268">

268 Бердников Л. П. Вся красноярская власть. Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1995. C. 81.

id="c_269">

269 Маршак С. Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М.: Художественная литература. 1960. Т. 4. С. 355.

id="c_270">

270 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_271">

271 Эскин А. «Возвращение». 1991. №№ 3–4. С. 42.

id="c_272">

272 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 370.

id="c_273">

273 Агурский М. Совместим ли сионизм и социализм? // «22». 1984. № 36. С. 130.

id="c_274">

274 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 7.

id="c_275">

275 Дейч Л. Роль евреев в русском революционном движении. М.; Л.: ГИЗ, 1925. Т. 1. С. 83–185.

id="c_276">

276 Там же. С. 56.

id="c_277">

277 Там же.

id="c_278">

278 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) С. 336.

id="c_279">

279 Там же. С. 618.

id="c_280">

280 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 218.

id="c_281">

281 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1933. Т. 2. С. 156.

id="c_282">

282 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 10. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон).

id="c_283">

283 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 396.

id="c_284">

284 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_285">

285 Федотов Г. П. Лицо России. Париж: YMKA-Press, 1967. С. 113–114.

id="c_286">

286 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: изд-во «Мет», 2000. С. 160–161.

id="c_287">

287 Аронов А. Принципы пролетарского сионизма. Пг.: А. Р. Грушкин, 1917; Шварцман М. С. Община и сионисты. Пг.: Восток, 1917; Инструкции Сионистской организации в Севастополе. Севастополь: Севастопольской городской сионистский комитет, 1918; Гепштейн С. К. Пути еврейской революции. Пг.: Герцлия, 1918; «Геховер» — Всероссийская сионистская организация учащейся молодежи. Устав. Пг.: Кадима, 1917.

id="c_288">

288 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983. С. 44–45.

id="c_289">

289 Разрушение храма Христа Спасителя. London: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 264–265.

id="c_290">

290 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 74.

id="c_291">

291 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983.

id="c_292">

292 Ландау Г. А. Революционные идеи в еврейской общественности // Россия и Евреи. Париж: YMKA-Press, 1978. С. 110.

id="c_293">

293 Шамбаров В. Е. Белогвардейщина. М.: Алгоритм, 1999. С. 530.

id="c_294">

294 Шмелев Н. В. Солнце мертвых. М.: Согласие, 2000.

id="c_295">

295 Мозин М. В кровавом чаду. К истории добровольческой погромщины. Киев: Киевский горком ЕСДРП (Поалей-Цион), 1920; Ленинградский С. Кто и за что устраивал погромы над евреями? М.: Красная новь, 1924.

id="c_296">

296 Красный П. Трагедия украинского еврейства (к процессу Шварцбарда). Харьков: Госиздат Украины, 1928.

id="c_297">

297 Булацель А. На родину из стана белых. М.: Гослитиздат, 1924; Кантор Е. Д. Белые: рассказ о страшных делах. М.: Красная новь, 1924.

id="c_298">

298 Заславский Д. О. Рыцарь черной сотни В. В. Шульгин. Л.: Былое, 1925.

id="c_299">

299 Островский З. С. Еврейские погромы. Альбом иллюстраций погромного периода, 1918–1921. М.: Худож. печать, 1924; Островский З. С. Еврейские погромы 1918–1921. Альбом. М.: Школа и книга, 1926.

id="c_300">

300 Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. С. 7.

id="c_301">

301 Cichopek А. Pogrom-ydow w Krakowie, 11 sierpnia 1945 r. // — ydowski Instytut Historyczny, nr 1/2000. str. 87.

id="c_302">

302 Kwiek J. Wydarzenia anty-ydowskie 11 sierpnia 1945 r. w Krakowie: dokumenty. // Biuletyn ydowskiego Instytutu Historycznego, nr 1/2000 str. 77–89.


Комментарии

id="c_1">

1 Наумов И., Флегон С. Русский антисемитизм и евреи. Лондон: Флегон-пресс, 1968. C. 51.



2 Там же. С. 51.



3 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.



4 Флейшман Л. У неиссякаемого источника великой ненависти // Лехаим. 2001. № 11. С. 22.



5 Бабель И. Э. Избранное. М.: Гослитиздат, 1957. C. 156.



sci_history nonf_publicism Андрей Михайлович Буровский da744a64-2a81-102a-9ae1-2dfe723fe7c7 Еврейские погромы. Скорбь по двойным стандартам

Новая книга самого смелого и «неполиткорректного» историка! Продолжение откровенного разговора на самые запретные темы — без негласной цензуры, табу и умолчаний! Независимый взгляд на самые острые и болезненные вопросы еврейской истории и русско-еврейских отношений! Полный отказ от пресловутых двойных стандартов!

«Наверное, нет сегодня более грязного и гадкого слова, чем ПОГРОМ. Это одно из немногих русских слов, понятное без перевода и вошедшее во все основные языки. Это — несмываемое клеймо на нашей истории. Но что такое погром? Карманная Еврейская Энциклопедия определяет его как «нападение нееврейской толпы на еврейское население с целью грабежа и убийства евреев». То есть евреи воспринимаются исключительно как невинная жертва проклятых погромщиков. Но так ли это? Разве мало в истории примеров, когда сами евреи становились погромщиками и палачами? В своей новой книге я постараюсь рассказать не только еврейскую, но и ВСЮ ПРАВДУ о погромах». (Андрей Буровский)

 ru oberst_ 5949834A-1847-4A0C-BC74-9E8A0356EF0E 1.0

1.0 — создание файла

 Еврейские погромы. Скорбь по двойным стандартам Яуза-пресс Москва 2011 978-5-9955-0229-6

А. М. Буровский

Еврейские погромы. Скорбь по двойным стандартам

Бродит по свету еврей,
Называя Жидом себя Вечным,
Алчным взглядом
высматривает,
Что бы себе заграбастать.
Зловещая шляпа его и пейсы
Страх на людей наводят.
Но я соберу всеобъемлющий ум
Своего народа,
Стану Вечным Хохлом
и тоже по свету отправлюсь
И ничего в этом мире
Ненадкушенным не оставлю!
(А. Левченко)
>

Введение

Я никогда не пущусь в рассуждения с еретиком. Я просто подойду и распорю ему брюхо мечом.

(Людовик IX Святой)

«Погром» — мрачное, гадкое слово. От слова веет дымом горящих домов, страшным криком убиваемых детей, дремучим безумием толпы. Очень нехорошее слово.

Если верить великому борцу за свободу и демократию Григорию Померанцу, на Западе два русских слова пишутся латиницей, но без перевода: «погром» и «интеллигенция». Так и пишут: «китайская интеллигенция в Индонезии» или «погром тутси в Центральной Африке».

Всякий раз Григория Соломоновича умиляет вклад России в виде слова «интеллигенция», всякий раз ему неловко за русское слово «погром». Неудивительно, ведь «в огромных глубинах душевных лабиринтов русской души обязательно сидит погромщик. Большое ли он занимает место или маленькое — дело индивидуальное, но факт его существования остается фактом…

Сидит, притаившись, временами выходя наружу во всем своем обличье. Сидит там также раб и хулиган. О рабской натуре русской души мало писали, ошеломленные всем треском русских военных побед и примерами храбрости… Однако я знаю, что такое русский характер на практике. А это проявляется в принципе «Сильного бойся, а слабого бей»{1}.

Как же не испытывать стыда за этого ужасного погромщика, раба и хулигана, сидящего внутри русской души? Впрочем, еврею Померанцу можно и не особенно стыдиться, потому что ведь внутри еврейских душ не сидит ничего даже отдаленно похожего. Речь только о русской душе, и к тому же именно для евреев эта сторона русских душ очень опасна.

«Иностранцы читают Достоевского и утверждают, что благодаря ему они в состоянии понять русскую душу. Но Достоевский не осветил одну весьма существенную сторону русской души… которая всегда заставляет евреев быть настороже, так как эта сторона неизменно направлена против них»{2}.

И вообще погром — это «нападение нееврейской толпы на еврейское поселение с целью грабежа и убийства евреев»{3}.

Круто, но один вопрос все же требует уточнения: если считать, что погром — это преступление, направленное строго против евреев, как же быть с китайцами и африканцами? С теми из них, кто сделался жертвами погромов? Неужели китайцы в Индонезии или тутси в Африке — это евреи, которых убивали и грабили?

Можно задать вопрос и еще более интересный: а что, если евреи нападают на неевреев с целью убийства и грабежа? Правда, некоторым евреям хватает совести заявлять, что иудеи никогда никого не громили. Так и пишут! Некий господин Флейшман в хасидском журнальчике «Лехаим» заявляет: его оппоненты не могут «привести ни одного случая убийства иудеями христиан или мусульман»{4}.

Я не в состоянии быть оппонентом настолько невежественному человеку, как Флейшман. Но случаев могу привести много.

Например, в ходе событий 1899–1905 годов на Юге России не раз и не два еврейские боевики врывались в кварталы, где жили христиане, и устраивали там резню. Например, в городе Гомеле в 1903 году, где евреи во время русского погрома зарезали то ли пятерых, то ли семерых христиан. Били и убивали людей ЗА ТО… вернее говоря, ПОТОМУ, что они христиане. Не свои.

Особенно сильное впечатление производит православный погром в Одессе в 1905 году. Еще один борец за светлое будущее, Исаак Бабель, с восторгом описывает, как действовали одесские уголовники: «Слободские громилы били тогда евреев на Большой Арнаутской. Тартаковский убежал от них и встретил похоронную процессию с певчими на Софийской. Он спросил:

— Кого это хоронят с певчими?

Прохожие ответили, что это хоронят Тартаковского. Процессия дошла до Софийского кладбища. Тогда наши вынули из гроба пулемет и начали сыпать по слободским громилам»{5}.

Не просто привести пример применения пулемета на еврейском погроме. А вот когда убивают христиан — оказывается, можно.

Еще имеет смысл заметить: злые русские погромщики дали траурной процессии выйти. Интересно, а в аналогичной ситуации евреи выпустили бы православных? Говоря откровенно, не уверен…

Только уважаемый Исаак бен Эммануил таки чуть-чуть неточно рассказал: бил пулемет не по «слободским громилам», а по мирным жителям Одессы. Как ни странно, в этом городе, кроме людей высшей расы, жили еще всякие там гои, необрезанная православная шушера. Далеко не все они имели к погрому хоть какое-то отношение. Город жил себе, как жил всегда, и по толпе, расходившейся из магазинов, бил пулемет из гроба. Так что кто тут громила — на месте Исаака бен Эммануила я придержал бы язык.

Это примеры нападения евреев на христиан: граждан одного государства, но разной веры.

А если евреи нападают на мусульман? В том числе на подданных одного с ними государства? Недавно весь мир обошли кадры: израильская полиция избивает палестинских арабов в секторе Газа, а праздная толпа стоит на высотках и любуется.

Ну, будем считать, это арабы — погромщики, еврейская полиция усмиряет их, напавших на еврейское поселение. А народ, значит, проверяет — соблюдают ли израильские полицейские права человека, когда проламывает мусульманам головы… то есть останавливает террористов.

А есть еще такое географическое название: Дейр-Ясин…

Дейр Ясин — это арабское поселение в Палестине, современный пригород Иерусалима. 9 апреля 1948 года это поселение было почти поголовно вырезано отрядом еврейских террористов из организации «Иргун». Начальником отряда был Менахем Бегин, будущий президент Израиля.

Убито почти все население — 253 человека, причем беременным женщинам вспарывали животы, младенцам разбивали головки о заборы и стены домов. Хотели убить всех поголовно, но вмешались евреи — религиозные фундаменталисты из соседней деревни. Пришли и стали кричать сионистам, что они преступники и убийцы. Поэтому убили не всех, уцелевших арабов «только» погрузили на грузовики, а потом вывезли в арабский квартал Иерусалима. Религиозные еврейские фундаменталисты не дали расстрелять их за деревней, спасибо им.

Деревню же сровняли с землей. Сейчас тут пригород Иерусалима.

С тех пор Дейр-Ясин — мрачный символ, как и Бабий Яр, Освенцим или Катынь. То есть, конечно, при определенном устройстве мозгов можно помнить только Бабий Яр, но совершенно забыть про Дейр-Ясин… Но это уже совсем другой вопрос, что именно помнит тот или другой человек.

А что, если нападают друг на друга, убивают друг друга совсем другие народы? В Индонезии начала 1960-х громили китайцев и убили до 100 тысяч человек. В Центральной Африке не так давно народ тутси пытался истребить народ хуту, а хуту громили тутси. Погромы это или не погромы?

Скажем сразу: еврейские погромы (когда убивали евреев) — мрачный факт истории. Но ведь и пулемет, бьющий по христианам из гроба, — тоже факт. И уж, конечно, факт — невероятный идеологический туман, скрывающий правду о погромах — и еврейских, и нееврейских. Пора хотя бы попытаться разобраться, что же тут было, а чего не было.

Разумеется, в своей новой книге я не буду становиться ни на чью сторону, никого не буду ни оправдывать, ни возносить. Всем да воздастся одной мерой. Если человек проламывает голову другому человеку, да будет он назван так, как заслуживает, — негодяем и преступником. Русский он, еврей, англичанин или папуас. А если человек, рискуя собственной жизнью, спасает соседей, к которым врывается толпа, — да будет назван его поступок светлым подвигом. Опять же, без разницы — какого цвета у него были глаза, обложка паспорта и обои в коридоре.

Собственно, об этом и говорит формулировка закона в государстве, которое я лично считаю своей Родиной, — в Российской империи. После погромов на Юге России российское правительство в 1891 году вносит в Уголовное уложение новую статью: «Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую». Вот этим и будем руководствоваться. Будем исходить из того, что погром — это нападение одной части населения одного государства на другую часть населения того же самого государства. Вот и посмотрим, кто кого громил.

>

Часть I. Самые древние погромы

>

Глава 1. Самый первый погром

…паче и противно правости… на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погибнуть.

(Владимир Мономах)
Опять о грани…

Первые описания погромов даны в Библии. Автор сих строк — нерадивый, но христианин. Христианство признает Ветхий Завет боговдохновенной книгой, и говорить такие вещи не просто. Но факт остается фактом: Ветхий Завет изобилует описаниями актов самого страшного геноцида.

Самые жуткие преступления описываются в книге Иисуса Навина, где идет речь о завоевании Ханаана, или Палестины. Само называние «Палестина» происходит от названия маленького народа филистимлян. Большая часть филистимлян была уничтожена примерно так: «И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребили мечом» (книга Иисуса Навина, глава 6, стих 21){6}.

Или вот еще более красочное место: «А народ, бывший в нем (в аммонитском городе Равве. — А.Б.), он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими» (2-я Книга Царств, глава 12, стих 31){7}.

Техника, кстати, совершенно нацистская — убить как можно более дешевыми, подручными средствами (здесь вот — сельскохозяйственным инвентарем), а трупы потом взять и сжечь.

Мне легко возразить, что и другие народы Древнего Востока устраивали такого рода «этнические чистки». В том числе устраивали и в Иудее. Скажем, в 597 году до Р.Х. в Иудее произошло очередное восстание против Вавилона. Египтяне откровенно подстрекали иудеев восстать, обещая помощь. Египтяне вообще-то не обманули, фараон Хофра действительно выступил в поход, и Навуходоносор отступил от стен Иерусалима. Но царь Вавилона отступил только для того, чтобы дать египтянам новый решительный бой. Он наголову разбил египтян и опять подступил к мятежному Иерусалиму.

После взятия Иерусалима Навуходоносор увел в заложники 10 тысяч знатнейших людей, разграбил все общественные богатства Храма и частные — у состоятельных людей. С азиатской жестокостью расправился Навуходоносор с последним царем Иудеи Цидкией и его родом. Не обольщаясь насчет своей судьбы, Цидкия пытался бежать вместе с сыновьями. Вавилонская конница перехватила их на пути к морю. По личному приказу Навуходоносора сыновей Цидкии казнили на его глазах, самому ему выкололи глаза и в цепях отвели в Вавилон. 60 высших священнослужителей были убиты вместе со своим царем.

Ассирийцы порой снимали кожу с живых врагов — защитников крепостей и этими кожами покрывали стены взятого города. Порой ассирийцы даже «простирали руку» на рациональное использование этой человеческой кожи, делая из нее чепраки, иную конскую упряжь, украшения. Мальчиков же лет 13–14 ассирийцы специально учили отрезать у пленных конечности, вырывать им языки, выкалывать глаза и так далее — приучали к нечеловеческому отношению к человеку… Не к любому человеку, разумеется, а к иноплеменнику. Ведь иноплеменник для первобытного племени вовсе и не был человеком, и уже цивилизованные, живущие в совсем других измерениях народы Древнего Востока долго сохраняли эти древние мрачные понятия.

Таковы были и другие народы Древнего Переднего Востока. Гутии приносили людей в жертву своим богам. Урарты не раз устраивали жуткую резню в ассирийских городах, а ассирийцы делали то же самое в урартийских. Нравы начали меняться только после появления мировых империй, в которых на протяжении поколений жили разные народы под управлением одного царя. Еще больше изменили нравы мировые религии: зороастризм, митраизм и особенно христианство. Для этих религий не было «своего» по крови, могли быть только «свои» по религиозным убеждениям. Уже от этого объединяющего начала мировых религий вьется дорожка к современному представлению: человек — это вообще всякое двуногое существо, какого бы цвета ни была его кожа и какими бы звуками оно ни общалось с окружающими.

А ДО появления мировых религий, истребляя, пытая и зверски убивая, владыки Древнего Востока не только не стеснялись таких гнусностей, но и всячески хвастались. Они высекали на скалах подробные описания — сколько людей истребили, да еще во много раз преувеличивали свои «подвиги».

Самое первое в истории упоминание слова «Израиль» сделано в надписи на триумфальной стеле фараона Мернепты в 1233 году до Р.Х.: «Никто под девятью дугами головы не поднимает; разрушена Техену, затихло Хати, разграбленный Ханаан постигло зло, Аскалон был взят. Гезер как бы и не существовал, Иноам как бы никогда и не был, Израиль опустошен, и семя его уничтожено, Хару стоит перед Египтом, как беззащитная вдова».

Владыки Древнего Востока даже иллюстрировали свои жутковатые описания. Соответствующие картиночки есть на знаменитой Бехистунской надписи, высеченной на скале Бехистун (Бисутун) около г. Керманшаха на высоте 152 м над уровнем земли. Надпись высечена на трех языках (эламском, вавилонском, древнеперсидском){8}. А над надписью помещен огромный барельеф: перед царем Дарием стоят 9 царей и вождей кланов со связанными руками и петлей на шее. Десятого царь попирает ногами, наступая ему на живот.

Так что практика чудовищной жестокости на Древнем Востоке была. Но есть по крайней мере две причины говорить о практике древних иудеев как о чем-то исключительном даже для Древнего Востока.

Во-первых, Иисус Навин и его последователи не «просто» покоряют и запугивают. Они истребляют население Ханаана, чтобы самим поселиться на той земле.

Во-вторых, никто из потомков народов Древнего Востока не сохранил этой непосредственной ребячьей радости от совершенных злодеяний. Предки могли резать иноплеменников с полным восторгом… А вот потомки вовсе не считают поведение предков похвальным.

Не буду даже говорить, что ни один современный народ не повествовал бы о своих «подвигах» с таким же смаком, как иудеи Иисуса Навина в Библии.

Совершенно немыслимо, чтобы о геноциде армян в Турции или евреев в Европе времен Гитлера рассказывалось столь же отстраненно, в библейском духе: «пришед Гитлер со свои эсэсовцы ко граду Кракуву, и вывел всех бывших там иудеев, и положил под пулеметы, а недобитых под штыки и приклады, и бросил трупы в специальные печи. И так поступил Гитлер со всеми городами и местечками иудейскими». Такие тексты, если речь идет об истреблении евреев, совершенно невозможно оформлять с библейской спокойной эпичностью; они требуют заламывания рук, ритуальных подпрыгиваний и завываний. А вот евреям — им можно! В конце концов, в этих жутких фрагментах Ветхого Завета, в Книге Иисуса Навина описано, как иудеи истребляли аммонеев — убивали за то… вернее, убивали ПОТОМУ, что они аммонеи. Проводили политику геноцида и расчищения жизненного пространства.

Это было давно? Да… Но ни египтяне, ни жители Ирака, ни ассирийцы не считают священными аналогичные тексты. Иракцы не восторгаются тем, как вавилонский царь убивал детей царя Цидкии на его глазах, и эти фрагменты летописей не считают данными Аллахом.

А в иудейской традиции все совершенно иначе.

Конечно, это пока не нападение одной части граждан на другую. Но и первый «настоящий» погром тоже связан с древними иудеями. И он тоже описан в Библии, в Книге Эсфирь.

Первый описанный в истории погром

История эта современному человеку поневоле кажется совершенно отвратительной. Уже потому, что действие разворачивается при дворе восточного деспота, и нравы здесь соответствующие. При дворе персидского царя Ксеркса, или Артаксеркса, за 6 веков до Рождества Христова, некий придворный, Аман, не любил иудеев и уже почти выпросил у царя права их истреблять по своему хотению.

Но был у персидского царя еще один придворный — иудей Мордухай, или Мордохай, Мардохей… имя его произносят по-разному. И была у него воспитанница, некая Эсфирь, одна из многочисленных жен царя Артаксеркса.

Мордухай выбрал верный путь спасения: через Эсфирь он выпросил у царя прямо противоположное разрешение: убивать не иудеев, а врагов иудеев. Какое-то время все держится на одном: на том, укажет ли царь Эсфири жезлом, позволит ли он ей вообще подойти? А если позволит, то что он скажет в ответ на ее просьбы? К счастью Мордухая и Эсфирь, им удалась похабная гаремно-политическая интрига, и колесо завертелось в их сторону.

Царь указал на Эсфирь жезлом в зале собраний, когда вся знать собралась возле его трона. Эсфирь попросила царя позволить убивать всех, кому не нравятся евреи, и царь позволил. О дальнейшем Библия повествует очень красочно:

«Собрались Иудеи в городах своих, по всем областям царя Артаксеркса, чтобы наложить руку на зложелателей своих; и никто не мог устоять пред лицом их, потому что страх пред ними напал на все народы.

И все князья в областях, и сатрапы, и областеначальники, и исполнители дел царских поддерживали Иудеев, потому что напал на них страх пред Мордухаем.

Ибо велик был Мордухай в доме у царя, и слава о нем ходила по всем областям, так как сей человек поднимался все выше и выше.

И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле.

В Сузах, городе престольном, умертвили иудеи и погубили пятьсот человек.

И Паршандафу, и Далфона, и Асфафу,

И Порафу, и Адалью, и Аридафу,

И Пармашфу, и Арисал, и Аридлая, и Ванезафу — десятерых сыновей Амана, сына Амадафа, врага Иудеев, умертвили они, а на грабеж не простерли руки своей.

В тот же день донесли царю о числе умерщвленных в Сузах, престольном городе.

И сказал царь Эсфири: в Сузах, городе престольном, погубили Иудеи и погубили пятьсот человек и десятерых сыновей Амана; что же сделали они в других областях царя? Какое желание твое? И оно будет удовлетворено. И какая еще просьба твоя? Она будет исполнена.

И сказала Эсфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было Иудеям, которые в Сузах, делать то же и завтра, что сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве.

И приказал царь сделать так; и дан на это указ в Сузах, и десятерых сыновей Амановых повесили.

И собрались Иудеи, которые в Сузах, так же и в четырнадцатый день месяца Адара, и умертвили в Сузах триста человек, а на грабеж не простерли руки своей.

И прочие Иудеи, находившиеся в царских областях, собрались, чтобы встать на защиту жизни своей и быть покойными от врагов своих, и умертвили неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабеж не простерли руки своей.

Это было в тринадцатый день месяца Адара; а в четырнадцатый день того же месяца они успокоились и сделали его днем пиршества и веселия».

((Эсфирь, Глава 9. 2–17){9}.)

Здесь очень многое нечетко, вплоть до того: сколько же детей было у Амана? Кого вешали иудеи на другой день — трупы уже убитых ими десятерых сыновей Амана, или на другой день они убили ЕЩЕ десять сыновей Амана? А какого возраста были сыновья Амана? Взрослые дядьки, папины помощники в деле истребления евреев, или еще маленькие? Или, что более вероятно, старшие-то уже большие, а младшие — совсем дети, вплоть до грудничков. А этих тоже убивали? А их мамы что, спокойно отдавали детей на смерть? Или остервенелая толпа их тоже рубила топорами и мечами, колола копьями, топтала ногами в сапогах? Вместе с детьми?

Замечу, что и взрослых детей мамы не особенно охотно отдают на смерть. А у старших сыновей Амана вполне могли быть и свои семьи… Как жаль, что 2600 лет назад литературный процесс зашел еще так недалеко! Библия не дает нам множества описаний того, КАК ИМЕННО убивали сыновей Амана, их матерей, жен и детей. Как назидательно, как интересно было бы почитать, как вооруженная толпа врывается в дома, выволакивает сыновей Амана, отшвыривая и калеча цепляющихся за них женщин, а может быть, проламывая заодно головы и мерзким преступным бабам, смевших спать с исчадиями Амана.

Еще более непонятно — кого именно из персов убили в эти страшные дни? Вроде бы упоминаются конкретные имена… стало быть, существовали какие-то списки этих обреченных «зложелателей»? Или же Порафа и Адалья были широко известны первым читателям Книги Эсфири, все понимали, о ком идет речь?

Но ведь и названо всего несколько имен, а убитых-то семьдесят пять тысяч! Пусть даже это сильное преувеличение, в восточном духе. Главное все же в том, что убитых было МНОГО. Под нож шли вовсе не одни перечисленные по именам «зложелатели», а целые слои общества, целые толпы людей. Людей, «виновных» лишь в том, что они родились не иудеями, а персами, и оказались поблизости от разгоряченных, вооруженных толп, опьяненных кровью и собственной безнаказанностью.

А эти 75 тысяч человек — их как убивали? «Побивали мечом» в собственных домах или на улицах? А какова судьба семей этих «зложелателей иудеев»?

Погром ли это? Если принимать определение еврейской энциклопедии, то вовсе это никакой не погром. Вот если бы Аман стал истреблять евреев, тогда это был бы погром.

Если же принимать определение погрома, каким оно состоялось в своде Законов Российской империи, то любое из этих деяний есть погром — что нападение персов на иудеев, что иудеев на персов. И оба варианта погрома одинаково отвратительны.

Не менее отвратительны вообще нравы Древнего Востока. Чувства собственного достоинства нет. Личной ответственности и чести — нет и в помине. Все герои повествования одинаково готовы делать любую мерзость, лишь бы им это было удобно, выгодно или приятно.

Чтобы удовлетворить свою ненависть то ли персонально к Мордухаю, то ли вообще ко всем иудеям, Аман вылизал царю Артаксерксу все, что полагается лизать восточным владыкам. Артаксеркс в своей империи — единственный и неоспоримый хозяин жизни и смерти и отдельного человека, и целых народов. Ему понравилось лизание Амана, и он позволил ему истребить сколько-то своих подданных — иудеев. В сущности, у царя тоже нет ни чести, ни совести, ни собственного достоинства.

Но Мордухай смог подарить царю не только свою собственную рабскую преданность, сопровождаемую лизанием. Мордухай смог убедить Артаксеркса еще и через сладость заветного места своей воспитанницы Эсфири. Политическое блядство во всех смыслах.

А персидские чиновники? «Князья в областях, и сатрапы, и областеначальники, и исполнители дел царских»? У них тоже нет ни чести, ни совести, ни своего мнения даже. Это — высокопоставленные холуи над холуями, холуи холуев и всяческие холуи. Это простые исполнители воли царя, и они сделают все, что им велят из дворца в Сузах. Независимо от того, разумен ли приказ, приличен ли, имеет ли смысл, полезен или нет. Велят дать Аману резать евреев? Слушаемся! Создадим условия Аману. Велит царь евреям резать персов? Как прикажете! Создадим условия Мордухаю.

Аман готов истребить всех иудеев, до каких только он дотянется.

Мордухай готов перерезать всех персов.

Погром как погром, а кого будут «громить» — зависит от воли, желания и блажи одного человека: царя Артаксеркса.

Не могу сказать, что нравы и персов, и иудеев нетипичны для эпохи. Обычна даже отвратительная жестокость, с которой истребляют целые семьи, с удовольствием отмечая: мол, вырезали и детей своих врагов! Ведь и на глазах царя Цидкии были убиты его сыновья — в назидание и на страх всем остальным.

Так что история, конечно, мерзкая во всех своих деталях, но так же дико, жестоко, кровожадно, безнравственно было и все общество Древнего Востока.

Разница между резней, когда евреи убивали персов, и другими резнями не в том, конечно же, что вот всем можно, а именно евреям ни в коем случае нельзя. Разница в том, что вся эта история у современного человека не может вызывать ничего, кроме брезгливости…

Если вызывает гордость предками — вот это уже непонятно.

Ни одному цивилизованному народу и в голову не придет ПРАЗДНОВАТЬ это событие, сделать его частью своей культуры и культурной традиции. А иудеям — пришло!

Потому что именно в честь такого славного, в высшей степени героического события, как погром и резня, купленные интимным местом гаремной женщины Эсфири у царя Артаксеркса, был установлен праздник Пурим в 14-й день месяца Адара (за месяц до Пасхи). В этот день в синагогах читается библейская книга «Эсфирь», в числе прочего, с этими вот самыми строками, которые я привел. Так сказать, в назидание потомкам.

А прихожане должны участвовать в ритуальном убийстве Амана! Видимо, и в ритуальном убийстве его детей? На последний вопрос нет ответа, но прихожане должны являться в синагогу с хлопушками, шариками, трещотками и даже с пистолетами, которые заряжены холостыми патронами.

При упоминании имени Амана все иудеи должны громко кричать: «Бей Амана!!!» — и создавать как можно больше шума. Палить в воздух, хлопать хлопушками, колотить в миски и, главное, громко вопить, требуя крови врага народа иудейского, Амана.

В России ничуть не меньше возможностей сделать погром, жестокое истребление врагов своей культурной традицией. Хотя бы истребление княгиней Ольгой послов древлян, убийц своего мужа. А потом истребление и всего древлянского племени.

Или вот в 1113 году, в междуцарствие, Владимир Мономах медлил занять киевский престол, и в эту пору безвременья киевляне поднялись на бунт. Побили они многих ненавистных за «неправды» бояр, а кроме того, «потом Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времени до прихода Владимирова». А когда Владимир Мономах подошел, «просили его всенародно о управе на Жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их закон».

Владимир отвечал киевлянам так: «Понеже их [Жидов. — А.Б.] всюду в разных княжениях вошло и поселилось много и мне не пристойно без совета князей, паче и противно правости… на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погибнуть. Для того немедленно созову князей на совет»{10}.

Думаю, что если когда-нибудь дату и будут отмечать, то как зафиксированную в летописях дату приоритета закона на Руси. Время, когда князь не хочет поступать «противно правости», боится гибели невинных, а для решения проблемы собирает совет. На княжеском же совете принято было решение ограничить размер процентов при займе, что и было внесено в соответствующие Уставы Русской Правды, в Правду Ярославичей.

В Европе тоже, при желании, можно праздновать погромы разного рода. Например, Варфоломеевскую ночь — ночь на 24 августа 1572 года. Католики, боясь усиления протестантов — гугенотов, убедили короля Карла IX в том, что зреет гугенотский заговор, и добились его согласия на резню. В точности, как Мордухай убедил Артаксеркса отдать на их волю их врагов. Свою бабу католики под Карла IX не подкладывали, но королева-мать, Екатерина Медичи, участвовала в заговоре и убеждала короля позволить перерезать протестантов.

Погром состоялся — одна часть населения напала на другую, было убито более 3 тысяч гугенотов, в том числе их неформальный вождь, пятидесятитрехлетний адмирал Колиньи.

Французы отнюдь не забыли Варфоломеевской ночи, но явно не собираются шумно праздновать это событие и внести в календарь «красное число» 24 августа.

Насколько мне известно, еврейский народ — единственный в истории народ, который превратил память об одном из учиненных им погромов в праздник. Я ошибаюсь? Тогда приведите мне, пожалуйста, примеры такого рода! Хотя бы один или два.

«Первый в истории типичный погром, то есть массовое истребление жизней, устроили сами евреи. Мало того, они до сих пор ежегодно празднуют это кровавое деяние», — констатирует В. В. Шульгин{11}. И предлагает новый термин: «мордохеевщина». «Одно из двух: или погром есть деяние отвратительное, — и в таком случае нельзя его праздновать; или же, если его празднуют, то нельзя осуждать другие народы, которые прибегают к погромам «при аналогичных обстоятельствах…» Логично!

…Впрочем, я уже привел в пример определение еврейской энциклопедии: погром — это когда нападают на евреев. Только такой двойной счет позволяет одновременно считать погромы чем-то совершенно аморальным и мерзким и в то же самое время шумно праздновать годовщину погрома и вовлекать в это действие детей. Ведь с помощью Мордухая и Эсфири «хорошие» резали «плохих». Тех, кого и надо всегда резать.

Впрочем, и в дальнейшем погромы бывали весьма разными… И еврейскими, и нееврейскими. Необходимо выяснить, почему и как евреи резали греков, а греки — евреев. А также почему евреи ни разу не устроили римского погрома, а римляне — еврейского.

>

Глава 2. Как евреи громили греков, а греки — евреев

Проклят тот, кто разводит свиней, и проклят тот, кто обучает сына мудрости эллинской!

(Талмуд)
Греки и римляне

Поразительная закономерность: в еврейской традиции полагается считать, что греки были благородны, приличны, а главное — необычайно талантливы. Римляне же были грубыми, злобными, не знали наук и искусств, плохо учились у греков, а созданные их руками статуи — только скверно сделанные копии, изображающие глупых, малокультурных, самовлюбленных.

Наверняка читатель слышал рассуждения (хотя бы в школе) о том, как грубый, жестокий Рим завоевал тогдашний мир, и ничего хорошего из этого не получилось. Ведь это греки были талантливые и умные, гениальные ваятели и блестящие ученые, а вот римляне — тупые вояки, примитивные администраторы, которые только и умели, что строить дороги да организовывать производство, а вот по части наук и искусств… Эта нехитрая идея пропагандировалась даже на уровне детских книжек. В одной из них (написанной, кстати, родным братом С. Маршака, взявшим псевдоним) есть глава «Как большой Рим завоевал маленькую Иудею»{12}. Само название тут о многом говорит; не названа же ни глава, ни книга: «Как Иудея навязала Риму три никому не нужных войны и все их с треском проиграла». А написать такую книгу есть намного больше оснований.

В книжке речь идет о ступенях прогресса — и автор вколачивает, как тупой гвоздь, идею о тупых и злобных римлянах, о Римской империи как регрессе по сравнению с греческими городами-государствами. В том, что Рим завоевал Иудею, вдруг оказывается тоже страшно «реакционный» смысл. А ведь на этой книжке и ей подобных воспитывались поколения…

В доказательство же главной идеи часто приводится «неопровержимый» аргумент:

— Да вы посмотрите на лица греческих и римских статуй! У греков — интеллект, культура, сразу видно… А лица римских императоров — это же сплошная тупость, самодовольство, грубая спесь… Вы разве сами не видите?!

Скажу откровенно: НЕ ВИЖУ! И даже готов крупно заплатить тому из читателей, кто сможет показать мне хотя бы один римский бюст, хотя бы одну римскую статую с жалкими, тупыми, дегенеративными чертами. Потому что единственные римские изображения этого рода — головы умирающих варваров на фронтонах одного римского здания. Римляне учились у греков и, к чести их будет сказано, сами этого отнюдь не отрицали. Но ученики очень быстро догнали, а кое в чем и превзошли учителей (то же строительство дорог, городов, акведуков, портов, а также и в медицине, и в сельском хозяйстве, и в инженерных науках). Представление о примитивности римского искусства и об эллинских недосягаемых образцах — попросту миф (не говоря уж о той «малости», что классическая «страна искусств» в современном мире не Греция, а все-таки Италия).

Этот миф очень дорог сердцам людей иудаистической цивилизации. Став во главе российской науки, заняв место уничтоженных или бежавших специалистов русского происхождения, еврейские ученые оттуда, откуда пришли, принесли с собой в кабинеты и аудитории, в музеи и научные учреждения и кое-какие предрассудки. Например, острую нелюбовь к Риму. Люди, каждый год кричащие «Бей Амана!», не любят и римлян — что поделать!

Так ведь во Франции тоже считают римское искусство ниже греческого! В книге Анри Боннара «Греческая цивилизация» об этом сказано очень определенно!

А какого этнического происхождения Анри Боннар? И примерно треть французских специалистов по античной истории? Почему вы решили, господа, что только русским можно навязать собственные дикие представления и утробные комплексы?

Так что миф об убогих римлянах — он и есть миф, даром что миф этот международный. И совершенно непонятно, почему мы должны разделять национальные предрассудки евреев или платить по их счетам двухтысячелетней давности.

Это злобное отношение к Риму тем более странно, что римляне никогда не были антисемитами. Более того — они много раз спасали иудеев от греческих погромщиков.

Под властью эллинов

С самых первых этапов знакомства эллины отзывались об иудеях с интересом и явным уважением. Феофраст, старший современник Александра Македонского, сверстник его учителя Аристотеля, называл иудеев «народом философов». Клеарх из Сол, ученик Аристотеля, говорил, что это не народ, а целая философская школа.

Сохранилась легенда, что при завоеваниях Александра Македонского на Востоке иудеи сначала не хотели нарушать клятву верности персам и отказались признавать власть Александра. Но когда Александр Македонский двигался со своей армией на Египет, навстречу ему вышла целая процессия во главе с первосвященником Яддуа: привычные подчиняться завоевателям, иудеи поняли, что плетью обуха не перешибешь.

К их удивлению, Александр сам сошел с коня и низко поклонился Яддуа. Он объяснил это тем, что еще в Македонии к нему во сне явился некий восточный человек и предсказал, что завоевание Азии кончится для Александра Македонского победой и славой. Это видение, по словам Александра, было очень похоже на Яддуа…

Если принимать легенду всерьез, имеет смысл предположить — а не рассказывали ли Александру об Иерусалиме и его первосвященниках? И обо всем «народе философов»? Если да — то стоит ли удивляться, что в честолюбивых снах ему явилось нечто очень похожее…

Во всяком случае, Александр посетил Иерусалим, даже принес жертву Богу Израиля, и оставил Иудее ту же свободу и то же самоуправление, которое было у нее при персах.

Сам Александр умер очень рано, в 34 года, и его империю разделили ближайшие соратники. Селевк взял себе Сирию и Вавилонию, Птолемей взял Египет, Неарх взял себе только флот. С этого момента Неарх исчезает из истории, потому что флот вышел из Персидского залива неизвестно куда и бесследно пропал в океане. Никто никогда не видел ни одного корабля, ни одного матроса этого флота. Исчезновение флота Неарха — одна из самых больших загадок истории.

Между Селевкидами и Птолемеями

Селевкиды охотно давали права гражданства евреям — лишь бы они селились в крупных городах. Вскоре евреи составили значительную часть населения в столице государства Селевкидов — Антиохии.

Воцаряясь в Египте, Птолемей уже по дороге из Вавилона увел многих иудеев с собой в Египет — до миллиона человек. А потом и саму Иудею захватил и не стал отдавать Селевку. Видимо, Птолемей просто хотел иметь побольше людей из «народа философов» и не мог смириться, что ими владеть будет один только Селевк.

Птолемей основал династию, в которой его имя стало чем-то вроде титула царя. Для египтян же Птолемеи были чем-то вроде фараонов… в конце концов, мало ли какие иноземные династии побывали на египетском престоле.

Птолемей I Лаги (304–283 до н. э.) — первый царь в этой династии — продолжал выводить евреев к себе в Египет и дал им все права гражданства. Два квартала из пяти городских кварталов в Александрии заселено было евреями. Иудеи составили половину населения этого города. Александрия Египетская была самым богатым, самым значительным городом Восточного Средиземноморья. Египетские евреи — единственные представители диаспоры, к которым обращено одно из сочинений еврейской Библии — Танах (еврейская версия Ветхого Завета).

С ходом времени между евреями, жившими в империи Селевкидов, и египетскими евреями — подданными Птолемеев появилось много различий. Даже летосчисление было другое, потому что в империи Селевкидов считали время с года воцарения Селевка — с 312 года до Р.Х., а у Птолемеев считали время по годам правления очередного Птолемея — фараона. В империи Селевкидов иудеи говорили на арамейском, а в Египте в массе перешли на греческий. Как возмущаются патриархальные иудеи, они «забыли многие заветы отцов».

С самого начала эллинизма, с 312 года, Селевкиды и Птолемеи оспаривали друг у друга Иудею. Порой вели они себя точно так же, как Вавилония и Египет в такой же ситуации: например, агенты Селевкидов подстрекали иудеев прекратить платить дань Птолемеям, обещая прийти на помощь восставшим. Все эти попытки не имели особого успеха, пока иудеи были верны Птолемеям. Но после правления Филопатора, травившего их дикими слонами, лояльности у них поубавилось. И когда Антиох III Великий двинул свои войска, иудеи поставляли его армии продовольствие, прогнали из Иерусалима египетский гарнизон и даже вступали во вспомогательные войска. В 201 году Селевкиды утвердились в Иудее.

Как перевели Библию

Птолемей II Филадельф (283–247 до н. э.) окружал себя поэтами, учеными и путешественниками. Он создал знаменитый Мусейон, в котором были собраны величайшие художественные и литературные сокровища всего мира. Евреев было много при его дворе, и царь любил спорить и беседовать с ними о различных предметах. Очень мешал языковой барьер: как только эллинам или египтянам удавалось прижать к стене иудея, он тут же цитировал Библию на иврите: «А мы говорили вовсе не об этом!»

И тогда царь сделал неожиданный ход: он написал иерусалимскому первосвященнику Элиазару и попросил его прислать самых ученых людей. Элиазар с удовольствием выполнил просьбу царя и прислал, по одним данным, 70, по другим — даже 72 ученых, одинаково сведущих по-гречески и по-арамейски.

Элиазар поместил этих ученых в особом здании на острове Фарос, близ Александрии, — на острове, где помещался знаменитый Фаросский маяк, второе чудо света, высотой 135 метров. По легенде, Филадельф велел держать каждого из переводчиков в полной изоляции, а потом велел сравнить все полученные переводы Библии на греческий язык.

История эта излагается несколько иначе у Льва Николаевича Гумилева: он считает, что царь приставил к переводчикам стражу и сказал, что казнит их всех, если их переводы будут отличаться друг от друга. Ни у кого больше я не слышал этой версии, и, честно говоря, не особенно в нее верю. Скорее всего, Льву Николаевичу просто было приятно придумывать, как пугали и мучили евреев.

Во всяком случае, перевод Библии был сделан, все семьдесят копий оказались практически идентичны, и этот перевод вошел в историю как Библия Септуагинта — то есть Библия семидесяти толковников. И теперь споры иудеев с египтянами и греками велись не менее ожесточенно, но зато с большим знанием предмета.

Художества Филопатора

Отношения иудейской общины с Птолемеями омрачились лишь на мгновение при Птолемее IV Филопаторе (221–205 до н. э.). Этот фараон разбил селевкидского царя Антиоха III Великого, и иудеи торжественно поздравили его (кстати, многие иудеи воевали в армиях Птолемеев)… Царь захотел посетить Иерусалим и в Иерусалиме — храм. Все бы хорошо, но царь, несмотря на уговоры жрецов, ропот народа, попытался войти не только в открытые всем пределы храма, но и в Святая Святых. По легенде, царь успел только встать на порог — и тут же упал, ему сделалось дурно. Царя пришлось вынести из храма на руках, и с тех пор он невзлюбил евреев.

Вскоре Филопатор издал Указ, согласно которому пользоваться гражданскими правами могли только те, кто соблюдает греческие религиозные обряды. Евреи заведомо не могли поклоняться идолам, и их положение в государстве пошатнулось. Что поделать! Эллинистические державы были сложными соединениями греческих традиций гражданского общества и восточной деспотии. В классический период Греции в Афинах или в Беотии VI века до Р.Х. никто не мог отнять права гражданства у того, кто не запятнал себя преступлением. Теперь фараон греческого происхождения с греческим именем Птолемей мог по своему произволу отнять гражданские права — причем сразу у целого народа. Вот захотел — и отнял!

Есть даже сведения, что Филопатор не ограничился попыткой лишить евреев гражданства, а учинил еще более жестокие преследования. Как-то он согнал александрийских евреев на площади и напустил на них диких слонов. По легенде, толпа издала такой крик ужаса, что слоны испугались, бросились назад и подавили стражу и зрителей-египтян. Опять же, согласно легенде, Филопатор после этой истории раскаялся и не стал преследовать иудеев — счел избавление их от слонов божественным чудом и знамением.

Был ли он вполне вменяем, Филопатор? Трудно сказать, потому что психика неограниченного владыки всегда искажена — уже из-за его безнаказанности.

Синагога и Храм

Главное — больше не было никаких неприятностей, и еще много веков прожили легендарные два еврейских квартала Александрии, город в городе. Здесь была построена синагога таких размеров, что слов священника не было слышно у входа. Чтобы все знали, когда возглашать аминь, поднималось специальное знамя.

Иудеям этого было мало, и Птолемей VI Филопатор дал согласие построить в Египте второй храм наподобие Иерусалимского. Такой храм воздвигли не где-нибудь, а в Леонтополе в 160 году до Р.Х. Этот храм, полная копия иерусалимского, простоял больше двух веков, до Иудейской войны. В течение более двух с половиной столетий это святилище оставалось священным центром египетского еврейства.

Почему египтяне не любили евреев

Греки были народом торговым, городским, активным, грамотным. К тому же в Египте и на Переднем Востоке они были переселенцами — то есть людьми особенно активными и бойкими.

Египтяне были народом крестьянским, патриархальным, пассивным. 99 % египтян оставались жителями деревень, которые вели традиционный образ жизни, платили налоги хлебом и скотом, трудились на прокладке дорог и каналов. Они не были гражданами и оставались бесправными жителями азиатской деревни. А Птолемеи были для них чем-то вроде новой династии фараонов.

Став гражданами Александрии, евреи получили права гражданства. До сих пор историки спорят, в какой степени они были равны с греками{13}. Но в любом случае евреи были в привилегированном положении по отношению к «туземцам». У Селевкидов, в Сирии и Месопотамии, было все же полегче — там «туземцы» довольно легко получали права гражданства в городах.

А вот в Египте «туземцы» оказались на положении низшего сословия и без особых перспектив. Унижение египтян было таково, что «в Александрии для наказания используются различные орудья в зависимости от положенья наказуемых: одним кнутом бьют египтян и есть для этого особые люди, другими, плоскими — александрийцев и палачи их — александрийцы»{14}.

Чем отличаются плоские кнуты от круглых, мне разбираться не хочется. Но характерно, что во время гонений на александрийских евреев особое возмущение Филона вызывало то, что доставленных в театр на потеху публике почтенных евреев избивали «неправильными», круглыми кнутами, предназначенными для египтян: «И всего непереносимее, что евреев среднего сословия били теми кнутами, какими обычно наказывали людей свободных и полноправных граждан, важных же лиц — старейшин, так именуемых по возрасту своему и положению, унизили, истязая орудиями, предназначенными для египтян низшего сословия, причем виновных в тягчайших преступлениях»{15}.

Было бы странно, если бы египтяне любили евреев. Греки были завоеватели, а евреи даже не завоеватели, а подхалимы и приживалы, непонятно какими хитростями присвоившие себе привилегии… вплоть до особых кнутов.


Если верить составной части Талмуда, Агаде, египтяне обратились к самому Александру Македонскому: пусть он рассудит их с евреями. Ведь евреи сбежали из Египта, заняв или похитив золото египтян! Моисей даже прямо приказывал евреям красть и занимать перед бегством! Пусть теперь они отдают похищенные сокровища.

Евреи поступили юридически грамотно: они потребовали возмещения стоимости работ, которые они осуществили, находясь в египетском рабстве. И добились решения в свою пользу!

Вообще-то, Агада включает много сведений о жизни тогдашнего общества, ей можно доверять. Агада содержит толкования, народные сказания, притчи, нравственные поучения, жизненные рассуждения, сведения из всех областей знания и суеверий.

Если был такой суд, это означает — египтяне верили в сказания о «египетском плене». Впрочем, это известно и из египетских источников. Египтяне рассказывали, что евреи произошли от подонков и от прокаженных, которых в древности изгнали из Египта. Возглавивший изгоев Моисей был египетским жрецом-ренегатом и тоже прокаженным.

Сумасшедший египетский жрец Моисей назло египтянам изобрел религию, намеренно оскорбительную по отношению к египетской традиции. Это Моисей придумал приносить в жертву священных для египтян животных.

Народные представления о евреях не были опасны — мало ли что болтают всякие там дикие «туземцы»? Но постепенно появилось немало египтян, получивших греческое образование и с ним — гражданские права. Эти люди были «свои» и для египтян, и для греков.

Ссоры с природными египтянами не могли бы иметь каких-то серьезных последствий для евреев, однако недоброжелательство греков было очень опасным. Греческая культура составляла основу средиземноморской цивилизации эпохи эллинизма. Вопрос об отношении к грекам и греческой образованности имел принципиальное значение для всех народов Востока. Египтянин Манефон, вавилонянин Беросс — каждый из них писал по-гречески историю своей страны, чтобы доказать полноценность своей культурной традиции, от которой некогда учились будто бы и сами греки.

Одновременно в своих книгах, написанных на греческом языке, они рассказывали грекам, как для них опасны евреи.

Херемон — александриец, происходивший из касты египетских жрецов, — рассказывал, что изгнать евреев из Египта велела богиня Изида. Она явилась во сне фараону и велела ему изгнать евреев за их мерзкие кощунства и злодеяния.

Младший современник Херемона — Апион — рассказывал об открытии (или все же «открытии»?) Антиоха Эпифана из династии Селевкидов{16}. Будто бы, захватив Иерусалим, царь обнаружил в храме некого человека, который рассказал о таком обычае евреев: «Поймав какого-нибудь греческого бродягу, они в продолжение года кормят этого человека, затем, отведя в какой-то лес, убивают, тело его по своему обряду приносят в жертву и, вкусив от его внутренностей, во время жертвоприношения приносят клятву, что всегда будут ненавидеть эллинов»{17}.

Первый научный антисемит

Манефона часто называют «первым антисемитом», и для этого есть основания. Правда, Манефон очень мало похож на антисемита, которого с такой настойчивостью рисуют еврейские националисты: образ невежественного злобного дурака, агрессивного и недалекого; жалкого существа, проигравшего жизнь и теперь злобно завидующего процветающим евреям.

Потому что был Манефон человеком исключительно ученым, умным и талантливым и к тому же весьма успешным в жизни. Сын грека и египетской жрицы высокого ранга, Манефон сделался верховным жрецом в Гелиополе и одновременно — сотрудником знаменитого Александрийского Мусейона — музея и вместе с тем Академии. Прекрасно зная и греческий, и египетский языки, Манефон был редким исключением из правила: чаще всего такие «помеси» утрачивают наследие и отцов, и матерей, падают если и не на дно жизни, то уж, наверное, на дно культуры. Манефон счастливо избежал судьбы сделаться и не греком, и не египтянином — он-то как раз был сразу и греком, и египтянином.

Манефон известен до сих пор как автор книги, написанной на греческом языке: «История Египта». Это он первый разделил историю Египта на три Царства и на 30 династий; его хронологией пользуются до сих пор. Манефон относится к числу историков, которых потомки пока не поймали ни на одной неточности.

Так вот — вы себе представляете? — этот Манефон взял и сделался антисемитом! Манефон признавал подлинными легенды Священной истории, но при этом писал, что евреев прогнали из Египта потому, что они болели проказой и представляли опасность для окружающих. Что вывел их из Египта сумасшедший жрец Моше (Моисей). Он был тоже прокаженным, то-то его и изгнали из Египта вместе с евреями. Манефон считал, что евреи нечистоплотны, дики и что они назло египтянам приносят в жертву коров и быков в иерусалимском храме — ведь в Египте коров обожествляли, а быку Апису поклонялось.

Манефон первым письменно обвинил иудеев в том, что они приносят в жертву людей других народов, выцеживая у них кровь: Апион жил через два с половиной века после него.

Еще Манефон писал, что евреи страшно жадные и добиваются всего, действуя группой, поддерживая друг друга, и что им для достижения своей цели все средства хороши. Везде-то они просочатся, везде пролезут — и нет же, чтобы честными методами.

Насчет шествия прокаженных во главе с сумасшедшим жрецом — в это не очень-то верится. Но антисемитизм Манефона совершенно не похож на антисемитизм, который хотели бы видеть большинство евреев — на антисемитизм злобных неудачников и недоучек. Но в нем проявляется другая сторона этого явления: за громкими фразами, жуткими обвинениями и далеко идущими выводами очень хорошо заметны деловые интересы и политические страсти.

В конце концов, египетские жрецы, образованная египетская знать были первыми учителями Манефона, его общественным кругом. А верхушка египетского общества евреев, что поделать, не любила — эта верхушка считала, что это она должна стоять у трона Птолемеев-фараонов. В евреях этот слой видел попросту наглых выскочек и относился к ним плохо и даже агрессивно.

Еврейский ответ

Евреи занимались тем же самым, что и образованные египтяне{18}, то есть доказывали, что, во-первых, они хорошие и египтяне на них врут. Во-вторых, что это они, евреи, больше похожи на греков. Споря с Манефоном и Апионом, Иосиф Флавий полемически восклицал: «И разве не потому всех вас мы называем египтянами или вообще не почитаем за людей, что вы противно человеческой природе поклоняетесь животным, кормите их и всячески ублажаете?»{19}.

Ход безошибочный! И для греков, и для римлян поклонение животным казалось чем-то примитивным и грубым, недостойным человека. А раз так, «надо» «доказать»: хорошие греки как раз всегда любили евреев, это египтяне их испортили. «…Пока греки и македоняне владели этим городом, они никогда не устраивали против нас никаких гонений и позволяли нам жить по древним обычаям. Однако когда вследствие времени смут среди них возросло число египтян, то прибавилось и это явление»{20}.

И вообще: «Египтяне первые начали с наветов на нас»{21}. А что для египтян оскорбительны рассказы Библии о «египетском плене» и о пребывании в Египте Моисея — так это же мелочи! И чего эти египтяне так озлобились? Наверное, неудачники.

Почему греки не любили иудеев?

Греки презирали туземные египетские обычаи и не считали себя ровней египтянам. Но египетских погромов они не устраивали, а вот еврейские — устраивали. Почему?! Потому что евреи — конкуренты. Легко любить, по крайней мере, уважать, «народ философов» на расстоянии. А вот когда этот народ отнимает у тебя кусок хлеба — тут эмоции уже совсем другие.

Со времен Александра Македонского эллины, а потом и римляне создали мировые империи. Евреи, умеющие жить в диаспоре, в основном городское население, стали занимать престижное положение в производстве товаров и в торговле. Римлянам было полегче: они не были племенем торговцев, на их диковатый запад еврейские и греческие купцы несли и товары, и само денежное обращение. А какое дело римлянам, делают это греки или иудеи?

«Они проникли во все страны мира, и трудно указать такое место в мире, куда бы это племя не пробралось и не стало бы господствующим» — это писал уже Страбон в своей «Географии». Судя по интонации, Страбон или нейтрально-безразличен к явлению, просто изучает его, и все. Или он даже восхищен талантами тех, кто «пробрался во все страны мира» и стал там «господствующим»{22}.

А вот грекам приходилось туго. Евреи оттесняли их от должностей на службе царям, да еще и торговали успешнее. В результате греки очень рано начали слушать наветы «туземцев» и даже сами много чего добавлять.

Телохранитель и соратник Александра Македонского царь Фракии Лисимах рассказывал о нечестии евреев, якобы разрушавших египетские храмы. Он даже утверждал, что первоначальным названием Иерусалима было «Гиеросила» — т. е. город «Святотатск»{23}.

Бред? Но, вероятно, в это верили.

Живший через семь веков после Лисимаха и через три столетия после Апиона уроженец Кирены Синесий (ок. 365–413/414), описывая в письме к брату свое неудачное плавание на корабле, большую часть экипажа которого составляли евреи, замечает о них: «Иудеи — пропащее племя, чтущее долгом благочестия уморить как можно больше эллинов»{24}.

Как видно, и в это обвинение верили, причем очень долго и устойчиво.

Ненависть греков уже была опасна для всех еврейских общин Восточного Средиземноморья.

Ассимиляция иудеев

И в государстве Селевкидов, и в государстве Птолемеев иудеи в массовом порядке ассимилировались в лоне греческой культуры. Даже не порывая с иудаизмом, они начинали перенимать эллинские обычаи, даже в семье говорили по-гречески, называли детей греческими именами и постепенно становились эллинами полностью или хотя бы частично.

В эту эпоху в жилых домах Иерусалима на стенах и полу появляются мозаики, позже такие дома возникают и в еврейских кварталах других городов. Гробницы Зхарии и семьи Хезер на Иерусалимском кладбище с колоннами и абаками очень похожи на греческие гробницы в Северном Причерноморье или на Переднем Востоке.

Для этого периода, а потом для римского времени типично украшение синагог, хотя изображение живых существ — вопиющее нарушение запретов иудаизма. Но такие синагоги с украшениями, с фресками на темы Ветхого Завета известны в Малой Азии и в Сирии. Синагога в Тунисе имеет мозаичный пол и стены, расписанные растительными орнаментами, которые переплетаются с изображениями играющих дельфинов и птиц совершенно в римском стиле. И надпись на латыни: «Раба Твоя, Юлия, на свои деньги сделала эту мозаику в синагоге». Как нетрудно понять, Юлия — имя типично римское и уж никак не еврейское.

В эллинистическое время изменяется и планировка синагоги — она становится состоящей из трех сегментов, как и античные храмы (раньше было только два сегмента). При раскопках в Дура-Европос археологи долгое время считали, что ведут раскопки римского храма — такова была планировка сооружения и столько мозаик было на стенах. А оказалось — синагога…

Поток эллинизации так захлестнул иудеев, что повсеместно появились евреи с именами Язон, Аристобул или Медея, все больший процент людей отступался от законов Моисея, и традиционную жизнь вели по большей части жители деревень, и то не все.

Мне трудно принять всерьез рассуждения Дубнова о том, что «эллинизированные» только и делали, что «предавались роскоши и праздности, и все более утрачивали скромные еврейские нравы»{25} и что они «увлекались веселым образом жизни и вольными нравами греков… и ради этого часто отказывались от своих народных обычаев»{26}.

Осмелюсь предположить, что в эллинской культуре иудеев могло привлекать не только посещение театров или домиков гетер… Хотя, во-первых, это разные вещи; и меня удивляют современные евреи, которые не хотят этого понимать. В театры-то они сами ходят, а порой еще в них и трудятся. А во-вторых, хоть режьте, в посещении и театра, и гетер не вижу безысходного кошмара. Почему-то не только гетеры, но даже такие полезные вещи, как стадионы и даже бани сурово осуждаются современными еврейскими историками. Какое от них исходило зло и почему иудей ни в коем случае не должен был следить за чистотой и физическим развитием собственного тела, я не в состоянии понять. Тем более что, опять же, пишут об этом люди, давным-давно, не в первом поколении, освоившие эту «эллинскую скверну» применения горячей воды.

Но кроме театров и гетер, стадионов, бань и других чудовищных вещей, в корне чуждых иудаизму и таящих погибель для еврея, эллинизм мог предложить человеку такие свои стороны, как философия, рациональное отношение к миру, занятия науками и искусствами, независимое положение гражданина, к которому никто не имеет права лезть в душу, выясняя, какого он мнения о мудрых словах великого пророка имярек, или учить его «правильно» спать с женой. И я не уверен, что в «эллинизированные» уходила худшая часть иудеев.

Интересно, как оценивает это явление уже почти современный ученый еврейского происхождения Соломон Михайлович Дубнов: «В жизни древних эллинов, коренных обитателей Греции, были наряду с дурными сторонами и хорошие, как, например, любовь к гражданской свободе, наукам, изящным искусствам, но среди позднейших греков, населявших во времена Селевкидов Сирию и Малую Азию, эти лучшие качества были весьма слабы, а наружу выступали худшие, грубые языческие верования, распущенность нравов, погоня за наслаждениями, страсть к роскоши. Такие наклонности были противны духу иудаизма. Моисеевы законы предписывали иудеям вести скромную жизнь, соблюдать чистоту нравов, воздерживаться от роскоши, не гнаться за удовольствиями, служить невидимому Единому Богу, творцу природы, а не идолам, изображающим разные силы природы. Таким образом евреи, подражавшие греческим обычаям, являлись отщепенцами от своей веры и народности»{27}.

По этому поводу я в силах задать Соломону Михайловичу только один недоуменный вопрос: а как насчет евреев, которые становятся учеными в Российской империи и пишут книги на русском языке? Они-то как, не являются презренными отщепенцами? Нет?

Точно так же, как в Российской империи появились Левитан, Пастернак и Дубнов, точно так же в Египте Птолемеев появились философы-евреи — Аристовул, Эвполем, Эзекиель, Филон Александрийский и многие, многие другие.

Интересно, что феномен эллинизации одинаково оценивает почти полностью ассимилированный С. М. Дубнов и составители израильского учебника{28}. В этом учебнике про евреев в Египте Птолемеев не написано вообще почти ничего. Сказано разве что про антисемита Манефона, но нет ни звука про второй храм и уж тем более про греческих философов еврейского происхождения; даже про таких известных, как Филон, — ни единого слова. По-видимому, Филон не входит в число «Ста знаменитых евреев», а второй храм лучше забыть как страшный сон.

Ведь храм, «как известно», только один, в Иерусалиме, откуда иудеи были изгнаны злыми, отвратительными римлянами. На развалинах «того самого» храма верующий иудей обязан хотя бы раз в жизни пролить слезы об изгнании и о страданиях в диаспоре. Нет и не может быть второго храма!

Ведь и правда! Если юные граждане Израиля будут знать об этом храме в Александрии, они, чего доброго, не так уж рьяно кинутся рыдать — и на развалинах храма, и на реках вавилонских и сибирских. Чего доброго они, еретики, захотят взять и построить храм, если уж он так необходим. Ведь однажды второй храм уже построили.

Чего выть, как гиены, на развалинах двухтысячелетней давности, если можно построить храм в Александрии… а также и в Москве, Лос-Анджелесе, Красноярске и в Токио. Нет-нет! Это очень опасная мысль! Думая так, молодежь перестанет рваться в Израиль и будет меньше слушать сионистов. За нехваткой учебного времени и бумаги на учебники о втором храме — ни гу-гу!

Античный иудаизм

Если община евреев, при размахе-то ассимиляции, и сохранилась, то лишь по одной причине: многие греки и египтяне стали принимать иудаизм. Обряд принятия иноплеменником называется гиюр, в те времена он был очень легким и простым. Иудаизм же был сложнее идолопоклонничества и нес в себе более высокую мораль. В конце концов, и Й’ахве, и пророки Израиля не пьянствовали, не устраивали драк и не спали с чужими женами, как Зевс, не устраивали сомнительных делишек, как Аполлон и Афина Паллада.

Прав, тысячу раз прав мудрейший Эркюль Пуаро, гениальный сыщик, порожденный фантазией Агаты Кристи: «Эти боги и богини… они выглядели личностями криминальными. Пьянство, дебоширство, кровосмешение, насилие, грабеж, убийство и мошенничество — словом, достаточно, чтобы держать уголовное право в постоянном напряжении. Ни приличной семейной жизни, ни порядка и метода. И даже в преступлениях — ни метода, ни порядка!»{29}.

Еще под властью Персии иудеи спорили, должен ли иудаизм оставаться племенной веркой, идеи и запреты которой касаются только одного малого племени, или же иудаизм позволительно нести другим народам. Разные пророки изрекали по этому поводу настолько разные мнения, что впору заподозрить — а может, они говорили от имени разных богов?!

Пророк Иеремия пугал иудеев страшными карами, если они не будут выполнять законов Моисея и, в числе прочего, если они будут и дальше брать жен-иноплеменниц. Впрочем, примерно то же самое говорили и пророки Исайя и Оссия — с очень небольшими вариациями.

А вот пророк Иона отправлен был Богом для проповеди вовсе не иудеям, а ассирийцам, в их главный город Ниневию. Некоторым ученым уже в XIX столетии казалось невероятным, чтобы еврейский бог Й’ахве послал бы своего пророка проповедовать иноплеменникам… да не просто иноплеменникам, а чудовищно жестоким, смертельно опасным. Поэтому ученые предполагают — Иона был оправлен проповедовать не ассирийцам, а иудеям, жившим в Ниневии. Мол, его проповеди обращены исключительно к тем, кто уже принял иудаизм.

Я не могу согласиться с этой трактовкой, потому что в Книге пророка Ионы очень ясно сказано, что ходит он по всему городу, а не по какой-то его части, «Ниневия же была город великий у Бога, на три дня ходьбы» (Иона, глава 3.3.){30}.

«И поверили Ниневитяне Богу: и объявили пост, и оделись во вретища, от большого из них до малого» (Иона. Глава 3.4.){31}.

Пусть даже «ниневитяне» для Ионы — исключительно живущие в Ниневии иудеи. Но уж про ассирийского царя сказать это никак невозможно, а «это слово дошло до царя Ниневии, — и он встал с престола своего и снял с себя царское облачение свое, и оделся во вретище и сел на пепел» (Иона. Глава 3.0.){32}.

Выходит, Иона проповедовал все же иноплеменникам-ассирийцам; я же констатирую факт — всю «новобиблейскую» эпоху, с Вавилонского плена, иудаизм колебался между племенной веркой, которая обращена только к одному-единственному народцу, и мировой религией, которая обращена к любому человеку, сыну или дочери любого человеческого племени.

Эти две тенденции всегда четко проявляются в иудаизме, а теперь, в эллинистическую эпоху, иудаизм начал реально превращаться в мировую религию. Забегая вперед — в Римской империи при общем населении порядка 30–35 миллионов человек в I–II веках по Р.Х. до миллиона гоев исповедовало иудаизм (вспомним хотя бы неизвестную Юлию, украсившую мозаиками синагогу в Тунисе).

Три синагоги в Эдессе. Зачем так много? Ну, во-первых, чтобы хватило на всех прихожан. А во-вторых, были среди иудаистов и кое-какие идейные расхождения… Например, в одну из этих синагог не пускали иноплеменников, а пускали только евреев — в смысле, только детей евреек. По генетическому принципу. В другую синагогу пускали всех, чтущих закон Моисея. А в третью не пускали как раз евреев — в смысле, детей евреек. По не очень почтенному, хотя и вполне понятному по-человечески принципу: «Раз они с нами так — и мы с ними будем так же!»

Война за независимость? Погром?

Разумеется, в процессах ассимиляции иудеи вовсе не были едины. Манефон явно ошибался: ни о каком единстве евреев и ни о какой взаимовыручке речь не шла. Более того: трудно представить себе народ больше расколотый и больше склонный к внутренним ссорам и дрязгам, чем евреи в эллинистическое время.

Постоянно вспыхивали споры о том, можно ли строить второй храм в Александрии или Иерусалимский храм должен оставаться единственным, могут ли иудеи жить в диаспоре и вообще кто тут настоящий еврей.

К этим страстям добавились страсти по ассимиляции, и, конечно же, возникло множество группировок, расходившихся в том, до какой степени ассимилироваться позволительно. А тут еще и начал изменяться сам иудаизм…

В Селевкидском государстве еще при Антиохе III жилось иудеям совсем неплохо — примерно так же, как под Птолемеями. Но стоило вступить на престол его младшему сыну, Антиоху IV Эпифану, и все тут же переменилось кардинально.

Впрочем, не менее важно и другое — что, разумеется, «жители Иерусалима разделились на партии»{33}.

Одну партию составили злополучные «эллинизированные». Возглавляли эту партию не кто-нибудь, а первосвященники Иерусалимского храма с именами Язон и Менелай. Нет-нет, я не шучу — иудейских первосвященников действительно звали этими эллинскими именами!

В иврите, правда, сохранилась своеобразная памятка об этих временах: греческое слово эпикуреец (апикорос в еврейском произношении на иврите) стало страшным ругательством.

Впрочем, до самого конца жизни в Палестине иудеев Совет первосвященников назывался греческим словом Синедрион — что означает на языке эллинов «собрание». Еще одно заимствование, как видите. Ну, а греческое слово «синагога» употребляется и сейчас. На иврите ведь дом собраний — это «бет-ха-кнессет»{34}. Так что о сущности заимствований из эллинского языка евреями вполне можно еще и поспорить.

Но, впрочем, ведь и «апикорос» не доказательство того, что «эллинизированные» были очень дурными людьми. Это доказывает только то, что победила другая партия, которая вот так относилась ко всему, что связано с эллинской культурой (продолжая строить синагоги по образцу эллинских храмов и называя их эллинским словом).

Другая партия — хасидеи, то есть «чистые», — отстаивала чистоту своей веры, конечно, как они сами ее понимали. Их лозунги по отношению к эллинской культуре очень напоминали лозунги современных мусульманских фундаменталистов: никаких заимствований. По отношению к «эллинизированным» их намерения очень напоминали Ясира Арафата образца 1970–1980 годов с его шизофренической политикой — «дорваться и резать».

…Все началось с того, что Менелай втерся в доверие к царю и «подсидел» своего коллегу, иудейского первосвященника Язона. Поехал с данью к царю Антиоху IV Эпифану и так сумел ему понравиться, что царь поставил его первосвященником, а Язона сместил. Попутно Менелай еще и спер несколько священных сосудов из храма (наверное, «нравиться царю» было не дешевым удовольствием), а священника, уличившего его, убил. В общем, разбойник и разбойник, не особенно годящийся в жрецы даже Мардука или Ваала. Но когда жители Иерусалима отправили к царю Антиоху делегацию, чтобы обличить Менелая, Антиох слушать их не стал, а велел сразу казнить.

В 169 году до Р.Х. Антиох IV Эпифан отправился воевать с Египтом. Прошел слух, что он погиб. Иудеи в Иерусалиме восстали, а потом — наверное, из природной солидарности друг с другом и из любви друг к другу — стали сбрасывать сторонников Менелая с крепостных стен. По одним данным, побросали «всего» сто человек. По другим — несколько тысяч. Швыряли, как полагается на Древнем Востоке, целыми семьями.

Сам Менелай отсиделся в сирийской крепости на территории города. Язон был на стороне народа и принимал участие в восстании. Как иногда говорят, слухи о смерти Антиоха IV Эпифана оказались сильно преувеличены. Царь прибыл в Иерусалим, подавил восстание. Несколько тысяч человек было продано в рабство, число убитых не упоминается.

Если бы царь ограничился наведением порядка, все могло бы закончиться мирно… но Антиох IV Эпифан решил насильно ассимилировать иудеев. Он запретил исповедовать иудаизм и приказал под страхом смерти поклоняться языческим богам и приносить им жертвы.

Повсюду в Иудее стали ставить статуи эллинских богов, алтари для принесения в жертву животных, нечистых по понятиям иудаизма. В Иерусалимском храме поставили статую Зевса и начали перед ней службы по языческому обряду. Запрещалось отмечать субботу, религиозные праздники, собираться в синагогах. По всей стране шныряли доносчики и бродили военные отряды, чтобы проверить исполнение законов и заставлять иудеев их исполнять.

«Эллинизированные», вероятно, могли осуждать жестокости и крайности, но в принципе ничего не имели против. Они приносили жертвы языческим богам, ели мясо нечистых животных и стремительно завершали свой путь к тому, чтобы стать эллинами.

Хасидеи же уходили из страны, искали гостеприимства у соседних племен или скрывались в пустынях, ущельях и лесах. По ночам они проникали в города и села, поддерживали верных иудаизму, воодушевляли народ. Белорусские партизаны древности!

Сохранилось множество историй о людях, готовых умереть, но любой ценой сохранить верность вере. Старца Элиазара сирийцы уговаривали съесть мясо жертвенного животного, но старец умер под пытками, отказываясь нарушить запрет Й’ахве.

Мать и семеро ее сыновей, чьи имена не дошли до нас, содержались в тюрьме за отказ отступиться от иудаизма. Их избивали кнутами и палками на глазах друг у друга, но безрезультатно. Сам царь явился к ним и потребовал, чтобы они съели свинины.

— Мы скорее удавимся, чем нарушим закон наших предков! — воскликнул старший из сыновей.

Разъяренный царь велел вырвать ему язык, отрубить руки и ноги и кинуть его в котел с кипятком на глазах матери и братьев. Когда убили всех, кроме последнего, самого младшего, царь сказал его матери:

— Уговори хоть этого сына, чтобы он слушался меня и тем самым спас свою жизнь!

Мать же обратилась к сыну со словами:

— Не бойся этого злодея и умри добровольно, как умерли твои братья, за Бога и нашу веру!

Мальчик, естественно, был казнен, а вслед за ним вскоре и мать.

В этой истории слишком много эпического, сказочного — от числа сыновей и строгой последовательности, с которой жестокий Антиох IV Эпифан движется от старшего к младшему. И до откровенной театральности всех передаваемых реплик. Между прочим, создатели этого текста могли определять себя как угодно; могли испытывать ритуальную ненависть любой силы к греческой культуре, но с греческим театром они наверняка были знакомы.

Важно, что такого рода сцены, пусть менее торжественные и назидательные, все-таки происходили — и служили для иудеев примером. И примером мужества, и примером всего, что будет с ними самими, если они не будут бороться. Не от хорошей жизни иудеи переделали прозвище Эпифан, то есть Великолепный, в Эпиман, то есть Безумный, Бешеный. Восстание становилось все более неизбежным, и оно, наконец, произошло.

Легенда связывает события, начавшиеся в горном городке Модеине близ Иерусалима, со священником Мататией из рода Хасмонеев и его пятью сыновьями. Когда отряд воинов вошел в городок и жителей согнали на площадь, чтобы заставить их принести жертву языческим богам, нашелся только один отступник. Но только он собрался принести нечестивую жертву, как старик Мататия бросился на него и вонзил в сердце нож «предателю». Что ж! Таковы они, народные вожди, — это всегда люди, лучше нас самих знающие, что нам надо и как мы должны поступать. Это и у евреев так, и не только.

Затем народ под руководством Мататии и его сыновей кинулся на сирийцев и быстро перебил их. С этого почти стихийного выступления началась настоящая партизанская война, и руководил ею, конечно же, народный вождь Мататия, а после его смерти во главе повстанцев встал его сын Иуда Маккавей (Молот).

Двадцать лет, с 167 по 140 год до Р.Х., шли освободительные войны, приведшие к власти династию, которую называют и Хасмонеями, и Маккавеями. Это была не только война против сирийцев, но и против «эллинизированных». Несчастным соплеменникам, посмевшим думать не так, как хотели от них хасидеи, повстанцы возвращали все, что успели сделать им самим язычники-эллины.

Разумеется, героические иудеи совершили много новых славных подвигов. Например, один из сыновей Мататии, Элиазар, убил мечом боевого слона в 164 году до Р.Х. при битве у города Бет-Цура. Слон рухнул на героя и раздавил его{35}. Не советую читателю проявлять излишнюю доверчивость: длина меча не позволяет заколоть слона — лезвие слишком коротко и попросту не может дойти до жизненно важных органов. Если бы в истории упоминалось копье — еще о чем-то говорить имело бы смысл… Хотя и с копьем трудно подойти к боевому слону, который все время меняет направление. Ну ладно, сын Мататии был необычайно силен и в такой же степени стремителен, слон просто не успел от него убежать. Но резать слона мечом… Это напоминает историю, с помощью которой Дж. Дарелл отомстил противному местному охотнику: как на его бабушку напал бешеный дромадер и она задушила дромадера голыми руками.

Хотя, конечно, «истинный ариец» все может, это давно известно, и нет таких препятствий, которые не преодолели бы большевики. Послушайте! Может, Элиазар задушил этого препротивного слона? Или завязал ему хобот узлом, после чего слон задохнулся? Так бы и говорили…

Как и во время всех смут, происходило множество совершенно отвратительных историй. Вот одна из них: сирийский царь Антиох Сидет подговорил зятя иудейского князя Симона Птолемея убить тестя и самому занять его престол. Птолемей заманил родственников к себе в крепость Док, близ Иерихона, якобы на пир. Там Симона и его сыновей убили, а свою тещу Птолемей держал в заточении как заложницу. Предусмотрительный Птолемей, явно годящийся в восточные владыки не хуже Артаксеркса или Мордухая, послал убийц и к старшему сыну Симона, Иоханану Гиркану, но его предупредили, и он вовремя сбежал.

Иоханан тоже годился в восточные владыки и несколько раз подходил с сильной армией к замку Доку, где затаился Птолемей. А Птолемей каждый раз выводил на крепостную стену свою тещу и маму Иоханана и обещал ее зарезать, если Иоханан будет себя вести не по понятиям. В конце концов Птолемей, оставленный сирийцами без помощи, бежал из Иудеи, но тещу все-таки напоследок зарезал.

Иоханан же повел себе очень неплохо для человека, в одночасье потерявшего отца, мать и двух братьев. Впрочем, у него к тому времени были взрослые сыновья, Аристовул и Антигон. Дети с греческими именами у явного хасмонея — это меня необычайно радует. Душевное здоровье — все-таки очень привлекательное качество! Даже для восточного владыки.

Иоханан с помощью удачливых сыновей завоевал земли самаритян и идумеев и насильственно обратил их в иудаизм под страхом изгнания и смерти.

Тут есть некоторое противоречие… С одной стороны, иудейская традиция появление царя Ирода Великого рассматривает как наказание за это насилие. Царь Ирод захватил власть в 37 году до Р.Х. с помощью римлян, прославился жестокостями, чрезмерными даже для той эпохи и для Востока. Родом же царь Ирод был идумеянин… Вот, мол, заставили идумеян идти обрезаться в иудаизм, а потом к самим же иудеям эта жестокость вернулась. Что ж! Получается красиво, интересно, немного мистично и сохраняет некоторое благородство тона.

С другой стороны, эдомиты «с течением времени слились с евреями…»{36}. И получается, что связывать происхождение Ирода с насильственным обрезанием его далеких предков — это примерно то же самое, что считать Смутное время 1605–1612 годов наказанием за крещение татарских предков Бориса Годунова.

Или, в той же логике, события 1917 года — карой Божьей за женитьбы русских царей на немецких княжнах. Логика та же — то есть вопиющее отсутствие логики, лишь бы потешить свои стереотипы да попугать самих себя ужасами ассимиляции.

Партии

Была ли политика Эпифана погромом? Были ли погромами действия хасмонеев? В любом случае получается, что громили не только греки евреев, а и наоборот. А что самое пикантное, евреи громили евреев.

И дальше в том же духе: только-только ослаб пафос освободительной борьбы, как иудейское общество распалось по крайней мере на три партии — саддукеев, фарисев и ессеев. Все они были готовы в любой момент кинуться резать друг друга.

В таких случаях полагается говорить: «Все образованное общество распалось». Но в том-то и дело, что образованный слой у евреев того времени громаден, не меньше трети, а то и половины всего мужского населения. Партии не были чисто верхушечным, столичным или придворным изобретением, «распадалась на партии» очень значительная часть всего народа.

Название партии саддукеев происходило от имени первосвященника Садика, или Цадика. Потомки этого первосвященника стояли во главе этой партии. Саддукеи отстаивали ту версию иудаизма, которая бытовала до Вавилонского плена, — с храмом, первосвященниками, обязательными жертвоприношениями. Они не отрицали синагоги, но считали ее чем-то глубоко второстепенным. Для них не было важно толкование священных текстов и споры о том, как понимать то или иное место в Библии.

Само воскрешение из мертвых, суд по делам человека, существование рая и ада оставалось для них очень сомнительным делом. «В тот день приступили к нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения…» — свидетельствует апостол Матфей (Мф. Глава 22, стих 23){37}.

Фактически саддукеи стояли за то, чтобы иудеи оставались своеобразным, но ничем не выдающимся народом Древнего Востока. В чем-то народом даже более примитивным, чем египтяне или вавилоняне — те-то уже давно не сомневались в существовании загробного суда… Хотя и не очень представляли, что из себя представляет этот суд и к каким последствиям приводит.

Такой народ Древнего Востока вполне мог не бояться эллинизации — ассимиляция не угрожала его основным ценностям. И саддукеи стояли за широкие заимствования из эллинской культуры.

Фарисеи, то есть «обособленные», «отделившиеся», и впрямь последовательнее других стояли за обособление евреев. Для них был не столь важен храм, сколько синагога и устные народные предания и запреты. Фарисеи считали необходимым строжайшим образом соблюдать эти требования традиции — и записанные в Библии, и устные, до самых мельчайших деталей. В воспаленном воображении фанатиков казалось невероятно важным помнить о каждой, самой мельчайшей частности. Фарисеи охотно помогали больным и бедным, но притом не просто так, а для сплочения общества.

Из рядов лично скромных, ученых, социально активных фарисеев выходили ученые, толкователи Библии, учителя, предприниматели. Глубокая религиозность и нравственные добродетели фарисеев несомненны. Но они — что поделать? — в полном соответствии с положениями иудаизма и впрямь считали самих себя людьми, достигшими пределов совершенства. Раз выполняют закон — что еще надо? Они уже угодны Богу, они уже с ним. Такая позиция производила… не самое благоприятное впечатление.

Фарисеи отстаивали ту версию иудаизма, которая сложилась в диаспоре… но не как мировую религию.

А была еще партия ессеев, то есть «совершающих омовение», или «врачующих». Это была очень странная партия, которую правильнее всего назвать «партией углубления иудаизма».

Ессеи стояли в стороне от любых общественных или государственных дел, посвящая себя исключительно делу личного спасения. На самих себя они смотрели, как на сословие «святых», очень беспокоились о своей телесной «чистоте», каждый день купались в реке или озере. Жили небольшими общинами, куда принимались только мужчины. Собственность обобществлялась. Ессеи занимались земледелием, пили только воду, ели только хлеб и овощи, вели тихую, углубленную в самое себя жизнь.

Ессеи считали, что близится конец света, когда Бог будет судить людей, и что нужно быть как можно более безгрешными, чтобы попасть в хорошее место после смерти. Для этого ессеи старались как можно меньше грешить, а согрешив — ибо как прожить на земле без греха? — старались исповедоваться друг другу, рассказать о грехе и тем изжить его, сделать как бы не бывшим.

В простонародье ессеи считались чудотворцами или святыми — откуда и название. К ним обращались за прорицанием судьбы, за излечением от болезней. За пределами же Иудеи об ессеях слышали не многие — очень уж тихий и незаметный образ жизни они вели.

Партии саддукев и фарисеев старались оттеснить друг друга от управления страной и от должностей первосвященников, их сторонники устраивали порой ожесточенные уличные стычки с мордобоем и поножовщиной (погромы?). Естественно, расколотость еврейского народа на партии очень мешала ему и при нашествиях иноземных завоевателей, и для организации нормальной жизни в стране в мирное время.

Иудаизм и христианство

Существует устойчивое представление, что христианство родилось, как бы выросло из иудаизма. Представление это вовсе не только еврейское, но в еврейской же среде оно приобретает вид не допущения, а непререкаемой истины, причем в самой крайней, самой непримиримой форме. Евреи, как выясняется, стали прибегать к «упаковке» еврейской религии на экспорт. Эта идея и дала миру вначале христианство, а затем — ислам»{38}.

«С начала четвертого века еврейство стоит лицом к лицу не с языческим миром, а с обществом, в котором все большую власть приобретает церковь, вышедшая из того же еврейства. Христианское религиозное мировоззрение все более отдаляется от основ иудаизма»{39}.

Известна и причина, по которой христиане сделались такими плохими: «Все императоры… были христианами и, конечно, оказывали церкви могучую поддержку. По всей империи выросли великолепные соборы. Этот союз церкви с императорской властью имел далеко идущие последствия для характера самой христианской религии. С тех пор как в распоряжении церкви оказались средства принуждения, она стала преследовать приверженцев других религий и навязывать им свое вероисповедание. Так маленькая еврейская секта превратилась в могучую и победоносную христианскую церковь»{40}.

Даже всегда очень корректный С. М. Дубнов не может не заявить, пусть мимоходом: «Христианская религия, вышедшая из иудейской»{41}.

Как ни парадоксально, самый подробный и самый корректный рассказ о возникновении христианства содержится в израильском учебнике — том самом, который точно знает, отчего испортились нравы у христиан.

Читаешь, и душа радуется — авторы даже не поддерживают обвинения христиан в питии крови языческих младенцев! Возникновение же самого слуха связывается с замкнутостью собраний христиан. Мол, не знал толком никто, чем они там занимаются, вот и приписали пропавших детишек христианам… Логично! И в учебнике объясняется, что жилось христианам в Римской империи невесело, почти так же подробно, как в современном польском, например{42}.

Совершенно корректно описывается важнейший вопрос, стоявший пред первой общиной христиан: «К кому обратиться? Только ли к евреям или к неевреям, которые захотят принять новое учение и стать христианами?»{43}.

Действительно, это был самый важный, самый главный вопрос, стоявший перед апостолами; для решения этого важнейшего вопроса они и сошлись в Иерусалиме, в 49/50 году по Р.Х., через 16 лет после Его смерти на кресте. Это был первый в истории церковный собор — сходка апостолов и их активнейших сторонников, примерно пятидесяти уже не молодых людей, не признаваемых ни еврейским, ни римским обществом.

Почему-то важнейшее решение приписывается персонально апостолу Павлу, но по христианской традиции, решение это соборное, общее: «Христианином является всякий, кто верит в Иисуса и принимает его учение — независимо от того, еврей ли он или нет. А соблюдение заповедей Торы Павел счел необязательным»{44}.

Справедливо! Апостолы окончательно поняли, что произошедшее в праздник Пейсах, в месяц ниссан, на 6-м году правления Императора Тиберия, совершенно выходит за пределы племенного или локального события. Вопрос ведь не в том, соблюдает ли человек заповеди Торы, а в более важном: КТО пришел тогда на Землю? И второй, не менее важный: К КОМУ?

Апостолы ответили на эти вопросы так: пришел Сын Божий. Пришел ко всему человечеству.

Евреи ответили на оба вопроса иначе: пришел то ли очередной пророк, то ли вообще никто не приходил, христиане все сами придумали. Но если Христос и пришел, то пришел Он исключительно к иудеям.

Почему же тогда Христос пришел именно в Иудею?! Почему он — сын Й’ахве? На этот вопрос может быть очень простой ответ: да потому, что в те времена большая часть человечества понятия не имела ни о каком таком Едином Боге. Спаситель никак не мог прийти не только к африканцам или индейцам, но даже к цивилизованным индусам и китайцам — они не имели никакого представления о Едином. Даже на Переднем Востоке, где идея Единого Бога пустила глубокие корни, самым подходящим местом для прихода Христа была Иудея. А самой подходящей средой для его понимания были иноплеменники-иудаисты и еврейская диаспора в Римской империи.

Эти люди верили в Единого Бога, они знали о покаянии и прощении, они ждали Мессию, но, в отличие от фарисеев и саддукеев, уже были готовы признать Мессию не племенного, но вселенского. Мессия — Царь иудейский, который сделает евреев владыками мира, не пришел (они его до сих пор ждут). Пришел Тот, Кто отказался быть Мессией для одного отдельно взятого народа. И первыми, кто приняли его, были, строго говоря, не этнические евреи, а иудаисты всех племен и народов. Как оказалось, и язычники были готовы понять и принять Спасителя — стоило обратиться к ним на языке мировой религии и сказать, что перед этим Богом нет иудеев и эллинов, а есть люди-человеки, каждый по-своему плохой и хороший.

Но тут же и объяснение, как испортились христиане: «После разрыва с иудаизмом христиане все еще продолжали считать себя евреями. Они даже провозгласили себя «истинным Израилем»{45}.

Вот это уже некорректно! То есть, может быть, составители учебника считают, что оказали христианам большую услугу, похвалили их за готовность «считать себя евреями». Но это не так. Мало того, что не все апостолы были этническими евреями (Андрей и Лука — имена эллинские), но и христиане называли себя «Израилем в духе» вовсе не потому, что вздумали провозгласить себя евреями. Христиане вовсе не отрицали роли иудаизма в подготовке пришествия Христа. Евреи были для них «Израилем во плоти», причем «Израиль» в этом контексте — страна обетованная, святая земля. После пришествия Христа «Израиль во плоти» уже не имеет смысла, важен «Израиль во духе» — совокупность тех, кто исповедует Христа. Смысл: христиане теперь играют ту же роль в мире, который играли евреи до прихода Богочеловека на Землю.

Христианство не забывало о связи с иудаизмом. Не случайно же римская власть после провозглашения христианства государственной религией и запрещения язычества признала иудаизм как «разрешенную религию», которую не возбранялось исповедовать. То есть были и эксцессы типа бесчинств монаха Бар-Зомы, который в IV веке устроил своего рода Крестовый поход — пошел со своей шайкой на Палестину, громя по дороге синагоги и убивая евреев. Но это именно что эксцесс, римские власти поймали Бар-Зому и казнили. По одной из версий, именно после Бар-Зомы иудеи затруднили обряд гиюра, стали отговаривать неофитов от обрезания. До погромов, учиненных под знаменем христианства, особых проблем восприятия новичков не возникало.

Но и споря с иудаизмом, и объединяясь с ними против язычников, и громя синагоги, и запрещая громить синагоги, играть в евреев христиане как-то и не думали и евреями себя не считали ни в каком решительно смысле.

Только один знакомый мне еврей не согласился с тем, что христианство — это ненормально расплодившаяся иудаистская секта. Это был Владимир Соломонович Библер.

— Неизвестно еще, чего больше в христианстве — иудейского или античного, — заметил Владимир Соломонович на одном из своих семинаров.

Участники семинара восприняли сказанное по-разному. А ведь и правда, неизвестно… В общинах ессеев нетрудно увидеть прообраз монастырей, а в них самих — предшественников христиан. Но ведь и ессеи, при всем их внешнем сходстве с христианами, ведь и они не поднялись до уровня надплеменной морали. Иудаистами они были, иудаистами и ушли из этого мира. Пусть даже своеобразной категорией иудаистов.

А предшественников христианства легко увидеть и за пределами иудаизма: это и египетские и халдейские жрецы, и зороастрийцы: они чтили Ахурамазду, сотворителя мира, и видели в мире арену битвы добра со злом. И митраисты — тоже предшественники христиан! Они поклонялись Единому Богу Митре, чтили его в виде Солнечного диска и священного быка.

Очень многие ромеи — и римляне, и эллины — тоже предшественники; не случайно же они вступали в общины иудеев, чтобы отойти от языческих культов и культиков, поклоняться Единому Творцу.

Сумей иудаизм освободиться от слишком тесной связи с одним народом тогдашнего мира — и очень может статься, он бы и стал религией, объединяющей Империю.

Христианство же окончательно и бесповоротно родилось как мировая религия. «Несть ни эллина, ни иудея пред ликом Моим» — так сказал Спаситель. Эти слова повторяют даже слишком часто, к месту и не к месту, но ведь это и правда было сказано, и сказано именно Человекобогом.

Вот этих слов и не хватало иудаизму, чтобы занять место христианства в духовной (а затем и в политической) жизни Империи.

Родилось христианство в Иудее, в Иерусалиме, нет слов. Но в числе посещенных Иисусом Христом городов мелькает «почему-то» Капернаум, а среди людей, подходивших к Спасителю, есть и римские легионеры (явно никак не иудаисты). Он пришел ко всем и не отказывал в Себе никому.

Да и в самом учении христианства… В его духе, в его постулатах чего больше: душного страха нарушить мельчайший запрет или воспарения духа? Бесправия пророка — живого рупора Бога, который не выбирает свой судьбы, который панически бежит, как бедный Иона… Так что приходится проглатывать его китом, чтобы слушался. Или свободы выбора?

Христианство — это античный рационализм, античный индивидуализм, античное свободолюбие. Христианство немыслимо без таких типично античных идей (напрочь отсутствующих на Востоке), как свобода воли и свобода выбора человека. Ведь христиане верят, что человек лично, персонально выбирает между добром и злом, и от этого выбора зависит его посмертная судьба.

То есть можно привязать идею Конца света, обычай исповедничества, к заимствованиям от ессеев. Но Конца света ждали тогда многие язычники, в том числе в Египте и в Сирии.

Сколько взяло христианство у самых разных языческих культур — трудно сказать. Этой теме посвящают книги, учебники, чуть ли не целые библиотеки. «В самом язычестве не было данных для внутреннего роста, для воспитания в себе начал универсализма»{46}. Но элементы античной языческой культуры прослеживаются в самой планировке христианского храма — в его трехчленной планировке, в его убранстве — статуях, иконах, фресках, алтаре, сосудах. Античность в эту пору проникла и в иудаизм — вспомним изображения людей, мозаики в синагогах… Сама традиционная поза Богородицы с младенцем напоминает поздние изображения Изиды, о чем тысячу раз говорили пламенные атеисты, разоблачавшие сказки о Боге.

Христианство не родилось из иудаизма как его секта — это неправда. Христианство возникло на маргиналии, на стыке нескольких культур. Если даже можно сказать что оно возникло в иудаизме, то не в том фарисейском, ортодоксальном, а во вселенском иудаизме диаспоры, который был открыт диалогу со всеми и находился под сильнейшим влиянием античной культуры.

Огромной империи необходима была религия, которая сплотит ее разноплеменное, разнородное население. Этому разноплеменному, разноязыкому сборищу необходимо было нечто простое, понятное самому малокультурному человеку — и в то же время глубокое. То, что преобразит его жизнь.

Людям, которые уже критически отнеслись ко всем языческим культам, нужно было сделать следующий шаг: создать религию рефлексивную, духовную. Веру, которая по своей внутренней сложности соответствовала бы новому опыту жизни.

Античная культура вырвала человека из общины и рода. Римские юристы не знали принципа коллективной ответственности, а только индивидуальную. За свои поступки каждый человек отвечал лично, сам.

Христианство предлагало то же самое — личный, индивидуальный путь спасения.

Люди античной Римской империи хорошо знали, что мир населяет множество народов и невозможно сказать, что какой-то из них выше или лучше остальных.

«Несть ни эллина, ни иудея пред ликом Моим», — отвечало человеку христианство.

Человеческая душа сложна, многопланова, различна… Душой надо уметь управлять, учил опыт.

Христианство предлагало исповедь, рефлексию, «стояние перед смертью» в осознании своей конечности и бесконечности одновременно.

В христианстве отразился опыт жизни в эллинистических государствах, потом в Римской империи, опыт мистических исканий народов Переднего Востока. Опыт соединения этих духовных исканий и опыта совместной жизни в одном огромном государстве.

Такая религия была необходима — и она появилась. Христианство — очень своевременная религия. Именно поэтому оно так быстро, по историческим меркам — стремительно, прошло путь от крохотной общины до религии большинства и до положения государственной религии.

Причем ведь тогда, в I–III веках по Р.Х., вовсе не одно христианство пыталось стать религией всех людей. На стыке иудаизма, ранних форм христианства, восточных культов, митраизма и зороастризма, разных вариантов язычества появлялись такие причудливые религии, что только диву даешься. Хорошо, что большая часть из них просуществовала недолго.

Багауды, например, даже считали себя христианами, но понимали христианство куда как оригинально. Багауды были уверены, что мученическая смерть приводит человека прямо в рай. В результате шайки багаудов стали бедствием во всей Северной Африке. Подкараулив одинокого проезжего или прохожего, они под страхом смерти вручали ему здоровенную дубину:

— Убивай нас!

Несчастный путник убивал багаудов, обеспечивая им Царствие Небесное, а что он сам, по совершении страшного греха, должен был попасть в ад — это уже была его личная неприятность, багаудов нисколько не волновавшая. Как будет жить нормальный человек с опытом убийства нескольких людей, волновало их ничуть не больше. Трудно сказать, что же это — безумие, культ объективно сатанистский или же попросту своеобразное преломление христианства в сознании людей уголовного мира.

Или вот, например, мандеизм, намного менее кровавый и жуткий, чем вера багаудов. Верующие чтут в мандеизме Манда-д-Хайя, светлую силу, Иоанна Крестителя считают истинным пророком, а вот Христа, Авраама и Моисея — ложными пророками. Мандеизм был силен в I веке по Р.Х., потом угас и почти исчез с лица земли. Но небольшие общины мандеистов до сих пор существуют в Иране и Ираке.

Были и другие, еще более экзотичные религии, но говорить о них можно долго, и это отдельная тема.

А самое главное — евреи-то ведь принимали участие решительно во всех этих духовных течениях… То есть тут, опять же, в любой момент можно сказать, что апостолы или иудеи, ударившиеся в мандеизм, — это евреи «неправильные», «ненастоящие», не такие, как «надо». Спорить я не буду, а только кротко, как подобает жалкому гою, замечу: никто не уполномочивал ни господ раввинов, ни господ хасидов, ни господ сотрудников Симхона и Оросира судить, какие евреи настоящие, а какие нет. Все эти определения вы сами придумали, малоуважаемые. Поэтому вы занимайтесь своими делами, господа, не отвлекайтесь от своих сверхважных занятий, а мое дело констатировать — евреи в I–III веках по Р.Х. участвовали практически во всех духовных течениях, возникавших на громадной территории Римской империи.

Это раскалывало их? Да, несомненно. Иудеи жили менее спокойно и менее дружно, чем любой другой народ империи. Но зато до чего увлекательно!

Первые случаи погромов

Некоторым израильским авторам хватает совести утверждать: первые погромы в Египте относятся еще к персидскому времени. Известно, что на острове Элефантина, на самом юге Египта, египтяне напали на семьи еврейских солдат и убили 5 человек. Дикая логика… Евреи были солдатами персидской оккупационной армии. По обычной в империях практике их отправили подальше от родины, на другой край империи. Для египтян они были точно такими же оккупантами, как персидские солдаты любого рода и племени.

Больше похожи на погром события времен последнего фараона Древнего Египта, последнего независимого правителя Египта Клеопатры (69–30 годы до Р.Х.). Образ этой малосимпатичной дамы воспет и отлакирован благодаря романтической истории любви с Марком Антонием. А была эта дама соправительницей и женой своих двух братьев, Птолемея XIII и Птолемея XIV, причем имела сына от Юлия Цезаря, двух сыновей и дочь от Антония.

Сыновья царицы, Птолемей Александр и Птолемей Лафур, передрались меду собой. Когда Клеопатра послала на Кипр солдат против Лафура, те перешли на сторону Александра, кроме еврейских{47}.

Естественно, Лафур огорчился и начал завоевывать Иудею. О том, что проделывали обе стороны, свидетельствует хотя бы такой рассказ: когда Лафур «остановился в каких-то иудейских деревнях, где оказалось множество женщин и детей… он приказал своим воинам перерезать им горло, бросить в кипящие котлы и потом отведать. Он сделал так для того, чтобы спасшиеся с поля боя и вернувшиеся домой ужаснулись бы увиденному и решили, что враги их — людоеды, еще более устрашились»{48}.

А Клеопатра, поддерживавшая другого сына, послала против него своих еврейских полководцев! Один из них, Хелкия, погиб в сражении, но другой, Анания, разгромил мятежного сына правящей шлюхи.

Но пока царица заключала союзы с евреями и Египта, и Иудеи, александрийские греки стали плохо относиться к Птолемею Александру — именно потому, что он опирался на евреев. Рассказывают, что александрийцы враждебно относились к Птолемею Александру из-за того, что в своей борьбе с братом он опирался на поддержку евреев. Они даже устроили уже самый настоящий погром.

Впрочем, это скорее предыстория другого погрома, произошедшего уже не из-за распрей внутри правящей династии.

Погром 38 года по Рождеству Христову

После захвата Египта римлянами только их власть удерживала греков и евреев от нападения друг на друга. Но в годы правления императора Калигулы в Александрию прибыл новый наместник — Флакк… Этот человек действовал по наущению «Дионисия, прихвостня толпы, Лампона-крючкотвора, Исидора — предводителя черни, сутяги, злодея, возмутителя городов, как называли его чаще всего; они беспрепятственно осуществляли свои решения, и Флакк был нужен им для прикрытия, как бессловесная фигура в маске правителя, но не обладающая властью».

Эти-то люди, явные греки, «и вот они все вместе замыслили страшное для евреев дело и в личной беседе с Флакком сказали так: «Погибли все твои упования на мальчика Тиберия, пропала и вторая твоя надежда — твой друг Макрон; от самодержца добра не жди. А потому нам нужно найти тебе заступника, который лучше других сумеет умилостивить Гая. И этот заступник — город александрийцев: его всегда чтил дом Августов, а нынешний наш владыка — особенно, и если ты одаришь чем-нибудь александрийцев, они вступятся за тебя. Пожертвуй им евреев — и лучшего подарка не надо».

В результате Флакк лишил иудеев гражданства и велел выселить в один из кварталов Александрии. «Выселив евреев из четырех кварталов, грабители согнали их в один, самый маленький. Но евреев было так много, что им пришлось расселиться по побережьям, свалкам и кладбищам, ибо они лишились всего, чем обладали. А гонители совершали набеги на их дома, теперь пустые, и грабили, распределяя добро как военную добычу. Они ворвались и в мастерские евреев, закрытые в знак скорби по Друзилле, и беспрепятственно вынесли оттуда все ценное (а этого было немало), причем тащили через рыночную площадь, распоряжаясь чужим имуществом как своим. Но еще более ужасным злом стало прекращение источников дохода, ибо всем — земледельцам, морякам, торговцам, мастеровым — было запрещено заниматься привычным делом, так что нищета наступала с двух сторон: во-первых, грабежи, в один день лишившие их всего имущества, а во-вторых, невозможность зарабатывать на жизнь привычным делом».

Судьба же тех, кто оказался на пути толпы, была такова: «А попав в руки черни, тотчас бывали они убиты, и трупы их тащили через весь город, топча и превращая в месиво, так что и предать земле было нечего. И многих тысяч других страдальцев уничтожали изощрившиеся в изуверстве, доведенные собственной свирепостью до зверского состояния недруги: стоило кому-нибудь из евреев где-то появиться, его тотчас побивали камнями или кольями, стараясь при этом не задевать жизненно важных органов, с тем чтобы страдания жертв продлить подольше. Иные, упоенные полной безнаказанностью, выбирали только самые жестокие оружия — железо и огонь, и многих порубили мечами, немало и пожгли. Вообразите, целые семьи: мужья и жены, родители и дети были преданы огню посреди города — не щадили безжалостные ни стариков, ни молодых, ни младенцев невинных; а если не хватало дров, они, собравши хворост, душили невинных дымом, и те умирали в еще более чудовищных муках, и было страшно видеть груду полусожженных тел. А если и хвороста недоставало, тогда дровами служила утварь самих несчастных, похищенная из домов: конечно, что получше, тащили себе, а что похуже, сжигали вместе с владельцами. А многих, еще живых, тащили за ногу, привязав веревку к лодыжке, и одновременно топтали; над теми, кто умер такой дикой смертью, эти люди продолжали глумиться с не меньшей яростью: не было улочки в Александрии, по которой не протащили бы труп, покуда кожа, мясо и сухожилия не истирались о неровную и каменистую поверхность земли, покуда все части, когда-то составлявшие единство, не отрывались друг от друга и тело не превращалось в ничто. При этом убийцы разыгрывали из себя страдальцев, а родственников и друзей страдальцев подлинных только за одно сочувствие к близким хватали, бичевали, колесовали, а после всех мучений, которым только можно подвергнуть человека, их ждала последняя из казней — крест»{49}.

Интересно, что вообще-то в греческой культуре глумление над трупом было делом глубоко позорным, варварским. Сама мысль о надругательстве над телом врага казалась в этом мире чем-то чудовищным. После победы над Платеями (479 год до Р.Х.) некий уроженец острова Эгина предложил победителю персов, спартанцу Павсанию отрубить голову и пригвоздить к столбу тело вражеского вождя, чтобы таким способом отомстить за бесчинства его солдат, сжигавших храмы эллинов. На это Павсаний ответил: «…ты низвергаешь меня до ничтожества своим предложением ругаться над трупом и заявлением, что я прославлюсь больше, если поступлю таким образом. Действия эти более приличествуют варварам, нежели эллинам, но ведь они за то и ненавистны нам»{50}.

А ведь речь шла о врагах, вторгшихся в самое сердце Эллады. Спустя несколько столетий греки, обитавшие в городах эллинистического мира, оказались способны вести себя, как «приличествует варварам» — по крайней мере, по отношению к иудеям.

Уже после ареста Флакка римлянами (его сослали, а позже казнили) некоторые александрийские греки ездили в Рим, чтобы добиться его оправдания.

В городах государства Селевкидов в 38 году тоже вспыхнули погромы. Но что характерно, их не было в Антиохии. И вообще у Селевкидов отношение к евреям было спокойнее. Греки (в том числе и ассимилированные туземцы, получившие права гражданства) относились к ним спокойнее александрийцев.

Греческая провокация Иудейской войны

Одним из главных поводов к Иудейской войне 66–73 годов были события в основанном Иродом Великим приморском городе Кесарее. Это был образцово-показательный город с огромными помещениями для складов, зданиями, построенными из белого камня, параллельным улицам, а также системой канализации, соединенной с морем. Все было рассчитано так, чтобы морские приливы и отливы эту систему очищали.

Огромная гавань, больше афинского Пирея, была отгорожена молами от бурного моря. На круглой площади перед гаванью могли бы погулять и размяться сошедшие с кораблей мореплаватели. С площади широкие улицы вели к цирку и театру. Над городом возносился огромный храм, посвященный Августу, украшенный статуями императора и богини Рима. Еще большие статуи были воздвигнуты при входе в кесарейскую гавань.

Город был заселен двумя приблизительно равными по численности общинами — евреями и грекоязычными сирийцами, что заложило основу непримиримого внутреннего конфликта. Стычки между молодежью стали постоянной и обычной частью городской жизни. После того как Кесарея стала местом пребывания римского прокуратора, здесь был размещен римский гарнизон… В нем служили те же самые греки-сирийцы. Конечно же, они неизменно вступались за своих соплеменников. Наместники также были склонны поддержать их сторону.

В 66 году войска Гессия Флора вторглись в Иерусалим, и там начались волнения. И тут же кесарийцы-греки напали на кесарийцев-евреев и перебили их!

Это вызвало ответ: нападения на греков по всей Иудее. Ответ греков: новые еврейские погромы. Иудейское восстание. И тут же греческие граждане палестинских и сирийских городов нападают на еврейских сограждан: в Тире, Птоломаиде, Аскалоне…

Убивали и громили личных знакомых. В Дамаске длительное сосуществование привело к таким тесным связям между общинами, что греки, замыслившие внезапное избиение еврейских сограждан, хранили свой план в тайне от собственных жен.

В Скифополе иудеи выступили вместе с греками против отрядов иудейских повстанцев, но уже через три дня их истребили греки — «союзники»{51}.

В Александрии непосредственно в собрании греков было убито несколько представителей еврейской общины. Тут же толпы иудеев с оружием устремились отомстить обидчикам. Погром ширился, перерастая в настоящую гражданскую войну.

Очень характерная деталь: римским наместником Египта, стоявшим во главе александрийской администрации, был в это время племянник философа Филона Александрийского Тиберий Александр. Его отец Александр еще был эллинизированным иудаистом и прославился тем, что пожертвовал для девяти ворот, ведущих через ограду Иерусалимского храма, золотую и серебряную облицовку с украшениями.

Тиберий Александр сделал новый шаг к ассимиляции, совершил карьеру римского чиновника и военачальника. Когда волнения охватили Александрию, он действовал как римлянин, а не как иудей: бросил против бунтовщиков два римских легиона. Легионеры легко оттеснили толпу в еврейский квартал, т. н. «Дельту». Современный еврейский автор еще рассказывает, что римляне «устроили здесь побоище»{52}. В источниках о «побоище» ничего нет.

Позже Тиберий Александр осаждал Иерусалим вместе с Титом Флавием, поддержал Веспасиана как кандидата в императоры и был удостоен статуи в Риме.

В 73 году он закрыл главный религиозный центр египетских евреев — второй храм в Леонтополе, основанный некогда первосвященником Онием. Запомним судьбу Тиберия Александра.

Вторая иудейская война

К сожалению, о событиях 115–117 годов мы знаем мало… А они ведь очень важны: после погромов этого года исчезли многочисленные общины иудеев во всей Северной Африке и в Восточном Средиземноморье.

Мы знаем, что в 115 году евреи взялись за оружие. Они напали на греческое (вернее — грекоязычное) население Северной Африки, Нижнего Египта, Кипра. В Александрии это вызвало погром иудеев. Восставшие иудеи осадили Александрию.

Иудеи воспользовались Парфянской войной, которую в это время вела Римская империя. Легионы ушли на войну; позже пришлось снимать легионы с фронтов Парфянской войны. Этот удар в спину был отвратительным предательством, изменническим поступком? Несомненно! В той же степени, в которой со стороны Армии Крайовой и бандеровцев было использовать войну между СССР и Третьим рейхом. Положение поляков и украинцев было даже хуже, потому что их били все и с обеих сторон — и нацисты, и коммунисты. Иудеи же для Парфянской войны оказались очень полезным элементом, ценнейшей «пятой колонной» внутри Римской империи. Парфяне охотно снабжали иудеев оружием, а беженцев из Римской империи так же охотно принимали у себя. Такой страны не было в тылу ни у поляков, ни у украинцев в 1939–1945 годах!

Одна из причин, по которой восстание иудеев помогали подавлять местные греки и другие народы, — они-то под Парфию ну совершенно не хотели.

С точки зрения современников, это была «Иудейская война»{53}. Александриец Апиан, непосредственный участник событий, едва не ставший их жертвой, рассказывает, как гадал у арабов и арабский проводник вел его по пустынной местности недалеко от города Пелузий.

Уже при первых Птолемеях евреи были поселены в этой области, дабы защищать страну от вторжений из Азии. Проводник очень боялся встречи с этими еврейскими жителями Пелузий и все время вслушивался в карканье ворон, ожидая от них предсказания. Путники потеряли дорогу к переправе через Нил… и хорошо, потому что лодку, в которую они рассчитывали попасть, захватили евреи и перебили всех ее пассажиров.

Между прочим, похоже, что людоедство все же не просто дурацкое обвинение для демонизации врагов. Известно письмо гречанки Евдамос — матери стратега Аполлония; женщина просит богов не допустить, чтобы иудеи зажарили ее мальчика{54}.

Дама слишком сильно нервничала и слишком плотно кушала на ночь? Но Дион Кассий Кокейян, римский историк греческого происхождения, сообщает: «…иудеи в Кирене и окрестностях ее… истребляли римлян и эллинов: мясо их ели, кишками их препоясывались, в кожу их одевались, а иных многих распиливали надвое от самой макушки, а иных отдавали диким зверям, а иных принуждали биться навроде цирковых поединщиков и так погубили общим счетом двести двадцать тысяч. И в Египте творили они много сходного, а еще на Кипре предводительствуемые неким Артемионом, так что сгубили оно на сем острове двести сорок тысяч людей…»{55}.

Преувеличения? Современный еврейский историк так и пишет: «Сообщение Диона Кассия о сотнях тысяч людей, погибших от рук восставших, свидетельствует прежде всего о пылкой фантазии его информаторов и общей их склонности к преувеличениям».

Правда, сам же он ниже вынужден признать: «Тем не менее многие литературные и эпиграфические источники, подтверждаемые также археологическими данными, говорят о страшных разрушениях и опустошении африканских земель. Орозий сообщает, что эти территории были заселены вновь лишь после того, как император Адриан вывел туда новые колонии»{56}.

Христианский теолог и историк IV–V веков Павел Орозий родился на Западе, в Галлии или в Британии. Он жил спустя века после резни. И вот его слова: «По всей Ливии учинили они над поселянами страшную резню, и толико из-за убиения землепашцев оказалась сия страна заброшена, что, когда бы затем император Адриан, в других местах собравши людей не вывел туда колонии, так бы и осталась вовсе запустелою земля, насильственно лишенная обитателей»{57}.

Египтяне и греки не пожирали убитых иудеев, но истребляли их с легкостью. Как сказано в Талмуде, «и текла кровь по морю в сторону Кипра, и прибавлялась кровь к их крови»{58}.

Жители третьего по величине города Египта, Оксиринфа, спустя еще много лет отмечали годовщину победы над иудеями как самый радостный, веселый праздник{59}. Видимо, считали, что и их иудеи с удовольствием убили бы.

В этом отношении египтяне и греки поступали ничем не лучше иудеев, празднующих убийство Амана Мордухаем. Одна часть населения Римской империи бросалась на другую, а победители долго праздновали, что смогли победить.

Зачем?!

В 38 году греки напали на иудеев, к тому же заручившись поддержкой римской администрации. В 115 году иудеи напали на греков и египтян. Если они и не ели людей (а почему бы и нет? Свидетельств масса), то истребляли их со страшной жестокостью. Зачем? Что ими двигало?

К сожалению, подробности неизвестны. Мы знаем, что иудеи осадили Александрию, истребили невероятное количество людей, но были остановлены и вырезаны.

Современники упоминали о некоем «царе Лукуве»… Так звали иудеи своего вождя. Видимо, иудеи хотели восстановить храм, возродить иудейское царство… А может быть, «царя Лукуву» они считали и мессией — тем, кто станет Спасителем и одновременно царем Иудейским.

Церковный историк V века Евсевий писал: «Самодержец [т. е. император] послал на них Маркиона Турбона с пехотой и кораблями, а также еще и с конницею. И сей Турбон вел долгую войну, многократно вступал в сражения и истребил тысячи тысяч иудеев, не только тех, кои из Кирены, но тех, кои из Египта пришли на помощь своему царю Лукуве»{60}.

Любопытно… Иудеи напали на греков и «туземцев» разных племен, стремясь стать владыками мира… Через установление иудейского царства во главе с царем Иудейским Лукувой…

Дальше — больше

Погром 38 года был полной неожиданностью для иудеев. Погрому предшествовали массовые обыски (по доносу греков), но власти оружия не нашли{61}. Евреи были уверены, что римская власть должна их защитить.

Иначе сложилась ситуация 68 года. После избиения греками нескольких иудеев возбужденные толпы иудеев атаковали здание, где укрылись убийцы. Только вмешательство римских легионов под командованием этнического иудея Александра смогло их остановить.

А в 115–117 годах иудеи ПЕРВЫМИ нападают на остальное население. Они прекрасно вооружены, и победить их оказалось совсем не просто. Идет явная эскалация конфликта, растет напряжение — и готовность воевать друг с другом.

>

Глава 3. Иудеи и римляне

Иудейская война

Я начну с краткого описания события, которое обычно называют Иудейской войной. Предлогом восстания 66 года стали злоупотребления прокуратора провинции Флора, который однажды потребовал ни много ни мало 17 талантов золота из фонда храма. Впрочем, гораздо больший протест вызвала идиотская выходка Флора, который на Пейсах оделся еврейским первосвященником. Самому Флору этот маскарад мог казаться забавной шуткой, но иудеи думали иначе: с их точки зрения, Флор нанес им тяжелое оскорбление. Еще менее смешным для иудеев казалось, что подстрекаемые Флором язычники стали оскорблять их и насмехаться над ними во время молитв и религиозных ритуалов.

В XV веке так объясняли причины и предлог Великой войны 1409–1434 годов (предлогом стало требование Тевтонского ордена вести переговоры не на латыни, а на немецком). «Шел по дороге слепец, споткнулся о камень… Он упал потому, что слеп, но ведь и потому, что там был камень…» Так что Флор был только так, лишь камушек на дороге. Война же разразилась по совершенно другим причинам.

Так что дело не только и не столько в учиненных Флором безобразиях. Это был именно что предлог, потому что в Иудее уже образовалась религиозная партия зелотов, то есть ревнителей; эта партия не допускала возможности жить под римлянами и только искала предлог к восстанию. Не было бы именно этого — непременно нашелся бы другой, чуть попозже.

От зелотов отделилась самая крайняя их секта — сикарии. Сикарии от латинского sicarii, то есть «кинжальщики» сжигали долговые документы, освобождали рабов и подстрекали их убегать к ним… В общем, это было восстание простонародья, враждебное даже средним законопослушным слоям. Любопытно, что в числе вождей сикариев был Менахем, сын вождя зелотов Иуды Галилеянина.

Далеко не все евреи так уж жаждали вести с римлянами войну, тем более войну на уничтожение. Синедрион иудейских первосвященников был в ужасе от поведения зелотов и считал даже римское господство меньшим злом. Фактически восстание зелотов было национально-освободительным движением и социальной революцией одновременно. Иудея оказалась в состоянии гражданской войны, и до того, как напасть на римлян, зелоты несколько дней воевали с со сторонниками Синедриона, а потом устроили жуткую резню в городе.

Это мы все о погромах: шла война, а на ее фоне иудеи громили иудеев.

В мае 66 года зелоты напали на римлян под Иерусалимом. Легионы осторожно отступили, а зелоты пришли в восторг от собственной победы. В ноябре 66 года наместник Сирии Цестий Галл пошел на Иерусалим, не смог взять города и отступил. Иудеи (в том числе устами Иосифа Флавия) рассказывали, что истребили чуть ли не все войско Цестия Галла. У римлян нет таких сведений; они почему-то считали, что Цестий Галл увел свои легионы, и правильно сделал — незачем губить солдат, если иудеи сами режут друг друга.

Первая карательная экспедиция римлян потерпела полное поражение — но не потому, что иудеи были сильнее, а потому, что римляне недооценили масштабов восстания. Они думали, что имеют дело с кучкой фанатиков, а оказалось — с массовым народным восстанием.

Размещенные в Сирии части не могли справиться с зелотами, и тогда римляне двинули настоящую армию — порядка 60 тысяч человек — во главе с Веспасианом Флавием.

Как во время любой колониальной войны, операции римлян против иудеев больше всего напоминали драку взрослого с ребенком. Опытные солдаты, прошедшие школу войны в Галлии и Германии, дрались упорно и умело. Закованные в железо, вооруженные и обученные самым совершенным для того времени способом, римляне воевали с иудеями так же, как испанцы — с голыми индейцами в уборах из перьев, а немецкие рыцари — с западными славянами, надевавшими на голову черепа соплеменных зубров вместо шлемов и стрелявшими стрелами с костяными наконечниками.

Иудеи бросались в бой с отчаянием людей, защищающих свою землю, помноженную на ярость религиозных фанатиков. Увы им! Римляне не испарялись в воздухе от самых горячих молитв, а Й’ахве не очень спешил лично явиться на выручку своим верным сынам. Не прогремела колесница с упряжкой крылатых огненных коней пророка Илии, центурионы Веспасиана Флавия не превращались в соляные столпы.

Вырубая иудеев короткими мечами-гладиусами, выдавливая их с поля боя железным строем легионов, римляне неизменно обращали в бегство противника, даже сильно превосходящего их числом, — как позже британцы индусов. Оставляя за собой поля, дымящиеся от крови жертв, римляне несли очень небольшие потери; за семь лет войны легионы в Иудее потребовали только одно пополнение. Такие пополнения требовались по традиции, если в легионах недоставало 10 % солдат.

Рассказы мистера Даймонта и многих других иудеев о чудовищных потерях, которые нес Рим, конечно же, очень увлекательны, но, боюсь, абсолютно недостоверны. Мало ли что мистеру Даймонту так хочется.

Иудеи были несравненно менее культурны, чем римляне; шла война античной культуры с Древним Востоком. Армии, способной потягаться с римской, у иудеев не было (и ни у кого тогда не было). Война зелотов и сикариев была жестокой мужицкой войной, в которой солдаты-партизаны бросаются на копья, чтобы другие могли добраться до врага, пока его копье занято трупом; войной, в которой умирающие пытаются в свои последние минуты вцепиться в закованную в металл ногу легионера зубами, а захваченного в плен врага разрывают на части, откусывая ему уши и вытыкая пальцами глаза. Все это очень не эстетично, не благородно и вызывает скорее спазму тошноты, чем величавое чувство шагов истории. Это вам не Милорадович, кричащий под Смоленском в августе 1812-го: «Виват, французы! Нет, ну как наступают, шельмы, а?! Виват, французы!» Это вам не спокойное мужество адмирала Нельсона: «Англия надеется, что каждый до конца выполнит свой долг».

В Иудейской войне, по крайней мере, со стороны иудеев, нет уважения к неприятелю, этого спокойного мужества солдат-граждан (как у солдат Рима и много позже — Британии Нельсона), нет благородства солдат-аристократов (как у французского и русского). Есть утробная ненависть к врагу и такая же утробная жестокость и к врагу, и к самим себе. Но ведь именно так воевали казаки на Украине, сипаи в Индии, испанцы в 1806 году, при нашествии Наполеона.

После того как Веспасиан стал императором, в 69 году во главе армии стал его сын, Тит Флавий. Тит впервые в истории применил то, что можно назвать «тактикой выжженной земли»: в мятежных областях он сжигал посевы, вырубал оливковые рощи и фруктовые сады. Ни Й’ахве, ни пророки почему-то не явились, чтобы кормить свой народ (наверное, чем-то были очень заняты, а может, хотели в очередной раз «испытать» иудеев). Тит Флавий осадил Иерусалим и здесь тоже вырубил все леса вокруг города. «Земля обнажилась, как целина», — красиво сказал Иосиф Флавий{62}. Впрочем, уникальные бальзамовые деревья вырвали с корнем сами иудеи: после пяти месяцев осады, в августе 70 года, Тит Флавий взял мятежный город штурмом, разрушил его и сжег Иерусалимский храм. Иудеи не хотели, чтобы деревья достались врагу.

Со взятием Иерусалима большая война кончилась. В руках восставших оставалось еще несколько крепостей в Иудейской пустыне, в Риме уже прошла церемония триумфа Веспасиана и Тита. Рим считал, что война окончена, он только давил последние гнезда бунтовщиков. Иудея думала иначе? Во-первых, не вся Иудея. Во-вторых, ее проблемы.

Летом 73 года легат Луций Флавий Сильва подавил последние очаги сопротивления. В том числе он взял крепость Массаду, где засели последние сикарии под руководством Эльазара бен Яира. Крепость на вершине крутой горы была построена еще Иродом. На Востоке ее считали неприступной… она и была неприступной для египтян, вавилонян, ассирийцев, иудеев и так далее.

Но римляне — они могли не только срывать горы, как при строительстве форума Трояна, но и возводить их. Осаждающие соорудили вокруг крепости гигантские валы. Не желая сдаваться и не имея сил воевать, сикарии перебили друг друга. Сначала они убили всех детей и женщин, потом перебили сами себя.

Когда римляне ворвались в крепость, к ней было всего пятеро живых существ: две женщины и три ребенка. Почему они оставили в живых именно этих, никому не известно. После штурма Массады мятежная провинция замирилась на долгие сорок лет, до очередного восстания.

Перелом иудейской истории?

События 66–73 годов часто считают переломным моментом в ходе всей иудейской истории.

Число погибших иудеев оценивался примерно в миллион — в треть населения страны. Из этого миллиона только около ста тысяч погибли на поле боя — остальные умерли от голода или были истреблены римлянами. Огромное число людей покончили с собой, не желая сдаваться; многие из них убивали сначала жен и детей, потом сами следовали за ними. Число этих самоубийц, к сожалению, крайне трудно установить сколько-нибудь достоверно.

В одном Иерусалиме погибло то ли миллион сто тысяч человек (по словам Иосифа Флавия), то ли все же шестьсот тысяч, по словам Корнелия Тацита. Первая цифра явно преувеличена, вторая может быть и реальной{63}.

Ведь осада Иерусалима началась в праздник Опресноков, то есть на Пасху. В городе находились паломники со всего Средиземноморья, так что «целый народ оказался заключенным в общую для всех темницу, и… война окружила город, до отказа наполненный людьми»{64}.

Любопытный парадокс: когда египетский иудей Александр казнил и продавал захваченных в Иерусалиме иудеев, в их числе наверняка были и иудеи — паломники из Египта.

Единственные, кто спасся при штурме Иерусалима, — это христиане. Было ведь сказано Христом: «Скоро разрушится сей город, и не останется камня на камне». Христиане поверили и ушли из Иерусалима заранее. А кого Й’ахве решил погубить, тем не дал пойти за Христом.

Иерусалим оказался полностью разрушенным. Еврейские историки постоянно пишут, что римляне выгнали иудеев из Иерусалима… Выгонять было неоткуда. Римляне запретили иудеям восстанавливать город.

Характерно, что ненавидящие еврейские предания о Тите Флавии вовсе не ставят ему в вину кровь, которую пролили в Иерусалиме его воины. Сожжение Иерусалимского храма заслонило все остальное. Впрочем, еще более странно, что ни еврейские предания, ни современные еврейские историки не замечают другого — рек крови, пролитых евреями в ходе гражданской войны друг с другом.

Изменилось само иудейское общество. Исчезли целые сословия, целые направления в иудаизме.

Почти поголовно погибли саддукеи — их, как представителей ненавистной аристократии, истребили зелоты и сикарии.

Сами же зелоты и сикарии в абсолютном большинстве погибли в ими же развязанной войне.

Погибли и ессеи. Обычно пишут, что гибель ессеев — на совести римских солдат. Но ведь это — только не доказанное никем предположение. «Археологи обнаружили свидетельства того, как члены кумранской общины, уже увидевшие неотвратимо надвигавшихся на их поселение римских солдат, торопливо прятали в пещерах драгоценные свитки — где-то через полчаса всем этим людям предстояло погибнуть»{65}.

Но почему ессеи увидели именно римлян? Сикарии и зелоты резали всех «не своих» намного более жестоко, чем римляне.

Уцелевшие ессеи, скорее всего, окончательно отделились от иудаизма, влились в иудео-христианские общины или в секты сампсеев, элкасаитов, мелхиседекиан. Одно из важнейших кумранских сочинений, т. н. «Дамасский документ», было обнаружено в генизе (хранилище) каирской караимской синагоги.

Само иудейское общество существенно изменилось. Не стало пророков, не стало священнослужителей. Все нити, связывающие иудейскую традицию с традициями Древнего Востока, окончательно порвались.

Храм в Иерусалиме погиб, в Египте его закрыли. Только Библия и Закон стали святынями иудеев — и в диаспоре, и в Палестине.

Уцелели только книжники, преемники в первую очередь фарисеев.

Во время осады Иерусалима на сторону римлян перебежал некий Иоханан бен Заккай. Из осажденного города не так просто было выбраться. Иоханан придумал способ, мягко говоря, не самый нравственный: его ученики выбежали на улицу с рыданиями, что дорогой учитель умер от заразной болезни. Городские власти тут же позволили похоронить «умершего» за пределами города, между стенами Иерусалима и валами осаждающих римлян. Посыпая голову пеплом, раздирая на себе одежды и завывая должным образом, ученики вынесли за городские стены заколоченный гроб… и принесли его прямиком к шатру Веспасиана. Там «воскресший» Иоханан долго пророчествовал и в конце концов попросил Веспасиана: если он станет императором, пусть он позволит Иоханану бен Закаю с его учениками основать в каком-нибудь из городов Палестины школу — для изучения еврейских законов и преданий.

Якобы бен Заккай долго говорил с Веспасианом и попросил: «Дай мне Явне с его мудрецами». Скорее всего, это легенда: 1 июля 69 года Веспасиан, провозглашенный императором, отбыл в Рим. Но факт, что римское командование разрешило Иоханану бен Заккаю отправиться в Явне, который он превратил в новый духовный центр иудаизма, а позже и в Синедрион.

«Как религиозные, так и исторические традиции еврейского народа видят в Иоханане бен Заккае «хранителя очага» иудаизма, его основ и ценностей, спасенных им от гибели и переданных последующим поколениям народа. Лишенные каких-либо атрибутов политической независимости, рассеянные по всему миру, евреи, в значительной степени благодаря целеустремленности и дальновидной деятельности Иоханана бен Заккая, смогли сохраниться как народ и продолжать в уникальных условиях галута развивать и множить свое духовное и культурное наследие»{66}.

Во всяком случае, иудейское общество кардинально изменилось.

Война и погромы

Но самое главное — пока римляне воевали, иудеи резали друг друга.

Характерно сказанное Веспасианом уже при осаде Иерусалима. Когда его упрекнули в нежелании идти на штурм, тот высказался вполне определенно. Мол, зачем рисковать своими воинами, если можно просто подождать, когда евреи перебьют друг друга. И расчеты Веспасиана, кстати, оправдались целиком и полностью.

Не менее характерно, что Тит проявил готовность пощадить Иерусалим. Он несколько раз предлагал осажденным сдаться, обещая им великодушное отношение. Уже незадолго до взятия Иерусалима Тит отправлял к восставшим пленных с предложениями о капитуляции, чтобы избежать разрушений и ненужного кровопролития.

Поскольку он знал, что захватившие Иерусалим фанатики ненавидят и безжалостно убивают дезертиров, Тит решил, что будет разумным, так сказать, повысить статус посланников, доказать, что они не презренные беглецы, но честные воины, лишь волею судьбы попавшие во власть врага. Таким образом, чтобы внушить доверие к словам пленных, Тит приказал отрубить им руки — увечье немногих должно было спасти жизнь тысяч{67}. Римскому полководцу данное решение представлялось вполне логичным, однако и оно не помогло. Восставшие решительно отказывались сдаться и сражались даже после того, как огонь сжег храм.

Сразу скажу: даже будь иудеи едины, у них не было ни одного, в том числе и самого ничтожного, шанса. Даже сумей они задавить массой, истребить легионы Тита Флавия, отдавая десятки жизней за одну (что уже совершенно невероятно), и тогда колоссальная империя очень мало пострадала бы. Она просто-напросто двинула бы в Иудею еще одну армию, побольше, и эта вторая армия довела бы дело до конца. Тем не менее и зелоты, и тем более сикарии вели себя не хуже, чем «лесные братья» Литвы и Западной Украины.

Но самое главное — иудеи все время воевали друг с другом. Сторонники Синедриона пытались сдать Иерусалим, многие иудеи и самаряне получили название «верноподданные» — это были те, кто перешел на сторону Рима уже в ходе войны.

Царевна Береника, дочь царя Агриппы I, вступит в бурный роман с Титом Флавием — прямо под стенами Иерусалима. Возможно, Береника была совершенно очарована прелестями Тита и страстно в него влюблена, но ведь тоже невесть какой перл племенной солидарности.

Еще в 67 году на сторону римлян перебежал полководец Иосиф бен Маттийаху. Он стал рабом самого императора Веспасиана; по прошествии некоторого времени Веспасиан Флавий отпустил Иосифа на свободу. Так поступало большинство римлян — вольноотпущенники работали лучше рабов, а связь хозяина и вольноотпущенника, напоминавшая феодальные отношения вассалитета, сохранялась всю их жизнь. По римским законам вольноотпущенник принимал фамилию хозяина, отпустившего его на свободу. Вольноотпущенник Веспасиана вошел в историю как автор «Иудейской войны» Иосиф Флавий.

Вожди же заккариев вели себя как почти все революционеры: они только других бестрепетно отправляли на смерть. По приказу этих злобных мерзавцев множество людей было казнено за попытку покинуть осажденный город. Но сами — Йоханан из Гуш-Халава и Шимон бар Гиор — предпочли сдаться победителям. Шимон драпанул в подземелье, надеясь там отсидеться. Но когда ему стало нечего жрать, вовсе не кинулся на меч, как погибали преданные ему люди, а вышел на поверхность и сдался.

Этих двух вместе с толпой других пленных провели по городу в триумфальном шествии Веспасиана и Тита. Там же несли иерусалимскую добычу, в том числе захваченные в храме огромный золотой стол и светильник, а также свиток Торы. После этого Шимона бар Гиора на веревке втащили на старинную Мамертинскую тюрьму и к общему ликованию казнили. Он этого вполне заслуживал.

Погромы иудеев — иудеями

Римляне считали, что их империя должна и дальше существовать. За ее сохранение и расширение они воевали. Но римляне вовсе не проявляли крайней жестокости. Безжалостно расправляясь с бунтовщиками, римские власти старались не допускать бунтов. А если уж бунт случился, ограничивались подавлением. Поголовно вырезать все население Иудеи или отдельные группы людей (тех же саддукеев) им просто не приходило в голову. После победы в Иудейской войне они быстро вывели из побежденной страны вспомогательные части из греков и сирийцев: эти как раз охотно продолжали бы резать иудеев и вели себя оскорбительно.

В ходе войны совершилось множество эксцессов самого разного рода. В наше время они чаще всего просто перечисляются без уточнения — кто именно виноват в том или ином преступлении. А очень часто оказывается — вовсе не римляне. Евреи нападали на евреев, грабили их и убивали. Ограбление Иерусалимского храма? Но это сами восставшие разграбили священную храмовую утварь. Они же подожгли одну из храмовых галерей, чтобы остановить уже вошедших в город воинов Тита.

Страшный голод в осажденном Иерусалиме вспыхнул потому, что религиозные фанатики сожгли в Иерусалиме все запасы продовольствия{68}.

В Талмуде это преступление объясняется тем, что хозяева хлеба хотели мира, а зелоты категорически его не хотели{69}. Да… Только в Талмуде «забыли» упомянуть: фанатики сожгли хлеб, потому что Й’ахве должен был принести иудеям очень быструю победу, хлеб для сидения в осаде был им совершенно не нужен. Кстати, и в романах Фейхтвангера нет никакого упоминания об этой стороне дела.

Невольная аналогия: в 1857 году народ коса в Южной Африке воевал с Британской империей. Пророк Умлаказар твердо обещал коса «День Воскресения»: скоро Высшие силы сами накормят народ и пошлют ему победу. Коса поверили Умлаказару, забили свой скот и уничтожили запасы продовольствия. Результат? Британские войска подождали, пока голод истребит коса. Уцелела от силы треть народа, и сопротивляться коса уже не могли{70}.

Замените Умлаказара на Йоханана из Гуш-Халава и Шимона бар Гиора, а племенных богов коса на Й’ахве — аналогия полная.

Кровь сотен тысяч иудеев, в том числе маленьких детей, да падет на головы религиозных и политических фанатиков.

Конечно, иудеи и две тысячи лет назад были поголовно культурнее неграмотных коса. Их книжники и политические деятели не разделяли диких представлений малограмотных злобных сикариев. Сколько умных и культурных людей было убито! Великое множество одних священнослужителей было убито еврейскими террористами: типичный погром, стремительно переходящий в настоящую гражданскую войну, с применением самого серьезного оружия. Вовсе не римляне, а Йоханан из Гуш-Халава построил осадные машины из кедров, заготовленные Агриппой Вторым для украшения храма. И не для войны с римлянами, а для войны со сторонниками Эльазара. Кинжалов им было уже мало…

Среди иудеев, конечно, было много и психически вменяемых людей. Трудно оценить, какая именно часть иудеев не разделяла воззрений сикариев и зелотов. Опыт уже начавшейся войны подталкивал к сближению с Римом, а вовсе не в компанию к безумным «строителям светлого будущего». Это и «благонамеренные» в самой Иудее, и множество иудеев диаспоры.

Сикарии бежали в Египет и там сразу же были частью перебиты, частью выданы римским властям. В Северной Африке, в Кирене, сикарий Ионатан «смог привлечь на свою сторону немало людей из беднейшего населения и вывел их в пустыню, обещая показать знамения и чудеса»{71}.

Страшно подумать, какие дела готовились, но руководство иудейской общины Кирены призвало римлян. Те встретили толпу на дороге и расправились с любителями чудес и политических убийств.

Иудейская война хорошо знакома по книге Иосифа Флавия. В этой книге многое недоговорено, а еще больше переврано. Но нам, в том числе и с помощью материалов, приведенных Флавием, нет причины не называть вещи своими именами: Иудейская война — это не история того, как «большой Рим завоевал маленькую Иудею». Это история сразу нескольких явлений:

1. Развитие религиозно-мессианских направлений в иудаизме, претендующих на политические преобразования и создание некоего придуманного общества.

2. Гражданская война иудеев с этими религиозными партиями и их друг с другом.

3. Война уже распадающегося и сражающегося само с собой иудейского общества с Римом.

В ходе этой войны было совершенно множество погромов… иудеями.

«Сын звезды»

Иудейская война была не одна… События 115–117 годов — это Вторая иудейская война, вспыхнувшая через 42 года после окончания Первой. Вот уж где было раздолье для погромов! И совершаемых иудеями, и направленных против иудеев.

В 132 году, через 60 лет после взятия Иерусалима Титом Флавием и через 15 лет после завершения Второй иудейской войны, вспыхнуло восстание Бар-Кохбы. Это восстание тоже соединяло в себе черты социальной революции, гражданской войны, религиозной войны и национального движения. Бар-Кохба объявил себя мессией — ни много ни мало! Заодно он объявил себя потомком царя Давида, то есть претендовал на верховную светскую власть.

Очень быстро отряды повстанцев захватили около 50 крепостей. Мы лучше знаем историю Третьей иудейской войны, чем Второй, но до сих пор не известно, взял ли Бар-Кохба Иерусалим.

Повстанцы провозгласили в стране летоисчисление по новой эре — эре «Избавление Израиля…», которая начиналась в месяце Нисан 132 года{72}. Возникло новое государство, которое просуществовало несколько лет.

Синедриону Бар-Кохба нравился еще меньше зелотов. Для христиан он был лжемессией, и идти за ним они оказались решительно неспособны. Народ опять оказался расколот. В эти страшные годы погибла еврейская христианская община в Иерусалиме. Как пишет об этом Евсевий, «списка иерусалимских епископов, указывавшего бы время их служения, я нигде не нашел (говорят, правда, что они были недолговечны). Из письменных источников я только узнал, что до осады Иерусалима Адрианом их было пятнадцать, преемственно сменявших друг друга, что все они были исконными евреями и Христово учение приняли искренне, так что люди, которые могли об этом судить, сочли их достойными епископского служения. Вся Церковь у них состояла из уверовавших евреев, начиная от апостолов и до тех, кто дожил до той осады, когда иудеи, опять отпавшие от римлян, были разбиты в нелегкой борьбе»{73}.

Ее члены верили в Христа, но соблюдали ритуальные обязательства иудаизма. Этих несчастных истребляли обе стороны: римляне считали их участниками восстания, иудеи — «предателями».

Император Адриан вызвал из Британии одного из лучших полководцев своего времени, будущего императора Секста Юлия Севера. Север поступал так же, как Флавий: он избегал генерального сражения и постепенно взял под контроль основную территорию провинции. Он разрезал на части территорию государства Бар-Кохбы, последовательно захватывал ее опорные пункты.

После долгой осады последней крепости Бетара Бар-Кохба и большинство его соратников погибли. Оставшиеся были так ослаблены голодом и жаждой, что сдались.

Восставшие были блокированы в последнем своем укрепленном пункте — Бетаре. После длительной осады голод и жажда сломили их сопротивление.

После восстания Бар-Кохбы страна была разорена еще страшнее, чем Титом Флавием: войска Севера вырубали оливковые рощи и сады, сжигали посевы, истребляли скот, сжигали любые строения. «Они превращают все в пустыню, и называют это умиротворением», — писал великий Тацит про своих соотечественников. Хочется верить, что для самого Бар-Кохбы и его сторонников и соратников зрелище родины, превращенной в пепелище, было необыкновенно сладостно и возвышало их религиозные чувства. Потому что «умиротворенная» Иудея и впрямь больше всего напоминала пустыню, а численность населения упала с 1 300 000 до 750 000 человек (до 69 года в Иудее жило порядка 3 миллионов человек).

К тому же иудеев окончательно выселили из Иерусалима и центральной части Иудеи. Галилея, которая считалась периферийной территорией, стала теперь населеннее Иудеи.

На территории Иерусалима был основан римский город Элия Капитолина, доступ в который иудеям разрешался только в день траура — 9 Ава. Если верить Талмуду, римляне запретили соблюдение субботы, посвящение мудрецов в религиозный сан и изучение Закона. В Талмуде же рассказано о множестве мучеников, павших жертвами преследований.

Адриан запретил даже само название «Иудея», и провинцию переназвали — Сирия-Палестина. Святой Иероним в IV веке по Рождеству Христову писал: «Иудея, теперь называемая Палестиной…» Многие историки именно с этого времени, со 135 года, ведут отсчет еврейской диаспоры.

Во что же они верили?

Отметим еще раз: и при Бар-Кохбе иудеи много раз громили друг друга. В том числе и иудеев-христиан.

И еще одна важнейшая деталь: «Проклятием, более всего остального побудившим евреев к войне, было двусмысленное пророчество, также содержавшееся в Священном писании, именно, что к тому времени некто из их страны обретет власть над всем миром»{74}.

О том же свидетельствует Тацит: «Большинство верило в пророчество, содержавшееся в древних жреческих книгах, что именно в это время Восток возвеличится, а из Иудеи выйдут те, кто предназначен властвовать над миром…»{75}.

Согласно Светонию, «по всему Востоку распространилось давнее и твердое убеждение, что судьбою назначено, чтобы в то время выходцы из Иудеи правили над миром»{76}.

Иосиф Флавий очень неохотно сообщает о религиозной подоплеке восстания. Намного больше он говорит об их безрассудстве и склонности к богохульству. О религиозной вере иудеев в обретение мирового владычества он упоминает лишь вскользь: при описании гибели храма в завершении рассказа о различных чудесах и пророчествах, предсказывавших будто бы неизбежную гибель Иерусалима. Тем не менее Иосиф проговаривается, что «многие мудрецы впали в заблуждение в толковании этого пророчества»{77}.

Очевидно, вера в обретение власти над миром была очень распространенной, и ее пропагандировали многие религиозные авторитеты. Особо следует отметить, что надежда на обретение мирового владычества уже задолго до восстания присутствовала в учении кумранитов, которые верили, что в результате войны с киттиями «Израиль воцарится вечно… Израилю — вечное царствие!»{78}.

И современные еврейские авторы очень не любят даже упоминание того, что в иудаизме есть претензии на мировое господство иудеев. Или, скажем осторожнее, у какой-то части иудеев были такие претензии. Хотя бы в некоторые эпохи эта струя религиозной жизни определяла повеление не отдельных, а многих людей. Тем самым она становилась важнейшим фактором политики.

Действительно, какая грандиозная мессианская идея! Бог помогает своему избранному народу создать во всем мире некий идеальный божественный порядок! Политический лозунг невероятной силы. Националистический? Конечно, потому что главенствовать-то будут иудеи. Но и социальный тоже. Потому что новое государство будет не возвращением к древневосточной деспотии времен Давида и Соломона. Даже почитающие мудрецов и чтущие Закон фарисеи тут ни при чем. Миром править будут нищие, смиренные, только они находятся под божественным покровительством.

Как говорилось в ессейском свитке «Война сынов Света против сынов Тьмы»: «Ибо в руки бедняков предашь Ты [вра]гов (со) всех земель, в руки склонившихся в прах, чтобы унизить могучих из народов, воздать по заслугам нечестивым»{79}.

Но царь Агриппа в 66 году умоляет не восставать не ессеев, а жителей Иерусалима. Если восстанут, всех ждут страшные бедствия.

Но ведь Макковеи уже восстали, отвечают ему. И победили! Бог даровал им победу.

Агриппа говорит, что, в отличие от Антиоха Эпифана, римляне не покушаются на установления иудаизма. Стало быть, война против них — это не божественная война. Бог не поможет, потому что римляне ему не враги.

Но слушатели Агриппы «знали», что на их стороне Правда и Господь. Восставая, они обретут некие высшие ценности. Что тут рассуждать о военной мощи римлян! Эта логика жалкая и смешная.

Во время восстания Бар-Кохбы величайший религиозный авторитет иудаизма рабби Акива поддержал Третью иудейскую войну 132–137 годов.

Само имя Бар-Кохба происходит от слова «Кохба» — «Звезда» и связано с пророчеством Торы. Как говорится об этом в Иерусалимском Талмуде (Таанит 4, 68 d): «Учил рабби Шимон бен Йохай: Акива, мой учитель говорил, что пророчество Торы (Числа 24:17) «взойдет звезда от Яакова» реализовалось в том, что взошел Косба от Яакова».

Вряд ли является случайным совпадением, что это пророчество Иакова в точно таком же контексте упоминалось уже в кумранском свитке «Война сынов Света против сынов Тьмы», предсказывавшем святую войну сынов Израиля против нечестивых киттиев{80}.

Современники считали Бар-Кохбу божественным посланцем: «Вождем иудеев был тогда человек по имени Варкохеба, что значит звезда…; он, ссылаясь на это имя, внушил рабам, будто он светило, спустившееся с неба, дабы чудом даровать им, замученным, свет»{81}.

При этом каждый из воинов Бар-Кохбы будто бы мог, сидя на лошади, вырвать из земли ливанский кедр, а сам Бар-Кохба «обладал такой силой, что пущенные в него из пращи камни он одним коленом отбрасывал обратно, убивая этим каждый раз множество неприятелей»{82}.

Несомненно, что восставшие не собирались воспроизводить исторические структуры, существовавшие за два века до них в государстве хасмонеев, но мечтали о воплощении существовавшего в их сознании идеального проекта. Стремление к возрождению утраченной еврейской государственности во времена восстания Бар-Кохбы просто не могло восприниматься только в политическом плане. Вождь восстания, обещавший возродить храм, должен был восприниматься как священный пророк, который несет на землю Израиля божественную благодать.

А одновременно — как будущий Царь Мира.

Напомню еще раз: о мессианских ожиданиях и жажде власти над всем миром очень… ну очень не любят упоминать и современные еврейские авторы. Если об этом пишет нееврей, его обычно тут же обвиняют в антисемитизме.

В трудах же израильтян восстание Бар-Кохбы мгновенно связывается с текущими политическими настроениями, проводятся прямые аналогии. Причем повествование тут же становится очень жарким и страстным.

«К чему стремился Бар-Косиба, когда он организовывал бунт против Римской империи в период правления одного из значительных императоров, во время расцвета ее могущества? Был ли он героем или безрассудным глупцом, который решился на безрассудное дело, не получив взамен ничего, кроме крови и слез?»{83}

Для Милденберга Бар-Кохба, конечно же, герой, а не безумец. И потому автор мгновенно приписывает императору Адриану желание запретить иудейскую религию, хотя известно, что запретили ее очень непоследовательно, на 3 года, и главное — ПОСЛЕ восстания. И ВСЛЕДСТВИЕ восстания. Ведь римские императоры знали, что в этой религии содержится призыв к мировому господству… а тем самым и угроза Римской империи.

Но признавать это — идеологически «неправильно», и Милденберг приписывает Адриану запрет иудаизма ДО восстания. А заодно рассказывает сказки о притеснениях римлян: они якобы отнимали землю у иудейских крестьян.

Новая выдумка: якобы по плану Бар-Кохбы Иудея должна была выступить как часть могучего антиримского блока, представленного Парфией и Набатией…

Ни одного документа никаких оснований считать этот блок реальностью нет: просто так хочется автору. Но он еще обвиняет… арабов. Ведь Набатия — арабская страна, которая находилась с Иудеей в состоянии постоянных войн. Значит, она и виновата! Предали, не выступили сволочи набатейцы. А ведь, будь они более свободолюбивы, «государство Бар-Косибы могло выжить»{84}.

Конечно же, Милденберг врет, будто Бар-Косиба никогда не именовался царем, что звезда, которую опознают другие исследователи на его монетах, вовсе не звезда. Он даже посягает на Талмуд! Рассказы о Бар-Кохбе, называющие вещи своими именами, повествующие о провозглашении Бар-Косивы Мессией, он объявляет «преданием, возникшим в связи с неправильным пониманием событий»{85}.

А у Милденберга, конечно же, понимание правильное.

Иудеи и римляне

Впрочем, современные иудеи вообще склонны довоевывать все три Иудейские войны: причем исходя из современной и авторской точек зрения. Прекрасный пример тому — романы Фейхтвангера, с их безумной идеализацией Иосифа Флавия. Веспасиан же Флавий у него — примитивный солдафон, грубый и недалекий.

В то же время греки у иудеев неизменно оказываются «хорошими». Полный абсурд! Ведь именно греки были самыми страшными антисемитами. И даже ведение военных действий греками и римлянами повинуется совершенно разной логике.

Ведь «греко-еврейский и римско-еврейский конфликты имели принципиально разную социальную природу»{86}.

Войну с Иудеей селевкиды проиграли. Но в дальнейшем со стороны греков много раз вспыхивала ожесточенная борьба за права жителей одного полиса — Александрии, Кесареи, Антиохии и других. Во всем Восточном Средиземноморье греки хотели изгнать или ограничить в правах еврейских сограждан. Погром, на который иудеи отвечали погромами.

В отличие от толп греческих, египетских и сирийских погромщиков в городах Ближнего Востока, римляне выступали как гаранты имперского порядка. Разгромив восставших, победители не собирались мстить провинции, уже наказанной обрушившимися на нее бедствиями войны.

Быть может, со временем они смогли бы пойти навстречу жителям Иудеи и позволить им восстановить святилище — это произошло позднее, во времена Юлиана Отступника, однако ближайшие события предельно ожесточили имперскую администрацию.

После победы войск Тита жители Иудеи были вынуждены смириться с тем, что в священном Иерусалиме помещен римский легион, а вместе с ним и языческие храмы, необходимые для расквартированных в городе солдат. Однако «в том, что касается экономической ситуации, провинция очень быстро оправилась от войны. Не существует свидетельств продолжительных волнений в провинции в первые годы после войны. Нет также свидетельств вмешательства римских властей в исполнение заповедей еврейской религии. Административные реформы, проведенные Римом, соответствовали интересам еврейского населения, хотя такое соответствие и не являлось основной целью их проведения… послевоенная позиция римлян была умеренной и конструктивной»{87}.

Для иудеев жизнь в эллинистических государствах оборачивалась погромами. Их жизнь в Римской империи — гарантией порядка и полной возможностью реализовать свои таланты и умения. И такими возможностями, о которых под властью Птолемеев они не могли и мечтать.

Даже в учебниках пишут, что в 135 году по Р.Х. в Китай прибыло посольство Римской империи. Но вот какой малоизвестный факт: в самой Римской империи об этом посольстве решительно ничего не известно. Никто его не посылал, ни один император и ни один его приближенный и не думали устанавливать дипломатические отношения с Китаем. А посольство вот взяло и приплыло и попросило о льготах для купцов — подданных Римской империи. Льготы были даны, и в Китае появились торговые представительства сирийских купцов, потом и их небольшие колонии в портовых торговых городах. Кто возглавлял «посольство», мы не знаем, но вот имена некоторых торговых людей, воспользовавшихся его плодами, известны. Одного «сирийца» звали Иегуда, другого — Авраам. Комментарии нужны?

Разумеется, прознай правительство Римской империи о самовольстве сирийских евреев, мало бы им не показалось. В конце концов, торговцы присвоили себе права дипломатического представительства — ни много ни мало.

Но с другой стороны, ведь и купцы не нанесли никакого вреда Римской империи. Никакого ущерба ее престижу, никакого материального вреда… В материальном отношении они скорее принесли империи пользу — если, конечно, отождествлять интересы империи и ее подданных. В конце концов, торговых людей в те времена кто только не обижал — и разбойники, и даже законные власти. Назваться посольством означало приобрести «крышу» в лице могучей Римской империи — с ней-то охотников связываться было немного.

Так откуда же враждебность к Риму и к римлянам?!

А эта враждебность в иудейской культурной традиции просто неприлично велика. И она вступает в чудовищное противоречие с реальными оценками поносимых Талмудом людей.

Так, «нечестивца» Тита, разрушителя Иерусалимского храма, римляне называли «любовью и отрадой рода человеческого» и считали, что «от природы отличался он редкостной добротой»{88}. Этот император несколько раз прощал несомненных врагов, чьи замыслы против него были изобличены. Прославился своим великодушием и Траян, о котором говорили, что ему особо присущи «милость, скромность и кротость»{89}.

Плиний Младший утверждал, что своими действиями этот император заслужил благодарность человеческого рода, что на его существовании основывается покой и благополучие всего мира{90}.

Причем ведь Тит вошел в историю не только как разрушитель Иерусалимского храма, но и как спаситель иудейской общины Антиохии. Греки просили Тита позволить им изгнать евреев или хотя бы лишить их прежде установленных прав. Но грекам было отказано. То же повторилось в Александрии.

В Талмуде — ни слова о том, как Тит спасал иудеев. Ни единого слова.

Зато в Талмуде описывается, как «нечестивец» Тит издевался над храмовой святыней, терзал своим мечом ее драгоценные покрывала. Но Бог отомстил ему, негоднику!!! «Оказывается», в мозгу Тита поселился комар, который семь лет мучил преступника и довел его до смерти. Не будем доказывать очевидное: что комар в мозгу Тита — это бред. Не говоря ни о чем другом, Тит в Иерусалимский храм никогда не входил.

Само имя Тит в Талмуде — нарицательное обозначение злобного преследователя иудеев{91}. В конце XIX века появляется запись народной еврейской легенды об очередном навете 1844 года в городе Мстиславле. Один из персонажей легенды прямо заявляет: «Знай, что я злейший враг евреев. Недаром зовут меня Татищев, я происхожу от Тита!»{92}.

Я не психиатр, но как будто это называется «синдром навязчивых состояний».

Императора Траяна римляне наградили титулом «наилучшего»{93}, и у них были на то веские причины: в римской традиции он запечатлелся как великий полководец и мудрый правитель, в правление которого империя достигла максимального своего величия. Только в иудейском предании Траян остался капризным и жестоким тираном, патологическим ненавистником иудеев.

Траян покорил казавшихся неукротимыми даков, нанес поражение многовековой сопернице Рима — Парфии. Царствование Траяна отмечено неправдоподобными по масштабам постройками{94}.

Форум Траяна в Риме, украшенный триумфальной аркой, конной статуей, расположенными двумя полукругами базиликой и библиотекой Ульпия, монументальной колонной и храмом императора, входит в число наиболее значительных сооружений за всю историю Рима.

Император Восточной Римской империи Констанций и его свита, посетившие Рим в середине IV века, сочли этот комплекс сооружений еще одним чудом света, сказочным творением титанов прошлого.

Византийцы сочли, что по величественности, красоте и масштабу работ форум Траяна бесконечно превосходил все возможности их собственных архитекторов. Ведь для сооружения форума в самом центре Рима была срыта часть небольшого горного хребта, разделявшего ранее город; в ходе этих работ было вынуто 680 тысяч кубических метров земли{95}.

Мало этого, Траян, как и Тит, — тоже спаситель иудеев. Уже преемник Калигулы Клавдий специальным указом подтвердил права иудеев Александрии и наказал инициаторов погрома. Траян поступал точно так же. Когда незадолго до 115 года перед ним предстали еврейская и греческая делегации александрийцев, император счел греков «недостойными его приветствия, за то, что они позволили себе такие жестокие поступки по отношению к евреям»{96}. Позднее Траян даже приказал казнить несколько греческих возмутителей спокойствия{97}.

Так же поступали императоры, о которых Талмуд «ничего не знает». Клавдий, в благодарность иудейскому царю Агриппе Первому, который помог ему благополучно взойти на римский престол, восстановил в прежнем объеме Иудейское царство. До него большую часть Иудейского царства после смерти Ирода Великого император Август превратил в римскую провинцию. Таким способом Клавдий выразил свою благодарность Агриппе и лояльность к иудеям. Благодарности он не дождался.

Вот наместник Иудеи, знаменитый собеседник Иисуса Христа Понтий Пилат, поместил в иерусалимском дворце Ирода позолоченные щиты с надписями в честь императора. Иудеи видели в этом поступке нарушение их древних обычаев. Они пожаловались императору Тиберию, и Тиберий приказал Пилату отправить щиты в приморскую Кесарею{98}.

Мудрого императора Адриана иудейская традиция тоже объявляет «злодеем». Это — императора-философа, который отказался от новых завоеваний ради того, чтобы посвятить себя только созидательной деятельности. Надпись в кипрском Саламине прославляет Адриана как «благодетеля и спасителя вселенной»{99}.

Возможно, эта надпись сделана в благодарность за усмирение еврейского восстания. Ведь оно нарушило мирное течение этого царствования и процветание Кипра.

Талмуд сначала с каким-то садистским сладострастием живописует множество убийств и мучений, которым подвергали воины Адриана еврейских мудрецов, имя этого императора сопровождается в Талмуде «пожеланием»-проклятием: «Да сгниют его кости».

В иудейских мистических сочинениях II–IV веков рассказывается, как во время правления Адриана «злодейский Рим держал совет о том, чтобы погубить могучих Израиля»{100}.

Из всех римских императоров только Калигула благосклонно принимал делегацию александрийцев, после того как они устроили избиение своих еврейских сограждан. Однако у самих римлян Калигула справедливо пользовался репутацией жестокого безумца, страдающего убийственной манией величия.

В иудейской же традиции о Калигуле вообще не упоминается, а достойные и по заслугам чтимые императоры ославлены придурками и моральными уродами.

Интересно, что греки были не в силах понять, что это римляне нашли в иудеях?! Греческие антисемиты всерьез полагали, что сделались жертвами хитрых иудейских интриг и что сами римские императоры — иудеи. Один из организаторов александрийского погрома 38 года Исидор заявлял, что наказавший его император Клавдий является сыном еврейки Саломеи.

Осужденный Траяном Гермаиск был убежден, что римский сенат «наполнен безбожными жидами»{101}.

Все это так напоминает утверждения многих современных антисемитов, что просто диву даешься.

Современные же евреи часто продолжают войну с Римом: и понося его достижения со страниц вроде бы вполне научных сочинений, и популярной литературы. И вот такими, например, изощренными способами…

В начале 2004 года два главных раввина Израиля, являющиеся лидерами ашкеназской и сефардской общин страны, которые получили аудиенцию у главы римско-католической церкви Иоанна Павла II, обратились с просьбой вернуть в Иерусалим золотую менору-семисвечник, вывезенную римлянами в 70 году по Р.Х., во время Первой иудейской войны. «Поскольку менора — один из важнейших символов как Израиля, так и иудаизма, раввины мечтают вернуть ее в Святой город. Главные раввины не отважились задавать связанные с семисвечником вопросы самому папе, но расспросили о нем священнослужителей из папской канцелярии, которые поспешили заверить первосвященников в том, что золотой семисвечник давно утерян. Главный сефардский раввин Шломо Амар грустно прокомментировал эти заверения: «Мое сердце подсказывает мне, что это неправда»{102}.

Сердце подсказывает? Что именно оно подсказывает? Что в Ватикане нахально прячут семисвечник, увезенный в обозе Рима еще 2 тысячи лет назад? А какими способами почтенные ребе предполагают его искать? Интересно было бы послушать.

Римляне — продолжатели лучшего

В исторических сочинениях, нет, не всех, конечно, но многих евреев Римская империя предстает своего рода «империей зла». Причем таково именно главное направление, так сказать, мейстрим духовной жизни иудеев. Талмуд прямо исходит из того, что тупые и кровожадные властители Рима все время злоумышляли против иудеев не из рациональных соображений, а просто в силу своей утробной ненависти к иудеям и природной порочности натуры.

Это неправда уже потому, что римляне сохранили все лучшее, что греки давали иудеям. Эллинистические монархи из домов Селевкидов и Птолемеев дали иудеям ряд привилегий — они могли беспрепятственно исполнять все положения своего закона. В числе прочего евреям было разрешено отправлять золото и серебро в Иерусалимский храм. В Антиохии иудеи не использовали бесплатное общественное масло во время спортивных состязаний: они умащали себя другим — кошерным маслом, которое покупалось особо. Эта трата возмещалась иудеям из городской казны.

Оказавшись под властью Рима, жители эллинистических полисов Восточного Средиземноморья пытались отменить эти привилегии и просили об этом римские власти.

Оставив неприкосновенными еврейские привилегии в городах Восточного Средиземноморья, Август даже перенес эту практику еще и в столицу империи, приспособив ее к римским обычаям. Когда осуществлявшиеся в Риме общественные раздачи приходились на субботу, их организаторы должны были сохранять долю евреев, ставших римскими гражданами, до следующего дня. Это делалось для того, чтобы те могли соблюдать святость субботы, а потом получить положенное.

Филон объясняет такую заботливость особой лояльностью евреев по отношению к императорам{103}. Пафосное преувеличение в апологетической речи? Но Светоний отмечает особую скорбь, проявленную римскими евреями во время погребения Гая Юлия Цезаря: «Среди этой безмерной всеобщей скорби множество иноземцев то тут, то там оплакивали убитого каждый на свой лад, особенно иудеи, которые и потом еще много ночей собирались на пепелище»{104}.

Есть в этой любви некая невротическая заостренность, но суть дела можно понять. Враг Цезаря, Помпей, оскорбил иудеев: он посмел вторгнуться в храмовую Святую Святых. Уже одно это обусловило их симпатии к Цезарю. Фактический правитель Иудеи Антипатр с помощью первосвященника Гиркана обеспечил Цезарю помощь египетских евреев. А те открыли Цезарю дорогу на Александрию. В знак благодарности Цезарь установил в столице Египта колонну, на которой были записаны права еврейских граждан этого города.

Евреи, проживавшие тогда в Риме, построили за свой счет тогда в знак своей благодарности особую «синагогу Августа». Позднее даже Тиберий, который отправил евреев в восьмилетнее изгнание, лично украшал римскую синагогу своими дарами{105}.

В иудейской традиции все ставится с ног на голову. Риму приписывается изначальная ненависть к иудеям, тогда как изначально ее не было и в помине.

Потребовались три иудейских восстания, чтобы император Адриан издал законы, направленные против иудаизма. Эта совершенно необычная для Римской империи мера не продолжалась более трех лет и была отменена уже при наследнике Адриана — Антонине Пие.

Так что римляне антисемитами не были, это три Иудейские войны настроили их против иудеев…

Но что же так не устраивало в Римской империи иудеев и что продолжает не нравиться их отдаленным потомкам?

Римская идея

Современники считали, что Римская империя объединила весь цивилизованный мир. О Китае и Индии обитатели Средиземноморья имели очень смутные представления. Вокруг империи бушевали волны моря варваров, не более. На пограничных столбах римляне писали: «Дальше этого места закона нет».

Как писал иудей Филон Александрийский, римскому императору досталась власть «…над большей и лучшей частью мира (она-то по праву и зовется «миром»), границы коего идут по Рейну и Ефрату, и струи Рейна отделяют нас от германцев и прочих племен, весьма звероподобных, Ефрат же — от парфян, сарматов, скифов, кои ничуть не менее дики, — в удел ему досталась власть, границы коей проходят там, где солнце всходит, и там, где оно ложится, в глубинах океана и в небесных высях»{106}.

Империя — плод завоевания? Несомненно. Но ведь и завоевания невозможны без технического и информационного превосходства. Враг римлян, иудейский полководец Иосиф Бен-Матиаху посвятил описанию римской армии специальную главу «Иудейской войны», где писал: «Они всегда легки на победу и тяжелы на поражение и никогда не были побеждаемы ни численным превосходством, ни искусством, ни неблагоприятными условиями, ни даже судьбой»{107}.

Но империя держала народы не только силой. Огромные пространства государства были связаны дорогами. Ими пользовались еще на протяжении всего Средневековья. До XIV–XV веков Европа вообще существовала как бы в тени великого римского прошлого. И в наше время остатки храмов, театров, дворцов, акведуков, мостов, бань можно видеть во всех местах, некогда входивших в состав Римской империи — от Турции до Испании, от Африки до Британии. А часто современные мосты идут по римским виадукам, дороги проложены поверх римских дорог.

Уроженец греческой Беотии Плутарх называл Рим «святым и добродетельным божеством» и утверждал: «Рим подобен неподвижному якорю, на котором держатся судьбы человечества среди колеблющего их вихря».

Другой грек, Элий Аристид, в своем «Панегирике городу Риму» пафосно восторгается счастьем имперских провинций: «Вся земля облачилась в праздничное одеяние; она сбросила свое старое боевое убранство и грезит теперь только о роскоши, украшениях и разного рода удовольствиях. Старинные распри между городами прекратились: теперь они соперничают друг с другом только в великолепии и пышности, каждый стремится быть красивее своего соседа. Все они полны гимнасиями, фонтанами, пропилеями, храмами, мастерскими и школами; кажется, словно мир выздоровел после продолжительной болезни. Благодеяния римского управления так равномерно распределены, что нельзя даже сказать, на чью долю выпадает больше. Все города осыпаны ими, все сияют красотой и блеском, и вся земля осыпана, точно огромный сад»{108}.

Большинство римских подданных вовсе не добровольно вошли в состав империи. О жестокости завоевателей говорили и писали много… Но побежденные были менее цивилизованны, а потому и намного более дики и жестоки. Римляне убивали врагов, распинали преступников, продавали в рабство жителей захваченных городов.

Но римляне не практиковали кровной мести, как галлы и иберы. Они долго вспоминали о чудовищных галльских обычаях украшать конскую упряжь отрубленными головами врагов. Юлий Цезарь истребил всех кельтских жрецов — друидов, ужаснувшись практике человеческих жертвоприношений: друиды сжигали жертву заживо или привязывали за кишки к дереву и заставляли бегать вокруг этого дерева.

А кроме того, стать жителями империи было выгодно. Побежденные смирялись с поражением и включением в империю, потому что многое получали от этого. В том числе и галлы, чья воинственность чуть ли не вошла в поговорку. Были среди них и рьяные враги империи — но в исчезающем меньшинстве.

Стремление учиться у Рима абсолютно преобладало. Характерно решение племени васконов, предков басков: на общем собрании они решили любой ценой сохранить свой язык. Ведь остальные иберы уже почти утратили свои языки, перейдя на латынь.

Ювенал зубоскалил по тому поводу, что «Галлия стала речистой и учит юристов британских»{109}. Как мы видим, основы галльского красноречия и английской юриспруденции заложены еще при Риме… Потомки свирепых воинов усердно учились наукам, которые принесла им римская цивилизация. И научились, и сами стали частью этой цивилизации.

Греция не выступала против власти Рима со времен Митридата и Суллы. Восток вел себя вполне мирно, помогая Риму воевать с персами и парфянами. Даже германцы, которые в конце концов сокрушили легионы и вышли из империи, учились латыни и охотно пополняли легионы Рима.

Римляне не были сентиментальны, но и не были грубы и жестоки. Они уважительно относились к культуре покоренных ими народов и никогда не пытались навязать им своих религиозных установлений. Они требовали только формальных церемоний, символизирующих идею подданства. Жертвоприношение пред статуей императора было актом признания его владыкой — и только.

В реальной жизни бывало всякое, но, как видно на примере того же Флакка, центральная власть защищала скорее провинциалов, чем неумеренно ретивых чиновников.

Плиний Младший наставлял одного из чиновников, который отправлялся в провинцию Ахайя: «Чти богов основателей и имена богов, чти древнюю славу и ту самую старость, которая почтенна в человеке и священна в городах. Воздавай почет древности, воздавай его великим деяниям, даже мифам. Не умаляй ничьего достоинства, ничьей свободы, не останавливай даже хвастливых речей»{110}.

И далее: «Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях; плохо, если почтение приобретается ужасом: любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься ты того, чего хочешь»{111}.

Судя по поступкам Цезаря и Августа, с иудеями римляне готовы были вести себя обычным образом, то есть вести себя скорее покровительственно и уважать обычаи страны. Администрация империи на протяжении веков не руководствовалась в своем отношении к евреям какими-либо предубеждениями, для этого она была слишком прагматичной.

Отметим еще одно: на территориях латинского Запада Римской империи не было ни одного погрома. Никогда. Видимо, тут сказалось уже отношение народных масс Рима.

Конечно, когда солдаты, участвовавшие в победном триумфе Веспасиана и Тита, пронесли по улицам Рима драгоценную утварь Иерусалимского храма, они вряд ли испытывали к иудеям братские чувства.

Наверное, Квинтилиан не испытывал чувства общности с иудеями, говоря о «еврейском суеверии». Но это не мешало Квинтилиану с гордостью вспоминать о том, что один раз ему довелось выступать в суде в качестве защитника иудейской царицы Береники{112}.

Откуда же серия войн и откуда же сохраняющаяся третье тысячелетие ненависть к Риму?

Римляне — не антисемиты

Как писал Тацит, «иудеи были единственными, не желавшими покориться, и это усиливало ненависть к ним»{113}.

Единственными, получается, кто не хотел войти в империю.

Знаменитый император-философ Марк Аврелий посетил Палестину в 175 году, после бунта легата Сирии Авидия Кассия. Говорили, что этот очень добрый и спокойный человек «от досады на зловонных и часто бунтующих иудеев» горестно воскликнул: «О маркоманы, о квады, о сарматы! Наконец я нашел тех, кто беспокойнее вас»{114}.

Видимо, было что-то в иудеях, что выделяло их из других народов империи. И это «что-то» римляне видели так хорошо, что им даже изменили обычные толерантность и хороший вкус. Чтобы римский император назвал любой народ «зловонным»…

«Евреи оказались чужаками в греко-римском мире. Это и заложило основы исторического противостояния Иудеи и Рима, независимого от чьей-либо злой воли»{115}. Ведь «в общей исторической перспективе древняя иудейская традиция по своему духовному настрою представляется близкой скорее средневековому типу, который реализовался в зоне господства авраамических верований. Это наблюдение вполне соответствует замечанию героя романа Филострата, который заявлял, что иудеи «отстоят от нас дальше, чем Сузы и Бактры, и дальше даже, чем Индия»{116}.

Евгений Мороз полагает, что римляне от греков, «наряду с литературой, философией и изобразительным искусством… заимствовали антисемитизм»{117}.

Действительно, первый знаменитый римский автор, который оставил обвинения в адрес евреев, Марк Туллий Цицерон, во время своего пребывания на Кипре слушал лекции греческого философа Аполлония Молона, известного своими антисемитскими убеждениями.

По мнению Мороза, «показателен пример Тацита, чей обширный антисемитский пассаж в пятой книге «Истории» (V, 1–13), приуроченный к описанию осады Иерусалима, свидетельствует, как хорошо усвоили римляне уроки греческих учителей. Греки же выступают как преемники египтян, которые отличились как первые ненавистники евреев. Этот пласт отчетливо различим и у Тацита»{118}.

Но в учительстве ли у греков тут дело? Сам же Мороз пишет, что «в некоторых случаях было бы просто затруднительно разграничить в культуре Римской империи собственно римскую и греческую позиции. Как определить, например, принадлежность сочинения Филострата «Жизнь Аполлония Тианского»? Сам Филострат, несомненно, был греческим писателем, однако его опубликованный в 217 году труд был вдохновлен Юлией Домной, женой римского императора Септимия Севера. Нечто подобное и в содержании романа, одним из героев которого является грек по имени Ефрат, обращающийся к полководцу и будущему императору Веспасиану с призывом не заниматься усмирением Иудеи, но начать войну против тирана Нерона. По словам Ефрата, иудеи просто не достойны вражды, ибо они «издревле отложились не только от римлян, но и от всего человечества, жизнь они избрали особую и с прочими людьми не делят ни застолий, ни возлияний, ни молитв, ни жертвоприношений, так что отстоят от нас дальше, чем Сузы и Бактры, и дальше даже, чем Индия, — нет смысла громить их, мешая отложиться тем, кого и присоединять-то не стоило»{119}. С точки зрения Филострата, подобные представления о евреях были общим достоянием всех образованных людей его времени.

И вообще — недоброжелатели евреев оказались необычайно красноречивыми. Это и неудивительно — в их числе были самые блистательные деятели римской культуры.

Но если иудеев вдруг невзлюбили «самые блистательные деятели», может быть, за этим стояли не психические отклонения римлян, а какие-то исторические реалии?

Во всяком случае, римляне начали с самого благожелательного отношения к иудеям и с уважения к их обычаям. Потом им пришлось изменить свое мнение. Во влиянии ли греков тут дело?

Иудеи были очень разные!

Только не надо чрезмерно обобщать. Иудеи делали очень разные выводы. Многие из них уже при Селевкидах и Птолемеях вошли в античную цивилизацию. Число лояльных иудейских подданных Рима огромно.

В сущности, произошел, по словам Михаэля Дорфмана, раскол на «бритых метро-евреев, к которым я принадлежу, и бородатых и диких ретро-евреев». «Метро-евреи» хотели уважения к своей вере и своим обычаям, но по своему психотипу вовсе не противостояли Риму. А «ретро-евреи» — это люди, которые или не хотели, или были не способны войти в цивилизацию. Они комплексовали и сочиняли истории про убийство слонов перочинными ножиками, лелеяли сказки о том, как их Бог сделает владыками мира, и жаждали реванша: и над Римом, и над сородичами, «метро-евреями». Самое забавное, в доказательство «своей» исключительности добровольные дикари приводили достижения и заслуги «метро-евреев». При том, что «метро-евреи» были живым воплощением совсем других культурно-исторических выборов, к которым сами они не имели никакого отношения.

Некоторые еврейские мудрецы неожиданно обнаружили, что в римской цивилизации есть много полезного и достойного восхищения. Согласно одному рассказу Талмуда, рабби Иехуда (Бар Илай) заявил как-то в разговоре с друзьями: «Какие чудесные вещи сделали эти люди{120}! Они установили места для торговли, соорудили мосты, построили бани»{121}.

Конечно, подобные убеждения не стали общим достоянием. Один из собеседников рабби Иехуды, рабби Иосеф, промолчал, другой же, рабби Шимон{122}, заметил: «Все, что они сделали, они сделали лишь для собственной пользы. Они построили рынки, чтобы открыть там дома для проституток, бани — чтобы самим там нежиться, мосты — чтобы удобнее было ходить за налогами».

Но даже в Талмуде появляются тексты, отвергающие идею национального сопротивления. Например: «Благословен Господь, остерегший Израиль стать единой стеной» (т. е. предотвративший общее сопротивление врагам, вторгшимся в Палестину) или: «…евреям возбраняется восставать против народов мира»{123}.

Вот те иудеи, что не стали «единой стеной», и продолжили иудейскую цивилизацию. Для этого они перестали претендовать на исключительность своей религии и своей культуры. И перестали рваться к власти над миром.

Непостижимая вражда

Причину вражды греков к евреям можно понять рациональными методами. Конкуренция, вытекающее из нее сутяжничество и жалобы римлянам — это противно, но объяснимо. Так же противно, но объяснимо и желание демонизировать «противника», изобразить иудеев такими отвратительными, чтобы любые действия, направленные против них, не вызвали протеста.

Понятна позиция униженных египтян, которые приписывали иудеям самые невероятные гадости. Хотя и тут много психологически неприятного и отталкивающего.

Понятна и позиция римлян. Строители империи, они стремились объединять народы и были лишены иррациональной вражды к кому бы то ни было. Для них все народы империи были равны, и это главное. Все хорошие, все достойные… но никто не может считаться лучше и достойнее других.

А вот позиция иудеев совершенно иррациональна. Они просто органически неспособны признать как раз эту позицию Рима. Как это — они такие же, как все?! Нет! Они другие! Они исключительные! Их выбрал Бог! Они имеют право и даже обязаны владеть миром!

Парадоксально, но антисемитская в целом позиция египтян и греков больше отвечает позиции самих иудеев. Ведь египтяне признают их священные книги, спорят о них и считают иудеев каким-то исключительным явлением. Они не спорят о религии нубийцев и ливийцев, а вот о религии иудеев — спорят. Они не рассказывают, что жители Синайского полуострова едят людей, и не пытаются выгнать из страны жителей Кипра. А вот иудеи для них — какие-то особо опасные и отвратительные люди.

И для греков тоже иудеи оказались какими-то особенными: особенно страшными, особенно противными, особенно опасными. Исключением из правила, одним словом. Исключение получилось на редкость отвратительное, сосущее человеческую кровь, — что-то вроде нечистой силы. Но ведь исключение!

Похоже, такую позицию иудеям было легче принять. Потому греки в талмудической традиции и для большинства евреев Нового времени и остались «хорошими».

А вот признания себя «такими же, как все», не потерпели ни древние иудеи, ни их потомки. Римская позиция оскорбляла именно тем, что римляне не были ни филосемитами, ни антисемитами. Они видели в иудеях один из народов империи, и только. Даже называя иудеев более неуживчивыми и «вредными», чем германцы и скифы, Марк Аврелий ставит их в один ряд с другими.

Разумеется, многие евреи (метро-евреи, если угодно) вполне принимают эту позицию. И кстати, именно она становится основой для их социального успеха. А вот для ретро-евреев такая позиция просто мучительна. И именно она провоцирует их на выступления.

Учтем это важнейшее обстоятельство. Ведь именно раскол иудеев обуславливает погромы одних иудеев другими.

Непостижимые погромы

Вообще история античности заставляет отнестись к явлению погромов более сложно, чем навязывает Краткая еврейская энциклопедия. В большинстве еврейских сочинений нееврейская толпа набрасывается на иудеев не в силу каких-то иррациональных причин. Так и в романах Фейхтвангера античные антисемиты (римляне, конечно же) объясняют сыну главного героя причину своих убеждений совершенно фантастическим образом.

Но мы видим, что в основе античного антисемитизма лежит вполне рациональная и объяснимая конкуренция. Кроме конкуренции есть и психологические причины… Но коренятся они, по крайней мере, не только в неприятии евреев и их веры. Неевреи могут нападать на иудеев еще и потому, что позиция исключительности их раздражает и оскорбляет. А иудеи нападают на неевреев еще и потому, что претендуют на эту исключительность и возмущаются: почему ее никто не признает?!

Из иррационального проявления ненависти к иудеям погромы превращаются в крайне неприятный, отвратительный, но естественный и психологически вполне объяснимый элемент отношений народов. Причем участие иудеев в погромах так же обычно, как и неевреев. Более того — для иудеев очень характерны погромы внутри самого иудейского народа, по политическому признаку. Ни греки, ни римляне в ходе своих гражданских войн никогда не достигали такой стадии взаимного озверения, никогда не истребляли друг друга с таким ожесточением, как иудеи.

>

Глава 4. Как евреи громили византийских христиан, а те громили евреев

Христианская непримиримость

Принятие христианства большинством населения Римской империи совершенно меняет картину. Христиане не столь толерантны, как язычники. Они хотят, чтобы христианство принимали ВСЕ. Иудеи видятся им в лучшем случае каким-то нелепым реликтом, который необходимо «исправить». А то и прямыми врагами Христа.

Иоанн Хризостом, т. е. «Златоуст» (347 или 349–407 гг.), уже в первой из своих речей, посвященных обличению евреев{124}, очень сокрушается, что многие из христиан участвуют в праздновании еврейской Пасхи, соблюдают не только христианские, но и иудейские посты, посещают расположенную рядом синагогу. Эти люди, видимо, не очень различают христианство и иудаизм: и то и другое, в конце концов, единобожные, «авраамические» религии.

Вот и прихожане Златоуста думают, что в синагоге хранится книга Закона (Тора) и проповеди пророков, а значит, и сама синагога священна. Они убеждены, что клятвы, произнесенные в синагоге, священном доме, особо священны и ненарушимы.

Иоанн возмущен этим и проповедует:

«И если евреи не смогли узнать Отца, если они распяли Сына, если они отвергли помощь (Святого) Духа, кто же не будет достаточно смел, чтобы заявить прямо, что синагога — жилище демонов?»

((1–3).)

Евреи «…живут, чтобы набить свои животы, они разевают рты на этот мир. Они живут не лучше свиней или коз из-за своей распутности и обжорства. Они знают только одно: нажраться и напиться…»

((1–4).)

«Место, где расположилась шлюха, называют борделем. Но синагога — не только бордель и театр. Это также притон грабителей и логовище диких зверей… не просто диких зверей, а грязных диких зверей…»

((1–3).)

«…синагога заслуживает меньше уважения, чем любой постоялый двор. Это не только обиталище грабителей и мошенников, но также и демонов. И это верно не только в отношении синагоги, но и в отношении душ евреев…»

((1–4).)

«И, следовательно, мы должны ненавидеть их синагоги и их самих…»

((1–5).)

И, наконец: «Когда животные непригодны для работы, их отправляют на живодёрню и именно это случилось с евреями. Сделав себя непригодными для работы, они приготовили себя для убоя. Именно поэтому сказал Христос: «Врагов же моих, тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте передо мною»

((1–2){125}.)

На западе империи отмечено, что многие германцы тоже, как и прихожане Иоанна, не очень понимали различия между синагогой и христианской церковью.

На востоке же, в Византии, христианская церковь активно отстаивала свои позиции.

Императоры-христиане какое-то время следовали старой римской традиции толерантного отношения ко всем. Первоначально христианские погромщики находились вне закона… по крайней мере, с точки зрения светских властей.

Когда в 388 году толпа христиан сожгла синагогу в городе Каллиникум на Евфрате, император Феодосий Великий приказал наказать виновников. Он даже велел им восстановить синагогу за свой счет. Но вмешался духовник императора, Амвросий Медиоланский. Император настаивал… Священник угрожал не допускать к причастию императора. И тогда Феодосий так и не наказал погромщиков.

Между 390 и 423 годами еще издавались законы, предписывавшие защищать евреев от нападений (что интересно, законов защищать от них христиан не принимали). Но вскоре даже название иудаизма изменилось: в 409 году император Гонорий говорил не о «иудаистской религии», а о «еврейском суеверии». Тогда же Гонорий объявил «еврейскую испорченность» чуждой нравам Римской империи.

В 418 году Гонорий запретил евреям занимать государственные должности. В 438 году Феодосий II уже объявил евреев «врагами императора и римского закона»{126}.

Христиане востока и погромы

Получается, в отличие от запада на востоке империи государство перестало гарантировать евреям безопасность. Наоборот! Получается, что государство само стало главным инициатором и организатором гонений.

Под такой «крышей» нашлись погромщики в разных городах и регионах. Исследователи насчитывают разное число погромов в Византии VI–XI веков: от 20 до 200 документированных случаев. А власти не наказывали погромщиков. Возможно, это вызвало у иудеев настоящий культурный шок: ведь теперь их не защищало государство, которое Талмуд обзывал самым гадостным образом, но на защиту которого иудеи рассчитывали. Это была совершенно новая реальность!

Только не надо считать, что иудеи были безвинны и не вкусили христианской крови. С V века известны иудейские «лжепророки», учение которых очень напоминало зелотов и сторонников Бар-Кохбы.

В 351 году в Иудее началось восстание под предводительством некоего Патриция. Этого человека «возвели… как бы на царский престол»{127} — в точности как Бар-Кохбу.

Тогда же вновь появились лжепророки, в том числе на островах Кипр и Крит. Один из них увлек за собой множество евреев острова Крит. Иудеи верили, что если пойдут за «пророком», то Бог чудесным образом перенесет их через море в Палестину и они будут там жить, как в раю. Почти все они погибли{128}.

Северной Африке не повезло: сначала ее захватило германское племя вандалов, а в 534 году византийский полководец Велизарий разгромил их королевство. Воцарилась страшная анархия, и тогда потомки евреев Киренаики, сражавшихся в 115–117 годах против войск Траяна, опять выступили против своих соседей. Теперь — против христиан. Война шла десятилетия и затихла только по истреблении врагами друг друга.


В маленьком княжестве Химьяр на юге Аравии жило много еврейских купцов, связанных с рассеянными по всему Востоку еврейскими общинами. Связанная с мировой торговлей благовониями аристократия и царский двор Химьяра принимали и христианство, и иудаизм. Но христианство, во-первых, было представлено множеством враждующих конфессий и сект: несториане, монофизиты, ариане… Во-вторых, христианство было как бы орудием византийского влияния. Принять его значило принять главенство Византии над собой.

Иудаизм был версией единобожия, которую можно было принимать, не опасаясь стать чьим-то вассалом. По крайней мере, часть элиты и двое царей принимали иудаизм. Арабские летописи первым называют царствовавшего в середине V века Харита ибн Амиру, вторым — Иосифа Масрука Зу Нуваса.

В 517 году христиане двинули войско из Эфиопии. Зу Нувас бежал, в 522 году он вернулся с новым войском из иудеев и язычников… Химьяр сдался: Зу Нувас обещал всех помиловать. И началось… Иудеи истребляли христиан множеством способов, включая сожжение живых людей, которых загоняли в христианский храм и поджигали. В конце концов войско христиан-эфиопов разгромило Химьяр при активной помощи населения — христиан и язычников. Но как только весть об этом достигла Византии, в городе Скифополе евреи напали на христиан, и в ходе погрома сгорело добрых полгорода.

Весной 529 года иудеи вместе с язычниками убивали христиан в Самарии, Сирии и Палестине. Священников рубили живьем на куски, истребляли ризы священников, иконы и мощи, а прихожан, пытавшихся спастись в храмах, сжигали вместе с церквами.

Евреи на стороне врагов империи

Наверное, христианская империя виделась иудеям как некая дьявольская сущность, несущая смерть. Они частенько становились на сторону ее врагов… что вызывало новые погромы.

Когда войска Велизария в 535 году осадили находившийся в руках остготов Неаполь, самое упорное сопротивление оказали им еврейские отряды. У иудеев не было особых иллюзий о том, какая судьба ждет их и их семьи. Они оказались правы: после взятия города византийские солдаты истребляли иудеев с особым усердием{129}.

Очередной раз спрашиваю: как разделить погром и «обычное» солдатское зверство после штурма?

В Персии войска императора Маврикия и местная иудейская община поддержали разных претендентов на престол. Византия победила, и началось очередное избиение евреев{130}.

Но самые страшные события развернулись в Палестине в 614 году…

Резня 614 года в Палестине

В Иерусалиме есть старое кладбище Мамиллы, где погребены арабские вельможи и солдаты, пришедшие с мусульманином-арабом Омаром в 638 году. Возле кладбища есть пруд Мамиллы — это прямоугольный водосборник размером со стадион и глубиной пять метров, выкопанный по приказу Понтия Пилата. Когда в нем нет воды, он похож на большой котлован.

Неподалеку от пруда в ходе строительных работ было обнаружено пещерное захоронение с тысячами черепов и костей. Оно было украшено крестом и надписью: «Одному Богу ведомы их имена».

Останки усопших были погребены в пещере в 614 году… Тогда Палестина была процветающим, в основном христианским краем с хорошо развитым сельским хозяйством, сложной ирригационной системой и заботливо сложенными террасами. Толпы паломников посещали святые места: воздвигнутые Константином Храм Вознесения на Масличной Горе и Храм Воскресения Христова (Гроб Господень) считались рукотворными чудесами света. Иудейскую пустыню оживляли восемьдесят монастырей, с их собраниями бесценных рукописей и богослужениями. Отцы церкви — блаженный Иероним из Вифлеема, Ориген и Евсевий из Цезареи — все еще жили в народной памяти. Замечательный палестинский писатель, сопоставимый с Малыми Пророками, блаженный Иоанн Мосх только что закончил свой труд «Луг Духовный».

Существовала и богатая еврейская община, жившая среди христиан, в основном в Тивериаде, на берегах Галилейского моря. Ее мудрецы только-только завершили свою версию Талмуда, кодификацию своей веры, раввинистического иудаизма, но за духовным руководством они обращались к гораздо более многочисленной еврейской общине в персидской Вавилонии.

В 614 году персидское войско подошло к Иерусалиму. А палестинские евреи объединились со своими вавилонскими единоверцами. Двадцать шесть тысяч евреев участвовало в нападении.

Персы устроили в городе страшную резню. Но борьба с христианством вовсе не входила в их задачи. А вот иудеи мстили за старые обиды: не только зверски убивали людей, но и сжигали церкви и монастыри, убивали монахов и священников, бросали в костер книги.

Непревзойденной красоты базилика Рыб и Хлебов в Табге, храм Вознесения на Масличной Горе, церковь св. Стефана-первомученика напротив Дамасских ворот, собор св. Сион на Сионской горе — это только начало длинного списка.

Немногие церкви пережили этот погром. Великая Лавра Саввы Освященного, запрятанная в бездонном Ущелье Огня (Вади ан-Нар), уцелела благодаря своему отдаленному местоположению и отвесным скалам. Церковь Рождества была спасена почти чудесным образом: когда евреи начали ее разрушать, персы воспротивились и даже выступили с оружием в руках: они сочли мозаичное изображение трех волхвов над дверью портретом персидских царей. Наивно? Но церковь они защитили, спасибо.

Кроме того, персы вывели в Персию множество искусных ремесленников. А тех, кто им был нужен меньше, загнали в пустой пруд Мамиллы. Стоя буквально плечом к плечу, люди умирали без воды и пищи. А персы хотели продать их… Иудеи дали самую большую цену.

О дальнейшем довольно красочно пишет оксфордский профессор Генри Харт Милман в своей «Истории евреев»: «И вот он наступил, долгожданный час триумфа и мщения, и евреи не упустили случая. Они смыли осквернение святого града реками христианской крови. Говорят, что персы продавали несчастных пленников с торга. Мстительность евреев оказалась сильней их алчности: они не только не поскупились своими сокровищами ради приобретения этих невольников, но казнили всех, за кого щедро заплатили. Современники говорили, что погибло 90 тысяч человек…»

Свидетель бойни, Стратегий из лавры Саввы Освященного, Антиох Стратиг, не так хладнокровен: «Тогда недобрые иудеи, враги истины и ненавистники Христа, очень обрадовались, увидев, что христиане отданы в руки врагов, так как они ненавидели христиан и задумали злую мысль соответственно с их злобою, так как значение их у персов было велико за их предательство. В то время подступили иудеи к краю цистерны, звали сынов божьих, заключенных, и говорили им: «Если хотите спастись от смерти, сделайтесь иудеями, отрекитесь от Христа, поднимитесь из вашего места и приходите к нам! Мы выкупим вас нашими деньгами, и хорошо будет вам от нас». Но мысль и желание их не исполнились, труд их оказался тщетным, так как дети святой церкви предпочли смерть за Христа жизни в безбожии, сочли лучшим истязание плоти, а не гибель души, чтобы удел их не был вместе с иудеями.

И когда мерзкие иудеи увидели стойкость христиан и непоколебимую их веру, то они возбудились большим гневом, как злые звери, и потом задумали другую мысль. Как встарь они купили Бога за тридцать сребреников, так и сейчас они купили христиан из пруда… Сколько душ погубили они в пруду Мамиллы! Сколько погибло от голода и жажды! Сколько священников и монахов они предали мечу! Сколько дев, отказавших отвратительным насильникам, предано смерти врагом! Сколько родителей заколото на трупах своих детей! Сколько людей привели туда евреи и зарезали, как скот на бойне, сколько стало святыми мучениками! Кто мог бы сосчитать трупы замученных в Иерусалиме!»

Впрочем, Стратегий называет и цифры: в этой кровавой бойне в пруду Мамиллы, «который до краев наполнился кровью», погибло 66 тысяч палестинских христиан. А всего в Иерусалиме их убили до 90 тысяч.

Несколько дней спустя персидские военачальники осознали размах резни и остановили дорогих союзников.

После ухода персов христиане стали искать своих мертвецов. «Ибо некоторые лежали, рассеченные от головы до грудей; другие лежали с трещиною от плеча до живота; иные лежали, пораженные мечом и искрошенные, как зелень; иные лежали, разрубленные пополам; у иных живот был рассечен мечом, и кишки вывалились, а иные были мелко изрезаны по суставам, точно мясо у мясников.

Но более всего достойно соболезнования и душевного печалования то, что некоторые валялись на улицах, смешанные с землею, иные — в глине и грязи, запачканные нечистотами, а иные лежали в церквах и домах, обагренные кровью.

Некоторые бежали в святую святых, где и лежали искрошенные, как зелень. Среди убитых оказался и такой, в руках которого находилась славная, животворящая плоть Христа: до принятия он был зарезан, как овца. Иные обняли роги жертвенника или честной крест, и убитые лежали на них. Иные бежали к крещальне и лежали, израненные, на краю купели. Иные были перебиты, когда скрывались под святою трапезою, и принесены в жертву Христу».

Доверять этим описаниям можно уже после находок у пруда Мамиллы, да и сведения документированы хорошо, подсчеты точные.

Слушайте, и я сообщу вам число всех убитых, ибо блаженный Фома поведал нам следующее: «После ухода персов остался я в Иерусалиме и стал искать трупы убитых, павших от злых врагов.

Пошел я в церковь святого мученика Георгия, что за городом, начал в том месте искать мертвецов и хоронил в пещерах (углублениях): нашли мы на жертвеннике святой церкви лежащими семь душ; Господь и святой Георгий дали нам силу, и мы похоронили их.

Затем принялись мы искать всех мертвецов и хоронить их, одних собрали в пещерах, других погребли в могилах и усыпальницах. Ниже следует, как мы находили их.

Нашли мы на дворе правителя двадцать восемь душ. В цистернах нашли мы убитыми двести семьдесят пять душ, перед воротами святого Сиона нашли мы две тысячи двести семьдесят душ. На жертвеннике святой (церкви) Новой мы нашли шестьсот душ.

В церкви святой Софии мы нашли четыреста семьдесят семь душ. В церкви святых Козьмы и Дамиана мы нашли две тысячи двести двенадцать душ. В училище святой (церкви) Новой семьдесят душ. В монастыре святого Воскресенья мы нашли двести двенадцать душ. На рынке мы нашли тридцать восемь душ.

Перед капищем самаритян мы нашли девятьсот девятнадцать душ. В ущелье святого Кириака мы нашли тысячу четыреста сорок девять душ.

С западной стороны святого Сиона мы нашли сто девяносто шесть душ. У Овечьих (ворот) нашли мы две тысячи сто семь душ. В ущелье святого Иакова мы нашли триста восемь душ. В рядах мясников нашли мы девятьсот двадцать одну душу. У Силоамского источника мы нашли две тысячи восемьсот восемнадцать душ.

В цистерне Мамиллы мы нашли четыре тысячи пятьсот восемнадцать душ.

В герокомии патриарха нашли мы триста восемнадцать душ. В месте, называемом Золотым городом, — тысячу двести две души. В монастыре святого Иоанна мы нашли четыре тысячи двести девятнадцать душ. В царском герокомии — семьсот восемьдесят душ.

Нашли мы на Масличной горе тысячу двести семь душ. На ступенях Воскресенья мы нашли триста душ. На месте малых сборищ мы нашли двести две души. На месте больших сборищ мы нашли триста семнадцать душ. В церкви святого Серапиона мы нашли триста тридцать восемь душ.

Нашли мы перед святою Голгофою восемьдесят душ. Нашли мы в пещерах, ямах, цистернах и садах шесть тысяч девятьсот семнадцать душ. У башни Давида мы нашли две тысячи двести десять душ»{131}.

Евреи, открывавшие ворота городов мусульманам

Неудивительно, что еврейские общины не раз открывали ворота осажденных христианских городов мусульманским армиям. На Западе это часто происходило в Испании: там вестготы принимали жесткие антисемитские законы.

Король Рекаред (568–601) велел изгнать евреев из Испании, а неушедших и некрестившихся объявил рабами.

При короле Хинтиле собор в Толедо в 638 году постановил, что лишь христиане могут жить в Испании. Одни евреи приняли христианство, другие вынуждены были покинуть страну. Евреев, не принявших ранее христианство, не обращали силой, но им было запрещено праздновать субботу, еврейские праздники и делать обрезание. До начала VIII века известно несколько попыток насильственно крестить евреев, а при короле Эгике (687–702) евреям было запрещено владеть землей, заниматься судоходством и внешней торговлей, а также и торговать с христианами.

Евреев, лишенных средств существования, тут же обвинили в подготовке восстания. Король объявил их рабами и распорядился отдать еврейских детей на воспитание христианам.

Стоит ли удивляться, что евреи старались объединиться с мусульманами?

Разлюбленная Греция

Насколько иудейская традиция лояльна к языческой Греции, настолько она не любит христианскую Византию.

Захват турками Константинополя в 1453 году многие талмудисты приняли за знак Божьего гнева: расплаты за гонения на иудеев. На полях обнаруженной в феодосийской синагоге копии книги еврейского писателя Авраама Крымского ее владельцем была сделана запись: «Во вторник 21-го числа месяца Симвон 5213 г. завоевал могущественный властелин крупный город Константинополь, и тогда настал конец нечестивой и беззаконной Греции»{132}.

Турки вовсе не дали иудеям равных прав с мусульманами, но ни на веру, ни на имущество, тем более на жизнь евреев в Турции никто никогда не покушался. Когда в 1492 году католические повелители Испании Фердинанд и Изабелла велели евреям покинуть страну, многие из них смогли укрыться в турецких владениях.

Впрочем, долгое время укрываться следовало скорее на Западе.

>

Глава 5. Запад: погромы или сосуществование?

Поразительное дело, но и после падения Западной Римской империи сохранилось различие между греческим Востоком и латинским Западом: до XI–XII веков на Западе практически не было ни антисемитизма, ни погромов.

Характерная деталь: в Великую Пятницу Страстной недели, которая посвящена воспоминанию крестной смерти Иисуса Христа, снятию его с креста и погребению, принято было в каждой христианской церкви возносить молитвы за церковь, за папу, клир, императора, прихожан… вплоть до язычников. Среди этих молитв была и «за вероломных иудеев».

Так вот на Западе с IX века именно при этой молитве не полагалось преклонять колени. Потому что «в этом месте никто из нас не должен становиться на колени вследствие злобы и ярости народа»{133}. Любопытно, что молитва за язычников подобным замечанием не сопровождалась, — очевидно, в этом случае коленопреклонение считалось допустимым.

Это на Западе, где борьба с синагогой велась непоследовательно и до XI–XII веков, не было заметного антисемитизма. Первые погромы на Западе вспыхнули в эпоху Крестовых походов: на волне своего рода религиозного помешательства. Удивительное дело, но такой вариант непримиримости «авраамической религии» глубоко удручает иудеев. Хотя чем эта непримиримость христиан лучше или хуже иудейской? Той, которая вполне безумно бросила иудеев на Римскую империю?

Христианская непримиримость даже лучше, потому что никогда не отстаивала ничьего расового или национального преимущества.

Христиане Запада и погромы

Для периода со времени падения Западной Римской империи справедливо отмечается «…огромное значение евреев в международной торговле и материальной культуре Западной Европы периода Меровингов и Капетингов до середины XI века»{134}.

Причина проста — конкуренции иудеям не стало. На землях бывшей Западной Римской империи после завоевания варварами установилось воинственное, грубое общество, почти что не знающее денег. В разных местах все, конечно же, по-разному. Хуже всего с денежным обращением в племенах варваров, которые и не очень понимают, что такое вообще деньги. Почти так же плохо и на всех территориях, на которых поселились варвары. Чем дальше от побережья Средиземного моря — тем хуже.

Известен случай, когда Император Карл Великий (около 790 г.) захотел построить не деревянный, а каменный дом, причем такой, какой строят в Византии. И оказалось, что у императора нет денег на такой дом. Во всей его огромной империи нет необходимой суммы, а ведь в той же Византии каменные дома строились; они были доступны даже не особенно богатым людям, и заказчики расплачивались за работу, конечно же, деньгами.

Строились дома и в Италии, и в той части Галлии, которая называлась Нарбоннской — по имени своего главного города, Нарбонна. И в Испании, особенно на юге, вдоль побережья Средиземного моря. В этих краях деньги очень даже ходили, была торговля, купцы и передвижение потоков денег и товаров. В том числе между Испанией, Италией, Нарбоннской Галлией, то есть европейским, христианским миром, и мусульманским Востоком, Византией. Действительно, должен же кто-то организовывать эту самую международную торговлю и вообще считать деньги и вести финансовые документы?!

Еврейские общины лихо выполняли эти функции, организуя передвижение товаров и денег. Причем ведь вам, купцу, вовсе незачем брать с собой в путешествие деньги. Деньги в те времена ходили только металлические, стоимость их определялась по весу, и, как нетрудно понять, крупные суммы весили очень и очень много. Везти с собой несколько сотен килограммов серебра просто физически трудно.

К тому же по морям шастали пираты, а в живописных лесах, покрывавших бывшие культурные земли, разбойники плодились еще быстрее, чем дикие кабаны.

Путешествия купцов никак не отличались большой скукой, и они старались передвигаться, не отягощая себя слишком большими суммами денег, а встречаясь с нехорошими людьми, выдавали себя за нищих путников. В этом занятии очень помогала такая вещь, как заемное письмо — прообраз крупных банковских купюр, чеков и векселей.

Допустим, едете вы в город Хайфу, чтобы купить там большую партию сукна и привезти ее в город Массилию — в Марсель. Если брать деньги, придется тащить с собой два-три центнера золота и серебра. Естественно, ваше появление в порту вызовет очень сильное оживление, и боюсь, плавание может приобрести самые увлекательные и романтические стороны. Люди любят читать о Сильверах и Черных Псах, но, по моим наблюдениям, встречаться с ними в реальной жизни почему-то совершенно не стремятся.

Но благодаря евреям вам вовсе и не надо привозить в порт золото. Деньги портят людей, это известно. Вы идете к почтенному купцу Манассии (Иосифу, Иуде, Якову… не важно). Купец без труда входит в ваше положение и пишет вам такое вот письмо своему знакомому, живущему таки в городе Яффе. В результате путешествуете вы налегке. С вами только суммы, нужные, чтобы доехать… А уже в городе Яффе приходите к почтенному купцу Адонаю, Мордухаю или Хаиму, отдаете ему письмо… Этот человек прекрасно знает, кто вам это письмо написал, и он легко дает вам необходимые центнеры золота. Вы покупаете сукно и едете с ним в Марсель, не перевозя через море ни копейки больше, чем нужно для вашего собственного прокормления.

Конечно же, вы платите почтенным иудеям некий процент, но в любом случае вам обойдется дешевле, чем перевозка морем такого количества золота.

Тут все держится на взаимном личном знакомстве и личном взаимном доверии этих купцов — но ведь на таких же личных отношениях доверия держались и любые купеческие компании (само название о чем-то говорит, верно?), и любые торгово-финансовые дела до появления громадных банков и акционерных обществ. Впрочем, на доверии и личном знакомстве и сегодня очень многое что держится. У евреев есть эти знакомства и есть это доверие друг к другу, вот и все. И у меня нет никаких данных, что евреи дискриминируют христианских купцов или мешают им. Скорее наоборот — иудеи христианских купцов привлекали к сложным финансовым делам и учили, как надо поступать… себе на голову.

Впрочем, с V по XI век иудеи — многочисленный и обеспеченный слой людей в христианской Европе, по крайней мере, в теплых, привычных для них странах. Самые крупные общины были в Риме, Венеции, Неаполе, на острове Сицилия. И занимаются они вовсе не только торговлей.

В империи Карла Великого они были ремесленниками, торговцами, сборщиками разных пошлин, музыкантами, занимались медициной и строительством.

В Нарбонне в 768–772 годах евреи становились крупными землевладельцами, и у них на полях и виноградниках работали крепостные-христиане{135}. Как видно, общество вовсе не выработало какого-то специфического отношения к евреям, как плохим и «неправильным» людям.

В Лионе евреев было так много, и они занимали такое важное положение, что в 849 году базарный день по желанию евреев был перенесен с субботы на воскресенье. Против этого отчаянно, но безрезультатно протестовали христианские епископы, в том числе знаменитый епископ Агобарт{136}.

Епископ Авит из Клермона (576 г.) долго увещевал местных евреев отречься от веры отцов. Его проповеди не имели успеха, и только один еврей решил принять крещение. Вероотступник навлек на себя ненависть своих прежних единоверцев. Однажды, когда он шел по улице в церковной процессии, какой-то еврей вылил ему на голову прогоркшее масло. Тогда разъяренная толпа в присутствии епископа разрушила синагогу, угрожая перебить всех евреев.

На другой день епископ призвал к себе клермонских евреев и предложил им принять крещение или покинуть город. После трех дней колебаний около 500 евреев согласилось принять крещение, а прочие бежали в Марсель.

Сочинения Григория Турского (VI в.) позволяют нам составить достаточно полное представление о евреях того времени. Из его записей мы узнаем, что евреи были коммерсантами, землевладельцами, чиновниками, врачами и ремесленниками. Вместе с «сирийцами», которых автор упоминает обычно заодно с евреями, они составляли многочисленную часть населения городов, где эти осколки империи занимали первостепенные позиции на фоне плохо отесанных варваров.

Все это позволяет сделать вывод, что в эту эпоху евреи Галлии были многочисленны, влиятельны, поддерживали хорошие отношения и тесные контакты с христианами, что вызывало у церкви озабоченность.

Сирийцы были христианами. Иудеи же являлись для церкви врагами, что объясняет некоторые стилистические обороты, допускаемые автором в их адрес: «обманщики Бога», «упрямцы, недоверчивые люди», «злой и вероломный народ».

Церковь относилась к евреям не очень хорошо… Я бы даже сказал, подозрительно. Галльские епископы жаловались, что евреи покупают рабов-христиан и заставляют их соблюдать иудейские обряды, что иудеи похищают детей христиан и продают их в рабство мусульманам, что они называют свинину «христианским мясом»{137}.

Насчет краденых и проданных детей — хотелось бы конкретики. Ну, хоть один случай, я вас таки да умоляю! Выведете их на чистую воду, этих предателей и похитителей невинных крошек! Дайте мне оружие против пособников мусульман, норманнов и самого Сатаны!

Но беда как раз в том, что никаких конкретных данных не приводится. Есть эмоции, есть жутко звучащие, но не доказанные обвинения. Ах да! Насчет «христианского мяса»… Ну что тут посоветовать обиженным христианам… Ну, пусть покажут язык или сделают «козу» первому встречному раввину. Или, скажем, начнут называть между собой кошерное мясо «иудейской какашкой». В общем, какие-то детские обиды, и я в силах посоветовать только такие же детские формы удовлетворения.

Много ли было выкрестов в эту эпоху, сказать трудно. Время от времени церковь с большим удовлетворением отмечала, что кого-то из гонимого племени удалось убедить в том, что Христос был и правда Мессия.

Но были и обратные случаи. В 847 году молодой монах из Аллемании (Германия) принял иудаизм, женился на еврейке, уехал в Испанию. Там он науськивал мусульман на преследование христиан, вел антихристианскую пропаганду и пел непристойные песни. Такие истории церковь воспринимала очень болезненно.

Впрочем, никаких преследований евреев в это время не было. Порой христианские монахи приходили в синагоги и с ними вели долгие богословские споры. Временами папы особенно жаждали обращения евреев, и тогда интенсивность споров возрастала. Папа Григорий Великий в 590 году стал давать разного рода привилегии и даже делал денежные подарки евреям, которые захотят креститься.

— Но они же тогда будут обращаться в христианство неискренне, ради выгоды! — говорили папе.

— Ну и что? Зато их дети и внуки уже будут настоящими христианами…

Потомок одного из выкрестов сам сделался римским папой под именем Анаклета II (1130–1138).

Еврейский папа

Возможно, именно эта история легла в основу еврейского мифа про «еврейского папу Эльханана». Миф гласит, что у ученого раввина Симона из города Майнца похитили сына Эльханана. Мальчика окрестили и сдали в монастырь, а он, благодаря врожденной гениальности, сделал карьеру вплоть до папского престола. Этот бывший еврейский мальчик, а теперь большой дядя и папа римский очень скучал по своему родному папе и по своей родной вере. Чтобы увидеться с родным папой, римский папа стал притеснять евреев города Майнца, рассчитывая, что они пошлют в Рим старого умного Симона. Так и произошло, и оставшись со старым папой наедине, римский папа сознался, кто он такой.

Эта история имеет две версии конца: по одной, папа римский тайно сбежал обратно в Майнц, вернулся в иудаизм и жил иудеем долго и счастливо. По другой, он бросился с башни собора Святого Петра в Риме — раскаявшийся Эльханан хотел ценой своей жизни искупить свое отступление от истинной веры.

Придумано так хорошо, что даже жаль — во всех версиях этого мифа нет буквально ни словечка правды. А реальный «еврейский папа» Анаклет II даже и не думал каяться, да и был он уже четвертым поколением выкрестов; нетрудно подсчитать, что еврейской крови в нем была всего одна восьмая. Нельзя сказать, что так уж невероятно много.

Евреи — королевские люди

Короли и герцоги относились к евреям куда лучше: ведь евреи были полезны. И интересны, в отличие от еле грамотных и вообще неграмотных европейцев.

Григорий Турский подробно пересказывает откровенный богословский диспут, который состоялся у него в 581 году с иудеем Приском, фаворитом и финансистом короля Хильперика. Король очень ценил ум и честность Приска, но не мог смириться с его еврейским вероисповеданием. Он и епископ Турский уговаривали Приска принять крещение, но еврей упорно отказывался. Однажды король, шутя, взял Приска за голову, наклонил ее и сказал епископу: «Приди, служитель Божий, и возложи на него руки». Приск с ужасом отшатнулся от епископа. Григорий Турский начал с ним спор об истинности веры. И король и епископ стремились убедить его в необходимости креститься, когда же все доводы были исчерпаны, король воскликнул: «Если еврей не уверует добровольно, я силой заставлю его верить!» Приск под разными предлогами откладывал крещение, не желая даже притворно отступить от веры отцов. Из продолжения рассказа следует, что этот Приск был убит крещеным иудеем Патиром в 582 году, когда в субботу безоружным он направлялся в синагогу. Вскоре сам Патир был убит родными Приска. Как видно, иудеи не только носили оружие, но и в случае необходимости успешно применяли его.

Другие эпизоды, приводимые Григорием Турским, показывают, что в ту открытую эпоху евреи составляли часть населения, которая была уверена в себе, процветала и не являлась объектом особых неблагоприятных предрассудков.

При этом евреи владеют всеми городскими профессиями, которые известны в западноевропейском Средневековье, среди них много земледельцев. К тому же они выступают в роли учителей христиан в области финансов, международной и транзитной торговли.

Разумеется, первые короли меровингской династии, лишь недавно ставшие христианскими монархами, старались подражать Византии. Возможно, при прямом подстрекательстве Византии в VI–VII веках было предпринято несколько попыток насильственного обращения в христианство — при королях Хильперике и Дагоберте. Многие историки считают, что гонения Дагоберта были вызваны письмом византийского императора Гераклия: император сообщил королю, что, по предсказаниям астрологов, Византия будет опустошена «обрезанным народом». Пророчество сбылось… Только вот «обрезанным народом» оказались не евреи, а мусульмане.

С начала IX века церковные постановления, законодательные уложения и даже сообщения арабских путешественников констатируют присутствие в Каролингской империи значительного числа процветающих иудеев — крупных коммерсантов, знаменитых путешественников, а также землевладельцев и крестьян.

Карл Великий (768–814) не поддавался влиянию духовенства и покровительствовал евреям, которые тогда были главными двигателями торговли и промышленности в Европе. Карл поощрял их торговые предприятия, позволял приобретать недвижимость и заниматься различными промыслами, в особенности судоходством. Некоторые образованные евреи были в числе приближенных императора.

Карл Великий тоже был неграмотным, даром что был великий воин и очень разумный император. У себя в Аахене он любил беседовать с евреями, вернувшимися из дальних стран. Ведь эти люди могли рассказывать о каких-то любопытных вещах, а монахи и рыцари, при всех их достоинствах, не могли.

Посылая посольство в Багдад, к калифу Гаруну ар-Рашиду, Карл включил в состав посольства среди прочих и еврея Ицхака. Этот Ицхак стал единственным, кто вернулся и привез королю белого слона: ответный подарок калифа Гаруна ар-Рашида. Наверное, Ицхак не читал необходимых книг и не знал, что он — коварное и подлое создание. Франкская знать тоже не знала, что они — куда большие патриоты, чем Ицхак; видимо, они и прижились на теплом, богатом Востоке, предоставив Ицхаку одному возвращаться на дикую, голодноватую родину.


Сын Карла, Людовик Благочестивый (814–840), также защищал евреев против враждебного им католического духовенства. При нем они добились получения «защитных грамот», разрешавших им жить по их собственным законам и, в частности, запрещавших крестить их рабов. Пользуясь покровительством при дворе, они не упускали возможности обратить в свою веру христиан, что вызывало наибольшее беспокойство духовенства и служило причиной направленных против них яростных обвинений.

Были случаи, хотя и редкие, когда евреи-выкресты попадали в европейское дворянство. Особенно в Италии, где традиции Римской империи жили и много позже после ее гибели. Итальянское дворянство было сословием сравнительно открытым и жило не в укрепленных замках, а в городах (Ромео стоял под балконом Джульетты в городе Вероне, возле частного дома, а не возле вала и рва укрепленного замка). В Италии права дворянства богатые горожане часто могли попросту купить, и ничто не мешало еврею, принявшему христианство, проделать этот маленький гешефт. Но если ты дворянин, в случае войны изволь являться по призыву своего князя, герцога или короля и вести себя соответственно.


Но самое главное — евреи в раннее Средневековье ведут образ жизни небольшого национально-религиозного меньшинства, в поведении которого европейцы вообще не усматривают каких-то принципиальных, а тем более порочных отличий от поведения христиан. Даже церковь не обвиняет евреев в какой-то особенной хитрости, лживости или пройдошливости. Обвиняют в распятии Христа, в следовании «неправильному» закону и так далее.

От Империи — к Европе

Не все представляют себе, до какой степени все изменилось в западном мире на рубеже X и XI столетий. До X века Запад жил наследием Западной Римской империи. До этого времени продолжали существовать римляне, ромеи. В разных частях бывшей Римской империи они говорили уже на разных версиях латыни, но понимать друг друга еще понимали. Римляне жили по своим законам, по римском управу. Варварские племена — каждое по своему племенному закону. Единая империя оставалась идеалом… но уже давно недостижимым. Общество смотрело назад, в потерянную империю, а не вперед, к появлению новых общностей на развалинах империи.

Уже к X веку произошла, по словам О. Тьерри, «территориальная революция» — стали формироваться народности: бретонская, аквитанская, провансальская, французская, бургундская, итальянская, немецкая. Причем немецкая «нация» состояла из саксов, франконцев, баварцев, швабов-аллеманов, тюрингов. Но это уже не племена, это народности, возникшие на разных территориях{138}.

Большая часть жителей Европы начала осмысливать себя не как ромеев и не как людей того или иного племени, а в первую очередь как «местных» «тутэйших», со своим языком и культурой.


Растут города, а в этих городах — купечество, которое уже знает, как вести дела. Появляются местные ремесленники, качество работы которых не уступает еврейской, а то и превосходит ее. Называя вещи своими именами, теперь появились европейские христианские горожане, которым евреи — злейшие конкуренты. Евреев все больше вытесняли из сферы торговли и ремесел: эти занятия переходили в ведение гильдий горожан, куда вступали только христиане. Особенно усилился процесс вытеснения евреев из всех других сфер после Крестовых походов — появился прямой ход на Восток, посредники, опять же, стали не нужны.

Что характерно, евреям это было понятно и тогда, понятно и отдаленным потомкам тех, кого победившие конкуренты превратили в «исчадия сатаны». «В самой Европе, по мере развития городской жизни, число торговцев-христиан росло, и евреи все более оттеснялись в область мелкой торговли»{139}.

Все больше евреев обращалось к ростовщичеству, «платя за это ценой всеобщей ненависти к себе»{140}. Кстати говоря, иудаизм запрещает ростовщичество из тех же соображений, что и христианство. Евреи-ростовщики нарушали запрет своей собственной религии… Но жить-то ведь надо! Называя вещи своими именами, евреев вытесняют в сферу непрестижных занятий, которые считаются стыдными и пятнающими репутацию. Так в буддистской Японии касту «эта» (ударение на последнем слоге) заставляли заниматься забоем и разделкой животных, выделкой кож. В Индии подметанием городов и выносом мусора занимались члены самых низких каст.

Евреи и тут ухитрились действовать в соответствии со знаменитым советом Дейла Карнеги: «Судьба вручает тебе лимон… сделай из него лимонад!»

А короли и герцоги теперь могут получить и от христиан то, что необходимо для их государств. Соответственно, они могут обойтись и без евреев… что и делают.

Если раньше евреев звали приехать в страну потому, что там не хватало своих горожан, и короли опекали этих беспокойных, но полезных людей, то теперь их только терпят и к тому же нахально используют для выжимания денег.

В XIII веке евреи превращаются в главных банкиров Англии, да к тому же в банкиров, которых не уважают, с которыми обращаются по-свински.

Казна все время вводит новые и новые налоги — специально для евреев, конечно! Был налог на холостяков, но если еврей хотел жениться — пусть платит другой налог, на брак! На каждую сделку, заключенную евреем, — тоже налог. И после смерти еврея треть имущества отходила казне.

Казна все время занимает, занимает… Король Генрих II был должен Аарону из Линкольна около ста тысяч фунтов — сумму, почти равную годовому доходу королевства от налогов, примерно 45 тонн серебра. Не отдал.

Джон Безземельный вымогал из евреев огромную сумму. Не по закону, а просто шантажом, угрозами, даже пытками. Просто потому, что можно. У одного богача в Бристоле он хотел «взять взаймы» 10 тысяч серебряных марок. Тот не хотел или не мог дать, и тогда король велел выдергивать зуб за зубом, пока тот не даст этой суммы. В конечном счете еврей дал.

Точно так же и во Франции король Филипп Красивый выжимал деньги путем арестов и шантажа, попросту отбирал суммы денег у богатых людей.

Характерно, что само изгнание евреев прямо зависело от появления во Франции ломбардских банкиров — тех, кто мог взять на себя их функции. Выходцы из северного итальянского княжества Ломбардия действительно быстрее остальных христиан Запада научились вести финансовые операции, в том числе освоили (или сперли у еврейских банкиров?) идею заемного письма.

В 1306 году евреев изгнали из Франции. В месячный срок им было велено выехать, взяв с собой только то, что они могут унести, и еду на время пути. Добро евреев король объявил своей собственностью и распродал христианам. Кстати говоря, а чем отличается поступок короля от «ариизации собственности» в Германии 1935–1937 годов? Я не в силах этого понять.

Многое в поведении европейцев XIII–XIV веков может вызывать чувство неловкости у нас, дальних потомков этих людей и их единоверцев. Но может быть, самое неприятное: как не хотели уходить изгоняемые! Эти евреи тоже не читали нужных книг и не знали, что они космополиты, что их истинным отечеством является только Израиль и что они должны гордо отряхнуть с подошв прах всяких там Франций и Англий.

Наверное, это тоже были какие-то «неправильные» евреи, как вот был Ицхак, придворный Карла Великого. Но французские евреи уехали недалеко и поселились в независимых от указов короля провинциях Южной Франции. Жили там, ждали, что их пустят обратно. Умер Филипп IV, на престол сел Людовик X. В 1315 году он позволил евреям вернуться, поскольку этого «требовал общий голос народа».

Насчет гласа народного — судить трудно. А вот что финансовая система Франции не выиграла от изгнания евреев — это факт. То есть делать то же самое, что и евреи, ломбардцы оказались вполне в состоянии. Но делали это, во-первых, все-таки хуже, а во-вторых, были куда менее управляемы и покорны. Евреям-то деваться было некуда, их можно было давить сколько угодно.

Невольно вспоминается словечко «тайяж», бывшее юридическим термином в европейском Средневековье. Завоеватель получал право тайяжа над завоеванным: например норманны, захватившие Англию в 1066 году, получили право тайяжа над англами и саксами. «Слово не переводится на русский язык. Корень его образует множество слов, обозначающих понятие: строгать, пускать сок, надрезать, гранить, тесать камень… Понятно — тайяж человека возможен, когда он, человек, низведен до положения вещи»{141}. По отношению к евреям никто не объявлял право тайяжа де-юре, то есть по закону; однако де-факто осуществлять это старое феодальное право было к ним гораздо проще, чем в отношении христиан.

В результате добрый король милостиво позволил евреям вернуться в его королевство… Только вот вернуть украденное у них имущество он «позабыл».

В XIV веке во Франции не раз повторялось то же самое, что в масштабе страны — но теперь в масштабе, так сказать, муниципальном: евреев не раз возвращали в города, из которых их до того уже выгнали — ведь после их ухода ставки процентов увеличились!

Но маховик крутился уже в предсказуемом направлении. В богатые страны Западной Европы въезжало все больше ломбардских купцов и ростовщиков, горожане-христиане только росли в числе и крепли; вопрос был только в сроках.

В июле 1290 года английский король Эдуард I дал евреям срок до 1 ноября, чтобы уехать. Уехали, часто еще до ноября, 16 или 16,5 тысячи евреев, большинство из них во Францию.

В 1394 году произошло окончательное изгнание евреев из Франции: уехало примерно 100 тысяч человек, в основном в Италию.

Крестовые походы и погромы

Если усилилась конкуренция, должны быть и погромы. Должна быть и антииудейская пропаганда.

Первый Крестовый поход провозгласил римский папа Урбан II 27 ноября 1095 года. В этот день он выступил на поле около города Клермона с призывом помочь христианским братьям на Востоке освободить Гроб Господень от ига мусульман. Папа обращался к профессиональным военным — рыцарям, которых должен был вести в бой Раймонд Тулузский.

Однако на папский призыв неожиданно откликнулись не только дворяне, но целые толпы простонародья. До 100 тысяч человек устремилось через всю Европу на Передний Восток, со своими вождями из низового клира или отшельников типа Петра Пустынника. Папа мгновенно потерял контроль над этим стихийным движением, которое в чем-то чрезвычайно напоминало сикариев или зелотов. Так же, как его вожди очень напоминали Йоханана из Гуш-Халавы, Бар-Кохбу, Шимон бар Гиора… Тех сикариев, что выводили в пустыню целые толпы.

Эти погромщики, проникнутые психопатией авраамической религии, разделили судьбу иудейских фанатиков: уже в 1096 году турки в Анатолии вырезали эту стихийно собравшуюся толпу.

Но главное — крестоносцы по пути на Передний Восток нашли неверных в самой Европе — иудеев. И устроили погромы то ли в 22, то ли в 55 городах. А может, началось с 22, а уже при Втором и Третьем Крестовых походах число городов с погромами довели до 55. Ведь во время Третьего Крестового похода (1189–1190) по всей Европе тоже прошли серьезные антиеврейские бунты.

Четвертый Крестовый поход (1235–1236) вызвал особенно жестокую резню евреев в провинции Бретань.

Сохранилась легенда, что в Майнце в толпе крестоносцев вышли христианские епископы. Лица их были суровы, посохи грозно стучали о мостовую. Епископы были сильно недовольны своей паствой:

— Кто сказал вам, негодные, что иудеи не угодны Богу?! Если бы Он хотел, то давно рассеял бы этот народ! Если иудеи существуют, то такова Его воля!

И погромщики, пристыженные, рассеялись.

Новые обвинения

Конечно же, евреев стали и демонизировать. Впервые в 1144 году в английском городе Норвиче крещеный еврей Теобальд из Кэнтербери заявил, что ежегодно во время празднования Пасхи его соплеменники совершают страшные обряды пития человеческой крови{142}.

Еврейскую общину Норвича тут же обвиняют в похищении христианского мальчика для принесения в жертву. По утверждениям некоторых христиан, евреи перед Пасхой крадут христианского младенца и, по одним слухам, истязают его так же, как истязали Христа. По другим они с помощью специальных инструментов выцеживают из ребенка кровь и то ли выпивают ее, то ли используют для приготовления мацы.

Рассказывали, что евреи купили христианского ребенка, истязали его всеми муками, которыми их предки истязали Иисуса Христа{143}. Несмотря на то что шерифы короля не раскрыли преступления (впрочем, и ребенка они не нашли), по стране прокатилась волна погромов и выступлений. Народ требовал выгнать или «достойно наказать» евреев, совершивших столь страшное преступление.

Пропавший ребенок из Норвича так и не был найден, но народная молва тут же назвала еще несколько таких же жертв еврейской жажды крови. Эти случаи вообще были высосаны из пальца; очень часто детишки, которых объявляли похищенными и умерщвленными, благополучно играли возле своих домов. Но истерия нарастала, и королям пришлось брать евреев под защиту… Как вы думаете, они сделали это бесплатно?

Позже о ритуальных убийствах писал известный английский писатель Джеффри Чосер (1340–1400). Он описывает случай такого ритуального убийства в 1255 году, когда было найдено тело христианского мальчика, Хью Линкольна, с нанесенными увечьями, указывающими на какой-то вид жертвоприношения.

Евреи в Лондоне были подвергнуты судебному расследованию по обвинению в ритуальных убийствах в 1238, 1244 и 1276 годах. Суд не подтвердил обвинения.


По другой версии, главным еврейским преступлением являлось издевательство над мистическим телом Христовым — освященными просфорами, которые, как было точно известно благочестивым христианам, оживают и мучаются, когда евреи подвергают их истязаниям. Христиане были также убеждены, что евреи распространяют эпидемии через отравление водных источников или другими более изощренными способами — например, через заражение дверных молотков. В том же ряду магическое наведение бури, которое могло помешать христианскому флоту, или предательские связи с татарами и турками, в боевых успехах которых обвиняли тех же евреев.

Именно в это время — не раньше! — и начинается создание стереотипа, о котором идет речь. Взять хотя бы рисунок «Евреи поклоняются золотому тельцу». Действительно, а чему еще могут поклоняться растленные типы, которые родную мать продадут на удобрения?!

Евреев начинают представлять жадными, патологически расчетливыми, подлыми, хитрыми, пройдошливыми. Мерзкими типами, которые куда угодно без мыла влезут и в любую дырку просочатся из-за своего отвратительного корыстолюбия.

У этого мифа много сторонников, потому что много заинтересованных лиц. Практически все горожане-христиане будут только рады, если евреев в Европе не станет.

Церковь и раньше стремилась демонизировать евреев, вбить клин между ними и христианами. Раньше это ей не удавалось сделать, потому что евреи были нужны христианам, и даже в Испании широкие слои христиан ничего не имели против евреев.

Соборы в Латеранской церкви в Риме и раньше считались Вселенскими, и их решения были обязательны для всего католического мира. Но Латеранский Собор 1215 года папа Иннокентий III созвал в особенное время. В это время еретические движения широким потоком растекались по Европе и борьба с ними становилась чуть ли не основной задачей церкви. Латеранский Собор 1215 года большую часть времени посвятил именно борьбе с вальденсками, альбигойцами и прочими еретиками. Этот Собор создал мрачноватый общественный институт, получивший название инквизиции.

Собор, конечно же, не мог не сказать своего слова о евреях, и он его сказал. Согласно решениям Латеранского Собора 1215 года евреи должны были жить в особой, отведенной для них части города. Они и раньше жили в особых кварталах — просто потому, что так удобнее соблюдать религиозные предписания. Но раньше это было не законом, а обычаем, и, конечно же, обычай нарушали. Теперь бытовая норма превращается в строгий закон.

Евреи теперь должны носить одежду, на которой нашиты специальные знаки, и шляпы установленного образца: с широкими полями и дурацкой высокой пипкой в середине. Эти шапки изображены на евреях, например, на барельефе Нюрнбергского собора; барельеф изображает, как евреи (в шапках, предписанных Латеранским Собором) платят Иуде Искариоту его тридцать сребреников.

На соседнем барельефе изображен Иуда Искариот, который повесился на веревке от мешка с деньгами, а бесы беснуются вокруг. Разумеется, у членов Синедриона не могло быть таких шапок… но авторы барельефа руководствовались вовсе не идеей исторической истины. Им надо было показать, как евреи предают Христа, и они вполне сознательно хотели возложить ответственность за распятие Богочеловека не только на Кайафу, но и на тех совершенно реальных евреев-современников, которых постоянно видели вокруг себя прихожане Нюрнбергского собора. В таких вот шапках.

Вся эта устрашающая демонизация евреев, это упорное изображение их младшими братьями бесов и лучшими друзьями самого Сатаны откровенно преследуют несколько нехитрых целей.

1. Заглушить голос собственной совести. Действительно, вытеснять из хозяйственной жизни, лишать средств к существованию, грабить, пытать, безобразно унижать и, наконец, выгонять с родины людей как-то не совсем хорошо. Даже если они молятся по-другому, или не признают твоей веры, или даже исповедуют совсем другого Бога… все равно это очень нехорошо.

Вот если эти люди почти что и не люди, а мразь, подонки, чуть ли не демоны — тогда совсем другой разговор! Тогда на них не распространяются все принципы естественной человеческой солидарности, и они сами в этом виноваты. Одно дело — конкуренция в торговле сукном или пивом. Совсем другое дело — преследовать нелюдей, пьющих кровь коварно похищенных милых крошек.

2. Перевести отношение к евреям, вообще все вопросы, связанные с евреями, из рационального пласта культуры в иррациональный. Чтобы никто не задавал «неудобных» вопросов — от «чего к ним все прицепились» и до «а чем они хуже всех остальных». Чтобы каждому было понятно на уровне эмоций; на уровне, предшествующем разуму, — каждый еврей несет персональную ответственность за распятие Христа; внешность его смешна, поведение отвратительно, он гадок и нелеп.

И нет никакого смысла спрашивать, что чувствует этот противный, маниакально жадный урод, когда у него вырывают зубы или угрожают смертью его детям.

3. Создать обстановку общественной истерики, в которой по отношению к евреям становится можно то, чего нельзя по отношению ни к кому другому. Чтобы то, что показалось бы в другом случае гадостью, в отношении евреев считалось чуть ли не геройством.

Вне Западной Европы

В Германии, Австрии, Польше евреев было много и после изгнания из Британии и Франции. В германских странах зафиксировано до 350 нападений на евреев и их общины во время пандемии чумы — Черной смерти в XIV веке.

В 1241 году практически вся еврейская община Франкфурта была убита или изгнана вон во время большого еврейского погрома.

В Кобленце произошли еврейские погромы в 1265, 1281 и 1287 годах. Примерно 728 евреев было убито во время еврейского погрома в Нюрнберге в 1298 году. В 1336–1339 годах ряд нападений на евреев в Эльзасе, Швабии и Франконии. Евреи были высланы из Нюрнберга в 1349 году. Евреи были высланы из города Ротенбург в 1349 году, в тот же самый год евреи смогли снова осесть во Франкфурте, но только чтобы вновь подвергнуться нападению и быть вытесненными.

В 1475 году евреи в Тренте, Ринне и Ленце стали жертвами массовых погромов.

Во Франкфурте в 1614–1616 годах вспыхнул бунт под руководством Винсента Фетмилха. Бюргеры считали, что засевшие в городском совете аристократы унижают не вписанных в цеха ремесленников и поддерживают еврейскую общину. 22–23 августа 1614 года погромщики убили до 200 евреев из 3000, живших во Франкфурте, ограбили их жилища и вынудили покинуть город. Уже 28 февраля 1616 года евреям разрешили вернуться обратно, и в тот же день руководитель восстания Винсент Фетмилх был казнен.

Во время Тридцатилетней войны (1618–1648) только вмешательство папы римского предотвратило новую беду, грозившую евреям Австрии и Чехии.

В Польше в 1399 году город Познань сотрясался от еврейских погромов, а в 1407 году такие же бунты имели место в Кракове. Ряд еврейских погромов в городе Калиш происходил спорадическими вспышками в течение практически всего XIV века. В 1656 году все еврейское население Калиша было уничтожено польской армией под предводительством Чарнецки, эти бунты стали известны под его именем.

В 1648, 1577 и 1687 годах в городе Познани вспыхнуло еще три антиеврейских бунта, переходящих в погромы.

В Новое время

Новое время — эпоха нового цивилизационного порядка… И еще это время нового расширения Европы, время активного создания новых отраслей промышленности и целых отраслей экономики. И еще это время создания заморских империй Англии, Франции, Нидерландов.

В Западной Европе еврейских погромов не было с тех пор, как иудеям в XVII веке дали вернуться в Нидерланды и в Британию.

Во Франции еще Людовик XVI поручил своему министру Малербу урегулировать «еврейский вопрос». Еврейское равноправие — не чадо республиканского строя, как часто заявляется. Это дитя нового цивилизационного порядка Нового времени. Вопрос о форме правления тут глубоко на втором месте. Английская монархия решала еврейский вопрос точно так же, как и Французская республика, — даже раньше и совершеннее.

Казалось — вернулись времена эллинизма, активного перенимания уже не иудеями античной цивилизации, а евреями-сефардами — европейской.

XIX столетие проходило здесь под знаком просвещения и активной ассимиляции. Этим путем пошли даже те евреи, которые стремились сохранять верования предков. Подобно реформированному иудаизму в Америке, французский иудаизм делал тогда все, чтобы вписаться в местный религиозный ландшафт. Раввины одевались сходно с католическими священниками, и всерьез рассматривался вопрос о перенесении празднования субботы на воскресенье.

Британия, США и Франция стали просто землей обетованной в представлении евреев — равноправие, никаких погромов. В германоязычных землях все было не так однозначно.

В 1919 году погромы начались в Вартбурге, потом прокатились по всей Германии, Чехии, Дании, Австрии, Польше. Напомню, как силен был во всех этих странах германский элемент. Что характерно, в Пруссии погромов не было совсем, в том числе и в польской части Пруссии.

Это были погромы, мало похожие на события в Александрии или в годы Крестовых походов. Они малокровопролитны, погромщики стремились жечь и разрушать синагоги, иногда — грабили. Такие же антиеврейские беспорядки возникали в Германии в 1830, 1834, 1844, 1848 годах. Их трудно назвать погромами — скорее это манифестации, выплески возмущения.

Погромы сделались чем-то неприличным, отсталым, недостойным культурного человека. Вот на периферии Европы они сохранялись: во время Русско-турецкой войны 1806 года румыны — турецкие солдаты расправлялись с евреями как «агентурой русских».

Стоило восстать грекам в 1821 году, как евреи оказались такими же «виновниками» для турок, а для румын и греков — «пособниками» турецкого режима. Их все били. В конце XIX века в Румынии и в Венгрии прошла новая волна погромов — в очередной раз «нашли» останки принесенных в жертву детей.

В мусульманском мире погромы шли по двум поводам: кровавый навет, когда исчезнувшие люди объявлялись жертвами евреев, и приверженность евреев христианскому миру. В Средневековье евреев обвиняли в том, что они открывают ворота мусульманам. Теперь обвиняли в том, что они помогают христианам завоевывать исламские страны.

В Марокко погромы шли в конце XVIII века. После обвинения евреев в ритуальном убийстве в Дамаске (1840) волна погромов прокатилась по всему Ближнему Востоку и Северной Африке: Халеб-Алеппо в Сирии (1850, 1875), Дамаск (1840, 1848, 1890), Бейрут (1862, 1874), Dayr al-Qamar (1847), Иерусалим (1847), Каир (1844, 1890, 1901–1902), Эль-Мансура (Египет) (1877), Александрия (1870, 1882, 1901–1907), Порт-Саид (Египет) (1903, 1908), Даманхур (Египет) (1871, 1873, 1877, 1891), Стамбул (1870, 1874), Бююкдере (Турция) (1864), Кузгунджук (Турция) (1866), Эюп (1868), также Адрианополь — Эдирне и Измир в Турции) (1872, 1874) — это лишь наиболее известные случаи погромов{144}.

И в XX веке погромы происходили в ряде мусульманских стран: в Касабланке (Марокко) (1907), в Фесе (1912, 1942, 1948, 1967), в Тунисе (1917, 1932, 1955, 1967), в Ливии (1941, 1945, 1948, 1967), в Египте (1945, 1952).

Как нетрудно понять, многие погромы XX века приурочены к ведшимся Израилем войнам. Так же точно очень нечисто дело с погромом в июне 1941 года в Ираке: он был инспирирован израильскими спецслужбами.

Но самое главное — уже в начале XIX века погромы уходили, а в XX веке окончательно ушли из большей части Европы. Иудейство сближалось с христианством. Большая часть новой иудейской религиозной практики была просто скопирована с католического образца. Бармицва — традиционный обряд религиозного посвящения для мальчиков, который был совершен над будущим основателем сионизма Теодором Герцлем, — называлась по примеру сходного католического ритуала конфирмацией.

Но опять «слишком успешные» иудеи начали вызывать раздражение. Погромов на этот раз не было, Европа действовала более «мягко». В юности Герцль искренне верил, что сумеет полностью обратить евреев в христианство, евреев полюбит папа римский и антисемитизм кончится навсегда. А мечта о создании еврейского государства родилась в его голове 5 января 1895 года на дворе Парижской военной академии: в момент казни капитана французской армии, этнического еврея Адольфа Дрейфуса.

Подвергнутый гражданской казни, Дрейфус успел крикнуть: «Клянусь и заявляю, что вы лишаете чести невинного человека. Да здравствует Франция!»

— Долой евреев! — отвечала ему толпа своими заклинаниями.

Сцена отвратительная, но все же никак не погром. «Развод» части евреев с Европой решился сравнительно «цивилизованно».

Вот и все?

Так что ж, погромы сошли на нет, скоро их уже совсем не будет? Скорее всего… По мере того как мир становится все упорядоченнее, спокойнее и безопаснее, погромы уходят в прошлое вместе с захватом заложников, работорговлей и человеческими жертвоприношениями.

Как мы видим, родились они вовсе не как нападения врагов евреев на евреев. Изначально громить готов был каждый первобытный народ, и пойди отличи войну, завоевание и погром. Ограбление захваченного города — тот же погром, причем исключительно жестокий. Ассирийцы особенно активно практиковали его, а кончилось все ассирийским погромом, когда Набопалассар Вавилонский и царь Мидии Циаксар в 606 году до Р.Х. разрушили до основания ассирийскую столицу Ниневию.

Погромы, удачно организованные Мардохеем, открывают историю погромов, в которых бросаются друг на друга народы-конкуренты, подданные одного царя, жители одной империи. Так и в Александрии Египетской погромы просты: в них громят конкурентов. Так же и в средневековой Европе.

Почти таков же по смыслу и погром египетского типа: громят нагло вторгшихся пришельцев, не признавая их статуса. В какой-то степени это повторяется в Германии и в Польше.

Получается, что погром — возвращение к самым грубым и диким формам племенной войны. Неудивительно, что чем ближе к нашему времени, тем меньше крови льется и тем больше погромы замещаются тоже жестокими, но все же совсем другими действиями: изгнаниями, запретами, неравноправием. В Новое время самый жестокий антисемитизм не повлек за собой волны погромов.

Погромы на религиозной основе придают этому зловещему явлению вторую жизнь. Но и тут иудеи — не только жертвы нападений, но сплошь и рядом — нападающие. Они — «изобретатели» самой религиозной войны, и все три Иудейские войны не в последнюю очередь вызваны одновременной жаждой построения «правильного общества» и мирового владычества.

Но и погромы как форма религиозной войны исчерпывают себя. Скоро и они сохранятся разве что в Центральной Африке.

Для нашей же темы важно, что иудеи никогда не были теми, кто просто «сидел и плакал». Они — активные участники погромов.

>

Часть II. Погромы в России

Еще он проснется, народ-исполин!
И ток его мыслей свободных
Взовьется, как пух из еврейских перин
Во дни возмущений народных.
(И. Губерман)
>

Глава 1. Хмельничина и смерть

В российской нежной колыбели,
где каждый счастлив, если пьян,
евреи так ожидовели,
что пьют обильнее славян.
(И. Губерман)
Когда и почему евреев обижали на Руси?

Для начала — примечательный факт: до XVII века на Западной Руси практически не было погромов. В Польше были, но они сильно отличались даже от немецких, не говоря о погромах в Восточной Римской империи.

Судя по всему, ашкеназские евреи Польши и Западной Руси — коренной, местный народ, который хорошо знают и который не вызывает никаких напряжений. Даже у основания польской государственности стоит, среди всех прочих, и еврей Абрам Порохувник. В Древнем Киеве «в новых городских стенах (закончены в 1037 г.) имелись Жидовские ворота, к которым примыкал еврейский квартал{145}. Население «козар» или «Жидовского квартала» было киевлянам хорошо знакомо и с ним не было практически никаких конфликтов.

Подробно я говорю об этом в другой книге{146} и здесь останавливаться не буду. Правда, и в Восточной Римской империи иудеев знали прекрасно, что не сделало погромы менее страшными и кровавыми.

По мнению Ю. Бруцкуса, во время массового насильственного крещения в Киеве 988 года тогда же крестилась часть «козарских евреев» из Киева. Очень может быть, что из них, из «козарских евреев», происходит и Лука Жидята — новгородский епископ и духовный писатель.

Вообще русских христиан этого времени евреи интересовали очень живо, и не только как соседи или партнеры по караванной торговле, но и как оппоненты, и как носители какой-то иной, не христианской духовности. Может быть, дело в том, что русские — очень уж недавние христиане? Или активные местные иудеи сами навязывали полемику, заставляли думать о предметах, которые в более спокойных условиях не вызвали бы особенного интереса? По крайней мере, в первом религиозном сочинении на Руси — «Слово о законе и благодати»: «Полемика здесь так свежа и жива, как она представляется в писаниях апостольских»{147}.

Разница в том, что в Восточной Римской империи полемика кончалась резней, а в Киеве ничем подобным никогда не кончалась.

Да и иудеи у нас были какие-то другие: на Древней Руси не родилось ничего похожего на саккариев и зелотов. Евреи не бросались на христиан, не помогали завоевателям громить древнерусские города, не резали христиан, как злейших врагов.

В то же самое время знаменитый монах Феодосий Печерский специально ходил к евреям, спорил с ними о вере и притом ругал их и обзывал беззаконниками и отступниками. Может, монах просто срывался на крик, не в силах переспорить иудеев? Действительно, все как в Египте или в Сирии времен первых христиан, веке во II или в III. Но без погромов, вот в чем существенная разница.

Есть любопытное предположение — что Феодосий попросту искал мученической смерти. Тогда рассказывали, что киевский монах Евстафий, проданный в рабство в Крым, был распят своим хозяином-иудеем за отказ признать закон Моисея. В самой по себе истории многие исследователи сомневаются: в ней слишком много от византийских житий святых. Похоже, историю страдальца за веру придумали, чтобы и на Руси были такие святые. Весь антиеврейский пафос в житиях святых Древней Руси — явственно византийского происхождения. Кстати, в переложении церковного устава Ярослава Мудрого есть прямые заимствования из византийских кодексов — например запреты на половые связи христиан с евреями.

Но возможно, что на Древней Руси попросту придали форму византийского жития вполне подлинной истории — такое ведь тоже вполне возможно..

Если так, то в этом Феодосию Печерскому вполне определенно не повезло: как отругивались иудеи и как они обзывали в ответ Феодосия, история умалчивает, но вот распять святого они вполне определенно не распяли. И вообще — погрома не было. Это в Иерусалиме банди… я хотел сказать, террорис… Ой! Вечно забываю, что про иудеев так нельзя говорить… В общем, вооруженные фанатики Бар-Кохбы перебили христиан в Иерусалиме, а в Киеве иудеи не дали Феодосию даже пары затрещин. Какие-то совсем другие евреи.

Погром по-древнерусски

Князья на Руси использовали евреев примерно так же, как немецкие, — то есть покровительствовали в обмен на денежные дотации. Особенно старался в этом Святополк Изяславович, и хотя свою кличку «Окаянный» он заслужил явно по другому поводу, приходится отметить — и здесь Святополк как-то странно отметился.

В 1113 году, в междуцарствие, Владимир Мономах медлил занять киевский престол, и в эту пору безвременья киевляне поднялись на бунт. Побили они многих ненавистных за «неправды» бояр, а кроме того, «потом Жидов многих побили и домы их разграбили за то, что сии многие обиды и в торгах христианом вред чинили. Множество же их, собрався к их Синагоге, огородясь, оборонялись, елико могли, прося времени до прихода Владимирова». А когда Владимир Мономах подошел, «просили его всенародно о управе на Жидов, что отняли все промыслы христианом и при Святополке имели великую свободу и власть… Они же многих прельстили в их закон».

Владимир отвечал киевлянам так: «Понеже их (Жидов. — А.Б.) всюду в разных княжениях вошло и поселилось много и мне непристойно без совета князей, паче и противно правости… на убивство и грабление их позволить, где могут многие невинные погибнуть. Для того немедленно созову князей на совет»{148}.

Отмечу приоритет закона, действовавшего в Древней Руси, и поведение князя, который не хочет поступать «противно правости», его страх перед гибелью невинных.

«Некоторые ученые модернизируя события, называют эти беспорядки «погромами». В действительности же они были лишь косвенно направлены против евреев, причем протест вызывала только их экономическая деятельность, точнее, по всей вероятности, и то, что евреи выступали проводниками ненавистной соляной монополии, установленной Святополком»{149}.

И еще отмечу, что и еврейский погром вызван был жадностью князей. Стремясь получить побольше денег, они покровительствовали евреям, а те преступали обычаи и законы не только из жадности, но и понимая — их пребывание в Киеве и благополучие прямо зависит от сумм, переданных Святополку.

На княжеском совете принято было решение ограничить размер процентов при займе, что и было внесено в соответствующие Уставы Русской Правды, в Правду Ярославичей. Карамзин почему-то пишет еще о том, что по решению совета Владимир «выслал всех жидов; что с того времени не было их в нашем отечестве»{150}. Но, видимо, Николай Михайлович все же выдавал желаемое за действительное, потому что в летописях упоминается, что в 1124 году в большой пожар «погорели Жиды в Киеве».

Были евреи даже на Северо-Восточной Руси, тогда особенно плохо заселенной и диковатой. У владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского был по крайней мере один приближенный еврей, Ефрем Моизич, то есть Моисеевич. Князь Андрей Боголюбский был убит мятежными боярами в ночь на 29 июня 1174 года, в своем любимом Боголюбове. По данным Соловьева, Ефрем Моизич был в числе тех, кто убил князя Андрея{151}. Погром сторонников князя был. Расправа над повстанцами была. А вот еврейского погрома не было.

Полоцкий «погром»

В качестве погрома порой упоминаются события 1563 года, когда войско Ивана Грозного взяло Полоцк — город Великого княжества Литовского и Русского. Но посмотрим — правомочно ли тут говорить о еврейском погроме?

Шла Ливонская война. Взятие Полоцка — один из эпизодов этой жестокой войны. Уже после того, как воевода Давойна с депутацией в составе полоцкого епископа Арсения и лучших людей от шляхты вышел из замка и попросил пощады, сопротивление продолжалось: полоцкая шляхта и пятьсот коронных рыцарей отказались сдаваться. Они оборонялись еще несколько дней. Но судьба города была предрешена, и оказалось: полоцкая шляхта была глубоко права — сдаваться было нельзя.

О судьбе полоцких евреев Псковская летопись повествует: «Которыя были в городе люди жидове, и князь великий велел их с семьями в воду в речную вметати и утопили их». Утопили около 300 человек, отказавшихся принимать православие. А отказались как будто все.

Но тогда же и тем же способом истребили и католиков. Их еще жгли огнем, швыряя в полыхающие усадьбы. Шляхту же православную и жителей города, связав веревками, вывели в глубь Московии. После очередных поражений армии Ивана Грозного их варили в котлах, убивали голодом и топили. Иногда говорят, что этих русских людей «казнили». Но понятие казни предполагает хоть какой-то суд, приговор, объявление хоть какой-то, пусть выдуманной, вины. Тут же мы видим, что людей просто убили. Как иудеев, так и католиков и православных. Православных истязали даже более жестоко и убили не сразу. Этот эксцесс, типичный для правления Ивана Грозного и всех его войн, направлен вовсе не против иудеев, а против всех жителей Великого княжества Литовского и Русского, без различия вер и языков.

Евреи: между католицизмом и православием

Погромы в Польше и Великом княжестве Литовском и Русском все до единого какие-то чахлые: погромы греческого типа, то есть погромы конкурентов растущего польского посада. И погромы это немноголюдные, вялые, — ничего похожего на события 115–117 годов или 614 года, или на массовые нападения на евреев в Испании XV века или погромы времен Крестовых походов.

На востоке Римской империи, потом в Византии, с XI века и в Западной Европе евреев истребляли или стремились истребить. Евреи, если могли, отвечали еще более устрашающей резней. На Руси и в Польше больше грабили дворы еврейских богачей. О человеческих жертвах погромов или вообще ничего не сообщается, или эти жертвы единичны.

Погромами самого устрашающего вида ознаменовалось другое явление, на сто лет позже: восстание Богдана Хмельницкого. Причина лютого антисемитизма «казаков» — участие евреев в откупах, в сборе налогов. Паны (и православные, но особенно католические) легко отдавали на откуп любые «маетности» — в том числе и православные церкви. И получалось: мало того, что евреи собирали налоги и выколачивали недоимки, но и для совершения православных обрядов приходилось платить еврею-арендатору. Это становилось тяжелым оскорблением для православных.

Это ставит под сомнение утверждение некоторых еврейских историков: «Вообще, на Юге России над евреями не тяготело общественное презрение, усердно культивирующееся некогда в Польше»{152}. Вопрос: о каком именно времени идет речь? На Древней Руси не было никакого презрения, но не было тогда и в Польше. А вот в XVI веке — появилось, и не в Великом княжестве, а в землях польской Короны, в современной Украине.

Казачья Смута

Среди страшных дат, призванных пугать потомков, одной из самых зловещих «звезд» кроваво мерцает эта дата: дата «казацкого» мятежа, поднятого чигиринским сотником Богданом Хмельницким.

Нет ничего дальше от реальности, чем считать Богдана Хмельницкого и его шайку украинскими повстанцами, православными фундаменталистами или даже людьми, которых оскорбляла иноземная и иностранная власть. Первоначально восставшие казаки требовали одного: включения себя в реестр, в список казаков, получающих жалование, то есть, получается, превращения себя из вольных гуляк в слуг государства. Совершенно конкретного государства — Речи Посполитой.

Включить сорок тысяч казаков в реестр?! Сорок тысяч новых дворян?! Где взять деньги?! И государство всеми силами воюет с потенциальными шляхтичами. Дичайшее восстание: воюем за то, чтобы нас сделали слугами государства — того самого государства, с которым воюем!

Другое дело, что слишком многое в Речи Посполитой XVII века вело к тому событию, которое в Польше называли и называют «казачьим бунтом», в Российской империи называли то «восстанием малороссов против Польши», то «восстанием Богдана Хмельницкого», а в СССР стали называть «Освободительной войной украинского народа».

В Речи Посполитой получилось, как в Московии 1676 года, где казацкое восстание Степана Разина оказалось спусковым крючком к крестьянской войне, и страна в одночасье встала на пороге новой Смуты.

Казацкое восстание за включение себя в реестр наложилось на слишком большое количество противоречий, буквально разрывавших Украину. Противостояние католиков и православных, поляков и русских, униатов и католиков, униатов и православных, шляхты и «быдла», казацкой старшины и «черни», реестровых казаков и нереестровых, казачества и мещанства, католической шляхты и православных русских магнатов, иные из которых были гораздо богаче короля, — все эти противоречия моментально взорвались, стоило казакам и татарам войти на большую часть Украины.

Отмечу еще, что Запорожская Сечь вовсе не была вооруженной частью украинского народа. Это было жуткое сборище уголовников, бежавших из Московии, Западной Руси, Польши, татарского Крыма и даже из Германии и Франции.

Наверное, это многих огорчит… И многих казаков (вернее, их потомков), и людей, слишком хорошо учившихся по учебникам советского времени… Но Богдан Хмельницкий выигрывал сражения с поляками только в одном-единственном случае — если выступал в союзе с крымскими татарами. Победы у Желтых Вод, под Пилявцами, в Корсунском и Зборовском сражениях принято считать победами казаков над поляками… Это глубоко неверно. Все это примеры СОВМЕСТНЫХ татарско-казацких побед.

С самого начала крымский хан был теснейшим союзником Хмельницкого, а как только крымчаки отошли от казаков после Зборовского сражения — и пришлось подписать Зборовский мирный договор 1649 года, и это был договор, которого не подписывают победители. Богдану Хмельницкому не позавидуешь — поскольку единственным способом успешно воевать с поляками он мог только под лозунгом освобождения православной Украины от поляков-католиков. Но освобождать Украину он мог только вместе со злейшими разорителями Украины, с крымскими татарами, формально — мусульманами, фактически — чуть ли не шаманистами, которые непринужденно устраивали конюшни и в православных церквах, и в католических костелах. Не пытаться ограничить грабежи и увод татарами людей Богдан Хмельницкий не мог. Но теряя покровительство татар, он терял и возможность побеждать.

Беда еще, что восстание казаков пришлось на последние недели жизни короля Владислава IV. После его смерти в Польше установилось бескоролевье, и некоторое время не могли дать достойный ответ. В конце 1648 года Богдан Хмельницкий и его союзники-татары оказались владыками всей Украины. Население встречало его с разной степенью восторженности, а татар так вполне определенно видеть на Украине не хотело. Но «зато» множество крепостных и полукрепостных, нищих ремесленников и мещан, работавших по найму, почуяли великолепную возможность изменить свое положение, записавшись в казаки. К ним присоединялись и беглые поляки, и всевозможный приблудный люд, число казаков стремительно росло, и все они хотели бы попасть в реестр…

Только избрав нового короля и убедившись, что крымские татары отступились от союзника, в начале 1651 года польские войска переходят в наступление, громят казаков под Берестечком и в июне очищают от них Киев.

По Белоцерковскому мирному договору казаки теряли почти все, что завоевали: власть казацкого старшины признавалась только на территории Киевского воеводства, а выборный гетман должен был подчиняться коронному гетману и не имел права на внешние отношения без разрешения правительства Речи Посполитой. Реестр сокращался до 20 тысяч человек. Крепостные, сбежавшие в казаки, должны были вернуться под власть панов, шляхта имела право вернуться в свои поместья, а казаков обязывали разорвать союз с крымским ханом.

Если бы этот договор применялся на практике, казачье движение, вероятно, удалось бы ввести в некие приличные рамки. Но земля горела под ногами польской армии — и в Киевском воеводстве, и по всей Украине. Даже если бы Богдан Хмельницкий хотел остановить гражданскую войну, вряд ли это было в его силах. Страна уже оказалась ввергнута в Смуту, и действовать чисто репрессивными методами уже не имело никакого смысла. Война продолжалась… Мятеж продолжался…

С самого начала Богдан Хмельницкий, как он ни заявляет о себе как о «единовладном русском самодержце», прекрасно понимает — самому ему не усидеть. Уже 8 июня 1648 года он пишет письмо к Алексею Михайловичу о принятии Украины под руку Москвы. В начале 1649 года он повторяет такое же письмо.

В украинскую смуту оказывается втянутой еще и Московия, начинаются военные действия нескольких государств, а там приходит в движение и Турция…

Очень характерно, что все историки, пишущие о событиях того времени, как бы не замечают присутствия евреев. Польские, украинские, русские историки подробно описывают, как и куда ходили армии, какие решения принимали командиры и что делали солдаты и офицеры. Многие из этих описаний интересны, полезны, назидательны… Но все эти описания неполны. Потому что, даже описывая бедствия мирного населения, разорение жителей деревень и местечек, жестокость одичалых казаков, все удивительным образом «в упор не замечали» евреев. Исключение, конечно же, составляют еврейские авторы, но и у них другой перекос — они не замечают ничего, что бы не имело прямого отношения к евреям, а в результате картина получается еще более искаженной. Почитать того же мистера Даймонта, и получается примерно так, что «злобный, жестокий и хитрый Богдан Хмельницкий»{153} и начал-то военные действия из антисемитских побуждений. А это, мягко говоря, не совсем точно.

1648 год

Истина состоит в том, что Восточная Европа — родина многих народов. Любое событие на ее территории, хотим мы того или нет, отражается на всех других народах — даже на тех, которые вообще не хотели принимать участия в военных действиях и даже не очень понимали, что вообще происходит.

Понимал ли румынский цыган в 1941 году, почему танк со свастикой на броне вдруг повернул к его кибитке? Знал ли он вообще о существовании расовой теории, слыхал ли про доктора Геббельса и прочие теоретические изыскания? Вряд ли. Сидел человек у костерка, вдыхал запах дыма, любовался на синее небо и осенний убор леса да лениво прикидывал, куда поедет со своей кибиткой, когда докурит. Сидел на пеньке, добродушно усмехался в усы цыган: чего это поехал в его сторону немецкий танк? Он жил в других измерениях, предельно далеких от овладевшего людьми жестокого безумия. Он даже не понимал, что происходит, но тем не менее последними впечатлениями в жизни этого совершенно мирного человека могли стать хруст кибитки под танковыми гусеницами, страшный крик его детей, пулеметная очередь в упор. Независимо от понимания, почему так.

Так же точно евреи Западной Руси не имели никакого отношения к казацкому мятежу. Им было глубоко наплевать на все проблемы казаков, в том числе и на то, кто из них есть в реестре, а кого из них там нет. Они даже не противились включению казаков в реестр; справедливости ради, если бы они и захотели сократить или расширить реестр — у них не было бы такой возможности. В чем, в чем, а в вопросах составления реестра никому и в голову не пришло бы спрашивать мнения самого уважаемого раввина. Наверное, не очень многие из евреев вообще были способны понять, почему реестр — это так страшно важно для казака.

Тем более они были совершенно безразличны к животрепещущему вопросу: будет ли Западная Русь частью Речи Посполитой, войдет в Московию, станет частью империи Султана или сделается «самостийной» под новым именем Украины.

Единственно, в чем можно обвинить евреев, — это в неумении понимать других людей. Века были они откупщиками и арендаторами и так и не удосужились понять, как воспринимают их украинские крестьяне, кем они являются в их глазах. Евреи не умели смотреть на себя глазами других, а тем более не умели принимать во внимание свою репутацию. Мотивы тех или иных поступков христиан были так же непонятны их воображению, как и мотивы поведения самих евреев — для казака или шляхтича. Только этой поразительной наивностью можно объяснить изумление евреев: с чего это вдруг их начали резать?!

А казаки резали их еще более жестоко, чем польскую шляхту, чему можно найти и объяснения. Шляхта была все же понятнее, ее образ жизни и поведение было доступнее анализу для казаков. Поляк и русский человек были людьми разных народов, разных ветвей христианства, но людьми одной цивилизации. Евреи принадлежали к другой цивилизации и были совершенно непостижимы — почти как инопланетяне. И неприятны.

К тому же шляхта все же могла и отомстить. Были правила, нарушать которые небезопасно — в ответ на зверское убийство раненых, попавших в плен к казакам, на резню детей и женщин поляки отвечали. Нет, они не опускались до уровня запорожского зверья — но переставали брать пленных, например. Под Зброевом пленных не брали, раненым противника помощи не оказывали, несмотря на увещевания ксендзов. Казаки могли сколько угодно пить водку и буйствовать, но они очень хорошо знали: шляхту опасно доводить до озверения. Евреи были беззащитнее, на них проще было выместить накопившееся зло.

Похоже, что дело не только в накопившемся зле, но и в составе самих казацких толп. Наивно видеть в казаках украинцев, защитников своей земли. Среди казаков были и татары, и москали, и уголовные преступники из Польши, сбежавшие к казакам. Таковы уж были эти «мстители за народ» и «защитники православной веры» и вели они себя соответственно: «Убийства сопровождались варварскими истязаниями — сдирали с живых кожу, распиливали пополам, забивали до смерти палками, жарили на угольях, обливали кипятком; не было пощады и грудным младенцам (несомненно, самым главным врагам православия и самым лютым откупщикам. — А.Б.). Самое ужасное остервенение выказывал народ к евреям: они осуждены были на конечное истребление и всякая жалость к ним считалась изменой. Свитки Закона были извлекаемы из синагог: казаки плясали на них и пили водку, потом клали на них евреев и резали без милосердия; тысячи еврейских младенцев были бросаемы в колодцы и засыпаемы землей».

Очень часто казаки захватывали еврейских девушек, насильно крестили их и так же насильно венчались с ними. Само стремление брать в жены непременно евреек заставляет сделать довольно неприятное предположение: может быть, казаки считали евреев более высокой социальной кастой, чем они сами? Может быть, брак с еврейской женщиной был для них тем же, чем брак с графиней для расстрельщика из ЧК образца 1919 года?

Готовность же творить насилие ставит под сомнение верность казаков христианству: и принятие крещения, и уж тем более брак может быть делом только добровольным; в сам обряд венчания входит вопрос священника о согласии невесты. Что самое удивительное — православные священники крестили и венчали насильно, а это заставляет поставить под сомнение уже их христианство: принадлежность к христианской вере людей, которые носят рясы и махают кадилом, служат литургию и всерьез считают себя носителями апостольской благодати.

Трудно сказать, сколько трагедий видела Речь Посполита в эти месяцы казацкого безумия. Одна из еврейских «невест» бросилась с моста в реку, пока казаки волокли ее в церковь — крестить и венчаться. Другая сумела убедить своего будущего «мужа» в том, что она умеет «заговаривать пули». Казак был настолько темен и глуп, что поверил в эти сказки и для проверки выстрелил в «невесту». Естественно, казак убил ее наповал, но по крайней мере эта еврейская девушка не стала женой казака. Наверное, этот казак наслушался историй про «еврейское колдовство». Впрочем, психология казаков для европейца еще менее доступна, чем еврейская, трудно о чем-то судить.

Зная о своей судьбе в казацких руках, евреи бросались под защиту крепостных стен, но и тут не всегда им удавалось уцелеть. Узнав, что в городе Немирове укрепилось много евреев, Богдан Хмельницкий отправил туда казацкий отряд — специально для истребления евреев. Зная, что взять укрепленный город непросто, казаки переодели свой передовой отряд в польские кунтуши и подошли к стенам с польскими знаменами. Евреи решили, что эта польская армия идет к ним на выручку, открыли ворота… Резня, устроенная в этом городе казаками и местными русскими жителями в июне 1648 года, унесла больше шести тысяч жизней ни в чем не повинных людей.

Известно, какую смерть принял немировский раввин Иехиель: он скрывался со своей матерью на кладбище, когда некий местный сапожник нашел его и стал избивать дубиной, в явном стремлении убить. Старуха-мать умоляла сапожника убить ее и пощадить сына, но сапожник убил сначала раввина на глазах матери, а потом уже ее саму.

Эта история человека известного, ученого раввина, который был к тому же главой и преподавателем местной иешивы. Сколько людей менее знаменитых было убито таким же образом, мы знаем только очень приблизительно.

В этой истории хорошо проявляются две важные закономерности.

Во-первых, соседи убивают соседей. Это очень странно, потому что даже в случаях самой жестокой национальной вражды и резни лично знакомые люди стараются избегать участия в кровопролитии. Человек может быть самым злейшим антисемитом, но еврей, которого он лично знает, приобретает для него какие-то личностные, индивидуальные черты. Он уже выделился из толпы, из смутной массы «врагов». Даже если он выделен по каким-то скверным чертам, он все равно уже личность, а не пустое место, не абстрактный «христопродавец», а Мойша Рабинович с соседней улицы, любитель выпить и жуликоватый тип… И квасом он торгует разбавленным. Но это же не причина его зарезать?!

Всегда, организуя резню, правители старались не допускать, чтобы соседи резали соседей. Даже армянский геноцид в Турции или «хрустальная ночь» в Германии требовали участия тех, кто был лично не знаком с жертвами. А тут СОСЕДИ резали СОСЕДЕЙ, вот что совершенно удивительно.

Во-вторых, евреи, как видно, верили в помощь поляков. Во многих случаях не зря верили: для коронного войска и для большинства шляхты евреи были пусть странными, пусть даже не особенно приятными, но подданными короля. Коронное войско защищало евреев от казаков, как и всех других жертв бунтовщиков, совершенно на тех же основаниях. В некоторых городах евреи отсиделись вместе с поляками и выдержали по несколько штурмов (например в Чернигове). В конце концов, шляхту казаки тоже резали, и поляки не могли не чувствовать некоторую общность судьбы.

Но вот в городе Тульчине все получилось не так, хотя в городе поляки и евреи дали друг другу клятву, что будут друг другу верны и будут держаться до конца. Сначала удалось отбиться, причем евреи организовали эффективную самооборону, и казаки очень потерпели от их стрельбы из ружей с крепостных стен. А потом казаки предложили полякам сделку: мол, они не тронут католиков, на том они целуют крест. Только пусть поляки выдадут им врагов христианского человечества и своих злейших эксплуататоров. Поляки согласились и тайно открыли ворота.

Казаки начали с того, что ограбили евреев и поставили перед выбором — креститься или умереть. С удовольствием сообщаю, что ни один еврей не дрогнул; казацкий сброд зверски перерезал полторы тысячи человек. Я избавляю читателей от подробного описания, как именно убивали этих евреев, тут бледнеют описания погромов в Александрии.

С еще большим удовольствием могу сообщить, что в Тульчине, покончив с евреями, казаки начали резню католиков. Мрачная, но справедливость… Казаки целовали крест на том, что поляков не тронут? Но есть много признаков того, что христианство казаков — чисто внешнее; это как бы идеология, объясняющая, почему они «должны» резать евреев и католиков. Из католиков в Тульчине тоже не уцелел ни один человек: казаки убили даже младенцев, беременных женщин и священников.

Резня продолжалась в течение всего лета и осени 1648 года. Даже Иеремия Вишневецкий, «ужас казачий», не был в силах их остановить. Только когда был выбран новый король Ян-Казимир, брат Владислава IV, казаки остановились и начались переговоры. Для темы нашей книги особенно важно, что на территории казацкой Украины евреям было запрещено проживать.

Ян-Казимир разрешил всем евреям, которые под угрозой смерти перешли в христианство, перейти обратно в иудаизм. Насильно окрещенные еврейки убегали от «мужей»-казаков, и их принимали обратно в свои семьи.

Множество евреев казаки продали в рабство. Турецкие евреи собрали деньги и выкупили около двадцати тысяч невольников. Многие из них вернулись домой.

Какое-то время могло казаться, что жизнь возвращается в свое нормальное русло. К сожалению, так могло только казаться.

После 1648 года

В 1650 году начались новые военные действия между казаками и поляками. С 1654 года в эту войну ввязалась и Московия. В 1655 году Швеция начала войну с Польшей, и был момент, когда почти вся территория Польши оказалась занята шведскими войсками. Этот период получил у поляков выразительное название «Потоп». К тому же пришла чума… В Краковской, Калишской, Люблинской, Познанской областях вымерло до половины населения. Евреям было даже хуже других — они жили очень тесно, а разойтись по стране было опасно: повсюду ходили вражеские армии.

При этом ведь евреи были чужими для всех. Поляки относились к евреям лучше и терпимее всех других — уже как к чему-то привычному. Но ведь и польская армия была армией Речи Посполитой. Это ни в каком смысле не была еврейская армия; она никак абсолютно не была связана с евреями, хотя и готова была их защищать как подданных своего короля. Многие общины пострадали от «реквизиций», которые мало отличались от грабежей и даже от прямого ограбления солдат. Шведская армия грабила и поляков, а уж беззащитных евреев не теребил разве что ленивый. На Украине, особенно на отошедшей к Московии Левобережной, Восточной Украине, ужас Немировской резни постоянно висел над евреями.

Стоит ли удивляться, что многие пленники, выкупленные в Турции единоверцами, не захотели возвращаться на Украину и осели в Турции или уехали в Нидерланды?

Еврейские историки часто пишут, что уцелела от силы одна десятая еврейского населения. Это, выражаясь мягко, преувеличение, но и более реальные цифры ужасны: порядка пятисот тысяч жертв. В те времена в Польше жило порядка 18 миллионов человек, из них полтора миллиона евреев. Значит, погиб каждый третий. Это чудовищная цифра потерь за десять лет — с 1648 по 1658 год. Тем более чудовищная, что это потери не только мирного населения, но и вообще не воевавшего, не объявлявшего никому войны народа. Евреи ни с кем не воевали, но все воевали с евреями.

При этом в той части Украины, которая отошла к Московии, вообще пропали все еврейские общины. Эта часть Украины, на радость казаков, стала «свободна от евреев», «Judenfrei».

Евреи эти события запомнили, и даже в наше время в синагогах читают молитвы за упокой душ мучеников веры, принявших смерть от рук казаков. Натан Ганновер из Заслава, очевидец событий, написал об этом книгу, которая в XIX веке вышла и на русском и немецком языках.

Все эти бедствия не могли не наложить отпечатка на жизнь евреев, на их интеллектуальный и духовный уровень.

Не успели замолчать пушки, как новое бедствие — сама Польша начала клониться к упадку. Тут сразу надо оговорить, что независимость евреев от своего окружения — весьма условная величина. Два величайших взлета еврейской жизни прямо связаны со взлетом страны их проживания: Испании XIII–XV веков и Польши XVI века. XVI век называют порой «золотым веком» польского еврейства. Но это и «золотой век» самой Польши. XVII век взорвался чередой войн, упадком экономики, международного значения Польши и ее культуры. На евреях это отразилось самым непосредственным образом.

Новые полупогромы

Во-первых, возросло давление общества на евреев. Во множестве мест шляхта и городские магистраты стали ущемлять права и привилегии евреев, отдавать явное предпочтение христианам.

Только с этого времени известны случаи, когда польские школяры целыми толпами нападают на беззащитных евреев, избивают их, а порой и врываются в еврейские кварталы. Погромы, устроенные гимназистами, зафиксированы во Львове, Познани, Вильне. Появился даже термин «шилергельд» — то есть специальные суммы денег, собираемые евреями и вручаемые школярам, чтобы от них откупиться. Чтобы избежать «шилергелойфа», то есть налета школяров. И они брали эти деньги!!! Вот ведь что самое удивительное.

Можно ли допустить, чтобы старшие не знали о бесчинствах молодежи, о «шилергельде» и прочих безобразиях? Конечно же, нет. Стало быть, и взрослые поляки не имели ничего против такого рода «забав» и такого рода «доходов» своих милых мальчиков. Впрочем, иногда деньги платились руководству школ, и они удерживали своих учеников от бесчинств. Ах, гадкие люди, не давали молодежи заработать!

Польское общество всего XVII и XVIII веков словно бы бурчит сквозь зубы: «Нам самим мало…» Когда чего-то не хватает, хочется сократить расходы за счет «чужих», это закономерно. А в Польше начинает не хватать слишком многого — от хлеба до образования.

Во-вторых, стало более жестким кагальное управление. Войны и бедствия редко приводят к усложнению и гибкости системы управления. В экстремальных условиях обществом стараются управлять просто и жестко, чтобы каждое действие давало простой и хорошо предсказуемый результат.

Польское правительство окончательно отказывается иметь дело с отдельно взятым евреем. Оно имеет дело исключительно с кагалом: и когда речь идет о сборе податей, и когда речь идет о проступке или преступлении, совершенном евреем. Кагалы сосредоточивают в своих руках просто устрашающе большую власть над каждым отдельно взятым евреем. То есть, с одной стороны, кроме кагала, некому заступиться за еврея — польская власть чуть ли не официально заявляет, что ей на этого еврея наплевать. С другой стороны, еврей становится совершенно зависим от кагала, от благоволения его руководства…

Этот уровень зависимости несравненно больше, чем зависимость члена общины в Германии или у сефардов. Там еврей, которого обидела община, свободно может сменить место жительства, стать членом другой общины. Польский еврей практически прикреплен к своему месту жительства. Если кагал не велит — никуда он не уедет и в другом месте никто его не примет. К XVII–XVIII векам относится множество жалоб евреев на несправедливую раскладку податей, на чинимые жестокости по отношению к бедным и так далее. Евреи все еще надеются на справедливость польского суда, но этот суд уже не для них.

Эта жесткая привязанность к месту в общине очень напоминает традиции Древнего Востока, традиции крепостного права… Но никак не традиции вольных европейских городов, в которых жили западные евреи.

В-третьих, снижается уровень образования евреев. В XVI веке талмудическая наука была распространена во всех слоях еврейского народа. Теперь же она делается достоянием узкого круга книжников. Основная масса евреев слишком бедна, чтобы учиться, для них довольно самой элементарной грамоты.

Свято место пусто не бывает, и в этот период резко возрастает роль самых грубых суеверий, появляются чудотворцы-знахари, которые лечили от всего на свете заклинаниями и талисманами. Называли их «баалшемы», и у меня есть нехорошее подозрение, уж не Ваала ли они поминают в собственном названии.

Появилось множество «нравоучительных» книг, в которых речь велась о рае, аде, ангелах и демонах.

Растет и роль «тайной науки», каббалы. «Нет страны, где евреи занимались бы так много каббалистическими бреднями, чертовщиной, талисманами, заклинаниями духов, как в Польше». Хорошо, что эти слова произнес Иехиель Гальперин, крупный еврейский ученый. Минский раввин, он уже на пороге XVIII века написал серьезную историческую книгу «Порядок поколений», в которой изложил события еврейской истории с библейских времен до 1696 года. Любого гоя, который посмел бы так оценить духовную жизнь польских евреев, непременно обвинили бы в антисемитизме. Гальперину трудно кинуть такое обвинение.

Кое-что об усвоенных уроках

На что я еще хотел бы обратить внимание читателя: ни в книгах украинских историков, ни в современных учебниках нет никакого упоминания про казацкие зверства в отношении евреев. Совершенно. В книге классика украинской историографии М. Грушевского еще пишется, что «крестьянство убивало или прогоняло панов и жидов-арендаторов, грабило панские подворья и католические костелы»{154}.

В современных же украинских учебниках евреи на Украине вообще не упоминаются. Никак. Ни в каком контексте. 35 страниц из 380 страниц такого учебника посвящены «национально-освободительной войне» 1648–1649 годов{155}. Подробнейшим образом описывается каждое сражение с «поляками» — то есть с теми подданными польского короля, кто оставался верен присяге. Большое место уделяется международной политике Богдана Хмельницкого и созданию того, что автор учебника называет «украинской казацкой державой»{156}, его личности и его детству{157}. Особое место отведено для живописания восторга «всего украинского народа» по поводу «победы над поляками»{158}. Но о резне ни слова нет. Совершенно. Про «изгнание ненавистного панства»{159} — пожалуйста! Про взятие городов — пожалуйста! А вот про евреев на Украине, про их роль в экономике и политике — ни слова.

Тем более современный украинский школьник не получает никаких сведений о том, что выделывали его предки в местечках и «штетлах». Да и вообще в учебнике нет о евреях ничего. Наверное, их никогда и не было, потому не было и резни. Разумна ли такая политика — это пусть судит читатель.

В рассказе о гайдамацком движении — тоже ни слова про евреев.

В основе слова «гайдамак» лежит арабский глагольный корень: «гада» — смущать, беспокоить, и перешедший в турецкий язык в форме междометия «гайде» — прочь, пошел, и неопределенного наклонения «гайдемак» — гнать. На Южной Руси это слово приобрело значение человека, производящего смуту, гонящего или гонимого. Впервые встречается этот термин в акте 1737 года, в применении к разбойничьим шайкам, опустошавшим воеводства Киевское и Брацлавское.

В 1733–1734 годах некий Верлан объявил, что у него имеется Указ русской императрицы: избивать всех поляков и евреев, а освобожденные от них земли присоединить к России. Он самозванно объявил себя казацким полковником и стал вербовать из крестьян казацкое войско. Еле разгромили, но много тысяч евреев до того уже расстались с жизнью.

В 1735, 1750, 1754, 1768 годах шли новые выступления гайдамаков.

В 1768 году запорожец Железняк распустил слух, что у него имеется указ императрицы Екатерины — «Золотая грамота», предписывающая восстать против поляков и избивать их и евреев. Он собрал вокруг себя большой отряд и взял местечки Жаботин и Лисянку, где перебил до грудного младенца спасавшихся здесь шляхтичей и евреев. После чего направился к замку Потоцких в Умани. Против него выслали отряд приносивших польскому королю присягу казаков во главе с сотником Гонтой. Гонта перешел на сторону гайдамаков, и разбойники устроили в Умани такую же страшную резню.

В ответ на просьбы поляков Екатерина ясно объяснила, что не давала никакой «Золотой грамоты», и приказала своим войскам усмирить восстание. Русские войска разбили гайдамаков наголову, отдельные их отряды поляки истребляли еще года два. Железняка, как русского подданного, упекли в Сибирь, Гонту выдали полякам. Те его четвертовали.

В учебнике же повествуется так: «18 мая 1768 года повстанцы взяли Умань. В городе гайдамаки устроили страшный погром, перебив около двух тысяч шляхтичей, корчмарей, арендаторов, униатских ополченцев, учеников василианской школы. Этот всплеск народного гнева повстанцы считали справедливой расплатой за свое гнобление и несчастную жизнь»{160}.

Вот-вот! Уже интереснее — про корчмарей бы и про арендаторов… Но о том, кто были эти арендаторы и управляющие, в другом месте сообщаются совершенно фантастические сведения: оказывается, «особенно тяжело приходилось селянам тех сел, которые были отданы в аренду или управление мелкой шляхте»{161}. Какие там евреи… Вам почудилось.

И сам факт резни чуть ли не померещился полякам: с большим осуждением пишется об оставшихся в живых детях растерзанного гайдамаками губернатора Умани Младановича: «Через 60 лет в 77-летнем возрасте Вероника написала воспоминания про Уманьскую резню», а ее брат Павел свои домыслы так и назвал — «Уманьская резня». В этих домыслах подлинные события переплетаются с выдуманными жалостливыми историями, порожденными в польской среде»{162}.

В общем, полякам погром просто померещился. А евреям погром даже и мерещиться не может — на Украине их попросту не было.

С удовольствием сообщаю, что в польских учебниках по истории сведения даются другие, и уж по крайней мере про жидов-арендаторов школьник получает представление{163}.

>

Глава 2. Сто лет без погромов

Россия — страна с сильной традицией враждебности к евреям.

(М. Агурский)
100 лет без погромов

Российская империя многими чертами напоминает Римскую. В том числе и положением евреев в разных ее частях. Великороссия, создательница Российской империи, очень напоминает западную, латинскую, часть Римской империи.

В Великороссии изначально, до XVIII века, евреев практически не было. Были отдельные выкресты, попавшие в Россию явно с Запада.

После Украинской войны 1654–1667 годов многим «выведенным» из Великого княжества Литовского и Русского предложили остаться в Московии, в том числе и многим евреям. Некоторые из них приняли предложение, потом перешли в христианство и стали основоположниками русских дворянских фамилий{164}.

Другие крестившиеся евреи поселились на Дону, в станице Старочеркасской и от них пошло несколько казачьих фамилий.

В конце 1660-х годов англичанин Коллинз писал, что «евреи с недавнего времени размножились в Москве и при дворе», потому что им помогает и покровительствует придворный врач-еврей{165}.

На слободе Кукуй было много самого разного люда. Есть упоминания и о конкретных еврейских фамилиях. У меня нет никаких данных о том, были ли на Кукуе «настоящие» евреи — то есть люди, которые придерживаются иудаистского закона, едят кошерную пищу и ходят в синагогу. Вроде бы на Кукуе синагоги-то как раз и не было. Свидетельство Коллинза становится вполне понятным в одном случае — если речь идет о выкрестах.

Вот выкрестов на Кукуе было много, потому что в Россию ехали в основном от полной безнадеги (а безнадега у неприкаянных выкрестов случалась куда чаще, чем у гоев). Или ехали забубенные головушки, стремясь спрятаться вдали от цивилизации. То ли от полиции, то ли от кагала, то ли попросту от стыда — все одно ведь где спрятаться, верно?

Кукуй, как и всякое подобное место (например, колониальная армия Ост-Индской компании или пиратская республика на острове Тортуга), — это вообще классический случай невероятного смешения самых разнородных людей. На Кукуе за одним столом в таверне «Пестрый кобчик» могут мирно попыхивать трубками потомок шотландских королей, выкрест с юга Франции, лютеранский священник из Гамбурга и бежавший из-под собственной виселицы пират Индийского океана, в крови которого смешиваются три европейских и пять туземных народов. Эти тонкости хорошо различали сами обитатели Кукуя, но их вполне могли никак не замечать русские. Для них даже и различия между разными еврейскими народами были не очень важны, и шотландцы, голландцы, швейцарцы, французы и датчане смешивались в единую груду «немцев».

Можно уверенно говорить о еврейском происхождении целого ряда крупных, известных деятелей в эпоху, предшествующую Петру I, и в эпоху Петра. Часто говорилось о еврейском происхождении Франца Лефорта. Вполне определенно были евреями вице-канцлер Петр Шафиров и Антон Девиер, первый генерал-полицмейстер Петербурга и зять Меньшикова, начальник тайного розыска Вивьер и даже любимый шут Петра, Акоста.

Весьма приближены ко двору были и двоюродные племянники Шафирова, Абрам и Исаак Веселовские. О том, были ли крещены эти двое, и о вероисповедании Акосты мне ничего не известно. Сохранилось письмо Петра к Абраму Веселовскому: «Для меня совершенно все равно, крещен человек или обрезан, чтобы только он знал свое дело и отличался порядочностью». В пользу того, что Веселовские были не крещены, а обрезаны, говорят и их имена: при крещении ведь имена давали по святцам, христианские.

Но в том, что все остальные — выкресты, можно говорить совершенно точно. Причем люди с французскими фамилиями Лефорт, Девиер или Вивьер крещены были никак не в России. Это — евреи из Западной Европы, потомки сефардов. Польско-русские евреи при Петре представлены разве что Шафировым, да и тот — выкрест во втором поколении.

Приходится констатировать факт — и в начале XVII века в Российской империи, прямой наследнице Московии, нет евреев. Есть тоненький ручеек еврейских выкрестов, перетекающий из-за рубежа. Этим евреям, как и отдельным выкрестам из польско-русских евреев, Московия готова предоставить полное право ассимилироваться в русском народе, в том числе и в рядах самой высшей знати (дети и внуки Шафирова и Девиера вошли во многие фамилии высшего русского дворянства).

Наиболее многообразна, пожалуй, судьба некоего Грюнштейна, который выкрестился еще в Саксонии в лютеранство и стал купцом. Но персы почему-то торговать с ним не стали, отняли у него товар и самого чуть не убили. В чем тут дело: в особенностях характера самого Грюнштейна, восточном коварстве или в интриге конкурентов — я не знаю. Потеряв все свое имущество, Грюнштейн не впал в смертный грех отчаяния, а принял православие и вступил рядовым в гвардейский Преображенский полк.

Участник переворота Елизаветы Петровны, он получил, в числе прочих пожалованных, чин адъютанта, потомственное дворянство и 927 крепостных душ. Распорядиться «случаем» Грюнштейн не сумел — то гонялся со шпагой за генеральным прокурором, то стал разбойничать на большой дороге, причем ограбил и избил как-то родственника любовника царицы, Разумовского. Это не сошло ему с рук, и Грюнштейна сослали в Устюг.

Судя по его похождению, тип этот то ли уголовный, то ли не очень вменяемый… Но тут уж ничего не поделаешь, вот с таким выкрестом имела дела Елизавета.

Были евреи из стран, с которыми Российская империя оказалась тесно связана. Хотя бы финансист из Курляндии, Леви Липман, придворный банкир Анны Иоанновны. Возможно, он оказывал ей услуги, еще когда она жила в Курляндии, а уж после ее воцарения стал одним из влиятельнейших лиц.

При Анне племянники личного друга Петра Веселовского сосланы, но при Елизавете возвращены, осыпаны милостями, и дипломат Исаак Веселовский занимает видное место при дворе, а его брат Федор (видимо, крещеный?) стал куратором Московского университета.

Но это все политика по отношению к выкрестам, а не евреям. По отношению к евреям — к евреям ашкенази как особому народу, евреям как людям особой религии и особой цивилизации в Московии нет никакой определенной политики. Это касается как евреев Польши и Западной Руси, так и европейских евреев. Для Московии их как бы и нет.

Появляются ашкеназские евреи…

Ашкеназские евреи оказываются в Московии и во владениях Российской империи — на тех самых «Левобережных Украинах», которые Московия приобрела в ходе Украинской войны и закрепила за собой по Андрусовскому миру 1667 года.

Теоретически евреев там быть не должно, потому что в Московию их не пускали и всем было велено убираться. Но это теоретически, потому что в плане практики помещики нуждались в арендаторах, крестьяне — в кабаках, а те и другие — в продуктах ремесла и торговли. Ведь сами они ничем заниматься не хотели, кроме самого простого и привычного.

Екатерина I в 1727 году тоже издает указ о выселении евреев из Украины. Как он исполнялся, нетрудно себе представить.

При Петре II, в 1728 году, официально разрешается «временное пребывание» евреев на Украине. При Анне Иоанновне это разрешение распространяется на Слободскую Украину, к северу от Полтавы, на Смоленскую губернию. В 1734 году разрешили евреям брать в аренду помещичьи земли, торговать водкой — то есть жить постоянно. В 1736 году даже позволили «временное пребывание» в самой Великороссии для торговли водкой. Видимо, так и попал в Петербург несчастный Лейба Борухов…

В 1738 году, в правление Анны Иоанновны, в Петербурге сожжены на кострах смоленский еврей Лейба Борухов и капитан-лейтенант Возницын, родной племянник вице-канцлера П. Возницына. Борухов смог обратить «посредством разговоров» капитан-лейтенанта в еврейство. Откуда взялся в Петербурге Лейба Борухов, мне не удалось установить — ведь малоросским евреям категорически запрещено было въезжать в Великороссию! Разве что приехал по торговым делам, временно. И надо же было ему оказаться таким хорошим проповедником!

Елизавета Петровна в 1742 году, обнаружив, что, хотя жить евреям в империи запрещено, они «под разными видами жительство свое продолжают», повелела «из всей нашей империи всех мужеска и женска пола Жидов со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в христианской вере греческого исповедания».

Как ни уговаривали царицу и Сенат, и Войсковая канцелярия, как ни пугали сокращением государственных доходов, Елизавета осталась непреклонна и на докладе Сената начертала ставшее знаменитым: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли».

Но и этот указ никогда не был исполнен, по крайней мере, не был исполнен полностью.

Екатерина II приехала в Россию из страны, где эмансипация евреев уже готовилась. Она без особых проблем разрешила бы евреям жить во всей Российской империи, но Сенат протестовал, общественное мнение не было готово, и Екатерине даже для заселения евреями совершенно пустой, лишенной земледельческого населения Новороссии пришлось пойти на довольно забавный подлог.

Руководство всем делом было сосредоточено в Риге, а руководить поручили нескольким еврейским купцам, во всех документах называя их «новороссийскими купцами», тщательно скрывая их национальность и вероисповедание. Населять же пустынную Новороссию согласно инструкции следовало, «не спрашивая веры и народа».

Отмечу — Екатерина II, судя по всему, первая императрица, у которой вообще было какое-то определенное мнение относительно евреев. Но в конце концов она — чистокровная немка, выросшая и воспитанная в Германии. А для нее евреи — это или выкресты, или некие непонятные призраки, движущиеся через границу с Речью Посполитой. Призраки, о которых даже невозможно сказать точно — есть они вообще или только померещились со страху.

Но тут подоспели новые политические события…

Награда за храбрость русских войск

В 1772 году произошел первый раздел Польши: Австрия, Пруссия и Российская империя отторгли часть территории Речи Посполитой. Часть исторической Западной Руси вошла в состав Российской империи. В 1795 году, после третьего раздела Польши, Речь Посполитая полностью перестала существовать. Три державы-победительницы полностью разделили всю ее территорию; само понятие «гражданин Польши» исчезло, были только подданные трех империй с паспортами Австрии, Пруссии или Российской империи. В числе земель Речи Посполитой была и Страна Ашкенази, среди ее подданных — порядка миллиона евреев-ашкенази.

Во время войн с Наполеоном часть поляков пыталась воевать на его стороне: вдруг Наполеон восстановит… ну, пусть не Речь Посполитую, но хотя бы уже Царство Польское… Хотя бы даст независимость этнической Польше…

Нет оснований думать, что Наполеон собирался хоть как-то пойти навстречу полякам, но проверить это нет уже никакой возможности: разбитый наголову, Наполеон при всем желании не мог ничего и никому дать, ничьих государств восстановить, никаких договоров подписать.

После войн с Наполеоном к Российской империи отошел еще один изрядный кусок бывшей Речи Посполитой — сердце этнического польского государства со столицей Речи Посполитой Варшавой.

В Российской империи это понимали как блестящее завершение векового спора Польши и Московии. И как завершение объединения русских земель вокруг Москвы. После третьего раздела Польши только одна часть Древней Руси была еще не под скипетром русских царей: Галиция, древняя Галицкая Русь. Отошла она к Австрии, и хотя Петербург не объявил Вене войну за Галицию, воспринималось это как временное состояние. Рано или поздно, но Галиция должна была воссоединиться с остальной Россией!

Впрочем, и сама коренная Польша вовсе не казалась русским таким уж чужим государством. И в поляках текло много русской крови, и в русских — польской. Не так уж давно, всего сто лет назад, в начале — середине XVII века, ополячилось русское дворянство Западной Руси. Русские князья из рода Рюрика — Острожские, Сапеги, Понятовские, Чарторыйские, Вишневецкие — встали у трона польских королей. Поляки казались скорее заблудшими братьями, чем совершенно иным и чуждым народом. Их цепкое мужество во время восстаний вызывало уважение, культура дворянских имений и каменных европейских городов оставалась выше, чем дворянских гнезд Великороссии. Екатерина II ведь не потому так долго противилась прусскому плану — разделить Польшу, что старалась сохранить польскую государственность. А потому, что надеялась присоединить к России не часть польской территории, а всю Речь Посполитую…

Победители — русские, пруссаки и австрийцы — вполне сознательно разделили Речь Посполитую, но они даже не думали, что вместе с ней разделили и Страну Ашкенази, разорвали еще один народ.

В Австрии в 1774 году провели довольно тщательную перепись, которая установила 224 981 еврея на бывшей польской, а теперь на австрийской территории.

Пруссии «досталось» порядка 240 тысяч польско-русских евреев.

После трех разделов Польши к 1795 году в пределах Российской империи появилось порядка 700 или даже 800 тысяч человек обоего пола и всех возрастов. Определить точнее трудно потому, что Российская империя и для всех остальных подданных подробных летописей не вела, учитывалось только податное население — взрослые мужчины. А этих «податных евреев» кагалы скрывали изо всех сил, и по понятным причинам: чтобы платить меньше податей.

В любом случае Российская империя оказалась государством примерно половины всех живших тогда на земле евреев.

«Трофейными немцами» называли порой прибалтийских немцев. Тогда и евреи Речи Посполитой, Польши и Западной Руси — тоже «трофейные евреи». Эти евреи с полным основанием могут быть названы русскими евреями. Тем более что ведь и страны, которые сейчас называют Украиной и Белоруссией, исторически являются частями Руси, а там они жили по меньшей мере с VIII–X веков. Итак, евреи — это русские.

Но с таким же и даже с большим основанием эти евреи могут быть названы польскими. Ашкенази — это русско-польские или, если так больше нравится, это русско-польско-литовские евреи. Евреи Речи Посполитой.

Почему именно они — русские евреи?

В Российской империи и в СССР жило, а в Российской Федерации и по сей день живет много и разных евреев.

В СССР существовала традиция — считать началом всякого исторического явления то, что происходило с любыми народами, жившими на территории СССР. Скажем, были у греков каменные города в Северном Причерноморье, возникали и гибли целые эллинистические государства — и в курсе «Истории СССР» старательно описывалось их появление и история. Если применить этот метод — то русским евреям то ли две, а то ли даже две с половиной тысячи лет…

На территории эллинистического Боспорского царства, в городе Горгинии (там, где сейчас стоит Анапа), найдены надгробные мраморные плиты с надписями на иврите. В 1865 году А. Я. Гаркави опубликовал эти надписи; стало известно, что уже в 42 году до Р.Х. здесь существовала еврейская община.

Известно, что в VI веке до Р.Х. евреи проникли из Персии в Грузию и основали там несколько колоний. Грузия вошла в состав Российской империи? Вошла. Значит, и эти евреи — тоже русские. Логично?

Разумеется, и после этого в России появляются евреи из Западной Европы и Германии. Некоторые из них очень известны — хотя бы знаменитый канцлер Нессельроде, министр иностранных дел при Николае I, или Шафиров, сама фамилия которого явно происходит от «шафар» — ритуальная труба, которой сзывают на молитву в синагогах.

Но все это — отдельные люди, опять же, часть еврейства, уже ассимилированного в Голландии или в Германии. Эти этнические евреи выступают вовсе не как евреи, не как сефарды… а как голландцы или немцы. И так же быстро растворяются в рядах русского общества.

В начале XIX века присоединяют Кавказ, и в составе Российской империи оказываются горские евреи, говорящие на еврейско-татском языке. Это — потомки персидских евреев Средневековья.

Тогда же под Российскую империю уходит Грузия, со своими десятью или двадцатью тысячами грузинских евреев.

Середина — конец XIX века — завоевание Средней Азии, и русскими подданными становятся среднеазиатские евреи Коканда, Бухары и Самарканда.

Самый конец XIX — начало XX века, освоение Русской Маньчжурии — и в Дальнем, Харбине, Владивостоке появляются китайские евреи. Во Владивосток они порой приезжают как китайские купцы, и если специально не сказать, русские люди и не догадались бы, что имеют дело вовсе не с китайцами (привет расовой теории!). Никакой общины во Владивостоке не появляется, а когда в Харбине строится синагога — для русских евреев, разумеется, пришедших сюда вместе с русским населением, — в числе ее прихожан оказываются и китайские евреи.

Но все эти группы евреев — западноевропейские, среднеазиатские, кавказские, грузинские, китайские — все они не сыграли в истории Российской империи никакой самостоятельной роли. Есть только одна группа евреев, которая сыграла в истории России какую-то самостоятельную роль. Это те евреи, которые попали в российские подданные невольно, никак не по своему желанию. Они стали русскими евреями в составе остального населения бывшей Речи Посполитой.

Первая волна погромов (1821–1881)

С первого раздела Польши до 1881 года в Российской империи не состоялось ни единого погрома, во время которого русские нападали бы на евреев или наоборот.

Погромы в Одессе в 1821, 1859, 1871 годах, в Аккермане в 1862 году устраивали местные греки: хлынувшие в Новороссию евреи чинили им жестокую конкуренцию. Да еще прошел слух об убийстве в Стамбуле греческого патриарха Григория… Вообще-то Григория повесили, когда началось греческое восстание, а султанское правительство обвинило православное население империи и духовенство Стамбула в сочувствии греческому движению. Тогда по всей Оттоманской империи прокатились христианские погромы. Абдаллах-паша «гнал христиан, сажал в тюрьму архиереев и приматов во всех городах своего пашалыка, требовал непомерных контрибуций, для уплаты коих христиане были доведены до того, что даже церковное серебро обращали в слитки»{166}.

Но прошел слух — к убийству патриарха причастны и евреи…{167}

Свидетели безобразий повествуют, что самих евреев никто пальцем не трогал, погромщики только уничтожали их имущество. И возле часовых мастерских, например, высились груды осколков разбитых о мостовую часов.

Насчет «не трогали пальцем» мне трудно поверить — потому что должен был хотя бы один еврей попытаться защитить свое имущество. А кто кого сильней в этом случае ударил — честное слово, это уже вторично.

Главное же — никаких русско-еврейских или еврейско-русских погромов не было и в помине. Нигде.

Массовая ассимиляция

Была же очень многочисленная ассимиляция евреев в Российской империи. Причем буквально сотни тысяч людей и выкрещивались, и, оставаясь в иудаизме, всеми силами стремились войти в мир русского языка и русской культуры.

Много писалось о том, как проникали евреи в различные сферы русской жизни, как еврейский капитал проникал в экономику… Писалось по-разному: то очень сочувственно, то с ужасом, как самые зловещие проявления еврейского засилья и владычества.

Писал об этом и я — причем ни с той, ни с другой стороны. Просто старался объяснить, что же вообще происходило. Здесь я не буду приводить статистику, отсылая заинтересованного читателя к другим моим книгам{168}.

Главное — казалось бы, ничто и ни в какой мере не омрачало отношений русских и ашкеназских евреев. Но стоило погибнуть Александру II Николаевичу, и оказалось — противоречия есть, хотя и не в Великороссии.

>

Глава 3. Вторая волна погромов, или Первые настоящие погромы

События 1881 года

Рассказывают, что, когда до общества дошла весть о смерти Александра II, волнение, порой переходящее прямо-таки в ужас, охватило образованное еврейство. Мол, вот сейчас и начнется! Откуда такой страх? Откуда уверенность, что убийство царя хоть как-то отразится на судьбе образованных евреев, на судьбе евреев вообще, на еврейском вопросе? Ведь в убийстве Александра II замешана только одна еврейка, Геля Гейсман, и то замешана далеко не на первых ролях.

Объяснений может быть два, при всем разнообразии вариантов внутри каждого из них:

1. Евреи имели такую устойчивую репутацию врагов существующего режима, что гнев лояльных подданных неизбежно должен был обрушиться на них — независимо от реальной виновности.

2. Положение образованных евреев зависело только и исключительно от воли царя… Причем вполне конкретного царя — Александра II. Стоит ему исчезнуть — и этим людям тоже конец.

Во всяком случае, волнение возникло. Всего 6 недель после цареубийства — и погромы «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию»{169}.

Вот насчет «территории» и уточним: в 1881 году не произошло ни одного погрома ни в Белоруссии, ни в Польше, ни в России. Все поганенькие события этого рода произошли на территории Украины и Новороссии — то есть в первую очередь там, где еще в XVII и XVIII веках бесчинствовал Хмельницкий, а потом гайдамаки Железняка и Гонты.

Роль греческого Востока в Российской империи играл теплый Юго-Запад, в первую очередь территория Украины. Аналогия полная: район более старой цивилизации, из которого Великороссия взяла много полезного. В этом районе жило много евреев, и отношения с ними у местных жителей были… своеобразные.

Убили императора 1 марта, а уже 15 апреля произошел первый погром — в Елизаветграде (ныне Кировоград). Началось все с того, что некий мещанин распространял слух: якобы евреи убили царя и велено их всех перебить. А власти скрывают указ! Прямо как власти скрывали указ, что надо истребить поляков и евреев, а гайдамаки про этот указ прознали.

Очень может быть и был какой-то конкретный провокатор… Но как легко послушались его многотысячные толпы! Как, оказывается, был готов народ к тому, чтобы «бить и спасать»! Мало того, что заварилась каша в Елизаветграде, так еще и из соседних сел и деревень на подводах ехали крестьяне — хотели поживиться имуществом ограбленных евреев.

Гарнизон, стоявший в Елизаветграде, не был готов ни к чему подобному и бездействовал. Прибывшие кавалерийские части прекратили погром только 17 апреля. По одним данным, убитых, раненых и изнасилованных в этом погроме вообще не было, шла охота только за имуществом евреев. По другим данным, был убит один еврей. Это сообщение несколько странное… Впрочем, приведем его полностью: «…один еврей убит. Погром был подавлен 17 апреля войсками, стрелявшими в толпу громил»{170}. Странность в том, что стреляли в толпу громил, а убит тем не менее только один еврей… Солдаты по громилам то ли все до единого промазали, то ли специально били выше голов — так надо все это понимать? Или все проще — составителей Краткой еврейской энциклопедии больше никто не интересует? Русские для них — это такая двуногая фауна? Отметили гибель еврея, а сколько было убито русских — так им и надо?

Уже из Елизаветграда погромы перекинулись на селения и деревни; пошло в Одесскую губернию, особенно в село с чудесным названием Ананьино и на весь Ананьевский уезд. В селах погромщики главным образом разбивали кабаки и похищали спиртное.

В Киеве 23 апреля войска предотвратили вспышку, грозившую погромом, — рассеяли возбужденную толпу. Но 26 апреля погром в Киеве возобновился, и был это чуть ли не сильнейший из погромов 1881 года. По поводу его последствий одна и та же Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что то ли «несколько евреев было убито»{171}, то ли погром «обошелся без человеческих жертв»{172}.

Погромы широко раскатились по Киевщине, прошли в доброй полусотне селений, в Конотопе, Нежине, Ромнах, Переяславе, Борисове, Александровске, перехлестнули в села Полтавской, Черниговской, Екатеринославской губерний. В основном шло разграбление имущества евреев, как в их частных домах, так и в принадлежащих им кабаках и магазинах. В отдельных случаях это были какие-то микропогромы — например, об одном погроме на Черниговщине известно, что он состоял в разграблении магазина готового платья. Так что это было, спрашивается, все-таки погром, или местные уголовнички решили «пойти на дело», прикрываясь «необходимостью» «бить и спасать» и «царским повелением»?

Потом погром в Одессе… Главное же — власти в Одессе к 1881 году уже имели необходимый опыт. Несколько раз погромщики скапливались толпами, готовились пойти на еврейскую часть города, и власти рассеивали толпу заранее. А потом переловили самых агрессивных и «поместили на судах, отведенных от берега»{173}. Погром сам собой прекратился…

Современная же Краткая еврейская энциклопедия пишет, что погром в Одессе продолжался три дня…{174}, видимо, путая его с более поздними событиями.

Все, кто занимался тогда вопросом, отмечали: «Правительство считало необходимым решительно подавлять попытки насилий над евреями»{175}. «Для защиты евреев от погромщиков было употреблено огнестрельное оружие»{176}. Приводятся и конкретные факты: в Борисове «солдаты стреляли и убили нескольких крестьян»{177}. Современная Краткая еврейская энциклопедия пишет, что «в Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено»{178}.

Отметим два обстоятельства:

1. Тогдашние исследователи считали, что правительство сделало все необходимое для защиты евреев.

2. Убитые и серьезно раненные евреи исчисляются буквально единицами. Судя по всем данным, погромщиков убито и ранено гораздо больше — ведь армия палила по толпам, и всякий раз в кого-то ударяли пули. Жаль, точной статистики нет.

События в Балте

В своем докладе о погромах директор Департамента полиции В. К. Плеве писал о недостаточных мерах, принятых полицией в некоторых местах. Именно в этом месте Александр III сделал пометку: «Это непростительно». И действительно, весной 1882 года правительство заранее приняло меры. В Конотоп прислали два эскадрона драгун и две роты пехоты (квартирами солдат снабдила местная еврейская община). В Одессе по городу на Пасху разъезжал казачий патруль.

Даже там, где накануне Пасхи начинались волнения (в Меджибоже, Летичеве Подольской губернии, Дубоссарах Херсонской области, Карповичах Черниговской губернии), войска и полиция без особых трудностей остановили их. Грустным исключением стал город Балт Подольской губернии — в этом городе попросту не приняли нужных мер.

В Балте и по связанной с ним округе давненько ходили слухи о том, что «царь жидов тоже не любит», и где было много примеров того, что некоторые называли потом еврейским нахальством. По результатам событий начальник подольского губернского жандармского управления писал в департамент государственной полиции: «Евреи во многом сами виноваты в беспорядках: как только они видят, что сила на их стороне, они делаются вызывающе нахальными. В Летичеве беспорядки начались вследствие того, что четыре еврея побили одного русского. Евреи из боязни рассказывают вещи совершенно вымышленные, которые возбуждают народ. Так, неизвестный еврей рассказывал ямщику, что вследствие Балтских беспорядков двести человек расстреляно в Киеве. На ответ же ямщика, что этого быть не может, чтобы царь приказал за это людей расстреливать, еврей пояснил: нет, верно, царь нас любит, мы деньги платим»{179}.

Что подобную чушь можно нести разве что от комплекса неполноценности (еврейское «нахальство» очень часто коренится именно в этом свойстве личности) — тут нет вопросов. Вот только ямщики, насколько мне известно, не читали дедушки Фрейда и не кончали психологических факультетов. При желании в этом тоже можно усмотреть природную тупость русского народа и его исконную вражду ко всему интеллектуальному, но все эти рассуждения уже на большого любителя. А сама ситуация, конечно, провокационная, и этому еврею следовало бы вручить большую медаль «За организацию погромов». Увы, нет в этом мире справедливости.

Зная о слухах и взаимном недовольстве, главы еврейской общины предложили поселить в городе на время Пасхи «человек двадцать будочников» — то есть городовых. На что «мудрое» начальство Балта ответило в духе «Это не поможет», (а что поможет, позволительно спросить? В других местах именно это и помогло).

Началось все просто: 29 марта мальчишки начали кидать камнями в окна еврейских домов. Несколько взрослых евреев погнались за хулиганами, а те спрятались в здании пожарной каланчи на соборной площади. Появились русские (вернее — украинцы; этнические великороссы отродясь не жили на Подолии), защищавшие подростков. Постепенно накапливались толпы с той и другой стороны. Полиция стала разгонять их и проявила необъективность: арестовала нескольких евреев, от остальных потребовала, чтобы они «прекратили бунтовать».

29 марта все же начались драки между евреями и христианами, и начался погром. В данном случае особенно хорошо видно, что «погром» был не нападением одних, виноватых, на других, невинных, а дракой двух возбужденных, озлобленных толп. Можно ли было его сразу же остановить? Вероятно. По крайней мере, некоторым представителям местной интеллигенции не раз удавалось отговорить погромщиков врываться на какие-то улицы (особенно если там жили люди уважаемые и известные). Много раз останавливал возбужденную толпу протоиерей Радзионовский. Наверное, можно было если не совсем остановить погром, то уж, по крайней мере, убедить толпу «удовольствоваться» одним или двумя винными погребами.

Наутро 30 марта побоище вспыхнуло с новой силой. Городское начальство собрало в окрестных селах свыше 500 крестьян. Им объяснили, что надо пресечь беспорядки… Но крестьяне не поняли, о каких именно беспорядках идет речь; они решили, что надо подавлять еврейский бунт, и присоединились к погрому.

При этом полицмейстер куда-то исчез, во время погрома его никто ни разу не видел. Воинский начальник Карпухин патрулировал город, но что толку, если он не мешал творить насилие? Он даже велел арестовать нескольких евреев, которые сопротивлялись грабителям. Полиция и солдаты то были нейтральны, то присоединялись к погромщикам. Был эпизод, когда на крики молодой еврейки, которую насиловала толпа, и ее матери «явился пьяный городовой, который посягал, стоя, изнасиловать мать, но, будучи пьян, не был в состоянии этого сделать»{180}. Это сообщение — тоже из письма начальника подольского жандармского управления «наверх».

Когда местная интеллигенция кинулась к властям с требованием остановить погром, те ответили коротко и ясно: «Это не ваше дело».

Весь день продолжались бесчинства. За полтора суток были повреждены или разрушены 976 домов, 278 лавок, 31 винный погреб, причинен материальный убыток на полтора миллиона рублей. Что евреи осквернили собор — осталось слухом; вроде бы никаких признаков погрома в соборе зафиксировано не было. Но русские погромщики все время орали про осквернение святыни богопротивными жидами и «в ответ» осквернили семь городских синагог и молелен, а кроме того, уничтожили свиток Торы, найденный в частном доме.

Было ранено 211 человек, из них 39 — тяжело. 12 человек убито или позже умерло от ран. Зафиксировано 20 случаев изнасилований. Христиан убито не было, ранены несколько, и легко. Изнасилованных христианок тоже не было.

Сказывался огромный численный перевес христиан и готовность местных властей им помогать.

В ночь на 31 марта появился губернатор Милорадович с войсками. Губернатор лично выступал, расклеил объявления на улицах и предупредил, что, если беспорядки продолжатся, он прикажет войскам применять оружие. Он также велел сдать все похищенные у евреев вещи. И предупредил, что кто не сдаст — будет отвечать по всей строгости закона, как за разбой (многие сдали).

Было арестовано 50 человек. Правая пресса обвиняла губернатора в том, что он не арестовал ни одного еврея, а арестованных отпустил. На что Милорадович ответил, что не арестовывает людей, защищавших свои семьи и свое имущество.

Угаснув в Балте, погром переместился в уезд, где народ-богоносец громил еврейские колонии, уничтожал даже птицу и скот, пока не был усмирен войсками.

Почти все арестованные были осуждены (в том числе и судами присяжных) на различные сроки, причем двое — к смертной казни через повешение и трое — к каторжным работам на 15 лет. Судя по всему, они этого вполне заслуживали.

Самое неприятное в этой истории — попытки местного начальства представить события в виде «еврейского бунта». К этому — и арест евреев, которых представили «зачинщиками», и вызов 500 крестьян, сыгравших роль подкрепления. Начальству из Балта тоже официально сообщили о «бунте жидов». Первоначально Милорадович с войсками приехал подавлять еврейский бунт, а вовсе не прекращать погром.

Заступничество протоиерея Радзионовского, местной интеллигенции, те последствия погрома, который он видел своими глазами, заставили Милорадовича быстро переменить мнение о происходящем. После чего Милорадович осерчал не на евреев, а на местное начальство.

Уже 31 марта предводитель дворянства Бялогородецкий вызвал к себе раввина Шапиро и сказал ему: «Скажи вашим евреям, чтобы они не марали начальство перед губернатором и не жаловались бы на христиан, иначе им будет еще хуже: до сих пор грабили их имущество, а то может дойти еще и до резни».

С удовольствием сообщаю, что евреи этого грубого шантажа не испугались и «марали начальство» в своих показаниях. Приятно, что губернатор Милорадович до конца выполнил свой служебный долг. Местное начальство рассталось с хлебными местечками, а уж слава о них пошла по всей Руси великой.

После этих событий российское правительство в 1891 году и вносит в Уголовное уложение новую статью: «Об ответственности за открытое нападение одной части населения на другую». Тоже итог, в своем роде.

Отметим, как все похоже на события 38 года в Александрии! Как и греки в империи, местная верхушка Юго-Западной Руси занимает откровенно антисемитскую позицию. А центральная власть, как и в Римской империи, стоит на стороне порядка и законности.

После событий в Балте все на время улеглось. К сожалению, только на время.

>

Глава 4. Третья волна погромов, или Самые знаменитые погромы

Кишиневский погром 1903 года

Накануне этого знаменитейшего погрома в Кишиневе жило 50 тысяч молдаван, 50 тысяч евреев, 8 тысяч «русских» — то есть не великороссов, конечно, а малороссов, украинцев. Здесь тоже давно искрило и громыхало, как в Балте. 6 апреля 1903 года тоже все начиналось, как «обычные столкновения между евреями и христианами, всегда происходивших последние годы [подчеркнуто мною] на Пасху».

По словам полицейских протоколов, «за последние годы постоянно в это время повторялись драки между еврейским и христианским населением», но «полиция не приняла никаких исключительных мер предупреждения»{181}.

6 апреля все началось почти как в Балте: мальчишки кидали камни в окна еврейских домов. Пристав с околоточным пытались их задержать, но их самих «осыпали каменьями». Появились и взрослые, и «неприятие полицией решительных мер» привело к разгрому двух еврейских лавок и «нескольких рундуков». Полиция арестовала до 60 человек…

21 год назад в Балте это могло бы дать результат, но, как известно, мир становится все прогрессивнее и прогрессивнее. Аресты не остановили погромщиков.

С утра 7 апреля и евреи, и христиане стали вести себя неспокойно. Группы их вступали в столкновения. Кроме холодного оружия и палок, у евреев были еще ружья, «из которых по временам стреляли», и бутылочки с серной кислотой, из которых они порой плескали в прохожих. Отмечу два обстоятельства:

1. Евреи были вооружены явно лучше, готовились к нападению на христиан, но нет никаких данных, что стрельба нанесла хоть какой-то ущерб христианам.

2. Кислота из бутылочек предназначалась не только погромщикам, а всем вообще прохожим-гоям. Что уже не «нахальство», а уж, простите, прямое преступление, никак не оправданное самозащитой.

Христиане же подогревались не только напитками, но и рассказами потерпевших о том, как евреи обижают прохожих: стреляют в них, обливают кислотой. Ходили и слухи о ритуальном убийстве мальчика в Дубоссарах, о христианке-служанке, убитой евреем. Следствие показало, что служанка покончила с собой, но и в газетах писали, и друг другу рассказывали, что это «жиды довели», а полицию они подкупили.

В газете «Бессарабец» печаталась статья и про обескровленный труп мальчика, и про бедную служанку, убитую за отказ перейти в иудаизм. Сообщенные в газете сведения, конечно же, не подтвердились, но никто ведь не мешал передавать их друг другу.

Вскоре прошел новый слух: правительство, оказывается, разрешило бить евреев, потому что они враги престола и Отечества. Над Кишиневом витали не только призраки сожранных иудеями греков, но и призраки вполне живых, высокопоставленных греков, распространяющих об иудеях отвратительные слухи.

К середине дня начался собственно погром: группы христиан стали вторгаться в разные части города, уничтожая и расточая имущество евреев. Полиция принимала меры, но было ее мало, руководство отсутствовало, и каждый полицейский действовал фактически по своему усмотрению. В войсках по случаю Пасхи многие офицеры были в отпусках, управлялась армия плохо, нечетко. Если войска и вызывались, они, как правило, не заставали погромщиков, не успевали за событиями.

И вот тут «часть евреев, вооружась револьверами, прибегла к самозащите и начала стрелять в громил… из-за угла, из-за заборов, с балкона… бесцельно и неумело, так что выстрелы эти, не принеся евреям ни малейшей помощи, вызвали у громил дикий разгул страстей». При этом «дома, в окна коих были выставлены иконы и кресты, бесчинствующими не трогались»{182}.

Озверевшая толпа перешла от разгрома имущества евреев к насилию над самими евреями. Евреи продолжали стрелять, и «особенно роковым для евреев» стал «выстрел, коим был убит русский мальчик Остапов». С 1–2 часов дня «насилия над евреями принимали все более тяжелый характер», а с 5 часов произошел «целый ряд убийств». Примерно в половине четвертого обезумевший губернатор с «говорящей» фамилией фон Раабен (Рабе — по-немецки «ворона») передал командование начальнику гарнизона генералу Бекману. Тот разделил город на участки и стал передвигать части из одного квадрата в другой, тогда как раньше они были «бессистемно разбросаны по городу». «С этого же времени войска стали производить массовые аресты бесчинствующих»{183}. К вечеру погром стих.

Выглядел город как после «хорошей» бомбежки или долгих уличных боев: чуть меньше третьей части домов, 1350, оказалось повреждено, 500 еврейских лавок было разгромлено. Арестовали 816 человек, из которых привлекли к ответственности 664 человека — это кроме дел об убийствах.

«Всех трупов… обнаружено 42, из которых 38 евреев». Протоколом Врачебного отделения Бессарабского Губернского правления зафиксировано «раненых всего 456, из коих 62 христианина… 8 с огнестрельными ранами»{184}. Из раненых — 68 полицейских, 7 «воинских чинов» [цифры вступают в противоречие с приведенными выше… Или горожан считали отдельно, военных отдельно?]. Один из солдат «получил ожог лица серною кислотою».

Другие авторы дают оценку, очень мало расходящуюся с этими. Фрумкин называет цифру в 45 убитых евреев{185}, И. Бикерман — 53 убитых{186}, Краткая еврейская энциклопедия — 49 человек{187}.

Кишиневский погром оказался своего рода рубежом. Это первый погром совершенно нового типа, не похожий на события 1881–1882 годов.

Во-первых, во время этого погрома уже не только расточали или разграбляли чужое имущество. Противники старались друг друга ранить или убить.

Во-вторых, этого погрома ждут. К нему вполне могли бы подготовиться и власти, если бы у них такое желание было. Другой вопрос, что власти ленивы, сонны, как и уходящая в небытие Российская империя. Они пропускают мимо ушей и глаз множество признаков того, что сейчас вполне может начаться…

А уж евреи к нему готовы — заранее вооружились!

В-третьих, а погром ли это вообще? Все-таки погром — это когда «одна часть населения открыто нападает на другую». А тут — кто на кого нападает? В Нежине и даже в Балте евреи были скорее пассивными защитниками своих домов и своей части города. И оружия у них тоже не было.

Про Кишиневский погром известно до обидного мало, и я не могу сказать, были ли ружья у евреев охотничьего или боевого образца, нарезные. Как и откуда они взяли револьверы. Вряд ли ведь спокойные приличные закройщики и аптекари пошли да стали легально покупать оружие… Тем более револьверы ни в утиной охоте, ни на крупного зверя как-то не применяются. Видимо, оружие все-таки было контрабандным — то есть поступило в нарушение законов Российской империи.

«Погром», как вы помните, начался с того, что евреи стали стрелять по христианам, плескать В ПРОХОЖИХ серной кислотою, то есть, называя вещи своими именами, напали на русское население. И потом евреи вовсе не были невинными жертвами насилия. Их револьверная стрельба на удивление неэффективна: за весь день, за все время, когда расстались с жизнью несколько десятков человек, всего 9 попаданий — несчастный «мальчик Остапов» да 8 раненых, которым оказали помощь. Если вспомнить про «частую револьверную стрельбу» одновременно из разных мест — неправдоподобно плохая стрельба.

Но качество этой стрельбы — вопрос второй. Главное — евреи «начали первыми» и потом тоже применяли оружие. Уж как умели, так и применяли, но ведь получается — они ХОТЕЛИ убивать и ранить христиан. Они готовились к этому, и если у евреев хуже получалось, то все же они сделали, что могли: застрелили одного христианина, убили холодным оружием четверых, многих ранили, включая солдатика, на которого плеснули кислотой…

Христиан в городе не было намного больше, чем евреев: 58 тысяч на 50. Если они «победили», то есть если смогли убить больше евреев, разрушили практически всю еврейскую часть города, то причина этого только в одном — они оказались лучшими боевиками, чем евреи.

Зловещий факт: имущество евреев почти не разграблялось, оно почти всегда уничтожалось. В Балте было 20 изнасилований. Прошло 20 лет, и теперь никто не стал «бесчестить» еврейских женщин в Кишиневе. Было подано три заявления об изнасиловании, но одно из них отклонено сразу, а два других не подтвердились после расследования, проведенного прокурором Одесской судебной палаты А. А. Лопухиным{188}. Значит, шли не насиловать и не грабить. Тут шли друг на друга с иными целями: бить, убивать.

Но где здесь, простите, погром? То есть элементы погрома здесь тоже есть — потому что христиане стремятся уничтожать имущество евреев, разрушают их дома. Но все это — только фрагмент общей картины, некий способ покорения, уничтожения противника.

А главным образом здесь, во-первых, гражданская война: одни подданные Российской империи воюют с другими. Одна из сторон прибегает к погрому как способу ведения военных действий — истреблению имущества врага. Именно одна из сторон — потому что, когда евреи устраивали христианский погром, они не уничтожали ни лавок и магазинов, ни личного имущества христиан. Они пытались христиан убивать, не простирая руки на грабеж. Но погром — только фрагмент, часть событий.

Во-вторых, это чистейшей воды трайбализм. Само слово «трайбализм» родилось во время исследований в «новых» государствах Африки, только что освободившихся от колониализма. В таких государствах очень часто возникает борьба, а то и война с применением оружия двух племен-триб. В Кишиневе 1903 года сцепились две трибы — иудейская и христианская. Христианская оказалась сильнее, но повернись дело иначе — был бы погром христианский…

А знаете, что самое интересное? События в Кишиневе очень многими евреями так и понимались: «надо учиться». Скажем, Зеев Жаботинский произнес буквально следующее: «Кишиневская резня сыграла крупную роль в нашем общественном сознании, потому что мы тогда обратили внимание на еврейскую трусость»{189}. Трусость или просто неумелость, отсутствие опыта? Этот вопрос не задается.

Нужно ли оплакивать, что у твоего народа нет опыта убийств, и призывать его приобретать? Для Жаботинского, видимо, очевидно: конечно же, приобретать как можно быстрее.

Наконец, а что нужно, чтобы назвать евреев «храбрыми»? Истребить не четверых, а четыреста человек? Перестрелять христиан из пулеметов? Взорвать их вместе с собором? Сбросить атомную бомбу на христианскую часть города? На эти вопрос Жаботинский тоже не отвечает и конкретных советов не дает.

Виднейшие писатели и общественные деятели еврейского происхождения — Дубнов, Ахад-Гаам, Ровнинский, Бен-Ами, Бялик — призывали к созданию своих вооруженных сил: «Братья… престаньте плакать и молить о пощаде. Не ждите помощи от своих врагов. Пусть вам поможет ваша собственная рука»{190}.

Опять призраки… призраки зелотов и боевиков Бар-Кохбы, призраки резни 115 года и резни 614 года. Как все повторяется!

«Отряды еврейской самообороны» стали расти как грибы. Называя вещи своими именами, это было то, что в наше время называется таким неопределенным словом: «незаконные вооруженные формирования». Появляются они довольно часто и в разных неблагополучных странах, но везде правительство, пока ему достает сил, такие формирования разоружает, а виновных в незаконном провозе оружия судит (и осуждает, приговаривая к длительным срокам).

Здесь следует отметить два обстоятельства:

1. За 14 лет своего дальнейшего бытия, с 1903 по 1917 год, правительство Российской империи ни разу не разоружило ни одного «отряда еврейской самообороны» и не предало суду его организаторов.

2. Ни разу не было создано ничего похожего на «отряд христианской обороны», то есть незаконное вооруженное формирование христиан для нападения на евреев.

Если вам так легче пережить эти сведения, то считайте, что я — злобный антисемит, раз я смею говорить «такие вещи». Но факты — вещь очень упрямая, их обвинять в антисемитизме довольно трудно.

Гомельский погром

Интересно, кого следовало бы судить по статье о «нападении одной части населения на другую» после событий в Гомеле, 29 августа? Потому что в тихом белорусском Гомеле отряд самообороны развивался под руководством местного Бунда. Еще 1 марта 1903 года эта организация отпраздновала годовщину «казни Александра II»: выехала за город и палила из револьверов по портретам Государя. Потом пили водку, плясали… Одним словом, развлекались, как могли.

Впрочем, согласно полицейским донесениям, и в других случаях «некоторые гомельские обыватели имели возможность наблюдать целые учения еврейской молодежи… за городом человек до ста участников».

В наше время частенько рассказывают, что это вся образованная молодежь Российской империи пристреливала револьверы по иконам и портретам царствующих особ, евреи составляли лишь ее часть. Но свидетельства современников показывают иную картину.

«Поголовное вооружение, с одной стороны, осознание своего численного превосходства — с другой подняло дух еврейского населения настолько, что среди молодежи стали говорить уже не о самозащите, а о необходимости отомстить за кишиневский погром». Действительно! Ведь христиан в Кишиневе убили всего пятерых, а евреев — почти сорок. Геволт! С точки зрения племенной морали тут действительно необходимо отомстить.

«Евреи г. Гомеля… стали держать себя… прямо вызывающе; случаи оскорбления крестьян и рабочих, как на словах, так и действиями стали повторяться все чаще и чаще».

Все как в Киренаике в 115-м.

Случая ждали, и он, разумеется, представился: 19 августа 1903 года на рынке подрались торговка селедками Малицкая и некий Шлыков. По одним данным, Малицкая плюнула в лицо покупателя, по другим — ударила его селедкой. Один кавказский человек даже предположил, что Малицкая исполняла национальный танец с селедками и случайно рубанула по Шлыкову… Но эту гипотезу мы отклоняем как несерьезную.

Что сделал Шлыков Малицкой, история умалчивает, но несколько евреев напали на Шлыкова и стали его бить. Несколько крестьян пытались оттащить его, но тут раздались условные свистки, созывавшие евреев, и это «моментально подняло все еврейское население города». «Отовсюду раздавались крики: «Евреи! Евреи! На базар! Русский погром!»

Это очень важная деталь: у самих евреев — участников событий не было ни тени сомнения, что они устраивают погром.

«Побросав покупки, крестьяне… спешно стали выезжать из города…Очевидцы свидетельствуют, что, настигая русских, евреи били их нещадно, били стариков, били женщин и даже детей. Одну девочку, например, стащили с подводы и, схватив за волосы, волочили по мостовой». Крестьянин Силков стоял в стороне, ел булку. К нему подбежал еврей, нанес смертельный удар ножом в шею и убежал, скрылся в толпе.

До самого вечера «евреи избивали русских и главным образом крестьян, которые… не могли оказать никакого сопротивления, как по своей малочисленности… так и по отсутствию средств к самозащите». Ну, тупые они, русские крестьяне, ведь земледельцами становятся самые убогие, это «известно». Нет бы им запастись револьверами, а еще лучше — пулеметами…

«Обвинительный акт» местной прокуратуры свидетельствует, что события в этот день, «безусловно, имели характер русского погрома». Интересно отметить — были и русские, спасенные евреями от бесчинства толпы — например, за неким офицером гналась озверелая толпа, и этого офицера спрятал у себя раввин Маянц. И тут все как во времена Иудейских войн: озверелая толпа зелотов с кинжалами, с перекошенными мордами гонится за одиноким центурионом… А психически вменяемый раввин спасает несчастного от обезумелых фанатиков.

Даже 1 сентября не было револьверов у рабочих, когда после гудка на обед стали они выходить такими возбужденными, что полиция сразу же перегородила мост, ведущий в еврейскую часть города.

Тогда рабочие растеклись по боковым уличкам, там «полетели камни в окна ближайших еврейских домов». В общем, драка двух частей населения друг с другом все равно началась.

Но что интересно — христиане не трогали представителей власти. А вот евреи нападали в этот день не только на погромщиков, но и на полицию. Пристава, который пытался навести порядок, сбили с ног двумя кирпичами, попавшими в спину из еврейской толпы. Пристав упал и потерял сознание. «Жиды пристава убили!» — закричала русская толпа и «принялась ожесточенно громить еврейские дома и лавки».

Только солдатская рота смогла прекратить беспорядки, причем евреи бросали камни и стреляли из револьверов в военных. Как иудеи пытались сопротивляться римским легионам, загонявшим бунтовщиков в соплеменные кварталы Александрии.

Рота дважды стреляла в погромщиков — и в русских, и в военных, было несколько убитых и раненных солдатами. В этот день еврейская молодежь нападала на русскую толпу, не хотела расходиться и даже в полицию и военных бросала камни и стреляла. Ну, не хотели они прекращения погрома; они хотели драться с русскими, «мстить за кишиневский погром». Особенно часто еврейские боевики нападали на одиноко идущих русских, убили крестьянина и некоего нищего, — наверное, злейших врагов еврейского народа.

К вечеру, после второго залпа по толпе, погром прекратился. Число убитых называют очень разное: от 5 евреев и 4 христиан до 20 убитых с каждой стороны, плюс несколько раненых полицейских и солдат. Как мы видим, потери в любом случае примерно равные, причем солдат и полицейских стремились убить только евреи.

Описания этих событий у современных авторов-евреев отсутствуют. С их точки зрения, не было этого ничего: ни вооруженной до зубов еврейской толпы, ни выстрелов по русским рабочим, по полиции. Не было нападения на почему-то ненавистных евреям крестьян на базаре. Все это, наверное, придумали антисемиты в редакции газеты «Бессарабец», и не иначе — по заданию полиции.

Но вот современники событий, в том числе еврейские, были порой откровенны. «Гомельский погром не застал врасплох. К нему уже давно готовились, тотчас после кишиневских событий приступили к организации самообороны»{191}.

Теперь, наверное, Бялик и Жаботинский могли уже не так сильно презирать еврейскую покорность.

>

Глава 5. Призрак Бар-Кохбы

События 1905 года

Писать подробно об этой второй волне погромов трудно: слишком сложную вязь событий приходится анализировать. Погромы 1905 года проходили на фоне революции… то есть фактически в стране, охваченной гражданской войной. Тут страсти по трайбализму тесно переплетаются со страстями по политике. А евреи — ну что тут поделать! Евреи в революции 1905 года были самыми страстными агитаторами за свержение существующего строя, самыми активными участниками демонстраций, манифестаций.

Рассказывать кратко об этих событиях не имеет смысла, рассказывать подробно — значит написать целую библиотеку и все об одном киевском погроме. Поэтому я дам только несколько тезисов, отправляя читателя ко вполне доступным для него источникам.

Везде, в том числе в двух самых знаменитых погромах того времени — в Киевском погроме 13–20 октября 1905 года и в Одесском погроме 13–18 июня 1905 года, — события идут по одному и тому же сценарию:

1. Начинается революционная агитация, и еврейская молодежь играет в ней самую выдающуюся роль.

В ходе этих манифестаций революционная молодежь (и русская, и еврейская, но еврейской численно больше) чинит насилия над студентами и гимназистами, которые не хотят принимать участия в событиях. Рабочие-евреи чинят насилие не только над хозяевами предприятий, но и над теми рабочими, которые не хотят бастовать и участвовать в революции.

Потом начинаются насилия и над остальным населением. Скажем, когда в Киеве схваченных на улице людей заставляют кричать «Долой царя!» или «Ура революции!». Активнее всех в этом именно еврейская молодежь.

2. В ходе манифестаций, митингов, демонстраций много раз оскорбляются чувства русского населения. Еврейская молодежь (никуда от нее не денешься!) стреляет в портреты царя, демонстративно рвет их на части, выкрикивает оскорбительные лозунги. Некий «рыжий жид» просунул свою голову сквозь портрет Николая II и заорал: «Теперь я ваш царь, поклоняйтесь!»

«Непосредственным же поводом к погрому [в Киеве] явилось оскорбление национального чувства революционными манифестациями, в которых видная роль принадлежала еврейской молодежи». Опять именно «молодежь»! Некоторые киевляне, охотно прятавшие у себя евреев, не пускали именно еврейскую молодежь. Любопытно…

В Одессе — то же самое: тут возили по улицам чучело без головы с надписью: «Вот самодержавие», носили дохлую кошку, собирая деньги «на смерть Николая» и «на похороны царя». В Одессе дошло до криков из толпы пресловутой «еврейской молодежи» в толпу русских: «Мы вам дали Бога, теперь дадим и царя!», «Теперь мы будем управлять вами!».

Любопытно, что этот крик, подтвержденный множеством свидетелей, современные еврейские историки тоже пытаются отнести за счет «антисемитской публицистики»{192}.

Мне же это очень напоминает мессианские претензии всех трех Иудейских войн — с 66 по 134 год. Действительно, марксизм — движение социальное, поднимающее на щит в основном бедняков. Это «пролетариям» предстоит совершить социалистическую революцию, причем не какую-нибудь, а Мировую! И построить царство невообразимой справедливости, святое, правое и вечное.

В этом смысле чем Умлаказар лучше или хуже Карла Маркса, бундовцы и члены РСДРП — закариев и чем Троцкий отличается от Бар-Кохбы? Бар-Кохба был «сыном звезды», а у Троцкого эта красная гадость «во лбу горит», на пилотке. Разница?

Так что стремление дать «гоям» царя как «дали» Бога для еврейской молодежи вполне закономерно. Так иудеи бросаются на Рим в святой уверенности — Бог дарует им победу, они восторжествуют над этими противными греками и сирийцами и принесут им правильный Закон.

3. В ходе революционных событий именно еврейская молодежь проявляла самую отталкивающую жестокость. В той же Одессе толпа евреев с красными флагами долго гонялась за двумя городовыми. Один убежал через чердак и крышу; другой же, с грузинской фамилией Губия, сдуру спрятался на чердаке. Его нашли и так изувечили «колами, топорами, железными палками», что он по дороге в больницу умер, а отрубленные пальцы потом нашел во дворе дворник.

Кстати, вот характерный пример русского погрома во всей красе, демонстрация храбрости евреев, добивающихся освобождения своею собственной рукой. Жаботинский и Бялик могут радоваться, а призраки Иисуса Навина, Бар-Кохбы, Йоханана из Гуш-Халава, Шимона бар Гиора и Мордухая — радостно плясать «Хаву Нагилу» на фоне соплеменных пустынь.

Возможно, со стороны россиян было нехорошо, неправильно замечать национальность этих преступников. Спорить не буду. Но они вот, нехорошие такие, «почему-то» замечали, что евреи ведут себя в революции не так, как русские. Им это по странной причине не нравилось, и погром становился реакцией… скажем так: не самой образованной и разумной части российского населения.

4. Когда подводятся итоги событий, оказывается — в одной Одессе погибло больше 500 человек, из них больше 400 евреев. Но очень многие из них — вовсе не жертвы погрома, а активнейшие участники революционных событий, погибшие с оружием в руках.

Кстати, и во время всех этих событий происходит то, что я отметил для Кишинева — частая, шумная и очень неэффективная еврейская стрельба из револьверов.

Да! Я обещал дать ссылки на литературу. О Киевском погроме вы прочтете в книге В. В. Шульгина{193}, о Киевском и Одесском — у Солженицына{194}.

«Как!!!» — завопит иной «демократически настроенный» человек. Разве вы не знаете, что они — гадкие антисемиты! Их нельзя читать! Нельзя цитировать! Если Буровский рекомендует их читать, он сам злобный антисемит!!! Если читатель будет читать эти книги, он будет подвергаться антисемитской пропаганде!!!

Ответ простой: я напоминаю в очередной раз, что никому ничего не должен. Ни одной политической силе. Мне безразлично, какую общественную или политическую позицию занимает тот или иной автор. Меня интересует только, как насчет фактов у автора? Так вот, сообщаю: Шульгин и Солженицын наиболее объективны, приводят больше всего ссылок на источники. Приводимые у Шульгина и Солженицына факты пока никто и нигде не смог оспорить. Вся полемика с ними до сих пор сводилась к воплям «А мы не согласны!» — но без аргументации. Или к «обзывалкам»: «Они антисемиты!!!» То есть к оценке личности авторов, а не написанного ими. Мне же глубоко наплевать, семиты они или антисемиты, «хорошие» или «плохие». Так что если кого-то не устраивает позиция Шульгина и Солженицына — это дело тех, кого она не устраивает, и только. А не мое. И не читателя.

Попытка анализа

Самое главное, что можно сказать по поводу событий 1881 года: они грянули стихийно, и, этих событий совершенно не ожидал решительно никто и, может быть, меньше всех ожидало правительство — оно постоянно отставало, плелось в хвосте у событий… Только весной 1882 года были приняты решительные меры, и они тут же дали результат.

Что, собственно, произошло? Погромы происходили в тех частях империи, где антисемитизм — явление традиционное, привычное. Основной контингент погромщиков составили «местные люди, которые по самым различным причинам желали расправы с евреями, — они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, легкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако… даже разгоряченные спиртными напитками толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, — разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан»{195}.

Говоря о России, вообще очень трудно высказать мнение, справедливое для всей страны, всех ее исторических частей. В самой коренной России — Великороссии, как свидетельствуют очень многие «…было бы неблагодарным делом отыскивать даже и в подонках нашего простонародья каких-либо антисемитических тенденций»{196}. Примеров этому можно отыскать очень много, хотя бы телеграмма, которую евреи белорусского местечка дали купчихе М. Ф. Морозовой, известной как благотворительница. «У нас сгорела синагога… дай денег!» Купчиха денег дала. Или когда в Усманском уезде крестьяне не любят доктора по фамилии Смирнов — очень уж он груб с пациентами. А сменившего его доктора по фамилии Шафран как раз полюбили, и он много лет пользовался благодарным уважением всей округи.

Все это так, но в другой части России — в Малороссии антисемитизм традиционный, идущий со времен «жiдiв-арендарiв» и Хмельницкого. Погромы имели место быть именно здесь.

В точности как в Римской империи: ее запад не знал антисемитизма. И как римские войска несли порядок, так и русская полиция и армия старались его наводить.

Как и в Римской империи, все идет по нарастающей…Только в Российской империи все происходит быстрее… Началось в 1881, совсем плохо кончилось в 1917–1918 годах. В Риме началось после Цезаря и Августа (которых иудеи оплакали, как в России — Александра II), в 38 году, дошло до точки при Бар-Кохбе.

Но и там и там шла эскалация конфликта.

Как и в Римской империи, никто не был готов к событиям: ни русские, ни широкие круги евреев. Позже они будут огрызаться из револьверов, начнут организовывать отряды «самообороны», первыми нападать на русских… Пока нет ничего подобного.

Не готовы и люди образованного слоя России — независимо от своего происхождения. Они просто не понимают, что происходит, и придумывают событиям самые фантастические объяснения.

Одним из этих объяснений было тогда и осталось до сих пор: бунт черни, выплеск злобы люмпенов, уголовного элемента. Эта идейка не выдерживает ни малейшей критики. Без уголовников и бродяг местами не обошлось — но явно не они составили костяк погромщиков.

Как раз одно из самых поразительных явлений: в погромах участвовали самые обычные люди; вовсе не какие-то отпетые негодяи или подонки, а трезвенные, приличные мужики. Иногда складывается впечатление, что и они не очень готовы к происходящему, и собственные действия им то ли кем-то, то ли чем-то внушены. Они буквально сами не могут объяснить, какая муха их укусила и что и зачем они наделали.

Наверное, если бы можно было бы расспросить греков, которые удушали иудеев дымом или таскали на веревке труп, пока он не изотрется, многие из них удивились бы, а то и ужаснулись собственному поведению.

При этом очень часто грабили еврейские дома и магазины как раз те, кто был хорошо знаком с их владельцами (опять общая черта с востоком Римской империи). Разбивали винные погреба их завсегдатаи, «наводили» толпу на лавки те, кто в них много раз покупал. Это совершенно загадочный для меня, но как будто несомненный факт. Вообще-то известно, что все акции даже правительство нацистов старалось осуществить руками людей из других районов страны — чтобы исполнители не сталкивались со знакомыми.

И не случайно же возникло явление «народной дипломатии» — когда знакомятся и начинают общаться самые «простые» люди разных народов, сразу становятся очевидными все домыслы и стереотипы, рушатся стены самых злобных и хитроумных измышлений. Главное тут — перевести людей из состояния абстрактной вражды к «иноплеменникам вообще» к общению с конкретными людьми. Не зря же даже «хрустальная ночь» в Германии потребовала повторения. Нет-нет, каждый эсэсовец был убежденным антисемитом! Он «совершенно точно знал», что враждебная арийцам раса должна быть уничтожена, и он готов был собственноручно стараться для достижения этой благой цели. Чаще всего эсэсовец предупреждал только одного еврея… Только одного-единственного! Это был еврей, относительно которого эсэсовец точно знал, что этот-то еврей — хороший. Это мог быть сосед, старый приятель, могла быть дама, за которой эсэсовец ухаживал 20 лет назад, или киоскер, у которого он регулярно покупал «Фёлькишер беобахтер»… Неважно! Он предупреждал одного «своего» «хорошего» еврея, а в результате предупреждено оказалось все еврейское население Германии. Ведь свой «хороший» еврей был у каждого немца…

А тут, в маленьком городке, где все знают всех, избивают и грабят знакомых! Это наводит на размышления… В Кишиневе Мееру Вейсману, слепому на один глаз, выбили и второй. «На мой вопрос, знает ли он, кто это сделал, он ответил совершенно бесстрастно, что точно этого не знает, но «один мальчик», сын соседа, хвастался, что это сделал именно он, посредством железной гири, привязанной на веревку»{197}, «… и из официального Акта видно, что убийцы и жертвы очень часто хорошо знали друг друга»{198}.

Русская специфика погромов

В 1903–1905 годах в Российской империи как будто вернулись времена Иудейских войн, Крестовых походов, Германии XIII–XV веков!

Но с одним очень существенным отличием: несравненно более мирный, менее кровавый характер погромов. Евреев грабят, мало покушаясь на их личности. Не истребляют, а разоряют. Не требуют немедленно креститься, как это делали немцы в XIII веке и казаки в XVII.

В событиях сливаются сразу несколько явлений: классовые восстания, потуги части интеллигенции поднять революцию, аграрные беспорядки, национальные столкновения. Но еще раз подчеркну — намного меньше жертв, чем при погромах в древности и в Европе.

Вот эскалация конфликта — та же самая. Погромы 1880-х годов возникают стихийно, и сами участники событий плохо понимают происходящее. Уже эти первые погромы — только часть более значительных событий, гражданских и религиозных распрей. Первые сполохи гражданской войны дополняются войной национально-религиозных общин. Причин трайбализма много, основных можно выделить три:

— экономическая конкуренция;

— несовпадение «стереотипов поведения», то есть систем ценностей, представлений о должном и так далее. Способы, которыми евреи добывают пропитание, их экономическая успешность вызывают раздражение. С точки зрения украинцев, евреи живут и действуют «неправильно». С точки зрения евреев, «неправильные» как раз украинцы;

— участие в революционном движении огромного числа евреев, чуть ли не всей еврейской молодежи — то есть большинства целого поколения (в 1881 и 1905 годах — это разные поколения).

Славяне в своем большинстве не хотят менять политический строй в империи. Евреи в своем большинстве — хотят. Евреев столько в составе революционных партий и группировок, что русское население начинает считать и саму революцию делом рук евреев.

Начиная с Гомеля, трудно видеть в евреях пассивных жертв нападений. Евреи — активные участники событий, они ведут себя ничуть не лучше и не сдержанней русских, устраивая в числе всего прочего и русские погромы.

>

Глава 6. Сотворение мифа

— Ну, мы-то с тобой понимаем, что Спартак был просто разбойник… Но пусть он будет героем для детей.

(И. Фрумин)
Как создавался миф

Но, конечно же, между Римской и Российской империями есть и существенные расхождения. Римская империя осмысливала саму себя как центр мира. Российская считает себя периферийной и все время оглядывается на Европу. Не буду спорить, «правильно» это или нет. Так было, и это важнейшее отличие.

Римская империя опиралась на подданных, которые считали ее верхом совершенства, центром Вселенной, и категорически не хотели потерять. Они готовы были отстаивать ее у любого количества любых, даже самых страшных, врагов.

Российская империя опиралась на людей, «точно знавших» о ее «периферийности». Подданные Российской империи видели верх совершенства не в своей империи, а в государствах Европы. Многие из них тоже болели разного рода идеями преобразований. Они легко вставали под самые различные знамена и только искали предлога: как бы отыскать в Российской империи побольше несуразностей и гадостей?

Уже после погромов 1881 года либеральная интеллигенция высказала полную уверенность: погромы организует само правительство!

В либеральном фольклоре передавались слова, приписанные Александру III: «А я, признаться, сам рад, когда бьют евреев!» Вообще, либеральный фольклор начинает играть неоправданно большую роль в революционном движении. Если нет доказательств того, что хочется видеть, — приходится придумывать. В ход идут «сильные» аргументы типа: «Говорят, что…» или «Все знают, как…».

Тогда, в 1880–1900 годы, никто не упоминал ни массовых убийств, ни изнасилований, ни каких-то чудовищных зверств. Но прошло всего полстолетия, и в 1920–1930 годы об этих погромах стали писать в другом тоне: «Изнасилование женщин, убийство и искалечивание тысяч мужчин, женщин и детей. Позже выяснилось, что эти беспорядки вдохновило и продумало само правительство, которое подстрекало погромщиков и препятствовало евреям в их самозащите»{199}.

Даже Г. Б. Слиозберг, дающий обычно очень взвешенные оценки, в 1933 году заявил, что «нет… сомнения, что уже тогда нити погромной работы могли бы быть найдены в Департаменте полиции»{200}. Он даже бросает обвинение: а почему правительство не пыталось «оправдаться от обвинения в допущении погромов?»{201}

Правительство вовсе и не считало нужным оправдываться. Оно полагало, и не без оснований, что агитировали простонародье, мутили воду народники. Когда делегация еврейской петербургской общественности обратилась к Александру III, император говорил барону Гинцбургу, что погромы — дело рук «безответственных элементов», анархистов, а для правительства все подданные всех национальностей и всех вероисповеданий одинаковы.

Правительство полагало также, что дело в «экономическом порабощении» крестьян и городских низов евреями. Это мнение разделяло больше людей, чем можно было бы сразу подумать.

Агитация среди народовольцев и впрямь была, было и прямое участие членов Народной воли в погромах. В наше время это признается и еврейскими авторами: «активная пропаганда народников (как членов «Народной воли», так и «Черного передела»), готовых поддержать народное движение на какой угодно почве, в том числе и антисемитской»{202}.

Ни в то, ни в другое в еврейской среде не верили. Почему? Я могу найти только одно объяснение: а потому, что не хотели в это верить. В еврейских либерально-демократических и революционных кругах царила другая, более удобная для этих кругов версия: «Правительство желает погромов, оно должно иметь козла отпущения. И когда потом уже достоверные свидетели с юга точно подтверждали, что то подстрекали социалисты, — продолжали верить, что то вина правительства»{203}.

И дальше миф о погромах творится в двух направлениях: рассказы о том, как царское правительство организует погромы, и раздувание масштабов погромов.

Современные авторы уже не сомневаются не только в вине правительства, но и всего русского народа: «либеральная и, говоря условно, прогрессивная печать выгораживала громил»{204}, «около 20 женщин изнасиловано»{205}.

Но это еще что! После Кишиневского погрома, в революцию 1905 года, уже никто и не обсуждал — готовило правительство погромы или нет. Все и так «знали», что готовило, и доказательства не были нужны. Это, мол, у правительства такой способ бороться с революцией.

Не успел разразиться Кишиневский погром, как в Петербурге влиятельное «Бюро защиты евреев» уже точно знает: все это работа правительства! А ведь в «Бюро» входили такие фигуры, как М. Винавер, Л. Брамсон, М. Кулишер, С. Познер, Г. Слиозберг, М. Кроль. «Но как мы глубоко ни были убеждены в том, что кишиневская бойня была организована сверху, с ведома, а может быть, даже по инициативе Плеве, мы могли сорвать маску с этих высокопоставленных убийц и выставить их в надлежащем свете перед всем миром, лишь имея самые неоспоримые улики против них, поэтому мы решили послать в Кишинев известного адвоката Зарудного»{206}.

Зарудный охотно взялся «вскрывать тайные пружины кишиневской бойни», после которой полиция «для отвода глаз арестовала несколько десятков воров и грабителей». Сей адвокат свое обещание выполнил и привез в Петербург «исключительно важный материал», открывавший «с полной очевидностью» виновников… По его данным, начальник кишиневской жандармерии, Левендаль, и был самым главным виновником, а некий купец Пронин да нотариус Писаржевский «собирались в некоем трактире» и планировали погром — по заданию Левендаля…

Какая интересная история! Какой детектив! И, конечно же, какой срам Левендалю! Сволочь он! Убийца и насильник! Прохиндей. И вообще антисемит! Позор, позор, позор гнусному царскому правительству! Управлять не умеют, так на евреев кидаются, сатрапы!

…Вот только одна беда: сенсационные данные, привезенные адвокатом Зарудным по заданию «Бюро защиты евреев», никем и никогда не подтвердились.

Более того, привезенные Зарудным сведения никогда не были опубликованы — ни в открытой печати, ни для служебного пользования. Наверное, это патриотически настроенные евреи не дали делу хода! И правда — ведь правительство было настроено очень решительно, и попади к нему в руки доказательства виновности Левендаля и иных лиц — мало бы им не показалось. А так, за отсутствием необходимых данных, власти провели расследование и полностью оправдали поведение Левендаля.

Впрочем, наверное, это все было полнейшее лицемерие, как и выступление Плеве: в «Правительственном Вестнике» (тоже для отвода глаз, наверное) опубликован был циркуляр Министерства внутренних дел, в котором Плеве возмущался бездействием кишиневских властей и требовал решительно пресекать насилие всеми мерами…

Так же лицемерно вела себя православная церковь: Святейший синод издал циркуляр, тоже осуждающий погромщиков как устроивших вместо христианского праздника «скверноубийственный праздник сатане».

Архиепископ же Херсонский и Одесский Никанор в проповеди, произнесенной в Одессе в 1884 году, говорил о теснейшем родстве религий новозаветной и ветхозаветной: «Мы потому отделены от иудеев, что мы не вполне христиане, а они потому отделены от нас, что они не вполне иудеи. Ибо полнота христианства обнимает собою и иудейство, а полнота иудейства есть христианство».

Но интеллигенция знала точно — и тут сплошное лицемерие.

Так что нам надо, наверное, высоко оценить святые христианские чувства членов «Бюро защиты евреев» — имели они возможность раздавить и уничтожить гадкого Левендаля, а вот скрыли же от правительства, не захотели платить злом за добро!

Но всхлипнув от умиления, заметим: кое-какие сведения, привезенные в Петербург Зарудным, все-таки в печать просочились. С мая месяца в петербургских газетах сплошным потоком пошли сообщения об убийствах женщин с грудными младенцами на руках, о заваленных трупами улицах, о «множестве случаев» изнасилования несовершеннолетних девочек, о вырезанных языках, о насилии над женами в присутствии мужей и девушек в присутствии родителей. «Одному еврею распороли живот, вынули внутренности… одной еврейке вбили в голову гвозди насквозь» через ноздри{207}.

Все истории такого рода тут же подхватывала пресса в Европе и в США. «Балтимор Сан» и «Таймс» — газеты куда как респектабельные и серьезные — писали о событиях, повторяя опубликованное в России: про тысячные жертвы, жуткие зверства, истязания, изнасилования.

«Мы обвиняем русское правительство в ответственности за кишиневскую резню. Мы заявляем, что оно по самые уши погрязло в вине за это истребление людей». «Пусть Бог Справедливости придет в этот мир и разделается с Россией, как он разделался с Содомом и Гоморрой». «Резня в Кишиневе… превосходит в откровенной жестокости все, что записано в анналах цивилизованных народов» — это все из «Балтимор Сан». В этой газете впервые употреблено и слово «holocaust» (холокост) — истребление людей.

«Бюро защиты евреев» слало телеграммы во все столицы мира: скорее спасайте евреев! «Мы также послали подробные сведения об ужасных зверствах… в Германию, Францию, Англию, Соединенные Штаты». «Впечатление наши сведения всюду производили потрясающее, и в Париже, Берлине, Лондоне и Нью-Йорке происходили митинги протеста, на которых ораторы рисовали ужасные картины преступлений, совершаемых царским правительством»{208}. Еще бы! Ведь «солдаты всеми способами помогали их убийцам и грабителям делать их бесчеловечное дело»{209}.

Сэр Мозес Монтефиоре и Дизраэли включили все живописания погрома в свой протест, а взяли все описания жестокостей из «Санкт-Петербургских ведомостей». В лондонских синагогах обвиняли… Святейший синод в подготовке погрома.

Были и попытки физического насилия. Например, журналист Крушеван, который действительно разжигал антисемитские страсти в своих статьях и нес толику ответственности за события, был ранен Пинхасом Данишевским в Петербурге. Рассматривать ли это как «открытое нападение одной части населения на другую» или как другую форму уголовщины? Пусть с этим разбирается полиция.

Но и это еще не все! Неизвестно каким образом, но вскоре был обнаружен текст «совершенно секретного письма министра внутренних дел Плеве к кишиневскому губернатору фон Раабену. В письме Плеве просил губернатора — в случае беспорядков в его губернии ни в коем случае не подавлять их силой оружия, а только увещевать погромщиков.

Текст этого откровенно подстрекательского письма кто-то передал английскому корреспонденту в Петербурге Д. Д. Брэму, и тот опубликовал его в лондонской «Таймс» 18 мая 1903 года. В том же номере вышел и «Протест англо-еврейской ассоциации» во главе с Монтефиоре.

Царское правительство долго отмалчивается и только на девятый день после публикации выступило с опровержением. Но уже на третий день (21 мая) в «Нью-Йорк таймс» появилась статья со словами: «Уже три дня, как записка оглашена, а никакого опровержения не последовало!» — и вывод: «Что можно сказать о цивилизации такой страны, где министр может поставить свою подпись под такими инструкциями?»

Царское же правительство даже не пытается выяснить — а кто подсунул Брэму фальшивку и зачем? Оно попросту высылает его за границу.

Почему я так уверенно говорю про фальшивку? А потому, что уже после Февральской революции была создана специальная Чрезвычайная следственная комиссия, а потом «Комиссия для исследования истории погромов». В эти комиссии вошли и С. Дубнов, и Г. Красный-Адмони. Так вот — комиссии не обнаружили никаких признаков того, что царское правительство готовило погромы. НИКАКИХ.

Пусть председатель Чрезвычайной следственной комиссии публично обещал, что скоро представит документы Департамента полиции об организации еврейских погромов», но ни тогда, ни после, ни при большевиках таких документов не нашли. ИХ НЕТ.

Но это не мешало писать, что «власти действовали в тесном контакте с приехавшими» (то есть с погромщиками, приезжавшими на погромы из других мест. — А.Б.){210} и что «кишиневская кровавая баня, контрреволюционные погромы 1905 года были организованы, как достоверно установлено, Департаментом полиции» — «Речь», 19 марта 1917 года.

Поистине, «евреи никогда не приписывали погромов народу, они обвиняли в них исключительно власть, администрацию… Никакие факты не могли поколебать это совершенно поверхностное мнение»{211}. И Бикерман рассуждал примерно так: если даже и нет прямых данных о подготовке погромов со стороны властей, то все равно «мораль, укрепившаяся в Петербурге, такова, что всякий ярый юдофоб находит самое благосклонное отношение к себе — от министра до городового».

Сильное мнение! Интеллектуальная мощь такого подхода столь необъятна, что я в силах дополнить его только одним: несомненно, Иосиф Бикерман выпил кровь нескольких десятков христианских младенцев! Нет также ни малейшего сомнения, что попки и ножки младенцев он закоптил, засолил и употреблял за завтраком. Конечно, никаких доказательств этому не существует, но мы же знаем, что именно такова мораль господина Бикермана! А раз это «и так известно», что его мораль такова, — не будем отягощать себя дальнейшими доказательствами. Итак, «всем известно»: господин Бикерман — людоед!

Кишиневский процесс начался осенью 1903 года, в атмосфере уже подготовлявшихся политических баталий. Для правительства это была попытка подвести итог под произошедшим. Для либерального сообщества — еще одна баталия с ненавистным самодержавием. Виднейшие адвокаты — и христиане, и иудаисты — отправились на суд в качестве «гражданских истцов»: О. Грузенберг, С. Калманович, Н. Соколов, П. Переверзнев, А. Зарудный, привезший из Кишинева такие уникальные доказательства и не давший им хода по доброте душевной. Некоторые пошли в защитники обвиняемым, но с какой целью: «чтобы они не боялись рассказать суду… кто их подстрекал начать бойню»{212}.

Называя вещи своими именами, адвокаты вымогали нужные им признания — что подстрекало погромщиков правительство. «Гражданские истцы» уже заранее знали, кто виноват, — вот истинный пример для всех юристов на все времена! Они заявляли, что необходимо провести доследование дела и посадить на скамью подсудимых «истинных виновников».

Судебные отчеты в Российской империи не печатали, чтобы не разжигать страсти. Тогда активисты стали составлять собственные отчеты и через румынскую границу переправлять их на Запад.

Но вот беда! Как ни ярилась «прогрессивная общественность», как ни старалась получить необходимые ей свидетельства — их у нее не было. А ведь прогрессивные адвокаты совершенно точно знали — виноваты Плеве, другие министры и персонально Николай II. А никакой возможности привлечь их к ответу не открывается! И тогда группа «гражданских истцов» заявила, что «если суд отказывается привлечь к ответственности и наказать главных виновников погрома»{213}, то им на процессе делать нечего. Ведь они при такой позиции суда не могут «защищать интересы своих клиентов, а также интересы правды»{214}.

И ушли.

Погромщиков и без них судили, и, что характерно, осудили — в том числе по доказанным эпизодам убийств и насилий приговоры были суровые, вплоть до лишения прав состояния и каторги на 5 и на 7 лет.

Характерна реакция как раз западных кругов: еще 10 ноября 1903 года «Таймс» писала, что «Кишиневский процесс будет издевательством над правосудием». А в конце года выходящий в Филадельфии «Американский еврейский ежегодник» с удивлением констатировал: «Кишиневская драма заканчивается обычным русским противоречием: в самом Кишиневе бунтовщики, по-видимому, подвергаются решительному судебному преследованию».

Впрочем, и формулировка «Ежегодника» двусмысленна: можно понять и так, что в Кишиневе погромщиков карают, а их высоких петербургских покровителей скрывают от суда и следствия.

Что еще исключительно важно: совместный труд еврейских и русских интеллигентов по их общей попытке найти «истинных виновников» в лице высшей администрации и императора Российской империи. Не надо считать, что обвинение правительства и раздувание масштабов погромов суть занятия только еврейские. Лев Толстой был совершенно уверен, что все у властей в руках: «Захотят — накликают погром, не захотят — и погрома не будет!»{215}.

Приведу в пример еще широко известные рассказы человека, которого трудно обвинить и в русофобии, и в нехватке любви к исторической России. Александр Иванович Куприн гордился в первую очередь тем, что он русский офицер; на второе место он ставил то, что он внук татарского хана, и только на самое последнее — свою славу писателя.

Рассказ «Обида» написан в 1906 году и впервые напечатан в газете «Страна» в № 163 и № 169 от 17 и 24 сентября 1906 года. В этом рассказе «оклеветанные газетами воры» просят их не смешивать с погромщиками. Ведь воры… они какие-никакие, а все-таки труженики и умельцы; и у них есть своя честь, свой трудовой кодекс… А погромщики — это «ленивые и неуклюжие дармоеды, неумело проворовавшиеся приказчики». «…он способен обобрать и обидеть ребенка в темном переулке, чтобы отнять у него три копейки; он убьет спящего и будет пытать старуху. Эти люди — язва нашего общества»{216}. «О да, они услужливо примут приглашение идти на погром»{217}.

Эти воры, вызванные из небытия фантазией Александра Ивановича, разделяют убеждения и ожидания прогрессивной общественности: «Неужели вы не поверите тому, что мы — воры — с трепетом восторга встречаем каждый шаг грядущего освобождения?»{218}.

И уж, конечно, воры прекрасно понимают, кто настоящий виновник!

«Каждый раз, после крупной подлости или постыдной неудачи, совершив ли казнь мученика в темном крепостном закоулке, передернув ли на народном доверии, кто-то скрытый, неуловимый пугается народного гнева и отводит его на головы неповинных евреев»{219}.

«…можем присягнуть перед Богом, перед людьми, перед потомством, что мы видели, как грубо, не стыдясь, почти не прячась, организовывала полиция массовые избиения»{220}.

«Никто из нас не забудет ужасов этих кровавых дней. Этих ночей, озаренных пламенем пожаров, этих женских воплей, этих неубранных, истерзанных детских трупов. Но никто из нас зато и не думает, что полиция и чернь — начало зла. Эти маленькие, подлые, омерзительные зверюшки — они только бессмысленный кулак, управляемый подлым, расчетливым умом, возбуждаемый дьявольской волей»{221}.

В конце рассказа адвокаты словами своего председателя выражают ворам «глубокое уважение за ваши горячие гражданские чувства. Я же лично, со своей стороны прошу у представителя делегации [воров] позволения пожать ему руку.

И два эти человека, оба высокие и серьезные, стиснули друг другу руки крепким, мужским пожатием»{222}.

Зрелище профессионального юриста, который ручкается с профессиональным преступником, само по себе способно вызвать разжижение мозгов у кого хочешь. Отмечу еще, что офицер армии Российской империи, будущий белый офицер в армии Юденича, А. И. Куприн в этом рассказе разделяет все предрассудки и ожидания либерально-демократической, самой что ни на есть прогрессивной интеллигенции. Включая и готовность считать уголовников «социально близким элементом».

Но главное для нашей темы — и Куприн ведь «совершенно точно знает», что организовывает погромы правительство, а исполняют — полицейские агенты.

Чуть менее откровенно проводится эта линия и в еще более известном «Гамбринусе». И тут главные организаторы погрома, подонки, изуродовавшие Сашку, основные «патриотические личности» — это сыщики. Главный из них характеризуется так: «…некий Мотька Гундосый, рыжий, с перебитым носом, гнусавый человек — как говорили — большой физической силы, прежде вор, потом вышибала в публичном доме, затем сутенер и сыщик, крещеный еврей»{223}.

Интересная деталь — уже отдав рассказ для первой публикации в журнал и просматривая гранки, Куприн внес только одно изменение — добавил в число ужасных качеств этого «Мотьки Гундосого» еще и эти два слова: «Крещеный еврей». То есть присоединился к еврейской, агрессивной оценке выкреста как очень плохого человека.

Вот оно, яркое проявление отличий Российской империи от Римской. Можно представить себе римского центуриона, который описал бы греческих погромщиков с таким же отвращением. Но при любом напряжении фантазии невозможно представить себе римского центуриона, который возложил бы ответственность за погромы на полицию и администрацию Рима. Это было бы для него фактически изменой.

Причем «крещеный еврей», то есть еврей, вошедший в античную культуру, был бы для него «своим», однополчанином и согражданином, а не омерзительным типом. Как был «своим» для римлян этнический еврей Александр, активный помощник Тита Флавия в Иудейской войне.

>

Глава 7. Международная слава погромов

«Погром» — слово, вошедшее в политический словарь всего мира. Все знают, что такое погром. Этим словом описывают события, произошедшие за тысячи верст от России. Например, англо-саксонская пресса в 1960-е годы писала о погромах народа ибо в Нигерии. Тогда на городки и села небольшого народа ибо напали гораздо более многочисленные хауса. Хауса оставались первобытным племенем, а ибо занялись плантационным хозяйством и торговлей; они быстро богатели. Стоило уйти англичанам, и быстро выяснилось — хауса не прощают ибо их богатства и независимости. Число убитых называли разное — от десяти тысяч до миллиона, из чего следует одно — никто ничего точно не знает.

По поводу погромов в Нигерии порой проводились однозначные параллели с евреями в начале XX века в России. Такие же параллели проводились с погромами китайцев в Индонезии в 1960-м. Китайцы стали богаче и культурнее малайцев и яванцев, коренное население отплатило китайской диаспоре погромом.

Такие примеры можно продолжать и дальше, но думаю — все уже понятно. Для всего «цивилизованного мира» еврейские погромы в России стали моделью чудовищного события: когда дикие люди мстят более цивилизованной диаспоре. В трудах Григория Соломоновича Померанца есть даже более детальная схема: «Орудие торопящейся интеллигенции — террор; орудие взбаламученной массы — погром»{224}.

В общем, идейка нехитрая: плохо, конечно, что интеллигенция таки немножко постреляла в народ. Что для их собственного блага истребила почти все русское казачество и четверть всего крестьянства… Но чего не сделаешь для торжества великих идей! Ну, перестарались ребята, что поделаешь…

Но ведь и народ виноват! Сволочной такой народишко попался — собственного блага, необходимости прогресса не разумеет, и только попусти — тут же ответит погромом. Вероятно, для Григория Соломоновича в эту схемку укладываются и восстание Антонова на Тамбовщине в 1921 году, и рабочие восстания против большевиков (против интеллигенции, я так понимаю?).

Впрочем, почему надо включать в число погромов только простонародные, откровенно рабочие или крестьянские движения?! В логике Григория Соломоновича и любой из многочисленных заговоров царских офицеров против советской власти, в том числе «дело Таганцева», по которому убили Николая Гумилева, — тоже типичные погромы, учиненные зловредным отсталым народом назло прогрессивной интеллигенции.

Правда, о Николае Гумилеве спел другой русский еврей, Александр Городницкий:

Революция способна убивать своих поэтов
И уже поэтому от погрома едва ли отличима…

Позволю себе не согласиться с Александром Георгиевичем только в одном: Николай Николаевич Гумилев никогда не был поэтом революции. Вот что безобразие 1917-го — суть чистейшей воды погром — тут сложно спорить.

Но для Померанца все наоборот. На примере его высказываний вообще хорошо видно, какой жутчайший туман царит в голове человека даже очень умного, но находящегося в плену отвлеченных идей, почти не имеющих отношения к реальности. Октябрьский переворот и деятельность ЧК для него — это «революционный прогрессивный террор интеллигенции», а вот все Белое движение — это, вероятно, тоже растянувшийся на годы и годы погром — ведь белые отрицали право интеллигенции на «революционные эксперименты», да еще были врагами и в огромном числе — жертвами того самого «революционного террора».

Самая возможность зачислить Н. С. Гумилева, поэта класса А. С. Пушкина и А. К. Толстого, в ряды «отсталого народа» должна, вероятно, служить разве что симптомом, объектом профессионального интереса психиатров. Но в конце концов, мало ли кто и что пишет. Странно, что кто-то в состоянии воспринимать эти тексты Г. С. Померанца хотя бы относительно серьезно.

А такие, как ни удивительно, встречаются! Есть даже родственные высказывания: «Главной трагедией русской революции было то, что в ней столкнулись разные революционные утопии, и бескровная война утопий обернулась войной реальных миров — города и деревни»{225}.

Вот оно, где зло-то затаилось! Будь в России к 1917 году одна только революционная утопия, причем городская, естественно, и была бы не революция, а прямо-таки идиллия, бескровная и замечательная. Впрочем, как там насчет террора, неизбежного с этими скотами?!

А я наивный: мне-то все казалось до сих пор, что «главной трагедией русской революции» (как и всех остальных революций) было столкновение «революционной утопии» с миром нормальных людей, совершенно неодержимых утопиями…

И сегодня, через век после трагедии, Краткая еврейская энциклопедия сообщает только, что «текст опубликованной в лондонской газете «Таймс» телеграммы Плеве… большинство исследователей считают подложным»{226}. Эдак осторожненько. Но продолжается вал пропаганды: «В апреле 1903 года новый министр внутренних дел В. Плеве организовал при помощи своих агентов погром в Кишиневе»{227}. И даже похлеще: «Организуя погромы… власти хотели физически уничтожить как можно больше евреев»{228}.

В литературе, рассчитанной на массового еврея, доводится увидеть и такое: погром — это «нападение нееврейской толпы на еврейское поселение с целью грабежа и убийства евреев»{229}… Круто!

Естественно, разделяют старую байку про погромы Геллер и Некрич{230}.

Но и тут не имеет смысла сводить все к мнениям евреев. «Проявлением ненависти к евреям стали погромы…Между 1881 и 1914 годами примерно 2,5 миллиона восточноевропейских евреев эмигрировали в США, но также в Британию и Палестину»{231}.

Или вот: «Перед Первой мировой войной более миллиона евреев, исполненных отвращением к непрерывно усиливающейся сегрегации, приведенные в ужас погромами (самый знаменитый из них — Кишиневский погром 1903 года — показывает, что вину за тогдашнее усиление антисемитизма в народе несет правительство), покинули империю»{232}.

Издавая книгу А. И. Солженицына «Октябрь Шестнадцатого», немецкое издательство в 1986 году упоминание Кишиневского погрома комментирует так: «Тщательно подготовленный двухдневный еврейский погром. Министр внутренних дел Плеве дал указание губернатору в случае погрома не пытаться сдержать его силой оружия»{233}.

Приходится согласиться с А. И. Солженицыным: «Лжеистория Кишиневского погрома стала громче его подлинной скорбной истории»{234}. Революционное движение России было частью социалистического движения всей Европы. Позиция русских левых находила полное понимание у левых в Европе, и левые готовы были вставать на сторону «своих» в России — будь то евреи или русские.

В прессе Европы и Америки появлялись сообщения хотя бы такого содержания: «В тридцати городах одновременно вооруженные черносотенцы под руководством полицейских чинов и агентов охранки, с портретами царя и царскими флагами двинулись на еврейские кварталы: день и ночь они убивали, насиловали, грабили и поджигали. Вот что творилось в Баку, Одессе, Киеве, Николаеве, Елисаветграде, Ростове-на-Дону, Саратове, Томске, Твери, Екатеринославе, Тифлисе! Затем все стихло. Несчастные евреи — те, кто случайно уцелел, — сидя на развалинах сожженных домов, молча плакали над трупами зверски убитых родных и близких»{235}.

В этом отрывке из Анатоля Франса уже есть все составляющие современного мифа — и одновременность погрома, организованного правительством; и «вооруженные черносотенцы». И прямое руководство «полицейских чинов и агентов охранки»; и портреты царя и царские флаги, реющие над «сворой псов и палачей»; и чудовищный масштаб организованного преступления. Даже оплакать родных и близких могли только «случайно уцелевшие», так ужасен был масштаб массового истребления!

В лжеистории погромов мы видим очень характерную черту поведения… нет, не евреев, конечно. Но, несомненно, какой-то их части. Эта черта — невероятное преувеличение своих страданий и проблем. И сокрытие собственной вины. Погромы были? Были. Невозможно сказать, что погромы — от начала до конца выдумка. Но масштабы погромов были в сотни и тысячи раз меньшими, чем стократ живописанные масштабы лжепогромов, существовавших сперва в воспаленном воображении русских, еврейских и русско-еврейских интеллигентов, а теперь существующих в мировой прессе и даже в мировой исторической науке.

Ну и, конечно же, куда-то бесследно исчезают все случаи, когда евреи, говоря мягко, были виновной стороной. Все случаи провокаций, проведенных еврейской молодежью, все случаи нападений евреев на русских, все случаи зверских убийств, в том числе убийств русских детей, словно бы растворяются в воздухе. Формируется образ несчастных и милых евреев, испытывающих на себе буйство одичалой толпы. Пассивных жертв, не способных даже ответить на насилие. Жители Европы, до сих пор потребляющие эту интеллектуальную жвачку, вряд ли способны вообразить себе евреев, плещущих серной кислотой на прохожих, волочащих лицом по булыжникам девочку или убивающих железными палками полицейского Габию.

Описания же в духе Анатоля Франса сформировали некий стереотип, при котором русское слово «погром» сделалось международным и стало применяться для оценки событий кровавых, страшных и чудовищно жестоких.

Эти живописания сформировали образ Российской империи — тупой, средневековой, зверски жестокой. Образ народа — тупого, замордованного, глупого. Формировался и образ защитника Российской империи: грубого солдафона, тупого и преступного типа, готового на все ради исполнения воли начальства.

Естественно, этот образ России, образ русского народа, русской власти, образ ее защитника — все это сказалось во время страшных событий 1917–1922 годов. Естественно, Запад видел в убиваемом царе организатора погромов; в верных ему людях и во всем Белом движении — того самого держиморду, «охранителя». В любой попытке оказать сопротивление — погром. В любом проявлении патриотизма — антисемитскую вылазку.

Дело, конечно, не только в образе «погромщика», на который опирался Запад. Но и сформированный в начале века образ тоже сделал свое дело. Кровавое, страшное дело.

Если называть вещи своими именами, образ «русских погромов» — часть информационной войны против России. Вот и все.

>

Глава 8. Почему в явный миф так легко поверили?

Почему в ужасы погромов так легко поверили?

Действительно, что за странная доверчивость? Но у западных людей была причина безоговорочно поверить во всевозможные ужасы. Причина эта состояла в том, что в одной из населенных европейцами стран существовала традиция бессудной свирепой расправы — так называемого линчевания. В 1892 году, например, было убито 226 негров. В основном их сжигали живыми, и, по свидетельству Марка Твена, белые американцы очень беспокоились, а вдруг «негр подохнет слишком быстро»?{236}

В Российской империи вообще-то не было линчеваний; наш дикий отсталый народ еще даже сегодня не сделался таким же цивилизованным, каким был американский народ уже сто пятьдесят лет назад. Но в глазах Европы начала XX века Российская империя и США примерно одинаково находились где-то на периферии цивилизованного мира.

Чтобы отменить рабство негров, США, как и подобает истинному светочу демократии, потребовалась Гражданская война 1861–1865 годов, и во время этой войны страна с населением в 31 миллион человек потеряла только убитыми 623 тысячи. В союзной армии воевало 290 тысяч негров, из них 38 тысяч погибли. После этой войны Конгресс издал ряд законов в защиту прав негров. Закон 1870 года объявил преступлением лишение негров избирательных и других гражданских прав. Закон 1877 года объявил незаконной дискриминацию негров в гостиницах, театрах, на железных дорогах и во всех общественных местах. Надзирать за этим должны были федеральные чиновники, на юге их называли «саквояжники», потому что приезжали они с пустыми саквояжами, а вот уезжали почему-то с набитыми.

В 1877 году южные демократы за спиной северных демократов сговорились с республиканскими вожаками. Они обещали поддержать кандидата в президенты-республиканца, при условии — войска северных штатов будут уведены с юга. Федеральные войска и все чиновники, контролировавшие исполнение законов, были выведены. И началось…

Под лозунгом «равно, но раздельно» началась неприкрытая травля негров. Для них вводились особые средства транспорта, особые школы и особые скамейки в парках. В 1896 году негр-сапожник Плесси в Нью-Орлеане решил выяснить на опыте, означает ли конституция США равенство людей… Купив билет, он сел в вагон, предназначенный для белых. Его арестовали и судили за нарушение закона. Дело дошло до Верховного суда в Вашингтоне. Верховный суд утвердил расовую дискриминацию. Этим актом Верховный суд узаконил расизм официально.

Итак, с 1896 года сегрегация в США существовала официально! В то самое время, когда американцы посылали комиссии проверить — правда ли русское правительство так плохо обращается с евреями?!

В 1901 году несколько негров из Массачусетса написали письмо президенту Мак-Кинли. Они обвинили правительство в потворстве белым расистам. Мол, власти отлично знают, что происходит, и не имеют ничего против. Негры упоминали погром, происходивший в городе Вильтмингтоне, штате Северная Каролина, где негров убивали, как собак (выражение авторов письма), охотились за ними, как за дичью, а правительство не сделало ничего и только закрывало глаза. «Мы напрасно надеялись на защиту закона», — писали негры из Массачусетса.

«В те же годы американское правительство проповедовало России равенство и справедливость и требовало от русского правительства прекратить дискриминацию против этнических меньшинств. Это, между прочим, очень хорошее свойство для политиков. Чудесное свойство! Превосходное! Видеть сучок в чужом глазу, а в собственном бревна не замечать — это хорошая страховка от чувства вины»{237}.

То — про события 1901 года. А в городе Тулсе погром произошел в 1923 году. Американцу многое говорит, что город этот находится в Оклахоме. Только в 1907 году Оклахома стала полноправным штатом. До этого она была «индейской территорией» — этаким пережитком Дикого Запада.

«Это было то, что в Америке, и не только в Америке, известно под выражением дикий запад.

В 1920 году город Тулса насчитывал около 72 тысяч человек, из которых около десяти процентов были афро-американцы. Они жили обособленной жизнью в отдельной части города, как здесь говорят, за железной дорогой. Благодаря нефти работа находилась всем, кто хотел. Черное население жило сравнительно в достатке. Там были свои отели, пресса, больница и, конечно, свои школы.

Белых более-менее благоустроенная жизнь афро-американцев не вдохновляла, они посматривали на них с опаской и неприязнью. Бульварная пресса подстрекала ку-клукс-кланы, что, мол, вся Тулса скоро может превратиться в маленькую Африку или в негритянский городок. Каждый афро-американец был если не настоящим преступником, то, во всяком случае, потенциальным. Нужно их унять, чтобы они слишком не зажирели, не засиживались. В 1921 году 59 афро-американцев было линчевано в окрестностях Тулсы. Обычным поводом для линчевания было состряпанное обвинение, как правило, без расследования, что некий афро-американец хотел изнасиловать белую девушку. После Первой мировой войны, в которой участвовало много афро-американцев, некоторые участники войны вздумали было протестовать. Но это еще больше ожесточило ку-клукс-клан.

По такому же поводу был и погром в Тулсе в 1921 году. Некий афро-американец, молодой человек Ричард Роуланд, должен был спуститься на лифте. Девушка, обслуживающая лифт, увидя черного, нажала на спуск прежде, чем он вошел в лифт. Он заторопился и упал ей под ноги»{238}.

На вопли девицы сбежалась толпа. Тут же сделан был вывод, что негр пытался напасть на девушку. Толпа не разбиралась, что вообще произошло. Зеваки «точно знали», что собирался сделать молодой человек, и собиралась его линчевать. Полиция тоже не вникала в детали, но и полицейским было «вся ясно». Они арестовали Ричарда Роуланда и увели его в тюрьму. «Пресса подняла вой, что, дескать, время унять негров, что они якобы обнаглели, забыли свое место. Журналисты представили девушку 17-летней бедной сиротой, которая зарабатывала трудовые гроши на образование. Описали ее страдания, «разорванное платье», царапины на лице. Позже было установлено, что ничего этого не было, что девушка была совсем не девушка, а женщина сомнительного поведения…

Под вечер у здания суда, которое служило и тюрьмой, собралась толпа человек в 500, требуя выдачи черного юноши на расправу. Афро-американское население всполошилось. 25 черных с оружием прибыли к зданию суда»{239}.

Вот, собственно, и весь пусковой механизм начавшегося погрома. Кто первый начал стрелять и кто первый пустил в дело нож, выясняют до сих пор, и есть очень разные версии. Все эти версии выдвигаются в очень большой зависимости от цвета кожи и убеждений исследователя. Во всяком случае, началась драка с применением дубинок и холодного оружия, раздались револьверные выстрелы. Черных было меньше, порядка 75 человек против 2 тысяч белых, они отступали внутрь черного квартала.

«Когда погром начался, начальник полиции послал телеграмму губернатору штата с просьбой выслать национальную армию резервистов. Поезд с солдатами прибыл только утром, когда все уже было окончено. Солдаты не торопились, Да и вмешиваться уже не имело смысла»{240}.

Говоря коротко — негритянская часть города Тулсы перестала существовать. Число убитых называют разное — от 36, по официальной версии того времени (но власти, скорее всего, старались приуменьшить масштаб события), до 175 по версии бульварных газет (но они могли преувеличить). Наиболее вероятна цифра одного из современных исследователей — «около 100». Известно, что Красный Крест оказал помощь примерно 1000 человек, в том числе и женщинам, и детям. Известно, что грузовики, нанятые властями, вывозили трупы из города и потом эти трупы сваливали в реку или в наспех вырытые братские свальные могилы.

Черная молодежь и вообще все, кто мог, ушли из города. Те, кто уйти не мог или кому было некуда идти, зимовали в палатках и очень нуждались в самом необходимом. Городские же власти изо всех сил замалчивали происшествие, мешали оказывать помощь пострадавшим, а неграм мешали восстанавливать свои жилища.

75 лет спустя, летом 1996 года, городские власти официально извинились за погром и поставили мемориальную стену на одной из улиц бывшего афро-американского города с надписью: «1921, Черная Уолл-Стрит». Несколько уцелевших и доживших до нашего времени пострадавших заговорили о материальной компенсации… но не получили ни гроша.

Погром в Тулсе — вовсе не единичное явление. В Сент-Луисе погром произошел в 1917 году, причем убито было 125 черных, в Чикаго в 1919 году — 36 человек, в городе Элайн (штат Арканзас) в 1919 году убили 38 негров.

Все погромы в России просто в подметки не годятся Тулсскому ни по масштабам, ни по последствиям. Уже поэтому европейцы вполне могли представлять себе погромы в России по образцу американских — такими же страшными и жестокими.

Кроме того, правда задевала: русские оказывались намного приличнее американцев. А ведь американцам хотелось продолжать нас поучать. Всему Западу хотелось иметь моральное преимущество перед Россией и вести победоносную информационную войну.

Для этого и нужна была пропаганда. С ее помощью Запад информационную войну выиграл. Весь мир прекрасно «знает», что такое Кишиневский или Киевский погромы, хватается за голову и ужасается. А в Тулсе… Что, разве что-то было в Тулсе? А что это такое вообще — Тулса? Это где вообще находится?

И вообще, как выла «демократическая» интеллигенция еще в начале 1990-х: «Да здравствует великая Америка!!!»

Но мало погромов, даже расовая сегрегация в США официально существовала до 1960-х годов. Части американской армии, воевавшие во время Первой и Второй мировых войн, были раздельными. Это кажется настолько диким для сколько-нибудь вменяемого европейца, что возникают забавные казусы.

Скажем, в 1960-е годы на экранах всех стран Варшавского договора шел польский фильм «Ставка больше, чем жизнь» — про героического польского офицера, внедренного в вермахт и ставшего чуть ли не личным приятелем Гитлера. Эдакий предшественник Штирлица.

Один из кадров в последней серии «Ставки больше, чем жизнь» — негр, сияющий с танковой брони «генерала Шермана», среди таких же сияющих белых. Кадр, которого не могло быть потому, что не могло быть никогда — части американской армии были раздельные. Негры отдельно — белые отдельно.

Забавные шутки шутит история! Фильм про героического полковника Клосса снимали в 1960-е годы. Мировая пресса завывала про антисемитизм, царящий в Польше, и разделялась только в одном: одни считали антисемитизм родовой метой советского строя, другие — типичной чертой поляков, независимо от политического строя. Вой шел в том числе и в США.

А поляки в это время снимали исторический фильм, даже не подозревая о расовой сегрегации, царившей в американской армии. Наверное, полякам просто не приходило в голову, что рьяные борцы с нацизмом, спасители Европы от ужасов национал-социализма и лучшие друзья всех евреев мира могут быть вульгарными расистами. И притом расистами не «в душе», в частной жизни, а официальными расистами, согласно своим собственным законам.

Развращенные Европой, некоторые американские негры женились на европейских женщинах. Эти негры официально, по закону, не имели права появляться с женами на улицах родных городов. Только в 1948 году президент Трумэн, как главнокомандующий вооруженных сил Америки, специальным указом отменил сегрегацию, создал общие бело-черные части.

А вот в России не было никакой сегрегации. Ни по отношению к евреям, ни по отношению к кавказцам, мусульманам или жителям Средней Азии. Вообще никогда и ни к кому. На фронтах Первой мировой евреи шли в бой вместе с христианами… А американские негры — отдельно, в составе особых частей. Но кто это помнит и знает? Информационную войну выиграли не мы.

Что остается? Пожелать американцам, и в том числе американским евреям, дальнейшей героической борьбы за права человека во всем мире. В Никарагуа, Гренаде, Югославии, Сомали, Афганистане… Где еще?

Фронты информационной войны

Первый фронт информационной войны — это тезис об отсталости России, ее жестокости и грубости. Европа всерьез считала, что в отношении к евреям Российская империя в очередной раз оказывалась чем-то достаточно отсталым, неприятно примитивным. Так было не только в отношениях к евреям… Скажем, в «Записках охотника» П. Мериме увидел многие вопросы, которых «касаются в России всегда с осторожностью»: писатель «избегает говорить о том ужасном и трагическом, что связано с крепостным правом, и все же в его книге немало сцен, от которых сжимается сердце»{241}.

От законодательства времен Николая I, от погромов 1881 года тянет таким диким духом, что Европа невольно оказывается на стороне тех, кого «обижают». К этому можно относиться как угодно, но вот не нравится европейцам, когда в государстве торжествует примитивный, неприкрытый деспотизм.

Российская империя уже благодаря крепостному праву имеет весьма сомнительную репутацию. А уж из-за евреев…

Европейцы привыкли, что у Российской империи есть свои стыдные тайны и что Российская империя их постоянно скрывает. Им очень легко поверить в существование еще одной зловонной тайны или целой их дюжины.

О том, как в работах даже западных интеллектуалов Россия превращается в «империю зла», легко судить хотя бы по работам Пайпса — они не раз издавались крупными тиражами{242}.

Что же касается духовного окормления массового человека, возьмем хотя бы роман Сидни Шелдона «Узы крови». Кстати, роман хороший… В смысле, это хорошее литературное произведение. Герои и героини у Шелдона симпатичные, совершают привлекательные и психологически достоверные поступки, сильно любят друг друга, строят прочные семьи, богатеют исключительно на чем-то полезном для других людей. Да и написано хорошо, многие сцены берут за душу, даже если они чудовищно лживы с точки зрения истории. Хотя бы эта: «Самым первым воспоминанием Сэмюэля Роффа, читала Элизабет, была смерть матери в 1855 году во время погрома, когда Сэмюэлю исполнилось пять лет.

Самого его спрятали в подвале деревянного дома, который Роффы занимали вместе с другими семьями в краковском гетто. Когда, после бесконечно медленно тянувшихся часов, бесчинства вконец окончились и единственным звуком, раздававшимся на улицах, был безутешный плач по погибшим, Сэмюэль вылез из своего укрытия и пошел искать на улицах гетто свою маму. Мальчику казалось, что весь мир объят огнем. Небо покраснело от горящих вокруг деревянных построек. То там, то сям огонь мешался с клубами черного густого дыма. Оставшиеся в живых мужчины и женщины, обезумев от пережитого ужаса, искали среди пожарищ своих родных и близких или пытались спасти остатки своих домов и лавок, вынести из огня хоть малую толику своих жалких пожитков. Краков середины девятнадцатого века мог похвастать своей пожарной командой, но евреям запрещалось пользоваться ее услугами. Здесь, в гетто, на окраине города, им приходилось вручную бороться с огнем, воду ведрами таскали из колодцев и, передавая по цепочке, опрокидывали в пламя. Вокруг себя маленький Сэмюэль видел смерть и разорение, искалеченные мертвые тела брошенных на произвол судьбы мужчин и женщин, словно они были поломанные и никому не нужные куклы, голых и изнасилованных женщин, плачущих и зовущих на помощь детей.

Он нашел свою мать. Она лежала прямо на мостовой, лицо ее было в крови, она едва дышала. Мальчик присел на корточки рядом с ней, с бьющимся от страха сердечком.

— Мама!

Она открыла глаза и попыталась что-то сказать, и Сэмюэль понял, что она умирает. Он страстно хотел спасти ее, но не знал, как это сделать, и, когда стал вытирать кровь с ее лица, она умерла.

Позже Сэмюэль видел, как рабочие погребальной конторы осторожно выкапывали землю из-под тела матери. Земля была сплошь пропитана кровью, а согласно Торе человек должен явиться своему Господу целым.

Эти события и заронили в Сэмюэле желание стать доктором»{243}.

Вообще-то в Кракове в 1855 году не было погрома. Были в 1464 и в 1467 годах… Но это явно не то. В 1819-м были погромы в нескольких городах Польши. А в 1855-м — вообще ни в одном не было.

Погромы 1819 года в Польше почти не сопровождались убийствами, а изнасилований не было вообще. Во время этих погромов грабили жилища и оскверняли синагоги. Но вот чего определенно не было, так это заваленной трупами улицы, горящих домов, ужаса и массовой гибели. НЕ БЫЛО. Сидни Шелдон, попросту говоря, врет. А еще такой большой, книги пишет. Причем текст-то художественно сильный! Ребенку невольно сочувствуешь…

И остальные описания жизни краковского еврейского квартала — в том же фантастическом духе:

«Отец Сэмюэля, выходец из России, спасаясь от погрома, бежал из Киева в Польшу. В Кракове он и встретил свою будущую жену. С вечно согбенной спиной, седыми клочьями волос и изможденным лицом, отец был уличным торговцем, возившим по узким и кривым улочкам гетто на ручной тележке свои незамысловатые товары: нитки, булавки, дешевые брелки и мелкую посуду. Мальчиком Сэмюэль любил бродить по забитым толпами народа шумным булыжным мостовым. Он с удовольствием вдыхал запах свежеиспеченного хлеба, смешанный с ароматами вялившейся на солнце рыбы, сыра, зрелых фруктов, опилок и выделанной кожи. Он любил слушать певучие голоса уличных торговцев, предлагавших свои товары, и резкие гортанные выкрики домохозяек, бранившихся с ними за каждую копейку».

В общем, бежал бедный отец Самюэля из России — вероятно, там погромы были еще страшнее. А что в первой половине XIX века их не было и бежать попросту было не от чего — это уже скучная проза. Слушать такие комментарии, читая Шелдона, — это как читать сказки Шарля Перро в сопровождении серьезных рассказов о том, что колдовства не бывает, фея не могла превратить крыс в лошадей, а расколотую тыкву — в карету. Или получать новогодние подарки под аккомпанемент сообщения о том, что Деда Мороза нет.

А дальше — больше: «оказывается», еврейские торговцы могли выходить из «краковского гетто» только днем. «Когда садилось солнце, огромные двустворчатые деревянные ворота запирались на замок. На восходе ворота отпирались огромным железным ключом, и еврейским лавочникам позволялось идти в Краков торговать с иноверцами, но на закате дня они обязаны были вернуться назад».

«Каждый вечер Сэмюэля, его родственников, друзей и всех других евреев иноверцы загоняли на ночь в гетто, как те загоняют своих коз, коров и цыплят».

В самом же гетто «семья Роффов жила вместе с восемью другими семьями в узком трехэтажном деревянном доме. Сэмюэль обитал вместе с отцом, матерью и тетушкой Рахиль в маленькой комнатушке и за всю свою короткую жизнь ни разу не спал и не ел один. Рядом обязательно раздавались чьи-либо голоса. Но Сэмюэль и не стремился к уединению, так как понятия не имел, что это такое. Вокруг него всегда кипела жизнь, и это было в порядке вещей».

А в самом Кракове, в его христианской части, цветут садики перед домами, и все жители кажутся сказочными богачами в сравнении с евреями…

На фоне такого великолепного художественного вымысла историческая правда кажется тоскливой скучищей: что Казимеж, краковский еврейский квартал, по богатству и уровню благоустройства отродясь ничем не отличался от остального города Кракова. Что он никогда не был отделен стеной от остального города. Даже деревянной и даже по пояс человеку.

Тем более никто никогда не запирал в этом квартале евреев и не выпускал их по утрам. Истории про то, как главный герой не успевает вечером, проводит ночь в Кракове и вынужден убить мерзкого польского стражника — это антинаучная фантастика. Совершенно на уровне приключений Золушки, Мальчика-с-Пальчика и Кота в сапогах. Сказки о них красивы, поучительны и радуют сердце людей не первое столетие. Но трудно представить себе, что кто-то начнет относиться к этим персонажам как к реальным историческим деятелям. А Сидни Шелдон делает именно это.

Вот она и информационная война. Формируется совершенно фантастический, но очень уж непривлекательный образ и России, и Польши.

Кое-что о революциях

Второй фронт информационной войны — война с «отсталостью» и с «реакцией».

Весь XIX век бродил по Европе призрак коммунизма. Неподалеку от него ковылял его чуть более приличный братец — призрак социал-демократии. Интеллигенция же в Европе в основном была «левой», то есть или либеральной, или революционной. В разных странах в разной степени — скажем, Франция очень отличалась своей левизной и от Британии, и от Германии, и от рьяно католической Италии. Но в целом Европа была «левой».

И получилось так, что Россия как государство в глазах Европы стала пережитком, грубым полицейским государством. Тот, кто хотел сокрушить это государство, оказывался для Европы «своим», «правильным» человеком, и ему следовало помогать.

Евреи оказались и в самой Европе на 99 % «левыми», а 1 % «правых» евреев были в основном религиозные фанатики или иные дикие создания. Евреи были «свои в доску» как раз для «левых» — народ, выведенный из гетто Французской революцией, введенный в историческое бытие идеями Свободы, Равенства, Братства. Российская империя как государство не имела право на существование без кардинальной смены политического строя. Русский народ осуждался за то, что терпит царизм и не поднимается на революцию. «Своими» из русских были на Западе только крайние либералы и революционеры.

Эту позицию легко раскритиковать, причем сразу со многих позиций, но я ведь и не утверждаю, что позиция эта продуманная и разумная. Я утверждаю только, что так думало 90 % европейской интеллигенции и что это определило позицию Европы в отношении русских евреев.

Евреи стали для Европы или «жертвами царизма» — даже когда американские газеты писали о странных и забавных чертах евреев, приехавших из России, — их чрезмерной религиозности, нечистоплотности, неведении современного мира, — то и тогда эти черты оправдывались «гонениями», «мучениями», «сознательной политикой царизма держать народ в невежестве».

Или стали «героическими борцами за свободу». Порой даже левая пресса в Российской империи высмеивала преувеличенные, раздутые сведения об участии евреев в «освободительном движении» и понесенных ими потерях. «Варшава. Расстреляно в крепости 11 анархистов. Из них 15 евреев».

Опять же, можно засмеяться — но что поделать?! Вот такие сообщения вместе с историями про зверства погромщиков — все эти вбитые в головы гвозди, изнасилование младенцев в утробе матери, Николай II, лично составляющий инструкции погромщикам, и прочий бред и совершеннейший сюрреализм — они и формировали у Европы представление о происходящем.

То есть были действия эмигрантов-евреев, была поддержка их диаспоры, но не это главное. Главное было в том, что само государство российское и 99 % русского народа были «правые», а евреи на 90 % были «левые». И в результате вот история с Гершуни в качестве яркого примера.

Когда Гершуни наконец арестовали и приговорили к смертной казни, император все-таки его помиловал, причем по собственной инициативе, без его просьбы. Гершуни бежал с каторги, из знаменитого Акатуя, в бочке из-под капусты. Через Владивосток бежал в Америку, а оттуда в Европу (вот тема для детективного романа!).

Беглый каторжник Гершуни жил во Франции и Италии вполне открыто, под своим именем, даже писал в местные газеты. Царское правительство требовало его выдачи — но демократическая общественность стала горой и не позволила отдать на расправу борца с отсталостью и мракобесием. Одним из самых больших сторонников «не отдавать» был общественный и политический деятель Клемансо… будущий президент Франции, «большой друг Советского Союза».

>

Глава 9. Евреи и русская интеллигенция, или Новые греки и египтяне

Сидят на паперти двое: один юродивый, другой богоизбранный.

(Слова народные, автора скоро выпустят)
Еврейские европейцы и туземцы

Собственно говоря, есть только две страны, в которых известно само слово «интеллигенция», — это Россия и Польша. Нигде, кроме России и Польши, интеллигенции не было, и образованные специалисты становились не младшими братиками дворян, а частью бюргерства… Выражаясь по-польски — мещанства.

Образованные евреи в Европе становились частью бюргерства, а в России и в Польше входили в эту особую общественную группу, лежащую между народом и дворянством. С появлением этой группы у русских евреев происходил точно такой же культурный раскол, как и у этнических русских, — раскол на «народ» и «интеллигенцию».

Слово «образованный» применительно к еврею следует разъяснить — ведь этот народ был грамотен поголовно. Но ведь можно быть «образованным по-еврейски» — то есть знать сочинения еврейских философов и богословов, но совершенно не читать Пушкина, Толстого и Фета, не знать ни таблицы умножения, ни истории, ни анатомии, ни географии. Под «образованными», с позволения читателя, я буду иметь в виду только евреев, образованных по-европейски… в данном случае по-русски.

Марк Алданов считает, что участие евреев в культурной и политической жизни России надо начинать с конца 1870-х годов. Тогда начала развиваться вполне современная литература на иврите, на идиш, на русском языке{244}, и «немало было еврейских писателей, которые убеждали своих единоверцев учиться русскому языку и смотреть на Россию, как на свою родину»{245}. Появляется первое поколение русско-еврейских интеллигентов. А ведь были в этом поколении не только политические деятели и литераторы, но и врачи, инженеры, чиновники, учителя, самые разнообразные специалисты.

Соблазн более высокой культуры не в первый раз вел иудеев в этом направлении. Уже две тысячи лет назад он делал их ассимилянтами эллинизма и Римской империи. Сейчас в Российской империи евреи двинулись «по тому направлению, которое при аналогичных условиях привело интеллигентных евреев Западной Европы к односторонней ассимиляции с господствующим народом»{246}.

«С той, однако, разницей, что в странах Европы общекультурный уровень коренного народа всегда бывал уже более высок, а в условиях России предстояло ассимилироваться не с русским народом, которого еще слабо коснулась культура, и не с российским же правящим классом (по оппозиции, по неприятию), — а только с малочисленной же русской интеллигенцией, зато — вполне уже и секуляризованной, отвергнувшей и своего Бога»{247}.

Эти евреи, даже не выкрещиваясь в православие, фактически рвали с еврейской религиозностью, «не находя другой связи со своим народом. Совершенно уходили от него, духовно считая себя единственно русскими гражданами»{248}.

Еврейская интеллигенция вовсе не ощущала себя чем-то особенным, чем-то отделенным от русской интеллигенции. Еврей, вошедший в интеллигенцию, и вполне объективно становился, и субъективно себя ощущал никаким не «еврейским», а русским интеллигентом. Все это огромное сословие ощущало себя призванным вести народ, руководить народом, и в этом смысле — непримиримыми врагами и конкурентами дворянства, придворных кругов, царского правительства. Никаких принципиальных расхождений в этом между евреями и русскими внутри сословия не было.

Эта еврейская интеллигенция разделяла пристрастия и вкусы «старших братьев» в лице русской интеллигенции. Она точно так же любила «народ» и так же хотела быть его руководителем на пути к светлым вершинам прогресса. Она была так же полна желания «улучшить» народную жизнь, при точно таком же, а порой при еще большем неведении, чем же на самом деле живет народ.

По словам Ф. А. Степуна, еврейская молодежь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землей… Добавлю: толком не прочитав Маркса и не видав ни одного живого мужика, не обменявшись с ним никогда ни единым словом и понятия не имея, что он сам-то думает о владении землей.

Точно так же, как в русской среде, руководителями еврейской интеллигенции выступали литераторы и гуманитарная интеллигенция, которые были одновременно и политическими деятелями.

«Первые историки российского еврейства не были лишь тихими скромными учеными, скрывающимися в архивах и библиотеках. Они, как правило, являлись активными общественными деятелями, для которых наука служила оружием в борьбе за человеческие и политические права евреев… Кроме того, многие из них привносили в свои научные труды и личный опыт»{249}.

Эта интеллигенция была так же идеологизирована, как и русская. Не успев появиться, еврейская печать на русском языке тут же вступила в «борьбу с союзом капитала и синагоги»{250}. Так же точно кумирами этой интеллигенции сделались типы, вызывающие содрогание у современного культурного человека. Скажем, Писарев «пользовался среди еврейских интеллигентов… огромной популярностью»{251}.

Эта интеллигенция (в точности как и русская) была способна на довольно странные поступки для достижения своих целей. «В 60-х годах система репрессивных мер против идейных противников не оскорбляла совести даже вполне интеллигентных людей», и, например, некий А. Ковнер, еврейский публицист, сделал новороссийскому генерал-губернатору донос на одну из еврейских газет{252}.

Еврейский интеллигент перенимал то почти религиозное отношение к книге, ко всем проявлениям культуры, которое было свойственно русской интеллигенции. Такой же высокий, требовательный вкус, такое же неприятие всякой пошлости и даже малейшего снисхождения к вкусам «массового» человека.

Характерно, что Шолом-Алейхем, честно постаравшись эмигрировать в Соединенные Штаты, не прижился в Америке и вынужден был вернуться в Российскую империю — до этого воспев эмиграцию в «Мальчике Мотле»!

Шолом Рабинович нашел американскую литературу бульварной, а театр примитивным, не хотел упрощенной трактовки своих драматических произведений — даже во имя полной кассы. Он называл себя евреем, писал на идиш, но по своим вкусам и взглядам был скорее русским интеллигентом. И уж никак не был ни диким евреем из местечка, чешущим бока после тесного общения с клопами, ни бойким американским литератором. «В Америке не живут, в Америке спасаются», — сказал Шолом-Алейхем, как отрезал.

Из-за того, что к русской культуре приобщались в основном небольшие группы евреев в крупных городах типа Одессы или Москвы, у русских создавалось весьма преувеличенное представление о том, насколько глубоко зашло превращение евреев в европейцев, принявшее форму ассимиляции. Возможно, такое преувеличенное впечатление о степени русификации могло возникать и у еврейских интеллигентов — особенно у второго и третьего поколений, уже полностью оторванных от народной жизни, никогда вообще не видевших ни бар-мицвы в каком-нибудь штетле, ни застолья в малокультурной среде местечковых ремесленников, судивших о «всем народе» по своей среде и среде себе подобных.

Но в том-то и дело, что «широкая масса оставалась в стороне от новых веяний… она была изолирована не только от русского общества, но и от еврейской интеллигенции»{253}. Рядом с еврейско-русскими интеллигентами, русскими европейцами еврейского происхождения оставалось огромное общество евреев-туземцев, то есть образованных не по-европейски, а только традиционно. И это общество «необразованных» было обществом еврейского «народа» в специфически российском смысле — народом, ведущим традиционный образ жизни. И очень далеким от собственной интеллигенции.

Эти еврейские туземцы соотносились со своими европейцами в середине XIX века как 20 к 1 или в лучшем случае как 10 к 1 и только к началу XX века — как 3 к 1. В 1883 году в пределах черты оседлости было 25 тысяч хедеров и в них — 363 тысячи еврейской молодежи.

Даже к началу XX века 64 % еврейских детей получали только такое образование. В том самом хедере, о нравах которого так красочно писал Шолом-Алейхем: «Маленькая покосившаяся крестьянская хатка на курьих ножках, а иногда и вовсе без крыши, как без шапки. Одно оконце, в лучшем случае два. Выбитое стекло заклеено бумагой или заткнуто подушкой. Земляной пол обмазан глиной, а под праздник и накануне субботы посыпан песком. Большую часть комнаты занимает печь с лежанкой…

…Длинный стол посреди хаты с двумя длинными скамьями — это и есть собственно хедер, школа, где учитель занимается со своими учениками. Все здесь — и учитель, и ученики — громко кричат. Дети учителя, играющие на печи, тоже кричат. Жена, которая возится у печи, кричит на своих детей, чтобы они не кричали. Куры в «пiдпiчнике» отчаянно кудахчут: это кошка — тихонькая, смирная, гладенькая — спрыгнула с лежанки, забралась под печь и всполошила кур, провалиться бы ей!»{254}.

И пока образованные евреи радовали русских друзей своими быстрыми успехами, «массовый еврей остался в прежней изолированности, в силу специфических условий своей внутренней и внешней жизни»{255}. «Скученная в черте оседлости, еврейская масса в повседневной жизни не испытывала потребности в знании русского языка… Широкая масса оставалась в знакомых ей стенах первобытной начальной школы-хедера»{256}.

Эта «скученная масса» продолжала жить установками времен Норвичского дела и Крестовых походов. Когда при поддержке петербургских богачей Е. Гинцбурга и А. М. Бродского в 1863 году вышло «Пятикнижие» на русском языке, еврейские ортодоксы забушевали, поскольку для них это было кощунственное посягательство на святость Торы.

Перед началом Первой мировой войны существовало как бы два культурно-исторических мира — оба еврейские, но разные. В мир еврейских европейцев входило примерно 200 тысяч хорошо знающих русский язык, имеющих профессии, лихо воевавших за Россию в Русско-турецкой и Русско-японской войнах. Этот мир требовал гражданских прав, выпускал журнал «Русский еврей», возмущался антисемитизмом, учил детей в гимназиях, писал книги и статьи. Местом обитания этой части еврейской России были города с каменными строениями, просторные комнаты, библиотечные залы, парки в Петербурге, бульвары в губернских городах, где играет военный оркестр и продается мороженое. Мир, не лишенный проблем, но материально обеспеченный и добрый. И современный.

А с ним сосуществовал мир еврейских туземцев: гнилых местечек в черте оседлости; покосившихся заборов, черных от дождей деревянных домишек; околиц, плавно переходящих в луга, привязанных к колышку коз и копеечек, считаемых на ладони тайком, чтобы не подсматривал сосед.

В этом мире, где образование получали в хедере, а средства к существованию добывали мелочной торговлей и ремеслом, в мире бедности, а то и беспросветной нужды жило порядка 5 миллионов евреев. Эти пять миллионов говорили и думали на идиш, а по-русски говорили плохо, как на иностранном языке: они жили в большой скученности, а в жизни руководствовались правилами, пришедшими из Средневековья, а то и с Древнего Востока. Это был жесткий, порой жестокий мир, на сотни и тысячи лет отстававший от мира городов, от мира образованных людей.

Эта часть еврейской России продолжала бегать от призывов в русскую армию (стало быть, не считала Российскую империю своим государством). По свидетельству А. И. Деникина, уже в начале XX века множество евреев-призывников калечили себя: и это было не единичным, а массовым, типичным явлением{257}.

Первой частью еврейской России была еврейская интеллигенция, еврейские европейцы России. Второй был еврейский народ. У этих двух частей ашкенази был разный образ жизни, разное поведение, разные взгляды на жизнь и разная историческая судьба (как и у русской интеллигенции и народа).

У них были даже разные языки, чего все-таки не было даже у русских.

Интересно, что в России и немцы раскололись на интеллигенцию и «народ» — между «городскими» и «сельскими» немцами различия не меньше, чем между русскими интеллигентами и крестьянством. А в Германии ведь нет ничего подобного. У евреев в Германии, Франции, других европейских стран тоже такого разрыва между «народом» и «интеллигенцией» не возникало. В России не у одних русских «отрыв от животворных сил народа» — какое-то устойчивое интеллигентское заболевание.

Впрочем, помимо колоссальной общности взглядов и вкусов были и некоторые различия. Например, в отличие от русской интеллигенции, крайне разнообразной по своим политическим взглядам, еврейская интеллигенция практически вся была левой, устойчиво придерживалась «прогрессивных» убеждений. Министр Игнатьев полагал, что евреи, как и поляки, «благоговеют перед Европой», а «русскому народу это не личит». Немаловажная разница в том, что часть еврейской интеллигенции была либеральной, а часть — революционной. Но левыми, сторонниками реформ, прогрессенмахерами, сторонниками европейского пути развития (порой понимавшегося очень дико) были почти все.

Русскую интеллигенцию даже раздражала ее всегдашняя политическая и культурная расколотость. Каждая группировка со времен славянофилов и нигилистов стремилась представить себя единственной, имеющей право на существование и говорить от имени всего народа. Но таких группировок всегда, в любом временном срезе, было несколько, и только их сумма давала представление о том, чем жило общество в целом. Добавим к обычному «В столицах шум, кричат витии, идет словесная война…» еще и множество аполитичной интеллигенции, которая вообще не примыкает ни к какому лагерю и которой вообще плевать и на левое, и на правое, и на патриотизм, и на коммунизм. Они занимаются профессиональными и семейными делами, политика им безразлична или почти безразлична.

Повторюсь еще раз: каждую из группировок это многообразие скорее раздражало и огорчало… Но благодаря этой палитре поддерживалось и разнообразие в самой интеллигенции, что само по себе ценно, и многообразие возможных перспектив развития.

Еврейская интеллигенция не радовала таким разнообразием. Почему?

Особенности еврейской интеллигенции

Действительно, почему это так? «Вы сами загнали нас в революцию своими преследованиями!» — возгласил Гершуни на царском суде, и множество интеллигентов — русских, евреев и татар — рукоплескали ему (судьбу этих рукоплещущих в недалеком будущем поучительно было бы проследить, но книга не об этом).

Сказано хлестко, но как обычно у революционеров — на полметра мимо, потому что в Европе евреев никто и не думал преследовать, они тоже поголовно были левыми. Евреи на 80–90 % настолько убежденные «леваки», что много раз просмотрели выгоднейшие союзы с разными группировками «правых». Например, в США, несмотря на престижное положение «белых», еврейские общины Юга не раз голосовали за предоставление гражданских прав чернокожим. Если бы эти права были даны, евреи проиграли бы, а не выиграли, а своей позицией они вызывали раздражение и непонимание остальных «белых». Вплоть до того, что в темную голову южного «белого бедняка» вполне могла залезть мыслишка: а может, евреи «ненастоящие белые»?! Мыслишка же этого рода могла иметь весьма различные последствия…

Надеюсь, Гершуни не хотел сказать, что правительство США своими преследованиями заставило евреев голосовать за равноправие негров?

И так же точно в Европе. Когда в середине уже XX века среди евреев начались… эээ-эээ странного рода процессы в связи с «проблемой Израиля», главный редактор французского журнала «Эспри» Поль Тибо сказал следующее: «Для нас еврей — это борец за современное государство, секуляризованное, отделенное от церкви. Еврей — это наш соотечественник, которого мы как раз и обрели в этой борьбе, в процессе строительства этого нового государства. Такое государство по замыслу должно воплощать универсальные, общечеловеческие ценности, обладать полнотою терпимости и еврей в наших глазах — свидетель, без которого они утрачивают свое значение»{258}. Тезиса о том, что ценности Нового Времени утрачиваются без еврея, — не понял. А сама мысль очень даже любопытна: евреи в своем нынешнем качестве как-то и не существуют вне ценностей «прав человека».

Почему? Один ответ очень уж очевиден: потому, что эмансипация евреев произошла именно в ходе модернизации. То, что эмансипация произошла именно таким образом, после действий Наполеона, — это факт.

Пруссия и Австрийская империя мало похожи на демократическую Францию после 1815 года, на Голландию или страны Скандинавии, но и в этих государствах Восточной Европы эмансипация евреев происходила по мере проникновения в них определенного комплекса идей их стран «первичной модернизации».

Естественно, евреи всеми силами поддерживали такой тип государственного устройства — ведь только в нем они могли стать равноправными гражданами.

Но у евреев есть и более глубинные, если хотите — ментальные, духовные причины для поддержки идей демократии, секуляризма, прав человека.

Причина первая

Торжество общинной демократии, уравнивание всех в правах, создание единообразного социалистического общества есть религиозная ценность иудаизма. Даже уплата налога на содержание Иерусалимского храма здесь очень характерна: независимо от богатства еврея, он должен давать одну сумму — полшекеля. Больше давать и брать нельзя!

Так утверждается ценность экономического равенства, одинаковости перед лицом Бога.

Чтобы «бороться» за такое «общество равных», христианину предстоит отказаться от многих ценностей христианства, от установок общества, воспитанного на этих ценностях, то есть совершить своего рода «цивилизационное предательство». Для еврея в этом нет необходимости, он может быть социалистом и коммунистом, вовсе не порывая с национальными традициями евреев ашкенази и с иудаизмом. Более того: становясь либералом, демократом, революционером, он всего лишь исповедует одну из ценностей своей веры, и только.

Такова уж особенность всех народов иудейской цивилизации — легкость восприятия левой агитации, идей революции. Такова особенность народного характера всех евреев… по крайней мере, евреев Европы: они практически поголовно левые. В конце концов, что главное в иудаизме? Идея соблюдения Закона. Для иудея соблюдать некие правила, данные обществу извне, — вернейший путь к достижению благодати. В иудаизме Закон дан непосредственно Богом… Новое время — новые песни! Если наука дает некий новый Закон, почему бы не поставить его во главе угла и не прийти к блаженству именно через него? Точнее, конечно, будет сказать, что такой Закон выдумывают полуграмотные люди, дико понявшие данные науки… Но это уже второй вопрос.

В общем, опять в воздухе витают тени сакариев, не будь к ночи помянуты.

О том, что социальная инженерия, социальный утопизм возникают как «искажения христианского сознания в направлении ветхозаветных представлений»{259}, писали и С. М. Франк, и С. Н. Булгаков, и Н. А. Бердяев… Что социализм есть не что иное, как «утопическая мифологема… вдохновлявшаяся религиозно-утопическими мечтателями, осуществлявшаяся затравленно фанатичным народом», пишут и современные богословы{260}.

Причина вторая

Во всех странах Европы евреи — недавние граждане. В Российской империи даже такие интеллектуалы, как С. Дубнов или Л. Пастернак, имели всего лишь дедов, крайне далеких не только от образа жизни европейского интеллектуала, но и вообще от любых областей русской жизни.

Да, предки Дубнова, Маршака, Мандельштама, Пастернака, Гаркави жили в России века, быть может и тысячелетия. Очень может быть, их предки жили в России еще до того, как она стала Россией, — например, если их отдаленные предки жили в колониях античных евреев в Крыму или на Черноморском побережье. Но, живя на территории России еще до русских, они не имеют никакого отношения к большей части истории России.

Ни прадед Дубнова, ни прапрадед Маршака не лезли, зажав саблю в зубах, по приставным лестницам на стены Измаила, Нарвы, Ниеншанца, Казани. И не они зимним вечером, когда уютно стреляет в печке да трещит на улице мороз, набивались в теплую комнату, чтобы, затаив дыхание, слушать рассказы тех, кто участвовал и все же остался в живых.

Ни прадед Маршака, ни прадед Пастернака не отходили от горящего Смоленска под огнем французских пушек, не под их сапогами пылила старая Смоленская дорога в этом роковом, жестоком августе.

Это знамена не их армии плыли в пороховом дыму под Бородином — евреи про Бородино разве что читали в книжках Льва Николаевича Толстого (когда соизволили выучить русский язык). В русской армии, остановившей 26 августа 1812 года самую сильную армию тогдашнего мира, не было ни одного иудея… при том, что выкресты могли быть.

Пьер Безухов на батарее не мог пообщаться ни с одним евреем. Капитана Тушина никак не могли звать Тушинзоном. Когда князь Андрей проходил, заложив руки за спину, мимо строя своих солдат, за ним не следили ни одни еврейские глаза. И ни в один еврейский живот или бок не мог, металлически воя, вонзиться осколок той бомбы.

Эта тема почему-то очень часто воспринимается евреями крайне болезненно, но я от души не понимаю, почему? Во-первых, это святая истина, и мы ничего не выиграем, если будем ее отрицать. Во-вторых, я решительно не понимаю, почему эта истина способна кинуть на евреев какой-то сомнительный отблеск или поставить под сомнение их право проживать в России. То есть, может быть, кем-то и когда-то такие выводы и правда делались; но вот мною — не делались. И я не несу никакой ответственности за тех, кто до таких выводов додумался.

Я делаю совсем другие выводы: евреи имеют это личное, интимное отношение далеко не ко всем пластам российской истории. Разумеется, еврей может иметь личное, интимное, персональное отношение к России. Он вполне может быть русским, российским патриотом, и примеры такие известны.

Но к пластам российской истории имеет отношение — не ко всем. И потому видение русской истории, российского настоящего и российского будущего у еврейской интеллигенции, как правило, другое, чем у русской.

Очень многие русские евреи любят Россию ничуть не меньше русских, но любят другой любовью, за другое и считают благом России совсем не то, что большинство русских.

Когда еврей вполне серьезно предлагает провести какой-нибудь жуткий социальный эксперимент или пытается организовать нам какое-нибудь прегнусное «революционное преобразование общества», он, как правило, действует вполне искренне. Он честно считает, что так будет намного лучше и что сопротивляться этим идеям может только или негодяй, или дурак.

Более того — его предложения, если и выглядят как антирусские, вовсе не являются антироссийскими. Очень может быть, еврейская Россия и правда выиграет от этого преобразования. Еврейская Россия, чьи знамена не плыли в пороховом дыму под Аустерлицем и Иеной, залпы чьих кораблей не сметали в Черное море укрепления Синапа. Россия, народ которой не говорил по-русски всего лишь двести лет назад.

Вообще было бы крайне интересно написать историю еврейской России, в которой внутренняя история ашкенази плавно переходила бы в историю Российского государства и русского народа. Жаль, что написать такое мне просто не хватит ни ума, ни таланта.

Ну хорошо! Если так приятнее и удобнее — давайте считать, что все сказанное здесь — чистейшей воды оскорбительные бредни, проявление неполноценности, демонстрация идиотизма гоя, лишенного «правильной» матери-еврейки и чуткого руководства раввината. Но если даже это так, факты — упрямая вещь! А факт простой — еврейская интеллигенция цветет одним политическим цветом, хотя и разными оттенками — от бледно-розового до бордового.

Обожествляемое сословие

И еще одно исключительно важное различие: русская интеллигенция никогда не относилась к самой себе так восторженно, как еврейская и к самой себе, и к русской.

Опыт свидетельствует, что большинство евреев вообще-то невысокого мнения о русском народе. Мы для них, что называется, «не дотягиваем»: слишком уж неумны, недостаточно активны и к тому же слишком уж любим всякие глупости — березки там разные, равнины, над которыми несется ветер от Черного моря до Балтики, красные стены Кремля, серо-черные скалы Босфора и прочую патриотическую дребедень. Слишком интересуемся своими предками и своими царями, придаем слишком уж большое значение всяким вооруженным дуракам, которые (нет же сидеть тихо и читать Талмуд!) зачем-то брали то Измаил, то Берлин, то Париж, а евреям от этого одни неприятности. Для евреев мы недостаточно интеллигентны… Ну вот оно и прозвучало, это слово!

Потому что в нашем народе есть только одно сословие, к которому евреи относятся так же хорошо и с таким же искренним положительным чувством, как ко всему остальному народу большинство их — прохладно. Это — интеллигенция.

Поразительно, сколько хороших слов может сказать еврейский интеллигент об интеллигенции и сколько гадостей тут же наговорит о «народе», в первую очередь о крестьянстве.

«Народа больше нет, — утверждал господин Померанц. — Есть масса, сохраняющая смутную память, что когда-то она была народом и несла в себе Бога, а сейчас совершенно пустая. Окунать в народ — значит окунать в пустоту. Это испытание, которое может выдержать разве святой, а не спасение для слабого»{261}.

«Не я придумал (это сделала история), что крестьянские нации суть голодные нации, а нации, в которых исчезло крестьянство, — это нации, в которых исчез голод. Я не виноват, что обществу выгоднее большую часть сил тратить на умственную работу, а совсем малую — на обработку земли»{262}.

Восьмидесятые годы — это время, когда уже была написана «Образованщина», в которой А. И. Солженицын достаточно убедительно показал — нет больше никакой интеллигенции{263}. Семидесятыми годами датирует В. А. Сендеров время, когда «еще была интеллигенция»{264}.

Это позиция двух русских образованных людей, которые хоть и отождествляют самих себя с интеллигенцией, но приходят к грустному выводу — интеллигенции больше нет. Они к интеллигенции относятся по факту рождения и роду занятий, а вовсе не молятся на нее.

И в те же самые годы другой интеллигент, еврейский, никак не может с этим примириться! Даже понимая, что интеллигенция, мягко говоря, не соответствует требованиям, которые он к ней предъявляет, Григорий Соломонович пишет вполне определенно: «Я понимаю, что мой избранный народ [то есть интеллигенция] плох. Но ведь другие еще хуже».

Трудно сказать, что здесь характернее: само использованное слово «избранный народ» или полная убежденность в том, что «все остальные еще хуже». Воистину прав, тысячу прав Г. Честертон: одни люди пользуются умом, другие ему поклоняются.

Так же точно восторгаются интеллигенцией и братья Аркадий и Борис Стругацкие. Собственно, вне интеллигенции они и не видят вообще никаких людей, с которыми возможно нормальное человеческое общение. В любой книге А. и Б. Стругацких действуют отвратительные бюрократы, тупые простолюдины, нелепые вояки-фашисты, омерзительные сотрудники спецслужб и гадостные политиканы. А вот интеллигенция описана так, что диву даешься — как ее еще не взяли живой на небо?!

Что характерно — нельзя назвать ведь ни одного русского автора, который отозвался бы об интеллигенции так же восторженно, прямо-таки с обожанием.

Мало сказать, что образованные евреи ценили или любили русскую интеллигенцию. Нет, этого мало сказать! Евреи хотели принадлежать к интеллигенции, войти в интеллигенцию, считали самих себя природными интеллигентами. Были даже евреи, которые не на шутку обижались, когда весь еврейский народ отказывались поголовно признавать интеллигенцией!

Заметим — в этих претензиях много такого, что русский интеллигент или вообще не воспримет, или сочтет невероятным преувеличением. Претензии на изгойство, на демонстративное чайльд-гарольдовское отвержение «серой массы» и «убогих маленьких людей» совершенно не в духе русской интеллигенции. Скорее в ее духе поиски, чем бы она могла быть полезна «народу». Поиск этот можно считать очень наивным, само переживание «долга перед народом» и попытки его отдать — нелепыми, но в любом случае духовный поиск идет как раз в совершенно ином направлении.

Вот для иудаизма претензия на исключительность, обособленность, «отделенность» очень даже естественна. В конце концов, представители еврейской России не виноваты, что обособленность от остальных сословий русского народа интеллигенции чужда, а слово «отдельный» сразу будит в памяти русского человека нехорошее воспоминание про опричнину.

В этом месте самые основы душ еврея и русского различны.

Существует, по крайней мере, три серьезные причины, по которым еврейская интеллигенция любит русскую интеллигенцию и сама хочет быть интеллигенцией. И по которым она не любит остальных сословий русского народа.

1. При всем своем новаторстве, своей революционности, своей готовности «все поделить» интеллигенция очень консервативна, даже реакционна. Она готова бесконечно и кардинально менять форму, но изо всех сил цепляется за главное, за суть: за феодальное отношение к жизни, за образ мира, типичный для традиционного общества.

Русская интеллигенция — это не класс, не слой специалистов. Это средневековое сословие, из которого выходят специалисты, но которое не сводится к специалистам…То есть для того, чтобы войти в интеллигенцию, вовсе не нужно быть очень уж квалифицированным человеком и обладать высокими личностными качествами. Достаточно быть «своим» идейно.

…А кроме того, отношение к книге, как священному предмету; к знанию, как к священной ценности; к учению, как процессу восхождения, к святости очень типично для иудаизма. Это отношение легко может переноситься со священных книг иудаизма на любые другие книги, с обучения Талмуду на любое другое учение… Что и происходит у части евреев в середине — конце XIX века в России.

Так русская интеллигенция и еврейская обретают очень важную точку соприкосновения. И при этом и дворянство, и духовенство традиционно не любят евреев и не пускают их в свою среду, а вот интеллигенция — пускает и легко смешивается с евреями.

Это, кстати, тоже типичный средневековый и даже древневосточный принцип — «жениться только на своих». Интеллигенты готовы к брачным отношениям — и тем самым демонстрируют на языке времен Моисея: «Мы свои».

2. Интеллигенция осознает себя не народом, а чем-то находящимся вне народа. Классическая формула «интеллигенция и народ» очень понятна евреям и находит у них полное сочувствие.

3. Интеллигенция настроена оппозиционно к царскому правительству.

Комментарии тут не нужны.

Буду рад, если читатель сможет меня дополнить, но вот, по крайней мере, три причины, по которым евреи так пылко относятся к интеллигенции. При прохладном в лучшем случае отношении ко всему остальному русскому народу.

Казалось бы, эту идиллию ничем невозможно разорвать! А ведь разорвали, и очень просто — конкуренцией.

Поворот в представлениях общества

Смерть императора Александра II остановила поток эмансипации. О том, как постарался на этот счет благородный русский народ, «египтяне российской империи», несущий в себе Бога, известно — устроил серию погромов.

Что касается образованного русского общества, «греков Российской империи», то и оно вовсе не так расположено к евреям, как обычно пытаются себе это представить. Образ интеллигента, который играет роль спасателя евреев во время погромов, еврейского заступника перед официальными властями, так вошел в стереотипы массового сознания, что его трудно даже поставить под сомнение в глазах множества русских людей.

Но в этот стереотип очень трудно уложить позицию, скажем, И. С. Аксакова: смутно-доброжелательного к евреям и великого сторонника эмансипации в конце 1850-х годов. И такого же яростного антисемита уже спустя 8–10 лет, в середине-конце 1860-х, особенно же непримиримого врага «просвещенных евреев» (казалось бы, радоваться надо — «нашего полку прибыло», но тут какая-то совсем иная логика).

И таковы же были очень, очень многие из российских интеллигентов того времени. Почему?! В середине 1850-х годов русское общество практически не знает евреев. Еврей — это некий то ли забавный, то ли несимпатичный, то ли «природный» и потому по сути своей добрый… но неизвестный и непонятный никому туземец. Общество, жаждущее «реформ вообще», сначала проникается к нему неким общим расположением — просто потому, что еврей — угнетенный, а теперь подлежащий спасению. Дикий, а теперь подлежащий обучению и приобщению к цивилизации.

В процессе же эмансипации общество сталкивается с уже совершенно реальными, а не книжными евреями, и уж кому они нравятся, а кому и нет.

Кроме того, общество сталкивается со множеством проблем, порожденных самой эмансипацией: например, с проблемой конкуренции за места в учебных заведениях. Теоретические евреи, которых хотело пригреть на своей груди русское образованное общество, никогда не совершали таких нехороших поступков: не мешали поступать в гимназии и университеты, не оттесняли от хлебных местечек…

В результате если еврейский вопрос в 1850-е годы никого особенно не волновал, то к концу 1870-х годов он выходит на одно из самых первых мест по числу упоминаний в периодической печати. А русское общество оказывается резко поляризованным по этому вопросу: от ярких юдофилов до таких же ярких юдофобов.

Консерваторы, а их было много, своими аргументами о разлагающем влиянии евреев на русскую школу «мостили дорогу для процентной нормы при Александре III».

Получается что «за четверть столетия, прошедшие со времени начала реформ, евреи оказались в сложном и противоречивом положении. С юридической точки зрения их положение улучшилось. Но ценой тому стало неприятие еврейства значительной частью русского общественного мнения. Возникшее в самый канун реформ мнение, что положение евреев требует изменений, сменилось иными настроениями. «В лучшем случае еврейский вопрос рассматривался как проблема, решение которой оказалось более сложным, чем считалось прежде… В худшем — евреи в духе нигилизма были демонизированы, как активные враги русской христианской культуры, как кровавые вампиры, готовые пить кровь русских детей. Они представлялись зловредной эксплуататорской силой, угрожающей как бедным, так и богатым. Общественное мнение, одно время проявляя слабую симпатию к евреям, стало враждебным и скептически настроенным к любому решению еврейского вопроса. Это был заколдованный круг»{265}.

Всегда и везде за волной эмансипации и ассимиляции евреев обязательно следует волна жидоедства. Как у греков, которые начали с восхищения «народом философов», а кончили устрашающей резней.

Причину этого трудно не увидеть в особенностях евреев… Нет, я имею в виду не их привычку заманивать в лес и там поедать то упитанного эллина, то христианского младенца! Я имею в виду, что иудеи оказываются очень уж сильными конкурентами. Их легко и приятно любить, им удобно сочувствовать на расстоянии. А вот вблизи они постоянно оказываются очень уж неудобными объектами для любви и сочувствия. Они недостаточно слабые… Да к тому же по любому поводу каждые двое евреев имеют три разных мнения — в том числе и по поводу русской истории и культуры. Иметь дело с «ними», допускать «их» в образованный русский класс — значит постоянно иметь в виду эти другие, быть может, раздражающие и задевающие чем-то мнения и оценки. В результате у части общества всегда появляется реакция отторжения евреев, нежелание иметь с ними дела, а то и страх перед евреями как конкурентами.

Это общее замечание, согласно которому в Российской империи между 1855 и 1881 годами все шло как обычно, как всегда. Так было в Александрии Птолемеев и Европе XI–XIII веков.

В 1887 году правительство тоже приняло свои меры, чтобы «еврейский вопрос», паче чаяния, не решился бы и ассимиляции евреев не произошло бы. А то вдруг, не дай боже, и не стало бы на Руси никакого такого вопроса?! И что тогда со всеми нами было? Кто бы нам революцию тогда бы делал, а?! Кто бы нас научил демократии?!

Ну вот правительство и заботится, чтобы нам всем стало веселее — и евреям, и русским. Для начала оно не доводит до конца начавшуюся эмансипацию. К концу царствования Александра II все идет именно к этому. Трудно сказать, как все могло бы повернуться, но, по крайней мере, у всех участников событий, и у придворной знати в том числе, было полное ощущение — вот-вот отменят черту оседлости!

Вместо этого был знаменитый закон о процентной норме.

Строго говоря, не было никакого особого закона… То есть особого закона именно о процентной норме. Был совершенно иной закон в июне 1886 года — «О мерах к упорядочиванию состава учащихся в средних и высших учебных заведениях» — пресловутый «Закон о кухаркиных детях», и звучат его положения так: «Предоставить начальникам учебных заведений принимать только таких детей, которые находятся на попечении лиц, предоставляющих достаточное ручательство в правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства».

То есть закон был направлен на то, чтобы не допустить в учебные заведения детей простонародья — «кухаркиных детей», если угодно.

А одновременно правительство поручило министру просвещения Делянову издать НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ циркуляр на имя попечителей учебных округов.

Теперь по средним и высшим учебным заведениям. «В видах более нормального отношения числа учеников-евреев к числу учеников христианских вероисповеданий»{266} в черте оседлости поступать могло 10 % евреев; вне черты оседлости — 5 %, а в обеих столицах — не больше 3 %.

>

Глава 10. Приключения Швондера в России

Растет по чердакам и погребам
Российское духовное величие.
Вот выйдет и развесит по столбам
Друг друга за малейшее отличие.
(И. Губерман)
Орден борцов

За десятки лет советской власти революционная часть интеллигенции приложила огромные усилия, чтобы создать иллюзию: мол, «экспроприировала экспроприаторов» и «превращала войну империалистическую в войну гражданскую» вся интеллигенция, все это огромное сословие. Разумеется, это не так.

Во-первых, множество разночинцев были попросту аполитичны — со времен Екатерины и до 1917 года. И позже.

Во-вторых, интеллигенция была идейно очень разной.

Из полутора миллионов человек, которых относили к интеллигенции в 1880 году, из 3,5 миллиона интеллигентов 1914 года хоть какое-то отношение к революционной пропаганде имели от силы несколько десятков тысяч человек.

И вели эту пропаганду, «шли в революцию» люди не особенно элитные, в том числе и психологически не особенно благополучные. Период Большого террора, «охоты на царя» и высших чиновников Российской империи начался 4 апреля 1866 года — в этот день у ворот Летнего сада в Александра II стрелял некий Дмитрий Владимирович Каракозов. Потом уже стало известно, что этого самого Каракозова, родом из дворян, студента Казанского, а потом Московского университетов, вовлек в боевую организацию его двоюродный брат Н. А. Ишутин. До этого Каракозов уже распространял листовку «Друзьям-рабочим», в которой агитировал рабочих на восстание, но неудачно — устраивать революцию никому и ни за чем не было нужно. И тогда Каракозов купил револьвер, взял несколько уроков стрельбы и отправился в Петербург — убивать…

Об Ишутине и Каракозове подробно писала Е. И. Козлинская, которая хорошо знала обоих: «Любовь к молодой девушке необыкновенной красоты заставила Ишутина лезть в герои, он гонялся за славой, готовый купить ее хотя бы даже ценой жизни. Будь он человеком более культурным, он, вероятно, этой славы и сумел бы добиться. Как ни широко тогда шагала наука, но все же в ней не было ни единой области, которую нельзя было бы при упорной настойчивости еще и еще продвинуть вперед. Но в том-то и заключалась трагедия, что таким мелким людям, сереньким недоучкам, наука была не по плечу. Проще и легче людям этого типа прикрываться бутафорией и под флагом политической деятельности выжидать, не подвернется ли где кус послаще. А не ровен час попасть в герои».

«Каракозов был еще серее и еще озлобленнее Ишутина: он, хотя и кое-как переполз из бурсы в университет, учиться положительно не мог и, не умея по своей неразвитости ни к чему приспособиться, перекочевывал из одного университета в другой, нигде подолгу не уживаясь… И всюду его угнетала все та же беспросветная нужда. Это и сделало его всегда готовым на всякое злое дело в отместку за свои неудачи»{267}.

Такими были первые двое террористов, открывшие сезон охоты на русских царей. О продолжателях их дела говорит современный исследователь: «Наверное, это не очень объективная оценка. Но в архиве Красноярска хранятся сотни дел, где описываются не очень высоконравственные поступки политических ссыльных»{268}.

Большинство русских «борцов с царизмом» были таковы, что становится вообще непонятно, что им было нужнее всего — хороший психиатр или попросту дешевый публичный дом.

Так вот на фоне русских революционеров еврейские «борцы за народное дело» смотрелись очень даже неплохо. Почему?!

Очень распространено мнение, что на участие в революции толкало в основном неравноправие. Несомненно, было и это. О. О. Грузенберг вспоминает, что, когда он был студентом в Москве, к нему приехала мать. Приехала нелегально, и приходилось постоянно «греть» полицию мелкими взятками, чтоб отцепились. Ничего ужасного, даже есть над чем посмеяться, но как-то уж очень неуютно… Удивляться ли тому, что Осип Грузенберг жил и помер врагом существующего строя?

С Гершуни получилось почти то же самое, но еще хуже: во время полицейской облавы, которыми славился Киев, его старуху-мать выявили как подрывной элемент, живущий в неположенном месте. Сына-студента не тронули, он имел право жительства, но пожилая еврейка провела ночь на заплеванном полу полицейского участка, а утром была отправлена назад, в местечко. По собственным своим словам, Гершуни именно в эту ночь поклялся не успокоиться, пока не рухнет проклятая власть, посмевшая оскорбить его мать.

В семейной истории Самуила Маршака есть и такая: мол, как-то его отец спустил с лестницы пристава. Почтенный полицейский пришел к грязному жиду в ожидании — когда же ему сунут в карман установленные обычаем пятьдесят рублей. А Яков Маршак имел полное право жить вне черты оседлости — право по всем законам Российской империи и взятки давать не хотел. Кончилось тем, что в конце концов «пристав кубарем катился по всем ступеням, гремя шашкой и медными задниками калош», вынес полицейского из своего дома на пинках и спустил с лестницы{269}.

Эта история, которую передавали в семье Маршаков из поколения в поколение, сожалея, «что отец жил в ту пору во втором этаже, а не в третьем и не в четвертом…», да плюс «непонятная процентная норма», из-за которой маленькому Якову не довелось учиться в гимназии… Вот и психологическая основа некоторой нелюбви целой еврейской семьи к Государству Российскому. Осудить — повернется ли язык?

Но ведь вовсе не одни евреи шли в революционное движение! Они шли охотнее, больший процент молодежи оказывался там… Но и только. «Участие евреев в общероссийском революционном движении только в очень небольшой степени объясняется их неравноправием… Евреи только разделяли общее настроение»{270}. Остается уточнить сущую «мелочь» — почему же евреев в революционном движении оказалось так много. И почему если из русских шли немногие и не лучшие, то из евреев — многие и не худшие?

Любимая идейка нынешних послесоветских людей, стремительно возвращающихся в дико понимаемое идеологическое «иудейство», — мол, в большевики шли подонки еврейского общества! Выразить это можно и применительно к современности, и тоном вполне благородным.

«Знакомый нам тип обрусевшего еврея, встречающийся на политических собраниях различных организаций с приставкой «демократический…», может быть чутким и порядочным человеком, идеалистом и бессребреником. Однако он никогда не сможет предложить правильный рецепт страждущей России, ибо даже себе самому не нашел лекарства от беспочвенных метаний. Подобная близорукость свойственна сегодня еврейским ассимилянтам в России, не способным понять, что одной из основных сегодняшних трагедий этой страны является превращение слова «патриот» в ругательство.

…Не нам наставлять российских политиков, каким образом им следует бороться с недугами своего общества, но ассимилянты, ратующие за свободу разложения личности и общества, должны знать, что их позиция антиеврейская по своей сущности. Глядя на этих благомыслящих, но заблудших людей, незамысловатые окружающие могут подумать, что эти духовные сироты представляют исконно еврейскую точку зрения. А это подрывает шансы на подлинное сближение между Россией и Сионом»{271}.

Евреи начала XX века не поняли бы истерики своих внучков и правнучков. Они вовсе не считали свою работу в демократических организациях предательством еврейских интересов или нарушением неких жизненных правил.

Член Государственной думы Мейер Бомаш в 1916 году заявил: «Мы не раскаиваемся, что евреи участвовали в освободительной борьбе… Они боролись за вашу свободу».

В марте 1917 года О. О. Грузенберг, выступая перед руководителями Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов, сказал: «Мы щедро отдали революции огромный процент нашего народа — почти весь его цвет, почти всю его молодежь…»

Вот так: почти всю его молодежь. Так что Авигдор Эскин может надрываться, сколько ему влезет, но известнейшему юристу О. О. Грузенбергу я доверяю как-то больше.

«Евреи связали судьбу еврейского вопроса в России с торжеством в ней прогрессивных идей», — не слабее О. Грузенберга определила Еврейская энциклопедия{272}.

Да-да… в Римское время иудеи тоже связали судьбу своего вопроса с торжеством мессианских идей.

В царское время прозвучал только один голос, осуждающий массовое участие евреев в революционном движении: в 1905 году С. Дубнов обвинил еврейских революционеров в национальной измене. Из-за кучки подонков погромы обрушиваются на весь народ. Из-за кучки идиотов всех евреев считают предателями их Родины — России. В своей статье «Рабство и революция» он написал с предельной определенностью: «Та многочисленная армия еврейской молодежи, которая занимает самое видное место в рядах Российской Социал-Демократической партии и выдвигает там даже своих «командиров», формально порвала всякие связи с еврейством… Вы не творцы, а батраки революции или маклеры ее».

Но при всем благородстве тона С. Дубнов не остановил соотечественников.

Попытка анализа

Среди множества причин массовой революционности евреев — от злостной сущности еврея как такового до «мрачного давления царизма в тюрьме народов» — до сих пор почему-то никто не обратил внимание на факт, который, в общем-то, бросается в глаза: на массовую, почти поголовную приверженность евреев во всем мире к либеральному и леворадикальному лагерю.

К лагерю революционных утопистов. Как иудей времен Веспасиана Флавия и его вольноотпущенника Иосифа, современный еврей легко увлекается мессианскими идеями широкого социального преобразования.

Евреи, принадлежащие к разным народам и живущие в разных условиях, проявляют это качество с большой силой и во всем мире. Я уже присоединялся к мнению, что это качество связано с самой природой иудаизма.

Религиозный еврей живет не «здесь и сейчас». Он решает не вопрос «повезло ли мне» и «хорошо ли я живу», а «как относится ко мне Господь Бог». Во всем бытовом, повседневном видит он Господню кару или признак Его милости. Материальный же мир не имеет особого значения и легко может переделываться, перекраиваться, если это надо для Идеи.

В эпоху эмансипации традиционная ученость легко заменяется светской, да еще полученной на гойском языке. Так же легко идея изменения мира получает вовсе не религиозное содержание.

Кроме этой причины, существовало по крайней мере еще две.

Свойство русской интеллигенции

Русская интеллигенция всю историю своего существования не имела возможности добиваться индивидуального успеха. Это был слой, в котором не было ценностей индивидуализма, личного устройства или, паче чаяния, обогащения. Но в котором всегда существовала уверенность в том, что всегда возможно захватить власть и кардинально изменить «правила игры» в обществе.

То есть индивид не мог или почти не мог изменять своего положения в обществе, но «зато» мог планировать изменения самого общества — причем изменения, естественно, в свою пользу.

На протяжении всей своей истории русская интеллигенция создала множество различных идей переустройства общества, России, Европы… вплоть до идей кардинального переустройства всего мироздания. Но никогда ни один интеллигент не подал никаких идей индивидуальной карьеры, кроме творческой и чиновничьей.

То есть в самом положении этого сословия, в его жизни было нечто, некий «фактор X», провоцирующий революционность. И было бы по меньшей мере странно, если бы еврейская интеллигенция не проникалась такими же идеями и настроениями.

Свойство еврейской интеллигенции

В России еврею было гораздо труднее ассимилироваться, чем европейским евреям — в Европе. В Европе-то европейские евреи говорили на языке «титульной» нации! Это были люди, говорившие, писавшие и думавшие по-французски или по-немецки, как на родном языке (да, собственно, и почему «как»?).

Российский еврей, в отличие от них, ассимилировался в русской среде как иностранец, то есть по мере изучения иностранного для них русского языка. Ассимилировался, получая на русском языке светское образование. Немецкий-то еврей отдавал сына в немецкую гимназию, как только считал это нужным. Русский еврей сначала нанимал репетитора, парень учил русский язык… а потом уже можно и в гимназию.

Еврейская Германия говорила на одном языке с Немецкой Германией. Еврейская Россия с Русской Россией — на разных. Сама по себе эта языковая ситуация уже создавала сильное давление на евреев. Они превращались в иностранцев в России — как иудеи в Римской империи. Где давление и гнет — там и стремление освободиться от него. А тут еще законодательные ограничения, полицейские преследования, антисемитская пресса, погромы, не к ночи будь помянуты.

Михаил Агурский предполагает, что участие в революционном движении было своего рода «более приличной ассимиляцией», потому что позволяло войти в русскую общественную среду без унижений и без смены веры. Оно не требовало крещения, и к тому же оно и выглядело более благородно, потому что шла ведь пропаганда и против еврейской буржуазии, а не только против русской{273}.

Не бесспорная, но очень, очень интересная мысль…

«…еврейские историки конца XIX века совершенно не сомневались в том, что и власть, и народ России ненавидели евреев… Оглядываясь на XIX век, они нимало не сомневались в том, что политические, социальные, экономические условия жизни евреев постоянно ухудшались. Эти историки ставили перед собой задачу установить и выявить те принципы, которые опирались на казавшуюся неистребимой ненависть русских к евреям»{274}.

О «неистребимой ненависти» сказать несложно: точно так же и многим русским, полякам и немцам казалась неистребимой ненависть евреев к России, Польше, Германии и ко всему христианскому миру.

А в то же время каждый из нас знает проявления отнюдь не злобы между этими двумя народами — трудно ведь всерьез говорить о «неистребимой ненависти» друг к другу, когда треть русских евреев жената на русских, а треть евреек находит русских мужей. Тут, что называется, одно из двух: или «неистребимая ненависть», или смешанные браки (то же самое можно сказать и о польских и немецких ашкенази).

Имперский народ абсолютно убежден в том, что владеет истиной в последней инстанции. Если другой народ, особенно другие жители империи, не принимает этой «истины» — причем не принимает во всей полноте, без оговорок — реакция на это только обиженная, оскорбленная, возмущенная. И русские для евреев, и евреи для русских — это глупцы, не способные понять всей прелести, всей силы, всего сияния Высшей Истины.

У евреев к этому добавляется воспитанный иудаизмом двойной счет: они несут истину, которую другие народы просто не могут, не имеют права не принять. Их избрал Господь Бог, чтобы нести свет истины всем остальным народам! Это почти богоотступничество — не понимать и не принимать Истины, которую возвещает Израиль (а вся-то истина — мнение большинства евреев в конфликте — и только).

Еврейские историки XIX века как раз проявляют это не самое похвальное из традиционных еврейских качеств: неумение и нежелание понимать позицию «другого». И даже хуже: проявляют полное непонимание того, что вообще возможна какая-то другая позиция, другое мнение о том, что они считают «единственно верным».

В «борьбе за народное дело»

Первые еврейские фамилии революционеров известны с 1861 года. Это Михоэлс, Ген и Утин — они участвовали в волнениях студентов Петербурга в 1861 году. Утин участвовал и в кружке легендарного Нечаева.

Тем более в 1870-е годы буквально поток евреев хлынул в народничество. Многие из них происходили из кругов, связанных с контрабандистами или имевших близких родственников в Австро-Венгрии или Пруссии. Идеальная ситуация для получения нелегальной литературы (а если будет надо, и оружия)!

Уже в это время выделяются не только рядовые участники, но даже евреи — руководители народничества, в том числе такая яркая личность, как Марк Натансон. «Мудрый Марк» не упускал буквально ни одного способа хоть как-то нагадить официальным российским властям. Не выступая на митингах, не обладая никакими талантами литератора, он вошел в историю политического подполья, во-первых, как пропагандист, вовлекший в народовольчество множество посторонних до того людей. Во-вторых, как организатор дерзких и хорошо продуманных (а потому чаще всего и успешных) операций.

«Мудрый Марк» не вел теоретических споров; даже когда приверженцы Бакунина и Лаврова готовы были поубивать друг друга, он предлагал прекратить споры о «музыке будущего». Что проку спорить об этом, когда самодержавие еще стоит?! И каждого привлеченного им, в том числе таких звезд первой величины, как Дейч или Плеханов, он вставлял в организацию по его способности причинить властям как можно больше хлопот и вреда.

Это именно «Мудрый Марк» организовал дерзкий побег князя Петра Кропоткина из военного госпиталя на рысаке Варвар (лето 1876 года). И публичный митинг у входа в Казанский собор в день Николая Угодника в декабре 1876 года. Это был первый митинг в России, над которым реяло Красное знамя. Организовал митинг Марк Натансон, держала знамя Фелиция Шефтель. Я шлю воздушные лобызания современным «патриотам», совершающим великие открытия про «исконно русское» происхождение красной тряпки на палке, их излюбленного символа.

В эту эпоху только один кружок Л. Дейча в Киеве состоял исключительно из евреев, но уже не было в России нелегального кружка, в котором хотя бы не было одного еврея. По «процессу 50-ти» летом 1877 года проходит несколько евреек, которые занимались агитацией. По процессу 193-х проходит 13 евреев (очень много; гораздо выше их процентной нормы, тем более учитывая немногочисленность образованных евреев в то время).

Еврейские революционеры в целом разделяют все установки народничества — «ходят в народ», и усовершенствование этой практики тоже связано с одним из народовольцев-евреев: все тот же Натансон придумал «поселения в народе» — чтобы революционеры жили в деревне, приобретали бы влияние, а там и возглавили бы народ. И многие шли. Дейч описывает, как маленький, тощий, с ярко выраженными национальными чертами лица Аптекман поселился в народе фельдшером и стал проповедовать социализм через Евангелие{275}.

Они, эти первые народовольцы-евреи, и не думают работать на просвещение или на революционизацию евреев. Даже чисто еврейский «Социально-революционный Союз между евреями в России» не ставил задачи пропаганды внутри еврейского народа. Более того, «у многих сложилось страстно враждебное и презрительное отношение к старому еврейству как к какой-то паразитической аномалии»{276}.

Опять напомню: и фарисеи, и особенно саддукеи в своем большинстве погибли под ножами сакариев и зелотов. Наверное, они казались иудейской молодежи I века по Р.Х. «паразитической аномалией».

«Никому из еврейских революционеров в 70-е годы и в голову не могло прийти, что надо работать только для своей национальности»{277}, и практически вся еврейская радикальная молодежь «во имя идеалов народничества стала также все больше отдаляться от своего народа… стала усиленно ассимилироваться и усваивать русский национальный дух»{278}.

Перелом произошел после погромов 1881–1882 годов. Более чем вероятно, одна из причин этого — не только общий поворот в настроениях русского общества (как выяснилось, не так уж готового включить в себя евреев), но и проявления антисемитской пропаганды самими народовольцами.

Погромы приветствовал из эмиграции Ткачев, хотя и оговаривал — мол, это самое начало. И эдак промежуточно, уклончиво объяснял: погромы сами по себе — это плохо, но ведь надо же быть с народом… Надо поддерживать народ…

Многие представители «Народной воли» не только агитировали «за», но и сами лично участвовали в погромах: «предполагалось, что погромы приучают народ к революционным выступлениям»{279}.

Не все они были врагами евреев, но видели в погромах «движение, которое легче всего было направить против евреев, в дальнейшем развитии обрушиться на дворян и чиновников. В соответствии с этим были написаны прокламации, призывавшие к нападению на евреев»{280}.

Было издано немало листовок, которые распространялись разными организациями, от «Черного Передела» до «Южнорусского Рабочего Союза» исполнительного Комитета «Народной воли»:

«Хто забрав у своi рукi землi, лiса та корчми? — Жиди. — У кого мужик, часом скрiзь слёзы, просить доступить до своего лану? У жидiв. Куда не гянешь, до чого нi приступиш, — жиди усюди».

И завершается призывом: «Пiдимайтесь же, честнi робочi люде!»

Написано, как видите, по-украински. Если бы римские евреи хотели натравить население Александрии на евреев, на каком языке они писали бы?

В Листке «Народной воли» (уже в 1883 году): «Погромы — начало всенародного движения…»

Листок «Зерно» «Черного Передела»: «Невтерпеж стало рабочему люду еврейское обирательство. Куда ни пойдет он, почти всюду наталкивается на еврея-кулака».

Уже во время погромов в Балте правительство говорило, что раздувают погромы революционеры. Евреям очень не хотелось в это верить, но, судя по уклончивым полупризнаниям и ЕЭ, и Гессена, поверить пришлось.

Это все так, самое-самое начало, и скажу коротко: не было в Российской империи ни одной партии, ни одного фрагмента «освободительного движения», в котором не было бы евреев. И которое одновременно не было бы хоть немного антисемитским.

В 1883 году в Женеве нарождается российская социал-демократия… У ее истоков стоят Плеханов, Вера Засулич, Дейч, Аксельрод. В 1896 году Плеханов на конгрессе Социалистического Интернационала назвал еврейскую социал-демократию «авангардом рабочей армии в России».

Бунд возник в 1897 году, на полгода раньше РСДРП, и был типично революционной организацией. Уже к революции он намертво перессорился с РСДРП, а начинали-то они очень дружно. Бунд вел пропаганду на идиш и даже одно время отстаивал право любого еврея, где бы он ни жил, вести на идиш любые деловые документы. Зрелище профессора петербургского университета, читающего лекции и пишущего статьи строго на идиш, или вид еврейского ремесленника, пишущего на иврите прошение о допущении вне черты оседлости (а главное, конечно, станового, который это внимательно читает!), радует необыкновенно, но само по себе требование сугубо популистское; такие, как ни странно, порой сильно действуют. Вспомним хотя бы идею Жириновского снабдить каждую женщину мужиком, а каждого мужика бутылкой водки… Действовало ведь!

В остальном же бунд действовал вполне как революционная партия: подучивал подмастерий лет 14–15 гадить мастерам, потому что те их эксплуатируют, или выбивать стекла в домах более-менее зажиточных евреев. В Вильно «в день Йом-Кипура бундистская молодежь толпою ворвалась в большую синагогу, стала мешать продолжению молитвы и устроила невероятный дебош, распивая пиво»{281}.

То есть действовали совершенно так же, как спустя короткое время члены Союза воинствующих безбожников в православных церквах.

Впрочем, уже в 1914 году Жаботинский с удовлетворением констатировал, что «Бунд… по мере своего роста, заменяет космополитическую идеологию национальной»{282}.

I съезд РСДРП: «Из восьми делегатов… пятеро были евреями… В образованный на съезде центральный комитет партии в составе трех человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман»{283}.

Лидеры меньшевиков после III съезда РСДРП — Аксельрод, Дейч, Мартов, Либер, Троцкий, Дан, Абрамович, Плеханов. Да-да, я знаю — это не имеет никакого значения и вообще говорить об этом неприлично, но вот факты — 7 евреев из 8 людей в руководстве.

Покровский же сообщает, что «евреи составляли от четверти до трети организаторского слоя всех революционных партий»{284}.

Перечислять можно и дольше, но какой смысл? Уже полагаю, все ясно.

«Еврейство… подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, максимально беспочвенно, интернационально по сознанию и максимально активно…сразу же занимает в русской революции руководящее место… на моральный облик русского революционера оно наложило резкий и темный отпечаток»{285}.

Не надо думать и о том, что сионизм того времени было чисто «национально-освободительным» движением. Социалистический сионизм полагал, что именно ему предначертано привести будущий мир к свободе…»{286}

В России 1917–1922 годов сионисты выступали вовсе не как «еврейская буржуазная партия», а как еврейское народное по форме, социалистическое по содержанию широкое национальное движение. Сионисты писали программы, предназначенные вовсе не только для евреев{287}.

В начале XX века сионисты проводили съезды, на которых обсуждалось строительство социализма в России, и, судя по всему, вполне искренне верили в свою способность вести в будущее «эту страну». Или Россия хотя бы для некоторых сионистов была все-таки «нашей страной»?

>

Глава 11. Кошмар 1917–1922 годов: кто кого громил и почему?

Комунизмъ, политическое ученіе о… правахъ каждаго на чужое имущество.

(Словарь В. Даля, 1881 год)
Полная аналогия

Евреи в Российской империи относятся к ее строителям в точности как иудеи Римской империи — к римлянам: упорно-ненавидяще, приписывая им ответную патологическую ненависть к евреям. А те тоже поступают в точности как образованные римляне: отказываются видеть в евреях нечто особенное, пытаются обращаться с евреями как с одним из народов империи, чем доводят их до полного неистовства.

Теплый юго-запад России, Украина — это как эллинистический восток Римской империи. Кстати, и основной источник хлеба — как в Римской империи Египет.

А русские туземцы, крестьяне и простонародье — как бы египтяне Российской империи. Туземцы везде туземцы.

Закономерности те же: толерантность «римлян», пытающихся навести порядок. Упорная ненависть к евреям «греков» и особенно «египтян».

Те же закономерности разворачивания конфликта, те же мотивы поведения участников. «Русские революции» 1905 и 1917 годов как своего рода «Иудейские войны» Российской империи. Во всяком случае, это направление прослеживается очень четко.

Сложные события не хочется оценивать упрощенно. Но среди всего прочего, ашкеназские евреи смогли получить такой любимый ими переворот. И начать реализовывать свою ненаглядную утопию.

А в ходе Гражданской войны прошли самые страшные, самые жестокие еврейские погромы, какие только знала Россия. Эти погромы, в отличие от самых известных в мире, 1880-х годов, по своей кровавости, своему зверству не отличались от событий I–II веков в Римской империи. Причем, как всегда, зверство было с обеих сторон.

Террор — орудие торопящейся интеллигенции? Скорее это орудие тех, кто захватил и стал использовать для себя государственную машину.

Погром — орудие возмущенного переменами народа? Скорее это орудие деморализованных людей, плохо понимающих, что происходит. Они справедливо связывают беспорядки и гибель своего государства с евреями, но (по всем законам родо-племенного строя) переносят свою злобу на тех евреев, которые им доступны. И которые персонально, как правило, совершенно ни в чем не виноваты.

Чья это была революция?!

Революция грянула в государстве, где русские играли роль государственного народа, были создателями этого государства. В глазах всего мира это государство были империей русских и революция — тоже русской.

О национальном составе революционных партий уже говорилось, и как в те времена, так и в наши звучало — революция эта еврейская, потому что ее сделали евреи. Русская эмиграция никак не могла найти общего языка с европейцами, потому что мир смотрел извне: революция была в Русской империи. А они смотрели изнутри и видели, что революция эта еврейская.

Для обоих мнений есть своя логика и свои аргументы. Я же позволю себе предложить очень простое решение вопроса: революция эта не русская и не еврейская. Это революция, произошедшая в Российской империи. В империю входило много стран, в том числе и еврейская Россия. Жители этих стран играли разные роли в общей революции в империи. Складывались новые империи, возникали новые государства на обломках старых, место входивших в империю стран и народов изменялось.

Еврейская Россия сыграла исключительную роль в революции 1917 года и в Гражданской войне 1917–1922 годов. Еврейская молодежь? Племя младое, незнакомое? Но те, кого называли так в 1905 году, к 1917 году уже потеряли право быть молодежью. Видимо, каждое поколение еврейской России было достаточно революционно.

Но и евреи других частей Страны Ашкенази принимали в российской революции 1917 года пусть более скромное, но участие. Один Бела Кун, родившийся в Трансильвании венгерский еврей, тому порукой. Что было ему, венгру, в российской или русской революции? Наверное, Бела Кун вовсе не чувствовал, что он как-то связан с Венгрией, но считал революцию в Российской империи своим личным, кровным делом. Вера в спасительность марксизма, ожидания конца «старого мира» и жажды лично участвовать в строительстве «светлого будущего» было для него важнее своей «венгерскости».

Попав в Россию как военнопленный австро-венгерской армии, Бела Кун вернулся в Венгрию уже как представитель «армии революционного пролетариата».

Впрочем, Бела Кун — лишь один из множества других евреев, считавших своим долгом кинуться в революционную кровавую круговерть из сравнительно благополучных Литвы, Польши, Германии, Латвии, Венгрии (известен, впрочем, и случай приезда 2000 евреев из США). Тут проявлялось и желание вернуться на Родину, но ведь было и стремление реализовывать, воплощать в жизнь столь необходимую для евреев социальную утопию, коренящуюся в идеалах иудаизма.

В 1926 году перебрался из Литвы в нашу многострадальную страну отец шумного публициста Григория Померанца — пылкого ленинца в 1960-е годы, патологического ненавистника русского крестьянства до сих пор — Соломон Померанц. Уж, наверное, он был не один.

Евреи — один из столпов советской власти

Что, собственно, означают слова: «Большевики взяли власть»? Ровно одно — что в конце 1917 года большевики захватили власть в Петербурге и в Москве. И только. А Российская империя лежала фактически безвластная, можно сказать, без правительства.

Тогда же на национальных окраинах и в области Войска Донского стали возникать местные органы самоуправления, чтобы хоть как-то брать в руки хоть какую-то власть. На Юге и в Сибири начали формироваться будущие Белые армии, а множество российских дворян и интеллигентов засобирались за рубеж.

А большевики столкнулись с проблемой, о которой вряд ли думали раньше: с ними попросту никто не хотел сотрудничать. Что стоит хунта, захватившая власть, если у нее нет ни управленческого аппарата, ни полиции, ни армии? Чиновники не хотели выполнять своих прямых обязанностей, чтобы не работать на узурпаторов, и никакие декреты, грозившие смертной казнью за саботаж, никакие Чрезвычайные Комиссии не могли тут ничего изменить. В конце концов, чиновник может сидеть в своем кресле весь положенный рабочий день, усердно скрипеть пером и звонить по телефону… Но при этом он будет работать так, что лучше бы он этого не делал.

Русские европейцы были совершенно едины с еврейскими европейцами в этом упорном нежелании работать на творящееся безумие. Да и «эксперименты», приводящие в такой восторг престарелого господина Померанца, вызывали у них не так много положительных эмоций.

Большевики, хотят они этого или нет, вынуждены формировать новый аппарат управления. И «…когда после Октября русская интеллигенция в массе отказалась сотрудничать с большевиками… решительные и цепкие ленинцы обратились за помощью к евреям, энергичным, смекалистым, способным и дотоле униженным, подавленным, затоптанным «чертой оседлости» и иными «еврейскими законами».

Миллионам жителей гнилых местечек, старьевщикам, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда, власть предложила переехать в Москву, Петроград, Киев, взять в свои нервные, быстрые руки все, выпавшее из холеных рук потомственной интеллигенции, — все, от финансов великой державы до атомной физики, от шахмат до тайной полиции. Они не удержались от Исаакова соблазна, тем более что в придачу к чечевичной похлебке им предложили строить «землю обетованную», «новое Царство Божие на Земле», сиречь Коммунизм, которое являлось вековой мечтой народа (выделение мое. — А.Б.). Как видите, Хейфец сознался. «Кто имеет право осудить их за это историческое заблуждение и историческую расплату с Россией за черту оседлости и погромы — кто, кроме нас, их горько раскаивающихся потомков?»{288}.

Ну, допустим, и судить, и осудить имеют право многие: например, потомки тех, кого эти обладатели «нервных, быстрых рук» пытали и убивали для достижения своих целей, — а таких людей в современной России десятки миллионов человек.

Да ведь и раскаиваются далеко не все потомки.

Но в главном автор прав — большинство евреев 1918 года пошли на службу к большевикам. Кто — для карьеры, кто — истово веря в их цели, кто — увидев в большевиках «свою», еврейскую власть. Но пошли. И раскаиваются в преступлениях предков далеко не все потомки.

В 1920 году руководитель Евсекции Интернационала Диманштейн С. рассказывает, что он обратился к Ленину с просьбой запретить листовку Горького: листовка содержала такие похвалы евреям, что возникало впечатление, «революция держится на евреях и в особенности на их середняцком элементе». На что Диманштейн получил разъяснение, что для «дела революции» и правда оказалось очень важным, что во время войны много евреев было эвакуировано в глубь России и «значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в нужный момент»{289}.

Уинстон Черчилль, выступая в палате представителей 5 ноября 1919 года, сказал: «Нет надобности преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма и подлинного участия в русской революции интернациональных евреев-атеистов. Более того, главное вдохновение и движущая сила исходят от еврейских вождей. В советских учреждениях преобладание евреев более чем удивительно. И главная часть в проведении системы террора, учрежденного ЧК, была осуществлена евреями и в некоторых случаях еврейками. Такая же дьявольская известность была достигнута евреями в период террора, когда Венгрией правил еврей Бела Кун».

И вообще «все еврейство в целом… настолько себя с ней [с революцией] отождествляет, что еврея — противника революции всегда готово объявить врагом народа»{290}.

А ведь «в них [революционных партиях] огромное место занимали евреи; тем самым евреи приблизились к власти и заняли различные государственные «высоты» — пропорционально не их значению в России, а их участию в социалистических организациях. Но далее, заняв эти места, естественно, что — как и всякий общественный слой — они уже бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости…совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, которые надоедают и, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате»{291}.

Как мы видим, Г. А. Ландау видит здесь действие другого механизма, куда менее интересного, чем почти романтическое «призвание евреев» по Хейфецу. Причем видит он и еще кое-что, от внимания Хейфеца почему-то ускользнувшее:

«…большевистский строй, опрокинувший социальную пирамиду, давший господство социально — низам, морально — отбросам, культурно — невежественным, неизбежно и в еврействе вытянул на поверхность соответствующие элементы, открыв свободный путь наглости, проворству, всякому отщепенству, всему непомнящему родства»{292}.

То есть говоря попросту — путь был открыт в основном люмпенам из евреев, и они же в основном воспользовались предоставленными возможностями.

Руками этих выродков еврейства в огромной степени и шел так называемый «красный террор». Рассказывать о нем можно долго, приведу лишь один впечатляющий фрагмент: после взятия Крыма осенью 1920 года Фрунзе хотел дать амнистию и право свободного выезда из Крыма всех сдающихся. Ленин одернул: «Расправиться беспощадно!» Причем красная разведка принимала все меры для того, чтобы поменьше людей уехало: распространяли листовки об окончании красного террора, засылали агитаторов.

После взятия Крыма вся власть в Крыму была передана «особой тройке»: Беле Куну, председателю ЧК Михельсону, секретарю Крымского обкома РСДПБ, любовнице Куна, Розалии Семеновне Залкинд, еврейке из Киева, вошедшей в историю под одной из своих партийных кличек — Землячка. Любопытно, что в числе этих кличек была и такая, как Демон.

Перекоп перекрыли, выезд разрешался только по личному распоряжению Белы Куна. «Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выйдет», — говаривал Бела Кун.

Сначала объявили регистрацию офицеров, и те в массе своей явились — ведь остались в Крыму те, кто не хотел уезжать с Родины и кто поверил обещаниям большевиков. Все эти люди были уничтожены. Уцелели только те, кто почувствовал что-то и убежал в горы, к партизанам.

Потом погнали на расстрел членов семей офицеров, а также вообще всех, кто имел хоть какое-то образование и хоть где-нибудь служил. Для этого на улицах арестовывали всех, кто прилично одет, кто говорит, как образованный человек. Потом устраивали облавы, население целых кварталов сгоняли в концлагеря и «сортировали», истребляя всех «классово неполноценных». И тоже, разумеется, целыми семьями.

Часто убиваемых раздевали в ЧК и гнали или везли на телегах голыми к месту расстрела.

Мотивы убийств — происхождение, чистой воды геноцид. Людей истребляли по спискам «за дворянское происхождение», за «работу в белом кооперативе», «за польское происхождение».

«Окраины города Симферополя были полны зловония от разлагающихся трупов расстрелянных, которые даже не закапывали в землю. Ямы за воронцовским садом и оранжереи в имении Крымтаева были полны трупами расстрелянных, слегка присыпанных землей, а курсанты кавалерийской школы (будущие красные командиры) ездили за полторы версты от своих казарм выбивать золотые зубы изо рта казненных, причем эта охота давала всегда большую добычу»{293}.

Если родные и близкие шли искать и похоронить своих — их тоже хватали и расстреливали. Целую партию беременных и женщин с грудными детьми расстреляли в Симферополе за еврейским кладбищем. И тоже долго не закапывали.

Одна из самых страшных в мировой литературе книг: «Солнце мертвых», написана про Крым того времени Николаем Шмелевым{294}.

Впрочем, расстрелами не ограничились. Все бульвары в Севастополе были «украшены» сотнями повешенных. Офицеров вешали в полной форме, штатских — в одном белье, женщин — голыми. Иногда в задний проход убиваемым забивали разбитые бутылки или отрезали половые органы. Явно не для того, чтобы получить какие-то сведения, — это коммунисты так развлекались.

О погромах

Погромы — оружие тех, у кого нет в руках механизма государственной власти, кто озверел от творящихся ужасов, кто возлагал ответ за произошедшее не на кучку отщепенцев, а на народ как таковой.

Классическая байка: погромы организовывало «белое стадо горилл», а красные — друзья евреев и законности, они вырывали евреев из рук смерти. Так повествует и Н. Островский в своем романе «Как закалялась сталь», а современный Мелихов в «Исповеди еврея» взволнованно рассказывает, как злые «беляки» рубили евреев на части и сжигали их живьем, а вот красные наводили порядок и изучали чужие бесчинства. Такова официальная советская точка зрения, и она предельно далека от истины.

Для полной ясности сообщаю: еврейские погромы устраивали ВСЕ силы, участвовавшие в Гражданской войне 1917–1922 годов. Абсолютно ВСЕ. После революции коммунисты пытались обвинить в этом сраме только одну сторону и приложили для этого немало сил.

Выше я привел книги, изданные и переиздававшиеся сравнительно недавно и легко доступные читателю. А в 1920-е годы существовала буквально целая библиотека произведений на эту тему; книги эти практически никогда не переиздавались, потому что написаны они совершенно бездарно, в основном с целью пропаганды и уже много лет никому и ни за чем не нужны. Пропаганда началась еще в годы Гражданской войны и продолжалась потом{295}.

Любые политические события становились причиной вернуться к рассказу о евреях — жертвах погромов. В 1926 году один политический эмигрант, еврей Шварцбард, убивает в Париже другого политического эмигранта, Симона Петлюру. Причиной убийства становится месть за родственников, истребленных при погромах. Тут же вслед издается соответствующая книга{296}. Ответственность за погромы возлагается, ясное дело, только на один политический лагерь — на белых{297}, а часто и на конкретные яркие фигуры{298}. Издаются даже альбомы с фотографиями жертв погромов — часто по-настоящему страшные{299}.

В действительности как раз Белые армии из всех участников Гражданской войны 1917–1922 годов наиболее последовательно защищали законность. Добровольцы — люди из числа русских европейцев (среди них были и евреи) — единственные, кто вообще ни разу не устроил погромов. Учиняли их бравые союзники белых — то казаки, то махновцы, то еще какие-нибудь местные националисты. В чем белые не всегда были последовательны — не все командиры пресекали действия союзников достаточно быстро. Скажем, Дроздовский обычно не торопился наводить порядок, а были полевые командиры, готовые бросить добровольцев против казаков — чтобы немедленно остановить бессудную расправу. Свидетельств очень много, так много, что я не вижу возможности выделить какие-то отдельные работы. Информацию обо всем, что я отмечаю поневоле очень кратко, можно найти практически во всех воспоминаниях, во всех изданных документах Белых армий.

Есть множество свидетельств погромов, организованных и самими красными, а уж тем более самыми разными «батьками» и уж, конечно, маниакальным антисемитом Петлюрой. Ну вот хотя бы такой факт: 9-я дивизия Красной Армии разграбила и частично сожгла город Бахмут (ныне — Артемовск) под лозунгом: «Бей жидов и коммунистов!»

О погромах 1918–1921 годов можно уверенно сказать: они стали по-настоящему страшными. Теперь русские и украинцы не грабят евреев, не уничтожают их имущество, а стремятся убить их как можно больше. По разным данным, за этот период произошло от 887 до более 1500 погромов. Погибло от 50 до 120 тысяч евреев. Цифры расходятся, но не очень сильно, это вызывает доверие. Около 200 тысяч было ранено и искалечено. Тысячи женщин были изнасилованы. Около 50 тысяч женщин стали вдовами, около 300 тысяч детей остались сиротами{300}.

Евреев не просто убивают; совершаются чудовищные жестокости, кажущиеся порой совершенно неправдоподобными: людей сжигают живьем, забивают насмерть дубинками, рубят на части топорами, вливают в них ведрами воду. Остервенелые погромщики убивают младенцев на руках у матерей, целые семьи на глазах кормильцев, топят в сортирах стариков. Порой кажется, что они действительно обезумели, утратили все человеческое, превратились в шайку диких зверей, что по России катится вал буйнопомешанных и что единственный способ остановить эту публику — применять напалм и пулеметы.

Наверное, я бы и пришел к такому выводу, если бы… если бы эта информация не дополнялась кое-какой другой. Гражданская война унесла, по разным данным, от 3 до 5 миллионов жизней. То есть погибло примерно 3–5 % всего населения, в основном русского — то есть, говоря современным языком, русского, украинского и белорусского. После Гражданской войны 1917–1922 годов и появилось понятие «беспризорник», а было беспризорников несколько миллионов человек.

В общем, и методы, и итоги террора и погрома различаются мало.

Погромы за пределами России

Участие евреев в своей ненаглядной революции вызвало погромы во всех странах, охваченных смутой. В том числе в странах бывшей Австро-Венгрии. В 1918 году поляки и украинцы громили евреев во Львове, а евреи составили почти весь наличный состав местной Красной Армии. В 1919 году поляки и литовцы громили евреев в Вильно. Как и во Львове, это не один погром, а два разных, хотя и почти одновременных события: поляки не выступали вместе ни с украинцами, ни с литовцами.

Венгерская ССР пала после короткой, жестокой войны, повлекшей смерть до 70 тысяч человек. 1 августа коммунисты вышли из коалиционного правительства. Новое правительство распустило Красную Армию и отменило конституцию Венгерской Советской Республики.

Глава красной Венгрии Бела Кун бежал в Австрию, где был арестован. Его хотели выдать на расправу, но Ленин пригрозил, что расстреляет всех австрийских офицеров, попавших в царский плен в Первую мировую и еще находящихся на территории Советской России. В итоге Бела Кун прибыл в Москву. В освобожденном от белых Крыму он отыграется расстрелами беззащитных «контрреволюционеров» за поражение в Венгрии.

Он попадет в сумасшедший дом, его подлечат и пристроят трудиться в Коминтерн… А в конце концов в 1939 году Бела Куна забьют насмерть в НКВД за троцкизм. Жаль, не повесят голым на Севастопольском бульваре вместе с женой и обеими любовницами. Жаль. Добрые они, сталинские опричники из НКВД, гуманные не по делу.

А в Венгрии в 1919 году вспыхнут погромы. В Румынии погромы начнутся в 1927 году, когда в Трансильвании появится движение за присоединение к Советскому Союзу.

Серия погромов, часто очень страшных, произойдет в Польше и в странах Прибалтики в 1941 году: после того как Красная Армия уже займет эти государства, а потом будет вынуждена откатиться.

Слишком много евреев побежит навстречу этой армии: «Наши пришли!» Слишком много «еврейской молодежи» наденет красные нарукавные повязки и будет, с винтовками в руках, помогать Красной Армии и НКВД строить счастливую советскую жизнь. Одним из способов помощи станут доносы на соседей, не успевших спрятать военную форму Армии Крайовой, или на тех, кто прячет драгоценности.

Не буду еще раз описывать погром в Едвабно в 1941 году: один из вызванных этой еврейской позицией. Позицией предателей, если называть вещи своими именами.

Напомню лучше другие погромы, о которых то прочно забывают, то «вдруг» вспоминают, когда надо в очередной раз очернить Польшу и доказать, какая она скверная.

Это погром в Кракове 11 августа 1945 года и в Кельце 4 июля 1946-го. Обычно говорят, что погром вызвали рассказы о похищении евреями католических детей для ритуальных убийств. Этим пытаются скрыть, что евреи стали в послевоенной Польше мощным отрядом советских помощников. Помощников оккупантов, если называть вещи своими именами. В то время из НКВД евреев «вычистили» почти поголовно. А вот в польской «безопаске» на руководящих постах трудилось немало евреев. В том числе польских евреев.

В Польше ходили мрачные слухи о скором закрытии костелов — а синагоги стояли. Говорили и о закрытии «частного сектора», налоги все возрастали — а евреи, как «потерпевшие от холокоста», освобождались от налогов. Поляки были полуголодными — а у евреев было все в порядке.

11 августа 1945 года поляки ограбили несколько еврейских магазинов и мастерских, подожгли синагогу, — что было с их стороны, конечно, не хорошо. О числе погибших и раненых спорят до сих пор…

Официально правительство Польши заявило, что убит один человек, а пятеро жестоко избиты. Анна Цихопек, издавшая книгу в Историческом еврейском институте, пишет о пятерых погибших: ведь есть фотография похорон евреев, где видны 5 гробов! Хотя вообще-то документы указывают на гибель только одной женщины{301}.

Другой исследователь, Юлиан Квек, и тоже на основе документов, изданных в Историческом еврейском институте, утверждает, что была только одна жертва{302}.

Он вообще считает, что случившееся и назвать погромом будет неправильно.

Вот в Кельце спустя год был погром! 4 июля 1946 года было убито 47 евреев и ранено около 50. Погромщики выкрикивали и антисемитские, и антисоветские лозунги. Погром в Кельце вызвал массовую миграцию евреев из Польши… правда, «почему-то» не в Израиль, а в Британию.

После войны даже в Британии был погром: случай с III века уникальный. Произошел он в 1947 году, после убийства двух британских сержантов еврейскими террористами из банды «Иргун». Никого не убили, но морды нескольким евреям начистили. Как и во всех погромах, гнев погромщиков упал не на тех, на кого надо бы. Прекрасно понимая возмущение против террористов, отвращение к стреляющей из-за угла и взрывающей бомбы сволочи, замечу: в любом случае они били не тех. Это на сионистов-террористов надо было охотиться с вертолетов, применяя разрывные пули и отравляя колодцы.

>

Заключение. Как стать настоящим антисемитом, или Почему антисемит не должен становиться погромщиком

(Пособие для начинающего)

Погромы, как и все проявления варварства, совершенно отвратительное явление, кто бы кого ни громил. Хорошо, что в нашей стране и во всем христианском мире эта гадость уже позади — вместе с самосудами над конокрадами, судами Линча, вывешиванием рубашки молодой жены на забор и прочим гнуснейшим патриархальным маразмом.

Я же в заключение только задам один такой очень простой вопрос: а действительно ли погромщики ненавидят евреев? Полное впечатление, что они иудеев просто обожают, буквально жить без них не могут.

Ведь погромы, независимо от их причины, степени жестокости и масштаба, только пугают людей, укрепляют в желании сохранить свою культуру и преемственность от предков любой ценой.

Тот, кто уже готов был ассимилироваться, после погрома вполне может и передумать. Да что там «может»! Огромное число евреев обязательно передумает.

Так что погромщики — вовсе не антисемиты. Погромщики — это нежные любители евреев. Это люди, которые с огромными усилиями, даже с риском для жизни и здоровья стараются, чтобы евреи никуда не исчезли и продолжали существовать.

А еврейские погромщики — они таковы же? Несомненно! Выродки, убивавшие из-за угла британских солдат, очень старались, чтобы как можно большее число людей ненавидело и презирало евреев. И Мордухай был такой же. Множество персов после резни, устроенной им соплеменной гаремной сукой Эсфирь, стали ненавидеть евреев еще больше. А кто вообще не имел к иудеям определенного отношения или относился к ним хорошо, проникался совсем другими настроениями. Иногда я думаю, что современный антисемитизм Ирана идет из тех еще времен, от Мордухая.

А вот либералы — это настоящие антисемиты!

Там, где нет погромов, ограничений, насилия, жестокости, там евреи исчезают, как мокрый весенний снег под лучами апрельского солнца. Либералы говорят, что уважают евреев, но делают все необходимое, чтобы евреев становилось все меньше и меньше.

Лично я славлюсь логикой и либерализмом. Если надо «бить и спасать», я лучше буду спасать, чего желаю и читателям. Независимо от их национальности. Давайте славиться либерализмом вместе? Право же, без погромов и любого насилия жить на Земле станет приятнее. А если для вас это важно, дорогой читатель, при последовательной власти либералов и евреев на Земле скоро не будет.

>

Комментарии

id="c_1">

1 Наумов И., Флегон С. Русский антисемитизм и евреи. Лондон: Флегон-пресс, 1968. C. 51.

id="c_2">

2 Там же. С. 51.

id="c_3">

3 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_4">

4 Флейшман Л. У неиссякаемого источника великой ненависти // Лехаим. 2001. № 11. С. 22.

id="c_5">

5 Бабель И. Э. Избранное. М.: Гослитиздат, 1957. C. 156.

id="c_6">

6 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 239.

id="c_7">

7 Там же. С. 343.

id="c_8">

8 Абаев В. И. Перевод персидского текста Большой, или Бехистунской, надписи // Хрестоматия по истории Древнего мира. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1950. С. 255–263.

id="c_9">

9 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 541–542.

id="c_10">

10 Татищев В. Н. История Российская. В 7 т. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_11">

11 Шульгин В. В. Что нам в них не нравится. М., 1993. С. 125.

id="c_12">

12 Сегель А. Я. Как человек стал великаном. М.: Детгиз, 1967.

id="c_13">

13 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. I. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166.

id="c_14">

14 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 10.

id="c_15">

15 Там же.

id="c_16">

16 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 411. № 170.

id="c_17">

17 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. II, С. 89.

id="c_18">

18 Бикерман Э. Дж. Евреи в эпоху эллинизма. М. — Иерусалим, 2000. С. 259 сл.

id="c_19">

19 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве. 1994. II. С. 65.

id="c_20">

20 Там же. II. С. 65.

id="c_21">

21 Там же. I. 25 (223).

id="c_22">

22 Страбон. География. М., 1994.

id="c_23">

23 Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим, Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. I. С. 311).

id="c_24">

24 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2. С. 391. Приложение I, 14.

id="c_25">

25 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 224.

id="c_26">

26 Там же. С. 229.

id="c_27">

27 Там же. С. 229–230.

id="c_28">

28 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000.

id="c_29">

29 Кристи А. Подвиги Геркулеса // Кристи А. Избранные произведения. Т. 15. Новосибирск: Гермес, 1994. С. 398.

id="c_30">

30 Ветхий Завет. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991. С. 832.

id="c_31">

31 Там же. С. 832.

id="c_32">

32 Там же.

id="c_33">

33 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 224.

id="c_34">

34 Большой путеводитель по Библии. М.: Республика, 1993. С. 400.

id="c_35">

35 Напрашивается аналогия «на уровне бреда» — Илья Рахлин, которого 29 августа 1991 года на Красной площади зашибло откинувшимся танковым люком.

id="c_36">

36 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 249.

id="c_37">

37 Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Заветов. Канонические. М.: Российское библейское общество, 1997. С. 1009.

id="c_38">

38 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. C. 82.

id="c_39">

39 История еврейского народа. От эпохи патриархов до восстания Бар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим: Библиотека-Алия, 2000. С. 265.

id="c_40">

40 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 22.

id="c_41">

41 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 373.

id="c_42">

42 Historia Ludzi 1 klasa gimnazjum. Od czasow najdawniejeszych do pierwszych odkryc geograficznych. Krakow, Znak, 2000. С. 166–181.

id="c_43">

43 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 18.

id="c_44">

44 Там же. С. 19.

id="c_45">

45 История еврейского народа. От талмудической эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. С. 24.

id="c_46">

46 Боголюбский Н. П. Богословие в апологетических чтениях. М.: Изд-во братьев Сытиных, 1915. C. 199.

id="c_47">

47 Страбон. География. М., 1994.

id="c_48">

48 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 1. С. 400 сл. Прим. к № 166. Т. I. Часть 1. С. 273. № 101.

id="c_49">

49 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 9.

id="c_50">

50 Геродот. История. М.: Ладомир, АСТ, 1999. С. 79.

id="c_51">

51 Флавий И. Иудейская война. Минск: Беларусь, 1991. Т. II. С. 18.

id="c_52">

52 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_53">

53 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 1. С. 319. № 396.

id="c_54">

54 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э. Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_55">

55 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 57. № 437.

id="c_56">

56 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_57">

57 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002. Т. II. Часть 2, 58. Прим. к № 437.

id="c_58">

58 Там же.

id="c_59">

59 Пучи М. Еврейское восстание в Египте в период правления императора Траяна // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Открытый университет. Израиль, 1999. С. 258.

id="c_60">

60 Евсевий. Церковная история. М., 1982. С. 2–3.

id="c_61">

61 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. / Пер. О. Л. Левинской. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа (Против Апиона). / Пер. А. В. Вдовиченко. (Серия «Библиотека Флавиана». Выпуск 3.) М. — Иерусалим: Гешарим — Еврейский университет в Москве, 1994. С. 11.

id="c_62">

62 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000. С. 80.

id="c_63">

63 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. М. — Иерусалим, 2002.

id="c_64">

64 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_65">

65 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_66">

66 Краткая еврейская энциклопедия, том 3, www.eleven.co.il

id="c_67">

67 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио. М.: АСТ, 2000.

id="c_68">

68 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_69">

69 Талмуд. М.: Эксмо, 2006. С. 56.

id="c_70">

70 Бюттнер Т. История Африки с древнейших времен. М., 1981. С. 195.

id="c_71">

71 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_72">

72 Смолвуд М. Евреи под властью Рима. // Евреи в Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). Тель-Авив: Изд-во Открытого ун-та, 1999. С. 197.

id="c_73">

73 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_74">

74 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_75">

75 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники».) Л.: Наука, 1969. Т. II.

id="c_76">

76 Светоний. Божественный Веспасиан // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1993.

id="c_77">

77 Флавий И. Иудейская война. Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_78">

78 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 299, 307.

id="c_79">

79 Война сынов Света против сынов Тьмы // Тексты Кумрана / Пер. Амусина И. Д. Вып. 1. М., 1971. С. 208.

id="c_80">

80 Юревич Д. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. Спб.: Аксион эстин, 2004.

id="c_81">

81 Евсевий. Церковная история. М., 1982.

id="c_82">

82 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_83">

83 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 329.

id="c_84">

84 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994. С. 326.

id="c_85">

85 Там же. С. 311.

id="c_86">

86 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_87">

87 Годблат Д. Евреи Земли Израиля в 70–132 годах // Евреи Римской империи в эпоху Талмуда (период Мишны — с 70 по 220 г. н. э.). С. 76.

id="c_88">

88 Светоний. Божественный Тит // Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. М., 1993.

id="c_89">

89 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_90">

90 Там же.

id="c_91">

91 Подборка талмудических преданий, посвященных столкновению с Римом («Эха Раба», «Трактат Таанит», 4 и «Трактат Гитин», 57 и др.), приводится в русском переводе в сборнике «Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей». С. 246–256 и сл.

id="c_92">

92 Анский С. А. Из легенд о Мстиславском деле // Пережитое. Сборник, посвященный общественной и культурной жизни России. СПб., 1910. Т. 2. С. 257.

id="c_93">

93 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950.

id="c_94">

94 На просьбы Плиния, желавшего, чтобы в Вифинию прислали архитектора из столицы, Траян отвечал: «Архитекторов мне едва хватает в Риме для работ, производимых в Риме и поблизости от него». Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший). Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну»). 1-е изд. М. — Л., 1950. С. 40.

id="c_95">

95 Гиро П. Быт и нравы древних римлян. Смоленск, 2002. С. 24.

id="c_96">

96 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 165.

Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994.

id="c_97">

97 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 78–79.

id="c_98">

98 Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 38.

id="c_99">

99 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 60. Прим. к № 437.

id="c_100">

100 Дан И. Раскрытие «Тайны мира»: Зарождение тайной еврейской мистики // Вестник еврейского университета. № 3 (21). С. 226.

id="c_101">

101 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 79.

id="c_102">

102 «Международная еврейская газета». Январь 2004. № 450–451. С. 2.

id="c_103">

103 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 23.

id="c_104">

104 (Божественный Юлий, 84, 5).

id="c_105">

105 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 24.

id="c_106">

106 Филон. О посольстве к Гаю // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М. — Иерусалим, 1994. С. 2.

id="c_107">

107 Флавий И. Иудейская война. Харьков, Фолио; М.: АСТ, 2000.

id="c_108">

108 Буассье Г. Оппозиция при цезарях // Буассье Г. Собрание сочинений в 10 т. Том второй. М., 1993. С. 33.

id="c_109">

109 Ювенал. Сатиры. М. — Л.: Academia, 1937.

id="c_110">

110 Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), Панегирик Траяну // Письма Плиния Младшего. / Пер. М. Е. Сергеенко (кн. I–VI, X), А. И. Доватура (кн. VII–IX), В. С. Соколова («Панегирик Траяну») 1-е изд. М.-Л., 1950.

id="c_111">

111 Там же.

id="c_112">

112 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. I. Часть 1. С. 512, № 231.

id="c_113">

113 Корнелий Тацит. Сочинения. В 2-х т. (Серия «Литературные памятники»). Л.: Наука. 1969. Т. II.

id="c_114">

114 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 262–264. № 506.

id="c_115">

115 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_116">

116 Там же.

id="c_117">

117 Там же.

id="c_118">

118 Мороз Е. Н. Евреи в конфликте цивилизаций. М., 2007.

id="c_119">

119 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С 16. № 403.

id="c_120">

120 римляне

id="c_121">

121 История евреев Эрец-Исраэль в талмудическую эпоху. Т. I. Иерусалим, 1994.

id="c_122">

122 Бар Иохай

id="c_123">

123 Там же.

id="c_124">

124 Выступления Златоуста, посвященные отношению к евреям, традиционно собираются в книгу «Восемь проповедей против евреев». Первый английский перевод этой работы: Paul W. Harkins, Saint John Chrysostom, Eight discourses against judaizing christians (The Catolic University of America Press, Washington, D.C., 1979). Русский перевод помещен на сайте библейского общества: http://www.biblicalstudies.ru/Lib/Father4/IoZlat3.html

id="c_125">

125 Комментарии к словам из Евангелия от Луки (19:27).

id="c_126">

126 The Jews in Roman Imperial Legislation. Edited with Introduction, Translation and Commentary by Annon Linder. Detroit, Jerusalem, 1987. Р. 64–66.

id="c_127">

127 Греческие авторы о евреях и иудаизме. Введения и комментарии Менахема Штерна. Русское издание под научной и литературной обработкой Н. В. Брагинской. Т. II. Часть 2. С. 166. № 480.

id="c_128">

128 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим — Москва: Иерусалим, 1998. С. 31.

id="c_129">

129 Прокопий Кесарийский. Война с готами. / Пер. С. П. Кондратьева. М., 1950.

id="c_130">

130 Феофилакт Симокатта. История. М.: Арктос, 1996.

id="c_131">

131 Антиох Стратиг. Пленение Иерусалима персами в 614 г. (Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии. Кн. IX. / Груз. текст исследовал, издал, перевел и арабское извлечение приложил Н. Марр. СПб., 1909)

id="c_132">

132 Ачкинази В. В. Крымчаки. Историко-этнографический очерк. Симферополь, 2000. С. 57.

id="c_133">

133 Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. Берлин — Петербург — Москва, 1923. С. 7–8.

id="c_134">

134 Очерк истории еврейского народа. Том 1. Под ред. проф. Ш. Этингера. Библиотека-Алия. Иерусалим, 1994. С. 267–268.

id="c_135">

135 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 249.

id="c_136">

136 Тюменев А. И. Евреи в древности и в Средние века. ПТг.: Госиздат, 1922. С. 276.

id="c_137">

137 Вебер Г. Всеобщая история в 12 томах. Т. V. М.: Изд-во Солдатенкова, 1893. C. 487–488.

id="c_138">

138 Тьерри О. Избранные сочинения. М.: Соцэкгиз, 1937. С. 247.

id="c_139">

139 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1997. С. 419.

id="c_140">

140 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Издательский дом в Москве «Имидж», 1994. С. 135.

id="c_141">

141 Иванов В. Д. Русь Великая. М.: Современник, 1992. С. 243.

id="c_142">

142 Трахтенберг Д. Дьявол и евреи. Средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. Гешарим: Москва, Иерусалим, 1998. С. 117.

id="c_143">

143 Само по себе обвинение в казни Христа звучит уже абсурдом. И потому, что казнила Христа римская власть, о чем превосходно известно, и потому, что дико возлагать ответственность на людей XII века за то, что произошло за 1100 лет до их рождения.

Это похоже на попытку современных людей отомстить даже французам за 1812 год или монголам за сожжение Киева и Владимира в XIII веке.

id="c_144">

144 Yossef Bodansky. «Islamic Anti-Semitism as a Political Instrument» Co-Produced by The Ariel Center for Policy Research and The Freeman Center for Strategic Studies, 1999.

id="c_145">

145 Татищев В. Н. История Российская в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 253.

id="c_146">

146 Буровский А. М. Евреи — передовой народ Руси. М., 2010.

id="c_147">

147 Краткая еврейская энциклопедия. Т. 4. Иерусалим: Об-во по исследованию еврейских общин, 1982. С. 280.

id="c_148">

148 Татищев В. Н. История Российская: в 7 томах. Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. C. 129.

id="c_149">

149 Карамзин Н. М. История Государства Российского. Т. IV. М.: Наука. С. 45.

id="c_150">

150 Там же. С. 89.

id="c_151">

151 Рабинович М. Г. Судьбы вещей. М.: Детгиз, 1973. C. 546.

id="c_152">

152 Еврейская энциклопедия. Т. 6. С. 712.

id="c_153">

153 Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Имидж, 1994. C. 310.

id="c_154">

154 Грушевський М. Исторiя України, приладжена до програми вищих початкових шкiл нижчих класiв шкiл середнiх. Київ: Варта, 1993. С. 136.

id="c_155">

155 Швидько Г. К. Исторiя України. XVI–XVIII столiття. К.: Генеза, 1997. С. 148–183.

id="c_156">

156 Там же. С. 158–161.

id="c_157">

157 Там же. С. 135–137.

id="c_158">

158 Там же. С.155.

id="c_159">

159 Там же. С. 148.

id="c_160">

160 Швидько Г. К. Указ. соч. С. 315.

id="c_161">

161 Там же. С. 310.

id="c_162">

162 Там же. С. 316.

id="c_163">

163 Historia Ludzi 2 klasa gimnazjum. Od Renesansu do rewolucji radyiernikowej. Krakow. Znak. 2001. С. 110.

id="c_164">

164 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974. С. 9–10.

id="c_165">

165 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: Изд-во «Мет», 2000. С. 330.

id="c_166">

166 Базили К.-М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М., 1962. С. 89.

id="c_167">

167 Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону.: 2002.

id="c_168">

168 Буровский А. М. Правда о еврейском засилье. М., 2010.

id="c_169">

169 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). C. 611.

id="c_170">

170 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. C. 562.

id="c_171">

171 Там же.

id="c_172">

172 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 256.

id="c_173">

173 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_174">

174 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562.

id="c_175">

175 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 1. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 826.

id="c_176">

176 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 222.

id="c_177">

177 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 12. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон). С. 613.

id="c_178">

178 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_179">

179 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_180">

180 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 63.

id="c_181">

181 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9.

id="c_182">

182 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 340.

id="c_183">

183 Материалы для истории антиеврейских погромов в России / Под ред. и со вступит. словом С. М. Дубнова, Г. Я. Краснова-Адмони. Пг., 1919. Т. 1. С. 340.

id="c_184">

184 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 4.

id="c_185">

185 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 59.

id="c_186">

186 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 57.

id="c_187">

187 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988. Т. 4. С. 427.

id="c_188">

188 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. с. 172–173.

id="c_189">

189 Жаботинский В. Введение // Бялик Х. Н. Песни и поэмы. СПб.: Изд-во Зальцман, 1914. С. 43.

id="c_190">

190 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 377.

id="c_191">

191 Бухбиндер Н. А. Еврейское рабочее движение в Гомеле (1890–1905) // Красная летопись. 1922. № 2–3. С. 69.

id="c_192">

192 Локшин А., Душенко К. Русские политические цитаты от Ленина до Ельцина. Что, кем и когда было сказано. М., 1996 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 220.

id="c_193">

193 Шульгин В. В. Что «нам» в «них» не нравится. СПб.: Вече, 1993.

id="c_194">

194 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 362–408.

id="c_195">

195 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 215–216.

id="c_196">

196 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 827.

id="c_197">

197 Короленко В. Г. Дом № 13 // Собр. соч.: В 9 т. М.: Худож. литература, 1995. С. 422.

id="c_198">

198 Кишиневский погром: обвинительный акт // Освобождение. Штутгарт, 1903. № 9. С. 326.

id="c_199">

199 Raisin M. A History of the jews in Modern Times. New York: Herbert Publishing Company, 1923. Р. 163.

id="c_200">

200 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1934. Т. 3. С. 53.

id="c_201">

201 Там же. 1933. Т. 1. С. 106.

id="c_202">

202 Прайман Л. Погромы и самооборона // «22». 1986. № 51. С. 173.

id="c_203">

203 Лесин А. Эпизоды из моей жизни // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944.

id="c_204">

204 Маркиш Д. О еврейской ненависти к России // «22». 1984. № 38. С. 216.

id="c_205">

205 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 562–563.

id="c_206">

206 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 372.

id="c_207">

207 Санкт-Петербургские ведомости. 1903. 24 апр. С. 5.

id="c_208">

208 Кроль М. А. Страницы моей жизни. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. Т. 1. С. 302.

id="c_209">

209 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 371–372.

id="c_210">

210 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 612.

id="c_211">

211 Пасманик Д. С. Русская революция и еврейство (Большевизм и иудаизм). Париж, 1923. С. 142.

id="c_212">

212 Международная еврейская газета. 1992. Март. № 6 (70). С. 303.

id="c_213">

213 Кроль М. Кишиневский погром 1903 года и Кишиневский погромный процесс // Еврейский мир. Сборник II. Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944. С. 279.

id="c_214">

214 Там же. С. 280.

id="c_215">

215 Л. Н. Толстой о евреях / Предисл. О. Я. Пергамента. СПб.: Время, 1908. С. 7.

id="c_216">

216 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 92.

id="c_217">

217 Там же. С. 93.

id="c_218">

218 Там же.

id="c_219">

219 Там же. С. 94.

id="c_220">

220 Там же.

id="c_221">

221 Там же. С. 96.

id="c_222">

222 Куприн А. И. Обида. Истинное происшествие // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С.97.

id="c_223">

223 Куприн А. И. Гамбринус // Куприн А. И. Собр. соч. М.: Художественная литература, 1958. Т. 4. С. 180.

id="c_224">

224 Померанц Г. С. Парадоксы модернизации // Человек. 1991. № 1. С. 168.

id="c_225">

225 Геллер А. Вселенная за пределом догмы. Советская научная фантастика. Лондон: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 54.

id="c_226">

226 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Об-во по изучению еврейских общин, 1992. Т. 6. С. 533.

id="c_227">

227 Там же. 1993. Т. 7. С. 347.

id="c_228">

228 Зельцер А. Погром в Балте // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). С. 568.

id="c_229">

229 Карманная еврейская энциклопедия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. С. 139.

id="c_230">

230 Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. London: Overseas publications interchange Ltd, 1986.

id="c_231">

231 Grundriss der Geschichte. Band 2. Neuzeit seit 1789. Stuttgart-Dusseldorf-Berlin-Leipzig, Ernst Klett Schulbuchverlag, 2001. S. 206.

id="c_232">

232 Элен Каррер 'Анкосс. Расколотая империя. Национальный бунт в СССР. Лондон: Oversear publications interchange Ltd, 1982. С. 78.

id="c_233">

233 Solschenizin A. November sechzehn. Munchen — Zurich. Piper, 1986. S. 1149.

id="c_234">

234 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 335.

id="c_235">

235 Франс А. Бойня в России // Франс А. Рассказы. М.: Госиздат худож. литературы, 1954. С. 141.

id="c_236">

236 Марк Твен. Соединенные Линчующие Штаты // Марк Твен. Собр. соч.: В 12 т. М.: Госиздат худож. литературы, 1961. Т. 11. С. 470.

id="c_237">

237 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 190.

id="c_238">

238 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 191–192.

id="c_239">

239 Клименко М. Я. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001. С. 192.

id="c_240">

240 Там же. С. 193.

id="c_241">

241 Мериме П. Крепостное право и русская литература. «Записки русского охотника». Сочинение Ивана Тургенева // Мериме П. Соб. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1963. Т. 5. С. 194.

id="c_242">

242 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004.

id="c_243">

243 Шелдон С. Узы крови. М., 1994.

id="c_244">

244 Кроль М. Национализм и ассимиляция в еврейской истории // Еврейский мир: Ежегодник на 1939 год. Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, 1939. C. 188–189.

id="c_245">

245 Паркс Дж. Евреи среди народов. Обзор причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932. С. 41.

id="c_246">

246 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 198.

id="c_247">

247 Там же. С. 178.

id="c_248">

248 Державин Г. Р. Мнение об отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта евреев // Державин Г. Р. Соч.: В 9 т. / С объяснительными примеч. Я. Грота. СПб.: Изд-во Академическое, 1876. Т. VI. С. 198.

id="c_249">

249 Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. Происхождение еврейского вопроса в России: 1772–1825. М.; Иерусалим: «Гешарим» — Мосты культуры, 2000. С. 6.

id="c_250">

250 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 172.

id="c_251">

251 Там же. С. 174–175.

id="c_252">

252 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 174.

id="c_253">

253 Гиляровский В. А. Мои скитания // Гиляровский В. А. Соч.: В 4 т. М.: Изд-во «Правда», 1967. Т. 1. С. 181.

id="c_254">

254 Шолом-Алейхем. С ярмарки // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Том 3. М.: Худлит, 1960. С. 370.

id="c_255">

255 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 618.

id="c_256">

256 Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795–1995). М.: Русский путь, 2001. Ч. I. С. 178.

id="c_257">

257 Деникин А. И. Путь русского офицера. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1953. С. 284.

id="c_258">

258 Дикий А. Русско-еврейский диалог. М.: Витязь, 1995. С. 7.

id="c_259">

259 Булгаков С. Н. Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели) // Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 424.

id="c_260">

260 Митрофанов Г. Марксизм как ветхозаветный хилиазм // Посев. 2002. № 2. С. 24.

id="c_261">

261 Померанц Г. С. Квадрильон // Померанц Г. С. Неопубликованное. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1972. С. 102.

id="c_262">

262 Там же. С. 128.

id="c_263">

263 Солженицын А. И. Образованщина // Из-под глыб. Сборник статей. Париж: YMCA-Press, 1974.

id="c_264">

264 Сендеров В. А. Россия без интеллигенции // Посев. 1994. № 1. С. 17.

id="c_265">

265 Локшин А. Klier J. D. Imperial Russia’s Jewih Question, 1855–1881. Cambridge University press, 1995. Клир Дж. Д. Еврейский вопрос в Российской империи, 1855–1881. Кембридж, 1995 // Вестник еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (13). C. 218.

id="c_266">

266 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) C. 835.

id="c_267">

267 Буровский А. М. Сибирская жуть-3. М.: Олма-Пресс, 2001. C. 238.

id="c_268">

268 Бердников Л. П. Вся красноярская власть. Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1995. C. 81.

id="c_269">

269 Маршак С. Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М.: Художественная литература. 1960. Т. 4. С. 355.

id="c_270">

270 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_271">

271 Эскин А. «Возвращение». 1991. №№ 3–4. С. 42.

id="c_272">

272 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 370.

id="c_273">

273 Агурский М. Совместим ли сионизм и социализм? // «22». 1984. № 36. С. 130.

id="c_274">

274 Фрумкин Я. Г. Из истории русского еврейства. Воспоминания, материалы, документы. // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 года. Нью-Йорк: Союз русских евреев, 1960. С. 7.

id="c_275">

275 Дейч Л. Роль евреев в русском революционном движении. М.; Л.: ГИЗ, 1925. Т. 1. С. 83–185.

id="c_276">

276 Там же. С. 56.

id="c_277">

277 Там же.

id="c_278">

278 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 3. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон.) С. 336.

id="c_279">

279 Там же. С. 618.

id="c_280">

280 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России: В 2 т. Л.: Тип. кооп. об-ва, 1927. Т. 2. С. 218.

id="c_281">

281 Слиозберг Б. Г. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, б/изд-ва, 1933. Т. 2. С. 156.

id="c_282">

282 Еврейская энциклопедия в шестнадцати томах. М.: Терра-Terra, 1991. Т. 10. (Репринтное издание Общества для научных еврейских знаний и изд-ва Брокгауз — Ефрон).

id="c_283">

283 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 396.

id="c_284">

284 Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1993. Т. 7. С. 398.

id="c_285">

285 Федотов Г. П. Лицо России. Париж: YMKA-Press, 1967. С. 113–114.

id="c_286">

286 Рубинштейн А. От Герцля до Рабина и дальше. Сто лет сионизма. Минск: изд-во «Мет», 2000. С. 160–161.

id="c_287">

287 Аронов А. Принципы пролетарского сионизма. Пг.: А. Р. Грушкин, 1917; Шварцман М. С. Община и сионисты. Пг.: Восток, 1917; Инструкции Сионистской организации в Севастополе. Севастополь: Севастопольской городской сионистский комитет, 1918; Гепштейн С. К. Пути еврейской революции. Пг.: Герцлия, 1918; «Геховер» — Всероссийская сионистская организация учащейся молодежи. Устав. Пг.: Кадима, 1917.

id="c_288">

288 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983. С. 44–45.

id="c_289">

289 Разрушение храма Христа Спасителя. London: Overseas publications interchange Ltd, 1985. С. 264–265.

id="c_290">

290 Бикерман И. М. Россия и русское еврейство // Россия и евреи. Paris: YMKA-Press, 1978. С. 74.

id="c_291">

291 Хейфец М. Место и время (еврейские заметки). Франция: Третья волна, 1983.

id="c_292">

292 Ландау Г. А. Революционные идеи в еврейской общественности // Россия и Евреи. Париж: YMKA-Press, 1978. С. 110.

id="c_293">

293 Шамбаров В. Е. Белогвардейщина. М.: Алгоритм, 1999. С. 530.

id="c_294">

294 Шмелев Н. В. Солнце мертвых. М.: Согласие, 2000.

id="c_295">

295 Мозин М. В кровавом чаду. К истории добровольческой погромщины. Киев: Киевский горком ЕСДРП (Поалей-Цион), 1920; Ленинградский С. Кто и за что устраивал погромы над евреями? М.: Красная новь, 1924.

id="c_296">

296 Красный П. Трагедия украинского еврейства (к процессу Шварцбарда). Харьков: Госиздат Украины, 1928.

id="c_297">

297 Булацель А. На родину из стана белых. М.: Гослитиздат, 1924; Кантор Е. Д. Белые: рассказ о страшных делах. М.: Красная новь, 1924.

id="c_298">

298 Заславский Д. О. Рыцарь черной сотни В. В. Шульгин. Л.: Былое, 1925.

id="c_299">

299 Островский З. С. Еврейские погромы. Альбом иллюстраций погромного периода, 1918–1921. М.: Худож. печать, 1924; Островский З. С. Еврейские погромы 1918–1921. Альбом. М.: Школа и книга, 1926.

id="c_300">

300 Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. С. 7.

id="c_301">

301 Cichopek А. Pogrom-ydow w Krakowie, 11 sierpnia 1945 r. // — ydowski Instytut Historyczny, nr 1/2000. str. 87.

id="c_302">

302 Kwiek J. Wydarzenia anty-ydowskie 11 sierpnia 1945 r. w Krakowie: dokumenty. // Biuletyn ydowskiego Instytutu Historycznego, nr 1/2000 str. 77–89.

Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх