Бой в Коралловом море

Первым боем авианосцев стало сражение в Коралловом море 3–8 мая 1942 года. Однако оно вполне могло произойти на 4 месяца раньше в центральной части Тихого океана вблизи острова Уэйк. Дело в том, что сразу после начала войны японцы попытались захватить Уэйк, который считался важным форпостом на пути между Оаху и Гуамом. Эта плохо организованная попытка 13 декабря 1941 года была отбита с большими потерями для японцев. Тогда японское командование решило нанести более сильный удар, поэтому 16 декабря из состава авианосного соединения адмирала Нагумо, возвращавшегося после атаки Пёрл-Харбора, были выделены авианосцы «Сорю» и «Хирю» в сопровождении 2 тяжелых крейсеров и 2 эсминцев, чтобы поддержать вторую попытку высадки на Уэйк. Японцы даже не подозревали, что в это время американский авианосец «Саратога» вместе с 3 тяжелыми крейсерами и 5 эсминцами тоже направлялся к этому острову, чтобы перебросить туда эскадрилью истребителей морской пехоты. 22 декабря в момент начала высадки японцев на Уэйк американцы находились совсем недалеко и вполне могли нанести внезапный удар по японским авианосцам. Более того, они вполне могли буквально на следующий день перебросить туда авианосец «Энтерпрайз» и получить заметное превосходство над японским соединением. Конечно, не все обстояло так просто, требовалось еще организовать разведку и обнаружить японцев, но американский флот упустил реальные шансы на победу, которая могла сгладить негативные последствия Перл-Харбора. Однако временно командовавший Тихоокеанским флотом адмирал Пай отозвал «Саратогу», и первого боя авианосцев пришлось ждать еще 4 месяца. В результате он состоялся там, где этого никто не планировал, и тогда, когда этого никто не ждал.

Дело в том, что после оглушительных успехов начала войны многие японские военные просто потеряли голову. Снова начались разговоры о вторжении в Австралию, причем, что было характерно для Японии и только для Японии, главными сторонниками такой операции выступали младшие офицеры, а старшие далеко не всегда находили в себе силы противостоять этому давлению. Наверное, свежи были в памяти майорские мятежи 1930-х годов. Помните прелестную сцену из фильма «Тора! Тора! Тора!», когда какой-то капитан-лейтенант орет в лицо адмиралу Нагумо: «Отступать, не нанеся удар, это позор!» И адмирал, вместо того, чтобы посадить наглеца на N суток, мямлит что-то невнятное и оправдывается. Вот и здесь первую скрипку играл капитан 1-го ранга Томиока из Морского генерального штаба, а адмиралы только вяло отбивались.

Несколько неожиданно против выступила армия, в планы которой не входила оккупация Австралии. Армейское командование вполне резонно утверждало, что у него просто нет сил для такой операции. Флот полагал, что для завоевания Австралии хватит 3 дивизий, армия оценивала необходимые силы в 10 дивизий, против оказался даже такой ультраястреб, как премьер-министр генерал Тодзио. Армия считала главным полем приложения своих сил Китай и, возможно, Россию. Австралийские пустыни ее не интересовали. И все-таки не в меру энергичные младшие офицеры флота довели дело до серьезного обсуждения и вынесли вопрос на заседание императорской ставки 14 февраля 1942 года, причем было предложено высадиться в Австралии, Новой Каледонии, на Фиджи и Самоа одновременно. Капитан 1-го ранга Томиока продолжал настаивать на своем плане даже после того, как армейцы назвали это полной ахинеей.

Вероятно, тогда и были посеяны зерна принципиальных разногласий между армией и флотом относительно стратегических целей на юге Тихого океана. Армия намеревалась наступать в направлении Новой Британии и Новой Гвинеи (операция МО), флот — через Соломоновы острова на Фиджи и Самоа (операция FS). Длину оборонительного периметра и протяженность коммуникаций ни в том, ни в другом случае никто не рассматривал. В общем, армия и флот фактически пытались вести две самостоятельные войны, что при ограниченных японских ресурсах было крайне рискованно. Во всяком случае, от наступления на Новой Гвинее флот открещивался всеми силами, но несколько раз императорская ставка заставляла моряков поддерживать действия армейцев. Именно армия оккупировала Лаэ и Саламауа, после чего как-то неожиданно оказалось, что удерживать их крайне сложно, а тут еще американские авианосцы в марте 1942 года нанесли удар по японским позициям. Налет был осуществлен весьма оригинально: авианосцы маневрировали в заливе Папуа возле южного побережья Новой Гвинеи, их самолеты пересекли весь остров и бомбили цели на его северном берегу. В результате армия решила захватить Порт-Морсби, чтобы обезопасить себя в дальнейшем от подобных неожиданностей и попытаться начать оказывать давление на Австралию.

Флот имел свой собственный взгляд на стратегию действий в этом районе. По мнению моряков, вполне достаточно было установить контроль над Соломоновыми островами, которые и образовали бы южный фас оборонительного периметра империи. Для этого был занят Рабаул, после чего флот начал готовить небольшие десанты на острова Гуадалканал и Тулаги, чтобы построить там аэродром и базу гидросамолетов. Еще раз подчеркнем: флот планировал именно мелкие операции местного значения, так как в это время уже началась подготовка операции у Мидуэя, которая должна была завершиться генеральным сражением и уничтожением остатков американского флота. Японцы и так уже выскочили за границы, намеченные до начала военных действий, а дальнейшие операции становились все более авантюристичными.

Итак, в то время, когда японский флот готовится бросить все силы в битву у Мидуэя, которая планировалась как вожделенное генеральное сражение, армия требует от него поддержать операции в юго-западной части Тихого океана (операцию МО). Адмирал Ямамото совершенно не верил, что именно там разыграется решающая битва, и тем не менее он рискнул ослабить свои силы на направлении главного удара, чтобы поддержать захват Порт-Морсби и оккупацию Тулаги. Эта операция казалась ему такой легкой, что он разрешил ее. Кроме того, операцию проводила армия, от флота требовалось лишь поддержать ее. Хотя у Ямамото имелись определенные опасения, дух остальных японских морских офицеров был как никогда высок, похоже, они уверовали в свою непобедимость. Этот самый дух и подвел японцев, потому что они затеяли слишком много операций одновременно, будучи совершенно уверены, что повсюду успеют и везде справятся. Но в данном случае выяснилось, что они никуда не успели и нигде не справились. И, словно всего этого было мало, флот параллельно затевает операцию RY, небольшую по масштабам, но тем не менее отвлекающую еще часть сил. Целью этой операции был захват островов Науру и Оушен. В общем, японские армия и флот затеяли две параллельные операции с совершенно различными целями и наступали по расходящимся направлениям.

В этой операции впервые наглядно и ярко проявилось нездоровое пристрастие японцев к дроблению сил, впрочем, когда пытаешься разом поймать трех зайцев, наверное, иначе действовать не получится. Вопрос только в том, можно ли так поступать в принципе. Для этого как минимум требуется безукоризненная работа связи, чего японцы не могли добиться до самого конца войны. Руководил проведением операции МО вице-адмирал Иноуэ, который находился на борту легкого крейсера «Касима», стоявшего в Рабауле. Как он мог контролировать 7 независимых соединений, сформированных для этой операции?

Группа захвата Порт-Морсби:

Ударная группа (контр-адмирал Кадзиока)

1 легкий крейсер, 6 эсминцев

Транспортная группа (контр-адмирал Абэ)

1 минный заградитель, 12 транспортов

Соединение непосредственной поддержки

Легкий авианосец «Сёхо» (8 истребителей А6М2, 4 истребителя А5М, 6 торпедоносцев B5N2), 1 эсминец Группа поддержки (контр-адмирал Гото), 4 тяжелых крейсера

Группа захвата Тулаги (контр-адмирал Сима)

2 эсминца, 2 минных заградителя, 1 транспорт

Группа прикрытия (контр-адмирал Марумо)

2 легких крейсера, 1 авиатранспорт

Ударное соединение (вице-адмирал Такаги)

5-я дивизия авианосцев (контр-адмирал Хара): «Сёкаку» (18 истребителей А6М2, 20 пикировщиков D3A1, 19 торпедоносцев B5N2, а также 3 истребителя А6М2 для авиакорпуса «Тайнань» в Рабауле), «Дзуйкаку» (20 истребителей А6М2, 22 пикировщика D3A1,22 торпедоносца B5N2, а также 5 истребителей А6М2 для авиакорпуса «Тайнань» в Рабауле); 5-я дивизия крейсеров (вице-адмирал Такаги) — 2 тяжелых крейсера; 6 эсминцев

Японцы ожидали ответной реакции противника на попытку захвата Порт-Морсби. Именно для отражения ответного удара и было отправлено с Трука Ударное авианосное соединение. Кстати, в его задачи после уничтожения американских сил в Коралловом море входили налеты на австралийские города Куктаун, Таунсвилль и Коэн, где, как предполагали японцы, сосредоточены главные силы австралийской авиации. А еще на авианосцы Хары возложили дополнительную задачу — доставить в Рабаул несколько истребителей с Трука, словно всего остального было мало.

Всей этой армаде союзники могли противопоставить не так уж много, но, как оказалось, вполне достаточно. Адмирал Нимиц спешно отправил из Пёрл-Харбора пару своих авианосцев, которые образовали Оперативное Соединение 17 (контр-адмирал Флетчер)

Оперативная Группа 17.5 (авианосцы, контр-адмирал Фитч) — «Лексингтон» (21 истребитель F4F-3, 36 пикировщиков SBD-3, 13 торпедоносцев TBD), «Йорктауна (18 истребителей F4F-3, 35 пикировщиков SBD-3, 13 торпедоносцев TBD); 4 эсминца

Оперативная Группа 17.2 (ударная, контр-адмирал Кинкейд) — 5 тяжелых крейсеров, 5 эсминцев

Оперативная Группа 17.3 (поддержки, контр-адмирал Крейс) — 2 тяжелых, 1 легкий крейсер, 2 эсминца

Оперативная Группа 17.6 (снабжение, капитан 1-го ранга Филлипс) — 2 танкера, 2 эсминца

Все было готово к сражению, оставалось лишь дождаться, кто сделает первый ход. Адмирал Флетчер занял выжидательную позицию, крейсируя в Коралловом море и время от времени занимаясь любимым делом — дозаправкой кораблей с танкеров, причем эта процедура продвигалась весьма неспешно. Тем временем у адмирала Фитча уже появилась первая претензия к Флетчеру. Хотя ОС 11 и ОС 17 встретились еще 1 мая, Флетчер предпочел раздельное маневрирование, причем даже вне пределов прямой видимости. И, едва соединившись, ОС 11 и ОС 17 2 мая разделились. Хотя «Каталины» несколько раз видели соединение адмирала Марумо, направляющееся к Тулаги, Флетчер снова решил подождать.

В результате на рассвете 3 мая японцы без сопротивления заняли Тулаги, сделав первый ход в этой «партии вслепую». Однако и у японцев не все шло гладко. Адмирал Иноуэ считал совершенно обязательным доставить истребители в Рабаул, планом предполагалось, что 9 «Зеро» и 7 «Кейтов» взлетят с авианосцев 2 мая. Плохая погода не позволила сделать это, и соединение Такаги бесцельно проболталось в море севернее Шортленда целые сутки. Когда утром 3 мая погода не улучшилась, раздраженный Такаги решил отложить эту операцию до завершения поиска в Коралловом море и взял курс на юго-восток. Эта задержка серьезно повлияла на ход дальнейших событий, но еще большее влияние оказало не вполне понятное решение на стадии планирования. Непонятно зачем 5-ю дивизию авианосцев заставили обходить вокруг всех Соломоновых островов, ведь она вполне могла пройти проливом Бугенвиль вслед за Группой Поддержки адмирала Гото и авианосцем «Сёхо». В результате запланированного маневра эти корабли оказались в смертельной опасности, так как тяжелые авианосцы Такаги не могли оказать им никакой поддержки. Лишь пассивность Флетчера спасла японцев в этот момент от очень крупных неприятностей.

Вечером 3 мая Флетчер наконец узнал о высадке противника в Тулаги и решил нанести удар, но при этом он не стал беспокоить Фитча, назначив ОС 11 и ОС 44 адмирала Крейса встречу на утро 5 мая. Более того, когда «Йорктаун» взял курс на север, чтобы утром атаковать Тулаги, «Лексингтон» безмятежно двигался на юго-восток, увеличивая расстояние между авианосцами. То есть, как мы видим, американцы в точности повторили ошибку японского командования. Конечно, можно сказать, что это была первая попытка совместных действий двух авианосных соединений в военное время, но ведь основной принцип военного искусства — сосредоточение максимальных сил на решающем участке — пока еще никто не отменял.

Утром 4 мая, за 10 минут до восхода солнца, «Йорктаун» поднял ударную группу из 12 торпедоносцев и 28 пикировщиков, находясь на расстоянии 150 миль от Тулаги. Важный момент — Флетчер не ожидал никакого сопротивления в воздухе, поэтому все истребители оставил на авианосце для защиты оперативного соединения.

Американские пилоты, прибыв к Тулаги, очень обрадовались, потому что увидели целых 3 крейсера, стоящих борт о борт, 3 транспорта, большой гидроавиатранспорт, 4 канонерки и множество мелких судов. О такой добыче можно было лишь мечтать. Увы, излишнее возбуждение и неопытность подвели летчиков, в гавани Тулаги не было военных кораблей крупнее эсминца. Японцы к этому времени настолько уверовали в свою безнаказанность, что крейсера адмирала Марумо ушли, не задерживаясь. Вот так даже излишняя самоуверенность может принести положительный результат, потому что встреча старых маленьких крейсеров типа «Тэнрю» с авианосными самолетами не сулила этим кораблям ничего хорошего.

Американские пилоты безнаказанно атаковали противника и в 09.45 вернулись на авианосец. Самолеты быстро заправили и перевооружили, после чего они взлетели во второй раз — теперь 27 пикировщиков и 11 торпедоносцев. Более того, в 14.00 с «Йорктауна» взлетела третья волна из 21 пикировщика. После таких ударов можно было ожидать, что в гавани Тулаги останутся одни дымящиеся обломки, но замах получился на рубль, а вот результат на копейку И то при оптимистической оценке. Даже по мнению штаба Флетчера, в цель попали лишь 5 из 22 торпед и 11 из 76— 1000-фн бомб. Но этого якобы хватило для уничтожение 9 кораблей, в том числе 3 крейсеров, хотя на самом деле был тяжело поврежден эсминец «Кикуцуки», который выбросился на берег, и потоплены 3 маленьких тральщика. Еще пара кораблей получила незначительные повреждения. Правда, эсминец немного позднее соскользнул обратно на глубину и затонул, но в целом действительные результаты налетов на Тулаги были просто ничтожными. Впрочем, в ходе этого сражения мы еще столкнемся с еще более потрясающими примерами переоценки своих достижений.

На рассвете 5 мая ОС 11 и ОС 44 встретились, как и было намечено, однако ОС 17 Флетчера отсутствовало. Адмирал Фитч предполагал, что он находится где-то на западе, хотя на самом деле Флетчер оказался к востоку от него. Вот до чего может довести неукоснительное соблюдение приказа о радиомолчании. В конце концов все, правда, разъяснилось к всеобщему удовольствию. Кстати, в этот день произошел мелкий анекдотический эпизод. Во второй половине дня адмирал Фитч прилетел на «Йорктауна, чтобы встретиться с Флетчером. Один из механиков палубной команды принял его за стрелка-радиста, так как адмирал сидел в задней кабине SBD, и приветствовал его словами: «Знаешь, старик, ваши парни пропустили вчера хорошее веселье». Фитч ухмыльнулся и показал ему свои адмиральские звезды. Представьте себе ощущения бедняги.

Тем временем американская разведка продолжала готовить своих адмиралов к неизбежному. Штаб МакАртура регулярно сообщал о таинственном авианосце типа «Кага», который то отправлялся в Японию, то оказывался где-то недалеко от Бугенвилля, да еще в компании линкора типа «Ямасиро». Флотская разведка отыскала некий авианосец «Ихокауу». Судя по всему, под этим псевдонимом скрывался «Сёкаку», хотя полной уверенности в этом нет. Кстати, помимо парадоксально точных сведений об операции японцев у Мидуэя, разведка флота и, в частности, знаменитый Рошфор скормили своему командованию массу увлекательной дезинформации, начиная с существования таинственных авианосцев «Танкаку», «Хитака», «Хаятака», не говоря уже о том, что в отношении операций в Коралловом море Рошфор сделал вывод прямо противоположный истинным намерениям японцев.

Впрочем, не меньший бардак царил и у японцев. Адмирал Такаги далеко не сразу услышал призывы о помощи от кораблей в Тулаги, но когда поиски не обнаружили никакого противника, он вернулся к первоначальному плану охоты за американскими авианосцами.

5 и 6 мая авианосцы обеих сторон бродили по Коралловому морю, пытаясь обнаружить друг друга. Однако и американцы, и японцы продемонстрировали потрясающее неумение организовать поиски, никто ничего не увидел. Единственный контакт имел место 5 мая утром, когда истребитель «Йорктауна» сбил летающую лодку, вылетевшую из Рабаула, но японский самолет не успел ничего передать. 6 мая корабли противников принимали топливо и по-прежнему не подозревали, как близко находится враг. При этом Флетчер играл с огнем, проводя заправку на расстоянии около 350 миль от Тулаги, где вполне могли базироваться японские самолеты-разведчики» А в 19.30 авианосцы Флетчера и Хары разделяли всего 70 миль, однако воспользоваться благоприятной возможностью не сумел никто. Уточним, максимальное сближение имело место через полчаса после захода солнца, поэтому воздушный налет в этот момент был исключен, но ведь не обязательно же было дожидаться, когда противник подойдет вплотную. Можно было атаковать противника с дистанции 100 миль, скажем… И все-таки он решил подготовиться к бою, который казался совершенно неизбежным. Флетчер объединил ОС 11, ОС 17 и ОС 44 в одно соединение под своим командованием, но разделил его на несколько оперативных групп, как мы указали выше. Адмирал Такаги тоже ожидал боя на следующий день. Во всяком случае, тактическое командование авианосцами получил адмирал Хара, Такаги решил, что не имеет достаточно опыта, чтобы ими руководить.

Никто из участников сражения вечером 6 мая не подозревал, что этот день особый, так как именно 6 мая завершился период блестящих побед Японии. Капитулировала островная крепость Коррехидор, и завершилось организованное сопротивление американцев на Филиппинах. Японцы захватили все цели, которые были намечены первоначальным стратегическим планом, и сейчас намеревались захватить то, что до войны никакими планами не предусматривалось. Конвой с войсками для оккупации Порта-Морсби уже подходил к архипелагу Луизиады, а ОС 17 в новом составе готовилось преградить ему путь.

Вечером 6 мая адмирал Фитч отдал приказы своим авианосцам. «Йорктаун» должен был отправить свои SBD на разведку на расстояние 250 миль в северной части горизонта. Половину истребителей Фитч намеревался держать для защиты авианосца, а вторую половину отправить сопровождать ударную группу. Судя по всему, именно командир «Лексингтона» капитан 1-го ранга Шерман настоял на том, что 7 «Доунтлессов» с его авианосца были выделены для патрулирования над кораблями с целью перехвата торпедоносцев. Ударную группу следовало подготовить к рассвету. Чтобы обеспечить два последовательных удара, самолеты «Йорктауна» должны были взлетать через 15 минут после самолетов «Лексингтона». Требовалась сущая мелочь — контакт с противником.

Интересно, что на борту «Йорктауна» тут же вспыхнула мелкая склока. Дело в том, что по приказу Фитча каждый самолет бомбардировочной эскадрильи нес 1000-фн бомбу, а разведывательной — 500-фн и две 100-фн. Командиру авиационной боевой части «Йорктауна» это не понравилось, и он помчался ябедничать командиру авианосца капитану 1-го ранга Бакмастеру. Тот, в свою очередь, побежал стучать Флетчеру. Командующий предпочел умыть руки, в результате чего Фитч разругался с Бакмастером, но уже стемнело, и что-либо менять было поздно, перевооружать самолеты ночью не желал никто. В итоге на палубе «Йорктауна» стояли 10 разведчиков и 25 пикировщиков, вооруженных 1000-фн бомбами. Но история на этом не закончилась. Каким-то образом Шерман узнал о том, что «Йорктаун» саботировал приказ Фитча, и настучал командующему флотом США адмиралу Кингу, зная, что тот недолюбливает Флетчера. Словом, настоящие шекспировские страсти и интриги. Впрочем, позднее мы увидим и другие примеры подковерной борьбы.

Утром 7 мая адмирал Флетчер отправил крейсера и эсминцы адмирала Крейса блокировать проход Жомар. Последние два месяца адмирал мучился сомнениями: куда ему пристроить австралийскую эскадру? Судя по всему, Флетчер не слишком доверял союзникам, к тому же существовала масса проблем в области тактики, управления огнем и связи. И выход был найден — избавиться под благовидным предлогом. Кстати, такое решение выглядело довольно сомнительным в принципе, так как имело два явных недостатка. Прежде всего, ослаблялся эскорт американских авианосцев, но, похоже, Флетчер не считал это существенным. Кроме того, корабли Крейса могли попасть под удар японской авиации, выйдя из-под истребительного зонтика, и примеры подобного Тихоокеанская война уже видела. Впрочем, далеко не все решения адмирала Флетчера были отмечены печатью гения. Корабли Крейса взяли курс на запад, развив скорость 25 узлов, и скрылись за горизонтом. Это позволило бы им выйти к проходу Жомар около 13.30, и впереди были 5 часов светлого времени» чтобы заняться конвоем. Впрочем, Морисон язвительно назвал все происходившее «гонкой Крейса», вероятно намекая на знаменитые английские скачки, и написал, что никаких осмысленных целей она не имела. Правда, сам адмирал Крейс был с этим не согласен и утверждал, что если бы, то он… Но результат артиллерийской дуэли с крейсерами адмирала Гото выглядит, в лучшем случае, проблематичным.

В 06.19 по приказу Флетчера были подняты 10 SBD, которым предстояло произвести поиск в северном и северо-восточном направлении, так как адмирал полагал, что японские авианосцы находятся где-то вблизи архипелага Луизиады. На самом же деле авианосцы адмирала Такаги в это время находились в 300 милях прямо на восток от Флетчера. ОС 17 двигалось на север не слишком спеша — скорость 15 узлов. Примерно в это же время Такаги отправил на разведку 12 торпедоносцев «Кейт». Вообще, японцы отправили на разведку гораздо больше самолетов, но это не принесло им особых выгод. Крейсера «Кинугаса» и «Фурутака» подняли 4 гидросамолета, к ним присоединились несколько гидросамолетов с базы на островах Дебойн, 4 летающие лодки из Тулаги и 3 патрульных бомбардировщика из Рабаула. Одновременно противники начали готовить к атаке авианосные самолеты.

В 08.15 «Доунтлесс», который пилотировал лейтенант Нильсен, заметил соединение Гото, прикрывавшее войсковой конвой. Нильсен сообщил, что видит 2 авианосца и 4 тяжелых крейсера, из чего Флетчер сделал вполне логичный вывод, что в 225 милях от него находятся главные силы японцев, и поднял все наличные самолеты. Кстати, эскадру Крейса он не стал возвращать. Флетчер совершил ту же самую ошибку, что и адмирал Такаги: он решил, что обнаружил главные силы противника. Но дальнейшее решение американского адмирала снова выглядит как минимум сомнительным. В течение целого часа он ждет неизвестно чего, хотя японские самолеты-разведчики уже мелькают вокруг.

Только в 09.15 Фитч разрешил Шерману и Бакмастеру атаковать вражеские авианосцы, которые предположительно находились на расстоянии 200 миль. Бакмастер немедленно поинтересовался, следует ли отправлять истребители и торпедоносцы. Великолепная иллюстрация к уровню мышления американских командиров первого периода войны. После новой порции выяснения отношений авианосцы начали поднимать самолеты, и к 10.13 американская ударная группа в составе 18 истребителей, 53 пикировщиков и 22 торпедоносцев находилась в воздухе. В 10.19 Нильсен вернулся на авианосец, и тут вскрылась ошибка в радиограмме, пилот был уверен, что обнаружил 2 крейсера и 4 эсминца. Впрочем, это тоже была ошибка, на самом деле 2 старых легких крейсера и 3 переоборудованные канонерки сопровождали базу гидросамолетов на один из островов Луизиад. Впрочем, к этому времени в руках Флетчера уже была другая радиограмма. 3 В-17 сообщили, что видят авианосец, 10 транспортов и 16 других военных кораблей примерно в 30 милях южнее точки, указанной Нильсеном. Решив, что это и есть авианосцы Такаги, Флетчер перенацелил авиагруппу на новый контакт. И тут у него возникла новая проблема. В 10.21 пришла радиограмма от танкера «Неошо», в которой капитан сообщал, что группа снабжения атакована японскими самолетами. Танкер находился в 750 милях от Рабаула, то есть это ни в коем случае не могла быть базовая авиация, только и только авианосная. Но откуда прилетели эти самолеты? Ведь после уточнения донесения Нильсена оказалось, что Флетчер понятия не имеет, где находятся японские авианосцы. От подобных новостей голова может пойти кругом, и в результате с адмиралом случилась истерика. Вызвав Нильсена на мостик, он заорал: «Слушай, ты, представляешь, что ты натворил?! Ты только что потопил два американских авианосца!» Однако что-либо изменить было уже не в его силах. Ирония судьбы заключается в том, что Нильсен действительно заметил японский авианосец, так как обнаружил Главные Силы адмирала Гото, в состав которых входил и «Сёхо», хотя это было выяснено уже после войны в результате анализа документов.

Впрочем, у японцев хватало собственных головных болей. На рассвете авианосцы Хары находились слишком далеко к югу, чтобы разведчики Флетчера обнаружили их, но и поиски японцев были одинаково плохо организованы. В 06.00 с авианосцев взлетели самолеты с приказом осмотреть юго- западный сектор на глубину до 250 миль. Но американские авианосцы точно так же не попадали в сектор поиска, потому что находились заметно севернее.

В 07.22 самолет с авианосца «Сёкаку» сообщил, что видит американские корабли в 163 милях к востоку от соединения Такаги. Через 20 минут было получено сообщение, что группа состоит из авианосца, крейсера и 3 эсминцев. Ну, ошибиться, приняв танкер «Неошо» за авианосец, а эсминец «Симс» за крейсер, еще было можно, но откуда взялись таинственные 3 эсминца? Вскоре еще один самолет подтвердил это сообщение. Такаги не стал тратить время на перепроверку и поднял ударную группу из 18 истребителей, 36 пикировщиков и 24 торпедоносцев. Его можно понять, однако у каждой палки имеются два конца, и чрезмерная оперативность подвела японцев.

В 07.50 адмирал Гото получил тревожное известие, что замечен вражеский авианосный самолет и теперь он вполне может ожидать атаки с воздуха. В 08.20 уже один из caмолетов самого Гото, точнее, гидросамолет «Фурутаки», обнаружил авианосцы Флетчера и немедленно сообщил об этом в Рабаул. Через 10 минут сообщение подтвердил, гидросамолет «Кинугасы». Они обнаружили авианосец, линкор, 2 крейсера и 7 эсминцев. Когда Такаги получил эту информацию, он был озадачен. Неужели американцы имеют больше авианосцев, чем предполагалось? Адмирал не стал отзывать ударную группу, что было нереально, а только повернул авианосцы на северо-запад, чтобы сблизиться со второй американской эскадрой. В общем, японские адмиралы совершенно запутались в этих сообщениях и даже отдаленно не представляли себе ситуацию. На всякий случай Гото повернул на север, хотя это никак не могло ему помочь. Такаги почему-то уверился, что он атакует более сильное американское соединение, после чего сможет повернуть на запад, чтобы помочь Гото. А в 10.08 гидросамолет «Кинугасы» подлил масла в огонь, сообщив, что вражеский авианосец поднимает самолеты.

Короче, Такаги и Гото оказались в исключительно сложном положении. В 09.15 японские самолеты прибыли в указанный район, но, разумеется, никаких авианосцев не нашли. Лишь теперь адмирал Такаги понял, что сообщение гидросамолета «Фурутаки» было правильным, но сделать он уже ничего не мог. Адмирал приказал авиагруппе уничтожить танкер и возвращаться назад. Важный нюанс: торпедоносцы и истребители просто повернули обратно, предоставив атаку пикировщикам.

4 «Вэла» бросились на «Симс», а остальные занялись танкером. Эсминец получил 3 попадания, переломился пополам и сразу затонул. «Неошо» получил 7 попаданий, и вдобавок в него врезался сбитый пикировщик. Танкер потерял ход и получил сильный крен, хотя перед этим еще успел сообщить по радио об атаке.

Тем временем американские самолеты отыскали «Сёхо» недалеко от островов Мисима и атаковали его. Патруль из 6 «Зеро» и 2 «Клодов» попытался остановить американцев, однако его просто отшвырнули в сторону. Крейсера адмирала Гото, окружавшие авианосец, открыли огонь из всех орудий, но «Сёхо» это не спасло. Первой нанесла удар авиагруппа «Лексингтона», которой командовал капитан 2-го ранга Олт. Она добилась 2 попаданий 1000-фн бомбами и 5 торпедами, после чего корабль был уже обречен. Но атака на этом не завершилась, и примерно через 15 минут появились самолеты «Йорктауна», которые обрушились на пылающий авианосец, уже потерявший ход. Они добились еще нескольких бомбовых и торпедных попаданий. Кстати, над заявлениями американцев, будто в этот авианосец попали 13 бомб и 7 торпед, можно только посмеяться. Корабль такого водоизмещения был бы просто разорван на куски. Несчастный маленький «Сёхо» получил тяжелейшие повреждения и затонул, спаслись только 203 из 834 человек команды. Американцы потеряли всего 3 пикировщика, из находившихся в воздухе японских истребителей уцелели лишь 3. Лишь пилот последнего «Доунтлесса» догадался выбрать себе иную цель и атаковал эсминец «Сазанами», который, впрочем, не пострадал.

Мы изложили американскую точку зрения, а вот как это видел Акира Тэндо, военный корреспондент «Асахи Симбун», находившийся на борту «Сёхо» в момент гибели.

«Тогда я почувствовал, как весь корабль содрогнулся. Пока мы лежали на палубе, перед нами мелькали всяческие обломки, похоже, деревянные. Затем по кораблю прокатился ужасный гул… Я подумал, что это неправда, все просто не могло быть столь плохо! Это наверняка рёв моторов вражеских самолетов, сбитых нашими пулеметами. Я пытался убедить себя в этом, но вскоре был вынужден взглянуть правде в глаза. Это не были вражеские самолеты. Бомба только что разбила наш руль.

Вражеские пилоты, наверное, просто захлебывались от счастья, видя наш авианосец парализованным. Они снова и снова набрасывались на нас, атакуя со свежими силами, подлетая все ближе, чтобы сбросить бомбы. В тот момент, когда нам казалось, что они уже врежутся в море, они выходили из пике, ревя моторами. Это не были американские пьяницы, о которых нам рассказывали в Японии!

Когда мы увидели, как попала третья или четвертая бомба, от сильного удара содрогнулась вся палуба…

«Ублюдки!» Удивленный, я оглянулся и увидел искаженное яростью лицо унтер-офицера с разорванной щекой. Он пытался зажать рану, но кровь лилась между пальцами. У матроса, стоявшего рядом с ним, была почти оторвана рука. Встал еще один матрос, и я с ужасом увидел, что у него разодрано бедро так, что видна кость. Пытаясь не показать боли, он стоял у телескопа, докладывая, что видит. В такой ситуации он считал бы себя опозоренным, если бы свалился. Бомбы и торпеды продолжали попадать в нас. Каждый раз, когда торпеда попадала в корабль, сотрясение и грохот напоминали землетрясение… Внезапно я почувствовал, что тоже ранен. Я посмотрел на ногу — по ней струилась кровь! Я хотел спуститься в кают-компанию на перевязку, но оглядевшись, решил иначе. Люди с гораздо более тяжелыми ранами, чем моя, оставались на постах. Я тоже остался. Кровь продолжала течь по брюкам, но все, что я видел — это царапина на колене. Чтобы успокоить себя, я подумал: «Это ничего!» и остался на мостике.

Наконец корабль начал садиться носом. Тогда я покинул командный мостик и перешел на сигнальную платформу. Наш фотограф Ёсиока снимал вражеские самолеты, которые все еще атаковали нас.

«Эй, журналисты, здесь опасно. Марш отсюда!» — крикнул нам артиллерийский офицер, беспокоясь о нас. Но мы его не слушали, так как смотрели на самолет, сбрасывающий торпеду. «Живы?» Мы взялись за руки. «Давайте прыгнем вместе!» Но в этот момент я спросил себя: а куда, собственно, я собрался? Если я намерен умереть, лучше умереть с остальными. Палубу уже заливала вода, и волны заплескивали корабль. Хотя мы уже тонули, матросы оставались на постах готовые выполнить любой приказ.

Большинство экипажа отказалось покинуть корабль. Нос нырнул в море. Корма поднялась высоко в воздух. Винт все еще отчаянно вертелся. Машины корабля работали до самого конца.

Унтер-офицер взобрался на верхушку мачты, погружающейся в море. Я понял, что он отчаянно пытается спасти одного из товарищей. Внезапно он вместе с кораблем исчез под водой…

Кроме военных корреспондентов, на борту находились три гражданских лица: парикмахер, кок и прачка. Они помогали раненым матросам. Как и все остальные, они погибли на боевых постах».

Простим непрофессионалу некоторые передержки и неточности. Еще пара деталей. Согласно «Акацукино Санго-кай» («Коралловое море на рассвете»), написанной Сиро Мори в 2005 году, когда «Сёхо» тонул, огромное облако пара вырвалось из шахты носового элеватора. Затем он переломился и быстро затонул.

Как раз перед этим капитан-лейтенант Сугияма, командир авиагруппы, попрощался на мостике с командиром авианосца капитаном 1-го ранга Идзавой. В этот момент носовая часть уже погрузилась в воду. Отсюда, по словам Сугиямы, моряки прыгали в море. В 11.31 был отдан приказ «Покинуть корабль», который через 4 минуты затонул. Капитан-лейтенант Сугияма передал приказ по всему кораблю. Однако из машинного отделения и лазарета ответили, что покинуть отсеки невозможно, так как повсюду горячий пар и огонь.

Сугияма видел, что капитан 1-го ранга Идзава остался на мостике, решив погибнуть вместе с кораблем. Поэтому Сугияма сказал капитану: «Время уходить. Может, вы хотите сказать несколько слов?» «Нет, нечего сказать. Я останусь здесь, а вам лучше уходить прямо сейчас». В 11.35 «Сёхо» затонул, а капитан 1-го ранга Идзава остался на корабле, но когда корабль погружался, волны выбили стекла на мостике. Волной капитана вышвырнуло наружу, и через несколько часов он был спасен эсминцем «Сазанами».

Парадокс ситуации заключается в том, что, атаковав не то японское соединение, американцы тем не менее сорвали всю операцию МО. Адмирал Иноуэ, узнав о гибели «Сёхо», в 12.10 приказал десантному соединению уходить в Рабаул. Он намеревался сосредоточить все силы, чтобы нанести удар по противнику. Авианосцы Хары должны были вести слежение за противником, а крейсера Гото соединиться с эсминцами Кадзиоки и ночью атаковать американцев.

Американские самолеты вернулись на свои авианосцы, и к 14.20 они были перевооружены и подготовлены к новому вылету. Кстати, о непрофессионализме. Американские пилоты утверждали, что потопили некий авианосец «Корю» или улучшенный «Рюдзё», вдобавок один крейсер перевернулся и затонул после атаки, получив несколько попаданий. Однако транспорты не пострадали, и потому Флетчер сначала решил было нанести второй удар по силам вторжения, однако после совещания с Фитчем передумал, так как опасался атаки со стороны эскадренных авианосцев японцев. Поэтому он отменил вылет и укрылся в зоне густой облачности, повернув на юго-запад. Между прочим, это одно из немногих правильных решений, если бы Флетчер поступил, как сначала намеревался, его летчики нашли бы только отряд адмирала Кадзиоки.

Теперь следует прикинуть: мог ли Флетчер до наступления темноты найти и атаковать авианосцы адмирала Такаги? Шерман полагал, что такая возможность существует, однако адмирал Фитч так и не решился предложить это Флетчеру. Данные радиоперехвата показывали, что японские авианосцы находятся где-то на востоке, и они действительно находились там, но «где-то» — слишком неопределенные координаты, чтобы отправлять туда самолеты. К тому же Флетчер знал, что погода на востоке, мягко говоря, не самая лучшая, поэтому он в 14.29 сообщил Кинкейду и Фитчу: «Мы будем ждать новой информации, надеясь завтра утром повторить сегодняшнюю прекрасную работу».

А дальше имел место эпизод, юмористически названный «гонкой Крейса». В 12.40 японский гидросамолет обнаружил эскадру Крейса, но доложил, что она состоит из 2 линкоров, 1 крейсера и 4 эсминцев. Адмирал Такаги не мог их атаковать, поэтому задачу возложили на базовую авиацию из Рабаула — 12 торпедоносцев «Бетти», прикрывать которые должны были 11 истребителей «Зеро» из Лаэ. Ну любили японцы усложнять самую простую задачу. Еще 19 бомбардировщиков «Нелл» вылетели из Рабаула на юг, чтобы искать корабли союзников в районе Луизиад. Кстати, радар «Лексингтона» обнаружил их в этот же самый момент на расстоянии всего 75 миль. Представьте, что произошло бы, если бы у японцев разведка была поставлена чуть лучше, ведь ударные группы еще не вернулись, а потому истребительное прикрытие американских авианосцев было довольно слабым.

Но случилось то, что случилось, японские самолеты атаковали крейсера союзников. В 14.49 служба радиоперехвата выдала довольно странное сообщение, японцы только что радировали о потоплении линкора. Это заставило Флетчера всерьез испугаться за судьбу кораблей Крейса. Но в этот день судьба явно благоволила этому соединению. В 13.45 радар «Чикаго» засек большую группу самолетов на юго-востоке а через 12 минут за кормой показались одномоторные самолеты, летевшие над самой водой. Это были те самые 11 «Зеро», которых освободили от задачи сопровождать торпедоносцы.

Истребители покружили над кораблями Крейса, но ничего не смогли сообщить бомбардировщикам, так как на сухопутных «Зеро» рации были сняты. Через пару минут в небе появился заблудившийся «Доунтлесс», который запросил пеленг и расстояние до ОС 17. Крейс ничего этого не знал, и бомбардировщик повернул на запад в Порт-Морсби.

В 14.15, когда эскадра находилась в 40 милях южнее прохода Жомар, радар «Чикаго» обнаружил еще одну группу самолетов на юго-западе, а потом третью — в 45 милях на северо-востоке. Не успел Крейс как-то отреагировать, западная группа вышла в атаку. Это были те самые торпедоносцы из Рабаула, которые попытались атаковать флагманский крейсер «Аустралиа». Зенитным огнем головной торпедоносец был сбит, и действия японцев приняли хаотичный характер, к тому же они сбрасывали торпеды издалека, поэтому корабли союзников уклонились от них без особого труда, сбив в общей сложности 4 «Бетти». Но пилоты торпедоносцев доложили, что потопили линкор «Калифорния» и добились 2 попаданий в линкор «Уорспайт».

В 14.43 ОГ 17.3 была атакована горизонтальными бомбардировщиками, которые сбросили бомбы с большой высоты и добились только близких разрывов, хотя были уверены, что один из крейсеров загорелся. А в 14.57 Крейсу пришлось отражать атаку 3 американских бомбардировщиков В-17, эта стычка прошла без потерь с обеих сторон. В-17 охотились за конвоем, но атаковали соединение Крейса, пилоты целились в «Аустралию», но положили бомбы рядом с эсминцем «Фаррагат», после чего командир группы с гордостью радировал, что поджег один транспорт. Раздраженный и напуганный Крейс в 15.26 передал по радио Флетчеру, что больше не может действовать без воздушного прикрытия, и повернул на юг. Однако он действовал так, чтобы сохранить возможность перехвата любых японских кораблей, которые рискнут пройти через проход Жомар. Самое скверное, что на кораблях Крейса начало подходить к концу топливо, а Флетчер сохранял строгое радиомолчание, вынуждая Крейса блуждать в потемках.

Вскоре после 13.00 адмирал Такаги получил сообщение об эскадре Крейса, но ошибочно решил, что речь идет о главных силах американцев. По его прикидкам незадолго до заката эта эскадра могла оказаться в пределах досягаемости японских самолетов, поэтому он, в отличие от Флетчера, решил рискнуть атакой в сумерках. В 15.15 адмирал Такаги отправил на разведку 8 торпедоносцев, чтобы уточнить место американских авианосцев. К этому времени вернулась ударная группа, и уставших пилотов «обрадовали» сообщением, что им предстоит повторный вылет. Командовавший авианосцами адмирал Хара отобрал самых опытных пилотов, и в 16.15 взлетела группа из 12 пикировщиков и 15 торпедоносцев.

Как мы помним, американские авианосцы укрылись в зоне густой облачности, и японские самолеты их не нашли. И вот в тот момент, когда американцы уже поздравляли себя с успешным окончанием первого дня сражения, в 17.45 радар «Лексингтона» обнаружил японские самолеты примерно в 25 милях на юго-востоке. Через 2 минуты уже «Йорктаун» засек большую группу самолетов в 18 милях на юго-востоке. На истребителях воздушного патруля кончалось топливо поэтому на перехват удалось направить только 4 «Уайлдкэта», зато авианосцы поспешно подняли еще 18 машин. Теперь в воздухе находились 30 истребителей, и Флетчер считал себя застрахованным от всяких неприятностей. На помощь улетевшей четверке были направлены еще 7 истребителей которые, совместными усилиями, в последовавшем бою сбили 8 торпедоносцев и 1 пикировщик ценой потери 3 «Уайлдкэтов». Командиры японской авиагруппы приняли решение отказаться от атаки и возвращаться на авианосцы, самолеты сбросили свои бомбы и торпеды и легли на обратный курс. Американские истребители успели сесть на авианосцы eще до заката.

А вот далее произошел, наверное, самый громкий инцидент Тихоокеанской войны. Ни американцы, ни японцы его не отрицают, но никто не дал этим событиям разумного объяснения. В 18.50 три неизвестных самолета, включив огни, пролетели по правому борту «Йорктауна», один из них что-то даже просигналил морзянкой. Судя по всему, они готовились к посадке. Бдительный эсминец «Дьюи» заметил, что самолеты имеют закругленные концы крыльев, и так как в этот момент в воздухе крутились только несколько «Уайлдкэтов» с характерными рублеными консолями крыльев, стало ясно, что это японцы. Эта тройка сделала круг, словно готовилась заходить на посадку, но тут сначала эсминцы, а за ними и крейсера открыли огонь и помешали неслыханному в истории морской войны эпизоду. Последними в дело вступили авианосцы, и при этом правобортная батарея «Йорктауна» «превратилась в маленький кратер».

Почему мы говорим, что эпизод не получил объяснения? Японские авианосцы в это время находились примерно в 100 милях к востоку от американских, но обратите внимание на два обстоятельства. Воздушный бой в сумерках, так дорого стоивший японцам, произошел тоже к востоку от ОС 17. То есть с учетом времени вылета, японские самолеты уже возвращались назад. Заблудившаяся троица появилась через час после боя. Где эти самолеты болтались так долго? Можно предположить одно: японская ударная группа во время полета развалилась на отдельные отряды, каждый из которых далее действовал сам по себе. Кстати, басня о том, что чуть ли не все 27 японских самолетов пытались сесть на «Йорктаун», она басня и есть. Точно таким же чистой воды вымыслом является утверждение Морисона, будто все уцелевшие японские самолеты были вынуждены садиться на воду, выработав топливо. Адмирал Хара вынужденно пошел на огромный риск, включив прожектора, чтобы принять самолеты, однако в данном случае риск оправдался. Мы приведем лишь один красочный пример, но не следует думать, что все японские летчики действовали так же плохо.

«Садиться на авианосец нелегко, особенно ночью. Среди пилотов, которые кружили, ожидая своего захода на посадку, было немало таких, чьи сердца бились чаще, потому что это была их первая ночная посадка. Мичман Исикава, который пилотировал пикировщик, был из таких. Наконец он увидел сигнал, разрешавший ему посадку. Когда настала пора действовать, его опасения улетучились, и все внимание было поглощено управлением самолетом. Он развернулся в направлении кормы корабля, выровнялся и начал заход, стараясь удержать красные и зеленые огни на одной линии Он выпустил закрылки и уменьшил скорость. Темный силуэт авианосца становился все больше, и огромная полетная палуба стала видна более отчетливо. Похоже, самолет имел слишком большую скорость.

Исикава выключил мотор и потянул ручку на себя. Он ощутил сильный толчок и еще услышал грохот и скрежет, прежде чем ужасный удар заставил его потерять сознание. Обманутый темнотой, он выключил мотор слишком рано, и его самолет просто рухнул вниз. Теперь он превратился просто в груду скрученного металла с поломанными крыльями и оторвавшимся пропеллером. Из разбитых баков на палубу вытекал бензин. Луч прожектора нащупал то, что недавно было кабиной, и люди увидели среди обломков голову в летном шлеме. Палубная команда убрала эти бесформенные обломки, так как нужно было освободить путь. С громким плеском оставшиеся куски упали за борт, и теперь мог садиться следующий самолет».

Оба командующих немного поразмыслили над тем, а не дать ли врагу ночной бой, и оба от такой идеи отказались. В 21.51 Фитч даже передал по УКВ Флетчеру: «Присутствие вражеских самолетов во время посадки наших истребителей и анализ последних данных радара указывает, что вражеские авианосцы в 19.30 были примерно в 30 милях на западе». Правда, Фитч никогда не сказал ни слова, почему он ждал 2,5 часа, прежде чем передать Флетчеру эту важнейшую информацию. После этого Флетчер повернул на запад, а Такаги — на север, и началась подготовка к продолжению боя. Так завершился день, который все историки и адмиралы дружно называют «самым запутанным боем в мировой истории». Наиболее точное определение дала в 1943 году комиссия штаба Объединенного Флота по изучению опыта войны: «Можно только пожимать плечами, глядя на эти повторяющиеся ошибки».

День 8 мая начался с поисков, при этом адмирал Такаги находился в более выгодном положении, чем Флетчер, так как ему снова помогали базовые гидросамолеты. Сильное волнение помешало Такаги использовать гидросамолеты крейсеров, поэтому в 06.15 с японских авианосцев на разведку взлетели 7 торпедоносцев для поиска на расстоянии 250 миль на юге и юго-западе, к которым присоединились 3 летающие лодки из Тулаги и 4 базовых бомбардировщика из Рабаула. Адмирал Флетчер на рассвете поднял 18 SBD, чтобы провести круговой поиск на расстоянии 200 миль. Объяснить это решение практически невозможно, ведь пи при каких обстоятельствах японцы не могли оказаться в юго-западном секторе от американских авианосцев. Впрочем, мы уже отмечали, далеко не все решения Флетчера имеют логические обоснования. Для лучшего понимания кое-каких дальнейших событий мы укажем, что за ночь теплый атмосферный фронт переместился, и зона облачности, которая накануне укрывала американцев, теперь висела над японскими авианосцами.

К рассвету на американских авианосцах имелись 117 исправных самолетов (31 истребитель, 65 пикировщиков и 21 торпедоносец), но если вычесть 18 разведчиков SBD, то для нанесения ударов по японцам остается несколько меньше. Следует обязательно отметить, что в этом сражении Флетчер достаточно оригинально использовал свои «Доунтлессы» — он ввел их в состав воздушного патруля для борьбы с японскими торпедоносцами. То есть, когда вы читаете описания этого боя, учтите — это не спонтанное решение пилотов, а приказ адмирала. Вот и теперь вернувшиеся разведчики должны были усилить прикрытие авианосцев с воздуха, а не атаковать японские корабли.

Первый звонок прозвенел в 08.02, когда радар «Йорктауна» обнаружил неизвестный самолет на расстоянии 18 миль. Но истребители не успели перехватить японский разведчик, так как он вовремя удрал, однако теперь не оставалось сомнений, что ОС 17 обнаружено. Шерман мрачно предсказал, что вражеские самолеты следует ждать примерно в 11.00, и авианосцы будут атакованы с двух сторон по методу «молота и наковальни».

В 08.20 «Доунтлесс» с «Лексингтона», который пилотировал Джозеф Смит, сквозь разрыв в тучах заметив японские авианосцы. Он сообщил, что видит 2 авианосца, 4 тяжелых крейсера и 3 эсминца. Пилоты разведчиков, находившиеся в соседних секторах, тут же повторили эту, радиограмму для большей верности. Согласно донесению Смита, вражеские авианосцы находились всего в 120 милях от американских, а в 08.37 прилетело новое, еще более неприятное сообщение: замечены вражеские авианосные самолеты. Однако в донесении Смита не был указан курс японцев, что было серьезным недочетом. Медлить было бы непозволительной роскошью, и в 09.00 начала взлет ударная группа «Йорктауна» — 6 истребителей, 24 пикировщика, 9 торпедоносцев, в 09.07 начали взлет самолеты «Лексингтона» — 9 истребителей, 15 пикировщиков, 12 торпедоносцев. Одновременно Флетчер приказал Фитчу принять на себя тактическое командование соединением, что стало для того неприятным сюрпризом. Флетчер объяснял это желанием «сократить объем переговоров между авианосцами и дать Фитчу полную свободу руководства авианосцами и их авиагруппами». Но, может быть, он просто хотел увильнуть от ответственности?

А тем временем выяснилось, что комедия ошибок продолжается. Лейтенант Диксон, пилотировавший один из разведчиков, по собственной инициативе решил проверить донесение Смита, и выяснилось, что на самом деле японские авианосцы находятся гораздо дальше — в 191 миле от ОС 17. Благополучно увильнув от «Зеро», Диксон в течение часа следил за японскими авианосцами, что было совершенно нетипично для американских пилотов 1942 года. Фитч получил возможность немного перевести дух, так как неприятный визит откладывался.

Для японцев утро тоже началось довольно нервно. Так как адмирал Иноуэ отсрочил высадку в Порт-Морсби до 12 мая, адмиралу Гото пришлось собирать рассеявшиеся по всему морю корабли. Транспортное соединение и силы прикрытия пока болтались возле острова Вудларк, выжидая, чем закончится битва авианосцев. Сам Гото с крейсерами «Кинугаса» и «Фурутака» пошел на соединение с авианосным соединением. Адмирала Такаги мучили дурные предчувствия, на авианосцах 5-й дивизии осталось всего 96 самолетов (38 истребителей, 33 пикировщика и 25 торпедоносцев), хотя накануне их было заметно больше, а главное — он потерял много опытных летчиков»

В 08.22 «Кейт» с «Сёкаку» под управлением унтер-офицера Кэндзо Канно обнаружил ОС 17. Авианосцы противников разделяли 210 миль. Кстати, Канно тоже ошибся с определением расстояния, но в другую сторону, так как указал 235 миль. «Журавли» немедленно подняли ударную группу — 18 истребителей, 33 пикировщика и 18 торпедоносцев, и Морисон это подтверждает. А теперь я очень рекомендую читателю решить небольшую арифметическую задачу. На двух японских авианосцах базировались 42 пикировщика «Вэл», 5 были сбиты при атаке «Симса» и «Неошо», еще 12 сели вечером на воду, сколько осталось? Правильно, 4 плюс 12 да плюс 33 всегда равнялось 42.

Перед тем, как перейти к описанию воздушных атак, нам придется сравнить доктрины американского и японского флотов. Американские корабли следовали в кольцевом ордере на относительно небольшом расстоянии, так что при необходимости они могли поддержать друг друга огнем. Японцы придерживались прямо противоположных взглядов — при воздушной атаке корабли охранения расходились в стороны, чтобы дать авианосцам полную свободу маневрирования. Однако не следует думать, что американцы считали сохранение ордера обязательной задачей. Командир авианосца мог маневрировать, как считал нужным, чтобы уклоняться от бомб и торпед, а задачей кораблей охранения было вовремя убраться у него с дороги.

Первыми в 10.32 вышли на цель пикировщики «Йорктауна», которым пришлось ждать свои торпедоносцы, чтобы провести скоординированную атаку. Хотя японские авианосцы действовали совместно, тем не менее они разошлись на достаточно большое расстояние, разделив силы эскорта. «Дзуйкаку» укрылся во внезапно налетевшем дождевом шквале, забрав с собой оба крейсера адмирала Такаги и 3 эсминца, а «Сёкаку» отстал от него на 9 км, оставшись в компании всего 3 эсминцев. Дело в том, что крейсера адмирала Гото, в свою очередь, отстали от «Сёкаку» еще на 8 км.

Воздушный патруль из 16 «Зеро» не сумел остановить американские самолеты, и пикировщики «Йорктауна» атаковали «Сёкаку», всадив в него 2 бомбы. Хотя, если учесть, что в атаке участвовали 24 пикировщика, результат получился совсем не впечатляющий. 9 «Дивастейторов» честно сбросили торпеды, целясь в этот же авианосец, но сделали это на слишком большой дистанции и успеха не имели. Укажем, что американские летчики претендовали на б бомбовых и 3 торпедных попадания. Самолеты «Лексингтона» объявились только полчаса спустя, они добились еще одного попадания 1000-фн бомбы. Как и ранее, все 11 торпед прошли мимо, что оказалось неприятным сюрпризом для американцев. Впрочем, и того, что получил японский авианосец, оказалось вполне достаточно. Корабль больше не мог ни поднимать, ни принимать самолеты, и с разрешения командования он, в сопровождении эсминцев «Усио» и «Югурэ», отправился на Трук. Но на этом приключения «Сёкаку» не завершились. На обратном пути он был вынужден следовать полным ходом, чтобы уклониться от американских подводных лодок, которые стремились добить поврежденный корабль. Это не прошло даром. В Филиппинском море поврежденный «Сёкаку» попал в шторм, удары волн еще больше расшатали поврежденную носовую часть, и он принял столько воды, что едва не перевернулся. Впрочем, его время пока еще не пришло.

Если поверить японским пилотам, то окажется, что они уничтожили почти всю американскую ударную группу, сбив 39 самолетов, и потеряли всего 2 «Зеро». На самом же деле потери американцев были минимальными — 2 SBD и 3 F4F, плюс еще несколько самолетов «Лексингтона», попавших в грозу. Обратите внимание, не было сбито ни одного «устаревшего и неуклюжего» TBD, так как истребители прикрытия сработали на отлично. И еще — ни один самолет не был сбит зенитным огнем. Жаль, что о таких деталях забывают, когда начинают анализировать тот же самый бой при Мидуэе.

Японские самолеты были обнаружены радаром «Лексингтона» в 10.55 на расстоянии 68 миль, после чего на перехват были направлены 9 истребителей. Главную угрозу представляли торпедоносцы, поэтому американцы попытались в первую очередь перехватить именно их. Однако система наведения истребителей еще не была отработана, поэтому остановить японцев не удалось, хотя в бой ввязались даже 8 «Доунтлессов», изображавшие «противоторпедоносный патруль». Впрочем, 4 торпедоносца все-таки были сбиты, зато остальные прорвались, хотя атака получилась несколько сумбурной. Кстати, при ее отражении американские авианосцы тоже разделились, честно поделив эскорт пополам: каждому досталось по 6 кораблей.

4 торпедоносца атаковали «Йорктаун», который уклонился от сброшенных торпед, а вот громоздкий «Лексингтон» этого сделать не сумел. 13 торпедоносцев зажали его в клещи, и авианосец получил 2 торпеды в левый борт. Сами по себе попадания для такого большого корабля были не слишком опасными, он даже сохранил скорость 24 узла, однако более опасными оказались совсем незаметные на первый взгляд последствия взрывов. Треснули цистерны с авиабензином, и бензиновые пары начали распространяться по соседним отсекам. Собственно, экипаж этого даже и не заметил.

Японские пикировщики перед атакой набрали высоту и начали пикировать с 14000 футов, задержавшись на 3 или 4 минуты против торпедоносцев. Кстати, это противоречило всем теоретическим постулатам, ведь именно пикировщики должны были отвлекать на себя внимание истребителей и зениток, чтобы проложить дорогу торпедоносцам. Однако, как мы видим, даже опытные японские пилоты не сумели организовать атаку как положено. 19 пикировщиков «Сёкаку», атаковавшие «Лексингтон», сбросили свои бомбы без помех, добившись 2 попаданий, однако они оказались не слишком серьезными. Интересно, что командир авианосца капитан 1-го ранга Шерман с неизвестной целью решил оставить, мягко говоря, неточные мемуары, он писал: «Лексингтон» получил попадания пяти бомб. В левый борт попали и взорвались две торпеды. Фонтаны воды от трех разорвавшихся рядом с кораблем бомб, залившие палубу, сначала также были приняты за следствие попадания торпед, но последующий осмотр этого не подтвердил». Побойтесь бога, когда японцы пишут про 5 попаданий — это полбеды, но когда то же самое пишет командир корабля… Большинство источников склоняется к 3 попаданиям, но подтвержденными считаются только 2 — в левый носовой орудийный спонсон и в трубу.

В 11.24 пикировщики «Дзуйкаку» атаковали «Йорктаун», но нарвались на пару «Уайлдкэтов», и из 14 бомб лишь одна попала в цель. Правда, от близких разрывов пострадал корпус авианосца ниже ватерлинии. Была распорота топливная цистерна, и за кораблем волочился длинный нефтяной хвост. Люди, стоявшие на мостике авианосца, с чистым сердцем заявляли, что 6 бомб пролетели не далее чем в одном футе от них, ну просто рукой потрогать можно было. Единственная попавшая в корабль бомба упала в 15 футах от мостика и взорвалась на четвертой палубе, но вспыхнувший пожар был быстро потушен.

И вот здесь просто нельзя удержаться от соблазна с треском разоблачить буржуазного фальсификатора адмирала Морисона. В 1949 году он писал свою фундаментальную «Историю операций военного флота США во Второй мировой войне» по боевым донесениям, в которых слишком много неточностей, это естественно. Конечно, если написать, что авианосец был атакован целыми 8 торпедоносцами, то бой будет выглядеть ровно в два раза героичнее. Но утверждать, что в «Йорктаун» всадили 800-фн бомбу, как-то даже неприлично, а ведь уже из технических обзоров 1943 года видно, что таких бомб у японцев просто не было. В лучшем случае речь могла идти о 800-кг бомбах, хотя несчастный «Вэл», если ему подвесить такую бомбу, просто не взлетит. И не знать этого Морисон не мог. Не мог, но ведь написал…

Японские пилоты завершили атаку в полной уверенности, что нанесли смертельные повреждения обоим американским авианосцам. Но на этом их испытания не завершились, на выходе из атаки их уже поджидали жаждущие мести «Уайлдкэты» и «Доунтлессы». Итог — 6 американских и 5 японских самолетов сбиты. На обратной дороге ударные группы встретились, что привело к новым воздушным боям и новым потерям. Именно в такой стычке погиб командовавший атакой капитан-лейтенант Такахаси, командир авиагруппы «Сёкаку».

Посадка на авианосцы поврежденных самолетов еще больше сократила численность ударных групп. Самолетам «Сёкаку» пришлось садиться на «Дзуйкаку», причем для того, чтобы побыстрее очистить место, еще несколько самолетов пришлось просто сбросить за борт. Это лишний раз доказывает, что не так уж хорошо обстояло дело с обеспечением летных операций на авианосцах.

В результате командир 5-й дивизии авианосцев контр-адмирал Хара доложил адмиралу Такаги, что у него осталось лишь 36 исправных самолетов и ни о каком продолжении операции не может идти и речи. «Дзуйкаку» еще был способен прикрыть сам себя, но защитить десантное соединение он уже не мог. В результате адмирал Инруэ отозвал транспорты в Рабаул и приказал отложить операцию МО. Впрочем, японцы не слишком огорчались, так как были уверены, что потопили оба американских авианосца, Такаги в 15.00 доложил об этом в Рабаул. Он несколько поторопился, и это заблуждение очень дорого обошлось японцам буквально месяц спустя.

У американцев тоже возникли некоторые проблемы с приемом самолетов, но единственное бомбовое попадание в «Энтерпрайз» не слишком осложнило ему жизнь. Сказался недостаточный вес японских бомб, небольшую пробоину в полетной палубе удалось залатать достаточно быстро, и авианосец мог действовать дальше. Поэтому сразу встал вопрос о повторной атаке, ведь оставался еще один японский авианосец, но тут же нашлась масса веских возражений. Хотя было сбито совсем немного самолетов, многие получили серьезные повреждения и не могли немедленно взлететь. Вдобавок сказались бездумные атаки накануне, на авианосце остались всего 7 торпед! В результате атаку решили отложить, но не отменили совсем. Флетчер решил временно отойти, забрать себе часть самолетов «Лексингтона» и возобновить бой, отправив «Лексингтон» на ремонт.

Увы, «Лексингтон» никуда из Кораллового моря не ушел. Совсем маленькая трещинка в цистерне, совсем коротенькое замыкание в электромоторе, и в 12.47 огромный авианосец буквально подпрыгнул от страшного взрыва. А затем взрывы начали следовать один за другим, пожары приняли неконтролируемый характер, и судьба корабля была решена. Корабли сопровождения сняли команду, и в 19.15 эсминец «Фелпс» 5 торпедами отправил на дно пылающую руину, еще недавно бывшую великолепным кораблем. Тот же самый Морисон пишет: «Контр-адмирал Том Кинкейд, который руководил спасательными операциями, показал способности, которые потом помогли ему стать одним из наших лучших адмиралов». Сомнительный комплимент, хотя организовывать эвакуации и отступления тоже нужно уметь.

8 мая адмирал Ямамото приказал адмиралу Иноуэ повернуть свои силы обратно, уничтожить американские корабли и завершить операцию по захвату Порт-Морсби. Честно говоря, Иноуэ более трезво смотрел на ситуацию, потому что он не стал в очередной раз поворачивать транспорты, а лишь приказал отрядам Гото и Такаги прочесать Коралловое море, однако новых столкновений не произошло. 9 мая ОС 17 покинуло Коралловое море и пошло на восток, Нимиц приказал «Йорктауну» как можно быстрее возвращаться в Пёрл-Харбор.

А теперь сравним потери противников в авиации. Американцы потеряли 56 самолетов, из которых 34 затонули вместе с «Лексингтоном». Чисто боевые потери составили всего 20 самолетов. У японцев были сбиты 37 самолетов, еще 25 машин погибли в результате полученных повреждений, то есть они потеряли заметно больше американцев:

В общем, как сейчас принято говорить, японцы одержали тактическую победу, зато американцы — стратегическую. Так оно было или нет — пусть каждый решает сам. Но что совершенно точно — огненные буквы на стене возгласили: Тэкел.

Адмирал Хара был очень недоволен. Мало того, что его авианосцы вывели из состава Кидо Бутай и отправили в какую-то гнилую дыру на Труке, мало того, что ему приказали поддерживать затеянную армией операцию, так еще собственное командование, что называется на ровном месте, отыскало дополнительную боевую задачу — доставить в Рабаул несколько истребителей, словно они сами не сумеют туда перелететь. Но вице-адмирал Цукахара, как обычно, начал доказывать, что пилоты береговых частей не обучены полетам над морем, что на истребителях нет раций (а кто просил снимать?) и что вообще «Журавли» сделают это мимоходом, направляясь на юго-восток для выполнения основной задачи — захвата Порт-Морсби. Вдобавок командовать соединением назначили вице-адмирала Такаги, который, может и был неплохим адмиралом, но что командир дивизии крейсеров понимает в тактике авианосных боев? Короче, неприятности громоздились одна на другую, а последний подарок поднесла погода, из-за которой авианосцы уже почти весь день 2 мая бессмысленно болтались в море севернее Соломоновых островов. Штормовой ветер и сплошная облачность не позволяли поднять самолеты, и авианосцам оставалось только ждать неведомо чего. Между прочим, это ожидание ломало график операции МО.

Поэтому адмирал Хара не слишком удивился, когда с флагмана Такаги крейсера «Мьёко» прожектором передали: «Курс юго-восток, скорость 15 узлов». Судя по всему, адмиралу Такаги тоже не улыбалось отвечать за возможные накладки в ходе операции по захвату Порт-Морсби, которая считалась важным звеном в мероприятиях по созданию южного фаса оборонительного периметра империи. Конечно, командование Объединенного Флота прохладно относилось к ней, считая более важным подготовку к генеральному сражению у Мидуэя, однако спорить с Морским генеральным штабом не желал никто. В конце концов, потерянные несколько часов можно компенсировать, просто увеличив скорость, а истребители доставить в Рабаул уже на обратном пути. Ведь не будут же эти шторма длиться бесконечно?

Вот так к рассвету 4 мая 5-я дивизия авианосцев оказалась чуть севернее Малаиты, когда совершенно неожиданная радиограмма встряхнула соединение, словно удар электрического тока. Американские авианосные самолеты атаковали корабли, стоящие в гавани Тулаги! Собственно, «корабли» — это было сказано слишком сильно, тара устаревших эсминцев, транспорты и минный заградитель. И все-таки нельзя было бросать их на произвол судьбы, тем более что призывы о помощи, отправленные адмиралом Симой, уже переполошили все командование от Рабаула чуть ли не до Токио. Вдобавок адмирал Хара увидел отличную возможность нанести внезапный удар американцам, которые, судя по всему, даже не предполагали, что японские авианосцы могут находиться где-то поблизости.

Не теряя ни минуты, он передал прожектором на «Мьёко»: «Рекомендую немедленно поднять разведчики». После короткого обмена сигналами Такаги понял замысел Хары. Разведку следовало вести именно гидросамолетами, чтобы не выдать противнику присутствие авианосцев. В конце концов, эти гидросамолеты могли прилететь из Тулаги. Поэтому уже через 20 минут в воздух с катапульт крейсеров поднялись 4 самолета с приказом проверить район к югу от Гуадалканала. Хара предположил, что американцы, в отсутствие реального противника, постараются атаковать со всеми удобствами и подойдут максимально близко к своей цели. Одновременно он приказал оружейникам и механикам срочно готовить к вылету самолеты «Сёкаку» и «Дзуйкаку», которые он решил поднять, не дожидаясь сведений разведчиков. В результате к 09.15 в воздухе находились 18 истребителей, 35 пикировщиков и 25 торпедоносцев ударной группы, которой командовал капитан-лейтенант Такахаси, командир авиагруппы «Сёкаку». Несмотря на полную уверенность, адмирал Хара все-таки решил оставить половину своих истребителей для защиты авианосцев, мало ли с какими случайностями можно столкнуться. Описав круг над соединением, ударная группа взяла курс на юг, следом за разведчиками. Теперь оставалось только ждать.

Как выяснилось довольно быстро, адмирал Хара все угадал абсолютно точно. В 10.27 гидросамолет с «Хагуро» обнаружил американские корабли немного южнее Гуадалканала, то есть ударной группе предстояло пролететь около 250 миль, чтобы атаковать противника. Для ударных самолетов с бомбами и торпедами дальность была почти предельной, но особых тревог все-таки не вызывала. К радости Хары, оказалось, что в составе эскадры имеется только один авианосец, что делало его легкой добычей. Хотя, разумеется, лучше было бы покончить со всеми проблемами разом, потопив и второй, который, по данным разведки, тоже находился где-то в Коралловом море. Пилот гидросамолета по собственной инициативе продолжил слежение за противником, хотя это ему дорого обошлось. Примерно через полчаса американские истребители сумели-таки перехватить разведчик и после пары очередей он, объятый пламенем, рухнул в море.

Но это уже решительно ничего не меняло, так как в 11.35 лейтенант Окадзима, возглавлявший истребители прикрытия, заметил на горизонте американское соединение. Американцы были застигнуты в самый неподходящий момент. Получив донесение пилотов о результатах первой атаки Тулаги, адмирал Флетчер принял решение повторить налет, ведь крейсера противника почти не пострадали, к тому же несколько кораблей успели выйти из гавани и сейчас пытались удрать на север по Слоту. И сейчас механики «Йорктауна» заправляли и вооружали пикировщики без особой спешки, скажем прямо.

Тем более неприятным стало сообщение операторов радара — появились неизвестные самолеты. Единственное, что было в пользу Флетчера — исходя из предположения, что сопротивления в воздухе не будет, он оставил все свои истребители на авианосце. Воздушный патруль состоял из 6 «Уайлдкэтов», которые лениво кружили над «Йорктауном», но остальные истребители стояли в готовности на полетной палубе. Как только было получено предупреждение, Флетчер приказал поднять в воздух все готовые истребители, что было исполнено немедленно. В горячке стартовала даже пара «Доунтлессов», пилоты которых поспешили избавиться от бомб сразу после взлета. Эти взрывы вызвали припадок нервной горячки у зенитчиков, открывших беспорядочную пальбу.

Воздушный бой начался примерно в 20 милях от ОС 17. Хотя японских истребителей было больше (18 против 16), они не сумели остановить все «Уайлдкэты». Большинство из них было сковано боем с «Зеро», одинаково неприятным для обеих сторон. Американцы выяснили, что маневренный «Зеро» никаких не желает попадать на перекрестие прицела, а японские пилоты, избалованные легкими победами первых месяцев войны, обнаружили, что могут столкнуться с противником, который им почти не уступает. К тому же «Уайлдкэт» оказался неприятно живучим самолетом. В общем, в бою были сбиты 4 японских истребителя и 7 американских, что, пожалуй, можно занести в актив американцам.

Но главным было другое — 3 истребителя под командованием лейтенанта МакКормака проскочили к летящим на малой высоте торпедоносцам и атаковали их. Под удар попала эскадрилья «Сёкаку», которая потеряла 4 самолета, в том числе и командира эскадрильи лейтенанта Итихару.

Впрочем, такие потери не могли остановить японцев, и незадолго до полудня первый «Вэл» вошел в пике. Людям, стоявшим на мостике «Йорктауна», показалось, что японские пилоты в качестве точки прицеливания выбрали именно мостик, хотя в таких атаках всегда целятся в центр полетной палубы. Американцы потом вспоминали, что на авианосец обрушилась буквально лавина пикировщиков, хотя эскадрилья «Дзуйкаку» намеренно задержалась с атакой, чтобы дождаться результатов удара самолетов «Сёкаку».

Энергично маневрируя, капитан 1-го ранга Бакмастер сумел увернуться от первых 4 бомб, но всякому везению однажды приходит конец, и пятая бомба врезалась в полетную палубу всего в 5 метрах левее от мостика. Она пробила несколько палуб и взорвалась, временно выведя из строя пару котлов. Почти сразу последовали еще 3 попадания — в кормовой элеватор, в «чикагское пианино» прямо перед мостиком, в левый носовой спонсон и снова в центр полетной палубы. Авианосец окутался клубами густого черного дыма, в котором мелькали языки пламени. В результате атака торпедоносцев превратилась в детскую задачу Потрепанная эскадрилья «Сёкаку» выполнила все как на учениях — 6 самолетов зашли с правого крамбола, а 4 — с левого. Почти потерявший управление «Йорктаун» не имел никаких шансов уклониться и получил по 2 попадания в каждый борт. Авианосец окончательно потерял ход и стоял на месте, раскачиваемый взрывами. «Йорктауну» еще повезло, что буквально за полчаса до атаки он успел поднять вторую волну, иначе застигли бы в момент перевооружения и заправки самолетов, что было бы гораздо хуже. Самолеты противников разминулись в воздухе по достаточна простой причине — американцы летели точно на север, даже чуть склоняясь к западу, тогда как японцы следовали курсом SSW.

Капитан-лейтенант Такахаси резонно заключил, что авианосец свое получил, и приказал самолетам «Дзуйкаку» заняться крейсерами сопровождения. Удача сопутствовала японцам и здесь. Тяжелый крейсер «Астория» получил 2 попадания бомбами, а вдобавок еще и 2 торпеды, и тоже потерял ход. Случайное попадание бомбы в эсминец «Хамманн» особого вреда не причинило, хотя была уничтожена одна 127-мм установка и погибли более 20 человек.

Адмирал Флетчер перенес свой флаг на крейсер «Честер», и сейчас ему предстояло принять сложное решение. Что делать с поврежденными кораблями? Что делать с оставшимися без приюта самолетами второй волны? Немного поколебавшись, он приказал снять команду с поврежденных авианосца и крейсера и добить их торпедами. Самолетам «Йорктауна» было приказано завершить атаку, несмотря ни на что, после чего садиться у южного берега Гуадалканала организованным порядком. Адмирал обещал после наступления темноты прислать 2 эсминца, которые заберут летчиков. Взбешенные пилоты американских пикировщиков потопили минный заградитель «Окиносима» и транспорт «Адзумасан мару» вдобавок к уничтоженному в ходе первого налета эсминцу «Кикуцуки», но это было слабым утешением.

Так завершилось это неожиданное морское сражение у Гуадалканала. Его последствия всем хорошо известны. Японцы высадили десант в Порт-Морсби и даже сумели занять город, но вот удержать его оказалось гораздо сложнее. Австралийцы, решив, что возникла прямая и непосредственная угроза континенту, быстро подготовили контрдесант и уже через неделю выбили японцев, так и не успевших закрепиться. Главной причиной окончательного провала операции МО стало отсутствие авиационной поддержки. Авиагруппы «Сёкаку» и «Дзуйкаку» понесли большие потери в боях с австралийской базовой авиацией во время налетов на Куктаун и Таунсвилл, вдобавок ночью 10 мая один из прославившихся позднее «Черных котов» — ночной вариант «Каталины» — очень удачно всадил бомбу в носовой элеватор «Сёкаку», выведя авианосец из строя. Японцам еще повезло, что они сумели улизнуть без потерь, так как рядом рыскал «Лексингтон». Но даже этого хватило, чтобы 5-я дивизия авианосцев пропустила решающее сражение у атолла Мидуэй.