Берлин, 11 ноября 1938 года

Гейдрих уже собирался прервать свой рабочий день и съездить куда-нибудь пообедать, как в кабинет вошел его адъютант Герберт Вагниц и доложил:

— К вам оберштурмбанфюрер Мюллер по срочному делу.

В ответ Гейдрих просто кивнул. Со вчерашнего дня у его ведомства настали горячие деньки. Гитлер требует срочно найти виновников покушения. Он не перестает винить в этом англичан. Шелленберг уже получил приказ захватить английских разведчиков, но этого мало — надо суметь увязать их с покушением. Сейчас перед Гейдрихом стоит довольно сложная задача: с одной стороны, ему надо продемонстрировать эффективность работы его структур, с другой — необходимость еще большего расширения службы безопасности.

С первого взгляда Гейдрих понял, что оберштурмбанфюрер Генрих Мюллер пришел с хорошими новостями: это можно было прочитать не только на лице, но и в каждом движении шефа гестапо. Поспешно отсалютовав, Мюллер сразу перешел к делу.

— Только что при попытке перейти швейцарскую границу задержан организатор покушения на фюрера.

Гейдрих поднял брови:

— Докладывайте точнее, организатор или исполнитель?

Мюллер несколько замялся.

— Я его еще сам не допрашивал, но, насколько я понял, — он и организатор, и исполнитель. Мы уже провели обыск у него дома и нашли остатки взрывчатки и несколько разобранных будильников, из которых он, очевидно, и делал часовой механизм для бомбы. А те, кто его задержали на границе, доложили мне, что он сознался и мотивировал свой поступок арестом брата. Кстати, им оказался тот самый Эльзер, которого мы собирались использовать. Скоро его доставят в Берлин.

Когда Мюллер произнес имя Эльзера, в его голосе Гейдриху послышалась ирония, но он решил не обращать пока на это внимания: Мюллер слишком мелкая сошка, чтобы попробовать сыграть на этом.

— Надо же, — покачал головой Гейдрих, — как хорошо, что мы не успели с ним связаться. Представляете, во что это могло вылиться?

— Я тоже об этом подумал, группенфюрер, — поспешно согласился Мюллер.

Для Мюллера в этой истории много еще было непонятного, но делиться своими соображениями с шефом он не собирался.

— Вы полностью уверены, что это он? — допытывался Гейдрих.

— Все говорит за то, что так оно и есть: его признание, взрывчатка и разобранные будильники. Да, при задержании у него нашли проспект той пивной, где на колонне крестиком помечено место, где была заложена взрывчатка. Такие улики признает любой суд.

— Хорошо, с исполнителем вы меня убедили, но вот то, что он был организатором, вам придется еще доказать. Здесь одного признания мало. Насколько я знаю, там использовалась английская взрывчатка. Где он ее взял? Купил в бакалейной лавке? Тут еще предстоит много работы. Идите.

— Слушаюсь, группенфюрер.

— Идите, продолжайте работать над этим делом. К вечеру представьте мне отчет о проделанной работе. Один экземпляр отчета напечатайте на машинке с крупным шрифтом для фюрера.

Мюллер удивленно поднял брови:

— Но у нас нет такой машинки.

— Значит, дайте кому-нибудь задание к вечеру раздобыть. Не мне же этим заниматься.

— Слушаюсь, группенфюрер, — не очень четко ответил Мюллер и вышел из кабинета далеко не такой бодрой походкой, как туда вошел.

Уже направляясь по коридору в свой кабинет, Генрих Мюллер старался осмыслить происходящее. Эльзера порекомендовал он, Генрих Мюллер, но тот был совершенно равнодушен к политике. В то же самое время Гейдрих ведь просил найти специалиста, знакомого с подрывным делом. Гитлера тоже пытались подорвать бомбой. Однако теперь Гейдрих не верит в то, что Эльзер подготовил взрыв сам по себе, и требует найти организаторов. Организаторы все-таки, наверное, действительно есть, но вот кто они? Что-то здесь не то. Не сходятся в этом деле концы с концами.