Прага, 4 мая 1938 года

В эту среду день выдался такой теплый, что все сразу вспомнили про надвигающееся лето. К вечеру на берегу Влтавы собралась не только молодежь, но и солидные люди: за зиму все соскучились по хорошей летней погоде. Кругом царило оживление.

На одной из скамеек сидела девушка лет двадцати и с интересом читала книгу. Мимо скамейки несколько раз прошелся господин среднего возраста, он украдкой несколько раз бросил взгляд на девушку. Потом господин подошел к стоявшей неподалеку цветочнице и купил весенний букетик фиалок.

Господин подошел к девушке, улыбнулся, протянул ей букетик и сказал:

— Весной все девушки в вашем возрасте должны ходить не с книгами, а с цветами.

Девушка с удивлением подняла на него глаза. Господин еще шире заулыбался.

— Возьмите, возьмите, это я от чистого сердца, — сказал он, — у меня в Германии осталась дочка, и я бы очень хотел, чтобы она, когда дорастет до вашего возраста, тоже вот также серьезно относилась к своей учебе.

Господин был одет, можно сказать, даже щеголевато: на нем был светло-серый, хорошо сидящий на нем костюм, белая рубашка и галстук-бабочка.

Когда девушка смущенно взяла букетик, он еще раз улыбнулся и сказал:

— Не буду вам мешать готовиться к экзаменам, а то в случае вашей неудачи, что я надеюсь все же не случится, вы обвините меня.

— Спасибо, — пробормотала девушка.

А мужчина, тихонько насвистывая какой-то простенький мотивчик, прогулочным шагом двинулся дальше.

Девушка понюхала фиалки, прямо прикоснувшись к букету лицом, потом мечтательно улыбнулась и вернулась к своей книжке.

Никто из тех, кто был свидетелем этой сцены, не заметил, как господин, купив этот милый весенний букетик, незаметно сунул между стеблями маленькую бумажку. Никто также не заметил, как девушка, нюхая букетик, осторожно двумя пальцами вытащила бумажку и сунула ее в корешок книжки.

Уже поздно вечером того же дня полковник генерального штаба чехословацкой армии Франтишек Моравец сидел у себя дома за письменным столом и, как Шерлок Холмс, через лупу с деревянной ручкой изучал эту бумажку. Расшифрованное сообщение, которое таилось на бумажке, не вызывало у него никакой радости. Оно говорило:

«В ближайшие дни Германия предпримет попытку присоединить к своей территории Судеты. На днях германские войска численностью в двенадцать дивизий будут выдвинуты к границам Чехословакии. А-54».

Начальник 2-го отдела (военная разведка) генерального штаба Чехословакии полковник Франтишек Моравец был немногословен, доктор философии, профессиональный разведчик. Он редко носил военную форму, объясняя это профессиональной необходимостью. Прекрасно играл на рояле, в совершенстве владел английским, русским, немецким и португальским языками. Старшие офицеры и генералы генерального штаба, а также офицеры контрразведки при его появлении в управлении вздрагивали и приветствовали его первыми, на что он отвечал кивком головы и в редких случаях пожимал руку, в основном младшим офицерам, за что и получил среди младших чинов прозвище «папаша Моравец».