Глава XXV. КАТОЛИЧЕСКИЙ КОРОЛЬ

Со времен правления Якова I одним из главных факторов, определяющих историю Англии, была борьба между короной и парламентом. С восшествием на престол Якова II это противостояние вступило в новую фазу. Борьба словно началась заново: в 1685 г. английский монарх пользовался сильной властью, почти столь же абсолютной, как Тюдоры восемьдесят лет назад. Можно удивляться тому, что после поражения роялистов при Марстон-Муре и Нейзби и казни Карла I, после диктатуры Оливера Кромвеля и последовавшей за ней анархии, после воодушевления, охватившего нацию во время Реставрации, и бурных событий, связанных с «папистским заговором», Карл II сумел править страной три года без помощи парламента и передать корону протестантского королевства католику. Англичанам, жившим в конце XVII века, институт монархии представлялся настолько жизненно важным, что законный наследник трона без каких-либо препятствий взошел на престол — даже несмотря на то, что исповедовал веру, чуждую своим подданным.

На протяжении последних двух лет правления брата Яков являлся одним из главных лиц в королевстве. Карл не вмешивался в европейские дела, умел находить компромиссы с оппозицией, терпеливо добиваться своих целей. Благодаря этому он смог в течение двадцати пяти лет находиться у власти. Яков весьма успешно эксплуатировал достижения Карла. В том, что, несмотря на столь активное противодействие оппозиции, ему все же удалось спокойно взойти на трон, Яков видел подтверждение политических концепций, которых он всегда придерживался. В конце XVII в. образцом для всех монархов Европы являлся Людовик XIV. Якову представлялось, что для того, чтобы он соответствовал этому образцу, нужны только флот и постоянная армия, хорошо обученная и оснащенная. Вообще военный стиль руководства был ему весьма по душе: Яков сражался под командованием прославленного французского маршала Тюренна и участвовал в кровопролитных морских битвах. Главной своей целью новый король поставил формирование мощных морских и сухопутных сил, всецело зависящих от монарха и, кроме того, лично преданных его особе. От армии Яков ждал многого. Болтливый парламент, горделивая знать, ненавистные виги, англиканский епископат, протестанты различных толков — все тогда будут знать свое место, как только в руках короля окажется испытанное средство привести их к повиновению. Блеск и великолепие французской абсолютной монархии поражали всю Европу. Франция успешно преодолела трудности религиозных и гражданских войн, и французы сплотились под властью великого короля, представляя собой самую могущественную нацию Европы. Разве не достойна Британия занять такое же место, как и Франция, а ее правитель — достичь не меньшего величия, чем Король-Солнце?

Помимо этого, в душе король надеялся, что сможет примирить весь свой народ с католицизмом и. устранить раскол, со времен Реформации разделивший христианский мир.

Яков был твердо убежден, что все христиане в Англии должны относиться друг к другу терпимо, хотя историки до сих пор спорят, только ли к терпимости он стремился. Яков, обратившийся в католицизм в 1669 г., был фанатично предан своей вере и ради нее мог пойти на любые жертвы. Первым и наиболее закономерным шагом к восстановлению позиций прежней веры должно было стать возрождение религиозной терпимости. Яков, став королем, намеревался прежде всего не допустить преследований католиков; затем, желая предотвратить обвинения в пособничестве папизму, заявил о лояльном отношении ко всем диссентерам. Вполне возможно, что таким образом Яков внутренне убеждал себя, что стремится именно к равноправию взглядов, и хотел бы, употребив принадлежащую ему власть, стать отцом единой английской нации, не разделенной религиозными барьерами.

Решительный и упорный, Яков, таким образом, ставил перед собой большие планы.

Протестанты нимало не сомневались, что, обретя верховную власть, он обратит ее на пользу католицизму столь же решительно, как это сделал Людовик XIV: в том же году, когда Яков взошел на трон, король Франции аннулировал Нантский эдикт и окончательно сломил сопротивление гугенотов [157]. В письмах, сохранившихся до наших дней, Яков одобрял действия французского монарха. С другой стороны, в течение своего недолгого правления он всегда действовал в рамках веротерпимости. Его свергли с трона прежде, чем он успел перейти от нее к активным гонениям на протестантов, поэтому невозможно доказать, что он действительно стремился к подавлению силой любого инакомыслия. Сохранилась переписка Якова II с основателем и приором ордена траппистов [158] де Рансе, которую он вел в изгнании. Из нее видно, что бывший король не только сохранил чрезвычайную преданность католической вере, но и выражался о других вероисповеданиях вполне терпимо. Но к тому времени, если бы Яков II все же рискнул вернуться в Англию, в лучшем случае он мог надеяться на терпимое к себе отношение. Если бы в 1685 г. англичане поверили, что Яков, который всегда стремился к абсолютной власти и наконец ее добился, на самом деле намерен создать всем исповеданиям равные условия, то поступили бы очень неразумно. Но никто в стране не обманывался.

После восшествия на престол Якова II события развивались стремительно. Внезапная смерть Карла II резко изменила жизнь герцога Монмута. Последние несколько лет правления Карла герцог жил в Голландии. Он беззаботно проводил время в бесконечной череде праздников и развлечений, наслаждаясь обществом любовницы леди Уэнтворт. Монмут не терял надежд на то, что любящий отец уступит желанию английской нации и все же сделает его наследником престола, который он считал принадлежащим себе по праву рождения. Внезапно все мечты герцога рухнули: он понял, что надеяться на корону больше не может и отныне должен иметь дело со своим дядей, который не преминет расплатиться по старым долгам и притязаний на трон не простит. Вильгельм Оранский с готовностью принял Монмута в Голландии и ни в чем не отказывал ему, но в тот же день, когда в Гаагу пришло известие о смерти Карла, руководствуясь интересами государства, приказал принцу покинуть страну, дав напоследок неплохой совет — отправиться воевать на стороне императора против турок. Но Монмут оказался заложником английских эмигрантов, бежавших в Голландию после раскрытия «Ржаного заговора» против Карла и Якова. «Настало время востребовать свои права, — убеждали они его. — Сейчас или никогда!» Наверное, Монмут не возражал бы против того, чтобы и дальше спокойно жить в Голландии, но эти отчаянные безумцы направили его навстречу иной судьбе. Они все думали о популярности, которой пользовался незаконный сын Карла; перед глазами Монмута вставали толпы народа, восторженно приветствующие его в 1681–1682 гг. Разве вся Англия не поднимется за «нашего возлюбленного протестантского герцога»? Разве не предпочтет она его папистскому королю? Для отправки в Шотландию были подготовлены три суденышка, которые должны были доставить туда маркиза Аргайла, сына того самого Аргайла, который в свое время возглавлял ковенантеров и был казнен в 1661 г. после Реставрации Стюартов, и Р. Рамбольда. Еще трем кораблям, большинство пассажиров которых составляли бежавшие из Англии виги, предстояло перевезти в Англию мятежного герцога.

Яков взошел на трон так же легко, как в свое время Ричард Кромвель. Стремясь воспользоваться всей полнотой королевской власти, он действовал осторожно, и первое же его заявление принесло успокоение охваченной волнением стране. Король сразу же постарался рассеять все подозрения в склонности к мести или деспотическому правлению: «Я часто рисковал своей жизнью, защищая свой народ, и пойду на все, чтобы сохранить в неприкосновенности его права и свободы». Яков заявил, что полон решимости сохранять в неприкосновенности систему управления государством и церковью, установленную законом, оберегать права и прерогативы короны и не нарушать прав собственности. «Законы Англии, — сказал он, — вполне позволяют ее королю быть великим монархом». Ему даже приписывают слова о том, что его религиозные убеждения — это его частное дело. Тем не менее, едва ощутив себя полновластным королем, Яков уже во второе воскресенье после восшествия на трон публично посетил мессу в своей часовне. Герцог Норфолк, несший перед ним символы верховной власти, остановился у двери. «Милорд, — сказал король, — ваш отец пошел бы дальше». «Отец Вашего Величества не зашел бы так далеко», — возразил герцог. Эта публичная демонстрация приверженности католической вере сразу же вызвала беспокойство англиканского духовенства, но в стране, в целом благожелательно воспринявшей заявления нового короля, еще не знали о том, что Яков открыто ходит к мессе. Необходимо было созвать парламент, который утвердил бы выделенные Якову доходы. Палата общин оказалась лояльно настроенной по отношению к королю. Его доходы, с учетом возросших прибылей от торговли, составили 2 миллиона фунтов в год. Протест выразил только сэр Эдвард Сеймур, лидер тори, недовольный нарушениями, имевшими место во время предвыборной кампании. Он предупредил палату о неблагоразумии такого шага и потребовал отложить на некоторое время рассмотрение финансовых вопросов. Приободренный отношением парламента, Яков решил сначала действовать конституционными методами. Он надеялся добиться своих целей с общего согласия. Почти все министры сохранили свои места, Галифакс продолжал оставаться одним из главных лиц в Тайном совете. Все с нетерпением ожидали коронации.

Именно в этот день, 11 июня 1685 г., в Англии после двадцатидневного плавания высадился Монмут. Суденышкам герцога посчастливилось избежать английских кораблей. Они вошли в бухту Лайм, неподалеку от Портлендского мыса. Население встретило Монмута самым теплым образом. Он выпустил заявление, в котором доказывал законность брака его матери и покойного короля, а Якова называл узурпатором, убившим Карла II. Только за один день в его армию записалось полторы тысячи человек. Когда в Уайтхолл прибыл курьер с известием о высадке Монмута и о начавшемся восстании, Яков впервые проявил свою власть. Он не располагал большой армией, но в его распоряжении находились Королевская конная гвардия и полк драгун под командованием проверенного офицера лорда Черчилля, а также два пехотных полка во главе с полковником Керком, выведенные из Танжера. Двор и правящая верхушка сплотились вокруг короля. Парламент поклялся жить и умереть вместе с ним. Монмута лишили всех имущественных и гражданских прав и назначили за его голову вознаграждение.

Парламент проголосовал за выделение Якову дополнительных средств. Был объявлен сбор милиции; почти во всех графствах этот призыв нашел отклик. Во главе королевских войск стал племянник маршала Тюренна Луи Дюра, давно живший в Англии и получивший титул графа Февершэма. Монмут и его сторонники, численностью 6–7 тысяч человек, через Тоутон и Бриджуотер подошли к Бристолю, где перед ними закрыли городские ворота, затем направились к Бату и Фруму и, наконец, через месяц после высадки, вернулись к Бриджуотеру. Черчилль, к которому присоединилась пехота Керка, предпринял форсированный марш и опередил Февершэма, приближаясь к войскам герцога день ото дня; Февершэм вместе с королевской армией тоже был на подходе.

Несмотря на то что простой народ поддержал притязания герцога, несчастный Монмут уже понял, что обречен [159]. Ему сообщили, что высадившиеся в Шотландии Аргайл и Рамбольд разбиты и захвачены в плен. Их должны были вот-вот казнить [160]. Монмут попытался использовать свой последний шанс на победу — предпринять внезапную ночную атаку возле Седжмура. В ходе сражения контроль над ситуацией взял Черчилль. Крестьяне, атакованные с фланга и тыла, упорно сражались, и почти все пали на поле боя под огнем орудий; отступавших безжалостно преследовали. Монмут скрылся, но был пойман через несколько дней. Пощады он не ждал [161], судьба его была предрешена. Некоторые современники порицали Якова II зато, что после вынесения смертного приговора он встретился с племянником, совершившим столь тяжкое преступление. «Я умираю протестантом, принадлежащим к англиканской церкви», — сказал Монмут на эшафоте. «Если вы принадлежите к англиканской церкви, милорд, — заметил один из священников, — то должны признать, что доктрина непротивления власти верна».

Во время подавления восстания Монмута было захвачено множество пленных. Для расправы над ними Яков направил Главного судью Джеффриса. Этот жестокий, неразборчивый в средствах человек навеки запятнал свое имя кровавыми судебными сессиями. Около трехсот повстанцев были повешены, более восьмисот отправлены на Барбадос, где до сих пор живут их потомки. Придворные дамы немало нажились на продаже этих несчастных в рабство. Безжалостного судью Яков произвел в чин лорда-канцлера. К Джону Черчиллю обратилась молодая девушка Дороти Хьюлинг, пытавшаяся облегчить судьбу своих двух братьев-анабаптистов, приговоренных к смерти. Он пообещал устроить ей встречу с королем. «Но, мадемуазель Хьюлинг, — сказал Черчилль, указывая на гранитную каминную полку, — не обольщайтесь; этот камень так же способен на сострадание, как и сердце короля». Братья Хьюлинги были повешены.

Действия Вильгельма Оранского во время восстания Монмута еще раз продемонстрировали его политическую мудрость. Согласно договору с английским королем, он должен был послать на помощь Якову три пехотных полка, Вильгельм с готовностью выполнил свое обязательство и даже предложил лично возглавить эти силы. С другой стороны, он не очень-то старался отговорить Монмута от рискованной экспедиции. В случае победы герцога королем Англии стал бы протестант, который наверняка присоединился бы к антифранцузской коалиции. В случае его неудачи устранялось последнее препятствие на пути самого Вильгельма и его жены Марии к наследованию английского престола. Ко второму Вильгельм стремился больше, чем к первому.

После казни Монмута Яков был на вершине могущества. Разгром повстанцев и предотвращение еще одной гражданской войны обеспечили ему всеобщую поддержку. Он воспользовался ею без промедления. Сразу после завершения судебных процессов король обратился к Тайному совету с предложением отменить «Хабеас Корпус Акт» и акт «О присяге». Эти два закона, принятых при его брате, представлялись ему главными препятствиями на пути к намеченной цели. В связи с недавними событиями ему пришлось дать немало ответственных поручений офицерам-католикам. Теперь он намеревался сохранить их в своей армии. Галифакс, как президент Совета, указал, что в этом случае будут нарушены некоторые статуты; Норт, лорд-хранитель Большой государственной печати, предупредил короля о возможных опасностях такого шага. Яков ответил на это чисткой самого Тайного совета. Галифакс не только лишился должности президента, но и вообще был исключен из состава Совета; на место умершего вскоре Норта был назначен Главный судья Джеффрис. Немногим позже лордом-президентом Совета, а затем и Государственным секретарем стал Роберт Спенсер, граф Сандерленд. Именно он являлся главным министром Якова. Сандерленд — фигура противоречивая: он служил поочередно Карлу II, Якову II и Вильгельму III. Ради личной выгоды не раз менял свои взгляды. Теперь, в угоду монарху, Сандерленд стал папистом. Никто лучше него не знал — настроения влиятельных аристократических семейств, и именно это делало его незаменимым для сменяющих друг друга правителей.

Девятого ноября 1685 г. парламент собрался на вторую сессию, и король изложил перед ним свои ближайшие цели. В резких выражениях он заявил, что от милиции нет никакого прока. Это утверждение не было лишено оснований: ее отряды дважды бежали от плохо вооруженных крестьян Монмута. Поэтому, делал вывод Яков, для сохранения в королевстве мира и порядка необходима сильная постоянная армия. Яков также дал ясно понять, что не уволит офицеров-католиков, проявивших себя при подавлении мятежа Монмута с самой лучшей стороны. Эти требования глубоко потрясли парламент, до того доброжелательно настроенный к королю. Постоянная армия была для парламента самым жутким кошмаром, а англиканская церковь — его самым ценным сокровищем. Депутатов охватили страх и растерянность; испытанию подверглись одновременно и повиновение королю, и преданность государственной церкви. Знать и сельские джентльмены еще не забыли о быстрой расправе с Монмутом и вовсе не желали идти в оппозицию монарху. Многие депутаты прониклись «кавалерским» духом. В церкви доминировала доктрина непротивления. И тори, и священники были готовы сквозь пальцы смотреть на нарушение «Тест-акта» и привлечение Яковом офицеров-католиков для подавления мятежа. Палата общин предложила выделить дополнительно 700 тысяч фунтов для укрепления королевских сил. Депутаты лишь попросили короля, выражая ему свою полную преданность, подтвердить, что он не будет пользоваться своими исключительными правами в ущерб актам парламента, и успокоить страну заявлением о том, что протестантской вере ничто не угрожает. Но король дал такой ответ, который не мог их удовлетворить.

В палате лордов несколько видных лиц выступили в защиту неукоснительного соблюдения закона: граф Девоншир, твердый виг; Галифакс, бывший министр; Бридж-уотер и Ноттингем, члены Тайного совета, и Генрих Комптон, епископ Лондонский. Был назначен день для дальнейшего обсуждения требований Якова; судей пригласили высказать мнение о законности действий короля; Яков еще не успел поставить везде своих сторонников. Он ясно видел, что заявление судей и палаты лордов станет огромным препятствием на его пути к восстановлению позиций католиков. Исходя из этого, Яков 20 ноября 1685 г. повторил маневр своего брата, предпринятый в 1681 г., и объявил о перерыве в работе парламента. При нем этот орган уже не собирался.

Освободившись от оппозиции со стороны парламента, Яков на протяжении 1686 г. предпринимал шаги по облегчению положения своих единоверцев. Во-первых, он стремился обойти «Тест-акт» и открыть католикам дорогу в армию. Первоначально судьи, мнение которых он спрашивал по этому поводу, высказывались против раздачи военных должностей католикам, но после нескольких смещений и назначений ему удалось добиться нужного решения. Решающим было постановление суда по делу «Хейлс против Годдена». Хейлс, католик, был назначен губернатором Портсмута. Его кучер, Годден, заявил о грубом нарушении «Тест-акта», потребовав выплатить ему 500 фунтов вознаграждения, как и полагалось по закону всякому, сообщившему властям о подобных случаях. В результате Хейлс оказался на скамье подсудимых. В свою защиту он выдвинул тот аргумент, что губернатором его назначил король. Суд согласился с ним. Опираясь на этот судебный прецедент, Яков стал действовать дальше: ввел в Тайный совет несколько пэров-католиков, затем учредил Церковную комиссию, очень напоминавшую суд Высокой комиссии, уничтоженный Долгим парламентом. Главной задачей комиссии было не допускать выступлений англиканского духовенства против католицизма. Епископ Комптон, еще раньше исключенный из Тайного совета, теперь лишился и Лондонского епископства.

Действия Якова встревожили всю страну. Для восстановления католической религии он пользовался абсолютистскими методами, которые ужасали его подданных больше, чем сам абсолютизм. Юристы уже указывали на то, что назревает конфликт между исключительными королевскими прерогативами и правами короля, установленными законом. Более того, они теперь утверждали, что король должен подчиняться не просто какому-то абстрактному закону, но закону писаному, то есть принятому парламентом. Все юристы палаты общин придерживались этой точки зрения.

К концу 1686 г. Яков отвратил от себя многих сторонников, ранее преданных ему. Галифакс, в свое время воспрепятствовавший принятию акта «Об исключении» и тем самым спасший Якова, уехал из Лондона. Дэнби, освобожденный из Тауэра в 1684 г., отказался от своей мечты о союзе церкви и короны. Он понял, что при короле-католике реализовать ее невозможно. Альбемарль, сын генерала Монка, оставил государственную службу. Никто не имел уверенности в завтрашнем дне. Яков правил без парламента и не мог созвать его без риска вызвать в обществе серьезные волнения. Члены палаты общин и лорды, недовольные, лишенные возможности активно действовать, коротали время в своих поместьях. Англиканская церковь, где господствовала доктрина непротивления, осталась чуть ли не единственным оплотом законности в стране. Но и она с трудом сдерживала все возрастающее беспокойство. Лишь мощное влияние Лоуренса Хайда, графа Рочестера, на епископов и духовенство еще помогало предотвратить общественный взрыв. Всем было ясно, что король, со всей решимостью, на какую способна его натура, активно и целенаправленно действует в обход конституции и подрывает позиции государственной церкви.

В течение 1686 и 1687 гг. Яков, держа парламент в состоянии неопределенности и используя свои исключительные прерогативы, продвигал католиков на ключевые посты. Виги и тори, ранее непримиримые, постепенно сплотились. Действия короля привели к тому, что партия, бросившая вызов его брату, объединилась с партией, выступавшей в защиту Карла II. Яков попытался предпринять дерзкий и ловкий политический маневр, но в конечном итоге его расчеты не оправдались. До сих пор король стремился только к тому, чтобы облегчить положение своих католических подданных. Теперь он намеревался заручиться поддержкой диссентеров различного толка, также не признающих англиканство. В случае объединения вигов и тори Яков стремился противопоставить им коалицию папистов и диссентеров, опирающуюся на вооруженные силы, подконтрольные короне. Влиятельного сторонника король нашел в лице Уильяма Пенна, квакера, основателя Пенсильвании, вернувшегося в Англию в 1684 г. Таким образом, лишившись поддержки тех сил, которые на протяжении веков составляли традиционную опору трона, король попытался найти новых союзников, но диссентеры были разобщены и не годились для этой цели. В январе 1687 г. Яков сместил обоих братьев Хайдов. Долгое время они без особого успеха исполняли свои обязанности, не желая служить королю-католику. Седьмого января Лоуренс Хайд, граф Рочестер, был уволен из казначейства. Его сменил граф Сандерленд. Через три дня старший из братьев Хайдов уступил в Ирландии свое место верному стороннику Якова католику графу Тирконнелу. В Шотландии на смену другу Хайдов, управлявшему от имени Его Величества, пришли два католика. Эти назначения стали важными вехами, обозначившими следующий этап правления Якова II. Когда в конце 1685 г. он объявил перерыв в работе парламента, корона начала терять поддержку «кавалеров» и англикан. Теперь же, через два года, отставка Рочестера ознаменовала начало заговора, приведшего к «Славной революции».

Тем временем Яков наращивал и вооружал армию. Войско Карла II насчитывало всего 7 тысяч человек, и содержание его обходилось 280 тысяч фунтов ежегодно. Яков имел более 20 тысяч человек, и это стоило ему 600 тысяч фунтов. К февралю 1686 г. под ружьем находились три лейб-гвардейских конных полка, Королевский конногвардейский полк, десять полков драгун, два батальона пеших гвардейцев и пятнадцать линейных, не считая гарнизонов. Каждое лето в Хаунслоу устраивали большой военный лагерь, на который с опаской поглядывали жители столицы. В августе 1686 г. в учениях участвовало около 10 тысяч человек. Через год Февершэм смог собрать уже 15 тысяч человек и двадцать восемь орудий. Король часто приезжал в лагерь, стремясь завоевать популярность у солдат и офицеров. В центре лагеря, между расположением пеших и конных войск, поставили передвижную деревянную часовню на колесах, где служили мессу. Яков наблюдал за тренировками войск и обедал вместе с Февершэмом, Черчиллем и другими генералами. В армию набиралось все больше рекрутов из Ирландии и офицеров-католиков. Было ясно, что король хочет видеть армию католической. Автор бунтарского памфлета, адресованного солдатам-протестантам, приходской священник Джонсон, был выставлен у позорного столба и бит кнутом. Почти полностью лишенный поддержки, Яков утешал себя тем, что создал грозную армию, какой Англия не видела со времен Кромвеля, против которой в стране никто не смел выступить. На ключевые посты король расставлял католиков. Герцог Бервик, которому исполнилось всего восемнадцать лет, был назначен губернатором Портсмута; губернаторы Гулля и Дувра также являлись католиками. Наконец, лордом-адмиралом, возглавившим флот, стал католик.

Примечания:

Идею о шарообразности Земли выдвинул Парменид из Элей (конец IV–V век до н. э.). — Прим. ред.

«Ворота изменников» (англ. «Traitor's Gate») — главные водные порота Тауэрского замка, выходящие на Темзу. Получили свое название потому, что через них в замок водным путем доставляли преступников, обвиненных в государственной измене. — Прим. ред.

Олдермены — члены муниципального совета в Лондоне и ряде других крупных английских городов. — Прим. ред.

157

Нантский эдикт был подписан французским королем Генрихом IV в 1598 г. Он позволил завершить религиозные войны во Франции и оформил компромисс между католиками и гугенотами: католицизм признавался государственной религией, но гугеноты получали право свободного исповедания кальвинизма, проведения богослужений (кроме ряда крупных городов, в том числе и Парижа); кроме того, гугеноты могли образовывать собственные политические организации и занимать государственные должности наравне с католиками, а также за ними оставили несколько крепостей, пользующихся полной автономией и не зависимых от государства; образовалось гугенотское «государство в государстве». Нантский эдикт был частично отменен Людовиком XIII в 1629 г. и полностью — Людовиком XIV в октябре 1685 г. — Прим. ред.

158

Орден траппистов — католический монашеский орден, основанный в 1636 г. аббатом цистерианского монастыря Ла-Трапп де Рансе. Орден отличался строгой аскетической дисциплиной: монахи питались овощами, фруктами и водой, одевались в простую рясу с капюшоном, носили деревянные башмаки и подпоясывались грубой веревкой. Молитвам они посвящали около одиннадцати часов в сутки, много времени уделяли физическому труду. — насчет намерений Якова: со все возрастающим недоверием англичане следили за каждым действием своего короля, направленным на упрочение веротерпимости. В Англии хорошо знали его характер и твердые убеждения и не сомневались в том, что, как только Яков окажется способен применить силу, им придется выбирать между мессой и костром. — Прим. ред.

159

Монмут действовал нерешительно, упустил время похода на Лондон и дал Якову II возможность собрать крупные военные силы. Это предопределило поражение восстания. — Прим. ред.

160

Маркиз Аргайл высадился в Шотландии примерно за полтора месяца до появления Монмута в Англии.

Планировалось, что он двинет свои силы на Эдинбург, но маркиз быстро потерпел поражение, в том числе и из-за того, что в рядах его войск оказалось немало предателей. Принять участие в мятеже Монмута Аргайла заставило то, что он имел личные счеты с Яковом: герцог Йоркский, являясь высоким комиссаром в Шотландии, необоснованно обвинил маркиза в государственной измене и вынес ему смертный приговор. Тогда Аргайлу пришлось бежать, но теперь факт измены не подлежал сомнению, и приговор, вынесенный несколько лет назад, привели в исполнение. — Прим. ред.

161

Многие историки утверждают, что герцог Монмут униженно умолял Якова II помиловать его. — Прим. ред.

Оглавление