Глава XXIII. ПАПИСТСКИЙ ЗАГОВОР

Парламент, собравшийся в феврале 1673 г., выразил недовольство подданных Карла II войной против протестантской республики, в которую их король позволил вовлечь себя не как защитник английской торговли, а как лакей Людовика XIV. Однако страх и ненависть, которые испытывало общество в отношении папистской Франции и ее растущего господства в Европе, были сильнее, чем негодование по поводу побед голландцев на море и зависть при виде их успешных коммерческих предприятий. По Лондону гуляли слухи, что французы подкупили короля и его министров и те продали свободу и веру Англии. Секретная статья Дуврского договора, стань она известна, произвела бы политический взрыв огромной мощности. Шефтсбери, хотя и не посвященный в эту тайну, должно быть, имел какие-то подозрения. Вероятно, в начале 1673 г. эти подозрения переросли в уверенность, так как кто-то, похоже, что Арлингтон, поделился с ним этим секретом. Шефтсбери поспешил выйти из правительства и сразу же возглавил оппозицию, растущую столь быстро и критикующую «кабалу» и короля столь непримиримо, что в скором времени она не уступала оппозиции, которой в свое время руководил Пим. Все увеличивающийся антагонизм палаты общин в отношении Франции, страх перед возвращением папизма, «слабость короля к католикам», обращение герцога Йоркского в римскую веру — все это глубоко волновало каждого англичанина. В этом отношении чувства англикан полностью разделяли пресвитериане и пуритане. Политическое возбуждение царило повсюду: в кофейнях говорили о политике; в памфлетах ругали правительство; дополнительные выборы становились ареной жарких дебатов. Оппозиция выработала акт «О присяге», или так называемый «Тест-акт», согласно которому никто не мог занять государственную должность или получить назначение во флот или в армию, если он не приносил официальную присягу по англиканскому образцу, в которой содержалось заявление о неверии в доктрину преосуществления [148]. В результате все государственные учреждения были очищены от католиков, а «кабальное министерство» распалось. Клиффорд, католик, отказался принести присягу; Арлингтон был смещен из-за своей непопулярности; Бэкингем рассорился с королем. Шефтсбери поддерживал акт «О присяге» и был лидером оппозиции. Только циничный, жестокий и услужливый Лодердейл, правящий от имени короля в Шотландии, сохранил за собой государственные должности.

Теперь внимание всех было приковано к Якову, герцогу Йоркскому. После смерти первой жены Анны Хайд он вступил в брак с католической принцессой Марией Моденской, что еще более усилило подозрения в отношении наследника престола. Что он сделает — скрепя сердце пойдет против совести или откажется от государственных должностей? Вскоре стало известно, что наследник трона предпочел отказаться от поста лорда-адмирала, чтобы не подчиняться требованиям акта «О присяге». Это событие ошеломило англичан. Все указывало на то, что королева уже не родит Карлу наследника. Следовательно, трон перейдет к паписту, который уже продемонстрировал, что ради веры готов без колебаний пожертвовать материальными выгодами. Англикане, сражавшиеся на стороне Руперта, и диссентеры, сражавшиеся на стороне Кромвеля, теперь единодушно выступили против короля и его политики. Это была мощная сила: роялистское джентри полностью контролировало милицию в городах, и только в одном Лондоне находилось несколько тысяч кромвелевских ветеранов. Руководил оппозицией второй после Пима великий парламентарий XVII столетия Шефтсбери. Из всех ситуаций эта была для короля самой опасной.

Каждый раз, когда Кавалерский парламент вступал в конфликт с короной, ему удавалось применять свою власть. Он влиял на внешнюю политику, полностью контролировал внутренние дела и с помощью жестких правовых инструментов — «Тест-акта» или импичмента — вынуждал короля менять советников. Так, на пост лорда-казначея вместо Клиффорда было сделано важное назначение: сэра Томаса Осборна, землевладельца из Йоркшира, приобретшего в палате общин немалое влияние, в определенной мере навязали королю ради его же спасения. В 1674 г. Карл оценил гигантские усилия Осборна, реформировавшего финансовую систему и значительно увеличившего независимые от парламента доходы короны, даровав ему пэрство и титул графа Дэнби. Политика Дэнби сводилась к созданию союза всех сил, стоявших за монархию в годы гражданской войны, а теперь глубоко недовольных двором. Главными лозунгами этой партии были бережливость, защита англиканства и независимость от Франции" и Дэнби отстаивал ее интересы в королевском Совете, Очень скоро он начал управлять государственными делами при помощи партийной организации, имеющей небольшое, но эффективно действующее большинство в палате общин. Для того чтобы сплотить своих последователей вокруг короны и покончить с оппозицией, Дэнби в 1675 г. предложил дополнение к акту «О присяге», гласящее, что занимать государственную должность, а также заседать в парламенте имеет право лишь тот, кто предварительно принес клятву в том, что сопротивление королевской власти в любом случае является преступным. Этим самым он намеренно пытался добиться, чтобы все управление, как общенациональное, так и местное, контролировала партия двора, а пуритане и остальные нонконформисты были отстранены от этого. Стремясь добиться принятия поправки, Дэнби использовал грязные политические приемы, в том числе подкуп и попытки повлиять на исход выборов, но и его противники, в первую очередь Шефтсбери и Бэкингем, не складывали оружие. Оппозиция этих двух экс-министров была столь энергичной, что Осборну пришлось отказаться от своего плана, и дополнение к акту «О присяге» так и не приняли.

Новый министр открыто разошелся во мнениях с королем относительно внешнеполитических дел. Дэнби выступал против возвышения Франции и ее вмешательства в английские дела и приобрел этим всеобщую поддержку; но в то же время в силу своего статуса он должен был быть в курсе тайных интриг короля. В итоге Дэнби, придерживавшийся мнения, что король должен обладать большой личной властью, оказался вынужденным от имени Карла просить у Людовика XIV денег. Популярность графа Дэнби достигла высшей точки, когда ему удалось устроить брак Марии, дочери герцога Йоркского и Анны Хайд, и прославленного голландского генерала Вильгельма Оранского — заметим, что для английской истории этот союз имел далеко идущие последствия. Боязнь того, что на трон взойдет король-папист, заставила многих в Англии обратить внимание на штатгальтера Голландии, породнившегося с внучкой Карла I. Благородное происхождение, замечательные способности, редкостные качества характера и непоколебимые протестантские убеждения уже сделали его заметной фигурой в Европе. Женившись на дочери герцога Йоркского, возможной наследнице английского трона, он становился вероятным претендентом на корону.

Король Карл II, а тем более его брат Яков, разумеется, смотрели на все это совершенно иначе: они не считали Вильгельма Оранского серьезным противником. Карла убедили в том, что династический брак между принцессой Марией и протестантским правителем ослабит влияние оппозиции, возглавляемой Шефтсбери, а герцог Йоркский был слишком уверен в своих правах, чтобы рассматривать угрозу, которую мог бы представлять собой Вильгельм, всерьез. Таким образом, брак состоялся, и он знаменовал собой не только союз двух правящих домов, но и союз двух морских держав, совсем недавно сталкивавшихся друг с другом в ожесточенных сражениях. С тех пор Англия и Голландия редко оказывались в разных лагерях, какими бы ни были извилистыми повороты европейской политики.

Именно в этот момент Людовик XIV, недовольный действиями Карла и возмущенный браком, который грозил переходом Англии на сторону Голландии и серьезно содействовал укреплению протестантских интересов, решил уничтожить графа Дэнби. Действуя через посла в Лондоне, он представил парламентской оппозиции — большинство членов которой сами не гнушались получать от него взятки, одновременно борясь против него — сведения, свидетельствующие о том, что английский министр просил денег у французского короля. Это было сделано на заседании палаты общин, причем раскрытию тайны предшествовала тщательная подготовка, а сама ситуация была обставлена самым драматическим образом.

Бомбу взорвали в подходящий момент. Все только и говорили о зловещих планах подчинить протестантскую Англию католическому Риму. Слухи о секретной договоренности с французским королем и неизбежном восхождении на трон превратившегося в некое страшное пугало герцога Йоркского еще более усилились по причине так называемого «папистского заговора». Большую роль в этих событиях сыграл некто Титус Оутс, бывший священник, человек с весьма дурной репутацией. Он выставил себя защитником протестантизма: раздобыв письма английских католиков и иезуитов, адресованные своим единоверцам в Сент-Омере и других французских католических семинариях, Оутс на основании этих материалов обвинил личного секретаря герцогини Йоркской Эдварда Коулмана в заговоре с целью убить короля, спровоцировать французское вторжение и учинить всеобщее избиение протестантов. Многие влиятельные члены парламента, обеих его палат, поверили обвинениям Оутса или сделали вид, что поверили. Был выдан ордер на арест Коулмана. Определенно можно сказать, что он не злоумышлял против Карла, но тем не менее являлся одним из активных католиков и вел оживленную переписку со своими единомышленниками на континенте. Коулман успел сжечь большую часть компрометирующих его бумаг, но те, которые при обыске удалось захватить, явно указывали на намерение восстановить прежнюю веру и на разочарование католиков действиями Карла. Все это в сложившейся ситуации только прибавило убедительности надуманным обвинениям Оутса. В октябре 1678 г. Коулман предстал перед судьей сэром Эдмундом Берри Годфри. Рассмотрение дела еще продолжалось, когда однажды ночью Годфри обнаружили убитым у подножия холма Гринберри-Хилл (теперь он носит название Примороуз-Хилл). Предполагаемых убийц, чьи имена по странному совпадению были Грин, Берри и Хилл, повесили, Но загадка его смерти так и осталась неразгаданной [149]. Все эти события довели английское общество до истерии. И англикане, и пуритане вооружались, в Лондоне все говорили о готовящемся покушении папистов на короля. За несколько месяцев разоблачитель католического заговора Оутс превратился в народного героя, и, будучи человеком безнравственным и нечистоплотным, он в полной мере воспользовался своей популярностью в корыстных целях.

Ральф Монтегю, бывший посол во Франции, противник вигов и пуритан, предъявил в парламенте письма, — написанные графом Дэнби Людовику XIV, в которых упоминалось о 6 миллионах ливров — цене согласия Англии на Нимвегенский договор между Францией и Голландией — и о желании короля быть независимым от выделяемых парламентом субсидий. В результате подписания Нимвегенского договора французы получали немалые выгоды. В ответ Дэнби зачитал другие документы, которые смягчали впечатление от выступления Монтегю, но опровергнуть упрямые факты, свидетельствующие о совершенной им самим государственной измене, не могли. Палата общин начала процедуру импичмента, и отставка Дэнби была предрешена. Даже Страффорду не грозила большая опасность. Мало кто сомневался в том, что уже ничто не спасет его голову. Карл, желая сохранить жизнь своему министру, действовавшему в его интересах, и предотвратить самое худшее развитие событий, решился в декабре 1678 г. на роспуск Кавалерского парламента.

Кавалерский парламент заседал с небольшими перерывами целых восемнадцать лет.

Рожденный в период всеобщего национального подъема и возвращения к власти династии Стюартов, он прекратил свое существование тогда, когда Карл II убедился в том, что его могут низвести до положения венецианского дожа. В верности конституции и противодействии короне этот парламент долгое время не уступал Долгому парламенту, а по продолжительности работы даже превзошел его. Закрепив победу роялистов, он в то же время подтвердил все завоевания революции. Он восстановил королевские прерогативы и определил пределы власти монарха. Он также добился контроля над финансами и научился использовать методы, с помощью которых мог добиться ответственности министров перед обеими палатами.

Кавалерский парламент руководствовался английской конституцией — парламентской и протестантской по своему характеру. В нем действовали те силы, которые, будучи разрозненными, в 1688 г. сплотились и совершили «Славную революцию».

Устранив парламент, столь долгое время служивший ему опорой, а теперь ставший препятствием, Карл надеялся, что новый состав депутатов окажется не столь своевольным и непреклонным. Он полагал, что страна в целом расположена к нему более дружелюбно, чем лондонский улей, в котором хозяйничал Шефтсбери. Но все его надежды оказались иллюзией. Англия была еще более враждебна, чем Лондон. Новые выборы в парламент в 1679 г. вызвали огромный интерес в обществе — это как раз то, что было на руку оппозиции. Кандидаты на места в палате общин устраивали обеды для своих избирателей, на которых те, поглощая за их счет различные блюда, с жаром обсуждали насущные проблемы страны. Ситуация в 1679 г. во многом напоминала ту, что сложилась в 1640 г., когда был созван Долгий парламент: все главные противники короля вернулись на свои места, а сторонники двора, прежде имевшие около ста пятидесяти голосов, получили теперь всего тридцать мест. Но между 1640 и 1679 гг. все же было одно важное отличие: и король, и страна прошли через трагическое испытание, которое никто не хотел повторять. Над Англией снова нависла угроза гражданской войны, способной породить жестокости времен Кромвеля. Воспоминания о печальной судьбе Карла I бросали тень на все действия его сына. Карл II должен был любой ценой сохранить институт королевской власти и сам удержаться на троне. Поэтому он уступил желанию нации и смирился с враждебностью парламента. Граф Дэнби был заключен на пять лет в Тауэр. Должно быть, он был рад этому — заключение лучше, чем казнь по обвинению в государственной измене. С Дэнби мы еще встретимся.

Главной мишенью оппозиции стал Яков, герцог Йоркский. Раньше король уже просил его не посещать заседаний Тайного совета, а теперь был вынужден посоветовать вообще покинуть страну. Герцог удалился в Нидерланды, взяв с собой в числе немногих приближенных Джона Черчилля, своего адъютанта и доверенное лицо. Сняв с себя бремя ответственности за герцога, Карл мужественно встретил ярость антикатолической бури. Титус Оутс, беззастенчиво прибегавший к лжесвидетельству и сфабрикованным уликам, добился того, что несколько ни в чем не повинных католических священников были отправлены на эшафот. Для их спасения король делал все, что было в его власти, но, когда его усилия оказались напрасны, он позволил событиям идти своим ходом. Глубокое знание человеческой психологии и превратности долгих лет изгнания сослужили ему хорошую службу. Карл скрепя сердце подписывал смертные приговоры людям, в невиновности которых был убежден, утешая себя тем, что не он виноват в их смерти — для короля это стало ужасным испытанием, на которое его обрекли его же подданные. Карл сильно изменился: в последние пять лет правления от его былого безразличия к политике не осталось и следа. Он понимал, что на карту поставлены его жизнь и сохранение династии. Все свои способности он направил на то, чтобы восстановить утраченные короной позиции. Противостояние короля и Шефтсбери было смертельным. Поначалу казалось, что Карл находится во власти оппозиции, возглавляемой этим непримиримым человеком, но все же король вышел победителем из упорной схватки, проявляя порой демоническую ловкость, а безжалостный Шефтсбери, запятнавший себя участием в процессах над невинными католиками, в итоге умер в изгнании [150].

Вокруг проекта акта «Об исключении» развернулась жестокая борьба. Главной целью оппозиции было не допустить на трон паписта Якова. Все что угодно, только не это! Но тогда кто взойдет на трон после смерти Карла? Шефтсбери держал в поле зрения Вильгельма Оранского, но с еще большей благожелательностью относился к герцогу Монмуту, незаконному сыну Карла II от Люси Уотерс. Это был молодой человек, очаровательный, романтичный, смелый, умный — одним словом, «наш возлюбленный протестантский герцог». Весь вопрос лишь в том, является ли он бастардом или законнорожденным, имеющим все права, вытекающие из этого факта? Многие полагали, что отношения короля и Люси были официально скреплены в той или иной форме и даже существует некое свидетельство об их браке, якобы похищенное эмиссарами Папы римского. Оппозиционная партия, ставшая в Англии самой влиятельной, очень стремилась к признанию законных прав Монмута. Ей нужен был король — протестантский король, англиканский король, воспитанный в духе уважения конституции, король, который проводил бы целенаправленную внешнюю политику объединения всех протестантских сил Европы в противовес действиям Людовика XIV.

Решить этот вопрос мог только один человек. Чтобы избавиться от всех проблем и обеспечить спокойное будущее своей стране, от Карла требовалось всего лишь признать Монмута своим наследником. Но ничто не могло заставить Карла изменить принцип наследования по крови, который он признавал единственно законным. Понимая, сколь болезненным этот шаг может стать для него самого и для всего королевства, он считал своей святой обязанностью передать престол брату, чьи личные качества, как он прекрасно понимал, делали его наименее подходящим для трона кандидатом. Тем не менее легенда о брачном свидетельстве Карла II и Люси Уотерс пережила века. Уже в наше время стало известно о том, что герцог Баклью, дальний потомок Монмута, обнаружил его и уничтожил как опасное для монархии.

Новоизбранная палата общин принялась за работу с большим рвением. Подавляющее большинство в ней принадлежало оппозиции, настроенной антикатолически. Она сразу же повела наступление на графа Дэнби. Все свои усилия оппозиционеры сосредоточили на принятии акта «Об исключении». Логика действий палаты общин была понятна: когда паписты законодательно будут исключены из всех государственных учреждений, лишены любых официальных должностей — как сможет католик стать королем? Карл, несогласный с тем, что парламент стремится изменить порядок наследования, попытался предложить компромиссный вариант закона. Содержащиеся в нем ограничения, будь они приняты и проведены в жизнь, создали бы в Англии ограниченную конституционную монархию. Правитель-католик лишается всяческого церковного покровительства. Ни один папист не имеет права выбираться в парламент или занимать государственную должность. Парламент, заседающий в момент смерти короля, продолжает работать еще некоторое время, а если он на каникулах, то собирается без созыва. Судьи назначаются только с согласия парламента. Наконец, Карл II отказался от права, за которое так долго боролся его отец, — от «власти меча». Лорды-лейтенанты, контролирующие милицию, их заместители и офицеры военно- морского флота назначаются только парламентом. Но настроение, преобладающее среди депутатов, не позволило им поверить в то, что на короля-паписта можно будет наложить какие бы то ни было ограничения. Проект акта «Об исключении» подавляющим большинством прошел второе чтение, после чего король снова объявил парламент распущенным.

Второй парламент Реставрации, несмотря на недолгое существование, успел принять закон, ставший ему своеобразным памятником. Виги провели Habeas corpus — важный закон, закреплявший свободу личности и ограждавший человека от внесудебного ареста. Согласно этому акту, ни один англичанин, независимо от своего происхождения и положения, не мог быть заключен под стражу более чем на несколько дней без предъявления ему в открытом суде обоснованных обвинений [151]. Король не возражал против принятия этого акта.

Баланс сил в стране был в то время таков, что его сторонники также нуждались в правовой защите, даже министры. Карл II произнес традиционные слова «король согласен» [152], и отныне все законопослушные люди на территориях, подвластных Британской короне, могли чувствовать себя в безопасности. Тирания и деспотизм, столь часто встречающиеся в XX в., со всей очевидностью доказали, что «Хабеас Корпус Акт», рожденный английским политическим гением, является важнейшим завоеванием демократических прав и свобод, что признают сейчас не только англоязычные народы, но и весь мир.

Вигская оппозиция одержала победу, и в стране снова усилились антикатолические настроения. Повсюду люди высказывались против того, чтобы герцог Йоркский становился королем. Англиканские богословы пытались склонить Якова вернуться в лоно церкви, чтобы религиозные разногласия не разделяли его с будущими подданными. Он оставался тверд в своих убеждениях. Знаменитый пример Генриха Наваррского, сменившего Царство Небесное на царство земное, не производил на него впечатления: лучше изгнание, бедность, смерть; лучше гражданская война и разорение страны. Мотивы, которыми он руководствовался, заслуживают всяческого уважения; тем не менее упорство герцога Йоркского обостряло ситуацию в стране. В наши дни, когда католическая церковь выступает против произвола и беззаконий светских властей, трудно понять, какие неприятные чувства вызывала она у англичан в 1679 г., когда люди еще живо помнили костры Смитфилда, Варфоломеевскую ночь, «Непобедимую Армаду» и «Пороховой заговор».

Примечания:

1

Идею о шарообразности Земли выдвинул Парменид из Элей (конец IV–V век до н. э.). — Прим. ред.

14

Целибат в Англии был отменен уже после смерти Генриха VIII двумя парламентскими статутами, 1548 и 1551 гг. — Прим. ред.

15

«Ворота изменников» (англ. «Traitor's Gate») — главные водные порота Тауэрского замка, выходящие на Темзу. Получили свое название потому, что через них в замок водным путем доставляли преступников, обвиненных в государственной измене. — Прим. ред.

148

Преосуществлеиие — одна из фундаментальных католических доктрин, утверждающая, что во время причащения хлеб и вино преосуществляются в тело и кровь Христа. Католики выполнить Требование акта «О присяге» не могли и таким образом лишались возможности занимать любую государственную должность. — Прим. ред.

149

Некоторые историки утверждают, что преступников, убивших Эдмунда Берри Годфри, так и не нашли, и их имена до сих пор не известны. — Прим. ред.

150

Шефтсбери был вынужден покинуть Англию в 1681 г., после того как он попытался поднять мятеж в ответ на роспуск парламента Карлом II. — Прим. ред.

151

«Хабеас Корпус Акт» (или «Акт для лучшего обеспечения свободы подданных и для предупреждения заточений за морем») устанавливал, что любое арестованное лицо, лично, через родственников или друзей, имеет право обратиться в суд с требованием выдать приказ о Habeas corpus. Арестованный в течение суток должен был быть доставлен в суд с указанием точной причины ареста. Суд рассматривал основания ареста и решал — отпустить арестованного до суда, оставить его под арестом или освободить его. Впервые вводилась ответственность должностных лиц, в ведении которых находились арестованные, в случае, если они не доставляли их в суд в указанные сроки, и ответственность судей, которые отказывались выдать приказ о Habeas corpus (они обязаны были в подобном случае выплатить крупный штраф в пользу арестованного). Лицо, освобожденное на основании приказа о Habeas corpus, не могло быть арестовано вторично по тому же поводу (виновник повторного ареста штрафовался в пользу арестованного). Действие закона о Habeas corpus не распространялось на лиц, арестованных по гражданским делам, за тяжкие уголовные преступления, а также за государственную измену. В случае военных действий или народных волнений парламент оставил за собой право приостанавливать действие акта.

«Хабеас Корпус Акт» стал одним из важнейших конституционных документов Англии. Карл II согласился на его подписание при условии, что виги не будут противиться занятию престола его братом Яковом. — Прим. ред.

152

«Король согласен» (старофранц. «Le Roi le veult») — одна из традиционных формул принятия монархом билля, предложенного парламентом. — Прим. ред.