Вместо эпилога

Из воспоминаний генерала Коллера, начальника штаба люфтваффе

«Мы проиграли войну. Дальновидные люди ждали этого уже давно, и все равно нельзя не задаться вопросами — „Почему?“ и „Могло ли все обернуться иначе?“. Поражению Германии есть множество причин; причин политических, экономических и военных, в возникновении которых виноваты мы сами. Ни одна из этих причин не была решающей сама по себе. Не сыграла решающей роли и вся совокупность этих причин. Если бы удалось их избежать, ситуация могла бы развиваться в более благоприятном направлении. Но наряду с этими проблемами решающей оказалась утрата превосходства в воздухе.

Кампании в Польше, Голландии, Бельгии, Франции и Норвегии ясно показали, насколько важно воздушное превосходство в современной войне. Вместо того чтобы сделать необходимые выводы, немецкое Верховное командование постаралось поскорее забыть о полученном опыте и восславить те виды вооруженных сил, роль которых в достигнутых успехах, по мнению честных командиров, была весьма скромной.

Урок извлекла не Германия, показавшая всему миру, что значат превосходящие воздушные силы и искусное управление ими, а ее противники, сделавшие необходимые логические выводы и с железной решимостью создавшие огромные военно-воздушные силы, без которых победа была бы невозможна. Пока мы обладали превосходством в воздухе, никто не мешал нашему судоходству в Северном море, вдоль побережья Германии и из Голландии в Брест, Бордо и Испанию. Британский флот ничем себя не проявлял; суда почти не заходили в Ла-Манш и редко отваживались появляться даже в южной части Ирландского моря, и противнику пришлось перенести маршруты своих судов далеко на север.

Пока мы обладали превосходством в воздухе, никто не угрожал нашей промышленности и спокойствию страны; наши коммуникации на Средиземном море не подвергались нападениям. Если бы превосходство в воздухе удалось сохранить с самого начала и за счет других программ вооружений, мы не потерпели бы поражения в Африке и в Средиземноморье. Немецкое превосходство в воздухе — и сохранено промышленное производство и коммуникации. Немецкое превосходство в воздухе — и снабжение Англии подорвано еще до того, как ее военное производство достигло максимального уровня. Немецкое превосходство в воздухе — и сосредоточение огромных масс авиации в Англии прошло бы не так гладко. Немецкое превосходство в воздухе — и не было бы никакой высадки или ее удалось бы отбить с большим уроном для противника. Но политическое руководство Германии, недальновидное и совершенно неспособное правильно оценить англо-саксонские упорство и интеллект и потенциальную военную мощь Соединенных Штатов, в 1940 году посчитало войну на Западе выигранной и ввязалось в военную авантюру в России. Призывы, с которыми обращались мы, строевые офицеры и младшие офицеры Генерального штаба, о том, что требуется все больше и больше самолетов, что требуются новые типы самолетов, не находили отклика или не принимались всерьез.

Наши голоса оставались гласом вопиющего в пустыне. Было обещано, что самые крупные военно-воздушные силы, какие только возможно создать, будут созданы после завершения войны с Россией. Тогда освободились бы из армии миллионы солдат, которых можно было бы направить в авиационную промышленность и в люфтваффе. Планировалось развивать только авиацию. Однако до тех пор в списке приоритетов авиационные вооружения стояли далеко от начала. Сперва шли подводные лодки, потом — танки, потом — штурмовые орудия, потом — гаубицы или еще какая-то дребедень, и лишь после этого — авиация. Тем временем война в России пожирала людей, материалы, вооружение и самолеты, и все, на что могли рассчитывать люфтваффе, — это обещание, которое так и не было выполнено. Люфтваффе должны были приносить себя в жертву.

Никто не имеет права утверждать, что исключительную ответственность за неудачу немецкой авиации несет командующий люфтваффе. Такая же, если не большая, ответственность лежит на Верховном командовании и его главе, фюрере. Фюрер лично определял цели войны и распределение задач и вооружений. Верховное командование обязано было определить, какой из видов вооруженных сил должен сыграть наиболее важную роль в последующие решающие годы, и соответствующим образом распределить вооружения. То, что люфтваффе требовали приоритетного отношения к себе, рассматривалось Верховным командованием как попытка люфтваффе перетянуть одеяло на себя. Возможно, эти требования были недостаточно убедительными. Само Верховное командование было слишком близоруко для столь далеко идущих идей. Его кругозор был очень узок, да и могло ли быть иначе? Немногие были способны мыслить в масштабах, выходящих за пределы потребностей наземных войск. Сам фюрер постоянно задавался вопросом: зачем нужны командующие-авиаторы? Авиацией мог бы с таким же успехом командовать и генерал другого вида вооруженных сил. Командовал же ею в Мировую войну (Первую мировую. — Прим. пер.) пехотный генерал. Это фюрер заявил мне в апреле 1945 года. Занятная точка зрения, не правда ли? Дело было не только в том, что выпуск самолетов не увеличивался. Новых типов самолетов тоже не предвиделось. В конце войны мы летали на машинах тех же типов, пусть и глубоко модернизированных, что и в начале войны. Это была крупнейшая неудача нашей авиационной промышленности. Впрочем, пока не ясно, вызвана ли эта неудача недостатками, присущими самой авиационной промышленности, или она стала следствием применявшихся методов государственного управления промышленностью.

Несомненно, в отдельных отраслях были сделаны неслыханные открытия, позволившие намного опередить остальной мир, однако произошло это слишком поздно и также вследствие близорукости германского Верховного командования и некоторых „всезнаек“ в руководстве промышленностью Германии; масштабы их применения были настолько малы, что они не сыграли существенной роли. Мы были задавлены огромным превосходством американцев и русских в технике, потому что Верховное командование предприняло слишком широкомасштабные действия на Востоке и не направило с самого начала все военные усилия на завоевание господства в воздухе, которое позволило бы защитить жизненные центры и оборонную промышленность Германии и отразить любое нападение с Запада.

Все зависит от превосходства в воздухе, а остальное отходит на второй план. Превосходство на море лишь дополнение к господству в воздухе. Посмотрите на ход войны в Европе и сравните его с развитием событий на Тихом океане. Даже сильнейший флот не стоит ничего, если в воздухе господствует противник. Корабли больше не могут покидать базы, иначе они гибнут, выйдя в море. Страна, обладающая превосходством в воздухе и укрепляющая авиацию более энергично, чем другие свои силы, чтобы удержать это превосходство, будет господствовать на суше и на море, будет править миром. Из этого факта нужно лишь сделать правильные выводы о руководстве и планировании производства вооружений. Необходимо мощное и независимое командование военно-воздушных сил, стоящее над другими командованиями или командование ВВС, обладающее тем же весом, что и все остальные командования вооруженных сил, вместе взятые.

Обеспечение воздушного превосходства имеет важнейшее значение при решении всех вопросов организации, относительной численности видов вооруженных сил, распределении личного состава и снаряжения. Разработка всех планов обороны страны, континента или сферы интересов либо наступательных операций должна находиться в руках командования военно-воздушных сил. Командования сухопутных войск и военно-морских сил находятся в подчиненном положении. Хотя обойтись совсем без них невозможно, они должны приспосабливаться ко всем требованиям войны в воздушном океане, покрывающем всю землю.

Военно-воздушные силы должны иметь возможность свободно перемещать свои полки, освободившись от балласта — сухопутных и военно-морских сил. В будущем верховные командования должны назначать на ключевые посты офицеров ВВС — людей, способных мыслить глобально и обладающих широким кругозором. Любой солдат обычно мыслит лишь в пределах дальности действия собственного вида вооруженных сил и со скоростью перемещения собственного оружия. Поэтому морские офицеры будут часто (а армейские — практически всегда) неспособны достичь того масштаба мышления и кругозора, которым обладает в той или иной степени большинство офицеров всех ВВС мира.

Что такое армейский корпус на земле? 50 000 человек, тысячи единиц техники и куча артиллерии, огромная система командования — и все это сражается на участке фронта в 15–20 км. Огромный монстр, но интересуют его лишь соседи справа и слева. В то же время офицер ВВС смотрит намного шире и думает намного глубже. Он думает совершенно по-иному. Что такое фронт корпуса для какого-нибудь лейтенанта, вылетающего на дальнюю разведку? Участок карты шириной в палец, если не меньше. Так обстоят дела на поле боя, что уж тут говорить о Верховном командовании?

Нас победили и уничтожили, нам больше нечего сказать. Но будет интересно понаблюдать за развитием великих держав и за битвой умов. Не получится ли, как это было всегда, что все они, каждая из них, не извлекут уроков из прошлого и продолжат повторять прежние ошибки снова и снова?»