До августа 1944 года укомплектованность люфтваффе личным составом оставалась на высоком уровне — 2,8 млн человек, что было ненамного меньше, чем 12–18 месяцами ранее. Однако, начиная с августа, началось постепенное сокращение, связанное в первую очередь с неуклонным уменьшением занимаемой люфтваффе территории, а во-вторых, с ликвидацией дальней бомбардировочной авиации, в результате которой образовался избыток личного состава. Как следствие, произошли значительные сокращения управлений, штабов и наземных частей обслуживания на всех уровнях, которые привели к массовому направлению личного состава в наземные боевые части и к сокращению нового набора. Сокращение могло бы быть и более существенным, если бы около 200 тыс. военнослужащих люфтваффе не были отобраны в парашютно-десантные войска для ведения боев на земле, оставшись, таким образом, в составе люфтваффе. Военнослужащие, обладавшие необходимой технической квалификацией, возвращалась для работы в промышленности.

Поэтому наиболее сильно отток личного состава сказался на военнослужащих 1906 года рождения и моложе: их число упало с 1096 тыс. на 1 августа до 838 тыс. на 1 октября, а к середине декабря уменьшилось до 675 тыс. Хотя вплоть до конца войны сокращение происходило во всех возрастных группах, именно в этой возрастной категории сокращение личного состава ощущалось сильнее всего, и к 1 апреля 1945 года она насчитывала всего 383,5 тыс. человек при общей численности личного состава 1798 тыс. человек, что на 1 млн человек меньше, чем в августе 1944 года.

Характер сокращения численности личного состава на протяжении последних четырех месяцев войны, поскольку он оказывал влияние на все основные структуры в составе люфтваффе, можно определить, сравнив численность на 15 декабря 1944 года и на 1 апреля 1945 года:

Из таблицы видно, что сокращения сильно затронули боевые части и их обеспечение, а также зенитную артиллерию (20–25 %), и в особенности службу снабжения (40 %), и лишь парашютно-десантным войскам удалось более или менее сохранить численность. Для последних падение численности в значительной степени может объясняться потерями в боях на земле, в которых они принимали активное участие на всех фронтах, поскольку уже в марте началось формирование двух новых парашютно-десантных дивизий (10-й и 11-й). При этом предполагалось, правда, что их штатная численность будет сокращена с 17,5 до 12–13 тыс. человек, но и в этом случае она оставалось по численности больше обычной пехотной дивизии (11,5 тыс. человек).

В течение апреля ощущалась огромная потребность в людях для поддержания численности парашютно-десантных войск, и начались широкомасштабные расформирования учебных летных частей, частей аэродромного обслуживания и даже фронтовых летных частей (например, ночной истребительной авиации), которые более не могли участвовать в боях. Однако нередко в силу сложностей с транспортом или иных причин личный состав люфтваффе все в больших количествах попадал в армейские части и части СС, хотя этого и старались избегать ввиду его недостаточной подготовки и опыта. Сокращение личного состава само по себе до 1 апреля никак не сказывалось на неуклонном падении эффективности люфтваффе, связанном в основном с другими, более распространенными причинами. Тем не менее в целом эффективность несомненно страдала, особенно в технических службах. На завершающем этапе катастрофы отток личного состава сыграл решающую роль в наступлении паралича, приведшего к общему развалу люфтваффе.

Окончательное падение люфтваффе ярче всего проявилось в разрушении системы командования в марте и апреле, после переправы союзников через Рейн и Одер. До этого момента структура командования на основных театрах боевых действий действовала нормально, и хотя, как уже говорилось выше, два основных истребительных соединения — II истребительный корпус (тактическое соединение на Западе) и I истребительный корпус (стратегическое соединение в центре) — были расформированы в феврале, их функции продолжали исполнять в первом случае две авиадивизии, а во втором — авиакорпус IX(J). В начале марта основная структура соединений в общих чертах выглядела следующим образом:

Прямым следствием форсирования Рейна союзниками стал отвод штабов соединений люфтваффе на Западе, который начался уже в середине марта. К 1 апреля командование этими силами уже были разделено: управление Командования «Запад» отступило на юго-запад, в Баварию, вместе с 16-й авиадивизией и приняло под свое командование 7-ю истребительную дивизию из состава воздушного флота «Рейх». Оставшиеся соединения (14-я и 15-я авиадивизии) были одновременно подчинены воздушному флоту «Рейх». Тем самым давнее разделение истребительной авиации на стратегическую и тактическую было ликвидировано, и все части могли быть использованы для выполнения любых задач по мере надобности. Кроме того, в суматохе противоречия интересов генерал-майор Пельц, командовавший авиакорпусом IX(J), стремился сохранить под своим контролем все реактивные истребители Ме-262 для борьбы с тяжелыми бомбардировщиками. Неразбериха на постоянно уменьшающихся территориях Рейха усугублялась тем фактом, что теперь авиация Восточного и Западного фронтов базировалась на одних и тех же или соседних аэродромах.

7 апреля, после того как территория Германии была разделена на две части с востока на запад, система командования на Западе была реорганизована. 14-й авиадивизии было поручено поддерживать войска генерал-фельдмаршала Буша (главнокомандующего войсками на северо-западе), а командование «Запад» поступило в распоряжение генерал-фельдмаршала Кессельринга (главнокомандующего войсками на западе). Неделей позже авиакорпус IX(J) был отведен из Веймара в Прагу, а к 29 апреля — в район Мюнхена.

Теперь, когда Германия была окончательно разделена надвое, произошли дальнейшие изменения структуры командования, которые вступили в силу 14 апреля. В результате 6-й воздушный флот генерал-оберста Риттера фон Грайма стал отвечать за всю юго-восточную и южную часть Германии, имея в своем распоряжении:

на юго-западе Германии: Командование «Запад» с подчиненной ему 7-й авиадивизией;

на юго-востоке Германии: 4-е командование (бывший 4-й воздушный флот) с подчиненными ему соединениями, в числе которых теперь была 8-я истребительная дивизия, ранее входившая в состав воздушного флота «Рейх»;

на востоке Германии: VIII авиакорпус.

Таким же образом в северной части командование принял генерал-оберст Штумпфф (командующий воздушным флотом «Рейх»). В его распоряжении оставались II авиакорпус (повышенный 11 апреля в статусе до Командования «Северо-Восток»), который действовал против советских войск, остатки 1-й и 2-й истребительных дивизий и на западе — 14-я авиадивизия.

Но и на этом процесс распада еще не завершился. 25 апреля адмирал Дениц, командующий немецкий флотом, был наделен всеми полномочиями по обороне северной части. Ему был подчинен воздушный флот «Рейх» со всеми частями люфтваффе в этом районе, включая командующих силами люфтваффе в Норвегии и Дании, а также Командование люфтваффе «Курляндия» (бывший 1-й воздушный флот), продолжавшее сражаться в Латвии. На юге после того, как Риттер фон Грайм 26 апреля сменил Геринга на посту командующего люфтваффе, командующим 6-м воздушным флотом был назначен генерал-оберст Десслох, которого в 4-м командовании заменил генерал-лейтенант Дайхманн. Одновременно за служебное несоответствие с руководства Командованием люфтваффе «Запад» был снят генерал-лейтенант Шмид, которого заменил генерал-лейтенант Харлингхаузен. В последние дни сумятицы и неразберихи произошло также множество других необъяснимых перестановок.

Стремительное чередование и запутанность событий стали красноречивым свидетельством хаоса, царившего в последние часы существования люфтваффе, и изгнание Геринга после того, как Гитлер неверно истолковал его телеграмму от 23 апреля из Берхтесгадена с просьбой разрешить ему принять на себя управление Рейхом, довершило разгром. Остается лишь вкратце описать окончательный распад Верховного командования люфтваффе и Министерства авиации Германии, а вместе с ними и высшего руководства и организационной структуры люфтваффе в целом.

Подчинение соединений люфтваффе 14 апреля 1945 года

На протяжении всей войны Верховное командование люфтваффе находилось в Берлине и его окрестностях, а оперативный штаб — при ставке Гитлера в Восточной Пруссии. В начале марта 1945 года усиливающаяся угроза Германии и собственно Берлину привела к началу эвакуации отделов Министерства авиации сначала в Центральную и Юго-Западную Германию и далее в так называемую «Цитадель» в Баварских и Австрийских Альпах. Запасной командный пункт ОКЛ был оборудован к концу февраля на территории психиатрической клиники в Вассербурге (под Мюнхеном), а 4 марта начальник отдела подготовки личного состава начал первый этап эвакуации своего отдела в Веймар, командующий штурмовой авиацией уже перевел часть своего штаба в Ансбах, где к нему вскоре присоединился и аппарат командующего бомбардировочной авиацией. К 21 марта в Веймар, куда к этому времени уже переехал из Берлина оперативный штаб люфтваффе, прибыл начальник службы связи. Именно в Веймар в конце февраля сначала был эвакуирован из Цоссена (южнее Берлина) штаб Верховного командования сухопутных войск.

Однако штабы пробыли в районе Веймара недолго, поскольку союзники постепенно оккупировали все большую часть территории Германии. К концу марта отделы Министерства авиации уже не заезжали в Веймар, отправляясь сразу в Вассербург и в другие города на юге Германии, предназначенные для их размещения согласно подготовленному ранее в этом же году приказу о рассредоточении штабов Верховного командования. На этих импровизированных командных пунктах они оставались до 28 апреля, когда начальник штаба люфтваффе генерал Коллер созвал в Вассербурге совещание для обсуждения сложившегося положения. Основными темами совещания стали вопросы снабжения и разделение штаба авиации на тех, кто при приближении противника будет эвакуирован в Берхтесгаден, и тех, кого можно оставить на месте в Вассербурге. Сам Коллер выехал в Берхтесгаден в тот же день, и за ним последовала та часть штаба, которую было решено эвакуировать.

3 мая Коллер решил направить первый эшелон штаба в Тумерсбах — отдаленную деревню на берегу озера в районе Целль-ам-Зее (Австрия), а сам вместе с остальным штабом остался в Берхтесгадене. К 6 мая он и сам перебрался в Тумерсбах, где 8 мая к нему присоединился Риттер фон Грайм, совершенно раздавленный и раненый и передвигавшийся на костылях. Здесь, в отдаленной альпийской деревне, произошла, наконец, развязка драмы, и остатки штаба люфтваффе, в том числе и сам Геринг, сдались американским войскам. Осталось всего около 90 офицеров, включая руководителей основных отделов и сотрудников их аппарата, среди которых, помимо офицеров оперативного штаба, были также генерал-квартирмейстер, начальник службы связи, управление по делам личного состава и т. д. Остальные рассеялись по окрестностям, рассовывая по тайникам в огромных количествах уцелевшие документы. А кто-то так и не смог пробраться на юг и сгинул среди всеобщего хаоса.

К концу войны оставалось всего около 2000 самолетов на севере у Штумпффа и около 1500 — на юге у Десслоха, но части были сломлены, рассеяны и дезорганизованы, лишены снабжения и неспособны сражаться дальше. Как бы то ни было, очевидно, что окончательный развал системы командования в последние шесть недель войны с постоянными передислокациями и рассредоточением штабов и внезапными сменами командующих совершенно лишил люфтваффе способности к последовательному управлению и организации. С этого момента прекращение полетов самолетов люфтваффе оставалось лишь вопросом времени.

В предыдущих главах достаточно подробно описывалось боевое применение люфтваффе на протяжении всей войны. Также были показаны на примере поворотных моментов войны различные факторы, обусловившие как практически непрерывную череду успехов на раннем этапе войны, так и колебания, упадок и развал по мере того, как люфтваффе начали уступать в численном и боевом отношении. Объективно и с исторической точки зрения необходимо признать, что вплоть до 1943 года люфтваффе, несмотря на уже очевидные слабости, несомненно, сражались хорошо и были грозной силой, с которой нельзя было не считаться. Ее наземные службы, системы снабжения и связь работали крайне эффективно и бесперебойно на обширных территориях оккупированной Европы и западной части Советского Союза. Эффективность административных служб в немалой степени обусловила способность командования люфтваффе создать военно-воздушные силы, которые, несмотря на численность, явно недостаточную для выполнения в полной мере всех поставленных задач, сумели продержаться так долго. Этого удалось добиться благодаря удивительной гибкости в маневрировании частями или даже целыми оперативными соединениями между различными фронтами в кратчайшие сроки. Эта способность быстрого создания эффективной воздушной ударной группировки на важнейших участках была четко выражена практически на всех этапах войны и внесла немалый вклад в успехи немцев в ранний период.

Многие высшие офицеры люфтваффе как в штабе Верховного командования, так и во главе оперативных соединений, обладали выдающимися способностями и, несомненно, сумели добиться максимально возможного результата теми силами, которые имелись в их распоряжении. Они показали великолепное умение решать постоянно усложнявшиеся задачи стратегического развертывания, особенно по мере того, как росло превосходство противника в воздухе. Среди таких офицеров можно упомянуть Мильха, фон Рихтгофена, Кессельринга, Кортена, Коллера, Каммхубера и Штудента, а также ряд более молодых офицеров, в том числе и тех, кто добился высокого положения, проявив выдающиеся способности в качестве командиров боевых частей. Среди них можно выделить Галланда, Пельца, Хичхольда и Херрманна. Офицеры Генерального штаба, в особенности начальники штабов соединений, также показали высокий уровень выучки, который, как правило, недооценивается вследствие их традиционного стремления держаться в тени.

Неверно было бы считать, что все назначения на высшие командные посты неизменно оказывались удачными: Ешоннек, занимавший должность начальника штаба люфтваффе до 1943 года, был недостаточно подготовлен к выполнению стоявших перед ним задач и, несомненно, проявил значительную недальновидность в оценке проблем, с которыми люфтваффе неминуемо должны были столкнуться, что способствовало в конечном итоге катастрофе 1944 года. Также и назначение Удета на должность начальника Технического управления ОКЛ, отвечавшего за техническое развитие в 1941 году, со стороны Геринга носило, по-видимому, совершенно личный характер. Удет не обладал ни опытом, ни знаниями, необходимыми для подобного испытания в период, когда планы дальнейшего технического развития имели огромнейшее значение. Необходимо отметить, что оба они в конечном итоге покончили с собой: Ешоннек — ввиду явного банкротства своей стратегии, Удет — после осознания того, что он не способен выполнить свою задачу. Назначение Шмида начальником разведки люфтваффе в 1938–1942 годах также трудно назвать удачным. Такие назначения производились Герингом с тем, чтобы сохранить в своих руках как можно больше власти, расставляя повсюду своих фаворитов, и избежать тем самым диктата со стороны штаба люфтваффе.

Корни неудач люфтваффе в 1944 году следует искать даже не в штабе люфтваффе. Ответственность за провал в большей степени лежит на Гитлере как Верховном Главнокомандующем вооруженных сил Германии и его ближайшем окружении, и в особенности — на Геринге, который с падением его престижа после Битвы за Британию не сумел добиться от штаб-квартиры Гитлера адекватной оценки нужд и слабостей люфтваффе. Преобладавшие в этом кругу слепой оптимизм и нерушимая вера в скорую победу приводили к тому, что любая попытка донести реальную картину положения дел немедленно клеймилась как пораженчество. Планы и программы, подготовленные самыми высокопоставленными чинами штаба люфтваффе, раз за разом отвергались. Высшее руководство нередко вмешивалось в дела авиации через голову штаба люфтваффе, и эти вмешательства шли вопреки здравой стратегии воздушной войны. Однако именно штаб люфтваффе вновь подвергался упрекам и взысканиям, когда проявлялись неизбежные недостатки, и это породило взаимное недоверие и привело к потере уверенности в собственных силах. В этих условиях едва ли может вызвать удивление то, что штаб люфтваффе не смог проявить себя лучше на завершающих этапах войны.

Постоянные отказы недальновидного политического руководства Германии прислушаться к доводам штаба люфтваффе отчасти были связаны с полным невежеством в вопросах авиации и неспособностью здраво оценить обстановку. Важную роль сыграла и узость мышления Верховного командования, состоявшего в основном из старших офицеров сухопутных войск, которому люфтваффе были подчинены и в котором они были представлены лишь немногочисленными младшими офицерами, не обладавшими достаточным весом и авторитетом. Поэтому нередко запросы на приоритетное обеспечение немецкой авиации личным составом, техникой и т. д. отклонялись как отражающие одностороннее и предвзятое мнение штаба люфтваффе. Вплоть до рокового часа так и не удалось убедить Верховное командование в том, что без превосходства в воздухе судьба немецких вооруженных сил и всей Германии предрешена.

Если бы дела обстояли иначе, если бы Гитлер был более внимателен и способен понять истинные уроки воздушного превосходства Германии в начале войны, ход войны (но не обязательно ее исход) мог быть и иным. Начнись массовое производство истребителей (в том числе и реактивных) в 1943 году, а не под давлением обстоятельств в 1944 году, удалось бы создать весьма грозную силу, способную противостоять как бомбардировкам Германии, так и высадке союзников. Немецкая промышленность была вполне способна достичь столь же высоких уровней производства и годом раньше, если учесть, что производство достигло пика лишь летом 1944 года, а до тех пор промышленность работала далеко не в полную силу. Но принятые меры запоздали.

В целом взлет и падение люфтваффе в основном связаны с направлением военно-политической стратегии Германии на высшем уровне. Пока ситуация благоприятствовала Германии, на всех направлениях удавалось добиваться великолепных результатов — настолько великолепных, что они ослепили Гитлера, Геринга и других представителей властной верхушки, лишив их способности воспринимать и трезво оценивать, к чему же на самом деле ведут их видимые успехи. Несмотря на безрассудное нападение на Советский Союз и вступление в войну Америки, никто из руководства Германии так и не смог понять, что сил и ресурсов Германии далеко не достаточно для того, чтобы удержать завоеванные территории и на равных состязаться в военном производстве со странами союзников. Наиболее примечательной стала неспособность своевременно спрогнозировать последствия утраты превосходства в воздухе вследствие объединения производственных, людских и учебных ресурсов Великобритании, Советского Союза и США, несмотря на то что штаб люфтваффе изо всех сил старался довести это до их сведения. Хотя такое положение было четким и, вероятно, важнейшим фактором, ограничивавшим возможности штаба люфтваффе, собственные недоработки штаба, особенно в 1943 году, также усугубляли его слабость. Важнейшими из таких недоработок стали: отсутствие адекватной стратегии подготовки личного состава; задержка в принятии на вооружение новых и модифицированных моделей техники, не уступавших авиационной технике союзников, что лишь подчеркивало численную слабость люфтваффе; а также недостаточно решительные действия по принятию разумной доктрины воздушной войны, что, по-видимому, было неизбежно в условиях нацистского режима.

Таким образом, неумолимый ход предопределенных событий пришел к неизбежному исходу. Немецкая авиация более не располагала достаточными силами для защиты промышленности и коммуникаций Германии от бомбардировок союзников и не могла оказывать необходимую воздушную поддержку наземным войскам на поле боя. В силу обстоятельств люфтваффе метались от одной из этих неизбежных задач к другой, пока, наконец, измотанные и сломленные, они не распались и не рухнули вместе с гитлеровским Третьим рейхом.