Версальский договор, подписанный в июне 1919 года, содержал положения о военно-воздушных силах, которые должны были уничтожить военную авиацию Германии и предотвратить возрождение немецких военно-воздушных сил времен войны 1914–1918 годов. Под надзором Контрольной комиссии союзников Германия обязана была в 1920 году демобилизовать весь личный состав военно-воздушных сил и передать всю их материальную базу правительствам союзников и присоединившихся к ним стран. Кроме того, ей запрещалось изготавливать или импортировать самолеты, авиационные двигатели или их компоненты, но только на шесть месяцев. В конце войны 1914–1918 годов Германия располагала примерно 20 000 военных самолетов, из которых около 2400 были бомбардировщиками, истребителями и разведывательными самолетами боевых частей первой линии. В соответствии с Договором было передано более 15 000 самолетов и 27 000 авиационных двигателей. В этом отношении Договор был весьма эффективен.

Среди слабостей Версальского договора было то, что в нем отсутствовали положения, запрещавшие Германии иметь или производить гражданские самолеты. В 1922 году, правда, были введены определенные ограничения на размер гражданского воздушного флота, который ей позволялось строить; в 1924 году было ограничено количество производимых самолетов и число рабочих, занятых в авиационной промышленности. Однако Парижское соглашение по авиации сняло все эти ограничения, и Германии была предоставлена полная свобода действий в области гражданской авиации. Немцы воспользовались этой возможностью и немедленно начали развивать гражданскую и коммерческую авиацию с сопутствующей сетью аэроклубов, авиалиний и учебных заведений по подготовке летного и технического персонала для коммерческой авиации. Под этим прикрытием уже начинал закладываться фундамент новых военно-воздушных сил.

Принято считать, что ответственность за создание немецких военно-воздушных сил в период с 1933 по 1935 год несут Гитлер и Геринг. Это не так: небольшая группа кадровых офицеров старой немецкой армии и военно-воздушных сил начала тайную подготовку еще в 1920 году (в 1920–1921 годах и еще раз с 1923 по 1927 год Геринг был в Швеции, проведя там часть времени в качестве пилота шведской военной авиации, а часть времени — в качестве пациента клиники, где он лечился от наркотической зависимости). Тот факт, что Германии было позволено сохранить Министерство обороны, дал ей возможность сохранить невредимым ядро Генерального штаба.

Можно утверждать, что фактическим основателем новых военно-воздушных сил Германии стал начальник управления сухопутных войск Министерства обороны генерал фон Сект; уже в 1920 году он был убежден, что однажды военная авиация в Германии возродится. Поэтому он втайне устроил на работу в различные отделы своего министерства, имевшие дело с авиацией, небольшую группу кадровых военных (частью — бывших летчиков, частью — армейских офицеров). То, что некоторым офицерам из этой небольшой группы (Фельми, Шперрле, Веферу, Кессельрингу и Штумпффу) было суждено стать выдающимися командующими немецких военно-воздушных сил, открыто представленных миру в 1935 году, подтверждает дальновидность фон Секта и указывает на глубокую ошибку стран, победивших в войне 1914–1918 годов, которые позволили Германии сохранить это ядро вооруженных сил. Интересно отметить также, что еще в 1923 году фон Сект утверждал в своей докладной записке, что в будущем военно-воздушные силы должны быть самостоятельным родом войск.

По-видимому, именно экономическая необходимость, а также незначительность ограничений, наложенных на строительство коммерческой авиации Версальским договором, позволили немецким самолетостроителям приступить к работе и к расширению производства сразу же по истечении шестимесячного моратория, установленного в июне 1919 года. В начале 1920 года профессор Хуго Юнкерс основал в Дессау самолетостроительную компанию (позднее ставшую одним из крупнейших самолетостроительных предприятий в Европе) и выпустил на рынок новый коммерческий самолет. В 1922 году Эрнст Хейнкель начал строительство авиазавода в Варнемюнде на балтийском побережье; в это же время профессор Юнкерс выбирал места для организации производства в Швеции и Турции. Хейнкель также открыл завод в Швеции, а Клод Дорнье, которому было суждено в будущем заниматься в Фридрихсхафене строительством летающих лодок для трансатлантических перелетов и позднее широко известных бомбардировщиков, основал заводы в Италии и Швейцарии. К 1924 году Генрих Фокке и Георг Вульф основали в Бремене авиационный концерн «Фокке-Вульф». На следующий год Мессершмитт стал руководить «Байерише флюгцойгверке» и приступил к изготовлению быстрых и легких спортивных самолетов.

Таким образом, к тому времени, когда Парижское соглашение сняло все ограничения на производство гражданских самолетов, Германия уже располагала эффективной авиапромышленностью, в техническом отношении шедшей вровень со всем остальным миром. Кроме того, по темпам производства она не уступала любой другой европейской стране.

С 1920 года в Германии действовали две небольшие компании, занимавшиеся авиаперевозками. В 1924 году генерал фон Сект совершил хитрый ход, обеспечив назначение своего кандидата, некоего капитана Бранденбурга, бывшего офицера военно-воздушных сил, на должность главы управления гражданской авиации в Министерстве транспорта[1]. Таким образом, было обеспечено сотрудничество этого ведомства с Министерством обороны фон Секта, и с этого момента развитие и управление гражданской авиации оставались под контролем военных.

В 1926 году была основана новая государственная авиакомпания, «Дойче Люфтганза», ставшая монополистом и получавшая щедрые дотации со стороны правительства. В этот момент на сцену вышел человек, которому суждено было сыграть большую роль во взлете немецких военно-воздушных сил. Эрхард Мильх, ставший позднее фельдмаршалом, с 1920 года успешно работал в небольшой авиакомпании «Ллойд Ост», а затем руководил заводом Юнкерса в Дессау. «Люфтганза» в значительной степени была обязана своим появлением на свет усилиям Мильха, и он стал председателем ее правления.

Так был пройден еще один этап в развитии новых военно-воздушных сил Германии. «Люфтганза» начала строить аэродромы, оказывать значительное влияние на самолетостроение и экспериментировать, устанавливая высокие стандарты полетов в дневное и ночное время и в сложных погодных условиях. В конечном итоге «Люфтганза» стала самой хорошо оснащенной и управляемой авиакомпанией в Европе. Однако двумя годами позже, в 1928 году, государственные субсидии были сокращены на половину, и казалось, что для «Люфтганзы» наступили трудные времена. Именно тогда Мильх впервые встретился с Герингом, ставшим к тому времени депутатом рейхстага, и убедил его поддержать «Люфтганзу».

К 1926 году Германия была самой увлеченной полетами страной в Европе. Число членов ее главного авиационного движения, «Дойче Люфтшпортфербанд», основанного в 1920 году, постепенно увеличивалось и к концу 1920-х годов достигло 50 тысяч человек. На самом деле энтузиазм подпитывало министерство обороны. Одним из способов обхода Версальского договора считалось развитие планеризма, и в 1920 году капитан Штудент[2], глава авиатехнической службы, начал организовывать планерные курсы.

Парижское соглашение 1926 года существенно ограничило число военнослужащих, допущенных к полетам. Тем не менее генерал фон Сект продолжал обходить эти ограничения и сумел втайне создать резерв летчиков. Сотрудничество с Министерством транспорта позволило ему обучать военных летчиков в секретных группах коммерческих летных школ, организованных в системе «Дойче Люфтганзы». Одновременно эти школы выпускали гражданские экипажи, которые могли выполнять и военные задачи. Также для кадровых офицеров была тайно организована летная школа в Советском Союзе, в Липецке. К созданию этой школы приложили руку Штудент и Шперрле, а также Веннингер, получивший позднее назначение на должность военно-воздушного атташе в Лондоне. Офицеры, проходившие обучение в Липецке, временно увольнялись из вооруженных сил. Личные дела немецких офицеров показывают, что в период между 1928 и 1931 годами через эту школу прошли почти все офицеры, занимавшие высокие должности в военно-воздушных силах Германии.

Так начиналось строительство в Германии новых военно-воздушных сил. То, что немцам удалось это сделать с невероятной быстротой, в значительной степени обусловлено энергичностью и дальновидностью немногочисленных кадровых офицеров, составивших твердое ядро, сохранить которое позволила слабость Версальского договора. Приход к власти Гитлера и нацистской партии в 1933 году стал тем политическим фоном, которого ждали эти офицеры. Они с готовностью отдали себя в распоряжение нацистов ради достижения собственных целей.

Когда в январе 1933 года Гитлер взял в свои руки политическое руководство Германией, вооруженные силы подчинялись Министерству обороны и, таким образом, не контролировались Гитлером. Первое изменение произошло в 1934 году, когда, с введением всеобщей воинской обязанности, должность министра обороны была заменена должностью военного министра и главнокомандующего вооруженными силами, и занял ее генерал фон Бломберг. Тем временем престарелый фон Гинденбург, канцлер Германии, быстро угасал, и когда в августе 1934 года он скончался, Гитлер взял на себя канцлерские полномочия и, таким образом, установил полный контроль над Германией. С этого момента клятва на верность закону и народу Германии, которую приносил каждый, кто вступал в ряды ее вооруженных сил, приносилась лично Гитлеру. Однако в военных вопросах Гитлер по-прежнему оставался на второстепенных ролях и лишь в феврале 1938 года принял на себя должность и полномочия Верховного главнокомандующего и уволил фон Бломберга. Последнего сменил новый начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил (Оберкоммандо дер Вермахт — ОКВ) генерал Кейтель, занимавший эту должность до самого конца войны 1939–1945 годов и в конечном итоге казненный союзниками в Нюрнберге.

В течение примерно года после прихода Гитлера к власти его внешняя политика заключалась главным образом в том, чтобы погасить обеспокоенность других стран из-за перевооружения, которое, как им было известно, в условиях строжайшей секретности осуществлялось в Германии. Стремительно растущие военно-воздушные силы получили полную свободу развиваться в том направлении, которое они считают целесообразным. В соответствии с принципами, заложенными фон Сектом, они считались самостоятельным стратегическим родом войск. Люди, руководившие их развитием в этот период, также были сторонниками стратегической войны.

Можно считать, что влияние Геринга на дела авиации впервые проявилось в 1929 году. Тогда он заявил в Рейхстаге (куда был избран годом ранее), что даже если Рейхстаг не предоставит немедленно средства для организации военно-воздушных сил, рано или поздно это все равно произойдет. Во время войны 1914–1918 годов Геринг командовал эскадрильей в истребительном полку Рихтгофена. Он познакомился с Гитлером в 1922 году в Мюнхене и стал первым руководителем нацистских штурмовиков, сыграв в этом качестве важную роль в неудачной попытке Гитлера организовать путч в 1923 году. Когда в 1933 году Гитлер все же пришел к власти, он увидел в Геринге идеального соратника и человека, чья слава времен службы в полку Рихтгофена делала его популярным в народе. Поэтому Гитлер буквально усыпал его милостями, назначив его сразу на четыре правительственных поста, включая и должность специального комиссара по авиации. В апреле 1933 года, когда Комиссариат был преобразован в министерство, Геринг стал министром авиации.

Между тем Мильх, глава «Люфтганзы», двигался к цели осторожно. В 1931 году, когда он познакомился с Гитлером, ему было предложено вступить в нацистскую партию, однако он предпочел выждать, пока захват власти не стал свершившимся фактом. В 1933 году он принял предложение стать заместителем Геринга, сохранив при этом за собой и должность в «Люфтганзе». В это время Геринг в основном был увлечен политикой, и Мильх стал фактическим главой Министерства авиации.

Сидя разом на двух стульях, Мильх в первую очередь занялся расширением «Люфтганзы», которая сама по себе была ценным источником авиатехники и кадров для военной авиации. Он расширил сеть школ для летчиков сухопутной и морской авиации и начал расширение авиационной промышленности, строя новые заводы и расширяя существующие. Пока он сосредоточил усилия на расширении производства учебно-тренировочных и новейших на тот момент типов самолетов (таких, как Ю-52). На этом этапе правительство Гитлера еще заботилось о том, чтобы не слишком выставлять на показ нарушения условий Версальского мира.

Основной задачей, которую ставил перед собой Мильх при создании военно-воздушных сил, стала реорганизация Комиссариата по авиации в Министерство авиации. Новая организация состояла из центрального управления и пяти отделов. Последние занимались соответственно вопросами командования, гражданской авиацией и метеорологией, техническими и производственными вопросами, административными вопросами и кадрами (в том числе отношениями с иностранными атташе, прессой и т. д.). В течение первых двух лет после создания нового Министерства авиации ключевые посты в нем, за исключением двух, занимали бывшие офицеры сухопутных войск, поскольку бывших офицеров военно-воздушных сил с достаточным опытом штабной работы не хватало. Для устранения этого недостатка Мильх предложил посвятить следующие 8–10 лет созданию группы авиаторов, которые могли бы взять на себя руководство новым родом войск. Он также предлагал за несколько лет сформировать шесть бомбардировочных, шесть истребительных и шесть разведывательных авиаэскадр, на основе которых было бы организовано массовое обучение летного состава и персонала наземных служб. Под предлогом управления полетами гражданской авиации были организованы территориальные командования, названные «авиационными управлениями» («Люфтамт»), которые были призваны осуществлять руководство этими частями в пределах своей зоны ответственности.

Этот план был разработан в 1934 году. Необходимо подчеркнуть, однако, что тогда Мильх еще не имел представления о планах Гитлера и о необходимости быстрой, а не методичной реорганизации для реализации этих планов. Кроме того, в этот период Мильх совещался с Герингом не чаще четырех раз в год, и тот на каждом совещании неизменно требовал от Мильха, чтобы его долгосрочные планы осуществлялись в течение года или даже быстрее, невзирая на то, выполнимо это или нет.

К 1933 году авиационная промышленность уже начала экспериментировать с военными типами самолетов. В 1934 году самолеты этих типов уже начали поступать в производство, в том числе Хе-51, истребитель-биплан с предельной скоростью 340 км/ч, а также истребители-разведчики Хе-45 и Хе-46 с предельной скоростью 225–240 км/ч. Однако основные усилия в это время были направлены на производство учебных самолетов, таких как Ар-66 и ФВ-44. Для «Люфтганзы» был спроектирован Ю-52, который также предполагалось использовать в качестве бомбардировщика. На ранних стадиях проектирования находились Ю-86 и Хе-111. Самолеты этих двух типов сначала строились для «Люфтганзы» и использовались в качестве авиалайнеров, но фактически были бомбардировщиками.

Перевооружив авиационную промышленность для производства боевых самолетов, Мильх подготовил новую программу самолетостроения, которую предполагалось ввести в действие с 1 января 1934 года. Учитывая потребности в обучении личного состава, в этой программе была очень велика доля учебно-тренировочных самолетов, а всего к 30 сентября 1935 года планировалось произвести 4021[3] самолет. Эта программа была фактически отменена в январе 1935 года, однако к тому времени уже было произведено 2105 самолетов (всего на 216 меньше, чем предусматривалось программой к этому времени). То есть средняя производительность за тринадцатимесячный период составила 160 самолетов в месяц.

Здесь следует обратить внимание на то, каким образом Мильх намеревался распределить 4021 самолет, который предполагалось произвести в рамках программы на 1934–1935 годы.

Также интересно отметить производство самолетов различных типов, их количества и основное назначение:

Боевые типы самолетов (сухопутные)

Боевые типы самолетов (морские)

Учебные самолеты для начальной подготовки

Между тем внешняя политика Гитлера становилась все более агрессивной, и он через Геринга стал требовать от Мильха готовности к осуществлению этой политики. Гитлер опасался, что когда опасность перевооружения Германии полностью осознают за рубежом, ему придется столкнуться с активным вмешательством западных держав. В первые месяцы 1934 года самолетостроительная программа была в основном направлена на удовлетворение нужд расширявшейся системы подготовки личного состава, и в боевом отношении тайные военно-воздушные силы были по-прежнему крайне слабы. Между тем Мильх энергично расширял техническую базу авиационной промышленности. На производство самолетов и деталей к ним переключались паровозостроительные («Хеншель»), вагоностроительные («Гота» и «АТГ») и судостроительные («Блом унд Фосс») компании. Существующие предприятия Юнкерса, Дорнье, Хейнкеля, Арадо, Физелера и Мессершмитта получали правительственные кредиты на расширение производства. К январю 1935 года Мильх подготовил новый, еще более амбициозный план. О том, как была осуществлена эта программа, будет рассказано ниже.

В марте 1935 года Гитлер и Геринг почувствовали себя в достаточно безопасном положении, чтобы объявить во всеуслышанье о создании немецких ВВС — люфтваффе. Главнокомандующим нового независимого рода войск, подчиненного непосредственно начальнику штаба верховного главнокомандования генералу Кейтелю, был назначен Геринг. Мильх как статс-секретарь Министерства авиации по-прежнему оказывал значительное влияние на руководство новых ВВС. Генерал Вефер, бывший армейский офицер и глава управления командования Министерства авиации с 1934 года, был назначен первым начальником штаба авиации. Штабные должности Геринг раздал в основном бывшим офицерам-летчикам, особенно тем, кто служил в полку Рихтгофена. Теперь Геринг практически начал продвигать в военной авиации своих протеже, что, по его расчетам, должно было его обезопасить и одновременно увеличить его личное влияние.

Подразделения, ранее скрывавшиеся под вывеской аэроклубов и «полицейских» отрядов СА (штурмовиков), теперь одно за другим передавались люфтваффе во время пышных церемониальных парадов (на многих из них присутствовал сам Гитлер). Было основано командное училище люфтваффе. В том же году были созданы зенитная артиллерия (подчиненная люфтваффе) и служба связи. Организационно люфтваффе были разделены на четыре Региональные группы («Gruppenkommando») с центрами в Берлине, Кенигсберге, Брауншвейге и Мюнхене, управлявшие боевыми подразделениями. Для решения административных вопросов, снабжения и технического обслуживания, комплектования аэродромных служб, выполнения отдельных функций связи, набора и обучения личного состава было организовано 10 воздушных округов — люфтгау.

В момент зарождения люфтваффе насчитывали 1888 самолетов всех типов, а численность личного состава в 1935 году составляла 20 тыс. офицеров и солдат. Имея в своем распоряжении ядро из людей и техники и поддержку 30–40 производителей самолетов и авиадвигателей, люфтваффе начали свое развитие, которое продолжалось до начала войны в 1939 году и далее. Они начали совершенствовать свои самолеты и испытывать их на соревнованиях по всему миру и в крупномасштабных воздушных маневрах над территорией Германии. Большое внимание уделялось повышению мобильности боевых частей и их наземных служб, а также отработке их быстрой мобилизации и переброски на временные аэродромы — в этом отношении люфтваффе сохраняли свое превосходство вплоть до 1941 года, и они сослужили немцам неплохую службу в 1940 году во время быстрого продвижения по Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции.

В сфере коммерческой авиации к 1935 году «Люфтганза» быстро расширяла свою сеть в Европе и за Атлантическим океаном. Полеты на Ближний и Дальний Восток также позволяли Германии проверить свои военные самолеты в длительных перелетах в различных климатических условиях от Арктики до тропиков. В 1936 году немецкие летающие лодки совершили уже 75 перелетов через Южную Атлантику, а в 1937 году число таких перелетов выросло до 100.

Внешняя политика Гитлера в 1935–1938 годах, представлявшая собой вызов внешнему миру, все больше и больше расходилась с долгосрочными планами Мильха по развитию люфтваффе. Перевооружение Германии больше не было тайной, и вопрос заключался лишь в том, удастся ли ей выиграть гонку вооружений с остальными европейскими державами. Геринг, недостаточно хорошо разбираясь в технических вопросах, обычно докладывал Гитлеру, что в авиации все в порядке. Когда Гитлер требовал немедленных результатов, Геринг сваливал бремя ответственности на Мильха. Тот же оставался непреклонным, когда речь шла о более раннем завершении его программы. Тем не менее Мильх продолжал пользоваться доверием и благосклонностью Гитлера (в конечном итоге он получил назначение в люфтваффе и звание генерала), чем вызвал неудовольствие и зависть Геринга. Мильх был великолепным организатором и проницательным дельцом, и Геринг опасался соперничества с его стороны за главенство в люфтваффе. Поэтому в 1937–1938 годах Геринг постепенно лишил его власти, в том числе и должности начальника технического управления Министерства авиации. Теперь Геринг приглашал к себе на совещания других людей. Среди них был полковник Эрнст Удет, друг Геринга и один из наиболее удачливых немецких летчиков-истребителей войны 1914–1918 годов. В 1936 году Удет получил назначение в техническое управление Министерства авиации, а в 1939 году стал генерал-инспектором люфтваффе, отвечавшим за проектирование и производство всей техники люфтваффе. Мильх же с этих пор оставался в тени вплоть до самоубийства Удета в 1941 году.

В 1935 году производство самолетов выросло с 180–200 машин в месяц в первом полугодии в среднем до 300 машин в последующие месяцы. Что касается типов самолетов, то программа строительства во многом походила на программу 1934 года. Было лишь увеличено (в соответствии с долгосрочными планами Мильха) количество выпускаемых самолетов. Однако в 1934 и 1935 годах тенденции в разработке новейших моделей самолетов во всем мире, включая и Германию, все больше склонялись в пользу монопланов. Международные соревнования (например, гонки на приз Шнайдера) способствовали признанию того факта, что будущее военной авиации за монопланом, а дни бипланов сочтены. В Германии основные самолетостроительные компании не отставали от мировых тенденций, и в конце 1935 года начали появляться прототипы самолетов, ставших столь узнаваемыми во время войны 1939–1945 годов. В марте 1936 года новый испытательный центр люфтваффе в Рехлине проводил окончательные испытания этих машин, среди которых наиболее важными были:

Истребители: Ме-109, Ме-110

Пикирующие бомбардировщики: Ю-87, Хш-123

Бомбардировщики: Ю-88, До-17, Хе-111

Разведчики: Хш-126, Ар-96, БФ-138, Хе-115

Кроме того, в начале 1936 года немецкое Министерство авиации начало предварительную подготовку авиационной промышленности к наращиванию массового производства в военных условиях. Производство самолетов устаревших типов продолжалось, но в июле 1936 года была запущена новая программа малосерийного[4] производства современных типов самолетов, которую планировалось завершить летом — осенью 1937 года. Очевидно, что должен был наступить момент, когда для полной модернизации люфтваффе потребовалось бы полностью прекратить выполнение старой программы и провести крупномасштабное перевооружение авиационной промышленности. Поэтому в конце 1937 года возникла ситуация, когда рост производства приостановился до тех пор, пока промышленность вновь не заработала в полную силу, выпуская уже новые типы самолетов. Однако в это время началась Гражданская война в Испании, которая, как показывают последующие параграфы, оказала огромное влияние на развитие немецкой военной авиации.

Вмешательство Германии в Гражданскую войну в Испании началось в августе 1936 года с передачи генералу Франко 20 бомбардировщиков — транспортных самолетов Ю-52 и шести истребителей сопровождения Хе-51. Первой операцией этих самолетов стала переброска 10 тыс. солдат колониальных войск со снаряжением из Испанского Марокко в Испанию. К концу месяца помощь генералу Франко усилилась — ему были «одолжены» еще несколько истребителей. Для полетов на этих машинах в Испанию в качестве добровольцев направились несколько немецких летчиков. Однако вскоре стало ясно, что если уж помогать генералу Франко, то помощь должна быть активной. Несколько немецких истребителей впечатления на противника произвести не могли, поскольку вскоре выяснилось, что Хе-51 уступает советским и американским истребителям, состоявшим на вооружении у республиканцев.

В конце концов было решено организовать мощную группировку для участия в войне на стороне генерала Франко. Группировка, получившая название «Легион Кондор», была образована в ноябре 1936 года. Ее первым командующим стал генерал-майор Шперрле, который, как уже упоминалось выше, принимал активное участие в организации тайного обучения летчиков в Советском Союзе после 1920 года. Начальником штаба стал подполковник Вольфрам фон Рихтгофен, родственник барона Манфреда фон Рихтгофена, чей «Цирк» прославился в войне 1914–1918 годов. Вольфрам фон Рихтгофен, как и Шперрле, сделал карьеру в тайных военно-воздушных силах, существовавших под прикрытием Министерства обороны с 1920 года. В конечном итоге фон Рихтгофен стал главнокомандующим «Легиона Кондор», но война в Испании стала для него лишь первым шагом. Далее будет показано, что он играл важную роль в формировании стратегии люфтваффе вплоть до конца войны 1939–1945 годов.

В люфтваффе был объявлен набор добровольцев для службы в Испании в составе «Легиона Кондор». Бои в Испании уже начали обрастать романтическими историями. Кроме того, за службу в Легионе предлагались немалые деньги, поэтому недостатка в добровольцах не было. Эти люди, набранные из рядов немецкой авиации, получали гражданские документы и направлялись в Испанию в штатском под видом туристов, совершающих круизы, которые устраивала организация «Сила через радость», из немецких портов (например, из Гамбурга). К маскировке пришлось прибегнуть, чтобы избежать международных осложнений, и никакой сложности она не представляла, поскольку правительство Германии нередко финансировало круизы, которые «Сила через радость» устраивала для рабочих. На начальном этапе «Легион Кондор» располагал примерно 200 самолетами, в том числе примерно 50 бомбардировщиками Ю-52, 40–50 истребителями (в основном Хе-51), а также различными ударными и разведывательными самолетами ближнего действия. Также в состав Легиона входили зенитная артиллерия, службы связи, аэродромные службы, службы снабжения и медицинская служба, причем все эти части были очень мобильны.

Первой задачей Легиона стала стратегическая бомбардировка испанских портов на Средиземном море, чтобы предотвратить подвоз в Испанию снаряжения из-за границы. Однако по просьбе Франко от бомбардировки пришлось отказаться ради поддержки наземных войск в боях за Мадрид в конце ноября. В этом сражении проявилась экспериментальная тактика люфтваффе. Тяжелой артиллерии не хватало, и для удара по позициям республиканцев их решено было заменить бомбардировками с воздуха. Легион не добивался особых успехов вплоть до начала лета 1937 года. В это время начали поступать новые истребители Ме-109 и бомбардировщики Хе-111 и До-17, и вскоре «Легион Кондор» завоевал господство в воздухе.

Одно из событий, определивших будущую немецкую стратегию ведения воздушной войны, произошло в конце марта 1937 года. Во время наступления на северном фронте республиканцев для удара с малых высот по укрепленным позициям были использованы Хе-51, вооруженные как истребители-бомбардировщики (по шесть 10-кг бомб), и они сумели добиться ошеломляющих результатов. Эта атака стала первым случаем применения авиации для непосредственной поддержки наземных войск, сыгравшей впоследствии огромную роль в молниеносных успехах немецких вооруженных сил в 1939 и 1940 годах. Самолеты заходили на цель группами по девять машин и сбрасывали бомбы с высоты 150 м. В день совершалось по семь вылетов. Позднее были созданы три эскадрильи непосредственной поддержки на самолетах Хе-51, для сопровождения которых была выделена эскадрилья истребителей Ме-109. Ближе к концу 1937 года начали появляться Ю-87 и Хш-123, и дальнейшее развитие операций по непосредственной поддержке шло по мере накопления опыта их применения. Эти операции были подготовлены фон Рихтгофеном, который также разработал принципы тесного взаимодействия с наземными войсками посредством управления действиями авиации по радио.

«Легион Кондор» вернулся из Испании после окончания Гражданской войны в марте 1939 года. Одним из важнейших результатов немецкого вмешательства в эту войну стал опыт современной войны, полученный солдатами «Легиона Кондор». Верховное командование люфтваффе поняло это еще на раннем этапе кампании. Набор добровольцев (во всяком случае, среди офицеров) был прекращен, и в Испанию направлялись только наиболее перспективные офицеры. Как только они получали достаточный опыт, им на смену приходили другие. По возвращении в Германию эти офицеры, как правило, направлялись инструкторами в учебные части. Что касается самолетов, то и здесь немцы постарались извлечь максимум из представившейся возможности получить опыт боевого применения и смогли усовершенствовать технику, отказаться от неудачных образцов и опробовать новые в боевых условиях.

Революционность выводов по итогам войны в Испании можно отметить лишь в том, что касается непосредственной поддержки наземных войск. Стратегических бомбардировок «Легион Кондор» за время кампании почти не производил, а действия бомбардировочной авиации практически целиком заключались в тактической поддержке наземных войск. Значение успеха, которого добился Легион, не сразу было осознано Верховным командованием, по-прежнему увлеченным идеей развития военно-воздушных сил как независимого стратегического рода войск. И только фон Рихтгофен первым подчеркнул широкие возможности применения авиации для непосредственной поддержки наземных сил. Рихтгофен разработал перспективную концепцию создания обособленной тактической авиации для участия в наземных сражениях. Она должна была стать дополнением, а не заменой стратегической авиации. В штыки были встречены не только масштабные планы Рихтгофена. С большим трудом ему удалось добиться признания его идей взаимодействия с наземными войсками, которые оказали огромное влияние на действия авиации в 1939 году. Рихтгофену удалось убедить Верховное командование в том, что сосредоточение больших сил позволит парализовать противника и добиться локального превосходства. Рихтгофен, как и многие сильные личности в люфтваффе, успешно воплотил свои идеи в жизнь без официального разрешения и создал в составе люфтваффе эскадрильи ударной авиации. Этот дальновидный шаг позволил Рихтгофену доказать свою правоту. Более того, он с лихвой окупился в победоносных кампаниях 1940 года в Европе и в стремительном наступлении немецких войск на Москву в 1941 году. Именно этот поворот в развитии люфтваффе на начальном этапе в немалой степени определил отношение Генерального штаба к авиации скорее как к тактическому, а не стратегическому роду войск. Как показано в этой книге, попытки использования люфтваффе в качестве стратегического оружия предпринимались редко, а основная линия развития тактической мысли сохранялась на протяжении всех кампаний 1939–1945 годов.

Тот факт, что в Испании тактическая поддержка требовалась в большей степени, чем стратегические бомбардировки, означал, что в этой области взаимодействия с сухопутными войсками было получено меньше опыта. Более того, относительно слабое сопротивление, которое встречали бомбардировочные эскадрильи (особенно с появлением более скоростных Хе-111), дало Верховному командованию основания полагать, что и в дальнейшем можно будет использовать скоростные средние бомбардировщики со слабым прикрытием истребителей. Появилось даже мнение, что скоростные средние бомбардировщики способны сокрушить любую страну, не позволив истребительной авиации противника оказать никакого сопротивления. Ошибочность этой теории впервые проявилась лишь в ходе Битвы за Британию.

Противокорабельная авиация себя в Испании не проявила. В 1937 и 1938 годах подразделением морских бомбардировщиков и разведчиков в составе «Легиона Кондор» командовал майор Харлингхаузен, переведенный в тайные военно-воздушные силы с флота в 1933 году. Необходимо признать, что он прекрасно понимал возможности, которые открывало развитие этого вида авиации, особенно в войне с морскими державами (например, с Великобританией). Однако в тот момент ему не удалось убедить Верховное командование, пребывавшее в полной уверенности, что войны с Великобританией можно избежать. Интересно отметить, что Харлингхаузен продолжал работу в этой недостаточно изученной области, и именно ему предстояло в конечном итоге возглавить борьбу с морскими силами Великобритании (см. главу 4).

Противокорабельная авиация оставалась в тактическом подчинении флота, и, хотя ее летный состав набирался из числа бывших офицеров военного и торгового флота и получал отличную подготовку, ее авиатехника стремительно устаревала и не проходила модернизации. Эта техника считалась вполне пригодной для решения задач, которые, как предполагалось, будут поручаться морской авиации (в основном патрулирование побережья).

Важным событием 1937 года стало создание летно-технического центра в Грайфсвальде, получившего название «Учебная дивизия». За два года существования штаб люфтваффе пришел к выводу, что необходима структура, которая занималась бы экспериментами и анализом военного опыта, приобретаемого в Испании, а также опыта, получаемого на заводах, в исследовательских институтах, на учениях и в ходе соревнований. Кроме того, в 1937 году на вооружение эскадрилий люфтваффе стали поступать новые типы самолетов. Учебная дивизия играла важную роль в устранении конструктивных недоработок и определении лучшей тактики применения самолетов всех типов. Для каждого нового типа боевых самолетов, поступавшего на вооружение люфтваффе, в составе дивизии создавалось отдельное подразделение, и на протяжении 1937–1938 годов дивизия постепенно росла. В конечном итоге в ее состав входили восемь авиагрупп (примерно по 30 самолетов в каждой), оснащенных всеми типами бомбардировщиков, истребителей и разведывательных самолетов.

Учебная дивизия была не только центром углубленной боевой подготовки, но и своеобразным научным институтом, анализировавшим тактический опыт по мере его появления. Однако после начала войны в сентябре 1939 года было решено, что учебная дивизия сыграла свою роль, и квалифицированные и опытные летчики эскадрилий, входивших в ее состав, были брошены в бой. Эскадрильи сохраняли свои особые названия, хотя фактически они стали обычными боевыми частями люфтваффе. Вскоре они потеряли многих из опытнейших летчиков.

Начало 1938 года выдалось в Европе очень беспокойным. После 1935 года Германия уже получила обратно Саарскую область по результатам плебисцита и ввела войска в Рейнскую область. Теперь она собиралась аннексировать Австрию и оккупировать приграничную Судетскую область Чехословакии, война в Испании достигла пика, а отсрочку европейской войны должно было обеспечить соглашение, подписанное 29 сентября в Мюнхене. Политические успехи Гитлера в Саарской и Рейнской областях обеспечили ему мощную поддержку и утвердили его веру в собственную непогрешимость. Ход событий начал ускоряться. Немецкая авиация усиливалась; в эскадрильи начали поступать самолеты новых типов.

В марте 1938 года люфтваффе сыграли заметную роль в оккупации Австрии. В операции приняло участие более 400 самолетов (главным образом Хе-111, Ю-52 и Ю-86). 160 из них были военно-транспортными самолетами, которые доставили в Вену более 2000 немецких солдат. Операция прошла не безупречно, но, благодаря полному содействию со стороны австрийских военных властей, серьезных задержек не произошло. Масштабные переброски войск по воздуху и использование воздушных десантов там, где можно было создать опорные пункты, позволили получить ценный опыт.

В основном захват Австрии дал люфтваффе три важных преимущества. Во-первых, в лице генерала Лера люфтваффе получили впоследствии отличного командующего воздушным флотом. Во-вторых, в районе Вены немцам удалось наладить дополнительное производство Me-109 — к сентябрю 1939 года в Австрии производилось по 200 самолетов этого типа в год. Наконец, были сформированы новые летные школы и получены стратегические базы для будущих ударов по Польше. Кроме того, австрийская авиация располагала небольшой группой квалифицированных пилотов, которые теперь влились в состав люфтваффе.

Мюнхенское соглашение, подписанное в сентябре 1938 года, отдавало Германии Судетскую область Чехословакии. Это соглашение дало Европе передышку перед неизбежной большой войной. Для люфтваффе эта передышка была не менее желанной: переходный период еще не завершился, и они были просто не готовы к крупной войне. Производство самолетов новейших типов еще не достигло максимума, но еще через год-другой можно было ожидать значительного прогресса в выполнении перевооружения, начатой весной — летом 1936 года.

Наиболее подходящим для рассмотрения численности люфтваффе представляется период в августе — сентябре 1938 года, когда шли переговоры по Мюнхенскому соглашению. Немецкое Министерство пропаганды активно и небезуспешно убеждало мир в том, что немецкая авиация настолько могуча, что способна массированными бомбардировками сокрушить любую страну по собственному усмотрению. Фантастические цифры численности люфтваффе осторожно доводились до сведения прессы одной из стран, а затем растекались по всему миру сенсационной новостью. Оккупация Австрии и Судетской области сопровождалась символическими демонстрациями силы немецкой авиации, и по Европе начал распространяться страх перед люфтваффе.

В сфере самолетостроения немецкая промышленность уже начала в срочном порядке наращивать темпы производства (в июне вышел приказ о переходе на 10-часовой рабочий день), но во второй половине года месячное производства не превышало уровня 450–500 машин, достигнутого в 1937 году, поскольку в течение года шло широкомасштабное техническое перевооружение промышленности. К 1939 году результаты перевооружения уже начинали сказываться, и выпуск увеличился до 700 самолетов в месяц, но до 1940 года так и не превышал 800 машин.

К августу 1938 года численность первой линии люфтваффе выросла с 2000–2500 самолетов в 1937 году до примерно 2900 машин. Расширение шло одновременно с переходом эскадрилий на новые типы самолетов, а устаревшие самолеты либо переводились в учебные части, либо продавались ничего не подозревавшим иностранным государствам. Лучше всего фактическую численность люфтваффе в этот период отражают данные Министерства авиации Германии. Эти цифры, приведенные ниже, также показывают, что в силу преобладания бомбардировщиков, пикирующих бомбардировщиков, штурмовиков и тактических разведчиков развитие люфтваффе шло преимущественно как наступательного рода войск.

Штатная, фактическая и боеспособная численность летных частей на 1 августа 1938 года

САМОЛЕТЫ

ЭКИПАЖИ

В марте 1939 года немецкие войска перешли чешскую границу и оккупировали всю страну. Вновь их действия сопровождались полномасштабной демонстрацией сил, в которой принимали участие 500 самолетов люфтваффе, доставивших в Прагу воздушный десант. В операции по оккупации страны приняли участие 500 немецких самолетов. Чешские военно-воздушные силы в отличие от австрийских не дали ни высокопоставленных командиров, ни ядра хорошо обученных летчиков. Напротив, многие чешские пилоты стали противниками люфтваффе в составе французских и британских ВВС. Однако немцам удалось заполучить ряд важных самолетостроительных производств (главным образом заводы «Татра») и, как и в случае с Австрией, несколько нужных аэродромов для расширения системы подготовки личного состава. Гитлер не обратил внимания на протесты Франции и Великобритании по поводу этого акта агрессии и вскоре направил ультиматум правительству Литвы с требованием отдать Германии Мемель. Таким образом, политическая напряженность нарастала, и смутная вероятность войны с Англией превратилась в реальную возможность. Вновь сформированное разведывательное управление люфтваффе собирало данные по Великобритании; в Германии проводились учения с одновременным ударом по британским портам и судам. На западе Германии шло строительство передовых аэродромов. В начале года в люфтваффе прошла реорганизация в соответствии с требованиями военного времени.

Внешняя политика Гитлера диктовала отказ от долговременных планов Мильха по развитию люфтваффе (поскольку эти планы, в случае их реализации, позволяли создать грозную силу лишь к 1942 году) и отдавала приоритет краткосрочному планированию. Мильх, хотя его и отодвинули на второй план, не мог оставаться безучастным, но стал независимым и откровенным критиком. По сути своей он был здравомыслящим и практичным человеком, и его критика была основана на знании ресурсов Германии и на наблюдениях, сделанных в ходе заграничных поездок. Он вместе с Удетом побывал в Англии в 1938 году и видел Британские ВВС. По возвращении Мильх написал для Гитлера доклад, в котором предостерегал его относительно Риббентропа, посла Германии в Лондоне, который своими действиями вредил отношениям между двумя странами. Летом 1939 года на горизонте замаячила новая европейская проблема — Данциг и Данцигский коридор, и Мильх предупреждал, что Англия может начать войну и со стороны Германии было бы глупо провоцировать такую войну до завершения перевооружения.

В августе 1939 года, накануне начала войны в Европе, немецкая авиация находилась в более благоприятном положении для ведения войны, нежели в августе 1938 года. Годичная отсрочка, полученная благодаря Мюнхенскому соглашению, позволила существенно нарастить силы, хотя темпы производства и оставались все еще слишком низкими для ведения полноценной затяжной войны. Однако гитлеровская политика коротких победоносных кампаний, хорошо зарекомендовавшая себя в серии бескровных побед, одержанных до этого момента, предусматривала восстановление сил после запланированной осенней кампании в Польше. Эта политика также немало способствовала возникновению патовой ситуации зимой 1939 года, получившей название «Странная война».

Таким образом, к концу августа численность люфтваффе составляла 3750 самолетов (по сравнению с 2928 самолетами годом ранее), из них 1270 двухмоторных бомбардировщиков. В основном это Хе-111 и До-17, но среди них было и несколько новых Ю-88, запущенных в серийное производство в том же году. Помимо сил первой линии оставался лишь небольшой резерв, составлявший для различных типов самолетов от 10 до 25 % численности первой линии. Кроме этих сил и резервов оставались еще учебные подразделения, в которых находились 2500–3000 учебных самолетов, а также около 500 самолетов боевых типов для боевой подготовки летчиков.

Бомбардировочная авиация

Немецкая авиационная техника того времени превосходила по своим показателям технику любого из своих потенциальных европейских противников, хотя это превосходство и становилось все менее выраженным по ходу войны. Основными двухмоторными бомбардировщиками на вооружении немецких эскадрилий были Хе-111 и До-17. Последний на начало войны был не только одним из основных двухмоторных бомбардировщиков, но и самым распространенным самолетом-разведчиком. Однако еще до истечения первого года войны на смену ему и в качестве бомбардировщика, и в качестве разведчика пришел новый самолет — Ю-88. Ю-88 обладал на тот момент наиболее высокими характеристиками среди бомбардировщиков люфтваффе, однако лишь с лета 1940 года немцы смогли использовать их в более или менее значительных количествах. Осенью 1939 года на вооружении бомбардировочной авиации все еще состояли около 100 двухмоторных Ю-86К. Самолеты этого типа уступали по характеристикам, два его дизельных двигателя «Юмо» имели мощность всего по 600 л.с., предельная скорость была меньше 325 км/ч, а крейсерская — около 280 км/ч при дальности действия всего около 1600 км и максимальной бомбовой нагрузке в 1 тонну. Такой самолет, столь явно уступающий бомбардировщикам Хейнкеля, Дорнье и Юнкерсу-88, был обречен на снятие с вооружения, и после недолгого применения в польской кампании он использовался далее лишь в учебной и транспортной авиации. Позднее, в 1942 году, его боевое применение возобновилось, на этот раз в виде модификации Ю-86Р, в качестве высотного бомбардировщика-разведчика.

По сравнению с бомбами британских ВВС, немецкие бомбы несколько уступали по баллистическим характеристикам, поскольку основным соображением при проектировании была простота изготовления. В люфтваффе были приняты следующие стандарты бомб: 10-кг осколочная, 50-кг бомбы двух типов (фугасная и бронебойная), 250-кг и 500-кг бомбы обоих типов, 1-кг зажигательная и 2-кг зажигательная. В немецких бомбах применялись электрические взрыватели, значительно превосходившие британские взрыватели ударного действия за счет большей безопасности и упрощения системы установки взрывателя на аэродроме. У немцев были также готовые к использованию авиабомбы с отравляющими веществами, из которых основными типами были «зеленый крест», вызывавший раздражение органов зрения и дыхательных путей, и «желтый крест», разновидность горчичного газа. Нет никаких свидетельств того, что люфтваффе перед войной специально отрабатывали применение отравляющих веществ.

Вооружение немецких бомбардировщиков состояло из неподвижных и подвижных пулеметов калибра 7,9 мм. Пулеметы обоих типов были просты и компактны и допускали задержки при стрельбе относительно редко. Магазин подвижного пулемета на 75 патронов легко вставлялся одним движением. Максимальная скорострельность составляла 1200 выстрелов в минуту. В неподвижных пулеметах использовалась ленточное боепитание. Кроме этого, у немцев была 20-мм авиапушка (швейцарский «Эрликон»), но, за исключением одного-двух случаев их установки на Ю-86, в тот период такое вооружение ставилось практически только на одноместные истребители Me-109.

Вплоть до самого начала войны немцы практически не использовали на своих бомбардировщиках механизированные башенные установки, а подвижные пулеметы располагались по большей части в открытых кабинах на кольцевых турельных установках или в пулеметных точках, закрытых щитками, через амбразуру которых просовывался ствол пулемета. Применение бронепластин было на опытной стадии и широко не практиковалось. При этом установка протектированных топливных баков была стандартным решением.

Пикирующие бомбардировщики

Пикирующая бомбардировочная авиация была целиком оснащена самолетами Ю-87 «Штука»[5]. Даже на тот момент Ю-87 считался средним по характеристикам самолетом ближнего радиуса действия, основным достоинством которого была не скорость, дальность или бомбовая нагрузка, а точность бомбометания, обеспеченная своеобразной конструкцией самолета. Как и остальные немецкие бомбардировщики, Ю-87 имел легкое оборонительное вооружение (2 пулемета) и не был бронирован.

Одномоторные истребители

К этому времени все эскадрильи одномоторных истребителей пересели на Ме-109. Несомненно, на 1939 год Me-109 превосходил любой самолет союзников, за исключением «Спитфайра», которых, однако, в британских ВВС пока было мало.

Двухмоторные истребители

Все немецкие эскадрильи двухмоторных истребителей были вооружены новейшими Me-110. В 1939 году Me-110 был лучшим двухмоторным истребителем в Европе и превосходил своего основного противника из состава британских ВВС — истребитель «Бленхейм».

Самолеты-разведчики

Для ближней разведки в наземных войсках и люфтваффе использовался Хш-126. Этот двухместный высокоплан напоминал по внешнему виду и характеристикам британский «Уэстленд Лайсендер». На флоте аналогами Хш-126, использовавшимися для патрулирования прибрежных вод и морской разведки, были Хе-60 и Хе-114. Однако эти самолеты почти не успели поучаствовать в боевых действиях и вскоре были заменены более скоростным низкопланом Арадо-196.

Краткий обзор состояния парка немецкой авиации накануне войны позволяет прийти к выводу, что люфтваффе создавались в первую очередь как средство поддержки наземных войск. Отсутствие специально сконструированных дальних стратегических бомбардировщиков, а также радиолокационного оборудования[6] и систем наведения на цель истребителей ПВО лишь подтверждает устоявшееся мнение о том, что люфтваффе предназначались для интенсивной непосредственной поддержки наземных войск, а вопросам ПВО Третьего рейха штаб люфтваффе отводил лишь второстепенное значение.

В течение года, предшествовавшего войне, нарастить производство самолетов не удалось, и к концу августа 1939 года еще только намечалось некоторое улучшение и выход на уровень производства 700 самолетов в месяц. Причин отсутствия роста в важнейший период 1938–1939 годов было несколько. Во-первых, за это время не произошло увеличение числа рабочих, занятых в авиационной промышленности, и, более того, стала ощущаться нехватка квалифицированных рабочих кадров. Относительный застой промышленности в 1919–1933 годах привел к тому, что в период с 1935 по 1938 год среди рабочих слишком велика была доля молодых людей призывного возраста — с этой проблемой сталкивались и другие страны (например, Великобритания в 1940 году). Впоследствии эту проблему отчасти удалось решить за счет привлечения к работе женщин и иностранных рабочих. Фактически позднее доля женщин среди работников немецкой авиационной промышленности составила 70 %, тогда как перед началом войны их было около 50 %. Еще одной причиной, рассмотренной выше, в главе 1, стало устаревание многих типов боевых самолетов, выпущенных в период с 1935 по 1937 год. Компании «Юнкерс» пришлось пройти техническое перевооружение после устаревания бомбардировщиков Ю-52 и Ю-86 и перехода на производство Ю-88. «Дорнье» пришлось в это время отказаться от производства двухмоторного бомбардировщика «Дорнье-23» и переключиться на принципиально отличающийся по конструкции двухмоторный бомбардировщик До-17. Более того, многие летающие лодки «Дорнье», произведенные в 1938–1939 годах (в частности, трехмоторная До-24 и четырехмоторная До-26), так и не поступили в люфтваффе и использовались лишь в единичных случаях. Компания Хейнкеля вынуждена была отказаться от Хе-45, Хе-70 и от одномоторного истребителя Хе-112. Поплавковые гидросамолеты Хе-59, Хе-60 и Хе-114 быстро устаревали и заменялись на Хе-115. Один лишь Мессершмитт испытывал только незначительные затруднения, но и его Me-109 с 1936 по 1939 годы претерпел значительные изменения вооружения и двигателя, а также получил укрепленные шасси.

Таким образом, основными факторами, препятствовавшими росту немецкой авиационной промышленности, стали переориентация производства примерно за год до войны и сложность наращивания числа квалифицированных рабочих. Следует добавить также, что в предвоенное время была плохо организована система ремонта самолетов. В значительной степени причиной этому стала поддержанная Гитлером стратегия быстротечных победоносных кампаний, при которой потери одной кампании могли быть восполнены при подготовке к следующей. С другой стороны, созданию масштабной системы ремонта неисправной авиационной техники, даже если бы о ней и подумали, мешала концентрация в 1938–1939 годах на производстве новой. Ремонтные мастерские на аэродромах были хорошо организованы и работали эффективно, однако отсутствовала общая система мастерских и заводов, которая обеспечивала бы устойчивый выпуск отремонтированных самолетов в объеме примерно половины от нового производства (таких соотношений вполне можно было ожидать).

По общим стандартам военного времени объем производства авиатехники в Германии был весьма скромным. В течение примерно года после начала войны он оставался на уровне около 800 самолетов в месяц. Лишь окончание Битвы за Британию и лавинообразный рост проблем и неудач в Советском Союзе побудили Верховное командование разработать план значительного наращивания производства самолетов. Этот просчет стал одной из причин самоубийства Удета и возвращения Мильха. Невероятно оптимистичные настроения, преобладавшие в командовании люфтваффе, весьма четко демонстрируют безразличное отношение нацистов к ухудшению положения Германии в воздухе.

В начале войны, в сентябре 1939 года, численность личного состава люфтваффе составляла около 1,5 миллионов человек. Почти две трети из них служили в зенитных частях, а остальные составляли летный состав и наземный персонал. Из 500–600 тысяч человек, принадлежавших к последним двум категориям, около 5 % составляли работники Министерства авиации и авиационных штабов, 10–15 % — летный состав, около 15 % — подразделения аэродромного обслуживания, 15–20 % — подразделения связи, 10–15 % занимались строительством аэродромов и участвовали в других рабочих проектах военно-воздушных сил, 15 % занимались перевозками и снабжением, а 10–15 % составлял личный состав, проходивший обучение.

В предвоенный период Геринг сделал все возможное, чтобы превратить люфтваффе в элитный род войск вермахта. Личный состав набирался в основном из 17-летних добровольцев на срок от 2 до 12 лет в зависимости от рода службы. Помимо обычных привилегий воинской службы в мирное время (вещевое довольствие, хорошее питание, регулярная выплата денежного содержания и общее чувство сопричастности к «возрождению» Германии), Геринг создал систему особых поощрений для того, чтобы принимать людей на службу после особого отбора. Одним из таких поощрений стала выдача бывшим военнослужащим люфтваффе особого трудового сертификата и правительственного кредита для обустройства в гражданской жизни после окончания срока службы. До тех пор пока бывший военнослужащий люфтваффе не находил работу, правительство Германии в течение нескольких месяцев выплачивала ему пособие. Кроме того, Геринг постарался организовать для личного состава военно-воздушных сил, завершающего действительную службу, множество специальных рабочих мест в «Люфтганзе», метеорологической службе или наземных частях люфтваффе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в ряды немецких ВВС привлекались сливки немецкой молодежи.

К 1939 году немецкая авиация достигла уровня подготовки личного состава несравненно более высокого, чем в любой другой европейской стране. Создание в 1937 году гражданского Национал-социалистского авиационного корпуса не оказало существенного влияния на подготовку немецких пилотов довоенного времени, но Геринг, поставив с 1936 года всю систему обучения летчиков под контроль военных и создав особую инспекцию при Министерстве авиации, сделал многое для централизации управления и обеспечения высокого уровня обучения во всех летных школах.

Новобранцы, включая кандидатов на офицерские должности, при поступлении на службу в авиацию направлялись в учебные авиаэскадры (приблизительно соответствовавшие авиакрыльям начальной подготовки в Британских ВВС). Здесь новобранец проводил 6–12 месяцев, занимаясь в основном изучением правил дисциплины и физической подготовкой. Полеты лишь упоминались в лекциях об основных принципах радиосвязи и на занятиях по чтению карт. Этот курс проходили все новобранцы как из числа летного состава, так и из аэродромных служб. В условиях войны его прохождение было сокращено до 2–3 месяцев.

После выпуска из учебной авиаэскадры новобранец проводил два месяца в так называемой «стажерской роте» («Fluganvaertkompanie»). Здесь он ожидал распределения на летную подготовку и два месяца занимался изучением общих авиационных дисциплин. Летная подготовка начиналась в начальной летной школе (в люфтваффе ее называли «Школа А/В»), где курсанту давали 100–150 летных часов, из которых около 5 часов приходились на полеты с инструктором, а примерно 25 часов составляла отработка взлета, простых виражей и посадки на три точки на легких бипланах «Фокке-Вульф», «Клемм» или «Бюкер». На втором этапе начальной летной подготовки за курсантом внимательно наблюдали, поскольку вскоре он должен был получать летное удостоверение и «крылья»[7]. Инструкторы должны были решить, какая специализация ему больше подойдет: истребитель, бомбардировщик или, возможно, разведчик или наблюдатель. Дальнейшая летная подготовка зависела от специализации.

Будущие летчики бомбардировочной и разведывательной авиации переводились в «Школы С». Курс обучения длился 3–6 месяцев и включал в себя около 60 летных часов. На этом же этапе обучения отрабатывались ночные полеты, а также, в определенном объеме, полеты вслепую и маршрутные полеты. В качестве учебных использовались боевые самолеты устаревших и современных типов. После выпуска из «Школы С» летчик попадал на шестинедельные курсы в специализированной школе для обучения полетам по приборам, где получал еще 50–60 часов летной практики, включая работу на тренажере Линка. Следующим этапом обучения была специализированная школа бомбардировщиков или разведчиков. Этот курс, продолжавшийся около трех месяцев, был посвящен совместному обучению пилота, радиста и наблюдателя в составе экипажа на новейших типах боевых самолетов. Общее обучение в специализированных школах бомбардировочной и разведывательной авиации в основном строилось по тем же принципам, что и в «Школах С», но большее внимание уделялось ночным и маршрутным полетам, которые осуществлялись в любую погоду. После завершения курса обучения экипажи бомбардировщиков и самолетов-разведчиков обычно получали назначение в строевую часть, имея за плечами в общей сложности от 18 месяцев до 2 лет обучения и около 250 часов налета.

Будущие истребители после получения летного удостоверения и «крыльев» поступали в истребительную школу и проходили трехмесячный курс обучения на истребителях простейших типов, а затем пересаживались на боевые Ме-109 или двухмоторные Ме-110. Налет на машинах одного из этих двух типов мог составлять около 50 часов. Таким образом, к моменту назначения в строевую часть общий налет пилота составлял около 200 часов.

Обучение пилотов пикирующих бомбардировщиков осуществлялось в специализированной школе пикирующих бомбардировщиков в течение четырех месяцев. Курсант совершал около 15 практических вылетов с инструктором, а затем начинал отрабатывать бомбометание с пикирования самостоятельно. Поскольку нагрузка на пилотов была очень высока, в день разрешалось совершать не более 15 самостоятельных входов в пикирование. При обучении вход в пикирование происходил обычно на высоте около 1600 метров, а сброс бомб и выход — на высоте около 900 метров. Основной задачей курса было обеспечить точность бомбометания. Тактическим вопросам и штурманскому делу отводилась второстепенная роль.

Одним из наиболее интересных аспектов обучения личного состава немецкой авиации перед войной была подготовка летчиков-наблюдателей. В немецкой бомбардировочной авиации наблюдатель должен был выполнять функцию командира экипажа. Поэтому наблюдатель должен был быть самым опытным членом экипажа, способным в случае необходимости принять на себя обязанности других членов экипажа. Исходя из этого, его подготовка была всеобъемлющей и разнообразной. Он проходил обучение летному делу по стандартам «Школы С», то есть имел около 150 часов летной практики. Затем он поступал в школу наблюдателей, где его в течение 9–12 месяцев обучали штурманскому делу и ночным полетам. Помимо штурманского дела наблюдателя обучали также радиоделу, стрельбе и прицельному бомбометанию. Кроме того, он проходил курс в школе обучения полетам по приборам. Вскоре после начала войны от правила, по которому наблюдатель был командиром экипажа, отказались, и с 1942 года качество подготовки наблюдателей начало неуклонно снижаться. К концу войны продолжительность всего курса обучения наблюдателей составляла 4–6 месяцев.

Общая схема обучения летчиков люфтваффе действовала лишь до начала войны. После ее начала изменения следовали одно за другим. Например, в 1940 году были созданы школы боевого применения (Ergaenzungsgruppen) и резервные учебные части (Ergaenzungstaffeln и Gruppen), в которых пилоты проходили дополнительное обучение после выпуска из специализированных школ бомбардировочной или истребительной авиации. Здесь пилот проходил подготовку на том типе самолета, на котором он должен был летать, и изучал тактические приемы, характерные для боевого применения конкретного типа самолетов и для части, в которую его предполагалось впоследствии направить. Кроме того, разумеется, в ходе войны возникала потребность во множестве специальных курсов. Например, перед войной не существовало школ для пилотов ночных истребителей, и на ранних этапах полетов ночных истребителей окончательная специальная подготовка пилотов оставалась за рамками базового курса обучения люфтваффе. Аналогичным образом на аэродромах на побережье Балтийского моря были организованы специальные курсы для пилотов противокорабельной авиации из состава боевых частей, а в эскадрильях обычной практикой были учебные вылеты, особенно с новыми членами экипажей.

До войны парашютная подготовка в люфтваффе осуществлялась в три этапа. Первый этап состоял из дисциплинарного курса, подобного тем, которые проходили обычные армейские пехотинцы. Следующим этапом была собственно парашютная школа, обучение в которой продолжалось два месяца. Последним этапом было обучение при парашютной части в течение шести месяцев. Перед попаданием в часть немецкий парашютист делал примерно 6 прыжков с высоты около 120 метров, причем последний прыжок представлял собой высадку роты примерно с 10 самолетов. До начала войны в Германии было порядка пяти парашютных школ, в каждой из которых могло одновременно обучаться более 1000 парашютистов. Возможности подготовки парашютистов были ограничены вследствие недостатка транспортных самолетов. К началу войны, хотя всего имелось около 500 самолетов, которые теоретически могли быть использованы для подготовки парашютистов, лишь около 200 из них были постоянно в наличии в регулярных частях люфтваффе. Остальные самолеты при проведении крупных воздушно-десантных или воздушно-транспортных операций заимствовались по мере необходимости из авиашкол для пилотов двухмоторных самолетов.

Накануне начала войны система подготовки личного состава люфтваффе выпускала от 10 до 15 тысяч пилотов в год, что превосходило текущие потребности немецкой авиации. Подготовкой занимались 75–100 авиашкол, из которых 40–50 обеспечивали начальные курсы обучения А и В, а остальные были специализированными школами (истребителей, пикирующих бомбардировщиков, связистов и оружейников, фотографов, наблюдателей, обучения полетам по приборам и т. д.). Создание в 1940 году школ боевого применения и резервных учебных частей было отчасти продиктовано желанием занять часть лишнего летного состава, выпускаемого специализированными школами.

К 1942 году, несмотря на расширение географии подготовки личного состава люфтваффе на всю Европу, система подготовки, эффективная и отлаженная до начала войны, начала давать сбои. В результате тяжелых потерь, понесенных летом 1941 года и зимой 1941/42 года, людские ресурсы Германии достигли того предела, при котором можно было усилить либо промышленность, либо вооруженные силы, причем лишь за счет соответствующего ослабления другого направления. В 1939 году немецкая система комплектования и летной подготовки была рассчитана на ведение коротких победоносных кампаний. Она не была рассчитана ни на неудачи, подобные Битве за Британию, ни на потери в результате затяжных операций в Европе, вызванные неуклонным ростом воздушного превосходства союзников.

Порядок оперативного подчинения в немецкой авиации

К февралю 1939 года вследствие роста люфтваффе и увеличения охватываемой ими территории потребовалась крупномасштабная реорганизация, с тем чтобы привести систему командования в соответствие с этим расширением. Поэтому в начале месяца были произведены радикальные изменения как в верховном командовании, так и в организации командования на местах. Во-первых, функции статс-секретаря Министерства авиации и генерал-инспектора люфтваффе были объединены должностью генерал-инспектора и остались в ведении Мильха. Кессельринг заменил Вефера, первого начальника штаба люфтваффе, после его гибели в катастрофе в 1936 году. Однако Кессельринг был слишком волевым человеком и мог представлять угрозу для Геринга, поэтому в 1937 году его сменил Штумпфф. Теперь на смену последнему пришел Ешоннек, волевой молодой офицер, командовавший ранее учебной авиаэскадрой в Грайфсвальде и хорошо изучивший возможности авиационной техники люфтваффе. Он был горячим сторонником применения скоростных средних бомбардировщиков.

Боевые летные части теперь подчинялись трем вновь созданным оперативным соединениям, получившим название «воздушные флоты» (Luftflotten), которыми командовали соответственно генералы Кессельринг, Фельми и Шперрле. 1-й воздушный флот со штабом в Берлине отвечал за Северную и Восточную Германию, 2-й воздушный флот со штабом в Брауншвейге прикрывал северо-запад Германии, а 3-й воздушный флот (который вместе со 2-м флотом составил основу немецких сил, участвовавших в Битве за Британию) со штабом в Мюнхене отвечал за юго-запад Германии. Кроме того, отдельное воздушное командование было создано в Восточной Пруссии. Месяцем позже, в марте 1939 года, был создан 4-й воздушный флот со штабом в Вене, в зоне ответственности которого находились Юго-Восточная Германия, Чехия и Австрия. Командование этим флотом было получено генералу Леру, который, как уже упоминалось, перешел из австрийских военно-воздушных сил после аннексии Австрии. Следует отметить, что в отличие от британских ВВС эти воздушные флоты, оперативные соединения и ударные силы немецкой авиации были организованы по территориальному, а не по функциональному признаку. Каждый воздушный флот состоял из самостоятельных и сбалансированных ударных сил, включавших в себя бомбардировочные, истребительные, штурмовые, разведывательные и прочие части.

В Министерстве авиации Германии к началу войны было около 15 главных управлений или отделов. В первую очередь необходимо назвать Оперативный штаб (Fuehrungsstab), в котором существовали подотделы: штурманского дела, метеорологический, технический, пропаганды, общественных связей, политики, безопасности и т. д. Штаб отвечал за принятие оперативных решений и издавал оперативные приказы по Министерству авиации. Отдельно от Оперативного штаба существовал Генеральный штаб, разделенный на пять-шесть отделов, ведавших вопросами формирования новых эскадрилий и наземных частей. Одно из главных управлений занималось исключительно вопросами тактики. Еще одно управление ведало снабжением, транспортом и перевозками. Существовало также главное управление разведки. Было управление, ведавшее распределением самолетов, автотранспорта и зенитной артиллерии, а также занимавшееся расследованием летных происшествий и распределением личного состава. Кроме того, существовали отделы связи, авиационной техники, мобилизации, подготовки личного состава и т. д. Центральное управление занималось делами учреждений Министерства авиации, его подразделения — отношениями с прессой, юридическими вопросами и прочими вопросами, такими как издание печатной продукции и служба военно-воздушных атташе. Административное управление ведало вопросами выдачи жалования, претензиями и финансовыми вопросами, зданиями и жилыми помещениями, а также продовольственным снабжением и вещевым довольствием. Также существовало главное управление воздушной связи, включавшее в себя службу управления полетами, метеорологическую службу, а также службу безопасности военно-воздушных сил. Наконец, в структуре министерства было около 15 инспекций, каждая из которых занималась одним конкретным вопросом: боевой подготовкой, организацией медицинской службы, образованием, штурманским делом, парашютными и воздушно-десантными войсками, взаимодействием с военно-морскими силами, автотранспортом, связью и т. д. Кроме того, отдельные инспекции занимались взаимодействием с наземными войсками, бомбардировочной авиацией, пикирующими бомбардировщиками и разведывательной авиацией. Своя инспекция была предусмотрена и для истребительной авиации. В функции этих инспекций входило осуществление контроля от имени Министерства авиации над частями люфтваффе на местах. Они должны были служить связующим звеном между театром военных действий и министерством. Кроме того, значительная часть их деятельности касалась вопросов обучения личного состава, поэтому они были подчинены отделу подготовки личного состава.

Из сказанного выше видно, что организация Министерства авиации до войны была вполне обычной. В военное время число инспекций было увеличено, и деятельность самого Министерства авиации была сильно рассредоточена, но оно тем не менее продолжало в значительной степени контролировать соединения немецкой авиации на местах.

Карта 1. Зоны ответственности авиационных соединений на начало войны. Нападение на Польшу (сентябрь 1939 года)

На карте показаны зоны дислокации воздушных флотов в начале войны, в сентябре 1939 года.

Первоначальными зонами размещения сил люфтваффе были зоны ответственности 1, 2 и 3-го воздушных флотов со штабами соответственно в Берлине, Брауншвейге и Мюнхене. 4-й флот со штабом в Вене был образован в марте 1939 года после аннексии Австрии и Чехословакии. При этом Силезия, входившая ранее в зону ответственности 1-го воздушного флота, была передана в ведение 4-го флота.

На карте также показана дислокация авиадивизий (Fliegerdivisions) (впоследствии — авиакорпусов (Fliegerkorps) 1-го и 4-го воздушных флотов в начале польской кампании в сентябре 1939 года. Одна авиадивизия, базировавшаяся северо-восточнее Берлина, поддерживала 4-ю армию, наступавшую в юго-восточном направлении. Еще одна авиадивизия (базировавшаяся в Восточной Пруссии) поддерживала наступавшую на юг 3-ю армию. 4-й воздушный флот поддерживал 8, 10 и 14-ю армии, наступавшие на восток и северо-восток. Основная стратегия предполагала нанесение мощного охватывающего удара на окружение польских войск в районе Познани. Предусматривались и второстепенные охваты (например, в Юго-Западной Польше), проведение которых существенно облегчалось использованием в качестве исходных рубежей территорий Чехословакии и Силезии. (Приблизительное местоположение немецких армий также показано на данной карте.)

Авиационные корпуса, дивизии и округа

В каждом из воздушных флотов административные функции возлагались на авиационные округа — люфтгау (Luftgau). Хотя люфтгау отвечали за все административные вопросы, в оперативных целях параллельные службы существовали и в составе авиадивизий (Fliegerdivisions), позднее переименованных в авиакорпуса (Fliegerkorps). Перед войной в Германии было около 10 штабов люфтгау и 7 авиадивизий, из которых одна — парашютная. В состав каждого из воздушных флотов входили обычно 2–3 командования люфтгау и 1–2 авиадивизии в качестве ударных сил. На бумаге организация авиадивизии и люфтгау была очень похожа на организацию воздушного флота. В каждой структуре был оперативный отдел, отдел адъютантской службы, юридический отдел, административный отдел, отдел связи и отдел квартирмейстерской службы, в каждом из которых числилось множество подотделов. Однако существовало четкое разделение обязанностей, заключавшееся в том, что воздушные флоты издавали приказы и осуществляли руководство, люфтгау организовывали снабжение и перевозки, а авиадивизии играли роль ударных сил и осуществляли операции. Разделение собственно летной и административно-хозяйственной сторон деятельности люфтваффе наиболее заметно в системе командований аэродромных узлов.

Аэродромные командования

Когда летная часть занимала военный аэродром, старшим офицером на аэродроме на все время ее пребывания становился командир этой части. В то же время на аэродроме существовало постоянное командование, личный состав которого предоставлялся административными службами люфтваффе через местные люфтгау. Когда часть покидала аэродром, его старшим офицером вновь становился начальник аэродрома. В каждом люфтгау существовало несколько командований аэродромных узлов (Flughafenbereich Kommandanturen), число которых варьировалось от двух до двенадцати в зависимости от величины и важности района. Эти командования аэродромных узлов, известные также как станции контроля (Leithorste), располагались на наиболее важных аэродромах. Станции контроля должны были регулярно отчитываться перед люфтгау о техническом состоянии аэродромов и запрашивать снабжение для всех аэродромов узла, а также контролировать правильность распределения предметов снабжения и прочих грузов. В состав командования обычно входило около пяти основных аэродромов и до двенадцати запасных аэродромов (Einsatzhafen).

В начале войны Германия располагала примерно 250 основными и 150 запасными аэродромами. На основных аэродромах, занимавших в то время площадь порядка 1000 м?, базировались летные части, школы и экспериментальные подразделения. Полевые аэродромы имели примерно те же размеры, но следует отметить, что они не были привязаны к основным аэродромам, а располагались по всей стране и использовались во время маневров или в соответствии с оперативной необходимостью. В то время запасные аэродромы были практически не обустроены. Не было ангаров, не было жилых помещений, если не считать нескольких бараков, в которых размещался немногочисленный личный состав, обслуживавший посадочную полосу. Ни один из немецких основных аэродромов на начало войны не имел ВПП с твердым покрытием, хотя в 1939 году было начато строительство ВПП с твердым покрытием на нескольких крупных аэродромах на северо-западе Германии.

Для подготовки полевых аэродромов к быстрому размещению на них летных частей необходимо было обеспечить возможность скорейшей переброски на них частей аэродромного обслуживания. Для этого от каждого люфтгау требовалось находиться в постоянной готовности выделить достаточное количество личного состава с постоянных аэродромов для комплектования частей аэродромного обслуживания резервных аэродромов в пределах люфтгау. Ускоренная переброска транспортной авиацией или механизированными колоннами отрабатывалась в ходе предвоенных маневров, когда запасные аэродромы временно занимались летными частями. Таким образом, люфтваффе могли начинать переброску боевых частей из одной части Германии в другую в течение нескольких часов после получения приказа, зная, что аэродромы будут укомплектованы личным составом и подготовлены к приему самолетов. В ходе войны немецкая аэродромная сеть была распространена и на оккупированные территории.

Основной боевой единицей люфтваффе считалась авиагруппа (Gruppe), состоявшая примерно из 30 самолетов. Летные части немецкой авиации всегда организовывались на основе авиагрупп. Существовало подразделение на эскадрильи (Staffel), обычно состоявшие из 9–10 самолетов. Таким образом, в каждую группу входило три эскадрильи. Эскадрильи могли базироваться на разных аэродромах (или базах гидроавиации, если речь шла о морских разведывательных или патрульных самолетах), однако для бомбардировщиков (в том числе пикирующих) и истребителей считалось нормой базирование всей группы из примерно 30 самолетов на одном аэродроме. Бомбардировочные и истребительные части сводились в авиаэскадры (Geschwader), которые обычно включали в себя три группы, т. е. имели численность около 90 самолетов. По довоенным понятиям три группы бомбардировщиков или истребителей должны были базироваться на соседних аэродромах, однако во время войны группы часто отделялись от своих эскадр, а нередко, если того требовали местные условия, с отдельных аэродромов действовали и более мелкие подразделения.

Эскадрильей командовал «штаффелькапитан» (Staffelkapitaen). Отдельные офицеры эскадрильи (как правило, пилоты) в свободное от полетов время должны были также заведовать технической частью, связью и штурманским делом. Техническое обслуживание и ремонт самолетов эскадрильи осуществлялись в мастерских группы, но иногда эскадрилья располагала собственной мобильной мастерской для выполнения мелкого ремонта. Численность летного состава эскадрильи варьировалась в зависимости от числа членов экипажа в ее самолетах. Аэродромный персонал эскадрильи состоял из 150 человек для одномоторных истребителей и из 80 человек для двухмоторных. В эскадрильях двухмоторных истребителей нелетный состав имел меньшую численность в силу того, что значительная часть обслуживания и административных функций выполнялась постоянными частями аэродромного обслуживания.

Всего в группе обычно было около 500 человек нелетного состава для одномоторных истребителей или около 300 человек — для двухмоторных. В состав группы входили командир, адъютант, офицер по оперативным вопросам, который также мог отвечать за связь и штурманское дело, офицер технической службы и офицер медицинской службы. В отличие от Британских ВВС, структура не предусматривала наличие на уровне эскадрильи или группы отдельного офицера разведки. Хотя группы или эскадрильи истребительной или бомбардировочной авиаэскадры могли действовать раздельно, штаб авиаэскадры сохранялся и состоял из командира эскадры, адъютанта, офицера по оперативным вопросам, офицера по организационным вопросам, офицера разведки, штурмана эскадры, техника эскадры, начальника связи эскадры, фотографа эскадры и офицера метеослужбы. Штаб авиаэскадры также располагал несколькими боевыми самолетами, которые использовались в соответствии с обстоятельствами (обычно — для проведения разведки).

Хотя численность эскадрилий, групп и эскадр в начале войны была относительно постоянной, численность воздушных флотов и авиадивизий существенно варьировалась. При 4000 самолетов первой линии численность воздушного флота образца 1939–1940 годов должна была составлять 1000 самолетов. При подготовке вторжения в Польшу боевые части западных воздушных флотов (2-го и 3-го) фактически переводились в восточные флоты (1-й и 4-й), которые должны были поддерживать наступление на Польшу. В различные периоды войны численность воздушного флота варьировалась от минимального уровня 200–300 самолетов до максимума около 1250 машин.

Авиадивизия в составе воздушного флота, которая включала в себя боевые части всех типов (бомбардировочные (в том числе пикирующие), истребительные и разведывательные), могла иметь от 200–300 до 700–750 самолетов. Численность авиадивизий (позднее переименованных в авиакорпуса) и воздушных флотов зависела от общей стратегии немецкой авиации с учетом положения на данном направлении.

Немалая роль в успехах немецкой авиации в кампаниях раннего этапа войны принадлежит хорошо организованной службе связи, ставшей неотъемлемой частью люфтваффе. Служба связи выполняла следующие задачи: передача всех приказов и донесений (по возможности и наземными линиями связи (телефон, телетайп), и беспроводными средствами радио- и телефонной связи), установка и обслуживание всего навигационного оборудования (радиостанции, радиопеленгаторные установки, радио- и визуальные маяки), противовоздушная оборона (посредством службы наблюдателей), перехват сообщений противника, управление полетами немецкой авиации, обеспечение безопасности полетов, а также отдельные спасательные операции.

В распоряжении главнокомандующего немецкой авиацией была система управления, позволявшая ему связываться со всеми должностными лицами военно-воздушных сил. Каждое оперативное соединение, включая воздушные флоты, авиакорпуса и авиадивизии, и каждое учреждение люфтваффе располагало собственными частями связи. Эти части делились на полки и далее подразделялись на роты, каждая из которых занималась своим кругом вопросов. Роты соответственно делились на взводы и далее на отделения. Как правило, полк состоял из девяти рот, из которых первая состояла из операторов телефонной и телетайпной связи, вторая занималась радиосвязью, а третья обеспечивала взаимодействие с наземными войсками. Остальные роты полка занимались прокладкой телефонных линий, обнаружением самолетов, обеспечением безопасности полетов или радиоперехватом. Некоторым полкам придавались самолеты связи (как правило, Ю-52), которые в ходе кампаний приземлялись на передовых аэродромах и служили выдвинутыми радиостанциями или станциями радионаведения. Как и остальные наземные части люфтваффе, войска связи были организованы с учетом потребностей маневренной войны. Части, приданные оперативным соединениям, обязаны были организовать систему связи, а также строительство и обслуживание радио- и визуальных маяков и т. д. сразу же после оккупации новой территории. Кроме того, каждая крупная группа аэродромов располагала собственной ротой связи, организовывавшей систему связи в этом районе. Собственная рота связи придавалась также каждому крупному соединению из 100 истребителей или бомбардировщиков, а на каждые 30 боевых самолетов предусматривался собственный взвод связи.

Система командования была связана с главнокомандующим сухопутными войсками и командующим флотом, а каждое оперативное соединение было обеспечено связью с зенитной артиллерией, базами снабжения, крупными аэродромами и, разумеется, летными частями. Для противовоздушной обороны существовала отдельная система, связанная с системами гражданской обороны и медицинской помощи. В значительной степени эти системы опирались на существующие сети немецкой почтовой службы.

В целом система связи люфтваффе накануне войны в Европе была вполне способна решить большинство проблем современной воздушной войны. По-видимому, в этой системе было всего два слабых места. Это, во-первых, невозможность применения радиолокации как в наступательных, так и в оборонительных целях, и, во-вторых, весьма примитивная система наведения истребителей с земли.

Прежде чем перед читателем развернется картина первой кампании Второй мировой войны, нелишним будет обратить внимание на политику развития немецкой авиации на завершающих этапах подготовки летом 1939 года. В периоде 1935 по 1939 год люфтваффе «повзрослели», их организация подверглась упорядочению, а ресурсы были подготовлены для поддержки политических шагов Гитлера. Настало время применить их в европейской войне (при условии, конечно, что может быть обеспечено проведение серии успешных быстрых «блицкригов»[8]). Личный состав люфтваффе обладал большим практическим опытом, нежели летчики ВВС других стран, и, благодаря широкому применению самолетов на крупных коммерческих авиалиниях, во время войны в Испании, на учениях и при аннексии Австрии и Чехословакии, по опыту был знаком со всеми ограничениями, связанными с погодными условиями и характером местности, и с проблемами, возникавшими при производстве и применении современных самолетов в больших количествах.

Наверное, наиболее полные и достоверные сведения о предполагаемой роли люфтваффе в войне можно почерпнуть из лекций, читавшихся в этот период в командном училище люфтваффе в Гатове. Идеи и принципы, высказывавшиеся в этих лекциях, несомненно составили основу стратегии боевых операций немецкой авиации в течение первого года войны, хотя эта стратегия должна была неизбежно пересматриваться. Немецкая авиация в целом хотя и считалась номинально самостоятельной, явно не должна была вести войну независимо от других видов войск. В тактическом плане предполагалось взаимодействие с наземными войсками и флотом, а также на определенном этапе ведение собственной стратегической войны при защите немецких городов и промышленных предприятий или атаках против промышленных предприятий, судов и коммуникаций противника. Необходимо сразу подчеркнуть, что немецкое восприятие стратегической войны отличалось от принятого у западных союзников. Если союзники относили к стратегической воздушной войне выполнение долгосрочных и дальних авианалетов, то для люфтваффе стратегические бомбардировки часто были краткосрочными и ближними. Офицеры немецкой авиации мыслили в категориях воздушного блицкрига, и ее стратегические действия против авиации или промышленных центров противника служили непосредственной прелюдией к наступлению наземных войск. Этой немецкой концепции стратегических бомбардировок приблизительно соответствуют налеты авиации союзников на Сицилию, Сардинию и Италию в июле 1943 года перед высадкой на Сицилии.

Основная идея немецкой воздушной стратегии заключалась в теории наступательных действий, в которой заметно влияние доктрины Дуэ. Требование наступательных действий подчеркивалось в лекциях неоднократно. И это не было голое теоретизирование: около 40 % люфтваффе к началу войны составляли высотные и пикирующие бомбардировщики и лишь 25–30 % — истребители, причем часть из них (двухмоторные) рассматривалась в качестве истребителей-бомбардировщиков тактической поддержки наземных войск. Обороне Германии силами истребителей отводилась второстепенная роль. Отсутствовали ночные истребительные силы. Основное бремя постоянной защиты метрополии ложилось на зенитную артиллерию. Первый удар люфтваффе должен был быть направлен против авиации противника, включая вспомогательную авиацию, авиамоторные заводы и наземные объекты, с целью завоевания превосходства в воздухе с самого начала боевых действий. Важную роль в операциях на начальном этапе играла внезапность. Следующий этап стратегии наступления люфтваффе по сути своей был в некотором роде стратегическим. Жизненно важные центры противника, противовоздушная оборона которых ослаблена первым ударом, должны были подвергнуться налету максимально возможного числа бомбардировщиков. В качестве примеров целей для второго этапа наступления указывались промышленные центры, продовольственные склады, порты, железнодорожные и автодорожные узлы, мобилизационные центры, правительственные и административные центры. Бомбардировки Роттердама в марте 1940 года и Белграда укладываются в эти определения и составляют часть обычной стратегии бомбардировок люфтваффе.

Таким образом, люфтваффе, осуществляя тактические бомбардировки во взаимодействии с наземными войсками, всецело поддерживали последних и были готовы целенаправленно применять свои бомбардировщики дальнего радиуса действия для стратегических операций, направленных на облегчение положения наземных войск в решающих сражениях. Наземные войска получили щедрую поддержку благодаря отработанной схеме опознавания самолетов и системе полевой радиосвязи. Поддержка с воздуха оказывалась незамедлительно, а операции осуществлялись точно, активно и эффективно.

Еще одной характерной чертой довоенной стратегии бомбардировок люфтваффе было то, что люфтваффе планировали и дневные, и ночные бомбардировки. До лета 1940 года ночных бомбардировок практически не было, хотя один или два раза они применялись во время войны в Испании. Однако и при подготовке личного состава, и в планах штабов, и в общей концепции стратегической войны ночным бомбардировкам с самого начала отводилась важная роль. В командном училище тактика ночных бомбардировок становилась темой лекций, и хотя в люфтваффе понимали, что такие операции не могут принести такого же быстрого успеха, как дневные, в 1939 году их ценность несомненно была ясна.

Учитывая почти легендарную репутацию Ю-87 в течение первого года войны, следует уточнить его место в немецкой концепции воздушной войны. Сам штаб люфтваффе в 1938–1939 годах не мог прийти к единому мнению относительно бомбардировок с пикирования и применения Ю-87, однако большинство считало, что его следует применять и в стратегической воздушной войне, и при поддержке действий наземных войск. Пикирующий бомбардировщик, по утверждению штаба люфтваффе, был призван поражать жизненно важные объекты в сердце промышленных центров противника, а также мосты, склады боеприпасов, топлива и продовольствия. На примере испанского опыта указывалось и на сильнейшее воздействие пикирующих бомбардировщиков на моральное состояние фронтовых частей. С тактической точки зрения пикирующие бомбардировщики должны были взаимодействовать с наземными войсками как для поддержки их продвижения, так и для сдерживания наступающего противника. Короче говоря, по мнению штаба люфтваффе, применение пикирующих бомбардировщиков не отличалось существенно от применения бомбардировщиков дальних. На отдельных этапах польской и французской кампаний они чаще использовались для обработки обороны противника и ударов по важнейшим тыловым коммуникациям, нежели для непосредственной поддержки наземных войск на поле боя.

Очевидно, что в начале войны штаб люфтваффе еще не определился с тем, какие типы бомбардировщиков могут быть использованы для непосредственной поддержки войск. На практике люфтваффе сосредоточивали для взаимодействия с армией все ударные самолеты, включая пикирующие бомбардировщики, истребители-бомбардировщики и высотные бомбардировщики. Общая немецкая теория сосредоточения максимально возможных сил на решающем направлении преобладала над любой местной теорией боевого применения того или иного типа самолетов.

Интересным аспектом довоенной немецкой теории взаимодействия авиации и флота является использование пикирующих бомбардировщиков совместно с флотом для нанесения ударов по кораблям и судам противника. В качестве ударной силы авианосца «Граф Цеппелин», спущенного на воду в Киле в 1938 году, предполагалось использовать Ю-87, однако вскоре выяснилось, что этот самолет обладает недостаточным радиусом действия (практически менее 160 км). Во время норвежской кампании в апреле — мае 1940 года на наземные Ю-87 подвешивались экспериментальные дополнительные баки, а на некоторых из ранних версий двухмоторных дальних бомбардировщиков Ю-88 устанавливались аэродинамические тормоза для облегчения ввода в пикирование. В конечном итоге люфтваффе так и не удалось получить пикирующий бомбардировщик с большим радиусом действия, и большинство атак на корабли и суда противника осуществлялись обычными двухмоторными бомбардировщиками с малых или с больших высот.

Применение торпедоносцев естественным образом входило в планы люфтваффе, однако, несмотря на очевидную важность данного типа вооружений, в разработке торпедоносцев они сильно отставали. Немецкая теория воздушной войны опиралась на совместные атаки бомбардировщиков и торпедоносцев, и теоретически эскадрильи Хе-115 делились на торпедоносные и бомбардировочные отряды, поскольку считалось, что выполненная одновременно комбинированная атака обеспечит наибольшие шансы на успех. Однако немецкую теорию вновь подвела слабость технической базы. Гидросамолеты Хе-59 и Хе-115, которым отводилась почетная миссия выполнить первые торпедно-бомбовые атаки, так и не произвели ни единого совместного налета. В военных условиях принятая в люфтваффе теория воздушно-торпедной войны подверглась полной переработке.

Лучше всего при поддержке действий флота люфтваффе проявили себя в разведке и патрулировании — впервые в этой роли люфтваффе выступили во время войны в Испании. Однако наибольших успехов в ведении разведки добилась не довоенная морская авиация, состоявшая из гидросамолетов малой дальности и летающих лодок дальнего радиуса действия, а разведывательные самолеты берегового базирования, которых на патрулировании сопровождали истребители с близлежащих аэродромов. Что касается корабельной разведки, то немецкие линкоры и крейсеры, выходившие в море, оснащались собственными гидросамолетами «Арадо» и «Хейнкель».

В целом в период с 1935 по 1939 год немецкая теория морской авиации предполагала организацию отдельной морской авиации, оснащенной гидросамолетами, летающими лодками и морскими истребителями, которая призвана была взаимодействовать с флотом в наступлении и в обороне. Война показала, что довоенные немецкие представления были ошибочны. К 1940 году морская авиация была частично перевооружена самолетами берегового базирования и начала постепенно вливаться в основную массу частей люфтваффе. Ни Геринг, ни Мильх, ни Удет до войны не уделяли морской авиации того внимания, которого она заслуживала. Неспособность ввести в строй во время войны авианосец «Граф Цеппелин» стала символом безразличного отношения штаба люфтваффе к взаимодействию с флотом в период 1935–1939 годов. Когда в 1941 году пришло полное осознание значения Битвы за Британию, были приняты самые энергичные меры, было организовано интенсивное обучение бомбометанию по морским целям, и лучшие немецкие бомбардировочные эскадрильи берегового базирования были брошены на решение уникальной задачи по борьбе с судоходством. Как будет видно из главы 4, специально созданные противокорабельные оперативные соединения были лишь запоздалой попыткой исправить ошибки, допущенные в предвоенный период. По мере того как ведение боевых действий на два, а затем и на три фронта ставило перед бомбардировочными частями все более сложные задачи, а также по мере гибели в боях лучших экипажей бомбардировщиков таяли и надежды Германии на создание эффективной силы для борьбы с кораблями противника.

Накануне войны немецкая концепция истребительной авиации еще не была достаточно проработана. Большая часть истребительной авиации должна была развертываться на театрах военных действий, тогда как для защиты Рура и Западной Германии планом выделялось всего 25 эскадрилий, т. е. меньше трети от общего числа истребителей. При поддержке операций наземных войск одной из основных задач одномоторных истребителей было предотвращение или затруднение действий разведывательной авиации противника. Кроме того, предполагалось использовать одномоторные истребители для защиты и сопровождения высотных и пикирующих бомбардировщиков, действующих по наземным целям противника.

С 1938 года люфтваффе вели разработку двухмоторного истребителя Me-110, который получил название «Церштерер» (Zerstoerer) (буквально «Истребитель». — Прим. пер.). Теоретически задача этого истребителя заключалась в преследовании самолетов противника, действующих в небе Рейха или возвращающихся на свою территорию. Фактически в кампаниях раннего этапа войны многие эскадрильи этих самолетов действовали в качестве истребителей-бомбардировщиков. Для предвоенной немецкой теории двухмоторный истребитель был новинкой, и в лекциях командного училища постоянно подчеркивался его экспериментальный характер.

Взаимодействуя с флотом, люфтваффе выделяли для охраны побережья эскадрильи одномоторных и двухмоторных истребителей. Однако на деле выделять такие части на постоянной основе оказалось невозможно. В первые месяцы войны, когда истребители имелись в наличии в достаточных количествах, немецкий флот в Киле и Вильгельмсхафене был обеспечен необходимой защитой с воздуха. Однако, когда истребители потребовались для защиты Рейха и для применения на поле боя, флот иногда оставался под слабым прикрытием или вовсе без него. В особенности это относится к немецкому флоту на якорных стоянках в Норвегии в 1940 году. Провалились не только довоенные немецкие планы защиты флота с воздуха. В 1940 году многие из 25 эскадрилий, выделенных для защиты Рура, были отозваны для несения службы в других местах и, в частности, для охраны европейского побережья на всем протяжении от Тронхейма до Бордо. Блицкриг не только принес сладкие плоды головокружительных и легких побед, но и привел к появлению новых территорий, которые необходимо было патрулировать истребителям, и не позволил люфтваффе воплотить в жизнь многие из своих довоенных теорий традиционного применения немногочисленной истребительной авиации.

Для обороны промышленных районов Германии предполагалось использовать как одномоторные, так и двухмоторные истребители, тесно взаимодействующие с зенитной артиллерией, на которую ложилось основное бремя отражения авианалетов. Следует отметить, что довоенные немецкие зенитные части считались элитными войсками, относились к структуре люфтваффе и, по-видимому, препятствовали воздушным операциям противника и сбивали бомбардировщики, истребители и разведывательные самолеты эффективнее, чем любые другие зенитные части в Европе. Германия была разделена на зоны патрулирования, которые перекрывались между собой таким образом, чтобы обеспечивалась непрерывность действий истребителей против строя бомбардировщиков. Тактика немцев заключалась в ударе максимальными силами истребителей по основному строю бомбардировщиков. Действия мелких групп истребителей допускались только против отставших от строя самолетов. К началу войны в Германии отсутствовала какая бы то ни было система наведения истребителей на цель, не говоря уже о радиолокационных станциях раннего предупреждения. Не было эффективной системы наблюдения за самолетами, которая была бы связана с зенитными и истребительными частями и давала бы им информацию о текущем положении в воздухе. Причиной отсутствия системы перехвата по радионаведению стала не нехватка радиоаппаратуры, а довоенные немецкие представления о том, что летчик-истребитель должен действовать по собственному усмотрению. Позднее, когда завершилась Битва за Британию и Германия сама оказалась в 1942 году под угрозой широкомасштабного дневного воздушного наступления, взгляды на наведение истребителей с земли изменились и появилась продуманная система управления крупными силами истребителей.

В целом люфтваффе придерживались традиционного понимания действий истребительной авиации, однако в штабе люфтваффе возникли значительные противоречия относительно наилучшего способа ее применения. Некоторые считали, что основное внимание следует уделять стратегическому применению истребителей для обороны Германии. Другие придерживались мнения, что люфтваффе следует более активно использовать свои истребители в качестве истребителей-бомбардировщиков для тактической поддержки действий наземных войск. Были также и сторонники ночных истребителей, которые в довоенных люфтваффе находились лишь на стадии экспериментальных разработок. В конечном итоге ход войны направил все эти концепции в единое русло и вынудил люфтваффе действовать в соответствии с постоянно меняющейся обстановкой.

В довоенных планах большое внимание, естественно, уделялось авиаразведке. Некоторые из ведущих генералов люфтваффе доходили даже до утверждений, что в войне победит та сторона, которой удастся лучше всего наладить воздушную разведку. Если вспомнить, что около 20 % довоенных боевых эскадрилий люфтваффе были оснащены разведывательными и патрульными самолетами, то становится ясно, что немецкое министерство авиации поддерживало теории авиаразведки и практическими мерами. Важнейшей задачей считалось наблюдение за авиацией противника, что отражало мнение люфтваффе о том, что первостепенной задачей бомбардировочной и истребительной авиации является завоевание господства в воздухе путем ослабления авиации противника.

Стратегические самолеты-разведчики большого радиуса действия должны были на раннем этапе предупреждать о замыслах противника и, таким образом, подготавливать основу для принятия немцами стратегических решений. Ближние тактические самолеты-разведчики должны были наблюдать за действиями и развертыванием наземных сил противника вплоть до момента боевого соприкосновения сторон.

Понимая, что глубина проникновения самолетов-разведчиков в воздушное пространство противника будет зависеть от таких трудно поддающихся оценке факторов, как погодные условия и состояние обороны противника, люфтваффе не устанавливали для своих самолетов четкого радиуса действия. Кроме того, предполагалось, что самолет должен быть способен вести разведку днем и ночью.

Утверждалось, что в случае необходимости разведывательные части должны были участвовать и в бомбардировках. Довоенная немецкая теория предполагала организацию особых разведывательных эскадрилий, которые должны были следовать за строем бомбардировщиков противника до их баз для немедленного удара по аэродромам. Такие разведывательные самолеты назывались «Клебефлюгцойге»[9] и находились в боевой готовности на каждом театре военных действий для того, чтобы без промедления выполнять разведку для последующей бомбардировки аэродромов. На практике теория применения «Клебефлюгцойге», подобно многим теориям люфтваффе, результатов не дала.

Что касается разведчиков ближнего радиуса действия, то здесь упор делался на взаимодействие с механизированными частями наземных войск, на корректировании огня артиллерии, на фото- и визуальной разведке передвижений войск противника. В распоряжение каждого танкового корпуса или танковой дивизии передавалась эскадрилья самолетов-разведчиков. Кроме того, каждый армейский корпус вермахта должен был располагать собственной эскадрильей разведки из 10 самолетов. На раннем этапе войны подобное распределение тактических самолетов-разведчиков по наземным войскам фактически соблюдалось, однако начиная с 1941 года темпы роста численности тактических разведчиков не поспевали за ростом наземных войск, и позднее, в 1942 году, эти эскадрильи были возвращены под командование люфтваффе и направлялись для взаимодействия с наземными войсками по мере наличия самолетов. Некоторые эскадрильи, первоначально действовавшие под армейским командованием, иногда использовались и для других задач (например, для ведения морской разведки и патрулирования побережья).

Поскольку мобильность считалась необходимым условием для своевременной концентрации ударных сил на необходимом участке, люфтваффе в максимальной степени использовали транспортные самолеты. В начале войны каждая эскадрилья имела в своем составе 1–2 транспортных самолета для повседневных перевозок снаряжения и личного состава. Однако в случае крупных перебросок для перевозки бомб, топлива, боеприпасов, наземного персонала, запасных частей и аэродромного оборудования с одного аэродрома на другой немедленно привлекались сотни Ю-52. Более того, Ю-52 могли использоваться в качестве мобильных радиостанций, что позволяло быстро организовывать радиосвязь с передовыми аэродромами.

Созданию немецкой военно-транспортной авиации способствовало развитие воздушно-десантных войск. Первая часть в составе 40–50 Ю-52 была сформирована в 1938 году. С этого времени военно-транспортная авиация Германии росла вместе с воздушно-десантными войсками и парашютными частями, и в 1939 году численность ее самолетного парка достигла 250 машин. Однако в случае крупномасштабных операций потребности 7-й воздушной дивизии (командования воздушно-десантных войск) с самого начала планировалось удовлетворять за счет транспортных самолетов из состава авиашкол. Это создавало ряд сложностей административного характера, которые легко преодолевались на раннем этапе войны. Однако, когда начиная с 1941 года на люфтваффе стало сказываться напряжение затяжных воздушных операций, разрыв между этими двумя парками транспортных самолетов начал расти, и потребовалась реорганизация военно-транспортной авиации.

Самым поразительным упущением люфтваффе в довоенный период стало отсутствие четырехмоторных бомбардировщиков. Фирмы «Дорнье», «Юнкерс», «Хейнкель» и «Фокке-Вульф» до войны разработали хорошие собственные четырехмоторные самолеты, однако по-настоящему в производство были запущены только Ю-90 и ФВ-200, да и то лишь малыми сериями, поскольку использовались они в период 1935–1939 годов исключительно в грузовой авиации «Люфтганзы». Высокопоставленные офицеры немецкой авиации на допросах после окончания войны высказывали мнение, что разработать собственный четырехмоторный бомбардировщик Германии не позволило только личное предубеждение Эрнста Удета. Несомненно, Удет был очарован возможностями двухмоторных средних бомбардировщиков и считал, что четырехмоторный самолет в условиях современного воздушного боя будет слишком медлительным и уязвимым. Однако не менее важно было и то, что Германии необходимо было создать максимально мощные воздушные силы в минимально возможный срок. В период 1937–1939 годов люфтваффе уже пришлось пройти перевооружение, что означало переоснащение авиазаводов и, как следствие, снижение темпов производства. Если бы люфтваффе решили заняться производством четырехмоторных бомбардировщиков, это могло привести к еще большему снижению темпов производства самолетов. Одна лишь возросшая потребность в авиадвигателях привела бы к перегрузке предприятий, не говоря уже об увеличении расхода топлива. Более того, на тот момент люфтваффе предназначались в основном для поддержки наземных войск на поле боя, а четырехмоторные бомбардировщики не слишком соответствовали этой задаче.

Трудно в общих словах описать ту роль, которая отводилась люфтваффе довоенными планами. Идеи применения военно-воздушных сил в Германии и в других странах в это время находились на стадии экспериментов, и Германия в этом отношении продвинулась не дальше остальных стран. Основная роль люфтваффе сводилась к уничтожению авиации противника и максимальной поддержке наземных войск. Если бы кампании начиная с Битвы за Британию шли в соответствии с планами и удалось бы добиться быстрых и решительных побед (как это произошло в Польше, Норвегии, Голландии и Франции), теории генерального штаба люфтваффе показали бы свою состоятельность. Однако в действительности война затянулась, и сопротивление союзников в воздухе вынудило люфтваффе в первый же год войны отойти от довоенных концепций. Потребовались четырехмоторные бомбардировщики для дальнего патрулирования в Атлантике, потребовались ночные истребители для защиты Германии от постоянно усиливавшихся бомбардировок британских ВВС. В общем, можно сказать, что после первого года войны люфтваффе придерживались довоенных теорий лишь в области тактической поддержки наземных войск, в которой их превосходство сохранялось до 1941 года.

Примечания:

1

Бранденбург оставался на этой должности до 1934 года, когда он оскорбил Геринга отказом от сотрудничества. Его перевели в управление внутренних водных путей, и больше он не влиял на положение дел в военной авиации.

2

В чине генерала он командовал парашютистами при вторжении в Голландию и на Крит.

3

По данным технического отдела Министерства авиации Германии, 1934–1935 гг.

4

Малые серии или серии «О» состояли, как правило, из 10 машин.

5

«Штука» — сокращение от «штурцкампф» — «бомбометание с пикирования».

6

Радиолокаторы в Германии разрабатывались и как таковые были довольно совершенны, однако вопросами их тактического применения пока пренебрегали.

7

«Крылья» представляли собой овальный металлический нагрудный знак с изображением орла, который носился на кармане на левой стороне груди.

8

Слово «блицкриг», буквально означающее «молниеносная война», часто употреблялось в публичных выступлениях Гитлера и Геринга и в немецкой пропаганде для того, чтобы вызвать у противников страх перед люфтваффе.

9

Буквально — «самолет-прилипала», поскольку они должны были «приклеиваться» к строю бомбардировщиков противника.