ВВЕДЕНИЕ

I и II вв. н. э. в истории Римского государства — эпоха постепенного перехода от политики территориальной экспансии к обороне. Это был период максимального могущества и начала неизбежного упадка античной цивилизации.

К началу нового тысячелетия Рим распространил свою власть на все Средиземноморье. В I в. завоевания еще продолжались. Октавиан Август (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.) завершил покорение Испании. Усилиями его преемника Тиберия (14–37 гг.) власть Рима распространилась до Дуная. При Клавдии (41–54 гг.) орлы римских легионов утвердились за Ла-Маншем. При Марке Ульпии Траяне (98-117 гг.) римскому оружию покорилась Дакия. Это было последнее крупное завоевание.

В начале II в. империя достигла апогея своего могущества. Процесс расширения территории прекратился. Даже новый Ганнибал, найдись такой среди врагов Рима, не смог бы теперь привести свое войско к воротам «Вечного города». Pax Romanum («Римский мир»), простиравшийся от Балтики до африканских пустынь, от Ирландии до Кавказа, все более замыкался в себе. С этого времени границы империи начали покрываться сплошными оборонительными сооружениями.

Естественно, для защиты столь обширных земель государство неизбежно должно было опираться на внушительную военную силу. В бесчисленных войнах предыдущих веков сформировалась военная структура, самая совершенная из тех, какие знал Древний мир, — римская армия. Благодаря армии да еще хорошо отлаженной административной системе пестрый конгломерат областей (провинций), населенных самыми разными народами, поклонявшимися разным богам, становился единой империей.

Говоря об армии Рима I–II вв… нельзя забывать, что она была не только военной, но и политической силой, имевшей часто решающее значение в той жестокой борьбе за власть, которая разгорелась в Риме в I в. до н. э. — I в. н. э. Каждый из претендентов на власть в государстве все больше полагался на примкнувшие к нему легионы, завоевывая их верность лестью и подарками. Такими приемами не брезговали ни Цезарь, ни Помпей, ни Марк Антоний, ни Октавиан Август. Они старались собрать под свои знамена как можно больше войск. Количество легионов было далеко не последним аргументом при дележе власти, выпадающей из рук одряхлевшей республики. Начиная с периода междоусобиц (Гражданских войн) требования воинов о повышении оплаты, раздаче внеочередных наград или преждевременной отставке начали вносить ощутимые коррективы в ход многих событий. Нередко случалось, что легионы, привлеченные более щедрыми посулами, бросали своего прежнего повелителя и переходили к его противнику.

Первый римский император Август мастерски использовал армию в качестве фактора политического давления. Подойдя к Риму с легионами, он через послов, от имени армии, потребовал для себя консульского звания. Когда Сенат заколебался, возглавлявший посольство центурион произнес, указывая на рукоять меча: «Вот кто сделает его консулом, если не сделаете вы!» Нужное Августу решение было принято перепуганным Сенатом.

Но иногда армия противилась новым властителям. При воцарении Тиберия германские легионы (войска, расквартированные в Германии) отказались признавать «не ими поставленного» правителя.

По мнению римского историка Тацита, «тайну императорской власти» раскрыли войска после смерти Нерона в 68 г. Она состояла в том, «что главою государства можно сделаться не только в Риме». Поэтому неудивительно, что в период «междуцарствия» (68–69 гг.) испанские, германские и сирийские легионы последовательно привели к власти Гальбу, Оттона, Вителлия и, наконец, Веспасиана.

Как бы то ни было, несмотря на все своеволие воинов, основой римского военного могущества на протяжении столетий оставались четкая организация и беспрекословное подчинение приказам. Если уж римские воины делали ставку на своего военачальника, то шли за ним до конца. Совершенство военной системы, созданной Римом, подтверждает то, что многие ее элементы легли в основу вооруженной организации современной Европы.